ДИАЛОГ (греч. — беседа, разговор) — философский термин

ДИАЛОГ (греч. — беседа, разговор) — философский термин, используемый в
современных онтологических теориях коммуникации для обозначения особого уровня
коммуникативного процесса, на котором происходит слияние личностей участников
коммуникации. Д. часто противопоставляется монологу как речи в одиночестве, не
вызывающей адекватной реакции потенциального собеседника. В риторике диалогизмом
называется прямое обращение автора литературного произведения к своим героям или к
своим читателям. В философии сутью Д. считается общение с самим собой, со своей
душой; известный со времен античности разговор со своей душой служит изображением
человеческого сознания, всегда не тождественного уже изреченной мысли. Диалогическая
традиция более или менее ярко представлена во многих национальных культурах и в
разных философских течениях, В культуре древнего Востока создается и развивается
учение о внесловесном общении, «молчаливом диалоге», в котором важна не передача
информации, а воссоздание состояния духа. Необходимый для существования любой
религии мистический опыт общения с Богом становится основанием для создания учений
о Д., который превыше речи, и на Западе.
Вся библейская история — это вслушивание в речи пророков в стремлении
услышать голос Бога, история Д. Израиля с Богом, протекающего вне слышимой речи или
зримого письма. Поскольку для древних евреев познание означало взаимное общение, а не
подчинение объекта активности субъекта, древнееврейская культура значительно
отличалась от древнегреческой. В античном мире созерцание преобладает над
вслушиванием. Платон, создатель «текстов в лицах» — Д., положил начало традиции
«созерцания эйдосов». Но и для древнего грека «познать» означало не извлечь сущность
из веши, но положить предел хаосу, организуя космос. Средневековому теоцентрическому
мировоззрению, наследовавшему как античной, так и древнееврейркой культуре, присуще
понимание всего мира и каждого предмета как причастного Богу. Предмет и человек
воспринимаются в ничтожестве их собственного бытия и во всемогуществе этого
«причастия», которое, будучи «соучастием», было подлинно диалогическим, несмотря на
формальный примат субъективности. Европейская традиция нового времени, в первую
очередь картезианская философия,
стремилась свести исследуемую
философией
духовную деятельность к познанию, удаляя взаимопонимание за пределы области
исследования. В европейской философии нового времени субъект как правило
самотождественен и самодостаточен в своей субъективности и противопоставлен объекту.
Субъектно-объектное отношение
принципиально исключает равноправие сторон,
поскольку разум — как свойство субъекта — направлен на познание объекта,
определяемого относительно субъекта. Построение систем, устремленных к единству и
единственности понятия, противоречило диалогическому мышлению, но даже в немецком
умозрительном идеализме XVIII — XIX вв., в котором построение систем достигло
подлинной виртуозности, в латентном виде содержался некоторый диалогизм. Идея
антиномичности «чистого разума» в философии И. Канта и концепция истины как
процесса взаимоуничтожения противоположностей в философии Г. В. Ф. Гегеля тому
примеры. Но переход от кантианства к гегельянству осуществляется через вполне
диалогическое философствование немецких романтиков. Развиваемые романтиками
йенского круга (братья Шлегели, Л, Тик, Новалис, Ф. Шеллинг, Ф. Шлейермахер и др.)
идеи симфонической философии, слияния-совпадения философии и поэзии, поэзии и
жизни, теории фрагментарного философствования и, наконец, теории понимания стали
источником современных учений о Д. Предчувствие современного диалогического
философствования пронизывает теории многих антигегельянцев прошлого столетия, в том
числе Л. Фейербаха, который стремился создать материалистический антропологизм как
теорию общения «я» и «ты», С. Кьеркегора, восстанавливавшего в своих правах
теологический диалогизм, и Ф. Ницше, разыгравшего в своих произведениях подлинно
диалогическую систему познания.
В философии XX в. концепции Д. создаются в связи с постановкой проблемы
отчуждения, суть которой можно свести к появлению разрыва между субъектом и
плодами его деятельности или к сознанию неизбежности этого разрыва. Драма познания
заключается в том, что «геометрический», по выражению X. Ортеги-и-Гассета, разум
теряет себя. Но постановка проблемы отчуждения в той или иной ее формулировке
придает двусмысленность большинству концепций Д. XX в. С одной стороны,
диалогическое мышление кажется альтернативой «манипулированию» миром, к которому
сводится все разнообразие отношений субъекта и объекта, описываемое в европейской
философии нового времени, поскольку Д. обнаруживает уровни сознания, к познанию не
сводимые и в философии нового времени не описывавшиеся. С другой стороны,
отчуждение, избавлением от которого обещает стать Д., оказывается условием
завязывания Д., условием его существования и, в этом смысле, может быть устранено
только вместе с Д. Теоретическим источником большинства концепций Д. XX в. стали
радикальные исследования сознания, предпринятые в рамках феноменологии Э.
Гуссерлем и его учениками и единомышленниками. Поставив вопрос о том, что такое
сознание помимо познания, и создав теорию редукции, которая должна привести к
трансцендентальной субъективности, Гуссерль создал основания для концепций Д.,
развивавшихся философами нашего столетия. М. Хайдеггер, с самого начала своего
творческого пути определявший человеческое бытие через совместность приобщения к
бытию, позднее связал свои взгляды на природу человека с фразой И. X. Ф. Гельдерлина
«Мы — разговор» и развивал концепцию разговора (Gesprach), который зависим от
события человека и бытия.
К. Ясперс разрабатывал проблему коммуникации в связи с проблемами свободы и
истины. Общение индивида, его связь с другими составляет структуру его собственного
бытия, его экзистенции, утверждает Ясперс. Человеческое бытие в концепции Ясперса,
как и у Хайдеггера, есть всегда «бытие с» (другими). Вне коммуникации нет и не может
быть свободы. Отказав экзистенции в возможности объективировать себя и т. о. обрести
бытие, обладающее всеобщностью, Ясперс отличает свободную экзистенцию от слепой
воли по возможности общения с другим, по возможности быть «услышанным».
Экзистенция не может быть определена, но может «сообщаться с другой экзистенцией», и
этого достаточно, чтобы она существовала как реальность, а не как субъективная иллюзия.
Коммуникация суть способ создания разума, вносящего осмысление, «просвещение», с
одной стороны, и экзистенции, вводящей то самое бытие, которое должно быть
осмыслено, с другой. С т. зр. Ясперса, коммуникация — это общение, в котором человек
не играет «роли», уготованные ему обществом, но открывает, каков сам «актер».
Экзистенциальная коммуникация Ясперса противоположна «массовой коммуникации», в
которой личность теряется, растворяясь в толпе. Ясперс рассматривает и саму истину в
связи с коммуникацией: коммуникация суть средство обретения истины, общение «в
истине».
Г. Марсель в разработке проблем коммуникации и Д. перенес «классический»
акцент философского рассмотрения с познания на «соучастие». Марсель вводит понятие
«таинство», призванное описать взаимоотношения «я» и «не-я» в противоположность
объективированному рационалистическому отношению к миру как к «проблеме».
Таинство не противопоставляет субъект объекту, «я» — «не-я», познающего —
познаваемому. Оно включает, «вовлекает» человеческое существование, сливает воедино
«я» и «не-я», выводит за границы созерцательности, стирает грань между «вне меня» и
«во
мне».
Свойственное
таинству
«соучастие»
(партиципация)
приводит
к
сверхрациональному единству субъекта и объекта, невыразимому в понятиях и словах.
Место «вещных» отношений
занимает «интерсубъективность», прообразом которой
служит не отношение субъекта к объекту, а некая межсубъектная коммуникация,
отношение «я» к «ты». «Объективная реальность» уступает место «второму лицу»,
понимание другого как «ты» противополагается пониманию его как «on» (безличное
местоимение французского языка), М. Бубер, подобно Марселю, провозглашал
двойственность отношения человека к миру. В знаменитой книге «Я и Ты» (1923), которая
является теоретическим источником всех современных дискуссий о Д. Бубер различает
два миpa, существование которых обусловлено отношением человека к окружающей его
жизнь действительности. Один мир основывается на отношении «я — оно», когда
человек, будучи субъектом мышления и действия, воспринимает окружающие его
предметы и других людей в качестве безличных объектов и вещей, предназначенных для
использования и контроля. Такое отношение возможно не только к вещам и людям, но и к
Богу. Именно забвение Бога, отпадение от него, по мнению Бубера, является причиной
отчуждения, господствующего в coвременном мире. Другой мир основывается на
отношении «я — ты», которое предполагает установление неотчужденных связей между
человеком и его окружением. Эти связи подлинны, потом что в их центре находится
Вечное Ты Бог. Д. «я» и «ты» возможен между челе веком и миром, человеком и
человеком человеком и Богом. Д., межсубъектная коммуникация, предполагает любовь
как ответственность «я» перед «ты», и основа этой любви — любовь Бога (Вечного Ты) к
миру. Возобновив утраченный Д.С. Богом, мир, по мнению Бубера, может обрести
гармонию.
К концепции Д., выдвинутой Бубером, весьма близки как тесно сотрудничавший с
ним в создании нового перевод да Ветхого завета на немецкий язык автор «Звезды
спасения» (1920) Ф. Розенцвайг, так и работавший независимо от него протестантский
теолог
О.
Розеншток-Хюси.
В
этих
трех
религиозных
концепциях
Д.
место
трансцендентального субъекта занимает Бог, что делает данные концепции Д. более
однозначными
теоретически.
Одновременно
с
западными
религиозными
и
экзистенциалистскими (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Г. Марсель и др.) концепциями Д,
складывались более или менее близкие к ним теории и в русской философии. Концепции
Д. создали А. А. Майер и С. Л. Франк, но наиболее известным автором теории Д.,
повлиявшим на творчество ряда семиотиков, был М. М. Бахтин. С т. зр. Бахтина, сам
способ взаимодействия сознаний есть Д. Любое соприкосновение с миром культуры
становится «спрашиванием и беседой», Д. Понимание возникает там, где встречаются два
сознания. Понимание
вообще возможно при условии существования другого,
понимающего, сознания. В принципе любой философский или литературный текст можно
считать диалогическим (а не только, скажем, - Д. Платона, Цицерона, Петрарки). Д.
раскрывается через текст, понимаемый вполне семиотически, однако Бахтин полагает, что
Д. первичен по отношению к тексту, поскольку текст выступает как продукт общения, а Д.
оказывается механизмом текстопроизводства. Бахтин стремится показать возникновение
текста из реплик Д. В романах Ф. М. Достоевского, которые Бахтин называет
«полифоническими», обнаруживается родство с «менипповой сатирой» и иными жанрами
древней литературы, предусматривавшими исполнение на два (или более) голоса. В силу
политических причин Бахтин обходит молчанием вопрос о субъективности, в слиянии с
которой только и возможен Д. двух эмпирических объектов. Однако именно это
обстоятельство делает его концепцию открытой к семиотическим истолкованиям, что
вдохновляло Ю. Кристеву, создавшую концепцию интертекстуальности вследствие
изучения работ Бахтина, и советских семиотиков. В целом же концепции Д., созданные в
20-е гг. нашего века, сегодня переосмысливаются и сближаются с социологией и
лингвистикой. Такое сближение характерно для концепций Д., созданных Ю. Хабермасом
и К.-О. Апелем.
Хабермас
создал
«теорию
коммуникативного
поведения»,
описывающую
«двухуровневое» строение современного общества («система» и «жизненный мир»).
Опираясь на концепцию социального действия М. Вебера и анализ речевых актов,
осуществленный
Дж.
Л.
Остином,
Хабермас
выделяет
два
типа
поведения:
коммуникативное, приводящее к возникновению социальных структур, способных к
развертыванию и самоосуществлению, и стратегическое, преследующее утилитарный
интерес
и
ведущее
к
обману
партнера.
К.-О.
Апель,
стремясь
соединить
трансцендентализм с герменевтикой, перестроил трансцендентальную философию,
обосновав ее заново понятием коммуникации. Введя понятия идеального и реального
коммуникативных обществ, он предложил переосмыслить такие гносеологические
термины, как «очевидность», «истина» и т. п., на основе расхождений между идеальным
типом сообщества и реально существующими в истории сообщества социальными
группами. Концепции Д. и диалогические теории коммуникации могут послужить
основанием для перехода от традиционных для XVII — XVIII вв. теорий общества и
познания к более современным вариантам социологии и гносеологии, в том числе и к
таким вариантам этих дисциплин, которые ориентированы на семиотику.
Т. П. Лифинцева