Некоторые аспекты пословичной картины мира кабардино

Л.А. Кокова
Некоторые аспекты пословичной картины мира
кабардино-черкесского языка
Картина мира включает в себя представления и личности, и ее отношения к обществу, о свободе, равенстве, чести, добре и зле, о праве
и труде, о семье, о ходе истории и ценности времени, о соотношении
нового и старого, о смерти и душе. Картина мира передается от поколения к поколению, неисчерпаема по содержанию и служит основой
человеческого поведения.
И хотя в картине мира каждого человека присутствуют представления обыденного, религиозного, философского и эстетического сознания, благодаря чему возникает полифонический образ мира, каждый из людей старается увидеть свой, особый фундаментальный вселенский образ, который в большей степени соответствует его потребностям в смысле жизни. В своем развитии картина мира любого этноса
проходит путь от народной (наивной, мифологической) до научной.
С.Е. Никитина рассматривает языковое народное сознание как часть
культурного сознания, так как между осознанием элементов языка и
других элементов культуры нет четко выраженной границы. Языковое
народное сознание является воплощением народного миропонимания
в языковой форме, в языковых стереотипах [1].
Пословицы и поговорки любого языка представляют собой продукты языкового народного сознания как материализация опыта поколений и отдельных представителей данного народа соответственно.
Обе эти формы обращаются в сфере внутринационального общения, то
есть, как отмечает В.А. Аврорин, «в рамках употребления языка, равно
как и той или иной языковой формы его существования, совпадающих
с границами соответствующего этнического единства («народа») [2].
Пословицы и поговорки являются отдельными познавательными
актами, выраженными в изолированных языковых структурах. Поэтому, как отмечает Г.В. Колшанский, их интерпретация может быть адекватной лишь при учете не только самого языкового выражения, но и
знания о действительных ситуациях, приобретенных кабардинцем или
англичанином на основе, как своего индивидуального опыта, так и общественного опыта, закрепленного и переданного в языковых формах
(текстах) [3]. Особенности языкового общественного сознания накладывают свой отпечаток на пословицы и поговорки кабардино-черкесского языка и составляют национальный языковой характер данного
народа. Национальным языковым характером, в свою очередь, обусловлен и тот факт, что кабардино-черкесские пословицы и поговорки
известны и понятны в большинстве своем носителям данного языка и
гармонично входят в их мировосприятие как неотъемлемая часть общей картины реальности. В то же время, для иноязычного представителя человечества они наполнены национальным колоритом и могут
быть даже непонятны, если его картина мира значительно отличается
от картины мира других народов. Поскольку предметом данного исследования являются пословицы и поговорки кабардино-черкесского
языка как средство отражения картины мира, необходимо выделить
форму существования языка, к которой они принадлежат. Пословицы
и поговорки являются продуктами народного языкового сознания и
принадлежат к фольклорной форме языка.
Пословицы, как источник народной мудрости, всегда привлекали
к себе пристальное внимание не только ученых, но также многих писателей, которые щедро использовали их в своих книгах, певцов, украшавших свои песни ими, известных художников, создавших бесчисленное количество произведений на темы пословиц. Пословицы можно встретить в путеводителях, СМИ, в частной беседе и официальных
выступлениях, ведь недаром говорят «красна речь с пословицей».
Первые записи адыгских пословиц и поговорок относятся к XIX
веку и только в XX веке Паго Тамбиевым издается собрание пословиц,
поговорок, загадок, скороговорок, поверий и примет.
Необходимо отметить, что в пословицах и поговорках отражен
менталитет народа. В них показаны все стороны жизни того или народа, а именно: общественная, семейная, домашняя и т.д. Из этого следует, что пословица представляет собой целый источник изучения
культурно-языкового сознания. В кабардино-черкесской пословице
весь обобщенный опыт заключен уже в самом определении «псалъэжьхэр», что значит «старинные слова».
Кабардино-черкесский народ создал огромную изустную литературу: мудрые пословицы, веселые и печальные обрядовые песни, торжественные былины, бытовые и пересмешные сказки. Она была достоинством и умом народа, она становила и укрепляла его нравственный
облик, была его исторической памятью, наполняла глубоким содержанием всю его размеренную жизнь, текущую по обычаям и обрядам,
связанным с его трудом, природой и почитанием отцов и дедов. Старинные кабардино-черкесские пословицы и поговорки являются самым распространенным видом устного народного творчества, глубоко
проникшим в самую глубь народной жизни. Они отражают социальную, политическую, экономическую и культурную сущность челове-
ческих отношений в обществе, являясь, по сути, зеркалом души кабардино-черкесского народа.
Главную проблему составляет разделение пословицы и поговорки.
Авторы «Толкового словаря русского языка» отмечают, что поговорка – «краткое устойчивое выражение, преимущественно образное,
не составляющее, в отличие от пословицы, законченное высказывание».
В лингвистическом энциклопедическом словаре пословица определяется как «краткое, устойчивое в речевом обиходе, как правило,
ритмически организованное изречение назидательного характера, в котором зафиксирован многовековой опыт народа», имеющее форму законченного предложения, обладающее буквальным и переносным значением, или только переносным.
Г.Л. Пермяков видит разницу в том, что пословица – это «замкнутая, целиком клишированная структура», а поговорка – «незамкнутая
структура, изменяемая или дополняемая в речи».
Кабардино-черкесские исследователи говорят, что пословица
(псалъэжь) – это суждение, приговор, поучение, высказанное обиняком и пущенное в оборот, под чеканом народности. В отличие от поговорки (щэн1уатэ), она имеет более завершенную мысль.
По определению В.И. Даля, «поговорка - окольное выражение,
переносная речь, простое иносказание, обиняк, способ выражения - но
без притчи, без суждения, заключения, применения; это одна первая
половина пословицы [4].
Пословица – это «короткая притча», небольшой рассказ, напоминающий басню, который содержит поучение в иносказательной форме,
но без прямого наставления. Как пословице, так и поговорке свойственна метафоричность. В речи поговорка иногда становится пословицей, а пословица - поговоркой. Таким образом, следует признать,
что грань между пословицей и поговоркой весьма условна.
В. Даль также рассматривает пословицу как продукт исключительно народной среды общения: «Что за пословицами и поговорками
надо идти в народ, в этом никто спорить не станет, в образованном и
просвещенном обществе пословицы нет... Готовых пословиц высшее
общество не принимает, потому что это картины чуждого ему быта, да
и не его язык; а своих не слагает, может быть из вежливости и светского приличия: пословица колет не в бровь, а прямо в глаз» [5].
Признается, что пословица отражает какое-либо явление действительности, наблюдаемое людьми с древних времен, и поэтому являющееся частью коллективного опыта народа. Как утверждает А.В. Артемова, «пословицы отражают не фрагмент действительности, а переосмысленное понятие о явлениях реального мира. Все их значения свя-
заны с человеком, его восприятием мира и отношением к действительности» [6].
Одной из специфических черт пословицы, как считает И.Е. Аничков, является сознательность ссылки на народный опыт. Этим она отличается от остальных смысловых единиц языка, представляющих собой не осознаваемое как таковое использование опыта предшествующих поколений [7].
Таким образом, при употреблении пословицы проблема истинности высказывания снимается, так как человек говорит не от себя, а
ссылаясь на чужой и тем самым объективируемый опыт. С кумулятивной функцией пословицы неразрывно связана ее назидательная функция. Представляя собой формулы народной мудрости, пословицы претендуют на универсальность заключений и выводов и на возможность
их приложения ко всем людям в качестве неписаного закона (Уи
псалъэ гъэк1эщ1и, уи гупсысэр гъэк1ыхь - Говори меньше, думай
больше; Уи адэ и гъуэгужьрэ уи адэ и благъэжьрэ умыбгынэ - Отцовский путь и родственников отца не забывай никогда) [8].
Следующие тесно взаимосвязанные характеристики пословицы –
ситуативность и обобщенность. А.В. Артемова отмечает, что «особенность человеческого мышления (восприятия) заключается в том, что
он выделяет из всех явлений некую суть, в которой заключен главный
смысл языковой единицы. Таким образом, в пословице образ всегда
редуцирован, т.е. представляет собой схематическую передачу ситуации, в которой выделяется специфическая черта, основное в данной
ситуации» [6].
Знакомство носителя языка с экстралингвистическим опытом, послужившим основой для той или иной пословицы, позволяет ему
воссоздать связь исходной ситуации с настоящим положением вещей,
в чем ему способствует наглядность, конкретность пословичных образов. Несмотря на то, что проблема истинности снимается, когда речь
идет о пословице, остается другая проблема: верно ли она употреблена, существует ли аналогия между пословичной ситуацией и обсуждаемой.
Многие пословицы возникали как результат наблюдения над событиями объективной реальности (бытовыми, историческими), но некоторые были непосредственно связаны с другими жанрами устной
поэзии или письменностью. Генетически пословица могла быть выводом, заключительной моралью басни, сказки или притчи, хотя само
произведение уже было забыто (Делэм ухуэзэмэ, уэ ф1эк1 - Если
столкнешься с дураком, сам уступи; Узэчэнджэщын уимы1эм, уи
пы1эм ечэнджэщ - Если не с кем посоветоваться, посоветуйся со своей
папахой) [9]. Утеряв первоначальную связь с источником, пословица
начинала функционировать в языке в контексте конкретных ситуаций,
к которым она могла быть применима.
Как отмечает Ю.П. Солодуб, отношения пословицы и контекста
также осложняются возможностью первой иметь буквальное и переносное значение. С одной стороны, совмещение в семантике значительной части пословиц буквального и переносного планов создает
основу для их восприятия как ярких образных выражений. С другой
стороны, если преобладает прямое значение, выражение становится
применимо к более ограниченному количеству ситуаций, в которых задействованы объекты и отношения, характеризуемые конкретными обстоятельствами. (Ср.:Уи 1эпхъуамбэ бжэ зэхуаку думылъхьэ- Промеж
двери пальца не клади! - палец можно повредить (буквальное значение)/ нельзя вмешиваться в заведомо опасную ситуацию (переносное
значение)) Нет структур, более глубоко вписанных в контекст, чем паремиологические. Пословица привязывается к определенной ситуации
и, произнесенная изолированно, вызывает недоумение [10].
Как пишет З.К. Тарланов, пословицы органично совмещают в себе
достоинства народной энциклопедии, поэтических шедевров и неотразимых в своем изяществе фигур ораторского искусства. Будучи ярким
образным выражением, несущим в себе непреложную истину и народную мудрость в емкой и доступной форме, пословица обладает высокой воспроизводимостью в речи. На протяжении веков некая мысль
выражалась людьми по-разному, пока содержание не обрело оптимальную форму, узнаваемую и принятую всеми членами данной языковой общности, в соответствии с их мировосприятием
Существующие пословицы бессмертны (Гупсыси псалъэ, зыплъыхьи т1ыс - Сначала подумай, только тогда садись) [11]. Они являются
важнейшим материалом для изучения исторических событий, этнографии, быта и мировоззрения народа. Выдержав оценку временем, они
органично слились с речью; всегда будут украшать ее остроумием,
способностью метко и точно охарактеризовать все многообразные
проявления жизни [12].
На основе вышеизложенного можно заключить, что именно
благодаря таким своим характеристикам, как образность, обобщенность и воспроизводимость, пословица выполняет свою назидательную функцию и является специфичным средством отражения картины
мира носителями определенного языка, в данном случае кабардиночеркесского. Пословицы и поговорки хранят в языке крупицы народной мудрости. В них отражается история и мировоззрение создавшего
их народа, его традиции, нравы, обычаи, здравый смысл и юмор.
В кабардино-черкесском языке живут сотни пословиц и поговорок. Они создавались многими поколениями людей, развивались и совершенствовались в течение столетий.
Библиографический список
1.
Никитина, С.Е. Устная народная культура и языковое сознание [Текст] / С.Е. Никитина. – М.: Наука, 1993. – 189 с.
2.
Аврорин, В.А. Проблемы изучения функциональной стороны
языка [Текст] / В.А. Аврорин. – Л.: Наука, 1975. – 275 с.
3.
Женщина в пословицах и поговорках народов мира [Текст];
сост. Э. Гейвандов. – М.: Гелиоцентр, 1995. – 303 с.
4.
Даль, В.И. Пословицы русского народа [Текст] / В.И. Даль. –
М., 2004.
5.
Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.
1 [Текст] / В.И. Даль. – М.: Русский язык, 1978. – 699 с.
6.
Артемова, А.В. Эмотивно-оценочная объективация концепта «женщина» в семантике ФЕ (на материале английской и русской фразеологии) [Текст]: автореферат / А.В. Артемова. – Пятигорск, 2000. – 16 с.
7.
Аничков, И.Е. Труды по языкознанию [Текст] / И.Е. Аничков. – СПб.: Наука, 1997. – 512 с.
8.
Кардангушев, З. Адыгские пословицы [Текст] / З. Кардангушев. – Нальчик: Эльбрус, 2004.
9.
Кабардино-черкесские сказки [Текст]. – Нальчик: Эль-Фа,
2005.
10.
Солодуб, Ю.П. К проблеме разграничения пословиц и поговорок в языках различных типов [Текст] / Ю.П. Солодуб // Филологические науки. – 1994. – № 3. – С. 55-71.
11.
Налоев, З. Адыгские пословицы [Текст] / З. Налоев. – Нальчик: Эльбрус, 2008.
12.
Тарланов, З.К. Русские пословицы: синтаксис и поэтика
[Текст] / З.К. Тарланов. – Петрозаводск, 1999. – 448 с.