А.В. Зябликов ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО
advertisement
Министерство образования и науки Российской Федерации Костромской государственный технологический университет Кафедра культурологии и филологии А.В. Зябликов ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО Кострома КГТУ 2011 1 УДК 82.085 (075) Зябликов А.В. Ораторское искусство: учебно-методическое пособие / А.В. Зябликов. – Кострома: Изд-во Костромского государственного технологического университета, 2011. В пособии раскрываются основные риторические законы и категории, этапы работы над речевым произведением; даются практические советы, направленные на совершенствование речевых навыков; приведены авторские образцы речевых произведений различных типов. Пособие предназначено для самостоятельной работы студентов, преподавателей, слушателей курсов повышения квалификации, а также для всех интересующихся теорией, искусством и мастерством красноречия. Рецензент: заведующая кафедрой русского языка Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова кандидат филологических наук, доцент И.Ю. Третьякова Рекомендовано к изданию редакционно-издательским советом КГТУ © Зябликов А.В., 2011 © Костромской государственный технологический университет, 2011 2 С чего же начинается ораторское мастерство? Древние считали – с молчания. Воистину так! Умение молчать предполагает умение размышлять, способность слушать и слышать собеседника. Полноценному общению и здоровому самоощущению человека мешает не только косноязычие, но и многословие, празднословие, которые являются не меньшим грехом, чем сквернословие. В слове сосредоточена гигантская созидательная и разрушительная энергия. Нет на земле оружия более действенного, изощренного и могучего, нежели слово. Оно не прощает ни глумления над собой, ни суетного к себе отношения. Ничто так не изобличает человека, как то, что он говорит и как он говорит. Древнегреческому философу Сократу приписывают афоризм: «Заговори, чтоб я тебя увидел». Два тысячелетия спустя на свой лад изложил эту мысль русский царь Пѐтр I: «Указую господам сенаторам, чтобы речь держали не понаписанному, дабы дурь каждого видна была». Если человек стремится произвести благоприятное впечатление на окружающих, если он хочет «комфортно и уверенно чувствовать себя в различных жизненных ситуациях», он должен совершенствовать свою речевую культуру. Богатство речи зависит прежде всего от полноты мысли, поэтому на основании того, как мы владеем словом, люди судят о нашем общекультурном потенциале, о наших интеллектуальных возможностях. Библейский царь Соломон Господь имел сердце мудрое и разумное – а вместе с ним и богатство, и славу… Суждение о том, что красноречие – врожденный дар, а косноязычие – неизлечимый недуг, является лишь популярным заблуждением и способом оправдать нежелание работать над своей речью. «Всегда досадую, – писал Н.А. Некрасов Л.Н. Толстому в мае 1857 г., – когда встречаю фразу “нет слов выразить” и т.п. Вздор! Слово всегда есть, да ум наш ленив…». Обязательным базисом повышения индивидуальной речевой культуры служат два условия. Во-первых, выбор достойного речевого образца, то есть в своей повседневной бытовой, профессиональной практике говорящий обязан 3 ориентироваться на лучшие, а не на худшие образцы речевой культуры. Если интеллектуальные и эстетические приоритеты говорящего сосредоточены на непрезентабельных образцах, то применение к нему образовательных речевых методик будет малопродуктивным. Во-вторых, постоянный речевой самоконтроль. Значительную часть речевых ошибок мы совершаем по причине элементарной небрежности. Ошибка исчезнет и никогда больше не повторится, как только говорящий начнет более строго контролировать каждое произносимое им слово. Карьера бизнесмена, чиновника, политика, инженера, юриста во многом зависит от того, насколько профессионально человек владеет словом, насколько доказательно он умеет излагать свои мысли, отстаивать собственное мнение, убеждать, спорить, заражать присутствующих эмоциями. Наверное, следует простить за речевые огрехи уличную торговку семечками, но малограмотный руководитель предприятия или косноязычный министр – это уже «непозволительная роскошь». Особенно жесткие требования должны быть предъявлены к человеку, входящему в школьную или вузовскую аудиторию. Педагог, профессионально не владеющий словом, чрезвычайно опасен. Философ Алексей Лосев вспоминал, какие мучения приходилось претерпевать ему и его товарищам-студентам, обреченным слушать «лекционную бездарщину». Вывод? «Совсем необязательно большому ученому, лишенному дара слова, браться за преподавание». Дерзну внести нюанс в совет мэтра: речь в данном случае идет не об отсутствии «дара слова», а о нежелании «большого ученого» формировать и оттачивать в себе качества оратора. Не стоит думать, что речевое невежество является болезнью только нашего времени. Для литературоцентричных эпох эта проблема тоже была актуальной. А.С. Пушкин с тревогой писал в 1836 г.: «Прекрасный наш язык под пером писателей неученых и неискусных клонится к падению. Слова искажаются. Грамматика колеблется. Орфография, сия геральдика языка, изменяется по произволу всех и каждого». Пусть авторитет великого русского писателя поможет нам осознать всю меру опасности этого речевого «произвола»! Увы, есть эпохи тотального косноязычия, речевого примитивизма, блудословия и суесловия, есть эпохи, когда самый высокий рейтинг имеют бульварные газеты и дегенеративные «реалити-шоу». У всех вменяемых, умных людей такое небрежное и праздно-глумливое отношение к слову давно вызывает неприятие, отторжение. Ситуация может измениться к лучшему. Уже становится престижным хорошо говорить, иметь высокий уровень речевой культуры. Есть надежда, что мода на публичное сквернословие пройдет, как когда-то прошла мода на новорусские малиновые пиджаки и квадратные затылки. В бизнесе и политике сегодня востребованы интеллект, хороший тон и стиль, безупречная речь. Только такой специалист может сегодня выдержать конкуренцию за право иметь интересную, перспективную, высокооплачиваемую работу. Только такой специалист сможет способствовать хорошей репутации фирмы, учреждения. 4 1. ИЗ ИСТОРИИ РИТОРИКИ Риторикой (гр. rhētorikē искусство говорить) с античных времен называют теорию и практику красноречия. Риторика зарождается в Древней Греции, в пору расцвета полисной демократии (середина I тысячелетия до н.э.). Именно тогда возникло убеждение, что человек не должен безропотно и бездумно подчиняться неким установлениям, – нужно найти для него убеждающие и воодушевляющие слова. По сей день ораторы ориентируются на риторические принципы и каноны, заложенные античными мастерами красноречия. Так, древнегреческий философ Сократ (469 – 399 гг. до н.э.) любил непосредственную беседу с людьми, побуждал их к поиску истины искусно сформулированными вопросами. В итоге собеседники Сократа начинали понимать, что знание, прежде казавшееся неопровержимым, вовсе не таково. Искусство извлекать скрытое знание с помощью наводящих вопросов получило название майевтики (гр. maieutike повивальное искусство). Происхождение термина связано с убеждением Сократа в том, что, помогая «родиться истине», он продолжал в сфере духа дело своей матери – повитухи Фенареты. Платон (427 – 347 гг. до н.э.) в своих знаменитых «Диалогах» сформулировал первые риторические правила. Многие из них, бесспорно, заимствованы из речений Сократа, учеником которого был Платон. Так, в диалоге «Федр» Платон устами Сократа убеждает в необходимости сделать речь одушевленной и соразмерной: «Речь должна быть составлена словно живое существо: у нее должно быть тело с головой и с ногами, а туловище и конечности должны подходить друг к другу и соответствовать целому». Ученик Платона Аристотель Стагирит (384 – 322 гг. до н.э.) был учителем и воспитателем юного Александра Македонского. Перу Аристотеля принадлежит знаменитая «Риторика», в которой философ предложил свою типологию речей и технологию убеждения, а также обобщил свои изыскания и наблюдения в области психологии общения, стилистики. Древнеримский политик и философ, оратор Марк Туллий Цицерон (106 – 43 гг. до н.э.) сформулировал один из главных риторических постулатов: красноречие не является врожденной способностью, этому можно и нужно учиться. Знаменитый афоризм Цицерона «Poetae nascuntur, oratores fiunt» («Поэтами рождаются, а ораторами становятся») был взят на вооружение различными риторическими школами. Например, выдающийся русский юрист А.Ф. Кони в трактате «Искусство речи на суде» (1922) писал: «Наличие прирожденного таланта, как думают многие, вовсе не есть непременное условие, без которого нельзя сделаться оратором. Это признано еще в старой аксиоме, говорящей, что oratores fiunt. Талант облегчает задачу оратора, но его одного мало: нужны умственное развитие и уменье владеть словом, что достигается вдумчивым упражнением». Американский писатель Ралф Эмерсон, продолжая мысль Цицерона, замечал: «Все хорошие ораторы начинали как плохие ораторы». Выдающимися мастерами красноречия были и многие деятели Древней Руси. Киевский митрополит Иларион (середина XI в.), современник Ярослава 5 Мудрого, – автор «Слова о законе и благодати», которое представляет собой торжественную богословско-политическую речь, прославляющую Русь, ее мудрых и христолюбивых правителей: «Похвалим же и мы по силе нашей малыми похвалами великое и чудесное сотворившего – нашего учителя и наставника, великого кагана нашей земли – Владимира… <...>. В одно время вся наша земля восславила Христа с Отцом и со Святым Духом. Тогда начал мрак идольский от нас отходить и зори благоверия явились. Тогда тьма бесослужения рассеялась, и слово евангельское землю нашу озарило…». Внук Ярослава Мудрого русский князь Владимир Мономах (1053 – 1125) имел репутацию образованного и благочестивого правителя. Написанное им в конце жизни «Поучение» – своего рода духовное завещание и наставление, пронизанное идеями добротолюбия и глубоким религиозным чувством. Владимир Мономах выступает ревнителем просвещения, труда, совестливого, христианского отношения к ближнему. Обращаясь к своим детям, он писал: «Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь – как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран. Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к Церкви: пусть не застанет вас солнце в постели». В изысканно-афористичном «Молении» Даниила Заточника (нач. XIII в.) утверждается ценность человеческого достоинства независимо от общественного или имущественного положения. Автор, о котором почти ничего не известно, дает несколько мудрых наставлений, касающихся речевого мастерства: «Да не окажись ненавистным миру многословною своею беседою, подобно птице, частящей свои песни, которую вскоре же ненавидеть начинают». Первая русская еще рукописная «Риторика» была создана митрополитом Макарием предположительно в 20-х гг. XVII в. Учебник Макария написан в форме диалога учителя и ученика и рассматривает речевое произведение на этапах замысла и стилевого оформления. В 1699 г. текст «Риторики» Макария был расширен и дополнен М.И. Усачевым. В 1743 г. вышло «Краткое руководство к риторике, на пользу любителей сладкоречия сочиненное» Михаила Васильевича Ломоносова (1711 – 1765). Оно было написано по-русски, что вызвало недовольство в академических кругах. М.В. Ломоносову настоятельно советовали написать учебник на латинском языке, однако вместо этого в 1748 г. ученый выпускает более объемный общедоступный курс риторики – также написанный на русском языке. М.В. Ломоносов прямо связывал «блаженство рода человеческого» с развитием словесности, риторического знания: «В нынешние веки хотя нет толь великого употребления украшенного слова, а особливо в судебных делах, каково было у древних греков и римлян, однако в предложении Божия слова, в исправлении нравов человеческих, в описании славных дел великих героев и во многих политических поведениях коль оное полезно, ясно показывает состояние тех народов, в которых словесные науки процветают». Риторические пособия М.В. Ломоносова пользовались 6 огромным успехом у читающей публики и на долгое время определили развитие теории красноречия в России. В XIX в. в академической среде были популярны риторические труды М.М. Сперанского, Н.Ф. Кошанского, К.П. Зеленецкого, П.Е. Георгиевского. В советские годы риторика оказалась под негласным запретом: видимо, идеологов смущал догматический характер этой науки. Сегодня риторика в России переживает новый расцвет. Многие, и учащаяся молодежь, с увлечением осваивают теорию и практику красноречия. 2. РЕЧЕВОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ. ОСНОВНЫЕ ЕДИНИЦЫ ОБЩЕНИЯ Современный человек проводит в беседах примерно 65 % рабочего времени. Однако эффективность этих речевых действий порой оказывается крайне низкой, поскольку говорим мы плохо и половина информации теряется при передаче. Общение, или коммуникация, есть специфическая форма взаимодействия людей в процессе их познавательно-трудовой деятельности. Способ обмена информацией принято называть знаковой системой. К естественным знаковым системам относятся звучащее слово, интонация, тембр (сигнатура), язык тела (жесты, мимика, пластика), энергетический импульс. Примерно на две трети коммуникация состоит из речевого общения. Основными единицами речевого общения являются речевое событие, речевая ситуация и речевое взаимодействие. Речевое событие складывается из дискурса и речевой обстановки. Дúскурс (лат. discursus рассуждать) есть поток речи, взятый в событийном аспекте. Слагаемые дискурса: – вербальное поведение (собственно слово); – акустическое поведение (громкость и тембр голоса); – жестово-мимическое поведение (язык тела); – пространственное поведение (как близко друг к другу находятся собеседники). Важно добиваться ясности и выразительности слов, правильного произношения звуков, контролировать модуляцию высоты, тональность, ритм и тембр голоса, – то есть следить за дикцией. Наиболее привлекательна в общении спокойная, размеренная, плавная речь. Жестово-мимическое поведение – наименее контролируемый канал обмена информацией, поскольку здесь реализуются бессознательные установки человека. Существует общепринятая типология жестов. Так, жесты-иллюстраторы являются жестами указания и сообщения («вот такого размера», «вот такой формы»). Жесты-аффекторы выражают определенные эмоции (удар кулаком по столу). Жесты-адаптеры являются специфическими привычками человека, связанными с движениями (почесывания, дергание за отдельные части тела; перебирание предметов, находящихся под рукой). Жест-эмблема выступает в роли заменителя повседневных речевых формул. Например, помахивание ладонью 7 может означать «до свиданья». Жестом ожидания является, например, потирание ладоней. Жест разочарования: взмах руками. Жест неуверенности: пощипывание ладони, постукивание по столу пальцами. Иногда собеседник закрывает свой рот рукой. Это бессознательное движение называют жестом неискренности. Можно также допустить, что человек, прикрывающий рот рукой, чего-то боится, чувствует себя не вполне комфортно. Тип дискурса определяется речевым намерением. Оратор обязан хорошо понимать цель речевого действия. Целевые типы дискурса: – информирующий (сообщить информацию); – аргументирующий (доказать свое мнение); – агитирующий (побудить к действию); – эвристический (обсудить проблему, найти выход); – эпидейктический (выразить свое видение прекрасного и постыдного); – гедонистический (развлечь, доставить удовольствие); – художественный (выразить и возбудить эмоции); – ритуальный (соблюсти речевую традицию, приличие). Автор одного из первых в России наставлений для юношества «Юности честное зерцало» (1717) использует в приводимом нами отрывке агитирующий дискурс, чтобы побудить молодых людей к благочинию и опрятности: …Когда прилучитца тебе с другими за столом сидеть, то содержи себя в порядке по сему правилу: в первых обрежь ногти, да не явится яко бы оныя бархатом обшиты. Умои руки и сяди благочинно, сиди прямо, и не хватаи первои в блюдо, не жри как свиния, и не дуи в ушное чтоб везде брызгало, не сопи егда яси. В одном типе дискурса нередко соединяются сразу несколько целей. Речевая ситуация составляет контекст разговора: высказывание всегда делается в определенное время и в определенном месте. Речевая ситуация помогает правильно понять и интерпретировать сказанное, установить причинноследственные связи данного высказывания с другими. Например, фраза «Я приду вечером», в зависимости от событийного контекста, может иметь характер утверждения, обещания, угрозы. Речевые ситуации подразделяются на канонические и неканонические. Каноническая ситуация предполагает синхронность сказанного – и восприятия; момент речи строго определен, адресат является конкретным лицом. Неканоническая ситуация характеризуется тем, что время высказывания не совпадает со временем восприятия (отправленное по почте письмо) или тем, что высказывание не имеет конкретного адресата (публичное выступление перед аудиторией). Речевое взаимодействие – обмен информацией на речемыслительном, волевом, эмоциональном, интенциальном (намеренческом), когнитивном (понятийном) уровнях. Этот сложный процесс складывается из этапов: – речевое намерение; – замысел; – текст; 8 – восприятие; – реакция. Эффективное общение предполагает следование двум фундаментальным принципам – коммуникации и вежливости. Принцип кооперации складывается из мáксим (правил): – количества – давайте нужное количество информации; – качества – не говорите того, чему у вас недостаточно свидетельств; – релевантности (англ. relevant уместный) – говорите то, что имеет отношение к теме разговора; – способа выражения – говорите коротко и упорядоченно, избегайте двусмысленности, неопределенности. Принцип вежливости основывается на правилах: – такта – уважайте границы личной сферы собеседника, формулируйте побуждение не как команду, а как совет; – великодушия – из всех способов выражения выбирайте тот, в которой минимизируется ваша личная выгода; не требуйте клятв, извинений и покаяний; – одобрения – будьте преимущественно позитивны в оценках; – скромности – ненавязчиво отказывайтесь от похвал в свой адрес; – согласия – минимизируйте несогласие с аудиторией, не вставайте в оппозицию без всяких на то оснований; – симпатии – будьте благожелательны, не будьте безучастны. Речевое взаимодействие предполагает не только умение говорить, но и умение слушать. Виды слушания: – эмпатическое, возможное лишь при полной доверительности, когда собеседник сам расположен поделиться с вами какими-либо переживаниями. – активное, уточняющее правильность понимания информации, направление движения мысли собеседника. – пассивное, которое является способом противостояния излишней агрессивности собеседника и выяснению отношений. Основные приемы слушания: – молчание; – поддакивание («да-да», кивание): – уточняющие вопросы («Что вы имеете в виду?..»); – побуждение («И что дальше?...»); – «перифраз» (повторение содержания сказанного, но «своими словами»); – оценка, совет («Не нужно так переживать…»); – логические следствия из высказываний собеседника («Да, стоит подумать, что теперь со всем этим делать…»); – выражение эмоций (смех, скорбь, удивление). Для того чтобы текст был правильно и в полном объеме воспринят, а реакция на него была прогнозируемой, необходимо ориентировать высказывание на факты действительности, интересные, жизненно важные для адресата. Ваша мысль должна быть правильно закодирована, т.е. максимально доступна. И, 9 наконец, адресат должен чувствовать, что вы общаетесь с ним не только и не столько для того, чтобы сообщить или принять некую информацию, а, прежде всего, потому что вам доставляет удовольствие сам факт общения. Филолог и писатель Александр Жолковский признавался, что в США ему часто приходилось общаться с одной капризной и беспардонной дамой. Когда в очередной раз он посетовал, что сам не понимает, почему, не желая того, оказывается участником этих долгих, бесплодных и неприятных диалогов, жена объяснила Жолковскому, что виной всему его «мазо-нарциссизм»: Ты упиваешься не только собственными мучениями, но и собственным превосходством. Думаешь: как я ни плох, есть хуже (А. Жолковский. Звѐзды и немного нервно. 2008). Опыт этот убеждает, что риторическая теория и практика не только укрепляют имиджевый ресурс человека, но и позволяют трезво и объективно взглянуть на самого себя. 3. ЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ Эффективная речевая практика невозможна без умения убеждать, отстаивать свою точку зрения. Приемы убеждающего воздействия изучает теория аргументации. Основа профессиональной ораторики – умение применять логические законы: – закон тождества: каждая мысль в процессе данного рассуждения сохраняет одно и то же определенное содержание, сколько бы раз эта мысль ни повторялась; – закон непротиворечия: одному и тому же предмету в одно и то же время нельзя приписывать противоречащие свойства; – закон достаточного основания: всякая правильная мысль должна быть обоснована другими мыслями, положениями, истинность которых подтверждена практикой. – закон исключенного третьего: одному и тому же предмету в одно и то же время можно либо приписывать любое свойство, либо отрицать это свойство – третьего не дано. Иллюстрацией может служить диалог Дмитрия Рудина и Африкана Пигасова – героев романа И.С. Тургенева «Рудин»: – Прекрасно! – промолвил Рудин. – Стало быть, по-вашему, убеждений нет? – Нет и не существует. – Это ваше убеждение? – Да. – Как же вы говорите, что их нет. Вот вам уже одно, на первый случай. Если Африкан Пигасов убежден в том, что нет убеждений, значит, одна из этих противоречащих друг другу смысловых частей является ложной, а другая истинной. 10 Суждение есть мысль, в которой утверждается или отрицается что-либо относительно предмета или явления; суждения подразделяются на модальные, реляционные и атрибутивные: – модальное указывает на способ осуществления и актуализации: Подкова приносит счастье, если, конечно, ты не лошадь (Сильвия Чиз). Приведенное суждение бельгийской журналистки устанавливает причинность и вероятность. Такая модальность называется алетической. Темпоральная модальность делает акцент на временное упорядочение: «Когда бьет последний час, не время подводить стрелки» (Веслав Брудзиньский). Аксиологическая модальность предполагает оценочность: «Лучше выбирать виноватых, чем разыскивать» (Марсель Паньоль); – реляционное квалифицирует отношения, в которых находятся предметы: «Ни один пьяный матрос не тратит деньги так быстро, как трезвый конгрессмен»; – атрибутивное характеризует качества и свойства предметов: «У счастливых цифр много нулей» (утвердительное); «Без повторений нет глубины» (Григорий Ландау) (отрицательное). Довод, служащий основанием доказательства, называется аргументом (лат. аrgumentum): – эпидейктический аргумент – утверждение логически очевидного, основанного на личном опыте, внутреннем осознании и переживании оратора и аудитории; это аргумент – к смыслу; – к авторитету; – к модели; – аргумент восхождения; – судительный аргумент строится на том, что факт не может быть определен, пока он не установлен, и не может быть оценен, пока он не определен; при этом факт конструируется, определяется и оценивается как завершенный; это аргумент – к составу; – к лицу; – к причине; – к обстоятельствам; – к норме; – к совместимости; – к прецеденту; – к прехождению; – к прогрессу; – к выбору; – к цели и средствам; – замещения; – совещательный аргумент основан на том, что факт конструируется, определяется и оценивается как возможный; это аргумент 11 – к опыту; – к невыносимости; – к оптимуму; – к долженствованию; – к пользе. Различные виды аргументов использовал Анатолий Федорович Кони в обвинительной речи по делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем (слушалось 12 декабря 1872 года в Петербургском окружном суде). Следствие поначалу склонялось к версии о самоубийстве Лукерьи Емельяновой, но А.Ф. Кони не пошел по ложным следам. Своим оппонентам он возражал: Посмотрим, насколько возможно предположение о самоубийстве. Думаю, что нам не станут говорить о самоубийстве с горя, что мужа посадили на 7 дней под арест. Надо быть детски легковерным, чтобы поверить подобному мотиву (аргумент к смыслу). Мы знаем, что Лукерья приняла известие об аресте мужа спокойно, хладнокровно (аргумент к лицу), да и приходить в такое отчаяние, чтобы топиться ввиду семидневной разлуки, было бы редким, чтобы не сказать невозможным, примером супружеской привязанности (аргумент к модели). Итак, была другая причина, но какая же? Быть может, жестокое обращение мужа, но мы, однако, не видим такого обращения: все говорят, что они жили мирно, явных ссор не происходило (аргумент к причине). <…>. Наконец мы знаем, что никто так не склонен жаловаться и плакаться на жестокое обращение, как женщина, и Лукерья точно так жен не удержалась бы, чтобы не рассказать хоть близким, хоть сестре, что нет житья с мужем… (аргумент к невыносимости). Итак, нет повода к самоубийству. Посмотрим на выполнение этого самоубийства. Она никому не намекает даже о своем намерении, напротив, говорит накануне противоположное, а именно: что рук на себя не наложит; затем она берет у сестры – у бедной женщины – кофту: для чего? – чтобы в ней утопиться; наконец местом утопления она выбирает Ждановку, где воды всего на аршин. Как же тут утопиться (аргумент к смыслу)? <…>. Известно, что во многих случаях самоубийцы потому только гибнут под водою, что или не умеют плавать, или же несвоевременно придет помощь, которую они обыкновенно сами призывают (аргумент к прецеденту). <…>. Топясь в Ждановке, Лукерья должна была войти в воду, нагнуться, даже сесть и не допустить себя встать, пока не отлетит из нее жизнь. Но это положение немыслимое (аргумент к опыту)! И зачем оно, когда в десяти шагах течет Нева, которая не часто отдает жизни тех, кто пойдет искать утешения в ее глубоких и холодных струях (аргумент к оптимуму). Наконец, самое время для самоубийства выбирается такое, когда сама судьба послала ей семидневную отсрочку, когда она может вздохнуть и пожить на свободе без мужа, около сестры (аргумент к пользе). Итак, это не самоубийство. Выведение суждения из других суждений называется умозаключением. Одним из видов умозаключения является силлогизм (гр. syllogismos сосчитывание). Он состоит из двух суждений (посылок), из которых следует третье суждение (вывод); например: все птицы имеют крылья, попугай – птица, 12 следовательно, попугай имеет крылья. Сокращенный силлогизм, в котором одна из частей лишь подразумевается, носит название энтимемы. Примером энтимемы можно назвать силлогизм: злаки цветут колосками, следовательно, бамбук цветет колосками. Здесь отсутствует (но подразумевается) посылка бамбук – злак. Силлогизм, в котором каждая из посылок представляет собой энтимему, называется эпихейремой. Для обозначения сложного силлогизма, представляющего собой конечное заключение, выведенное из ряда посылок без промежуточных заключений, пользуются термином сóрит (гр. sorit куча). Смысловыми частями аргумента являются схема, топ и редукция. Схема есть состав, связь и последовательность доводов. Топ (гр. topos место) – универсальная идея, на которой базируется аргумент. Топы делятся на внешние (отложившиеся в культуре смысловые единства, которые могут образовывать суждение; например: истина / справедливость) и внутренние (отношения смысловых категорий, связывающих части внешних топов; например: целое больше части). Редукция (лат. reductio сокращение) – сведение смысла к значению топа. Теория топов – универсальных смысловых моделей, «общих мест» называется топикой. Топика как часть теории красноречия изучает общие законы мышления, она позволяет разработать идею, выстроить аргументацию. По сей день нет единого мнения о количестве универсальных смысловых моделей. Аристотель приводит перечень 38, Цицерон – 16, Н.Ф. Кошанский – 24 топов. Назовем некоторые смысловые модели. Топ «определение» раскрывает содержание понятия. Ясно определить предмет, т. е. указать его «род» и специфическое видовое отличие от других предметов того же рода, – значит обеспечить речевому произведению половину успеха. Например, Владислав Ходасевич так определял существо «литературного консерватизма»: …Литературный консерватизм не имеет ничего общего с литературной реакцией. Его цель вовсе не прекращение тех маленьких взрывов и революций, которыми литература движется, а как раз наоборот, сохранение тех условий, в которых такие взрывы могут происходить безостановочно, беспрепятственно и целесообразно. Литературный консерватор есть вечный поджигатель: хранитель огня, а не его угаситель. (В.Ф. Ходасевич. Литература в изгнании. 1933). Топ «свойство» предполагает обособление предмета через выявление его характерных качеств. Топ «обстоятельство» указывает на место, время, условия, «род и вид» позволяет рассмотреть один и тот же предмет как родовое понятие по отношению к видовому и как видовое по отношению к родовому. Универсальные свойства топа «целое – части» заключаются в том, что любой предмет может быть рассмотрен как часть по отношению к целому и как целое по отношению к части. Например, топика есть часть риторики. Риторика в свою очередь является частью словесности. Топ «имя» предполагает обращение к происхождению и смыслу слова (имени), которое входит в название темы или является одной из ее идей. Так, 13 Дмитрий Сергеевич Лихачев считал, что А.П. Чехов дал «неверное» название своей знаменитой пьесе «Вишневый сад»: Варенье – «вишнѐвое», а сад «вúшневый». Кроме того, дворянские усадебные сады никогда не были вишневыми. Да и вид у вишневых садов мелкий. Были липовые, дубовые – много было больших и долголетних деревьев для усадебных садов. Имение-то ведь родовое – долголетнее. Ну что поделаешь: Чехов был из Таганрога (Д.С. Лихачев. Разное о литературе. 1989). Не менее интересным лингвистическим комментарием снабдил писатель Александр Бугров свои размышления о сути понятий розановщина и троцкизм: Заметим, созданы они по разным словообразовательным моделям. Розановщина – как достоевщина, есенинщина – это что-то вроде эпидемии, грозящей охватить вслед за интеллектуальным бытом и быт общественный. А троцкизм – как бланкизм или махизм – теория, претендующая на роль единственно верного учения, тем более опасная, что прецедент в лице победившего марксизма-ленинизма имел место; неслучайно и то, что розановщина женского рода, а троцкизм – мужского. Любопытно при этом, что моцартианство – среднего рода (А.А. Бугров. Еще одна жертва Юга. 2007). Топ «сопоставление» предполагает поиск сходного (аналогия) или различного (противопоставление) в предметах, явлениях и поступках. Французский мыслитель Люк де Вовенарг использовал топ «сопоставление», выявляя различия «светского» и «истинного» красноречия: Слабость выражения мешает чувствовать возвышенность идеи, но великолепие слога при слабости идеи – это форменная чушь: возвышенность требует высоких мыслей, переданных словами и оборотами, их достойными. <…>. Бывает красноречие словесное, сводящееся к умению легко и пристойно излагать мысли любого свойства; это светское красноречие. Бывает и другое – красноречие самих идей и чувств в сочетании с красноречием слога; это подлинное красноречие. <…>. Чтобы говорить изысканно, довольно капельки воображения, памяти и обходительности, но сколь многого требует подлинное красноречие: рассудительности и чувства, бесхитростности и приподнятости, порядка и беспорядка, силы и изящества, кротости и неистовства и т.д. (Вовенарг. Введение в познание человеческого разума. 1746). Важную роль в аргументации играют топы «причина – следствие», «свидетельство», «пример». Аргументация, при которой сильные доводы даются и в начале и в конце речи, называется гомерической. Возможна восходящая последовательность, при которой доводы располагаются по мере их усиления. Оратору следует избегать нисходящей последовательности, поскольку лучше всего запоминается последний довод. Он же менее других застрахован от критики. К сожалению, в речевой практике мы нередко сталкиваемся с софистической аргументацией. Софистами (гр. sophia мудрость) в Древней Греции поначалу называли мыслителей и мудрецов, позднее – платных учителей красноречия, 14 ораторов, считавших, что для победы в споре хороши любые средства, в том числе софизмы (гр. sophisma хитрая выдумка) – видимые доказательства, словесные ухищрения, основанные на преднамеренном нарушении логических правил. Применение софизмов в речевой практике называется софистикой. Элементами софистической аргументации и контраргументации являются ловля на слове и демагогия (гр. dēmagōgia) – использование преднамеренного искажения фактов, красивых, но лживых обещаний, лести для достижения своих целей, например, для привлечения людей на свою сторону. 4. ОРАТОР И ЕГО АУДИТОРИЯ Говорящий никогда не решит своих задач, если он не умеет считаться с целями, интересами и особенностями собеседника (аудитории). Говорящий тем вернее заручится расположением и вниманием собеседника, чем более предмет речи приближен к жизненно важным для собеседника темам и проблемам. Кроме того, оратор всегда должен помнить о том, что слушать труднее, чем говорить, – оратор не имеет права говорить быстро, невнятно, быть неубедительным в аргументации и поспешным в выводах. Законы риторики, которые должен знать и соблюдать оратор: – закон гармонизирующего диалога (воспринимать аудиторию как активный, мыслящий объект); – закон продвижения и ориентации адресата (ориентировать аудиторию в пространстве речи); – закон эмоциональности (быть эмоциональным, естественным, раскрепощенным); – закон удовольствия (сделать общение приятным для обеих сторон). Другими словами, условия привлекательности образа оратора – обаяние (умение быть сами собой), артистизм, дружелюбие, искренность, заинтересованное отношение к предмету речи, объективность, уверенность (умение управлять речевой ситуацией). А.Ф. Лосев вспоминал, как в 1919 г. он впервые в качестве оратора прочел курс лекций о композиторе Рихарде Вагнере в Нижегородском университете: Читал на любимую тему – я ведь несостоявшийся музыкант, – и поэтому чувствовал себя на седьмом небе. И, пожалуй, мой энтузиазм, это видимое удовольствие, которое сам испытывал, передавалось залу. Меня там чествовали, как заезжего тенорка. Именно тогда почувствовал, что могу заниматься лекционной пропагандой знаний – слышу аудиторию и владею ею. Ученый с многолетним ораторским опытом, А.Ф. Лосев сознавался, что никогда не любил «читать лекции как лекции»: Я привык разговаривать с человеком. Все мои выступления носят характер беседы… Порой я как будто с кем-то спорю. Поэтому у меня разговорная интонация, бытовые выражения, хотя тема сообщения может быть вполне серьезной. «А как вы думаете?», «Во!», «Вовсе не так!..». Без таких восклицаний 15 я просто не могу. Когда поднимаюсь на кафедру, у меня сразу же начинается разговор с живым человеком. <…>. Рассудочно-научное изложение курса в чистом виде только утомляет и отбивает охоту к предмету у слушателей. <…>. Мои университетские наставники были огромные знатоки. Они накопили колоссальные сведения по своему предмету. Но… пренебрегали законами восприятия. Не умели и не хотели думать о том, как слушатели воспринимают их слово. Философ оставил зарисовки-впечатления, характеризующие ораторские особенности его знаменитых современников. Так, речи поэта Андрея Белого отличала «бешеная взмытость, воспаленность», стремительный полет «сразу во все стороны». Глубокий знаток античности поэт и ученый Вячеслав Иванов отличался напевностью и торжественностью языка, потрясал публику «ослепительным словотворчеством». Историк В.О. Ключевский, несмотря на легкое заикание, обладал способностью держать в напряженном внимании огромную аудиторию: русская история представала перед публикой в запоминающихся, ярких, образных картинах. Блестящим ораторами были столь разные деятели, как А.В. Луначарский и Павел Флоренский. А вот о философе Густаве Шпете сохранилось воспоминание иного рода: Обладая незаурядным рассудочным развитием и большим остроумием, он злоупотреблял этим для своего удовольствия. Был один такой случай. Начинающий ученый Владимир Эйгес выступал с философским сообщением. Оппонент – Шпет – буквально довел его до рыданий. Остроумнейшие и неопровержимые доводы, но выдавалось все это с омерзительным подтекстом. Это выглядело безобразно. Блеск остроумия, применяемый без меры, неуместен и даже безнравственен (А.Ф. Лосев. В поисках смысла. 1985). А. Монро предложил любопытную типологию «несимпатичных ораторов»: «отшельник», «виноватый оратор», «оракул», «актерствующий краснобай». Самое отталкивающее впечатление производит оратор, упивающийся своими речами, выходящий к публике лишь для демонстрации своей персоны. На Руси говорили: «Краснобай заговорит – всех переморит». Вероятно, именно такого высмеивает А.П. Чехов в знаменитом рассказе «Оратор» (1886): Запойкин, как известно многим читателям, обладает редким талантом произносить экспромтом свадебные, юбилейные и похоронные речи. Он может говорить когда угодно: спросонок, натощак, в мертвецки пьяном виде, в горячке. Речь его течет гладко, ровно, как вода из водосточной трубы, и обильно; жалких слов в его ораторском словаре гораздо больше, чем в любом трактире тараканов. Говорит он всегда красноречиво и длинно, так что иногда, в особенности на купеческих свадьбах, чтобы остановить его, приходится прибегать к содействию полиции. Иронично прошелся по любителям пышных фраз Д.И. Фонвизин в притче «Риторика и ветер». Возгордившаяся риторика, дабы прибавить себе почтения и славы, решила подняться на ходули, однако вышел конфуз: ветер дунул так, что у 16 риторики «юбка поднялась до колена». Риторика призвала ветер к ответу, а тот принялся вразумлять ее: Напрасно хотелось вам быть на аршин выше, нежели каковы в самой вещи; а когда б ходили вы на своих ногах, то б ни малого беспокойства я вам не сделал. Ораторское мастерство предполагает владение техникой речи: – речевым (фонационным) дыханием (от обычного отличается более глубоким вдохом и более размеренным выдохом); – голосом; – дикцией (совокупность произносительных движений, совершаемых речевыми органами, каковыми являются язык, губы, зубы, мягкое и твердое нѐба). Оптимальный темп публичного выступления – 100–120 слов в минуту. Оптимальный объем звучащей фразы – 7±2 (так называемое число ИнгвеМиллера) слов. Ораторская практика знает две крайности: – заунывное чтение по бумажке; – «импровизация», неподготовленная речь. Избегать следует и того и другого. И то и другое – яркое свидетельство ораторского непрофессионализма. Возьмите за правило тщательно готовиться к любому выступлению. Вы почувствуете себя более уверенно и раскрепощено, если глубоко разберетесь в предмете речи и напишете ее полный текст. Остерегайтесь рассуждать на тему, в которой вы плохо ориентируетесь. Никогда не навязывайте своих мнений аудитории. Стремитесь к лаконизму, не повторяйте многократно уже сказанное. Французский писатель Франсуа Фенелон справедливо замечал: «Чем больше вы скажете, тем меньше люди запомнят». Одна из главных проблем современной речевой практики – неспособность оратора уложиться в отведенный ему временной регламент. Причина того – многословие и суесловие, которыми опасно заражено наше общество. Никогда не пользуйтесь непроверенной, либо заведомо недостоверной информацией. Порой грань между преувеличением и вымыслом выглядит размытой, что соблазняет оратора встать на путь лжи. Но путь этот опасен, ибо чем чаще человек становится объектом лжи, тем сильнее будет его ответная реакция. Лгать опасно и в силу возможности публичного разоблачения. Репутация лжеца столь же низка, как и репутация болтуна. Как же превозмочь привычку лгать? Можно, например, последовать совету Марка Твена: «Мои принципы выше и величественней принципов Джорджа Вашингтона. Он просто не мог лгать. Я могу, но воздерживаюсь». Наиболее убедителен оратор, апеллирующий к личному опыту, личным наблюдениям и встречам, – как, например, известный критик и публицист И.А. Дедков, характеризующий психологические и нравственные мутации, происходившие в России 1990-х гг.: В мире все больше наглости и бесстыдства, и они тщатся оттянуть все внимание на себя. Других талантов у них нет и не откроется. Жить рядом с ними 17 и смотреть их спектакли не хочется. Лучше я оглянусь назад – на следы наших железных копыт. Кострома 60-х была бедна, да и мы небогаты. <…>. Частное жилье, коммунальные квартиры… Старое небо, старая русская земля, вечная российская нужда. Одно отличало нас, давнишних, от нынешних молодых заметнее прочего: мы мало заботились о внешнем – одежде, прическах, вещах. Смена мод трогала нас мало… Я помню и храню… голоса, выражение глаз, песни которые пели за столом, – никогда на кухне, никогда не сидели на кухнях. Я помню книги, которые брали в областной библиотеке и потом о них говорили: Ремизова, Ходасевича, Бердяева, Булгакова, Эрна, Розанова… <…>. Я не помню только вещей и разговоров о деньгах, потому что ни то, ни другое не было захватывающей самоцелью (И.А. Дедков. Наши железные копыта. 1992). Есть и другие популярные ораторские приемы, способствующие привлечению и удержанию внимания: – внесение элемента неформальности («Сознаюсь, я тоже не сразу принял эту точку зрения…»); – прогнозирование («Давайте посмотрим, что будет, если немедленно не изменить ситуацию!..»); – драматизация; – экспрессия; – сопереживание («Хорошо понимаю тебя; представляю, как пришлось тебе понервничать»); – сопоставление всех «за» и «против»; – делегирование возможности принимать решение («Представьте себя на месте… Какое решение приняли бы вы?»); – провокация (лат. provocatio подстрекательство), в основе которой вопросительная конструкция – явная (вопрос по форме и утверждение по сути) или скрытая (утверждение по форме и вопрос по сути). – апелляция к авторитету. Например, архимандрит Рафаил (Карелин) апеллирует к человеческому и духовному авторитету схиигумена Саввы – ненавистника фарисейского многословия и лжи: Схиигумен Савва терпеть не мог многословия. Он учил своих чад говорить как можно более кратко. Некоторым он давал правило произносить в день не более определенного количества слов. Старец стремился сохранить от рассеяния внутреннюю молитву, поэтому он предпочитал, чтобы духовные чада записывали свою исповедь – не более одной или двух страниц. Они должны были обдумать ее, выбрать самое главное и отбросить второстепенное. <...>. Чем меньше слов, тем понятнее дело, тем более правильный ответ может дать духовник (Архимандрит Рафаил. На пути из времени в вечность. 2008). Одним из самых действенных ораторских приемов является юмор. Его облагораживающие, целительные и примиряющие свойства показал Д.С. Лихачев на примере дуэли, которая произошла в апреле 1826 г. между государственным секретарем США Генри Клеем и сенатором Джоном Рандольфом: 18 Дуэль должна была состояться по очень жестоким американским правилам – с десяти шагов. При первом обмене выстрелами оба тем не менее промахнулись. «Это детская игра, – заявил Клей, – я требую вторичного выстрела». Его второй выстрел только продырявил одежду Рандольфа. Тогда в ответ Рандольф выстрелил в воздух и объявил: «Вы должны мне стоимость моей одежды!» – «Я рад, что не больше», – ответил Клей, и противники помирились. Острóта Рандольфа и удачный ответ Клея спасли обоих от третьего раунда дуэли (Д.С. Лихачев. Мелочи поведения). Для того чтобы расположить к себе аудиторию, нужно тонко чувствовать ее настроение и «болевые точки». Американец Тони Джири, автор популярных пособий по ораторскому мастерству, выделяет семь желаний, которые на уровне подсознания заложены у каждого человека: – принадлежать (ощущать себя частью чего-то большего); – быть уважаемым; – чувствовать, что тебе признательны; – найти свою «половинку»; – нравиться; – чувствовать себя в безопасности; – быть увлеченным; Просчитывая вектор совпадения интересов аудитории, оратор обязан учесть традиционные желания и потребности человека: быть обеспеченным, здоровым; избегать боли, неоправданных душевных и денежных затрат; жить в гармонии с самим собой; привлекать внимание противоположного пола. Акт речетворчества характеризуют три категории: этос, логос, пафос. Риторический этос (гр. ethos характер, нрав) характеризует систему нравственных представлений, на которой базируется оратор. Чем более аудитория убеждается в справедливости, доброжелательности и человечности позиции оратора, тем с большим доверием она к нему относится. «Самое смешное и бесполезное занятие на свете, – утверждал Вовенарг, – стремиться доказать, что вы не лишены обаяния и ума. <...>. Счастлив тот, кто от рождения скромен, кого природа преисполнила мудрой и благородной уверенностью в себе! Ничто так не унижает человека, не делает его таким жалким, как тщеславие…». Риторический логос (гр. logos слово) есть мысль, воплощенная в слове. Логос формирует состояние аудитории, изъясняя, толкуя факты действительности. Риторический пафос (гр. pathos страсть) – чувство, вложенное в речь; стимулирующее аудиторию к принятию решения. Виды пафоса: – героический – исключает полутона, акцентируя внимание на личности в трагической ситуации; – сентиментальный – предполагает рефлексию, переживание мотивов совершенных поступков; – романтический – не исключает рефлексии, но задает необходимость принятия решения; 19 – натуралистический – проецирует мысль и чувство на некую возможную ситуацию, которая соотносится с жизненным опытом аудитории; – иронический – в его основе скрытая насмешка. Сентиментальный пафос помогает писателю Юлиу Эдлису раскрыть значение Великой Отечественной войны для национального самосознания: …Как отзывается в тебе это слово, это понятие – с заглавной буквы: Родина, или с прописной?... Слушая эти старые песни о войне и не стыдясь своих слез, ты понимаешь, что в эти-то четыре грозных, страшных года она у тебя была из одних заглавных: РОДИНА. Может быть, эти годы и были единственными за всю – и на всю – жизнь, когда ты знал, что она у тебя есть, что ты и она – одно. И что другой у тебя нет и не будет, не нужна тебе другая (Ю. Эдлис. Четверо в дубленках и другие фигуранты. 2000 – 2002). М.Е. Салтыков-Щедрин в 1860 г. использовал иронический пафос, разоблачая мастеров лицемерной фразеологии, камуфлирующей реакционные идеи и антигуманные намерения: Во-первых, я должен с прискорбием сознаться, что сжатость, которою преимущественно щеголяли наши предки, утрачена нами безвозвратно. Увы! Мы уже не говорим больше: «цыц, собака!» <...>. Или, например, по поводу искреннего желания содрать кожу с нашего ближнего, мы отнюдь не выскажем прямо, очень бы, дескать, приятно и, так сказать, пользительно, но прежде углубимся в девственные леса Америки, поднимем завесу, скрывающую от нас древний Рим, «с истинным прискорбием» найдем, что всегда и везде обдирание ближнего считалось чуть ли не доблестью, и только тогда уже, когда достаточно забросаем слушателя грязью наших исторических и статистических изысканий, осторожненько заключим, что если везде были люди, везде человеки, что если древний Рим, покоривший полвселенной, то почему бы и нам и т. д. (М.Е. Салтыков-Щедрин М.Е. Сатиры в прозе). При выборе пафоса необходимо быть крайне осмотрительным. Например, иронический пафос обладает мощными разрушительными свойствами, поэтому его категорически нельзя использовать при общении с незнакомыми и малознакомыми, пожилыми людьми, детьми. При этом самоирония – качество хорошее, здоровое. Она предполагает умение оратора взглянуть на себя со стороны, быть критичным к своим словам и поступкам. На качество выступления влияют многие факторы: тип аудитории (смешанная или однотипная – например по полу, возрасту, специализации, осведомленности в теме; благожелательная или агрессивная), особенности помещения (размеры, акустические свойства, конфигурация посадочных мест и т.п.), температурный режим и пр. Нужно обязательно поинтересоваться, перед кем и в какой аудитории вам предстоит выступать. Чрезвычайно важен внешний вид оратора. Неопрятность и угловатость, неглаженые брюки или безвкусно подобранные тона одежды мешают аудитории относиться к оратору с уважением и должным вниманием. 20 Оратору противопоказано плохое расположение духа. Потухший взор вредит ему не меньше, чем испачканный мелом пиджак или выглядывающее изпод пиджака исподнее. 5. ПОДГОТОВКА РЕЧИ И ПУБЛИЧНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ Пять разделов риторики соответствуют пяти этапам работы над публичным выступлением: 1) инвенция (изобретение) – работа над замыслом и содержанием речи; 2) диспозиция (расположение) – работа над построением (композицией) речи; 3) элокуция (украшение) – воплощение мыслей в слова, выбор стилистических средств; 4) меморио (запоминание) – репетиция, вычитывание текста; 5) акцио (исполнение) – выступление перед публикой. Инвенция, диспозиция и элокуция вместе образуют риторический канон – т.е. три обязательных этапа подготовки речевого произведения любого вида (устного или письменного). Первый этап начинаем с определения цели речи, выбора, формулировки темы, мотивировки ее актуальности. Предположим, нам предстоит выступать с лекцией о необходимости борьбы с курением. Как предпочтительнее сформулировать тему? Названия типа «Никотин – яд», «Страшная привычка» или «О вреде курения» кажутся скучными, тривиальными, шаблонными. Гораздо лучше выглядит формулировка «Как мне удалось бросить курить», поскольку она указывает на позитивный результат и концентрирует внимание публики на личном опыте оратора: «информация из первых рук» ценится превыше всего. Затем мы отбираем факты, примеры, определяем свою позицию, формулируем мнения и оценки, применяем различные смысловые модели (см. ч.3) – основу нашей речи. Не нужно стремиться всю найденную информацию вместить в текст. Пусть часть фактов останется в резерве: это придаст оратору больше уверенности во время выступления, последующего обсуждения и ответов на вопросы. Профессиональному оратору необходима записная книжка, куда он заносит привлекшие его внимание факты и суждения. Пришедшую на ум оригинальную идею лучше записать, иначе она может ускользнуть навсегда. Второй этап – построение речи: выбор ее типа и жанра; составление плана. План может быть простым, т.е. всего из нескольких пунктов, – или сложным (развернутым). Различные типологии речевых произведений отличаются критерием, положенным в основу классификации (см. ч.2). Самая простая типология – разделение речи на монологическую (развернутую) и диалогическую (свернутую). В монологе (гр. monologos < monos один + logos речь) неречевая информация используется слабо. В диалоге(гр. dialogos беседа) огромную роль играет контекст – то, что напрямую не называется, но подразумевается. 21 Во многих риторических пособиях предлагается следующая классификация речей: Род Виды - Лекция - доклад Академическая - обзор и т. п. - обвинительная Судебная - защитительная - парламентская - митинговая - патриотическая Социально-политическая - дипломатическая - инаугурационная и т. п. - юбилейная - приветственная Социально-бытовая - застольная - надгробная и т. п. - проповедь Богословская Классическая типология речевых произведений: – описание – раскрывает признаки предметов, их связи, живописует некую картину; – повествование – говорит о событиях, протекающих во времени; есть сюжет, действующие лица; – рассуждение – формулирует определенное мнение, которое доказывается как справедливое или опровергается как ложное. Описание предмета; очень важно – правильно выбрать свойство, черту, деталь, определяющую сущность этого предмета; – создать запоминающийся образ; – выбрать направление взгляда на предмет. Краевед и культуролог Лариса Сизинцева так описывает железнодорожный вокзал в послевоенной Костроме: Сам зал ожидания казался тесным и неуютным, немногочисленные скамьи были заняты, сидевшие на них счастливцы боялись отойти и потерять место. Большинство пассажиров сидели на тюках и чемоданах, стоявших на грязном полу, покрытом слоем подсолнечной шелухи. У единственной кассы томились многочасовые очереди. Первое, что видели приезжие, выходя в город, были меланхолически жевавшие лошади. (Л.И. Сизинцева. Кострома и ее театр в 1950-х годах. 2007). Мы хорошо представляем общую тесноту, людскую скученность, царящую в зале ожидания. Автору удалось создать запоминающиеся образы (грязный пол, покрытый слоем подсолнечной шелухи; меланхолически жевавшие лошади), выбран естественный взгляд на предмет: мы видим вокзал глазами приезжего. 22 Cхема повествования: – пролог – авторское суждение о предмете темы; – экспозиция – вводные картины, характеризующие место, время действия; первое представление действующих лиц; – завязка – начальный момент фабулы, конфликта. Фабула (лат. fabula рассказ) есть повествование о событиях. С помощью фабульных приемов оратор стимулирует интерес слушателей. Нередко термины «фабула» и «сюжет» рассматриваются как синонимы. Однако сюжетом (фр. sujet предмет) уместнее назвать само событие. Фабула может отличаться от сюжета субъектом, мотивировкой или порядком повествования. Например, в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» (1840) о событиях рассказывается не в той последовательности, в какой они происходили в жизни героев; – развитие действия – дальнейшие повороты и хитросплетения фабулы; – кульминация – самый напряженный момент конфликта. Его острота достигает предела; – развязка – разрешение конфликта, нередко – неожиданное; – эпилог – послесловие о событиях, авторское резюме. Нам понятна досада культуролога Георгия Гачева, который повествует об одном из своих не самых удачных выходных дней, проведенных в США: Погорел я на недостатке воображения. Оказывается, вчера, когда я так тихо и бездарно проводил воскресенье в чтении, мои знакомые ходили на рыбную ловлю в океан. Наняли с друзьями целый пароход и наловили много рыбы: 400 фунтов себе в холодильник забили… Но ведь они же меня спросили накануне: «Любите ли Вы ловить рыбу?» Я ответил: «Нет, не хватает у меня терпения сидеть». Я-то воображал русскую ловлю на удочку, когда сидят работяги и за целый день пескарика какого-нибудь поймают. А эти наловили тунца и акул. И такое ушло от меня – не почувствую океана! (Г. Гачев. Как я преподавал в Америке. 1998). Схема рассуждения называется хрией. Так называемая строгая хрия (гр. chréia, от chráō возвещаю) имеет восемь частей: – приступ – похвала лицу, которому принадлежит тематическое изречение или которое совершило достойный поступок, получивший отражение в речи; – парафразис (expositio) – разъяснение темы, выдвижение тезиса (thesis) – положения, истинность которого должна быть доказана; – причина (actiologia) – доказательство правильности выдвинутого тезиса (это так, потому что…); – противное (amplificatio a contrario) – сопоставление выдвинутого тезиса с антитезисом (если нет, то…); – подобие (a simili) – подбираются сходные по внутренней логике с выдвинутым тезисом случай или положение вещей из любой другой сферы жизни, косвенно подтверждающие правильность тезиса; – пример (ab exemplo) – приводится пример, иллюстрирующий истинность тезиса; 23 – свидетельство (a testimonio) – дается ссылка на авторитет или пример (можно аллегорический), относящийся к отдельным положениям речи или же к смыслу всей речи; – заключение (conclusio) – суждение вывода. Хрия бывает свободной, например, в ней может отсутствовать приступ. Классическую (аристотелевскую) хрию называют прямой. В ее основе – метод дедукции (движение мысли от общего к частному). Схема прямого рассуждения: тезис – аргументы – выводы, – т.е. явление рассматривается на основании уже имеющегося общего положения. Искусственную (сократовскую) хрию называют обратной. В ее основе метод индукции (движение мысли от частного к общему). Схема обратного рассуждения: постановка цели – накопление фактов – выводы, тезис. Индуктивное рассуждение уместнее использовать в том случае, когда точка зрения оратора идет в разрез с устоявшимися взглядами. Пример дедуктивного рассуждения: Все вещи нашего обыденного опыта мифичны…<…>. Я уже говорил, что цвета, звуки, запахи и вкусы мы никогда не переживаем в их изолированновещественной форме. Это – пустая абстракция. Если брать реальные и живые (выд. автором) вещи, то солнце, проглянувшее зимою сквозь тучи впервые после долгих пасмурных дней, не есть солнце астрономической науки, но веселящее, бодрящее, обновляющее начало. При нем физически легче дышать, молодеет душа, воскресают силы. <…>. Вот вы думаете, что доктор должен лечить. А больной считает, что раз доктор пришел и осмотрел больного, то лечение уже началось. Я, по крайней мере, всегда так думаю. Уж один факт прихода врача есть начало лечения (А.Ф. Лосев. Диалектика мифа. 1930). Автор текста выдвигает тезис (все вещи нашего обыденного опыта мифичны) и обосновывает его. Диспозиция требует от оратора четкого следования жанровой специфике речевого произведения. Например, особенностями анекдота как риторического жанра являются афористический язык, небольшой объем, парадоксальный финал, противоречащий привычной логике. Анекдоту противопоказаны развернутость суждений и структурирование позиций. Публика не любит, когда ей объясняют смысл прозвучавшей шутки. Третий этап – элокуция: мы создаем сам текст речи, применяя различные средства выразительности. Облечь мысль в слово оратору помогает стиль (гр. stylos остроконечная палочка для письма) – устойчивая общность речевых средств, характеризующая определенную сферу речевой практики: – официально-деловой; – научный; – публицистический; – разговорный; – стиль художественной литературы. 24 Говоря обыденным языком, стиль есть соотношение слов и смысла, в них вложенного. Поэт Владимир Леонович анализирует моральное и психологическое потрясение, которое он испытал, посетив музей геноцида в Ереване: Сейчас думаю, в чем же дело? И вспоминаю экскурсовода, средних лет женщину. В течение часа она НЕ СКАЗАЛА НИ ОДНОГО ЛИШНЕГО СЛОВА (выд. автором). И все слова били мне в сердце… (В.Н. Леонович. 2006). Стилистические средства – это тропы (гр. trópos оборот речи) – слова и выражения, употребленные в переносном значении, и стилистические фигуры – средства организации речи. Приведем примеры основных стилистических средств, составляющих инструментарий оратора. Амплификация (лат. аmplificatio увеличение, распространение) – усиление довода путем нагнетания эпитетов, образов, стилистических фигур, а также развертывание положений или доводов аргумента. Ты меня измучил, все нервы мне истрепал, всю душу вымотал! Анáфора (гр. anaphorá вынесение) – единоначалие, повтор слова или группы слов в начале смежных фраз. Русской интеллигенции – точно медведь на ухо наступил: мелкие страхи, мелкие словечки. Не стыдно ли издеваться над безграмотностью каких-нибудь объявлений или писем, которые писаны доброй, но неуклюжей рукой? Не стыдно ли гордо отмалчиваться на «дурацкие» вопросы? Не стыдно ли прекрасное слово «товарищ» произносить в кавычках? (А.А. Блок. Интеллигенция и революция. 1918). Каждый из трех смежных риторических вопросов начинается с: «Не стыдно ли». Антитеза (гр. antithesis противоположение) – усиление выразительности речи путем противопоставления понятий, мыслей, образов. Ничто для нас столь обыкновенно, ничто столь просто кажется, как речь наша; но в самом существе ничто столь удивительно есть, столь чудесно, как наша реч (А.Н. Радищев). Антономасúя (гр. antonomasia называю по-другому) – вид метонимии, замена имени известного лица названием или свойством предмета, к нему относящегося (Галилеянин вместо Иисус). Апофáзия – автор неожиданно меняет или опровергает высказанную им ранее мысль. Решено! Пойду к нему. Все претензии выскажу. Объяснений потребую. В глаза ему посмотрю!.. Нет! Ни к чему все это... Гипéрбола (гр. hyperbolē преувеличение) – художественное преувеличение свойств изображаемого предмета или явления. Редкая птица долетит до середины Днепра (Н.В. Гоголь). Градáция (лат. gradatio постепенное усиление) – расположение частей высказывания, при котором каждая последующая заключает в себе усиливающееся (восходящая градация) или уменьшающееся (нисходящая градация) смысловое или эмоционально-экспрессивное значение. Я груши грыз, шатался, вольничал (Е. Евтушенко) – восходящая градация. Собеседник закашлялся, потупил взгляд и замолчал – нисходящая градация. Изоколóн (гр. isókōlon равночленное) – равночленное расположение частей в смежных предложениях. Кто больше любит, тот богаче; кто меньше любит, тот бедней (В.А. Солоухин). 25 Инвéрсия (лат. inversio перестановка) – расположение членов предложения в порядке, нарушающем традиционный порядок слов; меняются местами определение и определяемое слово, подлежащее и сказуемое. Проходят годы – и благополучие оттеняется чьей-то бедой, несчастьем, действительным состоянием народа… (И.А. Дедков). Катахрéза (гр. katachrēsis злоупотребление) – сочетание семантически противоречащих друг другу, но не контрастных слов, выражений (малиновый звон, красные чернила). Литота, или мейосис (гр. litōtés простота, худоба) – художественное преуменьшение (мужичок с ноготок); усиление значения слова путем двойного отрицания (небезызвестный). Метáфора (гр. metaphora перенос) – скрытое сравнение, уподобление одного предмета другому по принципу сходства. Так всегда в России: объешься либерального западного вранья и потянет на корявую славянскую правду (М. Кантор). Метонимия (гр. metonymia переименование) – перенесение свойств одного предмета на другой по принципу смежности. Зал восторженно аплодировал музыканту. Имеется в виду, что аплодировали люди, находящиеся в зале. Оксюморон (гр. oxýmōron остроумно-глупое) – стилистическая фигура, соединение двух понятий, логически исключающих друг друга (зияющие высоты, живой труп). Олицетворение, прозопопея (гр. prósōpon лицо + poiéō делаю) – вид метафоры, перенесение черт человека на неодушевленные предметы и явления. Письменный язык оживляется поминутно выражениями, рождающимися в разговоре, но не должен отрекаться от приобретенного им в течение веков (А.С. Пушкин). Парáбола (гр. parabolē сравнение, подобие) – иносказательный образ, тяготеющий одновременно к символу и притче. Можно определить параболу и как символическую притчу. Таковыми являются, например, «Краткая повесть об Антихристе», включенная В.С. Соловьевым в трактат «Три разговора» (1900), или легенда о манкуртах в романе Ч. Айтматова «Буранный полустанок» (1980). Парадокс (гр. parádoxos неожиданный странный) изречение или суждение, резко расходящееся с общепринятым мнением или здравым смыслом: Я еще не такой подлец, чтобы думать о морали (В.В. Розанов). Нередко парадокс облекается в остроумную форму и обретает свойства афоризма (гр. aphorismós краткое изречение) – обобщенной мысли, выраженной в лаконичной, художественно заостренной форме: Хорошие законы порождены дурными нравами (Тацит). Парцелляция (фр. рarcell частица) – интонационное обособление частей одного предложения, разделение их на самостоятельные речевые единицы. Он тать. Дьявол. А не учитель (В.В. Розанов). Перифраз (гр. periphrasis окольная речь) – обозначение понятия через описание его характерных признаков, свойств или действий (погрузиться в сон вместо заснуть). 26 Плеонáзм (гр. pleonasmós излишек) – многословие, дублирование тождественных понятий (народный фольклор); может использоваться как стилистическая фигура (грусть-тоска, путь-дорога). Прономинация – вид метонимии, употребление собственного имени, ставшего нарицательным. Тут один Цицерон местный два часа витийствовал. Риторическое восклицание – эмоциональная констатация какого-либо факта или мысли, сопровождаемая восклицательной интонацией. Сколько различных искусств, веществ, орудий употребляет разумный человек, чтобы насытить несмысленное свое чрево! (о. Филарет Московский). Риторический вопрос – вопрос, не требующий ответа и направленный на утверждение какой-либо идеи или стимулирующий внимание аудитории. Не вера ли народа православного вынесла Россию непобедимой из всех невзгод? (о. Иоанн Кронштадтский) Риторическое обращение – вопрос, обращенный к неодушевленному предмету, абстрактному понятию или отсутствующему лицу. Молодость, молодость, ты была или нет? (М. Козаков). Сарказм (гр. sarkasmós рву мясо) высшая степень иронии, язвительная насмешка, построенная на усиленном контрасте внешнего смысла и подтекста. Из растений Христос проклял только одно – бесплодную смоковницу. Из животных погубил плодовитых свиней, разрешив в них вселиться бесам. Из людей Христос предал проклятию только книжников, которые совмещают в себе бесплодие сухой смоковницы с почти механической производительностью свиней (М.О. Меньшиков). Синéкдоха (гр. synekdochē соотнесение) – вид метонимии, выявление целого через его часть или наоборот. Вашингтон и Москва возобновили переговоры. Сравнение – троп, уподобление изображаемого предмета или явления другому по какому-либо общему для них признаку с целью выявить в объекте сравнения новые свойства. На темном чердаке под самой крышей связки рябины висели, словно березовые веники (А.Я. Яшин). Тавтология (гр. tauto то же самое + logos слово) – тождесловие, повторение сказанного другими словами. От плеоназма отличается тем, что дублируются родственные слова или одно и то же слово. Уровень правовой культуры населения будет поднят на новый уровень. Может использоваться как стилистическая фигура (день-деньской). Прошлое – не прошло, это ощущение всегда стояло передо мною яснее ясного… (о. Павел Флоренский). Хиáзм (гр. chiasmós крестообразное расположение в виде греческой буквы χ) – стилистическая фигура, перекрестное расположение параллельных членов в двух смежных предложениях; чаще всего – со значением антитезы. Все действительное разумно, все разумное – действительно (Г. Гегель). Эвфемúзм (гр. éu хорошо + phēmi говорю) – стилистическая фигура, смягченное слово или выражение, употребляемое вместо интимного, грубого или непристойного. Потом граф уехал, прихватив с собой векселя и оставив в интересном положении горничную Эмму (в интересном положении вместо беременная). 27 Эллипс (гр. ellipsis выпадение) – пропуск элемента высказывания, легко восстанавливаемого в данном контексте. Наши-то вчера выиграли! Эмфáза (гр. emphasis выразительность) – усиление эмоциональной выразительности и напряженности речи, выделение какого-либо ее элемента посредством интонации, синтаксической позиции и т.п. Головой, головой надо было думать! (эмфаза создается повторением слова); употребление слова в суженном значении. Отпусти меня, будь человеком! (т.е. будь милосердным человеком). Энáллага (гр. enallagē перемещение, подмена) – грамматически искаженное построение фразы (гражданин, не будем нарушать! вместо не нарушайте!); вид метонимии, перенос определения на слово, смежное с определяемым (лебедей легкокрылая стая вместо легкокрылых). Эпитет (гр. epitheton приложенное) – образное определение предмета. В таком определении всегда ощущается отношение автора к тому, о чем идет речь. Тертуллиан – боевая натура, не имеющая себе равных, борец беспощадный, видящий свою победу лишь в полном поражении противника; язык его – словно сверкающее острие меча, с жестоким мастерством направленное на врага (К. Юнг); эпитеты «боевая», «беспощадный», «сверкающее», «жестоким». Эпúфора (гр. epi после + phoros несущий) – повторение одних и тех же элементов (слово, словосочетание) в конце каждой параллельной фразы. Наше музыкальное училище находится в Пятисобачьем переулке, в доме номер тринадцать. Вот потому-то и жизнь моя такая неудачная, что живем мы в доме номер тринадцать. И дочери мои родились тринадцатого числа, и в доме у нас тринадцать окошек… (А.П. Чехов). Качество текста во многом зависит от умения оратора грамотно применять лексические, морфологические и синтаксические средства связи. Лексические средства связи – использование лексических повторов, синонимичных замен, антонимов, резюмирующих слов типа поэтому, вот почему, из этого следует, в заключение и т. п. Всякий художник – несчастный влюбленный. А несчастные влюбленные любят рассказывать свою историю (А. Мердок). Морфологические средства связи – стоящие в начале предложения союзы, союзные слова, частицы, личные и указательные местоимения, обстоятельства времени и места, выраженные наречием; единство временных глагольных форм, степени сравнения прилагательных и наречий. Намерение насильственно и одним ударом опрокинуть религию – несомненно, абсурдное предприятие. Прежде всего потому, что оно бесперспективно. Верующий не позволит отнять у себя свою веру ни доводами разума, ни запретами (З. Фрейд). Синтаксических средства – синтаксический параллелизм, парцелляция, инверсия, использование неполных предложений, вводных слов, обращений, риторических вопросов. Две навязчивые, вечные идеи сопровождали человечество на всем его долгом пути: ожидание конца мира и ожидание золотого века. Пустой страх. Пустая надежда (Е. Богат). 28 Основные виды связи предложений в тексте: – последовательная (цепная) – события, явления и факты образуют смысловую цепочку; «новое» в каждом предшествующем предложении становится «данным» для следующего предложения. Много наших явных бед от того, что мы не верим женщине. Мало уважаем ее. А в ней же святость материнства и мудрость веков. Она антагонист преступления, ибо она мать (В. Быков); – параллельная – не «сцепление» фактов и суждений, а их сопоставление; предложения как правило имеют одинаковую синтаксическую структуру. Хороший стиль не должен хранить следа усилий. Написанное должно казаться счастливой случайностью (У. С. Моэм). Не следует думать, что тропы и фигуры являются элементами только художественного текста. Они не только возможны, но и обязательны в академической, юридической, политической риторике. Сильный эффект, произведенный речью президента России В.В. Путина на Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности 10 февраля 2007 г., не в последней мере объясняется тем, что она была произнесена живым, образным языком. Анализируя изъяны однополярного мира, В.В. Путин максимально использовал ораторский инструментарий, в частности антитезы, риторические вопросы и развернутые метафоры: Камни и бетонные блоки Берлинской стены давно разошлись на сувениры. Но нельзя забывать, что ее падение стало возможным и благодаря историческому выбору, в том числе нашего народа – народа России, выбора в пользу демократии и свободы, открытости и искреннего партнерства со всеми членами большой европейской семьи. Сейчас же нам пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены – пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие наш общий континент. Неужели вновь потребуются долгие годы и десятилетия, смена нескольких поколений политиков, чтобы «разобрать» и «демонтировать» эти новые стены? Итак, текст написан. Далее следует меморио – вычитывание написанной речи. Оратор должен свободно ориентироваться в тексте, уметь сокращать и перекомпоновывать материал в ходе выступления (если такая необходимость возникает). Необходимо стремиться к свободному изложению: чтение по бумажке быстро утомляет публику и не позволяет отслеживать ее реакцию. Оратор обязан развивать свою память, иметь достаточный ресурс резервных знаний. Акцио – исполнение речи. Оратор задает оптимальный темп речи, выбирает адекватную содержанию речи и типу аудитории интонацию, контролирует громкость голоса, дикцию, жестикуляцию. О чем бы ни шла речь, задача человека, вышедшего к публике, – борьба со скукой! Оратор отвечает за всѐ происходящее в аудитории и несет ответственность за качество и полноту восприятия информации слушателями. Хорошим подспорьем оратору будет сделанная во время его выступления аудио- или видеозапись. Критический взгляд на себя со стороны позволит скорректировать речь, выявить ее изъяны и огрехи. 29 Психологи полагают, что боязнь публичного выступления входит в число самых распространенных фобий (наряду со страхом высоты и страхом перед пресмыкающимися). Таким образом, мобилизуя себя на творческую работу по созданию текста речи, оттачивая навыки публичного выступления, мы избавляемся от комплексов и страхов, мы формируем в себе уверенность, мы повышаем свой личный и профессиональный рейтинг в глазах других людей, мы начинаем получать психологическое удовлетворение от общения. 6. ПРИМЕРЫ РЕЧЕВЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ МИР ВХОДЯЩЕМУ! (агитирующая речь) Дорогие друзья! Задумывались ли вы когда-нибудь над тем, что мир, в котором мы живем, состоит преимущественно из дверей? Да-да, из дверей! Посему одна из важнейших ипостасей человека разумного – человек входящий. Сколько раз в течение жизни мы входим куда-либо: в автобус, в магазин, в метро, в учреждение, в кабинет должностного лица. Мы поднимаемся в лифте, каждодневно отпираем дверь собственной квартиры. Мы обязаны войти в суть проблем, которые нас окружают, – иначе никогда их не решим. Каждый из нас однажды вошел в этот мир; и даже уходя из него, мы обязаны совершить обряд вхождения – в тесноватую деревянную капсулу некоего транспортного средства, перемещающего нас в иное пространство. Насколько комфортно чувствует себя человек в роли входящего? Любят ли его? Нет. Особенно ощутимо это сегодня, когда прежняя – сдержанная нелюбовь к входящему сменяется ненавистью или равнодушием. В подъезде многоквартирного дома человека встречают прямоугольники железных дверей без номерных знаков, словно напоминая о том, что его здесь никто не ждет – и, значит, идти ему некуда и незачем. В общественном транспорте входящему не рады, ибо остальным приходится потесниться. В какой-нибудь жилищно-эксплуатационной конторе ему не рады тоже, потому что бытовых проблем у человека становится все больше, а желания и возможностей их решения у коммунальных функционеров – все меньше. А как не рады человеку входящему в чиновничьем кабинете! Ах, как там ему не рады! Да и что радоваться, если человек пришел со своим страданием и болью, с мольбой о помощи, с жалобой на чинимую несправедливость, а ты подвержен профессиональной туговатости на ухо и не можешь услышать ничего, кроме того, что тебе хочется услышать. Хозяин кресла с высокой спинкой будет брезгливо кривить губы, беспрестанно отвечать на телефонные звонки, шуршать бумагами, «умельчая» в глазах просителя масштаб его просьб: видите, дескать, я занят, хватит отвлекать меня от дел всякими пустяками. Человеку входящему должно удовлетвориться уже тем, что ему предложили сесть и в течение нескольких минут невидяще созерцали овал его лица. 30 Бросается в глаза, что многие руководители местных предприятий и служб исключили из своего трудового расписания старый добрый пункт «Прием граждан по личным вопросам». Видимо, спасаются, бедолаги, от просителей, жалобщиков и ходатаев. К некоторым нашим боссам попасть на прием можно только по протекции. Человека входящего остерегаются, избегают, ибо он всегда приносит с собой груз забот и взывает к состраданию и ответственности. Потому матери бросают новорождѐнных детей, а старый друг оказывается безучастным к вашей просьбе или беде. Когда вы входите в чужую судьбу или жизнь, то опять-таки играете с огнем. Не приведи господи, если вы не «совпадете» с чьим-то представлением о вас. Нацепят кучу ярлыков, к позорному столбу привяжут, а если и не привяжут, то объектом мщения сделают обязательно. Человеку входящему рады в бутике и в ресторане, но только при условии, что человек пришел сюда раскошелиться, а не переждать дождь. Да, плохо живется на свете человеку входящему! Нет ему ни любви, ни привета, ни приюта. Вот и выходит он из себя, вот и заходится в истерике, вот и уходит в кущи виртуального алкогольного рая. Оттого хочется сказать снова и снова: мир входящему! Спасибо за внимание! БРЕМЯ КРАСОТЫ (эпидейктическая речь) Дорогие друзья! Я не погрешу против истины, если скажу: женщины – главное национальное богатство России. Для того чтобы мир оценил их удивительные качества, не нужно строить нефтепроводы, пилорамы и рыбоперерабатывающие заводы. Не нужно устраивать авиационные шоу и показательные стрельбы. Не нужно инициировать агрессивные пиаровские акции и давать взятку чиновнику, ответственному за выдачу концессии. Очень во многом приходится убеждать России себя и своих западных соседей, но только не в ошеломляющей красоте русских женщин. Рекламировать их достоинства – все равно что убеждать жителя Гавайских островов в синеве тамошнего неба. Давайте сознаемся себе: международный престиж нашей страны, «крепко подмоченный» в предыдущие годы, держится уж точно не на мафиозных кланах и не на народных депутатах, не на черной икре и худосочных березках. Авторитет силы принадлежит гигантским пространствам России и ее бесчисленным оружейным арсеналам, авторитет человеческого обаяния и красоты остается у русской женщины. Я не раз ловил себя на мысли, что русская женщина существует как бы вопреки обстоятельствам. По сей день остается загадкой: как в столь мало пригодных для созревания совершенных биологических и нравственных форм условиях удается добиваться таких потрясающих результатов. Выйдите на костромскую улочку – полное ощущение, что здесь компактно собрались 31 исключительно номинантки конкурса «Мисс Вселенная». Такому восприятию не мешает даже вылетающая сквозь их жемчужные зубки семечковая шелуха. Помимо внешних достоинств, русская женщина обладает многими деловыми качествами. В ней нет мужского тщеславия и брутальности, склонности к кровавым забавам, опустошающей рефлексии и стремления сбиваться в стаю. В большинстве семей именно женщина отвечает за финансовые вопросы. На мякине ее не проведешь. Ее ребенок, даже при скудном семейном бюджете, одет и накормлен. Нередко женщина содержит всю семью, включая номинального «кормильца». Увы, отдаваясь внушаемому с детства страху остаться «вековухой», русская женщина может выйти замуж за первого встречного обормота и прожить с ним всю жизнь. Обормот-то еще поимеет с этого брака кое-какие дивиденды в виде выглаженной рубашки и верного куска хлеба, а вот какие доходы получает женщина – бог весть! Английский писатель Джозеф Конрад заметил однажды: «Быть женщиной очень трудно уже потому, что в основном приходится иметь дело с мужчинами». Представители «сильного пола», восхищаясь женщинами и добиваясь их любви, держат между ними и собой дистанцию, свято блюдут «вотчинные» интересы. Рассудите, много ли в женской стране России женщин на руководящих постах? Все узурпировано мужчинами. Мужи-политики напоминают пассажира московского метро, занявшего сидячее место: и надо бы уступить его стоящей рядом даме, да что-то удерживает. Странно читать появляющиеся в костромской прессе «мнения» граждан, что политика и управление не дамское дело, что женщина на высоком посту – нонсенс. Дескать, знай, женщина, свое место: стой у плиты – вари мужу обед! Я совершенно убежден в здравомыслии, хлебосольстве и практичности русских женщин; в том, что ни одна из них не согласится с ролью безмятежной кашеварки, если муж распускает нюни (или упаси боже – руки), волочет из дому добро и медленно, но верно сходит с круга. К сожалению, Россия остается экзотическим материком этакого политического патриархата, где даже самый плохонький руководитель-мужчина будет голосить истошно: «Баба? Не пущать!..». Давно пора «пущать»! Если женщины сегодня идут во власть, то это лишь подтверждает, что мужчины, увы, с делом не справляются. Нет ровным счетом никаких доказательств того, что управленческие качества мужчины несоизмеримо выше женских. Просто срабатывает инерция мышления: нам всѐ политических «тяжеловесов» подавай, чтоб глаза навыкате да голос побасистей – словно вышибалу трактирного нанимаем. В XVIII столетии Российской Империей правили в основном женщины. Согласитесь, в нашей истории это была не самая завалящая эпоха. В XIX веке женщин вновь удалили от дел – и, разобидевшись, они хлынули в революцию, взяли в руки револьверы и бомбы. Сегодня во всей необъятной России нет хотя бы одного региона, возглавляемого женщиной. С огнем играете, мужики! Друзья! Может, и изменилась бы к лучшему наша жизнь с приходом во власть умных, энергичных и хозяйственных женщин. Да вот беда, не всякая женщина польстится на высокие «мужские» должности. Такой способ 32 самоутверждения считает она едва ли не постыдным. Не идет наша женщина в политику, ибо слишком красива, слишком хороша для этого, слишком востребована любовью, семьей, детьми. Своим душевным желаниям женщина не возразит, хоть ты тресни. «Есть только два способа командовать женщиной, – говорил американский художник Фрэнк Хаббард, но никто их не знает». Благодарю за внимание! ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН ЖИТЬ В СОБСТВЕННОМ ДОМЕ! (аргументирующая речь) Друзья! Я сразу сформулирую главную мысль своего выступления и выскажу убежденность в том, что человек должен жить в собственном доме. Лет этак четыреста назад английский правовед Эдуард Кок обронил знаменитую фразу: «Мой дом – моя крепость». Не стоит понимать это буквально: жилище вовсе не должно представлять собой дзот, оборудованный на ближайших подступах танковыми ежами (хотя по нынешним временам эта идея выглядит не такой уж и абсурдной!). Респектабельный британец имел в виду, что посягать на индивидуальный комфорт законопослушного гражданина, на его право жить в тепле и удобстве, в любви и достатке никому не дозволено – даже государству! Конечно, такой лозунг мог родиться только в стране с крепкими частнособственническими традициями и уважением к праву отдельной личности распоряжаться собственной судьбой. Наши традиции всегда были другими: отдельная личность чаще рассматривалась как органическое удобрение, вносимое на поля истории – для получения обильных всходов мифического процветания и счастья. Всякий костромич, переживший минувшую зиму, смог оценить степень надежности и добротности своей «крепости». Чуть теплые батареи, обезвоженные краны, отслаивающаяся с потолка побелка позволяют отредактировать афоризм Кока – с учетом нашего национального колорита: «Мой дом – моя напасть». Идут годы, но перечень досаждающих горожанину проблем не меняется: ржавые трубы, срезанные кабели, «взорвавшаяся» канализация, нерадивые коммунальщики. С ноября по апрель каждого года региональные СМИ превращаются в боевые листки, клеймящие позором местных и федеральных руководителей, а телефонные «горячие линии» готовы взорваться от угроз и жалоб, подобно упомянутой канализационной трубе. Друзья! Предлагаю проблему ЖКХ решать радикально. Если сейчас наше жилище так зависимо от всевозможных коммунальных служб, то необходимо сделать его в максимальной степени автономным. Это значит, что пришло время обзаводиться собственным домом. Не полусгнившей развалюхой древнекаменного века, а добротным особнячком, который вы построите или приобретете в соответствии с вашими вкусами, запросами и средствами. Спросите у любого владельца благоустроенного частного дома, согласится ли он переехать в девятиэтажку с лоджиями, лифтом и мусоропроводом. На вас 33 посмотрят, как на сумасшедшего. Только свой дом дает вам должное ощущение независимости и комфорта. Плюсуем к этому высокую экологичность и фунциональность. Минусуем заплеванный подъезд, вздорных соседей и нецензурные серенады. Конечно, частный домишко многого потребует взамен. А вот чего уж он точно не потерпит, так это расхлябанности, безответственности. Придется научиться все делать самому. Впрочем, это только придаст вам чувства уверенности. Человек должен жить в своем доме! Поверьте тому, кто несколько лет своей жизни отдал на строительство частного дома – и не пожалел об этом. Государство, в разное время переселяя граждан то в бараки, то в хрущевки и панельные «спальники», решало не только социальную, но и важную идеологическую задачу: оно ломало психологию людей. Лишался народ жилки хозяйской, приучался лаптем щи хлебать да уповать на начальство. И прикормилась тогда в людях тоска по настоящему крову. Нет, все-таки башковитый господин был этот Эдуард Кок, хотя и имел репутацию человека скверного, несдержанного на слова. Спустя двести лет другой знаменитый англичанин Иеремия Бентам, сформулировал свой принцип пользы: забота о личном счастье «должна быть предоставлена почти целиком самой личности», функция же государства – ограждать личность от страданий. Если отдельная личность у нас потихоньку осознает свое право быть и творить, то власть, научившись придерживать свое патологическое желание совать нос куда ни попадя, почти полностью утратила способность защищать людей – в первую очередь от произвола и недомыслия самой себя. Каков вывод? Если вы всерьез решились на возведение собственной «крепости», не отступайте! Благодарю за внимание! ЧЕЛОВЕК ПЕРЕПИСАННЫЙ (информирующая речь) Дорогие друзья! В 2010 году мы с вами в очередной раз приняли участие в переписи населения. Согласитесь, есть в этой процедуре что-то архаичное, дисгармонирующее с нашим технотронным временем. Как в деревянных счетах, которые лежат на столе управляющего банком; как в языческом обереге, который пристроился под креслом пилота сверхзвукового лайнера. Впрочем, архаика эта греет душу: значит, что-то еще зависит в жизни от нашего умения писать, говорить и делить числа столбиком. Более 2000 раз переписывалось человечество. Это без учета самых древних видов цензирования населения. Мы не знаем, сколько раз заставлял своих воинов Тамерлан наваливать кучу камней. Нам неведомо, с какой периодичностью пересчитывали феллахов древнеегипетские чиновники, а главное, какое население заносилось в фараоновы списки – живое или мертвое. 34 Уже в новое время заинтересовал правителей не только количественный состав подданных, но и образовательный, имущественный, национальный их «портрет». Начиная с 1846 года, когда бельгиец Ламбер Адольф Жак Кетле впервые применил используемую и сегодня методику переписи, содержание учитываемых признаков неуклонно углублялось. Каждое государство считало своим долгом предложить нечто самобытное. В индийских переписных листах, например, присутствует графа «каста или племя». На английском переписном бланке 1981 года необходимо было ответить на дотошные вопросы о наличии туалета как в квартире, так и вне ее. Во время новозеландской переписи того же 1981 года от граждан требовали сведений о том, курят ли они. Россия не осталась в стороне от переписного бума. Во время первой Всеобщей переписи населения Российской Империи (1897) каждый хозяин обязан был указать, из чего построены находящиеся во дворе сооружения и чем они крыты. В те времена это был безупречный способ оценить уровень крестьянского достатка. Наверное, вы слышали о так называемой «дефектной» переписи 1937 года в СССР. Ее результаты сильно разошлись с прогнозами партийного руководства, посему Сталин распорядился аннулировать полученные данные и провести повторную перепись – в 1939 году. Кстати, в ее опросный лист был включен вопрос о религиозной принадлежности. В народе зрело убеждение, что перепись и затеяна с целью выявления верующих, потому на некоторые вопросы советские граждане отвечали неохотно и уклончиво. В воспоминаниях сестры Андрея Тарковского Марии есть любопытное свидетельство. Январь 1939 года. Заштатный городок Юрьевец на Волге. Бабушка Вера и домработница Аннушка, ожидая прихода переписчика, долго спорят о том, как быть: «Напишешь “верующая” – могут посадить, напишешь “неверующая” – согрешишь, предашь веру, да и солжешь к тому же». Для Марии так и осталось тайной, как разрешили эту дилемму ее близкие. Я хорошо помню брежневский переписной лист 1979 года, предлагавший советскому гражданину идентифицировать свою принадлежность к одной из указанных общественных групп: рабочий, служащий, колхозник, кустарь, крестьянин-единоличник, служитель культа. Не правда ли, уютная общественная система! Это они еще расщедрились, а могли бы запросто сократить список до двух-трех позиций. Как говорится, выбирай – не хочу! Перепись 2002 года – первая в истории посткоммунистической России и первая, организованная осенью. Все предшествующие проводились исключительно в зимнюю пору, когда русский мужик гарантированно лежал на печи. Необычный для переписи выбор времени года может свидетельствовать о том, что к началу XXI века период досуговой лежки у нашего населения заметно увеличился. Есть мнение, что первыми профессиональными «переписчиками» на Руси были монголы: они нуждались в точных сведениях о количестве населения – для более продуктивного сбора ясака (дани). Тогда же за этой работенкой закрепилась слава опасной, ибо монгольских «счетчиков» толпа нередко избивала до смерти. 35 Так, прибывшие в 1256 году в Новгород «переписчики» Берке-хана спаслись от расправы, только благодаря заступничеству Александра Невского, дружившего с Ордой. Перепись 2010 года была куда более безопасной и для переписываемых, и для переписывающих. Государство все равно «объясачит» вас так, как надо, – переписались вы или нет. Нынешняя перепись вполне может претендовать на звание самой скучной и формальной. Признаюсь, я искренне не могу понять, какие социологические задачи решало это очень затратное мероприятие? Еще раз сосчитать количество голов – или ртов? Нет в переписном листе ни пикантности, ни поэзии, ни смелости. А что если бы туда были включены вопросы типа: «Как вы оцениваете уровень вашего материального благосостояния?» или «Удовлетворены ли вы вашими жилищными условиями?». Убежден, результаты такой переписи дали бы обильную пищу для размышлений политикам, партийным функционерам, вернули бы им ощущение реальности. Благодарю за внимание! ФУТБОЛЬНЫЕ СТРАДАНИЯ (эвристическая речь) Согласитесь, друзья, даже отношения с женщиной не способны пробудить в современном мужчине столько эмоций и страстей, сколько пробуждает телерепортаж о футбольном матче. Даже общение с мужчиной не способно вызвать в женщине столько ненависти и злопыхательства, сколько вызывает телерепортаж о футбольном матче. Перед телерепортажем о футбольном матче расступаются звезды мировой политики и шоу-бизнеса, бразильские мелодрамы и американские боевики. Когда мужчина смотрит футбол по телевизору, в доме без опасений может орудовать целая шайка взломщиков: от экрана мужчину не отвлекут даже снимаемые с его руки часы. О, сколько пролито скупых мужских слез, сколько вырвано мужских волос, сколько намотано на кулак нервов в тот момент, когда мяч, пущенный ногой «армейца» или «спартаковца», прокатывался мимо ворот противника! О, какие громы и молнии обрушивались на голову арбитра, назначившего пенальти в ворота любимой команды! Энергии, которую выделяют болельщики во время просмотра решающих матчей, хватило бы для годовой бесперебойной работы всей нашей сталелитейной промышленности. Наверное, вы замечали, что футбольные аналитики подходят к оценке футбольных событий с той мерой серьезности, на которую не способны даже натовские генералы, планирующие военную акцию в исламской стране. Даже курс рубля к доллару 1:1 не смог бы поднять ту волну патриотического энтузиазма, какую поднимает победа сборной России по футболу. Даже отказ мирового сообщества признать Россию цивилизованной страной не может привести к той буре негодования, к какой приводит поражение 36 российской сборной. Лучше никому не слышать тех слов, которые произносились в мужских курилках в адрес наших футболистов после недавнего матча Россия – Иран (10 февраля 2011г.). Красно-сине-белая дружина умудрилась пропустить гол от персов уже в добавленное время и проиграла. А так как побеждает наша сборная нечасто, сердце каждого российского болельщика представляет собой саднящую, незаживающую рану. В таком душевном состоянии, друзья, долго не протянешь. Да, футбол – штуковина запредельная, азартная, но нельзя же так убиваться, из-за того что наш «Илья Муромец» никак на может обогнать их «Боинг». Мне кажется, причина нашего вечно испорченного футбольного настроения не в плохой игре российских футболистов, а в неверной концепции «боления». Есть в нем что-то воистину болезненное, далекое от того радостного переживания, какое способен доставить нам футбол. Я видел глаза футбольных фанатов после матча Россия – Япония – оловянные, ненавидящие весь мир. Как говорится, спасайся кто может! А вы не замечали, что наиболее радостно и «комфортно» мы чувствуем себя во время матчей между «чужими» командами? Например, когда играют Франция с Колумбией или Камерун с Австралией. Здесь можно отрешиться от своей болельщицкой агрессивности и целиком отдаться игре, насладиться ее зрелищностью и мастерством спортсменов. Нужно научиться воспринимать футбольные баталии как войну ахейцев с троянцами: и те и другие достойны восхищения! Ничто не мешает нам так же относиться к матчам с участием российских команд. Я вспоминаю знаменитую встречу «Спартак» «Ливерпуль», которую наши проиграли вчистую – 0:5. У меня был выбор: или возмущаться безвольной и бездарной игрой «Спартака» – или радоваться за искрометных англичан, которые честно заслужили победу. Как болельщик, я выбираю второе. Благодарю за внимание! В ПОИСКАХ КРАСНОГО СЛОВЦА (гедонистическая речь) Уважаемые читатели! Сегодня я поведаю вам о том, как горек хлеб журналиста. Возьмем для примера такую, казалось бы, малость, как название публикуемого материала. Оказывается, придумать его ох как не просто! Может потому 300 лет назад петровские «Ведомости» верстались из небольших заметок без заголовков. Даже гении пера тратили недели и месяцы на поиск слов, призванных красоваться на обложке. М. Горький планировал назвать одну из своих драм «Без солнца», однако позже остановился на варианте «На дне». Получилось значительно лучше. В том числе и для кассовых сборов. Наш земляк 37 А.Н. Островский тоже частенько менял названия своих произведений: вместо «Ученье свет, а неученье тьма» – «В чужом пиру похмелье»; вместо «Приданое» – «Не сошлись характерами!». В рукописи знаменитой пьесы «Таланты и поклонники» можно отыскать пометы, содержащие первоначальные варианты названия – «Мечтатели» и «Фантазеры». Ф.М. Достоевский, начав работать над романом «Пьяненькие», в конце концов решил назвать его по-другому – «Преступление и наказание». Словом, история русской литературы убеждает, сколь мучительно труден процесс выбора названия – точного, емкого, соответствующего авторскому замыслу. К счастью, друзья, классические традиции не умерли. В этом убеждаешься, листая современную костромскую прессу. Она пестрит яркими, оригинальными, притягивающими внимание заголовками. Налицо кипение творческой мысли, строгая работа интеллекта, выверяющего каждое слово. Названия и анонсы публикаций выдают устойчивое тяготение костромских журналистов к гендерной, генитально-половой проблематике, а также к «послушной рифме»: «Съездил миленький в Бангкок и привез мне гонококк». Так в высшей степени изящно и художественно озаглавлен очерк о том, какие болезни привозят костромичи с международных курортов, в «Костромской народной газете» (2008. 17 окт.). Судя по всему, земляки на отдыхе времени не теряют, веселятся от души. Жаль, что нет названий интересных болезней, рифмующихся со словами «Париж» или «Бобруйск». Города эти в не меньшей степени заслуживают того, чтобы оттуда что-нибудь «привезти». В том же газетном номере мы находим страшную констатацию: «Мантуровские писуны метят город по ночам». Так названа заметка о некоем таинственном ночном художнике. Похоже, Мантурово сегодня что Лондон во времена Джека Потрошителя. По ночам там лучше не бродить: могут пометить непоседливые и вездесущие «писуны». Мы с вами уже привыкли, что восприятие человека на уровне биологического «низа», – характерная примета сегодняшнего дня. В газете «Средний класс» (2006. 15 февр.) читаем: «Отправление производственных нужд». Оказывается, речь в заметке идет о рынке курьерских услуг. Журналист А. Уханков (Моск. комсомолец в Костроме. 2005. 28 сент.) пошел еще дальше, назвав свой репортаж «Как два пальца…». О чем же там идет речь? Только не падайте со стула – о встрече губернатора В.А. Шершунова с местоблюстителем престола Русской старообрядческой церкви архиепископом Костромским и Ярославским Иоанном! «Музыка из дырочек», – такой многообещающий заголовок дан заметке о прошедшем в Костроме 3-м российском фестивале «Русский рожок» (Хронометр. 2007. 11 сент.). Генитальные ресурсы костромичей поражают воображение. «Вторые по яйцам», – с гордостью констатирует газета «Средний класс» (2005. 23 марта), повествуя о прошедшем 3-м съезде аграриев области. О сумасшедшем темпераменте костромских женщин можно судить по названиям: «Наташка и 40 спецназовцев» (Костром. ведомости. 2005. 26 июля) – о молодой костромичке – бойце спецназа; «Материально привлекательная женщина» – о сотруднице 38 Пушкинской библиотеки, ставшей лучшим библиотекарем 2003 г.; «Гнулась за золото» – об открытом первенстве города по акробатике; «Пора завязывать с офицерами». Прочитав этот императив, с тревогой начинаешь думать о том, что любвеобильные костромские женщины решили изменить себе, наступить, так сказать, на горло собственной песне, но, к счастью, вникнув в содержание заметки, понимаешь, что в ней говорится всего лишь о ребятах из детского морского центра, отличившихся на международных соревнованиях по морскому многоборью. (Хронометр. 2003. 24 июня; 2008. 22, 29 янв.) Пальма первенства в сексуально-эротическом многоборье принадлежит, безусловно, политикам. Читаем жирно пропечатанную обескураживающую новость: «Путин хочет Шершунова» (Костром. народ. газета. 2005. 20 апр.). Подругому, видимо, трудно объяснить причину, заставившую президента выдвинуть кандидатуру губернатора на новый срок. Собственно, на костромском политическом олимпе немало тех, кого можно «хотеть». Вот интервью с уважаемым костромским политиком, гордо названное: «Валерий Ижицкий – политический секс-символ области» (Костром. ведомости. 2006. 11 июля). Втайне всегда надеешься, что есть у нас управленцы и политики, которых можно было бы назвать символами неподкупности, профессионализма и порядочности, но – то ли нет таких, то ли в газетах о них не пишут. Вот и материал к 60-летию председателя областной Думы назвали мало обнадеживающе: «Андрей Бычков – политическая загадка области» (Там же. 2007. 13 февр.). Я не знаю, кем быть лучше – «политическим секс-символом» или «политической загадкой»? Тут, как говорится, куда ни кинь – везде клин. Похоже, в прежние времена дела обстояли лучше. Не случайно очерк о бывшем первом секретаре обкома КПСС Леониде Флорентьеве назван «Коммунист с человеческим лицом» (Средн. класс. 2006. 1 февр.). Если даже среди коммунистов можно было отыскать «человеческое лицо», что мешает разглядеть его в стройных рядах нынешних либералов и демократов? О том, какую важную роль играет сегодня эрос в принятии стратегических политических решений, косвенно свидетельствует газета «Торговые ряды» (2000. 18 янв.). Заметка об отказе областной Думы губернатору в проведении досрочных выборов называется просто и ясно: «Облом: депутаты “лечь” под губернатора отказались». Принципиальность депутатов подкрепляется и другим заголовком: «Запрет на размножение: действующий состав областной Думы не дал следующему права состоять из 40 человек». Впрочем, отстоять свою девственность удается не всегда. «“Везде ищет и всем вставляет”: так оценили чиновники первые поездки губернатора» – это сказано уже о новом руководителе региона. Судя по цитате, вынесенной в заглавие, сфинктерные возможности костромского чиновничества ничуть не уступают возможностям генитальным. (Средн. класс. 2005. 6 апр.; 2007. 14 нояб.) Этот фрейдистский колорит разбавляет колоритом пенитенциарным газета «Костромские ведомости» (1999. 6 янв.): «Отсидев половину первого срока, Шершунов захотел на второй». Свое разъяснение делает и газета «Средний класс» (2005. 17 апр.): «Одаренный губернатор. За день господин Шершунов 39 принял на грудь три раза» (о праздновании 61-й годовщины Костромской области). Вообще, судя по названиям журналистских материалов, костромские присутственные места сродни замку Синей Бороды, где творятся всяческие ужасы. Вот несколько показательных примеров: «Ломка в “красном доме”» (Костром. народ. газета. 2004. 2 июня); «Живой губернатор не бывает хорошим» (Голос народа, 2007. 26 сент.); «Шершунов в гостях у жириков» (Костром. народ. газета. 2004. 21 апр.); «Эта мэрская нога» (Средн. класс. 2005. 4 мая) – о прессконференции главы города И.В. Переверзевой; «От тюрьмы, сумы и Думы не зарекайся» (Костром. ведомости. 2007. 1 мая) – интервью с заместителем председателя областной Думы С.В. Галичевым. Поневоле посочувствуешь обитателям этих мрачных политических подземелий. Впрочем, кошмары казенных зданий – ничто по сравнению с тем, что творится в учреждениях искусства губернской Костромы. Взять хотя бы драматический театр им. А.Н. Островского. «На юбилее Кромского ракетчики пролили кровь», – пишут «Костромские ведомости» (18 фев. 1998). Это название не выпадает из общего кровавого контекста: «В театре стреляли – зрители лежали» (Костром. ведомости. 2006. 25 окт.) – о премьере спектакля «Женитесь, и ну Вас к лешему!»; «Артист упал, а зрители смеялись» (Комс. правда. 2001. 2 нояб.) – о гастролях Юрия Яковлева; «Гостищев стал розоносцем» (Средн. Класс. 2005. 30 нояб.) – о присуждении премии им. В. Розова актеру театра. Картина вакханалии с участием вампиров и мутантов возникает перед глазами после прочтения заголовка: «Невеста – кровь с молоком, а жених – кузнечик» (Костром. ведомости. 2009. 24 марта). Замечу, дорогие друзья, что речь в идет вовсе не о постановке «Превращения» Ф. Кафки, а о премьере гоголевской «Женитьбы». Удивляться тяжелым театральным нравам не приходится. В городе и области атмосфера такая же напряженно-сумеречная. Вспомните хотя бы зловещих мантуровских писунов! Среднестатистический костромич отнюдь не добрее и не деликатнее рядового театрального зрителя, радующегося, когда на сцене стреляют, режут и поджигают. Костромские газеты изобилуют названиями типа «Кого побили костромичи» (Хронометр. 2008. 22 апр.) – о победителях чемпионата по универсальному бою, «Мат костромских “Старух” услышат в Испании» – о кинофестивале, на котором демонстрировался фильм режиссера Сидорова «Старухи», «“Базарить” будем в сквере» (Комсомольская правда. 2003. 17 сент.; 17 окт.) – о благоустройстве Сусанинского сквера. Не знаю, как вы, а я давно понял, что любое материальное тело, попав в поле притяжения былинно-сказочной Костромы, сразу меняет свои свойства и орбиту. Даже добрый Дедушка Мороз морально деградирует, едва ступив на нашу землю. И вот уже журналист В. Дружнев ошарашивает читателей: «Дед Мороз украл четверть созвездия» (Костром. ведомости. 2003. 15 янв.). Оказывается, произошло это прискорбное событие на соревновании конькобежцев «Крещенское созвездие». Вослед за Дедом Морозом во все тяжкие пустились и другие прочие: «Валерий Меладзе увез из Костромы беседку Островского» (Голос народа. 2006. 19 апр.); «Бесхозную Снегурочку прибрали к рукам» («МК» в Костроме. 2005. 5 40 окт.) – о том, как ресторатор М. Попов зарегистрировал бренд «Костромская Снегурочка»; «Заложили Юрия Долгорукова» – о возведении памятника на площади Советской. Холодок ужаса пробегает по спине после прочтения заголовка «Сусанин и поляк все еще ходят по болотам». Куда там английской собаке Баскервилей! Вспоминается давний очерк о пребывании Б.Н. Ельцина и В.А. Шершунова на туманном Альбионе, озаглавленный так: «Президент России пожелал нам идти путем Сусанина…». Наказы мы всегда выполняем. Так что нечего удивляться репортажу под названием: «Нелегкая участь министра: начать с поликлиники, кончить в монастыре» – о визите Михаила Зурабова в Кострому. Судя по всему, бывший министр здравоохранения легко отделался: все могло быть и хуже (Костром. ведомости. 1998. 27 мая; 2003. 29 июля; 2004. 6 окт; 2006. № 49). Костромичи, похоже, еще не открестились от своего мерянского, языческого прошлого, не преодолели старых тотемистических представлений. Иначе трудно объяснить тяготение костромских газетчиков к образам животных: «Так вот какой ты, северный олень!» – восклицает журналист газеты «Костромской край» (2008. 24 сент.) В. Зайцев; «На каланчу посадили орла», – сообщает газета «Хронометр» (2004. 8 июня); «Звездным часом волгореченской зайки» (Костром. ведомости. 2004. 2 марта) назвал 2-е зимние спортивные игры журналист В. Бобров. Как не похвалить костромских спецкóров! Или спецкорóв? Кстати, о спецкорóвах… Они не менее славных волгореченских заек заслуживают восхищения. Вот и журналист С. Абакшин убежден: «Если бы скотина могла гордиться, то она гордилась бы породой “Костромская”». Тот же автор горделиво замечает: «Галичская молодка на выставке выглядела аристократкой» (Костром. ведомости. 2004. 23 сент.; 22 дек.). Хотя, виноват, это сказано не о корове, и даже не о курице-несушке, а о высокоградусной продукции галичского ликеро-водочного завода! Я бы, кстати, не отказал корове в праве «гордиться». Почему бы и нет? Назвал же журналист К. Рубанков репортаж о фестивале театров кукол – «Свинья в кукольном домике» (Средн. класс. 2008. 24 сент.)! С. Попова заметку о театральной студии школы № 41 озаглавила тоже весьма тонко и точно: «Театр начинается с великой хрюшки» (Хронометр. 2004. 26 окт.). А вы спрашиваете, почему такие звериные нравы царят на театральных подмостках! Всех переплюнул, однако, А. Уханков, использовавший почти пушкинскую строку «…А неведома зверушка» для названия репортажа о том, как губернатор принимал отчеты глав муниципальных районов и городских округов (Средн. класс. 2008. 29 окт.). Ставка на братьев наших меньших в целом верна. Публика любит почитать о «зверушках». Главное чтобы не возникло ощущение, будто нам подложили свинью. Конечно, кому-то общая тональность костромских таблоидов может показаться мрачноватой. «Полужизненный труд», как тактично определила газета «Средний класс» (2008. 22 окт.) новую книгу «Стенопись Троицкого собора Ипатьевского монастыря». Однако многое и обнадеживает. «Хрен и кекс будут безопасными» (Костром. ведомости. 2005. 26 июля), – заверяет Володя Дружнев, ознакомившийся с оборудованием лаборатории по исследованию генно41 модифицированных продуктов. Это уже кое-что! Будем поголовно намазывать одно на другое, объявив бойкот всем остальным – небезопасным продуктам. Внушает оптимизм и неослабевающая тяга журналистов к высокой поэзии: любят они перефразировать популярные песни и классические стихи. «Вот и прыгнул конь железный с этой кручи… нам полезной» (Там же. 2008. 5 авг.) – за страшным металлическим лязгом важно не пропустить суть: в Костроме прошел 5-й этап чемпионата России по мотокроссу. Бодрый взгляд на жизнь может сделать «полезным» что угодно: кручи и овраги, промоины и лужи. «Мой предок самых честных правил, Россию вздрогнуть он заставил!» (Комс. правда. 2001. 23 нояб.) – это сказано о потомках известных костромских родов. Хочется верить, что Россия, побуждаемая к действиям упомянутым предком, «вздрагивала» не от ужаса и не от боли. Сам Александр Сергеевич определенно вздрогнул бы, познакомившись с таким переложением. Даже беглый взгляд на костромскую прессу нового века убеждает, сколь изобильны на лексические и синтаксические находки костромские авторы, сколь артистично и филигранно облекают они мысль в слово – пишут с вывертом, каламбурят. Кто посмеет упрекнуть журналиста за назойливое желание соригинальничать, блеснуть «капроном с черной пяткой», потрафить тому читателю, который недоучился в школе? Кто дерзнет бросить камень в огород мастера филологической эквилибристики, натужно ищущего красное словцо? Кто запретит автору смешать на творческой палитре это красное словцо и другие броские тона? Падают, падают с костромской журналистской кисти ярко-желтые шлепки на серое полотно провинциальной обыденщины. Дорогие читатели! Окунитесь в волшебный мир костромской прессы. Оцените ее благородный стиль. Весело подмигните резвым «мантуровским писунам», «волгореченским зайкам» и «галичским молодкам». Пусть они поднимут ваше угасшее настроение! Благодарю за внимание! 42 СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Справочные издания 1. Балакай А.Г. Словарь русского речевого этикета / Ю.А. Балакай. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: АСТ; Астрель, 2002. 2. Большой толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. – М.: АСТ; Астрель, 2008. 3. Ваулина Е.Ю. Давайте говорить правильно! Юридическая терминология современной России: краткий словарь-справочник / Е.Ю. Ваулина – СПб.: Изд-во филфака СПбГУ; М.: Академия, 2006. 4. Вербицкая Л.А. Давайте говорить правильно! Трудности современного русского произношения и ударения: краткий слов.-справ. / Л.А. Вербицкая, Н.В. Богданова, Г.Н. Скляревская. – 5-е изд., стереотип. – СПб.: Изд-во филфака СПбГУ; М.: Академия, 2006. 2005. 5. Иванова Т.Ф. Новый орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы / Т.Ф. Иванова. – 3-е изд., стереотип. – М.: Рус. Яз. – Медиа, 2006. 6. Катлинская Л.П. Толковый словарь новых слов и значений русского языка / Л.П. Катлинская. – М.: АСТ; Астрель, 2008. 7. Крысин Л.П. Иллюстрированный толковый словарь иностранных слов / Л.П. Крысин. – М.: РАН; Эксмо, 2008. 8. Новиков В. Новый словарь модных слов / Вл. Новиков. – М.: АСТ; Зебра Е, 2008. 9. Новое в русской лексике / под. ред. Ю.Ф. Денисенко. – СПб.: Дмитрий Буланин, 2006. 10. Новый словарь иностранных слов / [сост. М. Ситникова]. – 3-е изд. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. 11. Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке / Д. Э. Розенталь; под ред. И.Б. Голуб. – 11-е изд. – М.: Айрис-пресс, 2006. 12. Скляревская Г.Н. Давайте говорить правильно! Новые и наиболее распространенные финансовые термины в современном русском языке: краткий словарь-справочник / Г.Н. Скляревская, Е. Ю. Ваулина. – СПб.: Изд-во филфака СПбГУ; М.: Академия, 2006. 13. Скляревская Г.Н. Давайте говорить правильно! Новые и наиболее распространенные экономические термины в современном русском языке: краткий словарь-справочник / Г.Н. Скляревская, Е. Ю. Ваулина. – СПб.: Изд-во филфака СПбГУ; М.: Академия, 2006. 14. Современный словарь иностранных слов: толкование, словоупотребление, словообразование, этимология / Л.М. Баш [и др.]. – 4-е изд., стереотип. – М.: Цитадель-Трейд, 2003. 15. Солганик Г.Я. Язык газеты, радио, телевидения / Г.Я. Солганик. – М.: АСТ; Астрель, 2008. 16. Шагалова Е.Н. Словарь новейших иностранных слов (конец XX – нач. XXI в.): более 3000 слов и словосочетаний / Е.Н. Шагалова. – М.: АСТ; Астрель, 2009. 43 17. Шушков А.А. Толково-понятийный словарь русского языка / А.А. Шушков; Изд-во ин-та лингвистич. исслед. РАН. – М.: АСТ; Астрель; Хранитель, 2008. 18. Этимологический словарь русского языка / [сост. Г.А. Крылов]. – СПб.: Виктория-плюс, 2008. 19. Шарков Ф.И. Коммуникология: Энциклопедический словарь-справочник / Ф.И. Шарков. – М.: Изд.-торг. корпорация Дашков и Кº, 2009. Учебники, учебные пособия, монографии 1. Александров Д.Н. Риторика: учеб. пособие для вузов / Д.Н. Александров. – 3-е изд. – М.: Флинта; Наука, 2004. 2. Аннушкин В.И. История русской риторики: хрестоматия: учеб. пособие / В.И. Аннушкин. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Флинта; Наука, 2002. 3. Архиепископ Амвросий (Ключарев). Искусство проповеди / [сост. В.В. Бурега]. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2006. 4. Беленкова А.А. Успешные переговоры / А.А. Беленкова. – М.: НТ Пресс, 2005. 5. Вагин И.О. Мастер-класс. Переговоры / И.О. Вагин, П.С. Рипинская. – М.: АСТ; Астрель; Транзиткнига, 2005. 6. Введенская Л.А. Риторика для юристов: учеб. пособие для вузов / Л.А. Введенская. – 6-е изд. – Ростов н/Д: Феникс, 2007. 7. Волков А.А. Основы риторики: учеб. пособие для вузов / А.А. Волков. – 2-е изд. – М.: Акад. проект, 2005. 8. Гетманова А.Д. Учебник логики. Со сб. задач / А.Д. Гетманова. – 6-е изд., перераб. – М.: КНОРУС, 2006. 9. Граудина Л.К. Русская риторика / Л.К. Граудина, Г.И. Кочеткова. – М.: Центрполиграф, 2001. 10. Гудков Д.Б. О русском языке и не только о нем / Д.Б. Гудков, Е.Ю. Скороходова. М.: Гнозис, 2010. 11. Дэвидсон Д. Полное руководство по ораторскому искусству. / Джефф Дэвидсон; пер. с англ. – М.: Эксмо, 2005. 12. Ёлшина Т.А. Речевая коммуникация в деловых отношениях: учеб. пособие / Т.А. Ёлшина. – Кострома: Изд-во КГТУ, 2010. 13. Зарецкая Е.Н. Риторика: теория и практика речевой коммуникации / Е.Н. Зарецкая. – М.: Дело, 2002. 14. Ивакина Н.Н. Основы судебного красноречия (риторика для юристов) / Н.Н. Ивакина. М.: Юристъ, 1999. 15. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О.С. Иссерс; ред. Н.А. Купина.– 5-е изд. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 16. Казарцева О.М. Культура речевого общения: теория и практика обучения: учеб. пособие / О.М. Казарцева. – 5-е изд. – Флинта, 2003. 17. Кинан К. Проведение переговоров / Кейт Кинан; пер. с англ. О.И. Губренко. – М.: Эксмо, 2007. 18. Колесников А. Спичрайтеры: Хроника профессии, сочинявшей и изменявшей мир / А. Колесников. – М.: АСТ; АСТ МОСКВА; ХРАНИТЕЛЬ, 2008. 44 19. Колтунова М.В. Язык и деловое общение: нормы, риторика, этикет: учеб. пособие для вузов / М.В. Колтунова. – М.: Экон. литература, 2002. 20. Кузнецов И.Н. Настольная книга практикующего педагога: учеб. пособие / И.Н. Кузнецов. – М.: ГроссМедиа; РОСБУХ, 2008. 21. Культура русской речи: учебник для вузов / отв. ред. Л.К. Граудина, Е.Н. Ширяев. – М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2006. 22. Ламертон Дж. Говори, как Цицерон: лучшее руководство для успешного выступления перед публикой /Джеси Ламертон; пер. с англ. В.Г. Панов. – М: АСТ; Астрель, 2007. 23. Львов М.Р. Риторика. Культура речи: учеб. пособие для вузов / М.Р. Львов. – М.: Академия, 2003. 24. Мединский В.Р. Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра / В.Р. Мединский. – М.: ЗАО ОЛМА Медиа Групп, 2010. 25. Ментцель В. Риторика: искусство говорить свободно и убедительно / Вольфганг Ментцель; пер. с нем. – 2-е изд., стереотип. – М.: Омега-Л, 2008. 26. Михальская А.К. Основы риторики. 10 – 11 кл.: учеб. для общеобразоват. учреждений. – 2-е изд., с измен. – М.: Дрофа, 2001. 27. Основы ораторского искусства: альбом схем / Ю. С. Аракелов [и др.]: под ред. В.П. Сальникова. – СПб.: Фонд «Университет», 2001. 28. Петров О.В. Риторика: учебник для вузов / О.В. Петров. – М: Проспект, 2007. 29. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации / Г.Г. Почепцов. – 2-е изд. – М.: СмартБук, 2009. 30. Ращевская Е.П. Риторика: учеб.-метод. пособие (для гуманит. фак.) / Е.П. Ращевская. – Кострома: Изд-во КГТУ, 2000. 31. Риторика для юристов: основы судебного красноречия: учеб.-практ. пособие для вузов / [авт.-сост. Л.В. Поповская, О.В. Лисоченко]. – 2-е изд., перераб. и доп. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. 32. Риторика: учебник для вузов / З.С. Смелкова [и др.]; под ред. Н.А. Ипполитовой. – М.: Проспект, 2009. 33. Сидорова М.Ю. Русский язык. Культура речи: конспект лекций / М.Ю. Сидорова, В.С. Савельев. – 2-е изд. – М.: Айрис-пресс, 2007. 34. Стернин И.А. Практическая риторика: учеб. пособие / И.А. Стернин. – 3-е изд., испр. – М.: Академия, 2006. 35. Топф К. Искусство непринужденной беседы / Корнелия Топф; пер. с нем. И. Ю. Облачко. – 2-е изд., стереотип. – М.: Омега-Л; СмартБук, 2008. 36. Шарков Ф.И. Коммуникология: основы теории коммуникации: учебник / Ф.И. Шарков. – М.: Изд.-торг. корпорация Дашков и Кº, 2009. 45 СОДЕРЖАНИЕ Введение………………………………………………………………………….....3 Из истории риторики………………………………………………………………5 Речевое взаимодействие. Основные единицы общения…………………….......7 Логические основы речевого общения…………………………………………10 Оратор и его аудитория………………………………………………………….15 Подготовка речи и публичное выступление……………………………………21 Образцы речевых произведений………………………………………………...30 Список рекомендуемой литературы…………………………………………….43 46 Учебное издание Зябликов Алексей Вячеславович ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО Учебно-методическое пособие Художники Анастасия Громова, Сергей Пшизов 47
