Виртуоз портретной живописи

К 240-летию со дня рождения
Николая Ивановича Аргунова (1771-1828)
В русском изобразительном искусстве 18-го – первой половине 19-го века семья
Аргуновых занимает особое место. Все Аргуновы, несмотря на то, что они были
крепостными графов Шереметевых, внесли значительный вклад в развитие русской
культуры.
Начало славы династии Аргуновых положил отец – Иван Аргунов, у которого
учились многие будущие известные художники.
Николай Иванович Аргунов родился в Петербурге в 1771 году. Начальное
художественное образование он получил у отца, крепостного портретиста
Шереметевых Ивана Петровича Аргунова. Юношеские годы художника прошли в
семье, где вопросы искусства постоянно были в центре внимания: отец его создает в
эту пору лучшие из своих поздних портретов, старший брат Павел (ок. 1768-1806)
занимается архитектурой. Не сохранилось данных о годах ученичества художника.
Николай Иванович Аргунов продолжил дело отца. Старательный и способный
ученик своего отца, художник уже в 17-18 лет работал на хорошем профессиональном
уровне. Много сил и творческой энергии затратил он на учебу, копируя картины
модных художников, и уже первые самостоятельные работы показали его талант и
собственный взгляд на живопись.
В 1800-х – 1810-х жил попеременно в Москве и Петербурге. В 1801 участвовал в
украшении дворца в подмосковном имении Шереметевых Останкино и их московского
дома на Воздвиженке. В 1806 руководил выполнением живописных работ в здании
Странноприимного дома в Москве. После смерти в том же году брата, руководил
благоустройством дома Шереметевых в Петербурге (Фонтанный дом) и дачи
Ульянка под Петербургом.
В 1809, после смерти Шереметева, отпущен на оброк. Поселился в Москве. 22
декабря 1815, согласно завещанию графа, получил вольную. В 1816 удостоен звания
«назначенного» в академии. В 1818 за портрет Сенатора Рунича избран акдемиком
ИАХ. Имел нескольких учеников – Ивана Мельникова, Михаила Зацепина и Петра
Поздеева.
Аргунов – один из крупнейших портретистов первой трети 19-го века. Большую
часть жизни мастера его творчество существовало в стороне от современной ему
художественной среды. С этим связан некоторый архаизм живописного языка, но
вместе с тем и самобытность и очарование искусства художника. Портреты
Аргунова отличаются многообразием, убедительностью психологических
характеристик, объективным подходом к натуре, лишенным классицистической
идеализации и романтической героизации моделей.
Определить историческое место такого художника, как Николай Аргунов, едва ли
не труднее, чем большого мастера. Видимо, судьба вела его окольными путями. Самое
очарование искусства Аргунова легко ускользает от внимания, как прелесть полевого
цветка, которую затмевают яркие и пышные садовые цветы.
Не будем отвлекаться работами художника, которые выполнялись по
необходимости, старательно, но без воодушевления. И спросим себя: в каких работах
больше всего проявились самые привлекательные черты его дарования?
Портрет Т. В. ШлыковойГранатовой. 1789
Они относятся к разным периодам его
жизни, но число их невелико. Это прежде всего
портрет крепостной артистки Т. В.
Шлыковой 1789 года. Задушевностью и
теплотой подкупает портрет 16-летней
крепостной танцовщицы. Образ ее неглубок, но
изящен и артистичен. Портрет решен в легкой,
холодноватой гамме светлых тонов.
Скользящий свет обволакивает фигуру, мягко
моделирует лицо, обрисовывает детали
затейливого сценического костюма.
Прозрачность и световая насыщенность фона
гармонирует с белым тоном одежд,
сиреневатым и розовым – в украшениях,
зеленоватыми полутенями на лице. Сложная
игра линейных ритмов в обрисовке одежды,
прически приобретает самостоятельный
характер и, очевидно, занимает молодого
художника не менее, чем воспроизведение облика
с такой же портретируемой.
Портрет П. И. Ковалевой-Жемчуговой
(в красной шали). 1801 - 1802
Теплотой и непосредственностью
привлекает « Портрет П. И. КовалевойЖемчуговой (в красной шали)» Аргунов писал
знаменитую русскую актрису в последние годы ее
жизни. Дочь крепостного кузнеца Шереметевых,
Прасковья Ивановна Ковалева с детских лет
воспитывалась в графском доме, получила
блестящее образование; ее замечательные
актерские и музыкальные способности полно
проявились на сцене шереметевского театра, где
Ковалева исполняла ведущие партии.
Унизительность многолетнего положения
«барской барыни» сменилась в 1801 году не менее
унизительным по существу положением законной
супруги графа Николая Петровича Шереметева,
не признаваемой светским обществом. Душевная
тонкость и доброта, ум, мягкость характера и
благожелательность графини Шереметевой
располагали к себе всех, кому приходилось
сталкиваться с нею.
Портрет П. И. КовалевойЖемчуговой в полосатом халате.
1803
Аргунов, который был знаком с П. И.
Ковалевой на протяжении многих лет, не мог не
испытывать обаяния ее личности. Ее портреты
согреты симпатией, но все же лишены истинного
понимания богатства духовного мира этой
незаурядной женщины.
Интересен и неожидан по замыслу большой
парадный «Портрет П. И. Ковалевой-Жемчуговой
в полосатом халате». Он относится к редкому
типу репрезентативных изображений, которые
представляют героя в интимном, домашнем
облике. Выразительность портрета строится на
экспрессивности силуэта фигуры, измененной
беременностью, на действенном ритме
ниспадающих вертикальных линий,
драматическом контрасте скорбного лица и
кричащей роскоши обстановки , где фигурирует
обязательный, почти одушевленный бюст Н. П.
Шереметева.
Портрет И. Якимова в костюме Амура.
1790.
Живопись портрета одинаково бесстрастносглажена, идет ли речь о моделировке лица,
тщательном воспроизведении халата в
красную и черную полоску или узорного
орнамента ковра.
Интересен по замыслу не лишенный
манерности «Портрет И. Якимова в костюме
Амура». Маленький актер в сценическом
костюме изображен во весь рост, на фоне
условного пейзажа, больше похожего на
театральный задник. Пространство лишено
настоящей глубины. Художник вообще с
трудом преодолевал двухмерность своего
видения мира, в чем еще раз угадываются
традиционно-народные истоки искусства
крепостного мастера. Стремление к грации и
непринужденности рококо под кистью
мастера становится несколько жеманным и
надуманным, хотя и не лишенным наивной
прелести. Живопись картины неровна:
жестко написаны розы, украшающие костюм,
лук и колчан со стрелами.
Из общего цветового строя выпадает звучный голубой тон лент-повязок на ногах. В
творчестве Аргунова « Портрет И. Якимова в костюме Амура» остается едва ли не
единственной работой, соприкасающейся с рокайльным направлением в русской
живописи .
Чисто аргуновская интонация останавливает внимание на портретах братьев
Варгиных, особенно в портрете Г. В. Варгина 1814 года. В нем примечательно не то,
что едва ли не впервые в русском портрете опоэтизирован образ третьего сословия,
купеческого сынка. Аргуновское в этом портрете – человеческое обаяние в сочетании с
достоинством и сдержанностью. Позднее в портрете неизвестного 1825 года больше
характерности, даже остроты, особенно в портретах четы Соколовых (1819-1820
годы), обрисованных почти по-грибоедовски.
Общепринятыми стилевыми категориями – рококо, классицизм,
сентиментализм, романтизм – невозможно определить портретное искусство
Аргунова. Правдивость всегда была целью художника. Но это не значит, что термин
«реализм» может определить своеобразие портретов Аргунова.
Портрет для него вовсе не исповедь и не задушевная беседа с моделью. Его задача –
выявить в человеке имперсональное благородство, способность сдерживать свои
порывы, умерять свои страсти. Портрет должен раскрывать в человеке его
моральную чистоту. Элементы обстановки, костюма, знаки отличия, всякие
признаки сословной принадлежности, привилегий и роскоши, если они даже
присутствуют, должны быть доведены до минимума.
Никакой недоговоренности, никаких полускрытых намеков. Все должно быть
отчетливо очерчено, выявлено, тщательно выписано. В этом дело чести, подвиг
художника. Может быть, все это созвучно эстетике классицизма, а может быть, в
этом дают о себе знать народные истоки, которыми питалось его творчество. Во
всяком случае, портрет для Аргунова – это не утверждение личности
портретируемого и не достоверный документ. Портрет – это картина, которая
должна обладать художественной цельностью, и это требовало от художника
самоограничения. Следуя своим принципам, Аргунов при всей скромности своего
дарования создал портреты редкого благородства и моральной чистоты, что далеко
не всегда удавалось другим, более одаренным и прославленным портретистам как в
России, так и на Западе.
Искусство русского портрета во второй четверти 19 века набирало новые силы, и
ограниченный в своих возможностях аргуновский реализм все более отставал от
потребностей времени. Он уже не мог претендовать на выражение всего многообразия,
душевной сложности и противоречивости образа современника, на постижение
динамики становления его характера. Кисть Аргунова не отвечала уровню
живописного мастерства, с блеском раскрывшегося в произведениях его младших
собратьев по искусству.
Угасание художника имело глубокое внутреннее оправдание. И все же, окидывая
взором всю портретную галерею Николая Аргунова, мы не можем отказать
живописцу ни в разнообразии художественных исканий, ни в большом обаянии его
искусства, ни в присущей ему цельности мировосприятия. Творчество Н. И. Аргунова
вливается в отечественную художественную культуру как ее неотъемлемая составная
часть; оно было одним из необходимых звеньев русского искусства на пути к
демократическому реализму.