144 Исследование семантических представлений и эволюции
advertisement
Исследование семантических представлений и эволюции познания позволяет наглядно отразить некоторые закономерности в развитии лексической семантики естественных языков и знаковых систем. Расширяется и уплотняется информационное пространство, возрастают объемы коммуникации, усиливается роль символической информации, уменьшается значимость знаков с первичной мотивированностью, наблюдается тенденция к интернационализации семиотических систем языков. Мир чрезвычайно динамичен и коммуникабелен. Мировые цивилизации находились и находятся в постоянном обмене сфер влияния, и как следствие – происходили и происходят заимствования и взаимопроникновения, в том числе и на уровне языковой системы. Исследование проблем возникновения и распространения новых значений, пересечения и взаимодействия разных смыслов в общении и познании важно для понимания эволюции культуры. Список литературы 1. Башкирские сказки и легенды. – Уфа : Китап, 1996. 2. Золотые олени Евразии. – СПб. : Гос. Эрмитаж, 2002. 3. Кунин, А. В. Большой англо-русский фразеологический словарь / А. В. Кунин. – М. : Рус. яз. : Медия, 2006. 4.Льюиз, Д. Общая семантика / Д. Льюиз // Семиотика : антология / сост. Ю. С. Степанов. – М. : Академ. проект, 2001. – С. 271–303. 5. Мифологический словарь / В. Арчер, Г. В. Щеглов. – М. : АСТ, 2006. 6.Пиаже, Ж. Психогенез знаний и его эпистемологическое значение / Ж. Пиаже // Семиотика : антология / сост. Ю. С. Степанов. – М. : Академ. проект, 2001. – С. 98–110. 7. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Пратюркский языкоснова. Картина мира пратюркского этноса по данным языка. – М. : Наука, 2006. 8. Словарь башкирского языка : в 2 т. – М. : Рус. яз., 1993. 9.Холл Парти, Б. Грамматика Монтегю, мысленные представления и реальность / Б. Холл Партии // Семиотика : антология / сост. Ю. С. Степанов. – М. : Академ. проект, 2001. – С. 304–324. 10. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. – М. : Эксмо; СПб. : Мидгард, 2005. Т. Н. Чугаева ЗВУЧАЩИЙ ТЕКСТ С ПОЗИЦИИ СЛУШАЮЩЕГО: УРОВНЕВАЯ СТРУКТУРА И СТРАТЕГИИ ВОСПРИЯТИЯ В статье обсуждаются основные текстовые категории цельности и связности. В связи с этим рассматривается роль перцептивной базы языка в процессе восприятия русскими аудиторами аутентичного английского текста и его составляющих. Разнонаправленные стратегии восприятия текста подтверждаются результатами обучающего эксперимента. Ключевые слова: перцептивная база, английский текст, стратегия восприятия. В современной лингвистике утвердилась традиция исследования целых речевых произведений исходя из понимания текста в смысле М. М. Бахтина «как первичной данности и исходной точки всякой гуманитарной дисциплины». Среди мно144 гообразных текстовых категорий и признаков, обсуждающихся в лингвистической литературе (см. работы И. Р. Гальперина, М. В. Коноваловой, А. А. Леонтьева, М. Л. Макарова, В. В. Красных, З. Я. Тураевой и др.), особое место занимают «общие законы связности и общая установка на цельность текста»1. По мнению А. А. Леонтьева, цельность характеризует текст как смысловое единство и не соотносится непосредственно с категориями и единицами лингвистики речи: «Суть феномена цельности – психолингвистическая, она коренится в единстве коммуникативной интенции говорящего и в иерархии планов речевого высказывания; цельный текст характеризуется иерархией смысловых предикатов (в смысле Н. И. Жинкина, В. Д. Тункель, Т. М. Дридзе)». Связность обычно является условием цельности, но цельность не может полностью определяться через связность2. Л. Н. Мурзин и А. С. Штерн считают, что цельность соотносится с планом содержания, то есть имеет парадигматическую природу, в то время как связность соотносится с формой текста и синтагматична, поскольку обеспечивается правилами сочетаемости элементов на различных лингвистических уровнях3 . С появлением в лингвистике 60–70 годов текста как нового объекта исследования в теории восприятия определилась проблема уровневости и взаимодействия лингвистических уровней при восприятии речи. Такая постановка задачи приводит к необходимости изучения восприятия речевых единиц разных уровней в лингвистическом ключе, а не только в психологическом. При изучении звучащего текста с психолингвистической точки зрения важно, вслед за Н. Хомским, разграничивать и «одинаково серьезно рассматривать с философской, психологической и лингвистической точек зрения – позиции говорящего, слушающего и изучающего данный язык»4. Авторы коллективной монографии «Аспекты общей и частной теории текста» рассматривают текст как специфическое образование, которое можно исследовать исходя из общих свойств текста, например, цельности, связности и отдельности (в терминах А. А. Леонтьева), прослеживая роль различных компонентов текста и их взаимодействие в плане обеспечения этих характеристик текста. Возможен и обратный путь: исследование самих процессов его восприятия или порождения текста. В последнем случае исследование, естественно, начинается с анализа языковых фактов, данных в тексте, прослеживается «жизнь» конкретных языковых единиц. При этом особую актуальность приобретает проблема взаимосвязи восприятия отдельных элементов в тексте и целого текста, таким образом, взаимосвязи лингвистических уровней, на которых происходит восприятие5. Вопрос о роли и месте языковых единиц является одним из ключевых в теории текста, в том числе, его восприятия и понимания. Одним из отправных пунктов теории текста Т. М. Николаева считает именно «бытование и поведение в тексте билатерального языкового знака»6. Первой по значимости, самостоятельно живущей в тексте языковой единицей она полагает слово; синтаксический компонент, по её мнению, оказывается минимально включенным в анализ текста. Очевидно, в тексте с неизбежностью отражается как обязательное и необходимое для организации естественных языков противопоставление хотя бы двух ярусов единиц, Zweiklassensystem К. Бюлера. В связи с этим нельзя не упомянуть и положение Л. В. Щербы о трех линиях противопоставления грамматического и лексического, словарного в языке, а также замечание М. А. К. Хэллидея о том, что само владение языком предполагает, что говорящий знает разницу между текстом и «нетекстом» – списками слов или любыми наборами предложений7. 145 Таким образом, звучащий текст характеризуется, с одной стороны, цельностью смысла, а с другой, структурированностью, представляя составляющие его единицы, каждая из которых, как отмечает Е. В. Ягунова, определяется своими фонетическими и внефонетическими признаками; причем в развертывающемся во времени тексте для процедур восприятия текущим образом доступны лишь структурные составляющие8. Это определяет разные стратегии слушающего: от элемента к целому, или от целого к составляющим элементам – элементаристскую и холистскую. В исследовании Л. Н. Мурзина и А. С. Штерн показано, что восприятие зависит от того, как распознаются входящие в него ключевые слова, т. е. доказывается, что целое зависит от частей (сегментов). Что касается предложений, то восприятие текста зависит от опознаваемости предложений; в то же время опознаваемость предложений зависит от формирующейся цельности текста9. То есть слушающими могут использоваться обе стратегии распознавания – по элементам и как целостного образования, – но в зависимости от внешних условий то одна, то другая стратегия превалирует. Задачи настоящей статьи состоят в том, чтобы, во-первых, охарактеризовать звучащий текст в параметрах цельности и связности, во-вторых, рассмотреть опознание слов и предложений, с одной стороны, как элементарных составляющих аутентичного английского текста в процессе его восприятия русскими аудиторами, а с другой, описать их как единицы перцептивной базы языка, воспринимаемые с опорой на существенные лингвистические признаки. Другими словами, ставится задача проследить соотношение уровней слова и предложения в процессе восприятия цельного текста. Не требует доказательств положение о том, что любой акт восприятия включает стремление к осмыслению воспринятого, или, в терминах В. Б. Касевича, «презумпцию осмысленности», которую рассматривают как приоритетную черту всей познавательной деятельности человека. А. В. Венцов и В. Б. Касевич отмечают, что при восприятии текста слушающего обычно «интересует лишь “поток смыслов”, моделирующих внеязыковую действительность, а все остальные структуры <…> звуковая, морфологическая и, синтаксическая <…> должны быть в принципе столь же “прозрачны” для речевого восприятия, сколь та же оптическая среда при зрительном восприятии предметов. В сущности, “прозрачен” для восприятия и сам текст: обычно слушающего интересует не текст как таковой, а описываемая им ситуация». В то же время авторы признают целесообразность самостоятельного анализа «собственных признаков всех структур звучащего текста <…> в силу того, что от типа структуры зависит смысловая интерпретация»10. Таким образом, с одной стороны, подчеркивается значимость смысловых структур и их признаков, однако, с другой стороны, факт того, что «слушающий в большей или меньшей степени должен опираться на материальную оболочку (одновременно как на носитель информации и на саму информацию), т. е. собственно фонетические структуры и их признаки»11. Многими исследователями различных направлений лингвистики отмечается, что форма текста, обладая структурными и содержательными параметрами, представляет собой самостоятельный объект исследования (см., напр., работы Э. Т. Болдыревой, И. Ю. Моисеевой, Г. Г. Москальчук, В. А. Пищальниковой и др.). Проблема соотношения формы и содержания текста имеет в лингвистике давнюю традицию. Различные подходы к её решению определяются разнообразием исследовательских задач. Особую актуальность звуковая сторона текста приобретает при изучении иностранного языка, что непосредственно связано с формированием новой перцептивной базы языка. 146 В контексте продолжающейся дискуссии о моделях восприятия речи, с нашей точки зрения, не утрачивает актуальности системное представление о перцептивной базе языке (ПБ), введенное в лингвистический обиход З. Н. Джапаридзе. Это понятие оказывается созвучным идеям современных теорий восприятия речи человеком, обладая, с нашей точки зрения, значительной объяснительной силой как в концептуальных, так и в процедурных вопросах восприятия речи человеком. Сегодня уже не вызывает сомнения тот факт, что каждый носитель языка обладает некоторой внутренней системой, которая позволяет ему строить и воспринимать тексты на данном языке. Восприятие того или иного звука речи зависит не столько от физических характеристик звука, сколько от языковых характеристик слуха, от «фонематического слуха» того языка, носителем которого является слушающий. Как известно, З. Н. Джапаридзе определял ПБ как «языковую систему средств восприятия звучания речи», или как «единство хранящихся в памяти человека эталонов фонетических единиц и правил сравнения с ними»12. Ключевое значение имеет определение набора эталонов, о которых можно делать предположения лишь наблюдая над актами восприятия. З. Н. Джапаридзе выделяет три вида эталонов фонетических единиц перцептивной базы языка: единицы сенсорного и субсенсорного уровней; единицы сегментного и супрасегментного рядов; по строению – простые и сложные эталоны13. Однако в настоящее время все более очевидным становится вопрос о представленности других уровней, прежде всего слова, в ПБ языка. Экспериментальные исследования А. С. Штерн подтвердили реальность обращения слушающего к ПБ языка в процессе восприятия речи. А. С. Штерн принадлежит идея расширительной трактовки ПБ языка: «Следовало бы говорить о наборе эталонов не только на фонетическом (звуки, слоги), но и на других лингвистических уровнях, что связано с проблемой целостности / поэлементности восприятия речи»; «имеются эталоны высокочастотных слов, структур предложений и текстов»14. В теории восприятия речи по существенным лингвистическим признакам А. С. Штерн определяет два вида единиц. Отражением элементарной речевой операции (единицы), сохраняющей свойства восприятия целого, считаются существенные лингвистические признаки (СЛП), которые обнаруживаются при восприятии всех речевых отрезков, существенность и иерархия которых всякий раз зависит от конкретных условий восприятия. Они отражают непрерывный характер деятельности и присущи первому этапу восприятия, на котором создается «сенсорный слепок» физической реальности. На втором этапе происходит распознавание элементов объекта (основных психолингвистических единиц: слогов, слов, предложений и их последовательностей), а также и объекта целиком. «Это, по-видимому, осуществляется сопоставлением информации, полученной на пересечении признаков, с характеристиками эталонов, имеющихся в мозгу реципиента»15. Другим аспектом проблемы соотношения формы и содержания звучащего текста является неоднозначная трактовка разграничения уровней обработки информации, что связано с глубиной осмысления его содержания. Автор настоящей статьи разделяет уверенность тех исследователей, которые признают существование особого уровня восприятия звукового потока, непосредственно связанного с ролью отдельного слова при восприятии. Этот уровень именуется по-разному: лингвистическим (И. А. Зимняя), уровнем языкового понимания (Б. М. Лейкина), уровнем смысла слов (Ю. Н. Караулов), восприятием звучания текста (З. Н. Джапаридзе), поверхностным, или формально-языковым (В. Б. Касевич). 147 А. С. Штерн, квалифицируя этот уровень перцептивным («средним»), считает, что он «в действительности распространяется, с одной стороны, на более низкий, сенсорный, уровень, а с другой – совпадает с низшим (так называемым “языковым”) подуровнем более высокого уровня – смыслового восприятия текста»16. Все названные концепции объединяет сходное понимание сути данного уровня: он обеспечивает непосредственное восприятие материальных знаков плана выражения и их ближайшее осознание. А. И. Новиков считает, что этот уровень, хотя и не является достаточным для полного понимания, тем не менее, определенную степень понимания обеспечивает и заканчивается восприятием текста на уровне слова как основной значимой единицы языка17. На следующем этапе осуществляется переход от образа языкового знака к образу его содержания. В силу «презумпции осмысленности» оба этапа сопровождаются осознанием, но оно различно по своей природе. В первом случае это распознавание, узнавание знаков, во втором – понимание, направленное на распознавание информации, закодированной комбинацией этих знаков. Оба эти уровня или этапа слиты во времени и переплетены, образуя как бы единый процесс, то, что И. А. Зимняя называет «смысловым восприятием». Таким образом, восприятие условно подразделяется на языковое и надъязыковое, поверхностное и глубинное, буквальное и глобальное на том основании, что языковые единицы являются элементами, с которых начинается анализ текста. Кроме того, как показал А. И. Новиков, они осуществляют определенное управление этими процессами, потому что их значения задают определенное семантическое пространство, в пределах которого и формируется осознание18. Такое представление хорошо согласуется с концепцией 4-уровневой модели восприятия С. А. Крылова, который предполагает различение нескольких уровней понимания речи, связывающих «поверхностные» сущности с «глубинными»19. В монографии М. Краузе уровни процесса понимания сопоставляются с четырьмя фазами понимания Ф. Кайнца: акустико-перцептивная, ассимилятивнорепродуктивная, мнемически-гностическая, логико-интеллектуальная20. Экспериментальное исследование восприятия немецкого слова охватывает первые три фазы, которые называются «собственно языковым пониманием речи», в центре которого оказывается опознание звукового образа, то, что Ф. Кайнц обозначает как Wortlautverstandnis. Таким образом, в концепции М. Краузе также разграничивается восприятие звукового облика слова и понимание его значения (Wortsinnenverstandnis по Ф. Кайнцу). Интересно сопоставить это разграничение уровней обработки речевой информации с концепцией М. М. Бахтина. М. М. Бахтин называет восприятие пониманием, которое, по его концепции, характеризуется как процесс, который включает ряд актов: (1) психофизиологическое восприятие физического знака, (2) узнавание его, (3) понимание его общего значения (4) и конкретного, (5) включение в диалогический контекст21. Выделение поверхностного уровня понимания текста непосредственно связано с особой ролью слова при восприятии речи. В иерархии психолингвистических единиц восприятия речи слово занимает особое место (А. А. Залевская, И. А. Зимняя, А. А Леонтьев, M. Bock, C. J. Koster, D. B. Pisoni, R. Plomp и др.). Несмотря на существование крайних точек зрения, отрицающих полнозначность единиц меньше предложения (напр., Ф. Лейфринк), в отечественной традиции слово признается основной, цельной и естественной языковой единицей; в современной психолингвистике слово относится к основным психологическим единицам языка и рассматривается как опорный элемент сознания. Слово, являясь основной психолингвистической единицей восприятия, оказывается критической единицей сегментации текста, позволяющей проследить взаимодействие между означающими и означаемыми, между 148 данным в тексте и извлекаемым из памяти22. А. А. Залевская отводит слову роль «минимальной, относительно хорошо определенной единицы, которая может анализироваться на разных уровнях, в том числе на уровнях признаков фонем, морфем, на семантическом и синтаксическом уровнях». Нельзя не согласиться с А. А. Залевской и в том, что роль слова «не выяснена в достаточной мере <…> необходимы экспериментальные исследования особенностей функционирования слова в процессах понимания текста с последовательной опорой на психолингвистическую теорию слова»23. Как известно, традиционной задачей экспериментального изучения такой сложной проблемы, какой является анализ процедуры восприятия звуковой последовательности, остается «систематическая квалификация тех особенностей речевого поведения человека, которые позволили бы установить иерархию различных уровней и описать ее количественно»24. При восприятии слова как в тексте, так и изолированного, особую значимость приобретает вопрос о комплексе обобщенных признаков слова как целостной единицы, таких как длина, акцентно-ритмический контур, «консонантный скелет» слова и др.; таким образом, выявление всего комплекса признаков на материале отдельного взятого языка, а также описание механизмов восприятия единиц разных уровней становится актуальной лингвистической задачей. В теории восприятия по существенным лингвистическим признакам (СЛП) Л. Р. Зиндера и А. С. Штерн25, развивающейся автором настоящей статьи, моделирование механизма восприятия слов основывается на выявлении совокупности лингвистических признаков (факторов). Под механизмом здесь понимается определение набора лингвистических признаков, влияющих на восприятие отрезка, выявление иерархии этих признаков в соответствии со степенью влияния фактора на восприятие отрезка и установление среди факторов существенных. СЛП могут считаться отражением элементарной речевой операции (в терминах А. А. Леонтьева), сохраняющим свойства восприятия целого, а их градации – единицами принятия решения. Такое элементарное действие предметно, обладает свойствами целостности, категориальности и константности. От адекватности восприятия признаков, точнее их градаций (степень интенсивности действия фактора), зависит правильность восприятия речевого отрезка. Таким образом, СЛП являются своеобразными опорами при восприятии, существующими на каждом языковом уровне. В результате многочисленных экспериментов по восприятию речи на русском (А. С. Штерн), немецком (М. Краузе) и английском (Т. Н. Чугаева и др.) языках были выявлены существенные лингвистические признаки уровня слова: «длина в слогах», «ударная гласная», «частотность объективная и субъективная», «ритмическая структура», «консонантный коэффициент», «часть речи» и др.26 Для более строго и корректного изучения анализа влияния этих признаков на восприятие слова и моделирования перцептивных механизмов изолированного слова нами были составлены сбалансированные словесные таблицы (традиционно называемы артикуляционными). В эти таблицы были включены в равных пропорциях группы слов, представляющие основные СЛП. Кроме того, нами был экспериментально выявлен комплекс лингвистических признаков, существенно определяющий восприятие английских предложений разных типов, в который входили следующие признаки: «время глагола», «сообщение – вопрос», «утверждение – отрицание», «актив – пассив», «модальность», «длина предложения в словах», «сложность синтаксической конструкции» и некоторые другие. Признаки «модальность» и «время глагола» оказались самыми весомыми и существенно влияющими на восприятие. Существенными оказались также факторы 149 «сложность синтаксической конструкции» и «длина предложения в словах». Меньшее влияние на восприятие предложения оказывают признаки «сообщение – вопрос», «утверждение – отрицание», «актив – пассив». Было установлено, в частности, что лучше всего воспринимаются времена Present Continuous, Past Simple, Present Perfect Continuous; предложения с модальным глаголом may (которые отличаются особой частотностью употребления в разговорной речи); инфинитивные конструкции и предложения в активном залоге. Было показано, что легче опознаются короткие предложения; труднее опознавались партиципиальные конструкции и хуже всего – герундиальные. При изменении лексических наполнений опора на ядерность конструкции возрастает: утверждения воспринимались легче отрицаний, сообщения легче, чем вопросы, что не было характерно для программ с одним лексическим наполнением. Подтвердилось предположение о зависимости восприятия от частотности конструкции, с чем хорошо согласуются и предварительный полученные нами (совместно с А. В. Новиковым) результаты контент-анализа встречаемости разных «формул» предложения на представительной выборке текстов более 1500 предложений. Таким образом сбалансированный материал начитывался носителями британского варианта английского языка и предъявлялся для прослушивания и записывания русскими аудиторами, изучающими английский на продвинутом этапе. В процессе экспериментов был замечен сильный обучающий эффект прослушивания словесных таблиц. Хороший обучающий эффект достигался тем, что материал представлял собой основные фонетические типы слов, которые, в терминах А. А. Леонтьева, являются и основными «психологическими единицами, в отношении которых носитель языка располагает какими-то имплицитными критериями для выделения в потоке речи»27. Сбалансированный по СЛП материал слов и предложений оказывается представительным для описания звукового строя английского языка в перцептивном аспекте, поскольку содержит основные фонетические типы слов и синтаксических конструкций, т. е. «формулы (модели) предложений». Кроме того, он оказался полезным в прикладном смысле, как материал для обучения аудированию на иностранном языке, что будет подробно обсуждаться ниже. Результаты многочисленных экспериментальных исследований подтверждают, что при восприятии целого текста существенным является опора на ключевые слова, поскольку основная ядерная цельность текста отражается в их наборе. Таким образом, как отмечает С. А. Сиротко-Сибирский, несмотря на некоторую синтаксическую «рваность», текст может быть успешно воспринят при условии правильного опознания достаточного количества слов и, прежде всего, ключевых. В процессе понимания происходит разбивка материала на части и его группировка на смысловой основе, т. е. сжатие каждого «смыслового куска» в «опорный пункт»28. Центральным моментом понимания текста на иностранном языке считается открытие «смысловых вех» или «опорных слов» (А. Н. Соколов). О том, что именно опорные или ключевые слова являются определителями содержания текста, пишут многие исследователи (И. А. Баринова, Л. В. Сахарный, С. А. Сиротко-Сибирский, А. С. Штерн и ряд других). Такие опорные пункты составляют наборы ключевых слов текста. Вслед за А. А. Леонтьевым и А. С. Штерн, И. А. Баринова считает, что ключевые слова передают цельность текста, что является главным в коммуникации. Именно цельность, как имплицитный, функциональнокоммуникативный феномен, является основополагающим фактором текста, а не связность, являющаяся эксплицитным, формально-структурным феноменом29. Различные стратегии восприятия элементов текста описываются в исследовании А. А. Брудного. На основании экспериментальных и интроспективных данных 150 он приходит к важным выводам. Во-первых, о том, что «понимание текстов всегда связано с выходом за пределы их содержания», во-вторых, о существовании в процессах понимания смысла текстов трех уровней, «которые всегда представлены, но роль каждого из них меняется в зависимости от смысловой специфики текста» и очевидно, от других факторов. Первым из них является уровень «монтажа текста» в сознании из последовательно сменяющихся друг друга отрезков, относительно законченных в смысловом отношении. Одновременно с этим на втором уровне происходит сопоставление элементов текста с перестройкой их первоначального соотношения в процессе отражения в сознания структуры содержания. На третьем уровне параллельно происходит появление некоторого общего смысла (концепта текста)»30. Таким образом, при восприятии звучащего текста можно наблюдать две разнонаправленные стратегии: с одной стороны, восприятие речевых отрезков разных уровней восприятия, с другой – монтаж, активное конструирование «концепта текста», формирование его цельности слушающим. На основе изложенных выше теоретических положений и гипотез, а также с учетом замеченного обучающего эффекта сбалансированного материала слов и предложений у русских аудиторов, возникло предположение о целесообразности проведения психолингвистического эксперимента обучающего характера, тренинга по восприятию сбалансированных программ слов и предложений, а также диагностики восприятия аутентичного английского текста. Целью лингводидактического тренинга по аудированию, проведенного совместно с О. В. Байбуровой31 было рассмотрение возможностей количественного (по проценту правильного опознания слов текста) и качественного (сохранности ключевых слов и синтагм) улучшения навыков восприятия связного текста на английском языке после длительного прослушивания сбалансированных по СЛП материалов уровня слова и предложения. Эти материалы включали сбалансированные списков слов и предложений и не предполагали работу на текстовом уровне. Иными словами, в обучающем эксперименте ставилась задача улучшения навыков аудирования аутентичного текста на английском языке русскими аудиторами продвинутого этапа обучения при условии отработки восприятия низших уровней. Текстовым экспериментальным материалом для определения уровня сформированности навыков восприятия и понимания текста послужили два отрывка из романа H. G. Wells «The History of Mr. Polly» (Wells 1941) объемом 415 слов и 430 слов, длительностью звучания около 2,5 минут каждый. Тексты представляют собой литературный монолог-повествование от 3-го лица, с элементами диалога. Аудиоверсия романа озвучена британским актером П. Джеффри, обладающим произносительной нормой Received Pronunciation. Оба отрывка одинаковой сложности взяты из начала 1-ой главы романа, чтобы избежать положительного влияния контекста и добиться объективности оценки тестов «на входе» и «на выходе». Выбранные нами тексты характеризуются средним темпом речи (169 слов в минуту), выраженной эмоциональностью прочтения. В обучающем эксперименте участвовали 14 аудиторов, которыми стали студенты выпускных курсов филологического факультета ПГУ. Эксперимент проводился в три этапа. Первый этап («тест на входе») заключался в прослушивании первого отрывка (415 слов) в изолированном помещении «с воздуха». В нем принимали участие все 14 испытуемых. По инструкции аудиторы дважды прослушали текст; первый раз с целью его понимания; второй – записи по отдельным синтагмам, между которыми содержались паузы, достаточные для записи. 151 После этого информантов попросили прочитать записанный текст, подумать над его содержанием и выписать из него 9-12 слов, наиболее важных с точки зрения содержания всего текста. Второй этап представлял собой эксперимент по обучению аудированию. В нем принимали участие 7 человек (группа А). Эксперимент заключался в прослушивании и записывании сбалансированных таблиц английских слов и предложений, взятых из «Английских артикуляторных таблиц» Т. Н. Чугаевой. Длительность данного этапа составила три недели (21 день). Всего было проведено 7 встреч, на каждой из которых аудиторы прослушивали одну таблицу слов и одну программу предложений. Материал был начитан носителем британского варианта английского языка, владеющим нормой Received Pronunciation. Помимо этого, каждый испытуемый получил две аудиокассеты общей длительностью звучания более 2,5 часов и печатный вариант всех таблиц слов, предложений и упражнений для самостоятельной работы дома и самоконтроля. Испытуемым была дана установка на многократное прослушивание и записывание без опоры на текст с последующим сравнением результатов всех прослушиваний с текстом. Третий этап проводился аналогично первому и представлял собой «тест на выходе». В нем приняли участие обе группы информантов. Работа проводилась на втором отрывке из «The History of Mr Polly» (430 слов). Таким образом, в эксперименте участвовало две группы русских испытуемых по 7 человек каждая: экспериментальная (группа А) и контрольная (группа Б). Обе группы прослушивали тексты, которые представляли собой тесты «на входе» и «на выходе». Аудиторы обеих групп однократно прослушивали и посинтагменно записывали тексты. Результаты тестов «на входе» показывают приблизительно одинаковый уровень сформированности навыков аудирования у испытуемых обеих групп (р % по группе А составил 59,9 %, а по группе Б – 60,0 %). «На выходе» процент правильного опознания слов текста аудиторами экспериментальной группы увеличился до 69,1 %, в то время как у контрольной группы он практически не изменился (59,3 %). Сравнение результатов опознания слов текста «на входе» и «на выходе» у двух групп аудиторов по t-критерию Стьюдента показало, что результаты экспериментальной группы отличаются существенно на 5-процентном уровне значимости. Таблица 1 Опознание ключевых слов русскими аудиторами А и Б Тест «на входе» Тест «на выходе» Индексировано КС Опознано КС Индексировано КС Опознано КС Группа А 42,8 % 79,4 % 69,9 % 100,0 % Группа Б 47,6 % 92,0 % 44,4 % 92,0 % В табл. 1 представлены результаты опознания ключевых слов (КС) по группам А и Б на «входе» и «выходе». Из табл. 1 видно, что в тесте «на входе» процент совпадения КС, выделенных группой А, с КС, полученными в результате экспертной оценки, был на 4,8 % ниже, чем в группе Б. После трёхнедельного обучения тот же показатель группы А вырос на 27,1 %, а в группе Б снизился на 3,2 %. Процент опознания КС аудиторами группы А вырос на 20,6 %,а в группе Б он остался неизменным. Таким образом, для группы А отмечается улучшение восприятия цельности текста. Хотя испытуемые группы Б опознали в обоих текстах одинаковое число КС, процент правильной индексации снизился на 3,2 %. Поскольку уровень сложности 152 двух текстов одинаков, можно сделать вывод о том, что восприятие цельности текста зависит от правильного опознания слов. Третьим рассмотренным параметром сравнения являлась сохранность синтагм, на которые были разделены оба текста. Нами были получены следующие цифры (см. табл. 2). Из таблицы 2 видно, что сохранность синтагм при восприятии текста испытуемыми группы А возросла на 11 %, а сохранность предложений – на 3 %. В группе Б произошло существенное снижение разборчивости предложений (на 6 %) и синтагм (на 13 %). Следовательно, восприятие связности текста аудиторами группы А улучшилось, а аудиторами группы Б – ухудшилось. Таблица 2 Сохранность синтагм у групп А и Б Тест «на входе» Тест «на выходе» Сохранность предложений Сохранность синтагм Сохранность предложений Сохранность синтагм Группа А Группа Б 21,0 % 18,0 % 35,0 % 31,0 % 24,0 % 12,0 % 46,0 % 18,0 % Как видим, наблюдается существенное улучшение сформированности навыков аудирования у испытуемых экспериментальной группы и неизменность тех же навыков у испытуемых контрольной группы. Кроме существенного увеличения процента правильного опознания слов текста (+ 9,2 %), улучшилось и восприятие смыслового ядра текста (+ 27,1 %). Очевидно, что чем выше процент правильного восприятия слов текста, тем больше вероятность того, что в их числе окажутся КС текста. При этом механизм восприятия цельности легче поддаётся тренировке, чем механизм восприятия связности. Следовательно, можно утверждать, что тренировка навыков восприятия уровней слова и предложения существенно повышает уровень сформированности навыков восприятия связного текста. Полученные результаты подтверждают, что категория цельности соотносится с планом содержания, то есть парадигматична. Связность соотносится с формой текста и имеет синтагматическую природу, поскольку обеспечивается правилами сочетаемости элементов на различных лингвистических уровнях. Итак, успешность восприятия связного текста на иностранном языке, зависит от того, насколько сохранными оказываются при восприятии его основные параметры, в первую очередь цельность, выраженная в ключевых словах. Это, в свою очередь, зависит от сформированности единиц основных уровней языка – слов и предложений в перцептивной базе иностранного языка. Полученные факты свидетельствуют о большей взаимосвязи уровней слова и текста и меньшей соотнесенности высшего текстового уровня с предложением. Примечания 1 Николаева, Т. М. Лингвистический энциклопедический словарь / Т. М. Николаева. – М., 1990. – С. 267. 2 Леонтьев, А. А. Признаки связности и цельности текста / А. А. Леонтьев // Смысловое восприятие речевого сообщения / ред. Т. М. Дридзе, А. А. Леонтьев. – М. : Наука, 1976. – С. 46–47. 153 3 Мурзин, Л. Н. Текст и его восприятие / Л. Н. Мурзин, А. С. Штерн. – Свердловск, 1991. 4 Chomsky, N. Verbal behavior by B. F. Skinner (Review) // Language. – 1957. – Vol. 35, № 1. – P. 56. 5 Аспекты общей и частной теории текста / ред. Н. А. Слюсарева. – М., 1982. 6 Николаева, Т. М. Единицы языка и теория текста / Т. М. Николаева // Исследования по структуре текста / отв. ред. Т. В. Цивьян. – М. : Наука, 1987. – С. 27–57. 7 Хэллидэй, М. А. К. Место функциональной перспективы предложения в системе лингвистического описания / М. А. К. Хэллидэй // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 8 : Лингвистика текста. – М., 1978. – С. 142. 8 Ягунова, Е. В. Восприятие звучащего текста : стратегии восприятия и функциональный стиль (жанр) текста : материалы Пятой выездной школы-семинара «Порождение и восприятие речи» / Е. В. Ягунова. – Череповец, 2006. – С. 181–182. 9 Мурзин, Л. Н. Текст и его восприятие… 10 Венцов, А. В. Проблемы восприятия речи / А. В. Венцов, В. Б. Касевич. – СПб., 1994. – С. 12. 11 Там же. – С. 34. 12 Джапаридзе, З. Н. Перцептивная фонетика (основные вопросы) / З. Н. Джапаридзе. – Тбилиси : Мецниереба, 1985. – С. 4, 13. 13 Там же. – С. 35–37, 64–65. 14 Штерн, А. С. Перцептивный аспект речевой деятельности / А. С. Штерн. – СПб. : Изд-во СПбГУ, 1992. – С. 207; Штерн, А. С. Перцептивный аспект речевой деятельности : экспериментальное исследование : автореф. дис. …д-ра. филол. наук / А. С. Штерн. – СПб., 1990. – С. 28. 15 Штерн, А. С. Перцептивный аспект речевой деятельности… С. 193. 16 Штерн, А. С. Перцептивный аспект речевой деятельности: экспериментальное исследование… С. 7. 17 Новиков, А. И. Семантика текста и её формализация / А. И. Новиков. – М., 1983. – С. 35. 18 Там же. – С. 84. 19 См.: Крылов, С. А. Четырехуровневая модель понимания : предмет семантики и её разделы / С. А. Крылов // Понимание в коммуникации : Язык. Человек. Концепция. Текст : тезисы докл. Междунар. науч. конф. 28 февр. – 1 марта 2007 г. МГУ. – М., 2007. – С. 65. 20 Краузе, М. Динамика механизма восприятия слова при различных условиях овладения языком / М. Краузе. – Verlag Otto Sagner München, 2002. – С. 16. 21 Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – М., 1986 – С. 381. 22 Залевская, А. А. Понимание текста : психолингвистический подход / А. А. Залевская. – Калинин, 1998. – С. 23. 23 Там же. – С. 11. 24 Бондарко, Л. В. Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи / Л. В. Бондарко. – Л., 1981. – С. 182. 25 Зиндер, Л. Р. Факторы, влияющие на опознание слова / Л. Р. Зиндер, А. С. Штерн // Материалы IV Всесоюзн. симп. по психолингвистике и теории коммуникации. – М., 1972. – С. 100–108. 26 См.: Штерн, А. С. Перцептивный аспект речевой деятельности… ; Краузе, М. Динамика механизма восприятия… ; Чугаева, Т. Н. Перцептивный аспект звукового строя английского языка / Т. Н. Чугаева. – Екатеринбург ; Пермь, УрО РАН, 2007. 27 Леонтьев, А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания / А. А. Леонтьев. – М., 1969. – С. 18. 154 28 Сиротко-Сибирский, С. А. О проблеме понимания текста в лингвистике и психолингвистике / С. А. Сиротко Сибирский. – Пермь, 2006. – С. 67. 29 Баринова, И. А. Ключевые слова в смысловой структуре текста / И. А. Баринова. – Пермь, 2006. – С. 69. 30 Брудный, А. А. К анализу процесса понимания текстов / А. А. Брудный. – Фрунзе, 1974. – С. 6. 31 См. Байбурова, О. В. Система обучения аудированию иноязычной речи : уровневый подход «снизу – вверх» / О. В. Байбурова, Т. Н. Чугаева //Лингвистические / психологические проблемы усвоения второго языка : материалы межвуз. науч. конф., 25 – 28 нояб. 2002 г. – Пермь, 2003. – С. 211–215. М. В. Шаманова КОГНИТИВНАЯ КАТЕГОРИЯ ОБЩЕНИЕ КАК СТРУКТУРА В статье рассматриваются особенности макроструктуры коммуникативной категории общение. В статье показано, что основными отличительными признаками коммуникативной категории, в отличие от коммуникативного концепта, являются высокая обобщенность содержания, незначительное образное содержание, обширная энциклопедическая зона и небольшое по объему интерпретационное поле. Эти характеристики коммуникативной категории свидетельствуют о высокой стереотипности содержания данной категории в когнитивном сознании народа. Ключевые слова: когнитивная категория, когнитивное сознание, коммуникативный концепт. Многие исследователи указывают на многомерность ментальных единиц (концептов, категорий) и сложность их структуры. Так, Ю. С. Степанов в концепте выделяет три слоя: 1) основной, актуальный признак; 2) дополнительный, или несколько дополнительных, «пассивных» признаков, являющихся уже неактуальными, «историческими»; 3) внутренняя форма, обычно вовсе не осознаваемая, запечатленная во внешней, словесной форме1. С. Х. Ляпин пишет, что «дискретная целостность» концепта образуется взаимодействием «понятия», «образа» и «действия», закрепленных в значении какого-либо знака2. В. В. Колесов отмечает, что смысловое единство концепта обеспечивается последовательностью его «проявления в виде образа, понятия и символа», где образ представляет психологическую основу знака, понятие отражает логические функции сознания, а символ – общекультурный компонент словесного знака3. В. И. Карасик различает в структуре лингвокультурного концепта образноперцептивный компонент, понятийный компонент и ценностную составляющую4. На многомерность концепта указывает С. Г. Воркачев. В семантическом составе лингвоконцепта он выделяет понятийную сторону, отражающую его признаковую и дефиниционную структуру, образную, фиксирующую когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании, и значимостную, определяемую местом, которое занимает имя концепта в языковой системе5. И. А. Стернин в структуре концепта разграничивает микро- и макрокомпоненты. Микрокомпоненты концепта – это отдельные когнитивные признаки, образующие содержание концепта. Микрокомпоненты объединяются в макрокомпоненты, 155