Историко-богословский очерк вопроса Крещения детей

Историко-богословский очерк вопроса Крещения
детей
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ВСЦ Всемирный совет церквей
КЕС
Крещение, Евхаристия и Служение
ККЦ Катехизис Католической Церкви
СББ
Словарь библейского богословия
ХВ
Христианское вероучение.
Догматические тексты Учительства Церкви III-XX вв.
AAS
Acta Apostolicae Sedis
CIC
Codex Iuris Canonici
DCT Dìctionnaire critique de théologie
DS
DENZINGER H. - SCHÒNMETZER A.
DTC Dìctionnaire de théologie catholique
EC
Enciclopedia Cattolica
Ep.
Epistola ad Bonifacio episcopo Catachi
EV
Enchiridion Vaticanum
GS
Gaudium et spes.
LTS
Lessico della teologia sistematica
NCE New catholic encyclopedia
NDT Nuovo dizionario di teologìa
PA
Pastoral is actio..
PL
Patrologia latina,MIGNE P.-J.
UR
Unitatis redintegratio.
ВВЕДЕНИЕ
Приступая к исследованию на тему истории и богословия вопроса Крещения детей, будет
справедливым отметить, что на первый взляд данная проблематика, в том виде как мы ее встречаем в
практике Католической и Православной Церкви, не представляет трудностей. Действительно,
Крещение детей рассматривается сегодня как что-то очевидное и широко распространенное.
При более детальном рассмотрении теоретической стороны вопроса, возникает, тем не менее,
необходимость проследить развитие практики Крещения детей в истории Церкви. Причем
исторический аспект по необходимости связан с теоретико-вероучительными моментами, которые
время от времени становятся сегодня предметом богословской дискуссии, с одной стороны, и могут
вызвать вопросы у отдельных верующих, с другой.
Исходя из вышесказанного, цель данного исследования можно представить следующим
образом: проследить, в общих чертах, историю практики Крещения детей, обращая особое внимание
на развитие связанного с этой практикой вероучительного элемента, а также указать на значение
церковного учения для пастырской деятельности.
Следует пояснить схему работы и метод. После обзорной главы общего богословия таинства
Крещения мы придерживаемся классической формы, которая состоит из: библейской части, где мы
используем комментарии из книг некоторых библистов и словарных статей; в исторической части мы
приводим свидетельства Отцов Церкви и прослеживаем историческое развитие доктринальной базы,
на которую опирается Учительство. Особое замечание касается разработки доктринальной базы,
которая в основном опирается на учение св. Августина, представленное в работе в основных своих
направлениях. Здесь также затрагивается тема загробной участи некрещенных детей, поскольку она
является смежной с основным характером исследовательского поиска. В последней части,
экуменической, мы рассмотрим нашу тему в межконфессиональном ракурсе, на основании статей
некоторых авторов и ключевых документах экуменического диалога.
Раскрытие указанных частей работы будет опираться лишь на некоторые непосредственно
доступные источники.
Под термином «дети» в работе подразумевается младенческий возраст, и для языкового
разнообразия этот термин заменяется термином «младенцы».
Последним примечанием технического характера является то, что все переводы иноязычной
литературы, если не указано цитирования из русскоязычных изданий, сделаны автором.
Глава 1. Общее богословие таинства Крещения
Приступая к изучению данной темы, необходимо начать с общего введения в богословие
таинства Крещения. Можно сказать, что хотя многие моменты, которые традиционно выделяет
богословие в отношении Таинства Крещения уже достаточно разработаны и представляют собой
оформленное и провозглашенное учение Церкви, нужно учесть, тем не менее их важность именно в
контексте данного исследования.
Для введения в атмосферу и для более полного освещения изучаемого вопроса, мы
остановимся только на тех аспектах богословия Таинства, без которых любое рассуждение подобного
рода явилось бы несостоятельным.
Основу богословия любого Таинства, а значит и Крещения, составляет разработка следующих
пунктов: что это за таинство, в чем заключается его действенность, в чем его значение?
Традиционное учение Церкви всегда особенно подчеркивало первостепенность Крещения и
его безусловную необходимость для тех, кто хочет быть христианином. Оно занимает первое место в
ряду семи таинств Церкви, "поскольку оно - дверь в духовную жизнь", как говорится в декрете для
Армян Флорентийского Собора.
Важность Крещения в данном контексте может быть также проиллюстрирована и тем его
следствием, что некрещеным не могут уделяться никакие Таинства. "Это таинство всегда было
преподаваемо людям и преподается прежде прочих, и тот, кто еще не был крещен, никогда не мог и
не может соделаться причастником какого-либо другого из церковных таинств. Святое таинство
Крещения это «дверь, открывающая доступ к другим таинствам»".
Человек грешник, говорит Церковь, родившийся с наследственной от прародителей порчей,
вновь рождается водою и духом (Ин 3, 5). При троекратном погружении в воду или возлиянии воды,
во имя Отца и Сына и Св. Духа, человек очищается благодатью Божией от первородного и всякого
греха и соделывается новым человеком, оправданным и освященным. Эта же благодать делает его
сыном Божиим, членом Тела Христова и членом Церкви, с особой торжественностью провозглашает
единодушный голос Отцов, собравшихся на соборе в Триденте.
Сделав обобщение систематического аспекта церковного учения о Крещении, будет не
лишним остановится на некоторых важных моментах подробнее. При рассмотрении вышеуказанных
моментов мы опирались на порядок изложения, найденном в статье Гюнтера Коха.
Крещение и вера
Свидетельство Священного Писания (Мк 16, 16) и Предание всегда утверждали тесную связь
между верой и Крещением. Между верой и Крещением нет альтернативы (вера или Крещение),
между собой они как две стороны одной монеты.
На основании такого подхода, который мы находим в Божественном Откровении, учение
Церкви, несмотря на неоднократные обвинения в юридизме и формализме, всегда подчеркивало, что
в Крещении нет никакого расчета на механический, сам собой разумеющийся эффект магического
действия таинства. Этот факт не исходит только из того значения, которое придает Крещению
христианский опыт. В основе всего лежит действие самого Христа, установившего этот обряд и эту
тайну.
Итак, как отмечалось, учение Священного Писания и вся христианская традиция постоянно и
настойчиво ставят Крещение в очень тесную связь с верой. Такое требование учительства Церкви
продолжает соблюдаться и в современном богословии, представителями которого, также отмечается,
что обращение и Крещение, Крещение и вера очень тесно связаны между собой. И все же нельзя не
обратить внимания на существование серьезной дискуссии по вопросу отношения веры и принятия
Крещения, т.е. чтобы избежать понимания веры как чего-то, что предшествует Таинству или, не
допустить другую ошибку, смотреть на Крещение как на приличное следствие, выбранного верой
пути.
Иными словами возникает следующий вопрос: необходимо ли сначала верить и затем только
принимать Крещение или вера является плодом - последствием Крещения?
Подобным вопросом, например, задается Э. Руффини: "Истинная жизнь спасения это вера или
Таинство?". История христианской мысли свидетельствует о постоянном возвращении к этому
вопросу. Это возвращение дало начало некоторым ответам, сводящим веру и спасение к
человеческим заслугам, например семипелагианизм, или сводили Таинство к религиозномагическому действию.
Чтобы в посильной мере дать ответ на указанную трудность, которая, безусловно требует
отдельного тщательного изучения, следует отметить, что если так можно выразиться, процесс
приводящий человека к принятию Крещения не мыслим без внутреннего обращения, и именно
обращение предполагает веру. И только следующим шагом является Крещение, по свидетельству
Евангелия от Марка ''кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден
будет" (Мк 16, 16).
Крещение, таким образом, есть таинство веры. Поэтому совершенно справедливо эта мысль
может быть сформулирована так: "Крещение предполагает слушание евангельской проповеди и
исповедания веры в Иисуса Христа". В подтверждение действительности такой формулы можно
привести пример из неевангельских текстов Писания, как в случае с темничным стражем в Деян 16,
32-33 "И проповедали [Павел и Сила] слово Господне ему и всем, бывшим в доме его. И, взяв их в
тот час ночи, он омыл раны их и немедленно крестился сам и все домашние его".
"Но вера во Христа не есть только согласие ума с евангельским благовестием; в нее входит
полное обращение, всецелая отдача себя Христу, преображающая всю жизнь. Вера и приводит
обычно к просьбе о Крещении, в принятии которого она и достигает совершенства".
Как замечают исследователи экзегеты и богословы библисты, в рассказе о пребывании Петра
в доме сотника Корнилия обуждение к Крещению и объект веры "может быть известен и под
действием внутреннего озарения, когда Дух даруется ко Крещению".
"Дух Святый сошел на всех, слушавших слово". Апостол Павел, отмечают они, также не
отделяет никогда Таинства от веры. Павел предполагает, что "исповедание веры увенчивается
принятием Крещения (ср. Гал 3, 26 слл.). Верою человек отвечает на Божий призыв, который был ему
явлен апостольской проповедью (ср. Рим 10, 14 слл.), и сам этот ответ есть дело благодати".
В продолжение этих мыслей можно сказать, что Крещение сообщает вере как бы некую
форму, некую печать или одежду, по свидетельству Отцов, которые находили подтверждение такому
взгляду в словах евангелиста Марка "кто уверует и будет крещен, спасется" (Мк. 16, 16). С другой
стороны, тот же евангелист провозглашает слова Господа, что "кто не уверует будет осужден",
указывая на то, что спасение не дается ввиду отсутствия веры, а не Крещения, почему богословы и
полагают, что вследствие этого Крещение, к которому и стремится вера, не является чем-то всегда и
безусловно необходимым, в том смысле, что его отсутствие делает веру недействительной.
Итак, Крещение делает видимой веру, вписывает ее в сердце, являясь при этом не просто
верой самого крещеного или общины, но будучи верой всей Церкви. Такой подход, как увидим
станет одним из ключевых в вопросе о Крещении детей.
Действительно, Крещение есть дело всей Церкви, ибо оно совершается посредством
литургических обрядов, принадлежащих всей вселенской Церкви, даже совершающий его должен
иметь намерение делать то, что делает Церковь.
Крещение и возрождение
Следующим пунктом общего рассмотрения сущности и значения Крещения согласно учению
Церкви, является установление взаимосвязи между Таинством как таковым и теми последствиями,
которое оно имеет для жизни верующего.
Первым и самым главным эффектом Крещения для души человека является его
возрождающий характер, о котором Церковь учит так: "Это Таинство называется также «баней
возрождения и обновления Святым Духом» (Тит 3, 5), ибо оно означает и осуществляет то рождение
от воды и Духа Святого, без которого никто «не может войти в Царство Божие» (Ин 3, 5)". Это
возрождение, новое рождение человека для новой благодатной жизни Божественного мира. Это
возрождение происходит на онтологическом уровне, даже если сам человек этого не осознает. Ибо в
крещенном человеке, как верно отмечает Павел "уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал 2,
20). Новое рождение это рождение в качестве христианина.
"Апостол Иоанн говорит, что рожденный от плоти есть плоть; а рожденный от Духа есть дух,
и живет в горних сферах (ср. Ин 3, 6). Следовательно, человеку надо родится свыше, от Духа, если он
хочет узреть Царство Небесное или попасть в него (ср. Ин 3, 5). Но рождение от Духа это рождение
также от воды. Дух получаем в таинстве, и Он преображает плотское человеческое естество". Б.
Теста, желая кратко охарактеризовать благодать Крещения, отмечает, что ее определяет тайна
Христа и дело Спасения; ею грешный человек, получив Святого Духа, с первого раза и навсегда
возрожден, иными словами, это благодать посвящения или начала, открывающая доступ к
Божественной жизни. Крещаемый возрождается как сын Божий, часть тела Христова и храм Святого
Духа. Это особая благодать, дающая рождение христианину, она соделывает человека открытым для
славы Божией, «рукополагает» человека во славу Божию". Об этом же говорит и Тридентский Собор
в Декрете об Оправдании: "Переход от состояния, в котором рождается человек - сын первого
человека Адама, к состоянию благодати и «усыновления» Богом (Рим 8, 15), через второго Адама,
Спасителя нашего Иисуса Христа. Этот переход, от самого обнародования Евангелия, не может
совершаться ни без бани обновления, ни без желания ее принять, как написано: «Если кто не родится
от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин 3, 5)".
Таким образом, благодать Божия, доселе только призывавшая грешника к вере Христовой и
возбуждавшая в нем веру, здесь в первый раз таинственно изливается на самое существо человека, и
совершенно очищает его, освящает, воссоздает.
Крещение и община
Еще один плод Крещения - это новая община, членами которой мы становимся, будучи
включены в Церковь, как члены Тела Христова, которое есть Церковь (ср. Кол 1, 24). Из крещальной
купели рождается новое сообщество, единство которого так часто подчеркивал апостол Павел: "Ибо
все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные" (1 Кор 12, 13)
и
Второй
Ватиканский
Собор:
"Крещение
устанавливает
таинственный
союз
единства,
существующий между всеми возрожденными им" . Видимым образом этот союз единства
представлен в общине Церкви. Помимо внешнего единства, между крещенными существует единство
сверхъестественное или духовное, называемое «характером», который подразумевает и требует
полного единства с Христом в Его Церкви (ср. Гал 3, 27).
Неповторяемость Крещения
Неповторяемость Крещения является важным аспектом догматического характера и является
убеждением, которое исповедует Церковь на протяжении веков. Действительно, Крещение
неповторяемо ни в каком случае когда есть уверенность, что оно совершено действительно.
Выражение этой неповторяемости заключено в самом названии того, что тесно связано с
действием Таинства. На Востоке это называется «печатью», на Западе - «характером». Не делая
отдельного акцента на данную тему, здесь будет уместным заметить, что этот неизгладимый
духовный знак - «характер», как утверждает Тридентский Собор в Декрете о Таинствах, выделяет
человека среди прочих, в результате чего законно совершенное Таинство не может быть повторено.
Исследователи связывают первое название с традицией Писания, а второе со св. Августином .
В любом случае речь идет о даровании особого состояния, которое сущностно определяет жизнь
человека. Согласно мнению исследователей, богословие всегда имело тенденцию воспринимать
такую необратимую связь по отношению Крещения к другим Таинствам и, в особенности, к
Евхаристии, о чем уже упоминалось.
Так Второй Ватиканский Собор также указывает на данную перспективу, когда подчеркивает,
что «царственное священство», состоящее в Крещении, осуществляется в евхаристическом
жертвоприношении и в совершении других Таинств. С другой стороны, Собор подчеркивает, что
дополнительным элементом, является призвание крещеных свидетельствовать о своей вере и поэтому
иметь ответственность за проповедь Евангелия.
Таким образом, Крещение не есть лишь некое духовное или юридическое состояние в силу
его принятия через совершение обряда, но оно скрывает в себе нечто сохраняющееся постоянно,
когда крещеный приступает к другим Таинствам церковной общины.
Нельзя не отметить еще один важный момент, что Крещение свидетельствует о
принципиальном равенстве всех членов Церкви и наконец, выражает близость надежды на приход
Царства Божьего, его ожидание всеми членами этой общины.
Крещение и прощение
Крещение освобождает нас от власти греха (ср. Рим 5, 12-6,11), дает отпущение грехов и
новую жизнь без конца, благодатью Духа Святого.
Справедливо указать на факт, что в данном контексте Крещение является продолжением
ветхозаветных омовений, а значит становится возможным утверждать, что ветхозаветные омовения
были прообразом Крещения, которое очищает нас от духовной скверны подобно тому, как омовения
очищают от телесных нечистот. Сама этимология слова означает "погружать", "мыть".
Следовательно Крещение есть погружение в воду или омовение.
Вода была издревле символом очищения, а погружение в нее - символом покаяния. Наряду с
этим, как необходимое для жизни, была она также символом жизни. Избрав воду для совершения
Крещения, Господь придает символам, с нее связанными, действенную силу.
Один из известных богословов А. Буржуа, исследуя вопрос взаимосвязи Крещения с
отпущением грехов также подчеркивает, что Крещение является таинством прощения, оно выражает
и совершает отпущение грехов. Относительно воды, делается также акцент на то, что она является
знаком очищения, и именно в таком контексте вышеупомянутый богослов возводит Крещение к
Иоанну Крестителю, подтверждая подобное его истолкование постоянными ссылками как на
восточную так и на западную христианскую традиции.
Евангелие, говоря об Иоанне Крестителе, действительно, ясно называет его служение проповедью покаяния и крещения для прощения грехов. Однако Иоанново крещение "устанавливало
только временное домостроительство: это было водное крещение, подготовительное к мессианскому
крещению Духом Святым и огнем".
Священное Писание, кроме указанного свидетельства об Иоанне Крестителе также приводит
факт, что и апостолы требуют покаяния во оставление грехов, после чего совершают Крещение:
"Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения
грехов; и получите дар Святаго Духа" (Деян 2, 38).
Упомянув о важности свидетельства традиции для понимания связи Крещения с прощением
грехов, нельзя не упомянуть, что эта традиция была закреплена и торжественно провозглашена как
окончательное учение Церкви, не только в древних символах веры, но и в решениях Вселенских
Соборов. В частности Флорентийский Собор в Декрете для Армян определяет что: "Последствия
этого Таинства - отпущение всех грехов, и первородного, и совершаемого, а также наказания за грех.
Поэтому на крещенных не надо налагать никакого удовлетворения за прошлые грехи: если они
умирают до совершения какого-либо греха, они немедленно достигают Царствия Небесного и
лицезрения Бога" . Подобным образом учение Церкви выражает и Триденсткий Собор.
Крещение и спасение
Следующим важным аспектом, который необходимо рассмотреть является вопрос о
взаимоотношении между Крещением и спасением. Крещение имеет прямое отношение к спасению,
как о том свидетельствует сам Господь в Евангелии от Марка: "Кто будет веровать и креститься,
спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк 16, 16), а также в Евангелии от Иоанна:
"Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие" (Ин 3, 5). Учительство
Церкви с самого раннего времени осознавало эту связь и миссию спасения, доверенную ей (ср. Мф
28, 20).
Для более ясного представления о столь важном пункте церковного учения, приведем
утверждение Тридентского Собора, который в Декрете о Первородном грехе так говорит
относительно необходимости Крещения для всех людей и о необходимости Крещения для спасения:
"Если кто-либо утверждает, что этот Адамов грех, который един по своему происхождению и
который, будучи передан всем людям путем наследственного распространения, а не путем
подражания, присущ каждому, может быть устранен силами человеческой природы или другим
каким-либо средством, кроме заслуг Единственного Посредника, Господа нашего Иисуса Христа,
Который примирил нас с Богом Своею Кровию, (...); или если кто-либо отрицает, что эта заслуга
Иисуса Христа дарована взрослым и детям через таинство Крещения, преподанное согласно обычаю
и формуле, [принятой] Церковью, да будет отлучен от сообщества верных.
"С одной стороны, мы утверждаем, говорит Б. Теста, вместе с Отцами Церкви и
средневековыми богословами и вместе со всем Преданием, что Иисус Христос поставил спасение в
зависимость от Крещения, с другой, действуя в таинствах, Он ничем не связан и не ограничен. Сила и
благодать Божии сообщаются не исключительно видимыми таинствами, согласно утверждениям
святого Амвросия и святого Фомы".
Признавая, что человек может быть спасен многими способами, следует, однако, помнить, что
всякая благодать, всякое обращение сами по себе приводят ко спасению в тесной связи с Крещением
по воле Христа, который послал учеников ко всем народам, чтобы крестить их, как говорилось выше.
"Обращение и спасение человека, замечает тот же автор, связаны с Крещением", и, приводит
слова Папы Иоанна Павла II, который в энциклике Redemtoris Missio 47 учит, что эта связь
проистекает "также и из-за внутренней жажды получить полноту жизни в Нем. (...) Действительно,
Крещение возрождает нас в жизнь детей Божиих. (...) Это не просто печать обращения, не просто
внешний знак, указывающий на Крещение и подтверждающий его, это таинство, знаменующее и
производящее новое рождение от Духа, устанавливающее действительные и неразрывные узы с
Троицей (...)".
Завершая рассмотрение вопроса о связи Крещения со спасением, не забывая о указанных
особенностях, касающихся взаимоотношения средств спасения и самого спасения как дара благодати
Божией, не будет лишним привести торжественное учение Второго Ватиканского Собора, который
желая дать подлинную радость и надежду всем людям, провозглашает следующее: "Поскольку
Христос умер за всех и поскольку окончательное призвание человека действительно единственное, то
есть божественное, мы должны считать, что Дух Святой открывает всем - известным Богу путем возможность приобщаться этой Пасхальной тайне".
Глава 2. Крещение детей в Священном Писании
Крещение - таинство установленное Иисусом Христом, т. е. в новозаветный период, тем не
менее, как уже было отмечено, ветхозаветные омовения могут рассматриваться как прообразы
новозаветного Крещения. Проводя подобную аналогию между обрезанием младенцев и Крещением
детей, что нередко мы встретим и у св. Отцов, о которых речь пойдет позже, нельзя не заметить
очевидную преемственность в данной практике.
Ветхий Завет
Обрезание служило отличительным признаком народа Божия, отделяло его от всех других
народов и глубоко уважалось евреями как знак народного превосходства. Закон обрезания получил
свое начало в лице Авраама и был видимою и потомственною печатью завета с Богом. Заповедь
обрезания была дана с такой строгостью, что всякий из рода Авраамова, необрезанный в известный,
определенный срок, осужден был на истребление от своего рода.
Закон обрезания был повторен целому еврейскому народу через Моисея, который познал
собственным опытом всю важность этого божественного постановления прежде, нежели сделался
законодателем: на пути в Египет из земли Мадиамской Бог угрожал ему смертью за необрезание
сына. Обрезывать повелено было крайнюю плоть; орудием обрезания могли быть острый камень или
стальной нож.
Обрезание имело таинственное знаменование: в предшествующем ему состоянии оно
знаменовало нечистоту и порчу человеческой природы в его предмете и времени исправление этого
повреждения через Мессию, имевшего родиться без мужа; в самом образе действия - внутреннее
обрезание, или умерщвление плотского и рождение духовного человека.
Приведенные рассуждения вполне могут быть отнесены к учению Апостола Павла, который в
Послании к Колоссянам называет Крещение духовным обрезанием, когда говорит, что во Христе мы
"обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием
Христовым" (Кол 2, 11). И тут же в пояснение добавляет, что в Крещении мы были погребены со
Христом. Святой Павел, таким образом, хочет показать, что Крещение для Христиан есть то же
самое, чем прежде было обрезание для евреев.
Новый Завет
В Новом Завете не приводится явных свидетельств о Крещении детей. Возможно в защиту
такого Крещения имплицитно выражаются описания Крещения целых семей (ср. 1 Кор 1, 16) и домов
(ср. Деян 16, 15).
Поскольку Крещение является возможностью вступления в Царство Божие, то одним из
отправных пунктов мы можем считать благословение, уделенное Христом детям (ср. Мк 10, 13-16:
текст, который возможно имел свое Sitz im Lebenв крещальной литургии малолетних детей в древней
Церкви): Иисус сообщает детям (несомненно также и малолетним) участие в Царствии Божием,
посредством определенного таинственного знака "И, обняв их, возложил руки на них и благословил
их" (Мк 10, 16).
Если же, таким образом, Крещение необходимо для всех людей, подчеркивает Ч. Сперджен,
как единственная дверь в Царствие Божие (Флорентийский Собор), то это Таинство должно быть
преподаваемо не только взрослым людям, но и младенцам. Ибо и младенцы способны к Царствию
Божию, к освящению от Духа Святого. Оставьте детей, говорил Спаситель ученикам своим, и не
возбраняйте им придти ко мне: ибо таковых есть Царство Небесное (ср. Мф 19, 14; 18; Мк 10, 15; Лк
18, 15). Бывали случаи, когда Бог освящал и исполнял младенцев Духом Святым еще от чрева матери,
например Иеремию (ср. Иер 1, 5), Иоанна Предтечу (ср. Лк 1, 15. 41). И младенцы не чужды
прародительского греха, и не иначе могут очиститься от него и войти в Царствие Божие, как только
через Крещение. Известно изречение Спасителя:"Если кто не родится от воды и Духа, не может
войти в Царствие Божие" (Ин 3, 5).
Для более расширенного обзора, подтверждающего традиционное учение Церкви и
показывающего равенство традиций Востока и Запада, можно привести мнение православных
богословов. Они так же говорят, что в Ветхом Завете обрезание, через которое израильтяне вступали
в завет с Богом, совершаемо было, по повелению Его, и над младенцами (ср. Быт 17, 12). Но
обрезание ветхозаветное было прообразом таинства Крещения, через которое мы вступаем в завет с
Богом в Новом Завете (ср. Кол 2, 11-12; Гал 3, 26-29). Следовательно, если в Ветхом Завете сам Бог
признавал и младенцев способными ко вступлению в завет с Ним: то почему же лишать их этого
блага в Новом Завете? Хотя, в Новом Завете нет ни одного прямого свидетельства о Крещении
младенцев, однако, косвенно на крещение рабов, слуг и детей, среди которых, возможно имелись и
совсем маленькие, указывают те случаи, когда глава дома принимал решение креститься вместе со
своими "домашними". Как, например в Деян 16, 15; 18, 8; 1Кор 1, 16. О воспитании детей в "учении и
наставлении Господнем" говорит Еф 6, 4. Некоторые намеки можно усмотреть также в Лк 18, 15-17
"пустите детей приходить ко Мне".
Вышеприведенные рассуждения можно суммировать следующим образом:
1 ) Необходимость Крещения младенцев основывается на словах Христа: "если кто не родится
от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие (Ин 3,5).
2) Детей также тяготит грех Адама (ср. Рим 5, 12-18; 3, 23), который уничножает только
Крещение (ср. Деян 2, 38).
3) Новый Завет свидетельствует, кроме того, что Апостолы крестили "весь дом" (см. Деян 11,
14; 16, 15; 16, 33; 18, 8; 1 Кор 1, 16), это позволяет думать, что вероятно там находились и дети. Тит
1, 6 говорит, например, о "верных детях", в кругу первых христианских семей, которые были
крещены (ср. Деян 2, 39).
4) Крещение, как оно представлено в посланиях Апостола Павла, изначально было связано с
обрезанием, которое совершалось на восьмой день (ср. Флп 3, 5), и через которое ребенок входил в
общину народа Божьего. Так, очевидно, что для христиан обрезание подобно Крещению, например, в
Кол 2, 11 слл. говорится, что Крещение является новым обрезанием, духовным обрезанием:
"обрезаны (...) обрезанием Христовым (...) в крещении, в Нем вы и совоскресли верою (...)"•
5) Бог никого не ограничивает в доступе к Себе, призывая многих детей уже от чрева матери
(ср. JIk1, 15; Иер 31, 34; Суд 13, 5), почему же тогда не крестить их? Иисус "просвещает всякого
человека, приходящего в мир" (Ин 1, 9). Крещение - это прежде всего дар благодати Божией (ср. Еф
2, 5), таким образом ребенку, принимающему Крещение, не необходимо исповедание веры.
Принятие по благодати, не нуждается в предшествующих заслугах.
6) В I веке, как свидетельствует история, нередко крестили людей после первой услышанной
проповеди, и их познания христианского учения не намного отличались от знания детей (ср. Деян 2,
37слл.; 8, 34 слл.). Примером тому, может быть темничный страж, который сразу как услышал весть
об Иисусе принял Крещение: "И, взяв их в тот час (...) и немедленно крестился сам и все домашние
его" (Деян 16, 33). Подобно было и с Эфиопским вельможей, который после одного разговора был
крещен (ср. Деян 8, 35-38).
Глава 3. Историческое развитие вопроса Крещения детей
После обзора свидетельств Священного Писания в пользу Крещения детей, следуя
классической схеме исследования, рассмотрим историческое развитие учения по данной
проблематике. Данное рассмотрение будет целесообразно разделить на три части: сначала мы
представим мысли ранних Отцов Церкви в исторической последовательности до св. Августина, затем
коснемся ситуации вокруг учения о Крещении детей, сложившиеся в эпоху позднего Средневековья,
а затем перейдем к освещению доктрины, которую сформулировал Тридентский Собор и которым
Учительство Церкви руководствуется до настоящего времени.
Крещение новорожденных является древнейшей традицией Церкви, несмотря на некоторые
неясные места, традицией, богословский смысл которой лишь позже был подвержен дисскусии.
Отцы единодушно утверждали, что не только следует крестить детей, но, более того, их надо
крестить. Они подтверждали свои убеждения разными образами и способами. Если самые ранние
Отцы имели в виду прежде всего Крещение взрослых, они, прежде всего, настаивали на отпущении
актуальных грехов и в то же время, не исключали первородный грех. Чтобы подчеркнуть
необходимость Крещения детей, они опирались на заповедь, данную Иисусом Христом, крестить все
народы: эта заповедь общая и никого неисключающая.
Свидетельства Отцов древней Церкви до св. Августина
Мысли Отцов Н-Ш вв.
Св. Ириней (fок. 202), епископ Лионский, представитель II века, в речи против гностиков,
видевших тридцать эонов в том, что Христос крестился на тридцатом году жизни, утверждает, что
"наш Господь пришел спасти Собою всех; всех - говорю, - которые через Него возраждаются в Бога,
младенцев, детей, отроков, юношей и старцев" .
Ориген (t254) явно возвел Крещение младенцев к апостольской традиции: "Церковь получила
от Апостолов традицию также крестить и детей. Ибо, спрашивает он, за какой грех приносится этот
один голубь? Неужели младенец еще до исхода из лона матери мог грешить? И все же, он имеет грех,
за который повелевается приносить жертву, грех, из-за которого не может кто- либо быть чистым ни
одного дня жизни своей". Ориген показывает необходимость Крещения детей из-за наличия в них
вины, и подтверждает традиционную практику Церкви.
Самый древний, известный нам чин Крещения начала III века, описывает Апостольское
предание, которое содержит следующие предписания: "В первую очередь крестите детей: всех тех,
кто может сам говорить, пусть говорят; за тех же, которые не могут сами говорить, пусть говорят
родители или кто-то из их семьи'".
Исследуя вопрос об этапах древней катехизации, П. Гаврилюк замечает, "что дети среди
катехуменов действительно были, свидетельствует как сам Ипполит, так и надписи на надгробьях' и
приводит одно важное свидетельство об оглашении маленьких детей. Надпись на надгробии:
"Онесим, катехумен, почил в мире, накануне седьмых календ июля. 4 года, 5 месяцев, 3 дня".
Теперь мы приближаемся к интересному пункту нашего исследования, а именно, к периоду
расцвета Церкви, который произошел благодаря императору Константину. Что же случилось в столь
благоприятный для церковной жизни период относительно практики Крещения?
В III веке Крещение младенцев надо было богословски обосновать из-за вопроса о
неповторяемости Крещения и, кроме этого, причиной были некоторые секты, как например, секта
йераситов, которая, претендовала на то, что дети не способны принять Крещение. Это
свидетельствует о том, что такая практика существовала, хотя некоторые авторы, как например, А.
Гарнак оспаривают ее.
Такую практику предполагает П. Гаврилюк: "Даже если предположить, что вплоть до III в.
Крещение детей не получило общецерковного одобрения, было бы неверно отрицать эту практику
только на том основании, что о ней ничего определенного не сообщается в более ранних источниках.
Это значило бы следовать букве предания рабски, исключая всякую возможность положительного
развития крещальной практики".
Дискуссия о Крещении младенцев была, по свидетельству А. Буржуа "прежде всего на Западе,
хотя также и на Востоке на нее отреагировал Ориген. Начавшись в III веке, данная полемика
продолжалась до конца V века, оставаясь все же постоянно скрытой в западной церковной истории и
вновь вступая в силу только в XII, а также в XVI веке. Еще и сегодня баптисты считают этот вопрос
открытым
Чтобы прояснить вопрос, необходимо в доступной мере рассмотреть позицию Тертуллиана,
который, как мы читаем в его труде О крещении, предпочитал откладывать Крещение детей по
причине того, что ребенок не в состоянии понять важность и серьезность Таинства, потому что став
взрослым, крещенный иллюзорно представлял себе те обещания, сделанные от его имени.
Тертуллиан считает, что условием Крещения должно быть зрелое состояние разума, чтобы понимать
происходящее в Таинстве и исполнять проистекающие из Таинства обязанности: "Пусть приходят,
советует он, когда учатся, когда будут научены, куда идти. Пусть станут христианами, когда смогли
познать Христа".
Следующий довод, который Тертуллиан приводит, есть его беспокойство о крестных
родителях: "Зачем же, спрашивает он, если в этом нет такой уж необходимости, подвергать
опасности крестных родителей, которые и сами могут не выполнить своих обещаний, будучи
смертными, или могут быть обмануты проявлением дурных наклонностей своих восприемников?
Между тем Господь сказал: «Не возбраняйте им приходить ко мне!» (Мф 19, 14)".
Кроме прочего: вопрос имел также с точки зрения Таинства, догматическую подоплеку, как
видно еще из постановления Тертуллиана. Если Крещение - это Таинство отпущения грехов, как
можно крестить младенцев, которые еще не совершили грехов? "Что спешить невинному возрасту за
отпущением грехов?", задается он вопросом. Фактически он считает это догматической причиной
отрицания Крещения младенцев. Вопрос нашел ответ в африканском богословии Киприана и прежде
всего Августина, ибо по мнению А. Буржуа, "с догматической точки зрения, проблематика
казавшееся чисто практическим вопросом несла в себе значительные влияния на сам смысл
Таинства".
Таким образом, Церковь Африки, как заметил Г. Барей, не оставалась больше верной,
общественной практике. В 253 г. Фид спрашивает у св. Киприана(ок. 258), епископа Карфагенского,
нужно ли крестить детей, или нужно ждать восьмого дня, чтобы уделить им Крещения. Епископ
Карфагенский отвечает ему, что ребенок равное существо со взрослым перед благодатью Крещения,
никого не следует отстранять от этого Таинства. В случае необходимости, это Таинство должно быть
уделено детям и до восьмого дня. Так, в ответном письме Фиду, Киприан, в частности, пишет:
"Никому не возбраняется прощение и благодать; то тем более не должно возбранять это младенцу,
который, едва родившись, ни в чем не согрешил, а только, произойдя по плоти от Адама, воспринял
заразу древней смерти чрез самое рождение и который тем удобнее приступает к принятию
отпущения грехов, что ему отпускаются не собственные, а чужие грехи" .
Мысли Отцов IV-V вв..
Однако, несмотря на имевшуюся полемику, практика Крещения детей в IV в. была
подвержена явному регрессу. "Обычай откладывать крещение на неопределенный срок, констатирует
П. Гаврилюк, стал широко распространенным злоупотреблением. Даже в благочестивых
христианских семьях раннее крещение не было общим правилом. Некоторые церковные учителя, как
подсказывал их собственный опыт, рекомендовали креститься после того, как страсти молодости
утихнут".
Показательно, что, например, св. Мартин Турский, став катехуменом в десять лет, крестился
только к восемнадцати (24?) годам. Св. Иоанн Златоуст был крещен в 23 (25?) года, св. Василий
Великий и Руфин - в 26 лет, св. Григорий Назианзин - в 28, блаж. Павлин Ноланский - около 37 лет.
Блаж. Августин, который был принят в катехумены еще в младенчестве, крестился после длительных
духовных скитаний и борений в 33 (34?) года.
"Судя по просторным внешним дворам (atrium), пишет исследователь, которые пристраивали
специально для непосвященных к западным стенам базилик, число катехуменов в храмах IV - начала
V века было сравнимо с числом верных. Опасаясь тяжести грехов, совершенных после крещения,
родители часто откладывали крещение своих отпрысков до тех пор, пока они не станут взрослыми".
Подобным образом, ситуацию объясняет документ Конгрегации вероучения Pastoralis
actio,говоря, что такая практика была связана со страхом в совершении будущих ошибок и из-за
боязни в публичном покаянии, поэтому и многие родители откладывали Крещение для своих детей.
Рассуждая на данную тему, П. Гаврилюк делает вывод, что "многие симпатизирующие
христианству язычники не осмеливались сделать решающий шаг к крещальной купели, так как они
глубоко осознавали всю ответственность их будущего положения. Император, например, в силу того,
что он должен был вести войны, подписывать смертные приговоры и чинить кровавые расправы, не
мог стать христианином, потому что тогда, согласно церковным канонам, он был бы тут же отлучен
от церкви и мог вернуться в нее только после принесения унизительного и длительного покаяния".
Теперь становится понятным, насколько было не просто отстоять учение и традицию Церкви
в сложившейся обстановке. С одной стороны, в самом церковном Предании, как мы видели на
примере Тертуллиана, можно было найти противоречия во взгляде на проблему Крещения детей. С
другой стороны, как это явствует из приведенных примеров сама жизнь христиан того времени, или
точнее та обстановка, в которой христианство развивалось, не благоприятствовали убедительности
призывов, с которыми обращались к пастве выдающиеся пастыри того времени.
Поэтому теперь, для того чтобы показать дальнейшее развитие учения и его закрепления
окончательным образом в традиции Церкви, рассмотрим мнения таких великих Отцов IV века, как
Григорий Назианзин, Амвросий, Иоанн Златоуст, Иероним, Августин, которые часто призывали
катехуменов в своих проповедях не медлить с принятием Крещения.
Хотя они и были крещены во взрослом возрасте по тем же причинам, изложенным выше, они
все таки настойчиво реагировали, выступая против небрежности подобного рода, призывая взрослых
не откладывать Крещение, потому что оно необходимо для спасения и некоторые из них настаивали
на том, что Крещение может быть уделено также и детям.
Григорий Назианзин (t389/390) обращается к матерям христианкам: "У тебя есть младенец?
Не давай времени усилиться повреждению; пусть освящение будет в младенчестве и с юных ногтей
посвящен Духу. (...) Дай своему младенцу Троицу - сие великое и доброе хранилище".
Св. Амвросий (f397), епископ Медиоланский, размышляя над библейской историей Авраама,
особенным образом останавливает свое внимание на законе обрезания. Как уже говорилось выше, в
обрезании мы видим прообраз Крещения и поэтому, следуя той же аналогии, будет справедливо
прислушаться к словам авторитетного Учителя Церкви, относительно значения обрезания, применяя
их к доводам в пользу Крещения младенцев. "Нет никакого времени, говорит св. Амвросий, которое
должно оставаться без опеки, ибо не существует времени, в котором бы отсутствовала бы вина. И
дитя должно быть исторгнуто от греха дабы не подверглось оно заразе идолопоклонства и чтобы не
привыкло поклонятся идолам. (...) Поэтому ни старец-прозелит, ни грудной младенец, не являются
исключением, ибо каждый возраст запятнан грехом, и поэтому всякий возраст достоин таинства".
Св. Иоанн Златоуст (f407) в Слове огласительном III вопрошает: "Видел великие дары
Крещения? Многое говорит, что единственным даром является отпущение грехов. Поэтому мы
насчитали аш десять даров. Отсюда и маленьких детей крестим, хотя они не имеют грехов, чтобы им
была дана справедливость, усыновление, братство, чтобы были членами Христа и обителью Духа
Святого".
Св. Иероним (t420) пишет, что на христианских родителей возложена ответственность за
Крещение младенца, ибо это их миссия: "А может думаешь, что если христианские дети не приняли
Крещения, то они виновны только в грехе и наказание не касается тех, которое его не хотели
совершить, особенно в то время, когда не могли противиться те, которые должны были принять
Крещение, равно как и с другой стороны спасение детей есть забота взрослых? Посвятить дочь или
не посвятить в твоей было власти (...); небрежность по отношению к ней грозит тебе опасностью".
Прежде чем перейти к рассмотрению учения св. Августина о крещении детей, необходимо
еще раз остановиться на основных моментах данной проблемы, в том ее виде как она выглядела в
эпоху самого Августина. Кроме того, такое суммирование поможет прояснить те вопросы, на
которые учение «Доктора Благодати» явилось ответом. Для удобства, наши выводы представлявляем
в виде схемы.
Кажется очевидным, что в самой ранней Церкви Крещение детей не представляло объекта для
споров, даже если предположить, что в разных христианских общинах могла иметь место разная
практика. Однако, постепенно становится очевидным, что отсутствие единого и четко выраженного
учения, не редко являлось причиной, не только споров, но и небрежного отношения к Таинству со
стороны христианских родителей и духовенства.
Поэтому постепенно начинают появляться в трудах выдающихся пастырей, призывы,
напоминания, обращенные к совести верных, в которых понемногу начинает вырисовываться
официальная позиция Церкви. Так, в защиту необходимости Крещения, Отцы приводят следующие
аргументы:
а) Крещение предназначается для всех, без исключения;
б) Крещение связывается, согласно с учением Откровения, с прощением грехов, тоже самое
значение придается этому Таинству и по отношению к детям, на основании убеждения, что
младенцы рождаются с последствием вины;
в) существует уверенность, что данная практика имеет апостольское происхождение.
Некоторые приводят также археологические данные, которые свидетельствуют, что среди
катехуменов были и дети.
Несмотря на попытки урегулировать нестроения, с течением времени, однако, проблема
приобретала все более выраженную теоретическую окраску, не теряя при этом характер
злоупотреблений в области практики. В итоге, теоретические споры привели к полемике, которая
сводилась к следующему:
а) возможность крещения детей ставилась под сомнение из-за того, что дети не имеют
возможности принять Таинство сознательно;
б) опасение за то, что, достигнув зрелого возраста, крещеный в детстве, может не стать
настоящим христианином, причем вина за такую ситуацию частично возлагалась на восприемников;
г) не отрицая связи Крещения с прощением грехов, противники уделения Таинства детям,
делали данную связь отправной точкой в подтверждении своей позиции, говоря, что дети не
нуждаются в Крещении, так как они не имеют грехов;
д) наконец, как злоупотребление можно рассматривать свидетельства истории о том, что
многие не торопились с принятием Крещения и с Крещением своих детей, так как христианину
грозила бы строгая покаянная практика в случае совершения серьезного греха.
Очевидно, что Отцы, стараясь ответить на подобные доводы, могли лишь повторять
аргументы в защиту, приведенные выше, т.е. утверждали о равном достоинстве перед Крещением как
взрослых так и детей и настаивая на том, что ребенок действительно не имеет личных грехов, однако,
крестить его необходимо для того, чтобы на нем не тяготело наказание за грех его предков. Здесь
нужно привести также факт, что некоторые Отцы защищали необходимость Крещения для детей,
употребляя экклезиологический контекст, напоминая, что через Крещение ребенок усыновляется
Христу и становится членом Его Тела.
Учение св. Августина о Крещении детей
Св. Августин (f430), богословское наследие которого повлияло практически на все области
учения Церкви, проявил свой талант богослова особым образом при отстаивании истины в
многогранном учении об искуплении. Не касаясь вопросов, относящихся к истории богословия,
упомянем лишь, что к этому его вынуждало появление ошибочных учений, таких как пелагианство,
донатизм, споры с манихеями. Кроме того, Августин касался многих вопросов и разрабатывал их как
пастырь, через проповеди или переписку с другими собратьями.
Позиция Августина по вопросу о Крещении детей в контексте его учения
В тесной связи с учением об искуплении стоит и вопрос нашего исследования, что
подтверждается именно авторитетом св. Августина.
Начиная исследование и обобщение наследия Августина, которое, будучи очень обширным,
заслуживает отдельной работы, нелишне привести наблюдение А. Трапе, который говорит что
"мысль Августина относительно интересующей нас темы, была подвержена долгому созреванию.
Это мы можем констатировать, читая в хронологическом порядке сочинения Епископа Гиппона,
касающиеся проблемы крещения детей".
Связывая итоги рассмотрения предыдущего периода с эпохой Августина, можно выделить три
направления, в которых развивалась его мысль, приводя систематизацию А. Трапе. Августин
стремился выяснить следующее:
а) всегда ли был в Церкви обычай крестить детей и откуда она его получила;
б) должен ли этот обычай сохраняться и рекомендоваться к исполнению;
в) содержит ли этот обычай догматическую основу, как обязательную для веры;
Как уже отмечалось, Августин размышлял о Крещении, исходя из контекста искупления.
Твердую опору и гарантию истинности своим размышлениям, Августин находил в Священном
Писании, в котором содержится так много внушительных свидетельств, что никто не может
достигнуть вечной жизни и спасения вне соединения со Христом.
Затем Августин задается вопросом может ли кто-либо быть осужден божественным судом,
через несправедливое исключение из этой жизни и спасения. Такой подход приводит к следующему
следствию: что если крещение есть ничто иное как включение детей в Церковь, т.е. их
присоединение к телу и членам Христа, то в случае если им не уделено Крещение, они с
очевидностью определены к осуждению.
С другой стороны, понятно, что они не могли бы быть осуждены, если бы не имели греха, а
поскольку в таком возрасте они не могли совершить никакого греха в своей жизни, то не остается
ничего иного как понять или, если это невозможно, то по крайней мере верить, что дети несут на себе
первородный грех.
Решение вопроса об апостоличности практики Крещения детей в споре с донатистами
В более полном объеме, вопросом о Крещении и в том числе о крещении детей Августин
начинает заниматься при споре с донатистами об истинности существования таинства Крещения в
Церкви. Здесь, как мы увидим позже, начнется поиск ответа на первый вопрос о происхождении
церковного обычая крестить детей. Эту же тему Августин поднимет и в споре с пелагианами. Как
отмечает А. Трапе "великое богословие о Крещении возникает в споре с донатистами, где Августин
защищает истинность Крещения, даже если оно совершено вне Церкви. Эта защита находит свое
основание в христологическом аспекте богословия таинств, который и является существенным для
таинств, а также в различении истинного таинства и таинства плодоносного.
Прежде рассмотрения этого момента в учении Августина, обращаясь к его труду О Крещении
против донатистов, полезно также привести его позицию по вопросу о том в чем состоит польза
Крещения детей, которые умерли, не успев совершить хотя бы один поступок, которым бы
выражалось их личное участие в принятом Таинстве.
Итак, Августин, видимо уже как священник, задается вопросом, который, вероятно, нередко
ему приходилось слышать от своей паствы: какая польза маленькому ребенку от Крещения, если он
умирает прежде какого-либо знания о своем крещении? Ответ, который дает на такой вопрос св.
Августин, станет одним из ключевых в последующем богословии о Крещении, так, он утверждает,
что относительно этого предмета Церковь верит благоговейно и правильно, что польза от Крещения
состоит в вере тех, которые приносят ребенка крестить.
Еще один аспект, который больше касается нравственной стороны вопроса, заключается в
уверенности Августина, что именно в силу этого значения веры одних для пользы других, авторитет
Церкви советует, чтобы каждый отдавал себе отчет в том, насколько важна его вера, которая
способна помочь не только лично, но и пригодиться тем, кто верить пока не может.
Теперь возвращаемся к спору Августина с донатистами и к тем выводам, которые отражены в
сочинении О Крещении против донатистов.
Воспользуемся схематизацией мыслей, содержащихся в указанном сочинении, которую приводит А.
Трапе.
Хотя, как уже говорилось, данный труд посвящен защите истинности и плодотворности
Крещения в Церкви, в нем однако, содержатся следующие важные элементы, касающиеся учения о
Крещении детей:
а) всеобщий обычай крестить детей, который Церковь всегда хранила и утверждала, имеет
апостольское происхождение;
б) убежденность в эффективности Крещения преподанного детям, даже если в этом нет их
личного участия;
в) мнение, что крещение кровью может заменить водное крещение. Относительно первого
важного пункта, к которому приходит в своих
рассуждениях Августин, а именно уверенности, что Крещение детей является апостольской
традицией, интересно отметить, что такая убежденность основывается на факте Церковного
предания. Действительно, уверен Августин, дети не могут веровать сердцем к праведности, а устами
исповедывать ко спасению, и все же никто из христиан не скажет, что их крестят напрасно.
Продолжая рассуждение, Августин пытается подтвердить полноправность Церковного
предания, его обоснованность в божественном авторитете, ибо очевидно, что пока нет никакого
соборного мнения, которое бы выразила Церковь по данному вопросу. Все основывается для
Августина на постоянной и правильной вере Церкви, переданной ей от Апостолов. Для того, чтобы
придать аргументу действительно авторитетность, укорененную в Боге, Августин проводит
параллели между обрезанием, которое Авраам принял уже в состоянии веры, которая вменилась ему
в праведность и Корнилием, который исполнился духа Святого прежде Крещения.
Именно в этих фактах Августин видит смысл заповеди обрезания на восьмой день, что
несмотря на невозможность личной веры, обрезание имеет большую силу само по себе. "И так как в
Аврааме праведность предшествовала вере и затем он приступил к принятию знамения праведности
веры, так и у Корнилия духовное освящение предшествовало принятию Таинства возрождения в
купели Крещения. И как в предшествии знака праведности веры Исаак был обрезан на восьмой день
и так как он в вере подражал отцу, то с возрастом у него возрастала праведность, которой в детстве
предшествовал знак обрезания. Так и у крещеных детей предшествует Таинство возрождения; и если
они сохранят христианское благочестие, то за ним последует обращение сердца, таинство которого
предшествовало в теле".
Затем, Августин делает важное различение между Таинством крещения и обращением
сердца, подчеркивая при этом, что спасение человека складывается из этих элементов. Хотя не
нужно думать, что если у ребенка нет одного из них, то из этого следует и отсутствие другого, при
условии, что это происходит не по собственной воле, если же в этом виноват кто-либо другой, то
Августин расценивает это как преступление. Кроме того, утверждается, что "все же Крещение может
иметь место там, где нет обращения сердца, обращение же сердца может иметься когда Крещение не
принято, но если оно отвергнуто, то тут не может быть обращения. Ибо невозможно никаким
образом говорить об обращении сердца к Богу, когда отвергается Божие Таинство".
Ответ Августина на вопрос о причине Крещения детей
Не секрет, что многое из богословского наследия св. Августина стало в последствии
неотъемлемой частью учения Церкви. Можно сказать, что в известной мере уже при жизни святого,
его позиция носила не только пастырский, но и учительный характер. И хотя он не был Папой, все же
по тому огромному количеству посланий и проповедей, обращенных к разным лицам, занимавшим
различные церковные должности, мы можем судить о том вероучительном авторитете, которым
обладал Августин.
Среди
этих многочисленных посланий
существует
то, которое
содержит учение,
непосредственно относящееся к нашей теме. Речь идет о Послании к Бонифацию, епископу Катаки. В
нем Августин отвечает на различные вопросы епископа, которых мы теперь и коснемся.
Бонифаций спрашивает, вредят ли детям грехи родителей, ибо если не вредят, то какова для
них польза от веры родителей при Крещении, если им не вредит родительская греховность?
Насколько явствует из ответа Августина, Крещение по своему действию подобно новому духовному
рождению, которое совершается только раз, равно как и рождение телесное. Августин понимает, что
чужие грехи не могут вменятся ребенку, ибо он не соучаствует в них добровольно. Однако, считает,
что Крещением ребенок освобождается от того что несет в себе его душа от Адама, ибо исходя из
понимания, что души ребенка и родителей находятся в тесном единстве, он несет на себе печать
преступления Прародителя.
Следующим важным моментом, является объяснение Августином евангельского отрывка о
рождении от воды и Духа, где он ясно дает понять, что является действующей причиной духовного
рождения, подаваемого в Крещении. Итак, "внутренняя причина - это действие Духа Святого,
освобождающее от вины, восстанавливающая благо природы, возрождающее человека в едином
Христе, рожденного в едином Адаме, а внешняя причина - водное омовение".
Кроме того, что возрождающий Дух является общим и для ребенка, и для приносящих его ко
Крещению, подчеркивается, что благодаря этому единству, и сама их воля служит на пользу
крещаемому. Когда же речь идет о том, переносится ли на ребенка вина за личные грехи родителей,
ответ звучит однозначно: поскольку ребенок и родители имеют разные души, их личные грехи не
сообщаются его душе, как сообщается благодать Духа. Более того, раз принятое Крещение не
позволяет какому-либо внешнему, новому заражению греха войти в душу ребенка, если только с
возрастом он не станет грешить, что в таком случае станет его персональным грехом и требует иного
средства для исцеления.
Видимо, реагируя на имевшиеся небрежности, со стороны родителей, Августин касается
правильности намерения, с которым приходят родители крестить ребенка. Проблема, которая
беспокоила Бонифация заключалась в том, что принося крестить детей, родители часто связывали это
просто с временным исцелением или с дарованием здоровья. Августин, отвечая настаивает на том,
что возрождению детей не мешает отсутствие правильного намерения приносящих, ибо все равно
над детьми совершаются необходимые обряды, и произносятся таинственные слова, без которых
невозможно освящение.
Смысл всего состоит не столько в поступке приносящих, утверждает Августин, сколько в
вере всего собрания, равным образом, Церковь совершает то как через конкретных людей, так и
через все собрание.
Бонифаций идет далее, спрашивая о том, каким будет ребенок когда вырастет и может ли он в
таком возрасте понимать что-либо о добре или зле. Предвосхищая ответ Августина, он уверенно
отвечает на эти вопросы "не знаю". Далее, однако, возникает следующий вопрос: если невозможно
гарантировать будущее поведение крещеного ребенка, то как возможно, что родители, когда
приносят его крестить, выступают гарантами того, о чем в этом возрасте ребенок и думать не может,
ибо на вопросы о вере ребенка, крестные отвечают от его имени утвердительно?
Ответ Августина звучит с очевидной силой убедительности: "Верить есть ничто иное как
иметь веру, поэтому когда отвечают, что дети веруют, в то время как они еще не могут выразить
свою принадлежность к вере, отвечают так имея ввиду, что дети имеют веру в силу Таинства веры и
обращаются к Богу в силу Таинства обращения, так как такой ответ составляет часть обряда
Таинства".
С другой стороны, отвечает Августин, "ребенок становится верующим не благодаря акту
веры подобному взрослым, но благодаря Таинству самой веры, поэтому, когда он начнет понимать,
не нужно будет совершать новое Крещение, ибо он поймет принятое Таинство и приведет свою
жизнь, добровольно, с той духовной реальностью, которую оно представляет. Этого будет
достаточно для того, чтобы ребенок, в случае смерти, был избавлен, с помощью христиан и в силу
самого Таинства, гарантированного любовью Церкви от осуждения, вошедшего в мир из-за падения
Прародителя".
3.2.4. Учение о связи с первородным грехом и спор с пелагианами
Одним из важных споров, которые пришлось вести Августину, был спор с пелагианами.
Нужно отметить, что главным предметом спора была не столько проблема крещения детей, сколько
отрицание пелагианами первородного греха, как последствия греха Адама.
Вследствие такого отрицания пелагиане не допускали возможности Крещения для детей и
считали неуместной молитву Церкви о даровании помощи свыше, которая содержалась в обряде
Крещения, так как они также отрицали существование помогающей благодати.
Для Августина текст Евангелия о рождении от воды и Духа играл основополагающую роль в
аргументации «за», тогда как пелагиане, читая этот текст, объясняли его иначе, на основании
принятого ими различения:
а) не принимали учения об отпущении грехов, но допускали духовное возрождение;
б) считали возможным, что крещеные дети наследуют Царство Небесное, а не крещеные
могут наследовать вечную жизнь.
Что касается различения между Царством Небесным и вечной жизнью, то можно сказать,
ссылаясь на А. Трапе, что "по поводу этого различения получила развитие идея, что оно имеет не
столько пелагианское происхождение, сколько августиновское, в том смысле, что ее мог
использовать Августин, чтобы выразить таким образом мысль пелагиан, которая не может быть
понята иначе и вне данного контекста".
Как и в споре с донатистами, Августин здесь выступает прежде всего как пастырь, который
опасается, что подобные мнения, становящиеся все более продуманными с теоретической точки
зрения, приведут к тому, что Крещение в Церкви будет рассматриваться как нечто лишнее, особенно
когда речь идет о детях.
Кроме того, как учитель, Августин понимает догматическую важность вопроса, ибо
необходимо доказать, что Крещение необходимо детям для спасения. Таким образом, мы видим, что
в этом споре Августин пытается разрешить еще один важный момент в своих богословских
исканиях, а именно, уже упоминавшуюся связь между догматическим характером обряда Крещения
и обязательностью этой догмы для веры.
Избегая повторения мнения Августина, выраженного в споре с донатистами, по поводу
апостоличности и постоянства церковного обычая крестить детей, приведем лишь упоминание о том
же убеждении, содержащемся и в споре с пелагианством. Сочинением, отражающим ход спора,
является труд О воздаянии за грехи и отпущении, которое еще называется О крещении детей.
Как уже отмечалось выше, не все Отцы всегда и однозначно связывали Крещение детей с
отпущением грехов, о чем Августин безусловно знал, как о том он и сам свидетельствует: "Когда я
был в Карфагене, то слышал как некоторые между собой говорили, что дети принимают Крещение
не во отпущение грехов, но дабы быть освященными во Христе". Быв удивлен этим, Августин, ввиду
уверенности в авторитетности говоривших это, все же не решился вступать в дискуссию, считая,
однако, такое мнение противным учению Церкви.
По свидетельству А. Трапе, Августин возобновил беспокойство по этому вопросу когда был
спрошен о том Марцеллином и обнаружил, что так говорят пелагиане во всех своих сочинениях,
оставаясь верными своему учителю,
который подчеркивал: "Я знаю куда не попадают дети, умершие без Крещения, т.е. в Царство
небесное, но я не знаю куда они попадают".
Ядро проблемы, таким образом состояло в ответе на вопрос о причине, в силу которой
Церковь всегда и везде уделяла Крещение детям, следуя твердой уверенности, что это является
апостольским преданием. Для разрешения этой проблемы Августин должен быть отстоять позицию,
что не существует вечной жизни вне Царства небесного и, что единственным условием спасения, т.е.
получения этого Царства является присоединение к общине Христа.
Чтобы ответить на первую часть вопроса, Августин доказывает, что не существует различия
между понятием вечная жизнь и Царство небесное, так как первое относится к Евхаристии, а второе к необходимости крестить детей. Августин приводит аргумент пелагиан, читающих евангельский
отрывок о рождении от воды и Духа таким образом, что якобы Господь не говорит там, что кто не
родится от воды и Духа не будет иметь жизнь вечную, но что лишь не войдет в Царство небесное.
Да, говорят они, дети не войдут в Царство Небесное, но они наследуют жизнь вечную, ибо не несут
на себе никакого бремени греха.
Затем, Августин взывает к здравому рассуждению, говоря, что "сам Господь в этом отрывке
ставит вхождение в Царство небесное с новым рождением и с отпущением грехов. Потому как
ничто, кроме греха не может препятствовать вхождению образа Божия в Царство Божие и от чего
возрождаться должен через Крещение человек, как не от ветхости старого человека, сораспятого со
Христом" .
Становится очевидным, что для Августина не существует иного объяснения необходимости
крестить детей, как только лишь наличие тесной связи между тем, что если Крещение есть новое
рождение, то шачит, что оно есть единственный путь для снятия унаследованной греховности и
условие вхождения в Царство Небесное.
Рассмотренные аргументы, с помощью которых Августин защищает учение о необходимости
крещения детей, основываются в первую очередь на библейском аспекте, из которого затем
развивается богословие, прочно вошедшее в состав Церковного предания. Однако, аргументация
Августина не исчерпывается одним лишь богословско-теоретическим подходом.
Так, в сочинениях Епископа Гиппона мы находим яркий пример того, как на практике
реализовывается хорошо известное правило, гласящее, что закон молитвы является ничем иным как
законом веры, ибо фактически наша молитва есть выражением того, во что мы веруем. Поэтому еще
одним аргументом, который использует Августин в данной полемике, является внимательное
рассмотрение литургии Крещения.
Действительно,
сама
литургия
Крещения
детей,
подкрепленная
рассуждениями,
опирающимися на Писание показывает, что "в Крещении происходит нечто большее и нечто
отличное от простого возведения в состояние добра: происходит освобождение от зла или, лучше,
преодоление состояния отчужденности от Бога".
Итак, для Августина обряд Крещения не может противоречить учению, согласно которому
крестят во отпущение грехов, с другой стороны, не возможно найти иное объяснение экзорцизмам:
"зачем читать его, если ребенок не связан узами диавола".
Августин выглядит очень категоричным, не допуская даже мысли о том, что какая-либо часть
обряда Крещения может содержать ложь или быть ошибочной. Несмотря на все вопросы оппонентов,
он довольно резко заявляет, что если кто из них, придя к нему креститься, имел бы противоположные
истине взгляды, он не допустил бы такого к Крещению.
Подобные мысли ему даже тяжело слышать, чтобы обряд Крещения был ошибочным или
обманчивым.
Как видим, Августин однозначен и эта его твердость определяет не только дальнейшую
судьбу вопроса, но и вообще станет фундаментальной и сформулированной позицией в богословии.
Факт, что детей крестят во отпущение грехов, посредством истинного таинства, из них изгоняется
отвращенная сила, от которой те, кто приносит детей крестить, отрекаются от их имени.
Подводя итог учению Августина по данной проблематике попытаемся сделать следующие
выводы:
а) очевидно, что весь смысл аргументации Августина основывается на факте, что сама жизнь
человека направлена к наследованию Царства небесного;
б) понятно также, что невинный не может быть лишен этого Царства;
в) если же что-либо, т.е. вина, мешает вхождению, то значит необходимо иметь средство
очищающее эту вину;
г) под этой виной у взрослых нужно понимать и первородный, и личные грехи, а у детей только первородный;
д) поэтому Церковь, в согласии со словами Христа и преданию Апостолов, провозглашает,
что не только взрослые, но и дети посредством крещального обряда спасаются, освобождаются и
очищаются от состояния греха, как первородного, так и личных;
е) по отношению к детям, данное требование относится на том основании, что и они должны
ответить на вопрос: быть ли со Христом или оставаться вне спасения;
ж) поскольку дети еще не могут сознательно ответить на данный вопрос, то за них это делают
восприемники, проявляя тем самым прежде всего свою веру и только вслед за этим отвечая от имени
ребенка;
з) актуализация веры, провозглашенной за ребенка в Крещении наступит по достижении им
зрелого возраста, когда он уже сам сможет ответить на приглашение к наследованию Царства
небесного.
В заключение можно заметить лишь то, что главной заслугой Августина явилась
систематизация учения Церкви по вопросу о Крещении детей и основательная разработка позиции,
выраженной в ее Предании.
Проблема участи некрещеных младенцев
Хотя данный вопрос находится в более тесной связи с учением о спасении и, в какой-то мере,
с эсхатологией, нельзя тем не менее отрицать наличие значительного отношения его с
непосредственной темой нашего исследования.
Рассматривая данную проблему чисто с человеческой точки зрения, пусть даже она будет
выражаться верующим, нельзя не почувствовать имеющегося напряжения и беспокойства перед
лицом столь таинственной темы.
Не удивительно поэтому, что в истории богословия находились по меньшей мере два течения,
или два лагеря: представители одного из них, либерального, пробовали смягчить строгий закон
исключительной необходимости Крещения, как условия получения спасения, для тех детей, которые
умерли без Крещения.
Чтобы объяснить свою позицию, сторонники данного направления выражали предположение,
что в случае невозможности уделить ребенку Крещение, его может заменить, по крайней мере
иногда, желание родителей крестить своего ребенка. Здесь видимо имелась ввиду ситуация
стихийного бедствия, массовой эпидемии, недоступности священника и т. п. Тем более, что Церковь
содержит учение о Крещении желанием.
Некоторые считали допустимым предположение, что сама смерть ребенка может быть
рассматриваема как один из видов кровавого мученичества, что могло иметь основание в убеждении
о заменимости Крещения страданиями за Христа.
Наконец, высказывалось предположение, не лишенное элементов мистицизма, что в момент
смерти, благодаря особенному вмешательству Бога, ребенок получает какое-то знание о Нем, равно
как и о своем состоянии грешника и может, если захочет, совершив акт совершенной любви,
спастись.
Естественно, что для сторонников более строгой позиции, данные предположения, сколь бы
благочестивыми они не являлись, были неприемлемы. Это связано, прежде всего с фактом, что
оснований для них не находится ни в Писании, ни в Церковном предании. Кроме того, подобные
мнения как бы сводят на нет всю настойчивость, с которой утверждается необходимость Крещения, а
также разрушается общепринятое понимание естественной смерти не как искупления за грех, а как
наказания. Что же касается чудесного вмешательства Бога и дарования познания, то невозможно
найти хоть какие-то доказательства, подтверждающие состоятельность данного предположения.
Как было отмечено выше, в решении вопроса о судьбе некрещеных детей существовали две
тенденции, либеральная и консервативная. Причем, кажется более очевидным факт, что данная
проблематика могла возникнуть не раньше периода кристаллизации учения о Крещении детей.
Конкретнее, нужно иметь в виду спор с пелагианами, так как именно они, и об этом также
говорилось выше, делали различение между Царством Небесным и вечной жизнью, говоря, что
вечная жизнь не может быть отнята от тех кто не по своей вине умер, не получив Крещения и
поэтому не может наслаждаться жизнью в Царстве Небесном.
Итак, останавливаясь на полемике между пелагианами и Августином, мы и представим
наиболее систематизированную позицию приверженцев консервативной линии, тем более что в лице
Августина они находят несомненный авторитет.
Августин в труде О душе и ее происхождении, открыто называя пелагиан еретиками,
возмущается тем, что "Пелагий, отвечая на вопрос о судьбе детей умерших до Крещения, не находя
места, куда бы они могли попасть и не допуская, что Бог осудит на вечное осуждение невинных,
которые без какого- либо греха оказались в узах греховной плоти, дерзнул обещать им не только рай,
но и Царство Небесное" .
Затем, Августин передает интересную подробность, когда говорит, что сам Пелагий, видя
несостоятельность предложенной им мысли, которая противоречит свидетельству Откровения, где
ясно говорится, что никто не освободившись благодатью Христа от греха посредством Крещения, не
может войти в Царство Небесное и жизнь вечную, предлагает сослаться на жертвоприношения
Церкви за этих детей.
Августин, сразу же замечает, что никто не приносит жертву Тела Христова за того, кто не стал
его членом через Крещение во имя Его или через смерть ради Него: "Ибо кто приносит тело
Христово за тех, кто не является членами Его тела? Никто не становится членом Христа, кроме как
через Крещение во Христа, или смерть за Христа'.
Основываясь на столь однозначном свидетельстве Писания и Традиции, Августин
провозглашает столь же однозначный приговор: "Да не обещает никто некрещеным детям никакого
среднего состояния покоя и счастья, а также некоего среднего места между осуждением и Царством
Небесным, ибо это им обещала ересь пелагиан, которая с одной стороны, считая детей свободными
от первородного греха, не угрожала им осуждением, с другой, не могла дать надежду на Царство
Небесное тем, кто не принял таинства Крещения".
Одним из важных указаний на то, сколь жарким был спор о судьбе некрещеных детей, может
служить факт, что Августин в полемике с пелагианами и также с неопелагианами, приводит данные о
имевших место Соборах и о тех осудительных приговорах, которые эти Собору вынесли по
отношению к заблуждениям, время от времени возникавшим и касавшихся исследуемого вопроса.
Так, в том же сочинении, Августин вспоминает о справедливейшем осуждении, которое вынес
Карфагенский Собор 418 г. в отношении «новшеств» еретиков пелагиан, которые осмелились
обещать некрещеным детям некое место покоя и счастья хотя бы оно было и вне Царства Небесного.
И хотя он приводит уже известные причины, по которым делалось столь смелое обещание, а именно
ввиду отрицания ими первородного греха, все же здесь можно найти один новый и интересный
момент. Так, согласно этим новым идеям, после смерти некрещеных детей милосердие удостоит их
вечной жизни, а не осуждения, а после воскресения, оно введет их и в Царство Небесное.
Еще одним сочинением, в котором Августин поднимает сложную проблему судьбы
некрещеных детей, есть его Проповедь 294. В ней он вновь затрагивает данную тему и приводит уже
упоминавшуюся аргументацию пелагиан, не забывая также о том различении между жизнью вечной
и Царством Небесным.
Повторяя снова и снова свои контраргументы, Августин вместе с тем признается, что вопрос,
поднятый ими является очень сложным, но их ошибка заключается в том, что они не захотели
придерживаться руководства божественного авторитета.
Завершая рассмотрения этой части проблематики, приведем мнение А. Трапе, который
замечает, что "сам Августин спокойно относился к ходу размышлений Виктора, защитника пелагиан,
ибо не находил в его утверждении о необходимости Крещения для Царства небесного какого-либо
противоречия с учением Церкви, пока в заключении своих размышлений, Виктор не стал говорить о
наличии промежуточного места, между теми, кто станет справа и слева при последнем суде".
Говоря о проблематике участи некрещеных детей, мы выяснили, что благодаря энергичным
спорам Августина с пелагианами, победило более строгое богословское мнение, не допускающее
какого-либо исключения в отношении таких детей, никакого среднего места или состояния.
Однако, как последствие такого строгого подхода, что равным образом мы видим и у
Августина, становится возможным говорить об осуждении некрещеных детей. Действительно,
Августин выносит этот суровый приговор, хотя и признает, что наказание это будет очень легким, по
сравнению с осуждением для других. Тем не менее, помня о словах Апостола, что все осуждены из
осуждения одного, ясно и строго провозглашает, что те кто полагает, что дети не будут осуждены,
обманывается сам и обманывает других.
Здесь, важно подчеркнуть, что для Августина имеет большое значение сам факт, что не
вступая в противоречие с учением, основанным на Откровении и Церковном предании, дети не
могут войти в Царство небесное, а поскольку, как мы видели, для него не существует возможности
среднего места, то понятно, что он не может прийти к иному выводу, как лишь к согласию, что дети
умершие без крещения будут осуждены. Для того, чтобы скрасить столь суровый приговор,
Августин пробует сделать это, употребляя выражение «легкого, очень легкого наказания». Так мы
находим его мысль, что дети не получат входа в Царство Небесное, несомненно, что они будут
осуждены.
Без сомнения, что для Августина главным предметом спора был вопрос о существовании
среднего состояния, нежели желание искать и определять степень и вид наказания, оно, в любом
случае - отделение от Бога, что не мало.
С другой стороны, вполне возможно, что Августин этим утверждением желал подчеркнуть
важность спасительности для всех осужденных искупительного дела Христова: "Всякий рожденный,
осужден: никто не освобождается если не возрожден".
Во всяком случае, нельзя забыть о том, что сам Августин смеренно признается: "В вопросе о
некрещеных детях должно прибегать к божественному авторитету. Я же чувствую глубину этого
вопроса и признаю, что моих сил не достаточно, чтобы исследовать его. Как и Павел вынужден я
воскликнуть: О, высота богатства! Некрещеный младенец погибает в осуждении, ибо это суть слова
апостола: «Из-за одного все осуждены», не могу найти должную причину, но не потому не нахожу
ее, что ее нет. Итак, там где я не нахожу ее в этой глубокой пропасти, должен я быть осторожным к
человеческой слабости, а не осуждать божественного авторитета".
Для того, чтобы не оставлять затронутую нами тему, об участи некрещенных младенцев, на
том суровом приговоре, который вынужден вынести им Августин, будет не лишним заглянуть
немного вперед, в эпоху Средневековья, когда богословский поиск особенно св. Фомы, привел к
смягчению столь безаппеляционого суда. В частности говорится о том, что наказанием за
первородный грех является лишение блаженного видения, что его отличает от наказания чувств,
которое связанно с мучениями за личные грехи. Следующим пунктом в данном направлении явилось
понятие «места» в аду, где находятся некрещенные дети, т. н. limbus inferni. По мнению
исследователей, важной заслугой св. Фомы есть его мнение, что "лишение блаженного видения Бога,
которое само по себе является наказанием, как таковое не испытывается ребенком, ибо он знает, что
спасение (видение Бога) не является для него должным и, что он никогда не был к нему направлен:
не является для него должным по естеству, ни также по тому, что он не совершал поступков, которые
могли бы его привести к этому спасению. То, что ребенок не страдает от мучений в
противоположность абсолютному счастью тех детей, которые умерли после Крещения, это
происходит потому, говорит Фома, что дар Христа превышает грех Адама".
В последнее время, особенно после II Ватиканского Собора, богословская мысль стремится
развить это всепревышающее значение искупительного дела Христа, для того, чтобы в этом ключе
продолжать, указанный Фомой путь богословского поиска, дающий надежду и оптимизм на
божественное милосердие, благодаря которому возможно спасение для некрещеных младенцев,
известными Богу путями.
Как заключение обзора учения Августина по вопросу о Крещении детей, можно привести
мнение Дидье, который полагает, что "влияние Гиппонского Учителя стало решающим. И если
христианская мысль отправилась от практики крещения детей к лучшему пониманию проблемы
первородного греха, то теперь, именно этот догмат станет определяющим отношение Церкви к
крещению детей".
Судьба вопроса о Крещении младенцев в эпоху позднего Средневековья
Как мы видели, богословие Крещения младенцев достигло своего наивысшего развития и
разработки благодаря трудам св. Августина. С большой долей уверенности можно говорить о том,
что учение «Доктора Благодати» стало прочной основой для богословской рефлексии в течение всего
последующего периода, вплоть до возникновения движения катаров, которые отвергали Крещение
младенцев. Такое отвержение было связано с тем, что вся система взглядов этой секты основывалась
на дуализме, согласно которому злым считалось все, что связано с материальностью, в том числе и
таинства, как видимые и материальные знаки благодати. Как заключает П. Хилл "по мнению катаров,
зримое и видимое творение произошло от злой силы и поэтому невозможно рассматривать
материальные предметы как инструменты или проводники благодати".
Однако, катары до известной меры примирялись с практикой совершения таинств только
лишь в случае, когда получающий его сознательно изъявлял свое согласие, что естественно
невозможно в случае с Крещением младенцев.
Следующим оппозиционным учением по отношению к практике Крещения младенцев стала
позиция анабаптистов. Появление данного направления протестантизма так или иначе связано с тем,
что провозгласил его основоположник Мартин Лютер, а именно абсолютное превосходство
Священного Писания и убеждение в существование зависимости действенности таинств от веры
принимающего их. Последствием такой позиции стало то, что в 1525 году Томас Мюнцер вместе со
своими единомышленниками начали критиковать многие аспекты учения Лютера, и в особенности
Крещение младенцев. Они отрицали действительность такого Крещения и перекрещивали
подростков, над которыми это Таинство было совершено в младенчестве. За подобную практику их
стали именовать анабаптистами.
Кроме отрицания практики Крещения младенцев анабаптисты отрицали существования
первородного греха как такового. Тем не менее, можно не сомневаться, что сам Лютер поддерживал
Крещение младенцев, опираясь на свидетельства историчности данной практики Церкви, которую
трудно обвинять в заблуждении в течение столь долгого периода. Интересен факт, что Лютер особым
образом указывал на важность внутреннего согласия всей Церкви относительно Крещения
младенцев, что само по себе можно рассматривать как чудо. Отрицать это - означало бы отрицать
Церковь как таковую.
Такая позиция Лютера ясно выражена в Аугсбургском исповедании, где анабаптисты
осуждены за то, что они отвергали Крещение младенцев и утверждали, что дети спасены и без
Крещения.
Ответ Учительства Церкви на возникшие споры по вопросу о Крещении
детей
В данном пункте нашего исследования уже можно утверждать, что споры и заблуждения
относительно Крещения детей, имевшие место в позднем Средневековье, не являлись чем-то новым,
а только лишь повторяли уже известные оппозиционные мнения. Поэтому реакция Учительства
Церкви на эти новые волны старых заблуждений состояла лишь в том, что постоянно подтверждала и
защищала то, что уже было определено особым образом на XVI Карфагенском Соборе 418 года
"Было также решено: Всякий, отрицающий, что младенцы должны быть крещены, или говорящий,
что их крестят во отпущение грехов, но что в них нет от первородного греха Адама ничего, что
должна искупить баня возрождения, а вследствие этого для них крещальная формула «во отпущение
грехов» имеет ложный, а не истинный смысл, да будет отлучен от сообщества верных (...) Из-за этого
установления веры даже младенцы, которые еще сами не могли совершить никакого греха,
принимают Крещение поистине во отпущение грехов, чтобы возрождение очистило в них то, что
принесено рождением".
В вероучительном послании (1201 г,), адресованном архиепископу Арльскому Гумберту,
Папа Иннокентий III утверждает, в противовес еретикам вальденсам, что точно так же, как
обрезание делало членом народа Израиля, так Крещение необходимо маленьким детям, чтобы они
стали членами Царствия Божия: "(...) Они утверждают, что бесполезно преподавать крещение
маленьким детям (...) Мы отвечаем, что крещение последовало за обрезанием (...) Поэтому так же, как
душа обрезанного не может быть отторгнута от своего рода (Быт 17, 14), так и тот, кто будет рожден
заново водой и Духом, сможет войти в Царство Небесное (Ин 3, 5) (...) Немыслимо было бы, чтобы
все эти маленькие дети, которых так много умирает каждый день, обречены были на погибель, чтобы
милосердный Бог, желающий, чтобы никто не погиб, не создал для них средство спасения".
Вьенский Собор в 1312 году также подтверждает, что "в Крещении как детям так и взрослым
сообщается формирующая благодать и добродетель" и не только сглаживается вина.
Флорентийский Собор в 1442 году вновь обращает внимание на тех, кто хочет лишить детей
этого Таинства и напоминает, что оно "должно уделяться новорожденным как можно быстрее".
Наконец Тридентский Собор в 1546 году, в Декрете о Первородном грехе, возобновляет
осуждение Карфагенского Собора и, обращаясь к словам Христа Никодиму, заявляет, что после
провозглашения Евангелия никто не может быть оправдан без купели возрождения или желания
получить его. Среди ошибок, которые Собор подвергает анафеме, находится мнение анабаптистов
"что маленькие дети, поскольку они не совершают акта веры, не могут считаться верующими после
крещения и по этой причине их нужно крестить второй раз, когда они достигнут возраста
распознания, или же, что лучше их не крестить, чем крестить только в вере Церкви тех, кто
неспособен на личный акт веры"
Согласно сведениям, приводящимся в Pastoralis actio, и после Тридентского Собора
различные поместные соборы и синоды с одинаковой твердостью учили о необходимости крестить
детей. Кроме того утверждается, что Папа Павел VI, озабоченный "смутой, которая охватывает в
наше время некоторые современные круги в вопросах веры" торжественно обратился к вековому
учению по этому пункту, заявляя, что "Крещение должно быть преподано даже «маленьким детям,
которые не могли еще совершить никакого личного греха», для того чтобы, родившись лишенными
сверхъестественной благодати, они возродились «водой и Святым Духом» к Божественной жизни во
Иисусе Христе".
Ответ Учительства Церкви на некоторые сложности современного
богословия по вопросу Крещения детей
Как уже не раз отмечалось в нашем исследовании, проблемные места в богословии
относительно Крещения детей, в общем, постоянно вращались вокруг одних и тех же моментов. Не
является исключением и современность, ибо постоянное обновление богословского поиска и
соприкосновение богословия с иными течениями конфессионального характера, оказывает ощутимое
влияние и на традиционный подход католических богословов.
В частности, вновь появляется стремление вновь рассмотреть соотношение Крещения и веры,
и здесь не появляется сомнений, что из свидетельств Нового Завета явствует, что Крещение следует
за проповедью Евангелия, предполагая при этом обращение и исповедание веры, именно от которой и
зависит во многом усвоение воздействия благодати, такой как отпущение грехов, возрождение и
участие в божественной жизни.
По замечанию документа Pastoralis actio, который дает ответы на возникшие трудности, нет
сомнения в том, что подобная связь между проповедью, обращением, крещением и исповеданием,
прежде всего касалась взрослых и поэтому может сложится впечатление, что в Новом Завете речь
идет только о вере взрослых. Однако, указанный документ дает понять, что "практика Крещения
детей основывается на незапамятной традиции апостольского происхождения, значение которой
нельзя не признать. Кроме того, говорится в документе, Крещение никогда не совершалось без веры,
которой, в случае Крещения детей, является вера Церкви".
Интересно отметить, что указания Учительства обращаются к учению Тридентского Собора,
согласно которому Крещение является не только знаком веры, но также и ее причиной, которая
совершает в крещаемом внутреннее просвещение .
Следующий пункт, на котором останавливает свое внимание Документ есть вопрос о
соотнесении благодати Крещения и ее личного усвоения, поскольку существует тенденция полагать,
что так как благодать должна быть сознательно принята и усвоена тем, по отношению к кому она
направлена, представляется, что ребенок абсолютно не способен на это.
На данное мнение Учительство отвечает, что "в действительности ребенок есть личностью
намного раньше, чем когда он в состоянии явить это посредством осознанных поступков и свободы, и
как таковой он уже может стать сыном Божиим и наследником Христа через Таинство Крещения.
Сознание и свобода ребенка смогут в последствии расположить те силы, которые сообщены его душе
крещальной благодатью".
Наконец, необходимо остановиться еще на одном замечании, которое уже не раз в истории
делалось в адрес Крещения детей, а именно на отношении Крещения к свободе ребенка. Так, в
частности говорится, что Крещение детей есть как бы нападением на их свободу, поскольку есть
против достоинства личности накладывать на них в будущем религиозные обязанности, которые они
в последствии, может быть отвергнут. Поэтому было бы лучше совершать Таинство в возрасте, когда
они будут в состоянии принять эти обязанности свободно, а родители при этом не должны оказывать
какого-либо давления.
Ответ Учительства на такое видение проблемы достаточно ясен: подобное поведение названо
абсолютно обманчивым, поскольку не существует человеческой свободы настолько чистой, что она
совсем ни чем не обусловлена, хотя бы уже на уровне естества, родители являются теми, кто
ориентирует жизнь своих детей в истинных ценностях посредством обязательного выбора.
В том, что касается Крещения, которое ограничивает свободу ребенка, забывается то, что
всякий человек, даже некрещеный, имеет по отношению к Богу неуничтожимые обязанности,
поскольку он - Его творение. Эти обязанности Крещение возвышает и уточняет через усыновление .
Конечно,
возможно,
что дети
во взрослом
возрасте
откажутся
от
обязанностей,
проистекающих из Крещения, однако, подчеркивается, что родители не должны упрекаться в том, что
крестили ребенка и воспитали его в соответствии со своим долгом, ибо всегда останется возможным
возвращение на путь христианской жизни.
Для лучшего представления о сегодняшней ситуации полемики по вопросу о Крещении детей,
можно воспользоваться следующей схемой, согласно ее изложению в статье Г. Коха:
Аргументы против данной практики:
а) не следует предопределять свободу ребенка;
б) смысл Крещения требует личный ответ веры;
в) многие крещеные от чресл матери остаются христианами лишь номинально;
г) Крещение детей не подтверждается свидетельствами Нового Завета;
д) спасительная воля Бога может достигать своей цели и помимо Крещения.
Аргументы в пользу Крещения:
а) Крещение детей имеет за плечами традицию почти лишенную недостатков и
подтвержденную Учительством;
б) невозможно лишать человека некоторых существенных ценностей, существующих
независимо от него;
в) Крещение является началом пути, который касается как крещенного так и общины;
г) в Новом Завете есть имлицитные свидетельства о Крещении детей;
д) Крещение детей очень удачно показывает благодатный характер спасения и общинный
характер веры.
Аргументы в пользу свободы Крещения детей:
а) позиции «за» и «против» Крещения детей между собой являются равнозначными;
б)
Крещение детей вместе с христианским воспитанием можно рассматривать как один из
видов приглашения к вере;
в) Крещение детей не является все же абсолютно необходимым элементом для данного
приглашения к вере.
Глава 4. Состояние вопроса Крещения детей в свете экуменического
диалога
Новое развитие вопрос о Крещении детей получил тогда, когда в послевоенные годы
традиционная практика крещения маленьких детей, стала предметом полемики в лоне европейского
протестантизма, англиканской Церкви в Англии и в баптистских Церквях.
По мнению исследователей это разногласие, имело свои причины и цели, но кроме этого, его
можно признать как часть всеобщего движения обновления и христианской самокритики,
сосредоточенной на том, что является разумным и нужным в обрядах церковного посвящения.
В баптистской Церкви, например, конкретные вопросы звучат так: Должны ли мы и впредь
крестить тех, которые становятся баптистами? Крещение ребенка является ли Крещением? Что
означает и что делает наш обряд посвящения ребенка? Ведущие ученые среди баптистов в
Великобритании в своем подходе к этому вопросу пытаются построить традиционную точку зрения
и практику своей Церкви.
Кажется, замечает М. Харли, "что повод и непосредственный источник этого движения по
природе является экуменическим. И при этом парадоксом является то, что во время, когда духовные
лица и теологи других протестантских Церквей проявляют склонность к недооцениванию или к
отказу от крещения маленьких детей, баптисты начинают трактовать это таинство с большим
уважением и симпатией".
Об этой новой тенденции, по мнению того же автора, явно свидетельствует следующая
цитата: "Повторное крещение тех, кто был крещен в детстве, является ударом в самое сердце
христианской веры. Как существует один Господь и одна вера, так существует и одно крещение (...)
Крещение подлежит ephapax (правилу единократности) искупления. Все значение обряда зависит от
«раз и навсегда», то есть от его неповторимости".
Утверждение баптистских богословов, что Крещение маленьких детей имеет частный
характер, является важным теологическим рассмотрением, однако, не влечет за собой необходимости
безусловного отрицания Крещения. Каждое Крещение, согласно их же мнению, должно иметь
предшествующий элемент и каждое Крещение должно быть направлено в будущее, к своему
дополнению и исполнению в жизни.
Кроме того баптистский богослов Бисли-Мюррей утверждая, что поливание водой должно
быть признано как исправный способ уделения таинства Крещения, потому как он был одним из
элементов символики Крещения и, так кшДидахе санкционировала этот способ, также утверждал, что
те, кто были крещены в детстве и должным образом были приняты в члены какой-либо из Церквей на
основании исповедания веры, не должны быть заново крещены, когда станут баптистами. Только те,
которые в последствии не исповедали веру, или не принадлежат к какой-либо Церкви, должны быть
крещены.
Доктор Бисли-Мюррей так же выразил свое согласие с «обрядом посвящения маленьких детей
в христианскую общину». Такие обряды все чаще распространяются среди баптистов. Их трактуют,
как введение ребенка в «сферу Церкви», «в самую середину», «во внутренний мир Церкви». Однако
считается, что «полное посвящение себя Христу и Его Телу» наступает только через Крещение
исповедующих.
Следующим пунктом, достойным рассмотрения, являются разногласия на тему Крещения
маленьких детей в Англиканской Церкви, которые достигли таких размеров, что по мнению М.
Харли "возможно, что эта Церковь выйдет вперед в области реформы крещения в Церкви Христовой
в Европе с непредвидимыми последствиями для Церкви в других частях света".
В этом случае повод и непосредственно начало разногласий имели скорее пастырский и
внутрицерковный характер, чем экуменический. Непосредственная проблема состоит не в том, как
поправить отношения с другими Церквами (как в случае баптистов), но и как поправить религиозную
жизнь англиканцев, как перекинуть мост над пропастью между номинальной и действительной
принадлежности к англиканской Церкви. В этом разногласии доминирует факт, что большой процент
крещенных в детстве вырастают и становятся не практикующими христианами. На каждых 100 детей
рожденных в Англии, 67, как утверждается, принимают Крещение в англиканской Церкви, но из них
только 9 "настолько сохраняет верность Церкви, что раз в год на Пасху принимает причастие". Но, не
смотря на это, потребность в Крещении не уменьшилась. Также хотят крестить своих детей те,
которые сохраняют минимальную, если вообще сохраняют, связь с Церковью.
Приведенные факты были стимулом для начала важных работ и исследований почти над
каждым аспектом посвящения христиан в англиканской Церкви.
В итоге этих исследований появилась следующая проблема: нужно ли ограничивать или нет,
доступ к купели, также как и к Причастию, используя некие критерии или ограничения.
На этот вопрос некоторые англикане отвечают: нет. Они согласны с тем, что нужно
использовать любой способ для выяснения, что означает Крещение и что оно требует, но никому, кто
о нем просит нельзя окончательно отказывать, потому что "одним из аспектов, которому крещение
детей есть подтверждением, является первенство благодати Божьей по отношению к нашей вере,
первенство действия Христа, по отношению к нашему ответу".
Другие англикане в своих заботах попадают в противоположную крайность и призывают к
отмене Крещения маленьких детей, к установлению нового обряда наречения имени, благословения и
допуска к катехуменату, который был бы обязательным для всех маленьких детей. Крещение
откладывалось бы на потом, и весь процесс христианского посвящения превратился бы в один целый
акт для взрослого человека.
Сторонники третьего взгляда хотели бы зарезервировать новый обряд для тех, кто не
исполняет минимальных требований. Они бы даже согласились на Крещение маленького ребенка
там, где существует вероятность, что ребенок получит религиозное воспитание в духе деятельной
веры.
Спор на тему Крещения детей в лоне европейского протестантства, отличается от
разногласия между баптистами и англиканцами настолько, на сколько его происхождение имеет
более академический и исторический характер, нежели экуменический и пастырский.
Дискуссия уже не идет на тему значения Крещения детей (отменить, или оставить), но о его
начале (практиковалось ли крещение в двух первых веках христианства), и затем, о его богословских
принципах (существует ли и в какой степени свидетельство этому в Новом Завете и в древней
Церкви).
Так К. Барт подвергает критике практику Крещения детей. По его мнению, Крещение детей
требует пересмотра, поскольку ребенок не осознает значения этого Таинства (участие в смерти и
воскресении Иисуса Христа), и также не выбирает сознательно Бога, Крещение же не действует само
по себе, и не является первопричиной сверхъестественных последствий, но только воздействует как
знак на сознание, поэтому требует сознательного выбора.
Выступления К. Барта отозвались громким эхом, особенно в протестантских кругах. Вопросом
Крещения детей занялись такие авторы как, Иоахим Иеремиас, Курт Аланд и другие.
Результат подобных выступлений можно суммировать так, как оно выражено Н. П.
Вилиамсом: понятие о падении и о первородном грехе, считает англиканский теолог, тесно связано с
учением о Крещении,
И. Иеремиас и К. Аланд, например, соглашаются с такой связью, не смотря на отличающую их
разницу, и полагают, что Крещение детей и впредь должно остаться, ибо в то время как К. Аланд
объясняет появление Крещения детей, как результат появления концепции первородного греха. Он
для этого приводит доказательства, говоря, "что вера в безгрешность маленьких детей сохранялась
именно со времен Тертуллиана".
И. Иеремиас, в свою очередь, оспаривает эти доказательства, но его острая критика прежде
всего направлена против того, что К. Аланд акцентируя Крещение как очищающее омовение,
обращается назад во времени, когда понятие о Крещении было очень узким, ибо, утверждает
оппонент, "оно появилось во втором веке во многих местах, хотя быть может и не повсюду, многие
видели в Крещении все в большей степени только таинство большого отпущения грехов".
Сейчас можно говорить, что, несмотря на разные мотивы, вызвавшие столь бурную полемику
в протестантизме, в последнее время наблюдается стремление найти и сформулировать общую точку
зрения.
Сближение позиций разных конфессий по вопросу Крещения было выражено, например, в
документе Крещение, евхаристия и служение опубликованного в Лиме в 1982 году. Этот документ
явился результатом долгого труда комиссии «Вера и церковное устройство» Всемирного совета
церквей.
Цель документа - выявить те точки соприкосновения, по которым возможно сближение между
собой разных традиций.
КЕС вначале определяет точки сближения по какому-то конкретному вопросу и потом, в
комментариях, показывает остающиеся пока расхождения. В этом ключе были рассмотрены три
основные темы: Крещение, Евхаристия и Служение. Потом текст был направлен всем церквам членам ВСЦ, а также Католической церкви, представители которой участвовали в разработке текста,
входя в состав комиссии «Вера и церковное устройство».
Теперь попробуем кратко сказать о том, какие результаты дала публикация КЕС и
последовавшая за ней дискуссия по вопросам, связанным с Крещением детей.
КЕС отметил согласие между различными традициями в том, что касается установления и
значения Крещения. В части, посвященной практике Крещения, делается попытка показать, что две
сложившиеся практики - Крещения взрослых и Крещения детей - не противоречат Новому Завету.
Однако здесь еще остается больше всего проблем, связанных с взаимным признанием Крещения.
Рассмотрим ниже поподробнее, как в своих комментариях КЕС их трактует. Первую проблему
составляют различия между "церквами, которые допускают крещение в любом возрасте, и теми
церквами, в которых крестят только верующих, способных самостоятельно засвидетельствовать свою
веру". Иными словами, здесь речь идет о различии между церквами, практикующими Крещение
детей, и церквами, практикующими только Крещение взрослых.
Далее по этому поводу в документе говорится: "Между крещением младенцев и крещением
сознательно верующих нет такого уж большого различия, если мы признаем, что обе формы
крещения предполагают инициативу Бога, пославшего нам Христа, и выражают ответ веры, который
дается в лоне общины верующих".
Затем, делается попытка сблизить два этих подхода и показать, что они являются
взаимодополняющими: "Практика крещения младенцев подчеркивает коллективную веру и веру,
которую ребенок разделяет со своими родителями. Младенец рожден в поврежденный мир и
разделяет его поврежденность. При крещении на него возлагается обетование Евангелия и также его
требования. Личная вера принимающего крещение и участие его в жизни Церкви - необходимые
условия для полноценного и плодотворного крещения. Практика крещения сознательно верующих
подчеркивает недвусмысленное и явное исповедание веры со стороны человека, который дает
действовать благодати Божьей в сообществе веры и через него, и сам хочет креститься. Обе формы
крещения требуют одинаково ответственного подхода к христианскому воспитанию".
И далее говорится о том, каким образом могло бы быть достигнуто здесь взаимное признание:
"В некоторых церквах, объединяющих обе традиции - крещения младенцев и сознательно верующих,
оказалось возможным принять в качестве альтернативных такие формы вхождения в церковь, при
которых, с одной стороны, за крещением, совершенным в детстве, в дальнейшем следует
сознательное принятие веры, а с другой стороны, крещению взрослого предшествует его
представление Богу и благословение в детстве. Почему бы и другим церквам, имея перед собой этот
пример, не признать правомочность такой альтернативы, когда речь идет о взаимном стремлении
церквей к единству?"
Подобная мысль поясняется также следующими словами: "Для того, чтобы преодолеть свои
разногласия, церкви, практикующие крещение лишь сознательно верующих, и те, что крестят также и
младенцев, должны пересмотреть некоторые аспекты своей практики. Первым следуют постараться
более наглядно выражать то обстоятельство, что дети хранимы Божьей благодатью. Вторым надо
остерегаться практики крещения всех без разбора и со всей ответственностью подходить к
воспитанию крещенных детей в вере и верности Христу".
Здесь важно заметить, что в документе Крещение взрослых и детей понимается как две формы
одного таинства, акцентирующие разные аспекты. Авторы КЕС полагают, что взаимное признание
крещений стало бы возможным, если бы обе стороны постарались должным образом выразить в
своей практике все аспекты Крещения, по которым достигнуто согласие.
Также документ призывает церкви еще раз задуматься над значением Крещения и критически
оценить собственную практику. Кроме того, намечено как или в каких направлениях следовало бы
предпринять изменения в самих церквах, чтобы им приблизиться друг к другу. Наибольший же
интерес, ввиду особой сложности проблемы, представляет попытка выработать пути направления для
того, чтобы преодолеть различия между Церквами, практикующими Крещение детей и теми, которые
признают только Крещение взрослых.
Из сказанного можно предположить, что КЕС весьма оптимистично оценил возможность
взаимного признания крещений. Например, в тексте документа говорится: "Церкви все чаще и чаще
признают осуществляемое друг другом крещение как единое крещение во Христа, при котором
крещаемый исповедует Иисуса Христа Господом сам либо, в случае крещении младенцев, это делает
за него Церковь (в лице родителей, опекунов, крестных, всего прихода), а он потом подтверждает это
исповедание личной верой и верностью.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Завершая наше исследование, прежде всего вкратце охарактеризуем сущность вопроса о
Крещении детей в том, как он исторически развивался, опираясь на данные, на которых мы
останавливали наше внимание.
С исторической точки зрения можно утверждать, что в самой ранней Церкви вопрос о
Крещении детей не ставился под сомнение, ни в том, что касается практики, ни вероучения. В
условиях преследований Церковь придерживалась данной практики, опираясь на апостольскую
традицию и находя в ней достаточную догматическую базу, не требующую разработки отдельного
учения.
В последующий период, ввиду появляющихся заблуждений с одной стороны и некоторого
упадка христианского рвения с другой, наблюдается постепенное обращение пастырей Церкви к
данной теме. Если одни из них, посредством проповеди о Крещении детей, желают достичь
возобновления живого и ответственного образа жизни христианских родителей по отношению к
своим детям, то другие, трудясь на поле формулирования доктрины, занимаются разработкой этого
ее пункта. В частности это происходит в спорах с теми, кто от недостатков в практической области
перешел к их оправданию на теоретическом уровне. В данном историческом контексте, а также с
точки зрения теоретической разработки проблемы, св. Августин без сомнения явился тем, кто
наиболее полно занимался систематизацией имевшегося учения Церкви и дальнейшим его
углублением. Как отмечалось в ходе исследования, именно на этой стадии вопрос приобрел свое
особое значение в связи с проблемой первородного греха, что и стало главным и определяющим
фактором в богословии Крещения на весь последующий период. То же самое можно сказать и о
сущности спора необходимости Крещения детей, основные пункты которого до сих пор остаются
теми же, независимо от того идет ли речь о Католической и Православной Церкви или о
протестантских христианских общинах. Особое значение эта полемика приобретает в контексте
современных экуменических усилий, относительно значения таинства Крещения как такового, и
взаимного признания практики Крещения детей и взрослых.
Следующим важным выводом является пастырский характер проблемы, некоторые
направления которого были освещены на основании документа Pastoralis actio,характер, логически
связанный с историей и теорией учения о Крещении детей, и в то же время являющийся следствием
этого учения. Итак, именно на Церковь в сотрудничестве с родителями и воспитателями возложена
эта, пусть и не новая миссия в современном мире. Важность данной миссии связана прежде всего с
необходимостью Крещения для спасения, т.е. для сообщения человеку дара участия в божественной
жизни. С важностью Крещения для души человека непосредственно соотносится необходимость
подлинного христианского воспитания, ответственность за которое несут как родители, так и
церковная община.
В итоге, можно отметить, что проведенные исследования вопроса Крещения детей, конечно
не претендующие на полноту, с одной стороны помогают получить общее представление о сущности
данной проблемы, с другой стороны, свидетельствуют, что по сути личный подход и ответственность
каждого человека дают ему возможность выбора: родителям - крестить или не крестить своих детей,
воспитателям - заботиться о их возрастании в вере и, наконец, самим крещенным, отвечать или нет
на свое христианское призвание в сознательной жизни.