На правах рукописи Хафизова Ольга Ильдусовна КОНЦЕПТЫ «ЛЮБОВЬ» И «РАБОТА»
advertisement
На правах рукописи Хафизова Ольга Ильдусовна КОНЦЕПТЫ «ЛЮБОВЬ» И «РАБОТА» В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА (на материале китайского и русского языков) Специальность 10.02.19 – теория языка АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук Кемерово 2011 Работа выполнена на кафедре русского языка ФБГОУ ВПО «Алтайская государственная академия образования» им. В. М. Шукшина Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Трофимова Елена Борисовна Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Заика Владимир Иванович кандидат филологических наук, доцент Кондратьева Ольга Николаевна Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского» Защита состоится 29 марта 2012 года в 17:00 на заседании диссертационного совета Д212.088.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ФГБОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» по адресу: 650043, Кемерово, ул. Красная, 6. С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Кемеровский государственный университет». Автореферат разослан 29 декабря 2011 г. Ученый секретарь диссертационного совета М. А. Осадчий 3 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Исследования последних лет, посвященные межкультурной коммуникации в современном мире, выдвигают на первый план взаимоотношение человека и окружающего мира, связь человека, мышления и социокультурных факторов. Опыт применения в международном общении разных языков указывает на наличие общих мыслительных конструктов и их специфическое оформление. Понимание самобытности национальной культуры и элементов ее общности с культурой изучаемого мира становится одной их основных проблем. В отечественной лингвистике активно обсуждаются феноменологические особенности языковой картины мира: статус, признаки, структура, способы овнешнения, соотношение индивидуального и коллективного (Н. Д. Арутюнова, 1998, Е. С. Кубрякова, 1988, Г. В. Колшанский, 1990, В. И. Карасик, 2004, А. А. Леонтьев, 1993, В. И. Постовалова, 1987, Р. М. Фрумкина, 1999, Д. С. Лихачев, 1996, Л. И. Гришаева, М. К. Попова, 2003, А. Н. Попкова, 2005, Е. Л. Мосунов, 2007, И. Ю. Мысоченко, 2005, Е. В. Иванова, 2010). Языковая картина мира – определенным способом категоризованная и концептуализированная картина мира в соответствующей лингвокультуре, отражающая концептуальную картину мира как совокупность определенным образом организованных концептов. Концепт как единица ментального лексикона хранит в себе сведения о мире, отраженные в сознании человека и вербализуемые всеми элементами той или иной национальной языковой системы. Одним из наиболее актуальных и продуктивных направлений современной отечественной лингвистики является выявление существующих конструктов и моделирование концептов 1 , о чем свидетельствует наличие целого ряда научных исследований по данной тематике. Можно говорить о существовании нескольких подходов к изучению интересующей нас проблемы. Предметом научных изысканий в отечественной концептологии стали: сущностные признаки явления «концепт» (Ю. С. Степанов 1997, 2007, И. А. Стернин, 2003); концепт в лингвокультурологии (С. Г. Воркачев, 2001, 2007, В. И. Карасик, 2001, 2004, 2007, В. А. Маслова, 2001, Г. Г. Слышкин,2004, И. А. Стернин, 1996 , Р. М. Фрумкина, 2001); концепт в философии языка и в когнитивной лингвистике (Е. С. Кубрякова, 1988, 1994, 1995, 2004, В. З. Демьянков, 2007, М. К. Попова, 2007); методология исследования концепта (М. В. Пименова, 2007, 2011); концепт и языковое сознание (Н. В. Уфимцева, 1993, 2000, 2007); синергетическая модель концепта (А. В. Гирнык, 2011). Сложилась научная традиция изучения конкретных концептов, их бинарных оппозиций и групп в разноструктурных языках. Проанализированы Антология концептов [Текст] / Под. ред. В. И. Карасика, И. А. Стернина. – М.: Гнозис, 2007. – С. 5. 1 4 концепты «ум» и «глупость» в немецкой и английской языковых картинах мира (А. А. Мишин, 2007), концептосфера «деятельность» в русской и английской языковой картине мира (Л. А. Слепцова, 2008), концепты «жизнь» и «смерть» в системе языков и сознании разноязычных носителей (В. В. Тарасенко, 2008), концепт «смелость» как диахронический феномен во французском и русском языке (И. Е. Тищенко, 2008), концепт «неопределенное множество» и средства его языковой репрезентации во французском и английском языках (Е. В. Федяева, 2009), концепт «желтый» на материале английской и русской лингвокультур (Г. В. Чистякова, 2009), проведен сопоставительный анализ способов объективации концепта «истина» в английской и татарской языковых картинах мира (Г. З. Шараева, 2007) и другие. Однако вышеуказанные труды касаются по большей части индоевропейской группы языков, которые претерпевали взаимовлияние. Меньшее количество работ касается проблем, возникающих при контактах носителей изолированных языков, например, китайского, и языков, подвергающихся внешним языковым воздействиям, например, русского. Актуальность исследования. Понятия «любовь» и «работа» отражают две разные, но одинаково важные сферы человеческой жизни, ее иррациональную и рациональную стороны, по сути, эксплицируя коллективное и индивидуальное в мировидении человека. Подтверждением тому является выделение этих категорий как основных практически во всех работах по изучению концепта. Предлагаемая диссертационная работа, выполненная в рамках трех парадигм – системно-структурной, когнитивной и психолингвистической – посвящается исследованию концептов «любовь» и «работа» на материале русского и китайского языков. Анализируемые понятия относятся к центральным гносеологическим концептам картины мира человека, составляющим ее фундамент. Концепт «любовь» уже рассматривался в отношениях бинарной оппозиции с концептом «ненависть» (Е. Ю. Балашова 2007, А. В. Тананина, 2003), проводилось лингвистическое исследование его дескриптивных и экспрессивно-оценочных языковых характеристик на материале русского и немецкого языков (Л. Е. Вильмс, 2007), английского и русского языков (С. Ю. Перфильева, 2001), французского и грузинского языков (Л. В. Какабадзе, 1986), в русском, бурятском и английском языках (Б. В. Дашиева, 1999), на материале русского языка (Л. Н. Пушкарев, 1994, Л. Г. Бабенко, 1989, В. В. Колесов, 1991, Е. В. Лобкова, 2005). Он рассматривался также с лингвокультурных позиций (С. Г. Воркачев, 2007), изыскивались адекватные способы толкования данного понятия с помощью метаязыка (А. Вежбицкая, 1996), проводилось исследование этого концепта как ментально обусловленного диахронически и синхронически единого образования, функционирующего в разных типах национальной культуры (Е. Е. Каштанова 1997), он анализировался с точки зрения эмоционально-чувственного компонента (Е. Ю. Мягкова, 2000). 5 Концепт «работа» исследовался в связи с близким по значению концептом «труд» в социокультурном аспекте на основе психолингвистического эксперимента (Т. В. Гоннова, 2007), описывался на материале сборника сказок А. Н. Афанасьева (И. А. Крюков, 2009), динамика развития идеологического содержания концепта рассматривалась в русском языке (О. Е. Чернова, 2007). Ряд работ посвящен теоретическим проблемам вербализации концепта в русском языке (Г. В. Токарев, 2003), в британском варианте английского языка (Л. Л. Банкова, 2007), немецком и русском языках (Е. В. Кормакова, 1999), американской и русской лингвокультурах (Т. А. Островская, 2005), изучалась реализация концепта в русском языке на материале пословиц и поговорок (Л. В. Басова, 2004). Однако трудов, отражающих исследования двух важнейших в повседневном бытии человека концептов «любовь» и «работа» на материале таких разноструктурных языков, как китайский и русский в лексикографическом (на материале толковых и фразеологических словарей), когнитивном (на базе когнитивного эксперимента на толкование пословно переведенных иноязычных фразеологизмов и когнитивного эксперимента по методу свободной группировки) и психолингвистическом (по результатам данных, полученных при проведении прямого и отсроченного ассоциативных экспериментов) аспектах обнаружено не было. Объект исследования – языковые средства репрезентации концептов «любовь» и «работа» на материале китайского и русского языков. Предмет исследования – межъязыковые и внутриязыковые признаки концептов «любовь» и «работа», определяющие выбор языковых средств их объективации. Материалом для исследования послужили данные лексикографических источников (толковых и фразеологических словарей) в русском и китайском языках (Глава 1) и результаты психолингвистических экспериментов на материале концептов «любовь» и «работа» с носителями русского и китайского языков (Глава 2). Цель работы – выявление универсальных и идиоэтнических особенностей репрезентации концептов «любовь» и «работа» в языковой картине мира разноструктурных языков (на материале китайского и русского языков). Цель исследования определила постановку следующих задач: 1) дать реферативно-критический анализ проблем, связанных с темой исследования; 2) выявить признаки, входящие в ядро и периферию концептов по данным лексикографических источников; 3) выявить семантическую плотность исследуемых концептов во фразеологическом фонде русского и китайского языков (путем распределения фразеологизмов по группам с номинациями, отражающими ядерные признаки концептов); 6 4) определить внутриязыковые и межъязыковые признаки концептов «любовь» и «работа» в языковой картине мира, способы членения действительности и специфики вербализации смыслов носителями русского и китайского языков на основании результатов психолингвистических экспериментов. Специфика поставленных задач обусловила использование следующих методов и приемов исследования: 1) метод ретроспекции при анализе проблем, связанных с концептуальным исследованием; 2) прием направленной выборки – при отборе лексического и фразеологического материала из толковых и двуязычных словарей; 3) описательный метод и лексико-семантический анализ, примененные при сопоставлении плотности распределения фразеологических единиц по семантическим полям и по номинативным группам; 4) описательно-сопоставительный метод, позволяющий выявить национально-культурную специфику китайских фразеологизмов в сопоставлении с русскими и описать фрагменты языковых картин мира; 5) метод прямого и отсроченного ассоциативных экспериментов, позволяющих определить функционирование концептов «любовь» и «работа» в сознании русскоязычных и китаеязычных носителей; 6) метод направленного когнитивного эксперимента, позволяющий определить специфику восприятия иноязычных фразеологизмов в пословном переводе носителями русского и китайского языков. Также были использованы элементы традиционного количественного анализа, применяемые для обработки результатов эксперимента. Теоретической базой исследования послужили идеи, разрабатываемые в трудах отечественных и зарубежных ученых по теории языка (Ш. Балли, Л. Вайсбергер, В. фон Гумбольдт, Э. Кассирер, Г. В. Колшанский, Э. Сепир и Б. Уорф, Б. А. Серебрянников, В. И. Постовалова, А. А. Потебня), в теории фразеологии, фразеологической семантики и сопоставительной фразеологии (П. П. Ветров, В. В. Виноградов, И. В. Войцехович, В. И. Горелов, В. П. Жуков, А. И. Молотков, В. Н. Телия, Н. М. Шанский; Ма Гофань, Сунь Вэйчжан, Сюй Гоцин, Вэнь Дуаньчжэн), в области метаязыкового сознания (Н. Д. Голев, А. Н. Ростова), лингвокультурологии (Н. Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, С. Г. Воркачев, Д. С. Лихачев, С. Х. Ляпин, В. И. Карасик), когнитивной лингвистики в целом (А. А. Залевская, Е. С. Кубрякова, А. А. Леонтьев, Е. В. Лукашевич, В. А. Маслова, З. Д. Попова, И. А. Стернин, Н. В. Уфимцева, Р. М. Фрумкина) и касательно явления «картина мира» в частности (Л. И. Гришаева, Ю. Н. Караулов, А. А. Мишин, Л. Е. Мосунов, С. С. Неретина, И. Ю. Никишина, А. А. Филатова). Новизна исследования заключается в том, что описаны семантическая плотность и межъязыковые и внутриязыковые дифференциальные признаки концептов «любовь» и «работа» на материале лексикографических источников 7 и в ходе психолингвистических экспериментов, выявлены совпадающие и несовпадающие признаки, входящие в ядро и периферию концептов «любовь» и «работа» в сознании представителей русской и китайской лингвокультур, в условиях психолингвистических экспериментов определены стратегии и особенности восприятия фразеологических единиц, пословно переведенных на разные языки реципиентами. Теоретическая значимость работы заключается в уточнении состава дифференциальных признаков концептов «любовь» и «работа», что способствует расширению представления о сфере и содержании языковой объективации вышеуказанных концептов и таким образом позволяет выявить ряд различий в концептуализации мира, отраженных в китайском и русском языках. Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы в вузовских курсах «Лексикология и фразеология русского языка», «Лексикология и фразеология китайского языка», в практике преподавания китайского и русского как иностранных языков, при создании двуязычных фразеологических словарей, в теоретических курсах «Психолингвистика», «Когнитивная лингвистика», «Лингвокультурология», «Общее языкознание», спецкурсах и семинарах по указанным дисциплинам. Кроме того, материал исследования может стать основой для разработки пособий по вышеперечисленным специальностям. Положения, выносимые на защиту: 1.Концепты «любовь» и «работа» являются сложным переплетением когнитивных, нравственных, общекультурных и национальноспецифических аспектов и занимают важное место в языковой картине мира носителей китайского и русского языков. 2.Межъязыковые и внутриязыковые признаки концептов «любовь» и «работа» обнаруживают частичную межъязыковую соотносимость исследуемых феноменов («любовь – чувство», «работа – труд, усердие»), однако в большей мере указывают на высокую степень внутриязыковой специфики данных концептов и особенности культурно-языкового фона. 3.Специфика репрезентации концептов «любовь» и «работа» проявляется в качественном и количественном несовпадении ассоциативных полей, что отражается в различной представленности ядра и периферии в китайском и русском языках. 4.Степень распознавания значений фразеологизмов представителями русской и китайской культур различается. Опознавание инокультурных фразеологизмов носителями китайского языка вызывает меньше затруднений, что, по-видимому, объясняется достаточно высоким уровнем общекультурных представлений, отраженных во фразеологизмах русского языка. 5.В интерпретационном поле репрезентации изучаемых концептов при свободной группировке иноязычных фразеологизмов для русских респондентов характерна опора на общее значение фразеологизма, для 8 носителей китайского языка – на его внутреннюю форму. Апробация работы. Материалы исследования апробированы в форме докладов и сообщений на ежегодных преподавательских конференциях при факультете восточных языков Дальневосточного государственного гуманитарного университета с 2008 по 2011 год, на 2-й конференции «Актуальные проблемы востоковедения: диалог цивилизаций» (23 марта 2009, г. Хабаровск), Международном лингвокультурологическом форуме «Язык и культура: мосты между Европой и Азией» (15-19 сентября 2009, г. Хабаровск), Международной научно-практической конференции «Инновационные компетенции и креативность в исследовании и преподавании китайского языка и культуры» в Тихоокеанском государственном университете (12-14 октября 2010, г. Хабаровск) с последующими публикациями. Основные положения и результаты исследования были также апробированы посредством заочного участия в IV Международной научно-практической конференции «Общетеоретические и типологические проблемы языкознания» при «АГАО» им. В. М. Шукшина (14-15 октября 2010, г. Бийск), II Международной заочной научно-практической конференции «Россия и Китай: Аспекты взаимодействия и взаимовлияния» в Благовещенском государственном педагогическом университете (1-15 октября 2010, г. Благовещенск), III Общероссийской научно-практической конференции «Современные исследования социальных проблем» при Научно-исследовательском центре (30 декабря 2010, г. Красноярск). По теме диссертационного исследования имеется 8 публикаций, из них 3 статьи в журналах, рецензируемых ВАК, в журнале г. Горно-Алтайск «Мир науки, культуры, образования» в разделе «Филология» №3 (28), июнь 2011, № 6(32) ч.2, декабрь 2011 и в журнале г. Челябинск «Вестник ЧелГУ» № 28 (243) 2011, выпуск № 59. Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух глав, выводов по каждой главе, Заключения, Библиографического списка включающего 182 наименования, в том числе 10 наименований на иностранном языке, и 6 приложений. В работе представлена 1 схема, 2 рисунка, 29 таблиц и 8 диаграмм. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются предмет, цели, задачи, методы исследования, положения, выносимые на защиту. Первая глава диссертации «Анализ проблем, связанных с концептуальным исследованием» посвящена анализу существующих позиций по проблемам феноменологических особенностей «картины мира» и языковой экспликации содержания сознания, репрезентированного посредством концепта. Идиоэтнические признаки концепта проявляются во фразеологическом фонде языка, что вызывает необходимость дать обзор существующих подходов к проблеме изучения фразеологии и рассмотреть 9 фразеологические единицы в китайском и русском языках. В этой же главе представлен системно-структурный анализ лексических и фразеологических единиц, отражающих концепты «любовь» и «работа». Картина мира выявляет связь человека с миром, выполняет функцию ориентира и фундаментальной опоры существования человека, при этом она не тождественна ментальности как «образу мышления, общей духовной настроенности человека, группы»2, это отражение действительности в сознании человека (Г. В. Колшанский, 1984, М. Хайдеггер, 1997). Сложность изучения картины мира связана с тем, что она принципиально не может быть полностью осознана: являясь ментальной репрезентацией всех сведений о мире, она познается только фрагментарно. Анализируя системно-структурную организацию картины мира, следует учитывать такие факторы, как необходимость выделения подразделений картины мира, определение критериев их выделения, сферу применения полученных данных и теорий, исходные позиции автора теоретических рассуждений. Понимая несовершенство существующих моделей, исходя из задач исследования, за основу была взята схема Е. Б. Трофимовой, которая сводит многообразие существующих моделей в единую систему. Итак, «картина мира» условно изображается в виде «древовидной» схемы. Схема 1 Картина мира КАРТИНА МИРА КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА НАУЧНАЯ КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА СИСТЕМА КОНСТРУКТОВ ОБЫДЕННОЕ МЕТАЯЗЫКОВОЕ СОЗНАНИЕ НАИВНАЯ КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ КАРТИНА МИРА СИСТЕМА КОЛЛЕКТИВНЫХ КОНЦЕПТОВ СИСТЕМА ИНДИВИДУАЛЬНЫХ КОНЦЕПТОВ ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА НАУЧНАЯ ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА СИСТЕМА ТЕРМИНОВ, МОДЕЛЕЙ 2 НАИВНАЯ ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА НЕТЕРМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА, ФРАЗЕОЛОГИЯ Философский энциклопедический словарь [Текст]. – М., 2002. – С. 263. 10 Концептуальную картину мира как отдельную категорию картины мира выделяют Ю. Н. Караулов, 2000, Е. С. Кубрякова, 1988, В. И. Постовалова, 1988, Б. А. Серебрянников, 1983, 1988, В. Н. Телия, 1966, 1996 и другие, называя ее понятийной, когнитивной или культурной картиной мира. Ряд ученых в значении «концептуальная картина мира» использует термин «концептосфера» (В. И. Карасик, 2004, Д. С. Лихачев, 1996, З. Д. Попова, 2007, И. А. Стернин 1985, 1982, 1996 и другие). Концептосфера (или картина мира) – это «чисто мыслительная сфера, состоящая из концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий, фреймов, сценариев, гештальтов, абстрактных сущностей, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира» 3 . Понятие «концепт» в данном случае используется для обозначения моделируемой лингвистическими средствами единицы национального когнитивного сознания. Языковая картина мира не является точным отражением соответствующей концептуальной картины мира. Последняя значительно шире и богаче языковой, поскольку сведения, отражающие результаты познавательной и социальной деятельности, кодируются не только вербально, но и невербально. Будучи уникальной формой отображения реальной действительности, язык формирует у своих носителей определенный образ мира, тем самым оставаясь на протяжении веков наиболее яркой идентифицирующей характеристикой этноса. Языковая наивная картина мира исторически сложилась в обыденном сознании определенного этноса и отражает в языке совокупность его представлений о мире, являясь одновременно и национально специфичной картиной мира, и в то же время типичной в общих, функциональных, понятийных планах. Несмотря на некоторые разночтения в понимании концептов, различия в методах и приемах их исследования, представители когнитивного и лингвокультурологического подходов едины в признании того, что концепт является основной единицей сознания, овеществлен (репрезентирован, объективирован, овнешнен, вербализирован) языковыми средствами (В. И. Карасик, И. А. Стернин, 2007]. Именно в единицах естественного языка отражается «наивная картина» мира его носителей4. Через анализ совокупности языковых средств, объективирующих концепт, можно, во-первых, составить представление о его содержании и структуре в концептосфере, и, во-вторых, описать его, хотя такое описание не будет исчерпывающим. Лингвокультурный и лингвокогнитивный подходы к пониманию концепта не являются взаимоисключающими. Как указывает В. И. Карасик, концепт как ментальное образование в сознании индивида есть выход на концептосферу социума, то есть, в конечном счете, на культуру, а концепт как единица культуры есть фиксация коллективного опыта, который становится 3 Мишин, А. А. Концепты ум и глупость в немецкой и английской языковых картинах мира [Текст]: Автореф. дис. канд. филол. наук. – Владимир. – 2007. – С.10. 4 Апресян, Ю. Д. Избранные труды, том I. Лексическая семантика [Текст] / Ю. Д. Апресян. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. – С. 56–60. 11 достоянием индивида (В. И. Карасик, 2004). В исследовании мы придерживаемся двух подходов: лингвокогнитивного и лингвокультурного. Более того, учитывая, что каждую культуру отличают специфические языковые образы, символы, образующие особый код культуры, с помощью которого носитель языка описывает окружающий и интерпретирует свой внутренний мир, мы считаем необходимым провести не только системно-структурный анализ лексического значения и внутренней формы слова, репрезентирующего концепты и его отражения во фразеологическом фонде, но и описать фрагмент языковой картины мира через призму результатов психолингвистических экспериментов. Анализ репрезентации концептов «любовь» и «работа», проведенный на основе лексикографических источников, показал, что объективация этих концептов по их культурологическим признакам в китайском и русском языках проявляется не одинаково. Так, например, в обоих лингвокультурах совпадает признак «любви» как чувства и увлечения (хобби), но не совпадает значение интимная связь, предмет любви (русский язык), беречь государственное имущество, часто повторяющееся поведение (китайский язык). Совпадает признак «работы» как занятия, труда, но не совпадают признаки рабство, материал, подлежащий обработке (русский язык), рабочий класс, промышленность (китайский язык). Однако оба явления играют важную роль в системе языка и культуры, и их можно отнести к центральным гносеологическим концептам картины мира человека, составляющим ее фундамент. Материал фразеологии и русского, и китайского языка настолько разнообразен генетически и функционально, столь разноструктурен и в семантическом отношении разнохарактерен, что очертить четко круг объектов фразеологии чрезвычайно трудно. Обзор современных подходов к проблемам фразеологии обоих языков дается с учетом того, что принцип выделения объема фразеологии и разграничение типов фразеологизмов зависит от пространства, в котором моделируются сами объекты исследования. По этой причине в исследовании рассматриваются фразеологизмы, обладающие выраженной идиоматичностью. При целенаправленной выборке фразеологизмов использовались «Словарь русских пословиц и поговорок» (Б. С. Островская), «Фразеологический словарь русского языка» (под ред. А. И. Молоткова), «Пословицы и поговорки русского народа: объяснительный словарь (В.И. Зимин, А. С. Спирин), «Пословицы русского народа» (В. И. Даль). Учитывая высокую степень наличия переходных явлений во фразеологии китайского языка, к анализу привлекались материалы словарей 成语 [chéngyŭ] «чэньюй» (идиом) ввиду их максимальной закрепленности в письменной форме и не менее активному использованию в устной, разговорной речи, а также 谚语 [yànyŭ] «яньюй» и 俗 语 [súyŭ] «суюй» – данные словарей пословиц и поговорок. Выборка фразеологизмов китайского языка происходила на основе 1) 现代汉语词典 [xiàndài hànyŭ cídiăn] «Современного китайского словаря», 12 также осуществлялась выборка народных выражений «суюй» 俗语 [súyŭ] и «яньюй» 谚 语 [yànyŭ] из 2) 汉 语 俗 语 词 典 [hànyŭ súyŭ cídiăn] «Словаря китайских пословиц и поговорок» и выборка готовых выражений (идиом) «чэньюй» 成语[chéngyŭ] из 3) 成语大词典 [chéngyŭ dà cídiăn] «Словаря готовых выражений Чэньюй». Общее число фразеологизмов составило 1146 единиц: о «любви» – 443 единиц (370 на русском и 73 на китайском языке) и о «работе» – 703 единицы (563 на русском и 140 на китайском языке). Основываясь на общем числе фразеологических единиц, связанных с концептами «любовь» и «работа», представляется возможным сделать вывод о значительной неравномерности концептуализации изучаемых концептов в китайской и русской языковых картинах мира при большей номинативной плотности в последней. Для определения оптимального количества фразеологических единиц, необходимых для анализа репрезентации концептов «любовь» и «работа» по данным фразеологического фонда, а также учитывая организацию когнитивных экспериментов с толкованием пословно переведенных с иностранного языка фразеологизмов и экспериментов по методу «свободной группировки», было проведено интервьюирование представителей изучаемых лингвокультур, по итогам которого отобрано 30 наиболее частотных фразеологических выражений из двух языков по каждому из концептов. С учетом обязательного присутствия идиоматичности в эксперимент включались фразеологизмы двух типов: 1) обладающие невысокой степенью идиоматичности (единства по терминологии В. В. Виноградова) и 2) обладающие высокой степенью идиоматичности (сращения по терминологии В. В. Виноградова). Большая часть фразеологизмов представлена русско-китайскими аналогами, например, в русском языке кто не рискует, тот не пьет шампанского и 不入虎穴，焉得虎 子 bù rù hŭxué, yān dé hŭ zi – не забравшись в логово тигра, не поймаешь тигренка в китайском языке. Были использованы также фразеологизмы, представляющие лакуны для другого языка, например, в русском языке Ночная кукушка дневную перекукует и 斗鸡走狗 dòu jī zŏu gŏu – петушиный бой перешѐл на собаку (бить баклуши; заниматься чем угодно, лишь бы не работать). Своеобразие ментальных образов, свойственных русскому и китайскому культурным социумам, базируется на коннотативных и ассоциативных признаках, вычленяемых конкретным языковым сознанием и формирующих языковую картину мира. Анализ репрезентации концептов на основе фразеологических данных показал несовпадение сущностных признаков концептов «любовь» и «работа» и их культурного фона. Наблюдаются лингвокультурные особенности метафорического переосмысления и комбинаторных предпочтений признаков вышеназванных концептов в китайской и русской языковых картинах мира. Показательна разница между фиксацией в языке при помощи фразеологии носителями китайского и русского языка концептов «любовь» и «работа» с помощью конкретных явлений 13 действительности, например, 青梅竹 马 [qīngméizhúmă] как синяя слива и бамбуковый конь (в значении – любимые идеально подходят друг другу) в китайском и два сапога – пара в русском языке или 割鸡焉用牛刀 [gējī yān yòng niúdāo] – для того, чтобы зарезать цыпленка, использовать нож для коровы (прилагать слишком большие усилия для несложной и мелкой работы)» и в русском языке стрелять из пушки по воробьям. Тем не менее, и «любовь», и «работа» – универсальные явления в человеческой жизни с точки зрения совокупности существующих признаков, наполняющих их, и хотя языковые интерпретации этих концептов отличны в сравниваемых языках, обнаруживается некая общность лексикографических признаков (таких как чувство в определении «любви» или дело, труд в определении «работы») и результатов анализа фразеологических данных: за несколькими исключениями все выделенные группы фразеологизмов по номинациям в том или ином количестве представлены во фразеологических фондах китайского и русского языков. Во второй главе «Языковая картина мира через призму результатов психолингвистических экспериментов (на материале концептов «любовь» и «работа») представлены три блока экспериментов на выявление внутренней формы и сущностных признаков исследуемых концептов в процессе восприятия носителями русского и китайского языков: прямой и отсроченный ассоциативные эксперименты, когнитивный эксперимент на толкование пословно переведенных с иностранного языка фразеологизмов и когнитивный эксперимент по методу «свободной группировки». В первой части главы, в связи с неоднозначностью существующих в лингвистике, психолингвистике, социолингвистике, культурологии подходов к интерпретации терминологии, выявленной при проведении психолингвистических экспериментов ассоциирования, вводится необходимая для дальнейшего концептуального исследования методологическая база. Соотношение субъективной реальности, то есть смысла, связанного со словом в сознании человека, и «объективного конструкта» картины мира выявляется путем изучения многообразия ассоциаций и их связей. Основные направления ассоциирования в ходе эксперимента выявляются в совокупности наиболее частых ассоциаций, составляющих ядро ассоциативного поля, объективирующего чувственные образы и обусловливающего их осознание. Анализ материалов прямого и отсроченного ассоциативного экспериментов, используемых при исследовании характера реакций на стимулы «любовь» и «работа», позволил выявить наиболее типичные ассоциативные реакции представителей двух этносов, установить стратегии ассоциирования, выбранные испытуемыми, и выделить когнитивные признаки исследуемых концептов. По итогам эксперимента было обработано 240 анкет: 120 анкет по результатам прямого ассоциативного эксперимента (60 с русскими информантами, 60 с китайскими) и 120 анкет по результатам отсроченного ассоциативного эксперимента (60 с носителями русского, 60 – китайского 14 языков). Было насчитано 115 несовпадающих реакций в прямом ассоциативном эксперименте со стимулом «любовь», полученных от русских информантов, 87 реакций от китайских и 122 реакции со стимулом «работа» от русских испытуемых, 80 – от китайских. В отсроченном ассоциативном эксперименте со стимулом «любовь»: 163 несовпадающие реакции, полученные от русских информантов, 56 реакции от китайских; 134 реакции со стимулом «работа» от русских испытуемых, 67 от китайских. В указанных экспериментах принимали участие студенты вузов Дальнего Востока (Дальневосточный государственный гуманитарный университет, Тихоокеанский государственный университет, Дальневосточная академия путей сообщения, Дальневосточный юридический институт при МВД Хабаровского края) и КНР (Хэйлунцзянский университет в г. Харбин, Цзилиньский университет в г. Чаньчунь). Возраст испытуемых варьировался от 18 до 50 лет. Основными культурными доминантами в этнокультурной специфике концепта «любовь» в китайском и русском языковых сознаниях являются духовность данного феномена. Прежде всего «любовь» понимается как чувство. Концепт «работа» проявляет культурные доминанты морального удовлетворения от процесса работы и результатов своего труда. «Любовь» трактуется более конкретно носителями русского языка, которые раскрывают разные ее нюансы: эмоциональные, физические и так далее, например, секс, страсть, боль, обжигаться, поцелуй, тепло, улыбка, в то время как представители китайской культуры конкретизируют ситуативную информацию, например, 相 濡 以 沫 [xiāng rú yǐ mò] помогать друг другу в сложной ситуации. «Работа» также более детально объективируется именно носителями русского языка, подчеркивающими разные эмоциональные, физические и социальные аспекты. Неслучайно были выявлены такие признаки этого концепта, как начальник, офис, деловой костюм, договора, бумаги, прибыль. Наблюдаемые совпадения реакций в прямом и отсроченном эксперименте у носителей русского языка по концепту «любовь» – счастье, семья, радость, цветы, романтика, доверие, у носителей китайского языка – 美 丽 [měilì] прекрасный (красота), 情人[qíngrén] любимый, по концепту «работа» – деньги и 工 资 [gōngzī] заработная плата; усердие и 勤 勤 恳 恳 [qín qín kěn kěn] трудолюбивый, прилежный; коллектив/коллеги и 同 事 [tóngshì] сослуживец, коллега, тяжелая/трудная и 负担[fùdān] бремя, тяготы; отдых и 休息[xiūxi] отдых позволяют отнести вышеупомянутые когнитивные признаки к ядерным признакам языковых картин мира носителей русского и китайского языков. Примечательным является тот факт, что и в прямом, и в отсроченном ассоциативных экспериментах носители китайского языка давали реакции устойчивыми выражениями родного языка, например, вечна как земля и небо 地 久 天 长 [dì jiŭ tiān cháng], 一 生 一 世 [yīshēngyīshì] одна жизнь на двоих (о любви), 任劳任怨 [rènláorènyuàn] упорно трудиться, 尽心尽力 [jìn xīn jìn lì] – 15 отдавать все духовные и физические силы (о работе). По-видимому, это свидетельствует о фиксации в коллективной ментальности определенных жизненных представлений, пришедших из древности. Иероглифика как способ знаковой фиксации концептов способствует более конкретной дифференциации ассоциативных признаков. Так, например, усталость репрезентирована двумя значениями в полученных реакциях 辛苦 [xīnkŭ] устать в результате упорного труда, в поте лица, не щадя сил и 劳累 [láolèi] устать в результате рутинной работы или выбор реципиентом следующей лексемы жена – 牵手[qiān shŏu] та, кого ведут за руку, вместо прочих вариантов: 妻子[qīzi] (нейтральное), 夫人[fūrén] (супруга, официальное), 太 太 [tàitai] (госпожа, супруга, уважительное), 老 婆 [lăopo] (баба, старуха, разговорное). В экспериментах выявлялось разнообразие иероглифических вариантов слов-реакций, например: 认真 [rènzhēn] серьезный, добросовестный, 努 力 [nŭlì] прилагать усилия, старательный ， 辛 勤 [xīnqín] усердный, не покладая рук，勤恳 [qínkěn] –прилежный. Наблюдаемое несовпадение первой реакции в прямом и отсроченном ассоциативных экспериментах, по-видимому, объясняется спецификой самих экспериментальных методик: простой ассоциативный эксперимент выявляет содержание поверхностного уровня сознания, а отсроченный ассоциативный эксперимент – его глубинных слоев. Основными реакциями в данных экспериментах у реципиентов обоих языков были реакции-пояснения, визуально-функциональные ассоциации и тематические ассоциации, что показывает скорее схожесть мышления двух этносов, по крайней мере, в стратегиях ассоциирования. Второй блок исследований представлен когнитивными экспериментами на толкование пословно переведенных с иностранного языка фразеологизмов. Использование данной методики мотивировано тем, что она предоставляет возможность понимания на различных уровнях обобщения: от абсолютно ситуативной конкретности до абстрактности мировоззренческого уровня. В вышеуказанных экспериментах учитывались следующие уровни понимания фразеологизмов: полное непонимание, ассоциации по звучанию, буквальное понимание, конкретно-ситуативное понимание, метафорическое понимание, концептуальное понимание, возникающее при пошаговом анализе воспринимаемого. В ходе экспериментов было опрошено 120 носителей русского языка и 50 носителей китайского языка в изолированных аудиторных условиях группами по 10-12 человек без доступа к словарным источникам. Отметим, изначально планировалось опросить 50 русскоязычных реципиентов. Однако в связи с большим разбросом толкований русскими респондентами, для выявления инвариантности когнитивных и психологических стереотипов, представленных в лексической системе русского языка, а также для описания стратегий, используемых информантами в процессе идентификации иноязычных фразеологизмов, было решено повысить количество респондентов до уровня, 16 позволяющего объективно оценивать результаты эксперимента и осуществить поставленные задачи. Таким образом, количество русскоязычных респондентов составило 120 человек. Возраст испытуемых варьировался от 18 до 50 лет. Инструкция предлагалась в письменной форме, что отвечает задачам когнитивного эксперимента. Информанты во времени не ограничивались. Инструкция выглядела следующим образом: «Представленные китайские фразеологизмы в пословном переводе на русский имеют русские аналоги. Приведите такой аналог, а если не можете его подобрать, однако Вам понятно фразеологическое значение китайской единицы – укажите его». Аналогично воспроизводилась инструкция для китайских реципиентов. Предлагалось 15 фразеологизмов, а не 30, как в анализе репрезентации концептов на основе фразеологических данных и в когнитивном эксперименте по методу «свободной группировки». Уменьшение количества фразеологизмов с 30 до 15 в эксперименте объясняется трудностью поставленной задачи необходимостью подобрать аналог. В пилотажном эксперименте было выявлено, что реципиенты лучше всего воспринимают первые 15 предложенных фразеологизмов. Большее количество фразеологизмов вызывает раздражение у носителей, а усталость от самого эксперимента с бòльшим количеством фразеологизмов отражается на качестве полученных реакций. При подсчете результатов учитывались не только фразеологические аналоги, но и собственно толкования. Отметим, что и русские, и китайские респонденты зачастую давали более чем одно толкование предложенного фразеологизма. Общее количество анкет по всем проведенным экспериментам составило 340 с 2140 реакциями на фразеологизмы. Из них 947 реакций по концепту «любовь» (579, полученных от русских реципиентов и 368 – от китайских) и 1193 реакций по концепту «работа» (702 от русских и 493 от китайских реципиентов). Для удобства результаты экспериментов представлены в форме таблицы: Таблица 1 Результаты когнитивного эксперимента с пословно переведенными иноязычными фразеологизмами Ответы реципиентов Фразеологизмы - аналоги Неправильные аналоги Частичные аналоги Толкования Неправильные толкования Концепт «любовь» Концепт «работа» русские китайские русские китайские реципиенты реципиенты реципиенты реципиенты 206 116 205 172 194 109 208 101 70 57 100 163 38 45 109 39 71 41 80 18 По результатам когнитивного эксперимента на толкование пословно переведенных фразеологизмов с концептами «любовь» и «работа» можно сделать следующие выводы: 17 1. Образная система и оттенки значений, формирующие языковую картину мира носителей китайского и русского языков, значительно отличаются друг от друга. 2. В толкованиях носителей китайского языка наблюдается значительное количество совпадений в понимании предложенных фразеологизмов, в то время как у русских респондентов отмечается больший разброс толкований вследствие полного непонимания смысла фразеологизмов, выражающихся в виде эхоластического ответа и ассоциаций по звучанию. Это объясняется тем, что, по-видимому, русские фразеологизмы, в силу принадлежности к европейскому культурному сознанию, в меньшей степени отражают специфические национальные черты, что определяет их распространенность в межкультурном пространстве и обеспечивает высокий уровень опознавания представителями других этносов. 3. В полученных экспериментальных данных отражены, как аналоги фразеологизма, соотнесенные по смыслу, так и толкования обобщенного характера, не всегда верно репрезентирующие значение иноязычного фразеологизма, передающие субъективное восприятие респондента. За небольшими исключениями были найдены аналоги практически ко всем предложенным фразеологизмам, что свидетельствует скорее о схожести ядерных признаков концептов «любовь» и «работа» в языковой картине мира носителей китайского и русского языков, чем об их различии. Однако само количество правильных ответов определяется уровнем идиоматичности фразеологизма с позиций восприятия носителя другого языка. 4. Информанты обоих языков в своих ответах опирались на стратегии генерализации (обобщения понимаемого смысла), например, цветы и луна обобщены до романтической обстановки или глаза 眼 睛 [yănjing] генерализировали до лицо 脸 [liăn], дифференциации (конкретизации), например, старую лошадь конкретизированы в переведенном фразеологизме как старый конь, старый друг или труд 劳动 [láodòng] до боль 耕耘 [gēngyún], типизации (отнесения к определенному типу, известному субъекту), например, носить зеленую шапку (значение изменять) – носить розовые очки или любишь кататься, люби и саночки возить – ошибочно определилось, как 爱屋及乌 [àiwūjíwū] любишь дом, люби и курицу в нем, и характеризующееопределительного сдвига (смещения идентификационных опор с внутренней формы фразеологизма на его общий смысл и стратегии опоры на формальные мотивирующие элементы, причем в этом случае интуитивное понимание не всегда сопровождается адекватным понятийным оформлением-толкованием), например, пририсовать ноги змее – как телеге – пятое колесо, сделать лишнее, как собаке – пятая нога, как козе баян, как рыбе зонтик или с глаз долой – из сердца вон носители китайского языка подобрали «суюй» 眼里容不了沙子[yăn lĭ róng bù liăo shāzi] соринка в глазе не задержится со значением когда в глаз попадает соринка, мы в любом случае предпринимаем действия, чтобы ее убрать. При обработке информации использовался пошаговый анализ или инсайт (озарение), например, без труда не выловишь и рыбку из пруда –不劳无 18 获 [bù láo wú huò] кто не работает, тот ничего и не получает, 不入虎穴，焉 得虎子[bù rù hǔxué, yān de hǔ zi] не забравшись в логово тигра, не поймаешь тигренка. Для выявления моментов сходства и различия в членении действительности, зафиксированной в языковом сознании, а именно во фразеологической семантике, был проведен когнитивный эксперимент по методу «свободной группировки» с целью выявления системно-структурной организации концептов «любовь» и «работа» в сознании респондентов и лингвокультурных доминант, раскрывающих ценностные приоритеты соответствующей культуры. В ходе анкетирования было опрошено по 50 носителей русского и китайского языков в изолированных аудиторных условиях группами по 10 - 15 человек. Русским и китайским информантам было предложено объединить предъявленные фразеологизмы в количестве 30 единиц, напечатанные на раздаточных листках, в группы и прономинировать их. Анализ респондентами признаковых характеристик понятия «любовь» показал, что носители и русского, и китайского языков понимают любовь, в первую очередь, как чувство (感情 [gănqíng]), причем на первое место ставится фактор духовности. Несмотря на разное количество совпадений, носители русского и китайского языка были единодушны в следующих номинациях групп фразеологизмов о любви: чувство 感情 [gănqíng], время 时间 [shíjiān], семья 家 庭 [jiātíng], единство ( 团 结 [tuánjié] сплоченность), истина 常 识 [chángshí], недостаток (несовершенство) 不完美的爱情 [bù wánměi de àiqíng], хрупкость 脆弱 [cuìruò]. Анализ признаковых характеристик понятия «работа» показывает, что носители и русского, и китайского языков понимают работу, как труд, причем на первое место ставится моральный фактор. Не менее важной характеристикой «работы» является сопутствующее ей усердие, важность которого прослеживается на всех уровнях языкового сознания представителей обеих культур. Тем не менее, стратегии, определяющие характер вычленения смысловых подгрупп, не полностью совпадают, что свидетельствует об определенной разнородности понятийных ассоциаций русского и китайского ассоциативного сознания. Разное понятийное осмысление «любви» является причиной различного признакового обозначения. Особенно это отражается в образности фразеологии, связанной с исследуемыми концептами и в сентенциях жизненного опыта, хранимых в коллективном сознании. Отметим, что наблюдается две интересные тенденции в ответах китайских респондентов в данном эксперименте. Информантам было предложено разбить вышеуказанные фразеологизмы на группы и прономинировать их по своему усмотрению. В результате эксперимента, произошло деление респондентами предложенных фразеологизмов на 成 语 [chéngyŭ] «чэньюй» и 俗 语 [súyŭ] «суюй», представляющие разные классы фразеологизмов, подобные идиомам и пословицам, что не относилось к цели 19 эксперимента, направленного на семантическое сходство и различие, а не на стилистические особенности. Буквальное понимание задачи респондентами имеет ярко выраженный формальный характер. Второй закономерностью является тенденция к выделению оценочных значений в номинациях, как-то: 贬 义 [biănyì] отрицательный оттенок, 褒 义 词 [bāoyìcí] положительный оттенок и 中性 [zhōngxìng] нейтральный оттенок, 消极态度 [xiāojí tàidù] негативное отношение, 积极态度 [jījí tàidù] позитивное отношение. Данные номинации групп проявляют аксиологическую оценку носителей китайского языка того или иного проявления «любви» и «работы». Представляется возможным сделать вывод, что одним из интегральных дефиниционных признаков концептов «любовь» и «работа» в языковой картине мира носителей китайского языка является ценность, дифференцирующаяся признаками положительность, отрицательность, нейтральность. В результате экспериментов были выявлены антонимичные признаки концепта «любовь»: счастливая – несчастная, непостоянная – постоянная, единение – одиночество (в ответах русских респондентов), 完 美 [wánměi] совершенная – 不完美的爱情 [bù wánměi de àiqíng] несовершенная, 能力 [nénglì] сила – 脆弱 [cuìruò] слабость, 美好的爱情 [měihăo de ài qíng] прекрасная –糟蹋 的事情（难办的事）[zāotà de shìqíng (nán bàn de shì)] испорченная (в ответах китайских респондентов) и концепта «работа»: честный труд – легкий труд (в ответах русских респондентов), 批评人[pīpíng rén] критиковать людей – 鼓励人[gŭlìrén] воодушевлять людей, 消 极 态 度 [xiāojí tàidù] негативное отношение – 积极态度 [jījí tàidù] позитивное отношение, 半途而废 [bàntú ér fèi] не доводить дело до конца – 刻苦努力 [kèkǔ nǔlì] всеми силами стараться, 做 事 容 易 [zuòshì róngyì] легкое дело – 困 难 [kùnnan] тяжелая работа (в ответах китайских респондентов), вследствие чего вполне обоснованно будет включить в характеристику концептов в китайском и русском языковых сознаниях их амбивалентность по отношению друг к другу. В Заключении работы подводятся итоги, описываются проблемы, с которыми пришлось столкнуться при определении дифференциальных признаков концептов «любовь» и «работа» и их отражения в языковой картине мира носителями русского и китайского языков, намечаются перспективы дальнейших исследований. Работа с материалом из лексикографических источников была сопряжена с рядом проблем, связанных: а) с методикой отбора материала для исследования; б) с распределением фразеологизмов по номинациям: некоторые фразеологизмы тяготели сразу к нескольким рубрикам; в) с большим объемом фразеологического фонда обоих языков. Анализ результатов психолингвистических экспериментов второй главы показывает качественное несовпадение ассоциативных полей исследуемых концептов, несмотря на некоторую общность ассоциативных признаков, выявленных в ходе проведения прямого и отсроченного ассоциативного 20 экспериментов. Количественное несовпадение ассоциативных полей и разные аспекты конкретной трактовки исследуемых концептов доказывают, что ценность тех или иных аспектов концептов «любовь» и «работа» у китайцев и русских различается. Стоит отметить, что одной из трудностей в данном разделе исследования было нежелание китайских респондентов в КНР отвечать на стимул «любовь», что, возможно, объясняется доктринами официальной господствующей традиционной восточной идеологии. Данная проблема была решена за счет участия китайских реципиентов, учащихся на территории России. Основными реакциями в данных экспериментах у реципиентов обоих языков отмечены реакции-пояснения, визуально-функциональные ассоциации и тематические ассоциации, что показывает скорее общность мышления представителей двух этносов, по крайней мере, в стратегиях ассоциирования. Также при обработке материалов экспериментов возникла проблема, каким образом интерпретировать полученные реакции. В некоторых случаях вопрос о том, на какие стратегии опирались информанты при идентификации значения фразеологизмов, оставался открытым, поскольку анализ полученных результатов допускал возможность различного толкования, например, неуклюжая птица из фразеологизма 笨鸟先飞[bèn niăo xiān fēi] Неуклюжей птице надо первой вылетать (в значении тот, кто неуклюж, должен приступать к работе раньше, чтобы хорошо ее выполнить) в значении уродливая птица будет дифференцирована, а в значении вообще любого явления с изъяном – генерализирована. Используя в процессе исследования как данные системно-структурной репрезентации концептов «любовь» и «работа», так и результаты ассоциативных и когнитивных экспериментов (метод свободной группировки, толкование иноязычных фразеологизмов в пословном переводе на родной язык), мы пришли к выводу о необходимости комплексного подхода к решению проблем, связанных со взаимодействием языка, мышления и сознания, для точного соотнесения полученных данных. Однако попытка применить вышеуказанный подход к материалам исследования из-за большой разницы в методах и характере экспериментальных методик не удалась. Тем не менее, можно отметить наличие определенного параллелизма между результатами системно-структурного анализа лексикографического материала и основных результатов психолингвистических экспериментов. Данное исследование не исчерпывает всех сторон поставленной проблемы. В процессе работы определился круг вопросов, которые не могли быть решены в рамках диссертационного сочинения, но, безусловно, актуальны в свете дальнейшего изучения соотношения языковой и концептуальной картин мира. Представляется перспективным учитывать влияние таких параметров, как гендерная, возрастная и социальная принадлежность носителей того или иного языка. Наряду с китайским языком к моделированию концептов имеет смысл привлечь и другие восточные языки. 21 В Приложениях дан перечень выбранных фразеологизмов на русском и китайском языках по концептам «любовь» и «работа»; предъявляются образцы анкет респондентов. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: В ведущих рецензируемых научных изданиях, включенных в перечень ВАК Минобрнауки РФ: 1. Хафизова, О. И. Отражение китайского концепта работа в сознании русскоязычных носителей (на материале китайских фразеологизмов пословно переведенных на русский язык) [Текст] / О. И. Хафизова // Мир науки, культуры, образования. – Горно-Алтайск, 2011. – №3 (28). – С. 249–254 (0,94 п. л.). 2. Хафизова, О. И. Отражение китайского концепта любовь в сознании русскоязычных носителей (на материале китайских фразеологизмов пословно переведенных на русский язык) [Текст] / О. И. Хафизова // Вестник Челябинского государственного университета. Серия Филология. Искусствоведение. – Вып. 59, 2011. – С. 124–130 (0,54 п. .). 3. Хафизова, О. И. Отражение русского концепта работа в сознании носителей китайского языка (на материале русских фразеологизмов пословно переведенных на китайский язык) [Текст] / О. И. Хафизова // Мир науки, культуры, образования. – Горно-Алтайск, 2011. – №6 (31), ч.2. – С. 41–45 (0,84 п. л.). В материалах всероссийских, международных научных конференций и сборниках научных статей: 4. Хафизова, О. И. Результаты эксперимента первая реакция на имена концептов любовь и работа [Текст] / О. И. Хафизова // Современные исследования социальных проблем: Материалы III Общероссийской научнопрактической конференции с международным участием. Вып. 2. – Красноярск: Научно-инновационный центр, 2011. – С. 110–114 (0,29 п. л.). 5. Хафизова, О. И. Паремиологический анализ концепта «работа» в русской и китайской языковых картинах мира [Текст] / О. И. Хафизова // Инновационные компетенции и креативность в исследовании и преподавании китайского языка и культуры: материалы 1-й междунар. науч.-практ. конф., Хабаровск, 14-15 дек. 2010. – Хабаровск: Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2011. – С. 95 –105(0,6 п. л.). 6. Хафизова, О. И. Сравнительный анализ концепта «работа» в русской и китайской картинах мира [Текст] / О. И. Хафизова // Теория и практика языковой коммуникации: Материалы II Международной научно-методической конференции (24-25 июня 2010 г.) / отв. редактор Т. М. Рогожникова. – Уфа: УГАТУ, 2010. – С. 495 –501 (0,36 п. л.). 7. Хафизова, О. И. Концепт «любовь» в русской и китайской языковых картинах мира [Текст] / О. И. Хафизова // Общетеоретические и типологические проблемы языкознания: сборник научных статей. – Выпуск 1. – Системно-структурная и антропоцентрическая типология языка / Отв. ред. Е. Б. Трофимова. – Бийск: ГОУ ВПО «АГАО», 2010. – С. 267–270 (0,3 п. л.). 22 8. Хафизова, О. И. Паремиологический анализ концепта «любовь» в русской и китайской языковых картинах мира [Текст] / О. И. Хафизова // Россия и Китай: аспекты взаимодействия и взаимовлияния: материалы II Международной заочной научно-практической конференции, посвященной Году китайского языка в России (Благовещенск, 1 октября 2010г.) / Под ред. И. Л. Глазачевой, О. В. Залесской. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2010. – С. 75– 79 (0,37 п. л.).
