ОПЕРНАЯ «СОВЕТИКА» С. ПРОКОФЬЕВА: ВЗГЛЯД ИЗ XXI ВЕКА

История оперы в современных исследованиях
Е К А Т Е Р И Н А В О Й ЦИ Ц К А Я
ОПЕРНАЯ «СОВЕТИКА» С. ПРОКОФЬЕВА:
ВЗГЛЯД ИЗ XXI ВЕКА
(ЭСКИЗ ПРОБЛЕМЫ)
Войцицька К. Оперна «совєтіка» Прокоф’єва: погляд із
XXI століття (ескіз проблеми). Досліджено сценічної долі радянських опер Сергія Прокоф’єва («Семен Котко», «Повесть о настоящем человеке») на початку XXI століття. У статті наведено факти
резонансних постановок цих творів протягом останніх десяти років (Маріїнський театр у Санкт-Петербурзі, московський театр
«Гелікон-Опера», Саратовський академічний театр опери та балету). Спостереження підсумовуються у той висновок, що радянські
ідеологічні оперні партитури поступово переосмислюються у координатах сучасного оперного театру.
К л ю ч о в і с л о в а : радянська ідеологія, радянська опера,
сучасний оперній театр.
Voytsitska K. Opera «sovietika» of Prokofiev: view from the
21st century (problem outline). This Article appeals to the scenic destiny of the Soviet operas of Sergei Prokofiev («Semyon Kotko», «The
Story of a Real Man») at the beginning of the 21th century. The Article
highlights the resonant performance of such works for the last ten years
(Mariinsky Theatre in St. Petersburg, Moscow Theatre «Helicon Opera», Saratov Academic Opera and Ballet Theatre). The ideas are combined in the conclusion that the Soviet ideological opera works are acquiring new overtones in the perspective of the modern opera theatre.
K e y w o r d s : Soviet ideology, the Soviet opera, modern opera
house.
В XX веке оперный жанр на территории советского государства развивается особым образом. Специфику этого
процесса определяла, в первую очередь, советская опера –
произведение, написанное на злободневную тему и посвящённое реалиям социалистического строя. Обязательные
черты такой оперы были лаконично сформулированы в га646
Історія опери у сучасних дослідженнях
зете «Пролетарская правда» от 30 сентября 1930 года: «Надо:
1) чтобы социально-классовый элемент был в основе сюжета; 2) чтобы он был освещён ярко и выразительно и именно с
пролетарских позиций; 3) чтобы опера, взяв сюжет из современности, поднося актуальные для нас вопросы, тем усиливала бы своё участие в нашем социальном строительстве»1. Множество опер, родившихся в угаре соцреализма, образуют в оперной вселенной свою планету. На ней находятся
детища как оправданно забытых сегодня композиторов
третьего эшелона, так и великих художников, одним из которых был Сергей Прокофьев.
Говорить о настоящем XXI веке пока сложно, но календарный XXI век, несомненно, уже принёс особый, новый
взгляд на оперную «советику» С. Прокофьева. Ц е л ь настоящей статьи – обозначить тенденцию возрождения советских опер С. Прокофьева в начале нового столетия и трактовку их содержания в иных (по отношению к советским)
социокультурных условиях.
«Советика» – термин из филателии, где он обозначает
всё, что связано с советским временем. Это позволяет ввести
данную дефиницию в качестве термина и в музыковедение,
поскольку так называемая «советика» способна ёмко и точно
очертить определённый круг музыкальных произведений, в
которых наличествует демонстративное оперирование советской символикой, мифологемами, обращение к советской
тематике, воспевание героев эпохи социализма, присутствует
идеологический государственный заказ.
«Советика» С. Прокофьева представлена разнообразными жанрами. Среди них: п е с н и (Шесть песен ор. 66,
Семь песен для голоса с фортепиано ор. 79, Семь массовых
1
Цит. по кн.: Черкашина-Губаренко М. Українська опера і влада
(1959–1988) // Українське музикознавство. – Вип. 28 : Музична україністика в контексті світової культури. – К., 1998. – С. 54.
647
История оперы в современных исследованиях
песен для голоса с фортепиано ор. 89)1, с и м ф о н и ч е с к и й
ж а н р («Встреча Волги с Доном» – праздничная поэма для
симфонического оркестра, ор. 130, 1951), в о к а л ь н о с и м ф о н и ч е с к и е произведения (кантата «Здравица»,
ор. 85, 1939; «Кантата к XX–летию Октября» ор. 74, 1936;
сюита «Зимний костер» для чтецов, хора мальчиков и симфонического оркестра, ор. 122, 1949).
Опусы, связанные с советской тематикой, создавались
Прокофьевым на протяжении всего советского периода его
жизнетворчества. После развала советской империи подобные произведения оказались на задворках живого музыкального процесса. Но теперь наступило время, когда «в
концертной программе одинаково интересны «Кантата к
XX–летию Октября» и «Скифская сюита»2. В этих условиях
возникает потребность рассмотрения «советики» как логического звена в эволюции стиля композитора и, шире, – стиля эпохи. Тем более что, как отмечает Е. Чернышёва, все художественные направления начала XX века, к которым так
или иначе причастно творчество С. Прокофьева, «подчинялись прежде всего законам его авторского стиля»3. Объективно, что самобытной эстетической позиции, а также индивидуальной манере композиторского письма С. Прокофьева
повиновались и метаморфозы советского искусства 30-х и
40-х годов XX века. Во многом именно поэтому, как верно
замечает П. Поспелов, «патриотические кантаты Прокофьева в большинстве абсолютно оригинальны по форме и ничуть не уступают его концертам, симфониям и балетам»4.
1
В указанные опусы вошли чрезвычайно характерные для «советики» песни: «Партизан Железняк», «Растёт страна», «Песня о Ворошилове», «Стахановка», «Песни о Родине» и другие.
2
Чернышёва Е. Стилевой диалог в творчестве 20-х годов // Музыкальная академия. – 2000. – № 2. – С. 164.
3
Там же.
4
Рецензия П. Поспелова «Культ личности по-филармонически,
или Чистая музыка от Геннадия Рождественского», написанная по поводу
648
Історія опери у сучасних дослідженнях
Советский период жизнетворчества Прокофьева (без
малого двадцать лет) был насыщен событиями различных
масштабов, что повлияло на изменение творческого подхода
композитора к «советике». Следовательно, можно говорить
об эволюции, динамике стиля С. Прокофьева в произведениях, репрезентирующих идеологическую тему. К примеру,
«Кантата к XX-летию Октября» существенно отличается от
последующих произведений такого рода, особенно – созданных во второй половине 40-х годов (кантаты к XXX–летию
Октября «Расцветай, могучий край» или симфонической
поэмы «Встреча Волги с Доном»).
В определённой мере указанное отличие демонстрируют две «советские» оперы Прокофьева – «Семён Котко»
(ор. 81, 1939) и «Повесть о настоящем человеке»
(ор. 117, 1948). Присутствие в этих произведениях обязательных черт советской оперы позволяет экстраполировать феномен «советики» на прокофьевское оперное творчество.
Судьба указанных театральных опусов непроста, учитывая, что после развенчания культа личности видимый
интерес к продукту сталинской эпохи угас. Лишь в начале
XXI века «Семён Котко» и «Повесть о настоящем человеке»
начинают постепенно реабилитироваться. Начало этого возрождения ознаменовалось постановкой в Мариинском театре оперы «С е м ё н К о т к о» (2000), которая впоследствии
была награждена «Золотой маской» как лучший спектакль
года. После такого успеха опера была записана фирмой
Philips (дирижёр – Валерий Гергиев). В 2002 году в Британии
фирма грамзаписи Chandos переиздала запись оперы «П о в е с т ь о н а с т о я щ е м ч е л о в е к е» 1960 года (Большой
театр, дирижёр – Марк Эрмлер). В британской прессе была
отмечена ш е д е в р а л ь н о с т ь как самого произведения
С. Прокофьева, так и этой записи.
концерта, в котором звучала «Здравица», опубликована в газете: Ведомости. – 2004. – 10. 06.
649
История оперы в современных исследованиях
Оперная «советика» С. Прокофьева звучала на сцене
впервые после паузы в десятки лет. Спустя некоторое время
в московском театре Геликон-опера прошла премьера спектакля «Упавший с неба» (по мотивам оперы «Повесть о настоящем человеке» и кантаты «Александр Невский»)1. «Мы
предлагаем свою сценическую редакцию начала XXI века, –
говорит режиссёр, – катастрофу упавших с неба в наше время»2. Спектакль Дмитрия Бертмана вызвал резонанс в прессе, где преобладали если не восхищённые, то очень положительные рецензии3.
В 2005 году к прокофьевской «Повести о настоящем человеке» обращается ещё один российский театр – Саратовский академический театр оперы и балета (постановка и
сценография Андрея Сергеева). Спектакли Геликон-опера и
Саратовского театра были приурочены к 60-летию Победы,
что продолжает известную традицию (и в советское время
оперу, рассказывающую о событиях Отечественной войны,
давали к годовщинам Победы). Настоящее посвящение не
исключило того, что художественное послание оперы в новых постановках было обращено к проблемам современности, о чём, в частности, свидетельствует вышеприведенное
высказывание Д. Бертмана.
1
Спектакль «Упавший с неба» его создатели посвятили 60-й годовщине победы в Отечественной войне. Режиссёр Дмитрий Бертман
рассказывал: «Этим спектаклем мы пытаемся извиниться перед нашими
дедушками, которые смогли сохранить на карте мира Россию, искренне
обладая редким для нас качеством – патриотизмом. Они защитили наши
семьи, они провели нас через геенну огненную истории».
2
Высказывание режиссёра опубликовано на сайте театра:
http://helikon.ru/tree/?lang=rus&id=116
3
К примеру: И. Овчинников «Поколение обреченных» (Русская
музыкальная газета. – 2005. – 11.05), В. Кичин «Через звёзды к терниям»
(Русская музыкальная газета. – 2005. – 10.05), П. Поспелов «Больничная
койка с пропеллером» (Ведомости. – 2005. – 14.05), Д. Морозов «У разбитого самолета» (Культура. – 2005. – 19.05) и другие.
650
Історія опери у сучасних дослідженнях
В разворачиваемом ракурсе справедливо отметить, что
возвращение «советики» С. Прокофьева является частью
масштабного процесса, которым представляется осмысление
советской эпохи в наши дни. Проблемным в процессе осмысления оказывается нравственно-этический аспект. Он
зачастую становится главным аргументом в утверждении,
что «советику» нужно предать забвению, искоренить во всех
сферах какую-либо память о том времени. Особо остро противостояние этих тенденций сказывается в сфере культуры.
Действительно, искусство советской эпохи отмечено
«пороками» своего времени, такими как идеологическая заангажированность, вторичность средств художественной выразительности, написание на заказ. Именно потому попытки
завести серьёзный разговор о советском «идеологическом»
искусстве часто вызывают скептическую реакцию. Советскому
нередко пророчат забвение. Тем не менее, думается, что в осмыслении противоречий того времени нравственно-этические вопросы стоит оставить на втором плане. Исследование
специфики советского искусства должно осуществляться беспристрастно, с объективным научным подходом.
Обращаясь к процессу осмысления «советского», остановимся на частном примере из литературной «советики». В
2002 году во Пскове была издана антология советской поэзии
под названием «Уткоречь»1 (составитель Д. Голковский). В
рецензии Ю. Кублановского эти опусы справедливо оцениваются: «Стихотворные поделки “Уткоречи” – как правило,
плоды небескорыстного механического усилия. Здесь всё –
наигрыш, симуляция»2.
1
Название антологии взято из антиутопии Джорджа Оруэлла
«1984», где обозначалось: «В идеале должна была быть создана речь,
производимая непосредственно гортанью, без включения мозга. Эта цель
отражалась в слове “уткоречь”, означающем “говорить так, как крякает
утка”» (Кублановский Ю. В советском поэтическом зоопарке // Новый
мир. – 2002. – № 7. – С. 42.).
2
Там же.
651
История оперы в современных исследованиях
«Небескорыстное механическое усилие» – подобной
сентенцией можно выразить одно из главных обвинений,
которое вменяется и музыкальной «советике». Но приведём
по этому поводу любопытное мнение Т. Чередниченко:
«Критерии эпигонства – оригинальности исторически ограничены и не совпадают с понятием художественной ценности. Очень может настать (если уже не настал) момент, когда
оригинальное перестанет интересовать и стандартно-правоверные советские “Вьетнамы в борьбе” и “Радости труда”
сделаются предметом эстетической интуиции и/или рыночного спроса. Недаром в последние пять-десять лет наблюдается исполнительский и фонографический бум барочной
музыки второго и третьего ряда, в которой индивидуальных
композиторских манер не прослеживается <…> Дело – за
средними веками, с одной стороны, и за советской официальной культурой – с другой» (курсив мой – Е. В.)1.
Можно ли отнести к категориям официальной советской культуры «советику» С. Прокофьева? Лишь отчасти.
Номинально «Семён Котко» и «Повесть о настоящем человеке» следуют идеологическим догмам. Так, в качестве литературной основы опер выступили произведения, знаковые
для литературного процесса, корректируемого государством:
повесть Валентина Катаева «Я сын трудового народа» и
«Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого. Эти произведения, как и их авторы, стали культовыми в советской
истории. Каждому «рождённому в СССР» человеку известны
повести «Белеет парус одинокий» и «Сын полка» В. Катаева.
Произведение Бориса Полевого, военного журналиста, одного из известнейших военных мемуаристов, и сегодня не теряет своей актуальности, учитывая реальность описываемых
в книге событий. Примечательно, что повесть Б. Полевого на
то время, когда к ней обратился С. Прокофьев, была очень
1
Чередниченко Т. Брэнд-эстетика // Неприкосновенный запас. –
1999. – № 5. Интернет-ресурс: http://magazines.russ.ru/nz/1999/5/cher.html
652
Історія опери у сучасних дослідженнях
«громким» сюжетом. Известно, что в 1946 году книге была
присуждена Сталинская премия, двумя годами позже ряд
Сталинских премий собрал художественный фильм, снятый
по сюжету этой книги (режиссёр Александр Столпер).
Важно отметить, что литературные первоисточники,
несмотря на идейность содержания, оказались достойными
внимания композитора. В свою очередь музыка С. Прокофьева несколько смягчила идеологический заряд текстов,
проставив акценты на трагических судьбах людей.
В музыке советских опер С. Прокофьев также следует
требованиям, которые предъявлялись к жанру. Так, он использует мотивы народных песен в собственных обработках,
сольные номера героев пишет в народно-песенном духе. Любопытно, что в «Повесть о настоящем человеке» включена
«Песня о Родине» из ор. 79 (Семь песен для голоса с фортепиано, 1939), репрезентирующая песенную «советику».
Таким образом, выполнив главное требование к советской опере – воссоздать современную тему о жизни и подвигах советского народа, – С. Прокофьев, впрочем, как и всегда, остаётся верным себе. Главное свойство оперной «советики» С. Прокофьева это художественная ценность этих
произведений. Даже учитывая тот факт, что «Повесть о настоящем человеке» не является вершиной оперного творчества композитора, в музыке оперы встречаем страницы подлинного прокофьевского драматизма (сцена бреда Алексея
(пятая картина), его ария-монолог (седьмая картина).
Первая же советская опера С. Прокофьева оценивается
исключительно как шедевр. Валерий Левенталь, работая над
«Семёном Котко» в постановке Б. Покровского, вспоминает:
«“Семён Котко” был встречен одними очень тепло, а другими – с кривой усмешкой, хотя это пленительная музыка
Прокофьева. Я это так представляю, Прокофьев после эмиграции приехал, а тут все спорят, как писать советскую оперу,
и он, человек ироничный, лукавый, решил: “Я Вам сейчас
653
История оперы в современных исследованиях
покажу, как это делается” и написал замечательную современную оперу»1.
Написание советской оперы С. Прокофьев воспринимает, прежде всего, как творческую задачу, оставляя идеологические требования на уровне конкретики сюжета (не забудем, что обращение к подобной теме было своего рода ритуальным жертвоприношением, которое, однако, С. Прокофьев со свойственной ему ироничностью превращает в подлинно художественную затею).
«Небескорыстное механическое усилие» как точная
характеристика большинства музыкальных произведений,
репрезентирующих «советику», оказывается чуждой С. Прокофьеву. Его «усилие» прежде всего креативное, что и делает «пленительной» музыку «Семёна Котко». «Строй души
советского стихотворца – это советский строй со всей его
гулаговской гнилью, лицемерием, нищетой и материалистической догматикой», – говорит Ю. Кублановский2. Но подобный строй не проникает в оперную «советику» С. Прокофьева. Сам композитор подчёркивал, говоря об опере «Семён Котко»: «Гражданская война в данном сюжете является
не целью, а обстановкой»3. Истинность этого высказывания
подтверждает успех «Семёна Котко», начиная с первых постановок и до недавнего спектакля Мариинского театра.
Святослав Рихтер, особо чутко относящийся к «советике» С. Прокофьева, признавался: «В тот вечер, когда я впервые услышал “Семёна Котко”, я понял, что Прокофьев – ве-
1
Покровський Б. Что, для чего и как? – М. : Слово/slovo, 2002. –
С. 125.
2
Кублановский Ю. В советском поэтическом зоопарке // Новый
мир. – 2002. – № 7. – С. 42.
3
Эту фразу приводит М. Нестьева (из неопубликованной заметки,
датированной 6 декабря 1939 года, из архива ЦГАЛИ. Нестьева М. «“Семён Котко” – это Моцарт…» // Мариинский театр. – 1999. Интернетресурс: http://www.mmv.ru/reviews/30-08-1999_kotko.htm].
654
Історія опери у сучасних дослідженнях
ликий композитор»1. Более того, С. Рихтер сформулировал
своё впечатление от спектакля следующим высказыванием:
«Семён Котко – это Моцарт»2.
Отметим следующее: с о в е т и к а С. П р о к о ф ь е в а
отличается, прежде всего, тем, что композитор сохраняет в ней свой индивидуальный
м у з ы к а л ь н ы й с т и л ь . Для сталинской эпохи один этот
факт был уже подвигом. Борис Покровский вспоминал, что
С. Прокофьев «<…> был ядовитый человек, так же ядовито
он относился ко всей суматохе вокруг борьбы с формализмом. Когда его критиковали, он над этим смеялся, хохотал.
Он взял и налепил на пальто все свои значки Сталинских
премий и пошёл на улицу. А тогда вся Москва прорабатывала Прокофьева за безобразие, за формализм вместо музыки
<…> “чтобы знали, за что критикуют”, – объяснялся композитор. В этом весь Прокофьев» – считает Б. Покровский3.
Приводя эту цитату, хотим подчеркнуть первопричину специфической сущности Прокофьевcкой «советики», которая
заключалась в отношении художника к окружающей действительности, в особенностях его темперамента, характера,
мировоззрения.
Но всё же вернемся к XXI веку. Нельзя заставить «Семёна Котко» трепетать проблемами наших дней, справедливо отметил Валерий Гергиев. Перефразируем – XXI век
вполне может трепетать проблемами как этой оперы, так и
«советики» в целом. Этот музыкально-театральный пласт
является благодатным материалом для оперных режиссёров.
Острая тематика, ещё не утратившая актуальности в современном обществе, раздолье для концептуальных режиссёрских прочтений, наконец, степень новизны, которую обрета1
Нестьева М. «Семён Котко» – это Моцарт…» // Мариинский театр. –
1999. Интернет-ресурс: http://www.mmv.ru/reviews/30-08-1999_kotko.htm.
2
Там же.
3
Покровський Б. Что, для чего и как? – М. : Слово/slovo, 2002. –
С. 159.
655
История оперы в современных исследованиях
ет «советика» на порядком отдохнувшей от «идеологически
правильных» партитур оперной сцене. В этом смысле, тонкое наблюдение над «Семёном Котко» высказал режиссёр
Юрий Александров: «Опера гениальна. Прокофьев дальновиднее, чем мы думаем. Музыка оперы – философская, Прокофьев пишет между строк. И как музыкант я это ощущаю.
<…> Никто не верит в коммунистический рай, который
предложен у Катаева и поддержан Прокофьевым этой жуткой музыкой – музыкой идиотов. Но Прокофьев пошёл
дальше. Он зашифровал то, с чем мы столкнулись в жизни
уже позднее» (курсив мой – Е. В.)1.
Очень важным свойством «советики», которое обеспечит ей жизнь в координатах нашего XXI века, является э к з о т и ч н о с т ь . Невозможно опровергнуть тот факт, что для
современного молодого поколения всё советское перейдёт в
разряд причудливого, поражающего своей странностью, необычного для восприятия – то есть станет э к з о т и к о й .
Надо сказать, что на западе этот процесс уже развёрнут, отчасти именно поэтому и оперная «советика» С. Прокофьева
(лондонские гастроли Мариинского театра) оценивалась
критикой очень высоко.
Не всегда обладая художественной ценностью, советская опера привлекает, тем не менее, своей принадлежностью к целостному феномену советской эстетики. Для прочей убедительности можно вспомнить судьбу барочной оперы, которая после долгого забвения пережила настоящий
сценический бум во второй половине XX века.
Безусловно, гений С. Прокофьева преодолевает границы советской эстетики. В своих «правильных» операх композитор остаётся прежде всего мастером вокальной мелодики, развёрнутых драматических сцен, оркестровки. Верно
1
Александров Ю. «Семён Котко» – это наш «Ричард III» // Мариинский театр. – 1999. Интернет-ресурс: http://www.mmv.ru/interview/0111-1999_alex.htm.
656
Історія опери у сучасних дослідженнях
подчеркивает режиссёр Д. Бертман, что даже под «плетью
сталинизма Прокофьев остался Прокофьевым – гениальным
драматургом»1.
Марина Нестьева справедливо отметила, что «конкретика сюжета у С. Прокофьева не главное. Главное – вечные
архетипические взаимоотношения людей, ярких типажей.
Композитора в этом случае (что, впрочем, для него типично)
интересовали не актуальные события как таковые, а переживания любящих и горюющих, психология добродетельных и
злодеев. И, разумеется, ему были чужды поверхностная плакатность, агитационный примитив»2.
Резюме
Вышесказанное позволяет сделать следующие выводы.
Процесс взаимодействия Прокофьева с советской тематикой
оказался обоюдно результативным. С одной стороны, оперная «советика» Сергея Прокофьева в большой степени отразила неординарный подход композитора-гения к идеологической теме, с другой – весьма значительным образом повлияла и на стиль самого композитора. «Семён Котко» и
«Повесть о настоящем человеке» являются весомыми звеньями в динамике «советского стиля» С. Прокофьева – той
части наследия, которая образует «советику» и на сегодняшний день представляет интереснейший предмет для музыковедческих исследований.
1
Высказывание режиссера опубликовано на сайте театра:
http://helikon.ru/tree/?lang=rus&id=116
2
Нестьева М. «Семён Котко» – это Моцарт…» // Мариинский театр. –
1999. Интернет-ресурс: http://www.mmv.ru/reviews/30-08-1999_kotko.htm.
657