ДРАМА А. ПОПОВА «ЗАКОЛДОВАННАЯ ТРОПА

Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 20 (235).
Филология. Искусствоведение. Вып. 56. С. 75–78.
Н. В. Горинова
ДРАМА А. ПОПОВА «ЗАКОЛДОВАННАЯ ТРОПА»:
ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ ПРЕДАНИЙ БИБЛЕЙСКОЙ И КОМИ МИФОЛОГИЙ
Драма А. Попова «Заколдованная тропа» проникнута стремлением осмыслить настоящее
народа коми сквозь призму его прошлого. В пьесе нравственные проблемы современности раскрываются путем соединения сюжетов различных мифологий.
Ключевые слова: драма, сюжет, мифология, условно-символические формы.
Алексей Вячеславович Попов, современный
драматург коми, начинает в русле традиционного для драматургии коми мышления. Для
первых его пьес, таких как «Мыйла и волiсны»
(Зачем и приезжали, 1993), «Мыйсяма йöз»
(Что за люди, 1994), характерно стремление к
жизнеподобию изображенного. Больший интерес вызывают последующие драмы: «Вой,
кодi некор эз вöв» (Ночь, которой никогда не
было, 1994), «Туналöм ордым» (Заколдованная
тропа, 1997), «Йиркап» (2001). В них автор отображает жизнь, прибегая к условным формам,
что позволяет ему перейти к обобщениям.
В драме А. Попова «Туналöм ордым» принципы реалистической драмы – характеры, конфликт, композиция – менее всего актуализированы. Прежде всего, автор ослабляет конфликт
пьесы, который, как известно, должен быть в
драматургическом произведении заостренным.
По мысли исследователя В. Хализева, «сюжет
драмы, как и внутренняя жизнь ее героев, характеризуется большой мерой напряженности.
Показываемые в драматическом произведении
события сосредотачиваются в скупом сценическом времени <…> При этом ход событий
в драме оказывается весьма интенсивным: его
назначение – создать разветвленную, богатую
систему причин и поводов для многочисленных высказываний героев <…> “Уплотненное”
в скупом сценическом времени действие драмы обычно оказывается предельно активным
и целеустремленным»1. В основе конфликта
пьесы А. Попова – вечная борьба добра и зла,
персонифицированных в пьесе в образах тунов
(колдунов) Тимы и Наде-Мати. Их противостояние в драме не имеет острого накала (возможно, потому, что и в реальной жизни их борьба
часто не имеет видимых форм). Конфликт между этими персонажами заключается в том, что
Наде-Мати, как «чорыд тун» (досл. ‘жесткий,
суровый, черствый колдун’) наводит на людей
порчу, а Тима, как шурыд тун (‘добродушный,
добросердечный колдун’), очищает их от наведенной Наде-Мати порчи. Когда туны встречаются, они не спорят, не отстаивают свою точку
зрения, т. е. не создают напряженной ситуации,
которая так необходима в драматургическом
произведении. О конфликте между тунами читатель узнает не из действия пьесы, а из вступительной ремарки драмы: «Вращающаяся
сцена как будто наша земля, где все поделено
на две части. В жизни всегда властвуют темные и светлые силы, как Тима и Наде-Мати»2.
Отсутствие острого конфликта в пьесе не располагает к полному раскрытию характеров героев драмы. Отсюда и односторонность этих
характеров, отсутствие каких-либо ярких черт,
кроме как стремления к злу у Наде-Мати и
стремления к добру у Тимы.
Все это приближает пьесу к эпическим жанрам. Кроме того, в драме можно проследить
несколько сюжетных линий. Это, во-первых,
противостояние Тимы и Наде-Мати, затем
Наде-Мати и Пили. Завершает этот ряд борьба
Клегона и Кионь. Такое размежевание отводит
от основного действия, тормозит его, делая сюжет более эпическим. Эпической делают драму и очищение Тимой «испорченных» людей,
обыгрывание которого занимает много места.
Классические драматургические приемы
А.������������������������������������������
�����������������������������������������
Попов заменяет новыми, весьма распространенными в современной литературе. Основным
организующим началом в пьесе «Туналöм ордым» становится условно-метафорический
план.
Основу пьесы А. Попова составляют сюжеты, заимствованные из Священного Писания
и фольклорных преданий народа коми. Их использование позволяет драматургу осмыслить
историю народа коми, выявить истоки проблем
современности в далеком прошлом.
Персонажи Тима и Наде-Мати заимствованы из предания коми о вишерских колдунах
Тювö и Наста Мати3. Вишерским колдунам из-
76
вестность принесла вечная, неугасаемая вражда, которая продолжилась и после их смерти.
В предании Наста Мати – мужчина, то есть
Матвей, сын Насты. В драме же противником
Тимы является женщина Наде, это ее собственное имя. Источник такой «метаморфозы»
– традиционное в фольклоре коми представление о женщине как о существе, более мужчины связанном со злом. В драме эта тенденция
выражена по отношению ко всем женским персонажам: Наде-Мати наводит порчу на людей,
Кионь становится продолжательницей ее дела
после смерти колдуньи, Парась вводит в грех
своего мужа и всех своих потомков. Драматург
разбивает всех персонажей драмы на семейные
пары, наделяя их созвучными именами: Клегон
и Кионь, Пиля и Парась. Имена тунов также схожи: слова Тима и Мати состоят из одних и тех
же слогов, но расположенных в обратном порядке. Так автор подчеркивает их полярность,
и, возможно, ради противопоставления меняет
имя вишерского колдуна Тювö на Тиму.
В предании Тювö наделен способностью
«красть дорогу». Однажды по дороге на промысел артель Тювö обогнала другая артель, что
по неписаному охотничьему закону делать было
запрещено. Тювö со своими артельщиками остановился в ближайшей охотничьей избушке, и все
время промысла они провели в игре в шахматы.
Вторая артель, возвращаясь домой с богатой добычей, переночевала в избушке Тювö и дважды
трогалась в путь, но возвращалась обратно. На
третий раз вожак этой артели попросил отпустить их. Тювö отпустил артель, но без добычи
и вожака. Затем он зарядил ружье осиновой пулей, выстрелил в лес и велел провинившемуся
артельщику найти ее. Тот пошел вслед за пулей,
да так и не вернулся3.
Сюжет драмы не повторяет в точности все
событийные перипетии предания. Для драматурга самым важным оказывается мотив наказания провинившихся перед колдуном людей.
Тима так же, как и Тювö, наказывает Пилю и
Парась, укравших из его силков рябчиков, и те,
покорно следующие за пулей, не могут выйти
из леса к людям. Общий момент для предания
и драмы – то, что Пиля и Парась, как и артель
охотников, несколько раз выходили к дому
туна, просили у него прощения, но так же, как
и предводитель артели, не получили его. Те и
другие наказаны за нарушение общепринятых
правил, традиций, но существенно, что в драме
герои составляют семейную пару. В дальнейшем в семье Пили и Парась рождаются дети,
Н. В. Горинова
затем внуки. Число людей, продолжающих
движение за пулей по «заколдованной тропе»,
увеличивается. Это позволяет абстрагироваться от конкретных персонажей – Пили и Парась
– и воспринимать их как целый род или даже
народ.
Пиля и Парась уподоблены такой мифологической паре, как Адам и Ева. Их жизнь
в селе вполне сопоставима с пребыванием в
раю. На Пилю и Парась был наложен запрет –
не брать чужого, так же как на Адама и Еву –
не есть плодов с древа познания добра и зла.
Для последних так установил Бог, для Пили и
Парась – Тима, который наделен функциями,
свойственными Творцу. Но появляется дьявол, только не в образе змея, а в образе НадеМати, и «соблазняет» Парась взять рябчиков
из чужих силков. Как и в Писании, «запретный
плод» сорвала женщина: Парась не захотела
лечь спать голодной, поддалась уговорам НадеМати и согрешила – взяла чужое. Грех повлек
за собой наказание. Адама и Еву Бог изгнал из
рая, они стали смертными. Тима приказал Парась и Пиле двигаться вслед за осиновой пулей
до тех пор, пока грех не искупится. Они также
являются своего рода изгнанниками, потому
что не могут вернуться к себе домой. Потомки библейских героев все еще не обрели рай,
как дети и внуки персонажей Пиля и Парась не
вышли на открытую местность – «восьсаинö».
Священное Писание проникнуто ожиданием
Мессии – Того, Кто может избавить людей от
смерти. В драме герои также ждут того, кто мог
бы простить или взять на себя их грех: «Простить бы надо людей кому-то за этот грех». В
этих словах, оброненных потомком Пили и Парась, обращает на себя внимание слово ‘комуто’, – неизвестен ожидаемый будущий искупитель людских грехов…
Но есть существенная разница между этими
историями. Согласно христианскому вероучению, прощение уже произошло. Для этого Бог
послал на землю Сына Своего, который страданиями и смертью на кресте искупил первородный грех всего человечества. В драме же, так
же как и в преданиях, используемых драматургом, нет той силы, того лица, которое выполнило бы предназначение, подобное Христову.
Поэтому до сих пор потомки Пили и Парась,
то есть коми, двигаются за осиновой пулей по
«заколдованной тропе».
Причины падения Парась и Пили Тима, как,
наверное, и сам автор, видит в нарушении некоего порядка: «Стали жить, забыв старое, хо-
Драма А. Попова «Заколдованная тропа»...
рошо налаженное. Постепенно������������
<����������
…���������
>��������
устоявшийся порядок был нарушен. Возьмем хотя бы
Пилю и Парась. Они ведь провинились уже в
тот момент, когда вместе вошли в лес. Нельзя
было брать женщину на охоту <…> Собираясь
на охоту, даже не спали с ней <…> Так было
когда-то установлено. А они (Пиля и Парась)
это нарушили. Потом одно нарушение повлекло за собой другое. Они совершили больший
грех. Если бы я не вмешался, то дошли бы до
еще большего греха»4, – размышляет Тима. Почему же Пиля и Парась решились на нарушение установленных правил рода? По мнению
автора, причиной тому послужил переход коми
от языческих верований к христианскому. В
качестве объяснения служит также следующая
реплика Тимы: «Сколько ещё таких нарушений
на земле! Вот даже Бога люди меняют. Думаешь, это так останется. Нет!»4.
Монологи и диалоги персонажей драмы
изобилуют поговорками, заговорами, истолкованием снов. Например, по словам Парась, «в
левой части головы слышится биение сердца,
потому что кто-то плохо говорит о тебе». Пиля,
входя в дом Наде-Мати, чорыд туна, всё повторяет: «Один, один… Один, один, один…»,
если же он скажет «два», умрет. Можно привести множество других примеров из текста,
все они указывают на приверженность Пили
и Парась языческим верованиям. Но уже в некоторых языческих запретах чувствуется влияние христианской религии. Например, слова
Пили в логове Омöля (Дьявола): «Благослови,
Христос!», – уже недостаточно надежды на
заговор и оберег своей веры. Даже сам Тима,
обвиняющий народ коми в измене своей вере,
очищает людей от порчи иконкой и осиянным
крестом. Нарушен старый порядок жизни, наступает христианство…
Когда Пиля и Парась выйдут к людям, когда
они обретут прощение? Их периодические появления то у дома Тимы, то у жилища НадеМати говорят, что «заколдованная тропа» (траектория осиновой пули) – это круг. Круг, как
известно, символизирует вечность. Наличие
в пьесе круга как символа вечности позволяет А. Попову провести идею о том, что народ
коми обречен на то, чтобы вечно кружить по
лесу (вслед за осиновой пулей).
Нельзя не увидеть в драме еще одну библейскую реминисценцию. Явно сопоставимы Иисус и нерожденный сын Тимы. Но если Первый, пройдя путь человеческий, смог выполнить свое предназначение, то ребенок Тимы
77
погибает еще в чреве матери – Наде-Мати. Во
время строительства дома, то есть мира (если
учитывать статус Тимы), Наде-Мати потеряла
ребенка, помогая Тиме поднять бревно. Таким
образом, спасение рода Пили и Парась было
уничтожено еще в зародыше. Поэтому искупление грехов, совершаемое в христианстве
Сыном Божьим, оказывается невозможным
для потомков Пили и Парась по вине создателя
(Тимы), который сам нарушил закон: жил, не
обвенчавшись с Наде-Мати.
В пьесе А. Попова ощущается незримое присутствие природы. Уже в начальной ремарке
есть упоминание о ней: «Крутящаяся сцена как
наша земля, где все поделено на две части. В
жизни всегда властвуют черные и белые силы,
как Тима и Наде-Мати. Небо всегда одно и при
повороте сцены не меняется. Деревья также растут одинаковые. Добрых и злых тунов, как и
черные и светлые силы, в жизни окружает одинаковая природа»5. В этом отрывке мир людей
представлен как мир «черных и белых сил», то
есть имеющий как положительные, так и отрицательные стороны. Природа не относится ни к
черным, ни к белым силам, поэтому определяема как «öткодь» – «одинаковая». Слово ‘����
�����
одинаковая’ несет в себе нейтральный оттенок. В
мире, где властвуют противоборство, противоречие, нет гармонии, в определенном смысле
нет и природы. Тима и Наде-Мати, несмотря на
любовь друг к другу, исполняют заданные им
роли черных и белых сил и находятся в состоянии войны. И только смерть освобождает героев от жизни и вместе с нею – и от зла, дает им
возможность соединиться. Смерть выступает
здесь как переход из жизни в природу, которая
таит в себе абсолютную любовь. В то же время
«жизнь» – как бы своеобразный понятийный
эквивалент войне: в ней все время «властвуют
черные и белые силы».
Тот старый, хорошо налаженный, но забытый миропорядок, о котором говорит Тима,
был реализацией гармонии в отношениях природы и человека. Древние коми, по мнению
автора, еще ощущали в природе божественное
начало, что выражалось в особом ее почитании
и преклонении перед ней, в соблюдении особых правил и традиционных обрядов, целью
которых было достижение гармонии человеческого рода с природой. Примером почитания
могут послужить слова и действия Тимы в знак
благодарности природе: «Тима кладет на пень
немного ягод, грибов. Кланяется лесу, крестится. – Спасибо тебе, парма-матушка. Опять дала
Н. В. Горинова
78
ягодами полакомиться, дичью одарила, от лешего сберегла… Прими от меня маленький подарок, природа-матушка. – Указывает на пень.
Кланяется лесу»6. Подобное отношение к природе свойственно Тиме, а затем и его преемнику Клегону. Все остальные герои с переходом
в христианскую веру перестали воспринимать
божественность природы и поклоняться ей.
С другой стороны, героям А.������������
�����������
Попова также не характерно абсолютное преклонение
Христу. Они используют имя Христа как магическую формулу, как заклинание против нечистой силы. По утверждению исследователя
Р. И. Куклиной, в пьесе А. Попова «Туналöм
ордым» Христос для коми – тот же языческий
бог: «Язычество и христианство живут своеобразной жизнью в мирах его героев. Тима в
языческих обрядах использует нательный
крест. Он осеняет себя крестным знамением и
обращается к Христу, призывая его в помощники, тем самым низводя его до уровня языческих богов»7. Так как старый налаженный миропорядок, связанный с почитанием природы,
народом коми позабыт, а новый, связанный с
христианским вероисповеданием, не понят и
не принят, зыряне остаются в неведении, как
помочь самим себе.
Емким подтекстом в драме «Туналöм ордым» обладает не только место действия.
Каждый образ, мотив, сюжетный ход имеет
определенную долю условности. Возрастание
художественной роли условного плана в драме
определено стремлением автора к историческому и философскому охвату действительности, к поиску сверхобобщений, к аргументации
с позиций вечного и бесконечного, к метафорическому объяснению судьбы народа коми. Поэтому автор обращается к библейской и народной мифологиям, образы и мотивы которой позволяют А. Попову отобразить совмещенность
христианского и языческого мировоззрения в
сознании коми и связанных с этим проблем.
Примечания
Хализев, В. Е. Драма как род литературы (поэтика, генезис, функционирование). М. : Издво Моск. ун-та, 1986. С. 122.
2
Попов, А. Туналöм ордым // Войвыв кодзув.
1997. № 8. С. 39.
3
Конаков, Н. Тювö // Мифология Коми / науч.
ред. В. В. Напольских. М. : ДИК, 1999. С. 365.
4
Попов, А. Указ. соч. С. 61.
5
Там же. С. 39.
6
Там же. С. 42.
7
Куклина, Р. И. Языческая стихия в драматургии Алексея Попова // Коренные этносы Севера европейской части России на пороге нового
тысячелетия : история, современность, перспективы : сб. ст. Сыктывкар, 2000. С. 399.
1