Духовное общение, свобода и ненасилие
advertisement
1 ДУХОВНОЕ ОБЩЕНИЕ, СВОБОДА И НЕНАСИЛИЕ* Рахманкулова Н.Ф. Духовное общение, свобода и ненасилие ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2004. № 5 с.60-75 С.60 «А л к и в и а д . Но в чем, мой Сократ, должно заключаться мое стремление к прилежанию? Можешь ты мне это объяснить? Ведь ты, как никто, похож на человека, говорящего правду. С о к р а т . Да, могу. Но мы должны вместе искать путь к наивысшему совершенству». Платон. Алкивиад I В одной из своих работ Ю.К. Мельвиль показал, что основной поток западной философии XX в. движется в коммунологическом направлении - «от мира к социуму», и движение это отвечает важнейшим потребностям современного общественного развития. Внимание философов все настойчивее стягивается к вопросам отношений между людьми, поскольку признается, «что в конечном счете есть только социальный мир, мир человеческого общения, или социум, из которого, как из апейрона Анаксимандра, все возникает и в который все разрешается». Коммунологическая тенденция наиболее выпукло проступает в таких течениях, которые, подобно герменевтике, сосредоточены на проблематике общения и языка, считают ≪единственно доступным и единственно ценным миром мир человеческого общения≫1. Утверждается, что сама философия коммуникативна, ее мир «есть мир языка и человеческой культуры, частью которого является она сама»2. Поэтому интерес философии к общению двойной: исследуя его, она не только проникает в сердцевину действительности, но и углубляет представления о себе, о своем назначении. Сейчас, в начале XXI в., когда глобальное коммуникативное пространство превращается в необходимое условие повседневного существования, в межкультурные отношения вовлекается все больше людей. Их ценностнонормативные установки нередко весьма различны, что осложняет взаимопонимание и усугубляет злободневность проблемы общения. Гуманитарное знание полнее 1 2 Мельвиль Ю.К. Пути буржуазной философии XX века: (критич. очерки).- М.: Мысль, 1983. С.192. Там же. 2 раскрывает смысл общения как основополагающего способа становления, развития личности, ее жизни. Отчетливее осознается, * Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ по гранту № 03 — 03-00237а. С.61 что неудачи в общении, недостаток его, непонимание и неприятие друг друга, все это наносит тяжелый урон человеческому благополучию, оборачиваясь и одиночеством, и террором. Общение воспринимается как все более значимое, ценное. Общение – благодатное поле философского исследования. Особенно привлекательна проблематика, выявляющая, в аксиологическом ключе, связь духовного общения и свободы, практическую значимость этой связи для ненасильственного разрешения конфликтов между людьми. Для этого есть несколько причин, прежде всего – мировоззренческая весомость духовного общения и свободы, их первостепенная роль в судьбе философии, множество неясностей в их философских трактовках, рост потребности в противостоянии насилию. Задача настоящей статьи - уточнить, с ценностной точки зрения, смысл духовного общения, его место в общении и связь со свободой и идеалом ненасилия. Прежде всего, рассмотрим общение в целом, чтобы выявить в нем общение духовное. Общение является важнейшей составной собственно человеческого способа существования - «вместе-бытие» (Mit-sein Гуссерля). Люди, согласно Аристотелю, будучи существами разумно-словесными и общественными3, стремятся к совместной деятельности и к поддержанию длительных положительных отношений друг с другом, которые философ называет дружбой и считает «самым необходимым для жизни». Он отмечает бытийный характер дружбы, связь отношения к другу и отношения к себе. «Ибо дружба, - говорится в Никомаховой этике, — это общность, и, как относятся к самому себе, так и к другу; а раз чувство собственного бытия в нас заслуживает избрания, то и чувство бытия друга — тоже; между тем деятельное проявление (energeia) этого [чувства] возникает при жизни сообща, так что друзья, конечно, тянутся к ней. И чем бы ни было для каждого отдельного человека бытие, и 3 См. Аристотель. Никомахова этика. 1098a, 1169b15-20. Соч. в 4-х томах, т.4, М., «Мысль»,1984,c.64-65,259. 3 ради чего бы он ни предпочитал жизнь (to dzēn), живя, он хочет проводить время с друзьями»4. В ценностном плане человеческие отношения делятся, прежде всего, на утилитарные (значимые как средства, ценности относительные) и неутилитарные (значимые как самоцели, ценности безусловные). Так, Аристотель различает дружбу ради взаимной пользы и удовольствия (например, между согражданами, «спутниками по плаванию и соратниками по войску», сотрудниками в делах ремесла, развлекающимися юношами и т.д.) и ради самого друга. Последнюю он считает наилучшей, совершенной, в ней нуждается самый свободный – блаженный человек5. Сама ≪общественность≫, социальность человека двояка: она и внешняя (утилитарная, поверхностная), и внутренняя (неутилитарная, глубинная). Внешняя, утилитарная социальность определяется с.62 тем, что люди действуют совместнораздельным образом, разграничивая (добровольно или принудительно) между собой функции и выступая друг для друга средством. Предел утилитарного отношения к человеку — обращение с ним как с вещью, объектом, лишенным самости. Внутренняя, глубинная социальность обусловлена тем, что отношение индивида к себе, в том числе и ценностное, складывается и осуществляется в тесной зависимости от связей с другими людьми. Высшие ценностные мерки, значимые для моей личности, соотносятся с таковыми других личностей. Иные люди и общение с ними суть цели сами по себе, т.е. самоценны. Предел такого отношения — любовь, перенесение ценностного центра жизни на другого. Оптимально согласие между обоими видами отношений, когда во взаимодействии, в том числе и в общении, сохраняется и подтверждается самоценность его участников-личностей. Партнер является и средством, и целью; он не только полезен, но и уважаем как личность. Функциональная его частичность не исключает личностной целостности, а воспринимается как ее проявление и даже условие развития, отношения не являются отчужденными, осуществление возможностей свободы одного не ограничивает возможностей свободы другого. В конечном счете, речь идет о соотношении самоцели - гуманистических ценностей 4 5 Там же, 1155a5, 1171b30-72a5. С.219,265. См. там же, 1156a-b, 1157b, 1159b 1169b20. С.221-224, 226-227, 232, 259. 4 духовного ядра культуры – и цивилизации-средства, положительно значимой лишь при условии, если содействует сохранению и развитию этого ядра. Здесь соотношение культуры и цивилизации трактуется в русле традиции, идущей от Канта: цивилизация отчуждаемая, понимается утилитарная как сторона внешне-техническая, культуры, обезличенная, противопоставляемая ее гуманистическому, личностно-творческому, неотчуждаемому ценностному ядру. Однако такая гармония высших целей, а также целей и средств иного уровня, требующая постоянного согласования воль, взаимопонимания и взаимопризнания, есть идеал — образец совершенства отношений и общающихся сторон. Для его достижения необходимо самосовершенствование, прежде всего предъявление и исполнение нравственного долга перед высшим началом в себе, обязывающим следовать обобщенно-ценностным нормам, приближающим к этому началу. Исполняя нравственный долг, человек действует как существо свободное. Этот долг выражен в содержательной формулировке категорического императива И. Канта: «Поступай так, чтобы ты относился всегда к человечеству в своем лице и в лице всякого другого также как к цели и никогда бы не относился к нему только как к средству»6. Высшее начало – идеал развивающегося человечества в лице каждого: надо поступать так, чтобы человечество в нашем лице всегда было свято7. С.63 Раздвоенность на утилитарное (внешне социальное) и самоценное (внутренне социальное, глубинное) в наибольшей степени значима для общения. Его отличает от других форм отношений между людьми прямая обращенность к их внутреннему миру. Общением в широком смысле можно считать такое взаимодействие его участников (сторон, партнеров), которое непосредственно направлено на то или иное преобразование содержания их сознания (в расширительном значении, включающем и неосознаваемое). Общение в данном понимании близко тому, что на Западе принято называть коммуникацией,8 в частности, в трудах К. Ясперса, Ж-П. Сартра, Ю. Хабермаса, К.-О. Апеля, Р. Рорти и др. В русском языке слово «общение» указывает на Кант И. Соч., т.4, ч.1, М., 1965.с.270. Кант И. Критика чистого разума. СПб., Наука, с.196. 8 Одно из основных значений латинского communicatio, ставшего интернациональным словом – общение. Существительное communicatio производно от глагола communicare – обобществлять, связывать, общаться. 6 7 5 межличностные, ценностно значимые отношения, тогда как «коммуникация» несет такой личностно-ценностной нейтральный технический нагрузки, термин, а представляется обозначающий связь скорее между не как людьми, поддерживаемую с помощью специальных средств–каналов. Прежде всего это относится к передаче и получению информации. Словоупотребление указывает на ценностную разнородность того, что мы имели в виду под общением в широком смысле, и дает возможности терминологической фиксации этой разнородности. Итак, в общении обнаруживаются две тенденции, соответствующие двум отмеченным выше видам социальности — внешней и внутренней. Одна направлена к обезличиванию отношений, обращению с участником общения как с объектом, средством для чего-либо. Общение, идущее в этом направлении, можно назвать монологом. Другая направлена к утверждению субъектности, самоценности общающихся сторон, к их личностному развитию. Назовем общение данной направленности диалогом. Очевидно, что духовное общение совершается в диалоге, поскольку духовное по сути ценностно, дух — идеальное и благое начало, носитель творческой силы, поднимающей личность к тому, что является абсолютным, безусловно ценным. Монолог и диалог в чистом виде представляют собой идеальные типы (концептуальные построения, понятийные конструкты), выражающие две различные тенденции. Обе они в той или иной мере присутствуют в реальном общении. Учитывая это, следует различать степень духовности реального общения. Последнее можно считать духовным с понятными оговорками, когда направленность к духовному, ценностно возвышающему является в нем ведущей, преобладает. В XX в. широкое признание получают идеи, развиваемые западными и отечественными философами (Г.С. Батищевым, М.М. Бахтиным, B.C. Библером, М. Бубером, М.С. Каганом, П. Лаином Энтральго, Э. Левинасом, Г. Марселем, Э. Мунье, М. Унамуно, С.Л. Франком, К. Ясперсом и др.), усматривающими именно в общении (понимаемом в смысле, обозначенном нами как диалог) с.64 ту межсубъектную связь, которая конституирует сущность и достоинство человеческого бытия и несет в себе духовность. Проследим, в чем исследователи общения усматривают его важнейшие, наиболее значимые свойства. 6 Общение, согласно М.М. Бахтину, по сути бытийно и тождественно диалогу: ≪Само бытие человека (и внешнее и внутреннее) есть глубочайшее общение. Быть — значит общаться≫9. ≪Жизнь по природе своей диалогична. Жить — значит участвовать в диалоге: вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п.≫ 10 ≪Быть — значит быть для другого и через него — для себя≫11. ≪Абсолютная смерть (небытие) есть не-услышанность, непризнанность, невспомянутость...≫12 Самосознание, самооценка — вся внутренняя жизнь личности, по М.М. Бахтину, опосредована отношением к другому, социальна в высшей степени: ≪Важнейшие акты, конституирующие самосознание, определяются отношением к другому сознанию (к ты). <...> И все внутреннее не довлеет себе, повернуто вовне, диалогизовано, каждое внутреннее переживание оказывается на границе, встречается с другим, и в этой напряженной встрече — вся его сущность. Это высшая степень социальности (не внешней, не вещной, а внутренней)≫13. М.С. Каган также сближает общение как таковое с диалогом, противопоставляя общение и коммуникацию. Он объясняет это тем, что «общение, в отличие от актов коммуникации и управления, является межсубъектной связью, то есть предполагает принципиальное равенство его участников (равенство в смысле субъектного статуса того и другого или тех и других, ибо структура коммуникации и управления субъектно-объектна, а не межсубъектна) во имя выработки совместными усилиями общих позиций, убеждений, устремлений».14 Общение ценно уже тем, что межсубъектно, утверждает и развивает человека как субъекта, а атрибутивным свойством последнего «является его уникальность, выявляющаяся в свободном выборе целей и средств деятельности»15. Общение есть «специфически-человеческий способ поведения»16. Цель общения – «достижение общности (или повышение уровня общности) действующих субъектов Бахтин М.М. К переработке книги о Достоевском //Эстетика словесного творчества. М., Искусство,1979, с.312. Там же. С.318. 11 Там же. С.312. 12 Там же. 13 Там же. С.311-312. 14 Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., «Петрополис». – 1997. С. 176. 15 Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. - М., Политиздат, 1988. С.127. 16 Там же. С.163. 9 10 их 7 свободными совокупными усилиями при сохранении неповторимой индивидуальности каждого».17 М.С. Каган принимает разделение общения на материальное и духовное: «Они различаются тем, что в материальном общении духовная активность субъекта имеет целью лишь управление его практическими действиями, тогда как целью духовного общения является духовное единение партнеров, достижение их духовной общности, в практические действия, если они при этом используются, служат только данной цели, как правило же, духовное общение осуществляется в форме словесного или пользующегося иными знаковыми средствами диалога»18. С.65 Создается впечатление, что духовное общение у М.С. Кагана, понимается довольно широко, как субъект-субъектное взаимодействие во внутреннем мире, в сознании, в противоположность взаимодействию внешнему, материально- практическому. То есть духовным общением называется то, что мы обозначили как диалог. Общение же расширяется до включения в него всякого межсубъектного взаимодействия, включая материально-практическое. Согласно М.С. Кагану, именно в рамках субъект-субъектного взаимодействия сознаний («духовного общения», по его терминологии, «диалога», по нашей) возможно общение собственно духовное, то есть направленное на высшие ценности. В «духовном общении», утверждает он, возникает общность ценностей, поскольку цели его включают в себя ценностное содержание. Это следующие цели: 1) общение ради общения, в котором самоценно «сопряжение духовных миров», достижение духовной общности людей как социальных существ; 2) приобщение к опыту и ценностям инициатора общения; 3) приобщение самого его инициатора к ценностям партнера, в котором особенно велика роль самообщения19. Диалогом М.С. Каган именует способ достижения общности ценностей, возвышающихся до тех, которые определяют жизненные смыслы. Диалог «есть "встреча исповедей"; между тем, сообщение о ценностях может быть только исповедью, а ее подлинный культурный смысл <...> и состоит в слиянии ценностей, смысложизненных Там же. Там же. С.131. 19 См. Там же. С.285-311. 17 18 позиции, устремлений, идеалов участников общения, 8 порождающем новые общие для них ценности»20. В любом случае, духовное общение возникает только в диалоге. В целом, М.С. Каган рассматривает взаимодействие сознаний как состоящее из коммуникации (субъект-объектного, монологичного отношения) и общения (субъектсубъектного, диалогичного отношения). Общение характеризуется им как сущностно человеческое, личностное, свободное, направленное на достижение общности ценностей. Г.С. Батищев противопоставляет «глубинное (глубинно-сущностное)» общение «ординарному», сводящемуся к обмену информацией. Второе он предлагает называть «лингво-психо-коммуникацией», или, ради удобства: «психокоммуникацией». «Психо-коммуникативная информация или безжизненно нейтрализована, или окрашена ситуативными эмоциями, но в ней нет места для свято чтимых ценностей»21. Глубинное общение же ценностно и сущностно бытийно; в качестве его синонима можно принять, вынужденно, «ради сопоставимости», слово «онтокоммуникация».22 В глубинном общении, согласно Г.С. Батищеву, соединяется реализация уже имеющегося потенциала культуры, и сущего в целом, с созиданием нового. Это свободное со-творчество. различия между Отметим с.66 также мысль философа, связывающего двумя видами общения с разграничением культуры и цивилизации: «Нетрудно видеть, что психо-коммуникация не имеет никакой своей онтологии в культуре или природе, но обслуживает, кроме всех областей культуры, больше всего и шире всего — цивилизацию и вырожденные до уровня цивилизации слои культуры»23. Карл Ясперс создает концепцию, в которой уровни общения соотносятся с уровнями «я» и формами организации общества. Кратко представим его идеи по этому вопросу, опираясь на некоторые результаты фундаментального исследования П.П. Гайденко «Прорыв к трансцендентному». Согласно Ясперсу, есть четыре уровня человеческого «я», каждому из которых присущ свой способ коммуникации. На Каган М.С. Философская теория ценности… С.176. Батищев Г.С. Особенности культуры глубинного общения//Вопросы философии.— 1995.— №3.— С.123. 22 См. Там же. С. 122. 23 Там же. 20 21 9 первом уровне люди общаются как эмпирические, «природные» индивиды, решающие проблему выживания и относящиеся друг к другу как к средству. Коммуникация здесь утилитарна, ведется по принципу взаимной пользы. Этому уровню соответствует организация общества «на основе частного интереса изолированно взятого индивида». Вторым Ясперс считает уровень «предметного сознания» или «сознания вообще», когда «я» выступает в качестве тождественного другим «я». Принцип коммуникации – признание общего закона, утверждающего справедливость, содержанием которой является формальное право и формальное равенство. Данному уровню соответствует формально-правовая организация общества, «где каждый рассматривается лишь в том измерении, в каком он равен любому другому». «Я» третьего уровня – дух, т.е. индивид, участвующий как органичная часть в жизни целого. Отношения между «я» - «тождество различных». Коммуникация индивида – «коммуникация отдельного члена с организмом». Третьему уровню соответствует «организация типа неформальных общин, органическая целостность людей, объединенных на национальной или религиозной основе». Четвертый уровень – уровень экзистенции – сугубо личностный, затрагивающий глубинное ядро личности. Экзистенция непредметна, необъективируема. Она есть свобода, которая соприкасается с трансцендентным. Это уровень личного бытия, реальность которого конституируется в «соприкосновении свобод» - в глубинном общении, в «экзистенциальной коммуникации». Это высший вид общения, предпосылками и условиями которого являются три способа коммуникации предыдущих уровней, ограниченность которых экзистенциальная коммуникация преодолевает24. Привлечение данных психологии, как видно по трудам Ясперса, обостряет философское зрение, необходимое в данном случае для уточнения статуса духовного общения. В российской психологии сейчас распространено понимание общения как особого рода смысловой, субъектно направленной деятельности. Представляется достаточно весомым вывод Д.А. Леонтьева «о двух критериях, позволяющих охарактеризовать некоторую деятельность как общение в полном с.67 смысле этого слова: (1) совместная распределенность деятельности, основанная на субъект— 24 См. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. - М.: Республика, 1997. С.299-306. 10 субъектном отношении, и наличие общего смыслового фонда и (2) направленность деятельности хотя бы на одного из ее участников»25. Подчеркнем, что общение понимается как 1) субъектно направленная 2) совместно-разделенная 3) деятельность, в которую вовлечен 4) общий смысловой фонд. Подтверждая психологические идеи о наличии изыскания нескольких помогают коммуникативных высветить по крайней уровней, мере два взаимосвязанных измерения, характеризующих глубину общения. Так, Д.А. Леонтьев различает в общении глубину «содержания взаимодействия» и глубину «личностных структур участников, вовлекаемых в это взаимодействие»26. Осмысление этих положений в свете философских исследований дает основания полагать, что одно из этих измерений – ценностно-смысловое, другое - собственно бытийное – со-бытийное. Двуединство измерений глубины общения можно кратко назвать ценностно-бытийным. Проведение такого разграничения дает возможность определять уровень общения по разным основаниям, вычленяя содержание духовного общения как такового. Ценностно-смысловое измерение общения имеет духовную направленность, оно тем глубже, чем ближе к общим смысложизненным ориентирам, идеалам, высшим ценностям. Степень глубины со-бытийного измерения общения определятся тем, насколько тесно соучастие сторон во внутренней жизни друг друга. В этом отношении наибольшая личная близость та, при которой один человек для другого - бытийная опора. В отношении связи общения и свободы, как она трактуется в представленных выше исследованиях, просматривается следующая закономерность: чем больше общение имеет диалогический характер, чем глубже диалог в обоих измерениях ценностно-смысловом и бытийно-личностном, тем свободнее его участники. Такая связь может быть прояснена в свете аксиологически-персоналисткого понимания свободы, которого придерживается автор настоящей статьи. Предполагается, что свобода есть личностная ценность и ее суть – в самостоятельном освоении личностью блага. Мера свободы есть мера высоты избираемых личностью 25 26 Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М. Смысл. 1999. С. 402 Там же. С. 403. 11 ценностей и полноты их осуществления ею в действительности. Собственно, сама возможность свободы для личности создается, когда складывается, прежде всего – посредством общения с другими людьми, а потом – самообщения, ценностный строй внутреннего мира индивида. Тогда возникает особая - ценностная целевая детерминация внутреннего настроя и поведения, благодаря которой индивид обретает автономию, способность противостояния диктату ситуации – внешней (природносоциальной) и/или внутренней (психотелесной). С.68 Различаются свобода от (отрицательная) и свобода для (положительная); внутренняя (отрицательная и положительная), включающая свободу воли, и внешняя (свобода действия). В качестве основных составляющих свободы и, вместе с тем, ее ступеней, в аспекте отношений между людьми выделяются следующие. В отрицательной свободе (внутренней и внешней) выделяются: а) независимость личности от вмешательства других людей; б) соблюдение ею права других на личную независимость; в) внутренняя независимость личности от влечений и устремлений, отдаляющих от блага как такового, в том числе и от стремления лишить себя или другого личной независимости. Положительная свобода (внутренняя и внешняя) есть самоопределение в направлении блага, расширяющее область благого в действительности, в том числе - в человеческих отношениях27. Просматривается определенное соответствие между ступенями свободы и уровнями общения, как они представлены у Ясперса. Свобода не только формируется в общении, но и испытывается в нем, и через эти испытания развивается. Общение, как уже отмечалось, ценностно противоречиво, потому что есть существенные расхождения между двумя необходимыми и взаимодополняющими аспектами отношений между людьми: утилитарными, орудийными, цивилизационными (с одной стороны) и бескорыстными, самоценными, культурно-гуманистическими соприкосновение внутренних (с другой миров стороны). может быть В личностном и общении благоприятным, и неблагоприятным для свободы. Философы даже спорят о том, какое, положительное или отрицательное, общение первоначально. Жан-Поль Сартр, как известно, исходной считает именно такую позицию в отношении к другому, при которой 27 См. Рахманкулова Н.Ф. Моя свобода и свобода другого. // Вестн. Моск. Ун-та. Сер.7. Философия. 2003.№6. с.68-81. 12 наносится урон свободе и благу вообще другого, что выражено его знаменитым: «ад – это другой». Он пишет: «Конфликт есть первоначальный смысл бытия-длядругого».28 Эмманюэль Мунье возражает Сартру, говоря, что первично отношение любви-согласия, которое и создает человека: «Можно даже сказать, что я существую в той мере, в какой существую для «другого», и в конечном итоге существовать – значит любить»29. В самом духовно-возвышенном и интимно-личностном общении неизбежно возникает противостояние, поскольку во внутренний мир друг друга входят личностные центры, ценящие свою самостоятельность, обособленность. Испанский философ Педро Лаин Энтральго считает, что другой станет для меня личностью «тогда, когда я каким-либо образом буду участвовать в том, что конструирует его как личность; когда я буду, следовательно, участвовать в жизни его свободного, изобретающего, исполняющего и присваивающего внутреннего мира. Другой должен стать для меня – и не только в себе и сам по себе – внутренним и личностным “я”; или – что то же самое – стать для меня “ты”»30. Другой – с.69 именно другой, отличающийся от меня, не совпадающий со мной, в чем-то противостоящий и сопротивляющийся мне. Другой – и часть тебя самого, и самостоятельный личностный центр - alter ego. Другая личность – равновеликая мне целостность, центр активности. Самое глубокое согласие предполагает особого рода борьбу, «противостояние свобод». Ясперс пишет: ≪Коммуникация не только от рассудка к рассудку, от духа к духу, но и от экзистенции к экзистенции имеет все свои неличностные содержания и значения лишь в качестве медиума. Акты оправдывания и нападения в таком случае — средства, служащие не тому, чтобы достигнуть власти, а тому, чтобы приблизиться друг к другу. Борьба — это любящая борьба, в которой каждый с готовностью сдает другому все свое оружие. Достоверность собственного (подлинного) бытия имеет место только в той коммуникации, в которой свобода со свободой находятся в безоговорочном противостоянии друг другу (Gegeneinander) Сартр Ж-.П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика. 2000. С.379. Мунье Э. Персонализм. М.: «Искусство», 1992. – 143 с., с.40. 30 Лаин Энтральго Педро. Теория и реальность другого. Глава VI. Другой как личность (фрагмент). //История философии. №1. М., 1997, с.180. 28 29 13 благодаря стоянию друг с другом (Miteinander), в которой всякое обхождение с другим — это только предварительная ступень, в решающем же все взаимно испытывается и опрашивается в своих корнях≫31. Диалог предполагает не только согласие, но и разногласие. В диалоге, говорит М.М. Бахтин, значимы «отношения между сознаниями, правдами, взаимовлияния, ученичество, любовь, ненависть, ложь, дружба, уважение, благоговение, доверие, недоверие и т.п.»32. Ценностно-бытийное соучастие в общении многообразно: сопереживание радости и страдания, успехов и неудач, поддержка либо осуждение оценок, намерений, планов, настроений, утешение и укор, сопереживание прошлого и будущего в общих воспоминаниях и мечтах. Существуют границы, переход за которые умаляет достоинство личности или даже губителен для нее. За ними - ядро личности, ее самость. Согласно М.М. Бахтину, в диалоге «необходимо свободное самооткровение личности. Здесь есть внутреннее ядро, которое нельзя поглотить, потребить, где сохраняется всегда дистанция, в отношении которого возможно только чистое бескорыстие; открываясь для другого, оно всегда остается и для себя»33. Можно без ущерба для свободы личности влиять на это ядро, но нельзя заменять его своим, не уничтожая свободы и личности другого. Такая опасность есть и в духовном общении, углубляющемся в сторону высших ценностей, смысложизненных вопросов, затрагивающих сердцевину, устои личности. Именно самоопределение в перспективе всей жизни, практическое принятие на себя авторства и ответственности за общую направленность жизни определяет ядро личности, целостность «я» при всех его изменениях. С.70 Угроза свободе в общении возрастает в условиях конфликта между сторонами, когда коренные устремления одной противоречат коренным устремлениям другой. Ценностно положительное решение конфликта, благоприятное для свободы, достигается в направлении установления согласия через такое изменение устремлений сторон, которое их ценностно возвышает. Ценностно Ясперс К. Введение в философию /Пер. с нем. Пд ред. А.А. Михайлова. Минск, 200. С.27-28. Бахтин М.М. Из записей 1970-71 годов // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., Искусство,1979, с.343. 33 Бахтин М.М. К философским основам гуманитарных наук. Там же, с.409. 31 32 14 отрицательное решение ведет к устранению той или иной стороны в качестве субъекта. Это путь насилия, либо прямого, физического, либо психического. При наличии внешних возможностей насилия отрицательный путь кажется наиболее доступным и эффективным, ставящим обстоятельства под контроль доминирующего субъекта, тогда как альтернативный путь требует сложного внутреннего совершенствования и не гарантирует успеха. К.Ясперс пишет: «Человеческая ситуация в целом, какой она была всегда, сегодня приобретает для нас решающее значение: я могу принять истину другого, но могу и не принять. Когда я уверен в себе, моя вера наталкивается на иную веру; где-то у границ кажется, что мы обречены на битву без надежды на единение, что исходом будет либо подчинение, либо уничтожение <…>»34. Насилие умаляет ценность свободы и личности. Суть его в подавлении свободы воли. К такому выводу приводит А.А. Гусейнова исследование насилия: «Так вот, насилие — не вообще принуждение, не вообще ущерб жизни и собственности, а такое принуждение и такой ущерб, которые осуществляются вопреки воле того или тех, против кого они направлены. Насилие есть узурпация свободной воли. Оно есть посягательство на свободу человеческой воли»35. Два вида насилия – физическое и психическое - взаимодействуют в нанесении ущерба свободе. Психическое насилие ограничивает внутреннюю свободу, следствием чего становится и ограничение внешней. Физическое насилие, нанося урон внешней свободе, прямо или косвенно, ограничивает и внутреннюю. При отсутствии внутренней свободы стремление к внешней свободе, если ее понимать даже просто как внешние условия для личной независимости (внешнюю отрицательную свободу), слабо и неустойчиво. Тем более без внутренней свободы невозможна свобода как таковая – самоопределение к благу. Но когда нет внешней свободы, угасает внутренняя. В.К. Кантор полагает, что их взаимообусловленность, хорошо раскрывается опытом утверждения классической русской литературой ценностей личности и свободы в их единстве. Он пишет: с.71 «Сегодня стало общим местом соображение, 34 35 Ясперс К. Указ. соч. С. 27. Гусейнов А.А. Понятия насилия и ненасилия//Вопросы философии.— 1994.— №6, с.36. 15 что, пренебрегая внутренней, «тайной свободой», не добиться и свободы внешней, что к этой внутренней свободе и звала русская литература. Однако именно русская классика показала, что внутренняя свобода — условие для становления личности необходимое, но не достаточное, что в ситуации подавления всяких проявлений внешней свободы и свобода внутренняя, «тайная», будет неминуемо раздавлена, а личность, если не уйдет в катакомбы, не мимикрирует,— будет уничтожена». В союзники себе В.К. Кантор призывает С.С.Аверинцева, объясняющего, что внешняя свобода, хотя и не имеет положительного содержания, есть необходимое условие внутренней, фундамент «для какого бы то ни было положительного содержания».36 Общение духовной направленности увеличивает, прежде всего внутреннюю свободу – широту выбора в сфере идеального, внутренний эмоционально-волевой и интеллектуальный настрой на выбор благого по восходящему порядку ценностей. Но рост свободы в самом общении зависит от внешних условий реализации и расширения самости личности – условий «внешней свободы», в которую входят свобода слова, совести, экономические и политические свободы, развитые институты и традиции духовной коммуникации. Конечно, без внутренней свободы все эти условия не сделают личность и ее общение с другими личностями свободней. Но без этих условий общение будет более ограниченной. 1. Выбор более высокого блага обесценивается узкими возможностями его реализации, большими жертвами – отказа от меньших благ, которые в более «свободных» условиях не противоречили бы целям бóльших. 2. Сам выбор внутренне сужается, внешние запреты препятствуют передаче (трансляции) выработанных другими разнообразных видов образцов, идеалов, целей, средств их осуществления. Если исходить из представленной выше персоналистки-аксиологической трактовки свободы, то насилие наносит урон личности и свободе обеих сторон – и тому, кто чинит насилие, и тому, кто его претерпевает. Первому даже бÓольший, поскольку совершающий насилие нарушает справедливость, отрицая на деле принципиальное ценностное равенство личностей. «Творить несправедливость, говорит Сократ, - постыднее, чем терпеть, и справедливость – это соблюдение 36 Кантор В. В поисках личности: опыт русской классики М., 1994. С.5. 16 равенства».37 Действенное признание права другого на свободу, расширяет возможности свободы как таковой. Выразим это в утверждении: «Моя свобода не кончается, а возрастает, там, где начинается свобода другого». Смысл его в том, что личностный рост каждого из нас увеличивает наши возможности самосовершенствования, а значит – пространство моей свободы и свободы другого. Ограничение свободы воли – есть сужение сферы внутренней, ценностной детерминации личности, ее самостоятельности и от- с.72 ветственности. Для общения это значимо как снижение степени его субъектности, диалогичности, духовности. Насилие над сознанием ведет в направлении к состоянию, когда личность одного поглощается другим. Это общение-манипуляция. Оно служит задачам руководства и подчинения, его участники – «господин» и «раб». «Господин» руководит жизнью «раба», определяет его жизненные цели и способы их достижения, становится «совестью» другого. Руководимый превращается в орудие руководителя, перестает быть субъектом-личностью, поскольку не владеет «стратегией» своего жизненного пути, да, строго говоря, он не может считать этот путь своим. Общение, даже если его предмет – высшие ценности, утрачивает свойства свободы и духовности, если одна из сторон лишается личностного ядра, мировоззренческой самостоятельности, «живя по указке» «господина», целиком действуя в его ценностном поле. Мировоззренческая самоотдача, какими бы высокими идеалами она ни оправдывалась, сводя ценность данной личности на нет, умаляет свободу, духовность и сами эти ценности. В противоположном направлении ведет путь ненасильственного разрешения глубинного конфликта интересов, когда взаимовлияние общающихся сторон на личностные центры друг друга сохраняет их обособленность, поскольку хотя бы одной из сторон признается, причем не только на уровне сознания, но и действия, поведения, принципиальная ценность личностного начала как такового. «Ненасильственные действия, - пишет польский философ Анджей Гжегорчик, — это последовательное в этическом отношении поведение, направляемое отчетливым моральным идеалом, основанным на уважении и любви к противнику»38. 37 38 Платон. Горгий. 489 b1-2. Собр. Со. В 4-х тт. Т.1, М., Мысль, 1990. с.529. Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия//Вопросы философии.— 1992.— №3.С.55. 17 На основе такого признания ведется поиск согласия, сближения по ценностным ориентирам. Подчеркнем, что здесь наиболее существенно утверждение, через императив ненасилия, экзистенциальной значимости ценности личности другого. Поэтому ненасильственное общение в условиях конфликта предполагает не только идейно-образное воздействие на убеждения, словесное предъявление ценностей, но и действенное, жизненно-личностное «засвидетельствование ценностей». их Оно предъявление, способно, так при называемое благоприятных обстоятельствах, уйти в столкновении от агрессии и насилия в сторону равноправного партнерского диалога. Согласно Гжегорчику, засвидетельствование (манифестация, практическое воплощение) ценностей «это такое поведение, которое наблюдателем, живущим в определенной культуре, может легко восприниматься и пониматься как реализация ценности»39. Оно способно при благоприятных обстоятельствах уйти в столкновении от агрессии и насилия в сторону равноправного партнерского диалога. Такое засвидетельствование представляется во многих культурах как наилучший, хотя и трудно осуществимый, способ преодоления противостояния. (Имеет универсальное распространение с.73 в культуре.) Конфуций, например, учит, что альтернативой насилию в случае ценностных конфликтов, будет ценностнообразцовое поведение благородного мужа. Вот отрывок из «Лунь Юй»: «"Как Вы смотрите на убийство людей, лишенных принципов, во имя приближения к принципам?" Кун-цзы ответил: “Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым. Мораль благородного мужа [подобна] ветру, Мораль низкого человека [подобна] траве. Трава наклоняется туда, куда дует ветер”»40. В том же духе дает буддийская ≪Дхаммапада≫ наставления идущему по пути добродетели: ≪4. "Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня". У тех, кто не таит в себе таких мыслей, ненависть прекращается. 5. Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма. <...> 223. Да победит 39 40 Там же С.59. Лунь Юй, XII,19. //Древнекитайская философия в 2-х тт. т.1. м., 1994, с.161. 18 он гнев отсутствием гнева, недоброе — добрым, да победит он скупость щедростью, правдой лжеца≫41. В засвидетельствовании измерений ценностного, ценностей духовно явственно направленного, проявляется и взаимосвязь бытийного общения. Засвидетельствование ценностей, как способ ненасильственного разрешения конфликта, свободного духовного общения, показало свою практическую эффективность. Оно широко применялось в двух крупных и успешных общественных движениях XX в.: в борьбе в 20-40-е гг. под руководством Махатмы Ганди за национальное освобождение Индии и в борьбе за расовое равноправие в США в 5060-е гг., которую возглавлял Мартин Лютер Кинг. Оба лидера были принципиальными сторонниками ненасилия и в теории, и на практике, сознательно рисковали собой ради убеждений. «Мы – солдаты ненасилия, готовые отдать свои жизни, если этого потребуют обстоятельства»42, - говорил Махатма Ганди. Оба погибли, что только усилило влияние утверждаемых ими ценностей и идеалов ненасилия. Итак, общение или коммуникация, в широком смысле есть взаимодействие, направленное на преобразование содержания сознания сторон, участников общения (партнеров). Такое общение, как и человеческие отношения в целом, делится, по ценностному критерию «цель-средство», на два типа. Один тип (монолог) представляет направленность на субъект-объектные отношения, другой (диалог) – на субъект-субъектные. В общении первого типа - монологе одна сторона выступает для другой стороны не как самоценная, а как средство, объект. Такое общение «внешне-социально», отчужденно, нейтрально по отношению к высшим ценностям, наиболее характерно для цивилизации. Крайняя форма данного типа – общение-манипуляция, ограничивающее свободу. С.74 В общении второго типа - диалоге стороны выступают как самоцельные субъекты, общение «внутренне-социально», неотчужденно, характерно для гуманистического ядра культуры. Оно имеет ценностно-бытийную направленность, Дхаммапада. I. Гл. парных строф, 4—5; XVII. Гл. о гневе, 223 / Пер. с пали; введ. и комм. В.Н.Топорова. Спб., 1993. С. 60—61, 106. 42 Махатма Ганди. Сатьяграха. //Ненасилие: философия, этика, политика. М.: Наука, 1993. С.171. 41 19 основано на признании принципиальной равноценности участников общения. Это направленность к благожелательному диа-логу (разно-словию и разно-мыслию), на культивирование уважения и любви друг к другу, а также на отношения ненасилия в случае разногласий. В диалоге также различаются противоположные пределы поверхностного и глубинного общения. В ценностно-бытийном общении выявляются различные аспекты, характеризующегося глубиной личностного и смыслового взаимодействия, общение духовное (духовная коммуникация), направленное к высшим ценностям, и общение со-бытийно-сопереживательное (бытийная коммуникация). Углубление общения в сторону наращивания его ценностно-бытийного содержания, включая рост духовности, расширяет свободу. Предельная форма такого общения – любовь, в которой глубинное бытийное соучастие сторон соучастие в жизни соединено с устремленностью к высшим ценностям, - любовь – свободное ценностное сотворчество. Наиболее полная свобода возможна в таком общении, в котором гармонично сочетаются отношения обоих типов - средства и цели, монолога и диалога; общение, характерное для цивилизации, и общение, свойственное духовному, гуманистическому ядру культуры. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Мельвиль Ю.К. Пути буржуазной философии XX века: Критические очерки. М., 1983. С.192. 2 Там же. 3 См.: Аристотель. Никомахова этика. 1098а, 1169Ы5—20 // Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1984. С. 64-65, 259. 4 Там же. 1155а5, 1171Ь30-72а5. С. 219, 265. 5 Там же. 1156а—b, 1157b, 1159b, 1169b20. С. 221-224, 226-227, 232,259. 6 Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 4. Ч. 1. М., 1965. С. 270. 7 Кант И. Критика чистого разума. СПб., 1915. С. 196. 8 Одно из основных значений латинского communicatio, ставшего интернациональным словом, — общение. Существительное communicatio производно от глагола communicare — обобществлять, связывать, общаться. 9 Бахтин М.М. К переработке книги о Достоевском // Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 312. 10 Там же. С. 318. 20 11 Там же. С. 312. 12 Там же. 13 Там же. С. 311-312. С.75 14 Каган М.С. Философская теория ценности. СПб., 1997. С. 176. 15 Каган М. С. Мир общения: Проблема мужсубъектных отношений. М., 1988. С. 127. 16 Там же. С. 163. 17 Там же. 18 Там же. С. 131. 19 Там же. С. 285-311. 20 Каган М.С. Философская теория ценности. С. 176. 21 Батищев Г.С. Особенности культуры глубинного общения // Вопр. философии. 1995. № 3. С. 123. 2 2 Там же. С. 122. 2 3 Там же. 24 См.: Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. М., 1997. С. 299-306. 25 Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М, 1999. С. 402. 26 Там же. С. 403. 27 См.: Рахманкулова Н.Ф. Моя свобода и свобода другого // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2003. № 6. 28 Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М., 2000. С. 379. 29 Мунье Э. Персонализм. М., 1992. С. 40. 30 Лаин Энтралъго П. Теория и реальность другого. Гл. VI. Другой как личность (фрагмент) // История философии. М., 1997. № 1. С. 180. 31 Ясперс К. Введение в философию / Пер. с нем.; под ред. А.А. Михайлова. Минск, 2000. С. 27— 28. 32 Бахтин М.М. Из записей 1970—1971 годов // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 343. 33 Бахтин М.М. К философским основам гуманитарных наук // Там же. С. 409. 34 Ясперс К. Указ. соч. С. 27. 35 Гусейнов А.А. Понятия насилия и ненасилия // Вопр. философии. 1994. № 6. С. 36. 36 Кантор В. В поисках личности: опыт русской классики. М., 1994. С.5. 37 Платон. 489 b1-2. Собр. Со. В 4-х тт. Т.1, М., Мысль, 1990. с.529. 38 Гжегорчик А. Духовная коммуникация в свете идеала ненасилия // Вопр. философии. 1992. N° 3. С. 55. 21 3 9 Там же. С. 59. 40 Лунь Юй. XII.19 // Древнекитайская философия: В 2 т. М., 1994. Т. 1.С. 161. 41 Дхаммапада. I. Гл. парных строф, 4—5; XVII. Гл. о гневе, 223 / Пер.с пали; введ. и комм. В.Н.Топорова. Спб., 1993. С. 60—61, 106. 42 Ганди Махатма. Сатьяграха // Ненасилие: философия, этика, политика. М., 1993. С. 171.