Глава 4. Макроэкономическая эволюция

Глава 4. Макроэкономическая эволюция 1. Макроэкономический синтез и макроэкономическая эволюция Говоря о макроэкономической эволюции, мы имеем в виду структурные динамические изменения в макроэкономических системах. В экономической литературе широко распространена биологическая метафора, согласно которой социально-экономическая эволюция уподобляется и сводится к биологической эволюции (см. Нельсон, Уинтер (2002)). Действительно, основные принципы эволюционного подхода в экономике были заимствованы из эволюционной биологии. В свою очередь, Ч.Дарвин - основатель эволюционной биологии, во многом опирался на труды А.Смита и Т.Мальтуса - классиков экономической науки. Биологический редукционизм позволяет сразу наметить концептуальные рамки исследования: рутины, наследственность, изменчивость, естественный отбор. К числу первых работ по эволюционной экономике можно отнести статью Веблена "Почему экономическая наука не является эволюционной дисциплиной?"(Veblen, 1898), книгу Шумпетера "Теория экономического развития"(Шумпетер, 1982), статью Алчиана "Неопределенность, эволюция и экономическая теория"(Alchian, 1950). Появление книги Нельсона и Уинтера (1982) ознаменовало начало современного этапа в развитии эволюционного подхода в экономике, рассматриваемого сегодня как методологическая альтернатива неоклассике. В центре эволюционной проблематики находятся неравновесные экономические процессы, рассматриваемые в рамках механизмов наследственности, изменчивости, естественного отбора и разнообразия. Впрочем, эти рамки зачастую оказываются чрезмерно жесткими и не оставляют места для целеполагания и сознательного поведения экономических агентов. Успехи эволюционного подхода общепризнанны: модели конкуренции посредством инноваций, модели технологической 1 диффузии, модели конкурентной борьбы в различных отраслях экономики разработаны именно в рамках эволюционного подхода (см., например, Andersen (2009), Silverberg, Dosi, Orsenigo (1988), Freeman (1992), Saviotti, Metcalfe (1991)). Однако методологические проблемы, препятствующие полной реализации потенциала эволюционного подхода, огромны. В особенности это касается макроэкономической эволюционной теории, призванной дать ответы на наиболее общие вопросы экономической эволюции. Поэтому, принимая во внимание попытки описания макроэкономической эволюции в биологических терминах, мы все же будем отталкиваться от макроэкономических фактов. Иначе говоря, наш подход будет не дедуктивным, как в случае биоредукционизма, а индуктивным: мы попытаемся выделить основные стадии макроэкономической эволюции и потом объясним, что скрыто за именно этой последовательностью стадий. Внимательное изучение исторических фактов позволяет увидеть "очевидное и невероятное"в макроэкономической динамике. К этим вещам относятся следующие основные стадии макроэволюции: Стадия 1: эндогенный экономический рост, сопровождающийся появлением новых продуктов и технологий, изменением структуры предпочтений экономических агентов, балансом факторов спроса и предложения. Стадия 2: монополизма предкризисное на основных развитие, сопровождающееся макроэкономических рынках, усилением снижением числа инновационных продуктов и технологий, преобладанием факторов предложения в макроэкономической динамике. Именно в этот период кривая агрегированного предложения приобретает парадоксальный ниспадающий характер. В марксистской литературе этот период характеризуется "стадией перепроизводства": предложение стабильно превышает спрос, снижающийся по мере роста цен на основных рынках. Стадия 3: макроэкономический кризис, характеризующийся распадом основных макроэкономических рынков, крушением сложившихся механизмов макроэкономического регулирования, масштабной дезорганизацией хозяйства. Примеры макроэкономических кризисов: Великая депрессия 1929-1936 годов, Мировой экономический кризис 2007-2008 годов. Стадия 4: посткризисное развитие, характеризующееся преобладанием факторов спроса в макроэкономической динамике. Именно растущий спрос 2 стимулирует поиск инновационных продуктов и технологий, рост числа венчурных и инновационных компаний, развитие малого бизнеса и предпринимательства на данной стадии. В кейнсианской литературе этот период описывается кейнсианской макроэкономической моделью, подчеркивающей ведущую роль спроса в макроэкономическом обмене на данной стадии. Окончание стадии 4 является началом стадии 1 на новом этапе эндогенного экономического роста. Следует отметить, что краткое описание этих стадий имеет многочисленные пространные социофилософские корреляты. Так, стадия "перепроизводства", описанная выше, трактуется, как процесс и результат "капиталистической погони за сверхприбылью", согласно марксистской традиции. Именно стремление монополиста извлекать повышенную норму прибыли приводит к росту капитализации компаний, ускоренному развитию рынка финансовых инструментов, и в результате - к преобладанию факторов капитала и производства над трудом и спросом, соответственно. В кейнсианской традиции основное внимание уделяется анализу динамики факторов спроса. Кейнсианцы делают акцент на сокращении агрегированного спроса на предкризисной стадии ("перепроизводства"), вызванном высокими темпами роста цен на макроэкономических рынках, и далее - на неизбежном распаде механизмов рыночного регулирования на стадии макроэкономического кризиса (стадия 3). На стадии посткризисного восстановления экономики (стадия 4) основная роль в макроэкономическом обмене принадлежит факторам спроса. Следует отметить, что большинство значимых макроэкономических моделей вообще лишено эволюционного содержания. Неоклассическая и кейнсианская макроэкономическая модели (в версиях AS-AD и IS-LM, соответственно) статичны и рассматривают "макроэкономическое равновесие". По негласной традиции, динамика лишь "примысливается"к этим моделям, что оставляет простор для произвольных интерпретаций. Графически эти стадии могут быть проиллюстрированы следующим рисунком. В окрестности неоклассического равновесия EN экономический рост, сопровождающийся наблюдается эндогенный положительными структурными изменениями (появление новых благ и технологий). Однако в точке B тенденция роста меняется на противоположную: начинается стадия предкризисного развития, характеризующаяся сокращением объемов спроса и предложения 3 благ при росте цен на эта блага. Непосредственно видно, что ведущей стороной экономического обмена на этой стадии является предложение благ, стабильно превышающее спрос. Этот парадоксальный разрыв между объемом спроса и предложения ("перепроизводство", по марксистской терминологии) объясняется ведущей ролью позитивных ожиданий экономических агентов (ожидания роста объемов спроса и предложения). Формирование позитивных ожиданий в сфере производства в современных условиях может происходить под влиянием финансовых рынков. Далее мы подробно рассмотрим модель Мирового экономического кризиса 2007-2008 годов, подчеркивающую важную роль рынка финансовых инструментов в формировании предпосылок экономического кризиса. Рис.4.1. Стадии макроэкономической эволюции Последний участок ниспадающей кривой предложения перед точкой EK - началом макроэкономического кризиса - характеризуется максимальным уровнем монополизации экономической среды. Власть монополий приводит к сокращению объемов предложения благ при росте цен на эти блага. Иначе говоря, это - микроэкономическое обоснование парадоксального характера кривой агрегированного предложения накануне экономического кризиса. В точке EK происходит макроэкономический кризис, кейнсианский в своей основе, при котором факторы спроса вновь вступают в игру: экономические агенты вдруг осознают гигантские масштабы "перепроизводства"(денег, финансовых инструментов, ресурсов капитала) и сверхвысокий уровень цен на рынке благ. Ведущая роль в макроэкономическом обмене переходит к спросу экономических агентов. Экономика вступает в кейнсианскую фазу эволюции с преобладанием спросовых ограничений и факторов жесткости цен и заработной платы. На микроэкономическом уровне эта стадия характеризуется распадом монопольной "вертикали власти"и появлением альтернативных центров прибыли: венчурных фирм, предлагающих инновационные продукты и услуги. Монопольная структура рынков постепенно преобразуется в олигополистическую, а затем начинает развиваться по пути совершенно конкурентного рынка. Именно здесь сопровождающийся наблюдается изменением эндогенный предпочтений 4 экономический экономических рост, агентов и появлением на рынке инновационных продуктов и технологий. Роль монополий на этом этапе неоднозначна: с одной стороны, развитие может пойти по пути шумпетерианского принципа "creative destruction", когда инноватор выходит на рынок и получает временную монопольную прибыль, попутно уничтожая поток прибыли предыдущего успешного инноватора; с другой стороны, эндогенный экономический рост на данном этапе может разрушить монопольную структуру рынка и обеспечить временное главенство совершенно конкурентных принципов организации экономического обмена. Иными словами, рынок вступает в окрестность неоклассического равновесия EN , характеризующегося балансом факторов спроса и предложения. Попытки "объединения"неоклассической и кейнсианской макроэкономической модели в рамках "неоклассического синтеза"на сегодняшний день представляются весьма наивными: эти две макроэкономические модели базируются на совершенно различных предположениях о характере взаимосвязей переменных макроэкономической системы и вряд ли могут быть приведены к единой алгебраической системе макроэкономических зависимостей. Совсем иное дело, если мы воспринимаем эти модели как описания различных этапов макроэкономической эволюции и пытаемся построить динамическую модель, которая в различных предельных случаях сравнительной статики демонстрирует неоклассические и кейнсианские черты. Иначе говоря, мы погружаем неоклассическую и кейнсианскую модель в единый динамический макроконтекст. Итак, мы можем выделить четыре характерных стадии макроэкономической эволюции: стадия неоклассической эндогенного макромоделью; экономического стадия роста, предкризисной описываемая эволюции с преобладанием факторов предложения в экономическом обмене (для этой стадии конвенциальные макромодели пока отсутствуют); стадия макроэкономического кризиса и стадия посткризисного восстановления экономики с пребладанием факторов спроса в макроэкономическом обмене, описываемая кейнсианской макромоделью. Далее в этой главе будут рассмотрены: - основные макромодели эндогенного экономического роста, описывающие стадию 1 макроэкономической эволюции; - основные макромодели экономических кризисов (модели 1-го, 2-го и 3-го поколения), описывающие стадию 3 макроэкономической эволюции; 5 - макроэкономическая описывающая 2 с траекторию преобладанием модель Мирового экономического макроэкономической факторов предложения в эволюции кризиса, в экономическом стадии обмене ("перепроизводство"денег, особая роль финансовых "пузырей"и производных финансовых инструментов); - макроэкономическая модель посткризисного восстановления с преобладанием факторов спроса в экономическом обмене (модификация кейнсианской макромодели), описывающая стадию 4 макроэкономической эволюции. Отметим, что стадии, аналогичные отмеченным выше, обычно выделяют при анализе экономических циклов. В частности, фиксируют стадию 1 (оживление экономической конъюнктуры), стадию 2 (бум), стадию 3 (кризис) и стадию 4 (рецессия и восстановление экономики). В этой главе мы подробно остановимся на моделях экономических циклов: модель Самуэльсона-Хикса (взаимодействие акселератора и мультипликатора), монетарная модель (особая роль банковского кредита в формировании бизнес-цикла), модель Калдора (анализ фаз процесса инвестирования и сбережения) и модель Гудвина (конфликт труда и капитала), во многом основанную на политэкономической теории Маркса. Вместе с тем теоретический и модельный анализ бизнес-циклов не позволяет понять структурную природу процесса макроэкономической эволюции: остается неясным, как влияет структура рынков на эволюционные изменения, какие факторы обусловливают парадоксальный ниспадающий характер кривой агрегированного предложения на стадии 2, какова роль взаимных ожиданий экономических агентов в формировании предпосылок экономического кризиса (стадия 3) и т.д. Поэтому мы посвятили отдельный параграф анализу микроэкономических оснований макроэкономической эволюции. Общая модель макроэкономической эволюции приведена в завершающем разделе главы 4. 2. Эндогенный экономический рост В предыдущей главе были рассмотрены модели экзогенного экономического роста (модель Солоу, модель Рамсея-Касса-Купманса и модель Даймонда). Во всех этих моделях главным источником долгосрочного экономического роста является научно-технический прогресс, темп которого предполагался постоянным и экзогенно заданным (параметр g). В этом разделе будут рассмотрены модели эндогенного экономического 6 роста. Вопрос о том, какой экономический рост следует считать эндогенным, является далеко не праздным. В литературе предложены различные определения эндогенного роста: рост, зависящий от параметров предпочтений экономических агентов, от институциональных параметров экономической модели, от параметров государственной политики (фискальной, монетарной). На наш взгляд, все эти определения являются недостаточными. Правильное определение: эндогенный рост - это экономический рост, основанный на структурных изменениях в экономике (появление новых продуктов, технологий, знаний) и, как следствие, в предпочтениях экономических агентов. Модели эндогенного роста должны объяснять эти структурные изменения. 2.1. AK-модель Это простейшая модель является переходной формой от моделей экзогенного роста к более сложным моделям эндогенного роста, построенным далее. Основная идея этой модели состоит в рассмотрении модели производственной функции, имеющей постоянную отдачу от факторов производства. При этом исключается предположение об убывании предельной производительности, которое является основной предпосылкой к достижению устойчивого равновесия в неоклассической модели. Итак, предположим, что производственная функция линейно зависит от объема капитала и от фактора капиталовооруженности: Y = A K, где Y - агрегированный выпуск,K - объем капитала, A > 0 - постоянный фактор производительности капитала. В интенсивной форме производственная функция имеет следующий вид: y=A K = A k. L В этой модели, по сравнению с моделями роста Солоу и РамсеяКасса-Купманса, снимается предположение об убывании предельной производительности и условия Инады. Предположение о зависимости объема выпуска только от объема капитала объясняется предельно расширительной трактовкой понятия "капитал": сюда включается и собственно физический капитал, и человеческий капитал, и научнотехнический прогресс. При таком понимании понятия "капитал"предположение 7 об отсутствии убывания предельной производительности объясняется совокупным влиянием множества разновидностей капитала на агрегированный выпуск. Как и в модели Солоу, выводится уравнение для динамики приведенного капитала: k̇ = s A k − (δ + n)k, где s - норма сбережений, δ - норма амортизации, n - темп роста населения. Эндогенизация нормы сбережения осуществляется как в модели Рамсея-КассаКупманса. Мгновенная функция полезности репрезентативного потребителя с постоянной эластичностью замещения: u(C) = C 1−θ , 1−θ θ > 0, где C - среднедушевое потребление. Предполагается, что в экономике присутствует большое число H идентичных домохозяйств. Тогда межвременная функция полезности домохозяйства имеет вид: ∞ U= −ρt e 0 Lt L0 u(Ct ) dt = H H ∞ e(n−ρ)t u(Ct ) dt, 0 где ρ - субъективная ставка дисконта. Нетрудно заметить, что ситуация полностью аналогична модели РамсеяКасса-Купманса при g = 0. Решив задачу максимизации функции полезности домохозяйства при бюджетном ограничении (которое записывается полностью аналогично модели Рамсея-Касса-Купманса), получим уравнение Эйлера Ċ rt − ρ = = σ(rt − ρ), C θ где σ = 1/θ - постоянная норма замещения. Обратим внимание на то, что рыночная ставка процента rt равна предельной производительности капитала минус норма амортизации rt = f (k) − δ = A − δ = const. Поэтому из записанного выше уравнения Эйлера делаем вывод о том, что темп роста среднедушевого потребления в данной модели постоянен. Это означает, что модель AK находится на устойчивой траектории роста и не имеет переходной траектории. Из анализа AK-модели можно сделать вывод, что норма сбережений в этой модели зависит как от экзогенных пераметров темпа роста населения и 8 нормы амортизации, так и от субъективной нормы дисконта. Действительно, по определению среднедушевого потребления, получим: C = (1 − s)Ak, откуда Ċ/C = k̇/k и sA = k̇ Ċ + (δ + n) = + (δ + n) = σ(A − δ − ρ) + (δ + n), k C откуда (δ + n) − σ(δ + ρ) . A AK-модель не является s=σ+ Это означает, что моделью эндогенного экономического роста в чистом виде, но представляет собой переходную форму от моделей экзогенного роста к более сложным моделям экономического роста с переменной структурой экономики. 2.2. Модель экономики с R&D сектором Сделаем шаг дальше и рассмотрим модель роста в экономике с сектором исследований. Заметим вновь, что и эта модель вряд ли может претендовать на титул модели эндогенного экономического роста, поскольку она не рассматривает структурную динамику (перетоки труда и капитала между секторами). Вместе с тем эта модель, предложенная Д.Ромером (2002), явилась одним из первых исторических примеров многосекторных моделей экономического роста. Итак, в экономике существуют два сектора: сектор, производящий блага с использованием некоторых долей 1 − aL и 1 − aK ресурсов труда и капитала, соответственно, и сектор, производящий знания (научно-технические инновации) с использованием долей aL и aK ресурсов труда и капитала. Пусть L - общий объем труда, K - капитала, A - знаний в рассматриваемой экономике, Y - агрегированный выпуск благ. Предполагается, что объем знаний A может использоваться обоими секторами. Выпуск благ описывается моделью производственной функции Кобба-Дугласа с постоянным эффектом масштаба: Y (t) = [(1 − aK )K(t)]α · [A(t)(1 − aL )L(t)]1−α , где 0 < α < 1. Динамика выпуска научно-исследовательского сектора: Ȧ(t) = B [aK K(t)]β · [aL L(t)]γ · A(t)θ , 9 B > 0, β ≥ 0 γ ≥ 0. Относительно параметра θ в модели не делается никаких априорных предположений. Предполагается, что накопленный объем знаний A(t) может как ускорять научно-технический прогресс θ > 0, так и тормозить его θ < 0. Предполагается, что норма сбережений и темп роста населения постоянны, а норма амортизации капитала равна нулю: K̇(t) = s Y (t), L̇(t) = n L(t), 0 < s < 1, n ≥ 0, δ = 0. 2.2.1. Модель без капитала Рассмотрим вначале модель без капитала, т.е. при α = β = 0. При этом условии уравнения модели приобретают вид: Y (t) = A(t) (1 − aL ) L(t) Ȧ(t) = B [aL L(t)]γ A(t)θ . Определим переменную gA - темп прироста объема знаний: gA = Ȧ(t) = BaγL L(t)γ [A(t)]θ−1 . A(t) Прологарифмировав обе части последнего равенства и взяв производную, получим: ġA (t) = γn + (θ − 1) gA (t). gA (t) Рассмотрим три случая: 1. θ < 1: В этом случае существует стационарное решение gA∗ = является устойчивым. γ n. Это решение 1−θ 2. θ > 1: В этом случае наблюдается неограниченный рост переменной gA : ġA = γn gA + (θ − 1)gA2 . 3. θ = 1: В этом случае рост gA является линейным: ġA (t) = γngA (t). Рис.4.2 Модель с сектором R&D без капитала: фазовые траектории для темпа роста фактора A 2.2.2. Общий случай В общем случае имеем две эндогенных переменных: A(t) и K(t). Динамика переменной K(t) описывается уравнением: K̇(t) = s(1 − aK )α (1 − aL )1−α K(t)α A(t)1−α L(t)1−α . 10 Обозначим cK = s(1 − aK )α (1 − aL )1−α . Тогда для переменной gK - темпа прироста объема капитала, имеем: gK (t) = K̇(t) A(t)L(t) 1−α = cK [ ] . K(t) K(t) Прологарифмировав и взяв производную, получим: ġK (t) = (1 − α)[gA (t) + n − gK (t)]. gK (t) Аналогично для переменной gA - темпа прироста объема знаний, имеем: gA (t) = cA K(t)β L(t)γ A(t)θ−1 , cA = BaβK aγL . Прологарифмировав и взяв производную, получим: ġA (t) = βgK (t) + γn + (θ − 1)gA (t). gA (t) Таким образом, имеем следующую систему уравнений для фазовых переменных gk , gA : ġK (t) = (1 − α)[gA (t) + n − gK (t)] gK (t) ġA (t) = βgK (t) + γn + (θ − 1)gA (t). gA (t) Решение этой системы вновь приводит к трем частным случаям: 1. β + θ < 1 В этом случае существует стационарное решение системы, определяемое из уравнений: ∗ gA∗ + n − gK =0 ∗ βgK + γn − (θ − 1)gA∗ = 0, β+γ ∗ = gA∗ + n. n, gK 1 − (θ + β) ∗ Это решение является устойчивым. На фазовой плоскости точка (gA∗ , gK ) т.е. gA∗ = представляет собой устойчивый фокус. Рис.4.3. Модель с сектором R&D с капиталом: фазовые траектории для темпа роста факторов A (gA ) и K (gK ) 2. β + θ > 1 ∗ В этом случае точка (gA∗ , gK ) является неустойчивым фокусом. Наблюдается взрывной рост основных показателей: K(t), A(t). 11 3. β + θ = 1 В этом случае имеем линейный темп роста капитала и объема знаний. Пример 4.1 Рассмотрим следующий пример. Пусть модель экономики с R & D сектором имеет вид: ca = B(ak)β (al)γ ck = s(1 − ak)α (1 − al)1−α gk = ck(AL/K)1−α ga = ca K β Lγ Aθ−1 d(K)/dt = ck K α (AL)1−α d(A)/dt = ca K β Lγ Aθ Y = ck K α (AL)1−α /s d(L)/dt = nL, где параметры модели равны, соответственно: B = 1; γ = 0.3; θ = 0.2; ak = 0.2; al = 0.1; α = 0.5; β = 0.1; n = 0.2; s = 0.3. Тогда траектории фазовых переменных ga, gk - темпов роста объема знаний и физического капитала, соответственно, имеют вид: Рис. 4.4. Траектории фазовых переменных ga, gk - темпов роста объема знаний и физического капитала Непосредственно видно, что переменные ga, gk выходят на стационарный уровень, соответствующий равновесной точке рассматриваемой системы. Динамика переменной A - объема знаний - приведена на следующем графике. Рис. 4.5. Динамика переменной A - объема знаний в экономике с сектором R&D Отметим следующую особенность рассматриваемой модели: влияние ценовых переменных на экономический рост полностью игнорируется. Для учета ценовых факторов в динамике экономического роста рассмотрим следующую модель, построенную на основе результатов главы 2. 12 Ẏ d = kd (pd (Y d ) − p) Ẏ s = ks (ps (Y s , Ad L) − p) ṗ = α(Y d − Y s ) Ȧd = ad (vd (Ad , Y s ) − v) Ȧs = as (vs (As , L) − v) v̇ = γ(Ad − As ). В этой модели технологический прогресс является эндогенным: предполагается, что цена спроса на продукцию сектора R& D положительно зависит от агрегированного предложения Y s , а динамика производства в секторе R& D описывается системой динамических уравнений для объема спроса и предложения для сектора R& D, а также для рыночной цены на продукцию R& D. Единственным экзогенным фактором в данной модели является демографический: предполагается, что население растет с темпом n: L̇ = n L. Тогда динамика рынка благ и сектора R& D имеет следующий вид: Рис. 4.6. Динамика динамика рынка благ и сектора R& D Из этих графиков видно, что в данной модели возможен эндогенный экономический рост с темпом n, происходящий в квази-равновесном режиме (т.е. как смена равновесных состояний, направленная на увеличение агрегированного выпуска и уменьшение уровня рыночной цены на рынке благ). При этом на рынке продукции сектора R& D технологический рост (увеличение выпуска сектора R& D) может сопровождаться как снижением, так и увеличением уровня цен на продукцию сектора R& D. Пример 4.2. 13 Пусть система уравнений модели с сектором R& D имеет следующий вид: d(l)/dt = 0.001 ∗ l ws = ws0 + ws1 ∗ as − ws2 ∗ l wd = wd0 − wd1 ∗ ad + wd2 ∗ ys ps = ps0 + ps1 ∗ ys − ps2 ∗ ad ∗ l pd = pd0 − pd1 ∗ yd d(w)/dt = b ∗ (ad − as) d(as)/dt = ls ∗ (ws − w) d(ad)/dt = ld ∗ (wd − w) d(p)/dt = a ∗ (yd − ys) d(ys)/dt = ks ∗ (ps − p) d(yd)/dt = kd ∗ (pd − p) где параметры модели равны, соответственно: a = 0.5, b = 0.3, kd = 1, ks = −1, ld = 2, ls = −1, pd0 = 4, pd1 = 0.8, ps0 = 2, ps1 = 1, ps2 = 1, wd0 = 2, wd1 = 1, wd2 = 1, ws0 = 1, ws1 = 0.5, ws2 = 0.1. Тогда фазовые траектории переменных рынка благ и сектора R& D имеют следующий вид: Рис. 4.7(1) Фазовые траектории рынка благ Рис. 4.7(2) Фазовые траектории сектора R& D Из этих результатов следует, что в рассматриваемом примере уровень цен на рынке благ уменьшается по мере возрастания агрегированного выпуска, а уровень цен на рынке продукции сектора R& D возрастает с увеличением выпуска сектора R& D. 2.3. Модель обучения в процессе деятельности Эту модель можно рассматривать как частный случай модели с научнотехническим сектором. Предполагается, что производственная функция имеет вид: Y (t) = K(t)α [A(t)L(t)]1−α , где общий объем знаний положительно зависит от объема капитала в экономике: A(t) = B K(t)φ , B > 0, φ > 0. 14 Иначе, предполагается, что знания (практические и теоретические) приобретаются в процессе деятельности. Поэтому общий объем знаний растет вместе с капиталом. Положим норму амортизации равной нулю. Тогда K̇(t) = sY (t) = sB 1−α K(t)α K(t)φ(1−α) L(t)1−α , где s > 0 - норма сбережения. Нетрудно заметить, что последняя зависимость в точности повторяет рассмотренную выше модель для переменной A(t) (без капитала) в R&D модели. Поэтому мы приходим к следующему выводу: 1. При α + φ(1 − α) < 1, т.е. при 0 < φ < 1 имеем стационарный рост с темпом (1 − α)n/(1 − α − φ(1 − α)) = n/(1 − φ). 2. При условиях φ > 1 или φ = 1, n > 0 имеем взрывной рост основных показателей экономики. 3. При φ = 1, n = 0 имеем линейный рост. 2.4. Модели экономического роста с человеческим капиталом Одной из первых моделей экономического роста, в которых явно эксплицирован человеческий капитал, является модель Mankew-Romer-Weil (1992). Производственная функция в этой модели имеет вид: Yt = Ktα Htβ [At Lt ]1−α−β , α > 0, β > 0, α + β < 1, где Kt - объем физического капитала, Ht - объем человеческого капитала, Lt количество труда, Yt - агрегированный выпуск, At - капиталовооруженность труда. Нормы амортизации физического и человеческого капитала в этой модели полагаются равными нулю, а нормы сбережения для физического и человеческого капитала - равными константам, т.е. dKt = s K Yt , dt dHt = s H Yt , dt где 0 < sK < 1, 0 < sH < 1. Предполагается, что население растет с темпом n, а капиталовооруженность труда - с темпом g. В интенсивной форме производственная функция имеет вид: yt = ktα hβt , 15 Kt Yt Ht , yt = , ht = . At Lt At Lt At Lt Запишем уравнения динамики капитала: где kt = k̇t = sK yt − (n + g)kt ḣt = sH yt − (n + g)ht . Стационарное решение этой системы: 1−β k∗ = h∗ = β sK1−α−β sH1−α−β 1 (n + g) 1−α−β 1−α 1−α−β sK α sH1−α−β 1 (n + g) 1−α−β Рис. 4.8. Модель экономического роста с человеческим капиталом Это стационарное состояние является устойчивым фокусом. Основные выводы этой модели: - темпы прироста интенсивных переменных на эффективную единицу труда равны нулю; - темпы прироста переменных на душу населения равны экзогенному темпу технического прогресса g; - номинальные переменные растут с темпом, равным сумме темпов прироста населения и технического прогресса. Таким образом, в случае экзогенных норм сбережения физического и человеческого капитала возможен стационарный устойчивый рост. Дальнейшие обобщения связаны с эндогенизацией норм сбережения в духе модели РамсеяКасса-Купманса. Для упрощения рассмотрим модель с постоянной отдачей человеческого и физического капитала: Y = Y0 K α H 1−α , 0 < α < 1. Пусть SK , SH - объемы сбережений, направляемых на рынки физического и человеческого капитала, соответственно. Тогда бюджетное ограничение имеет вид: Y = Y0 K α H 1−α = C + SK + SH . Уравнения динамики капитала принимают вид: K̇ = SK , Ḣ = SH . 16 (!) Как и в задаче Рамсея, предполагается, что в экономике присутствуют N идентичных домохозяйств, и домохозяйства: ∞ U= рассматривается e−ρt u(C) 0 функция полезности Lt dt, N u(C) - мгновенная функция полезности индивида. Далее будем рассматривать функцию полезности CRRA: C 1−θ , 1−θ σ = 1/θ - постоянная эластичность замещения. u(C) = При условии, что население растет с темпом n, задача максимизации полезности домохозяйства при бюджетном ограничении (!) приводит к гамильтониану следующего вида: J = u(C)e−(ρ−n)t + λSK + µ SH + ν (Y0 K α H 1−α − C − SK − SH ). Условия экстремума первого порядка имеют вид: ∂J ∂J ∂J ∂J ∂J = 0, = −λ̇, = −µ̇, = 0, = 0, ∂C ∂SK ∂SH ∂K ∂H откуда с учетом функции полезности с постоянной эластичностью замещения получим: C −θ e−(ρ−n)t = −ν, λ=ν µ=ν αY0 K α−1 H 1−α = −λ̇ (1 − α)Y0 K α H −α = −µ̇. Из этой системы следует, что предельные производительности физического и человеческого капитала равны между собой, т.е. Y0 α( K −(1−α) K = Y0 (1 − α)( )α , ) H H K α = . H 1−α Подставив это соотношение в уравнение Эйлера, получим темп прироста откуда потребления: Ċ 1 = [Y0 αα (1 − α)1−α − ρ]. C θ 17 Таким образом, в данной модели возможен эндогенный экономический рост с постоянным темпом, зависящим от субъективной ставки дисконта и параметров производственной функции. Производственная функция преобразуется к виду: Y = Y0 K ( 1 − α 1−α ) . α Отсюда следует, что рассматриваемая модель преобразуется в AK-модель экономического роста, предполагающую расширенное понимание капитала. 2.5. Образование и эндогенный экономический рост. Модель Лукаса Если предыдущая модель рассматривает абстрактные закономерности накопления человеческого капитала, то детализация этого процесса предложена в двухсекторных моделях Узавы (1965) и Лукаса (1988). Предполагается, что сектор образования представляет собой особый элемент экономической системы, производящий человеческий капитал в соответствии с определенной производительностью. Общий объем человеческого капитала H равен произведению его среднего уровня h на величину рабочей силы L, которая предполагается постоянной, т.е. H = h L. Мы начнем с более общей двухсекторной модели, предложенной Rebelo (1991), в которой предполагается, что производство благ определяется ресурсами физического (K) и человеческого (H) капитала, взятыми в долях ν(0 ≤ ν ≤ 1) и u(0 ≤ u ≤ 1), соответственно, т.е. Y = A (νK)α · (uH)1−α , где 0 < α < 1. Производство человеческого капитала осуществляется в секторе образования в соответствии с производственной функцией: U = B [(1 − ν)K]η · [(1 − u)H]1−η , где 0 ≤ η ≤ 1. Вначале рассмотрим случай экзогенных параметров u, ν. Тогда нетрудно заметить, что данная модель приводится к рассмотренной выше модели МэнкьюРомера-Вейля. Введем обозначения: cA = A ν α u1−α , cB = B (1 − ν) η (1 − u)1−η . 18 Тогда получим: Y = cA K α H 1−α U = cB K η H 1−η . Рассмотрим приведенные показатели (на душу населения): y= U K H Y ,u= ,k= ,h= . L L L L Пусть sK , sH - доли сбережения , δK , δH - нормы амортизации физического и человеческого капитала, соответственно. Тогда имеем k̇t = sK cA ktα h1−α − δK kt t − δH ht . ḣt = sH cB ktν h1−ν t Полученная система имеет устойчивое стационарное решение, записываемое аналогично приведенному выше для модели Мэнкью-Ромера-Вейля. Во многих ситуациях (см., например, ) оказывается, что именно этот случай экзогенных параметров u, ν дает наилучшее согласие с эмпирическими данными. Однако логика модели Узавы-Лукаса предполагает эндогенизацию этих параметров, осуществляемую аналогично модели Рамсея. Для упрощения выкладок предположим, что амортизация физического и человеческого капитала равна нулю. Тогда получим: Y = C + K̇, U = Ḣ, т.е. общий объем производства благ используется на потребление (C) и инвестиции в физический капитал (K̇), а общий объем производства человеческого капитала используется для инвестиций (Ḣ) в этот вид капитала. Пусть u(C) = C 1−θ /(1 − θ) - мгновенная индивидуальная функция полезности, описываемая моделью CRRA. Тогда задача максимизации межвременной функции полезности домохозяйства ∞ W = e−ρt u(Ct ) 0 L dt, N где L = const, N = const, при сформулированных ограничениях приводит к гамильтониану следующего вида: J = u(C)e−ρt + λ [A(νK)α (uH)1−α − C] +µ{B[(1 − ν)K]η · [(1 − u)H]1−η }. 19 Условия оптимальности первого порядка таковы: ∂J ∂J ∂J = 0, = 0, = 0, ∂C ∂ν ∂u ∂J ∂J λ̇ = − , µ̇ = − . ∂K ∂H Анализ этих условий позволяет, как обычно, записать уравнение Эйлера для темпа роста потребления: Ċ 1 νK −(1−α) − ρ]. = [Aα ( ) C θ uH Обратим внимание, что в общем случае мы получаем переменный темп роста потребления, зависящий от динамики отношения объемов физического и человеческого капитала, а также величин ν и u. Полное аналитическое исследование этой модели обычно проводится в случае η = 0, ν = 1, соответствующем модели Узавы-Лукаса: Y = C + K̇ = A K α (uH)1−α , Ḣ = B(1 − u) H. Определим ω = K/H, κ = C/K. Анализ условий оптимальности в этой модели приводит к следующему темпу роста потребления: γC = Ċ 1 = [Aα u1−α ω −(1−α) − ρ], C θ Таким образом необходимо исследовать динамику параметров: ω, κ. Определим переменные γ K , γH , γω , γ κ , γ u - темпы роста K, H, ω, κ, u, соответственно. Тогда из условий оптимальности в задаче максимизации полезности домохозяйства имеем: γK = Au1−α ω −(1−α) − κ γH = B(1 − u) γω = γk − γH = Au1−α ω −(1−α) − κ − B(1 − u) α−θ ρ γκ = Au1−α ω −(1−α) + κ − θ θ γu = B(1 − α)/α + Bu − κ. Из этой системы в каждый момент времени определяются значения переменных u, ω и затем подставляются в уравнение для темпа роста потребления γC . Отметим, что рамматриваемая модель, подобно модели Рамсея, является 20 глобально неустойчивой. Поэтому ее стационарное состояние рассматривается исключительно в теоретических целях. В стационарном состоянии имеем: ω ∗ = (αA/B)1/(1−α) · [φ + (θ − 1)/θ], u∗ = φ + (θ − 1)/θ, где φ = ρ/(Bθ). Отсюда получим равновесный темп роста переменных Y, C, K, H: γ∗ = 1 (B − ρ). θ Отметим интересную особенность этого результата: равновесный темп роста экономики определяется параметром производственной функции сектора образования (B), а также субъективной ставкой дисконта (ρ) и параметром θ функции полезности репрезентативного потребителя. Таким образом, в рассматриваемой модели возможен эндогенный экономический рост с постоянным темпом, зависящим от уровня развития человеческого капитала. 2.6. Инновации и экономический рост: модель расширения технологического разнообразия В предыдущем разделе был рассмотрен фактор развития человеческого капитала, повышающий темп экономического роста. В этом разделе мы рассмотрим другой фактор эндогенного роста: технологические инновации, расширяющие многообразие промежуточных продуктов. Исходная идея впервые была предложена Ромером (1990). Дальнейшее изложение представляет собой модификацию модели Ромера, основанную на работе Barro, Sala-Martin (1995). Будем полагать, что объем выпуска i-го конечного продукта описывается производственной функцией Dixit, Stiglitz (1977): Yi = A L1−α i N (Xij )α , 0 < α < 1, j=1 где Xij - объем j-го промежуточного продукта, используемого для производства i-го конечного продукта. В модели, рассматриваемой в данном разделе, существенную роль играет фактор расширения многообразия промежуточных продуктов, что формально 21 выражается в росте переменной N . Чтобы убедиться в этом, рассмотрим случай Xij = Xi (одинаковые объемы промежуточных благ). Тогда Yi = A L1−α N Xiα = A L1−α (N Xi )α N 1−α . i i Иначе: при заданных объемах ресурсов труда и промежуточной продукции Li , N Xi объем выпуска конечной продукции возрастает с ростом переменной N . Будем предполагать, что фирма-производитель конечной продукции максимизирует прибыль: πi = Yi − wLi − N Pj Xij → max . j=1 Xij ,Li Отсюда получим функцию спроса на промежуточный продукт: Xij = Li (Aα/Pj )1/(1−α) , а также ставку заработной платы wi = (1 − α) (Yi /Li ). Рассмотрим теперь особенности экономического поведения производителя jго промежуточного продукта. Одно из главных предположений модели состоит в том, что изобретатель j-го промежуточного продукта является его монопольным производителем (случай "вечной монополии") с издержками, равными 1 (относительно цены конечного продукта). Отметим явную нереалистичность этого предположения: в более сложных моделях рассматриваются ситуации "эрозии"монопольной власти (изобретение и производство инновационного продукта привлекает массу имитаторов, которые постепенно превращают монополистический рынок в олигополистический и даже в совершенно конкурентный). Вместе с тем для простоты картины обычно начинают с анализа ситуации "вечной монополии". Тогда приведенная прибыль производителя j-го промежуточного продукта равна: ∞ V (t) = (Pj − 1) Xj e−r(ν,t) (ν−t) dν, t где r(ν, t) = 1 ν−t ν r(ω)dω - средняя ставка процента на отрезке [t, ν]. t 22 Монополист устанавливает цену Pj , максимизирующую текущую прибыль (Pj − 1) Xj , где Xj = Xij = (Aα/Pj )1/(1−α) i Li = L (Aα/Pj )1/(1−α) . i Отсюда для текущей прибыли монополиста получаем: (Pj − 1) L (Aα/Pj )1/(1−α) → max, Pj что позволяет сделать вывод: Pj = P = 1 > 1, α ∀j. Иначе, монополисты устанавливают постоянную цену P = 1/α > 1 с учетом монопольной наценки. Из уравнения спроса тогда получим: Xj = X = L A1/(1−α) α2/(1−α) . Тогда приведенная прибыль монополиста равна: V (t) = L A 1/(1−α) α 2/(1−α) 1−α α ∞ e−r(ν,t) (ν−t) dν, t Далее следует "арбитражное"экономическое рассуждение. Допустим, что изобретатель несет R&D издержки в объеме η > 0. Тогда в равновесии должно выполняться соотношение V (t) = η, т.е. приведенная прибыль от производства инновационного промежуточного продукта равна исследовательским издержкам, поскольку в случае V (t) < η производство j-го инновационного продукта становится экономически невыгодным, а в случае V (t) > η на рынке появятся "имитаторы", которые снизят объем приведенной прибыли. Отсюда имеем η = L A1/(1−α) α2/(1−α) 1−α α ∞ e−r(ν,t) (ν−t) dν = const, t что возможно только в случае постоянной ставки процента r(t) = r = const, равной r= L 1/(1−α) 2/(1−α) 1 − α α A . η α 23 Полученные выводы позволяют исследовать возможнсть эндогенного экономического роста в рассматриваемой модели. Межвременная функция полезности домохозяйства имеет вид: ∞ U= e−ρt 0 Ct1−θ L dt, 1−θH где H - количество идентичных домохозяйств. Рассматривая задачу максимизации полезности домохозяйства, как и в задаче Рамсея, получим следующее уравнение Эйлера: γC = Ċ 1 = (r − ρ). C θ Используя полученное выше выражение для равновесной ставки процента, получим следующее уравнение для темпа равновесного роста потребления: 1 L 1 − α 2/(1−α) γC = [( ) A1/(1−α) − ρ]. α θ η α Далее запишем с учетом условий оптимизирующего поведения монополиста: Y = A L1−α X α N = A1/(1−α) α2α/(1−α) LN, т.е. при фиксированном L агрегированный выпуск Y растет вместе с переменной N - количеством инновационных промежуточных технологий. Запишем макроэкономическое бюджетное ограничение C = Y − ηγN − N X, где η Ṅ = ηγN нвестиции в сектор R&D. Отсюда следует, что макроэкономические показатели Y, C, N растут с одинаковым темпом γ = γC . Таком образом, в рассматриваемой модели с расширением многообразия промежуточных инновационых продуктов возможен эндогенный равновесный экономический рост с темпом γ. 2.7. Инновации и экономический рост: модель улучшения качества продукции Помимо расширения многообразия технологий, существует еще один существенный фактор эндогенного экономического роста: улучшение качества 24 продукции. Например, появление новой версии операционной системы Windows, по замыслу разработчиков, улучшающей качество программного продукта фирмы Microsoft. Для анализа этой ситуации предположим, что количество промежуточных продуктов N постоянно, а растет только качество этих продуктов. При этом производственная функция для i-й фирмы имеет вид: Yi = A L1−α i N (X̃ij )α , 0 < α < 1, j=1 где X̃ij - скорректированный на фактор качества объем промежуточной продукции. Пусть q > 1 - фактор качества, расширяющий вклад промежуточного продукта в конечный при каждой успешной инновации. Тогда, если "лестница инноваций"для j-го промежуточного продукта состоит из κj ступеней, то X̃ij = κj (q k Xijk ). k=0 Сделаем упрощающее предположение о том, что только последняя модификация промежуточного продукта (с наивысшим качеством) используется в производстве конечной продукции. Тогда получим: ∂Yi /∂Xijκj = Aα (Li )1−α (q)ακj (Xijκj )α−1 . Предполагается, что фирмы-производители конечной продукции максимизируют прибыль: πi = Yi − wLi − N Pjκj Xijκj → max, Xijκj j=1 откуда Xijκj = Li [Aα (q)ακj /Pjκj ]1/(1−α) . i Отсюда получим уравнение спроса на промежуточный продукт Xjκj = Xijκj : где L = i Xjκj = L [Aα (q)ακj /Pjκj ]1/(1−α) , Li . Как и в предыдущем разделе, из условия максимизации текущей прибыли монополиста (Pjκj − 1) Xjκj следует, что Pjκj = P = 1 > 1, α 25 ∀j. Иначе, монополисты устанавливают постоянную цену P = 1/α > 1 с учетом монопольной наценки. Отсюда получим, что объем j-го промежуточного продукта равен: Xjκj = LA1/(1−α) α2/(1−α) (q)κj α/(1−α) . Подставив это выражение в уравнение для агрегированного продукта, получим: 1/(1−α) Y =A α 2α/(1−α) L N q κj α/(1−α) . j=1 Поскольку N, L являются константами, то темп роста агрегированного выпуска в данной модели определяется темпом роста агрегированного индекса качества: Q= N q κj α/(1−α) . j=1 Аналогично, агрегированный выпуск промежуточной продукции равен: X=A 1/(1−α) α 2/(1−α) L N q κj α/(1−α) . j=1 Поэтому основным моментом в изучении темпа эндогенного роста в данной модели является исследование процесса изобретения инновационных благ. Как мы видели, каждая инновация приводит к росту показателя качества промежуточного продукта в q раз, т.е. с q κj −1 на q κj . При этом инноватор получает прибыль (P − 1)Xjκj , равную 1 − α 2/(1−α) κj α/(1−α) q . )α α рассматриваемой модели является временный πjκj = LA1/(1−α) ( Особенностью характер монопольной прибыли. Длительность периода получения монопольной прибыли равна: Tjκj = tκj +1 − tκj , где tκj , tκj +1 - моменты времени между последовательными инновациями. Иными словами, в модель заложена идея А.Шумпетера о механизме "creative destruction": новая инновация разрушает поток монопольной прибыли предыдущего инноватора и создает новый поток монопольной прибыли, также ограниченный во времени. 26 При условии, что рыночная ставка процента постоянна и равна r, получим дисконтированный объем прибыли j-го периода: tκj +1 πjκj e−rt dt = πjκj [1 − exp(−rTjκj )]/r. Vjκj = tκj Дальнейшие усилия связаны с изучением длительности периода получения монопольной прибыли Tjκj . Оказывается, что распределение этой случайной величины тесно связано с вероятностью pjκj возникновения успешной инновации. Пусть Zjκj - объем ресурсов, выделяемых на исследования в секторе j в период достижении показателя качества κj . Предполагается, что с ростом Zjκj возрастает вероятность успешной инновации с показателя κj на κj + 1. Конкретно, предположим, что pjκj = Zjκj φ(κj ), причем существует эффект насыщения (fishing out): φ (κj ) < 0. Пусть G(τ ) - функция распределения случайной величины Tjκj , т.е. вероятность события Tjκj ≤ τ . Тогда приращение этой величины представляет собой вероятность события, состоящего в том, что последняя инновация не произошла в период [0, τ ) и произошла в период [τ, τ + dτ ]: dG(τ ) = (1 − G(τ )) pjκj dτ. Отсюда получим G(τ ) = 1 − exp(−pjκj τ ), а плотность распределения равна g(τ ) = pjκj exp(−pjκj τ ). Это распределение позволяет рассчитать математическое приведенной прибыли инноватора: πjκ E(Vjκj ) = ( j ) pjκj r ∞ (1 − e−rτ ) exp(−pjκj τ ) dτ, 0 которое приводится к виду E(Vjκj ) = πjκj /(r + pjκj ). 27 ожидание С учетом выражения для мгновенной прибыли инноватора получим: E(Vjκj ) = LA1/(1−α) ( Далее следует 1 − α 2/(1−α) κj α/(1−α) q /(r + pjκj ). )α α рассуждение, основанное на гипотезе совершенной конкурентности сектора R&D. Свободный доступ к исследованиям приводит к тому, что чистая прибыль в секторе исследований Πjκj = 0 (это не включает монопольную прибыль успешного инноватора от производства инновционного продукта). С другой стороны, эта чистая прибыль от исследований равна: pjκj E(Vjκj +1 ) − Zjκj , где, напомним, pjκj = Zjκj φ(κj ), а Zjκj - исследовательские издержки в единицу времени. Поэтому Πjκj = Zjκj [φ(κj )LA1/(1−α) ( 1 − α 2/(1−α) (κj +1)α/(1−α) q /(r + pj,κj +1 ) − 1] = 0, )α α откуда получим r + pj,κj +1 = φ(κj )LA1/(1−α) ( 1 − α 2/(1−α) (κj +1)α/(1−α) q . )α α Из последнего выражения нетрудно заметить, что вероятность успешной инновации pj,κj +1 возрастает с ростом параметра κj , поскольку этот рост связан с увеличением ожидаемой прибыли E(Vjκj ). С другой стороны, в силу эффекта насыщения (fishing out): φ (κj ) < 0, эта вероятность убывает с ростом κj . Когда эти два противоположных эффекта взаимно погашаются, мы имеем дело с равновесным эндогенным экономическим ростом, одинаковым для всех секторов экономики. В этом случае запишем pj,κj +1 = p, и следовательно, φ(κj ) = (1/ζ) q −(κj +1)α/(1−α) . Параметр ζ представляет собой издержки инноватора. Рост издержек при прочих равных условиях приводит к снижению вероятности возникновения успешной инновации. Отсюда получим, что вероятность успешной инновации одинакова для всех секторов и равна: 1 − α 2/(1−α) )α − r, α а исследовательские издержки в секторе j: p = (L/ζ) A1/(1−α) ( Zjκj = q (κj +1)α/(1−α) [LA1/(1−α) ( 28 1 − α 2/(1−α) − rζ]. )α α Тогда агрегированные расходы на R&D равны: Z= N Zjκj = Q q α/(1−α) [LA1/(1−α) ( j=1 1 − α 2/(1−α) − rζ]. )α α Заметим, что макроэкономические переменные Y, X, Z в данной модели растут с одинаковым темпом. равным темпу роста переменной Q - агрегированного индекса качества, равного Q= N q κj α/(1−α) . j=1 Для того, чтобы рассчитать темп роста этой величины, будем рассуждать следующим образом. В случае успешной инновации, вероятность которой равна p, пропорциональный рост показателя Q составит q α/(1−α) − 1. Поэтому E(∆Q/Q) = p (q α/(1−α) − 1), откуда γQ = E(Q̇/Q) = [(L/ζ) A1/(1−α) ( Полученные выводы позволяют 1 − α 2/(1−α) − r] (q α/(1−α) − 1). )α α исследовать возможность эндогенного экономического роста в рассматриваемой модели. Межвременная функция полезности домохозяйства имеет вид: ∞ 1−θ L −ρt Ct e dt, U= 1−θH 0 где H - количество идентичных домохозяйств. Рассматривая задачу максимизации полезности домохозяйства, как и в задаче Рамсея, получим следующее уравнение Эйлера: γC = Ċ 1 = (r − ρ). C θ С другой стороны, агрегированное потребление C равно C = Y − X − Z и поэтому растет с темпом, равным темпу роста агрегированного индекса качества γQ . Приравняв γQ = γC = γ, получим 1 − α 2/(1−α) α/(1−α) ] (q − 1) )α α r= 1 + θ (q α/(1−α) − 1) 1 − α 2/(1−α) )α − ρ] (q α/(1−α) − 1) [(L/ζ) A1/(1−α) ( α γ= . 1 + θ (q α/(1−α) − 1) ρ + θ [(L/ζ) A1/(1−α) ( 29 Последнее уравнение представляет собой зависимость темпа эндогенного экономического роста от фактора качества, параметров производственной функции и функции полезности репрезентативного агента. 2.8. Государство и экономический рост Проблема влияния государственных расходов и государственной бюджетной политики на экономический рост в настоящее время является одной из наиболее дискуссионных. Сторонники либерального тренда в экономическом развитии утверждают, что государство должно минимизировать свое непосредственное влияние на экономику, что позволит экономическим агентам воспользоваться снижением налогового бремени и увеличить размеры заработной платы и инвестиций в основной капитал, ведущим к ускорению экономического роста. Им возражают оппоненты, утверждая, что именно либеральные логунги привели к краху экономик многих стран, прежде всего сырьевой ориентации (часто приводят пример Нигерии, в которой неолиберальная политика Мирового банка привела к полной деградации социальной инфраструктуры и превращению экономики в "экспортный рукав"). Недостаточные государственные расходы неизбежно ведут к структурным перекосам в экономическом развитии, деградации науки и образования, росту коррупции и криминалитета. Теоретический анализ большинства моделей (Rebelo (1990), Barro, Sala-IMartin (1995), Barro (1997)) говорит о том, что зависимость темпов экономического роста от государственных расходов имеет вид "горба". Излишне большие расходы требуют чрезмерно высоких налогов, которые угнетающе воздействуют на рост. Однако слишком сильное сокращение государственных расходов приводит к тому, что ряд необходимых функций государства не выполняется, что приводит к снижению темпов роста. Рассмотрим модель, которая использует предположения, сходные с моделью обучения на практике (learning-by-doing). В ней также источником неубывающей отдачи является дополнительный внешний эффект от факторов производства, только теперь этот эффект возникает не непосредственно от физического капитала, а от доли всего объема выпуска, перенаправленной через государственный бюджет на создание общественных благ. Модель использует предположение о том, что государство закупает часть выпускаемой продукции и использует ее для оказания социальных услуг. Общественные блага не конкурентны и не исключаемы из потребления. 30 Агрегированная производственная функция описывается моделью КоббаДугласа: Y = A K α (G L)1−α , 0 < α < 1, где Y, L, K - объем выпуска и ресурсов труда и капитала, соответственно, G - объем общественных благ, предоставляемых государством. Предполагается, что государственный бюджет сбалансирован, откуда следует, что объем общественных благ пропорционален выпуску: G = τ Y, где τ - приведенный уровень налоговой нагрузки на экономику. В модели предполагается, что L = const. Введем приведенный объем капитала k = K/L. Из записанных уравнений следует, что G = τ AL1−α K α G1−α = (τ A)1/α L1/α k. На рынке капитала в равновесии выполняется равенство: r + δ = (1 − τ ) mpk, где r, δ - рыночная ставка процента и норма амортизации, соответственно, mpk = ∂Y /∂K - предельная производительность капитала. Отсюда имеем r + δ = (1 − τ )αAK α−1 L1−α G1−α = (1 − τ )αAk α−1 G1−α = (1 − τ )τ (1−α)/α αA1/α L(1−α)/α . Подставив это выражение в уравнение для равновесного темпа экономического роста, получим: 1 [(1 − τ )αA1/α (Lτ )(1−α)/α − δ − ρ]. θ Отсюда следует, что максимальный темп роста достигается при уровне g= налоговой нагрузки τ ∗ = 1 − α. Основной вывод состоит в том, что зависимость темпа экономического роста от уровня налоговой нагрузки имеет экстремальный характер. Таким образом, модель подтверждает качественное соображение о том, что как чрезмерно низкий, 31 так и чрезмерно высокий уровень налоговой нагрузки одинаково вредны для экономики. 3. Экономические кризисы Далее в этой главе мы сосредоточимся на другой стороне экономической эволюции, также подразумевающей структурные изменения. Это - экономические кризисы, которые могут проявляться в самых разных обличиях: финансовые кризисы, поражающие валютный и фондовый рынок, кризисы государственного и корпоративного долга, кризисы реального сектора экономики и, наконец, системные кризисы. Печальным итогом этих структурных изменений является процесс разрушения общественного и личного богатства (включая падение ВВП, производства, занятости). В этом смысле экономический рост и экономические кризисы являются эволюционными антагонистами, но с необходимостью включены в единый эволюционный процесс. Понятие "эволюция"является органически чуждым современной неоклассической экономической теории. Достаточно открыть любой учебник по микроэкономике - и мы обнаружим поразительное отсутствие малейших намеков на эволюционные изменения "застывших"структурных форм: монополии, олигополии, монополистической конкуренции, совершенно конкурентного рынка. Причины этого положения коренятся в глубоких традициях "структурного синхронизма", присущих современной экономической науке (здесь мы не будем подробно останавливаться на этих традициях). А последствия весьма драматичны: финансовые и экономические кризисы всегда "случаются"совершенно неожиданно для финансистов и экономистов, что придает этим кризисам огромную разрушительную силу. 3.1. История современных финансовых и экономических кризисов С некоторой условностью под "современными"мы будем понимать финансовые и экономические кризисы конца 20-го - начала 21 столетия. Более глубокое обоснование этой периодизации состоит в том, что именно в эту эпоху произошло окончательное формирование "мировой финансовой системы"с огромными мобильными потоками капитала, свободно преодолевающими государственные границы, электронных денег и информационных Интернет-ресурсов, существенно расширивших возможности международной 32 торговли. В сфере мировой экономики произошло крушение мировой социалистической системы (рубеж 1990-х годов) и началось формирование наднациональных экономических (Европейский союз) и денежных систем. Взаимные ожидания инвесторов на финансовых рынках стали играть определяющую роль в динамике финансовых систем и определять моменты начала "спекулятивных атак", детерминанты "стадного поведения"и эффекты "панических настроений". Собственно говоря, все эти феномены существовали всегда (поскольку присущи несовершенной человеческой природе), но лишь с глобализацией финансовых рынков стали приобретать огромный разрушительный потенциал. Далее мы рассмотрим основные исторические примеры финансовых и экономических кризисов. Финансовые кризисы 1992-1993: Кризис европейского exchange-rate mechanism (ERM) Скоординированные спекулятивные атаки привели к существенной коррекции европейского механизма формирования обменного курса в 1992-1993 годы. При этом сам финансовый кризис развивался по неклассическому сценарию. Все начиналось с падения Берлинской стены и объединения Германии в 1989-1991 годах. Огромные потоки инвестиций из Западной Германии в присоединенные Восточные земли вызвали экпансионистскую фискальную политику немецкого правительства. Столкнувшись с бюджетным дефицитом в этот период, Бундесбанк, предвидя угрозу высокой инфляции, применил рестриктивную денежную политику. Однако другие страны Западной Европы осуществляли жесткую привязку курсов своих валют к немецкой марке. В результате последствия рестриктивной денежно-кредитной политики в полной мере ощутили на себе Великобритания, Франция, Испания и Италия: в них началась глубокая рецессия. Темпы экономического роста в этих странах упали, резко выросла безработица. Для борьбы с безработицей и рецессией необходимо было расширять денежное предложение и государственные расходы. Однако этому препятствовала жесткая привязка курсов европейских валют к марке. Возросшая вероятность девальвации фунта стерлингов вызвала попытки крупных игроков на финансовых рынках прежде всего, Дж. Сороса - ускорить падение фунта и заработать на кризисе. 33 В целом, кризис европейского механизма обменного курса в 1992-1993 годах развивался по т.н. второй модели валютного кризиса. У правительств европейских стран не было нужды монетизировать бюджетный дефицит и девальвировать свою валюту в результате истощения валютных резервов. Причина коренилась в фундаментальных макроэкономических факторах (безработице и рецессии). 1994-1995: Латиноамериканские кризисы (Мексика, Аргентина) Накануне финансовых кризисов в латиноамериканских странах некоторые фундаментальные показатели (дефицит платежного баланса, высокая безработица и низкие темпы экономического роста) сигнализировали об уязвимости политики фиксированного обменного курса, проводвшейся правительствами этих стран. В 1994 году в Мексике произошло некоторое ухудшение политической ситуации (убийство лидирующего кандидата в президенты, крестьянское восстание). Для финансирования выборов правительство несколько ослабило фискальную и монетарную политику. Все это вызвало снижение притока иностранного капитала в страну и истощение запасов валютных резервов. Критический момент приблизился, когда правительство заявило о дефолте на рынке тезобонов (номинированных в долларах краткосрочных долговых обязательствах). Вскоре после выборов, уступив внешнему давлению, правительство пошло на незначительную девальвацию мексиканского песо. При этом макроэкономическая цена этого шага оказалась на удивление высокой: внешние и внутренние инвесторы окончательно разуверились в способности правительства поддерживать стабильность национальной валюты. Последовавшая за этим спекулятивная атака вызвала стремительное падение курса песо: 100-процентная девальвация вызвала скачок цен на импортируемые товары и, как результат, высокую инфляцию. Для снижения инфляции и стабилизации обменного курса песо, правительство было вынуждено поднять базовые процентные ставки до 80 процентов годовых, что вызвало резкое сжатие внутреннего спроса и падение ВВП на 7 процентов в 1995 году. Крупный международный валютный кредит, предоставленный Мексике, позволил преодолеть негативные последствия кризиса в 1996 году. В Аргентине 1994-1005 годов события развивались по несколько иному сценарию. Изначально Аргентина придерживалась 34 режима "жесткой привязки"(currency board, т.е. когда 1 песо обменивается на 1 доллар) своей валюты к доллару. Это позволило ей избежать мексиканского сценария резкой девальвации, однако спекулятивная атака на аргентинский песо все же состоялась ввиду ожиданий инвесторов, что правительство отменит режим "жесткой привязки"для ослабления денежной политки и снижения высокой безработицы. Массивный отток спекулятивного капитала из Аргентины вызвал резкое уменьшение денежной базы и последующий банковский кризис. Потребовались международные валютные займы для того, чтобы оживить застывшую банковскую систему. Однако в отличие от Мексики Аргентина не пошла на девальвацию национальной валюты и сохранила режим фиксированного обменного курса. При всем различии этих историй несложно усмотреть их общую теоретическую основу: огромная роль взаимных ожиданий экономических агентов в развитии событий по критическому сценарию. Именно эта черта предопределяет возникновение "спекулятивных атак"и финансовых "пузырей"в условиях глобализации потоков капитала. 1997-1998: Азиатский кризис Азиатский финансовый кризис 1997-1998 годов стал триггером критических процессов в российской экономике (крупнейший финансовый кризис 1998 года) и экономиках развитых западных стран (по мению Дж.Сороса, крах фонда Long Term Capital Management под воздействием финансового кризиса 1998 года в России ускорил вступление американской экономики в критическую фазу развития). Еще в 1995 году стали проявляться первые признаки макроэкономического неблагополучия стран Юго-Восточной Азии. Многие экономисты отмечали чрезвычайно большой дефицит платежного баланса в Таиланде, Малайзии, Индонезии и Филиппинах. Высоки были инвестиции в недвижимость, прокредитованные иностранным капиталом. При этом страны Юго-Восточной Азии продолжали придерживаться политики фиксированного обменного курса (относительно доллара). Первые признаки кризиса проявились в начале 1997 года в виде замедления темпов роста экспорта частично вследствие ревальвации доллара относительно японской йены, чтастично вследствие возросшей конкуренции со стороны Китая. 35 Доходы от экспорта упали и сразу же стали заметны чрезмерные инвестиции в сектор недвижимости (особенно в Таиланде). Это вызвало падение цен на недвижимость, которые потянули за собой вниз цены акций и далее - показатели отчетности финансовых институтов. Стало ясно, что правительства стран Юго-Восточной Азии стоят перед альтернативой ослабления финансовой и денежной политики с целью выхода из создавшихся финансовых трудностей и стимулирования экономического роста. Девальвация национальных валют и переход к режиму плавающих обменных курсов были первыми задачами на этом пути. Первая спекулятивная атака - вывод средств нерезидентов из портфельных инвестиций в сектор недвижимости Таиланда - привела к тому, что 2 июля 1997 года таиландское правительство девальвировало бат, что вызвало новые спекулятивные атаки и волну девальваций национальных валют в Малайзии, Индонезии и Филиппинах. Эффект "заражения"привел к росту инфляции и экономическому спаду в странах Юго-Восточной Азии и в 1998 году распространился на Россию и другие регионы мира. Помимо эффекта "заражения", Азиатский и российский финансовый кризисы 1997-1998 годов проявили тенденцию к "стадному поведению"портфельных инвесторов, сбрасывающих пакеты акций и облигаций при первых же признаках финансового неблагополучия пораженных кризисом стран. История финансового кризиса 1998 года в России в точности повторяет основной сценарий кризиса в странах Латинской Америки и Юго-Восточной Азии: завышенный и негибкий обменный курс национальной валюты в сочетании с падением доходов от внешней торговли (в случае России - это результат падения мировых цен на нефть в 1997-1998 годах) и недальновидной бюджетной политикой (макроэкономическая раскрутка рынка ГКО с допуском нерезидентов к сделкам с использованием С-счетов). Массированный выход нерезидентов из портфельных инвестиций в российские ГКО привел девальвации рубля (с 6 до 26 рублей за доллар), темпу инфляции в 80 процентов и существенному экономическому спаду в 1998 году. Если отвлечься от неизбежных фактических деталей, то все рассмотренные выше финансовые кризисы выявляют общую макроэкономическую картину: первостепенная роль взаимных ожиданий инвесторов в развитии событий по критическому сценарию и неизбежный итог: отпуск обменного курса валюты в "свободное плавание", естественно снижающий дефициты бюджета и платежного 36 баланса. 3.2. Модели финансовых кризисов 3.2.1. Модели 1-го поколения Модель Кругмана Модели 1-го поколения берут начало в статье П.Кругмана (1979). Основные предположения этой модели сводятся к следующим. Рассматривается малая экономика, производящая одно торгуемое благо. Цена этого блага определяется на мировом рынке, так что выполнено условие ППС: P = sP ∗ , где P - внутренняя цена блага, s - номинальный обменный курс, P ∗ = 1 - мировая цена блага. Рассматривается ситуация абсолютно гибких цен и заработной платы. Торговый баланс записывается в виде: B = Y − G − C(Y − T, W ), C1 , C2 > 0, где B - торговый баланс (в реальном измерении), G - реальные государственные расходы, T - реальное налоговое бремя, W - реальное частное богатство (определено ниже). Реальное богатство резидентов складывается из активов, номинированных во внутренней и иностранной валюте: W = M + F. P Функция спроса на деньги записывается в виде: M = L(π) · W, P L1 < 0, где π - ожидаемый темп инфляции. В силу условия ППС, π - это также ожидаемый темп девальвации иностранной валюты. Далее рассматриваются два режима обменного курса валюты. Первый режим - плавающего обменного курса - характеризуется тем, что денежные власти воздерживаются от операций по продаже и покупке иностранной валюты. Второй 37 режим - фиксированного обменного курса - характерен тем, что денежные власти обладают резервом иностранной валюты и используют его для поддержания стабильности обменного курса валюты, в случае необходимости проводя валютные интервенции (продажи иностранной валюты на рынке). Смысл финансового кризиса в моделях 1-го поколения состоит в том, что при истощении валютных резервов политика властей по поддержанию фиксированного курса валюты становится неадекватной реальности и внушает серьезные сомнения инвесторам на валютном рынке. В некоторый момент, предшествующий полному истощению валютных резервов, происходит спекулятивная атака: инвесторы избавляются от спекулятивных вложений в подверженную риску девальвации денежную единицу, что приближает момент наступления валютного кризиса. После валютного кризиса обменный курс становится плавающим. В модели Кругмана рассматривается макроэкономическая динамика при плавающем и фиксированном обменном курсе. При плавающем обменном курсе предполагается, что предложение денег возрастает вследствие монетизации бюджетного дефицита, т.е. Ṁ /P = G − T. Пусть m = M/P - реальные денежные запасы. Предполагается, что бюджетный дефицит пропорционален m, т.е. G − T = g m, g = const. Тогда имеем уравнение динамики реальных денежных запасов: ṁ = Ṁ /P − (M/P )(Ṗ /P ) = (g − Ṗ /P )m. С другой стороны, прирост объема валюты в точности равен торговому балансу (операции с капиталом не рассматриваются): Ḟ = Y − G − C(Y − T, m + F ). Далее предполагаем, что справедлива гипотеза "совершенного предвидения", т.е. π= Поскольку L(π) = Ṗ . P M/P , имеем M/P + F Ṗ m = π( ), P F 38 π1 < 0. Далее при фиксированном π: M/P = L(π) F/(1 − L(π)), откуда при гибком обменном курсе P = M · G(F ), G1 < 0. Таким образом, имеем следующую систему m ))m, F Ḟ = Y − G − C(Y − T, m + F ). ṁ = (g − π( Нетрудно видеть, что линия ṁ = 0 имеет положительный наклон, а линия Ḟ = 0 - отрицательный наклон. В целом, полученная динамическая система обладает седловой устойчивостью. При фиксированном обменном курсе P = P̄ . Частные сбережения: S = Y − T − C(Y − T, W ). Отсюда Ẇ = Ṁ /P̄ + Ḟ = S(W ), S1 < 0. Предполагается, что прирост частных активов распределяется между приростом реальных денежных запасов и приростом валюты в некоторой пропорции: Ṁ /P = L S Ḟ = (1 − L) S Далее, бюджетное ограничение правительства имеет вид (Ḟ = −Ṙ): Ṁ /P + Ḟ = Ṁ /P − Ṙ = G − T = g ( M ). P откуда Ṙ = −(G − T ) + L S. Это уравнение государственного использования объясняет бюджета запаса простой (при валютных факт: финансирование фиксированном резервов обменном ограничено дефицита курсе) только путем одним макроэкономическим фактором: предпочтениями резидентов к использованию внутренней денежной единицы. 39 Таким образом, при фиксированном обменном курсе имеем следующую систему: Ṁ − Ṙ = S(W ), P̄ Ṙ = −(G − T ) + L S. Ẇ = Нетрудно понять, что данная система неустойчива: Ẇ = 0 Ṙ = 0 S(W ) = 0 w = W∗ G−T S(W ) = W = W ∗∗ . L т.е. W ∗∗ < W ∗ . Это понятно, поскольку запас резервов всегда ограничен, и при фиксированном обменном курсе они имеют тенденцию к истощению. Этот факт хорошо известен валютным спекулянтам. Накануне полного истощения запаса валютных резервов, спекулянты проводят скоординированную "валютную атаку", пытаясь "урвать"у правительства остатки валютных резервов. Рассмотрим логику этой "спекулятивной атаки", согласно модели Flood & Garber (1984). Модель Флуда и Гарбера (1984) Flood and Garber (1984) упростили модель Кругмана (приведя только линейные модели) и расширили ее на задачу определения момента начала спекулятивной атаки на валюту. Простейшая версия модели Flood & Garber разработана для непрерывного времени и использует понятие "теневого плавающего обменного курса". Предполагается, что экономические агенты могут владеть 4-мя видами активов: - деньги - облигации - иностранная валюта - облигации, номинированные в иностранной валюте. Основные уравнения модели имеют следующий вид: M (t)/P (t) = a0 − a1 i(t) M (t) = R(t) + D(t) Ḋ(t) = µ (4.1) (4.2) (4.3) P (t) = P ∗ (t) ∗ S(t) (4.4) i(t) = i∗ (t) + [S ∗ (t)/S(t)], 40 (4.5) В этой системе уравнение (4.1) представляет собой линеаризованную версию уравнения для реальных денежных запасов (при фиксированном выпуске); уравнение (4.2) представляет собой структуру объема денежной массы: внутренний кредит (D(t)) и денежный эквивалент валютных резервов (R(t)). Уравнение (4.3) говорит о том, что кредит расширяется с темпом µ. Уравнение (4.4) - это условие ППС, уравнение (4.5) - условие паритета процентных ставок. В этих уравнениях предполагается, что иностранный обменный курс, уровень цен и ставка процента S ∗ , P ∗ , i∗ постоянны. Тогда, подставив (4.4) и (4.5) в (4.1), получим M (t) = βS(t) − α Ṡ(t), где α = a1 P ∗ , β = a0 P ∗ − a1 P ∗ i∗ . Рассмотрим вначале режим фиксированного обменного курса: S(t) = S̄. Тогда Ṡ = 0 и R(t) = β S̄ − D(t), Ṙ(t) = −Ḋ(t) = −µ. Последнее уравнение означает, что при µ > 0 и ограниченном запасе резервов режим фиксированного обменного курса не может существовать неограниченно долго. Правительство будет поддерживать этот режим только при ненулевых резервах. После этого происходит переход к режиму плавающего обменного курса. Для обеспечения "безударного"перехода в режим плавающего курса необходимо заранее рассчитывать "теневой плавающий обменный курс". Для расчета этого параметра будем рассуждать следующим образом. Пусть z - момент "спекулятивной атаки", опустошающей запас валютных резервов правительства. Немедленно после "атаки"вводится плавающий курс и тогда M (z+ ) = βS(z+ ) − αṠ(z+ ). Вместе с тем после "спекулятивной атаки"запас валютных резервов обнуляется, т.е. R(z+ ) = 0. Для определения плавающего обменного курса ищем решение в виде S(t) = λ0 + λ1 M (t). Имеем: Ṁ (t) = Ḋ(t) = µ, Ṡ(t) = λ Ṁ (t), αµ 1 откуда находим значения коэффициентов: λ0 = 2 , λ1 = , т.е. β β S(t) = αµ M (t) + . β2 β 41 В момент "спекулятивной атаки"S(z+ ) = S̄. Это условие позволяет определить момент начала "спекулятивной атаки". Поскольку M (t) = D(0) + µ t, имеем z = [β S̄ − D(0)]/µ − α/β = R(0)/µ − α/β. Более того, можно определить запас резервов накануне "спекулятивной атаки"R(z− ). Имеем S̄ = (R(z− ) + D(z− ))/β, откуда с учетом D(z− ) = D(0) + µz: R(z− ) = αµ/β. Таким образом, модель Флуда и Гарбера позволяет определить момент начала спекулятивной атаки и критический объем резервов правительства накануне атаки. 3.2.2. Модели 2-го поколения По мнению многих экономистов, модели 1-го поколения описывают действия правительства и экономических агентов "слишком механистично": правительство упорно проводит валютные интервенции с целью поддержания фиксированного обменного курса, спекулянты упорно стремятся "урвать"остатки валютных резервов и т.д. Более реалистичная картина появляется в рамках моделей 2-го поколения, которые расширяют спектр макроэкономических факторов, предопределяющих возможную девальвацию. К этим факторам можно отнести: - накопленный объем государственных (и синдицированных) долговых обязательств - чрезмерно высокий уровень безработицы - низкий темп экономического роста. Зачастую эти факторы социально-экономического неблагополучия проявляются все вместе. Например, финансовый кризис стран PIGS (ПортугалияИрландия-Греция-Испания) в 2009-2010 годы: попытки правительств этих стран справиться с последствиями мирового финансового кризиса 2008-2009 гг. привели к быстрому росту объемов госудаственного кредитования экономики и резкому ускорению объемов государственных долговых заимствований. Помимо этого, низкие темпы экономического роста и высокий уровень безработицы 42 последствия кризиса 2008-2009 гг. - в сочетании с отсутствием возможности валютного маневра (привязка к курсу евро) привели к резкому обострению социальной напряженнности. Это и есть экономическая реальность, описываемая моделями кризисов 2-го поколения. Рассмотрим подробнее логику модели экономического кризиса 2-го поколения на основе работы Sachs, Tornell, Velasco (1996). Пусть ограничение правительства имеет вид: R bt + θ (πte − πt ) = xt , θ > 0, где предполагается, что πt , πte - актуальный и ожидаемый темп девальвации, равные, в силу гипотезы ППС, актуальному и ожидаемому темпу инфляции; θ (πt − πte ) - инфляционный налог; xt - объем налоговых поступлений в государственный бюджет; bt - накопленный объем государственного долга; R ставка обслуживания государственного долга. Целевой критерий имеет вид: min π,x 1 (απt2 + x2t ), 2 α > 0. Решение имеет вид: xt = ( λ )θπt , 1−λ θπt = (1 − λ)(Rbt + θπte ), где λ = α/(α + θ2 ) < 1. Значение целевого функционала в случае девальвации (индекс ’d’): 1 Ld (bt ) = λ (Rbt + θπte )2 . 2 При отсутствии девальвации πt = 0: xt = rbt + θπte 1 Lf (bt ) = (Rbt + θπte )2 . 2 Пусть C > 0 - социальные издержки девальвации. Тогда правительство принимает решение о девальвации в случае: Ld (bt ) + C < Lf (bt ), или Rbt + θπte > k, k = (1 − λ)−1/2 (2C)1/2 > 0. 43 Иначе, основными факторами, определяющими решение о девальвации, являются: накопленный объем государственных долговых обязательств и ожидания девальвации (инфляционные ожидания). 3.3. Мировой финансовый кризис 2007-2009 годов Мировой финансовый кризис, обострившийся осенью 2008 года, застал врасплох большинство высокопоставленных политиков и авторитетных экономистов. Это явно видно по лихорадочным "мерам", изобретаемым для снятия острых симптомов кризиса, по множеству совещаний на высшем уровне, посвященным проблеме кризиса, по разнообразию мнений о причинах кризиса и оценок его экономических последствий. Далее сделана попытка разобраться в причинах и механизмах финансового кризиса на основе неравновесной динамической модели, описывающей эволюцию взаимных ожиданий участников рынка и их влияние на динамику финансовых и реальных переменных. Хронология кризиса Первые признаки кризиса обозначились в июле 2007 года на рынке ипотечных кредитов в США, когда 5-й по величине инвестиционный банк Америки, Bear Stearns, заявил о своих убытках в 15 млрд. долл. В августе 2007 года обанкротился другой известный инвестиционный институт США, American Home Mortgage. Эти тревожные сигналы явились прологом к серьезной драме на рынке ипотечных кредитов в США: осенью 2007 года начались проблемы у других инвестиционных банков. В начале 2008 года об серьезных убытках на рынке ипотеки заявили Citygroup и Merrill Lynch. Для решения этих проблем инвестиционным банкам был предложен пакет финансовой помощи в виде возврата налогов на сумму 145 млрд.долл. Без лишнего шума, прогоревший Bear Stearns был поглощен банком JP Morgan Chase. А главное, чтобы окончательно затушить все искры финансового пожара, был произведен обмен "плохих"инвестиционных бумаг на казначейские США в сумме 1 трлн. долл. На удивление этого оказалось мало. С июля 2008 года разразился настоящий кризис ипотеки в США. Были, в сущности, национализированы два крупнейших оператора рынка закладных бумаг: Freddy Mac, Fannie May (c 1936). Монетарные власти с трудом предотвратили банкротство American International Group (AIG), крупнейшей в мире страховой компании, которой был выделен заем в размере 85 млрд. долл. 44 С сентября 2008 года кризис перешел в острую фазу. В США исчезли все инвестиционные банки: Lehman Brothers обанкротился, Merrill Lynch заявил о том, что продается Bank of America. Два оставшихся инвестиционных банка Morgan Stanley и Goldman Sachs обратились в Федеральный Резерв с просьбой изменить их статус на банковский холдинг. 29 сентября американский фондовый индекс Dow Jones установил рекорд падения за всю свою более чем 100-летнюю историю. За день биржевой показатель опустился 6,98 процента, или 777 пунктов. Это случилось сразу после того, как Конгресс США отказался принимать план по спасению экономики, который предполагал выделение из бюджета 700 миллиардов долларов на приобретение банковских активов. Российские индексы в тот же день опустились на пять-семь процентов. Практически весь октябрь 2008 года продолжалось падение фондовых индексов на ведущих мировых площадках. Правительства развитых стран принимали экстренные меры по спасению рыночных экономик, включая закачку ликвидности в финансовые системы, национализацию проблемных банков и выкуп "плохих"долгов и "токсичных"бумаг. Российские фондовые индексы РТС и ММВБ потеряли сотни процентов, несмотря на "пожарные"действия по насыщению ликвидностью банковской системы. Мировые цены на нефть к концу октября упали более чем вдвое по сравнению с июлем 2008 года - до уровня 50-60 долл. за баррель. Причины кризиса Видимо, следует начать с предыдущего крупного финансового кризиса в США - краха рынка высокотехнологичных компаний (dotcom) в 2000 году. Фактически, это был финансовый "пузырь"в чистом виде: под соусом развития инновационных отраслей в рынок dotcom закачивались огромные финансовые ресурсы, стремительно росла капитализация высокотехнологичных компаний, множились деривативы. В некоторый момент спекулятивная активность на рынке dotcom стала превалировать над инновационной компонентой, и расширение высокотехнологичного производства стало невыгодным. Произошло изменение ожиданий экономических агентов: рынок dotcom стал рассматриваться как источник спекулятивных прибылей, для максимизации которых необходимо минимизировать кредитный риск, неизбежный при освоении новых высоких технологий. Как результат, объемы высокотехнологичного производства стали сокращаться, а цены на продукцию dotcom продолжали стремительно расти. 45 Развитие рынка dotcom быстро уперлось в спросовые ограничения, и в этот момент финансовый "пузырь"рынка dotcom лопнул: спекулятивный капитал стал стремительно покидать рынок dotcom, высокотехнологичные компании столкнулись с нехваткой кредитов. Период "кредитного сжатия", наступивший в 2001 году, вызвал рецессию в США в 1-м и 3-м кварталах 2001 года. Пытаясь противодействовать этой рецессии, ФРС последовательно понижала ставку по целевым федеральным фондам вплоть до 1-2 процентов к 2004 году. Куда же делся спекулятивный капитал? Он мигрировал именно на рынок ипотечного кредитования. Начиная с 2001-2002 года объемы и цены продажи домов в США росли опережающими темпами. Раскрутка этого рынка происходила во многом за счет "структурной секьюритизации принципиально нового способа наращивания капитализации ипотечного рынка. Принцип был очень прост: за счет цепочек вложенных долговых обязательств: ABS (asset backed securities), CDS (credit default swaps), CDO (collateral debt obligations), SPV (special purpose vehicles) - достигалось хеджирование кредитных рисков и быстрое "размножение"деривативов, которые активно и успешно торговались по всему миру за счет высоких инвестиционных рейтингов этих бумаг (subprime securities). Вместе с тем на рынке недвижимости США в 2005 году произошел существенный перелом: начиная с октября 2005 года объемы продаж домов стали сокращаться, в то время как цены продаж домов продолжали расти. Все это происходило на фоне бурного роста капитализации ипотечного рынка. Причина столь странного изменения характера кривой предложения на рынке недвижимости аналогична изложенной выше для рынка dotcom: в некоторый момент спекулятивная активность на рынке стала превалировать над строительной компонентой, и расширение продаж домов стало экономически невыгодным. Произошло изменение ожиданий экономических агентов: рынок недвижимости стал рассматриваться как источник спекулятивных прибылей, для максимизации которых необходимо минимизировать кредитный риск, неизбежный при предоставлении новых ипотечных кредитов. В 2005 году кривая предложения (S) на рынке недвижимости США стала ниспадающей В период 2005-2007 годов происходила эволюция рынка недвижимости вдоль этой кривой: объемы продаж домов продолжали сокращаться, а цены продажи домов росли. Спекулятивный капитал в этот период начал мигрировать на другие 46 рынки, тогда как объемы CDO и деривативов, аккумулируемые инвестиционными банками и компаниями по всему миру, продолжали стремительно расти. С лета 2007 года, как мы видели выше, развитие рынка стало упираться в спросовые ограничения, а в сентябре 2008 года финансовый "пузырь"оглушительно лопнул, вызвав эффект, который сегодня именуется мировым финансовым кризисом. Рис.4.10 Спрос и предложение на рынке недвижимости в США Можно заметить несколько характерных точек на кривой предложения. Так, точка B характеризует начало неприметного на первый взгляд процесса уменьшения объемов предложения на фоне продолжающегося роста цен. В реальности мы наблюдаем следующую картину: начиная с точки B, "продвинутый"спекулятивный капитал (хедж-фонды) начинает неприметно покидать рынок, тогда как остальная масса "инвесторов"продолжает активно аккумулировать дорожающие финансовые активы, увеличивая тем самым объем "токсичных"бумаг. В точке E финансовый "пузырь"на рынке лопается: развитие рынка начинает упираться в спросовые ограничения, основная масса инвесторов начинает избавляться от "токсичных"бумаг, цены которых стремительно идут вниз. При этом "продвинутый"спекулятивный капитал уже благополучно покинул данный рынок и мигрировал на другие рынки, инициировав на них процессы надувания финансовых пузырей. Для рынка недвижимости точка B соответствует октябрю 2005 года - моменту начала спада в объемах продаж домов, точка E - сентябрю 2008 года. Покинув рынок недвижимости, "продвинутый"спекулятивный капитал мигрировал на сырьевые рынки (нефть, металлы, продовольствие). Начиная с 2005-2006 годов, мы действительно замечаем скоординированный бурный рост цен на сырьевых рынках (нефть, пшеница, золото), причем примерно с середины 2007 года этот рост цен происходит на фоне снижающихся объемов производства. Финансовый пузырь на рынке нефти лопнул в июне-июле 2008 года, вызвав падение мировых цен на нефть более чем вдвое к октябрю 2008 года. Рис.4.11. Динамика мировой цены на нефть (долл.за баррель, Brent) Рис.4.12. Динамика мировой цены на золото (долл. за унцию) Рис.4.13. Динамика мировой цены на пшеницу (фьючерс, тыс. долл. за тонну) Обратим внимание на некоторые особенности динамики цен на мировых рынках нефти (Brent) и золота в 2005-2008 годах. Бурный рост цен на этих 47 рынках начался в 2005 году (для нефти несколько раньше - в середине 2004 года) и вышел на некоторое "плато"к середине 2007 года. Этот период представляет собой неприметную точку B в развитии финансовых пузырей на рынках нефти и золота. Именно в это время произошло замедление темпов роста объемов мирового предложения нефти и золота. Миновав "плато", цены нефти и золота вновь устремились вверх на фоне некоторого уменьшения объемов предложения нефти и золота в мире. Это период представляет собой отрезок траектории BE в развитии финансовых пузырей на мировых рынках нефти и золота, который характеризуется стремительным размножением финансовых деривативов. В апреле 2008 года лопнул финансовый пузырь на рынке золота, в июле 2008 года - на рынке нефти Аналогичные закономерности видны в динамике цен мирового рынка зерна в 2005-2008 годов. Для проверки были выбраны цены фьючерсов на рынке зерна. Мы вновь видим, что бурный рост цен начался в середине 2005 года, приостановился в середине 2007 года и возобновился с новой скоростью вплоть до весны 2008 года, когда финансовый пузырь на рынке зерновых лопнул . Заметим, что объяснение момента "схлопывания пузыря", предложенное журналистами для рынка недвижимости в США ("американские бомжи отказались платить по закладным") для сырьевых рынков, очевидно, не работает. Платить за поставки нефти и золота никто не отказывался, просто вступили в силу естественные спросовые ограничения на этих рынках: расширять объемы спроса при "заоблачных"ценах на сырье не нашлось желающих. Это и стало решающим контраргументом против доводов финансовых спекулянтов, ранее убеждавших всех в бурном росте сырьевых рынков. Пузыри на рынках сырьевых товаров стали лопаться один за другим. Объемы "токсичных"бумаг, цены на которые стремительно пошли вниз, превысили все мыслимые ожидания. Разразился мировой финансовый кризис. Механизмы кризиса Алан Гринспен как-то признал, что этот кризис заставил его пересмотреть свои взгляды на функционирование рынка. Мнение одного из наиболее авторитетных экономистов Америки тем более ценно, что не кто иной, как Гринспен стоял у истоков стимулирующей финансовой политики в США, обеспечившей пятилетний период экономического подъема. Если понимать слова Гринспена буквально, то оказывается, что конвенциальные (неоклассические и неокейнсианские) 48 модели рынка не дают ответа на вопрос о том, каков механизм (микро- и макроэкономический) зарождения и развития финансового кризиса. Проведенный выше анализ причин этого кризиса позволяет нам объяснить, почему эти модели оказываются бессильны в объяснении столь сложных феноменов. Дело в том, что конвенциальные модели постулируют неизменность предпочтений экономических агентов и видят экономическую реальность в терминах рыночного равновесия. Анализируя эволюцию финансового кризиса, мы вновь и вновь убеждаемся в том, что финансовый кризис - это явление принципиально неравновесное, обусловленное непостоянством предпочтений экономических агентов и особой ролью механизмов взаимных ожиданий участников рынка в развитии критических процессов. Поэтому для объяснения механизмов финансового кризиса далее будет построена динамическая модель с переменными предпочтениями экономических агентов и фактором взаимных ожиданий участников рынка, которая позволяет исследовать неравновесную динамику финансового кризиса. Динамическая модель финансового кризиса, может быть получена на основе моделей экономического обмена, разработанных в главах 1 и 2. Будем рассматривать два вида благ: целевой актив (недвижимость, нефть, золото, доллар и др.), являющийся экономической основой финансовых операций на данном рынке, и финансовый актив (ценные бумаги, деривативы), связанный с целевым активом. Пусть объем спроса и предложения целевого актива равен, соответственно, Qd , Qs , а цена спроса и предложения на целевой актив - pd , ps . Рыночная цена целевого актива, сложившаяся на данный момент времени t, равна p. Цена спроса на целевой актив является функцией от объема спроса на данный актив, а также функцией от других факторов, в числе которых - фактор взаимных ожиданий экономических агентов. Аналогично цена предложения может зависеть как от объема предложения целевого актива, так и от факторов ожиданий на данном рынке. В качестве фактора ожиданий будем рассматривать рыночную цену финансового актива r. Действительно, если цена финансового актива r растет, то это является сигналом для поставщиков целевого актива о том, что целевой актив востребован рынком и можно увеличить цену его предложения. 49 Тогда модель рынка целевого актива имеет вид: Q̇s = ks (ps (Qs , r) − p) Q̇d = kd (pd (Qd , r) − p) (1) ṗ = α(Qd − Qs ). В этих уравнениях ks < 0, kd > 0, α > 0, причем в локально-оптимальном случае эти коэффициенты являются переменными и зависят от производных функций спроса и предложения по соответствующим объемам (спроса и предложения). Важно подчеркнуть, что рыночная цена финансового актива r непосредственно влияет на предложение целевого актива: пузырь возникает именно в тот момент, когда поставщики целевого актива начинают ориентироваться на фактор ожиданий r в определении объемов предложения, а фактор спроса на рынке целевого актива отходит на второй план (предполагается, что спрос будет "подтягиваться"к уровню предложения с течением времени). При этом рост цены финансового актива вначале приводит к расширению предложения целевого актива и росту цены его предложения. Графически, под воздействием фактора ожиданий r происходит движение вдоль кривой предложения целевого актива. Для рынка финансового актива модель имеет вид: q̇s = ls (rs (qs , p) − r) q̇d = ld (rd (qd , p) − r) (2) ṙ = β (qd − qs ). В этих уравнениях qd , qs - объем спроса и предложения финансового актива, соответственно,rd , rs - цена спроса и предложения финансового актива, r рыночная цена финансового актива, сложившаяся на момент времени t. Вновь заметим, что цена спроса на финансовый актив и цена предложения финансового актива зависят как от объема спроса и предложения этого актива, так и от факторов ожиданий инвесторов на данном рынке. В качестве фактора ожиданий на рынке финансового актива выступает рыночная цена целевого актива p. Действительно, если рыночная цена целевого актива растет, то это служит сигналом для инвесторов о том, что рынок целевого актива находится на подъеме и можно увеличить цену спроса и предложения финансового актива. Поэтому rd = rd (qd , p), rs = rs (qs , p) . Коэффициенты в общем случае являются переменными и 50 зависят от производных функций спроса и предложения финансового актива по соответствующим объемам. Таким образом, система уравнений модели, описывающей динамику взаимосвязанных рынков целевого и финансового актива, имеет вид: Q̇s = ks (ps (Qs , r) − p) Q̇d = kd (pd (Qd , r) − p) ṗ = α(Qd − Qs ) q̇s = ls (rs (qs , p) − r) (3) q̇d = ld (rd (qd , p) − r) ṙ = β (qd − qs ). Рис.4.14. Рынки целевого и финансового активов Рассмотрим подробнее, как функционируют рынки целевого и финансового активов. В окрестности точки устойчивого неоклассического равновесия N , динамика рынка целевого актива описывается системой (1). При этом на формирование рыночной цены p влияют одновременно факторы спроса и предложения. Рынок финансового актива описывается динамической системой (2), а положение равновесия этого рынка также устойчиво. Процесс зарождения финансового пузыря начинается с притока спекулятивного капитала на рынок финансового актива, приводящего к расширению спроса на рынке финансового актива. Тогда рыночная цена финансового актива r будет возрастать, а объем предложения qs на данном рынке увеличиваться. Цена финансового актива r играет роль фактора ожиданий для рынка целевого актива. C увеличением r объем и цена предложения целевого актива начинают увеличиваться. Отметим, что для того, чтобы вывести рынок целевого актива из окрестности равновесного аттрактора необходимо довольно существенное изменение взаимных ожиданий участников рынка. Это изменение ожиданий действительно происходит вследствие огромного притока спекулятивного капитала на рынок финансового актива. В результате существенно возрастает рыночная цена финансового актива r и, как следствие, рынок целевого актива покидает окрестность равновесного аттрактора, достигая точки B. В точке B объем предложения целевого актива существенно превышает объем спроса на этот актив. Этот дисбаланс спроса и предложения на рынке целевого актива возникает именно вследствие влияния фактора ожиданий на 51 предпочтения участников рынка. В самом деле, поставщик целевого актива, ориентируясь на растущие цены целевого и финансового активов, справедливо полагает, что рынок находится на подъеме и следует ожидать дальнейшего расширения спроса на целевой актив. Этот вполне рациональный аргумент приводит к существенному изменению экономического поведения поставщиков целевого актива: они ориентируются, в основном, на фактор ожиданий - цену финансового актива r - и в гораздо меньшей степени - на фактор спроса на целевой актив. Так начинает зарождаться пузырь на рынке целевого (и финансового) актива. Как мы уже видели, особенностью этого рынка является немонотонность кривой предложения целевого актива: начиная с точки B, объем предложения начинает сокращаться на фоне растущих цен предложения целевого актива. Почему это происходит? Во-первых, при высоких и постоянно растущих ценах на целевой и финансовый актив становится предельно выгодным покупать финансовые бумаги на данном рынке и ждать дальнейшего роста цен на них. Это гораздо более прибыльно и менее рискованно, чем расширять предложение целевого актива (т.е. строить новые дома, которые могуть не купить, реализовывать новые инвестиционные проекты, которые могут не окупиться и т.д.). Поэтому рассматриваемый совместный рынок целевого и финансового актива приобретает выраженный спекулятивный характер. Предложение целевого актива начинает сокращаться на фоне дальнейшего роста цен на целевой и финансовый актив. Во-вторых, наличие альтернатив на стороне предложения целевого актива, как мы видели в главе 1, всегда приводит к изменению вида кривой предложения: она приобретиает парадоксальный ниспадающий характер. В дальнейшей эволюции рынка ключевую роль играет фактор ожиданий участников рынка целевого актива - цена финансового актива r. Взаимосвязанные рынки целевого и финансового актива как бы "подпитывают"друг друга через механизм положительной обратной связи: увеличение рыночной цены финансового актива r приводит к росту рыночной цены целевого актива p, которая, в свою очередь, вызывает дальнейший рост цены финансового актива r и т.д. Рынок целевого актива стремительно приближается к точке кризиса E, которая характеризуется наивысшим уровнем цены целевого актива p и наименьшим объемом предложения этого актива. В точке E фактор спроса на рынке целевого актива неожиданно 52 вступает в игру: столкнувшись со спросовым ограничением, поставщики целевого актива внезапно осознают, что потребители не проявляют живого интереса к покупке целевого актива при столь высокой его цене. Именно в этот момент пузырь на совместном рынке целевого и финансового актива "лопается": прежде всего, рушатся ожидания неуклонного роста цен на рынках целевого и финансового актива. Огромная масса финансовых бумаг, аккумулированная в период существования пузыря, неожиданно превращается в груду "токсичных"финансовых отходов. Далее происходит "схлопывание пузыря": достигнутое равновесие спроса и предложения быстро распадается в силу его неустойчивости и цена целевого актива начинает движение вниз вдоль кривой спроса на целевой актив. Этот спад цены целевого актива, в силу эффекта ожиданий, непосредственно сказывается на цене финансового актива, которая также стремительно уменьшается. Так развивается кризис на взаимосвязанных рынках целевого и финансового актива. 4. Теория экономических циклов Как уже отмечалось выше, начиная с Хаберлера (1960), обычно выделяют четыре фазы экономического цикла: - фаза подъема: рост агрегированного выпуска, сокращение безработицы, рост инвестиций; - фаза бума: сверхвысокая занятость, перегрузка производственных мощностей; уровень цен, ставки заработной платы, ставки процента - очень высоки; - фаза кризиса: рост объемных и ценовых показателей сменяется их падением; - фаза депрессии: сокращение агрегированного выпуска и инвестиций, рост безработицы. Для обоснования этой последовательности фаз цикла было предложено несколько моделей. Модель взаимодействия мультипликатора и акселератора Модель взаимодействия мультипликатора и акселератора, предложенная Самуэльсоном (1939) и Хиксом (1950), основана на кейнсианской макроэкономической теории. Предполагается, что уровень цен, относительные 53 цены благ и ставка процента абсолютно жесткие, а объем предложения совершенно эластичесн. Потребление домашних хозяйств описывается кейнсианской функцией потребления, т.е предполагается, что потребление домашних хозяйств в текущем периоде определяется величиной их дохода в предшествующем периоде: Ct = Ca + Cy yt−1 , где Ca - автономное потребление; yt−1 - агрегированный выпуск предыдущего периода. Предприниматели осуществляют инвестиции в основной капитал после того, как убедятся в том, что приращение совокупного спроса устойчиво. Принимая решение о величине индуцированных инвестиций, они ориентируются на приращение совокупного спроса в предшествующем периоде: It = κ(yt−1 − yt−2 ), где κ - коэффициент влияния приращения совокупного спроса на величину инвестиций. В этих предположениях экономика находится в состоянии динамического равновесия, когда: yt = Cy yt−1 + κ(yt−1 − yt−2 ) + A В приращениях имеем (∆yy = yt − ȳ): ∆yt = (Cy + κ)∆yt−1 − κ∆yt−2 . Дискриминант характеристического уравнения равен: D = (Cy + κ)2 − 4κ. Отметим характерные экономические параметры, влияющие на динамику рассматриваемой системы: мультипликатор 1/(1 − Cy ) и акселератор κ. В зависимости от соотношения этих параметров получаем различные динамические паттерны: если (Cy +κ)2 −4κ > 0, то агрегированный выпуск монотонно возрастает (yt ↑); если же (Cy + κ)2 − 4κ < 0, то динамика агрегированного выпуска имеет колебательный характер. Общий вывод модели Самуэльсона-Хикса состоит в том, что циклические колебания экономической активности могут быть обусловлены фундаментальными макроэкономическими факторами, в частности, спецификой 54 инвестиционного процесса. При этом наличие резервных производственных мощностей является предпосылкой для эффекта мультипликатора: рост автономного спроса на определенную величину увеличит национальный доход на многократно большую величину вследствие эффекта мультипликатора. Когда величина эффективного спроса превысит имеющиеся производственные мощности, предприниматели начнут осуществлять инвестиции в основной капитал, объем которых определяется эффектом акселератора. Инвестиции, будучи составляющей совокупного спроса, порождают следующий мультипликативный эффект, вызывающих рост или падение агрегированного выпуска. При этом недостатком модели является отсутствие содержательных обоснований процесса сокращения выпуска в фазе экономического спада. Монетарные модели экономических циклов В модели Самуэльсона-Хикса причиной конъюнктурных циклов выступают экзогенные изменения автономного спроса. В отличие от подобной трактовки, монетарные концепции экономических циклов связывают колебания экономической активности с изменениями в монетарном секторе. Основателем монетарной концепции циклов считают Р.Хаутри (1927). По мнению Хаутри, исходным пунктом экономического цикла является рост предложения кредита со стороны банковской системы. Далее следует снижение ставки процента, рост инвестиций и совокупного спроса. Так возникает фаза подъема, которая сопровождается ростом уровня цен. Со временем экономический подъем прекращается вследствие исчерпания избыточных резервов коммерческих банков , а также из-за сокращения валютных резервов страны (рост импорта и сокращение экспорта ввиду повышения уровня цен и реального курса национальной валюты). Эти факторы создают дефицит на рынке денег, ставка процента начинает повышаться, а объем инвестиций - снижаться. В результате начинается фаза спада: снижаются производство и занятость, уровень цен и реальный курс национальной валюты. Возрастает чистый экспорт, растут валютные резервы и денежная база. Вновь возникает основа для следующей кредитной экспансии коммерческих банков. Рассуждения Хаутри сохраняют очарование теоретической лапидарности, однако лишены строгого математического формализма. Модернизированная трактовка монетарной модели экономического цикла была предложена Лайдлером 55 (Laydler (1975)). В этой модели спрос на реальные кассовые остатки описывается нелинейной функцией от реального выпуска: lt = ytα , α > 0, так что уравнение равновесия монетарного сектора имеет вид: Mt = Pt ytα . Состояние реального сектора экономики характеризуется степенью загрузки производственных мощностей: yt , yF,t - уровень выпуска, соответствующий полной загрузке производственных xt = где yF,t мощностей. Это соотношение, по сути, отсылает нас к кейнсианским идеям о потенциальном выпуске, соответствующем полному использованию факторов производства (труд и капитал), и косвенно характеризует состояние рынка труда. Тогда уравнение равновесия монетарного сектора приобретает вид: Mt = Pt (xt yF,t )α . Введем следующие переменные, характеризующие скорость изменения соответствующих показателей: mt = Mt Pt yF,t , gt = , kt = . Mt−1 Pt−1 yF,t−1 Тогда темп роста предложения денег равен: mt = gt ktα ( xt α ) , xt−1 а темп роста переменной mt (аналог "ускорения"): gt kt α xt /xt−1 α mt = ( ) ( ) . mt−1 gt−1 kt−1 xt−1 /xt−2 В модели предполагается, что темп роста уровня цен gt определяется степенью загрузки производственных мощностей в текущем периоде (xt ) и инфляционными e ожиданиями предыдущего периода: gt−1 : e gt = xβt gt−1 , 56 β > 0. Тогда имеем e gt xt β gt−1 =( ) e . gt−1 xt−1 gt−2 Инфляционные ожидания формируются согласно адаптивному правилу: e e ln gte = γ(ln gt − ln gt−1 ) + ln gt−1 , или 0 < γ < 1, gte gt = ( e )γ . e gt−1 gt−1 С учетом этих соотношений имеем: mt xt β kt α xt /xt−1 α = xβγ ) ( ) ( ) . t−1 ( mt−1 xt−1 kt−1 xt−1 /xt−2 Далее следуют рассуждения, монетаристские по своей сути. В режиме равновесного роста предложение денег и потенциальное использование факторов производства растут с постоянными темпами (т.н. "слепое правило"монетаризма). Поэтому mt = mt−1 = m = const, kt = kt−1 = k = const. Поэтому 1 = xt xat−1 xbt−2 , α γβ − α − 1, b = . α+β α+β Последнее соотношение представляет собой искомую взаимосвязь переменной где a = xt в трех последовательных периодах, которая, по мнению автора, способна объяснить возникновение феномена экономического цикла. При логарифмировании этой зависимости получим: ln xt + a ln xt−1 + b ln xt−2 = 0. Из этого уравнения следует, что динамическое равновесие xt = xt−1 = xt−2 = x̄ достигается при x̄ = 1, т.е при полной загрузке производственых мощностей. При этом из уравнения e gt xt β gt−1 =( ) e gt−1 xt−1 gt−2 следует, что темп инфляции не меняется и равен gt = mt /ktα . Это означает, что в режиме равновесного роста каждому темпу роста денежной массы соответствует определенный темп роста уровня цен. Однако в динамическом режиме любое изменение темпов роста денежной массы нарушает сложившееся динамическое равновесие. Переход к новому 57 динммическому равновесию зависит от условий устойчивости, которые для данной модели принимают вид: γβ 4α − 2β − γβ α > 0, > 0; 1 − > 0. α+β α+β α+β Анализ этих условий приводит в выводу, что равновесие будет устойчивым, если γ < 2+4α/β. Напомним, что γ - это коэффициент корректировки прогнозной ошибки при формировании адаптивных ожиданий роста уровня цен, и поэтому он обычно меньше 2. Поэтому динамическое равновесие в модели Лайдлера является устойчивым. Однако траектория перехода к новомы равновесному состоянию может быть γβ − α 4α колебательной (конъюнктурные циклы) при ( − 1)2 < и монотонной α+β α+β в противном случае. Модель Калдора В моделях Самуэльсона-Хикса и Хаутри-Лайдлера для возникновения конъюнктурных колебаний необходим экзогенный шок автономного спроса или количества денег. В отличие от этих моделей модель Калдора (Kaldor, 1940) дает эндогенное объяснение конъюнктурным колебаниям. Модель рассматривает особенности инвестиционного процесса на рынке благ. Калдор предполагает кейнсианский по своей сути вид функции сбережений и инвестиций, зависящий, прежде всего, от агрегированного выпуска y: I = I(y), S = S(y). Вместе с тем эти зависимости существенно нелинейны. При низком уровне выпуска рост y почти не увеличивает инвестиций, поскольку имеются свободные производственные мощности. При высоком уровне выпуска инвестирование также затруднено ввиду высоких ставок процента и заработной платы. Однако в фазе подъема эластичность инвестиций по выпуску больше единицы. Напротив, при низком уровне выпуска предельная склонность к сбережениям велика, т.к. экономические агенты стремятся за счет сбережений выйти на более высокий уровень дохода (это аргумент Калдора, весьма странный и часто противоречащий эмпирическим данным: при низком уровне дохода индивиды тратят почти все на текущее потребление). Аналогично, когда доходы существенно превышают средний уровень, предельная склоность к сбережениям также возрастает. 58 Соответственно, могут быть максимум три точки пересечения функций инвестиций и сбережений в краткосрочном периоде (Рис.4.15). Рис.4.15 В точках А и С равновесие инвестиций и сбережений устойчиво, в точке В положение равновесия неустойчиво. Однако в среднесрочной перспективе ситуация может измениться. Допустим, что начальная точка y0 расположена между yB и yC . Тогда агрегированный выпуск имеет тенденцию к росту: y ↑ yC . При возрастании уровня выпуска доходы экономических агентов увеличиваются, что со временем приводит к росту их сбережений (кривая сбережений смещается параллельно вниз), а также к снижению стимулов к инвестициям (кривая инвестиций смещается параллельно вниз). В предельном случае мы получаем следующую картину (три равновесные точки превратились в две, причем в точке В - неустойчивое равновесие). Это положение трактуется как перелом тенденции к росту агрегированного выпуска: начиная с этого момента происходит убывание y в направлении точки A. Однако при приближении к точке А скорость спада уменьшается: столь низкий уровень выпуска ведет к снижению стимулов к сбережениям (кривая сбережений смещается параллельно вниз) и к возрастанию стимулов к инвестированию (кривая инвестиций смещается параллельно вверх). В предельной точке мы вновь получаем неустойчивое равновесие, и начинается движение в сторону увеличения агрегированного выпуска (иначе говоря, происходит перелом тенденции экономического спада). Таким образом, замыкается виток экономического цикла. 59 Рис.4.16 Архаичность рассуждений Калдора несомненна. Нереалистичность некоторых предположений и стремление "выдать желаемое за действительное"слегка настораживают. Тем удивительнее, что по сей день предложено мало моделей, более убедительно трактующих феномен экономического цикла. К наиболее известным из этих моделей относится модель Гудвина (1967). Модель Гудвина Модель Гудвина (Goodwin (1967)) является теоретической основой для многих современных трактовок экономических циклов. В методологическом плане она исходит из марксистского тезиса о фундаментальном конфликте труда и капитала в рыночной экономике. По убеждению Гудвина, конъюнктурные циклы связаны с изменениями в функциональном распределении национального дохода между трудом и капиталом. Вместе с тем Гудвин вводит в модель экзогенные факторы демографического роста и технологического прогресса. Введем следующие обозначения: wt Nt = δt − доля труда в доходе yt /Nt = at − производительность труда Nt /Nt∗ = vt − Kt /yt = κt − занятость капиталоемкость (xt+1 − xt )/xt = x̂t − темп прироста переменной xt Рассмотрим модель Гудвина при некоторых упрощающих предположениях: N̂t = n = const, ât = α = const, κ = const, т.е. трудовые ресурсы и производительность труда растут с постоянным темпом; уровень капиталоемкости постоянен. Отметим также, что Nt∗ - это уровень занятости, соответствующий гипотезе NAIRU (natural rate of unemployment), что обнаруживает причудливую смесь марксистских и кейнсианских гипотез в модели Гудвина. Тогда получим ŷt = K̂t δt = wt /at , δ̂t = ŵt − α. Темп роста ставки заработной платы в модели Гудвина положительно связан с уровнем занятости: ŵt = ρvt − γ, 60 ρ, γ > 0, что представляет собой стилизованную интерпретацию кривой Филлипса. Тогда получим первое основное уравнение модели Гудвина: δ̂t = ρvt − (γ + α). Остается исследовать динамику занятости в рассматриваемой системе. Из соотношения Nt /Nt∗ = vt∗ имеем v̂t = N̂t − n. C учетом yt /Nt = at и Kt /yt = κ получим N̂t = ŷt − α = K̂t − α. Далее ∆Kt It (1 − δt )yt 1 − δt = = = kt Kt Kt κ Отсюда получим второе основное уравнение модели: K̂t = v̂t = 1 δt − (α + n) − . κ κ Таким образом, модель Гудвина сводится к следующей динамической системе: δ̂t = ρvt − (γ + α) δt 1 v̂t = − (α + n) − . κ κ γ+α ∗ Стационарная точка этой системы: v ∗ = , δ = 1 − κ(α + n). ρ Анализ матрицы линеаризованной системы свидетельствует о том, что фазовые траектории имеют характер замкнутого эллипсоидального цикла (Рис. ). Обратим внимание, что основные фазовые переменные связаны с динамикой рынка труда (занятость и доля ресурсов труда в выпуске), тогда как выпуск и капитал растут с постоянным темпом, равным темпу роста населения. Вряд ли эти выводы можно признать реалистичными. Именно поэтому были предложены многочисленные модификации модели Гудвина, основанные на марксистских идеях. Далее мы рассмотрим современную версию модели экономических циклов, основанную на марксистской идее конфликта между трудом и капиталом. Модель циклов в капиталистической экономике Эта модель предложена Флашелем (Flaschel, 2009). В ней рассматривается взаимодействие двух экономических агентов: репрезентативного рабочего и капиталиста. Рабочий максимизирует функцию полезности вида: Uw = Cwαw Iw1−αw 61 при бюджетном ограничении Cw + Iw = ωLd + ρKw , где Kw - объем капитала в распоряжении рабочего; ρ - норма прибыли на капитал по всей экономике: ρ = (Y − δK − ωLd )/K = y − δ − ωld , причем предполагается, что y, ld - фиксированные константы. Решив эту задачу, получим: Iw = (1 − αw )(ωld + ρkw )K, где kw = Kw /K. Репрезентативный капиталист максимизирует функцию полезности вида: Uc = Ccαc Ic1−αc , при бюджетном ограничении Cc + Ic = ρKc . Решив эту задачу, получим: Ic = (1 − αc )ρkc K, где kc = Kc /K. Динамика реальной заработной платы описывается конвенциальной кривой Филлипса: ω̇ = βw (e − ē), ω где e = Ld /L = ld /l - занятость; ē - уровень занятости, соответствующий гипотезе ω̂ = NAIRU; l = L/K; L - постоянное предложение труда. Таким образом, имеем следующую динамическую систему для основных фазовых переменных (e, kc , ω): Ic Iw + − δ = (1 − αw )(ωld + ρ(1 − kc )) + (1 − αc )ρkc − δ K K Ic − K̂ = (1 − αc )ρ − (1 − αw )(ωld + ρ(1 − kc )) + (1 − αc )ρkc k̂c = K̂c − K̂ = Kc ω̂ = βw (e − ē). ê = K̂ = 62 Отметим, что конфликт труда и капитала отражен в этой модели взаимосвязанной динамикой основных переменных рынка труда (занятость, ставка заработной платы) и капитала (доля общего капитала в распоряжении репрезентативного возможность капиталиста). циклических Анализ фазовых этой системы траекторий, вновь выявляет представляющих собой формальную реализацию экономических циклов. Вместе с тем, как и в модели Гудвина, здесь отсутствует содержательное обоснование смены фаз экономического подъема и депрессии (эти "волны"возникают чисто формально, без экономической интерпретации). И уж тем более здесь отсутствуют малейшие намеки на трансформацию структуры рынков труда и капитала в течение основных фаз экономического цикла. Другими словами, суть макроэкономической эволюции, заключающейся в процессах трансформации макроструктуры экономики, остается нераскрытой в существующих моделях экономических циклов. 5. Микроэкономические основания макроэкономической эволюции Совершенно конкурентный рынок В главе 1 мы рассмотрели различные случаи ценностно-опосредованного экономического обмена, начиная с ситуации элементарного обмена между покупателем и поставщиком единственного блага и кончая общим случаем экономического обмена между n покупателями и m поставщиками k благ. Общей чертой всех этих моделей является ценостная опосредованность экономического обмена: общей ценностью для экономических агентов, участвующих в обмене, является рыночная цена обмениваемого блага, которая возникает при широких предположениях относительно функций спроса и предложения экономических агентов как устойчивая равновесная точка в динамической системе экономического обмена. Случай совершенно конкурентного рынка характеризуется наличием множества фирм, не обладающих ни рыночной властью (монополия), ни возможностью иного влияния на экономическое поведение контрагентов (например, используя фактор рыночных ожиданий, как в ситуации олигополии). Единственным рыночным ориентиром для каждой из фирм является рыночная цена обмениваемого блага. В экономической литературе утвердилось понятие 63 "price taking behavior"(поведение, "принимающее экзогенную рыночную цену"), характеризующее экономическое поведение фирм в ситуации совершенно конкурентного рынка. Покажем, как этот тип экономического поведения фирм естественным образом возникает в ситуации совершенно конкурентного рынка (иначе говоря, мы не постулируем именно этот тип экономического поведения, а объясняем его генезис на основе ценностно-опосредованного экономического обмена). В целях упрощения рассмотрим ситуацию n идентичных фирм, предлагающих свою продукцию (однородное благо) единственному покупателю (обществу в целом). Эта ситуация описывается следующей системой из n + 2 дифференциальных уравнений: Ȧs1 = k1s (p1 (As1 ) − pm A) .. . Ȧsn = kns (pn (Asn ) − pm A) Ȧc = kAc (pcA (Ac ) − pm A) c s s ṗm A = α(A − A1 − · · · − An ) Как и ранее, в ситуации локально-оптимального выбора объемов потребления и производства блага A, а также рыночной цены блага значения коэффициентов равны: k1s = −1/(p1A (As1 )) , . . . , kns = −1/(pnA (Asn )) , kAc = −1/(pcA (Ac )) , α = (kAc − k1s − · · · − kns )−1 . Равновесная точка в этой системе определяется из условий: p1 (A∗1 ) = p2 (A∗2 ) = · · · = pn (A∗n ) = pcA (A∗1 + · · · + A∗n ). В силу идентичности функций предложения для фирм, получим: A∗1 = · · · = A∗n = A∗ . Условие ценового равновесия принимает вид: pi (A∗ ) = pcA (nA∗ ). Графически эта ситуация представлена на Рис.4.17. Рис.4.17 При большом количестве фирм n кривая агрегированного спроса сильно "сжимается"к началу координат, что приводит к тому, что равновесная цена p∗A оказывается практически нечувствительной к параметру n - количеству фирм, участвующих в совершенно конкурентном обмене. Другими словами, каждая фирма "принимает"рыночную цену p∗A и выбирает объем поставки A∗ . Это и означает, что выполнена гипотеза "price taking behavior"для участников совершенно конкурентного обмена. 64 В главе 1 были исследованы условия устойчивости этого равновесия. В частности, для рассматриваемого типа рынка было показано, что единственная равновесная точка будет устойчивой при обычных условиях убывания функции спроса и возрастании функций предложения благ. Неполный рынок: ухудшающий отбор Рассмотрим интерпретацию структуралистского метода. ситуации Как ухудшающего отмечалось в главе отбора 1, в в рамках ситуациях "неполных"рынков потребитель вынужден модифицировать свои субъективные предпочтения с учетом того, что на рынке присутствуют блага различного типа (например, высокого и низкого качества). В частности, в модели рынка "лимонов"обратная функция потребительского спроса будет зависеть не только от общего объема спроса, но и от субъективной оценки доли "лимонов"на рынке γ c . При возрастании γ c объем спроса будет уменьшаться. Более конкретно, будем предполагать, что объемы предложения нормальных благ (A) и "лимонов"(L) равны соответственно QsA и QsL , общий объем потребительского спроса на рынке равен Qc . Обратные функции спроса и предложения равны соответственно: pc (Qc , γc ), psA (QsA ), psL (QsL ); рыночная цена равна pm . Тогда рассматриваемый рынок описывается следующей формальной моделью: Q̇c = k c (pc (Qc , γ c ) − pm ), kc > 0 Q̇sA = kAs (psA (QsA ) − pm ), kAs < 0 Q̇sL = kLs (psL (QsL ) − pm ), kLs < 0 ṗm = α (Qc − QsA − QsL ), α > 0. Равновесная точка в этой системе определяется из условий: Qc = QsA + QsL , psL (QsL ) = psA (QsA ) = pc (QsL + QsA , γ c ) = pm . Покажем, что эти условия не выполняются при естественных предположениях о характере функций спроса и предложения благ. В самом деле, поскольку стоимость качественных благ намного выше стоимости "лимонов", то для любого Q: psA > psL dpsL dpsA < dQ dQ Второе из этих условий означает, что при уменьшении рыночной цены предложение качественных благ будет сокращаться резче, чем предложение "лимонов". 65 При этих условиях QsL > QsA и поэтому субъективная оценка доли "лимонов"на рынке γ c будет возрастать, а кривая рыночного спроса смещаться вниз и влево от исходного положения pc (QsA + QcL , 0). При этом рыночная цена pm падает, а количество качественных благ QsA на рынке сокращается гораздо быстрее объема предложения "лимонов"QsL , вследствие чего субъективная оценка доли "лимонов"γ c будет возрастать далее, что приведет к дальнейшему сдвигу кривой рыночного спроса pc (QsA + QsL , γ c ) вниз и влево. В результате этих "мысленных экспериментов"субъекты экономического обмена не могут прийти к взаимоприемлемому соглашению о рыночной цене pm в данной ситуации, и рынок деградирует: на нем остаются только продавцы "лимонов". Следует отметить характерную черту рассмотренной ситуации, которая обычно "затушевывается"при традиционном неоклассическом анализе феномена "ухудшающего отбора". Это особая роль субъективных ожиданий экономических агентов - оценок γ c , - которые являются компонентом функции моделирования на данном неполном рынке. По сути дела, неполные рынки являются переходной формой экономического обмена от совершенно конкурентных рынков к рынкам несовершенной конкуренции, которые характеризуются отсутствием общих институциональных ценностей у агентов экономического обмена и особой ролью механизмов формирования субъективных ожиданий агентов. Олигополистический обмен В предыдущих разделах были рассмотрены модели экономического обмена, основанные на общих ценностях благ (рыночных ценах), разделяемых экономическими агентами. В разделе, посвященном феномену "ухудшающего отбора"(adverse selection), было показано, что общие ценности возникают далеко не во всех ситуациях экономического обмена. В частности, для "неполных"рынков не существует рыночной цены блага, которая устраивала бы всех участников обмена. Именно по этой причине эти рынки со временем распадаются. Там же было показано, что особую роль для этих рынков играет механизм формирования ожиданий экономических агентов. Роль ожиданий в экономическом и социальном обмене трудно переоценить. В современной психологии хорошо изучена ценностная динамика малых групп, члены которых утратили взаимопонимание, скреплявшее ранее интерсубъективный обмен. В этих ситуациях межличностный обмен входит 66 в новую стадию, для которой центральную роль играют взаимные ожидания поведенческих реакций участников группы. Если эти ожидания оправдываются, то возникает новое межличностное равновесие, основанное не на общих ценностях, а на согласованных взаимных ожиданиях, а сама группа распадается на несколько подгрупп, в каждой из которых наблюдаются примерно однородные ценностные установки. Если же взаимные ожидания не оправдываются, то возникает феномен групповой агрессии с конфликтом ценностных установок и попытками устранения альтернативных ценностных центров. Со временем в группе может установиться новое межличностное равновесие, основанное на механизме власти с единственным доминирующим ценностным центром. В экономическом обмене ситуация полностью аналогичная. Те хорошо известные формы несовершенной рыночной конкуренции, которые преподносятся как застывшие и самодостаточные в неоклассических учебниках по микроэкономике - совершенно конкурентный рынок, олигополия, монополия и др. - в действительности представляют собой подвижные и пластичные формы обмена, способные трансформироваться одна в другую в зависимости от сложившихся условий экономического взаимодействия. Поясним это на простых примерах. Допустим, что в исходной ситуации мы имеем дело с рынком совершенной конкуренции, на котором со временем устанавливается рыночное равновесие, характеризующееся равновесной рыночной ценой и равновесными объемами спроса и предложения некоторого блага. На этом заканчивается неоклассический анализ данной ситуации экономического обмена, но не заканчивается большинство реальных историй. Со временем качество блага на рынке начинает ухудшаться, появляются т.н. лимоны блага, позиционируемые как обычные для данного рынка, но на самом деле отличающиеся более низким качеством. Рынок постепенно превращается в "неполный": потребитель вынужден корректировать свой спрос с учетом субъективной вероятности покупки "лимона"на рынке. Как было показано в предыдущем разделе, этот неполный рынок со временем распадается. Отсутствие приемлемой для всех участников обмена рыночной цены блага приводит к тому, что производители качественных благ со временем покидают данный неполный рынок, на котором остаются лишь производители "лимонов". На этом обычно также заканчивается теоретический анализ неполного рынка, но реальная история продолжается. Покинувшие 67 рынок производители качественных благ объединяются и организуют новый рынок, предлагающий новые блага с высокими потребительскими характеристиками. Оставшиеся на прежнем рынке продавцы "лимонов", пытаясь удержать потребителей, предпринимают усилия для повышения качества своей продукции. Появляются признаки олигополистической конкуренции: две группы поставщиков конкурируют и делят потребительский спрос, основывая обмен на взаимных ожиданиях объемов поставок и(или) цен. Далее их взаимодействие может развиваться по пути олигополистических альянсов (сговора) или конфликтов (например, ценовых "войн"). На этом также обычно заканчивается неоклассический анализ рынков олигополии, но реальные истории идут дальше. В случае олигополистического конфликта на рынке со временем появляется лидер, навязывающий свои условия поставок другим производителям. Появляется специфический тип олигополии (т.н. олигополия Стакельберга), являющийся переходной формой к монополистическому обмену. Феномен олигополистической агрессии со стороны лидера приводит к постепенному исчезновению альтернативных центров прибыли на данном рынке, который вступает в фазу монополии. Отличительными признаками монополии являются завышенные монопольные цены и заниженный объем поставок продукции в сравнении с совершенно конкурентным рынком. На этом обычно заканчивается неоклассический анализ монополии, но в реальности события могут развиваться далее по следующему пути. Неудовлетворенный потребительский спрос и завышенные цены порождают новое предложение: в тени монополии начинают появляться поставщики, ставящие своей задачей захват незаполненного сегмента потребительского рынка за счет более низких в сравнении с монопольными цен. В экономической теории нет общепринятого термина для данного типа рынка, существующего "в тени"монопольных гигантов и по сути порожденного монополистической агрессией. Эти отчужденные формы рыночного существования - экономический андеграунд, ставящий своей задачей создание инновационных продуктов - являются подлинными "двигателями прогресса". Типичным примером является развитие софтверовских компаний в компьютерной отрасли, которые, как правило, начинали с "сарая". Венчурный бизнес должен быть признан особой формой рыночной структуры с такими характерными признаками, как отсутствие равновесных рыночных цен и объемов производства инновационного блага, особая роль субъективных факторов в динамике рынка: субъективных цен, субъективных информационных фильтров и 68 др. Таким образом, можно выделить целый спектр рыночных структур, которые способны трансформироваться одна в другую в зависимости от обстоятельств экономического обмена: - A: совершенно конкурентный рынок - B: неполный рынок - C: олигополия по Курно (взаимодействие) - D: олигополия по Бертрану (конфликт) - E: олигополия по Штакельбергу (лидерство) - F: монополия - G: венчурный рынок Далее мы подробно рассмотрим рынки несовершенной конкуренции. Начнем с анализа олигополистических рынков. Неоклассические модели олигополии хорошо известны и изложены во множестве учебников (см., например, [8-9]). Отличительной особенностью этих моделей является их статичность (отсутствие зависимости от времени как фазовых переменных, так и параметров моделей). Далее будут рассмотрены модели рынков олигополии, отличающиеся следующими особенностями: рынок олигополии представлен в форме динамической системы взаимодействующих экономических агентов; в качестве фазовых переменных этой динамической системы взяты взаимные ожидания экономических агентов. Олигополия Курно Как может возникнуть устойчивое равновесие в ситуациях, когда рыночные цены обмениваемых благ уже не выполняют свою координирующую функцию? Там, где нет общих ценностей у агентов экономического и символического обмена, остаются взаимные ожидания реакции партнера по обмену, которые могут оправдываться и закрепляться в ходе обмена, в перспективе способствуя появлению общих ценностей у экономических агентов, либо, напротив, не оправдываться и разрушаться в процессе обмена, что вызывает необходимость в иных механизмах рыночной координации. Рассмотрим две фирмы SA и SB , делящие между собой рыночный спрос на некоторое благо. Пусть кривая рыночного спроса на продукцию SA равна pcA , а для SB - pcB . Заметим, что при выработке своего объема поставок каждая из фирм руководствуется ожидаемым рыночным спросом на свою продукцию, зависящим 69 как от ее объема выпуска, так и от ожидаемого объема выпуска контрагента. Например, для фирмы SA функция ожидаемого рыночного спроса имеет вид pcA (As , Bse ), где As - объем поставок фирмы SA , Bse - ожидаемый объем поставок контрагента. Допустим, что предельные издержки для фирмы SA равны cA , а для SB - c B . Рассмотрим механизм согласования взаимных ожиданий в системе SA − SB . В своем выборе текущей стратегии As экономический агент SA исходит из критерия максимизации ожидаемой прибыли: pcA (As , Bse ) As − cA As → max, As где Bse – ожидаемый объем выпуска агента SB , pcA – функция спроса на благо A. Из этого критерия определяется функция реакции As = fA (BSe ). Аналогично для агента SB : Bs = fB (Aes ). Взаимные ожидания Aes , Bse экономических агентов корректируются с учетом актуальной информации о выпуске конкурента: Ȧes = α (As − Aes ), α>0 Ḃse = β (Bs − Bse )), β > 0. Эти зависимости реализуют наиболее простую форму механизма рыночной адаптации - в данном случае адаптивной коррекции взаимных ожиданий экономических агентов. Окончательно рассматриваемая система приводится к виду: Ȧes = α (fA (Bse ) − Aes ), Ḃse = β (fB (Aes ) − Bse )), α>0 β > 0. Условие устойчивости этой системы имеет вид: | ∂fA ∂fB | < 1. ∂Bse ∂Aes При этом же условии существует равновесная точка: fA (fB (Aes )) = Aes fB (fA (Bse )) = Bse . 70 В терминах функций спроса pcA и pcB условие устойчивости приобретает вид: | ∂pcA /∂Bse ∂pcB /∂Aes | < 4. ∂pcA /∂As ∂pcB /∂Bs Таким образом, мы видим, что устойчивость олигополистического обмена определяется значениями перекрестных коэффициентов эластичности благ A и B. Проведенный выше анализ структуралистской модели олигополии Курно позволяет сделать следующие выводы. Рынки несовершенной конкуренции характеризуются особой ролью субъективных ожиданий экономических агентов и механизмов координации взаимных ожиданий. На примере рассмотренной выше модели олигополии Курно мы видим, что устойчивость этого олигополистического рынка определяется свойствами динамической системы, описывающей координацию взаимных ожиданий агентов. В этом - существенное отличие предложенного подхода от традиционного неоклассического анализа олигополии, в котором вместо ожиданий рассматриваются объемы выпуска агентов. Олигополия по Бертрану Нетрудно понять, что предложенный подход гораздо ближе к реальной ситуации экономического обмена, поскольку одновременность действий агентов не позволяет им точно знать объем выпуска конкурента. Только в крайне вырожденной ситуации экономического обмена можно абстрагироваться от взаимных ожиданий агентов и воспользоваться просто выпусками. В действительности фирмы узнают о рыночных последствиях своих и чужих действий спустя часы, а то и дни, за которые рыночная ситуация может радикально измениться. В этом и состоит содержательный смысл рассмотрения рынка олигополии, на котором явно присутствуют как механизмы рыночной координации, так и механизмы рыночной агрессии. Модель олигополии по Бертрану явилась первым историческим примером анализа олигополистического рынка, в котором проявился механизм рыночной агрессии. К сожалению, она была недооценена и недопонята современниками, поскольку статические модели рынка олигополии, в принципе, не позволяют понять механизм рыночной агрессии, заложенный в эту модель. Итак, рассмотрим динамическую структуралистскую модель рынка олигополии по Бертрану, описывающую координацию взаимных ценовых 71 ожиданий экономических агентов. Ожидаемая прибыль первого экономического агента равна: (pA − cA )A(pA , peB ) → max, pA где pA , cA - цена продукции и издержки 1-го агента, соответственно; peB ожидаемая цена продукции 2-го агента; A - объем выпуска для 1-го агента, зависящий от цен pA , peB . Из этого критерия получим функцию ценовой реакции для 1-го агента: pA = fA (peB , cA ). Аналогично для второго экономического агента: ожидаемая прибыль (pB − cB )B(pB , peA ) → max, pB и функция ценовой реакции: pB = fB (peA , cB ). Взаимные ценовые ожидания корректируются в зависимости от ценовой реакции контрагента: ṗeA = α(fA (peB , cA ) − peA ), α>0 ṗeB = β(fB (peA , cB ) − peB ), β > 0. Эта система также описывает адаптивную координацию взаимных ценовых ожиданий экономических агентов. Условие устойчивости положений равновесия в этой системе: | ∂fA ∂fB | < 1. ∂peB ∂peA Заметим, что это условие чрезвычайно легко нарушается: если одна из фирм слишком "нервно"реагирует на изменение цен контрагента, то это условие устойчивости равновесия будет нарушено. В этом - сходство моделей олигополии Курно и Бертрана. Однако имеются весьма существенные различия. Дело в том, что даже небольшое изменение цен на продукцию одного из контрагентов может повлечь за собой кардинальное изменение потребительских предпочтений и резко изменить баланс интересов фирм на олигополистическом рынке. Рассмотрим конкретный пример. Допустим, что одна из фирм (A) решает воспользоваться "хищнической"ценовой стратегией и резко "подрезает"цену своей продукции. 72 Объем потребительского спроса на ее продукцию может при этом резко вырасти, однако контрагент узнает об этом лишь некоторое время спустя и продолжает строить свои ценовые ожидания и ценовую стратегию на основе старой информации о состоянии рынка. Результат очевиден: происходит захват большой доли рынка агентом A и вытеснение контрагента B на периферию этого рынка. Причина также ясна: "неповоротливость"агента B и чрезвычайно инерционный механизм формирования его ценовых ожиданий. Вывод: на "чистом"олигополистическом рынке выживают лишь фирмы с быстрой ценовой реакцией. В противном случае рыночное взаимодействие вступает в новую фазу, характерной чертой которой является присутствие на рынке "лидера"и "ведомых"фирм, вынужденных смириться с потерей большей части доходов и объемов выпуска. Олигополия по Стакельбергу Эта форма олигополистического обмена, фактически, является переходной к монополистическому рынку. Ее отличительной чертой является присутствие на рынке фирмы-лидера, навязывающего фирмам контрагентам объем своего выпуска и, таким образом, свою долю рыночной прибыли. Роль ожиданий, центральная для чисто олигополистического рынка, де-факто аннулируется фирмой-лидером: в самом деле, чего ожидать контрагентам, если лидер диктует объем своего выпуска q1 и, пользуясь преимуществами 1-го хода на рынке, отнимает у них львиную долю прибыли? Механизм рыночной агрессии постепенно приводит к вырождению этого рынка в чисто монополистический. В этих условиях контрагент выбирает объем своего выпуска "по остаточному принципу", исходя из заданного объема выпуска фирмы-лидера: q2 = f (q1 ). Используя этот факт и информацию о функции рыночного спроса на свою продукцию: p1 (q1 , q2 ) = p1 (q1 ), фирма-лидер выбирает оптимальный объем своего выпуска исходя из критерия максимизации прибыли: π1 (q1 , q2 ) = (p1 (q1 ) − c1 )q1 → max . q1 73 Существенной отличительной чертой олигополии по Стакельбергу является присутствие в ней первых признаков рыночной власти: навязывая конкурентам свой объем выпуска q1 , фирма-лидер движется по пути монополизации рынка. Для нас здесь существен непрерывный характер эволюции рыночных структур: структура олигополии постепенно трансформируется в структуру монополии через промежуточные звенья олигополии по Бертрану и Стакельбергу. Монополистический обмен Если конкурентный обмен основан на общих ценностях обмениваемых благ (рыночных ценах, моральных нормах и др.), а олигополистический обмен – на взаимных ожиданиях агентов, участвующих в обмене, то монополистический обмен – на институте рыночной власти. В учебниках по микроэкономике (см., например, [4]) авторы ограничиваются упоминанием о том, что для монополиста кривая спроса представляет собой нисходящую кривую рыночного спроса. Вывод о завышенных монопольных ценах и заниженном объеме поставок продукции монополистом по сравнению с конкурентным рынком - общеизвестен и опирается на гипотезу о точном знании монополистом кривой рыночного спроса на свою продукцию. Однако в реальной ситуации монополистического обмена дела обстоят значительно сложнее. Ни один монополист, осуществляющий рыночную или символическую власть, не знает реальную кривую спроса на свою продукцию или предлагаемые им услуги. Вместе с тем именно знание кривой рыночного спроса монополистом является ключевым моментом для возможности получения монополистической прибыли. Заметим, что в ситуации конкурентного обмена знание каждым агентом субъективных предпочтений своих контрагентов не является необходимым для возможности конкурентного равновесия и возникновения рыночных цен. Для выбора оптимальной стратегии управления монополист вынужден использовать те или иные оценки кривой спроса, т.е. прибегать к моделированию ситуации монополистического обмена. Пусть истинная кривая спроса на продукцию и услуги монополиста задается функцией pc (Q), где Q – объем выпуска продукции и услуг монополистом, а модель кривой спроса, используемая монополистом задается функцией pm (Q). Если эти функции pc (·), pm (·) сильно различаются, то объемы прибыли, извлекаемой монополистом, могут сильно 74 отличаться от оптимальных. Монополист вынужден корректировать модель кривой рыночного спроса с учетом доступной ему информации о состоянии рынка. Будем полагать, что монополист выбирает объем предложения Q исходя из критерия максимизации прибыли: pm (Q)Q − cQ → max, Q где c – предельные издержки монополиста. Отсюда получим: Решение этого уравнения Qm dpm c − pm = . dQ Q представляет собой закон регулирования объема предложения продукции монополистом с учетом его текущих представлений о кривой рыночного спроса. Если модель кривой рыночного спроса pm корректируется в процессе рыночного обмена и зависит, таким образом, от фактора времени, то динамика рыночной цены pm и объема предложения продукции монополистом Qm связаны между собой следующим образом: dpm c − pm dQm = . dt Qm dt Поясним, каким образом монополист корректирует модель рыночного спроса на свою продукцию. Установив некоторую монопольную цену pm , монополист наблюдает за реакцией рынка. Пусть фактический объем потребления при цене продукции pm равен Qc , тогда как монополист ожидает объема потребления Qm . Отсюда имеем: pm (Qm ) = pc (Qc ), где pc (Qc ) – фактическая кривая рыночного спроса. Введя обозначение f (·) = (pc )−1 (·), получим, что фактический объем потребления является некоторой функцией от рыночной цены: Qc = f (pm ). Будем полагать, что монополист корректирует объем предложения продукции Qm с учетом фактического объема спроса Qc : если рыночный спрос превышает предложение, то монополист будем стремиться увеличить объем предложения, т.е. Q̇m = γ(Qc − Qm ). где γ > 0. 75 Таким образом, мы приходим к следующей системе уравнений, описывающей эволюцию рыночной цены pm и объема предложения продукции Qm монополистом: Q̇m = γ(f (pm ) − Qm ) c − pm ṗm = γ(f (pm ) − Qm ). Qm Стационарные точки этой системы удовлетворяют уравнению f (p∗ ) = Q∗ . Исследуем устойчивость этого положения равновесия. Из уравнений системы имеем в окрестности положения равновесия: dQ̇m c − p∗ = γ(f (p∗ )ṗm − Q̇m ) = γ(f (p∗ ) − 1)Q̇m . ∗ dt f (p ) Отсюда заключаем, что положение равновесия (Q∗ , p∗ ) будет устойчивым при условии: |f (p∗ ) c − p∗ − 1| < γ −1 , f (p∗ ) или при 0 < f (p∗ )(c − p∗ )/f (p∗ ) < 1 + 1/γ. Заметим, что это условие означает, что для динамической устойчивости процесса коррекции модели кривой рыночного спроса необходимо, чтобы эластичность кривой рыночного спроса в окрестности положения равновесия была достаточно высокой. Это объясняет тот факт, что монополист избегает неэластичных участков кривой рыночного спроса и предпочитает рынки с эластичным спросом на его продукцию. Если же данное условие нарушено, то процесс коррекции монополистической модели рынка становится неустойчивым. Венчур Этот тип рыночной структуры обычно не рассматривается в неоклассических учебниках по микроэкономике по простой причине: неоклассические модели подчеркнуто статичны и не позволяют анализировать микроэкономическую динамику. Вместе с тем венчур - это необходимый элемент рассмотренного выше спектра микроэкономических структур, придающий динамику процессу рыночной трансформации. Отметим основные признаки венчура как рыночной структуры: - Венчур - это инновационная фирма, предлагающая принципиально новый продукт с высокими потребительскими характеристиками; - Венчур возникает в "отчужденной"нише монополистического рынка в качестве "протестной"формы экономического 76 обмена. Действительно, монополистический заниженным рынок объемом характеризуется поставки продукции завышенным уровнем монополистом в цен и сравнении с совершенно конкурентным рынком. В исходном состоянии венчурные фирмы используют "раскрутки"бизнеса. этот неудовлетворенный потребительский спрос для Психологически гораздо проще убедить потребителя купить новый продукт в условиях высоких монопольных цен на обычную продукцию, которая тем более - в постоянном дефиците. Пусть Θ - потенциальный объем спроса для совершенно конкурентного рынка, Qm - объем спроса на продукцию монополиста; Qc - объем спроса на продукцию венчурной фирмы. Мы полагаем, что венчур использует неудовлетворенный потребительский спрос Qc = Θ − Qm . Субъективная цена потребления венчурного продукта, в общем случае, зависит от объемов Qc , Qm , т.е. pc = pc (Qc , Qm ). Обратим внимание на то, что венчурный рынок имеет дело с инновационным продуктом, обладающим уникальными потребительскими характеристиками. В связи с этим при появлении этого продукта потребитель будет стремиться избавиться от многих "старых"продуктов в потребительском наборе. Поэтому для эффективного функционирования венчурного рынка важно выполнение следующего ключевого условия: ∂pc ∂pc > . ∂Qc ∂Qm Обсудим выполнение этого условия. В предельном случае для инновационного ∂pc продукта выполнено > 0, поскольку потребитель стремится заполнить ∂Qc этим продуктом весь актуальный набор благ. Поскольку для старого продукта ∂pc выполнено < 0, то ключевое условие для венчурного рынка выполнено ∂Qm автоматически. В реальности, однако, потребители избегают этой крайности и оставляют в актуальном наборе некоторые альтернативные жизненно важные блага, избавляясь лишь от совершенно устаревших. Поэтому возможно ситуация ∂pc < 0, при которой, однако, ключевое условие венчурного рынка продолжает ∂Qc выполняться. Уравнение спроса на продукцию венчурной фирмы имеет вид: Q̇c = k c (pc (Qc , Qm ) − p), где p - рыночная цена на продукцию венчура; k c > 0. 77 Уравнение предложения продукции венчурной фирмой: Q̇s = k s (ps (Qs ) − p), где ps - субъективная цена предложения продукции венчурной фирмой; k s < 0. Рыночная цена на продукцию венчура: ṗ = α(Qc − Qs ), где α > 0. Рассмотрим некоторую исходную точку Qc∗ , Qs∗ , p∗ в фазовом пространстве, характеризующуюся низкими объемами спроса и предложения инновационного блага и низкой рыночной ценой этого блага. Линеаризуя уравнение спроса в окрестности этой точки, получим: q̇ c = k c (q c ( ∂pc ∂pc − ) − ∆p). c ∂Q ∂Qm В силу основного условия для венчурной фирмы, объем спроса на новую продукцию начинает возрастать, увеличивается рыночная цена p и объем предложения нового блага. Дальнейшая эволюция зависит от выполнения условий устойчивости в системе уравнений спроса и предложения на продукцию венчура, а также рыночной цены на продукцию венчура. В силу, того факта, что кривая рыночного спроса на продукцию венчура в большинстве практических случаев имеет положительный наклон, условие устойчивости в этой системе легко нарушается, и неравновесная траектория эволюции приводит к быстрому возрастанию объема рыночного спроса на продукцию венчура. Именно так происходило развитие венчурного рынка персональных компьютеров в 1970-1980е годы. Дальнейшая эволюция рынка ветвится по нескольким траекториям. Вопервых, возможна ситуация уверенного позиционирования продукции венчура на рынке. Все усилия монополии по возведению барьеров для входа на рынок, применение "хищнических цен"и др. оказываются тщетными - венчур завоевывает себе приемлемую нишу на рынке, и монопольная структура рынка быстро превращается в олигополистическую. Далее возможен вариант полного раздела рынка. Например, с появлением персональных компьютеров весь компьютерный рынок быстро разделился на практически несвязанные рынки суперкомпьютеров и персональных ЭВМ. Другая траектория эволюции связана с фактором 78 инвестиций. Дело в том, что инновационные фирмы, как правило, поначалу весьма малы и поэтому их рост и расширение требуют серьезных финансовых затрат, на которые у этих фирм просто нет средств, несмотря на инновационный характер их продукции. В этих условиях возможна инвестиционная стратегия монополии, перекупающей патенты и права на продукцию венчура, переманивающей лучших специалистов венчурной фирмы и фактически интегрирующей венчур в монопольную структуру. Монопольные сверхприбыли позволяют затем быстро расширить рынок инновационной продукции. Подытожим логическую последовательность наших рассуждений. Исследование начинается с рынков совершенной конкуренции. В основе функционирования этих рынков в ситуации многих поставщиков и потребителей - рыночная цена обмениваемого блага, которая формируется в процессе обмена. Процесс согласования субъективных цен обмениваемого блага и рыночной цены для каждого потребителя и поставщика приводит к изменению объемов потребления и предложения блага потребителями и поставщиками. Существование равновесной рыночной цены обмениваемого блага и равновесных объемов спроса и предложения доказывается для формальной динамической системы, описывающей этот процесс обмена при определенных условиях, соответствующих стандартным предположениям о характере кривых спроса и предложения. Следующий логический шаг состоит в рассмотрении модели неполного рынка, для которого характерен механизм "ухудшающего отбора". Неполный рынок может возникнуть совершенно естественным образом из совершенно конкурентного рынка: с течением времени качество блага у некоторых поставщиков может ухудшиться, возникают так называемые "лимоны", т.е. блага, позиционируемые как обычное благо для данного рынка, но отличающиеся более низким качеством. Выше было показано, что этот неполный рынок со временем распадается в силу невозможности формирования рыночной цены, устраивающей всех участников обмена. Другой особенностью неполных рынков является исключительная роль субъективных ожиданий потребителей, вынужденных корректировать свой спрос с учетом субъективных оценок доли "лимонов"на данном рынке. Это особая роль субъективных ожиданий экономических агентов проявляется отчетливо при анализе рынков олигополии. В работе были рассмотрены основные модели рынков 79 олигополии, основанные на взаимных ожиданиях экономических агентов: модель олигополии Курно, описывающая механизм рыночной кооперации экономических агентов, основанный на взаимных ожиданиях; модель олигополии Бертрана, описывающая механизм рыночной агрессии, и модель олигополии Стакельберга, реализующая необходимый логический переход к монополистическому рынку. Нетрудно понять логику этих трансформаций структур обмена: от общих ценностей (в частности, рыночных цен), разделяемых экономическими агентами, к согласованным взаимным ожиданиям агентов для рынков олигополии, и далее - к механизму рыночной власти, реализуемому монополистическим рынком. Отметим институциональный аспект этих трансформаций рыночных структур: институт общих ценностей (норм), присущий совершенно конкурентному рынку, трансформируется в институт оправданных ожиданий (полунорм), характерный для олигополистического рынка, и наконец, - в институт рыночной власти, присущий монополистическому рынку. Рыночная власть, реализуемая монополистом, приводит к завышенным монопольным ценам и заниженным объемам предложения блага на монопольном рынке. Казалось бы, на этом мрачном "триумфе"монопольной вертикали власти должен закончиться анализ структур рыночного обмена. Однако в реальной жизни мы часто наблюдаем неожиданное продолжение этой истории. В тени монопольных гигантов, уничтоживших все ростки свободной конкуренции, начинают появляться отчужденные формы экономического обмена - венчурные фирмы, предлагающие инновационные блага с более высокими потребительскими характеристиками в сравнении с продукцией монополистов. Неудовлетворенный потребительский спрос быстро переключается на продукцию венчуров, а попытки монополиста бороться с непрошенными конкурентами - венчурными компаниями - зачастую остаются безуспешными. Наступает конец этапа монопольного господства на данном рынке, и вектор экономической эволюции разворачивается в обратную сторону: от рынка монополии к олигополистическому рынку, и далее - к рынку совершенной конкуренции. В работе было проведено исследование венчурных рынков, отличительной особенностью которых является отсутствие равновесных траекторий эволюции рынка, обусловленное парадоксальным характером кривой рыночного спроса на продукцию венчура: в нарушение закона убывания предельной полезности, с возрастанием объема рыночного спроса на продукцию венчура растет 80 субъективная цена инновационного блага. В силу этой особенности венчурным фирмам удается "взорвать"механизм рыночной власти, присущий монопольному рынку. Необходимое логическое звено экономической эволюции, придающее динамизм процессу трансформации рыночных структур, можно обнаружить именно в феномене венчура. 6. Модель макроэкономической эволюции В этом разделе мы попытаемся свести воедино все элементы модели макроэкономической эволюции. Проблема макроэкономического синтеза является одной из наиболее сложных и актуальных в современной макроэкономической теории. Попытки объединения неоклассической и неокейнсианской теории, марксизма и эволюционизма, институционального и структурного подходов до сих пор остаются тщетными. Причина этого положения коренится в чисто механическом сочетании несовместимых теоретических идей. Фактор социального времени до сих пор игнорировался авторами синтезирующих концепций. Вместе с тем именно время является ключом к построению синтезирующего макроописания экономической реальности. Социальное время необратимо и структурирует макроэкономическую эволюцию в последовательность сменяющих одна другую эволюционных стадий, для описания каждой из которых применима неоклассическая, кейнсианская или марксистская макромодель. Мы начинаем со стадии 1, отличительной чертой которой является взаимовлияние факторов спроса и предложения в экономическом обмене. Нашим исходным объектом анализа является рынок экономических благ. Вначале мы рассматриваем макроэкономическое описание этой стадии и наиболее общие тренды макроэкономической эволюции. Пусть Ac , As - агрегированный спрос и предложение на рынке благ; pc , ps - цена спроса и предложения, соответственно; pm - рыночная цена на рынке благ. Тогда макроэкономическая модель рынка благ запишется в виде: Ȧc = k c (pc (Ac ) − pm ), k c > 0, Ȧs = k s (ps (As ) − pm ), k s < 0, ṗm = α(Ac − As ), α > 0, где в локально-оптимальном случае коэффициенты равны k c = − − 1 1 1 , α = ( − )−1 . ps (As ) ps (As ) pc (Ac ) 81 1 , ks = pc (Ac ) Еще раз остановимся на особенностях этой модели. Во-первых, это модель ценностно-опосредованного экономического обмена: ни рыночная власть, ни взаимные ожидания экономических агентов не оказывают существенного влияния на уровень рыночной цены, которая является общей рыночной ценностью для агентов, участвующих в обмене. Во-вторых, в модели проведено различие между субъективными ценами спроса и предложения pc , ps , соответственно (в данном макроэкономическом контексте это неизбежно агрегированные субъективные цены потребителей и поставщиков экономических благ), и объективным уровнем рыночной цены pm . В третьих, это динамическая модель, описывающая эволюцию макроэкономической системы в социальном времени t (производные в левой части уравнений взяты именно по времени t). Если применить аналитический "микроскоп"для исследования стадии 1, то мы увидим преобладание совершенно конкурентного обмена на рынке благ: множество мелких и средних фирм, предлагающих свою продукцию и услуги, множество потребителей этих благ, не оказывающих по одиночке существенно влияния ни на уровень рыночной цены, ни на объемы спроса и предложения на этом рынке, - все эти факторы порождают известный феномен "price taking behavior"(экономическое поведение, принимающее цены). Вместе с тем это только первый взгляд на микроструктуру рынка благ на данной стадии. Более внимательный анализ позволяет увидеть инновационные продукты и услуги, предлагаемые венчурными фирмами и активно имитируемые множеством фирмимитаторов, привлеченных приманкой монопольных сверхприбылей инноваторов на данной стадии, а также зачатки олигополистических рынков: неизбежное ухудшение качества продукции у некоторых фирм-имитаторов приводит к распаду неполных рынков (феномен ухудшающего отбора) и возникновению первых признаков олигополистических отношений (олигополия Курно - кооперация фирм; олигополия Бертрана - конфликт фирм). На стадии 2 эволюции макроэкономическая картина резко меняется. Фактор предложения в экономическом обмене становится преобладающим, возникает феномен перепроизводства, когда взаимные позитивные ожидания фирм, участвующих в экономическом обмене, подпитывают экономический рост и обусловливают нарастающий разрыв между спросом и предложением на данной стадии. Маркс попытался обозначить этот эволюционный сдвиг в известном тезисе о смене формулы Т-Д-Т (товар-деньги-товар), преобладавшей на ранних 82 этапах капиталистического производства, на формулу Д-Т-Д, характеризующую особенности экономического обмена на более зрелом этапе развития капитализма. Смысл этого эволюционного сдвига состоит в том, что деньги выходят на передний план экономического обмена: стремление капиталиста к извлечению повышенной нормы прибыли, а затем и сверхприбыли приводит к росту капитализации рынка благ, развитию "параллельной реальности"рынка акций и финансовых деривативов, разгоняющих взаимные позитивные ожидания участников рынка. Рассуждая предельно обобщенно, мы вводим фактор ожиданий в зависимость для субъективной цены предложения на данной стадии. Тогда динамика рынка благ будет описываться единственным уравнением: Ȧs = k s (ps (As , e) − pm ), k s < 0, где e - фактор ожиданий, повышающий на уровень цен предложения. В качестве фактора ценовых ожиданий может выступать индекс фондового рынка, уровень цен на рынке финансовых деривативов и другие ценовые индексы, характеризующие ожидания динамики рынка благ. Для нас здесь существенно то обстоятельство, что уровень цен предложения ps (As , e) на стадии 2 начинает устойчиво превышать уровень рыночной цены pm , характерной для окончания стадии 1 (точнее, "воспоминания"участников рынка о "справедливой"рыночной цене). При этом из последнего уравнения следует, что объем предложения As начинает уменьшаться. Иначе говоря, стадия 2 характеризуется парадоксальным ниспадающим видом кривой агрегированного предложения на рынке благ. При этом объем спроса устойчиво ниже объема предложения, т.е. наблюдается "перепроизводство"благ. Существует несколько обоснований подобного характера кривой предложения на рынке благ в стадии 2 макроэкономической эволюции. Первое обоснование апеллирует к микроструктуре рынка благ на стадии 2. Мы уже отметили, что окончание стадии 1 характеризуется возникновением олигополистического обмена на рынке благ: несколько фирм могут взаимодействовать на основе олигополистической кооперации (олигополия Курно) или олигополистического конфликта (олигополия Бертрана). На стадии 2 эти тенденции закрепляются и развиваются далее. Постепенно возникают фирмы-лидеры на рынке благ, а экономический обмен вступает в фазу олигополии Стакельберга, являющейся переходной формой обмена в направлении дальнейшей монополизации рынка. 83 Этот устойчивый тренд микроэволюции рынка благ характеризуется ростом уровня цен и снижением объемов предложения на рынке благ. Таким образом, мы получили обоснование ниспадающего характера кривой агрегированного предложения благ на стадии 2 макроэкономической эволюции на основе анализа микроструктуры рынка. Стадия 2 завершается максимальным уровнем монополизации рынка благ, подготавливающим предпосылки для масштабного экономического и финансового кризиса. Классики марксизма, незаслуженно отринутые и забытые в современной России, много писали об "империалистической стадии развития капитализма"(Ленин), в которой господство монополий приобретает глобальный масштаб. Второе обоснование акцентирует иные аспекты эволюции рынка благ на стадии 2. Появление "параллельной реальности"рынка денег и финансовых инструментов резко изменяет характер предпочтений экономических агентов: рост капитализации компаний, торговля акциями и финансовыми деривативами постепенно выходят на передний план предпочтений фирм, участвующих в экономическом обмене. В этих условиях цели и задачи производства как такового постепенно уступают пальму первенства целям финансового обмена, что неизбежно влечет за собой снижение объемов предложения наряду с ростом цен на рынке благ. Третье обоснование носит эмпирический характер. Здесь мы сосредоточиваемся на исторических примерах эволюции рынка благ на предкризисной стадии. Подробные описания истории финансовых кризисов (см., например, Аникин "История финансовых потрясений"или Ch. Kindelberger "The History of Financial Crises"), как правило, строятся на факторе внезапности каждого финансового кризиса, придающем этому кризису загадочный и почти мистический характер. Вместе с тем более детальный исторический анализ позволяет отметить некоторые детали, обычно скрытые от поверхностного наблюдателя. Возьмем, например, наиболее масштабный финансовый кризис 20-го столетия: Великую Депрессию 1929-1936 годов в США и Западной Европе, резко изменивший общий тренд мировой макроэкономической эволюции. Принято считать, что этот кризис был обусловлен и инициирован внезапным крахом ньюйоркской фондовой биржи и последующим обвалом курсов акций большинства американских компаний. Однако, если задаться вопросом, "а так ли уж внезапен 84 был этот кризисный обвал?"на фондовой бирже, то мы обнаружим весьма любопытные исторические предпосылки и предвестники кризиса: в 1928-1929 годы закончился этап строительного бума в США, кривая предложения на рынке строительства приобрела ниспадающий характер. Учтем, что строительный сектор в США, как правило, является индикатором текущих тенденций на рынке благ и потребительском рынке, "очищенных"от искажающих воздействий финансового сектора. Мы имеем в виду то обстоятельство, что наблюдая за сектором строительства, как правило, можно представить себе подлинную картину ситуации на рынке благ, не искаженную влиянием финансовых рынков. С другой стороны, индекс производства в агросекторе США начал падение в 1928 году. Итак, накануне финансового кризиса в США 1929 года мы имеем следующую картину: высокий уровень монополизации экономики США, бурный рост фондового рынка, начало этапа сокращения агрегированного предложения на фоне резкого роста цен. После финансового обвала 1929 года экономический кризис вступает в открытую фазу: индексы производства в основных отраслях экономики США резко падают на фоне дальнейшего роста цен (т.н. дефляция). Противостоять углубляющемуся кризису могут только глобальные монополии (подобные JP Morgan), что еще более повышает уровень монополизации рынка благ. В 1933 году разразился глобальный экономический кризис в США и Западной Европе. Возьмем другой пример: Мировой экономический кризис 2008-2010 годов. Мы уже рассматривали подробную хронологию этого кризиса. Сейчас кратко подытожим это, обратив внимание на предпосылки и предвестники кризиса. Первый этап кризиса наблюдался в 2005-2007 годы на рынке недвижимости США: начиная с 2005 года объемы строительства домов начали сокращаться на фоне устойчиво высоких и даже растущих цен предложения домов. В 2003-2007 годы рынки финансовых инструментов в США и Западной Европе переживают бурный подъем: финансовые деривативы становятся все более изощренными, образуя длинные цепочки, задуманные как инструменты снижения финансовых рисков, а на самом деле беспрецедентно повышающие риск обвала глобальной финансовой системы. Степень монополизации рынка благ в 2007-2008 годы достигает максимума: только глобальные монополии (включая ТНК) могут получить высокие рейтинги и воспользоваться изощренным финансовым инжинирингом, только крупнейшие инвестиционные банки (включая 85 Lehman Brothers) могут установить прочные финансовые контакты с мировыми промышленными корпорациями. В 2007-2008 годы наступает финальная фаза экономического кризиса: цены на мировых рынках сырьевых ресурсов обновляют исторические максимумы и затем резко падают. Осенью 2008 года кризис достигает стран Западной Европы и Азии. Подобные закономерности можно увидеть на других исторических примерах предкризисной эволюции. Третье обоснование, бесспорно, является только индуктивным, но в совокупности с 1-м и 2-м дает достаточно убедительную картину 2-й стадии макроэкономической эволюции. Стадию 2 называют стадией "перепроизводства", однако в финальной ее фазе агрегированный спрос на рынке благ практически равен агрегированному предложению. В стадии 3 (макроэкономический кризис) феномен "перепроизводства"исчезает и факторы спроса вновь выходят на передний план. Казалось бы, мы вновь приходим к равновесию спроса и предложения в системе макроэкономического обмена: Ȧc = k c (pc (Ac ) − pm ), k c > 0, Ȧs = k s (ps (As ) − pm ), k s < 0, ṗm = α(Ac − As ), α > 0. Однако между макроэкономическим равновесием на 1-й стадии эволюции и квази-равновесием в 3-й стадии имеется существенное различие: последнее равновесие неустойчиво и легко распадается при малейших случайных возмущениях, воздействующих на макроэкономическую систему. В главе 1 мы показали, что отрицательный наклон функции предложения является существенной предпосылкой неустойчивости рассматриваемых динамических систем. Таким образом, мгновенное равновесие факторов спроса и предложения в стадии макроэкономического кризиса (стадия 3) быстро разрушается, что имеет ряд негативных и позитивных последствий. К негативным последствиям относят общую дезорганизацию макроэкономической среды, распад рынков и разрушение общественного и частного богатства. Однако имеются и позитивные последствия: разрушение вертикали монопольной рыночной власти, банкротство многих монополий (подобно инвестиционному банку Lehman Brothers) и возникновение новых рыночных возможностей для малого и среднего бизнеса. В самом деле, если 86 раньше монополии могли использовать весь арсенал проверенных "средств"при возведении барьеров для входа на рынок новых компаний, то в финале стадии 3 монопольная рыночная власть оказывается существенно ослабленной. Наступает стадия 4 макроэкономической эволюции, на которой факторы спроса имеют первостепенное значение в макроэкономическом обмене. Маятник макроэкономических предпочтений уходит из области "перепроизводства", излюбленной классиками марксизма, в область "недопроизводства"и примата факторов спроса, являющуюся теоретическим "коньком"кейнсианцев. Абсолютным безумием было бы поступить иначе и вновь наращивать объемы предложения благ в ожиданиях скорого расширения спроса. Агрегированный спрос стагнирует вследствие распада рынков, производственных цепочек, падения доходов населения и заработной платы. Итак, эволюция макроэкономической системы в стадии 4 описывается единственным уравнением динамики спроса: Ȧc = k c (pc (Ac ) − pm ), k c > 0. Вновь отметим, что в этом уравнении pm - это уровнь "справедливой"рыночной цены на рынке благ, как правило, связываемой с устойчивым равновесием рынка благ в стадии 1. Вместе с тем в стадии 4: pc (Ac ) > pm , что влечет за собой постепенное расширение спроса и падение цен на рынке благ. Иными словами, мы движемся вдоль кривой агрегированного спроса в направлении устойчивого макроэкономического равновесия стадии и экономики процесс болезненный для 1. Однако это посткризисного - длительный восстановления, сопряженный в падением цен и заработной платы, устойчивой и длительной безработицей, - в целом, со всем "букетом"макроэкономического негатива, с которым пришлось столкнуться в США и Западной Европе после Великой Депрессии. И конечно, Кейнс предложил чудодейственный рецепт облегчения тягот посткризисной депрессии. Рецепт базировался на следующем наблюдении: на стадии 4 цены благ и ставка заработной платы - жесткие, обусловленные длительными контрактами, а производственные мощности - незагруженные после макроэкономического кризиса. Отсюда следует, что можно проводить стимулирующую макроэкономическую политику, заставляя макроэкономическую систему двигаться не вдоль ниспадающей кривой агрегированного спроса, а 87 "по горизонтали"pc (Ac , G) = p∗ . Здесь G - объем государственных расходов на стимулирование экономического роста. Тогда кейнсианская макроэкономическая эволюция в стадии 4 описывается следующими уравнениями: Ȧc = k c (pc (Ac , G) − pm ), kc > 0 pc (Ac , G) = p∗ > pm . Заметим, что введение фактора G в зависимость для цены спроса на рынке благ позволяет формально добиться возрастания объема агрегированного спроса Ac в краткосрочном интервале. Это и является конечной целью стимулирующей государственной макроэкономической политики, по Кейнсу. В долгосрочной же перспективе уровень цен спроса на рынке благ начинает снижаться (приближаясь к уровню pm ), и для продолжения стимулирующей политики необходимы новые "дозы"государственных расходов. Примерно эту картину мы наблюдаем в 2009-2011 годах в США, когда ФРС проводит все новые раунды "quantitative easing"(монетарного стимулирования) в надежде на скорое "выздоровление"американской экономики. На деле же, ФРС добивается обратного эффекта, загоняя экономическую систему в порочный круг высоких цен и макроэкономических "пузырей". На микроэкономическом монопольной "вертикали уровне власти"и стадия 4 характеризуется появлением распадом альтернативных центров прибыли: венчурных фирм, предлагающих инновационные продукты и услуги. Монопольная структура рынков постепенно преобразуется в олигополистическую, а затем начинает развиваться по пути совершенно конкурентного рынка. Именно здесь сопровождающийся наблюдается изменением эндогенный предпочтений экономический экономических рост, агентов и появлением на рынке инновационных продуктов и технологий. Роль монополий на этом этапе неоднозначна: с одной стороны, развитие может пойти по пути шумпетерианского принципа "creative destruction", когда инноватор выходит на рынок и получает временную монопольную прибыль, попутно уничтожая поток прибыли предыдущего успешного инноватора; с другой стороны, эндогенный экономический рост на данном этапе может разрушить монопольную структуру рынка и обеспечить временное главенство совершенно конкурентных принципов организации экономического обмена. Иными словами, рынок вступает в окрестность неоклассического равновесия EN , характеризующегося балансом факторов спроса и предложения. 88 Выше в этой главе мы показали, как возникает эффект эндогенного экономического роста за счет введения в макромодель рынка R& D. Рассмотрим эволюцию макроэкономической системы в стадии 4 (кейнсианское восстановление) с учетом развития сектора исследований (R& D). Ẏ d = kd (pd (Y d , Ad L, G) − p) Ȧd = ad (vd (Ad , Y d ) − v) Ȧs = as (vs (As , L) − v) v̇ = γ(Ad − As ). В этой модели технологический прогресс является эндогенным: предполагается, что цена спроса на продукцию сектора R& D положительно зависит от агрегированного объема спроса Y d , а динамика производства в секторе R& D описывается системой динамических уравнений для объема спроса и предложения для сектора R& D, а также для рыночной цены на продукцию R& D. Анализ данной модели показывает, что возможен эндогенный экономический рост с темпом роста населения n, происходящий в квази-равновесном режиме (т.е. как смена равновесных состояний, направленная на увеличение агрегированного выпуска Y d и уменьшение уровня цен pd на рынке благ). При этом на рынке продукции сектора R& D технологический рост (увеличение выпуска сектора R& D) может сопровождаться как снижением, так и увеличением уровня цен на продукцию сектора R& D. Итак, мы проследили последовательность стадий 1-4 макроэкономической эволюции. Является ли эта последовательность экономическим циклом? И да и нет. Да, является, в том смысле, что рассмотренная последовательность стадий в точности соответствует классическому определению стадий экономического цикла, предложенному Хаберлером (1960). Нет, не является, вследствие того, что смена рассмотренных стадий обусловлена глубинными изменениями микроструктуры рынка благ (от совершенно конкурентного рынка к неполному рынку и далее - к рынкам олигополии, монополии и венчурному рынку). В этом - основное отличие рассмотренных стадий от стадий обычного экономического цикла, которые никак не коррелируют с трансформациями рыночной микроструктуры. В диалектической терминологии мы получили точное описание стадий спирали макроэкономической эволюции, включающей 89 изменения микро- и макроуровня экономической системы, ее институциональных и структурных характеристик. 7. Выводы к главе 4 На этом логично закончить главу 4. Основным результатом этой главы является общая модель макроэкономической эволюции, включающая описание основных эволюционных стадий: - Стадия 1: эндогенный экономический рост - Стадия 2: предкризисное развитие - Стадия 3: макроэкономический кризис - Стадия 4: посткризисное восстановление. Чтобы подойти к описанию этих стадий, мы рассмотрели существующие макромодели эндогенного экономического роста, модели экономичеких кризисов и модели экономических циклов. Сформулированная последовательность стадий макроэкономической эволюции лишь формально совпадает с описанием основных фаз экономического цикла. В этой главе мы подробно останавливаемся на микрооснованиях макроэкономической эволюции, рассматривая модели совершенно конкурентного рынка, олигополии, монополии и венчурного рынка. Другой проблемой, к решению которой мы подошли в этой главе, является проблема макроэкономического синтеза. Известно, что в рамках "неоклассического неоклассической синтеза"достигается и кейнсианской эклектичное сочетание макроэкономической теории: элементов гипотеза жесткости цен на рынке благ дополняется гипотезой абсолютной гибкости ставки процента,гипотеза безработицы на рынке труда соединяется с гипотезой "быстрой расчистки"рынка капитала. В результате мы получаем странные модели (монстры теоретической эклектики), абсолютно беспомощные в объяснении эмпирических фактов. Подход к макроэкономическому синтезу, предложенный в этой главе, радикально отличается от попыток эклектичного и механического сочетания элементов различных макро-теорий. Мы предполагаем, что неоклассическая, марксистская и кейнсианская макроэкономическая теории являются описаниями различных стадий макроэкономической эволюции. Необратимое социальное время структурирует последовательность различных эволюционных стадий 90 и входит аргументом в динамические уравнения единой макроэкономической модели, которая в предельных случаях сравнительной статики на различных эволюционных кейнсианские стадиях черты. демонстрирует Короче говоря, неоклассические, предложен марксистские единый и динамический макроконтекст, в который "погружаются"существующие макроэкономические теории. Вспоминая историю развития экономической мысли в пореформенной России 1990-2000х годов, не перестаешь удивляться тому, как скоропалительно и убежденно наши бывшие приверженцы марксистской политэкономии отреклись от диалектических идей Маркса и перековались в ортодоксальных рыночников. К их искреннему изумлению, вскоре оказалось, что далеко не все на Западе разделяют известный тезис А.Смита о невидимой руке рынка, которая рано или поздно все должна расставить в экономике по своим местам. Первые выступления Дж.Стиглица (Stiglitz, 1994) были восприняты в штыки командой российских "младолибералов-реформаторов"(см., например, В.Мау "Анти-Стиглиц"(1999)), а осторожные замечания российских "академиков"о необходимости "учета институциональных факторов"в экономической политике поначалу с недоумением игнорировались. Мировой экономический кризис 2008-2010 годов нанес окончательный и сокрушительный удар по неоклассическому тезису о рыночном саморегулировании. На Западе всерьез заговорили о кризисе существующей экономической теории, которая не смогла помочь ни в предсказании кризиса, ни в преодолении его последствий. Наблюдая за спорадическими идейными метаниями от Маркса к Кейнсу в современных экономических трактовках кризиса, поневоле приходишь к выводу о том, что поспешные проводы марксистских и кейнсианских идей в России были преждевременными. Обвинения в эклектичности и практической бесполезности макроэкономической теории стали, к сожалению, общим местом в ее оценке со стороны известных специалистов, как теоретиков (см. Бланшар и Фишер, 1989), так и практиков. На наш взгляд, преодоление этого негативного имиджа - на пути создании эволюционной макроэкономической теории, учитывающей институциональные и структурные факторы макроэкономического развития. 91 Литература к главе 4 Основная: 1. Romer D. (2001) Advanced Macroeconomics. 2nd ed. McGrow Hill Book Company: London. 2. Blanchard O.J., Fischer S. (1989) Lectures on Macroeconomics. MIT Press: Cambridge. Дополнительная: Нельсон Р.Р., Уинтер С.Д. (2002) Эволюционная теория экономических изменений, М.: Дело Шумпетер Й. (1982) Теория экономического развития. М. Аникин А. (2002) История финансовых потрясений М.: Олимп-Бизнес. Хаберлер Г. (1960) Процветание и депрессия. М. Мау В. (1999) Анти-Стиглиц (Российские экономические реформы в представлении их западных критиков) //Вопросы экономики, №11,12. Alchian A.A. (1950) Uncertainty, Evolution, and Economic Theory//J. of Polit. Economy, 58, 211-222. Veblen T. (1898) Why is Economics not an Evolutionary Science?// Quarterly J. of Econ., 12(3), July, p.373-397. Andersen, E.S. (2009) Schumpeter’s Evolutionary Economics: A Theoretical, Historical and Statistical Analysis of the Engine of Capitalism, London: Anthem Press. Silverberg, G., Dosi, G., and Orsenigo, L. (1988), "Innovation, Diversity and Diffusion: A Self-Organization Model", Economic Journal, Vol. 98, pp. 1032-1054. Freeman, C. (1992), "Innovation, Changes of Techno-Economic Paradigm and Biological Analogies in Economics", in Freeman, C., The Economics of Hope: Essays on Technical Change, Economic Growth and the Environment, Pinter, London and New York, pp. 121-142 Saviotti, P.P., and Metcalfe, J.S. (eds.) (1991), Evolutionary Theories of Economic and Technological Change: Present Status and Future Prospects, Harwood, London. Barro R., Sala-I-Martin X. (1995) Economic Growth. N.Y.: McGraw Hill. Barro R. (1996) Determinants of Economic Growth: A Cross-Country Empirical Study. NBER Working Paper, N 5698. Aghion P., Howitt P. (1998) Endogenous Growth Theory. Cambridge: MIT Press. Aghion P., Howitt P. (1990) A Model of Growth through Creative Destruction// NBER Working paper, n 3223, Econometrica, 1992, v.60, pp.323-351. 92 Lucas R. (1988) On the mechanics of economic development// J. of Monetary Economics, v.22 Mankiw N., Romer D., Weil D. (1992) A contribution to the empirics of economic growth //Quarterly Journal of Economics, v/107, n.2 Rebelo S. (1991) Long-run policy analysis and long-run growth // J. of Political Economy, v.99, n.3. Romer P. (1989) Human Capital and Growth: Theory and Evidence// NBER Working paper, n.3173. Romer P. (1990) Endogenous Technical Change// Jounal of Political Economy, v.98, n.5, pp.71-102. Uzawa H. (1965) Optimal Technical Change in an Aggregative Model of Economic Growth // International Economic Review, n.6, pp.18-31. Dornbusch R.(1976) Expectations and Exchange rate Dynamics. J. of Political Economy, 84(6), pp.1161-1176. Stiglitz J., Uzawa H. (1969) Readings in the Modern Theory of Economic Growth, MIT Press. Krugman P. (1979) A Model of Balance-of-Payment Crises // J. of Money, Credit, and banking, 11(3), p.311-325. Flood R., Garber P. (1984) Collapsing exchange-rate regimes. Some linear examples //J. of International Economics v.17, p.1-13 Sachs J., Tornell A., Velasco A. (1996) The Mexican peso crisis: sudden death or death foretold? // NBER Working paper, n5563 Samuelson R. (1939) Interactions between the multiplier analysis and the principle of acceleration //Rev.Econ.Stat.,v.21,p.75-78. Hicks J. (1950) A contribution to the theory of trade cycles. Oxford, Ch.6. Hawtrey R.G. (1927) The monetary theory of trade cycle and its statistical test// Quart. J.Econ., v.41,p.471-486. Laydler D. (1975) An elementary monetarist model of simultaneous fluctuations //Econometrica, v.50, p.1345-1370. Kaldor N. (1940) A model of the trade cycle //Econ. J., v.50, p. 78sq Goodwin R.M. (1967) A growth cycle //Socialism, capitalism, and economic growth, Cambridge, pp.54-58. Flaschel P. (2009) The Macrodynamics of Capitalism. Elements for a synthesis of Marx, Keynes and Schumpeter. Springer. 93 Stiglitz J. (1994) Whither Socialism? L. 94 Рис. 4.1. Стадии макроэкономической эволюции Рис.4.2 Модель с сектором R&D без капитала: фазовые траектории для темпа роста фактора A 95 Рис.4.3. Модель с сектором R&D с капиталом: фазовые траектории для темпа роста факторов A (gA ) и K (gK ) Рис. 4.4. Траектории фазовых переменных ga, gk - темпов роста объема знаний и физического капитала 96 Рис. 4.5. Динамика переменной A - объема знаний в экономике с сектором R&D Рис. 4.6. Динамика рынка благ и сектора R& D 97 Рис. 4.7(1) Фазовые траектории рынка благ Рис. 4.7(2) Фазовые траектории сектора R& D 98 Рис. 4.8. Модель экономического роста с человеческим капиталом Рис.4.10 Спрос и предложение на рынке недвижимости в США 99 Рис.4.11. Динамика мировой цены на нефть (долл.за баррель, Brent) 100 Рис.4.12. Динамика мировой цены на золото (долл. за унцию) 101 Рис.4.13. Динамика мировой цены на пшеницу (фьючерс, тыс. долл. за тонну) Рис.4.14. Рынки целевого и финансового активов 102 Рис.4.15. Равновесные состояния в модели Калдора 103 Рис.4.16. Смещение графиков функций сбережений и инвестиций в фазах бума и оживления в модели Калдора 104 Рис.4.17. Модель совершенно конкурентного рынка 105

Глава 4. Макроэкономическая эволюция

Related documents

Products

Support

Глава 4. Макроэкономическая эволюция

Related documents

Add this document to collection(s)

Add this document to saved

Suggest us how to improve StudyLib