СЕКЦИЯ 3 РУССКИЙ ЯЗЫК В XXI ВЕКЕ Аудитория MSI 01.12

СЕКЦИЯ 3
РУССКИЙ ЯЗЫК В XXI ВЕКЕ
Аудитория MSI 01.12
09.00 – 16.30
СОПРЕДСЕДАТЕЛИ: Казаков Владимир Павлович (Россия)
Руссова Светлана Николаевна (Германия)
Романова Нина Навична (Россия)
Арефьев Александр Леонардович (Центр социологических исследований Минобрнауки
России, Москва, Россия)
Русский язык в XXI веке в школах и вузах мира
Наиболее широкое использование русского языка в школах и вузах мира было отмечено в
конце ХХ века. Только в СССР в 1990/1991 учебном году на русском языке в школах училось в
общей сложности 28,3 млн. человек или 64,6% всех детей, в том числе в РСФСР на русском
языке учились 95,6% всех школьников (19,1 млн. из 20,0 млн. чел.), а в национальных
республиках в общей сложности – 38,6% (9,2 млн. из 23,9 млн. чел.). Кроме того, 11 млн.
школьников этих республик изучали русский язык как учебный предмет. В системе среднего
профессионального и высшего образования обучались на русском языке, а также изучали его
как учебный предмет еще 14,5 миллионов студентов. За пределами границ Советского Союза
русский язык в школах и вузах изучали 20 миллионов человек (в основном в странах Восточной
Европы, в том числе в 7 млн. – в Польше и 3 млн. – в ГДР. В общей сложности в 1990 году на
русском языке получали образование (в основном школьное) и учили его почти 75 млн. человек.
Этот показатель стал вершиной использования русского языка в системах образования мира.
Вне академического сектора, на многочисленных курсах русского языка при советских
обществах дружбы в конце 1980-х годов русский язык учили 600 тысяч человек (это число
также являлось рекордным).
После распада СССР русский язык начал стремительно вытесняться из национальных
систем образования (см. табл. 1). Особенно значительными потери в показателях
русскоязычного образования и изучения русского языка отмечались в период 1990-2004
годах, после чего данный процесс несколько замедлился. За два десятилетия сократилось и
число обучавшихся на русском языке и в Российской Федерации (почти на 2 млн. чел.). Это
произошло вследствие почти двукратного уменьшения контингента школьников, однако было
частично «компенсировано» почти трехкратным увеличением студенчества в вузах.
Таблица 1 – Изменение численности обучавшихся на русском языке и изучавших русский
язык в школах, учреждениях среднего профессионального образования и вузах в
1990/1991-2010/2011 учебных годах в различных регионах мира, млн. человек
Страны / Годы
1990/1991
2004/2005
2010/2011
Изменения
за
1990/1991 – 2010/2011
годы
РСФСР / РФ
26,3
27,3
23,8
- 2,5
Национальные
28,3
20,3
14 ,3
- 14,0
республики СССР
/ Страны СНГ и
Балтии
Страны Европы, 20,0
2,0
1,5
- 18,5
Азии,
Африки,
Америки
Итого
74,6
49,6
39,6
- 35,0
На постсоветском пространстве русский язык активно вытесняется прежде всего как
средство обучения. Так, за последние 20 лет число школьников, обучавшихся на русском языке
во всех бывших советских республиках, сократилось на 6,2 миллиона человек, количество
русскоязычных учебных заведений и билингвальных, где использовался русский язык,
сократилось почти на 10 тысяч (см. табл. 2).
Таблица 2 – Динамика русскоязычного школьного образования в странах СНГ и Балтии
за период с 1990/1991 по 2010/2011 учебные годы
1990/1991
2010/2011
Изменения за
Показатели
учебный год
учебный год
1990/1991
2010/2011 годы
Число обучавшихся на русском языке, 9 186 400
3 034 000
- 6 152 400
человек
Количество русскоязычных начальных и 13 132
5 015
- 8 117
средних школ, гимназий, лицеев
Количество билингвальных начальных и 5 378
3 849
- 1 529
средних школ, гимназий, лицеев (с
классами/параллелями на русском языке)
Причем интересно, что за первое десятилетие независимого развития, когда русскоязычные
школы сокращались наиболее интенсивно (их стало меньше в 1,7 раза или на 7,5 тысяч),
количество общеобразовательных билингвальных учебных заведений в большинстве бывших
национальных республик СССР даже несколько выросло. Это было связано с методом
сокращения начальных и средних школ с преподаванием на русском языке: в качестве первого
шага в них вводилось преподавание ряда предметов на государственном языке и учебное
заведение становилось двуязычным, затем всех русскоязычных учащихся сводили в классы с
обучением на русском языке (при этом прием в начальные классы с обучением на русском
прекращался) и школа в течение нескольких лет преобразовывалась в моноязычную (с
преподаванием на государственном языке). Русский же язык начинал преподаваться
факультативно, а русская литература переводилась в раздел иностранной и изучалась уже в
переводе на национальный (государственный) язык.
Наиболее масштабной стала ликвидация школ с обучением на русском языке на Украине
(их стало меньше на 3 148) и в Казахстане (уменьшилось на 3 685 школ). Соответственно
сократилось и число обучавшихся на русском языке школьников (на 2,8 млн. чел. на Украине и
на 1,4 млн. чел. в Казахстане). Единственная страна СНГ и Балтии, в которой количество
русскоязычных школ и их учащихся за последние 20 лет несколько увеличилось – Киргизия (+
14 школ, + 34,6 тыс. учащихся).
Парадоксально, но от половины до 4/5 контингента учащихся русскоязычных школ в
бывших советских республиках (и прежде всего среднеазиатских и закавказских) в 2010/2011
учебном году составляли дети из коренных национальностей. Причина – в целом более высокое,
чем в национальных школах, качество обучения, сохранившееся еще с советских времен. В
странах Балтии национальный состав школ с обучением на русском языке иной: детей коренных
национальностей в них не более 5-10%.
В системе среднего и высшего профессионального образования бывших советских
республик сокращение русскоязычного сектора было не столь значительно, как в школах,
особенно в последние 7 лет (см. табл. 3).
Таблица 3 - Тенденции изменения русскоязычного среднего профессионального
образования в странах СНГ и Балтии в 2004/2005 – 2010/2011 учебных годах
Показатели русскоязычного среднего
2004/2005
2010/2011
Изменения за 2004/2005и высшего образования/ Годы
2010/2011 годы
Количество учреждений СПО с
989
796
-193
русским языком обучения
Число студентов, обучавшихся на
580 000
448 778
-131 222
русском языке, человек
Количество вузов с русским языком
1 354
1 062
- 292
обучения
Число студентов, обучавшихся на
1 443 120
1 286 024
- 157 096
русском языке, человек
Самые значительные ограничения на использование русского языка в профессиональнотехнических училищах, профессиональных колледжах и т.д. и в высшей школе имели место в
Литве, Латвии, Туркмении, Азербайджане, Армении и Грузии. Наиболее широко русский язык
по-прежнему используется в вузах и учреждениях СПО, НПО в Белоруссии, Казахстане и
Киргизии.
В большинстве стран СНГ на русском языке преподают инженерно-технические и
медицинские специальности, соответствующая учебная литература - также преимущественно на
русском (на государственных языках соответствующая терминология разработана слабо). Почти
все иностранные студенты, обучающиеся в вузах бывших советских республик, получают
образование также на русском языке (включая страны Балтии, в которых все шире внедрятся и
англоязычные академические программы).
По сравнению с 1990/1991 годом доля школьников, обучавшихся в национальных
республиках СССР на русском языке, уменьшилась более чем в два раза - до 16,9% (3 178,4 тыс.
учащихся русскоязычных школ и классов от 18 797,1 млн. – общего школьного контингента
стран СНГ и Балтии в 2010/2011 году). В системе среднего профессионального образования
бывших советских республик доля обучающихся на русском языке сегодня еще ниже – 15,6%
(448,8 тыс. от 2 869,2 тыс. студентов учреждений СПО), хотя в советский период в
профессионально-технических училищах и техникумах получали профессии на русском языке
до 60% их учащихся. И лишь в вузах стран СНГ и Балтии более половины студентов (50,7% или
1 286 тыс. от общего контингента в 3 844 тыс. чел.), в основном за счет Белоруссии, Казахстана,
Киргизии, а также Украины, по-прежнему получают высшее образование с использованием
русского языка (для сравнения: в период СССР свыше 70% студентов из национальных
республик учились на русском языке) (см. табл. 4).
Таким образом, «оплотом» русского языка и русскоязычного образования на бывшем
постсоветском пространстве являются сегодня Белоруссия, Южная Осетия, Абхазия и
Приднестровье, а также в определенной мере Киргизия и Казахстан.
Таблица 4- – Удельный вес обучавшихся на русском языке школьников и студентов в
учреждениях общего и среднего профессионального и высшего образования стран СНГ и
Балтии в 2010/2011 учебном году, в %
Страны
Доля обучавшихся на Доля обучавшихся на Доля обучавшихся
русском языке в школах
русском
языке
в русском языке в вузах
учреждениях СПО
Белоруссия
79,7
88,5
90,4
Украина
16,5
9,2
10,2
Молдавия
20,5
14,9
9,1
Приднестровье
82,1
96,0
94,9
Казахстан
33,0
46,8
48,4
Киргизия
27,3
77,8
96,0
Узбекистан
4,3
3,8
9,1
Таджикистан
2,8
1,9
21,1
Туркмения
0,6
0,0
0,0
Азербайджан
6,7
5,8
10,7
Армения
1,2
0,0
1,2
Грузия
1,4
0,0
0,9
Абхазия
38,8
100,0
100,0
Южная Осетия
100,0
100,0
100,0
Латвия
26,2
0,4
4,0
Литва
4,05
0,5
1,5
Эстония
19,2
25,1
7,9
Всего
16,9
15,6
50,7
В системе школьного образования стран вне СНГ и Балтии, после «обвального» снижения
интереса к изучению русского языка в период с 1990 по 2005 годы (например, в Польше – в 10
раз, Германии – в 5 раз и т.д.), ситуация в последние 7 лет несколько стабилизировалась и
темпы уменьшения количества учебных заведений, где преподается русский язык, а также числа
его изучающих, замедлились, но остаются по-прежнему значительными (см. табл. 5).
Таблица 5 - Показатели изучения русского языка в средних общеобразовательных и
профессиональных учебных заведениях стран вне СНГ и Балтии в 2004/2005 и в 2010/2011
академических годах
Страны
Восточноевропейские
и балканские страны
Страны Западной
Европы
Количество школ и учреждений
СПО, в которых изучался
русский язык
2004/0
Изменен
2010/11
5
ия
- 3 062
11 019
7 957
9 246
7 126
- 2 116
Число учащихся, изучавших русский
язык, человек
2004/05
2010/11
894 690
583 011
178 935
142 466
Изменени
я
-311 679
- 36 469
на
Страны Азии
Страны Ближнего
Востока и Северной
Африки
Страны Африки к
югу от Сахары
Страны Латинской
Америки
Страны Северной
Америки и Океании
Итого / Изменения за
2004/05 - 2010/11 гг.
2 720
2 985
243
142
130
84
3
5
142
116
23 499
18 415
+ 265
- 101
- 46
+2
- 26
- 5 084
570 183
527 918
18 990
8 300
11 310
11 856
65
325
7 670
10 599
1 681 843
1 284
445
- 42 665
- 10 690
+ 546
+ 260
+ 2 929
-397 398
Русский язык в системе среднего общего, а также профессионального образования стран вне
СНГ и Балтии изучается преимущественно как второй или третий иностранный язык, в среднем
начиная с 12-13 лет.
Лидирует среди всех стран Европы, Азии, Америки по показателю численности школьников,
изучающих русский язык, Северная Корея (см. табл. 6).
Таблица 6. - Страны вне СНГ и Балтии с наибольшим числом школьников и учащихся
учреждений среднего профессионального образования, изучавших русский язык в
2010/2011 учебном году
Число изучавших русский язык Количество школ, гимназий и
Страны
как иностранный в школах и учреждений СПО, в которых
учреждениях СПО, человек
изучался русский язык
1.КНДР
262 050
2 040
2.Польша
240 830
2 430
3. Монголия
172 840
684
4. Болгария
146 815
2 000
5. Германия
107 724
6 335
6. Китай
80 000
100
7. Сербия
63 000
595
8. Словакия
60 060
974
9. Чехия
36 900
560
10.Республика
19 880
139
Сербская,
Федерация
Боснии и Герцеговины
Помимо общеобразовательных средних учебных заведений, существуют около 300
субботних и воскресных школ, в основном в странах Западной Европы, где осуществляется
обучение русскому языку детей эмигрантов из России и СССР, родители которых (чаще матери)
не желают, чтобы их дети окончательно утратили родной язык. В таких школах учится
примерно 18 тысяч детей разного возраста.
Число студентов и докторантов, изучающих за пределами бывшего СССР русский язык
как иностранный, а также как специальность, за период с 2004/2005 по 2010/2011 годы
уменьшилось вдвое, в основном за счет стран Азии, а также Восточной Европы (особенно
Польши – ежегодно студентов-русистов здесь становится меньше на 5 тыс. человек: 45,7 тыс.
чел. в 2009/10, 39 тыс. – в 2010/11 г., 34,8 тыс. – в 2011/12 г., 29,8 тыс. – в 2012/2013 г.). В то же
время в университетах Западной Европы число студентов-русистов за последние годы выросло
на несколько тысяч (см. табл. 7).
Таблица 7 - Показатели изучения русского языка в высших учебных заведениях стран вне
СНГ и Балтии в 2004/2005 и в 2010/2011 академических годах
Количество вузов, в
Число студентов, изучавших
которых изучался
русский язык, человек
русский язык
Страны
Изме
Изменен
2010/1
2004/0 2010/1
2004/05
нени
ия
1
5
1
я
Восточноевропейские и
224
194
- 30
80 131
60 187
- 19 944
балканские страны
Страны Западной и
178
184
+6
30 133
34 300
+ 4 167
Северной Европы
Страны Азии
796
720
- 76
194
102
- 91 683
374
691
Страны Ближнего
26
21
-5
4 400
2 195
- 2 205
Востока и Северной
Африки
Страны Африки к югу от
16
13
-3
1 209
1 465
- 276
Сахары
Страны Латинской
23
24
+1
1 071
1 328
+ 257
Америки
Страны Северной
202
153
- 49
29 313
27 195
- 2 118
Америки и Океании
Итого / Изменения за
1 465
1 319
- 156 340
229
-111 802
2004/05 - 2010/11 гг.
907
105
Лидер по числу студентов и аспирантов, изучающих русский язык – Китай. Из 50 тысяч
человек 15 тысяч изучают русский язык в высшей школе как специальность, а 35 тысяч – как
иностранный (см. табл. 8).
Таблица 8 – Страны вне СНГ и Балтии с наибольшим числом студентов и аспирантов
вузов, изучавших русский язык в 2010/2011 академическом году
Страны
Число изучавших в вузах
Количество вузов, в которых
русский язык, человек
изучался русский язык
1. КНР
50 000
220
2. Польша
39 000
88
3. США
24 850
131
4. КНДР
20 000
240
5. Германия
11 950
50
6. Болгария
9 980
28
7. Чехия
7 770
15
8. Вьетнам
6 860
24
9. Монголия
6 760
10
10. Франция
5 500
22
В мире в настоящее время насчитывается в общей сложности 272 тысячи
преподавателей русского языка, из них 60% - в Российской Федерации. Основную часть
русистов (около 4/5) составляют школьные учителя. В наибольшей мере это характерно для
стран Западной и Северной Европы, где учителей русского языка в школах в 7 раз больше, чем в
вузах (см. табл. 9). Данное обстоятельство связано со стандартами численности групп
изучающих иностранные языки или обучающиеся на языках национальных меньшинств
нормами (например, в Швеции и Финляндии многие группы школьников, обучающихся на
русском языке либо изучающих его как родной язык/учебный предмет, составляют по 5
человек). В то же время в ряде стран, и прежде всего Средней Азии – нехватка учителей
русского. Универсальной проблемой русистов является старение опытных, квалифицированных
кадров и явное отсутствие их полноценной замены (профессия русиста сегодня - не самая
популярная). Неудовлетворительно решается и проблема повышения их квалификации. Это
касается и российских преподавателей русского языка и в еще большей мере – зарубежных
русистов.
Таблица 9 - Распределение преподавателей русского языка по типам учебных заведений и
группам стран (регионам) мира, человек
Тип учебных заведений
Группы стран
(регионы)
Школы
Учреждения
СПО
Вузы
Языковы
е курсы
Россия
128
977
25 000
8 500
-
162 477
СНГ и Балтия
65 803
2 706
7 213
103
75 825
Восточно-европейские
и балканские страны
6 413
2 357
2 584
980
12 334
Страны Западной и
Северной Европы
6 982
415
1 036
1 650
10 083
Страны Азии
4 915
1 059
3 098
270
9 342
Страны Ближнего
Востока и Северной
Африки
141
0
86
15
242
Страны Африки к югу
от Сахары
77
154
50
16
287
Страны Латинской
Америки
5
0
55
65
125
Страны Северной
130
0
1 633
220
1 946
213
31 691
24 255
3 319
272 664
Всего
Америки и Океании
Всего
399
Хорошая новость: планируется довести число зарубежных преподавателей русского языка,
приглашаемых на стажировки и повышение квалификации в российские вузы за счет средств
бюджета Российской Федерации, с двух тысяч человек в 2013 году до 15 тысяч – в 2020 году (и
уже в этом году в Россию смогут пригласить повысить квалификацию 2 700 зарубежных
русистов).
Баранова Любовь Андреевна (Крымский государственный медицинский университет им. С.И.
Георгиевского, Симферополь, Украина)
Аббревиатуры иноязычного происхождения: деривационный потенциал и
средства его реализации в русском языке
Предметом исследования являются иноязычные по происхождению аббревиатуры, в той или
иной форме заимствования употребляемые в русском языке новейшего времени. В докладе
рассматриваются способы, средства и особенности формирования дериватов на основе
аббревиатур иноязычного происхождения, которые функционируют в современном русском
языке в весьма разнообразном виде. Существуют различные способы заимствования
иноязычных аббревиатур: калька, транслитерация, транскрипция, прямое заимствование без
графического освоения, и деривационный потенциал заимствованных аббревиатур в
значительной степени зависит от способа их заимствования. Формирование новых лексических
единиц на основе заимствованных аббревиатур представляет собой определённую
разновидность языковой гибридизации, актуальной в разных сферах языка. Разные
заимствования демонстрируют разные темпы и степень вхождения в язык. Часть их (особенно
сходные по формальным показателям с русскими словами), изменив графическую форму,
достаточно быстро лексикализуются, формируют более широкую по сравнению с исходной
семантическую структуру, семантические связи, реализуют значительный
словообразовательный потенциал, образуя многочисленные дериваты. В целом, продуктивность
описываемых деривационных процессов в современном русском языке достаточно высока, и
интенсивность таких процессов в каждом случае обусловлена, в первую очередь,
экстралингвистическими факторами: актуальностью обозначаемых явлений в жизни общества
и, в силу этого, частотностью употребления сокращений и их дериватов в языке. От одной и
той же аббревиатуры производные могут образовываться разными способами, а сами
аббревиатуры на первом этапе освоения их русским языком могут употребляться в разной
графической форме, сосуществовать в виде нескольких вариантов, пока со временем не
складывается предпочтение в употреблении одной из форм: Эти варианты могут
дифференцироваться и по сферам их употребления: одни из них являются принадлежностью
письменной речи, другие же используются в разговорной речи или жаргоне. Эволюция
словообразовательных моделей, формируемых на основе аббревиатур (включая иноязычные), и
экспансия подобных образований в различные сферы письменной и устной речи
свидетельствуют о продуктивности описываемых деривационных процессов.
Вакулова Елена Николаевна (Северо-Западный институт управления Российской академии
народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской
Федерации,Санкт-Петербург, Россия)
Английские аббревиатуры-неологизмы: PR, GR, HR, QR, WI-FI - как это порусски?
Основной вектор в актуальных процессах неологизации определяется заимствованием в
больших масштабах лексических единиц из английского языка, претендующего на
эксклюзивный статус среди мировых языков.
Первые этапы процесса освоения английских заимствований – фонетический и
графический - русский язык реализует не всегда последовательно (ср. неологизмыаббревиатуры с латинским оформлением: CEO, GR, HR, OK, PR, QR, MBA, SMS, SWOT, WiFi). Доказательством незавершенности процесса освоения инициальных лексических
сокращений является также их несклоняемость.
Некоторые аббревиатуры, наряду с латинским, имеют и кириллический вариант
оформления, характерный, однако, лишь для разговорного стиля и публицистики (вай-фай,
джиар, кьюар, пиар, СВОТ. СМС, эйчар), причем в большинстве случаев они перестают
быть аббревиатурами и начинают склоняться, что доказывает (равно как и наличие
словообразовательных гнёзд – пиармен, пиарщик, пиарить, СВОТ-анализ, СМС-рассылка)
их вхождение в систему.
Неустойчивость в написании и произнесении подобных единиц приводят к трудностям
формирования терминологий новых научных и учебных дисциплин. Так, аббревиация в
терминологии менеджмента и PR создается различными способами с использованием:
1.
средств русского языка: партизанский маркетинг, ПМ (guerrilla marketing);
2.
английских вкраплений: метод U&A (usage and attitude;,
3.
транслитерации: ПОС, (POS, point of sale), АТЛ (ATL, аbovе– the-line), БТЛ (BTL, below-
the-line).
Некоторые коммуникативные затруднения могут возникать также в связи с наличием
межъязыковой омонимии, спровоцированной совпадениями в написании (ВВС -
British
Broadcasting Corporation, Би-би-си и Военно-воздушные силы).
Информация об употреблении неологизмов данного типа нигде не фиксируется,
поэтому в целях предупреждения коммуникативных неудач (при устном общении, чтении
вслух, аудировании), обеспечения их правильного репродуцирования и понимания, особенно в
языковой среде, необходима специальная работа.
Величко Алла Васильевна (МГУ им. М.В.Ломоносова, Москва, Россия)
К вопросу о работе над глагольным и именным управлением
Известно, что к наиболее частотным и трудно исправимым ошибкам относятся ошибки
на управление. Это свидетельствует о необходимости и важности этого аспекта работы на всех
этапах обучения.
В сообщении характеризуется пособие «Какой падеж: Какой предлог?», (Величко А.В.,
Башлакова О.Н, 3-е изд.– М.,2008 г). Оно ставит целью отработку употребления правильных
предложно-падежных зависимых форм после тех глаголов, существительных и прилагательных,
которые составляют лексический актив иностранного учащегося.
Материал пособия подобран таким образом, что предполагается чрезвычайно широкое
его использование при работе по корректировке речи учащихся любого профиля.
Пособие включает две части. Первая часть содержит материал для повторения русской
падежной системы: приводятся основные значения падежей, даются упражнения на отработку
падежных окончаний существительных разных типов склонения, прилагательных
и
числительных, имеются справочные таблицы с парадигмами склонения.
Вторая часть посвящена отработке управления общелитературной лексики. Она
включает два раздела. В первом
приводятся упражнения, направленные на отработку
управления базовой лексики, т.е. лексики начального этапа обучения. Второй раздел содержит
упражнения для основного и продвинутого этапов обучения. (I и II–III сертифицируемых
уровней). Типы упражнений довольно разнообразны. Например, разработаны упражнения,
реализующие принцип «параллельность», или «совмещение» учебных целей, которые кроме
отработки управления обеспечивают также решение других задач. Таковы упражнения,
посвященные
повторению
приставочных
глаголов,
многозначных
слов,
отдельных
семантических групп глаголов, закреплению тематической лексики и др.
В пособии дан список отрабатываемой лексики. Многие упражнения имеют ключи, что
позволяет использовать его для самостоятельной работы.
Валова Людмила Владимировна (Западночешский университет, Пльзень, Чехия)
Современные речевые варианты и их оценка с точки зрения нормы
1.
Современный
русский
язык
характеризуется
сегодня
так
называемой
«демократизацией», что очень часто проявляется в вольном обращении с литературной нормой.
В связи с активно происходящими современными языковыми процессами релевантен вопрос:
какие речевые варианты следует рассматривать как проявление языкового развития, а какие –
как «расшатывание» нормы.
2.
Вариативность
нормы
–
естественное
состояние
развивающегося
языка.
Кодифицированному изменению нормы предшествует появление ее вариантов, которые
фиксируются в словарях с теми или иными пометами. На наш взгляд, современные словари и
справочники отличаются весьма лояльным характером по отношению к некоторым речевым
употреблениям, что порождает чрезмерное количество порой необоснованно узаконенных
вариантов.
3.
Определение
законности-незаконности
речевого
варианта
применительно к области грамматики, орфографии и пунктуации.
заслуживает такой вопрос, как кодификация
актуализируется
Особого внимания
вариантов рода существительных
в разных
словарях и справочниках.
4. Орфографические и пунктуационные нормы – прерогатива исключительно письменной
речи. Как известно, эти нормы более стабильны, они подвергаются меньшему расшатыванию
именно благодаря своей принадлежностью к наиболее нормированной, тяготеющей к
соблюдению всех классических принципов письменной речи. Однако следует признать, что
современные публицистические и художественные тексты отличаются чрезмерной «свободой»
в области орфографии и пунктуации.
5. Свобода слова, демократизация вовсе не означают игнорирование языковой нормы и
опережающее признание появляющихся новообразований, которые не вписываются в
кодифицированную систему. «Нормализаторский радикализм» не должен преобладать в
процессе оценки того или иного речевого варианта. Задача лингвиста – взвешенно, корректно,
обоснованно дифференцировать сосуществующие варианты с точки зрения нормативностиненормативности.
Воробьев Владимир Васильевич(Российский университет дружбы народов, Москва, Россия)
Русский язык в социокультурной реальности: лингвокультурологическая теория
и практика описания
В докладе речь пойдет о трех лингвокультурологических направлениях по исследованию
русского языка в социокультурной реальности в соответствии с исполняемым проектом по
Гранту РГНФ № 13-04-00377/ 13-15 гг.
Во-первых, о разработке теоретических основ лингвокультурологии как нового научного
направления современной лингвистики, в связи с чем разрабатываются вопросы теории,
методы
и
общие
принципы
лингвокультурологического
исследования:
основы
лингвокультурологической теории слова, представляющей собой теоретическую модель
описания
когнитивной
и
языковой
деятельности
языковой
личности.
Для
лингвокультурологии практика построения самих этих направлений, теоретического и
прикладного, входит в сферу применения соответствующих аспектов: это первый исходный
опыт такого применения. Когда одним из важнейших и, при этом, дискуссионных вопросов
в системе лингвокультурологического знания продолжает оставаться вопрос о соотношении
теоретического и прикладного знания, а также ситуация все более расширяющегося спектра
прикладных
исследований
при
весьма
ограниченной
проработке
их
теоретико-
методологической базы, то это снижает эффективность прикладной лингвокультурологии,
как важнейшего инструмента методологической базы преподавания иностранных языков.
Современное состояние методики преподавания иностранных языков и, особенно русского
как иностранного, насыщено проблемными, а нередко и явно кризисными зонами, что делает
актуальным развитие лингвокультурологического знания в его прикладном звучании, в
стремлении теоретически «выстроить» лингвометодическое состояние той или иной
проблемы и обозначить стратегию ее разрешения с учетом этого лингвокультурного
контекста.
Во-вторых, в рамках второго направления нами была продолжена разработка
лингвокультурологической теории грамматики и исследование влияния общественных
изменений на модификацию языковой ситуации в целом, проводилось описание специфики
выражения модальных значений в условиях современной коммуникации.
В-третьих, продолжалась теоретическая разработка лингвокультурологической теории
слова. В настоящее время стало возможным объективно оценить некоторые результаты
произошедших процессов и описать их, достаточно чётко определить общее и различное в
состоянии лексических систем в так называемые переходные эпохи, периоды общественной
нестабильности.
.В.Воробьев
Русский язык в социокультурной реальности: теория и практика
лингвокультурологического описания лексических и грамматических единиц
В
докладе
исследованию
речь
пойдет
русского
о
языка
трех
в
лингвокультурологических
социокультурной
реальности
направлениях
в
соответствии
по
с
исполняемым проектом по Гранту РГНФ № 13-04-00377/ 13-15 гг.
Во-первых, о разработке теоретических основ лингвокультурологии как нового
научного направления современной лингвистики, в связи с чем разрабатываются вопросы
теории,
методы
и
общие
принципы
исследования
лексики
и
грамматики
в
лингвокультурологическом аспекте: основы лингвокультурологической теории слова,
представляющей собой теоретическую модель описания когнитивной и языковой
деятельности языковой личности; выявляется
корпус текстов – разновременных
источников, методики лингвокультурологического анализа. Подведены итоги на I-ых
Лингвокультурологических чтениях «30 лет Лингвокультурологии: итоги и перспективы»
по утверждению лингвокультурологии как новой филологической парадигмы научного
знания, что связано с непрекращающимся сложным и противоречивым процессом
становления ее структуры и типологии, формирования терминосистемы и, следовательно,
различием теоретического и прикладного аспектов, что, в свою очередь, ценностно
нагружено и задает новую теоретическую и лингвометодическую реальность. Для
лингвокультурологии практика построения самих этих направлений, теоретического и
прикладного, входит в сферу применения соответствующих аспектов: это первый исходный
опыт такого применения. Когда одним из важнейших и, при этом, дискуссионных вопросов
в системе лингвокультурологического знания продолжает оставаться вопрос о соотношении
теоретического и прикладного знания, а также ситуация все более расширяющегося спектра
прикладных
исследований
при
весьма
ограниченной
проработке
их
теоретико-
методологической базы, то это снижает эффективность прикладной лингвокультурологии,
как важнейшего инструмента методологической базы преподавания иностранных языков. В
центре внимания является положение о том, что, наряду с внутренними, собственно
научными
факторами
становления
самостоятельного
лингвокультурологического
направления в познании, связанными с осознанием потребности в формировании единой
"системы координат" для разновекторных исследований лингвокультурных феноменов (что
предопределило
постепенное
конституирование
фундаментального,
теоретико-методологического
лингвокультурологии
знания),
мощным
стимулом
как
для
становления этой отрасли в качестве прикладной науки стало все более явное расширение
"социального
заказа"
на
практически
ориентированное
знание
о
развитии
и
функционировании языка и культуры в различных их проявлениях, о культурных
процессах, закономерностях их протекания и механизмах регулирования. Современное
состояние методики преподавания иностранных языков и, особенно русского как
иностранного, насыщено проблемными, а нередко и явно кризисными зонами, что делает
чрезвычайно актуальным развитие лингвокультурологического знания в его прикладном
звучании, в стремлении теоретически «выстроить» лингвометодическое состояние той или
иной проблемы и обозначить стратегию ее разрешения с учетом этого лингвокультурного
контекста. Исследования В.В.Воробьева и И.П.Василюка, связанные с разработкой
лингвокультурологических научных оснований для практического решения социально
значимых проблем, коими богата российская методическая школа русистики, не могли уйти
в небытие – они стимулированы самой этой реальностью. Собственно, будущее
лингвокультурологии во многом зависит от понимания тех функций – явных и латентных,
которые язык и культура в новой ситуации призваны осуществить. В какой-то степени это
функции универсальные, т.е. одинаково присущие всем мировым теориям о языке и
культуре, в какой-то степени в России они будут специфическими. Подчас возникающая
наука слишком занята собой, это мы наблюдаем по защищаемым докторским диссертациям
особенно, она замыкается в себе, забывая о том, ради чего когда-то была вызвана к жизни,
т.е. для более точного разрешения постоянно возникающих в лингвистике и методике
противоречий. Кстати, печатью этого недуга было отмечено и бурно развивающееся во
второй половине ХХ века лингвострановедение. Будем надеяться, что это не будет присуще
лингвокультурологии: в ней самой какие-то проблемы со временем выдвигаются на первый
план и не сразу осознаются, а какие-то становятся второстепенными или вообще
неактуальными. В этом и проявляется лингвокультурная динамика. В осознании латентных
функций языка и культуры наука о них должна делать систематический вклад. Необходима
более интенсивная работа над теоретико-методологическими основаниями теоретической и
прикладной лингвокультурологии, что является важным условием укрепления статуса
данного научного направления. Развитие лингвокультурологии требует разрешения многих
сложных вопросов, возникающих в процессе ее становления и развития. В частности, одним
из значимых вопросов продолжает оставаться избыточная «разножанровость» проблемных
блоков, которые включаются в данное направление, что приводит к значительной
размытости границ лингвокультурологии и, вследствие этого, к определенному скепсису к
ней.
Во-вторых, в рамках второго направления нами была продолжена разработка
лингвокультурологической теории грамматики (Д.А.Парамонов) и исследование влияния
общественных изменений на модификацию языковой ситуации в целом, проводилось
описание
специфики
выражения
модальных
значений
в
условиях
современной
коммуникации. Рассматривается специфика понимания модальности в лингвистической
традиции, анализируются пути языкового выражения модальных значений, даётся
подробная их грамматического выражения. Сделано описание специфики выражения
модальных значений в элементарных предикативных единицах с глаголами, с глагольными
междометиями,
в
номинативных,
генитивных
и
эллиптических
элементарных
предикативных единицах.
В-третьих, продолжалась теоретическая разработка лингвокультурологической теории
слова (В.В.Шмелькова). Исследовалась тема "Лексическая деархаизация в современном
русском
литературном
языке».
Здесь
следует
отметить,
что
в
русском
языке
активизировались различные процессы в лексике и словообразовании, которые в новых
социально-политических условиях во многом отразили изменение общественного сознания
в России. В настоящее время стало возможным объективно оценить некоторые результаты
произошедших процессов и описать их, достаточно чётко определить общее и различное в
состоянии лексических систем в так называемые переходные эпохи, периоды общественной
нестабильности. Для того чтобы понять настоящее, иногда достаточно и необходимо
посмотреть на прошедшие эпохи, изучить и описать «настроение» каждой эпохи и её
языковую ситуацию, обращение к опыту западной цивилизации и интерес к своим
национальным корням и истокам, к российской истории. Возвращению в активное
употребление лексики, бывшей какое-то время малоупотребительной и неупотребительной,
во многом способствовала установка общества на возрождение части духовных традиций,
культурных ценностей и общественных реалий, утраченных в ходе истории. Важное
значение имел также такой социокультурный фактор, как переосмысление исторического
пути развития России и ситуация выбора дальнейшего пути развития страны.
Гусева Елена Рафхатовна (Петрозаводский государственный университет, Петрозаводск ,
Россия)
Об одной тенденции в синтаксисе русской разговорной речи: партикулярные
союзы в севернорусских говорах (лексемы с N-, Ž-партикулами)
В русском литературном языке проходят процессы дифференциации значений союзов,
освобождения от многозначных союзов, союзов-синонимов. В разговорной речи, в диалектной в
большей степени, отмечается сохранение и появление союзов-дублетов, двойных союзов когда
если,
ровно
как,
аналогов
союзов
может…может,
неведь…неведь,
незнай…незнай
‘может…может’, полисемантичных союзов, причем некоторые их них могут выражать и
сочинительные, и подчинительные отношения кóе ‘как’ и кое... кóе ‘то…то; иногда…, иногда’.
В отличие от литературного языка, в котором отмечается рост составных союзов
дифференцированных значений (в том случае если, по той причине что, вследствие того что,
до тех пор пока и т.д.), в диалектной речи сохраняются и формируются простые по структуре
грамматические средства связи. Часть из них - так называемые партикулярные союзы, наличие
которых фиксируют русские региональные словари (СРНГ, СРГК, АОС, СООН, СОАН, СВГ и
др.). Партикулярные лексемы - образования, сформировавшиеся в результате агглютинации
древних первоэлементов – партикул *li, *le, *bo, *žе- и др. под воздействием закона
Ваккернагеля. Партикулы охватывают «корнесловы», не имеющие номинативного значения и
соотносящиеся с конситуацией, контекстом и модальностью (частицы, местоименные наречия,
междометия, местоимения, союзы) (термин Т.М. Николаевой).
В настоящей работе в динамическом аспекте рассматриваются структурно-семантические
характеристики лексем с n-, ž-партикулами, 2-4-компонентных кластеров, т.е. сочетаний
партикул. Изучаются их генетические связи и ареальная дистрибуция в современных и древних
славянских языках: проводится сопоставление сведений севернорусских говоров с материалами
толковых (БАС, Ожегов), этимологических (ЭССЯ, Фасмер), исторических (Срезневский, СлРЯ
XI-XVII вв., СлРЯ XVIII в.) и др. лексикографических источников.
Киров Евгений Флорентович (МГПУ, Москва, Россия)
«Матрешка» русского языка
Можно утверждать, что русский язык в полном объеме представляет собой своеобразную
матрешку, в какой-то мере иллюстрирующую теорию трех штилей М.В. Ломоносова. В чреве
матрешки зиждется низкий вариант русского языка (только часть его можно отнести к
литературному) – это просторечие, жаргоны, арго и диалекты, но и канцелярит, который может
считаться низкой стратой СРЛЯ. Фактически этот язык представляет собой конгломерат
функциональных подъязыков, образующих стабильную и мало обновляющуюся систему, - он
отличается фантастической функциональностью и эмоциогенностью, стремлением к простоте и
универсализму лексики, включая обсценную. Этот язык
(хорошо знакомый всем русским)
образуют диалекты, жаргоны и просторечие, арго, канцелярит, «низкая» разговорная речь и т.д.
Самой крупной матрешкой оказывается современный русский литературный язык
высокого уровня, именно он описан в академической и вузовской грамматике и словарях,
используется в образцовых языковых произведениях. Этот язык можно отнести к высокому
стилю (на нем создаются тексты литературных произведений, журналистики, гуманитарной
науки, просвещения, ораторского искусства и т.д.).
Между малой и большой матрешкой расположена средняя, которая символизирует русский
язык среднего уровня, который структурно базируется преимущественно на школьной
грамматике и имеет диапазон варьирования от разговорной речи литературного языка до
стилистически
маркированный
текстов
официально-делового,
научно-технического,
профессионального, рекламного характера и т.д. Этот русский язык среднего уровня на самом
деле используется очень широко, в том числе и в Интернете (хотя в сети можно встретить
самую богатую стилевую палитру). Он в определенной степени соответствует тому, что в
англосаксонской лингвистике было названо стандартом (Standart English), т.е. это русский
языковой стандарт, так и не получивший полного нормативного описания, кроме лексики в
словарях.
Пожалуй, российская лингвистика всегда отличалась романтическим отношением к языку и
признавала высокий вариант литературного языка как единственный, достойный изучения и
международного распространения (большинство примеров в академической и вузовской
грамматиках – из литературной классики). Реалистический подход к использованию русского
языка свидетельствует, что значительная часть русскоговорящих говорит на языке низкого и
среднего уровня (русском стандарте), считая временные затраты на освоение языка высокого
уровня неокупаемыми.
Реалистический подход отразился только в практике преподавания
РКИ, в которой формируется комплексное описание средней нормы владения русским языком,
но на интуитивной основе. Основным объектом распространения русского языка в любом
масштабе (включая всемирный) оказывается язык среднего уровня - именно он лежит в основе
Всемирного русского языка, который функционирует как средство общения в международном
масштабе, - как язык ООН, диаспоры, как РКИ специалистов, студентов, любителей.
Важнейшая задача – это комплексное описание его стандартной нормы - и не только в сфере
лексики, но и грамматики, и прагматики.
Радбиль Тимур Беньюминович (Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского,
Нижний Новгород , Россия)
Антропоцентрические модели концептуализации мира в русском языке: глаголы
стоять, сидеть, лежать
В работе рассматриваются вторичные метафорические употребления русских глаголов
стоять, сидеть, лежать с неличными актантами. Данные употребления в когнитивном плане
можно
квалифицировать
как
модели
языковой
концептуализации
ситуации
антропоцентрической ориентации.
Так, весьма характерна для русского языка модель концептуальной метафоризации,
представленная в следующих примерах: Мальчик лежит на земле (активный субъект занимает
горизонтальное положение на поверхности)  Снег лежит на земле (вещество занимает к.-л.
пространство на поверхности). Во втором случае снег просто находится, существует на данной
поверхности, и глагол лежать здесь –– не глагол положения в пространстве, а глагол
существования.
В русском языке представлены многообразные типы таких антропоцентрических
способов концептуализации идеи ‘существовать, иметь место, находиться в к.л. точке
пространства / времени’ через идею физического состояния / положения человека: (1) стоять:
Стакан стоит на столе; Букет стоит в вазе; Вода стоит в пруду; В комнате стоит
табачный дым; В доме стоит шум; За деревней стоит лес; Погода стоит хорошая; (2)
сидеть: Костюм (хорошо / плохо) сидит; Гвоздь сидит в стене; Корабль глубоко сидит; (3)
лежать: Книга лежит на полке; Кошелек лежит в кармане; Дорога лежит через лес; Вещь
лежит без употребления; Снег лежит на земле; Город лежит в долине. Отметим также
релевантность данных моделей для концептуализации нахождения не только в физическом, но и
в ментальном пространстве: Передо мной стоит проблема; В голове сидит мысль; Душа не
лежит к этому человеку, –– что также подтверждает их востребованость в плане отражения
типично русских способов смотреть на мир, воплощенные в национальном языке.
Нетрудно видеть в анализируемых моделях языкового представления ситуации
отражение «телесности» языкового мышления: неодушевленные сущности описываются по
образу и подобию человека. В когнитивистике указанную «телесность» моделей языковой
концептуализации мира иногда называют, с легкой руки Дж. Лакоффа, conceptual embodiment
(концептуальная «воплощенность» в этимологическом смысле слова –– от «плоть / тело», т.н.
«телесная» воплощенность)..
Романова Нина Навична (Московский государственный технический университет им. Н.Э.Баумана,
Москва , Россия)
Русский язык в XXI веке: историческая миссия, современное состояние, перспективы
Занимая в мире значительное пространство Евразийского континента, находясь на
перекрестке цивилизаций и культур, русский язык (РЯ) вобрал в себя богатства классических и
новых языков Запада и Востока, мощной духовной культуры русского и взаимодействующих с
ним народов. И в этом его историческая миссия как хранителя мирового культурного наследия.
В новейшей истории РЯ приобрел статус языка крупнейшей мировой державы: языка
передовых науки и техники, образования, культуры и искусства. После распада СССР позиции
РЯ за пределами Российской Федерации были заметно ослаблены. Сегодня он имеет статус: в
странах СНГ – государственного или официального, языка межнационального общения или
национального меньшинства; в странах Балтии и остального зарубежья – иностранного языка.
Начало XXI в. отмечено ростом спроса на РЯ в области экономики и промышленности, науки и
образования, сервиса и туризма, что связано с усилением позиций России как партнера по
взаимовыгодному сотрудничеству.
Динамические процессы в сегодняшней русскоязычной коммуникации формируются
под воздействием экстралингвистических факторов и собственно языковых процессов. Последние
проявляют себя как объективные законы развития языка: закон системности и традиций,
хранящий существующую нормативную базу, закон аналогии, унифицирующий нормативные
варианты, закон экономии, ограничивающий использование языковых средств,
закон
диалектики грамматической системы, уравновешивающий действие в ней противоположных
тенденций. Эти законы и тенденции проявляются в речевой практике на всех уровнях языковой
системы в виде трансформаций, в целом отражающих ее эволюцию и самосовершенствование.
Современный
функционально-стилевое
русский
язык
богатство,
характеризуют:
развитость
лексико-фразеологическое
системных
связей,
и
многообразие
словообразовательных возможностей, литературно-художественная разработанность, гибкость
фонетико-интонационной системы и др. А соответствие таким критериям мирового языка, как
глобальность
распространения,
сознательность
принятия,
многообразие
функций
и
выразительных средств, доказывает конкурентоспособность РЯ как «языка глобального
общения».
Волегов Алексей Владимирович (Государственный университет Чжэнчжи, Тайпей, Тайвань)
Гаршин, Мережковский, Сологуб в «мире китайской культуры»
» В эпоху глобализации необходимость оперировать гигантскими культурными пластами
составляет необходимость развитой личности. В связи с этим сохранение и передача традиций и
ценностей национальных культур становится очень важной задачей. Особенно актуальным
представляется изучение переходных эпох культурного процесса. Так, искусство эпохи 1880-х,
непосредственно предшествующей Серебряному веку в России, отражает не только скрытые
ранее качества русского национального характера, но и общие тенденции процесса развития
художественной культуры. В докладе дается описание основных тенденций рецепции в «мире
китайской культуры» творчества русских писателей, в разной степени связаных с периодом
1880-х годов. Освоение этого пласта русской культуры отражает своеобразие и сложность
культурного процесса в самом «китайском мире» за последние 100 с лишним лет: а) в Китае до
1949 года, б) в Гонконге, в) в КНР, г) на Тайване. За это время разные тенденции в творчестве
рассматриваемых нами русских писателей (В.М. Гаршина, Д.С. Мережковского, Ф.К. Сологуба)
привлекали внимание переводчиков, издателей и ученых.
Бадагулова Галия Мултаевна (Международная академия бизнеса, Алматы, Казахстан)
О семантике комплексных знаков (на примере фразеосочетаний русского языка
Казахстана)
Природа семантики комплексных знаков
является одной из самых основных проблем в
лингвистике, семиотике (cм. работы: Г.Фреге, Дж.Фодора, З.Вендлера, М.Бирвиша, И. Суитсер,
Р.Ленекера, G. Pustejovsky, Е.С.Кубряковой, А.П.Бабушкина и др.).
Применение компонентного анализа
и
сфокусирование
его с
данными когнитивной
семантики позволили нам установить границы фразеосочетаний, их семное и концептуальное
содержание. На основе того, каким образом в концептуальном плане созданы комплексные
знаки – фразеосочетания,
компоненты которых
компоненты
есть возможность
представить их как: 1) фразеосочетания,
объединены на основе общего концепта;
2) фразеосочетания,
которых объединяются на основе соотношения концептов “целого и части”; 3)
фразеосочетания, компоненты которых объединены на основе стереотипности концептов.
Фразеосочетания, компоненты которых
имеют
фразеосочетания, в свою очередь, можно
общий концепт или концепты.
группировать на те,
а) у которых
Данные
общее
концептуальное содержание основана на одинаковых семах или семе у компонентов данного
знака (пенсионный фонд, оффшорная зона); б) общее концептуальное содержание
словообразовательными способностями одного
из
связано
компонентов (межконфессиональное
согласие,
Евразийский Союз); в) общность концепта достигается сочетанием сем
“абстрактность” и “конкретность” (официальный дилер, частное предприятие и т.д.).
Фразеосочетания (фразеономинации) создаются на основе соотношения концептов «целого и
части». В сочетаниях слов казахская диаспора, тюркский мир, Тюркская Вселенная общими для
их компонентов являются семы «нация», «мир», «Вселенная». Семы боле общего характера
конкретизируются семой согласуемого слова: «нация» и «конкретное название нации – казах»;
«мир» и «тюрки».
Фразеономинации созданы на основе концептов, указывающих на стереотипность ситуации. В
таких
фразеосочетаниях как расчетный показатель, арендная плата, союз четырех,
легализация капитала
заключены стереотипные
ситуации, которые связаны
с такими
процессами как рассчитать (учесть данные), арендовать, объединяться, легализовать.
Григорьева Татьяна Владимировна (Башкирский государственный университет, Уфа, Россия)
Универсальное в оценочно-символическом постижении мира
При изучении языка важно понимание его оценочных механизмов, которые помогают человеку
ориентироваться в лингвокультурных приоритетах и ценностной шкале данного языкового
сообщества. Важным аксиологическим средством познания и интерпретации действительности
являются метафорические бинарные оппозиции (свет – тьма, чистый – грязный, яркий – тусклый
и др.), которые лежат в основе описания любой картины мира; левая часть оппозиции считается всегда
маркированной положительно, правая – отрицательно. Ученые отмечают, что подобные
противоположности имеют глубокие корни: они были свойственны еще мифологическому сознанию.
Они являлись «осознанно существенными для ритуалов и мифов в архаичных (элементарных)
обществах с точки зрения самих членов коллективов, использующих эти знаковые системы» [Иванов,
Топоров 1974: 259].
Анализ и сопоставление текстовых фраз русского, польского, болгарского, татарского и
английского языков, содержащих оппозиции свет – тьма, верх – низ, белый – черный и др.,
показывает,
что
данные
метафорические
диады
выступают
носителями
глубокого
символического смысла и их символика имеет универсальный характер. В языковом сознании
они выступают как особый способ осмысления, видения мира, как некое мерило
действительности: два полюса, «+» и «–», хорошее и плохое, посредством которых познается и
воспринимается окружающее людей пространство. Такие метафорические противоположности,
показывая отражение чувственного восприятия картины мира, «приложимы к более общим
ситуациям», благодаря чему создают многослойность [Цивьян 2005]. В зависимости от
когнитивной значимости компонентов диады человек выбирает существенно важные для него
оппозиции и оперирует ими при оценке разных сфер своей жизнедеятельности, реализуя
сложившуюся языковую символику. Исследование символических значений бинарных
оппозиций, в том числе на основе разных языков, помогает понять логику постижения
человеком окружающей действительности, общие механизмы оценочной деятельности,
специфику мышления и вербального поведения представителей разных языковых культур.
Долгова Анна Олеговна (Белорусский государственный университет, Минск, Белоруссия)
Эталоны в устойчивых сравнениях: лексико-тематический состав
Образы, которые привлечены языковым сознанием в эталонную (правую) часть
устойчивых сравнений, представляют особый интерес, т.к. они отражают способ мышления,
вúдение окружающего мира и образ жизни каждого народа. О.И. Глазунова пишет: «В
образовании ассоциаций участвуют объекты, входящие в первый круг предметно-практических
связей жизнедеятельности индивидуума. К ним относятся предметы, окружающие человека в
повседневной жизни, представители флоры и фауны, различные природные явления […]»
[Глазунова 2000]. Материал исследования составили 266 русских, 212 английских и 277
немецких УС, отобранных из общих и фразеологических толковых словарей. Все сравнения с
учетом тематической отнесенности их правых частей были распределены на следующие
группы: 1) «Фауна; названия частей тела животных» (реветь белугой ‘громко, неистово кричать
или плакать’ (МАС, I, 78)); 2) «Флора» (расти (или вырасти) как грибы (после дождя)
‘появляться быстро и в изобилии’ (МАС, I, 347)); 3) «Стихии, силы и явления неживой
природы» (голова (или руки, ноги и т.п.) как (словно, точно) свинцом налита (налиты) ‘об
ощущении тяжести в голове, руках, ногах и т.п.’ (МАС, IV, 49));; 4) «Человек; названия частей
тела человека» (сидеть барином (как барин) ‘не участвовать в общей работе’ (МАС, I, 62)); 5)
«Артефакты; блюда» вертеться колесом ‘быть в постоянных хлопотах, суетиться’ (МАС, II,
72); 6) «Абстрактные и религиозно-мифологические представления» (дурен (или страшен) как
смертный грех (МАС, I, 346)); 7) разное (универсальная группа) ((пройти, пролететь) как одна
минута ‘очень быстро, незаметно’ (МАС, II, 274)). Если английский и немецкий языки более
близки генеалогически, чем русский/английский или русский/немецкий, то по тематической
отнесенности эталонов в УС наибольшее сходство обнаруживают русские и немецкие
компаративные фразеологизмы, что в определенной степени объясняется континентальностью
Западной и Восточной Европы, территориальной, экономической и торговой близостью русских
и немцев, способствующей контактированию языков. Меньшая степень близости относительно
тематической
принадлежности
английских/немецких
УС,
что
эталонов
связано
характерна
с
островным
для
русских/английских
географическим
и
положением
Великобритании, которое обусловливает бóльшую изолированность англичан от немцев и
славян.
Калимуллина Гульсина Улфатовна (Башкирский государственный университет, Уфа, Россия)
Проблема структурной полноты трансформированных эллиптических
предложений
Основные свойства неполных предложений как конкретно-речевых реализаций тех или
иных синтаксических моделей определены в литературе убедительно; что же касается так
называемых эллиптических предложений, достаточных по смыслу независимо от контекста и
ситуации речи, то вопрос о них требует еще обсуждения. Многие лингвисты считают, что
собственно-эллиптические предложения занимают «промежуточное положение между полными
и неполными предложениями». С одной стороны, предложения эти, как и обычные неполные
предложения, характеризуются незавершенностью, разорванностью грамматических связей. С
другой стороны, они отличаются от обычных неполных предложений, так как сохраняют свою
понятность и вне контекста, в отрыве от конкретной ситуации речи.
Данные конструкции можно охарактеризовать как семантически полные, по своей
структуре соотносительные с неполными.
Многие предложения со сказуемым такого типа
образовались в результате того, что неполные предложения трансформировались в полные. Они
самодостаточны по смыслу. Мы здесь обнаруживаем то, что структура неполных предложений
стала базой для создания предложений этого типа. По нашему мнению, для этих предложений
наиболее подходящим является название «трансформированные эллиптические предложения».
В отличие от неполных эти предложения свободно воспроизводятся в речи, строятся по
определенным структурным схемам, но образец неполных для них стал моделью предложения.
Рассматриваемым
нами
предложениям
можно
дать
следующее
определение:
трансформированные эллиптические предложения – это семантически полные (достаточные по
смыслу независимо от конситуации) предложения, которые характеризуются разорванностью
грамматических связей и для которых структура неполного предложения стала моделью.
Имнадзе Борис Леонидович (Грузинский технический университет, Тбилиси, Грузия, )
Практическое применение языковых моделей в связи с задачей обучения языку
Алгоритмические описания языка являютя, по сути дела, весьма важным разделом
лингвистики. Лингвистические модели могут стать базой для обеспечения системы,
имитирующей те или иные стороны человеческой деятельности, связанной с языковым
поведением: диалог,монолог,
перевод и обучение языку. Ядро этих систем
представляет собой лингвистические процессоры, которые выполняют функции
анализа и синтеза текста (речи). Так, анализ текста начинается с изолированных слов
(морфологический анализ, включая словарь основ): сведения о лексемах и
грамматических характеристиках, собранные на этом этапе, используются для
выявления синтаксической (синтаксический анализ), а затем и семантической
структуры текста. В процессе синтеза тот же путь проделывается в обратном
направлении. Уже реализованная часть системы (синтез словоформ в буквенной записи
и пр.) может быть использована в зависимости от нужд обучения, в справочном и
обучаемом режимах. В первом из них пользователь по исходной (словарной) форме
слова и заданным грамматическим характериистикам может по желанию вызвать
единственный член парадигмы, всю парадигму полностью или определяющую ее часть.
Этот режим может быть использован при составлении текста. Он может быть полезен и
при заучивании лексики. Этот же режим может
обеспечить пользователя
произвольным многообразием примеров, иллюстрирующих отдельные разделы (особая
наглядность связана с возможностью вызывать некоторые грамматически значимые
фрагменты парадигмы). Наконец, тот же режим, в частности, вариант образования
полной парадигмы, послужил основой для создания некого суррогата
морфологического анализа (анализ через синтез), для использования в процессе чтения.
Перечисленные выше ситуации возможного использования первого режима говорят о
его ориентированности не только на индивидуальную работу обучающегося над собой,
но и на работу в ауадитории вместе с обучающим
Павильч Александр (Минский государственный лингвистический университет, Минск,
Белоруссия)
Межкультурный дискурс как сфера исследований в современной
компаративистике
Понятие межкультурный дискурс используется в современной научной литературе в
достаточно широком значении и связывается преимущественно с межкультурным диалогом. В
данном случае межкультурный дискурс отождествляется лишь с дискурсом взаимодействия,
являясь способом манифестации явных или невыраженных отношений между культурами, что
значительно сужает его содержательную сущность. Методологическая организация и
проблемные направления компаративных исследований дают основания для рассмотрения
межкультурного дискурса в качестве объективированного отражения отношений между
реалиями
культурного
многообразия,
представленных
типологическими
сходствами,
аналогиями, межкультурными различиями и интерактивными процессами. Это позволяет
репрезентировать его в качестве метакатегории, связанной с одновременным конструированием
дискурсий подобия, различий и взаимодействия (диалога) разных культур. Эмпирические
факты,
обеспечивающие
верификацию
межкультурного
дискурса,
указывают
на
его
гносеологическое восприятие культуры, а следовательно дают основание для отождествления с
дискурсом знания, представляющим собой семиотически артикулированную актуализацию
проявлений культурного многообразия.Основу межкультурного дискурса составляет рефлексия
культурных текстов как манифестаций культурного многообразия, проявления которого
связываются
с
дискурсивным
компаративистикепроецируются
на
событием.
разные
Дискурсивные
культурные
практики
тексты
в
(фольклорные,
лингвокультурные, религиозные, этнонациональные), репрезентирующие отдельные аспекты
культурного многообразия и обеспечивающие целостное восприятие индивидуального облика
культурной среды. Метатекстуальная сущность межкультурного дискурса раскрывается в
рефлексивном
восприятии
комплекса
разных
культурных
текстов,
являющихся
репрезентантами культурной целостности.
Павильч,
А.А.
Становление
и
трансформация
статуса
культурологической
компаративистики. Минск: МГЛУ, 2011. 260 с.
Романовская Алла Алексеевна (Минский государственный лингвистический университет,
Минск, Белоруссия)
Внутренняя форма античного символа как особого лингвистического знака
1. Актуализация вопроса о внутренней форме античного символа связана с
особенностями последнего как мотивированного лингвистического знака. Внутренняя форма,
осознаваемая как мотивированность значения, образ или идея, положенные в основу
номинации, является фактом синхронии и диахронии в синхронном описании семантикопрагматических функций античного символа.
2. Символ – особый языковой знак – обозначает объект, персону мифа как реалию,
наделенную символической функцией, которая содержится в самой реалии. Функции реалии
древнегреческого мифа формируют значение (образное понятие) символа как элемента
культурного кода, представленного в языке вербальным знаком. Образ становится символом в
силу приобретаемой им функции в жизни социума, в жизни всего человечества.
3. Важная особенность символа состоит в его диспонибельности (резервности, наличии в
сознании, готовности к употреблению), доказывающей силу его коммуникативности. В символе
как диспонибельном знаке есть осознаваемая, актуализируемая носителями языка внутренняя
форма (на основании мотивации символа к мифу), которая рассматривается как явление
синхронии. Синхронная внутренняя форма коррелирует, но не отождествляется с диахронной
(этимологической) внутренней формой.
4. Этимологически имя Одиссей характеризуется как обозначение гнева, ненависти
(οδύσσομαι «οργίζομαι, μισώ»), а страдающий от гнева богов герой – как человек
«божественного гнева», «ненавистный» богам (по Гомеру). В имени Одиссей «посеяны»
«семена смысла», придающего имени статус символа. Структуру имени Одиссей, которое
отражает в мифологическом сознании структуру образа героя, формируют семантические
признаки ‘ум’, ‘мудрость’, ‘находчивость’, ‘сила’, ‘ловкость’, ‘храбрость’, ‘безупречность’,
‘дружелюбие’, ‘страдание’; ‘хитрость’, ‘обман’, ‘месть’, ‘жестокость’, ‘вражда’,
‘предательство’, ‘разрушение’. На их основании символ Одиссей входит в константное
объединение «геройство/антигеройство». Этимологическая внутренняя форма имени Одиссей
связана с синхронной внутренней формой в семантике символа, что обеспечивает определенный
уровень мотивированности значения символа Одиссей: чем выше уровень мотивированности
значения символа, тем яснее проступает внутренняя форма на поверхности языкового сознания,
и следовательно, символ наиболее готов к употреблению, наиболее диспонибелен.
5. В языке литературного текста античный символ присутствует как универсальный
элемент кода культуры. Функционируя в качестве тропа, он приобретает вариативный
окказиональный смысл, который образно репрезентирует воображаемый предмет. Внутренняя
форма оценочно-экспрессивной символической метафоры соответствует ассоциациям,
устоявшимся в языковом сообществе как национально-культурный эталон.
Саакян Левон Николаевич (Государственный Институт русского языка им. А.С. Пушкина,
Москва, Россия)
«Мерцающая коннотация» в эргонимах
Эргонимы,
имена
собственные
деловых объединений людей чрезвычайно
многообразны, но среди них выделяются названия заведений общественного питания с
национальной составляющей. Для передачи национального колорита в них используется
национально-специфическая (часто безэквивалентная) лексика, например, названия
национальных блюд, топонимов и их производных, прецедентных феноменов, элементов
словообразования и морфологии иностранных языков, особых графических элементов.
При этом наиболее удачными оказываются компактные и аттрактивные эргонимы,
которые указывают на функцию и локализацию предприятия, тем самым отвечая, в
наших терминах, принципу конкуренции информативности и декоративности,
одному из важнейших в рекламе.
Для создания мерцающих коннотаций и аллюзий в эргонимах задействуются все
возможности языка в трех регистрах: фонетическом, графическом и идеографическом,
как в номинациях "Лагманджо" (для передачи специфически-кавказского произношения
в названии фоном присутствует буква J), «Шашлык-Машлык» (формант «м» в составе
редуплицируемого компонента передает характерное для тюркских языков значение
собирательности ‘шашлык и все, что к нему полагается’, а для русского уха звучит лишь
как речевая пародия). В других случаях сращиваются знаки разных культур, как в
названиях ресторанов «Дон Дракон» или «Дон Иван». Либо же используется прием
карнавализации бранной лексики, как в эргонимах «Швайн», «Пьяный Дятел», «Япона
Матрена». Иногда используется игра с инокультурными идиомами,
как в названии
«Суши весла», где наименование модного блюда японской кухни входит как компонент
в русскую сленговую идиому со значением ‘прекращение действия’.
Саникидзе Инга Тенгизовна (Тбилисский государственный университет им. Ив.
Джавахишвили , Тбилиси, Грузия)
Шарабидзе Тамара Тамазовна (Тбилисский государственный университет им. Ив.
Джавахишвили, Тбилиси,Грузия)
Семья Дмитрия Кипиани – популяризатор русской и грузинской культур
C учетом времени и обстоятельств интеграция Грузии в государственно-политическое и
экономическое пространство России явилась приемлемой для грузинских деятелей XIX века,
хотя непременным условием предполагалось сохранение и возрождение языковой и культурной
самобытности страны. Для грузин, получивших образование в России, она осознавалась как
центр европейского образования. Подобное отношение вполне согласуется с точкой зрения о
том, что грузинские общественные деятели предстали преданными России государственными
служащими. Среди них – Дмитрий Кипиани, ныне канонизированный святым. Дмитрий
Кипиани (политический деятель, писатель, публицист и переводчик) на банкете сотрудников,
устроенном в Тбилисском ботаническом саду, с гордостью провозгласил: «Я – русский своей
службой, куском хлеба, который ем, и направленностью своей мысли. Я – грузин по фамилии,
племени и языку собратьев». Хотя достаточно было появиться угрозе грузинской национальной
культуре, как Д. Кипиани ополчался против тех русских или грузинских чиновников, от
которых она исходила, и даже физически он был принесен в жертву грузинскому делу.
Вся семья Дмитрия Кипиани служила популяризации русского языка и литературы. Для нас
особый интерес вызывает деятельность его старшего сына – Николоза Кипиани. В
Брюссельском университете он основал кафедру языкознания и сам стал во главе обучения
русскому языку и литературе, был популяризатором творчества Л. Толстого. Он оставил в
большом количестве рукописи на французском, русском и грузинском языках. В них
отображена история Грузии, а также освещены педагогические и лингвистические вопросы. По
пути отца пошла его старшая дочь – Вета, которая в Грузии обучала русскому языку и
литературе.
С точки зрения популяризации русской и европейской культур чрезвычайный интерес вызывает
и деятельность младшего сына Дмитрия Кипиани – Котэ Кипиани. Он был единственным из
грузин, который получил высшее аграрное образование. Им был составлен довольно
объемистый русско-грузинско-латинский ботанический лексикон, над которым он работал 13
лет. Наилучший знаток русского и французского языков – Котэ Кипиани хорошо знал изданные
на этих языках лексиконы и осознавал необходимость их составления на грузинском языке, как
для будущего развития конкретных отраслей (здесь: ботаника), так и для редактирования
правильного, безошибочного перевода. Человека, не имеющего специального лингвистического
образования, это дело увлекло настолько, что вскоре он замыслил создать «Академический
словарь» по аналогии с энциклопедическим словарем Ф. Ф. Павленкова. Он сам отработал
метод подбора единиц лексикона. Известно, что Котэ Кипиани работал над «Академическим
лексиконом» 15 лет. Его лекикографическая деятельность сыграла большую роль в деле
просвещения и европеизации грузинского народа.
Деятельность членов семьи Кипиани рассматривается в статье с точки зрения популяризации
русского языка и литературы.
Чалыкова Татьяна Ивановна (Шуменский университет им. Епископа Константина
Преславского, Шумен , Болгария)
Кузнец, козни и коварство. К вопросу о моделировании архетипического слоя
концепта коварство .
При
представляется
исследовании
обращение
архетипического
к
данным
слоя
этимологии.
концептов
Первым
весьма
и
продуктивным
необходимым
этапом
этимологических исследований, сыгравших важнейшую роль в определении базовых архетипов,
явился лингвистический сравнительно-сопоставительный метод. Вместе с тем, данные
сопоставления различных языков и развития значений слов не всегда в полной мере могут
вскрыть их глубинные смыслы.
Этимология зарождалась в тесной связи с мифологией: при культурной трансмиссии
мифа изменялись первичные смыслы и названия. С другой стороны, понимание смысла мифа и
функций мифических героев во многом зависело от понимания архетипических образов как
фрагментов мифологической картины мира. Поэтому реконструкция первоначальных смыслов
предполагает некоторый экскурс во времени в культурно-социальном пространстве и
понимания того, как мы понимаем. Эту задачу можно решить при привлечении данных
сравнительного языкознания, мифологии, культурологии, истории, социологии а также данных
психологии, когнитивистики и других смежных наук. Особенно важным оказывается учет
непосредственных культурных контактов, системы связей и взаимоотношений, а также
трансмиссий смыслов, связанных с влиянием предрелигиозных, языческих картин мира,
который позволяет заполнить „лакуны” в этимологических рядах слова и уточнить этимологию
слов-первообразов, которые имеют отношение к мифологической картине мира.
На основании вышеизложенного интегративного подхода в настоящей работе
уточняется этимология слов кузнец и козни, составляющих архетипический слой концепта
коварство.
Сулейменова Элеонора Дюсеновна (Казахский национальный университет имени АльФараби, Казахстан)
Амренова Раушан Сактияровна (Кокшетауский государственный университет им.
Ш.Уалиханова, Казахстан)
Национальная маркированность когнитивных пространств
Когнитивные пространства маркируются стереотипами, и изучение языкового сознания можно
осуществлять с помощью речевых реакций как фрагментов единого ментально-лингвального комплекса
с глубинными ассоциативно-вербальными связями. Осуществленное панорамное исследование
фрагментов языкового сознания представителей нескольких лингвокультурных сообществ, длительное
время проживающих на территории Казахстана, выявило устойчивые коннотативно-культурные
доминанты, выражающие стереотипные представления друг о друге. В докладе анализируются реакции
на стимулы казах (казашка) и русский (русская). Списки стереотипов, подтверждая, что в основе каждой
культуры лежит особая система ценностей и когнитивных схем, выявили собирательный образ казаха:
гостеприимный, щедрый, придерживается установленных традиций и обычаев, почитая предков,
родителей, старших и передавая младшим позитивный опыт, относится к семье как к основе жизни,
обеспечивающей защиту, социальную поддержку, стабильность и гармонию, сочетает уважение к
другим народам и их культуре с глубоким патриотизмом и чувством долга и др. Приверженность
традициям – это наиболее яркий компонент стереотипизации образа казаха как самими казахами, так и
респондентами иных национальностей. Наблюдающееся стремление ко всему прогрессивному, наряду с
сохранением обычаев и традиций, оценивается как эластичность характера казахов, уверенно и
солидарно противостоящих перипетиям жизни. Обнаружено совпадение дескрипторов интраобраза и
экстраобраза в коннотативно-культурных доминантах русский (русская): наделен широкой душой,
хлебосолен, трудолюбив и одновременно ленив, эмоционален, обладает неукротимой природой,
сметливым умом, непреклонной волей, выносливостью, добросердечием, добрососедским отношением к
другим национальностям, умением придерживаться своих традиций, обычаев, независимо от
местонахождения и др. Выявлено влияние на языковое сознание особенностей поликультурной среды
обитания, которая формирует специфическое отношение к духовным и культурным ценностям.
Королёва Алла Валерьяновна (Киевский национальный лингвистический университет, Киев
,Украина)
Конструктивная когнитивная семантика как синтетическая теория о значении
Дискуссия современного языкознания в плоскости теории значения остается открытой,
поскольку объяснение природи лексического значения слова представителями когнитивной
семантики как ментального явления, приобретающего свое бытие только в сознании человека и
являющегося составляющей структур его знаний об окружающем мире, способствовало новой
постановке и формулировке проблемы, связанной с доказательством енциклопедического
характера этого феномена в широком понимании.
Ответ на этот вопрос можно будет дать, обратившись к положениям конструктивного
постижения, где основной акцент ставится на разграничение таких понятий, как знание
–
“основа понимания в эпистемологии и представление – основа понимания в когнитологии” (см
подробнее: [Дацюк 2008, с. 49-57]).
Если знание – это совокупность понятий и концепций, которые, с одной стороны,
подтверждены опытом, структурированным в объекты, а с другой – онтологизированы в
представлениях и вписаны в картину (конструкцию) мира, […] то онтологически представление
не является знанием, не является “кодированием сенсорной информации разумом”, т.е.
“наглядным образом предмета, воспроизведенным в воображении по памяти”, не является
“денотатом означающего слова”. Представление – это структурное соотнесение позиций
мышления через связи и подобия, создание структурных конструкций еще до заданных
объектов и предметов, еще до денотатов, извлекаемых из слов. Переводом представлений в
знания занимается наука, получившая название теоретико-онтологический конструктивизм [там
же].
Таким образом, в языкознании сегодня формируется новая синтетическая теория
конструктивная когнитивная семантика, в которой центральное место продолжает занимать
значение в его взаимоотношении со знаним, представленим и истолкованием (постижением).
Если в целом когнитивная лингвистика была направлена на изучение структур представления
знаний, то конструктивная когнитивная семантика ставит своей задачей исследовать процесс и
механизм конструирования представлений, а не знаний […]; это уже не познание знаний, а
постижение представлений. Конструктивное постижение – это конструирование новых
представленческих структур понимания.
С таких позиций необходимо рассматривать феномен значения, опираясь на его
енциклопедический характер как основу для реконструкции представленческих структур
понимания мира.
Крупяник Алексей Павлович (ИГЛУ, Иркутск, Россия)
Кузьмищева Наталья Михайловна (ИГЛУ, Иркутск, Россия)
Концепт «Россия» в поэзии Ю. Ольховской
В первой строке стихотворения Ю. Ольховской «Россия» «Мнится мне, что я тебя не
знаю» можно увидеть посыл к стремлению познания, необходимость в некой поэтической
«верификации», проверке истинности и достоверности представлений о России. Вторая строка,
уточняющая: «Или, может быть, не признаю…», – дополняется новыми смыслами из контекста
всего произведения: не признаю родства («...Я тебя оплакивать не стану – / Ни молитв не
стоишь ты, ни слёз…), не признаю величия и правоты («Встанешь на скрещении дорог / … / –
Ближе будет дьявол, а не Бог»).
Истинность отрицательного отношения лирического героя к России ставится под
сомнение многократным употреблением слова «мнится», которое указывает на неточность
представлений, процесс формирования отношения к России через призму знаний об истории
страны прошлого века и личного эмоционального опыта автора. Название стихотворения
«России» подчеркивает адресованность текста. Лирический герой как бы высказывает свою
позицию одушевленной России, в момент высказывания познавая её: «Может быть, не ходишь
ты по краю – / Господу по-прежнему близка...».
Ключевыми образами, создающими семантический объём концепта «Россия» с
отрицательной коннотацией
в творчестве Ю. Ольховской, становятся образы, связанные с
советской идеологией и тоталитарным режимом: серп и молот («Может быть, тебя ещё не раз
/ В серп загнут и молотом захлещут…»). В стихотворении «Белые призраки» новая власть
сравнивается со смертью, которая носится с серпом по дорогам, соотносится с воронами
(«Здесь, в полях, заклевала меня / Воронья необъятная стая»); небо хранит отсвет событий
прошлого, символ большевистской воли наполняется признаками трагических событий
(«...Яростно сияют звёзды кровью»).
Тема белого движения воплощается с положительной коннотацией через образы
Колчака, царя). Колчак представляется в виде всадника, защитника царя и веры на белом коне
(«Я седлал в этом поле коня / ... / Где теперь белоснежный мой конь?»), в конце стихотворения
отождествляется с Георгием Победоносцем. Белый цвет белого движения противопоставляется
красно-черной палитре новой власти (оппозиция «положительное – отрицательное»). Для
лирического героя потеря царя является трагической («Кто заплачет при мысли: Царь? – /
Только я о Царе заплачу»).
В интересе к революционным событиям молодой начинающей поэтессы проявляется не
просто ностальгическая досада по утраченной России, но и стремление осознания современного
пути России.
Гончарова Зоя Васильевна (Мариупольский государственный университет, Мариуполь
,Украина)
Концептуальный анализ игрем в текстах публицистических Интернет-изданий
В лингвистической литературе феномен языковой игры изучался преимущественно в
аспектах нормы и аномалии [1], лингвистического эксперимента [5], лингвокреативной
деятельности говорящего [2].
В исследованиях последних лет авторы осуществляют комплексный подход к изучению
данного явления. Так, И.Э. Сниховская предпринимает попытку когнитивно-коммуникативного
описания механизмов, средств и приемов языковой игры и понимает данное явление как
осознанную интенциональную, ненормативную, лингвокреативную деятельность индивида с
целью создания остроумных высказываний [6]. Л.В. Лисоченко и О.В. Лисоченко исследуют
языковую игру в свете металингвистики и теории коммуникации и определяют ее как особый
вид
речетворческой
семиотической
деятельности
[3].
А.А.
Негрышев
рассматривает
референциальный и прагматический аспекты языковой игры в медиановостях [4].
В данном исследовании языковая игра выступает объектом лингвистического анализа,
исследуется ее концептуальный потенциал и способы его реализации в публицистическом
тексте. Для обозначения конкретных проявлений языковой игры используется термин «игрема»,
понимаемый как коммуникативная инновация, представляющая собой нестереотипную
языковую единицу, функционирующую в ассоциативном игровом поле
[6, с. 78].
Концептуальный потенциал определяется как способность игрем выступать средством
концептуализации явлений действительности и формировать концептосферу анализируемого
текста.
Материалом для исследования послужили тексты украинских информационнопублицистических интернет-изданий «Трибуна України», «Тема» и «ТСН.ua» (раздел
«Мнения»).
В большинстве проанализированных текстов игремы выступают в качестве заголовков,
что свидетельствует о значимости данных единиц в концептуальном пространстве текста. Для
их создания авторы используют приемы аллюзии, парадоксальных сочетаний, антонимической
замены компонентов слова или словосочетания в составе названия статьи, трансформирования
прецедентных единиц, а также различные графические средства (выделение аббревиатуры в
составе слова, использование скобок, выделение части слова). Концептуальное содержание
игрем впоследствии репрезентируется в текстах с помощью ключевых лексем и семантически и
парадигматически сопряженных с ними повторяющихся слов. Обобщение всех контекстов, в
которых употребляются ключевые слова, позволяет смодулировать структуры концептосферы
всего текста: выделение в ней ядра, приядерной зоны, ближайшей и дальнейшей периферии.
Результаты данного исследования позволяют сделать вывод о том, что игремы как
базовые единицы языковой игры, занимая ключевые позиции в текстах средств массовой
информации
публицистического
характера,
становятся
неотъемлемыми
компонентами
концептосферы таких текстов и часто играют ведущую роль в формировании ее центральной
зоны.
Джагоднишвили Темур Иванович (Грузинский технический университет,Грузия)
Создание интелектуального эллектронного словаря грузинского языка
Цель работы создания инфраструктуры информационного, сетевого и програмного обеспечения
грузинского
языка,
поддерживающего
обработку
значительных
компонентов
данных
грузиноязычного пользователя на его родном языке.
Разрабатывалась компьютерная база данных основ грузинского языка с их морфологическими
характеристиками: для существительных, были выбраны параметры, определяющие парадигму
основы при ее склонении: – модель склонения основы (более 10 моделей); – допустимость для
данной основы множественного (или единственного числа); для глаголов, были выбраны
параметры, определяющие парадигму основы при ее спряжении: – модель спряжения основы
(более 30 моделей); – допустимость для данной основы различных серий, а также
множественного (или единственного числа);
для наречий - параметры, определяющие
квазипарадигму основы при употреблении различных частиц.
В качестве источника базы данных был использован текст русско-грузинского трехтомного
словаря Д. Чубинашвили и его «Грузинско-русского словаря». Для автоматического
формирования
морфологических
параметров
была
разработана
специализированная
программная система, работа которой была основана на сопоставлении словоформ в
именительном и родительном падеже (для
существительных) и сопоставлении словоформ в 1-ой, 2-ой и 3-ей серии (для глаголов).
Основной трудностью при формировании базы данных было существование морфологических
омонимов. Например, необходимо квалифицированное разделение моделей основы «მ ხ ა რ-»,
для которой существует и консонантный вариант «მ ხ ა რ-ი », и вокальный вариант «მ ხ ა რე », имеющие как различные парадигмы, так и существенно отличающиеся семантики.
Жеребов Владимир (Католический университет Лёвен, Бельгия)
Когнитивная грамматика как метод анализа русскоязычных литературных
тектстов
Когнитивная Лингвистика, вышедшая на передний план в современном языкознании
дала начало различным теоретическим течениям. В последние годы на основе ряда когнитивных
теорий было сформировано новое направление в анализе текстов, получившее название
Когнитивная Поэтика. Когнитивная Поэтика находится на пересечении языкознания,
психолингвистики и стилистики, рассматривая литературу с точки зрения психологии ее
восприятия. Одной из наиболее разработанных современных когнитивных теорий,
применяемых в анализе текстов является Когнитивная Грамматика, предложенная Р.
Лангакером. В данном докладе предлагается пример практического применения Когнитивной
Грамматики к анализу русскоязычного поэтического текста. Такой подход с одной стороны
демонстрирует возможности Когнитивной Грамматики, разработанной изначально для
английского языка как практического инструмента анализа текстов, написанных на русском, а
так же выявляет языковые и когнитивные закономерности, особенности воздействия языковых
средств выразительности на восприятие и позволяет в теоретически обосновать постулаты,
выявленные при анализе поэтического текста эмпирически в рамках классического
литературоведенья.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Русский Язык, Когнитивная Лингвистика, Когнитивная Поэтика,
Когнитивная Грамматика, Анализ Текста, Стилистика.
Медведева Елена Вячеславовна (МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия)
Отражение тенденций языковой глобализации в современном русскоязычном
дискурсе
Изменения
в
политической,
экономической,
социальной
и
культурной
сферах
современной России не могли не затронуть сферу языковую, в которой, как в зеркале,
отразились
глобальные
процессы,
характерные
для общества
ХХI
в.
Многообразие
разноплановых трансформаций, коснувшихся самых разных сфер деятельности человека, а
также, собственно, глобализация, понимаемая как процесс всемирной интеграции и унификации
(в том числе культурной и языковой), обусловили возникновение многочисленных языковых и
речевых инноваций, появившихся в фондах русского языка.
К числу таких новых речевых тенденций и языковых явлений следует отнести, в первую
очередь:
1) макаронизацию/ пиджинизацию профессиональных жаргонов и бытовой речи,
2) создание эвфемизмов для соблюдения корректности высказывания,
3) использование сленгизмов, жаргонизмов, стилистически сниженной и обсценной лексики в
художественной, общественной и (нередко) официальной речи для усиления эмоциональноэкспрессивно-оценочного потенциала высказывания,
4) создание дериватов и сокращений на материале родного языка, а также на базе
заимствований как по существующим в родном языке, так и по заимствованным
словообразовательным моделям,
5) замену отдельных лексем словосочетаниями (формальное расширение лексической единицы
с приблизительным сохранением ее семантики),
6) усиление категории неопределенности в речи,
7) появление так называемой «новой пиктографии».
Перечисленные тенденции, являющиеся отражением глобальных культурно-языковых
процессов, указывают, в том числе на формирование нового «своего рода
интернационального, космополитического «лингвопсихотипа»
Шишкина Светлана Григорьевна (Ивановский государственный химико-технологический
университет, Иваново , Россия)
Функция языка в художественном пространстве антиутопии
Recepcija hudozhestvennogo teksta – jeto vstuplenie chitatelja v igrovye otnoshenija,
predlagaemye avtorom, kogda real'noe i vymyshlennoe uravnivajutsja v pravah i pomogajut
dekodirovat' avtorskuju koncepciju. Odnim iz jelementov namerennogo obnazhenija mehanizma
kreativnosti javljaetsja zachastuju jazyk antiutopicheskogo proizvedenija.
V jetom smysle besspornyj interes predstavljaet roman-antiutopija anglijskogo pisatelja Je.
Berdzhessa «Zavodnoj apel'sin». Jazyk, special'no sozdannyj avtorom, konstruiruet ambivalentnuju
igrovuju situaciju. Geroi proizvedenija – podrostki, buntujushhie protiv obydennoj lzhivosti
okruzhajushhej dejstvitel'nosti. Ih jazyk vmeshhaet i 250 nominacij, obrazovannyh ot russkojazychnyh
kornej. S ih pomoshh'ju avtor smodeliroval novyj sleng “Nadsat”, kotoryj prevrashhaet roman v igrurebus, v zakodirovannyj tekst. Ego smysl vynuzhden razgadyvat' chitatel'. Jazykom «nadcat'»
pol'zujutsja geroi s iskorezhennym, razorvannym soznaniem, chto harakterno dlja zhitelej ljubogo
totalitarnogo antiutopicheskogo sociuma. Ispol'zovanie transliterirovannyh russkojazychnyh kornej
ob#jasnjaetsja, sudja po vsemu tem, chto Rossija i russkij jazyk v period sozdanija «Zavodnogo
apel'sina» – 60e gody HH stoletija – byli dlja avtora olicetvoreniem lzhi, licemerija i nasilija.
Toponimika i logosfera romana ne pozvoljajut usomnit'sja v znakomstve avtora s realijami
socialisticheskoj dejstvitel'nosti v SSSR. Slovar' slenga «nadcat'» vkljuchaet v sebja ponjatija,
harakternye dlja molodezhnogo slenga raznyh kul'tur.
Jazyk, vypolnjaja diagnosticheskuju funkciju, javljaetsja kamertonom sostojanija obshhestva
kak v russkojazychnoj klassicheskoj antiutopii, tak i v obrazcah jetogo zhanra novogo vremeni
(romany V. Vojnovicha, T. Tolstoj, M. Elizarova, V. Benigsena i dr.). Harakternoe ispol'zovanie
jazyka obnazhaet otorvannost' prostranstva zhestokoj, vzorvavshejsja iznutri antiutopii ot tradicij,
istorii, proshlogo.