ОСНОВЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ ПУБЛИЧНОЙ РЕЧИ В СУДЕ
advertisement
Т.Ю.ВИНОГРАДОВА, С.Ю.ЯКУШИН ОСНОВЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ ПУБЛИЧНОЙ РЕЧИ В СУДЕ (вопросы теории и практики публичных выступлений по уголовным делам) ИЗДАТЕЛЬСТВО КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 1993 Печатается по решению Редакционно-издательского совета Казанского университета Научный редактор — профессор Н.А.Андрамонова Рецензенты: доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса Воронежского университета Д.П.Котов; кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка Казанского университета Р.Э.Кульшарипова. Публичная речь в суде - что это: жанр искусства, научный жанр или какое-то произведение официально-делового стиля? Можно ли научиться говорить убедительно, выразительно и красиво, оратором становятся или рождаются? Вашему вниманию предлагаются размышления филолога и юриста о процессах порождения, претворения и восприятия речи в суде. В монографии представлены результаты комплексного исследования публичных обвинительных и защитительных речей по уголовным делам в судах первой инстанции; выявлены основные функционально-стилистические особенности, определяющие жанровую специфику публичной речи в суде; раскрыты элементы структуры публичной судебной речи, а также психологические и лингвистические закономерности ее моделирования: подготовки, произнесения и восприятия. Книга адресована работникам суда, прокуратуры, адвокатам, ученым-юристам и филологам, преподавателям и студентам, а также всем, интересующимся проблемами профессиональной речевой деятельности. ISBN 5—7464—1109—4 © Виноградова Т.Ю., Якушин С.Ю., 1993 ОТ АВТОРОВ ...............................................................................................4 Глава 1 .........................................................................................................8 МОДЕЛЬ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ НА СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ .........8 1.1. Модельные исследования речевого общения .................................8 1.2. Общая характеристика речевой деятельности на суде ................10 1.3. Модель публичной судебной речи.................................................13 1.4. Средства актуализации коммуникативной установки в публичной судебной речи ...............................................................................................36 Глава 2 .......................................................................................................46 ТЕКСТОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПУБЛИЧНОЙ СУДЕБНОЙ РЕЧИ.....46 2.1. Текст как объект прагмалингвистики ............................................46 2.2. Структура публичной судебной речи ............................................49 2.3. Функционально-стилистическая характеристика облигаторных микротекстов, формирующих вводную часть публичной судебной речи ........................................................................................................................55 2.4. Функционально-стилистическая характеристика облигаторных микротекстов, формирующих срединную часть публичной судебной речи ................................................................................................................60 2.5. Функционально-стилистическая характеристика облигаторных микротекстов, формирующих заключительную часть публичной судебной речи ...............................................................................................69 2.6. Функционально-стилистическая характеристика факультативных микротекстов в структуре публичной судебной речи...............................71 Глава 3 .......................................................................................................81 ЭЛЕМЕНТЫ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ В СТРУКТУРЕ ПУБЛИЧНОЙ СУДЕБНОЙ РЕЧИ ...........................................................................................81 3.1. Разговорная речь как языковая система ........................................81 3.2. Элементы разговорной речи в лексике публичной судебной речи ........................................................................................................................83 3.3. Элементы разговорной речи в морфологии и словообразовании публичной судебной речи............................................................................87 3.4. Элементы разговорной речи в синтаксисе публичной судебной речи ................................................................................................................97 ЗАКЛЮЧЕНИЕ ........................................................................................107 Приложения ..............................................................................................112 ОТ АВТОРОВ В последнее время все чаще объектом исследования отечественных и зарубежных ученых становится язык права, правовая коммуникация. Большое внимание уделяется проблемам функционирования языка права (Пиголкин А.С., 1971; Михайловская Н.Г., 1981; Никитина Т.Т., 1985; Паисьева Р.И., 1986); предпринята попытка создания стилистической типологии процессуальных документов (Губаева Т.Е., 1984); выявлены и описаны элементы разговорной речи в сфере судопроизводства (Соловьев Н.В., 1977; Шевченко Н.В., 1983). Проблемы судебного ораторского искусства исследуются в трудах лингвистов (Михайловская Н.Г., Одинцов В.В., 1981) и юристов (Матвиенко Е.А., 1972; Алексеев Н.С., Макарова З.В., 1985). Зарубежные ученые рассматривают судебно-следственную речь, прежде всего, как риторическую дефиницию (Probert W, 1972; Danet В., 1980). Данет подчеркивает: "Если "факты" суть конструкции, вырабатываемые участниками юридического процесса, а суды — "словесные войны", то становится понятной необходимость лучше понять роль слов как орудий конструирования фактов и интерпретации действий" (Danet В., 1980, р.190). Изучение ораторского искусства в России имеет давние традиции. Еще М.В.Ломоносов писал: "Красноречие есть искусство о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению" (Ломоносов М.В., 1952, с.9). Исследованию судебного красноречия в России посвящены работы теоретиков ораторского искусства А.Г.Тимофеева и П.С.Пороховщикова-Сергеича (Тимофеев А.Г., 1897, 1899, 1900; Сергеич П.С., 1988). Специфика образа судебного оратора рассматривалась В.В.Виноградовым (Виноградов В.В., 1971). Возрождение интереса к судебному ораторскому искусству за последние годы объясняется прежде всего все возрастающей демократизацией общественных процессов, повышением требований к эффективности уголовно-процессуальной деятельности, стремлением к осуществлению реальных гарантий прав человека на судебном процессе. Таким образом, потребности в выделении и системном изучении жанра устной публичной судебной речи (далее УПСР) диктуются как общей проблематикой функциональной стилистики, так и конкретными практическими задачами повышения эффективности отечественного судопроизводства в целом. Поиск средств оптимизации процедуры судебных прений и повышения воздействия публичной речи на выработку обоснованного и законного судебного решения с учетом грядущей состязательности уголовного процесса (см. ст. 123 п.3 Конституции РФ) в настоящее время представляет собой поле для плодотворных совместных усилий филологов, юристов, психологов, а также представителей других наук. Судебное общение в условиях состязательности сторон в уголовном процессе — специфический вид взаимодействия, требующий изучения как его лингвистических, так и психологических особенностей. Цель настоящего исследования — комплексное изучение современной публичной судебной речи, обоснование и развитие теоретических основ ее моделирования, а также выявление ее функционально-стилистической специфики. (Ранее авторами в совместной работе выявлены общие закономерности моделирования речевого общения в стадии судебных прений, а также некоторые психологические особенности данного вида речевой деятельности. — См.: Судебные прения по уголовным делам. — Казань: Изд-во КГУ, 1992). Поставленная цель выдвинула перед авторами следующие основные задачи: 1. Рассмотреть условия порождения и декодирования УПСР. 2. Выявить и изучить этапы моделирования наиболее эффективной, с точки зрения оратора, речи. 3. Вычленить и охарактеризовать релевантные микротексты в структуре УПСР, определить их роль в осуществлении целевой установки оратора. 4. Исследовать вербальные и невербальные приемы, актуализирующие коммуникативные интенции оратора. 5. Проанализировать роль элементов кодифицированного литературного языка (КЛЯ) и разговорной речи (РР) в структуре современной устной публичной судебной речи (УПСР). 6. Разработать рекомендации для юристов-практиков по эффективному построению и произнесению публичной речи в суде. Методологической базой настоящего исследования послужило сформулированное в философии положение о детерминации речевого общения производственной деятельностью. В основу работы положена психологическая теория общения как деятельности, в частности изучаются основные психолингвистические закономерности коммуникативной ситуации на суде в процессе судебных прений по уголовным делам. Теоретической основой работы являются психологическая теория общения, эксплицирующая исходные методологические представления о деятельности, общении, сознании (Леонтьев А.А., Леонтьев А.Н., Выготский Л.С. и др.); фундаментальные исследования по стилистике текста (Гальперин И.Р., Золотова Г.А., Москальская О.И., Одинцов В.В. и др.) и лингвистические исследования феномена устной речи (Земская Е.А., Лаптева О.А., Инфантова Г.Г. и др.). Решая поставленные задачи, авторы также использовали достижения современной юридической теории (Алексеев Н.С., Дулов А.В., Макарова З.В. и др.). В книге принята концепция, предложенная группой ученых сектора современного русского языка Института русского языка АН РФ (Земская Е.А., Ширяев Е.Н., Капанадзе Л.А. и др.) и скорректированная в работах Т.С.Морозовой, А.Ф.Журавлева (Морозова Т.С., 1988; Журавлев А.Ф., 1988). Согласно этой концепции русский литературный язык в зависимости от характера общения существует в двух разновидностях — кодифицированный литературный язык и разговорный язык, для которого в силу традиции принят условный термин разговорная речь. Кодифицированный литературный язык существует в письменной и устной форме. В основе устной публичной речи лежит кодифицированный литературный язык. В судебных прениях, как известно, могут выступать как профессиональные, так и непрофессиональные участники процесса, однако авторы на данном этапе исследования намеренно анализируют только судебные речи профессиональных участников процесса — прокуроров и защитников — адвокатов. Объект изучения в работе определяется термином устная публичная судебная речь (УПСР) и охватывает обвинительные и защитительные речи по уголовным делам в суде прокуроров и адвокатов первой инстанции. Для обеспечения интересов участников событий в книге изменены фамилии и некоторые обстоятельства в использованных материалах уголовных дел. Обвинительные и защитительные речи объединены в один объект исследования, так как они, несмотря на различные конкретные целевые установки выступающих в судебных прениях лиц, имеют формальное сходство, характеризуются аналогичными отношениями между партнерами коммуникативного акта, реализуют аналогичные коммуникативные намерения за счет использования одинаковых коммуникативных приемов. Главы первая (кроме параграфов 1.3, 1.4), вторая, третья написаны кандидатом филологических наук Т.Ю.Виноградовой. Параграфы 1.3, 1.4, заключение и приложение подготовлены совместно Т.Ю.Виноградовой и доцентом С.Ю.Якушиным. Более подробное изучение лингвопсихологических закономерностей речевой деятельности на судебном процессе входит в намерение авторов в качестве следующего этапа исследования проблем речевого общения в условиях судебного разбирательства. При этом авторы предполагают, в частности, обратить особое внимание на выявление таких специфических факторов речевого общения в суде, которые исходно обусловлены ролевой функцией различных участников судебного заседания. Авторы выражают искреннюю благодарность, сотрудникам кафедры русского языка, кафедры уголовного процесса и криминалистики Казанского университета, докторам филологических наук, профессорам Артеменко Е.Б., Стернину И.А., докторам юридических наук, профессорам Алексееву B.C., Баеву О.Я., Драпкину Л.Я., Котову Д.П., Малкову В.П., Томину В.Т. за их доброжелательное и творческое содействие в процессе подготовки рукописи к печати. Глава 1 МОДЕЛЬ РЕЧЕВОГО ОБЩЕНИЯ НА СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ 1.1. Модельные исследования речевого общения Наиболее известный методологический подход к исследованию общения был сформирован К.Шенноном (Shannon С., Weaver W., 1949), который структуру акта общения отобразил в схеме: источник сообщения — передатчик — канал — приемник — получатель сообщения. Первая попытка лингвистической экспликации методологической схемы передачи сообщений сделана Р.Якобсоном (Якобсон Р., 1965); в основу его модели положена мысль о влиянии экстралингвистических обстоятельств речевого общения на само речевое сообщение; экстралингвистические компоненты акта общения находятся в определенных отношениях друг с другом и взаимно влияют друг на друга, а зависимости от цели общения один из факторов стоит во главе иерархии и может деформировать действие других факторов. Р.Якобсон представляет ситуацию речевого общения в виде взаимодействия следующих факторов: адресант, сообщение, адресат, контекст, контакт, код; этим факторам соответствуют определенные функции речи, которые осуществляются языковыми и неязыковыми средствами (в письменном тексте — только при помощи языковых средств). Модель Р.Якобсона абстрагирована от деятельности, в структуре которой развертывается речевое общение, также в ней не учитывается общность апперцепционной базы коммуникантов. Проблемы моделирования речевого общения решались Л.Блумфилдом, рамках бихевиористической Б.Скиннером, Ч.Моррисом в теории и Н.Хомским с позиций структурализма. На рубеже 60-70-х годов в исследовании речевого общения произошел прагматический поворот, начало которому положили работы Дж.Л.Остина (Остин Дж.Л., 1986), Дж.Р.Серля (Серль Дж.Р., 1986) и отечественных психолингвистов, развивающих теорию речевой деятельности (Леонтьев А.А., 1969, 1972; Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович А.М., 1979). Этих исследователей объединяет стремление изучать языковую коммуникацию в широком неязыковом контексте. Теория речевой деятельности А.А.Леонтьева является психологической экспликацией материалистического понимания деятельностного подхода объяснению природы и общества. Методологическая схема анализа деятельности и общения, идея генетической зависимости общения от детерминационной и производственной деятельности обоснована в философской доктрине К.Маркса. Понятие деятельности, использованное в теории речевой деятельности, позволяет ввести в модель речевого общения личность в качестве ее производителя. Общение как деятельность осуществляется главным образом в ходе порождения не слов или языка как системы, а текстов, где слова функционально (то есть для той или иной цели общения) сконцентрированы вокруг коммуникативной интенции личности. Текст несет информативную функцию, но, информируя, он обучает, ориентирует, формирует представления, установки, ценности. Реализация этих функций текста, с одной стороны, связана с особенностями организации смысловой информации, и с другой — с "оперантными возможностями интерпретатора" (Дридзе Т.М., 1984). Построение интегральной модели текста возможно лишь на основе анализа открытой коммуникативной системы текст <> интерпретатор. На открытом судебном процессе адресантом речевой деятельности является судья, народные заседатели, прокурор, адвокат, общественный защитник, общественный обвинитель, а также лица, допрашиваемые в ходе судебного разбирательства (свидетели, подсудимые, потерпевшие и т.п.). Интерпретатор неоднороден, так как речь одновременно адресована и профессиональным участникам судебного процесса (судья, прокурор, адвокат) и непрофессиональной судебной аудитории (свидетели, потерпевшие, подсудимые, публика, присутствующая из любопытства и т.п.); в связи с этим, речь профессиональных участников процесса, чтобы быть адекватным средством общения, должна строиться с учетом "оперантных" возможностей непрофессиональной аудитории. Предметно-смысловое содержание речи и конкретные формы ее построения меняются также в зависимости от типа профессиональной процессуальной деятельности, которую осуществляет юрист в ходе судебного процесса. 1.2. Общая характеристика речевой деятельности на суде Коммуникативную ситуацию в целом в процессе судебного разбирательства формируют общие параметры, характерные и для некоторых других жанров устной публичной речи, и специфические, присущие только судебному процессу. К общим факторам можно отнести следующие: высокая степень официальности и подготовленности публичной судебной речи; неоднородность ее адресата. Специфические факторы, формирующие коммуникативную ситуацию на суде: 1. Специфичность поводов для вступления в общение: совершено деяние, содержащее признаки преступления. Субъекты общения были либо непосредственными участниками этого деяния, либо его очевидцами, или лицами, призванными реконструировать модель рассматриваемого события. Это определяет содержание общения его цели, психическое состояние его участников, отношение к другим субъектам общения, речевой жанр. 2. Наличие множественных целей в каждом общении, совмещение их (информирование и воздействие, совершение совместных действий и т.п.). 3. Проявление элементов конфликтного общения (прокурор <> адвокат). В основе этого конфликта лежит явление "ролевой противоположности", характеризующееся тем, что конфликт уже предполагается в силу того, что одна сторона (обвинение) противостоит другой (защите). В процессе общения обе стороны фиксируют внимание на противоречиях, что создает ситуацию постоянно развивающегося соперничества. 4. Высокая степень формализованности общения, что выражается в предварительном определении всеми участниками общения его целей и путей к их достижению при четком заведомом распределении ролей. Формализованность общения предполагает состояние повышенной психической активности у лиц, наделенных процессуальными полномочиями, что естественно отражается в речи. 5. Общение в рамках судебного заседания урегулировано нормами уголовно-процессуального закона и является по отношению к суду субординационным. На различных этапах судебного разбирательства профессиональные участники судебного процесса осуществляют разного рода процессуальную деятельность, регламентированную законом и решают конкретные задачи, стоящие перед юристами в каждой части судебного заседания. Тип деятельности и конкретные целевые установки обусловливают появление на разных этапах судебной разбирательства определенных, закрепленных за каждой его частью языковых форм. Первая чисть судебного разбирательства — подготовительная. Основную деятельность в этой части осуществляет суд. Определяющая задача, стоящая перед ним в этой части судебного разбирательства, — обеспечение необходимых условий для успешного проведения судебного следствия. В подготовительной части судебного заседания оглашается какое дело подлежит разбирательству, состав суда, дается разъяснение права отвода судей, а также других прав и обязанностей участников процесса. Речевую основу этой части составляет устная форма кодифицированного литературного языка, доминирует официальноделовой стиль. Судья, как правило, либо полностью произносит наизусть необходимую статью уголовно-процессуального кодекса (УПК), либо дает ее сокращенную формулировку. В части, где председательствующий разъясняет подсудимому права в стадии судебного разбирательства, доминирует нейтральная и разговорная лексика, информация должна подаваться в понятных для подсудимого выражениях с учетом его образования и культурного уровня. Вторая часть судебного разбирательства — судебное следствие. Цель, стоящая перед юристами в этой части разбирательства, — тщательное исследование обстоятельств совершения даяния, являющегося предметом судебного разбирательства, а также выяснение степени виновности подсудимого. Наиболее популярным средством доказывания в суде является допрос, который осуществляется судьей, народными заседателями, прокурором, адвокатом. (Мы рассматриваем деятельность лишь профессиональных участников судебного разбирательства. Реально круг лиц, участвующих в судебном допросе, шире — подсудимые, потерпевшие, общественные представители и др.). Допрос должен касаться только обстоятельств дела. Ими являются обстоятельства: касающиеся состава инкриминируемого подсудимому деяния, относящиеся к его личности, к причинам и условиям, способствовавшим совершению рассматриваемого деяния; характеризующие отношение допрашиваемых между собой. Допрос оказывает сильное воздействие на психику допрашиваемых, которые, как правило, находятся в состоянии повышенного эмоционально—волевого напряжения; подобное воздействие на допрашиваемых обеспечивает и сама обстановка официального судебного разбирательства. С учетом этих положений юрист должен формулировать свои вопросы в корректной форме, максимально ясно и конкретно. Следует избегать излишней терминологии, стандартных официальных выражений. Допрос, как правило, строится на кодифицированном литературном языке с широким привлечением и разговорной речи. Появление элементов разговорной речи вызвано объективными и субъективными факторами. С одной стороны, некоторые вопросы возникают спонтанно, и появление элементов РР может быть связано с этим, с другой стороны, опытный юрист специально использует разговорную речь, чтобы "разговорить" допрашиваемого, помочь ему преодолеть неуверенность, волнение. Участники процесса и сам председательствующий довольно часто резюмируют показания подсудимого, потерпевшего, свидетелей. Эти резюме строятся по модели официально-делового стиля и фиксируются в протоколе судебного заседания. Третья часть судебного разбирательства — судебные прения. Цель судебных прений — убедительно в наиболее обобщенном виде проанализировать с позиции обвинения и защиты все обстоятельства дела, рассматриваемого на судебном процессе. Судебные прения состоят из публичных речей обвинителей, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей, защитников и подсудимого, если защитник в судебном заседании не участвует. В основе выступлений профессиональных участников прений лежит кодифицированный литературный язык (публицистический и официально-деловой стиль), отдельные элементы разговорной речи. Следующая часть судебного разбирательства — провозглашение приговора. Цель — ознакомить участников процесса с решением суда по данному делу. Приговор — это письменный документ, который составляется судом, имеет узуальную структуру, определенную УПК, и конкретную стилистическую окраску. Любой приговор независимо от его вида и конечных решений состоит из трех частей: вводной, описательной и резолютивной; является документом, составленным по модели официально-делового стиля кодифицированного литературного языка. Приговор сохраняет основные стилистические черты письменных юридических текстов: стандартизация, неличный характер, точность, императивность. Специфика приговора, в отличие от других юридических текстов, заключается в том, что он зачитывается вслух в непрофессиональной аудитории, поэтому он не должен содержать сложную терминологию, труднопроизносимые обороты, неблагозвучие, а обозначение меры наказания должно быть конкретным, определенным и понятным. 1.3. Модель публичной судебной речи Любая модель порождения речи, по мнению А.А.Леонтьева (Леонтьев А.А., 1969) должна включать следующие этапы: — этап мотивации; — этап замысла (программы, плана); — этап осуществления замысла (реализации плана); — этап сопоставления реализации замысла с самим замыслом, причем механизм обратной связи, который контролирует правильность выбора той или иной формы, имеет немаловажное значение. На основании этой абстрактной модели представляется возможным построить конкретную модель публичной судебной речи (в основе предлагаемой модели УПСР лежит модель УПР, разработанная Е.А.Ножиным — см.: Ножин Е.А., 1974). Модель УПСР Оратор- Аудитория Докоммуиикативная фаза 1. Определение темы и цели. 2. Оценка аудитории. 3. Кодирование: а) подбор материалов и их оценка; б) композиционнологическое оформление; в) работа над языком и стилем. 4. Репетиция выступления. Коммуникативная фаза 1. Произнесение речи. 1. Декодирование 2. Модификация первоначального замысла. 2. Восприятие 3. Понимание. Основными субъектами речевой деятельности в стадии судебных прений являются судебный оратор и судебная аудитория. Судебный оратор. На открытом судебном процессе с публичной речью могут выступить прокурор, адвокат, общественный обвинитель, общественный защитник и другие лица, участвующие а процессе. Судебный оратор строит свою речь с учетом общепринятых постулатов принципа кооперации: постулат информативности, истинности, релевантности, ясности выражения. При построении речи также должны учитываться нормы речевого этикета, определенные процессуальные нормы, оперантные возможности аудитории, выполняемые ролевые функции. В данной работе рассматривается специфика речей профессиональных участников судебных прений — государственного обвинителя (прокурора) и защитника (адвоката). В своей публичной речи и прокурор и адвокат дают профессиональную и морально-этическую оценку рассматриваемого деяния с позиций обвинения и с позиций защиты. Принимая участие в совместном действии, каждый из них выполняет определенную социальную конвенциональную роль. Конвенциональная роль определяется как "представление о предписанном шаблоне поведения, которое ожидается и требуется от человека в данной ситуации, если известна позиция, занимаемая им в совместном действии" (Шибутани Т., 1969, с.132). Речевая деятельность судебного оратора (прежде всего профессионала) связана с представлением о себе как исполнителе определенной конвенциональной роли. Она подчинена самоконтролю, который предполагает: а) принятие роли, б) формирование поведения, в) коррекцию своего поведения в соответствии с возможными экспектациями (ожиданиями) партнеров (Леонтьев А.А., Шахнарович А.М., Батов В.И., 1977, с.51-52). Здесь большое значение приобретают навыки саморегуляции речи. Оратор должен уметь не только эмоционально, грамотно и убедительно говорить, но и уметь как бы слушать себя со стороны. И прокурор и адвокат словесно анализируют модель прошлого преступного события с учетом своего профессионального положения. "В связи с различным отношением к событию, обусловленным конвенциональной ролевой позицией, каждый из участников судебных прений стремится убедить суд и судебную аудиторию в правильности предлагаемой им модели и тем самым и в правильности предложенного конструктивного решения" (Дулов А.В., 1975, с.389). Прокурор, участвующий в судебном разбирательстве, является государственным обвинителем, выполняет функцию поддержания государственного обвинения в суде, вместе с тем он представляет прокуратуру — орган, осуществляющий надзор за законностью. Речь прокурора более клиширована, стандартна, она ближе к модели официально-делового стиля кодифицированного литературного языка, чем речь адвоката (особенно это проявляется в лексике). Виды речи Лексика (%) терминологическая общеупотребительная разговорная просторечная Обвинительная 36,7 26,2 0,3 0,1 Защитительная 28,2 29,4 0.3 0,1 (Анализируется только знаменательная лексика). В таблице приводятся данные, извлеченные из расшифровки магнитофонных записей речей судебных ораторов (прокуроров и адвокатов) Республики Татарстан в период с 1987 по 1991 гг. Полученные нами результаты аналогичны выводам, к которым пришла Н.В.Шевченко (Шевченко Н.В., 1983). Прокурор выступает от имени государства, поэтому его речь более регламентирована, чем речь адвоката. Деятельность прокурора в судебном процессе в значительной мере воспринимается зрительно, поэтому многие юристы указывают на значение форменной одежды. Если прокурор одет в форменный костюм, то участники процесса постоянно ощущают, что перед ними представитель власти, закона. Адвокат — защитник в уголовном судопроизводстве, являясь самостоятельной фигурой, представляет законные интересы подзащитного. Если прокурор при наличии достаточных оснований обязан отказаться от обвинения, то адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Прокурор должен доказать наличие всех элементов состава преступления, адвокату достаточно опровергнуть хотя бы один из этих элементов, прокурор обязан проанализировать все имеющиеся в деле доказательства, адвокату достаточно проанализировать них. Процессуальная функция защиты лишь некоторые из требует не обвинять своего подзащитного. Позиция адвоката формируется на основе всех материалов дела (и обвинительных, и оправдательных), но свое выражение в речи находит лишь часть материалов — тех, которые необходимы защите. Адвокат анализирует психические особенности подзащитного, ищет смягчающие его ответственность обстоятельства, в некоторых случаях идентифицируя себя и своего подзащитного. Его речь структурно более раскована, в ней больше элементов разговорной речи, эмоциональных и экспрессивных средств выражения. В специальной литературе отмечается, что одной из актуальных задач, стоящих перед отечественной психологией на современном этапе, является разработка методов психологической диагностики для выявления профессиональной ориентации личности (Ананьев Б.Г., 1969). Судебный оратор (и прокурор и адвокат) должен быть прежде всего грамотным юристом, поэтому при составлении профессиограммы судебного оратора следует учитывать объективные особенности прокурорско-следственной деятельности, а затем специфику деятельности судебного оратора в суде. Специалисты считают, что из тестовых методик здесь могут быть применены метод "креативного поля" Д.Б.Богоявленской, MMPI (модификация и стандартизация М.И.Собчик) с некоторыми дополнительными шкалами, опросник Айзенка, тест Розенцвейга, а также некоторые прожективные тесты. Составление квалифицированной, всеохватывающей профессиограммы прокурора и адвоката — дело будущего, в этом направлении активно работают психологи и юристы, представляется полезной в этом плане и помощь ученого-лингвиста. Большинство психологов склоняется к мысли, что прокурорскоследственным работникам свойственно оперативное (или практическое) мышление. (Об оперативном мышлении см.: Зовалишина Д.И., Пушкин В.И., 1975, с.15-22.; Ломов Б.Ф., 1966). Основным звеном практического мышления, как установили психологи, является анализ через синтез, который заключается, в том, что в процессе мышления "объект" включается во все новые связи и в силу этого выступает во все новых качествах, которые фиксируются в новых понятиях, из объекта, таким образом, как бы вычерпывается все новое содержание, он как бы поворачивается каждый раз другой своей стороной, в нем выявляются все новые свойства (Рубинштейн С.Л., 1958, с.89). Установлено, что основными компонентами практического мышления являются дискурсивное (понятийно-логическое) и интуитивное мышление. Они не исключают, а взаимодополняют друг друга. Американский антрополог Д.Варгас считает, что существуют две разновидности правового мышления. Первая из них ориентирована на события и их участников, она ближе к обыденному мышлению (что аналогично оперативному, практическому мышлению); вторая разновидность оперирует не лицами и событиями, а категориями участников, которые пребывают в определенных состояниях и связях между собой. Двум типам юридического мышления соответствуют два типа юридического дискурса (типа организации текста) — дескриптивный и нарративный. Чем выше уровень нарративности текста, тем ближе он к обыденной речи, тем, следовательно, легче его восприятие. Лингвистические характеристики дескриптивного дискурса в значительной мере совпадают с конститутивными чертами юридического языка (Vargas D., 1984, р.9-30). Дескриптивный тип организации речи доминирует в письменных юридических текстах (текстах законов, процессуальных документов). Публичная речь в суде представляет собой единение дескриптивного и нарративного дискурса при явном преобладании последнего. Дескриптивная текстовая организация, как правило, доминирует в тех частях, которые в большей степени адресованы юристам-профессионалам: юридическая квалификация деяния, рекомендации о мере наказания (части эти строятся по модели официально-делового стиля). Следовательно, в формировании образа судебного оратора участвуют следующие факторы: — профессиональная направленность деятельности; — социально заданная ролевая функция; — тип мышления; — характер коммуникации. На создание образа судебного оратора оказывают влияние и некоторые субъективные параметры. Речь идет, прежде всего, о "сценической маске" оратора, которая создается формами речи и моторной экспрессии. К.Л.Луцский описывает "ораторский характер" как модификацию реального характера: "Опыт говорит, что оратор должен нравиться тем, кто его слушает. Достигнуть же этого он может только тогда, 'если будет неукоснительно руководствоваться требованиями ораторской морали. В свою речь ему следует перенести то, что показывается социальным или реальным характером и изобразить его или скопировать настолько искусно, чтобы казаться судьям или присяжным достойным такого же уважения и доверия, каким пользуется тот, кто живя в обществе, во мнении последнего руководствуется во всех своих поступках и поведении требованиями общественной морали" (См.: Ляховецкий Л.Д., 1887, с.111). Типы ораторской сценической маски меняются с изменением морально-этического климата эпохи. В.Б.Глинский для конца 19-го века выделял следующие характерные типы ораторской личности: "проповедника", "защитника", "обвинителя", "политического вождя". В пределах каждой сферы устанавливаются свои отличия (например, защитник революционеров; ходатай по крестьянским процессам — Глинский В.Б., 1897, с.58). Проблему образа судебного оратора в советскую эпоху выдвигает академик В.В.Виноградов (Виноградов В.В., 1971, с.149-151). Судебный оратор конструирует образ, нужный ему в стратегических целях для создания определенного впечатления. Оратор может выступать в роли "исследователя" фактов, в роли трибуна, в роли человека, советующегося с аудиторией. В последнее время, как нам представляется, доминирует образ, "сценическая маска" судебного оратора — компетентный собеседник, внешне бесстрастный исследователь фактов. Создание того или иного образа невозможно с использованием только вербального кода. В.В.Виноградов отмечает: "...ораторская речь — особая форма драматического монолога, приспособленного к обстановке общественно-бытового или гражданского "действия". И, конечно, принцип "театрализации", то есть представление оратора как "актера", использующего "высокую" роль, общая атмосфера, окружающая и сопровождающая "действо" и "игра" исполнителя: его позы, движения, мимика и жесты — и особенно та внутренняя "мелодия" речи, которая выражается в переливах тембра, в ритме интонационных переходов, — все эти моменты исполнения чрезвычайно важны для понимания существа ораторской речи..." (Виноградов В.В., 1980, с.120). Проблема ораторских поз, движений имеет немаловажное значение. Современные психологи отмечают высокое значение движения в акте коммуникации. Индивид должен осознавать функционирование своего организма в целом, понимать такие параметры движения, как его энергия, скорость и направление, связывая их с экспрессивными формами самовыражения, то есть должен "синэстетически прочувствовать и осознать внутреннее единство всех знаковых систем и свою телесную природу" (Емельянов Ю.Н., 1987, с.85). Сопутствующие речи судебного оратора жесты ограничены официальностью ситуации, его процессуальным положением, публичной дистанцией. Судебному оратору очень важно поддерживать контакт с судом и аудиторией, но его официальный статус не позволяет создавать интимизацию общения, поэтому набор жестов сведен до минимума (по сравнению с другими жанрами УПР). Судебная аудитория. Процесс идентификации двух подсистем оратор<>аудитория управляется, прежде всего, оратором, но с учетом аудитории, которая мыслится как "специфическая социальная группа в сложной совокупности индивидуальных, социальнопсихологических качеств и черт" (Ножин Е.А., 1974, с.11). Судебная аудитория очень разнородна (кроме выездных процессов, где основной состав слушателей можно прогнозировать точнее). На открытом судебном процессе судебную аудиторию составляют следующие группы: 1) профессиональные участники процесса (судьи, прокурор, адвокат), то есть люди, принимающие участие в процессе в силу своих профессиональных и процессуальных обязанностей; 2) представители общественности (общественный обвинитель, общественный защитник, представители общественных организаций и трудовых коллективов), выполняющие в судебном заседании свои общественные обязанности; 3) иные участники процесса, заинтересованные в исходе дела или оказывающие помощь в его рассмотрении (подсудимый, потерпевший, свидетели, эксперты), явившиеся в суд для защиты своих интересов или исполнения возложенных на них законом процессуальных обязанностей; 4) публика, пришедшая в суд из личных побуждений (профессиональный интерес, праздное любопытство и т.п.). Т.М.Дридзе в своих работах (1979, 1984 и др.) последовательно выявляет и доказывает наличие специфических социальнопсихологических групп с разным коммуникативно-познавательным поведением в ходе общения, а соответственно и с различными возможностями декодирования, интерпретации поступающей информации (см.: Дридзе Т.М„ 1984, с.173-174). Речь судебного оратора адресована всей аудитории, но, в первую очередь, она ориентирована на профессиональных участников процесса, особенно те ее части, где даются юридическая квалификация деяния и рекомендации о мере наказания. И, как показывает наш анализ, именно эти части строятся по модели официально-делового стиля, по стилистической модели, близкой к модели процессуальных документов, то есть по тому типу текста, который экспедируется как наиболее адекватно интерпретируемый в профессиональной юридической аудитории. Однако при подготовке речи и ее произнесении судебный оратор должен по возможности считаться со всеми социально-психологическими группами, представленными на судебном процессе, поэтому большая часть речи строится по модели публицистического стиля, так как подъязык этой сферы коммуникации экспедируется как наиболее доступный декодированию. Оратор должен оценить весь комплекс социально-психологических характеристик аудитории, ее установок, мотивов, настроений. Как показывают исследования психологов, аудитория наиболее внимательна в середине выступления, не случайно в срединной части публичной судебной речи дается анализ и оценка доказательств по делу. Для установления взаимопонимания с аудиторией судебному оратору следует учитывать некоторые психологические особенности контактного взаимопонимания. На первом этапе общения необходимо выделить все то, что может быть расценено и эмоционально воспринято как "созвучие" ("консонанс") (см.: Ньюком Т., 1965). Как правило, наиболее сложившимся способом вхождения в "контакт" является следование общепринятым правилам и наиболее общим конвенциональным установкам. На судебном процессе — это, прежде всего, нормы, предписываемые ролевым поведением оратора, его процессуальными задачами. Концентрируется внимание на том, что является общим, наиболее приемлемым социально. Не случайно речь, как правило, начинается с общественно-политической оценки деяния, то есть преступление рассматривается в рамках какого-либо общественно значимого события, оценивается его общественно-политический, социальный резонанс. (Юристы до сравнительно недавнего времени включали общественно-политическую оценку деяния как обязательный компонент в содержание УПСР, однако в связи с происходящими в нашем обществе процессами, строительством правового государства специалистами высказано мнение о том, что такой компонент УПСР не является обязательным). Оценка идет с позиций общих социальных и культурных ценностей, в речи употребляются некоторые стандартные, общедоступные, клишированные выражения. На следующем этапе периода установления контакта судебный оратор приглашает аудиторию к сотрудничеству. В речи употребляются разнообразные формы апеллятивов, контакторов. На последующих этапах общения оратор<>аудитория в идеальном случае должно происходить все то, что психологи называют "вчувствованием" в другого человека, "эмпатией" (Апполонов В.А., 1973). Психологи подчеркивают наибольшую эффективность общения, протекающего в психологически комфортных условиях. Для создания условий, благоприятствующих результативности межличностного общения, судебный оратор должен соблюдать следующие рекомендации: 1. Психологически интерпретировать поведение аудитории непосредственно в каждый момент общения, фиксировать изменения в познавательных процессах, чувствах адресата, определять причины, их породившие. 2. Оратор должен иметь широкий набор оценочных эталонов, позволяющих ему сравнивать характер изменений, наступающих в вербальном и невербальном поведении адресата. 3. Судебный оратор должен постоянно отдавать себе отчет в том, как воспринимают и психологически интерпретируют его облик и поведение другие участники общения и соответственно "делать поправку" на это влияние, но оставаясь в рамках, предписанных ролевым поведением. 4. Судебный оратор должен, по возможности, располагать знаниями о типичных ошибках типа "эффекта ореола", "стереотипизации", "проецирования", "эффекта смысловых ножниц" и других, которые допускаются в общении. (Об условиях, создающих комфортное общение, см.: Бодалев А.А., 1988, с.128-133 и др.). Одним из наиболее частотных в юридической практике отрицательных последствий речевого разобщения является так называемый "эффект смысловых ножниц". Эффект смысловых ножниц описан Т.М.Дридзе как возникновение смыслового вакуума, вызванного несовпадением смысловых "фокусов" текстовой деятельности партнеров в ходе знакового общения. Она называет три коммуникативные ситуации, в которых названный эффект имеет место (Дридзе Т.М., 1984). Эти коммуникативные ситуации отмечены и в УПСР. Ситуация I. Несоответствие содержательно-смысловой структуры текста его воплощению в речи. Разночтение в этой ситуации как бы запрограммировано невысоким уровнем мастерства судебного оратора, неумением адекватно воплотить в речи свой замысел. Ситуация II. Возникает при несоответствии используемых в речи языковых средств "языковым ресурсам", имеющимся в распоряжении адресата. Мы выделяем несколько лингвистических групп, которые, как правило, затрудняют интерпретацию речи судебного оратора. Группа 1. Узкоспециальная юридическая терминология, служащая для обозначения собственно правовых явлений и категорий (опознание, баллистика, реституция, одорология, деяние и т.п.). Архаическое слове "деяние" совмещает в себе два противоположных понятия — действие, то есть активное поведение виновного и бездействие, то есть пассивное поведение (совмещение этих двух значений затрудняет интерпретацию термина). Группа 2. Медицинская, политическая, экономическая и другая терминология, употребляемая в речи: оферта (экономич.), эстоппель (полит.), наркомания (медицинск.). Группа 3. Слова общелитературного языка, использованные в специальном значении. I. Проступок — поступок, нарушающий правила поведения, провинность (см: Ожегов С.И., 1964, с.614). II. Проступок — противоправное поведение, влекущее по действующему законодательству ответственность дисциплинарную... (См.: Юридический энциклопедический словарь. — М., 1984. — С.305). I. Взяточничество — должностное преступление, заключающееся в получении взяток (см.: Ожегов С.И., 1964, с.77). II. Взяточничество — в уголовном праве понятие, охватывающее три вида преступлений: получение взятки, дачу взятки и посредничество во взяточничестве (см.: Юридический энциклопедический словарь. — М., 1984, с.38). Группа 4. Так называемые оценочные термины типа "особо тяжкое деяние", "крупный ущерб", имеющие смысловую вариативность. Содержание этих терминов должно устанавливаться в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Группа 5. Полные лексические омонимы. Возникновение омонимии связано с тем, что при образовании термина семантическую специализацию получают несколько оттенков значения слов. I. Промысел — вид запрещенной законом деятельности. II. Промысел — изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг, т.е. особый характер преступной деятельности. Как показало лингвосоциологическое исследование, проведенное на кафедре теории и истории государства и права Львовского университета им. И.Франко, одной из наиболее частотных причин возникновения эффекта "смысловых ножниц" является специальное смысловое наполнение общеупотребительных знаков в юридической практике (т.е. группа 3). В результате исследования обнаружено, что наиболее часто в разъяснениях нуждаются системы понятий, обозначающих действия, что, по мнению специалистов, вызвано тем, что "описание действий занимает большую часть законодательных текстов, образует "сердцевину" юридических норм. Причем характеристика юридически значимых действий содержится не только в диспозиции, но также в санкции, а часто — ив гипотезе нормы" (Рабинович П.М., 1979, с. 54). Группа 6. Стереотипные речевые формулы, превратившиеся в "штампы сознания" (речевые штампы), например, "... и он, рискуя жизнью, шагнул в огненную стихию". Мы различаем "языковой штамп" и "языковое клише". Языковое клише — это всякая готовая речевая формула, критерием для выделения которой служит регулярность ее появления в определенных повторяющихся речевых ситуациях. В речах судебных ораторов клише стало нормой, что естественно и даже необходимо, так как позволяет поставлять относительно общезначимую и общепонятную информацию (например: привлечь к уголовной ответственности; обращение к суду — товарищи судьи и т.п.). Группа 7. Неумело использованные риторические вопросы. Известно, что риторические вопросы можно использовать только тогда, когда положение, облеченное в форму риторического вопроса, доказано. Прокурор в обвинительной речи: "Кто и когда дал ему право поступать таким образом?". Адвокат: "Разве можно верить человеку, который питает ненависть к подсудимому?!". Эти риторические вопросы уместны лишь в том случае, если публика была подготовлена к положительному ответу в ходе предыдущего разбирательства. Ситуация III. Очень низкий уровень семисоциопсихологической подготовки адресата (судебной аудитории), препятствующий адекватному восприятию речи. Затрудняют восприятие речи и некоторые ошибки, связанные с нарушением норм языка: 1. Смешение паронимов. Например: "Всем нужно учиться хозяйничать" (вместо хозяйствовать). 2. Неточное словоупотребление. Например: "Сидоров дернул — и груда волос Синякиной оказалась у него в руке" (вместо пучок). 3. Неправильное употребление фразеологических оборотов. Например: "Чаша терпения лопнула" (вместо "терпение лопнуло" или "чаша терпения переполнилась"). 4. Ошибки в образовании падежных форм имен существительных. Например: "Именно в то время в магазин ступила новая партия чулков и носков" (вместо чулок). 5. Нарушение норм управления. Например: "Зол против него" (вместо на него). 6. Смещение конструкции. Например: "Главное, на чем настаивал прокурор, — это на требовании..." (вместо это требование). 7. Неожиданное свертывание предложения, связанное, как правило, с перестройкой фразы на ходу. Например: Строго говоря / мы других каких проблем / здесь вообще нет // 8. Неправильное ударение. Например: приговор, договор, квартал (вместо приговор, договор, квартал). 9. Неправильное произношение звуков, нарушение норм благозвучия (скопление гласных или согласных, неблагозвучные аббревиатуры, немотивированная ритмизация, неуместная рифма). Частотность этих ошибок зависит от языковой подготовки оратора, опыта публичных выступлений, состояния его эмоциональной напряженности. Говорить о воздействующем эффекте публичной речи можно лишь в случае ее адекватной интерпретации аудиторией. Адекватность интерпретации интересует нас с точки зрения целевого подхода, где адекватность понимания означает адекватную замыслу интерпретацию смыслового содержания коммуникации. Естественно, судебный оратор стремится к адекватной интерпретации речи, так как только в этом случае осуществляются все ее целевые установки: — убедить суд и судебную аудиторию в правильности избранной оратором позиция по делу и тем самым способствовать установлению истины; — обеспечить правовое и нравственное воспитание граждан. Этапы моделирования публичной судебной речи. 1. Определение темы и цели выступления. Теоретики ораторского искусства отмечали, что залогом успеха публичного выступления является удачный выбор темы. Аристотель на первое место выдвигал "изобретение материала". Цицерон, вслед за ним Сперанский называли основной задачей оратора — "найти о чем говорить". Тема речи судебного оратора определена материалами дела и избранной оратором позицией по делу. Судебный оратор имеет в своем распоряжении информацию, систематизированную в обвинительном заключении, итоговом документе предварительного расследования, где представлены собранные по делу данные в наиболее полном виде и где дается юридическая квалификация преступления. Все факты, отраженные в обвинительном заключении, должны быть доказаны на предварительном следствии; затем они детально анализируются в зале суда, причем исследуются лишь факты, которые были доказаны предварительным расследованием; если в зале суда возникает новая информация, дело, как правило, направляется на дополнительное расследование. (В некоторых случаях пробелы предварительного расследования могут восполняться в суде. Об этом см. подробно: Веретехин Е.Г., 1988). В ходе судебного следствия допрашиваются свидетели, подсудимые, суд может назначить экспертизу и т.п., тем самым первичная информация, представленная суду, получает некоторое приращение, уточнение, еще раз обосновывается квалификация деяния. Если судебный оратор считает, что некоторые эпизоды по делу, вменяемые подсудимому, не нашли достаточного доказательства в ходе расследования, он в своей речи просит суд исключить их из обвинения. Так, в обвинительном заключении деяние С. квалифицировалось по статье 102 пункты "а", "г", "д", "и" УК РФ. И прокурор и адвокат просили суд исключить из обвинения пункт "д", так как эпизод по нему не был доказан (см. приложение). Как отмечено исследователями (Алексеев Н.С., Макарова З.В., 1985) в предмет судебной речи по уголовным делам входят: 1. Фактические обстоятельства дела, их общественно-политическая оценка. 2. Анализ и оценка доказательств. 3. Юридическая оценка установленных фактических обстоятельств — квалификация преступления. 4. Характеристика личности подсудимого, а в некоторых случаях и других участников процесса. 5. Вопросы, связанные с применением уголовного наказания или освобождением от него. 6. Вопросы, связанные с разрешением гражданского иска. 7. Иные вопросы, требующие своего разрешения. 8. Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления, и предложения о мерах по их устранению. В зависимости от характера и объема конкретного дела, от путей реализации целевой установки оратора одним элементам, входящим в предмет судебной речи, будет уделено больше внимания, другим меньше. Специфику судебной речи убеждающего типа составляет то, что ее целевая установка определяется не только речевой интенцией оратора, но и законом. "Поскольку судебная речь — разновидность не только речевой, но и процессуальной деятельности, протекающей в строгом соответствии с законом, постольку ее цель определяется также и требованиями закона" (Алексеев Н.С., Макарова З.В., 1985, с.35). Вторая особенность судебной речи как речи убеждающего типа в том, что ее цель четко формулируется. Цель обвинительной речи, как правило, — убедить суд вынести обвинительный приговор, квалифицировать деяние конкретной статьей УК; цель защитительной речи — убедить суд вынести оправдательный приговор или переквалифицировать деяние подзащитного на другую статью УК, предусматривающую меньшее наказание, либо обеспечить снижение меры наказания в пределах санкции соответствующей статьи уголовного закона. То есть первая конкретная цель публичной судебной речи — убедить суд и судебную аудиторию в истинности позиции, избранной оратором в данном деле, "заставить" их согласиться с его выводами. Через конкретную цель реализуется вторая — общая или фундаментальная — цель судебной речи — содействовать установлению истины. Эффективность публичной судебной речи как речи убеждающего типа есть степень реализации ее целевой установки. Практическое значение судебной речи можно определить по тому, какое воздействие она оказала на суд, судебную аудиторию и как ее выводы отразились на приговоре. Третья цель публичной судебной речи — содействовать воспитанию и правовому просвещению граждан. 2. Кодирование. Создание публичной речи есть процесс кодирования, то есть преобразование замысла оратора в сигнал, пригодный для передачи и воздействия на аудиторию (Ножин Е.Л., 1974). Кодирование публичной судебной речи состоит из следующих этапов: — подбор материалов; — их композиционно-стилистическое оформление. Подбор материалов в данном случае включает следующие стадии а) до начала судебного процесса; б) во время судебного следствия; в) по окончании судебного следствия, непосредственно перед произнесением речи. В досудебной подготовке задача оратора заключается в исчерпывающем изучении материалов уголовного дела, тщательном ознакомлении со всеми имеющимися в деле документами и со всеми установленными по делу фактами. На этом этапе необходимо критически относиться ко всему, что составляет содержание дела, уметь определить значение каждого факта в общей структуре дела, то есть анализ и оценка фактов должны идти параллельно процессу усвоения обстоятельств дела и подбору фактических материалов для будущей речи. Кроме изучения материалов уголовного дела, в досудебную часть подготовки речи входит проведение беседы (адвоката с подзащитным). Если оратор намерен использовать литературный, публицистический пример, изречение или высказывание, он должен проверить подбираемый материал по первоисточникам. Довольно часто современные ораторы пользуются материалами, извлеченными из специальной научной юридической литературы, данными медицинской, психологической науки. Основной подбор материалов проводится до суда. Во время судебного следствия прокурор и адвокат фиксируют новые показания свидетелей, потерпевших, подсудимых, если таковые возникнут. Окончательный вариант речи составляется после судебного следствия. Подчеркнем еще раз, что только данные, проверенные и подтверж денные в ходе судебного следствия, могут быть положены в основу обвинительной или защитительной речи. Участники судебных прении не вправе ссылаться на доказательства, не бывшие предмета рассмотрения на судебном следствии. Специфика судебной публичной речи заключается не только и не столько в отборе специальной лексики и синтаксиса, сколько в структурно-композиционном расположении элементов речи в соответствии с их целевой установкой. Нельзя не согласиться с авторами монографии "Искусство судебного оратора", полагающими, что специфика судебной речи "в структурной организации языкового материала" (Михайловская Н.Г., Одинцов В.В., 1981, с.20). Они справедливо считают, что судебная речь — это сложная композиционная, точнее, композиционно-стилистическая организация, в которой отбор речевых средств осуществляется в соответствии с отчетливо осознаваемой целевой установкой оратора. Целевая установка заставляет перегруппировать факты, видоизменить реальную последовательность событий; она определяет общий характер подачи и освещения материала, что достигается не только подбором соответствующих языковых красок, но и композиционной организацией речи; она обусловливает "логику изложения", которая отличается от "логики предмета", "логики факта" (Михайловская Н.Г., Одинцов В.В., 1981, с.23). Говоря о композиционном оформлении речи, следует отметить и ее логическую структуру. Строгое соблюдение субъектами доказывания логических законов и форм мышления является одним из наиболее обязательных условий достижения объективной истины по делу. Доказывание в суде опирается преимущественно на понятийно-логическое мышление. Из логических приемов, наиболее часто употребляемых в судебной речи, можно выделить следующие: 1. Анализ и синтез. 2. Простое информирование. 3. Избирательный подход. 4. Умалчивание. В свое время П.Сергеич разделял логическую схему поиска истины и логическую ("боевую") схему изложения (Сергеич П., 1988, с.93): "Изучив предварительное следствие указанным образом, то есть уяснив себе факты, насколько возможно, и внимательно обдумав их с разных точек зрения, всякий убедится, что общее содержание речи уже определилось. Выяснилось главное положение и те, из которых оно должно быть выведено, выяснилась и логическая схема обвинения или защиты и боевая схема речи, чтобы точно установить последнюю стоит только сократить первую, исключив из нее те положения, которые не требуют ни доказательств, ни развития; те, которые останутся, образуют настоящий план речи". В.В.Одинцов, много и плодотворно занимавшийся изучением композиционной структуры публичной речи вообще и судебной в частности, подчеркивал, что структурная группировка компонентов речи (или, иначе говоря, микротекстов), обусловленная целевой установкой оратора, является основным релевантным признаком речей убеждающего типа. Механизмы речевых стратегии только начинают исследоваться, но уже сейчас доказано, что одной из составляющих этого механизма является целеполагание, включающее выбор одной из множества задаваемых целей, превращение мотива в мотив-цель, выделение промежуточных целей. С.А.Сухих подчеркивает: "Определенный тип речевой стратегии задает определенный синтаксис речевых действий как на макро-, так и на микроуровнях. Типы стратегий зависят в первую очередь от социальных поводов и социальных диспозиций личности..." (Сухих С.А., 1988, с.77). Речевая стратегия, избранная судебным оратором, преломляется, прежде всего, через различные комбинации микротекстов, языковые же средства служат конструрантами усилению тактических приемов речи и способствуют (логическому и эмоциональному) основной мысли, цели микротекста. Представляется, что при описании сложного структурного целого, каким является эталонная, идеальная судебная речь, уровень стилистических приемов иногда оказывается недостаточным, и требуются принципы более широкого охвата: "Сложная структура содержания требует и сложной системы выражения и передается не отдельными элементами, а их взаимодействием в целостной структуре сообщения" (Арнольд И.В., 1974, с.42). И.В.Арнольд предлагает называть приемы, выходящие за рамки стилистических, приемами выдвижения. Их функции выявляются только на уровне текста: 1) они устанавливают иерархию значений и элементов внутри текста, то есть выдвигают особо важные части сообщения, и 2) обеспечивают единство структуры текста и его системность, устанавливая связи между целым и его частями и взаимодействие между частями внутри целого. К приемам выдвижения относят повтор, сцепление, конвергенцию, обманутое ожидание. Такие приемы применяются для комплексного стилистического анализа. "Текст истолковывается с их помощью как органическое единство стилистических формантов в их соотношении с общеязыковыми закономерностями" (Арнольд И.В., 1974, с.44). Повтор, параллелизм и сцепление непосредственно связаны с явлением избыточности. Избыточность в устных коммуникатах, адресованных неопределенному количеству лиц, в некоторых случаях полезна, поскольку способствует помехоустойчивости. Повтор может охватывать любые уровни. Этот прием, создавая эмоциональную напряженность речи, дает дополнительную эстетическую информацию. Параллелизм как прием выдвижения подчеркивает композиционную связь и смысловую общность двух или более элементов с помощью их параллельного помещения в смежных фразах, параграфах. Сцепление — "сходство элементов в сходных позициях, сообщающее целостность всему тексту или отдельным частям его и подчеркивающее важные смыслы" (Арнольд И.В., 1974, с.55). Обманутое ожидание — прием, при котором последующая информация противоположна тому, что можно было ожидать, исходя из предыдущей. Эффект обманутого ожидания в судебных прениях может наступать и в том случае, если оратор поступает вопреки экспедируемому ролевому поведению. Этот прием могут использовать лишь очень опытные ораторы, уверенные в его эффективности в каждом конкретном случае. Так, проследим, как воспользовался этим приемом известный русский адвокат Ф.И.Плевако. Судили священника, совершившего тяжкое преступление, в котором он был полностью изобличен. После громовой речи прокурора выступил Ф.И.Плевако. Он медленно поднялся, бледный, взволнованный. Речь его состояла всего из нескольких фраз: "Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди все ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему грехи?" И сел... (См.: Михайловская Н.Г., Одинцов В.В., 1981, с.49). Конвергенция — схождение в одном месте текста пучка стилистических приемов, участвующих в единой стилистической функции. Проиллюстрируем, как принципы выдвижения участвуют в текстовой организации судебной речи и каковы их функции. В качестве примера цитируется речь бывшего Генерального прокурора СССР Р.А.Руденко по обвинению летчика-шпиона Ф.Пауэрса. Традиционно разделив речь на вступление, главную часть и заключение, проследим, как участвуют в формировании интересующих нас микротекстов (МТ) приемы выдвижения. Во вступлении дается общественно-политическая оценка данного дела, подчеркивается его огромное международное значение. Руденко важно показать, что в данном процессе столкнулись противоположные интересы шпиона-Пауэрса и всех реакционных воинствующих кругов Запада — с одной стороны, и интересы всего миролюбивого человечества — с другой. Вступление начинается с развернутой антитезы. Для объединения позиций адресанта и адресата Р.А.Руденко с первых же абзацев речи использует местоимение 1-го лица множественного числа — "мы": "Мы навсегда запомнили города и села, стертые с лица земли, слезы жен, детей, матерей, невиданные страдания миллионов и десятков миллионов людей, ставших жертвами фашистского варварства. Мы запомнили все это для того, чтобы никогда не допустить повторения ужасов мировой войны". В данном отрывке употреблен один из приемов выдвижения — повтор для достижения нескольких целей: — создания помехоустойчивости, за счет снижения скорости подачи информации; — введения упорядоченности в текст; —передачи дополнительной эстетической информации. Субъективное "я" оратора перерастает в обобщенное "мы". Это — оратор + суд + судебная аудитория + весь советский народ + все люди, ненавидящие войну. С другой стороны — шпион Пауэрс, а за ним — реакционные круги Запада. Описание идет с позиций 3-го лица. Руденко продолжает антитезу, усиливая ее параллелизмом с приращением смысла: "Эти реакционные агрессивные круги разместили свои военные базы на территории многих стран-участниц НАТО, постоянно держат в воздухе самолеты с грузом атомных и водородных бомб..." "Эти реакционные империалистические круги, провозгласившие "политику устрашения" и "политику с позиции силы" одним из высших принципов политики США, организовавшие преступное, агрессивное вторжение военного самолета в Советский Союз, воочию показали, к каким представляющим непосредственную угрозу для мира и всего человечества преступным методам прибегают они". В главной части речи, где основным микротекстом является изложение фактических обстоятельств дела, приемы выдвижения почти не используются. Заключение начинается с той же развернутой антитезы — шпионПауэрс и реакционные круги Запада — с одной стороны, советский прокурор и все прогрессивное человечество — с другой. Опять используется повтор с приращением смысла. Поскольку в конце речи дается юридическая квалификация преступления и предлагается мера наказания, а позиция прокурора должна быть четкой и однозначной, изложение предельно персонифицировано: "Он (Пауэрс) не может сослаться на принудительное исполнение приказа, ибо добровольно продав свою честь и совесть, всего себя за доллары, обязался выполнять любые преступные действия, то есть действовал из корыстных и низменных побуждений. Он осуществлял свои преступления не просто общеопасным способом, как говорит закон, определяя обстоятельства, отягчающие ответственность, а способом, таящим опасность для миллионов и миллионов людей. Он сознательно шел на причинение преступлением таких последствий, тяжесть которых не может быть измерена масштабами, которыми мы привыкли определять тяжесть преступления". В конце речи применен прием конвергенции (в небольшом отрывке текста использован целый ряд стилистических приемов, участвующих в единой стилистической функции). Так, обращаясь к суду, оратор говорит: "Пусть ваш приговор послужит строгим предупреждением всем тем, кто проводит агрессивную политику, преступно попирает общепризнанные нормы международного права и суверенитет государств, провозглашает своей государственной политикой политику "холодной войны" и шпионажа. Пусть этот приговор явится также строгим предупреждением всем прочим пауэрсам, которые по указке своих хозяев попытались бы подорвать дело мира, покуситься на честь, достоинство и неприкосновенность великого Советского Союза". В этом отрывке использован и параллелизм, и повтор, и ритмизация, и эмоциональноэкспрессивная лексика. Прием выдвижения — сцепление, использованный в заключении речи, создает композиционное кольцо с введением. Таким образом, Р.А.Руденко дает полное раскрытие основного тезиса — пауэрсы и их хозяева обречены на поражение. Этап осуществления плана публичной судебной речи (коммуникативная фаза) состоит из произнесения речи и ее декодирования. 3. Произнесение речи. Произнесение речи — кульминация процессуальной деятельности судебного оратора. Воздействующий эффект ее во многом зависит от того, как она прозвучит и будет воспринята слушателями. "Речь говорится, и тут оратор — не сам по себе. Тут оратор и слушатель — два сердца, две воли" (Волькенштейн Ф.А., 1924, с.27). Модальность устного речевого общения проявляется прежде всего в интонации. В устной речи интонация выполняет несколько функций: грамматическую, дифференцирующую, разделительную и экспрессивную. Грамматическая функция интонации превращает цепочку слов в предложение, разделительная — расчленяет высказывание на логические части (синтагмы), дифференцирующая помогает различать основные типы высказываний: утверждение, вопрос, побуждение; экспрессивная выражает отношение оратора к предмету речи и к партнеру по общению. Темп речи зависит от индивидуальных особенностей оратора, его темперамента и от состава аудитории. Темп речи не должен создавать информационные перегрузки для слушателей. Доказано, что темп более 180 слов в минуту не усваивается, человек лишь слышит, как что-то произносится, но не в состоянии вникнуть в смысл этого сообщения. В момент произнесения речи судебный оратор пользуется и невербальными средствами общения — жестами, мимикой (подробнее об этом см. в 1.4). 4. Декодирование речи. Импрессивная речь связана с анализом — расчленением воспринимаемой речи на существенные элементы и синтезом — объединением элементов в смысловую схему. При восприятии речи осуществляется ее внутреннее проговаривание (Еникеев М.И., 1982, с.30). Воспринимать и адекватно интерпретировать речь судебного оратора должны, прежде всего, лица, обязанные это делать в силу своего процессуального положения (судья, народные заседатели, оппонент по судебным прениям: прокурор или адвокат). Восприятие состоит в фонематическом распознавании речи, понимание — в декодировании ее смысла. Ученые выделяют три основных уровня понимания: — фиксация материальной формы знака; — выявление его социального значения; — выявление его личностного смысла (Гусев С.С., Тульчинский Г.Л., 1985, с.149). Так, понимание публичной судебной речи может ограничиться простым слушанием и констатацией вторичных по значимости факторов ("красиво говорит", "хороший голос" и т.д.). Оно также может выражаться в простом узнавании описываемой действительности и в первичной оценке (реакция - "как в жизни", "интересно" и т.д.). Более глубоким является такое понимание публичной судебной речи, как восприятие аудиторией той модели видения мира, которую предлагает оратор. Еще более глубоким пониманием является сопереживание оратору, принятие его оценочных позиций, эстетических, нравственных установок. Для эффективного восприятия речи адресат должен сохранять устойчивое внимание. Устойчивость внимания зависит от особенностей объектов сосредоточения и активности личности при направленном сосредоточении. Установлено, что верхний временной предел, в течение которого эффективность восприятия не снижается, равен 30 минутам. Таким образом, представляется оправданной практика проведения судебных прений после перерыва. С другой стороны, судебный оратор, моделируя свою речь сообразно каждому конкретному делу, должен учитывать и временные рамки. Процессу произнесения и восприятия речи очень мешает шум в зале. Председательствующий в зале суда должен умело распределять свое внимание между оратором и аудиторией. Однако бывают случаи, когда судья сам нарушает этические нормы ведения судебного процесса. В юридической литературе отмечены примеры, когда судья во время прений писал проект приговора, перебивал оратора не совсем уместными вопросами, даже просматривал газеты (см.: Лика; А.Л„ 1971; Резниченко И.М., 1976). Для успешной деятельности судебного оратора необходимо постоянное наличие обратной связи с аудиторией. Благодаря действию механизма обратной, связи оратор на основе достигаемого в ходе взаимодействия с другими людьми результата может корректировать свое последующее речевое поведение, заменяя использованные способы воздействия новыми, более эффективными. Роль обратных связей при непосредственном общении людей хорошо показана в исследовании Г.Мейла (см.: Бодалев А.А., 1982, с.13-14). Сенсорные сигналы, возникающие при отражении человеком облика и поведения собеседника, и слушание им собственной речи, информируя его о результатах общения, сказываются на дальнейшем течении и экспрессивном оформлении этого процесса. Искусственно вызываемые Мейлом перерывы в обратной связи приводили к ряду явлений: а) нормальная интонация, характерная для речи испытуемых, утрачивалась; б) возникали необычные для голоса говорящего особенности (дрожание, прерывистость и пр.); в) речь убыстрялась; г) появлялся "агрессивный и виноватый" смех; д) спонтанно проявлялись глубоко личные особенности; е) выражение состояния личности через словесные и голосовые средства отклонялось от естественной для нее нормы. Таким образом, деятельность судебного оратора может быть эффективной лишь при непосредственном контакте и взаимодействии с аудиторией. 1.4. Средства актуализации коммуникативной установки в публичной судебной речи В целях успешной коммуникации на открытом судебном процессе оратор использует вербальные и невербальные приемы, актуализирующие коммуникативную установку. Выявление контактоустанавливающих элементов связано с актуальнейшей проблемой лингвистики — изучением адресата речи "как одного из факторов, обусловливающих своеобразие стилистических характеристик функциональных разновидностей языка" (Нистратова С.Л., 1985). В настоящее время не вызывает сомнения, что публичная судебная речь ориентирована на контакт с получателем сообщения, но вопрос об исследовании конкретного набора средств, реализующих контактоустанавливающую установку в сфере судебного разбирательства, не ставился. При анализе контактоустанавливающих элементов в УПСР мы пользуемся методикой, предложенной С.Л.Нистратовой (Нистратова С.Л., 1985) для анализа аналогичных элементов в публичной научной речи. Нистратова С.Л. выделяет три стилистических приема адресованности: адресации (I), выражающей в речи обращенность к адресату; авторизации (II), основывающейся на использовании средств выражения авторского начала; создания экспрессивности изложения (III), основывающейся на использовании эмоционально-экспрессивных средств. Приемы адресации. В соответствии с характером ведущей функции приема, с учетом степени коммуникативной направленности на выражение речевого контакта можно выделить три основные группы средств: прямой, указующей и целенаправленной адресации. К средствам прямой адресации относятся обращения, использующиеся в контактоустанавливающей функции. Как показало наше исследование, обращение в УПСР является характерной релевантной единицей. Обращения в УПСР носят клишированный характер: наиболее частотным является обращение к суду — товарищи судьи (редко — граждане судьи). Судебный оратор обычно начинает свою речь с обращения к суду: Товарищи судьи! Подходит к концу наш многотрудный и многодневный процесс // Как правило, с этого обращения начинается или заканчивается изложение очередного микротекста (МТ) речи. Например, начало МТ — рекомендация о мере наказания: И о наказании // Товарищи судьи / я закончила анализ эпизодов обвинения / высказала вам свои соображения по поводу фактической и юридической стороны этого дела // Клишированное обращение "товарищи судьи" часто включается в группу указующей и целенаправленной адресации и приобретает помимо контактоустанавливающей функции и функцию воздействия: Товарищи судьи / вы убедились в том / что Хамидуллин тяжело переживает содеянное// Согласитесь / товарищи судьи / если б не его явка с повинной / дело могло бы зайти в тупик // В УПСР в функции обращения исключительно в целях установления контакта используются и глагольные конструкции, апелляции к памяти, знаниям суда и судебной аудитории с формами второго лица множественного числа. Например: "Вы помните, на суде потерпевший показал, что ..." "Вы знаете, на предварительном следствии этот эпизод подробно проанализирован". Группа средств указующей адресации, в которую также входят местоименно-глагольные конструкции с формами второго лица множественного числа, перекликаясь со средствами прямой адресации, имеет дополнительное значение долженствования, например: "В процессе судебного разбирательства вы убедились в том, что ...". "Теперь вы и сами согласитесь с тем, что на предварительном следствии были допущены серьезные ошибки...". Эта группа средств, помимо контактоустанавливающей функции, имеет еще и функцию воздействия. Средства целенаправленной адресации. Средства этой группы выражают направленный характер высказывания от адресанта к адресату и способствуют сближению сфер оратора и аудитории. Как отмечает К.Кожевникова, в сознании оратора постоянно возникает "определенное противоречие между ним и адресатом и противоречие между тенденцией к наглядности, конкретности и стремлением к обобщению" (Кожевникова К., 1985, с.520). Необходимость воздействия на адресата обусловливает употребление в речи судебного оратора побудительных предложений с глагольными формами второго лица множественного числа, в которых адресата совмещаются значения производителя действия и волеизъявления. Данные конструкции используются в функции активизации внимания и мышления аудитории: Теперь вообразите картину / представшую перед взором подсудимого... // ... представьте все это / и вы / поймете / что у него не было другого выхода // Направленный характер сообщения к адресату иногда выражается конструкциями с компонентом "вам", нередко усиливающимися экспрессивной частицей "вот": Вот вам еще пример того отношения / которое ну... / никак не способствовало усилению родственных чувств// Вот вам ситуация выход v которой представляется весьма проблематично // Прием создания экспрессивности изложения. В этом приеме объединены стилистические публицистические средства и элементы разговорной речи (РР). В публичной судебной речи эти приемы выполняют не только свою непосредственную функцию воздействия, но и способствуют усилению аргументированности и убедительности изложения, также в некоторых случаях они выполняют роль помехоустойчивых элементов и способствуют упорядоченности текста. В данный стилистический прием (СП) входят разнообразные восклицательные конструкции, риторические вопросы, вопросо-ответный комплекс, повторы. В наших материалах наиболее представленным из вопросительных конструкций является вопросо-ответный комплекс. Вопросо-ответный комплекс в УПСР используется в качестве стилистического приема для введения дополнительных сведений, уточнения имеющихся данных, авторских размышлений, выводов, результатов, то есть в целом активизирует внимание слушателей на важных, с точки зрения оратора, моментах речи: А как его характеризовали во время следствия его близкие друзья? К сожалению вот в суде мы не смогли об этом послушать / поскольку наше ходатайство о вызове дополнительных свидетелей было отклонено // ... Я не могу пройти мимо характеристик / которые ему дали коллеги по работе... // Товарищи судьи! Вам предстоит ответить на вопрос / могут ли противоречивые показания этих лиц / добытые таким путем / являться доброкачественным источником доказательств? Я же со своей стороны считаю что / конечно / нет // Вопросо-ответный комплекс может выполнять еще роль структурной связки между тематическими компонентами речи (адвокат переходит к анализу фактических обстоятельств дела): Здесь обвинение предоставило ряд / казалось бы / неопровержимых доказательств вины моего подзащитного // Можно ли после этого утверждать что Калимуллин не виновен? Можно / и я берусь это доказать // Риторические вопросы также представлены в УПСР (адвокат говорит о том, что в момент, когда обвиняемый наносил удары потерпевшему, последний был в бессознательном состоянии и не ощущал боли от последующих ударов): Разве он мог ощущать вот эти удары / как особо мучительные/ как особо жестокие?! Адвокат описывает исключительно легкомысленное поведение потерпевшей: Мог ли любящий муж быть равнодушным / видя / как разрушается семья? Восклицательные конструкции в УПСР, как правило, употребляются для акцентирования внимания слушателей на чем-либо важном с точки зрения оратора, для выражения авторского отношения к излагаемым фактам, для актуализации обращений: Но далее / опять происходит встреча Сулейманова с Новиковым! Товарищи судьи / я считаю / что / данное / обвинение не выдерживает никакой критики / как по доказанности / так и/по правовому решению! Товарищи судьи! Прислушайтесь к моей просьбе / будьте максимально снисходительны // Для УПСР характерны восклицательные предложения эмоциональной оценки с замещенной позицией оценочного определения, в этих конструкциях частотны разговорные частицы, местоимения, междометия: ну / это просто замечательно! (Конструкции с элементами" РР подробно рассматриваются в третьей главе работы). Использование в УПСР повторов обусловлено психологическими особенностями устной речи. В УПСР, как и в устной научной речи (УНР), выделяются три группы повторов. Первая группа — повторы, возникающие в результате спонтанного развития мысли говорящего. Повторы такого рода чаще всего используются при поиске нужного слова в процессе спонтанного построения речи. Во вторую группу входят повторы, выполняющие функцию компенсации необратимости устного высказывания: самоперебивы, возникающие в результате спонтанного изложения, заставляют судебного оратора вернуться к той части высказывания, с которой оно было прервано. При этом повтор выполняет выделительную или поясняющую функцию. Первая и вторая группа повторов связаны с устностью и спонтанностью УПСР (подробнее об этом см. третью главу работы). Третью группу составляют повторы-актуализаторы, именно они и реализуют экспрессивно-выразительную функцию. Если первые две группы повторов связаны прежде всего с устной формой речи, то третья группа является узуальным стилистическим приемом ораторского искусства. Повторы первой и второй группы обеспечивают единство структуры текста и его системность, устанавливая связи между целым и его частями и взаимодействие между частями внутри целого. Если повторы первой и второй группы связаны, в основном, с явлением избыточности, с одной стороны, и помехоустойчивости с другой, то повторы третьей группы, создавая эмоциональную напряженность, дают дополнительную эстетическую информацию. Например (из речи Р.А.Руденко по обвинению Пауэрса): "Эти реакционные агрессивные круги разместили свои военные базы на территории многих стран - участниц НАТО, постоянно держат в воздухе самолеты с грузом атомных и водородных бомб... Эти реакционные империалистические круги провозгласили "политику устрашения" и "политику с позиции силы" одним из высших принципов политики США ..." Для УПСР характерны словарно-синонимические и контекстуальносинонимические повторы с элементами градации: И он не отмыв еще буквально рук после первого преступления/ совершает новое / еще более тяжкое/ мерзкое / жестокое// Что же побудило его совершить это преступление? Вседозволенность/ жажда немедленного обогащения / корысть / алчность // Разнообразные типы повторов являются релевантными для публичной судебной речи. Большинство рассмотренных нами элементов контактирование являются автоматизированными элементами текста, носят характер речевых клише. Автокомментаторы разнообразнее. Они объединяют средства субъективного выражения, создающие перед аудиторией образ оратора. В прием авторизации включаются средства прямой авторизации, группа обобщенно-авторизирующих средств и группа объединяющеавторизирующих средств. Средства прямой авторизации (конструкции с местоименно-глагольными формами) проявляются в следующих функциях: 1) для выражения авторского отношения к изложенному (как мне представляется, на мой взгляд, с моей точки зрения и т.п.); 2) для выражения чувств (я удивлен и т.п.); 3) для передачи размышлений по поводу рассматриваемого дела (я понял, что...); средства этой группы в ораторской речи часто лишь имитируют сиюминутность размышления, являясь таким образом своеобразным ораторским приемом; 4) в качестве методических указателей, облегчающих восприятие речи на слух (я имею в виду и т.п.); 5) для изложения юридической позиции по делу и для выражения просьбы к суду (я призываю суд; я утверждаю, товарищи судьи, что...; я считаю возможным квалифицировать это преступление по статье...). Для УПСР, как и для УHP, очень характерными являются конструкции - сочетание средства авторизации и адресации (типа — как я уже говорил вам, я прошу вас и т.п.). Группа обобщенно-авторизирующих средств (конструкции с местоимением "мы" вместо "я"), характерная для научно-популярного изложения и встречающаяся в УНР, не свойственна УПСР. Очень характерной для публичной судебной речи является группа объединяющеавторизирующих средств—конструкции с "мы", имеющие объединяющее значение: — "мы" = я (судебный оратор) + суд + судебная аудитория; — "мы" = я + суд + судебная аудитория + все честные люди. Эксплицитно значение совместности подчеркивается формами "все", "с вами", "наш", противопоставленными формам "они", "их": На судебном процессе мы с вами были свидетелями тяжелой / неприглядной, картины / развертывающейся тут перед нами // Подходит к концу наш многотрудный и многодневный процесс // Интимизации изложения способствуют побудительные конструкции с глагольными формами первого лица множественного числа. В УПСР они выполняют следующие функции: 1) активизации внимания слушателей (давайте вспомним и т.п.); 2) активизации мышления (давайте проанализируем имеющиеся в деле доказательства и т.п.). Кроме перечисленных вербальных компонентов контактирования и автокомментирования, судебный оратор пользуется и невербальными средствами, поддерживающими процесс общения. В последнее время лингвисты приходят к мнению, что любая общая теория языка должна включать в себя и систему жестов (Николаева Т.М., Успенский Б.А. 1966; Колшанский Г.В., 1974; Горелов И. Н., 1980). Психологи и лингвисты изучают в функционировании языка жестов взаимосвязь структуры лингвистического кода и средства выражения. Анализ соответствия речи и жестикуляции привел к заключению, что процесс речевого выражения совершается в двух формах активности одновременно: речевых органов и движений тела. Установлено, что жестикуляция интенсифицируется в случаях эмоционального подъема или волнения говорящего. Жестикуляция усиливается и тогда, когда адресат в силу каких-либо причин недостаточно внимателен или сам адресант испытывает затруднения в объяснении чего-либо. Жестикуляция может быть спонтанна и непосредственна, но может служить и актуализатором речевой интенции адресанта. Судебный оратор, выполняющий определенные процессуальные ролевые функции, должен постоянно контролировать свое коммуникативное поведение, далеко не все жесты уместны и допустимы во время судебных прений. Для судебного оратора жест может быть только сопроводителем вербального кода, но не заменителем его. Жесты, употребляемые одновременно с речью, могут состоять в различных отношениях к ней и соответственно этому делятся на подгруппы. (Классификация жестов дается по Г.Л.Кириленко. — См.: Кириленко Г.Л., 1987. — С.138-147). 1-я подгруппа — идеографические жесты. Идеографические жесты схематически изображают логическую последовательность высказывания, структуру аргументации: Какие мы имеем по делу реальные доказательства? Протокол осмотра места происшествия / раз / (загибается один палец) данные судебно-медицинской экспертизы / два / (загибается второй палец) показания свидетелей / три // (загибается третий палец). 2-я подгруппа — указательные жесты. Указательные жесты показывают на предмет высказывания (иногда в ходе выступления оратор пользуется сводными таблицами, демонстрирует фотографии и т.п.). 3-я подгруппа — изобразительные жесты, жесты актуализаторы. Эти жесты схематически обрисовывают форму или размер предмета обсуждения, актуализируют речевую информацию: По мнению обвинения / все охватывается рамкой / (рисует в воздухе рамку) Сулейманов - Усманов...// Так что становится очевидным / товарищи судьи / преступление / не было заранее продумано / не было заранее подготовлено II (крутит головой). 4-я подгруппа — дирижирующие жесты. Дирижирующие жесты — это жесты, совершаемые в такт речи, они облегчают процесс говорения. Иногда судебные ораторы в поисках нужного слова делают различные движения руками (поисковые жесты). Жестикуляция такого рода весьма нежелательна. Судебный оратор также не должен пользоваться жестамизаменителями вербального кода (символическими жестами или эмблемами), так как они, как правило, имеют явно выраженный национальный характер и могут быть неправильно интерпретированы лицами других национальностей. (Жесты-эмблемы являются очень интересной, особой группой жестов, имеющей двойную природу: с одной стороны они относятся к классу жестов, с другой — функционируют как язык и этим полностью сближаются со словом. Иногда жест оказывает более сильное воздействие на адресата, чем речь). Жест — эмблема молчания, и судебный оратор, используя его, должен быть уверен, что все присутствующие в зале судебного разбирательства пристально следят за его жестикуляцией; если судебные прения записываются на магнитофон, то жест-эмблема не будет зафиксирован, что вызовет определенные трудности при составлении протокола судебного заседания. Выводы 1. Коммуникативную ситуацию на судебном процессе формируют общие параметры, характерные и для других жанров устной публичной речи, и специфические, свойственные только УПСР. К общим факторам относятся: высокая степень официальности, высокая степень подготовленности, неоднородность адресата. Специфические факторы: специфичность поводов для вступления в общение (совершено преступление); наличие множественных целей в каждом общении, совмещение их; проявление элементов конфликтного общения; очень высокая степень формализованности общения; субординационность общения. 2. Каждой формальной части судебного разбирательства соответствует определенный тип процессуальной деятельности юриста, конкретная целевая установка, определенное языковое оформление. Первая часть — подготовительная, объявление о составе суда, информация о порядке ведения судебного следствия; основная цель — обеспечение необходимых условий для судебного разбирательства; доминирует официально-деловой стиль. Вторая часть — судебное следствие. Цель — установление в суде факта совершения преступления (допрос). Устная форма кодифицированного литературного языка с широким привлечением разговорной речи. Третья часть — судебные прения. Цель — в наиболее обобщенном виде проанализировать все обстоятельства дела с позиции обвинения и защиты (речь прокурора и речь адвоката). Доминирует кодифицированный литературный язык (публицистический и официальноделовой стиль) с элементами разговорной речи. Четвертая часть — провозглашение приговора. Цель — ознакомить участников процесса с решением суда по данному делу; устно воспроизводимый письменный текст, кодифицированный литературный язык (официально-деловой стиль). 3. Публичная речь в суде является сложной динамической структурой, интегральную модель которой можно сконструировать лишь на основе анализа открытой коммуникативной системы текст <>интерпретатор. 4. Решающими факторами при кодировании речи являются следующие: — ролевое поведение судебного оратора, обусловленное его процессуальными функциями; — семисоциопсихологический уровень судебной аудитории; — специфика общения на судебном процессе. 5. Представляется возможным выделить факторы, отрицательно влияющие на адекватную интерпретацию речи, а следовательно, и на ее эффективность: 1) низкий уровень профессиональной и языковой подготовки судебного оратора; 2) несоответствие используемых в речи языковых средств "языковым ресурсам", имеющимся в распоряжении адресата. Такими языковыми средствами могут быть: — специальная юридическая или иная терминология, употребленная без соответствующего толкования; — слова общелитературного языка, используемые в специальном, профессиональном значении; — оценочные термины, имеющие вариативность понятийного содержания; — стереотипные речевые формулы, ставшие "штампами сознания"; 3) низкий уровень семисоциопсихологической подготовки аудитории. 6. Для успешного общения судебный оратор пользуется вербальными и невербальными коммуникативными приемами. Вербальные стилистические приемы: адресации (прямая, указующая, целенаправленная); авторизации (прямая, обобщенно-авторизующая, объединяюще-авторизуюшая); экспрессивности изложения (вопросоответные комплексы, риторические вопросы, восклицательные конструкции, повторы). Невербальные приемы: идеографические, указательные, изобразительные, дирижирующие жесты. Глава 2 ТЕКСТОВАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ ПУБЛИЧНОЙ СУДЕБНОЙ РЕЧИ 2.1. Текст как объект прагмалингвистики Определение текста, которое можно было бы считать исчерпывающим, еще не выработано. В современной лингвистике бытуют два подхода к тексту как к объекту лингвистического исследования: широкий и узкий. В широком плане текстом считают любой коммуникат (письменный или устный), организованный и структурированный для передачи смысловой информации. В узком — "текст является произведением речетворческого процесса, обладающим завершенностью, объективированным в виде письменного документа, литературно обработанным в соответствии с типом этого документа; произведением, состоящим из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи. Текст — это произведение, имеющее определенную целенаправленность и 1981, с.18). прагматическую установку" (Гальперин И.Р., Оба этих подхода оправданы. В узком понимании текст — это, прежде всего, языковая единица, занимающая свое место в ряду других лингвистических единиц (фонема — морфема — слово — словосочетание — предложение — сверхфразовое единство — текст как отрезок линейно-организованного потока знаков). Возможно, однако, рассматривать текст как единицу общения в ряду следующих коммуникативных единиц: слово (элементарный знак) — высказывание — предикация (содержательно-смысловой блок, оформленный средствами языка) — текст (сообщение или сложный знак наиболее высокого порядка) (Дридзе Т.М., 1984, с.31). Оба этих подхода не альтернативны. Наиболее плодотворные результаты может дать объединение этих подходов. В нашей работе текст понимается как реализация функционирования языка в процессах коммуникации, в процессах текстообразования, закрепляемая в их результатах-текстах (М.Н.Кожина, Г.В.Колшанский, Т.М.Дридзе). В этом смысле понятия "текст" и "речь" соотносимы, одного плана. Задача говорящего субъекта заключается не только в. том, чтобы называть какую-либо ситуацию внеязыковой действительности, но и в том, чтобы дать о ней те или иные представления, сформированные в конкретных условиях ее осуществления. Как отмечает Е.С.Кубрякова, только при установке на воздействие мысль получает наиболее адекватную форму выражения (Кубрякова Е.С., 1986, с.121); то есть, формирование речи неизбежно оказывается связанным с постоянным учетом адресата. Возрастающий в последнее время интерес к мыслительным процессам, которые сопровождают построение и понимание текстового смысла, приводит к тему, что многие семантические явления получают иное, новое освещение. Ономасиологический подход, осуществляемый исследователем как бы с позиции говорящего, ориентированного на слушающего, позволяет проследить путь формирования речевого произведения от замысла говорящего до конечного результата — языковой формы, выбранной говорящим для его реализации. Объектом исследования при таком подходе является либо речевой акт, либо речевое событие, состоящее из нескольких речевых актов, либо текст (дискурс). Существуют различные модели коммуникативных ситуаций, включающие в себя различные компоненты, однако к числу универсальных можно отнести: 1) говорящего — субъекта-носителя ряда психологических (намерения, знание, мнение, эмоциональное состояние и т.д.) и социальных (статус по отношению к адресату, социальная функция) характеристик; 2) адресата — слушателя или читателя, тоже имеющего определенные психологические и социальные характеристики; 3) речевое произведение — его смысл и форму; 4) условия общения; 5) цель речевого акта или дискурса; 6) результат речевого акта или дискурса, в том числе ответную реакцию адресата. По утверждению Дж.Остина: "Произнесение каких-то слов часто, и даже обычно, оказывает определенное последующее воздействие на чувства, мысли и действия аудитории, говорящего или других лиц..." (Остин Дж.Л., 1986, с.88). Такой эффект воздействия, преднамеренный или непреднамеренный, а также целенаправленность использования того или иного языкового средства составляют объект исследования прагмалингвистики. Прагмалингвистика оперирует понятиями локутивных, иллокутивных и перлокутивных актов и, соответственно, смыслов высказывания. Локутивный акт есть говорение, произнесение определенного речевого произведения с определенным смыслом и референцией. Локутивный акт включает в себя: — фонацию; — синтагматическое комбинирование; — семантический план. Иллокутивный акт представляет собой осуществление локуции с определенной коммуникативной интенцией: информация, приказ, совет, просьба и т.д., то есть иллокутивный смысл будет определяться коммуникативной задачей субъекта речи. Перлокутивный акт обусловливает "последствия" локутивного акта (Остин Дж.Л., 1986, с.93), то есть воздействие на адресата (убеждение, вынуждение, удивление и т.д.) и, следовательно, перлокутивный смысл речевого произведения сводится к определенной установке — цели иллокуции. Иллокутивный акт не может считаться успешно завершенным, если он не приведет к определенному результату. Причем мы постоянно должны помнить о различии между намеренными и ненамеренными результатами и говорящий намеревается последствиями действий, "когда получить некоторый результат, это, тем не менее, может и не произойти, ... когда же он не намерен получать этот результат или намерен не получать его, избегаемый эффект, тем не менее, может получиться" (Остин Дж.Л., 1986, с.91). Отметим, что иллокутивный и перлокутивный смыслы определяются и речевой ситуацией и языковой формой, что и обусловливает при данном коммуникативном замысле выбор наиболее адекватной формы его реализации. Возможность выбора оптимальной языковой формы определяет многообразие означающих при одном означаемом, то есть, при коммуникативно-прагматическом подходе к тексту основополагающим является анализ интенции говорящего, которую он вкладывает в свое речевое произведение в определенной ситуации. В соединении с коммуникативной (прагматической) установкой, которая предполагает осуществление перлокутивного акта и реализацию перлокутивного смысла, интенция участвует в формировании коммуникативного замысла. Коммуникативный замысел как пусковой механизм речи предусматривает: — смысл речевого произведения — о чем? — интенцию говорящего — что? (совет, просьба, констатация, оценка и т.д.); — прагматическую установку — с какой целью (убедить, удивить, предупредить и т.п.); — выбор языковой формы — как? — прогнозирование ответной реакции. Исходя из того факта, что языковая система располагает целым набором средств для выражения сходных или аналогичных смыслов, различающихся прагматическими потенциями, представляется целесообразным: 1) выявить исходный логический концепт текста того или иного жанра; 2) создать типологию способов актуализации определенных семантических компонентов текста в соответствии с замыслом адресанта. Настоящая глава предполагает рассмотрение дискурса (текста) публичной судебной речи как макроструктуры, осуществляющей конвенциональную целевую установку судебного оратора: 1) реализация прагматических потенций обвинительной и защитительной речи; 2) выявление типовых композиционно-тематических блоков, релевантных для данного типа текста; 3) анализ семантических и прагматических характеристик микроструктур, формирующих макроструктуру публичной судебной речи. 2.2. Структура публичной судебной речи При всем многообразии взглядов и точек зрения и у нас и за рубежом на категориальные признаки текста связность выделяется как основной категориальный признак, формирующий внутреннюю текстовую структуру. Наиболее объективным, объединяющим совокупность факторов, формирующих связность, представляется определение М.Майеновой: связность — это "такое свойство текста, благодаря которому он воспринимается понимающим его получателем как высказывание одного отправителя, адресованное одному получателю на одну тему" (см.: Синтаксис текста, 1979, с.327). В данном случае адресат и адресант понимаются автором как некая возможная совокупность лиц. Связность публичной судебной речи заключается в общности тематики и в том, что она подчинена общей целевой установке оратора — убедить суд и судебную аудиторию в правильности своей позиции по рассматриваемому делу. Цель публичной судебной речи (и обвинительной, и защитительной) — дать квалифицированную оценку преступного деяния. Перлокутивный эффект, к которому в данном случае осознанно стремится судебный оратор, — отражение в приговоре рекомендаций о мере наказания, предложенных в речи. Комплексная целевая установка последовательно реализуется через частичные цели более низкого уровня, которые по отношению к комплексной цели могут рассматриваться как промежуточное средство. Иерархия целевых установок (по вертикали) непосредственно связана с семантическим строением текста, которое традиционно определяется как иерархическая сеть тем, подтем, микротем. Макроструктуру публичной судебной речи формируют облигаторные и факультативные микротексты (МТ), которые отражают конкретную микротему и реализуют частичную целевую установку. К облигаторным микротекстам относятся: 1) общественно-политическая оценка деяния; 2) изложение фактических обстоятельств дела и анализ собранных и исследованных в суде доказательств; 3) характеристика подсудимого (а иногда и потерпевшего); 4) анализ причин и условий совершения преступления; 5) обоснование квалификации преступления; 6) рекомендации о мере наказания. Эти микротексты входят в "предмет" судебной речи и определяются законодателем. Факультативные микротексты разнообразны и выполняют функции своеобразных метатекстовых единиц в структуре публичной судебной речи. При всем многообразии тематики рассматриваемых дел и индивидуально-психологических особенностях судебного оратора набор факультативных микротекстов относительно постоянен. Для количественного анализа нами выбраны разные группы текстов публичных судебных речей: эталонные речи судебных ораторов, зафиксированные в соответствующих сборниках и предлагаемые в качестве образца (таблица 1) (Для анализа выбрано 25 обвинительных речей из сборников: Судебные речи государственных обвинителей. — Грозный, 1984. — 99 с.; Судебные речи государственных обвинителей. — М., 1981. — 125 с.; и 25 защитительных речей: Судебные речи адвокатов. — Л., 1972. — 179 с.; Речи советских адвокатов. — М., 1968. — 182 с.); речи, составленные студентами юридического факультета Казанского университета (таблица 2), при этом анализу подвергнуты 25 обвинительных и 25 защитительных речей, составленные студентами пятого курса КГУ на спецкурсе "Обвинение и защита по уголовным делам"); авторами также было проведено соответствующее анкетирование в прокуратуре Татарстана (25 респондентов) и в коллегии адвокатов Татарстана (25 респондентов) — таблица 3. Таблица 1 (представлено процентное содержание МТ в структуре публичных судебных речей) Речи Обвинительные Общественно-политическая оценка деяния Изложение фактических обстоятельств дела и анализ собранных по делу и исследованных в суде доказательств Характеристика потерпевшего Характеристика подсудимого Анализ причин и условий совершения преступления Обоснование квалификации преступления Рекомендации о мере наказания Оценка общественной тяжести деяния Loci communes (общие места) МТ из газет и общественно-политических журналов МТ из юридической литературы МТ из художественной литературы Отдельные цитаты Защитительные Общественно-политическая оценка деяния Изложение фактических обстоятельств дела и анализ собранных по делу и исследованных в суде доказательств Характеристика потерпевшего Характеристика подсудимого % 92 100 60 100 80 100 100 28 20 36 32 20 32 88 100 92 100 96 100 100 24 28 40 36 40 Анализ причин и условий совершения преступления Обоснование квалификации преступления Рекомендации о мере наказания Оценка общественной тяжести деяния Loci communes (общие места) МТ из газет и общественно-политических журналов МТ из юридической литературы Отдельные цитаты Таблица 2 (представлено процентное содержание МТ в структуре публичных судебных речей) Речи % Обвинительные Общественно-политическая оценка деяния Изложение фактических обстоятельств дела и анализ собранных по делу и исследованных в суде доказательств Характеристика потерпевшего Характеристика подсудимого Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления Обоснование квалификации преступления Рекомендации о мере наказания Оценка общественной тяжести деяния Loci communes (общие места) МТ из газет и общественно-политических журналов МТ из юридической литературы МТ из художественной литературы Отдельные цитаты Защитительные Общественно-политическая оценка деяния Изложение фактических обстоятельств дела и анализ собранных по делу и исследованных в суде доказательств Характеристика потерпевшего Характеристика подсудимого 100 100 92 96 60 100 100 28 16 20 16 8 20 96 100 96 96 Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления Обоснование квалификации преступления Рекомендации о мере наказания Оценка общественной тяжести деяния Loci communes (общие места) МТ из газет и общественно-политических журналов МТ из юридической литературы Отдельные цитаты 64 100 100 24 12 24 20 24 Таблица 3 Речи (данные анкетирования, проведенного в прокуратуре РТ и в коллегии адвокатов РТ — образец анкеты см. приложение 2) Всегда, Как правило, Иногда, % 7. % Обвинительные Никогд а, % Общественно-политическая оценка деяния 20 40 40 — Характеристика потерпевшего 40 40 20 — Характеристика подсудимого 100 — — — МТ из общественно-политических газет и журналов — 20 40 40 МТ из художественной литературы — 2 60 38 МТ из современной юридической литературы — 60 40 — Общественно-политическая оценка деяния 30 30 40 — Характеристика потерпевшего 20 20 60 — Характеристика подсудимого 100 — — — МТ из общественно-политических газет и журналов — 20 80 — МТ из художественной литературы — — 90 10 МТ из современной юридической литературы 40 40 20 — Защитительные Последовательность этих микротекстов, их содержательное наполнение и лингвистическое оформление зависят от специфики каждого конкретного дела, от личности оратора, его ролевой функции, от судебной аудитории. Все эти элементы находятся в бесконечно многообразной зависимости друг от друга. Согласование отношений внутри целого текста, его структурно-композиционное оформление предопределяет категория когезии, которая направляется целевой установкой оратора. Для формирования жанровой композиционной структуры речи немаловажное значение имеет также вид информации (выделяют три вида информации: 1) содержательно-фактуальную, 2) содержательно-подтекстовую, 3)содержательно-концептуальную — см: Стриженко А.А., Кручина Л.И., 1985). Категория информации определяется как снятие неопределенности в каком-либо сообщении. В тексте публичной судебной речи преобладающей является содержательно-фактуальная информация. Содержательно-фактуальная информация объединяет ряд композиционноречевых форм (сообщение, описание, рассуждение) и без труда вычленяется, воспринимается судом и судебной аудиторией. Содержательно-концептуальная информация выражена имплицитно через содержательно-фактуальную информацию, представленную в облигаторных МТ, и эксплицитно в заключении, в МТ, где даются рекомендации о мере наказания. Разнооформленная содержательнофактуальная информация направлена на то, чтобы опосредованно передать основную идею судебного оратора и склонить суд признать его позицию истинной. Каждый облигаторный микротекст реализует конкретную прагматическую установку судебного оратора и способствует достижению перлокутивного эффекта всей речи. Общественно-политическая оценка деяния дается, как правило, в самом начале речи. Иллокутивная цель этого МТ — декларировать анализируемое деяние в качестве преступного (в обвинительной речи деяние рассматривается с позиции обвинения, в защитительной — с позиции защиты). Перлокутивная цель — установить контакт с судебной аудиторией. Изложение фактических обстоятельств дела констатирует факт преступления. Перлокутивная цель данного МТ — создать адекватно интерпретируемую модель преступления (с позиции обвинения и защиты). Характеристика подсудимого. В обвинительной речи иллокутивная цель данного микротекста — дать оценку личности подсудимого как преступной. Перлокутивный эффект, достигаемый в этом случае, _ расширение сферы обвинения. В защитительной речи дается положительная (если возможно) или нейтральная оценка личности подсудимого. Перлокутивная цель — нейтрализовать негативную оценку обвинения. Анализ причин и условий совершения преступления. Иллокутивные цели обвинения и защиты в данном микротексте совпадают: дается отрицательная оценка ситуации, способствовавшей совершению преступления. Перлокутивный эффект, к которому стремятся судебные ораторы, различен: в обвинительной речи - расширение сферы обвинения, в защитительной - нейтрализация выводов обвинения. Обоснование квалификации преступления. Иллокутивная цель этого МТ — оценить преступление с правовых позиций. Перлокутивная цель — убедить в истинности квалификации анализируемого деяния ссылками на соответствующие нормы уголовного закона. МТ рекомендации о мере наказания содержит концепт речи. Иллокутивная цель данного микротекста — рекомендовать суду конкретную меру наказания. Перлокутивная цель — достижение согласия суда с предложенной мерой наказания. Поскольку иллокутивный и Перлокутивный смысл определяются не только речевой ситуацией, но и языковой формой, следует обеспечивать наиболее адекватные формы реализации коммуникативного замысла судебного оратора в каждом конкретном случае. Рассмотрим специфику оформления облигаторных и факультативных микротекстов. 2.3. Функционально-стилистическая характеристика облигаторных микротекстов, формирующих вводную часть публичной судебной речи В начале публичной судебной речи, как правило, дается общественно-политическая оценка деяния. Цель данного МТ — декларировать (или не декларировать) оцениваемое деяние как преступное. Оценка дается не с правовых, а с общечеловеческих, морально-этических позиций, характерных для конкретного социума. Перлокутивная цель этого микротекста — установить контакт с аудиторией. Как показало наше исследование, МТ общественно-политическая оценка деяния строится по модели публицистического стиля, наиболее адекватно отражающего целевые установки оратора. Преимущества публицистического стиля заключаются еще и в том, что он наиболее доступен и понятен непрофессиональной аудитории. Известно, что для публицистики характерно сочетание информативной функции и функции воздействия, причем с преобладанием последней. Воздействующая функция проявляется на всех уровнях языка: в лексике, морфологии, синтаксисе. "Товарищи судьи! Это дело в наши дни совершенно необычно как с юридической, так и с общественной точки зрения... Прежде чем изложить свою позицию, мне хотелось бы сделать несколько замечаний в связи с особенностями настоящего дела. В течение этих дней я с большим волнением наблюдал развертывавшуюся перед нами картину человеческих отношений. Мы слушали допрошенных судом свидетелей и перед нами раскрывался уголок жизни, такой необычной и такой непохожей на нашу повседневную советскую жизнь. Мы наблюдали здесь удивительное легкомыслие в отношении друг к другу. Мы слышали о вероломстве, об обманах, видели недопустимое отношение к семье, к браку, к моральным обязанностям по отношению к друзьям. Мы слышали здесь о таких явлениях, которые не типичны для нашего времени, чужды советским людям. Мне казалось порой, что мы участвуем в разборе какого-то дела в духе бульварных романов далекого прошлого, с их "жгучими страстями", необузданной ревностью, с кошмарными убийствами и самоубийствами. Вся это так далеко от нас, и хочется верить, что никогда больше не повторится, а отношения эти - лишь кривое зеркало человеческих отношений и возникли они где-то на задворках нашей жизни, наперекор морали нового, советского общества, как контраст облику советских людей." (Отрывок из речи адвоката И.Д.Брауде в защиту А.И.Маркова). Приведенный фрагмент текста достаточен для того, чтобы судить о его принадлежности к публицистическому стилю. Лексика: 1) употребление в целях экспрессии оценочной лексики "необузданная ревность", "недопустимые отношения", "удивительное легкомыслие"; 2) "газетизмы" — "мораль нового советского общества", "облик советских людей"; 3) неожиданная сочетаемость, присущая публицистике — "кривое зеркало человеческих отношений"; 4) адъективация причастий с приставкой "не" — "недопустимое", "необузданное". Морфология: экспрессивная функция средств морфологии в публицистике осуществляется главным образом через категорию собирательности (категория собирательности при этом понимается весьма широко). На эту особенность обращает внимание А.Н.Васильева: "Функция выражения собирательных, обобщенных значений принадлежит преимущественно газетно-публицистическому стилю" (Васильева А.Н., 1976, с.48). В нашем отрывке собирательность как лингвистический признак публицистического стиля находит воплощение в высокой частотности употребления местоимений ("мы" — 7 раз, "наш" — 3 раза). Собирательность в речи судебного оратора используется и как стилистический прием, при помощи которого совмещаются позиции адресата и адресанта: судебный оратор объединяет себя с аудиторией. В нашем примере субъективное "я" оратора перерастает в обобщенное "мы". "Мы" — это судебный оратор + суд + судебная аудитория + все честные люди, отстаивающие принципы морали. На контрасте местоимений "мы" и "они", "наш" и "их" строится принцип развернутой антитезы, также характерной для публицистики. "Мы" — "честные люди", "наша" жизнь, нравственная, "чистая". "Они" — люди, преступившие закон, их жизнь -г- с "жгучими страстями", "кошмарными убийствами"— "в духе бульварных романов далекого прошлого". Синтаксис: преобладание простых предложений, практически отсутствуют сложные многочлены. В анализируемом нами отрывке на 10 предложений текста — б простых, среди сложноподчиненных предложений — одночленные с придаточными изъяснительными и определительными. Это явление стабильно для языка публицистики (Рогова К.А., 1975; Сиротинина О.Б„ 1968). Тенденция к увеличению числа простых предложений в публичной судебной речи поддерживается устной формой изложения, влиянием разговорной речи. В синтаксисе УПСР, как и в публицистике, реализует себя функция воздействия. Именно во вступлении наиболее частотны антитезы и инверсии, параллелизм конструкций, особенно характерен прием развернутой антитезы. В нашем примере на употреблении развернутой антитезы построено, практически, все выступление. Антитеза усиливается параллелизмом с элементами градации: "...мы наблюдали...", "...мы слушали..." В анализируемом нами отрывке не встретилось ни одного элемента, который бы воспринимался как иностилевой по отношению к публицистическому стилю. Словосочетания "жгучие страсти", "необузданная ревность", "кошмарные убийства", "в духе бульварных романов далекого прошлого", оппозиционные стилю всего анализируемого микротекста, являются стилистическим приемом цитации, использованными данном случае оратором, чтобы подчеркнуть, что это стиль, который он осознает как чуждый, порожденный темой и ситуацией другого языкового опыта, другой жизни. Этим приемом усиливается антитеза всего отрывка: мы и они, их жизнь, их нравы, их языковый опыт... Таким образом, очевидно, что анализируемый микротекст строится по модели публицистического стиля. Пользуясь терминологией Г.А.Золотовой, можно уточнить, что он относится к информативному речевому регистру, как правило, обобщенно-логическому. По Г.А.Золотовой "...коммуникативные типы, или регистры речи — понятие, абстрагированное от множества предикативных единиц или их объединений, употребленных в однородных текстах, сопоставленных по их общественно-коммуникативным функциям и противопоставленных по способу отражения действительности, что получает выражение в совокупности их лингвистических признаков'' (Золотова Г.А., 1973, с.349). Общее типовое содержание микротекста получает свое выражение в типовых синтаксических моделях языка. "Помимо соответствующего отбора моделей типовая семантика текстового фрагмента получает выражение в организации актуального членения предложений, составляющих этот фрагмент. Рематически выделяемые слова в предложениях однородной семантики оказываются также однородными в семантико-грамматическом отношении, что позволило ввести понятие рематической доминанты" (Золотова Г.А., 1979, с.342). Возвращаясь к уже приведенному отрывку текста, отметим, что он полностью организован внесюжетным временем: действия, названные в этом отрывке, предстают вне конкретной действительности, вне прикрепленности к определенному моменту или отрезку сюжетного движения; сюжетного действия практически нет. Употребляются непротивопоставленные видовременные формы глагола — пр. вр. несов. вида: наблюдал, слушали, раскрывался, слышали, видели. (Подобная непротивопоставленность видо-временных форм характерна для некоторых жанров газетного и публицистического стиля. — См.: Золотова Г.А., 1973). Глаголы, использованные в данном фрагменте, не акциональны, не рематичны, семантика их призвана выражать восприятие наблюдателя: слышали, видели... Логическое ударение несут слова, называющие качество: необычная, непохожая, удивительное, недопустимое... — то есть имеет место качественная рематическая доминанта. Аналогичной модели введения характерен и определенный тип тематической последовательности. По классификации, предложенной чешским исследователем Ф.Данешом (См.: Синтаксис текста, 1979, с.350-353), это третий тип тематических последовательностей (ТП), названный им ТП с производными темами: Т ? ? ? Т1-Р1 Т2-Р2 Т3-Р3 В этом типе ТП частные темы высказываний производны от гипертемы абзаца. Гипертема, основной тезис нашего фрагмента, — их жизнь — непохожа на нашу ("...перед нами раскрывается уголок жизни такой необычной и такой непохожей на нашу повседневную жизнь..."). А дальше идет раскрытие тезиса, в чем именно необычной, в чем именно непохожей. Микротекст "общественно-политическая оценка деяния формирует вводную часть ПСР, он обычно имеет четко выраженные формальные показатели границ. Начинается с обращения к суду "товарищи судьи!", заканчивается либо вопросительной конструкцией, либо апеллятивом к суду, судебной аудитории, либо длительной паузой. Так, адвокат Лурьи, дав общественно-политическую оценку деяния, обратился к суду и судебной аудитории с вопросом: "Итак, в чем же причины несчастья, случившегося поздно вечером на шоссе, ведущем от Красного Села к Ленинграду?" С ответа на поставленный вопрос адвокат начал изложение фактических обстоятельств дела. Адвокат Ицков, заканчивая вводную часть речи, обратился к суду: "Скажу вам сразу, что я не верю в виновность Петелина. Мой долг доказать это и убедить вас, товарищи судьи, ибо в том, что я убежден в его невиновности, мало проку: ведь приговор-то будете выносить вы". 2.4. Функционально-стилистическая характеристика облигаторных микротекстов, формирующих срединную часть публичной судебной речи В главную (или срединную) часть ПСР входят следующие облигаторные микротексты: 1) изложение фактических обстоятельств дела; 2) анализ и оценка собранных и исследованных в суде доказательств; 3) характеристика личности подсудимого (иногда и потерпевшего); анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления; 4) обоснование квалификации преступления. Тематическое разнообразие элементов, составляющих предмет главной части судебной речи, его фактическую и юридическую стороны, обусловливает и сложную разнообразную текстовую организацию этой части речи. Именно в главной части фрагменты, организованные по модели публицистического стиля, органично взаимодействуют с фрагментами текста официально-делового стиля, с элементами разговорной речи. Именно главная часть публичной судебной речи характеризуется наибольшей "стилистической неоднородностью" языковых средств, подбор и организация которых обусловлены темой и конкретной микроцелью оратора в каждом конкретном фрагменте, и поэтому не осознаются как иностилевые. В главной части присутствуют фрагменты из разных типов текста. Типу речевой ситуации соответствует тип текста, экстралингвистические признаки взаимодействуют с интралингвистическими. Сменность, микротекстов, формирующих срединную часть аранжировка ПСР, направлены на достижение общей целевой установки. 1. Изложение фактических обстоятельств дела. Цель данного микротекста — в обобщенном виде изложить фактические обстоятельства дела, представленные в обвинительном заключении и рассмотренные в суде, констатировать факт совершения преступления. Приведем пример (отрывок из речи прокурора): "Калинин, являясь работником водного транспорта, допустил грубое нарушение правил безопасности плавания и совершил преступление при следующих обстоятельствах: 24 сентября 1985 года капитан-дублер 2, помощник механика теплохода "МО-89" Калинин, в нарушение ст.385 п.03 Устава службы на судах Министерства речного флота РСФСР, запрещающей нахождение на судах в нетрезвом состоянии, в 5 ч. 50 мин. вышел в рейс Казань-Зеленый Бор. Будучи вахтенным начальником, Калинин после выхода из порта Казань покинул ходовую рубку и ушел спать в каюту, передоверив управление теплоходом мотористу-рулевому Лопатину, не имеющему допуска к самостоятельному управлению теплоходом, тем самым допустил нарушение п.01 и 02 ст.249 Устава службы на судах Министерства речного флота РСФСР". Данный отрывок строится по модели официально-делового стиля. Лексика: 1. Наличие номенклатурных наименований, предельная конкретизация фактов (24 сентября 1985 года, МО-89, в 5 ч. 50 мин, и т.д.). 2. Наличие аббревиатур и условных сокращений (РСФСР, п., ст.). 3. Обороты-клише, устойчивые стандартные обороты (работник водного транспорта, находясь в нетрезвом состоянии, допустил нарушение). 4. Терминологизированные сочетания (капитан-дублер, моториструлевой). Морфология: 1. Употребление глаголов совершенного вида прошедшего времени в значении подчеркнутой констатации (допустил нарушение, совершил преступление). 2. Именной характер: частотность отглагольных существительных, расщепление сказуемого (допустил нарушение— нарушил, нахождение). 3. Архаичная форма глагола быть (будучи). Синтаксис: 1. Отсутствие многокомпонентных предложений. 2. Преобладание осложненных предложений с довольно большим количеством словоупотреблений, причастными и деепричастными оборотами, что объясняется необходимостью детализации изложения. Но судебный оратор вносит некоторые коррективы в модель текста официально-делового стиля, связанные с речевой ситуацией (форма изложения, взаимодействие оратор-аудитория); избран не характерный для официально-делового стиля способ изложения — повествование, отсутствуют труднопроизносимые аббревиатуры, узкоспециальная терминология. Если говорить о рематической доминанте, участвующей в организации этого текстового фрагмента, то следует отметить, что преобладают динамически сменяющие друг друга действия (вышел, покинул, ушел), то есть акциональная рематическая доминанта. В данном случае имеет место простая линейная тематическая последовательность: Т1 ———— P1 ¦ Т2 (=Р1)———Р2 ¦ Т3 (=Р2)——Р3 Завершая характеристику этого фрагмента речи, следует сказать, что он относится к информативно-повествовательному речевому регистру, так как организован несюжетным временем с динамическим признаком действия. Следует отметить, что МТ, где дается изложение фактических обстоятельств дела, не всегда строится по модели официально-делового стиля. Иногда судебному оратору важно передать как можно живописнее картину происшедшего, чтобы сделать суд и судебную аудиторию как бы реальными свидетелями события. Фрагмент из речи государственного обвинителя: "Событие, происшедшее 17 октября 1967 года, глубоко взволновало общественность села Тайсары. В этот день, рано утром, во дворе своей усадьбы, в сарае, была обнаружена мертвой, висящей в петле, колхозница Валентина Ивановна Коршунова. Жуткая картина представилась глазам явившихся на место происшествия. Волосы Коршуновой были растрепаны, лицо окровавлено, на обеих руках откушены фаланги двух пальцев. На плетне, под крышей сарая, висела шаль, а на земле валялась гребенка. На крыльце лежал окровавленный нож. В комнате царил беспорядок — стол был сдвинут с места, молоко разлито, а в лужи крови валялись разбросанные деньги". Данный фрагмент относится к изобразительному речевому регистру: картина происшедшего дана в его конкретной воспринимаемой наблюдателем длительности, имена имеют конкретно-референтное значение. В данном художественном описании мимолетный взгляд фиксируется предметными ремами, здесь скрепляющим изнутри элементом текста будет семантико-грамматическая однородность предметных рем, то есть предметная рематическая доминанта. Изложение фактических обстоятельств дела часто сопровождается анализом показаний свидетелей или потерпевших, данных на судебном следствии. При этом судебный оратор обычно пользуется косвенной речью, сопровождая свое изложение прямыми ссылками: как показал свидетель, по словам..., по свидетельству, свидетель пояснил суду и т.п.: ...как показал свидетель Хакимов, Сидоренко в этот вечер был одет в темный костюм; ...по свидетельству Халиуллиной, муж пришел домой поздно, был очень взволнован, но ничего не рассказывал; ...однако свидетель Боярский пояснил суду, что 22 сентября полученные Ивлевой товары с базы он перевез на подводе в магазин в течение двух рейсов. 2. Анализ и оценка собранных и исследованных в суде доказательств. Цель данного микротекста — проанализировать собранные по делу и исследованные в суде доказательства с позиции обвинения и защиты. Этот МТ не имеет четкой структуры и не всегда стилистически однороден, доминирует, как правило, официально-деловой стиль. Часто изложение фактических обстоятельств дела переплетается с их анализом, свидетельские показания разбираются с точки зрения доказательственности, иногда даются юридические квалифицирующие признаки, то есть данный МТ совпадает с МТ, где дается изложение фактических обстоятельств дела. "Якупов Фарид, в отношении которого уголовное дело прекращено в связи с передачей его на поруки, показал на предварительном следствии, что действительно согласился на предложение Мухаметрахимова, который сказал, что мотороллер этот принадлежит его брату и был у него украден. Показания его относительно обстоятельств кражи полностью совпадают с показаниями подсудимого Мухаметрахимова. Свидетель Песков показал, что Мухаметрахимов и к нему обращался с предложением украсть мотороллер, якобы украденный у его брата, но Песков отказался. Однако 28 апреля Мухаметрахимов уговорил его поехать на мотороллере в Ленинский район, чтобы показать его брату, но их задержали работники милиции. Потерпевший Низамутдинов показал, что Мухаметрахимов приходится ему дальним родственником и раньше не, раз приходил к нему покататься на этом самом мотороллере. В ходе судебного следствия никто из указанных лиц своих показаний не изменил, все они подтвердили свои показания, данные в ходе предварительного следствия. Что касается субъективной стороны преступления, а именно мотивов и целей, то обвиняемый убеждает, что совершил кражу мотороллера не с целью присвоения его, а просто решив покататься и затем возвратить его Низамутдинову, то есть совершил фактически не кражу, а угон мотороллера, квалифицируемый по статье 212-1 УК РФ. Однако допрошенные в качестве свидетелей, как на предварительном, так и на судебном следствии, Якупов, Песков и Кольницкий показали, что не слышали от Мухаметрахимова, что он собирается возвратить мотороллер хозяину. Таким образом, налицо кража, то есть тайное похищение личного имущества, совершенная по предварительному сговору группой лиц, та есть преступление, предусмотренное ч.11 ст. 144 УК РФ". В приведенном отрывке кроме анализа и оценки собранных по делу доказательств представлены и квалифицирующие признаки (угон..., квалифицируемый по статье 212-1 УК РФ; кража... — преступление, предусмотренное ч.11 ст. 144 УК РФ). Данный микротекст построен по модели официально-делового стиля. Лексика: номенклатурные наименования, условные сокращения, аббревиатуры (212-1 УК РФ; ч.11 ст.144 УК РФ); устойчивые словосочетания (в ходе судебного следствия, в ходе предварительного следствия, указанные лица, допрошенные в качестве свидетелей, по предварительному сговору); юридическая номинация соответствующих статей уголовного кодекса (кража, то есть тайное похищение личного имущества). Морфология. Именной характер (большое количество имен собственных — Якупов, Песков, Мухаметрахимов); субстантивированные части речи (обвиняемый); расщепление сказуемого (совершил кражу, совершил угон). Синтаксис. Большое количество простых предложений, осложненных причастными и деепричастными оборотами. Данный МТ относится к информативному речевому регистру. 3. Характеристика личности подсудимого (и потерпевшего), а также причин и условий, способствовавших совершению преступления. Цель данного МТ — на основании имеющихся данных о личности фигуранта показать насколько закономерно его проявление в качестве субъекта (или объекта) преступного деяния. Довольно часто характеристика подсудимого переплетается с анализом причин и условий, способствовавших совершению преступления, так как понять "психологию" преступника необходимо для того, чтобы понять "психологию" преступления. В работах ученыхюристов подчеркивается зависимость результативности судебного процесса от правильного анализа личности преступника: "... правильное разрешение уголовного дела, определение наиболее целесообразных форм и средств правового воздействия на виновного невозможно без глубокого и всестороннего изучения личности подсудимого. выяснения всего комплекса социально значимых внутренних и внешних его свойств и качеств: характера, воли, интеллекта, потребностей, способностей, темперамента, наклонностей, эмоциональной зрелости и др." (Матвиенко Е.А., 1972, с.191). Фрагмент из речи прокурора: "Боясь неуместности романтических оборотов, начну, однако, традиционно сказочными словами: жила-была на свете семья, обычная советская семья. Он — врач, профессиональный хирург, на работе всеми уважаемый коллега и опытнейший специалист в своей области; дома — любящий и преданный супруг, так называемый "идеальный муж". Она — учительница средней школы, талантливый педагог, доброжелательная и отзывчивая сослуживица, любящая жена, заботливая хозяйка. Так наиболее кратко можно охарактеризовать супругов Строговых, Сергея и Елену, ныне подсудимого и потерпевшую. Жили они очень дружно, уважали и любили друг друга. Их друзья и знакомые, которые выступали в нашем заседании в качестве свидетелей по делу (свидетелей добрых взаимоотношений Строговых, а не самого преступления), все без исключения подтвердили, что за время общения со Строговыми ни разу не заметили неприязни или грубостей в их отношениях". Приведенный фрагмент текста строится по модели публицистического стиля, относится к информативному речевому регистру, в текстовой организации преобладает качественная рематическая доминанта, так как основную логическую нагрузку несут прилагательные и причастия (уважаемый, любящий, Преданный, талантливый, доброжелательный, заботливый); темы представлены в виде линейной тематической последовательности. Иностилевых элементов по отношению к публицистическому стилю нет. "Свидетели по делу" — элемент юридической терминологии в ходе развития тезиса переводится в общелитературное значение — "свидетели добрых взаимоотношений". Следует отметить, что текстовая модель характеристики личности может варьироваться в зависимости от темы и цели судебного оратора (перечисление фактов биографии обычно дается в жанре делового репортажа с преобладанием предметной рематической доминанты; психологический анализ личности — в жанре "беллетристического" рассказа). Довольно часто психологический анализ конкретной личности переходит к обобщению, личность может рассматриваться как представитель целой социальной и психологической группы, то есть МТ, где дается характеристика личности подсудимого, переплетается с МТ, дающим обобщенный анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления. Обличительная сила речи государственного обвинителя, а следовательно, и ее воспитательное воздействие значительно возрастает, если прокурор при характеристике подсудимого сумеет ярко показать моральный облик убийцы, расхитителя, взяточника, насильника, хулигана, спекулянта, ограниченность их интересов и духовную нищету, публично развенчать их антиобщественные взгляды. Наиболее адекватно реализующей целевую и тематическую установку в этом случае является модель публицистического стиля информативного речевого регистра. Приведем пример. Дав крайне отрицательную характеристику подсудимого, прокурор делает вывод: "Вывод напрашивается сам собой: подобная узость интересов, духовная бедность, а такие черты характера, как лень, безответственность вряд ли могут свидетельствовать о том, что перед нами человек, который собирается в скором будущем посвятить себя честному труду, зато они достаточно хорошо объясняют то, что Мухаметрахимову пришелся более по душе путь легкой наживы путь преступлений. Он нуждается в таком перевоспитании, которое бы с корнем вырвало имеющиеся у него антиобщественные взгляды, прежде всего потребительское отношение к жизни, стремление к тунеядству; в перевоспитании, которое заменило бы нынешнюю привычку подсудимого плыть по течению стремлением выбирать активную жизненную позицию (разумеется, не противоречащую интересам общества). Иждивенческое настроение, характерное для подсудимого Мухаметрахимова, свойственно определенному кругу современных молодых людей, которые хотят без труда получить все жизненные блага сразу любым путем, даже преступным. Что же являет собой среда, в которой жил Мухаметрахимов? Прежде всего, несколько слов о семье подсудимого. Вот уже три года, как умер отец Мухаметрахимова. Мать — простая работница химзавода, одна воспитывает сына. С трудом сводя концы с концами, она все же стремилась, чтобы сын был и накормлен, и одет, и обут не хуже сверстников. Для этого она не жалеет себя: перешла на вредное производство, работает, случается и сверхурочно. Требовать же с сына хотя бы то, чтобы он к основной своей обязанности — учебе относился должным образом, она не умеет, не хватает строгости. В результате сын уже давно перестал слушаться мать и фактически выбыл из-под ее контроля. В ГПТУ, как показала проверка, проведенная в ходе следствия, общественно-политическая работа, в том числе по пропаганде правовых знаний и профилактике правонарушений, ведется в значительной степени формально, плохо организована. Культурный досуг учащихся не организуется совершенно, что приводит к полной безнадзорности учащихся, родители которых работают в вечерние смены, либо сверхурочно. А таких среди них немало. Таким образом, получается, что училище, в котором воспитанники проводят основную часть своего времени, которое обязано воспитывать их как будущих активных членов общества, вырабатывать у них высокое сознание гражданина своего отечества, занимается только привитием производственных и общеобразовательных навыков своим воспитанникам. О том, что в стенах училища воспитанники не получают должной закалки против антиобщественных влияний, свидетельствует тот факт, что за последние полгода уже второй учащийся данного ГПТУ оказывается на скамье подсудимых. Этот тревожный показатель должен заставить администрацию училища принять самые серьезные меры и поднять общественную работу среди учащихся на необходимый уровень. Но, очевидно, это займет немало времени, так как сформировать здоровый коллектив нелегко. Представляется очевидным, что бесконтрольность дома и в училище, узость интересов, жажда наживы и привели Мухаметрахимова на скамью подсудимых". В приведенном выше отрывке текста после МТ, где представлена обобщенная характеристика личности подсудимого, идет МТ с изложением причин и условии, способствовавших совершению преступления. Оба этих МТ выдержаны в одном стилевом ключе и относятся к информативному речевому регистру. Формальной границей, разделяющей эти микротексты, является вопросительная конструкция: "Что же являет собой среда, в которой жил Мухаметрахимов?" С ответа на поставленный вопрос начинается МТ, в котором анализируются причины, толкнувшие подсудимого на преступление, обобщающим выводом этот МТ заканчивается. То, что оба этих МТ относятся к публицистическому стилю, не вызывает сомнения: изобилует оценочная лексика (духовная бедность, легкая нажива, иждивенческое настроение); газетные штампы (передовой отряд, трудящиеся массы, активная жизненная позиция и т.п.). 4. Обоснование квалификации преступления. Цель данного МТ — дать юридическую квалифицирующую оценку рассматриваемого в суде преступления, убедить в истинности квалификации анализируемого деяния ссылками на соответствующие статьи УК. Этот МТ, как правило, мал по объему, предельно терминирован, относится к информативному речевому регистру официально-делового стиля. Адресован, прежде всего, профессиональной части аудитории: "Таким образом, представляется доказанным, что подсудимый Афанасьев совершил хищение общественных денежных средств, т.е. совершил преступление, предусмотренное ст.92, ч. 3, 4 УК РФ, внес заведомо ложные сведения в официальные документы, то есть совершил преступление, предусмотренное статьей 175 УК, допустил преступную халатность, квалифицирующуюся статьей 172 УК РФ". "Проанализировав все фактические обстоятельства данного дела, прихожу к выводу о том, что виновность Барышникова, Лазарева, Волкова, Барабанова, Блинова и Романенкова полностью доказана материалами дела. Действия Барышникова, Лазарева, Волкова, Барабанова, Блинова и Романенкова подпадают под признаки статьи 89 части 3 УК РФ, поскольку они совершили кражу государственного имущества по предварительному сговору группой лиц с проникновением в хранилище — все шестеро, совместно договорившись о краже государственного имущества, распределили роли, неся единый умысел, проникли в вагон, где хранилось государственное имущество, и осуществили тайное похищение на большую сумму". 2.5. Функционально-стилистическая характеристика облигаторных микротекстов, формирующих заключительную часть публичной судебной речи Заключение — последняя часть судебной речи, где делаются окончательные выводы и высказывается просьба к суду. Основное содержание заключения — обоснование предложений о мере наказания. При этом судебный оратор должен руководствоваться указаниями закона о целях и принципах назначения наказания, а также общей направленностью судебной практики на современном этапе развития общества. Целесообразно только то наказание, которое соответствует карательным и воспитательным целям и по своему характеру и размеру действительно необходимо. При определении меры наказания судебный оратор должен учитывать общественную тяжесть деяния. Вот почему в последнее время рекомендуют включать в предмет заключения и оценку общественной тяжести деяния. То есть заключение состоит из облигаторного МТ — рекомендации о мере наказания и факультативного МТ — оценка общественной тяжести деяния. Микротекст "рекомендации о мере наказания". В этом МТ эксплицитно выражается концепт всей речи. Цель — четко, конкретно сформулировать просьбу к суду о мере наказания; достичь согласия суда с предложенной мерой. Приведем пример (часть заключения из речи прокурора): "Учитывая изложенные обстоятельства дела и личности виновных, прошу вас, товарищи судьи, признать подсудимых Скрипку, Штибена и Моисеева виновными в совершении преступлений, предусмотренных ст.92 ч.2 и ст. 175 УК РФ. На основании ст.92 ч.2 УК РФ лишить их свободы: Штибена — на 5 лет; Скрипку — на 4 года; Моисеева — на 3 года, всех троих с лишением права занимать должности, связанные с материальной ответственностью, сроком на 2 года. По ст. 175 УК РФ приговорить подсудимых Штибена и Скрипку к 2 годам лишения свободы; подсудимого Моисеева — к 1 году лишения свободы. В соответствии со ст.40 УК РФ окончательную меру наказания подсудимым определить путем поглощения менее строгого наказания более строгим — Штибену в виде 5 лет лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК общего режима, с лишением права занимать должности, связанные с материальной ответственностью, сроком на 2 года. Подсудимому Скрипке — в виде 4-х лет лишения свободы с отбыванием в ИТК общего режима, с лишением права занимать должности, связанные с материальной ответственностью, сроком на 2 года. Подсудимому Моисееву — в виде 3-х лет лишения свободы с отбыванием наказания в ИТК общего режима, с лишением права занимать должности, связанные с материальной ответственностью, сроком на 2 года". Стилистическая модель анализируемого фрагмента аналогична резолютивной части приговора. Это объясняется прежде всего тем, что их юридические характеристики во многом сходны (о стилистической модели приговоров см.: Губаева Т.В., 1984). Приговор и часть речи судебного оратора с рекомендациями о мере наказания подводят итоги: приговор — итог судебного разбирательства, рекомендации о мере наказания — юридический концепт всей речи; они содержат четкую мотивировку выводов, дают юридическую квалификацию деяния с учетом разнородности аудитории, в них используются языковые средства, рассчитанные на восприятие текстов со слуха. Они строятся строго по модели официально-делового стиля, относятся к информативному речевому регистру с предметной рематической доминантой. Текст организован линейной тематической последовательностью. Этот МТ предназначен, в первую очередь, профессиональной части аудитории, поэтому в нем встречаются элементы специального словоупотребления (меру наказания определить путем поглощения менее строгого наказания более строгим; ИТК, УК); клишированные сочетания (окончательная мера наказания, общий режим, лишение свободы, материальная ответственность). Рекомендации о мере наказания персонифицированы, конкретны, однозначны (... лишить их свободы: Штибена — на 5 лет; Скрипку — на 4 года и т.д.). Концепт в речи адвоката может содержать элементы альтернативы: "Предельно, в чем можно обвинить Ивана Долмацкого, причем со смягчающими обстоятельствами, это в убийстве при превышении пределов необходимой обороны, то есть по ст. 105 Уголовного Кодекса. Предложенная квалификация не требует обязательного лишения свободы. Если вы учтете все особенности обстановки, при которой Долмацкому пришлось защищать себя и брата, но не найдете возможным согласиться с его объяснениями о необходимой обороне, то, даже признав превышение ее законных пределов, я надеюсь, что вы не станете лишать Долмацкого свободы". Смысловая альтернативность фиксируется в лингвистических формантах (условная конструкция с формантом если; модусные компоненты: я надеюсь) — сравните с информативными формами в значении долженствования в речи прокурора (признать виновными, лишить свободы, приговорить). 2.6. Функционально-стилистическая характеристика факультативных микротекстов в структуре публичной судебной речи. Факультативные микротексты в макроструктуре публичной судебной речи выполняют функцию своеобразных метатекстовых единиц, которые выпадают из общей реферативной линии изложения и выступают в качестве дополнительных аргументаторов или актуализаторов, способствующих осуществлению частичных целей оратора. Тематическое содержание факультативных МТ разнообразно, индивидуально и не устанавливается законодателем. Факультативные микротексты, в отличие от облигаторных, не закреплены за конкретными композиционными частями публичной судебной речи (кроме МТ — оценка общественной тяжести деяния, который обычно бывает в заключении). При всем многообразии этих МТ представляется возможным выделить следующие тематические группы: 1) МТ, воспроизводящие речь подсудимого, потерпевшего или свидетелей; 2) loci communes (общие места); 3) тексты законов, актов судебных экспертиз, протоколов следственных действий, характеристик с места работы (учебы) подсудимого (потерпевшего), тексты из специальной юридической литературы; 4) тексты из документов органов власти и управления; 5) тексты из общественно-политических газет и журналов; 6) тексты из художественной литературы; 7) отдельные небольшие цитаты; 8) МТ оценка общественной тяжести деяния. МТ, воспроизводящие речь подсудимого, потерпевшего или свидетелей. Эти МТ употребляются для передачи точной фактической информации из показаний на судебном следствии и для речевой характеристики говорящего. Адвокат в своей речи, анализируя причины, толкнувшие подсудимого на убийство, приводит его показания на судебном следствии, где он описывает свои переживания: Однажды... / выпивая / он стал припоминать мне тот случай / все они шлюхи / и твоя сказал что жена в том числе / сказал / что как-нибудь расскажет про Светлану // После этого я очень волновался / в душе что-то происходило / я мучился / я очень любил свою жену / и стал все больше думать про тот случай // ... и здесь Новиков / снова / стал рассказывать как встречался с моей женой I совершал половой акт / встречался в гостинице "Татарстан" // Все это сильно ранило мою душу / я не знал что делать // Я мучился / на работе стал прогуливать / к сессии не смог подготовиться // Адвокат анализирует показания свидетелей, подчеркивая при этом, что на предварительном следствии были допущены процессуальные ошибки, связанные с силовыми методами ведения допроса. Адвокат моделирует речь свидетеля: Я вообще перепугался / мне показали показания Демина и сказали / хочешь присоединиться к Кускову и Халитову / сейчас пойдешь // Следователь сказал / что хочешь сесть за недонесение / такого слова / убить / я следователю не говорил // Судебный оратор излагает фактические обстоятельства дела, рассматривает поведение потерпевшего, спровоцировавшее преступление: "Чолкун продолжает действовать. Дойдя до порога своего дома, куда его ведут жена и Правчак, он вырывается из рук и бежит по направлению дома Гальского, встречает Гальского на дороге возле ветпункта и кричит: "Теперь я из тебя сделаю мясо! "... Нападение с ножом — дело реальное и серьезное. Это понимает жена Чолкуна, которая кричит Гальскому: "Убегай, Петр, или тебя муж зарежет! " Общие места (loci communes). Общие места используются с целью эмоционального усиления тезисов, рассматриваемых судебным оратором. Этот МТ может быть в любой композиционной части публичной судебной речи. В общие места входят и рассуждения о гуманизме, о значении законов, государства, о любви и честности и т.п. Правильно найденное и уместно употребленное общее место является большой удачей оратора. "Понятно, — писал А.Г.Тимофеев, — что такие общие места, мастерски написанные и продуманные, составляют в связи с относящимися к ним обстоятельствами дела как бы самостоятельный аргумент, они поддерживают, придают достоверность отдельным частным утверждениям, обосновывают вывод" (Тимофеев А.Г., 1900, с.8). Приведем пример из речи адвоката А.П.Копейченко в защиту А.Я.Мороза: "Жизнь человеческая священна. Трижды священна жизнь людей, беззаветно отдающих все свои силы созданию совершенного человеческого общества... Наш закон охраняет человека от любого посягательства на его жизнь и здоровье, на его честь и свободу. является тягчайшим Убийство, умышленное лишение жизни преступлением, глубоко чуждым моральным устоям наших людей. Закон требует, чтобы обвинение гражданина в совершении преступления было основано на бесспорных доказательствах, чтобы не было судебных ошибок, чтобы никто не был осужден за преступление, которое он не совершал". Использование общего места в данном случае представляется удачным. Подзащитный А.Я.Мороз обвинялся в убийстве на основании лишь косвенных улик. Прокурор строил свою речь в эмоциональном ключе, пересказывая детали зверского убийства, рассуждал о неприкосновенности человеческой жизни, имея в виду прежде всего убитую. Адвокат в своей речи расширил тезис обвинения неприкосновенна жизнь любого гражданина и подсудимого в том числе, нельзя на основании косвенных улик обвинить человека в убийстве. Убийство чуждо члену нашего общества, противоречит его моральному облику. Прокурор начал свою речь по обвинению группы лиц в хищении государственного имущества с рассуждения о задачах, стоящих перед государством: "Товарищи судьи! Важнейшая задача нашего государства состоит в том, чтобы целесообразно использовать народно-хозяйственные ресурсы страны на благо нашего народа. Мы должны решительно бороться с нерадивостью, расточительством, небрежным отношением к народному добру и особенно сурово карать всех тех, кто посягает на государственную собственность". Адвокат в связи с рассмотрением дела об убийстве размышляет об убийстве как социальном явлении: "Как это ни печально, но убийства еще случаются в нашем обществе, обществе, на знамени которого написано: "Все во имя человека, все для блага человека!" Человек будущего общества это всесторонне и гармонически развитая личность, сочетающая в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство. Но в настоящем мы этого еще не достигли, отдельные личности еще пытаются поставить себя над законом, нарушая его". Эти микротексты составлены заранее, адресованы всей судебной аудитории, в них практически отсутствуют элементы разговорной речи; доминирует публицистический стиль кодифицированного литературного языка. Тексты законов, актов судебных экспертиз, протоколов следственных действий, характеристик с места работы (учебы) подсудимого (потерпевшего), из специальной юридической литературы. Эта группа текстов относится к воспроизводимым текстам, они зачитываются в зале судебного заседания для иллюстрации, аргументации того или иного положения из речи оратора. Их стилистическая модель эксплицирует соответствующий тип правового документа письменного КЛЯ или соответствующего текста научного стиля. Приведем примеры: "Подсудимая Иванова не отрицает, что она в период с 18.09 по 20.02.77 гг. приписала в инвентаризационной ведомости несуществующих товаров на сумму 1600 рублей. Вот данные эксперта: "приписки за период с 20.06.77 года по 20.07.77 года были на сумму 1600 рублей; с 25.12.77 года по 24.06. 78 года — на сумму 1600 рублей; с 24.06.78 года по 26.11.78 года — на сумму 1200 рублей; с 26.11.78 по 27.04.79 года — на сумму 700 рублей; с 27.04.79 года по 25.09.79 года — на сумму 800 рублей; с 25.09.79 года по 15.01. года — на сумму 500 рублей ". "Имеются ли в данном деле необходимые признаки организованной группы? Нет, не имеются! В связи с этим необходимо напомнить об одном руководящем указании, которое имеется в постановлении Пленума Верховного Суда о судебной практике по применению Указа "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества". Там прямо сказано: "Нередко суды расширительно применяют статьи 2 и 4 Указа "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества", квалифицируя как хищение, совершенное организованной группой (шайкой), всякое совместное хищение двумя или более лицами, хотя совместное участие в хищении носило случайный характер. Такое понимание организованной группы (шайки) приводит на практике к необоснованному осуждению по статьям 2 и 4 Указа". Тексты из документов органов власти и управления. Эта группа МТ относится к воспроизводимым текстам, их стилистическая модель эксплицирует соответствующую письменную модель кодифицированного литературного языка. Приведем примеры: Товарищи судьи! Я позволю себе процитировать отрывок из Постановления Съезда народных депутатов где сказано / что высшей целью экономической стратегии был и остается неуклонный подъем материального / и культурного уровня жизни народа // Реализация, этой цели в предстоящем периоде требует ускорения социальноэкономического развития / всемерной интенсификации / и повышения эффективности производства на базе научно-технического прогресса // И особенно прискорбно / товарищи судьи / что в то время когда страна возлагает большие надежды на нашу творческую техническую интеллигенцию I подсудимый Сидоренко / инженер Сидоренко / организовал преступную группу лиц / деятельность которых была направлена на хищение государственной собственности // "Товарищи судьи! Право на личную собственность граждан охраняется законом и гарантировано Конституцией, где сказано: "Основу личной собственности граждан составляют трудовые доходы... Личная собственность граждан и право ее наследования охраняются государством". В обществе, где труд есть основа существования всех и каждого, — преступление против собственности, то есть против воплощения этого труда, должны сурово пресекаться — ведь безнаказанность в подобных случаях ведет к появлению у виновных привычки вести паразитический образ жизни". Тексты из газет и журналов. Эти МТ также относятся к воспроизводимым текстам, строятся по модели публицистического стиля письменного КЛЯ. Их цель — эмоциональное усиление, подкрепление тезисов, выдвинутых судебным оратором. Приведем примеры: "Заканчивая свою речь, я хотел бы привести хорошие слова нашей печати ("Литературная газета" от 21-го ноября этого года). Мне кажется, что лучше не скажешь: "Осторожно, бережно заглядывать в душу — этим большим человеческим талантом должен обладать каждый судья. Опасность, предостерегающая судью на его почетном поприще, — это равнодушие. Если после разбора тысячи дел, внешне схожих, к тысяче первому судья подходит с готовым трафаретом — значит, появилось равнодушие. Формализм и равнодушие недопустимы во всей судебной деятельности. Закон, определяя общий принцип решения вопросов, оставляет за судом и право и обязанность с позиций этого единого принципа разобраться в конкретных обстоятельствах дела и решать каждое из дел в согласии с его конкретными обстоятельствами. Единственно, что закон запрещает СУДУ” — быть формальным, равнодушным в подходе к человеческой судьбе. Я верю, что по этому делу суд вынесет правильный и справедливый приговор". "В журнале "Новый мир" были опубликованы незаслуженно забытые "Записки судьи" Шалагинова. Замечательно поэтично сумел автор сказать о нашем суде. Он сравнивает судью с шагающим по лесу лесоводом, влюбленным в жизнь, в лес, в каждое деревце. Ничто не ускользнет от его проницательного взгляда. Вот старый, трухлявый пень, который надо выкорчевать, здесь сухая ветка, которая калечит дерево, вон сорняки, от которых надо освободить молодую поросль, закрывающие над ней чистое, ясное небо. А вот, говорит он, "пошатнувшееся деревце". Оно требует твердой участливой руки — надо поставить подпорку, присыпать свежей землей оголившиеся корни..." "Пошатнувшееся деревце", требующее "твердой участливой руки"... Не нахожу более выразительных слов, которыми можно было бы определить задачи правосудия в этом деле". Тексты из художественной литературы. Отрывки из текстов художественной литературы, как правило, пересказываются судебным оратором. Литературная параллель привлекается в качестве средства оценки доказательств и фактов рассматриваемого дела: "Вы, конечно, помните сцену, когда предприимчивый делец и плут Чичиков приезжает к Собакевичу и осторожно, издалека заводит разговор о продаже ему несуществующих ревизских душ. Прижимистый Собакевич, быстро смекнувший, что покупщик, верно, должен здесь иметь какую-то выгоду, заламывает баснословную цену — по 100 рублей за душу. Чичиков ошеломлен, он пытается вразумить своего собеседника: "Ведь это же не люди... души - то самые давно уже умерли, остался один неосязаемый чувствами звук". Да простят мне авторы обвинительного заключения: созданная игрой их воображения "неучтенная вакуумная установка", якобы похищенная Турковскими совместно с Львовым, - это не более чем "неосязаемый чувствами звук, просто фу-фу". Отдельные небольшие цитаты. В речах судебных ораторов наиболее часто цитируются классики, теоретики ораторского искусства, писатели, афоризмы, пословицы. Отдельные цитаты используются в качестве дополнительных аргументаторов основных тезисов судебного оратора в каждом конкретном микротексте. Приведем примеры цитации: "Истина одна, заблуждений много", — говорил Платон. На вас, товарищи судьи, лежит ответственная задача — отыскать истину в этом кошмарном преступлении". "Кто может сомневаться в том, что домашние Ани и школьные ее воспитатели желали ей добра и стремились привить ей только хорошее? И, вероятно, в этом стремлении всячески старались они оградить ее от соблазнов, дурного влияния, забывая мудрые слова Макаренко: "Не оберегать человека от дурного влияния, а учить его сопротивляться". "Общеизвестно, что в нашем государстве вся жизнь проникнута верой в человека, в его созидательную силу, способность к вдохновенному труду. У нас стали крылатым выражением прекрасные слова Горького: "Человек — это звучит гордо". "Товарищи судьи! Из далеких времен идет пословица: "Пьяному море по колено". Она оправдала себя и в деле, которое рассматривается сегодня. В человеке, мозг которого затуманен алкоголем, просыпаются звериные чувства, человеческие же отходят на второй план. Забывается любовь, привязанность, доброта". Микротекст "оценка общественной тяжести деяния". Этот микротекст закреплен за заключительной частью публичной судебной речи непосредственно перед рекомендациями о мере наказания. Его цель — способствовать обоснованию предложений о мере наказания. МТ, как правило, строится по модели публицистического стиля. В качестве примера приведем выдержку из речи адвокат, выступившего в защиту К., обвинявшегося в покушении на убийство своей жены на почве ревности. "...Прокурор предлагает для К. лишение свободы сроком на 3 года. Начав свою речь с суровых и гневных слов осуждения К., сказав вначале о том, что его преступление заслуживает самой суровой кары, прокурор, однако, в своей речи оказался под властью столь нам всем понятных в этом деле простых человеческих чувств, Он говорил нам о тяжелой семейной ситуации, о душевных переживаниях К. Мне немного остается к этому добавить... Вчера жена К. сказала вам, что она сама во всем виновата, рассказала, что сейчас она, муж и ребенок живут все вместе у матери К., вместе воспитывают ребенка и она считает себя счастливой. Нужно ли, товарищи судьи, разрушать это человеческое счастье? Нужно ли вновь оставлять эту молодую легкомысленную женщину с ребенком одну, подвергать ее всяческим случайностям? Нужно ли К. — человека, который так много перестрадал от сознания всей тяжести совершенного им поступка, к счастью, не повлекшего за собой тяжелых последствий, отрывать от вновь приобретенного им счастья и семьи? Я прошу об одном: не подвергать К. лишению свободы". Фрагмент из речи прокурора: "Переходя к вопросу о мере наказания, считаю необходимым сказать несколько слов об общественной тяжести содеянного: избиение потерпевшего Логинова было совершено в общественном месте, недалеко от школы, сопровождалось исключительным цинизмом, особой жестокостью, исключительной дерзостью. Преступление сопровождалось хулиганскими действиями и в адрес окружающих, оно было совершено в состоянии сильного алкогольного опьянения. С учетом вышесказанного, а также принимая во внимание крайне отрицательную характеристику, данную подсудимому Егорову командованием воинской части, в которой он служил, прошу суд определить подсудимому Егорову меру наказания в виде лишения свободы сроке? на пять лет с содержанием в колонии строгого режима". Выводы 1. Макроструктура публичной судебной речи формируется набором облигаторных и факультативных микротекстов, объединенных комплексной целевой установкой оратора. 2. Комплексная целевая установка в публичной судебной речи последовательно реализуется через частичные цели более низкого уровня, которые по отношению к комплексной цели могут рассматриваться как промежуточные средства. 3. Облигаторные и факультативные микротексты отражают конкретную микротему и реализуют частичную целевую установку. 4. К облигаторным микротекстам публичной судебной речи относятся: — общественно-политическая оценка деяния; — изложение фактических обстоятельств дела; — анализ и оценка собранных по делу и исследованных в суде доказательств; — характеристика личности подсудимого и потерпевшего; — анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления; — обоснование квалификации преступления; — рекомендации о мере наказания. 5. Микротексты "общественно-политическая оценка деяния" "характеристика личности подсудимого и потерпевшего", "анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления" строятся по модели публицистического стиля и, как правило, относятся к информативно-логическому речевому регистру. Микротексты "изложение фактических обстоятельств дела", "обоснование квалификации преступления", "рекомендации о мере наказания" строятся по модели официально-делового стиля и относятся к информативно-логическому речевому регистру. Микротекст "анализ и оценка собранных по делу и исследованных в суде доказательств", как правило, органично сочетает элементы публицистического и официально-делового стиля. 6. К факультативным микротекстам публичной судебной речи относятся: — микротексты, воспроизводящие речь потерпевшего, подсудимого или свидетелей; — loci communes (общие места); — тексты законов, актов судебных экспертиз, протоколов следственных действий, характеристик с места работы (учебы) подсудимого (потерпевшего), тексты из специальной юридической литературы; — тексты из документов органов власти и управления; — тексты из газет и журналов; — тексты из художественной литературы; — отдельные небольшие цитаты; — оценка общественной тяжести деяния. Тематическое содержание факультативных микротекстов разнообразно и не устанавливается законодателем. Факультативные микротексты выполняют функцию своеобразных метатекстовых структур, выступающих в качестве актуализаторов целевых установок оратора. 7. В публичной судебной речи представлена содержательнофактуальная и содержательно-концептуальная информация. Содержательно-фактуальная информация передается через коммуникативные типы речи (повествование, описание, рассуждение), чередование и взаимодействие которых зависят от темы и целевой установки судебного оратора. Содержательно-концептуальная информация выражается имплицитно через содержательно-фактуальную и эксплицитно - в рекомендациях о мере наказания. 8. Выбор стилистической модели публичной судебной речи и коммуникативного типа определяется темой, ролевой функцией и прагматической интенцией судебного оратора. Глава 3 ЭЛЕМЕНТЫ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ В СТРУКТУРЕ ПУБЛИЧНОЙ СУДЕБНОЙ РЕЧИ 3.1. Разговорная речь как языковая система Русский литературный язык существует в двух разновидностях: кодифицированный литературный язык (КЛЯ) в устной и письменной форме и разговорная речь (РР). Термином "разговорная речь" обозначается не процесс, не акт речи, а "особая языковая система, которая имеет специфический набор языковых единиц и" специфические законы их функционирования" (СМ.: Русская разговорная речь, 1973, с.25). Мы отдаем себе отчет в том, что термин "разговорная речь" не отвечает требованиям строгой терминологической разграниченности, нарушая четкость соотнесения названий двух разновидностей литературного языка КЛЯ/РР. Но мы сохраняем в силу традиции распространенный термин "разговорная речь" (точнее был бы термин "разговорный язык" — об этом см.: Земская Е.А., 1987). "Разговорная речь и кодифицированный литературный язык — это различные языковые системы, функционирующие в одном и том же коллективе... Представляя собой две системы внутри литературного языка, они близки на одних участках системы и далеки на других" (См.: Русская разговорная речь, 1973, с.21). Принятое противопоставление КЛЯ и РР по признаку нормированный/ненормированный представляется не совсем верным, так как и РР имеет свои системы норм, регламентирующие типичное, допустимое и неупотребительное, нетерпимое; более верным для современного состояния изученности этих двух языковых систем является противопоставление кодифицированный/некодифицированный, что тоже в известной мере условно, так как в настоящее время уже наметилась тенденция к определенной кодификации норм РР (работа группы сотрудников Сектора современного русского языка Института русского языка АН РФ, возглавляемая Земской Е.А.). Употребление разговорной речи и кодифицированного литературного языка определяется экстралингвистическими условиями. РР используется в условиях неподготовленного общения при непосредственном участии говорящих в речевом акте. Непринужденность общения создается тремя компонентами внеязыковой ситуации (Земская Е.А., 1987, с.6): 1. У говорящих отсутствует установка на сообщение, имеющее официальный характер. 2. Отношения между говорящими неофициальные. 3. В ситуации речи нет элементов, нарушающих неофициальность общения (присутствие посторонних лиц, магнитофон для записи речи и т.п.). То есть Е.А.Земская выдвигает в качестве важнейшего признака РР неофициальность, выделяя при этом как наиболее значимые параметры "установку", "отношения", "обстановку". Ю.М.Скребнев полагает, что характер отношения между коммуникантами, их соотносительные статусы сами по себе не предопределяют используемого типа речи, часто "решающим оказывается не параметр социально-ролевых отношений, а параметр стилистической установки", а признак "неподготовленность" является ингерентным (Скребнев Ю.М„ 1987, с.154). Выдвигая в качестве релевантного признака РР неподготовленность, Е.А.Земская уточняет свое понимание термина: "Термины "неподготовленность" и "спонтанность" с нашей точки зрения целесообразно разграничивать и называть спонтанной речь, возникающую без воздействия извне, без внешних импульсов" (Земская Е.А., 1988, с. 8). Таким образом, не является спонтанной речь ученика на уроке или экзамене так же, как и другие виды вынужденной речи, но устная форма привносит в практически любую устную речь элемент импровизации, некоторой "неподготовленности". Кроме доминантных признаков, определяющих выбор РР, выделяются и другие, влияющие на строение разговорной речи: число говорящих, что определяет жанр РР, условия осуществления речевого акта (контактные, дистантные), опора на конситуацию, общность апперцепционной базы говорящих, устность. Е.А.Земская подчеркивает, что не всякая речь, протекающая в устной форме, есть речь разговорная. Вся сфера массовой коммуникации, вся область использования публичной ораторской речи обслуживается кодифицированным литературным языком. Как показало наше исследование, в основе публичной судебной речи лежит кодифицированный литературный язык, но элементы разговорной речи встречаются на всех уровнях: в лексике, морфологии и синтаксисе. Появление элементов РР в структуре УПСР может быть вызвано следующими причинами: прагматической "установкой" оратора на разговорность и некоторой речевой спонтанностью при общей смысловой подготовленности. Не совсем верным представляется выделение Е.А.Земской в качестве признака РР ее "неофициальности". Анализ конкретного языкового материала показывает наличие элементов разговорной речи и в официальной обстановке, в частности, на судебном процессе, где официальность манифестируется: каждый говорящий имеет определенный официальный статус — судья, прокурор, адвокат, свидетель и т.п., речь подробно фиксируется в протоколе судебного заседания. (Мысль о том, что элементы РР довольно часто встречаются в официальных устных коммуникациях, подтверждается и другими исследователями: Минеева С.А., 1975; Носенко Э.Л., 1979; Соловьев Н.В., 1977; Табурокова В.М., 1977; Шевченко Н.В., 1983.) 3.2. Элементы разговорной речи в лексике публичной судебной речи Лексика разговорной речи существенно отличается от лексики кодифицированного литературного языка. В ней иное, по сравнению с КЛЯ, соотношение модальных/немодальных единиц, иное соотношение единиц, определенных/неопределенных, номинативных/указательных; одинаковые смыслы по-разному реализуются в РР и КЛЯ; перифрастические возможности РР значительно шире, чем в КЛЯ. Основное лексическое своеобразие разговорной речи содержится в модальных словах и разнообразной оценочной лексике. Основное семантическое своеобразие разговорной лексики состоит в универсальности значений слов по сравнению со специализированностью значений слов в КЛЯ. Многие слова и элементы значений слов приобретают в РР дополнительную экспрессивную окраску; нейтральные в стилистическом отношении значения КЛЯ получают в РР высокую степень интенсивности свойства и становятся оценочными. Изменение обычной сочетаемости слов в РР ведет к образованию разнообразных ситуативных значений слова и появлению в семантической структуре слова новых сем. (О специфике лексики РР см.: Русская разговорная Речь, 1983. — С.142-172.) Исследователи также отмечают широту тематического диапазона разговорной речи: “В настоящее время в связи с коренными изменениями общественного уклада... сферы действия разговорной речи сдвинулись. Чисто бытовое (семейное, домашнее, дружеское) общение, производственное и профессиональное взаимопроникают. Закономерностью, а не исключением становится сочетание профессионально-деловой тематики и домашних, интимных условий говорения; также наоборот: бытовая тематика говорения обычна в кругу людей, связанных с общим делом: именно в этом кругу теперь обычно устанавливаются дружеские отношения, располагающие к общению на темы, выходящие за пределы производственных. Таким образом, тематические рамки (если вообще можно о них говорить в применении к. разговорной речи) значительно расширяются, становятся гораздо более зыбкими и неопределенными, чем рамки "бытовой речи"” (Винокур Т.Г., 1968, с.18). В разговорной речи встречаются и профессионализмы, и слова-термины, и высокая книжная лексика, но частота использования таких слов в РР, конечно же” не характеризует специфику организации лексической системы РР. Разговорная речь осуществляется в двух тональностях — серьезной и шутливой. В разговорной речи с установкой на языковую игру может быть употреблено почти все — от элементов возвышенных до единиц, нарушающих нормы литературного языка, в качестве своего рода выразительных инкрустаций могут использоваться и слова жаргонного характера. Как показало наше исследование, некоторые элементы лексики разговорной речи характерны и для публичной судебной речи. В РР существуют некоторые специфические тематические группы. К ним относятся так называемые бытовизмы, то есть слова, характерные для разговоров на бытовую тему. Для этой тематики характерны слова типа чайник, нож, расческа, щетка, гребенка. Лексика этой тематической группы довольно часто встречается в УПСР, как правило в главной ее части, в микротексте, посвященном изложению фактических обстоятельств дела: ... на плетне под крышей сарая висела шаль, а на земле валялась гребенка // На крыльце лежал окровавленный нож // Причем в определенных МТ, воссоздающих реальную картину преступления, совершенного в бытовых условиях, бытовизмов даже больше, чем в повседневном бытовом общении, где подобные слова обычно даны в конситуации и заменяются жестом. (Подмечено, что многие бытовые слова имеют очень низкий индекс частоты — при максимальном индексе 400 слово "нож" имеет индекс 10; "чашка" — 10; "тарелка" — 9. Максимальный индекс имеют слова "быть", "я", "этот", "вот", "ну". — См.: 2380 слов, наиболее употребительных в русской разговорной речи. — М., 1968.) Чаще говорят: передайте мне, пожалуйста, указывая жестом на то, что нужно передать. В некоторых микротекстах УПСР на 50-60 словоупотреблений приходится до 20 бытовизмов. Приведем отрывок из речи адвоката: "Чолкун продолжает действовать. Он вбегает к себе в квартиру, берет большой кухонный нож, бежит к дому Козлюка, кричит под окном: "Гальский; выходи!" и когда никто на это не реагирует, бьет ножом по стеклу окна. Так произошло второе нападение Чолкуна, уже нападение с ножом. Нож — это вещь не менее заметная, чем палка. Нож не только заметная, но и опасная вещь, особенно в руках пьяного и разъяренного человека". Еще одной характерной для РР тематической группой слов являются названия денежных знаков, имеющих в РР специфические единицы номинации: две копейки — двушка, три рубля — трешка, трояк и т.п. Эта тематическая группа не характерна для УПСР. Такого рода номинации иногда используются судебными ораторами в качестве иллюстраторов речи потерпевшего, подсудимого или свидетелей, как правило, сопровождаются коррелятами из КЛЯ. Например: На суде свидетель Никонов показал/ что у него не было двушки / двух копеек то есть / и он обратился с просьбой разменять деньги к прохожему // Как убеждал нас тут / на суде / подсудимый Ивлев / стольник не деньги // Стольник / иными словами сто рублей / почти месячная зарплата инженера // В разговорной речи существует значительный пласт семантически опустошенных слов. Их называют словами-заместителями. Особенно часто в этой функции употребляются слова "дело", "штука", "вещь", "история" (нередко они используются при этом в сочетании с местоимениями). Наиболее нейтральные из них ("вещь", "дело") иногда встречаются и в судебной публичной речи: Вот ведь тут какое дело / свидетель Хуснутдинов / показал / что дверь в спальню была закрыта // Иногда встречаются семантически опустошенные "там", "просто", характерные для РР. Из речи адвоката: Они жили вместе / два / там / два-три месяца / и расстались // Явление семантического синкретизма в целом не характерно для УПСР. Однако способность разговорной речи развивать ситуативные значения слов иногда проявляет себя и в судебной публичной речи. "Ситуацией речи "задается" какое-то свойство, качество, "индивидуальность" вещи, а когда надо выразить отсутствие этого качества, то есть семантически противопоставить одно слово другому, в ход идут "всезначащие слова" (См.: Русская разговорная речь, 1973, с.455). Так, в анализируемом нами материале несколько раз встретилось прилагательное "простой", включенное в такие речевые противопоставления: простое убийство — убийство при отягчающих обстоятельствах; простая кража - кража в особо крупных размерах. Слова со "сдвинутой" по сравнению с КЛЯ семантикой в УПСР встречаются лишь как иллюстраторы речи подсудимого или свидетелей. Так, в деле об убийстве обвиняемые предлагали своим знакомым "убрать" профессора. На суде они показали, что под словом "убрать" имелось в виду избить. Из речи прокурора: Подсудимые идут на преступный сговор / предлагая / за деньги / убрать / то есть убить / профессора // Из речи адвоката: Он говорил что речь шла об избиении / или убрать / под словом убрать / он сказал / я / подразумевал избить // Слова жаргонного характера также выступают лишь в функции иллюстраторов. Из речи прокурора: На суде свидетель Фаизов показал / что Мишаков / трепался об убийстве Иванова// Трепался /то есть рассказывал / проговорился// Из речи адвоката: Да / Мишаков по показанию свидетелей / именно трепался / то есть говорил несерьезно / преувеличивал // Номинации разговорной речи не свойственны УПСР. В наших материалах встретились лишь отдельные метонимические номинации: они купили водку в стекляшке (о магазине); обобщающие номинации: пить-есть каждый хочет. Для контрольного анализа нами выбраны две речи прокуроров и две речи адвокатов (15 тыс. 300 слов). Критерием для разграничения лексики явился "Словарь русского языка" С.И.Ожегова (М., 1973) и словарь "2380 слов, наиболее употребительных в русской разговорной речи" (М., 1968). Частотному анализу подвергались знаменательные части речи. Терминологическая лексика Общеупотребительная лексика Разговорная лексика 5 тыс. 100 словоупотреблений 10 тыс. 140 словоупотреблений 60 словоупотреблений Терминологическую лексику УПСР составила: — общеправовая, — общественно-политическая, — узко-специальная, зависящая от темы выступления. 3.3. Элементы разговорной речи в морфологии и словообразовании публичной судебной речи Основное различие между РР и КЛЯ в сфере морфологии состоит не в специфическом наборе единиц, а в специфических функциях ряда грамматических форм, а также в специфическом количественном соотношении грамматических классов слов и словоформ. Кроме того, система морфологии РР отличается от морфологии КЛЯ более ярко выраженными чертами аналитизма; большей регулярностью в образовании ряда словоформ и реализации грамматических значений. (О специфике морфологии РР см.: Русская разговорная речь, 1983. — С.80-141.) Все перечисленные черты разговорной морфологии связаны с РР, с характеристическими особенностями функционирования неподготовленностью и спонтанностью ее протекания. Аналитизму разговорной морфологии способствует активное функционирование в РР многочисленных классов знаменательных слов, не имеющих форм словоизменения. "Кроме наречий, аналитических прилагательных, категории состояния — неизменяемых частей речи, общих для КЛЯ и РР — в РР имеются следующие класса неизменяемых слов: неизменяемые предикативы. выполняющие функции сказуемого личных высказываний, состоящие из двух подклассов (междометно-глагольные слова и предикативы-оценки), релятивы (по иной терминологии), коммуникативы или словапредложения" (См.: Русская разговорная речь, 1983, с.82). УПСР, в отличие от PP. не свойственны ни предикативы, ни релятивы. В наших материалах встретился лишь один раз предикатив оценки: Улики / представленные обвинителем по данному эпизоду / косвенные / так себе улики // Имя существительное. Имя существительное в разговорной речи менее употребительно, чем в других сферах использования языка (Земская Е.А., 1987, с.75). В публичной же речи юристов, как правило, отмечается большой процент существительных (до 30-32 %), особенно много существительных в микротекстах, где дается юридическая квалификация деяния и рекомендации о мере наказания (до 50 %). Именной характер является одной из конститутивных черт юридических текстов; он проявляется, прежде всего, в устойчивых словосочетаниях с отглагольными существительными: вовлечение в преступную деятельность, дача ложных показаний, сокрытие следов преступления и т.п. Именной характер подчеркивается частотными формами составного именного сказуемого: следствие было возбужденно, ни в чем предосудительном замечен не был и т.п. Склонение. Разговорная речь характеризуется специфическим количественным распределением словоформ разных падежей. Для РР характерна высокая употребительность именительного падежа, малая употребительность родительного; не употребителен также творительный падеж со значением субъекта действия. В УПСР практически все функции падежных словоформ совпадают с соответствующими единицами кодифицированного литературного языка. В УПСР можно говорить лишь о намечающейся тенденции к расширению функций именительного падежа в микротекстах, характеризующихся большей спонтанностью, где оратор, в поисках нужного слова, чаще использует именительный падеж: На руке потерпевшего был золотой перстень / перстень печатка // Характерная для РР особая звательная форма, употребляющаяся в функции обращения (типа — Петров! А Петров и т.п.) и отсутствующая в КЛЯ, не встречается в УПСР. Категория числа. Противопоставление РР и КЛЯ обнаруживается и в различиях функций форм числа существительных. РР характеризуется специфическим функционированием форм числа: единственное экспрессивное, единственное генерализующее, множественное экспрессивное, множественное привычное. Из перечисленных форм в наших материалах встретились единичные случаи множественного привычного (ряд существительных, употребительных обычно в формах множественного числа — независимо от того, вдет речь об одном или нескольких реальных людях или предметах): Квартира была пустая / хозяева уехали на праздники // Как показала свидетель Хусаинова / полы в комнате были натерты мастикой // Отмечены отдельные случаи множественного экспрессивного: употребление форм множественного числа существительных в целях выражения неодобрения, порицания: Из показаний свидетелей у вас / товарищи судьи / могло сложиться несколько однобокое представление о жизни подсудимой / муж / мол / все работал а она по театрам бегала // Категория рода. В целях экспрессивности для выражения ласки по отношению к лицам женского пола в РР применяются иногда формы мужского рода. Так, мать говорит дочери: "Ты мой маленький!" В УПСР таких явлений нами не отмечено. В РР значительно больше, чем в КЛЯ, существительных женского рода, обозначающих профессию или должность, коррелятивных мужским: шеф — шефиня, дворник — дворничиха и т.п. В УПСР, как правило, существительные мужского рода — наименования лиц по профессии, по роду занятии—употребляются и по отношению к лицам женского пола. Оппонент по прениям в суде всегда обозначается существительным мужского рода, независимо от половой принадлежности лица (прокурор, но не прокурорша, адвокат, но не адвокатесса). Имя прилагательное. Имя прилагательное в разговорной речи менее употребительно, чем в кодифицированном литературном языке. По подсчетам Э.А.Столяровой, в непринужденной речи на 1000 слов приходится всего 39 прилагательных (Столярова Э.А., 1972). В УПСР процент прилагательных сравнительно высок. Довольно много кратких прилагательных, носящих императивный характер, типа: должен, обязан, подсуден, ответственен. Специфический класс отсубъектных прилагательных с суффиксами -ов, -ин (отцов, тетин), характерный для РР, почти не встречается в УПСР. В РР широко употребительны вариативные формы сравнительной степени на -ей: скорей, быстрей, веселей. Единичные случаи употребления этих вариативных форм зафиксированы в УПСР. Местоимения. Местоимения в разговорной речи гораздо более частотны, чем в кодифицированном языке. Это объясняется рядом причин: опера РР на конситуацию; контактоустанавливающая функция; экспрессивная функция, функция грамматического оформителя; местоимения, выступающие в роли заполнителя пустот (Столярова Э.А., 1972). В УПСР местоимения широко употребляются в контактоустанавливающей функции в качестве одного из приемов адресации: Товарищи судьи! Вы убедились в том / что мой подзащитный невиновен / мы ждем оправдательного решения! Товарищи судьи / мы с вами в течение часа были свидетелями событий / странных / нетипичных для нашей действительности // В УПСР, как и в РР, встречаются избыточные местоимения, как правило, в спонтанных частях изложения: Доцент Нигунаев / или Ничучаев / не знаю как там правильно/ он говорит / что к сожалению / он был болен и превратился в хронического алкоголика // Вы слышали / товарищи судьи / что Сулейманов в суде говорил что такие же показания / вот как он давал в суде / что он не помнит все эти моменты убийства / он точно также / он говорит / давал и следователю // В некоторых случаях плеонастическое местоимение выполняет функцию актуализатора предшествующего существительного: Верный муж / любящий отец / он всегда характеризовался только с положительной стороны // Такое плеонастическое употребление местоимений характерно и для КЛЯ. Встретились отдельные случаи употребления местоимений в экспрессивной функции: На первый взгляд кажется странным / чтобы человек занимающий такое положение / находящийся на такой/ высокой ступени социальной иерархии / занимался гнусным шантажом // В данном примере местоимение "такой" выполняет не только замещающую, но и характеризующую функцию. Местоимения "некогда", "некий", "некто", несвойственные РР, практически отсутствуют и в УПСР. Форма родительного падежа единственного числа местоимения "она" с предлогом "у": "у ней", довольно часто встречающаяся в РР, не характерна для УПСР. В УПСР употребляется форма, свойственная КЛЯ, — "у нее". Глагол. "Парадигма глагола в РР включает лишь спрягаемые формы, инфинитив и краткие страдательные причастия прошедшего времени. Причастия действительного залога и страдательные причастия настоящего времени в ней отсутствуют. РР не свойственны деепричастные обороты и пассивные конструкции" (См.: Русская разговорная речь, 1983, с.116). В УПСР парадигма глагола гораздо разнообразнее, чем в РР. В УПСР употребляются все значения форм времени глагола и все отглагольные формы. В публичной судебной речи много субстантивированных причастий: подсудимый, потерпевший, пострадавший, часто используются устойчивые словосочетания с причастными и деепричастными оборотами: гражданин, проживающий...; предъявляющий в удостоверение своей личности паспорт...; принимая во внимание и руководствуясь... и т.п. В микротекстах, где дается юридическая квалификация деяния и рекомендации о мере наказания, часто употребляется инфинитив для выражения императивности: Для применения данного пункта необходимо установить / что виновным совершены два убийства / в разное время // С учетом этого подсудимому Сулейманову / прошу определить наказание по статье 77— и 102—и пункт "а" У К РФ 10 лет лишения свободы // В этих же микротекстах наблюдается использование глагольных форм с ослаблением значения лица, что связано, прежде всего, с неличным характером официально-делового стиля, характерного для этих микротекстов: Истцу Хабибуллину причинен материальный ущерб в 'размере десяти тысяч рублей II Как известно 1 потерпевшему были нанесены тяжелые телесные повреждения II Специфический суффикс -ану (сказануть, трепануть), использующийся в РР для выражения значения однократности действия, не характерен для УПСР. Свойственное РР употребление прошедшего времени глагола совершенного вида в значении настоящего времени не характерно для УПСР. Служебные слова. Как известно, в состав служебных слов (незнаменательная лексика) входят три класса слов: предлоги, союзы и частицы. Предлоги Предлоги в разговорной речи малоупотребительны, так как в ней мало слов, которые должны сопровождать предлог, то есть имен существительных. Для РР наиболее характерны непроизводные предлоги (из, с, до, для, по). В УПСР предлогов значительно больше и классификация их разнообразна. В микротекстах, где дается изложение фактических обстоятельств дела, доминируют непроизводные предлоги (после, из, с, к, по, в, на). В микротекстах, отражающих юридическую квалификацию деяния и рекомендации о мере наказания, много производных именных предлогов: ввиду, в течение, в целях, в соответствии. Встречаются и наречные и отглагольные предлоги: вместо, кроме, около, благодаря, исключая, несмотря на: В соответствии со статьей сороковой / УК РФ / прошу определить окончательное наказание Хусаинову в виде десяти лет лишения свободы. // Ввиду того / что у моего подзащитного на иждивении находятся трое малолетних детей / прошу суд о максимальном снисхождении // На предварительном следствии действия подсудимых квалифицированы верно / исключая пункт "е" статьи 146-й / грабеж / разбойное нападение // Благодаря тщательному изучению моральной стороны личности потерпевшего / я считаю что и было-то раскрыто данное преступление II Союзы. Союзы тоже не относятся к числу слов, широко распространенных в разговорной речи. Набор союзов, употребительных в РР, не разнообразен: и, а, но, да, потому что, когда, если, как. С помощью этих союзов можно выразить все основные виды синтаксических отношений. Некоторые союзы, употребительные в КЛЯ, не свойственны разговорной речи (ибо, не только, но и, тогда как и др.). Имеются союзы, специфичные для разговорной речи: пока — с временным значением, раз — с условным (См.: Русская разговорная речь, 1983, с. 113-114). В УПСР союзы более частотны, чем в РР. В УПСР представлены и простые и составные союзы: Подходит к концу наш многотрудный и многодневный процесс // Многое / что зависело от суда и / сторон / что находилось в пределах сил / и / возможностей / процесса и сторон было осуществлено // Здесь важен не только учет фактических обстоятельств дела / но и анализ психологического состояния моего подзащитного // Я верю / товарищи судьи / что ваш приговор не будет слишком суров / ибо мой подзащитный раскаялся / u вы в этом убедились сами // Союзы, специфичные для разговорной речи: пока — с временным значением, раз — с условным встречаются и в УПСР: Пока потерпевший был в бессознательном состоянии / Сидорчук осматривал квартиру // Раз Хамидуллин решил обратиться за помощью к Фаизову / значит он ему полностью доверял // Частицы. Частицы в разговорной речи обладают самой высокой частотностью из всех незнаменательных слов (Земская Е.А., -1987, с.91). Одной из основных причин частого употребления частиц является неподготовленность РР. Частицы нередко используются в качестве средства, помогающего говорящему строить свою речь, заполнять паузы, необходимые для обдумывания, поиска нужного слова. В этой же функции довольно часто используются частицы и в УПСР, как правило, в спонтанных микротекстах. Наряду с частицами в этой же функции очень часто используются всякого рода вставные словечки (типа э-э, м-м), слова-заменители (типа так сказать вообщем, значит): К сожалению оно длительное время оставалось нераскрытым / причиной тому / э-э / ложные показания ряда свидетелей / забывших о своем гражданском долге / тем самым ввели / э-э / следствие в заблуждение // ... там из материалов дела / усматривается / что у Новикова была / такая привычка / э-м / быть в интимных / близких отношениях с женщинами / и все это одновременно записывать на кассету / затем чтобы впоследствии шантажировать этим // Мне бы не хотелось / товарищи судьи 1 останавливаться здесь подробно / на интимных / ну что-ли / потаенных деталях этого дела// Я вот что хочу вам / так сказать / напомнить / товарищи судьи / мой подзащитный написал явку с повинной / и этим значительно / помог следствию // Но / он / врач / будучи врачом / который призван / оказывать помощь людям / он / э-э / ради удовлетворения своих низменных потребностей / вообщем не постоял ни перед чем // Специфически разговорной является частица "вот", отличающаяся в РР полифункциональностью. В УПСР частица "вот" тоже распространена. В наших материалах встретилось "вот": 1) указательное: И ведь / в последствии, вот здесь/... ведь она говорила.../ / Вот тут о Гараевой были не очень-то лестные отзывы / товарищи судьи / а ведь она является его жертвой// 2) ограничительно-выделительное (синоним — только): К сожалению вот в суде мы не смогли об этом послушать / поскольку наше ходатайство о вызове дополнительных свидетелей было отклонено // 3) "вот", употребляющееся при обобщении содержания высказываний: На предварительном следствии и в суде были тщательно проанализированы все обстоятельства данного дела/ вот это-то и способствовало раскрытию преступления // Вот и все / что нам известно из показаний свидетелей // Частица "ни", свойственная и КЛЯ и РР, довольно часто встречается и в УПСР в конструкциях эмоционального усиления: Он убил человека / а дома / ни словом / ни жестом / ни взглядом не выдал себя // Частицы "же", "даже", "только", "еще", характерные и для КЛЯ и для РР, в РР имеют дополнительные специфические функции. Частицы "даже", "только" употребляются с целью подчеркивания состояния субъекта и в значении экспрессивного выделения. В этих же функциях они могут использоваться и в УПСР: ... профессор Менделевич / который является по роду своей деятельности психиатром / он прямо сказал / сейчас я просто дословно даже прочту его показания// Он был хронический алкоголик / и с кем только она ни советовалась / и к кому только ни ходила // Частица ведь, более характерная для КЛЯ, чем для РР, часто встречается в УПСР в функции эмоционально-экспрессивного актуализатора: Все это ведь очень важно для того / чтобы понять его психологию поведения // Но закон ведь не всегда и состояние фрустрации и состояние аффекта принимает как смягчающее обстоятельство / закон устанавливает необходимый признак таких эмоциональных состояний вызванных неправомерными действиями потерпевшего // Частица "же" в УПСР имеет актуализирующую функцию, свойственную ей и в КЛЯ и в РР: Но где же те неоспоримые доказательства вины моего подзащитного / о которых столько говорило обвинение? Как же он мог забыть эти бессонные ночи / эти страшные долгие дни!? Сочетания "как же", "надо же" в значении реплики — реакции, характерные для РР (А: Ты не забудешь? Б: Как же!), не употребляются в УПСР. Частица "еще" и в КЛЯ и в РР выражает два основных значения: добавление к имеющемуся и сохранение определенного состояния до какого-то предела во времени; в этих же значениях она употребляем и в УПСР: Товарищи судьи! Я еще надеюсь / я еще верю / что мой подзащитный / сможет / стать настоящим человеком // До какой же степени надо быть наглым / циничным / лицемерным / не отмыв еще по существу со своих рук кровь безвинного человека написать заявление / о своем стремлении быть / э-э / принимать активное участие в перестройке нашего общества // ... но я хочу / товарищи судьи / ограничиться еще лишь двумя документами / где следствие само дает оценку / характеристику личности Новикова // В РР частицы могут выступать как самостоятельные реплики в функции релятивов (ну, прямо и т.п.). В этой функции частицы в УПСР не употребляются. Нами проведен количественный анализ употребления различных частей речи в УПСР. Для количественного анализа делались выборки из разных микротекстов УПСР. Проанализированы 25 обвинительных и 25 защитительных речей. При подсчете имен существительных включались имена существительные нарицательные и собственные, субстантивированные прилагательные, инициальные аббревиатуры. К прилагательным были отнесены все собственно знаменательные прилагательные в атрибутивной и предикативной функции, полные и краткие. Для вычисления количества местоимений подсчитывались дейктические слова всех частей речи: местоимения – существительные, местоимения - прилагательные, наречия, числительные. Для количественного анализа глаголов и глагольных форм подсчитывались все глагольные формы: спрягаемые формы, императив, инфинитив, причастие и деепричастие. К служебным частям речи отнесены предлоги, союзы, частицы. На 1000 словоупотреблений в УПСР в среднем приходится: существительные 320 32 % прилагательные 100 10 % местоимения 110 11 % глаголы и глагольные формы 140 14 % служебные части речи 240 24 % Словообразование играет большую роль в системе разговорной речи, в которой имеются специфические способы словопроизводства, специфические суффиксы и некоторые специфические деривационные значения (Земская Е.А., 1987, с.110). В словообразовании существительных действуют два способа, специфических для РР — универбация и усечение. Под универбацией понимается "способ образования слова на основе словосочетания, при котором в производное слово входит основа лишь одного из членов словосочетания, так что по форме производное соотносится с одним словом, a по смыслу — с целым словосочетанием" (Земская Е.А., 1987, с. 113). В УПСР иногда встречается один из наиболее продуктивных типов универбации — имена существительные женского рода с суффиксом "к (а)", образованные на базе сочетаний "прилагательное + существительное": "Комсомольская правда" — "Комсомолка". В УПСР употребляются лишь общепринятые, наиболее частотные для РР, "узуальные" сокращения. Так, характерное для разговорной речи юристов сокращение "бытовка" (бытовое преступление) никогда не используется в УПСР. Для разговорной речи специфично производство существительных способом усечения. Употребление такого рода существительных не характерно для УПСР. В публичной судебной речи встречаются лишь существительные, конденсирующие семантику словосочетания "прилагательное + существительное": транзисторный приемник — транзистор, декретный отпуск — декрет. Такого рода существительные встречаются и в кодифицированном литературном языке и не являются конститутивной чертой разговорной речи. Индивидуальное словотворчество, синтаксическая деривация, экспрессивное словообразование (при помощи суффиксов — ущ/ий, енн/ый, аст/ый, еньк/ий и т.п.), характерные для РР, не свойственны публичной судебной речи. 3.4. Элементы разговорной речи в синтаксисе публичной судебной речи Для синтаксиса РР очень важны такие ее особенности, как опора на конситуацию и общность апперцепционной базы собеседников. Эти же факторы оказывают существенное влияние и на синтаксис УПСР. Коммуникативная ситуация на судебном процессе в момент произнесения публичной речи слагается из следующих факторов: официальное общение, речь подготовлена, адресат неоднороден (суд и оппонент по прениям приблизительно одинаково с оратором осведомлены относительно предмета речи, остальная судебная аудитория тория почти не осведомлена относительно предмета речи); разнородный состав судебной аудитории — партнера по коммуникации ― οорождает неоднородный состав типизированных синтаксических конструкций: с одной стороны, употребление полипредикативных конструкций с книжными союзами, конструкций со страдательным причастиями прошедшего времени (типа доказательства были представлены суду), большое количество причастных и деепричастных оборотов; с другой стороны — разнообразные контактоустанавливающие средства, направленные на активизацию внимания и восприятия слушателей. Встречаются и отдельные релевантные для РР синтаксические конструкции (конструкции с местоименным удвоением, постпозитивное определение, отдельные перестройки предложении). УПСР и РР сближает сегментированная подача информации. Результаты исследования устной речи показали, что для нее изначально присуще как подавать, так и получать информацию более сегментированно, чем письменной речи, так как продуцирование устной речи и восприятие речи на слух связаны с работой левого полушария, которое характеризуется расчлененностью, сегментированностью мышления и восприятия, в противоположность правому полушарию, которому характерна целостность восприятия и мышления. Зрительное восприятие — чтение, а также создание письменного —зримого текста регулируются работой правого полушария (Об этом см.: Морозова Т.С., 1988, с.189). Оратор, обладающий навыками публичной речи, дает более дробное, чем в письменной речи, членение информации на сегменты. Сегмент в УПСР может быть равен предложению: Многое / что зависело от суда и сторон / было рассмотрено на данном процессе // Мы должны произвести судебное расследование внимательно / какой и беспристрастно / не загадывая получится окончательный результат // Сегмент равен словосочетанию: Где же орудие убийства / кухонный нож / о котором говорил прокурор? Важно то / что убит человек / убит жестоко // Сегмент шире словосочетания: Вот эти высказывания / вообщем-то ведь / характеризуют эмоциональное состояние Усманова // Указанный механизм / no закону снежного кома / приводил к росту эмоционального напряжения // Сегмент уже словосочетания: И какая необходимость была следствию допрашивать / Мусина/ именно в изоляторе / для арестованных / 19-го мая / если 20-го мая / он уже освобождался / если. 20-го мая / происходит допрос уже в прокуратуре// Преступники / за это время успели успокоиться / хотя. / они пытались нас убедить постоянно / что их преследовали муки раскаяния / за содеянное/ однако их действия говорят об обратном// Сегментированность, несвойственная книжной речи, говорящим может быть использована как прием, вместе с тем тенденция к сегментации действует и помимо воли говорящего (Морозова, 1988). В УПСР, как и в РР, используются конструкции с местоименным удвоением. Наиболее распространенными конструкциями в РР и в УПСР являются конструкции с именем существительным в именительном падеже в начале высказывания и коррелятивным местоимением: Сами по себе удары / нанесенные потерпевшему / они не могли привести к смертельному исходу // Обстоятельства дела представленные суду / они интересны прежде всего с психологической точки зрения // Вынесенная в препозицию тема нередко подчеркивается препозитивным указательным местоимением этот с частицей вот: Вот этот факт / о котором умолчало обвинение / он ведь тоже по-своему характеризует моего подзащитного // Вот эти все обстоятельства дела / они были установлены на предварительном следствии // В УПСР, как и в РР, широко представлена конструкция с "обещающим" местоимением, которое уточняется постпозитивным интонационно отдаленным существительным, согласованным с ним в падеже: Он приехал из деревни / деревенский парень / скромный / работящий / в город Казань... // Он всю свою жизнь / Новиков / прожил двойной жизнью... // Но РР обладает более богатым набором конструкций с местоименным удвоением, чем УПСР. Например, в УПСР практически нет конструкций с антецедентами — местоимениями "этот", "тот", "то", "та" (Таня та / совсем другая //), характерных для разговорной речи. В УПСР, как ив РР, иногда наблюдается расчлененность высказывания при выражении однородности. "В письменной речи при выражении однородности одна тема, как правило, обслуживает несколько рем — однородных членов. Для устной речи характерно повторение темы перед каждой ремой в однородном ряду" (Морозова Т.С„ 1988, с.197). Такое построение очень благоприятно для выполнения двоякой функции оперативной памяти: функции удержания и упреждения: "Во-первых, за все время устного (т.е., так сказать "по ходу") составления предложения надо удерживать уже сказанные слова и, во-вторых, упреждать слова, предстоящие произнесению" (Жинкин Н.И., 1985, с.49-50). В УПСР встречаются конструкции типа: Они решили пойти к профессору / поговорить / они решили припугнуть его // Типической особенностью РР является линейность построения речи при нелинейности формирования содержания (Кожевникова К., 1985; Земская Е.А., 1988). Это явление обнаруживается и в УПСР, Следует отметить, что оно представлено, в основном, в речах начинающих судебных ораторов, с невысоким профессиональным уровнем и в состоянии психологического напряжения. В УПСР, как и в РР, встречается регрессивная доработка высказывания, но, как правило, по смыслу вставка более тесно связана с началом конструкции, чем в РР: Усманов на предварительном следствии говорил о том что Хасанов просил оказать / содействие / в избиении одного человека / правда показания Усманова в части того что просил убить или избить противоречивы, на следствии и в суде / в судебном заседании он говорил только слово избить // Я думаю что все это сделано для того / перечислены все эти статьи и формулировки / в обвинительном заключении / основном итоговом документе следствия/ для того чтобы, создать ими / иллюзию / криминальной значительности / изобразить это дело/ в заведомо одиозном виде // Отмечены случаи, когда судебный оратор не справляется с коммуникативным намерением, отсюда — перестройки конструкции, самоперебивы, поиск нужного слова: А ведь начинала она / Новиков ее первым испортил / и с Новиковым она дошла до такой жизни // А как его характери... / ладно / предположим Гараева/ вы можете подумать что она в какой-то степени лицо заинтересованное ... // Однако / соверши... / преступления совершены, ими из корыстных побуждений... // ... там из материалов дела усматривается / что у него была / такая привычка / э-м / быть в интимных / близких отношениях с женщинами / и все это одновременно записывать на кассету / затем чтобы впоследствии шантажировать этим // Для УПСР, как и для РР, характерна избыточная эксплицитность. В УПСР представлены разного рода дублирования средств выражения: Свидетельница Хусаинова показала на суде / что он не раз допускал супружескую неверность / изменял ей с другими женщинами / то есть являлся по сути дела аморальным человеком // До замужества она жила в Москве / она москви... / у нее прописка была московская // Для УПСР особенно характерны разного рода эксплицитные уточнения: Потерпевшего как известно отправили в больницу / в травматологию / на Горького // ... об этом говорит / э-м... говорил / Шубин / профессор Шубин / зав. кафедрой нейрохирургии // В УПСР много разных повторов: Важно то / что убит человек / убит жестоко / человек / который мог приносить немалую пользу нашему обществу / поскольку был специалистом высокой квалификации / таких в медицине не так уж и много// Часто встречается повтор с элементами градации: Скоро будет четыре годя как совершено это тяжкое / омерзительное / кровавое преступление // Мой подзащитный мучился / страдал / не находил себе места / ну таких фактов много // Модальность в УПСР, как и РР, выражается более эксплицитно, чем в письменных текстах. В УПСР распространено эксплицитное выражение модального значения "эмоциональная оценка". К сожалению / здесь / а суде / не получил достаточно подробную оценку моральный облик потерпевшего // Ведь страшно то / товарищи судьи / что не раскаялись они и сейчас // Типично также эксплицитное выражение модального значения убежденности: И все это / конечно / несомненно / осложняет работу суда по исследованию доказательств / no оценке выдвигаемых версий / no разрешению фактических и правовых проблем // Совершенно очевидно / что преступники хорошо ориентировались в квартире и знали где находились ценные вещи // В УПСР наряду с модальным значением убежденности представлено и противоположное значение некатегоричности (неуверенности в истинности или очевидности сообщаемого): Полагаю / что сейчас / это наверно / не так уж и важно // Я полагаю / что при данных фактических обстоятельствах / при данных личности моего подзащитного / при его возрасте / нет необходимости / наверно / так строго его наказывать // Характерная для РР избыточная имплицитность, вызванная прежде всего общностью апперцепционной базы коммуникантов, не свойственна УПСР. "Именительный падеж в разговорной речи является самой частотной из всех падежных словоформ" (Земская Е.А., 1987, с.162). Впервые описание употребления именительного падежа существительного в РР было сделано О.А.Лаптевой (1966), которая назвала это явление "экспансией именительного падежа". Именительный падеж в разговорной речи выполняет три вида функций (Земская Е.А., 1987): 1) единицы, относящейся ко всему высказыванию в целом; 2) главного или зависимого члена высказывания (последнее несвойственно кодифицированному языку); 3) отдельной реплики диалога. В УПСР, как и в других типах устной речи, наблюдается тенденция к расширению функций именительного падежа по сравнению с КЛЯ, но об "экспансии" именительного падежа в УПСР говорить нельзя, так как почти все функции падежных словоформ совпадают с соответствующими единицами кодифицированного литературного языка. В УПСР часто встречается именительный падеж в препозиции к корреляту, выраженному местоимением: ... и / э-э / доводы, представителя общественности / о том / что он вообщем-то ушел на другую любимую работу / они не подкреплены никакими доказательствами // О местоименном удвоении, используемом в УПСР в целях актуального членения, мы уже говорили выше. Коррелят — существительное в форме именительного падежа (конструкции в РР типа: морковь / морковь очень полезная //) в целом не характерны для УПСР. Конструкции с именительным падежом в абсолютном начале высказывания (в РР — Автобус! Автобус! По шуму можно узнать//) не отмечены в УПСР. В РР встречаются конструкции с препозитивно расположенным именительным падежом, которые очень близки высказываниям с именительным темы, свойственным кодифицированному литературному языку (конструкции типа — Лето! Опять думай про отпуск//), Такие конструкции представлены и в УПСР: Обвинительное заключение / как много / в этом / итоговом документе предварительного расследования / несоответствий, и / прямо / ошибок // Мотив / в данном случае / я считаю что корыстного умысла на совершение хищения у Хамидуллина не было // В УПСР представлены отдельные случаи именительного в постпозиции в функции качественного определителя: Как показала свидетельница Сидорова / она купила у Гилязетдинови шубу ! мех каракуль // Типичной чертой синтаксиса РР является отсутствие усложненных видов синтаксических связей как в сфере построения словосочетаний, так и сфере построения высказываний. По наблюдениям Ширяева Е.Н., разговорной речи несвойственны многие сложные многокомпонентные союзы и предлоги (типа "не только, но и"; "а именно"; поскольку"; "ввиду с тем того что"; "вследствие того что"; "в связи что"). В отличие от РР, в УПСР частотны и сложные многокомпонентные союзы и предлоги, и предложения, осложненные причастными и деепричастными оборотами, и многокомпонентные сложные предложения. Количество неполных предложений колеблется от 15 до 20 процентов. На 1000 контрольных предложения (из речи адвоката) пришлось 540 сложных предложений (54 %); 280 простых (28 %) и 180 неполных предложений (18 %). При построении сложных предложений в УПСР, как и в РР отмечены плеонастические союзы и союзные слова; ошибки, связанные с их неточным употреблением: Свидетель Козырева подтвердила случай / когда / действительно / в их квартире имело место / что Новиков / приставал к Хасановой // Вы слушали / товарищи судьи / что Хасапов в суде говорил что такие же показания / вот как он давал в суде / что он помнит все эти моменты убийства / он точно также / он говорит / давал и следователю// В УПСР иногда встречаются конструкции, характерные для РР, в которых главная часть высказывания расположена внутри придаточной; в КЛЯ такой порядок слов запрещен: К таким обстоятельствам / вы прекрасно знаете что относится состояние выраженного эмоционального напряжения /и в первую очередь / конечно / физиологический аффект // (В КЛЯ было бы: Вы прекрасно знаете, что к таким обстоятельствам относится состояние выраженного эмоционального напряжения...) В УПСР, как и в РР, встречаются ошибки при переводе прямой речи в косвенную: Усманов говорил в суде тоже о том / что / говорит / вообщем-то я сначала вел разговор / а потом / я уже успокоился / таких мыслей не было / u поэтому при случайной встрече я сказал что все / необходимость отпадает // А-а / он вот так вот / он / описывает свои переживания / однажды / говорит / выпивая / он стал припоминать мне тот случай / все они шлюхи / и твоя сказал что жена в том числе... // В РР превалируют смысловые средства связи над морфологическими, что приводит к ряду специфических явлений в сфере согласования (Земская Е.А., 1987). Некоторые из таких явлений отмечены и в УПСР. В УПСР, как и в РР, гораздо шире, чем в КЛЯ, используется согласование по смыслу при соединении глаголасказуемого с подлежащим, выраженным количественными числительными, типа: большинство, несколько и т.п.: Большинство свидетелей говорили / здесь на суде / моем подзащитном // немало хорошего о Много разных обстоятельств выявлены в этом деле / и все их нам придется тщательно анализировать // В УПСР, как и в РР, встречается согласование по смыслу глагола в прошедшем времени с существительными, имеющими форму мужского рода, но обозначающими в данном речевом акте лицо женского пола: Вот товарищ прокурор говорила о том / что особая жестокость как раз и заключалась в том / что Хасанов во что бы то ни стало хотел / убить / потерпевшего // В одной и той же речи факты согласования по смыслу могут соседствовать с морфологическими средствами связи: Совершенно прав был прокурор / прося исключить вас / товарищи судьи / пункт "д" статьи 102 // В УПСР, как и в РР, отмечены определения в форме женского рода при существительных мужского рода, обозначающих женщин: Выступившая до меня товарищ прокурор отметила несоответствие в показаниях свидетелей... // Выводы 1. Элементы разговорной речи в структуре публичной судебной речи представлены на всех уровнях: в лексике, морфологии и синтаксисе. В УПСР отмечены следующие характерные для РР элементы. Лексика: а) специфические тематические группы; б) семантически опустошенные слова; в) отдельные явления семантического синкретизма; г) слова со "сдвинутой" по сравнению с КЛЯ семантикой в качестве иллюстраторов речи подсудимого или свидетелей. Морфология: а) тенденция к расширению функций именительного падежа; б) частотность употребления местоимений; в) употребление некоторых союзов и частиц со специфическими, характерными для РР, значениями и функциями. Синтаксис: а) сегментированная подача информации; б) линейность построения речи при нелинейности формирования содержания (как правило, в речах не достаточно опытных ораторов); в) избыточная эксплицитность; г) отдельные специфические конструкции, характерные для РР. 2. Появление элементов РР в структуре УПСР связано с некоторыми общими, объединяющими эти сферы, параметрами: устность, личное общение, спонтанность (в УПСР — элементы речевой спонтанности при смысловой подготовленности). 3. УПСР ни в коей мере не может быть отождествлена с РР. Далеко не все явления, характерные для РР, представлены в УПСР. 4. В основе УПСР лежит система кодифицированного литературного языка. Широко представлена терминологическая лексика, высок процент употребления существительных и прилагательных, представлена вся парадигма глагола, практически все функции падежных словоформ совпадают с соответствующими единицами КЛЯ. По синтаксической организации текста УПСР во многом отражает типичные черты письменного КЛЯ: употребительны полипредикативные конструкции с многокомпонентными союзами и предлогами, союзный тип связи доминирует над бессоюзным, много конструкций с причастными и деепричастными оборотами. 5. Языковая организация УПСР неоднородна, что объясняется спецификой УПСР, находящейся на границе письменных воспроизводимых текстов, с одной стороны и устно продуцируемых текстов — с другой. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Тип профессиональной деятельности юриста на судебном процессе детерминирован уголовно-процессуальным законом, материалами дела, складывающейся в ходе судебного разбирательства ситуацией, а также его личностными особенностями. Каждая часть судебного заседания имеет свою задачу, непосредственно влияющую на тип профессиональной юридической деятельности, и соответствующий речевой жанр. I часть — подготовительная: объявление о составе суда, информация о порядке ведения судебного следствия, оглашение обвинительного заключения и т.д. (устная форма кодифицированного литературного языка и отдельные элементы разговорной речи); II часть — судебное следствие: установление в рамках судебного разбирательства факта совершения преступления, выяснение степени виновности подсудимого и т.п. — допрос (устная форма кодифицированного литературного языка с элементами разговорной речи); III часть — судебные прения: изложение прокурором и адвокатом своих точек зрения на характер и обстоятельства совершения преступления—обвинительная и защитительная речь (устная публичная речь); IV часть — оглашение приговора: ознакомление участников процесса с решением суда (устная форма кодифицированного литературного языка). Анализ обширного материала позволил создать интегральную модель публичной судебной речи по уголовным делам в суде первой инстанции. Устная публичная судебная речь является динамической открытой коммуникативной системой "текст — интерпретатор", решающими факторами при кодировании которой являются материалы дела, процессуальное ролевое поведение судебного оратора, состав судебной аудитории. Коммуникативную ситуацию на судебном процессе формируют общие (характерные и для других жанров устной публичной речи) и сугубо специфические (свойственные только устной публичной судебной речи) параметры. К общим параметрам можно отнести следующие: 1) высокая степень официальности; 2) высокая степень подготовленности; 3) неоднородность адресата. Специфика коммуникативной ситуации устной публичной судебной речи проявляется в: 1) специфичности поводов для вступления в общение (совершено преступление); 2) наличии множественных целей в каждом общении, совмещении их; 3) проявлении элементов конфликтного общения; 4) высочайшей формализованности общения; 5) субординационности общения. В момент произнесения публичной судебной речи на открытом судебном процессе основными взаимодействующими субъектами общения являются судебный оратор (прокурор и защитник), а также судебная аудитория (судья, народные заседатели, оппонент по прениям, подсудимые, потерпевшие, свидетели, родственники и знакомые подсудимых и потерпевших, присутствующие в зале судебного заседания). Процесс идентификации двух подсистем "оратор?аудитория" управляется оратором с учетом особенностей аудитории, которая является сложной разнородной группой. Для актуализации коммуникативной установки судебный оратор использует вербальные и невербальные средства. К вербальным средствам, наиболее широко привлекаемым з устной публичной судебной речи, можно отнести следующие: 1) приемы адресации (прямая, указующая, целенаправленная); 2) приемы авторизации (прямая, объединяюще-авторизующая); 3) приемы экспрессивности изложения (вопросо-ответный комплекс, риторические вопросы, восклицательные конструкции, разные виды повторов). Невербальные приемы актуализации коммуникативной установки оратора — это, как правило, жесты: 1) идеографические, схематически изображающие структуру аргументации; 2) указательные, показывающие на предмет высказывания; 3) изобразительные, схематически обрисовывающие форму или размер предмета обсуждения; 4) дирижирующие, совершаемые в такт речи, облегчающие процесс говорения. В устной публичной судебной речи невербальный код является лишь сопроводителем, актуализатором вербального кода. В процессе экспрессивной речевой деятельности в ходе судебных прений выступающий должен учитывать следующие факторы, отрицательно влияющие на адекватную интерпретацию речи и, следовательно, на ее эффективность: 1) низкий уровень профессиональной и языковой подготовки судебного оратора; 2) несоответствие языковых средств, используемых в речи, "языковым ресурсам", имеющимся в распоряжении адресата. Такими языковыми средствами могут быть: — специальная юридическая терминология, употребленная без соответствующего толкования; — слова общелитературного языка, используемые в специальном, профессиональном значении; — оценочные термины, имеющие вариативность понятийного содержания; — стереотипные речевые формулы, ставшие "штампами сознания"; 3) низкий уровень семисоциопсихологической подготовки аудитории. Жанровая специфика публичной судебной речи определяется набором, соположением и лингвистическим оформлением облигаторных и факультативных микротекстов, объединенных в коммуникативные типы речи целевой установкой оратора. Комплексная целевая установка публичной судебной речи реализуется через частичные цели более низкого уровня. Каждый конкретный микротекст отражает свою микротему и реализует свою целевую установку. К облигаторным микротекстам в структуре публичной судебной речи относятся следующие: 1) общественно-политическая оценка деяния; 2) изложение фактических обстоятельств дела; 3) анализ и оценка собранных по делу и исследованных в суде доказательств; 4) характеристика личности подсудимого, а иногда и потерпевшего; 5) обоснование квалификации преступного деяния; 6) рекомендации о мере наказания или об освобождении от него. Микротексты 1, 4, 5 строятся по модели публицистического стиля и, как правило, относятся к информативно-логическому речевому регистру. Во 2, б, 7 микротекстах доминирует официально-деловой стиль и информативно-логический речевой регистр. Микротекст 3 органично сочетает элементы публицистического и официально-делового стиля. К факультативным микротекстам, наиболее часто встречающимся в публичной судебной речи, можно отнести следующие: 1) микротексты, воспроизводящие речь потерпевшего, подсудимого или свидетеля; 2) loci communes (общие места); 3) воспроизводимые тексты законов, актов судебных экспертиз, протоколов следственных действий, характеристик с места работы (учебы) подсудимого (потерпевшего), тексты из специальной юридической литературы; 4) тексты из документов органов власти и управления; 5) публицистические тексты; 6) тексты из художественной литературы; 7) отдельные небольшие цитаты; 8) микротекст "оценка общественной тяжести деяния". Тематическое содержание факультативных микротекстов разнообразно, не регламентировано законодателем, их стилистическая модель соответствует стилистической модели воспроизводимого ими текста. Факультативные микротексты являются своеобразными метатекстовыми структурами, выполняющими функции актуализаторов целевых установок оратора. Публичная судебная речь передает содержательно-фактуальную и содержательно-концептуальную информацию. Содержательноконцептуальная информация выражается имплицитно через содержательно-фактуальную и эксплицитно — в рекомендациях о мере наказания, где содержится концепт всей речи. Устная публичная судебная речь является сложным функциональностилевым единством, находящимся на границе письменных тексте! в устной интерпретации, — с одной стороны, и устно продуцируемые текстов — с другой. Этот тип речи демонстрирует большую близость письменной речи (официально-деловому и публицистическому стилю), нежели остальным разновидностям устной речи. В основе устной публичной судебной речи лежит система кодифицированного литературного языка: 1) широко представлена терминологическая лексика; 2) все функции падежных словоформ совпадают с соответствующими единицами кодифицированного литературного языка, разнообразна парадигма глагола; 3) частотны полипредикативные конструкции с многокомпонентными союзами и предлогами, союзный тип связи доминирует над бессоюзным, много конструкций с причастными и деепричастными оборотами. Элементы разговорной речи также представлены в устной публичной судебной речи. Они проявляют себя на всех уровнях: в лексике, морфологии и синтаксисе. Для устной публичной судебной речи наиболее характерны следующие элементы разговорной речи: 1) лексика — специфические тематические группы; семантически опустошенные слова; отдельные явления семантического синкретизма; 2) морфология — тенденция к расширению функции именительного падежа; избыточное употребление местоимений и частиц; употребление некоторых частиц и союзов со специфическими, характерными для разговорной речи, значениями и функциями; 3) синтаксис — сегментированная подача информации; линейное построение речи при нелинейности формирования содержания; избыточная эксплицитность. Проявление элементов разговорной речи в структуре публичной судебной речи связано с общими, объединяющими эти сферы, параметрами: устность, контактность, некоторая спонтанность. Приложения ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Список принятых в работе сокращений КЛЯ МТ ПСР РР РТ СП УК РФ УНР УПК РФ УПР УПСР ?кодифицированный литературный язык ?микротекст ?публичная судебная речь ?разговорная речь ?Республика Татарстан ?стилистический прием ?уголовный кодекс Российской Федерации ―σстная научная речь ?уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации ?устная публичная речь ?устная публичная судебная речь ПРИЛОЖЕНИЕ 2 АНКЕТА по вопросам моделирования обвинительных и защитительных речей по уголовным делам в судах первой инстанции 1. Должность____________________________________________________________ 2. Стаж работы___________________________________________________ 3. Подготовка речи (подчеркните): пишется весь текст речи; тезисы; подробный план. 4. Использование в речи материалов: а) из газет и общественно-политических журналов (всегда, как правило, иногда); б) из художественной литературы (всегда, как правило, иногда); в) современной юридической теории (всегда, как правило, иногда). 5. Содержание в речи таких тематических компонентов, как: а) общественно-политическая оценка деяния (всегда, как правило, иногда); б) характеристика потерпевшего (всегда, как правило, иногда); в) характеристика подсудимого (всегда, как правило, иногда). 6. Изменения вносятся в первоначальный текст (план) речи в ходе судебного следствия (всегда, как правило, иногда). 7. Произнесение речи: а) без использования записей (всегда, как правило, иногда); б) с использованием тезисов, плана-схемы (всегда, как правило, иногда); в) полное воспроизведение текста речи (всегда, как правило, иногда). 8. Мешает во время произнесения речи (подчеркните): а) невнимание суда; б) шум в зале; в) недостаточно высокий уровень языковой культуры; г) другие факторы (укажите какие)________________________________ ПРИЛОЖЕНИЕ 3 Выступление прокурора Волгиной по обвинению Хасанова, Усманова (Текст фонограммы. Знак / означает паузу в речи, знак // - конец высказывания) Товарищи судьи ! Завершается судебный процесс по делу об убийстве Новикова Геннадия Михайловича / убийство которого вызвало в свое время значительный / большой резонанс в нашем городе // Наверное не так важно / перечислять должности и звания этого человека // Важно то / что убит человек / убит жестоко / человек / который мог приносить немалую пользу нашему обществу/ поскольку был специалистом высокой квалификации / таких в медицине не так уж и много // Скоро будет четыре года как совершено это тяжкое / омерзительное / кровавое преступление // К сожалению оно длительное время оставалось нераскрытым / причиной тому / э-э / ложные показания ряда свидетелей / забывших о своем гражданском долге/ тем самым ввели / э-э / следствие в заблуждение // Преступники / за это время / успели успокоиться / хотя / они пытались нас убедить постоянно / что их преследовали муки раскаяния / за содеянное // Однако их действия говорят об обратном // Усманов / успел устроить за это время личную жизнь и никак не мог расстаться с ценностями ради которых / по существу с малознакомым человеком / пошел на преступление // Будучи изобличенным / в совершени... / в совершенных преступлениях Хасанов и Усманов на предварительном следствии / под тяжестью собранных улик / вынуждены были признать свою вину в убийстве Новикова // Хасанов на протяжении предварительного следствия / давал последовательные показания о всех обстоятельствах совершенного преступления / а при выходе на место происшествия показал где и как было совершено убийство / и все это соответствовало фактическим материалам дела // Кроме этого он дал подробные показания об обстоятельствах прешест.. / предшествовавших событиям 10го июня 1985 года / то есть убийства Новикова // В частности / он рассказал о причинах / обусловивших его неприязненное отношение к Новикову и последующее желание осуществить над ним физическую расправу / убить его // С этой целью /он/в апреле-мае 1985 года / обращается к своему знакомому Усманову / просит его за вознаграждение лично / убить / Новикова или оказать ему содействие / в убийстве / а именно подыскать лиц из числа ранее судимых граждан которые способны за вознаграждение в сумме пять тысяч рублей / убить / Новикова / либо просил обеспечить / и просил обеспечить также / встречу с этими наемными убийцами // При этом Хасанов сообщает Усманову сведения / сведения об образе жизни Новикова / возрасте / месте жительства / какие ценные вещи носит с собой // Усманов / дал / согласие оказать Хасанову содействие в осуществлении задуманного им убийства // В середине мая 85-го года Усманов / в кафетерии магазина номер 32 по... / расположенного по улице Вишневского 61 города Казани познакомил Хасанова с ранее / неоднократно / судимым Фаткуллиным / Фаткуллиным / которому они предложили / за вознаграждение в сумме 5 тысяч рублей или автомашину марки / ВАЗ / совершить убийство Новикова / завладеть его имуществом / разъяснив ему при этом место жительства / возраст / занятие и образ жизни / а также какие ценности имеются в квартире и где они хранятся // Однако Фаткуллин от.... / отказывается от совершения этого преступления // Сразу после этого / в тот же день / Усманов и Хасанов / с аналогичным предложением / обратились к Мусину// Последний / за вознаграждение которое предлагалось / согласился убить Новикова / и они договорились о следующей встрече / для более детальной разработки планов совершения преступления // Через четыре-пять дней / Хасанов и Мусин встречаются но последний отказывается совершить убийство Новикова // Усманов в ходе предварительного следствия также последовательно заявлял что он познакомил Хасанова с Фаткуллиным и Мусиным и при разговоре с ним / понял смысл слов грохнуть / то есть убить Новикова / и при них Хасанов также говорил Фаткуллину и Мусину что у Новикова на руке имеется ценный перстень // В дальнейшем как установлено материалами дела / а именно показаниями Хасанова / Усманова / после того как Мусин и Фатхуллин отказались от совершения убийства / Усманов согласился совершить убийство Новикова преследуя корыстный интерес/ выдвинув Хасанову при этом условие идти вместе с ним на квартиру поскольку / мотивируя это тем что Новиков может не открыть ему дверь // Приступив к исполнению задуманного / дождавшись удобного случая и / предварительно убедившись что Новиков дома один около 21 часа / 1 0 июня 85-го года они пришли к нему домой и совершили убийство Новикова // При этом похитили из квартиры ценные вещи / 200 рублей / два / две магнитолы производства Японии / две пары золотых запонок / два золотых кулончика / золотую цепь и две серебряных монеты // Думаю / нет необходимости подробно излагать обстоятельства убийства / посколь... / установленные предварительным следствием / поскольку они были /э-э / в достаточной степени исследованные в ходе судебного разбирательства / и к ним мы будем возвращаться еще при оценке имеющихся доказательств вины Хасанова и Усманова в совершении этого преступления // Вот эти все фактические обстоятельства которые я изложила были установлены предварительным следствием // Лицо совершившее преступление / чаще всего стремится скрыть свои действия мотивы и цели / которые лежали в основе его поведения / особенно / если мотивы носят низменный характер / и потому характеристика мотивов не должна устанавливаться только / по / показаниям обвиняемого либо подсудимого / необходимо принимать во внимание также все обстоятельства совершения преступления в осо... / в особенности способ / обстановку совершения преступления / характер и тяжесть последствий / характер взаимоотношений потерпевшего и другие / объективные признаки / а также показания свидетелей / потерпевших по делу // Подсудимые боясь ответственности за соверши... / за совершенные тяжкие преступления и стремясь выгородить себя / отказываются от показаний которые они давали на предварительном следствии // В объяснении этого они привели доводы о самооговоре которому якобы всячески способствовал следователь / он подсказывал им обстоятельства преступления // Однако эти заявления Хасанова / и Усманова / не состоятельны и не имеют под собой оснований // Основная задача следствия это раскрыть преступление и доказать в установленном законом порядке вину лиц / совершивших это преступление // Ни в отношении Усманова / ни в отношении Хасанова следствием не были допущены какие-либо незаконные методы следствия / / О б этом говорили и сами подсудимые / что / они показывали в частности что / показания на предварительном следствии они давали добровольно / давления никакого на них со стороны следователя оказано не было // В ходе следствия им разъяснялось существо предъявленного обвинения / оно / было им понятным / кроме того им разъяснялось и / право / обжалования / действий / лица производившего следствие // Изменение показаний и дача ложных показаний либо вообще отказ от дачи показаний это одна из форм защиты подозреваемого/ обвиняемого / равно как и подсудимого / поэтому к показаниям подсудимых Хасанова и Усманова следует относиться критически и оценивать их с учетом фактических обстоятельств дела и показаний свидетелей // Так в судебном заседании по эпизодам с Фаткуллиным и Мусиным подсудимые Хасанов и Усманов в основном не отрицали обстоятельств дела что они / непосредственно / обращались к Мусину с предложением избить Новикова / а не убить как это они утверждали на предварительном следствии // Свидетели Дегтярев и Габдрахманов подтвердили свои показания в судебном заседании о том что Мусин и Фаткуллин рассказывали им о предложении убить профессора алкаша // Габдрахманов уточнил что Фаткуллин говорил не убить а грохнуть // Аналогичные показания в судебном заседании дал и свидетель Кузьмичев / в частности он показал / что в кафетерии на улице Вишневского где он встретился со своими друзьями Мусиным Фаткуллиным и Дегтяревым кто-то из них сказал / что готовилось убийство профессора // Когда еще были оглашены показания на предварительном следствии / он подтвердил их и заявил / что слова большие деньги / то есть то что предлагалось за убийство зафиксированы верно // Мусин в ходе настоящего судебного разбирательства также пояснил что Хасанов просил его убрать за вознаграждение как он полагал за большие деньги // Грохнуть / убрать / смысл этих слов отнюдь не сводится к избиению // Убрать / это слово означает изъять / исключить / то есть устранить / уничтожить / удалить / об этом трактует словарь русского языка Ожегова // Подсудимые идут на преступный сговор / предлагая за деньги / убрать / то есть убить / профессора // Необходимо также дать надлежащую оценку по этому эпизоду / по эпизоду с наемными убийцами / и показаниям четырежды судимого Фаткуллина // На предварительном следствии он заявил что в 1985 году он работал в магазине на улице Вишневского и примерно в мае 85-го года к нему обратился Усманов / и сказал / что есть парень / который просит / за вознаграждение в 5 тысяч / или автомашину "Жигули" убить профессора / потом с этим же предложением к нему обратился Хасанов //В судебном заседании Фаткуллин меняет свои показания / и опять ссылается на предвзятое отношение следователя заявляет что Хасанов сделал ему предложение в отношении Новикова в нецензурной форме // Этот факт отрицает и сам Хасанов / который в связи с этим был допрошен в ходе судебного следствия / он в частности зая... / утвердительно заявил что / предлагал избить / то есть не подтвердил в этой части показания Фаткуллина данные на предварительном следствии / в судебном следствии то есть / таким образом показания Фаткуллина в этой части в судебном следствии следует признавать ложными и они не могут быть положены в основу предъявленного обвинения // Товарищи судьи / фактически / склонение / Хасановым и Усмановым Мусина и Фаткуллина к совершению убийства Новикова и разбойного / нападения / на него / подтверждается доказательствами добытыми не только на предварительном следствии но и в ходе судебного разби... / разбирательства // Отказ подстрекаемых / не исключает еще ответственности подстрекателей // Наконец нельзя не учесть и то что вскоре после этого Новиков был убит / из его квартиры были похищены деньги / золотые изделия и другие материальные ценности / и ко всему этому причастны как установлено следствием Усманов и Хасанов / то есть те лица которые ранее пытались осуществить это руками наемных убийц // Оценивая имеющиеся в деле данные в их совокупности а также данные судебного следствия по эпизоду с Мусиным и Фаткуллиным надлежит признать что по делу доказана вина Хасанова и Усманова в подстрекательстве Мусина и Фаткуллина к убийству Новикова из корыстных побуждений и завладению его имуществом путем разбойного нападения / их действия на предварительном следствии правильно квалифицированы / то есть Действия Усманова по статье 17—и 102—и пункта "а" 17-я 146 часть два. пункты "а", "б" и "в" и "е" У К РФ / как подстрекателя / склонявшего граждан к совершению убийства из корыстных побуждений / завладению имуществом жертвы путем разбойного нападения / соединенного с насилием опасным для жизни потерпевшего с предварительным сговором с группой лиц с применением оружия или других предметов используемых в качестве оружия с причинением тяжких телесных повреждений с проникновением в жилище / Хасанов с целью организации убийства непосредственно обращается к Усманову / а последний с целью осуществления этого преступного замысла знакомит его с Фаткуллиным и Мусиным / то есть с наемными убийцами // Действиям Хасанова по эпизоду с Мусиным и Фаткуллиным предшествовал также еще и эпизод с Усмановым / э... / к которому он с целью осуществления задуманного убийства Новикова обращается в апреле-мае 85-го года / просит убить Новикова лично / либо содействовать в убийстве / Новикова / подыскать лиц из числа ранее судимых граждан / которые могли бы за вознаграждение / убить его/а также просит обеспечить / ему / Хасанову / встречу с такими лицами и присутствовать при разговорах / помогать ему советом // Усманов дает согласие оказать ему содействие и в дальнейшем фактически оказывает содействие в осуществлении задуманного Хасановым убийства //Ив этой части действия Хасанова правильно квалифицированы следствием по статье 17-й 102-й пункт "а" Уголовного кодекса Российской Федерации как подстрекательство к совершению убийства из корыстных побуждений / а последующие его действия по эпизоду с наемными убийцами были квалифицированы также / как действия / также как и действия Усманова / по этому эпизоду / но с вменением еще дополнительно квалифицирующего признака по статье 102—и / пункт "и" / как действие лица ранее подстрекавшего к совершению убийства и вновь подстрока... / подстрекавшего к совершению убийства из корыстных побуждений // Теперь обратимся к трагическим событиям 10-го июня 1985-го года / в этот день в своей квартире с признаками насильственной смерти был обнаружен Новиков // Потом судебно-медицинская экспертиза установит что смерть наступила от ушиба головного мозга / тяжелой степени // Я не буду / зачитывать / заключение судебно-медицинской экспертизы / она уже оглашалась здесь // Следствием установлено что к этому преступлению причастны два лица / Хасанов и Усманов / которые после убийства завладели имуществом убитого // Теперь / необходимо проанализировать действия каждого из них // Усманов / с самого начала / то есть по эпизоду еще с Мусиным и Фаткуллиным знал о готовя... / о готовящемся убийстве Новикова / после отказа упомянутых лиц Хасанов непосредственно обратился к нему с аналогичным предложением / и Усманов / движимый корыстными интересами / пошел на убийство // 10-го июня 85-го года направляясь в квартиру Новикова Усманов / как он / пояснил на предварительном следствии / догадывался / что пошли на убийство // Находясь в квартире / в момент убийства и после этого / он предложил Хасанову действовать на завладение имуществом убитого и на сокрытие следов преступления // Будучи не обличенным длительное время хранил похищенное имущество / и через полтора года после убийства реализовал его // Корысть Усманова подтверждается также и тем что Хасанов после совершения убийства предлагал Усманову деньги // Это обстоятельство подтверждается частичными пpизнaниями Хасанова на предварительном следствии / помимо этого / жена Усманова / на следствии /ив процессе судебного разбирательства показала что накануне свадьбы / как ей стало известно от мужа / к нему приходил Хасанов / и предлагал деньги / большие деньги / но Усманов отказался // На вопрос жены почему он отказался Усманов пояснил ей / что сейчас не может говорить на эту тему // После того как подсудимые завладели вещами потерпевшего / Усманов / как показал на предварительном следствии Хасанов / сказал / что хорошие вещи Усманов спрячет / а ненужные выбросит / что и было в действительности сделано //В суде также установлено что / золотая печатка / с черным агатом / после убийства / была Усмановым / снята / с руки трупа // Таким образом Усманов сознавая характер задуманного Хасановым преступления / желал помочь ему в этом преступлении / то есть является пособником и его действия / по данному эпизоду следует квалифицировать как действия / соучастника / преступления // Виновность Хасанова в умышленном убийстве Новикова доказана полностью / материалами уголовного дела / и по существу не оспаривается самим подсудимым // То обстоятельство что Хасанов от совершенного убийства не имел наживы / а из похищенных совместно с Усмановым вещей он ничего не обратил в свою пользу / не имеет исходного значения / как я полагаю / для квалификации действий Хасанова / убийство Новикова из корыстных побуждений / поскольку / в момент и после убийства / они завладели личным имуществом потерпевшего / вместе / об этом / красноречиво свидетельствует / зафиксированная в протоколе осмо... / в протоколе осмотра места происшествия / и / пять пиджаков с вывернутыми карманами // Кроме этого Хасанов / заинтересовав Усманова в корыстных целях совершить убийство Новикова / в момент убийства согласился с предложением Усманова об инсценировке кражи / а фактически / было налицо завладение имуществом // Действия Хасанова и Усманова начиная с эпизода Фаткуллина Мусина и кончая непосредственно убийством Новикова / завладением имуществом потерпевшего / были согласованы / и свидетельствуют / о наличии предварительного сговора между собой // Для квалификации корыстного убийства разбойного нападения по совокупности этих преступлений необходимо установить что убийство было совершено путем нападения / с целью завладения имуществом / и завладение имущества произошло в ходе убийства либо после него // Все эти обстоятельства были установлены следствием // Особая жестокость как квалифицирующее обстоятельство вменяемое в вину подсудимым / проявлена не только в способе совершения убийства / нанесении Хасановым большого количества ударов в жизненно важный орган голову / хотя и это обстоятельство нельзя исключать / так как само по себе / это свидетельствует о направленности умысла на особую жестокость // В процессе судебного разбирательства / а именно в ходе допроса подсудимых об обстоятельствах убийства / было обращено внимание на то что Новиков по своим физическим параметрам значительно уступал подсудимому Хасанову // Более того / достоверно установлено что первый удар молотком Хасанов нанес ему в лицо / после чего Новиков упал и не оказывал никакого сопротивления / не было выявлено / это зафиксировано / подтверждается объективным протоколом осмотра места происшествия / не было выявлено следов борьбы / это отмечал также свидетель Нагуманов / который находился на месте происшествия непосредственно уже после убийства // Последующие удары Хасанов наносил Новикову тем же молотком по голове / когда тот лежал / это соответствует фактическим материалам дела / а именно подтверждается объективными данными зафиксированными в протоколе осмотра места происшествия / в частности / расположением капель / брызг крови / на батарее кухонной мебели а также двери ванной комнаты / все это говорит о механизме образования этих следов // Таким образом / все последующие удары наносимые Новикову / представляли по существу истязание // Кроме этого Хасанов и Усманов в показаниях данных на предварительном следствии и в первом судебном заседании которые потом изменили / указывали что слышал / э-э / слушали / слышал стон и крик потерпевшего // Оценивая эти данные в совокупности их / следует придти к выводу что Хасанов сознавал что он нанося большое количество ударов Новикову в голову причиняет потерпевшему страдания и мучения // Подводя итог считаю что вина обоих подсудимых в совершении вменяемых преступлении доказана / и их действия на предварительном следствии в основном квалифицированы правильно // Действия Хасанова по статье 17—и 102—и пункт "а" / 17—и 102 —и пункт "а" "и" / 17—и 146—й части второй / пункт "а" "б" "в" "д" / статьи 146— -л часть второй пункт "а" "б" "в" "д" УК РФ / а также действия Усманова по статье 17—и / 102—и пункт "а" /17 146 часть 2 пункт "а" 17 146 часть 2 пункты "а" "б" "в" "д" / 146 в части два пункты "а" "б" "в" "д" квалифицированы правильно / но я прошу исключить из этого обвинения пункт "е" статьи 146—й / то есть грабеж разбойное нападение совершенное с проникновением в жилище // Действия Хасанова по статье 102—и пункт "а" "г" "и" также квалифицированы правильно / по пункту "д" / из этого обвинения прошу исключить пункт "д" / поскольку умысел на совершение убийства способом опасным для жизни многих людей не установлен // Действия Усманова по статье 102— и пункта "г" "д" "и" переквалифицировать на статью 17—ю 102—ю пункты "а" "г" "и" // При назначении наказания / прошу учесть / характер и степень общественной опасности совершенных преступлений / личность подсудимых / личность убитого / а также смягчающие и отягчающие обстоятельства установленные по делу / а именно / то что Хасанов и Усманов ранее не судимые / в основном положительно характеризуются / имеют на иждивении малолетних детей // Однако / соверши... / преступления совершены ими из корыстных побуждений / с особой жестокостью / в нетрезвом состоянии / также преступление совершено лицами ранее совершавшими какие-либо преступления // С учетом этого подсудимому Хасанову / прошу определить наказание по статье 17—и 102 пункт "а" Уголовного Кодекса Российской Федерации 10 лет лишения свободы / по статье 17—и / 146—и части второй пункт "а" "б" "в" Уголовного Кодекса Российской Федерации 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества / по статье 102 пункты "а" "г" "и" Уголовного Кодекса Российской Федерации / 15 лет лишения свободы // На основании статьи 40—й Уголовного Кодекса Российской Федерации / окончательное наказание Хасанову прошу определить в виде 15-ти лет лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовой колонии усиленного режима / с конфискацией имущества // По статье 17-й 181 часть один Уголовного Кодекса Российской Федерации из-за отсутствия состава преступления / прошу Хасанова оправдать // Подсудимому Усманову / по статье 17-й 102-й пункты "а" "г" "и Уголовного Кодекса Российской Федерации 12 лет лишения свободы / по статье 17-й / 146-й части второй пункты "а" "б" "в" Уголовного Кодекса Российской Федерации / 9 лет лишения свободы с конфискацией имущества // На основании статьи 40-й Уголовного Кодекса Российской Федерации / окончательное наказание Усманову прошу определить в виде 12-ти лет лишения свободы / с отбыванием в колонии / исправительно-трудовой колоний усиленного режима / с конфискацией имущества // Одновременно прошу взыскать с Хасанова Усманова солидарно в пользу потерпевших возмещение ущерба / 1650 рублей / обратить в возмещение ущерба золотые серьги хранящиеся в прокуратуре Татарстана / вещественные доказательства по делу / перстень / золотой перстень печатку / хранящийся также в прокуратуре Татарстана и магнитофо… / магнитолу “Сонеон” возвратить потерпевшим // ПРИЛОЖЕНИЕ 4 Выступление адвоката Шакировой в защиту Хасанова (Текст фонограммы. Знак / означает паузу в речи, знак // - конец высказывания) Товарищи судьи! Подходит к концу наш многотрудный и многодневный процесс // Многое / что зависело от суда и / сторон / что находилось в пределах сил / и / возможностей / процесса и сторон / было осуществлено // Осуществлено для серьезного / всестороннего исследования доказательств / для надлежащего рассмотрения дела // Совершенно очевидно / что / качество / процессуального исследования дела имеет огромное значение / для правильной оценки обстоятельств / точности решения правовых и доказательственных вопросов / для справедливого решения судьбы подсудимых // Огромное значение это имеет в данном деле / поскольку здесь два подсудимых / множество обстоятельств различно освещаемых участниками процесса // Атмосфера данного судебного процесса / конечно / очень / тяжелая / ведь совершено тяжкое преступление / с тяжкими последствиями //И все это / конечно / несомненно / осложняет работу суда по исследованию доказательств / по оценке выдвигаемых версий / по разрешению фактических и правовых проблем // Товарищи судьи! Я прошу вас / до конца / быть беспристрасными в данном деле // Конечно / немало осложнило вашу работу и следствие // Первое / что бросается в глаза / это его ярко выраженная тенденциозная направленность // Ведь / дело / долго оставалось нераскрытым / и видимо это наложило какой-то отпечаток на методику расследования / действовали по принципу / цель оправдывает- средства / все средства и методы хороши лишь бы раскрыть преступление // Хасанов здесь нам рассказывал в суде / о недозволенных методах следствия / которые его довели до покушения на самоубийство // Это подтвердила и свидетель Каримова / которая еще в ходе следствия написала жалобу на имя прокурора республики / и она / имеется / в материалах дела / о незаконных действиях следователя / в частности описывая очную ставку с братом / она указывает / и была удивлена внешнему виду и состоянию здоровья брата // Товарищи судьи / до какого же состояния необходимо было довести человека / чтобы / он / оговорил свою родную сестру / в совершении тяжкого преступления?! Ведь в последствии / само следствие / признало недостаточными показания Хасанова / и дело в отношении Каримовой было прекращено // Характеризует качество следствия и явка с повинной Гараевой / где невиновный человек признается в совершении тяжкого преступления // Она ведь во время следствия писала явку с повинной / что / именно / она / убила профессора Новикова / и кстати / описывает детали / и подробности / данного дела / которые очень близко совпадают с фактическими обстоятельствами дела // Тенденциозность следствия выража... выразилась и в том / что следствием по мнению защиты / допущены серьезные ошибки / в юридической квалификации действия подсудимых // Вопросы квалификации будут затронуты мною позже / после анализа доказательственных и фактических обстоятельств дела // Здесь я хочу лишь подчеркнуть всю важность / и сложность / стоящих перед вами / товарищи судьи / задач / всю необходимость глубокого / всестороннего / и объективного подхода к решению доказательственных и правовых проблем // Итак / какие же главные проблемы / стоят / товарищи судьи / перед вами при оценке обвинения Хасанова? Совершенно очевидно / что дела об убийстве требуют особого внимания и особого подхода // Здесь важен ведь не только серьезный анализ фактических обстоятельств дела // Здесь необходимо всесторонне исследовать ситуацию / постичь сложные взаимосвязи и причины следствия / здесь необходимо / глубокое / проникновение в психологию субъекта / и я прошу не забывать вас простую мысль о том / что чтобы судить / надо понять // Вскрыть причину совершения тяжкого преступления значит понять / почему подсудимый воспользовался средствами общественно опасного насилия над другим человеком // Мне же кажется / что / чтобы верно ответить на этот вопрос следует верно оценить основные социально-психологические характеристики не только виновного / но и поте... / потерпевшего // Понять его позицию и оценить всю ситуацию в целом / ситуацию в которой оказался мой подзащитный // Я / полагаю / что в данном деле / нельзя / рассматривать личность и ситуацию в отрыве друг от друга // Если говорить о личности моего подзащитного / то / на момент совершения преступления / вы прекрасно знаете / что ему было всего 21 год // Это молодей человек / еще с неустоявшейся психикой / / О н приехал из деревни / деревенский парень / скромный / работящий / в город Казань / где проживают его родственники / поступил учиться и работать / правда / не без помощи потерпевшего Новикова // Да / мы знаем что действительно Новиков / мог / и любил делать добро / но он это делал не бескорыстно / товарищи судьи // И мой подзащитный Хасанов также пояснил что за тот факт / что он был устроен на работу на мясокомбинат он передал / вымогал у него буквально деньги за это Новиков / и он передал ему 100 рублей / о чем является свидетельницей / очевидцем этого / его сестра / Каримова // Тем не менее до совершения преступления он жил и трудился как честный / порядочный человек / не совершил никаких порочащих его действий / противоправных // То есть преступление / которое он совершил в последствии / нельзя сказать что оно явилось конечным результатом его противоправного поведения // Но судьба распорядилась так / что она столкнула его с человеком хитрым / злым / который намного опытнее / умнее и старше его / и который вовлек его / в сети конфликтной ситуации // В данном случае эта конфликтная ситуация она ведь возникла не внезапно / не вдруг / а она была вызвана / длительным / неправильным поведением потерпевшего Новикова // На первый взгляд кажется неправдоподобным / чтобы 60-летний мужчина / занимающий такое высокое социальное положение в обществе / вступил в неравный психологический бой / по существу с мальчишкой / чтобы безжалостно и цинично / на протяжении длительного времени травмировать его душу // Но это лишь на первый взгляд такое впечатление // Ознакомившись с материалами дела / собранными следствием в отношении характеристики личности потерпевшего / понимаем / что этот человек был способен на все // Для него ничего / святого / на свете не существовало // Он всю свою жизнь / Новиков / прожил двойной жизнью / поэтому неудивительно / там ведь во время следствия были допрошены очень много свидетелей / где-то прошло человек шестьде... шестьсот / и неудивительно / что одни его характеризуют как / а... / доброго / мягкого человека / а а другие наоборот как злого и коварного // Так вот если проанализировать показания этих свидетелей / то получаете." / что те люди /' которые знали его поверхностно / которые были знакомы с ним не длительное время / для них вообщем-то он был милым и добрым человеком / готовым придти в любую минуту на помощь / а те которые знали его поближе / характеризуют его уже как злого и коварного // Свидетель Гараева рассказала суду о факте ее изнасилования Новиковым // Товарищи судьи / обратите внимание / какое / жестокое / безжалостное преступление было совершено Новиковым в отношении Гараевой // Ведь девушка говорила о том что она девственница / что она до этого не вступала ни с кем в половую связь / что он / она умоляла / ее не трогать // Из материалов дела видно что она находилась после операции // Она / конечно / физически вообщем-то сильнее его/и она говорит если бы я не была в послеоперационном состоянии / я конечно ни за что не поддалась бы ему чтобы он меня изнасиловал // Но / он / врач / будучи врачом / который / призван / оказывать помощь людям / он э -э... / ради удовлетворения своих низменных потребностей / вообщем / не постоял ни перед чем // И ведь / в последствии / вот здесь / может быть не совсем удобно было при всех / об этом расспрашивать / но на следствии ведь она говорила / о том что когда она истекала кровью / просила его вызвать скорую помощь / он обозвал ее нецензурными словами / просил ее / убраться / отсюда / когда удовлетворил свои / свою похоть //И она говорит / я встала и упала я буквально без сознания / и 3 часа она пролежала в луже крови / и только после этого Новиков соизволил вызвать дежурного хирурга и ей была оказана срочная помощь // Разве этот эпизод не характеризует личность Новикова?! И ведь впоследствии он вообщем -то искалечил всю ее жизнь! Вот тут о Гараевой были не очень-то лестные отзывы / товарищи судьи / а ведь она является его жертвой // Кто ее первым совратил? Кто ее поставил на этот путь? Что она м... вела такой образ жизни / раскатывала на машинах / одевалась очень красиво / на какие средства / имея 180 рублей зарплаты // А ведь начинала она / Новиков ее первым испортил / и с Новиковым она дошла до такой жизни // Она многое рассказала о грязных и темных делах этого человека // О том что он мог писать диссертации / за деньги / о том что он устраивал квартиры / за деньги / и / другие / факты //А как его характери... / ладно / предположим Гараева / вы можете подумать что она в какой-то степени лицо заинтересованное / потому что она / во-первых /отдав ему деньги не получила эти деньги обратно и она / потерпела / от него / с моральной точки зрения // А как его характеризовали во время следствия его близкие друзья? К сожалению / вот в суде мы не смогли об этом послушать / поскольку наше ходатайство о вызове дополнительных свидетелей было отклонено // Но для оценки всех событии предшествующих этому преступлению / ведь важно очень понять / что же был за человек этот потерпевший Новиков?! И поэтому я не могу пройти мимо характеристик / которые дали ему коллеги по работе / с которыми он / он проработал длительное время / бок о бок // Вы знаете / что в материалах дела в томе десятом имеется протокол собрания / который проходил на кафедре института / там профессор Гуревич / который является по роду своей деятельности психиатром / он прямо сказал / сейчас я просто дословно даже прочту его показания // Он прямо сказал / то / что Нов... / он пил / это не секрет / мы все об этом знали / он был алкоголиком и психопатом // Это говорит врач психиатр // Доцент Пигунаев / или Пичунаев / не знаю как там это правильно / он говорит / что к сожалению / он был болен и превратился в хронического алкоголика //Из материалов дела мы знаем / что как научный руководитель / Новиков в последние годы не проявлял активности 7/ Он не довел до конца ни одного своего ученика / он не написал ни одной работы / в последнее время / так как сильно злоупотреблял спиртными напитками / об этом говорит / э-э... говорил / Шубин / профессор Шубин / зав. кафедрой нейрохирургии // Его пристрастие к спиртному и распущенность в отношениях с женщинами довели до того / что он получил в конце концов выговор по партийной линии и вынужден был уйти из института и перейти на другую работу // И / э-э / доводы представителя общественности / о том / что он вообщем-то ушел на другую любимую работу / они не подкреплены никакими доказательствами //В материалах дела имеются все данные свидетельствующие о том / что этот уход был все-таки вынужденным // Новиков был четыреж... / четыре раза женат // Этот факт ведь тоже о чем-то свидетельствует / товарищи судьи / и разводился он / не потому / что оказывались ему / у него / плохие жены / а сам он Рыл недостойным супругом // Допрошена была его вторая жена / свидетель Ланская / которая прожила с ним с шестьдесят восьмого по семьдесят второй год / так вот она говорит / что в то время / уже в шестьдесят восьмом в начале семидесятых годов / он злоупотреблял спиртными напитками / он ей допускал супружескую неверность / она от людей слышала что он встречается с посторонними женщинами / и только на / этой / почве / она вынуждена была с ним развестись / а не потому как здесь тут представитель потерпевшего говорил / что она была москвичка и ей нужно было уехать в Москву к своему сыну // Кроме того / Новиков мог за деньги устраивать квартиры // Гражданка Никишина / как мы знаем из материалов дела / передала ему 4 тысячи рублей /ив результате оказалась обманутой //И когда Никишина обратилась к нему / к Новикову / за своими деньгами / то он ей сказал следующее / как она показала на следствии / она сказала что Новиков угрожал что если я вздумаю куда-нибудь заявить / то он стерег меня в порошок // Предпринимать со своей стороны что-либо я боялась / потому что это был коварный человек// И она не одинока в своих высказываниях // Была допрошена свидетельница Седина / Елена / которая говорит / что его друг Генрих сказал / что его друг Герман / очень / злой человек и если что-то не по нему он может облить человека грязью! В нетрезвом виде он мог оскорбить и нагрубить / говорил что он может все / вплоть до увольнения с работы // Можно конечно очень много фактов приводить о личности Новикова / потому что все эти факты изложены в материалах дела / но я хочу / товарищи судьи / ограничиться еще лишь двумя документами / где следствие само дает оценку / характеристику личности Новикова// Вы знаете о том / что во время предварительного следствия / выдвигалось ведь очень много версий / убийств / этого профессора // И вот / одна из версий была / что / кто-то / мог убить его из числа знакомых / и когда начали проверять круг его знакомых / оказалось что у Новикова очень много врагов // И вот в постановлении / о / продлении / о / возбуждении ходатайства о продлении срока предварительного следствия / на имя прокурора РФ / следователь пишет следующее / по второй версии установлено / что Новиков / мошенническим путем получал у различных лиц крупные суммы денег / под предлогом оказания помощи в получении квартиры / имелись случаи взяток / игры в карты на деньги / а также имел факт изнасилования гражданки С. // Следствием установлено семь любовниц из числа студенток / также из числа Других лиц // Все они проверены на причастность к совершению преступления // Когда / следователь докладывал это дело в институте он/и предоставили ему слово / он прямо сказал / что Новиков дошел до того / что стал требовать денег у граждан // У Никаноровой / потребовал четыре тысячи рублей / обещал прописать у старой женщины // Мог проводить операц... / оперативные вмешательства дома в домашних условиях за соответствующее вознаграждение // Иногда мог идти на любые авантюры / выпивал дома и на работе // Бесконтрольность привела его к распущенности / а в итоге / к гибели // То есть само следствие / уже / дало оценку личности этого потерпевшего // Благодаря тщательному изучению моральной стороны личности потерпевшего / я считаю что и было-то раскрыто данное преступление // После вот приведенных тут мною доводов / которые взяты мной исключительно / только из материалов дела / я думаю ни у кого не останется сомнений в том / что / этот / человек был способен жестоко мстить своим обидчикам // Спрашивается / за что же мстил Новиков молодому человеку / за что же он так травил его душу? Почему / при каждой встрече с Хасановым /.он обливал его любимую жену грязью / рассказывая все новые и новые подробности о том / что его жена шлюха / что она состоит с ним в интимных отношениях / говорил о том что она страстная женщина / шантажировал тем что у него имеется кассета / а кстати / во время следствия / там из материалов дела / усматривается / что у Новикова была / такая привычка / э-м… / быть в интимных / близких отношениях с женщинами / и все это одновременно записывать на кассету / затем чтобы впоследствии шантажировать этим // И тут возникают два вопроса / имели ли место в действительности эти разговоры / о которых говорит Хасанов / не плод ли это его фантазии / и с какой целью Новиков говорил все это? Я думаю что кроме показаний Хасанова / суд располагает достаточными данными / что эта травля / со стороны Новикова / я по иному назвать это не могу /что действительно имела место // Подсудимый Усманов говорил о том что / э-м... / как-то Хасанов пришел не в настроении / жаловался / что один человек ему мешает жить // Хасанова / говорила о том / что муж уходил от нее / оставив записку / в которой обвинял ее в измене с Новиковым // Свидетель Козырева подтвердила случай / когда / действительно в их квартире имело место / что Новиков / приставал к Хасановой // После проведенного судебного следствия я считаю что не представляет сложности и ответ на 2-й вопрос / с какой целью говорил Новиков все это Хасанову // Сейчас конечно остается только догадываться / насколько правильны были слова Новикова о том / что состоял ли он в интимных близких отношениях с Хасановой // Но я все-таки склонна думать / что все-таки между -ними никаких отношении не было / а / толь... / если тут были какие-то близкие отношения /возможно он и промолчал бы // Но потому / что / Хасанова отказалась стать его очередной любовницей / когда она / как мальчишку / выставила его за дверь / отказалась от его подарка в виде французских духов / как она пояснила здесь в суде / он конечно затаил на нее обиду // Не случайно / потом когда Хасанов с женой пришли к ним в гости / Новиков не мог на нее спокойно смотреть / потому что это было лицо / которое его обидело / которое его выставило за дверь // И тогда он предпринимает план / мести / я тогда он решает / во что бы то ни стало развести Хасанова с женой / чтобы никогда / с роду в жизни / видимо / больше ее не видеть // И вот этот свой план / он безжалостно и цинично начинает претворять в жизнь // Ведь для этого / именно для этого / он обливает се грязью / прямо заявляет Хасанову чтобы он развелся с нею / что он поможет сделать аборт / когда тот заявляет / что она ведь в настоящее время ждет ребенка / он говорит / ничего страшного / мы сделаем ей аборт / а я тебе помогу / найду другую женщину / и прекрасно мы тебя устроим / не будешь ты мотаться / по / углам // И он все прекрасно понимал / как тяжело все это было слышлть / Хасанову // Товарищи судьи / и вот тут встает вопрос / мог ли Хасанов / в данной ситуации оставаться спокойным / и никак не реагировать на все это? Я считаю / что это / наверно / выше человеческих сил / для того чтобы когда / вот о любимой жене говорят так плохо / обливают ее грязью / оставаться спокойным наверно очень тяжело // Очень жаль / что / не был удовлетворен / нам / не было удовлетворено наше ходатайство о приглашении в судебное заседание / психолога / который обладает специальными познаниями / смог бы ответить на вопросы / как эта длительная психотравмирующаяся ситуация повлияла на поведение Хасанова в дальнейшем? В каком состоянии находился Хасанов перед совершением преступления? Все это ведь очень важно для того / чтобы понять его психологию поведения // Энгельс писал / что человек только в том случае несет полную ответственность за свои поступки / если он совершил их / обладая / полной / свободой воли // В связи с этим уголовное право учитывает все те условия / хотя которые и не исключают / полностью / но существенно / ограничивают меру осознания и свободу волеизъявления / при совершении преступления / расценивая их как смягчающие по делу обстоятельства // К таким обстоятельствам / вы прекрасно знаете что относится состояние выраженного эмоционального напряжения / и в первую очередь / конечно / физиологический аффект / / Я считаю что у защиты нет достаточных оснований говорить о физиологическом аффекте / потому что квалифицирующие признаки об аффекте не прослеживаются по данному делу / но есть все основания говорить о том / что Хасанов до совершения преступления находился в состоянии длительного эмоционального напряжения // Что в психологии именуется состоянием фрустрации // Фрустрация также существенно ограничивает свободу осознания и волеизъявления как и аффект / хот? фрустрация / состояние фрустрации / э-э / действия могут быть лишены такого взрывного характера как при аффекте / однако на высоте своего развития они тоже очень ограничивают свободу воли / и волеизъявления // Следовательно / при совершении преступления в состоянии фрустрации / это тоже является смягчающим по делу обстоятельством // Но закон ведь не всегда и состояние фрустрации и состояние аффекта принимает как смягчающее обстоятельство / закон устанавливает необходимый признак таких эмоциональных состояний вызванных неправомерными действиями потерпевшего // Считаю / что неправомерные действия потерпевшего / в данном случае / налицо // Установлено / что на протяжении длительного времени / Новиков отзывался о жене Хасанова очень нелестно / и поскольку жена / занимала одно из самых высоких мест в иерархии ценностей Хасанова / он конечно тяжело переживал случившее... / э-э... / переживал вот эти разговоры / / Н а следствии Хасанов / и в суде правда / он описывал эти свои вот... / это состояние / очень много говорил о том что / как вот он переживал / как он мучился / но ведь он не только здесь говорил об этом / товарищи судьи / он и на следствии описывал свои переживания // А-а... / он вот так вот / он / описывает свои переживания / однажды / говорит / выпивая / он стал припоминать мне тот случай / все они шлюхи / и твоя сказал что жена в том числе / сказал / что как-нибудь расскажет про нее // После этого я очень волновался / в душе что-то происходило / я мучился / я очень любил свою жену / и стал все больше думать про тот случай // Он думал / хотел забыть все это / но при каждой встрече Новиков напоминал ему об этом // И рот как —то Хасанов с женой / они пришли к Новикову / и. он сразу стал устраивать скандал / как увидел мою жену / ругаясь нецензурными словами / он сказал / чтобы убралась эта шлюха // Я чувствовал себя и свою жену очень оскорбленным / и это не выходило из головы // Я ходил без настроения / волновался // Думал / надеялся / что все уладится // Но далее / опять происходит встреча Хасанова с Новиковым // Как ни пытается Хасанов избегать этих встреч / но поскольку они родственники / это было невозможно наверно / совершенно не встречаться // И вот когда в начале июня / он пришел к Новиковым / что-то забрать из гаража / с Новиковым они выпивали в гараже / и здесь Новиков / снов? / стал рассказывать как встречался с моей женой / совершил половой акт / встречался в гостинице Татарстан // Все это сильно ранило мою душу / я не знал что делать //Я мучился / на работе стал прогуливать / к сессии не смог подготовиться // Вот эти высказывания / вообщем-то ведь / характеризуют эмоциональное состояние Усманова / э-э / Хасанова // Из показаний Хасанова усматривается / что его последующему поведению предшествовала довольно длительная драматическая история развития конфликтных отношений // При этом речь шла не о простом количественном накоплении эмоционального напряжения / при повторных психотравмирующих воздействиях / а о длительном процессе переживания конфликтной ситуации / о неудачных попытках совладения с собой // Ведь Хасанов подчеркивал / что каждый раз / он пытался переубедить себя / забыть себя // И формировался / типичный / порочный круг / вследствие неудачной психологической защиты / личность трансформировала // Наступавшая же трансформация фиксировала конфликт переводя его из сознательного в подсознание / чем повышала чувствительность личности к повторным аналогичным воздействиям // Указанный механизм / по закону снежного кома / приводил к росту эмоционального напряжения // Углублению этого конфликта / способствовало и то / что Хасанов не знал как изменить эту драматизирующую ситуацию // Он говорит / постоянно в душе и голове было одно / что делать дальше?! Развестись я не решался / так как я се любил / мы ждали ребенка / а рассказать также не решался / боялся расстроить свою жену //Я считаю / что есть все основания говорить о том / что у Хасанова / былa психологическая предпосылка для сильного душевного волнения // В данном случае / я имею в виду не сильное душевное волнение / я имею в виду сильное душевное волнение как состояние эмоциональной напряженности // Это состояние / позволяет понять / дальнейшее поведение Хасанова // А теперь / товарищи судьи / позвольте перейти к конкретным эпизодам обвинения / рассмотреть их доказательственную и правовую фактуру // Итак / первый пункт обвинения гласит / с целью осуществления задуманного им убийства / Хасанов / в апреле-мае 1985 года / обратился к знакомому Усманову / и просил его убить Новикова / лично / или же подыскать лиц / которые за вознаграждение Б сумме пять тысяч рублей убили бы Новикова // Хасанов сообщил Усманову место жительства / возраст / занятие / образ жизни Новикова // Подстрекательские действия Хасанова на Усманова / квалифицированы статьями 17; 102 пункт "а" как подстрекательство к совершению убийства из корыстных побуждении // Поскольку второй пункт аналогичен пункту первому обвинения / разница лишь в том / что Хасанов /и/с Усмановым / организовав / якобы / устойчивую преступную группу подстрекает к убийству Новикова уже третьих лиц / а именно Фаткуллина и Мусина / наверное есть необходимость анализировать эти эпизоды одновременно / чтобы в последующем не повторяться // Товарищи судьи / я считаю / что / данное / обвинение не выдерживает никакой критики / как по доказанности / так и по правовому решению // Надо сказать / что в настоящем деле предварительное следствие / не может быть признано сколь-нибудь объе! тивным // Око характеризуется рядом серьезных процессуальных н рушении / рядом ошибочных правовых решений // От безукоризненного выполнения процессуальных норм / зависит доказательственная структура дела // Именно поэтому столь неумолим закон в своем требовании / неукоснительного / соблюдения процессуальных норм // Оцениваются источники доказательств / методы и способы их получения // Все это / все это имеет непосредственное значение для решения вопроса о / доброкачественности / источников доказательств // Сказать что в данном деле / вот эти источники доказательств являются доброкачественными / конечно не приходится // Поэтому посмотрим с этой точки зрения на характер допросов свидетелей и подсудимых // Вы / наверное / обратили внимание на то / как / характеризуют некоторые свидетели / обстановку / допроса // Вы помните что говорил по этому поводу допрошенный в суде / не далее как вчера / свидетель Фаткуллин // Я вообще перепугался / он сказал / мне показали показания Дегтярева и сказали / хочешь присоединиться к Кузьмичеву и Мусину / сейчас пойдешь // Следователь сказал /что хочешь сесть на недонесение / такого слова / убить / я / говорит / следователю не говорил //Не знаю как вы / товарищи судьи / а я понимаю это как психологический нажим на свидетеля / недопустимый / законом / метод допроса // Вот и усомнишься после этого / насколько правомерным было задержание / Мусина / на 10 суток / насколько правомерным было задержание Кузьмичева / на 15 суток // Если следователь прямо грозится отправить туда и другого свидетеля / прямо / говорит / хочешь / мол / к Мусину и Кузьмичеву / пойдешь сейчас вместе с ними // И какая необходимость была следствию допрашивать / Мусина / именно в изоляторе / для арестованных /19 мая / если 20-го мая / он уже освобождался/ если 20-го мая / происходит допрос уже в помещении прокуратуры Татарстана // Мусин также говорит о том / что следователь / настаивал / на слове убрать // Он сказал / что следователь ни разу не произнес слово избить / и Мусин не подтвердил показания / данные следователю / о том / что речь шла об убийстве // Он говорил что речь шла об избиении / или убрать / но под словом убрать / он сказал / я / подразумевал избить // Свидетель Кузьмичев также был допрошен в помещении для административно арестованных / свидетель Фаткуллин был допрошен / в изоляторе/ временного содержания в МВД РТ // Товарищи судьи / о чем это свидетельствует? Это свидетельствует / о / психологическом нажиме на этих свидетелей // Свидетель Дегтярев также показал / что его показания не точно зафиксированы следователем // Он категорически вчера тут отрицал что между ним и Мусиным / дважды состоялся разговор / что мол сначала Мусин говорил ему об избиении / а потом уже об убийстве // Он вчера / прямо / заявил / что только один раз состоялся этот разговор // Но тем не менее его показания ведь записаны по-другому / они отличаются от тех показаний которые он давал в суде // Товарищи судьи / вам предстоит ответить на вопрос / могут ли противоречивые показания этих лиц / добытые таким путем / являться доброкачественным источником доказательств? Я же со своей стороны считаю что / конечно / нет // Кроме того / если даже допустить / что с Фаткуллиным и Мусиным фактически даже и состоялся разговор об убийстве Новикова / то и в этом случае / в действиях Хасанова не содержится состав преступления предусмотренного статьей 17 / 102 / пункт "а" // Согласно статьи 17 / Уголовного кодекса РФ / по ста... / э-э... / подстрекателем признается лицо / склонившее / к совершению преступления // Но ведь по обстоятельствам дела видно что Хасанов не смог склонить ни Фаткуллина / ни Мусина // Хасанов мог бы идти по этой статье если бы Фаткуллин или Мусин совершили убийство Новикова / но ведь убийство-то не состоялось // Из показаний Хасанова усматривается / что обе стороны / до совершения преступления / добровольно отказались от него // Фаткуллин говорит / что он сразу дальше не стал вести речь / Мусин обещал подумать / но потом при встрече он также отказал // Хасанов говорил в суде тоже о том / что говорит / вообщем-то я сначала вел разговор / а потом / я уже успокоился / таких мыслей не было / и поэтому при случайной встрече я сказал что все / необходимость отпадает / / То есть налицо добровольный отказ // Что касается подстрекательства Усманова к совершению убийства Новикова / то я считаю что это вообще / вымысел / органов следствия // Ни Усманов / ни Хасанов ни разу не говорили о том / что Хасанов / лично / подстрекал убить профессора // Усманов на предварительном следствии говорил о том что Хасанов просил оказать / содействие / в избиение одного человека / правда показания Усманова в части того что просил убить или избить противоречивы на следствии и в суде / в судебном заседании он говорил только слово избить // И он пояснил свои противоречия / э-э... / данные им на следствии / пояснил / что речь / все-таки / шла об избиении // Но фактически оказать содействие он не смог / так как / я уже говорила / впоследствии / оба / обе / стороны отказались от своих намерений // Очень коротко / коснусь эпизода с подстрекательством на разбойное нападение // Я считаю что / ну данное обвинение / оно / вообще / никакой критики не выдерживает // Оно не нашло подтверждения / о том что Хасанов просил убить Новикова путем разбойного нападения // Фаткуллин сразу отказался от избиения / поэтому / какая необходимость была Хасанову рассказывать подробности о потерпевшем? Ни Фаткуллин / ни Мусин ни в одном из допросов не говорили о том что предлагали / при этом / избить / и завладеть имуществом потерпевшего / речь шла о вознаграждении / им / но не о том что в результате убийства они должны были похитить там какие-то вещи у потерпевшего Новикова // Вот а для чего все версии / выдвинуты / которые не имеют под собой доказательственной почвы? Я думаю что все это сделано для того / перечислены все эти статьи и формулировки / в обвинительном заключении / основном итоговом документе следствия / для того чтобы создать ими / иллюзию / криминальной значительности дела / изобразить это дело / в заведомо одиозном виде // Вот почему / товарищи судьи / это дело требует от суда максимальной бдительности в оценке материалов следствия / критического подхода в исследовании доказательств / всесторонности и объективности в выводах и оценках // Рассмотрим теперь некоторые правовые вопросы обвинения / и его юридическую структуру / по эпизоду предусмотренному статьями 102—й и 146—й со всеми пунктами квалифицирующими // По мнению защиты / по данному делу / следствием допущены серьезные ошибки в юридической квалификации действий подсудимых о чем я уже говорила // Правильно ли квалифицированы были действия Хасанова / были ли основания у органов следствия / рассматривать его действия как умышленное убийство из / корыстных / побуждений / совершенное / с особой / жестокостью / способом опасным для жизни многих людей / и совершенное / лицом / ранее / совершившим умышленное убийство / и как разбойное нападение с целью завладения личным имуществом соединенное с насилием опасным для жизни? Вы знаете / что корысть это отягчающее ответственность обстоятельство / и квалифицирующий признак ряда преступлений / в том числе и убийства // Пленум Верховного Суда СССР в пункте 6—м постановления от 26 июня 1975 года о судебной практике по делам об умышленном убийстве разъяснил / что по пункту "а" / статьи 102—и / следует .квалифицировать умышленное убийство / совершенное из побуждений / направленных на получение всякого рода материальной выгоды / денег / имущества / или с намерением избавиться от материальных затрат либо из-за иных корыстных побуждений // Таким образом / корыстное побуждение при убийствах характеризуется стремлением виновного / извлечь в результате преступления / материальную выгоду / то есть / субъект действует с прямым умыслом / преследуя цель завладения имуществом // Виновный сознает / что без лишения жизни потерпевшего / не может он добиться своей корыстной цели // В данном случае / ни у Хасанова / ни у Усманова / никаких / конечно / корыстных целей для убийства Новикова не было //Я считаю / что Хасанов убил / из-за личных неприязненных отношений / связанных с неправомерным поведением потерпевшего // Иными словами / установлено / что убийство / совершено из мести и из ревности / об этом кстати говорил и представитель потерпевшего / возникшей на почве личных неприязненных отношений // Товарищи судьи / что такое месть ? Месть / это / намеренное / причинение зла / за причиненное зло и обиду // Так толкует толковый словарь // Поводом для возникновения мести / могут быть самые различные поступки потерпевшего / которые вызывают этот мотив / а затем влекут убийство на этой почве // А-а / поэтому / необходимо глубоко анализировать действия потерпевшего / которые / подают / повод для совершения / в отношении их преступления // От того / какими действиями потерпевшего / правомерными / или неправомерными вызвана месть / зависит степень ее общественной опасности / и ее уголовно-правовое значение // Иное уголовно-правовое значение приобретает месть / когда она является реакцией на / аморальные / или неправильные действия потерпевшего //То что / то обстоятельство / что умысел виновного на убийство / формируется под влиянием недостойного поведения самого потерпевшего / разумеется уменьшает общественную опасность такого проявления мести // Обычно такой мотив возникает на почве неприязненных отношений между потерпевшим и виновным / отчего месть приобретает личный характер //И вот этот бытовой характер мести / за неправомерное или аморальное поведение потерпевшего / позволяет рассматривать убийство как простое умышленное убийство / без отягчающих обстоятельств / и квалифицировать его по статье 103 // Последующее завладение имуществом / в данном случае / я считаю / не свидетельствует о том / что / это убийство было совершено из корыстных побуждений // Как показали и Хасанов / и Усманов / оно было совершено с целью / инсценировать ограбление / запутать следы следствия // Об отсутствии корыстного мотива свидетельствует тот факт / что после ограбления / Хасанов не присваивает себе ничего из похищенного // Наоборот / он настойчиво / неоднократно / просил Усманова / уничтожить все похищенное // Поскольку речь шла о завладении имуществом / сразу остановлюсь и на квалифицирующих действиях Хасанова по статье 146 // Для признания убийства совершенного из корысти / и применения статьи 146 / необходимо установить / что /умысел / на завладение имуществом / возник у виновного / до / совершения убийства // В тех случаях / когда такой умысел / возникает /после / совершения убийства / оно не может быть признано корыстным // Завладение имуществом в этом случае является кражей / а не разбойным нападением //В судебной практике разъяснений по этому поводу / очень много / поэтому я считаю / подробно останавливаться не буду / я считаю / что конечно / 146 статьи / со всеми там квалифицирующими пунктами / в действиях Хасанова не усматривается / поскольку завладение имуществом было / э-м.. / убийство было не с целью завладения имуществом // Далее / о других квалифицирующих признаках статьи 102 // Всякое умышленное убийство / конечно является тяжким /ив той или иной мере жестоким // Однако для квалификации умышленного убийства по пункту "г" требуется совершение убийства с особой жестокостью // По поводу пункта "г" особая жестокость предполагает как способ убийства / так и другие обстоятельства / свидетельствующие о проявлении виновным особой жестокости // Какие же это другие обстоятельства? Во-первых / умышленное убийство с особой жестокостью / предполагает наличие у виновного / умысла / на причинение потерпевшему особых мучений или страданий //То есть / в результате убийства / в ходе / виновный должен / желать / специально / наносить ему особые мучения и страдания / / Хасанов показывает / что у него умысла причинить Новикову особых страданий или мучений / не было // По его показаниям / в момент убийства / он находился в состоянии сильного эмоционального напряжения / вызванного неправомерными действиями потерпевшего / Новикова / как до 10-го июня / так и 10-го июня / ведь он еще / Новиков / опять начал порочить и его жену / и сестру / и всю его семью // И он говорит / я не помню вообще как и сколько ударов л нанес Новикову / какой из этих ударов был первый / какие последующие из этих ударов он наносил // Помню только / что первый удар нанес после того / когда Новиков увидев его с молотком / схватил нож / который лежал на столе / сказал что распорет брюхо / и бросился на него с ножом // Представитель потерпевшего говорил здесь / что / все это / вымысел / Хасанова / так как у потерпевшего / согласно заключению экспертизы / на теле не осталось следов самообороны или борьбы // Товарищи судьи / но ведь Хасанов никогда и не говорил о том / что он боролся с потерпевшим Новиковым // Откуда же могут эти следы остаться / если самой борьбы-то не было? Он говорит / что увидев / что он на меня хочет броситься с ножом / я опередил его / я нанес ему первый удар / Хас... / чтобы Новиков не успел мне нанести удар // О каких же следах самообороны может идти речь? Вы слышали / товарищи судьи / что Хасанов в суде говорил что такие же показания / вот как он давал в суде / что он не. помнит все эти моменты убийства / он точно также / он говорит / давал и следователю / / Но последний / когда он говорит я это все ему рассказал /' не поверил / сказал / что это все твои выдумки / что так не может быть // И говорит / что следователь предлагал ему свои версии деталей убийства / с которыми он вначале соглашался / полагая / как он сказал / что раз я сознался в главном / считал / что в общем-то детали убийства для меня не имеют никакого значения // Рассказывал что на него в ходе следствия оказывалось и физическое / и .психологическое насилие / применялись незаконные / недозволенные методы следствия // Я как защита / не имею права / просто о них умолчать / товарищи судьи // Вы слышали / о том что покушение на самоубийство / это было своего рода протестом на эти незаконные действия // Возможно это было вызвано его психическим состоянием / я / сейчас трудно сказать / конечно это ваше право / оценить все показания / но о тенденциозности следствия / я хотела бы сказать еще раз / потому что / фактов / этих / слишком много // Вот какими данными располагало следствие / что убийство было совершено по заранее заготовленному плану?! Почему органы следствия пришли к такому выводу? Они говорят / что 10-го июня / специально / Хасанов переоделся / был в поношенной одежде / чтобы в последующем ему не жалко было эту одежду выбросить // Видимо / они из этого исходили // Но ведь Хасанов пояснил / что он специально не переодевался / в этот день он провалил зачет / дожидаясь своей жены / я говорит / катался на велосипеде / а поскольку был пасмурный дождливый день наверно никто и не выходит кататься на велосипеде / в своем самом лучшем одеянии / поэт... / он ведь находился в домашней одежде / в которой он бывает во дворе // И как могла помнить свидетельница Оскарова / во что был одет / 10-го июня Уем.. / Хасанов / если ее допрашивают об этом 3 года спустя // Вот например / мне кажется / это невозможно запомнить / если специально не фиксировать на этом / вообщем-то / свое внимание // Говорят что он / готовился к убийству /и с этой целью взял специально перчатки / но Хасанов / ведь говорил / во время следствия правда у него были показания / что я не помню где я взял перчатки // То он говорил о том что они взяли их на вешалке / он надел кожаные перчатки / то говорили что может быть с собой принесли / но он пояснил / что он этим деталям не придавал значения //А ведь эти детали / как раз / очень важные / и очень характерные // Действительно ли это / заранее / заготовленное убийство / или же умысел как он сейчас говорит у него возник внезапно / случайно / в ответ на неправомерные действия Новикова уже 10-го июня? Вопрос с молотком / где он его взял / на следствии вот он даже был следственный эксперимент / когда он выезжал на место происшествия и показывал / что вот здесь он взял этот молоток // И сейчас / в суде / при его допросе / он сказал / я не помню где находился этот молоток // Он только помнит что Новиков в этот вечер что-то возился там / на кухне / с плитой / возможно этот молоток там лежал / возможно / я говорит / его взял / сейчас / говорит / я его не помню // Но органам следствия ведь очень важно было / что он помнит где он именно взял молоток / специально они выехали даже на место происшествия // Но я считаю / что это тоже не может служить доказательством того / что он идя туда имел уже умысел на убийство / специально / взял молоток // Он говорит / потому что / он говорил это потому / что я / говорит / не придавал значения всем этим деталям //Я считаю / что все-таки / данных / достаточных / свидетельствующих о запланированном убийстве / в материалах дела нет // Хасанов поясняет / что умысел / все-таки / возник у него случайно // Тогда правда напрашивается вопрос / тогда почему же Хасанов взял с собой Усманова? Хасанов и на этот вопрос ответил здесь // Он сказал / что я знал / что представляет из себя этот человек Новиков / знал что если я приду к нему один / он может / вообщем-то вызвать работников милиции / что уже было до этого / и вообщем-то во всем обвинить меня / я мог опять остаться крайним //И для того / чтобы был свидетель всех этих разговоров / когда я у него требовал кассету / с записью его интимных отношений с его женой / вообщем-то мне говорит было необходимо / чтобы Усманов при этом присутствовал // Поэтому я считаю / что вообщем-то / логически / и чисто по-человечески / объяснимо наверно / почему Хасанов пошел не один / а почему именно с Усмановым // Я могу сказать одно / что если до покушения на самоубийство / показания Хасанова последовательны были во всех деталях / до 2-го сентября / то в пос.. дующем / в них появляются противоречия / и противоречия очень серьезные // Так / в первоначальных показаниях он поясняет / что он наносил две серии ударов потерпевшему Новикову // Вначале / говорит / я пять нанес ударов / и в последующем еще / когда услышал стоны / затем / еще пять ударов нанес / / В показаниях от 18 октября / во время допроса в качестве обвиняемого / он говорит в этот момент я уже знал / догадывался уже о том что применяются к нему недозволенные методы / что не верит ему следователь / что он / я говорит / до этого / подписывал все не читая / я говорит тогда / в этот момент / старался дать более правдивые показания / / И в показаниях от 18 октября / в момент допроса в качестве обвиняемого / он уже не говорит о 2-х сериях ударов / тут уже он не называет вообще количество ударов / а когда 18 октября в последующем проводится очная ставка / между Хасановым и Усмановым / Хасанов прямо указывает / что Новикову / удары молотком / наносил один раз / после этого / ударов я больше не наносил // Я считаю / что вот эти существенные противоречия / свидетельствуют о том / что фактически / все-таки он не помнил / и на следствии / ни о количестве ударов / ни о механизме их нанесения // Следовательно / у него не было и умысла на причинение потерпевшему особых мучений и страданий // Во-вторых / почему должен быть исключен пункт "г" / удары были нанесены в течение короткого времени / один за другим // Мишаркин показывал на следствии / в суде он не смог так точно сказать / как он об этом говорил на следствии / в 85—м году / но это и понятно / прошло / вообщем-то / три года со дня события / что слышал ряд / следовавших один за другим / ударов / часто / один за другим / почти непрерывно // Длилось это буквально в течение минуты / или нескольких секунд / затем все прекратилось // Никакого крика / или голосов / не последовало // Мишаркин даже говорит / что было странно / что за падением не последовало никаких криков // Следовательно / при нанесении ударов / Новиков находился в бессознательном состоянии // Разве он мог ощущать вот эти удары / как особо мучительные / как особо жестокие ?! И вменять эти удары / как особо жестокие / было бы неверно / так как они самим потерпевшим не воспринимались мучи... / как особо мучительные / и как особо жестокие // Если че... / если ему наносят удары и он от этого страдает / потерпевший / он естественно кричит / зовет на помощь // Но никаких криков не было / следовательно он находился в бессознательном состоянии-// В-третьих / судебная практика / говорит о том / что сама по себе множественность ранений / не свидетельствует об особой жестокости // Верховный Суд СССР в своих определениях по конкретным делам неоднократно отмечал / что причинение потерпевшему многочисленных повреждений / не является достаточным основанием для признания убийства / совершенного с особой жестокостью // Оно может быть вызвано / особым / психологическим состоянием виновного / его желанием непременно лишить жизни потерпевшего / а не причинить ему особые страдания // Вот товарищ прокурор говорила о том / что особая жестокость как раз и заключалась в том / что Хасанов во что бы то ни стало хотел / убить / потерпевшего // Это значит особая жестокость // Но закон-то ведь трактует по-другому / / Что / если человек желает его непременно добить / он его убивает / но это не квалифицирующий признак особой жестокости // Это просто психологическое состояние виновного // Совершенно прав был прокурор / прося исключить вас / товарищи судьи / пункт "д" статьи 102 // Умышленное убийство квалифицируется как совершенное особо опасным / способом опасным для жизни многих людей / лишь в том случае / если опасность для жизни других людей / была реальной / а не предполагаемой // Также необходимо / чтобы не только объективно существовала опасность для жизни многих лиц / но и чтобы убийца / сам / сознавал это // В данном случае / способ убийства молотком / сам способ то убийства был совершен молотком // Разве сам способ убийства был опасен для жизни многих людей? Новиков ведь умер не от отравления газом / а умер от нанесенных ударов ему / молотком // А в материалах дела нет достаточных и бесспорных доказательств того / что именно конфорка была включена Хасановым или Усмановым //Я считаю / что этот признак неправильно вменен моему подзащитному // Поскольку я говорила уже ранее о том / что считаю недоказанным подстрекательство к совершению убийства / то действия Хасанова неправильно квалифицированы и по пункту "и" // Ведь пунктом "и" предусматривается ответственность за умышленное убийство лицом / ранее совершившим умышленное убийство // Для применения данного пункта необходимо установить / что виновным совершены два убийства / в разное время // Для вменения пункта "и" необходимо / чтобы до убийства Новикова / Хасанов убил еще кого-то // Но ведь какого нет // Таких данных нет // И Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении разъяснил / что повторное покушение на убийство / одного и того же лица / спустя незначительное время после первого / не может быть квалифицировано по пункту "и" если эти действия охватывались единым намерением // Таким образом / я считаю / что действия Хасанова / неправильно квалифицированы по статье 102 / как / убийство / с отягчающими обстоятельствами // И неправильно они квалифицированы по статье 146—и / часть вторая / со всеми квалифицирующими признаками // Я считаю / что его действия должны быть квалифицированы статьей 103 / как / умышленное / убийство / но без отягчающих обстоятельств / совершенное на почве мести / совершенное на почве ревности / и по статье 144 / часть вторая / как кражу / совершенную по предварительному сговору / но не по части третьей / так как они свободный доступ имели в эту квартиру / и они вошли туда не с целью / для того чтобы ограбить Новикова // По статьям 17, 181 мне остается только полностью согласиться с мнением обвинения / о том / что Хасанов / действительно / не может нести ответственность по этой статье / так как процессуальное положение его как обвиняемого / позволяет ему избрать любой метод защиты // И о наказании // Товарищи судьи / я закончила анализ эпизодов обвинения / высказала вам свои соображения по поводу фактической и юридической стороны этого дела // Конечно / мой подзащитный Хасанов / совершил серьезное преступление // Он это понимает // Но разве причина всего случившегося в нем?! Разве совершение преступления не было вызвано / неправильным / аморальным поведением потерпевшего / который на протяжении длительного времени / буквально терроризировал душу моего подзащитного?! Разве не сам потерпевший / спровоцировал / Хасанова на совершение тяжкого преступления?! Я думаю вы дадите правильную оценку ситуации совершенного преступления / я же со своей стороны / хочу сказать / что я считаю / что Хасанов сам в какой-то мере явился / жертвой / в данной ситуации / жертвой потерпевшего Новикова ! И я думаю / что вы это учтете / как смягчающее по делу обстоятельство // Если говорить о смягчающих обстоятельствах / в первую очередь / мне хотелось бы особо сказать о явке с повинной // Что уж говорить / если бы не чистосердечное признание Хасанова / преступление / по-видимому / так бы и осталось нераскрытым // Вопрос о явке с повинной вызовет / наверно у вас / товарищи судьи / определенное возражение / почему / скажете / он не пришел сразу / спустя после совершения преступления / почему так много времени / нужно было / чтобы прошло // Только после того как он уже находился в следственном изоляторе / он это признал // Полагаю / что сейчас / это наверно / не так и уж важно // Важно другое / что если бы он не написал явку с повинной / наверное он не сидел бы сейчас на скамье подсудимых // Важно то / что он рассказал о себе и соучастнике / раскаялся в совершенном / помог следствию раскрыть преступление // Все это далось ему нелегко // До сих пор он конечно находится / как вы видите / в состоянии тяжелой депрессии //В момент совершения преступления / вы учтите / что ему было всего 21 год // Если бы он был постарше / он наверное никогда не стал бы избирать вот такой путь разрешения конфликта //И остается только догадываться / сколько душевных мук и страданий / он перенес после случившегося на протяжении этих трех лет // Ведь не случайно он выехал из города Казани // Видимо / ему тяжело было здесь оставаться / все / где постоянно напоминало об этом событии // И переехав на место / на новое место жительства / он с головой окунулся в работу / о чем свидетельствуют его положительные характеристики // И то хозяйство / которое было отсталым за недлительное время его работы вдруг переходит в передовое // У него на иждивении двое маленьких детей // Волею судьбы получилось так / что второй сын у него родился в день его задержания // Ранее он не судим // Данное преступление он осознал / и глубоко раскаивается // То / что у него были противоречия на предварительном следствии / они не должны отягчать его положение / так как я считаю / они были / не с целью чтобы уйти от ответственности / они были вызваны неправильными методами следствия /ив какой-то мере его шоковым состоянием / его безразличием к своей судьбе // 15 лет / о чем просил прокурор / это / конечно / очень суровое требование для моего подзащитного // Я полагаю / что при данных фактических обстоятельствах / при данных личности моего подзащитного / при его возрасте / нет необходимости / наверно / так строго его наказывать // Ведь наказание / вы должны об этом помнить всегда / что оно не только имеет своей целью покарать / но в первую очередь / чтобы человек осознал / чтобы перевоспитался //Я прошу / товарищи судьи / максимального снисхождения // ПРИЛОЖЕНИЕ 5 РЕКОМЕНДАЦИИ 1. При подготовке и произнесении публичной речи в суде юристу необходимо в пределах возможного избирать такие вербальные (речевые) и невербальные (сопутствующие) средства передачи информации и оказания воздействия на слушателей, которые в наибольшей степени соответствуют специфике конкретной судебной аудитории и, прежде всего, ее социальным, профессиональным, половым, возрастным особенностям, а также наиболее вероятному ожидаемому уровню ее языковой подготовки. 2. На первом этапе выступления судебному оратору важно выделить в речи то, что может быть расценено как созвучие (консонанс), поэтому речь лучше начинать с анализа общезначимых положений, с позиций общих социальных и культурных ценностей. 3. При произнесении речи в суде юристу следует пользоваться нормированным литературным языком. Ряд фрагментов выступления (общественно-политическая оценка деяния, характеристика подсудимого и потерпевшего и т.п.) лучше строить по модели публицистического стиля как наиболее понятного аудитории; юридическую квалификацию деяния и рекомендации о мере наказания оратору целесообразно выражать, пользуясь официально-деловым стилем, так как эта часть адресована, в первую очередь, профессионалам. 4. В публичной судебной речи возможно употребление ряда элементов разговорной речи. Использование слов со "сдвинутой" семантикой, жаргонной лексики допустимо лишь при цитировании. В публичной судебной речи недопустимы элементы языковой игры, каламбуры, номинации разговорной речи. 5. Выступая в суде, оратор должен помнить, что юридическая и иная терминология, использованная без соответствующего толкования, название статей закона без раскрытия их назначения и смысла, ошибки при употреблении отдельных слов, стереотипные речевые формулы, ставшие "штампами" сознания, снижают уровень внимания аудитории и затрудняют адекватное восприятие речи, 6. Для обеспечения успешной коммуникации с аудиторией и для повышения аргументированное™ речи судебному оратору следует привлекать разнообразные средства адресации и автокомментирования; стилистические приемы, а также примеры из юридической теории, из публицистики, художественной литературы. 7. В процессе произнесения речи судебный оратор должен постоянно корректировать свое поведение в соответствии с ситуацией. Воздействующий эффект речи повышается, если оратор умело (уместно и в меру) использует мимику, жесты. Выступая в суде, юрист может пользоваться лишь жестами-сопроводителями речи; допустимо употребление жестов-указателей, дирижирующих жестов. Судебному оратору не следует пользоваться жестами-эмблемами, заменяющими словесное выражение, так как это значительно осложняет процесс понимания речи судебной аудиторией и не фиксируется в протоколе судебного заседания. Список использованной литературы 1. Аванесов Р.И. Русское литературное произношение. — Изд. 5-е. М.: Просвещение, 1972. — 415 с. 2. Аврах Я.С. Психологические проблемы защиты по уголовным делам. — Казань: Изд-во КГУ, 1972. — 108 с. 3. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. — Л.: Наука, 1975. — 276 с. 4. Азнаурова Э.С. К проблеме взаимоотношения двух уровней: функциональностилистического и индивидуально-стилистического // Уровни языка и их взаимодействие. Тез. научной конференции. — М.: Изд-во Моск. гос. пед. ин-та иностр. яз. имени М.Тореза, 1967. — C.10-13. 5. Акимова Г.Н. Развитие конструкций экспрессивного синтаксиса в русском языке // Вопр. языкознания. — 1981. — № 6 — С.108-113. 6.Акишина Т.Е. Влияние устно-разговорной разновидности литературного языка в тексте лекции / На материале лекций научно-технического профиля: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1982. — 16 с. 7. Алексеев Н.С., Макарова З.В. Ораторское искусство в суде. — Л.: ЛГУ, 1985. — 173 с. 8. Алексеев Н.С., Захаров В.Г. — рец. на кн.: Смолярчук В.И. Гиганты и чародеи слова. Русские судебные ораторы второй половины 19 — начала 20 века. — М.: Юридическая литература, 1984, 272 с. — Советское государство и право, 1985, № 8, стр.147-149. 9. Амзарокова И.П. "Монолог" в немецкой разговорной речи: Автореф.дис. ... канд. филол. наук. — М., 1985. — 16 с. 10. Ананьев Б.Г. Комплексное изучение человека и психологическая диагностик // Вопр. психологии. — 1969. № 6. — С.10-16. 11. Андрамонова Н.А. Языковые особенности газетных интервью: Тезис научной конференции. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1988. — С.121-123. 12. Античные теории языка и стиля. — М.-Л.: ОГИЗ, 1936. — 344 с. 13. Апполонов В.А. Социально-психологическое "заражение" как способ общения // Социальная психология и философия / Сб. под ред. Б.Д.Парыгина. — Л., 1973. — С.27-34. 14. Апресян Г.3. Ораторское искусство. — М.: МГУ, 1972. — 256 с. 15. Ария С. О культуре защитительной речи // Советская юстиция. — 1969. — № 14. — С. 19-20. 16. Арнольд И.В. Стилистика декодирования — Л.: ЛГПИ им. Герцена, 1974. — 76 с. 17. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изз. АН СССР. Серия литературы и языка. — 1981. — № 4. — С.360-362. 18. Архипов А.Ф. Синтаксические особенности речевого жанра радиоинтервью / на материале радиовещания ГДР: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М., 1974. — 29 с. 19. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. — М.: Сов. энциклопедия, 1966. — 607 с. 20. Балли Ш. Французская лит-ры:, 1961. — 394 с. стилистика / пер. с франц. — М.: Изд-во иностр. 21. Бахтин М.М. Эстетика 1979. — 423 с. словесного творчества. — М.: Искусство, 22. Баранникова Л.И. О социально-исторической обусловленности развития русской разговорной речи // Русская разговорная речь. — Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1970. — С.18-25. 23. Бернштейн С.И. Устная публичная речь и проблема ораторской радиопередачи // Речевое воздействие. Проблемы прикладной психолингвистики. — М.: Наука, 1972. — С. 113-117. 24. Бернштейн С.И. Языковая сторона радиолекции // Речевое воздействие. Проблемы прикладной психолингвистики. — М.: Наука, 1972. — С. 114-126. 25. Бессмертная Н.В. Речевая форма "динамическое описание" и ее лингвистическая характеристика / на материале немецкого языка: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Киев, 1972. — 24 с. 26. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. — М.: МГУ, 1982. — 200 с. 27. Бодалев А.А. Психология о личности. — М.: МГУ, 1988. — 188 с. 28. Бояринцева Г.С. Культура речи юриста: Учебное пособие. — Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1987. — 80 с. 29. Брауде М.Д. Записки адвоката. — М.: Советская Россия, 1974. — 224 с. 30. Брчакова Д. О связности в устных коммуникатах // Синтаксис текста / Под ред. Г.А.Золотовой. — М.: Наука, 1979. — С.248-261. 31. Вандрисс Ж. Язык: лингвистическое введение в историю. Пер. с франц. Прим. П.С.Кузнецова / Под ред. и с предисл. Р.О.Шор. — М.: Соцэгиз, 1937. — 410 с. 32. Вартазарян С.Р. К описанию коммуникативных процессов // Семиотика и проблемы коммуникации. — Ереван: Издание Армянской ССР, 1981. — С.26-63. 33. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Научный стиль речи. — М.: Рус. яз. — 1976, — 192 с. 34. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Общие понятия стилистики, разговорно-обиходный стиль речи. — М.: Рус.яз., 1976. — 239 с. 35. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Газетнопублицистический стиль. — М.: Рус. яз. — 1982. — 198 с. 36. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике / Под ред. Т.М.Николаевой. — М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. Лингвистика текста. — С.402421. 37. Веретехин Е.Г. Пробелы предварительного расследования и их восполнение в суде 1 инстанции. — Казань: Изд-во Казанского ун-та. 1988. — 87 с. 38. Веретехин Е.Г., Виноградова Т.Ю., Якушин С.Ю. Практикум по юридической психологии. — Казань: Изд-во КГУ, 1991 г. — 144 с. 39. Виноградов В.В. О теории художественной речи — М.: Высш. шк., 1971. — 239 с. 40. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды / В.В.Виноградов / Отв. ред. и автор предисл. С.Г.Степанов. — М.: Наука, 1980. — С.98-175. 41. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. — М.: Высш. шк., 1981. — 320 с. 42. Виноградова Т.Ю., Якушин С.Ю. Некоторые лингво-психологическир, особенности судебной публичной речи / Преподавание юридической психологии и ее практическое применение в свете решений партии и правительства. Часть 1. Тарту, 1986. С.66-68. 43. Виноградова Т.Ю. Общие закономерности моделирования речевого общения в стадии судебных прений // Судебные прения по уголовным делам. Учебное пособие / Под ред. В.П.Малкова и Т.В.Губаевой. — Казань: Изд-во КГУ, 1992. — С.74-85. 44. Винокур Г.О. Культура языка. — М.: Федерация, 1929. — 336 с. 45. Винокур Т.Г. Об изучении функциональных стилей русского языка советской эпохи // Развитие функциональных стилей современного русского языка / Под ред. Т.Г.Винокур, Д.Н.Шмелева. — М.: Наука, 1968. — С.3-11. 46. Винокур Т.Г. Стилистическое развитие современной русской разговорной речи // Развитие функциональных стилей современного русского языке / Под ред. Т.Г.Винокур, Д.Н.Шмелева. — М.: Паука, 1968 (2). — С.12-100. 47. Винокур Т.Г. К характеристике понятия "разговорная речь" // Русский язык в национальной школе. — 1965. — № 2. — С. 20-26. 48. Винокур Т.Г. Разговорная речь и стиль // Теория и практика лингвистического описания иноязычной разговорной речи. Уч. записки Горьковского пед. ин-та, 1972. — Вып.49. — С.39-42. 49. Винакур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. — М.: Наука, 1980. — 23S с. 50. Войскунский А.Е. Я говорю, мы говорим... Очерки о человеческом общении. — 2-е изд. — М.: Знание, 1990. — 240 с. 51. Волькенштейн Ф.А. В дореволюционных судах. Речи защитника. — М.-Л.: Изд-во Л.Д.Френкеля, 1924. — 309 с. 52. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста / опыт обобщения. Изд-во АН СССР, ОЛЯ, 1977. — Т.36. — № 6. — С.522-532. 53. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: Наука, 1981. — 137 с. 54. Гаспаров В.М. Устная речь как семиотический объект // Семантика номинации и семантика устной речи. Учен. записки Тартусского ун-та. — Тарту, 1978. Вып. 442. — С.63-112. 55. Гаузенблас К. О характеристике и классификации речевых произведений // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. — М.: Прогресс, 1978. — С.57-78. 56. Гез Н.И. Взаимоотношения между устной и письменной формами коммуникации // Иностр. яз. в шк. — 1966. — № 2. — С.2-10. 57. Глинский В.Б. Судебное красноречие. — СПб типо-лит. Н.Евстифеева, 1897. — 106 с. 58. Головин Б.Н. Вопросы социальной дифференциации языка // Вопросы социальной лингвистики / Под ред. А.В.Десницкой. — Л.: Наука, 1969. — С.343355. 59. Гольдинер В.Д. Защитительная речь — М.: Юридическая лит-ра, 1970. — 167 с. 60. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. — М.: Наука, 1980. — 104 с. 61. Городское просторечие: проблемы изучения / Под ред. Е.А.Земской, Д.Н.Шмелева, — М.: Наука, 1984. — 189 с. 62 Губаева Т.В. Грамматико-стилистическке особенности юридических текстов (процессуальные документы): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Баку, 1984. — 21 с. 63. Губаев.а Т.В. Практический курс русского языка для юристов. — Казань: Изд-во КГУ, 1986. — 230 с. 64. Гусея С. С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. — М.: Изд-во полит. лит-ры, 1985. — 192 с. 65. Данилевич А. А. Основы теории и профессиональной культуры судебных прений: Автореф. дис. ... канд. юр. наук. — Минск, 1983. — 20 с. 66. Дашкова С.С. Устная речь как источник информации о человеке: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. — Л., 1982. — 16 с. 67. Дридзе Т.М. Организация и методы лингвосоциологического исследовании массовой коммуникации. — М.: МГУ, 1979. — 281 с. 68. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. ― Μ.: Наука, l984. - 269 с. 69. Дулов А. В. Судебная психология. — Минск: Вышэйшая школа. — 1975.— 464 с. 70. Емельянов Ю.Н. Обучение общению в учебно-тренировочной группе // Психологический журнал. — 1987. — Т.8, № 2. — С.81-87. 71.Еникеев М.И. Основы судебной психологии: психические свойства личности. — М.: Изд-во ВЮЗИ, 1982. — 124 с. 72. Ерастов Н.П. Формирование стиля лекторской деятельности. М.: Изд-во "Знание" РСФСР, 1978. — 40 с. 73. Жариков Е.С. Психологические средства стрессоустойчивости — М., 1990. 50 с. 74. Жинкин Н.И. Механизмы речи. — М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1958. — 370 с. 75. Жинкин Н.Я. Психологические основы развития мышления и речи // Русский язык в школе. — 1985. — № 1. — С.49-51 76. Журавлев А.Ф. Опыт квантитативно-типологического исследования разновидностей устной речи // Разновидности городской устной речи / Под ред. Д.Н.Шмелева, Е.А.Земской. — М.: Наука, 1988. — С.84-150. 77. Зарубина И.Д. К вопросу о лингвистических единицах текста // Синтаксис текста / Под ред. Г.А.Золотовой. — М.: Наука, 1979. — С.103-112. 78. Земская Е.А., Ширяев Е.Н. Устная публичная речь: разговорная или кодифицированная // Вопр. языкознания. — 1980. — № 2. — С.61-72. 79. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. — М.: Русский язык, 1987. — 240 с. 80. Земская Е.А. Городская устная речь и задачи ее изучения // Разновидности юродской устной речи / Под ред. Д.Н.Шмелева, Е.А.Земской. — М.: Наука, 1988. С.5-44. 81. Зильберт Б.А. Социопсихолингвистическое исследование текстов радио, телевидения, газеты / Под ред. В.Г.Костомарова. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та. 1986. — 210 с. 82-Зовалишина Д.И., Пушкин В. И. О механизмах оперативного мышления // Вопр. психологии. — 1975. — № 5. — С. 15-22. 83. Золотова Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. — М.: Наука, 1973. — 351 с. 84. Золотова Г.А. Роль темы в организации и типологии текста // Синтаксис текста / Под ред. Г.А.Золотовой. — М.: Наука, 1979. — C.I 13-133. 85. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. — М.: Наука, 1982. — 368 с. 86. Ивакина Н.Н. О синтаксисе судебной речи // Русский язык в нефилологическом вузе / синтаксическая основа обучения языку специальности / Под ред. О.А.Лаптевой — М.: Русский язык, 1985. — С. 124-130. 87. Иванов Л.О. Рецензия на кн. Алексеева Н.С., Макаровой З.В. Ораторское искусство в суде. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1985, 176 с. // Советское государство и право 1985.?№ 10.-С.151-152. 88. Иванчикова Е.А. О дифференциации жанровых форм речи // Структура лингвостилистики и ее основные категории / Под ред. О.И.Богословской, А.Н.Васильевой, М.Ф.Власова, М.Н.Кожиной — Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1983. — С.10-15. 89. Инфантова Г.Г. Очерки по синтаксису современной русской разговорной речи. — Ростов-на-Дону., 1973. — 135 с. 90. Каган М.С. Мир общения. — М.: Изд-во полит. лит-ры, 1988. — 319 с. 91. Карнеги Дейл. Как вырабатывать уверенность а себе и влиять на людей, выступая публично. — Нью-Йорк, 1956 (перевод на русск. яз. — Семенова Ю.В.) — М., 1989.-77 с. 92. Кириленко Г.Л. Проблема исследования жестов в зарубежной психологии // Психологический журнал. — 1987. — Т.8, № 4. — С.138-147. 93. Климов Е.А. Индивидуальный стиль деятельности в зависимости от типологических свойств нервной системы. — Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1969. — 278 с. 94. Кодексы РСФСР (УК, УПК, ИТК) — М.: Юрид. лит-ра, 1979. — 256 с. 95. Кожевникова К. Об аспектах связности в тексте как целом // Синтаксис текста / Под ред. Г.А.Золотовой. — М.: Наука, 1979. — С.49-68. 96. Кожевникова К. О смысловом строении спонтанной устной речи // Новое в зарубежной лингвистике: современная зарубежная русистика. Вып. 15. / Под ред. Т.В.Булыгиной, А.Е.Кибрика. — М.: Прогресс, 1985. — С.512-524. 97. Кожин А.Н., Крылоьа О.А., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. — М.: Высш. шк., 1982. — 223 с. 98. Кожина М.Н. О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. — Пермь: Изд-во Пермского гос. ун-та, 1972. — 395 с. 99. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. — М.: Просвещение, 1983. — 223 с. 100. Кожина М.Н. О соотношении некоторых стилистических понятий и категорий с функционально-семантическими категориями // Структура лигвостилистики и ее основные категории / Под ред. О.И.Богословской, А.Н.Васильевой, М.Ф.Власова, М.Н.Кожиной. — Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1983. — С.15-24. 101. Колесов В.В. Культура речи — культура поведения. — Л.: Лениздат, 1988. — 271 с. 102. Колесов В.В. Язык города. — М.: Высш. шк , 1991. — 192 с. 103. Колшанский Г.В. Паралингвистика. — М.: Наука, 1974. — 81 с. 104. Комментарий к закону о прокуратуре СССР. — М.: Юридич. лит-ра, 1984. — 223 с. 105. Кони А.Ф. Избранные произведения. — М.: Госюриздат, 1959. — 628 с. 106. Кони А.Ф. Собр. соч. — М.: Юридич. лит-ра, 1967. — Т.3. — 536 с. 107. Костомаров В.Г. О разграничениях терминов "устный" и "разговорный", "письменный" и "книжный" // Проблемы современной филологии / Под ред. М.Б.Храпченко. — М.: Наука, 1965. — С.172-176. 108. Костомаров В.Г. Разговорная речь: определение и роль в преподавании // Русский язык в национальной школе. — 1965. — № 1. — С.10-19. 109. Костомаров В.Г, Русский язык на газетной полосе. Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. — М.: МГУ, 1971. — 267 с. 110. Котов Д.П., Шиханцов Г.Г. Психология следователя. — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1976. — 134 с. 111. Краевская Н.М. О психолингвистической паузе и ее заполнителях в разговорной речи // Вопр. стилистики. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1978. — Вып.14. — С.162-174. 112. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. — М.: Наука, 1986. — 159 с. 113. Лаптева О.А. О структурных компонентах разговорной речи // Русский язык в национальной школе. — 1965. — № 5. — С. 12-19. 114. Лаптева О.А. О некодифицированных сферах русского литературного языка // Вопросы языкознания. — 1966. — № 2. — С.40-55. 115. Лаптева О.А. Синтаксис типизированных предикативных конструкций устно-разговорной разновидности современного русского литературного языка. — М.: Наука, 1974. — 544 с. 116. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. — М.: Наука, 1976. — 399 с 117. Лаптева О.А. О соотношении некодифицированной и так называемой "кодифицированной" устной литературной речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи / Под ред. Ю.М.Скребнева. — Горький: Изд-во Горьковского гос. под. ин-та им. Горького. 1976. — С.5-11. 118. Лаптева О.А. Современная публичная речь в свете теории стиля // Вопросы языкознания. — 1978. — №1. — С.18-37. 119. Лаптева О.А. О грамматике устного высказывания // Вопросы языкознания. — 1980. — № 2. — С.45-60. 120. Лаптева О.А. Общелитературные и специфические элементы при определении статуса устной публичной литературной речи // Структура лингвостилистики листики и ее основные категории / Под ред. М.Н.Кожиной. — Пермь: Издво Пермского ун-та, 1983. — С.33-40. 121. Леонтьев А.А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. — М.: Наука, 1969. — 307 с. 122. Л е о н т ь е в А.А. Психологические механизмы и пути воспитания умений публичной речи. — М.: Знание, 1972. — 39 с. 123. Л е о н т ь е в А.А. Лекция как общение. — М.: Знание, 1974. — 39 с. 124. Л е о н т ь е в А.А.., Шахнарович A. M. , Б а т о в В. И. Речь в криминалистике и судебной психологии. — М.: Наука, 1977. — 62 с. 125. Л е о н т ь е в А.А. Психологические особенности деятельности лектора. — М., 1981. — 80 с. 126. Л и к а с А.Л. Культура судебного процесса — М.: Юрид. лит., 1971. — 79 с. 127. Л и к а с А.Л. Культура правосудия. — М.: Юрид. лит., 1990. — 176 с. 128. Л о м о в Б . Ф . Человек и техника. — М., 1966. 129. Л о м о н о с о в М.В. Краткое руководство к красноречию//Полн. собр. соч., — М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1952. — Т.7. — С.91-378. 130. Л у з и н а Л.Г. Функционально-стилистические особенности звучащего текста // Звучащий текст / Под ред. Ф.М.Березиной, Р.К.Потачовой. — М., 1983. — С. 124-150. 131. Л у р и я А.Р. Язык и сознание. — М.: МГУ, 1979. — 320 с. 132. Л я х о в е ц к и й Л.Д. Характеристика иззесгных русских ораторов с приложением избранной речи каждого из них. — СПб., 1887 — 312 с. 133. Майданова Л.М. Структура и композиция газетного текста: средства выразительности письма. — Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1987. — 178 с. 134. М а к а р о в М.Л. Метакоммуникативные единицы регламентного общения // Языковое общение и его единицы / Под ред. И.П.Сусова, К. П.Анксимовой, В И.Банару, В.В Богданова. — Калинин: Изд-во Калинин. ун-та, 1986. — С. 66-71. 135. М а т в и е н к о Е.А. Судебная речь — Минск: Вышэйшая школа, 1972. — 254 с. 136. М и н е е в а С.А. Некоторые психолингвистические аспекты устной публичной речи: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М., 1975. — 25 с. 137. Михайлов М.М. Стилистика русской речи. — Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1968. — 370 с. 138. М и х а й л о в с к а я Н.Г., Одинцов В.В. Искусство судебное оратора. — М.: Юридическая лит-ра, 1981. — 176 с. 139. М и х а й л о в с к а я Н.Г. О формировании и функционировании юридической лексики // Терминология и культура речи / Под ред. Л.И. Скворцова, Т.С Коготкова— М.: Наука, 1981. — С.110-120. 140. М и х а й л о в с к а я Н.Г. К вопросу о "специальных" словах в составе лексикосемантической группы — М.: Наука, 1981. — С.123-135 141. М и х е л ь Г. Основы теории стиля // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвостилистика. Вып.9 – М.: Прогресс, 1980. — С. 65-72. 142. Морозова Т.С. Особенности литературной устной публичной речи в сфере синтаксиса и построения текста // Разновидности городской устной речи / Под ред. Д.Н.Шмелева, Е.А.Земской. — М.: Наука, 1988. — С. 182-208. 143. Москальская О.И. Грамматика текста. — М.: Высшая школа, 1981. — 183 с. 144. Мотш В. К вопросу о соотношении между устным и письменным языком // Вопросы языкознания. — 1963. — № 1. — С.90-95. 145. Нечаева О.А. Функционально-смысловые типы речи: описание, повествование, рассуждение. — Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1974. — 260 с. 146. Никитина Т. Г. Семасиологический и ономасиологический анализ русской юридической лексики в аспекте ее преподавания чехам: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Л., 1985. — 17 с. 147. Николаева Т.М., Успенский Б.А. Языкознание и паралингвистика // Лингвистические исследования по общей и славянской типологии / Под ред. Т.М.Николаевой. — М.: Наука, 1966. — С.20-29. 148. Николаева Т.М. Новое направление в изучении спонтанной речи: обзор // Вопросы языкознания. — 1970. — № 3. — С.117-124. 149. Николаева Т.М. Жест и мимика в лекции. — М.: Знание, 1972. — 37 с. 150. Нистратова С.Л. Коммуникативная направленность и стилистическая дифференциация синтаксических средств выражения адресованности речи в письменной и устной сферах коммуникации на научные темы: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — М., 1985. — 23 с. 151. Ножин Е.А. Проблемы теории публичной речи: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. — М., 1974. — 47 с. 152. Носенко Э.Л. Специфика проявления в речи состояния эмоциональной напряженности: Автореф. дис. ... докт. психол. наук. — М., 1979. — 36 с. 153. Носенко Э.Л. Эмоциональное состояние и речь. — Киев: Вища школа, 1981. — 195 с. 154. Ньюком Т. Исследование согласия // Социология сегодня. Проблемы и перспективы / Под ред. Г.В.Осипова. — М.: Прогресс, 1965. — С.302-323. 155. Об ораторском искусстве (Сборник изречений и афоризмов). Составители В.И.Абакумов и В.Г.Буткевич. — М.: Знание, 1980. — 112 с. 156. Общая психология. — М.: Просвещение, 1986. — 464 с. 157. Одинцов В.В. Стилистический анализ публичного выступления. — М.: Знание, 1973. — 65 с. 158. Одинцов В.В. Структура публичной речи. — М.: Знание, 1976. — 80 с. 159. Одинцов В.В. Целевая установка и организация языковых средств (на примере одной судебной речи) // Синтаксис текста / Под ред. Г.А.Золотовой. — М.: Наука, 1979. — С.226-236. 160. Одинцов В.В. Стилистика текста — М.: Наука, 1980. — 263 с. 161. Основы ораторского мастерства (курс лекций) / Под ред. Е.Н.Тарасова. — М.: Мысль, 1980. — 236 с. 162. Ожегов С. И. Словарь русского языка. — М.: Советская Энциклопедия, 1964. — 900 с. 163. Остин Дж.Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. — М.: Прогресс, 1986. — С.22-131. 164. Павлова Н.Д. Коммуникативная семантика речи // Психологический журнал. 1991г.―№ 2. 165. Паисьева Р.И. Лексико-семантическая и словообразовательная структура современной русской юридической термино-системы: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Одесса, 1985. — 18 с. 166. Пиголкин А.С. Юридическая терминология и пути ее совершенствования // Уч. записки ВНИИ Всесоюзн. науч.-иссл. ин-та Совет, законодательства. — М., 1971. — Вып.24. — С. 18-34. 167. Полищук Г.Г. Язык устных выступлений // Вопросы лекционной пропаганды. — М.: Знание, 1981. — Вып.6. — С.90-106. 168. Поль Л. Сопер. Основы искусства речи: Пер. с англ. — 2-е испр. изд.— М.: Прогресс; Прогресс-Академия, 1992. — 416 с. 169. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. — М.: Мышь, 1974. — 487 с. 170. Поспелов Д.А. Эвристика // Философская энциклопедия.—М.: Сов. энциклопедия, 1970. — Т.5. — С.532-534. 171. Прокуровская Н.А. Некоторые особенности употребления частицы "вот" в устной разговорной речи // Вопросы стилистики. — Саратов, 1974. — Вып.8. — С.116-121. 172. Психологические проблемы социальной регуляции поведения / Под ред. Е.В.Шорохова, М.И.Бобиева. — М.: Наука, 1976. — 368 с. 173. Рабинович П.М. Проблемы теории законности развитого социализма. — Львов: Вища школа, 1979. — 203 с. 174. Резниченко И.М. Основы судебной речи; Учебное пособие. - Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 1976 — 87 с. 175. Резниченко И.М, Психологические вопросы подготовки и судебного разбирательства гражданских дел; Учебное пособие. - Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 1983. — 88 с. 176. Резниченко И.М. Психологические аспекты искового производства. — Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1989. — 168 с. 177. Речи государственных обвинителей. — М., 1962. — 60 с. 178. Речи советских адвокатов / Под ред. И.Ю.Сухарева. — М.: Юрид. лит-ра, 1968. — 171 с. 179. Риторика и синтаксические структуры: тезисы краевой научно-практ. конф. / Под ред. А.А.Сковородникова. — Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988.— 356 с. 180. Рогова К.А. Синтаксические особенности публицистической речи. — Л.: ЛГУ, 1975. — 72 с. 181. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. — М.: Учпедгиз, 1946. — 704 с. 182. Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. — М.: 1958.— 147 с. 183. Руденко Р.А. Судебные речи и выступления / Под ред. А.М.Рекункова.— М.: Юридическая лит-ра, 1987. — 366 с. 184. Русская разговорная речь / Под ред. Е.А.Земской. — М.: Наука, 1973. — 485 с. 185. Русская разговорная речь Тексты / Под ред. Е.А.Земской, Л.А.Капанадзе. —М.: Наука, 1978. — 307 с. 186. Русская разговорная речь / Под ред. Е.А.Земской. — М.: Наука, 1981. 187. Русская разговорная речь / Под ред. Н.Н.Розановой, Е.А.Земской и др. — М.: Наука, 1983. — 238 с. 188. Сахнова Т.В. Зачем суду психолог? — М.: Знание, 1990. — 96 с. 189. Сергеич П. Искусство речи на суде. — М.: Юридическая лит-ра, 1988.— 384 с. 190. Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике: теория речевых актов. — М.: Прогресс, 1986. Вып.17. — С.170-196. 191. Синтаксис текста. — М.: Наука, 1979. — 368 с. 192. Сиротинина О.Б. Некоторые жанрово-стилистические изменения советской публицистики // Развитие функциональных стилей современного русского языка /Под ред. Т.Г.Винокур, Д.Н.Шмелева. — М.: Наука, 1968. — С.101126. 193. Сиротинина О.Б. Разговорная речь и разговорный стиль // Учен. записки Моск. обл. пед. ин-та. — 1969. — № 341. — С.304-311. 194. Сиротинина О.Б. Современная разговорная речь и ее особенности. — М.: Просвещение, 1974. — 144 с. 195. Сиротинина О.Б. Синонимическая система разговорной речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи / Под ред. Ю.М.Скребнева. — Горький: Изд-во Горьков. пед. ин-та иностр. яз. им. И.А.Добролюбова, 1976. —С.170-171. 196. Скребнев Ю.М. Общелингвистические проблемы описания синтаксиса разговорной речи: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. — М., 1971. — 45 с. 197. Скребнев Ю.М. Исследование русской разговорной речи (обзор трудов Института русского языка АН СССР) // Вопр. языкознания,—1987. — № 1. — С. 144-155. 198. Соболева Н.И. Некоторые результаты анализа языка лекций // Актуальные проблемы преподавания русского языка как иностранного / Тезисы научнометодической конференции каф. рус. яз., посвящ. 10-летию УДИ. — М., 1970. — С.183-185. 199. Соколов Е.Н. О новых аспектах речевой коммуникации.//Психологический журнал.?1991.―T.12.―Ή 1. — С.160-161. 200. Солганик Т.Я. Язык и стиль передовой статьи. — М.: МГУ, 1973. — 75 с. 201. Соловьев Н.В. Разговорная речь в условиях официальной обстановки: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Л., 1977. — 16 с. 202. Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахнарович А.М. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. — М.: Наука, 1979. — 327 с. 203. Столярова Э.А. Распределение и функционирование грамматических классов слов в русской разговорной речи: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Саратов, 1972. — 16 с. 204. Стриженко А.А., Кручинина Л.И. Об особенностях организации текстов, относящихся к разным функциональным стилям. — Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1985. — 172 с. 205. Стросон П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике / Под ред. Б.Ю.Городецкого. Вып.17. Теория речевых актов.— М.: Прогресс, 1986. — С.131-151. 206. Суд присяжных в России: Громкие уголовные процессы 1864-1917 гг. / Сост. С.М.Казанцев. — Л.: Лениздат, 1991. — 512 с. 207. Судебные речи государственных обвинителей / Под ред. М.А.Сергеева. — М., 1981. — 125 с. 208. Судебные речи государственных обвинителей / Под ред. Н.С.Трубина. — Грозный, 1984. — 99 с. 209. Судебные речи адвокатов / Под ред П.С.Элькинд. — Л.: ЛГУ, 1972. — 181 с. 210. Суд и правосудие в СССР / Под ред. А.Т.Бажанова, В.П.Малкова. — Казань:КГУ, 1980. — 400 с. 211. Сусов И.П. Прагматическая структура высказывания // Языковое общение и его единицы / Под ред. И.П.Сусова, И.П.Анисимова, В.И.Банару, В.В.Богданова.— Калинин: Изд-во Калинин. ун-та, 1986. — С.7-12. 212. Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его единицы / Под ред. И.П.Сусова, И.П.Анисимова, В.И.Банару, В.В.Богданова. — Калинин, 1986. — С.71-77. 213 Табурокова В.М. Устная речь медиков в официальной и неофициальной обстановке: Автореф. дис. ... канд. психол. наук. — М., 1977.—24 с. 214. Тадеуш М. Ярошевский. Размышления о человеке. — М.: Изд-во Полит. лит-ры, 1984. — 198 с. 215. Тимофеев А.Г. Судебное красноречие в России. — СПб., 1900. — 178 с. 216. Тимофеев А.Г. Речи сторон в уголовном процессе. — СПб., 1897. — 163 с. 217. Тимофеев А.Г. Очерки по истории красноречия. — СПб., 1899. — 120 с. 218. Троицкий Н.А. Корифеи русской адвокатуры первого призыва//Советское государство и право.?1985, № 2.?С. 120 — 129. 219. Тугаринов В.П. Философия сознания. — М.: Мысль, 1971. — 199 с. 220. Тураева З.Я. Лингвистика текста. — М.: Просвещение, 1986. — 127 с. 221. Ушакова Т.Н., Павлова Н.Д., Зачесова И.А. Речь человека в общении / Отв. ред. В.Д.Шадриков. — М.: Наука, 1989. — 193 с. 222. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. — М.: Высшая школа, 1989. — 159 с. 223. Хижняк С.П. Правовая терминология и проблемы ее упорядочения // Правоведение. ?1990.―Ή 6.―С.67-71. 224. Цеплитис Л.К., Котлапе Н.Я. Теория публичной речи. — Рига: Зинатне, 1971. — 119 с. 325. Шевченко Н.В. Синтаксические особенности устной речи в официальных ситуациях // Вопр. стилистики. — Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1981. — С.129-141. 226. Шевченко Н.В. Устная официальная речь в разных ситуациях (на материале речи юристов): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. — Саратов, 1983. —18 с. 227. Шеннон К.Э. Работы по теории информации и кибернетики / пер. с англ.— М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1963. — 829 с. 228. Шибутани Т. Социальная психология / перев. с англ. — М.: Прогресс, 1969. — 535 с. 229. Шпербер В. Типы текстов с точки зрения сопоставительного анализа // Современная лингвистическая теория и ее применение в практике обучения русскому языку: тезисы докл. конференции МАПРЯЛ. Август 1986 г. — Будапешт, 1986. —С. 118-130. 230. Щерба JI.B. Избранные работы по языкознанию и фонетике / Под ред. М.И.Матусевич. — Л.: ЛГУ, 1958. — T.I. — 182 с. 231. Экспрессивность текста и перевод / Под ред. Р.Э.Кульшариповой. — Казань: Изд-во КГУ, 1991. — 128 с. 232. Энгельс Ф. Немецкая идеология. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т.3. — С.7-544. 233. Энгельс Ф. Диалектика природы. — Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т.20. — С.343-626. 234. Юридический энциклопедический словарь / Под ред. А.Я.Сухарева. — М.: Советская энциклопедия, 1984. — 415 с. 235. Язык и массовая коммуникация Социолингвистическое исследование / Ответ. ред. Э.Г.Туманян. — М.: Наука, 1984 — 280 с. 236. Я кубинский Л.П. Язык и его функционирование: изб.раб / Под ред. А.А.Леонтьева. — М.: Наука, 1986. — 205 с. 237. Якушин С.Ю Психологические основы судебных прении // Судебные прения по уголовным делам; Учебное пособие / Под ред. В.П.Малкова и Т.В.Губаевой. — Казань: Изд-во КГУ, 19У2 -- С.44-65. 238. Якобсон Р. О разработке целевой модели языка в европейской лингвистике и период между двумя войнами // Новое в лингвистике. Вып.4. — М.: Иностранная литература, 1965. — С.372-377. 239. Яноушек Я. Коммуникация трех участников совместной деятельности // Проблема общения в психологии / Под ред. Б.Ф.Ломова. — М.: Наука, 1981. — С.215-227. 240.Agricola E. Vom Техt Zum Thema // Probleme der Textgrammatik, hrsg. vor. F.Danes und D.Viehweger. — Berlin, 1976. - S.13-27. 241. Botstein L. Music in language // The state of the language. — Berkeley etc., 1980. — P.350-362. 242. Danet В. "Baby" or "fetus" // Language and the constraction of reality in a nan's laughen trial. - Semiotica, 1980. — Vol.32. — №3/4.-Р. 230-245. 243. O’Bar W. Linguistic evidence // Language power s strategy in the coutroom. — N.Y., etc. Acad. press., 1982. — P.220-251. 244.Shannon C., Weaver W. The mathematical theory of communication. — Urbana, 1449. — 320 P. 245. Vargas D. Two types of legal discourse: Transitivity in Amer. appellate opinion a casebooks // Studies of legal discourse / E( .ду B.Danet — Amsterdam, 1984. — P.9-30. 246. Viehweger D. Zur semantischen struktur des Textes // Problem der Textgrammatik// hrsg. vor. F.Danes und D.Viehweger. — Berlin, 1977. — S.103-118.
