Симбирцева Н. А.

Н. А. Симбирцева
БЫТИЕ ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ:
КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
В статье предлагается методика анализа литературнохудожественного произведения в культурологическом аспекте:
рассматриваются процессы, связанные с созданием текста, с его
пребыванием в социокультурном контексте и диалогом Большого
Времени.
Предложенный
подход
позволяет
учитывать
культурологическую составляющую в филологическом анализе.
Обращение культурологов к литературно-художественным текстам,
бытующим в социокультурном пространстве и репрезентирующим его,
представляется перспективным как в информационном, так и в методологическом
аспектах.
Культурологический аспект филологического анализа текста можно
охарактеризовать с точки зрения ценностей, представленных взаимодействием и
взаимодополнением цепочки время – пространство – личность; с точки зрения
коммуникации в социокультурном пространстве, начиная с диалога автора
художественного произведения с самим собой, с историей, с повседневностью
и т. д. и заканчивая близким и дальним контекстом бытования литературного
текста; с точки зрения субъектно-объектных отношений писателя и культуры и
той роли, которую играет творческая индивидуальность писателя в локальном
социокультурном пространстве.
Филологический аспект может традиционно рассматривается в свете таких
категорий, как направление, течение, стиль, жанр, язык, сюжеты, мотивы, образы,
благодаря чему представляется возможным проследить взаимодействие,
трансформацию и трансляцию литературно-художественного произведения во
времени и пространстве.
Прочтение литературно-художественного текста в контексте конкретной
ситуации позволяет представить взаимодействие творческой индивидуальности
писателя и пространства на интегративном уровне. Произведение литературы не
является сугубо литературным текстом. В качестве литературного текста может
выступать и критическая статья, и газетная информация, и содержание учебника,
в которых логически выражается некий законченный смысл. Текст
художественного произведения всегда больше и глубже собственно
литературного текста, т. е. его материальной оболочки.
Слово в произведении литературы всегда шире своего словарного
значения. Оно может вызывать культурно-исторические, мифологические,
музыкальные и другие ассоциации. Постичь «тайный смысл» литературного
произведения возможно лишь в единстве мира воображаемого, представляющего
собой момент или контур мира большого, и мира реального. Этот текст
представляет собой модель художественного культурного пространства,
пребывает в поле культурного пространства и формирует специфическое
культурное пространство вокруг своего автора.
Мир художественного произведения всегда целостен, завершен и
обусловлен раскрытием идейно-эстетического смысла. Целостный образ мира
выступает в качестве художественной условности, созидаемой из ограниченного
28
числа слов, персонажей, событий, картин посредством определенных способов
организации художественного произведения.
Культурологический подход при анализе художественной литературы
позволяет рассматривать каждое произведение искусства как «мировую формулу
бытия», когда из каждого произведения струятся бытийные гармонии и ритмы, в
каждом образе зрятся типы-прообразы. Понимать культуру можно только при
условии погружения в самосознание человека культуры – человека, способного
быть в культуре. При изучении исторического или литературного феномена в
контексте культуры важно переместиться своим сознанием, мыслью, самой
вопросительностью духовного бытия в контекст культуры, жить в культуре.
В этой идее кроется суть диалектического единства культуры и
произведения: произведение понимается как феномен культуры, а культура, в
свою очередь, понимается как сфера произведений. Контекст, в условиях
которого возникает и бытует произведение, способен отражать элементы общей
культурной компетенции автора и непосредственные условия, влияющие на
содержательный компонент создаваемого или уже созданного произведения.
Погружение в диалог культур и в диалог сознаний начинается с текста
произведения. Текст понимается в качестве запечатленной, отстраненной от
индивида формы общения и имеет особое, опосредующее значение. Именно в
этом своем измерении текст и может быть понят – в дальнейшем – как
произведение, т. е. как форма самосознания культуры и как форма общения
культур. Создавая свое произведение, автор не предназначает его для
литературоведа и не предполагает специфического литературоведческого
понимания.
Художественный образ, запечатленный в тексте, имеет свой голос,
обращенный к воспринимающему (читателю, зрителю, слушателю и т. д.).
Посредством образов воспринимающий общается с автором. Диалог приобретает
характер диалога сквозь текст. Представляя собой культурную ценность, сам
«текст» (речь, зафиксированная на «бумаге», на «манускрипте» в широком
смысле) вступает в диалог с культурным пространством: вопрошает, отвечает,
сомневается, жаждет понимания, вслушивается в чужую речь.
Таким образом, текст существует как граница встречающихся реплик (и
ответных вслушиваний), как встреча направленных друг к другу речей
(спрашивающих, отвечающих, соглашающихся, сомневающихся). Погружение из
текста культуры в ее подтекст необходимо. В этом случае исследователь
культуры одновременно начинает чувствовать себя ее участником и сам
погружается в диалог. В тексте человек живет вне своего (физического) бытия; в
тексте человек видит себя глазами другого, слышит ушами другого.
Общение культур протекает на уровне общения личностей, их сознаний,
понимаемых как реальные и потенциальные культуры. По В. С. Библеру, общение
культур есть общение индивидов как личностей: «отстраняя себя в произведениях
культуры, индивид («автор»… «читатель», каждый по-своему…) из-обретает
некое свое особое бытие, – сознание, – разум это есть – в произведениях
запечатленные – бытие, сознание, разум личности, отделенной от индивида,
самобытийно существующей и – неразрывно насущной в сознании и внутренней
речи индивида»1. «Автор» и «читатель» взаимосвязаны на уровне сознаний и
мышлений, и их со-бытие уже изначально заложено в произведении. Если
«автор» произведения всегда один и постоянен, то «читатель» всегда разный,
вследствие чего и диалог развивается по-разному. Каждый разный «читатель» по29
своему становится со-автором произведения. Диалог личностей-культур
обусловливает жизнь произведения.
Выступая в качестве актуального поля культуры, произведения прорастают
в живую жизнь и внутреннюю речь индивидов, формируют их реальное,
вседневное общение – общение индивидов как личностей, актуализируя
возможности поступка, освобожденного от жесткой связи с «условиями среды».
Каждая культура представляет собой «отдельную, самобытийную, закругленную
и неисчерпаемую в своей неповторимости и вечности»2 отдельную культуру, в
которой, тесно переплетаясь, общаются и диалогизируют все прошлые и будущие
культуры.
Наличие диалога дает дополнительные жизненно важные и необходимые
интенции развития культуры. Наряду с М. Бахтиным и В. Библером, Л. Коган
утверждает мысль о том, что «отсутствие диалога приводит культуру к
самолюбованию, лишает ее критического отношения к себе, и тем самым губит
любую культуру независимо от степени ее развития»3.
Диалог
культур
подразумевает
бесконечное
развертывание
и
формирование новых смыслов каждого привходящего и вступающего в диалог
феномена культуры, образа культуры, произведения культуры, то есть того
представленного в «произведении» субъекта (точнее – личности), который
способен бесконечно углублять, развивать, преображать свою способность, свое
неповторимое бытие в ответ на возражения или согласия своего «другого Я»
(читателя, зрителя, слушателя).
Бесконечный и непрерывный диалог творцов культуры предстает как
сознательный или подчас бессознательный, интуитивный. Важно, что всегда при
всех условиях творец духовных ценностей опирается на имеющуюся в данном
виде духовного производства традицию, продолжает или отрицает ее, сознательно
или несознательно вступая в мысленный диалог со своими предшественниками и
современниками.
В процессе творческого акта художник не только вступает в диалог с
культурными реалиями прошлых и настоящих времен, но и проектирует свой
образ «мира впервые» из предметов, людей, природы посредством камня, красок
и полотна, поэтического слова, текста, звука и т. д. Художник как бы заново
преобразует хаос в гармоничный космос. Диалогичность творческого процесса
позволяет найти автору свой путь к истине, показать свою художественную
правду.
Созданное автором литературно-художественное произведение, каждый
раз актуализируясь в культуре, переживает свое рождение и не только является
проекцией действительности, но и несет в себе самостоятельное бытие: прошлое
входит в актуальную культуру современности, а опыт современности позволяет
глубже познать прошлое и оценить его. Внутренний мир художественного
произведения «обязательно включает в себя внетекстовую сферу, которая, как
ореол, окружает «локус», бесконечно раздвигая его горизонты. Сообщение
внутритекстовой и внетекстовой сфер художественного мира осуществляется
посредством заложенных в тексте сигналов, которые предназначены руководить
читателем при установлении скрытых связей между образами в глубине текста
(подтекст) и между текстом и внетекстовой действительностью (этот вид
сигналов мы назовем сверхтекстом)»4. В литературоведении эту систему сигналов
принято определять как ассоциативный фон произведения, позволяющий
раскрывать связь художественного произведения с «живой повседневностью», со
30
временем, которое «скрыто» в самом тексте и с историко-культурным и
литературным контекстами.
Исследователи диалогичности культуры (М. М. Бахтин, В. С. Библер,
М. С. Каган, Э. В. Соколов, Э. В. Ильенков и др.) едины во мнении относительно
незавершенности диалога, невозможности сказать в нем «последнее слово»
(М. М. Бахтин).
К диалогу с любым крупным творением искусства побуждает так
называемая «избыточная» информация, «позволяющая читателю выйти за его
границы и завершить его своим воображением на основе такой содержащейся в
произведении и, казалось бы, лишней для его понимания, информации»5.
«Информационная открытость» способствует включению произведения в диалог
культур и появлению различных интерпретаций, органичных или чуждых
авторскому
замыслу.
Информационную
«избыточность»
М. М. Бахтин
определяет как «избыток видения», задающий форму, или границы,
произведению: «избыток видения – почка, где дремлет форма и откуда она
развертывается, как цветок»6.
Форма несет в себе некий эстетический смысл и определяет содержание
литературно-художественного произведения. Как только автор отстраняется от
формы, перестает быть активным в ней, лаконичное и завершенное в форме
содержание приобретает конфликтный характер, нарушается гармония
произведения. «Содержание произведения – это как бы отрезок единого
открытого события бытия, изолированный и освобожденный формою от
ответственности перед будущим событием и потому в своем целом
самодовлеюще-спокойный, завершенный, вобравший в свой покой и в свою
самодостаточность и изолированную природу»7. Художественная целостность
измеряется и внутренней завершенностью и исчерпанностью самого объекта.
Жанр непосредственно реагирует на концепцию личности, так как «с нею
связано все: и характер конфликтов, и развитие сюжета, и, пожалуй, вообще вся
система образности. Концепция человека – это тот центр, откуда исходят и куда
сходятся все составные элементы произведения»8. Концепция личности
определяется «состоянием мира»: социокультурными и историческими
обстоятельствами, в которых пребывает человек и которые влияют на него. И в то
же время она выражает «состояние духа», а именно – представления о человеке и
его сложившейся сущности в конкретную историческую эпоху.
Каждая модель жанра реагирует на эстетическую концепцию личности в
зависимости от того, какими являются сфера и масштабы отношений между
человеком и действительностью. Художественное произведение и представленное
в нем художественное пространство живой нитью связаны с реальной
повседневностью, с конкретным социокультурным пространством и временем его
создания. Жанр способен определять семантику информационного пространства и
его границы и высвечивать его (пространства) ценностно-нормативную систему.
Существенное жанровое значение в литературе имеет хронотоп.
Художественное пространство, как и реальное, обладает пространственновременными характеристиками. На грани их совместного бытия в
социокультурном контексте прослеживается диалогичность художественного и
реального хронотопа. Неотделимыми элементами художественного пространства,
как и реального, являются его социальная наполненность и опредмеченность.
Чтобы определить эстетический потенциал художественного пространства
конкретного автора, необходимо понять, как эти элементы реализуются, с
31
помощью каких приемов достигается реалистичность изображаемого мира.
Созданное пространство произведения становится и пространством самого
художника, его личности. Топос литературно-художественного произведения
наделяется автором историей, судьбой, временной протяженностью.
Пространство начинает жить историей. Оно длится, улавливая ритм и обретая
пластику. Это уже своеобразная, созданная автором, модель жизни.
Для пространственной характеристики литературно-художественного
текста важна хронологическая составляющая, а именно – уникальность подхода
ко времени автора, его личностные пристрастия к историческому потоку, способы
и приемы его изображения. Художественное время играет определенную роль в
творчестве художника, и поэтому через анализ времени произведения возможно
понять, в каких отношениях с реальным временем выступает сам художник.
Изменяющиеся время и пространство произведения сопровождаются изменением
самого человека. И время, и пространство, и человек являются носителями
эстетических ценностей.
Художественное произведение концентрирует в себе представление
творческой личности о важнейших, с ее точки зрения, проблемах человеческой
жизни, всегда заключает в себе некий эстетический идеал, в котором
представлены главные человеческие ценности (мировоззренческие, духовнонравственные, эстетические), сформировавшиеся в результате пребывания
личности
в
конкретном
культурно-историческом
пространстве.
Это
современность и исторический контекст как для творческой личности, так и для
художественного произведения. Видение ценностей художником – явление
глубоко индивидуальное: от полного приятия до абсолютного отрицания.
Художественный мир строится по тем законам, в соответствии с теми
ценностями, которые актуальны для его создателя.
Любое художественное пространство представляет собой уникальность, в
которой находит свое выражение конкретный писатель. То, как выстраивает автор
пространственно-временную организацию, какие приемы и методы использует
он, отличает одно художественное пространство от другого и является
проявлением творческой индивидуальности писателя. Единого и универсального
способа создания образа мира в литературном произведении нет.
В созданной художественной реальности персонаж актуализирует те
духовные ценности, которые отвечают его внутренним запросам и запросам
культурно-исторического времени. Дух времени, его текучесть и атмосфера
социокультурного пространства преломляются художником через сложные
психические и психологические процессы, протекающие внутри личности
главного персонажа. С одной стороны, художественные новации могут быть
обусловлены революционными и эволюционными историко-культурными
изменениями. С другой стороны, само время влияет на творческую
индивидуальность в виде скрытых или явных требований и запросов. Своим
творчеством личность не только вносит изменения и коррективы в культурное
пространство, но и продлевает себе жизнь в истории культуры, так как берет во
внимание и учитывает запросы своих современников, общества и отдельного
человека.
Индивидуальная потребность обусловливает творческое становление
личности в целом и творческий процесс в частности. Поэтому важно учитывать и
функциональный аспект творчества, его направленность и бытие в культуре.
Авторское отношение к действительности может быть сформулировано
32
собственно художником и может прочитываться в созданных им текстах.
События частной, личной жизни художника могут стать сюжетами его
произведений.
Содержательный аспект обусловлен тематической избирательностью
автора, его симпатиями и антипатиями. Языковая система писателя представляет
собой совокупность образных приемов и средств, использованных в
произведениях. Содержательная и языковая системы в совокупности формируют
своеобразие концептуальной системы художника. Через личностную
характеристику автора произведения, его творца, становится возможным
представить пребывание самого произведения в культурно-историческом
контексте: от авторского микродиалога внутри текста до макродиалога – когда
текст прочитывается сквозь призму культур, просвечивается и высвечивается
лучами культур, сталкивается с сознаниями воспринимающих.
Таким образом, чтобы представить бытие литературно-художественного
произведения в диалогическом пространстве, необходимо проследить, как
собственно в произведениях культуры представлен диалог. Можно говорить о
двух его вариантах, каждый из которых мы слышим, видим, понимаем и
включаем в поле нашего субъективного сознания.
Первый вариант представляет собой диалог, непосредственно
пронизывающий наше сознание, мышление, речь. Это своеобразный
микродиалог, нашедший отражение в личностном сознании и осуществляющийся
во внутренней речи субъекта: я представляется в форме другого, или другой – в
форме я (по М. Бахтину). Микродиалог пронизывает всю жизнь человеческого
сознания – в свете спора «по последним вопросам бытия». Диалог на уровне
личности существует и тогда, когда нет внешне реального собеседника, и тогда,
когда оба собеседника молчат.
Второй вариант – диалог культур в Большом времени. Каждая культура
способна формировать и изменять семантику своего поля, актуализировать свой
смысл. В сознании личности «диалог культур» может осуществляться только в
форме диалога образов культуры (Эдип, Одиссей, Гамлет, Дон-Кихот,
Раскольников и т. д.), «в форме тех последних, решающих перипетий
человеческого бытия, что воплощены в эти образы и формируют живой предмет
неразрешимого и постоянно углубляющегося, переосмысливаемого спора
культур»9. Из разрозненных микродиалогов складывается непосредственно
макродиалог.
Диалог Большого времени всегда включен в поле личностного сознания и
выходит за его пределы. Автор (и любой другой человек) сознательно или
бессознательно вступает в диалог со временем культуры, с ее пространством.
Диалог составляет смысл человеческого
сознания всегда, независимо от
пространственно-временных масштабов. Критерием диалогического общения
личности с культурой становится эстетическое самосознание: чем лучше
личность осведомлена о культурных явлениях, фактах, перипетиях, тем
напряженнее, острее и яснее протекает диалог.
Своим существованием личность уже наполняет культуру новым смыслом:
бытие личности обогащает диалог, а культура, преломившись в сознании
личности, формирует и решает судьбу личности. Впитывая культурную
атмосферу окружающей среды, автор пропускает ее через свое я, преобразует,
интерпретирует и транслирует ее в своем произведении.
33
С одной стороны, литературно-художественное произведение является
носителем микродиалога своего автора: личностное сознание автора
проецируется в тексте, закрепляется в знаковой и жанровой форме. Мир
художественного текста сам по себе становится диалогическим в силу
представленных в нем образов, героев, персонажей. Внутри него начинает жить
множество сознаний, множество других голосов. С другой стороны, как только
произведение становится объектом воспринимающего сознания, оно вступает в
макродиалог и фактом своего бытия в культуре, и всем своим внутренним
содержанием. Актуализируется не только культура, представленная в текстовой
ткани произведения, но и культуры, сопутствующие ей.
Примечания
1
Библер, В. С. От наукоучения – к логике культуры : Два философских
введения в двадцать первый век / В. С. Библер. – М., 1991. – С. 297.
2
Там же. С. 298.
3
Коган, Л. Н. Теория культуры / Л. Н. Коган. – Екатеринбург, 1993. – С. 129.
4
Лейдерман, Н. Л. Движение времени и законы жанра / Н. Л. Лейдерман. –
Свердловск, 1982. – С. 25–26.
5
Коган, Л. Н. Теория культуры… С. 139.
6
Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – М., 1979.
– С. 24.
7
Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. – М., 1975.
– С. 60.
8
Марков, Д. Социалистический реализм – новая эстетическая система /
Д. Марков // Вопр. лит. – 1975.– № 2. – С. 4.
9
Библер, В. С. Идея культуры в работах Бахтина / В. С. Библер // Одиссей :
Человек в истории : исследования по социальной истории и истории культуры.
– М., 1989. – С. 56.
34