3.6. ПОНЯТИЕ СИСТЕМЫ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА ДЛЯ

Социально-политические науки
1’2013
________________________________________________________________________________________________
3.6. ПОНЯТИЕ СИСТЕМЫ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА ДЛЯ
ВЫЯВЛЕНИЯ СИСТЕМНЫХ СВОЙСТВ ГРАЖДАНСКОГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Рузанова В. Д., к.ю.н., зав. кафедрой гражданского и предпринимательского права Самарского государственного
университета.
Аннотация: В статье рассматривается понятие системы как теоретической основы для выявления системных
свойств гражданского законодательства.
Ключевые слова: система, системные свойства, гражданское законодательство.
THE CONCEPT OF SYSTEM AS A THEORETICAL BASIS FOR THE
IDENTIFICATION OF THE SYSTEM PROPERTY OF CIVIL LAW
Rusanova V.D., PhD in Law, head of Chair of civil and business law of the Samara State University.
Summary: The article deals with the concept of a theoretical framework for identification of systemic properties of civil law.
Keywords: system, the system properties, the civil legislation.
Сегодня не вызывает сомнений тот факт, что понятие «система» является философской категории. В
литературе подчеркивается, что главным признаком
всякого философского понятия, характеризующего
объективную диалектику окружающего нас мира,
должно быть то, что такое понятие отражает отношения действительности[1]. Вместе с тем, по справедливому замечанию А.Н. Аверьянова, данная категория
может выступать и как конкретно-научное и общенаучное понятие, которое, в свою очередь, может стать
философской категорией лишь тогда, когда оно наполнится таким содержанием, которое проявляется в
любой области знания. Поэтому, по его мнению, если
то или иное понятие используется и в конкретной науке, и в мировоззренческом смысле, то нет необходимости локализации его в какой-то определенной области[2].
Вопрос о необходимости формирования единого определения понятия «система» в литературе является
спорным[3]. Полагаем, что на общетеоретическом
уровне наличие принципиальных ориентиров относительно сущности системы, сформулированных в виде
неких общих положений, выраженных в высокой степени абстрактности определении не только возможно,
но и необходимо. Мы солидарны с мыслью В.С. Тюхтина о том, что «трудности выработки унифицированных понятий коренятся как в факте очень большого
(практически неисчерпаемого) множества качественно
разнородных объектов, так и в множестве подходов и
задач, возникающих при изучении объектов как систем»[4]. Однако установление точек соприкосновения
различных систем путем выявления названных ориентиров, «минимального набора» их общих признаков
(качеств, свойств) создает базу, на которой должно
базироваться формирование понятий конкретных
классов (видов, подвидов) систем.
В литературе приводится огромное множество понятий системы, в основу которых положена та или иная
совокупность признаков, различающаяся как по количеству, так и по качеству (по их сочетанию, набору,
интерпретации). Однако, практически все авторы (за
небольшим исключением), с которыми мы солидарны,
сходятся во мнении, базирующемся на идеях основателя общей теории систем Берталанфи, что обязательными признаками системы являются наличие
множественности элементов и связей (отношений,
54
взаимодействия) между ними. Как известно, Берталанфи под системой понимает комплекс элементов,
находящихся во взаимодействии.
Ряд авторов (например, А.Н. Аверьянов) к указанным
двум добавляют такой признак как отграниченность
множества[5]. При этом, ученый совершенно справедливо выступает против отождествления понятий «отграниченность» и «целостность». С его точки зрения,
связь между отграниченностью и целостностью прослеживается довольно четко, поскольку «отграниченность» - внешнее свойство системы, в то время как
«целостность» - ее внутреннее свойство, приобретаемое ею в процессе развития. Система всегда является
отграниченной, но не всегда целостной и чем более
система выделена, отграничена от среды, тем более
она внутренне целостна, индивидуальна, оригинальна.
В итоге автор определяет систему как «отграниченное,
взаимосвязанное противоречивым взаимодействием
единство тел или элементов»[6]. Таким образом,
именно данный признак наиболее полно и точно характеризует внешнее свойство системы и по этой причине мы его рассматриваем в качестве необходимого
ее атрибута.
Сторонники позиции причисления к системам только
целостных образований исходят из того, что именно в
целостности проявляется интегративные (интегральные) свойства системы, без которых вообще нельзя
говорить о системе[7]. Следует отметить, что в науке
указанный признак получил самую различную интерпретацию.
Исходя из разделяемой нами позиции о том, что неорганизованные совокупности вообще системам не
являются, признак целостности системы мы квалифицируем в качестве исходной, базовой ее характеристики. При этом под целостностью системы понимается
такой уровень связанности ее элементов, который
позволяет им функционировать как единое множественное образование.
Нередко к дополнительному признаку системы причисляют единство. Обращает на себя внимание такое
важное обстоятельство, что в литературе имеет место
как отождествление признаков «целостность» и
«единство», так и их разграничение[8]. Полагаем, что
в данном случае отождествление названных понятий
вполне допустимо, поскольку они в равной мере и с
одной и той же стороны (качественной характеристики)
В.Д. Рузанова
ПОНЯТИЕ СИСТЕМЫ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ОСНОВА ДЛЯ ВЫЯВЛЕНИЯ
СИСТЕМНЫХ СВОЙСТВ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
________________________________________________________________________________________________
отражают такую степень связанности элементов системы, которая позволяет им (вариант: они приобретают способность) функционировать как целостное
множественное образование, т.е. как единое целое.
Ряд ученых (В.С. Тюхтин, Ю.А. Урманцев) в качестве
третьего признака рассматривают структуру и (или)
законы композиции, т.е. виды упорядоченности[9].
Выделение данного признака вызывает возражения,
поскольку с нашей точки зрения он охватывается вторым признаком системы (наличие связей (отношений,
взаимодействия) между элементами) и является его
качественной характеристикой.
Многие исследователи совершенно обоснованно
выделяют внутренний и внешний аспекты системы.
Система характеризуется не только наличием внутренних связей и отношений, но она самым тесным
образом связана со средой, в которой существует. «В
связи с тем, что внешняя среда, - пишет В.Г. Афанасьев, - имеет огромное значение для функционирования
целостной системы, в познании следует учитывать
зависимость как от внутренних факторов – состава и
структуры, так и от процессов, происходящих в окружающих ее условиях. Окружающие условия – это необходимый фон, на котором и при участии которого
развертывается функционирование целого»[10].
Характер взаимодействия со средой является важнейшим показателем устойчивости системы, поскольку
целостность системы обязательно предполагает ее
отграниченность от внешних условий.
Отметим, что гражданское законодательство как
часть российской законодательной системы самым
активным образом взаимодействует с внешней средой. Более того, целью создания любого нормативного
массива является именно воздействие на внешнюю
среду – общественные отношения. Однако в познавательном плане применительно к изучению законодательства как системы видится актуальным исследование данного правового феномена в аспекте его связей
с правом и другими отраслями законодательства.
Вместе с тем, в определении гражданского законодательства как системы, с нашей точки зрения, вполне
достаточно указать на отграниченность его от других
законодательных систем, поскольку именно такого
рода отграниченность позволяет выявить системность
гражданского законодательства как составной части
системы более высокого уровня (законодательства в
целом).
Как видим, все предлагаемые варианты совокупностей признаков системы направлены на выработку
такого понятия, которое бы с наибольшей полнотой
отражало сущность системных объектов. По итогам
изучения проблемы понятия и признаков системы мы
приходим к следующим выводам.
Система имеет внутренний и внешний аспекты.
Первый аспект выражается в следующих признаках:
наличие множества элементов (состава системы), связей (отношений) между ними (структуры), целостности
(единства).
Второй аспект характеризуется признаком отграниченности системы. С нашей точки зрения именно названная совокупность признаков позволяет сформулировать общее понятие системы. В первом приближении в рамках настоящего исследования под системой мы будем понимать целостное отграниченное
множество находящихся во взаимодействии (взаимосвязи) элементов (их групп).
При этом мы предлагаем все структурные части системы именовать обобщающим понятием «компонент»,
понимая под ним элемент, подсистему и уровень. По
нашему мнению, элемент – это минимальный неделимый компонент системы, способный к относительно
самостоятельному
осуществлению
определенной
функции. Подсистемой следует считать такую совокупность (группу) элементов, которая в силу наличия
специфических связей между элементами и связей с
системным целым в рамках системы обладает относительной целостностью. В первом приближении уровень системы можно определить как такую ее часть,
которая характеризуется высокой степенью охвата
других компонентов системы (элементов и (или) подсистем) и в силу наличия специфических связей с другими уровнями и с системным целым в рамках системы обладает относительной целостностью. При этом
важно понимать определенную условность приведенной градации.
Как известно, одним из ключевых понятий в методологии системных исследований является термин
«элемент». «Элемент системы, – пишет С.В. Поленина, - минимальный компонент системы, сохраняющий
присущие данной системе свойства, компонент, совокупность которых прямо или опосредованно складывается в систему»[11]. Под элементами системы традиционно принято понимать такие ее компоненты, которые признаются в качестве первичных. В связи с
этим Б.И. Пугинский справедливо отмечает, что даже
если элемент сам обладает сложным строением, это
временно игнорируется, составные части элемента
уже не рассматриваются как элементы данной системы[12].
В юридической литературе вопрос о минимальном
компоненте системы законодательства является спорным. Сначала рассмотрим его независимо от того,
понимается ли законодательство в широком или узком
значении.
Одни считают таким элементом норму права[13],
другие ограничиваются указанием на то, что нормативный акт в целом является элементом системы законодательства[14], третьи относят к элементам системы законодательства и статьи закона и нормативные акты[15]. Полагаем, что нормы права в принципе
не могут быть отнесены к элементу системы законодательства, поскольку они являются элементом права
как содержания, а не законодательства как формы.
Критика последней позиции дана С.В. Полениной, с
которой мы солидарны. Так, она подчеркивает, что
поскольку на каждом уровне членения любой системы
может быть лишь один ее минимальный компонент,
лишь один предел ее членения, то статья закона либо часть нормативного акта не могут являться элементами системы законодательства наряду с нормативным актом. И далее автор пишет, что нормативное
предписание, структурная часть нормативного акта и
нормативный акт в целом нельзя назвать разными
уровнями членения системы законодательства, как,
например, законы и подзаконные акты, акты простые и
кодификационные и т.д.[16].
В качестве предварительного вывода отметим, что
по нашему мнению минимальным компонентом системы законодательства является нормативный правовой
акт, а при понимании законодательства в узком значении таким элементом выступает закон (применительно
55
Социально-политические науки
1’2013
________________________________________________________________________________________________
к гражданскому законодательству – федеральный закон).
Вопрос о компонентах гражданского законодательства предлагаем решать следующим образом: в качестве элемента
рассматривать гражданско-правовой
нормативный акт, подсистемы формировать по различным критериям в зависимости от конкретной исследовательской и практической задачи, а под уровнями понимать законы, иные правовые акты и ведомственные нормативные правовые акты (ст. 3 ГК РФ).
Изложенные основные положения общей теории систем могут быть полноценно использованы для характеристики системности гражданского законодательства: оно представляет собой системное образование и
в этом своем качестве выступает как гражданскоправовая законодательная система, то есть построенное по иерархическому принципу целостное отграниченное от других законодательных систем множество
находящихся во взаимодействии (взаимосвязи) отраслевых и комплексных нормативных правовых актов (их
групп), содержащих нормы гражданского права.
Таким образом, системность гражданского законодательства, являющаяся его неотъемлемым свойством,
находит свое проявление, как через внутренний, так и
внешний аспекты системы.
Список литературы:
1. Свидерский В.И., Зобов Р.А. Новые философские аспекты элементарно-структурных отношений. Л.: ЛГУ, 1970. С.
49.
2. Аверьянов А.Н. Системное познание мира: Методол. проблемы. – М.: политиздат, 1985. С.28, 29.
56
3. Аверьянов А.Н. Указ. соч. С.39. См. также: Блауберг И.В.,
Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. М.: Знание. 1969. С.30.
4. Тюхтин В.С. Отражение, системы, кибернетика. – М.: Издво «Наука», 1972. С.10.
5. Аверьянов А.Н. Указ. соч. С.43.
6. Аверьянов А.Н. Категория «система» в диалектическом
материализме. - М.: Мысль, 1974. С.43, 10.
7. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. – 2-е изд. – М.: Политиздат, 1980. С.257.
8. Кузьмин В.П. Указ. соч. С. 257; Очерки по диалектическому материализму / отв. ред. Л.Я. Станис. – М.: Изд-во
«Наука», 1985. С.416-418. См. также: Калошин П.Н. Материалистическая диалектика и системный подход. – Ташкент: Изд-во «ФАН» Узбекской ССР, 1985. С.71.
9. Диалектика познания сложных систем / под ред. В.С. Тюхтина. – М.: Мысль, 1988. С.9 (автор – В.С. Тюхтин), с. 156
(автор - Ю.А. Урманцев).
10. Афанасьев В.Г. Системность и общество. – М.: Политиздат, 1980. С.159.
11. Поленина С.В. Теоретические проблемы системы советского законодательства. М.: Издательство «Наука». 1979.
С.22.
12. Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: Юридическая литература. 1984.
С.49.
13. Мицкевич А.В. Акты высших органов Советского государства. М., 1967. С.31.
14. Шебанов А.Ф. Система законодательства как научная
основа кодификации // Советское государство и право.
1971. № 12. С. 32.
15. Систематизация хозяйственного законодательства / отв.
редактор С.Н. Братусь. М.: Юридическая литература.
1971. С.50 (автор гл.11 О.С. Иоффе).
16. Поленина С.В. Указ. соч. С.26.