Ву Тхыонг Линь ПОСЛОВИЦА В РОМАНЕ А.С. ПУШКИНА
advertisement
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ культура: истоки, традиции, взаимодействие. XIII Кирилло-Мефодиевские чтения» 15 мая 2012 года. – М.; Ярославль: Ремдер, 2012. – С. 32–37. 3. Денисова И.В. Летописный рязанский текст как локальный текст древнерусской словесности // Северный текст русской литературы: сб. – Вып. 3. Северный текст как локальный сверхтекст / сост. Е.Ш. Галимова; Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова. – Архангельск, 2013. – С. 15–18. 4. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // Полное собрание русских летописей. – М.: Наука, 1965. – Т. 9. – 256 с. 5. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // Полное собраУДК 81.161.1.09"18" ние русских летописей. – М.: Наука, 1965. – Т. 11. – 266 с. 6. Меднис Н.Е. Сверхтексты в русской литературе. – Новосибирск: Издательство Новосибирского государственного педагогического университета, 2003. – 49 с. 7. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы. — СПб.: Искусство, 2003. – 617 с. 8. «Чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча не погасла»: Изборник: были и предания Рязанского края. – Рязань: Издательство Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника, 1995. – 368 с. 9. Шмидт Н.В. Городской текст в поэзии русского модернизма: автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 2007. – 20 с. Ву Тхыонг Линь Ивановский государственный университет vuthuonglinh@gmail.com ПОСЛОВИЦА В РОМАНЕ А.С. ПУШКИНА «КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА»: ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА НА ВЬЕТНАМСКИЙ ЯЗЫК В статье осмысливается проблема адекватного перевода пушкинской прозы на вьетнамский язык. В центре внимания оказываются пословицы в романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка», которые являются средством постижения характера русского дворянина, его верности долгу, великодушия, доброты и благородства, обусловливают своеобразие речи персонажей. Пословицы также выступают в качестве эпиграфов, выражают тему, идею или настроение пушкинского романа. Достижение равноценности, равнозначности текстов оригинала и перевода является основной задачей переводчика. Воспроизведение духа семейственных преданий, изображение народной жизни, народных характеров, образа мысли народа в драматический период русской истории требовали поиска особого стиля, словоупотребления. В целях сохранения образности и смысловой нагрузки притч переводчик русских пословиц на вьетнамский язык прибегает к помощи разных приемов: подбору соответствующих русским пословицам вьетнамских эквивалентов и аналогов, созданию пословицеобразных оборотов, калькированию, передаче общего смысла притчи. Такой подход позволяет читателю узнавать пословицу в тексте и обеспечивает адекватность перевода. Переводчик берёт на себя ответственность за локализацию переведённого им автора, то есть вводит его в свою культуру. Ключевые слова: А.С. Пушкин, «Капитанская дочка», стиль, пословица, поговорка, притча, контекст, адекватность, перевод. Р оман («семейственные записки») «Капитанская дочка» является последним завершённым произведением А.С. Пушкина. «Духовное дитя» Пушкина стало самым популярным произведением среди зарубежных читателей [3, с. 197]. Во Вьетнаме в 1960 году вышел перевод романа «Капитанская дочка», выполненный выдающимся филологом Као Суан Хао (1930–2007). История переводческого искусства в странах Востока показывает, что основным критерием при выборе текста для перевода, как правило, служила идеологическая и эстетическая потребность воспринимающей литературы. Переводчика «Капитанской дочки» очаровала идея верности долгу, присяге, безыскусственность изложения в романе Пушкина. Долгое время данный перевод во Вьетнаме считался образцовым. Однако до сего времени существует много проблем в сближении пушкинского текста с вьетнамским читателем. В связи с этим особый интерес представ66 Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2015 ляет вопрос: как адекватно донести до иноязычного читателя суть русских пословиц? Примечательно, что особую сложность при практическом переводе художественной литературы представляют устойчивые метафорические сочетания, в том числе пословицы, в которых отражаются национально-культурные особенности народов. Причина трудности перевода пословиц заключается в том, что сами условия исторического бытия народов разнятся, к тому же нередко при переводе ускользает закреплённый в речи подспудный смысл. Пословица – это «коротенькая притча», выражающая народную мудрость. Благодаря использованию пословиц художественное произведение обладает особой стилистической окрашенностью. Именно поэтому правильная интерпретация значения пословиц способствует не только сохранению авторского замысла, но и воссозданию при переводе стилистических особенностей оригинала. © Ву Тхыонг Линь, 2015 Пословица в романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: проблема перевода на вьетнамский язык В каждой национальной культуре сложилась своя энциклопедия пословиц, в которой отражена картина природы, быта, национальных поверий. Для вьетнамского народа пословица является одним из ведущих речевых жанров фольклора, с которым он знаком с самого детства. Жизнь вьетнамского крестьянина находит своё яркое отражение в этом лаконичном жанре народного творчества. Вьетнамские пословицы, как и русские, не сочиняются, рождаются из народного опыта, связанного с производством, сельским хозяйством, погодой. В них проявляются не только быт и обиход, дух и характер, но и история, традиция вьетнамского народа. Пословицы отражают концептуальную картину мира народа, связанную с географическим положением, рельефом местности, климатом, животным и растительным миром. Как донести до вьетнамского читателя суть русских пословиц? Это – не простая задача для переводчика. Обращаясь к переводу «Капитанской дочки», осуществлённому Као Суан Хао, заметим, что переводчик попытался найти во вьетнамском языке такие эквиваленты, которые бы максимально соответствовали конкретным речевым ситуациям. Переводчик первоначально прибегал к помощи существующих во вьетнамском языке пословиц. Так, в четвертой главе романа рассказывается о неприятной ситуации в военной жизни Петра Гринёва – ссоре со Швабриным, следствием которой был поединок. Гринёв просит Ивана Игнатьича быть секундантом. Кривой старичок в поношенном мундире в романе – фигура эпизодическая, однако весьма примечательная, так как является представителем «старинных людей», поэтому его речь ярко выразительна благодаря использованию пословиц. Он оценивает ссору Гринёва со Швабриным своеобразно – не прямо, а обиняком, используя пословицы: «Брань на вороту не виснет» (здесь и далее в пословицах курсив наш. – Линь; ср. у В.И. Даля: «Брань на вороту не виснет, а кулак в боку не киснет» [1, с.216]); «Худой мир лучше доброй ссоры, а и нечестен, так здоров» (ср. у Даля: «Худой мир лучше доброй брани (драки)» [1, с.219]). Переводчик Као Суан Хао подбирает к первой пословице соответствующую вьетнамскую поговорку «Ныок до дау вит» (букв. – Лить воду на голову утки). Эта поговорка говорит о напрасных действиях. Данное речение, хотя и не является в полном смысле пословицей, однако по сути – это суждение, «высказанное обиняком», поэтому и имеет тот же смысл, что и пословица оригинального текста. Вторая пословица в речи пушкинского персонажа претерпевает ситуативное развёртывание (в одной части фразы «а и нечестен, так здоров» происходит развёртывание пословицы). Слова «старинного человека» Ивана Игнатьича передаются посредством точного соответствия во вьетнамском языке: «Мот диеу ньин тьин диеу лань» (букв. – Уступая однажды, девять раз встретишь добро). Эта пословица учит человека быть уступчивым, выдержанным, избегать нежелательных конфликтов. На наш взгляд, это – хороший вариант перевода, так как имеет тот же смысл, что и русская притча, и сохраняет звучание пословицы. Примечательно при этом, что в обоих случаях переводчик объединяет оба приёма: находя соответствующий вьетнамский эквивалент и представляя буквальный перевод, помещая его в комментариях [4, с. 152, 154]. Данный способ перевода не только дает читателю представление о русских пословицах, употреблённых в исходном тексте, но и позволяет ему понять смысл этих выражений при помощи соответствующих вьетнамских паремий. Осмысливая художественную функцию пословиц в «Капитанской дочке», заметим, что «красное слово» занимает значительное место в лексическом строе произведения. Оно выполняет характерологическую роль, объясняя при этом особенности народных типов. Богата иносказаниями речь Пугачёва – вожатого, выведшего заблудившегося ямщика Гринёва к постоялому двору, а позже – вождя­ крестьянского движения. В главе XI (третья встреча Гринёва с Пугачёвым в Бердской слободе) Гринёв просит Пугачёва освободить свою невесту. Узнав о злодеянии Швабрина, держащего в неволе бедную Машу Миронову, Пугачёв кричит: «<...> Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет. Говори, кто виноватый?» [5, с. 61]. Применительно к пословице «Будь он семи пядень во лбу» (ср. у Даля: «Семи пяденей во лбу. Промеж глаз калена стрела ляжет» [1, с. 257]) Као Суан Хао пользуется вьетнамской поговоркой «Ба дау шау таи» (букв. Три головы, шесть рук), что говорится в адрес человека, обладающего выдающимися способностями при решении особенно сложных, трудных задач и проблем. По нашему мнению, этот вариант можно считать удачным, так как вполне передаёт народную мудрость, содержащуюся в русской пословице. В ответной реплике Пугачёва по поводу его подарка Гринёву (лошади и тулупа) звучит пословица «Долг платежом красен» (ср. у Даля: «Долг платежом красен, а зай­мы отдачею» [1, с. 443]). Эти слова произносит Пугачёв, когда он представляется Гринёву не как казак, а как вождь крестьянского движения. Благодарность за заячий тулуп и стакан вина определяет отношение Пугачёва к Гринёву. Он готов оказать нужную помощь своему благодетелю. Пословица, употреблённая в речи Пугачёва, переводится посредством вьетнамского эквивалента «Ко ди ко лай мой тоаи лонг ньяу» (букв. – Как с тобой поступают, тем же отвечаешь, и все довольны). В качестве комментария к вьетнамскому варианту даётся калька русской пословицы, что помогает читателям узнать народное речение в исходном тексте [4, с. 225]. Иноязычный читатель вполне может поВестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2015 67 ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ нять смысл русской пословицы: на добро и зло отвечают тем же. В другой реплике Пугачёва по поводу общей судьбы Маши Мироновой и Гринёва слышим пословицу «Утро вечера мудренее». Као Суан Хао прибегает к помощи вьетнамской поговорки «Тхань тхиен бать ньят», в основе которой лежат образы голубого неба и светлого дня. Смысл этой поговорки в том, что все дела лучше решать открыто, при свидетельстве людей. Притом эта поговорка оформляется на старом литературном языке ханване (вьетнамизированной форме классического китайского языка вэньяня), что способствует сохранению стилистической окрашенности, лаконичности речи пушкинского героя. Хотя переводчику удалось воспроизвести архаичность пушкинского стиля, однако смысл вьетнамской поговорки не полностью соответствует русской пословице, выражающей то, что именно утро приносит мудрость. По нашему мнению, в этом случае необходимо в комментариях к тексту представить и буквальный перевод русской пословицы. Осмысливая стилевые особенности «семейственных записок», необходимо попытаться понять художественную функцию и семантику эпиграфов-пословиц, которые в афористически-краткой форме часто выражают основную коллизию, тему, идею или пафос произведения, способствуя глубокому восприятию читателем. Эпиграф обладает всеми свойствами цитаты, создаёт сложный образ, рассчитанный на восприятие также и того контекста, из которого эпиграф извлечён. Эпиграф может выполнять и роль «экспозиции», вводя действие, давая предварительные разъяснения к пониманию содержания каждой главы, а также и всего произведения в целом, определяет сюжет глав, способствует пониманию поступков героев и повествуемых событий. Пословицы выступают в качестве эпиграфов ко всему роману: «Береги честь смолоду» (ср. у Даля: «Береги платье снову, а честь – смолоду» [1, с. 253]), к главе VIII «Незваный гость»: «Незваный гость хуже татарина» (у Даля так же [2, т. 1, с. 386]), и к главе XIV «Суд»: «Мирская молва – морская волна» (ср. у Даля: «Мирская молва, что морская волна. Молва, что волна» [1, с. 572]). Среди этих пословиц только последняя имеет адекватное вьетнамское соответствие «Миенг тхэ жан ньы лан шонг бэ» (букв. – Людские уста, что морская волна), показывающее обширность и непостоянство мнений людей по любому вопросу. В данном случае Као Суан Хао как бы вводит переведённого автора в свою культуру, находит существующую во вьетнамском языке пословицу, соответствующую русской паремии по смыслу и структуре, что выражает сходство в мировоззрении двух народов, отличающихся культурой. С точки зрения переводческой практики несомненный интерес представляют пословицы, не имеющие соответствующих аналогов во вьетнам68 Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2015 ском языке. В немногих случаях Као Суан Хао прибегает к помощи калькирования русских пословиц. Так, эпиграф ко всему роману представляет собой лишь часть пословицы «Береги платье снову, а честь – смолоду». Эти содержательные слова выражают основную мысль и настроение «записок Гринёва». Мысль о необходимости с молодости беречь честь как самое основное сословное качество дворянина подчеркивается еще раз в лаконичном прощальном напутствии Андрея Гринёва, обращённом к сыну перед отправлением на военную службу: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду» [5, с. 9]. В обоих случаях переводчик использует семантические кальки. Притчевое начало в данном случае оказалось «приглушённым», однако оригинальная пословица не превращается в буквальный перевод её составных частей, так как сохраняет вид народного представления о поведении человека на чужбине. Приём калькирования используется также при переводе таких пословиц, как «Лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой», употребляемой ямщиком Гринёва, и звучащих в речи старика Савельича: «Зашел к куме, да засел в тюрьме» (ср. у Даля: «Зашел к куме да и засел, как в тюрьме» [1, с. 322]), «Конь и о четырех ногах, да спотыкается” (ср. у Даля: “Конь о четырех ногах, да спотыкается» [1, с. 44]). Пословицу «Конь и о четырех ногах, да спотыкается» употребляет дважды Савельич в письме к старому барину Андрею Гринёву (гл. V) и в разговоре с Пугачёвым (гл. IX). Анализ способов передачи пословиц в пушкинском тексте на вьетнамский язык показал, что переводчик стремится воссоздать особенности писательского стиля, поэтому и пытается в ряде случаев конструировать (используя все возможные средства своего языка) пословицеобразный оборот, позволяющий сохранить образность и смысловую нагрузку оригинальной пословицы. В связи с этим привлекает внимание то, как переведена пословица «Из огня да в полымя» (у Даля так же [2, т. 2, с. 44]), звучащая в речи старика Савельича, когда он с Гринёвым и Марьей Ивановной по дороге из Белогорской крепости находился под арестом солдат Зурина. Эта пословица имеет соответствующий вьетнамский эквивалент «Чань во зыа гап во зыа» (букв. Избежал арбузной корки – наткнулся на кокосовую скорлупу), описывающий ту же ситуацию: из неприятного положения в ещё худшее. Однако переводчик не пользуется вьетнамским эквивалентом, а создает пословицеобразный оборот: «чань лыа тхан лай гап лыа нгон» (букв. – избежал огонька да наткнулся на пламя), чтобы передать дух и образный строй оригинальной паремии. Нетрудно заметить, что созданный переводчиком обо- Пословица в романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: проблема перевода на вьетнамский язык рот строится на противопоставлении, выраженном при помощи пары антонимичных слов: «чань (избежать)» – «гап (наткнуться)», и слов с оттенком значения «усиленность в характере явления»: «лыа тхан (огонек)» – «лыа нгон (пламя)». Хотя переводчику удалось сохранить образность и смысловую нагрузку русской пословицы, конструирование пословицеобразного оборота оказалось не вполне удачным приёмом, так как совсем пропал оттенок архаичности, выраженный при употреблении устаревшего слова «полымя». О сложности перевода свидетельствуют пословицы «Кто ни поп, тот батька» и «С лихой собаки хоть шерсти клок». Первая пословица употребляется в речи Пугачёва, когда он встретился с Гринёвым второй раз в Белогорской крепости, занятой повстанцами (гл. VIII). Важный разговор между ними ведется после окончания «военного совета». Пугачёв предлагает Гринёву служить ему верой и правдою: «Так ты не веришь, – сказал он, – чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?» [5, с. 50]. В данном контексте переводчик предлагает передачу общего смысла русской пословицы: «Вуа нао ма тья ла вуа» (букв. – Кто бы ни был королём – всё равно). Вместе с тем в комментарии даётся калька оригинальной притчи, позволяющая читателю узнать пословицу в тексте. Что касается пословицы «С лихой собаки хоть шерсти клок» (гл. IX), выражающей отношение старого Савельича к «подарку» Пугачёва – лошади и тулупу, переводчик просто передаёт общий смысл оригинальной паремии: «кон хон хонг ко» (букв. (хоть мало) всё равно лучше ничего). При этом русская пословица в переводном тексте превращается в простую сухую фразу, которая теряет особенности жанра – стилистиче- скую окрашенность, лаконичность, афористичность. Осмысление художественной функции пословиц в «Капитанской дочке» Пушкина позволяет уточнить особенности жанровой специфики произведения, которое, по существу, представляет собой свод семейных преданий. Воспроизведение их духа, а также изображение народной жизни, народных характеров, образа мысли народа в драматический период русской истории требовали поиска особого стиля, словоупотребления. Анализ перевода, выполненного Као Суан Хао, показал, что оптимальным считается приём воспроизведения русских притч посредством вьетнамских эквивалентов. А вот семантическое калькирование или создание пословицеобразных оборотов не всегда способствуют максимальной адекватности перевода. Буквальный перевод лишь приближает вьетнамского читателя к пониманию общего смысла, однако оригинальные притчи превращаются в сухие фразы, теряющие при этом стилистическую окрашенность. Во многих случаях именно объединение разных приёмов служит разумным подходом переводчика, позволяющим читателю узнавать пословицу в тексте и обеспечивающим адекватность перевода. Библиографический список 1. Даль В.И. Пословицы русского народа. – М.: Рус. яз. – Медиа, 2007. – 814 с. 2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. – М.: Рус. яз., 1981–1989. 3. Мамонов А.И. «Капитанская дочка», или «Дневник бабочки, размышляющей о душе цветка» (Пушкин в Японии) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. – Т. 38. – 1979. – № 3. – С. 196–206. 4. Пушкин А.С. Дубровский. Капитанская дочка / пер. Као Суан Хао. – Ханой: Культура, 1960. – 285 с. 5. Пушкин А.С. Капитанская дочка. – Л.: Наука, 1985. – 320 с. (Литературные памятники). Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2015 69