УДК 159.9.016.3 : 141.111 ОСОБЕННОСТИ РЕКОНСТРУКЦИИ
advertisement
УДК 159.9.016.3 : 141.111 ОСОБЕННОСТИ РЕКОНСТРУКЦИИ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ Ж. ДЕЛЁЗА И Ф. ГВАТТАРИ Коломиец Глеб Геннадиевич, аспирант Смоленский Государственный Университет, г. Смоленск, Россия ardor@list.ru Статья посвящена выявлению особенностей материалистической психиатрии как философии сознания путем сопоставления с близкими по предметной и проблемной сфере философскими концепциями. Эксплицитное описание предложенных Ж. Делёзом и Ф. Гваттари онтологической, информационной и эмоциональной структур бессознательного позволило выявить их специфические черты. Ключевые слова: Жиль Делез; Феликс Гваттари; материалистическая психиатрия; шизоанализ; структура бессознательного. SPECIAL FEATURES OF RECONSTRUCTION OF UNCONSCIOUSNESS IN DELEUZE AND GUATTARI’S MATERIALISTIC PSYCHIATRY Gleb Kolomiets, post-graduate student Smolensk State University, Smolensk, Russia ardor@list.ru The article deals with materialistic psychiatry as philosophy of consciousness and its special features ascertained by comparison with similar philosophical concepts. Explicit description of ontological, informational and emotional structures of unconsciousness proposed by G. Deleuze and F. Guattari is the base for revelation of special features of shizoanalysis. Keywords: Gilles Deleuze; Felix Guattari; materialistic psychiatry; schizoanalysis; structure of unconsciousness. Материалистическая психиатрия (шизоанализ) - философский проект, разработанный Ж. Делёзом и Ф. Гваттари, который определяет теоретическую базу для исследования широкого спектра проблем, относящихся как к сфере философии сознания, так и философской антропологии, философии экологии, политологии, политэкономии, психоанализа, культурологии, этики [1]. Большинство исследователей склонно трактовать теорию и методологию шизоанализа преимущественно в ключе философской антропологии [2] и социальной философии [3]. Однако, такой подход не позволяет дать целостную характеристику концептуальной базы шизоанализа, принадлежащей, скорее, к проблемному полю философии сознания. Для эксплицитного описания материалистической психиатрии необходимо выявить и охарактеризовать шизоаналитическую философию сознания и определить отличия основных её положений от близких по предметной и проблемной сфере философских концепций. Ключевым моментом при этом выступает реконструкция машинной структуры бессознательного - нестабильного множества производящих желание материальных единиц, включающего четыре типа машин (желающую, параноическую, чудодейственную и безбрачную) и три рода их синтезов (коннективный, дизъюнктивный, конъюнктивный). Для этого необходимо выявить базовые принципы шизоанализа и на их основе последовательно описать онтологическую, информационную и эмоциональную структуры бессознательного. Подходы к решению этой проблемы имеют ряд особенностей. Например, И. П. Ильин описывает шизоанализ, постоянно ссылаясь на исторический контекст, как идеологический дискурс, далекий от философии. По его мнению, в основе материалистической психиатрии лежит социальнополитический заказ на оправдание анархических выступлений французских студентов в мае 1968 года. Он также склонен редуцировать философский метод Ж. Делёза и Ф. Гваттари к художественному жесту, несущему эпатажный характер. [3] Сходные тенденции прослеживаются и в работе Р. М. Алейник. По её мнению, материалистическая психиатрия относится к сфере поэтической рациональности – традиции, основанной на эстетизации философского дискурса. [2] Н. Г. Попова видит в материалистической психиатрии модернизированный вариант французского материализма (в частности, концепций Ж.-О. Ламетри), считает шизоанализ искаженной и извращенной формой марксистко- ленинистской диалектики [4]. Тенденция к идеологизации материалистической психиатрии и сближению её с диалектикой намечается также в работе А. В. Дьякова [5]. А. А. Сухно подчеркивает индетерминистический характер материалистической психиатрии, сближая её с экзистенциализмом Ж.-П. Сартра. Изложение А.А. Сухно зачастую принимает явно литературные формы, не подпадая в проблемное поле философии и деля тем самым невозможной аппликацию данных его исследования к разрабатываемой нами проблематике [6]. Таким образом, при исследовании шизоанализа проблематике философии сознания, как правило, не уделяется должное внимание. Целесообразно описать машинную структуру бессознательного с позиций философии сознания и сопоставить её с близкими по предметной и проблемной сфере философскими концепциями. Базовые принципы материалистической психиатрии Важнейшим аспектом шизоанализа является установка на строго материалистическое мышление, позволяющая создать систему теоретических и клинических знаний о сознании человека, не прибегая к идеальным моделям. Важно отличать французского материалистический материализма: подход «Машинизм Делёза XVIII века и Гваттари от основывался на преобладании технической модели; он интересовался определенным числом машин, задействованных в материальных системах и взаимодействиях; он проблематизировал этот тип машин. Машины, с которыми имеем дело мы, значительно более разнообразны: среди них есть <…> и технологические машины, но также машины лингвистические, в том смысле, в каком этот термин понимает Хомский, урбанистические машины, мегамашины городов, есть также эстетические машины. <…> Машина функционирует, как онтологический интерфейс, благодаря которому появляются гетерогенные универсумы, отличные друг от друга. Они соответствуют экзистенциальным территориям различающимся и, в то же время, спаянным воедино» [7]. Материализм Делёза и Гваттари следует понимать как принципиальное отрицание трансцендентных сущностей. Под каждым термином шизоанализа необходимо подразумевать реально существующий онтологический объект. В методологии шизоанализа важную роль играет установка на отказ от явных определений. материалистической Особенность психиатрии способа состоит в введения том, что понятий смысл в термина раскрывается посредством описания способностей, связей, потенциальных возможностей, присущих определяемому объекту. В отличие от Хайдеггера, активно пользовавшегося неологизмами и непереводимыми выражениями, стремившегося таким образом выявить максимальные возможности языка как артикуляции «понимающего бытия-друг-с-другом» [8] или представителей традиции поэтической рациональности (например, Ницше) [2], стремившихся придать философскому дискурсу литературно-художественные формы, Делёз и Гваттари таким образом смещают акцент определения с его семантики на прагматику. Из материалистической установки Делёза и Гваттари вытекает также необходимость отказа от субъект-объектной оппозиции. Способ и результат её снятия в шизоанализе удобно описывать, опираясь на теоретическую базу феноменологии и экзистенциализма. Феноменологический вариант снятия субъект-объектной оппозиции разворачивается вокруг понятия интенциональности - направленности сознания на объект. Всякий акт сознания содержит в себе объективное (ноэма) и субъективное (ноэза), слитые в неразделимое целое. «Для Гуссерля реальные объекты непосредственно существуют в сущностях. Очевидность не есть психическое состояние, но есть присутствие самого предмета» [9]. Экзистенциализм же делает акцент на специфике человеческого бытия формы слитности субъекта и объекта. Показательно в данном случае выражение М. Хайдеггера: «Присутствие есть сущее, которое всегда есть я сам, бытие всегда моё»[8]. Для материалистической психиатрии примелем тезис Гуссерля об «относительном» Бытии, основанном на интенции [10] и Хайдеггеровское понимание Бытия как «собственного», но характерное для феноменологии и экзистенциализма представление о целостном и фактически данном субъекте, ставится под сомнение. Шизоаналитический субъект – «это странный субъект без фиксированной идентичности, <…> рождающийся каждый раз заново из состояний, которые он потребляет»[11]. Своеобразие подхода Делёза и Гваттари состоит в том, что деперсонализированная субъективность представляется ими как одно из качеств объекта. Шизоаналитический субъект – это нестабильная множественность состояний, прерывистое становление объекта. Другой важный принцип материалистической психиатрии - введение психоаналитического понятия «желание» в проблемное поле философии. Подробную характеристику этого принципа дал М. Хардт. Американский исследователь утверждает, что желание, по Делёзу и Гваттари – это, прежде всего, процесс, акт производства, носящий прерывистый характер. У желания не существует ни субъекта, ни объекта, ни цели. Любое производство, любое действие и делание можно назвать желанием – что позволяет связать его не только с живыми существами, но и любыми процессами происходящими в объективной реальности [12]. Существует ряд исследований, посвященных сопоставлению понимания желания Ж. Делёза и Ф. Гваттари с подходами других философов. Важную историко-философскую параллель проводит Дэниел В. Смит. По его мнению, Иммануил Кант впервые определил желание без апелляции к понятию нехватки и описал акт желания, как производительный процесс [13]. Присущее шизоанализу понимание желания, таким образом, можно трактовать как буквальную реализацию или предельный случай этой формулировки. М. Хардт считает, что шизоаналитическая трактовка желания близка к понятию «воля к власти», введенному Ф. Ницше. Воля к власти также не имеет объекта, субъекта и цели, т.е. не связана ни со стремлением завладеть властью, ни со стремлением стать властным [12]. Однако, Ницше ограничивал сферу проявления воли к власти исключительно живой природой [14]. Онтологическая структура бессознательного и её особенности Установка на радикальный материализм, обосновывающая методологию шизоанализа, формирует представление о единственном Бытии, которому принадлежит любая сущность и любое существование. Решая вопрос о его структуре и свойствах, Делёз и Гваттари вводят понятие машины желания. По их мнению, Бытие составлено из многочисленных машин, основная функция которых – желать или производить желание, энергию либидо (производство в данном случае понимается как тождество производства и произведенного, т.е. желание – это производство желания, производство производства, желание желания). Бытие структурно однообразно и нейтрально, а это означает, что в рамках машинного бытия не существует четкой границы между машинами желания человека и машинами желания, составляющими природу или инструмент. Следовательно, человек является органичной частью природы («homo-natura»). В связи с тем, что у желающего производства нет внешнего объекта, «воздействие» машины желания необходимо направлено на другую машину желания. Невозможно существование единичной (одной) машины желания, любая желающая машина представляет собой синтез двух других. Такой синтез называется коннективным [11]. Понятия потока и среза (la coupure) потока позволяют Делёзу и Гваттари полнее раскрыть сущность коннективного синтеза. Любая машина желания пропускает через себя непрерывный поток материи, энергии, информации, части которого она изымает и передает другой. Поток материи представляет собой органическую связь между разнородными объектами. Линейная цепь, состоящая из машин, передающих друг другу материальный поток, благодаря постоянному наращиванию коннективных синтезов, беспредельна. Двигаясь по бесконечной цепи соединений, можно обнаружить связь между любыми произвольно выбранными объектами. Следовательно, все машины функционируют в едином плане (плоскости), который включает в себя бессознательное человека как локальную область с неопределенными и нестабильными границами [11]. Выявление особенностей онтологической структуры бессознательного целесообразно проводить путем сопоставления понятий «машины желания» и «коннективный синтез» с близкими по предметной и проблемной сфере философскими концепциями. Впервые аналогия «человек-машина» появляется в работе Р. Декарта «Страсти души». Французский философ утверждает, что силы и свойства, присущие человеческому телу – те же самые, что и у неорганических объектов. Этот тезис близок к концепции Homo-Natura, однако, нельзя не принять во внимание дуализм Декарта, считавшего, что возможности тела ограничены механическим движением, а ощущения свойственны исключительно душе [15]. Следовательно, специфика шизоанализа в сравнении с картезианством состоит в его монизме. Ж. О. Ламетри в работе «Человек-машина», находясь на материалистических позициях, пытается создать монистическую концепцию человека и природы, описывает высшие мыслительные функции человека как следствие бесконечного усложнения механических процессов, происходящих в органах человеческого тела. Основываясь на том, что физиологические состояния влияют на характер эмоций и способ мышления, французский философ утверждает, что мысль и эмоция - свойства, традиционно приписывавшиеся res cogitans - являются коррелятами элементарных процессов, происходящих в res extensa [16]. Шизоанализ значительно расширяет механицистское понимание машинного, считая таковым всякий процесс. К. Маркс определяет машину, как объект, который на основе законов природы производит её преобразование [17]. Однако, в связи с искусственным происхождением машины и подконтрольностью человеку (машина всегда управляется интеллектом)[18], её невозможно вписать в систему природы. По Марксу, машина занимает промежуточное положение между природой и человеком, это «третье бытие». Шизоанализ же использует понятия «машина», «человек», «природа» как равнозначные. Можно выделить ряд концепций, обладающих некоторой структурной близостью с коннективным синтезом. Дж. Беркли, анализируя восприятие, приходит к выводу, что зрение, равно как и другие органы чувств, не дают истинной информации о содержании опыта. Идеи расстояния, формы, цвета, движения навязываются реальности разумом [19]. Дж. Беркли считал, что «…все вещи, составляющие Вселенную, не имеют существования вне духа; что их бытие состоит в том, чтобы быть воспринимаемыми или познаваемыми» [19]. Таким образом, Бытие предстает как мозаика восприятий. Мысль Дж. Беркли может быть прочитана и в ключе шизоанализа: всякий предмет синтезирован с воспринимающим его органом, что можно считать частным случаем коннективного синтеза. Д. Юм, анализируя механизмы восприятия, приходит к выводу о том, что существование изолированных объектов мнимо. Он также ставит под сомнение единство и ограниченность телесной схемы: ощущения телесного не позволяют провести четкую границу между внутренним и внешним. В опыт телесного вплетены синтезы органов тела и природных объектов [20]. Шзиоанализ близок этим постулатам и развивает их, вводя понятие потоков. Информационная структура бессознательного и её особенности Информационная структура бессознательного задает порядок соединения машин и определяет поведение потоков. Благодаря информационному коду, который Делёз и Гваттари называют регистрацией (enregistrement), единичный поток выделяется из недифференцированной массы материи. Сущность регистрации шире языковых форм: всякий поток материи является одновременно и потоком информации [21]. Следовательно, каждый срез потока сопровождается захватом машиной желания информационного кода, который влияет на режим её функционирования. Роль кода состоит в том, чтобы останавливать, пропускать или ускорять поток материи [22]. Логика этого процесса, по мнению Делёза и Гваттари, задается дизъюнктивным синтезом, который образует «генеалогию» машин желания, иерархию связей между ними. Сущность этого синтеза состоит в том, что бинарное соединение машин желания, воспринимаемых бессознательным как равнозначные, неразличимые сущности, наделяется различием без нарушения целостности коннективного синтеза. Образуются логические синтезы (например, «отцесын», «живой мертвец» и т.п.), которым соответствует языковая форма «то ли … то ли …», что позволяет бессознательному маркировать элементы множества как пределы единого континуума. Сознанию же свойственно разбивать коннективный синтез и выделять пары предметов или явлений по принципу строгой (исключающей) дизъюнкции. За сохранение информационного кода регистрации (который можно, в данном случае, понимать как коллективную историческую память) и его воспроизведения отвечает инстанция, которую Делёз и Гваттари называют телом без органов. Тело без органов является продуктом одновременной остановки машин желания, ему свойстенны непроизводительность, неорганизованность, нефункциональность и недифференцированность. Тело без органов способно отталкивать и притягивать машины желания. Отталкивание машин желания от тела без органов образует параноическую машину - то, что психоанализ именует «первичным вытеснением», а их притяжение является преображающей (чудодейственной) машиной, которая производит и воспроизводит регистрацию, записанную на поверхности тела без органов. Объясняя механизм функционирования преображающей машины, Делёз и Гваттари проводят прямую аналогию между производством желания и экономическим производством: капитал, будучи продуктом труда, на определенном общества этапе развития присваивает себе средства производства и становится его универсальной предпосылкой. Возникает мнимое впечатление, что капитал производит капитал. В этом и состоит преображающее действие регистрации [11]. Образование дизъюнктивных синтезов машин желания имеет следствие в виде производства нового типа энергии (Numen), которая является «прибавочной стоимостью» либидо, т.е. побочным продуктом производства производства, постоянно возвращающегося в процесс производства и переживаемый машинами желания (бессознательным) как движущая сила процесса[11]. Специфику рассмотренных нами элементов материалистической психиатрии можно определить в ходе сопоставления их со сходными концепциями других философов. Библиография по этому вопросу скудна. В. А. Подорога в работе «Феноменология тела» подчеркивает, что понятие «тело без органов» было позаимствовано Делёзом и Гваттари у французского теоретика театра Антонена Арто [23]. Специфика шизоаналитического прочтения этого понятия состоит в том, что телом без органов могут быть не только живые организмы. Кроме того, Арто не оговаривает социальные качества тела без органов. А. А. Сухно проводит параллель между понятием «Бытие-в-себе», веденным Ж.-П. Сартром, и телом без органов. Инертность, самотождественность, автономность выступают как сходные признаки двух понятий [6]. Специфика шизоанализа по сравнению с экзистенциализмом Сартра заключается в способности тела без органов служить информационным носителем, в его непроизводительности и в том, что оно является продуктом производства. Ряд историко-философских аналогий нам удалось выявить самостоятельно. Первая интуиция тела без органов обнаружена у Аристотеля. В трактате «Метафизика» греческий философ, рассуждая о первоначалах всякого движения и изменения, приходит к мысли о том, что существует неподвижный двигатель любого мирового процесса, форма, лишенная материи, чистая нематериальная действительность, Бог [24]. Концепция неподвижного перводвигателя сходна с концепцией тела без органов в аспекте его инертности (неподвижности), обладающей способностью задавать логический принцип всякого процесса. Специфика шизоанализа по сравнению с аристотелевской метафизикой состоит, следовательно, в материальности тела без органов и его способности быть информационным носителем. Другой аналог тела без органов – понятие «монада» в трактовке Г.-В. Лейбница. Монада, – это простая субстанция, не имеющая составных частей. Причина движения, развития и изменения монады содержится в ней самой. Она, как и тело без органов, неорганизованна, бесструктурна, невозможно оказать на неё никакое внешнее воздействие. Монада также способна осуществлять объективно мнимое движение присвоения материального процесса, становясь энтелехией любых тел [25]. Особенности понятия «тело без органов» состоят в его неспецифичности, невозможности выявления его особенных свойств, родовых и видовых признаков, а также в том, что тело без органов является продуктом производства, тогда как монада появляется в ходе божественного творения и исчезает посредством божественного уничтожения. Специфичной для шизоанализа является и способность тела без органов хранить информационный код. Целесообразно выделить специфические черты, отличающие капитал как полное тело без органов от капитала в теории К. Маркса. Немецкий философ отмечает свойственную капиталу способность присваивать производительную функцию труда («товарный фетишизм», «фиктивный капитал»). Эта способность связана с тем, что в рамках капиталистических отношений абстрактный (всякий) труд и наемный труд представляются тождественными по природе. Историческая обусловленность наемного труда редуцируется как самим рабочим, так и буржуазной экономической теорией, что приводит к созданию ложного сознания, дискурса о производящем капитале [26]. Делёз и Гваттари расширяют сферу приложения этого правила, утверждая, что любое тело без органов способно порождать мистификации. Другая общность состоит в том, что капитал в форме денег у К. Маркса, также как и у Делёза-Гваттари выступает в качестве индифферентной, нейтральной, неделимой субстанции, однако, немецкий философ настаивает на том, что не существует глобального капитала, который поглощал бы всю денежную массу мира, что капиталы многочисленны и локальны [27]. Делёз и Гваттари, напротив, намечают тенденцию к глобализации социуса, к охвату им всего общественного производства отдельно взятого социума. Понятие «феноменальное тело», введенное М. Мерло-Монти, крайне близко понятию «тело без органов» по существенным свойствам и смыслу. М. Мерло-Понти исходит из мысли о том, что тело является особенной формой бытия, находящейся «между» res cogitans и res extensa, сочетающей их свойства. Тело феноменологически ориентировано как на себя, так на сознание и мир материальных характеристиками объектов. являются Его важнейшими неорганизованность, сущностными бесструктурность, пассивность и анонимность. Феноменальное тело, как и тело без органов, не мыслится как единство работающих органов. Невозможно также выделение частей феноменального тела, т.к. всякая возможная локализация производится не в пределах внешнего онтологического пространства, а внутри системы соотносящихся феноменологических восприятий. Пассивность феноменального тела можно охарактеризовать как его непродуктивность. Его анонимность означает невозможность говорить о нем, как о принадлежащем кому-либо. Оно существует в пространстве интеркорпоральности, где невозможно выделить не только чьё-то тело, но и отдельное тело, вследствие того, что сознание взаимодействует с ним как с сущностью, явленной в форме досознательных и бессознательных автоматизмов, рефлексия над которыми невозможна. По этой же причине невозможно приписать феноменальному телу какую-либо форму. Биологическое тело выступает в качестве оболочки, заключающей в себе недифференцированное феноменальное тело, но не определяющей его границы, т.к. оно находится в пространстве интеркорпоральности [28]. Специфика тела без органов заключается, следовательно, в его способности быть информационным носителем, служить мнимой причиной процесса, будучи его продуктом. Для выявления специфики дизъюнктивного синтеза достаточно сравнить его с классическим пониманием дизъюнкции в булевой алгебре. В произведении «Законы мысли» Джордж Буль выделяет две формы дизъюнкции – строгую (исключающую) – ей соответствует языковая форма «или/или», которая требует выбора одного из элементов множества, и нестрогую – которая допускает истинность обоих элементов множества («и/или»). Особенность дизъюнктивного синтеза состоит в том, что Делёз и Гваттари смягчают языковую формулировку («то ли… то ли…»), что позволяет объединить элементы множества, сохраняя, в то же время, различия между ними. Эмоциональная структура бессознательного Ввиду того, что Делёз и Гваттари считают эмоции основой субъективности человека, реконструкция эмоциональной структуры бессознательного позволит описать шизоаналитическую философию субъекта. Субъект, по Делёзу и Гваттари, производится особым типом машины (безбрачной) и возникает как конъюнктивный синтез сил притяжения и отталкивания, действующих на машину-орган. Функция безбрачной машины состоит в потреблении регистрации, нанесенной на тело без органов, в ходе которого выделяется новый вид энергии (Voluptas, энергия наслаждения). Машина, производящая наслаждение и субъект его потребляющий – одна и та же сущность. Шизоаналитический субъект вовлечён в непрерывную цепь видоизменений, он создается заново всякий раз, когда начинается новый цикл производства производства, и сопутствующего ему производства регистрации. Таким образом, эмоция (удовольствие) конституирует субъективность как нестабильное свойство объекта. По мнению Делёза и Гваттари, любое ощущение себя является видоизменённым наслаждением. Будучи осознанной, эмоция может терять качества, присущие наслаждению и принимать иные формы [11]. Свойства и структура субъективности определяются тем органом, который производит Voluptas, и соотношением сил притяжения и отталкивания, воздействующих на него. Это соотношение Делёз и Гваттари называют интенсивностью. Интенсивности образуют серию позитивных состояний (негация, по мнению Делёза и Гваттари, недоступна бессознательному). Субъективность вовлечена в бесконечное множество становлений, каждое из которых сопряжено с характеристикой, заключённой в информационном коде, коллективной исторической памяти (субъект – это Homo Historia). Для выявления особенностей описанной модели необходимо сопоставить её с близкими по проблемной и предметной сфере философскими концепциями. Философия субъекта методологические Р. расхождения Декарта, с несмотря шизоанализом на существенные (картезианство – дуалистическое и идеалистическое учение, а шизоанализ – монистическое и материалистическое), близка ему по структуре. Радикальное сомнение Декарта конституирует субъекта с эксклюзивным набором свойств в акте самоутверждения и самудостоверения (я мыслю (сомневаюсь), следовательно, существую)[29]. Следовательно, в автореферентном акте рефлексии совпадает производство и потребление: мышление конституирует субъекта в ходе процесса мышления. Точно также, шизоаналитический субъект создаётся из эмоционального становления, которое он потребляет. Значит, особенности шизоаналитической философии субъекта по сравнению с картезианством состоят в том, что субъективность конституируется на основе эмоции, а также в нестабильном характере субъективности. Выделить важный нюанс шизоаналитической философии субъекта помогут лекции А. Кожева, по мнению которого, самоощущение (отделение «Я» от «не-Я») и самосознание, его более высокоразвитая, присущая исключительно человеку форма, возникают в связи с желанием и стремлением его удовлетворить. Удовлетворяя желания, человек воздействует на предметы, отрицая их «естественное» состояние, видоизменяя, поглощая или уничтожая объект желания. Предметный мир, таким образом, предстает как резервуар пассивной материи, на которую направлено желание. Однако, в ходе уничтожения, объект желания оказывает воздействие на самоощущение и самосознание, изменяя их качественные и количественные характеристики. Следовательно, желание и его насыщение связано не только с негацией объекта, но и с негацией субъекта: субъект никогда не равен сам себе и вовлечен в непрерывную цепь состояний, основанных на трансцендировании своей самости – становлений [30]. Здесь, как и в шизоанализе, раскрывается нестабильный характер субъективности, постулируется непрерывность становлений и связь субъективности с желанием. Специфическая черта шизоанализа состоит в позитивном характере становления и в безобъектности желания, которое служит основой для субъективности. Значительную близость шизоанализу демонстрирует и философия субъекта Э. Левинаса. По его мнению, направленность сознания на объект, которая и конституирует любое возможное сознание, реализуется не в восприятии или рефлексивном акте. Представление (репрезентация) конструирует свой объект в интеллигибельных (т.е. ясных и отчетливых) формах. Это означает, что объект представления детерминирован структурой и закономерностями работы мышления. Таким, образом в мышлении не существует ничего качественно отличного от него, значит, представление центрировано, становится первопричиной любого существования. Наслаждение же реализует принципы, противоположные принципам представления. Всякий акт наслаждения связан с человеческим телом, которое «питается» окружающим миром. Формулируя свои потребности, тело конституирует внеположный ему онтологический центр. «Питаясь» предметом своих потребностей, тело делает внешний объект своей частью. Объект в этом случае направлен на субъект и оказывает на него несомненное преобразующее и формирующее воздействие. Любой предмет потенциально может стать «питающим», служить источником наслаждения [31]. Воззрения Э. Левинаса во многом сходны с шизоаналитической философией субъекта: придание наслаждению конституирующей функции и понимание субъективности как децентрированной инстанции присущи обоим философским концепциям. Особенности шизоанализа по сравнению с метафизикой Э. Левинаса заключаются в том, что шизоанализ ассоциирует субъективность не с человеческим телом в целом, а с отдельными органами. Кроме того, становление субъекта, по Делёзу и Гваттари, не связано с удовлетворением потребностей. Итак, в ходе исследования были выявлены следующие особенности философского анализа бессознательного в материалистической психиатрии Ж. Делёза и Ф. Гваттари: 1. Специфика базовых принципов шизоанализа состоит в смещении акцента определения с его семантики на прагматику, постулировании субъективности, как одного из свойств объекта, понимании желания как любого процесса, происходящего в любом объекте Бытия, не имеющего субъекта, объекта и цели, возникающего спонтанно и проявляющегося прерывисто. 2. Особенности онтологической структуры бессознательного: сопоставление любого объективного процесса и любого вида движения с машиной, постулирование бессубъектности, безобъектности и бесцельности машин, постулирование единства человека, природы и культуры. 3. Специфические черты информационной структуры бессознательного: порядок соединения коллективной машин памятью, информационного носителя желания содержащейся выполняет в бессознательном в коде поверхность определяется регистрации; тела без роль органов; информация записывается посредством дизъюнктивных синтезов; языковая форма дизъюнктивного синтеза («то ли… то ли…») позволяет образовать континуум, который включает в себя переходные состояния между элементами множества, выступающими в качестве его пределов. 4. Особенности шизоаналитической философии субъекта заключаются в том, что субъективность как нестабильное свойство объекта конституируется на основе эмоции, связанной с работой определенного органа, носит позитивный характер. Литература 1. Грицанов А. А., Вашкевич А. В. Шизоанализ // Всемирная энциклопедия: Философия ХХ век / Главн. науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. М.: АСТ, Мн.: Харвест, Современный литератор, 2002. – с. 918-920. 2. Алейник Р. М. Образ человека в философской постмодернистской литературе. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук – Москва, 2007. - 48 с. 3. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – М.: Интрада, 1996. – 254 с. 4. Попова Н. Г. Французский постфрейдизм: критический анализ. – М. : Высшая школа, 1986. – 120 с. 5. Дьяков А. В. Феликс Гваттари: Шизоанализ и производство субъективности. - Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2006. – 246 с. 6. Сухно А. А. Анти-репрессивная программа: экзистенциальная аналитика и микрофизика бессознательного: по материалам "Бытия и Ничто" Ж.-П. Сартра и "Анти-Эдипа" Ж. Делёза и Ф. Гваттари : диссертация ... кандидата философских наук. - Москва, 2007. - 153 с. 7. Рыклин М. Деконструкция и деструкция. Беседы с философами. – М.: Издательство «Логос», 2002. – 270 с. 8. Хайдеггер М. Бытие и время. – Спб.: «Наука», 2006. – 451 с. 9. Бердяев Н. Я и мир объектов // Бердяев Н. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. - 480 с. 10. Гуссерль Э. Феноменология. Статья в Британской энциклопедии. // «Логос», №1 – 1991. - с.12 – 21 11. Deleuze G., Guattari F. L'Anti-Œdipe – Capitalisme et schizophrénie. – P.: Les éditions de Minuit 1972. 494 p. 12. Hardt M. Anti-Oedipus: Part One // Hardt M. Reading Notes on Deleuze and Guattari Capitalism & Schizophrenia. - URL: http://www.duke.edu/~hardt/ao1.htm дата обращения 4.09.11 13. Daniel W. Smith. The Inverse Side of the Structure: Žižek on Deleuze on Lacan // Criticism, Fall 2004, Vol. 46, No. 4, pp. 635–650. 14. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. // Соч. в 2 т. / Ф. Ницше. Т. 2. М. : Мысль, 1990. – с. 238-406. 15. Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. 1 / Сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова.— М.: Мысль, 1989. – 654 с. 16. Ламетри Ж. О. Сочинения / Общ. ред., предисл. и примеч. В. М. Богуславского.— 2-е изд.— М.: Мысль, 1983.— 509 с. 17. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 1. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 23. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. – 907 с. 18. Маркс К. Экономические рукописи 1857—1859 годов. Часть вторая. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 46. Ч. 2. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1969. - 815 с. 19. Беркли Дж. Сочинения. / Сост., общ. ред. и вступит, статья И. С. Нарского. - М.: Мысль, 1978. - 556 с. 20. Юм Д. Сочинения в 2 т. Т. I / Пер. с англ. С. И. Церетели и др.; Вступ. ст. А. Ф. Грязнова; Примеч. И. С. Нарского.— 2-е изд., дополн. и испр.— М.: Мысль, 1996. — 733 с. 21. Deleuze G. Cours Vincennes : nature des flux - 14/12/1971 // Webdeleuze. URL: http://www.webdeleuze.com/php/texte.php?cle=118&groupe=Anti%20Oedipe%20et %20Mille%20Plateaux&langue=1 (дата обращения: 04.09.2011) 22. Deleuze G. Cours Vincennes - 16/11/1971 // Webdeleuze.com – URL: http://www.webdeleuze.com/php/texte.php?cle=115&groupe=Anti%20Oedipe%20et %20Mille%20Plateaux&langue=1 (дата обращения: 04.09.2011) 23. Подорога В. Феноменология тела. Введение в философскую антропологию. М., Ad Marginem, 1995. – 234 с. 24. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. Т. 1. Ред. В. Ф. Асмус. М., «Мысль», 1976. - 550 с. 25. Лейбниц Г.-В. Сочинения в четырех томах: Т. I / Ред. и сост., авт. вступит, статьи и примеч. В. В. Соколов; перевод Я. М. Боровского и др.— М.: Мысль, 1982. — 636 с. 26. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 3. Ч. 2 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 25. Ч. 2. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1962. – 552 с. 27. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 3. Ч. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 25. Ч. 2. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. – 546 с. 28. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. – Спб.: «Ювента», «Наука», 1999. – 608 с. 29. Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. 1/Сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова.— М.: Мысль, 1989. – 654 с. 30. Кожев А. Введение в чтение Гегеля. Лекции по «Феноменологии духа», читавшиеся с 1933 по 1939 г. в Высшей практической школе. Подборка и публикация Реймона Кено / пер. с фр. А.Г. Погоняйло. - СПб., 2003. – 791 с. 31. Левинас Э. Тотальность и бесконечное // Левинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. – c. 66 – 292. Рецензент: А.Г. Егоров, проректор по научной и инвестиционной работе СмолГУ, д.филос.н., профессор
