Брошура ЛЕК
advertisement
Проблеми етномузикології. Вип. 5. Розділ 3. Мелогеографія весілля... С. 113-120 Problems of music ethnology. Vol. 5. Section 3. Melogeography of the East-slavonic wedding. P. 113-120 УДК 784.692.5 Ва р в а р а Ка люжн а я ( Мо сква ) Ю Ж Н О СМО ЛЕ Н СК ИЙ СВАД Е БНЫЙ О БР ЯД В А РЕ А ЛО Г ИЧЕ СК О М А СП Е К ТЕ: О П ЫТ ВЫЯВЛЕ Н ИЯ МЕ ЛО Д ИА ЛЕК ТН О Й СТР УК ТУ Р Ы Р Е Г ИО Н А В а рва ра К ал юж на ( Мо скв а ) ВЕСІЛЬНИЙ ОБРЯД ПІВДЕННОЇ СМОЛЕНЩИНИ В АРЕАЛОГІЧНОМУ АСПЕКТІ: З ДОСВІДУ ВИЯВЛЕННЯ МЕЛОДІАЛЕКТНОЇ СТРУКТУРИ РЕГІОНУ Кандидат мистецтвознавства, старший науковий співробітник Проблемної науково-дослідної лабораторії по вивченню традиційних музичних культур Російської академії музики ім. Гнєсіних (Москва). Тел.: 8-915-891-12-17, e-mail: kaluzhny76@yandex.ru. Роботу присвячено ареальному вивченню західноросійського весільного обряду, а саме – південносмоленського весілля. Ареальний метод застосовано тут до внутрішньо динамічного, багатоелементного явища традиційної культури, яке, тим не менш, характеризується системністю на всіх рівнях своєї організації. Аналітичні дані отримують в роботі територіальну й діахронічну інтерпретацію, на підставі чого виявляється мелодіалектна структура регіону. Ключові слова: ареальний, домінантний, карта, регіональний, весілля, Смоленськ. Ареальный метод, прочно вошедший в научный обиход этномузыкологов, определяет одно из базовых направлений в изучении восточнославянской традиционной культуры как комплекса региональных этнокультурных систем. Его применение особенно актуально по отношению к внутренне динамичным, многоэлементным музыкально-этнографическим комплексам, одним из которых является свадебный обряд деснинско-сожского междуречья1. Проведенные исследования [14] показали, что она характеризуется системностью на различных уровнях своей организации. Подобные выводы нуждаются как в территориальной, так и в диахронической интерпретации. Решение этих двух тесно связанных между собой задач создаѐт возможность выявления мелодиалектной структуры региона, которая может по-разному вписывать- 1 ся в этномузыкальный ландшафт левобережья Днепра – а это, в свою очередь, позволяет существенно продвинуться на пути воссоздания этнокультурного ландшафта юга Смоленщины. Для достижения данной цели привлекаются данные смежных этнологических дисциплин – археологии и диалектологии, ориентированных на ту же проблематику. Кроме того, используются сведения о мелогеографии территории деснинско-сожского междуречья с точки зрения календарной обрядности [4; 8; 17]. Ареальная картина исследуемой свадьбы выстраивается путѐм картографирования всех еѐ компонентов – этнографических (единицами картографирования являются отдельные обрядовые акты и местная обрядовая терминология), вербально-поэтических, представленных, в основном, типичными для песенных текстов сюжетами, и музыкальных. Последние являются наиболее мощным источником исследовательской информации, поскольку представляют как ритмический, так и звуковысотный компоненты музыкального языка местной свадьбы на различных уровнях своей организации (от формул до типовых моделей; дифференцированно и в координации друг с другом). Анализ полученных карт демонстрирует высокую степень системной организации деснинско-сожского свадебного ритуала, обладающего, с одной стороны, качествами типологической цельности, с другой – значительной внутренней динамикой. С наибольшей очевидностью эти тенденции обнаруживаются в явлении доминантных напевов, на котором следует остановиться подробнее. Свадебный музыкально-этнографический комплекс юга Смоленщины локализован на территории междуречья Десны и Сожа (притоков Днепра) в их верхнем течении. По отношению к данным гидрографическим объектам регион имеет, в целом, восточную ориентацию (расположен ближе к Десне), однако в статье он именуется деснинско-сожским, поскольку река Остѐр, составляющая центральную ось региона, является притоком Сожа. С точки зрения административного членения обследованная зона охватывает Рославльский район Смоленской области, включает смежные с ним территории Починковского и Шумячского районов, а также отдельные населѐнные пункты, входящие в состав Ельнинского, Ершичского и Хиславичского районов (см. карту К23-1 в Атласе). 113 Проблеми етномузикології. Вип. 5. Розділ 3. Мелогеографія східнослов’янського весі лля Изучение музыкального языка деснинско-сожской свадьбы в комплексе составляющих его компонентов – ритмического и звуковысотного – показало, что каждый из них имеет системную организацию с иерархическим соотношением элементов. Территориальная проекция этого соотношения позволяет говорить о наличии на исследуемой территории двух песенных систем – остѐрской и деснинской, выявляемых, прежде всего, на основе ладового компонента свадебных напевов. Первая из них определяется зоной системного бытования остѐрских ладов2 и охватывает бóльшую часть исследуемого ареала. Вторая сочетает остѐрские ладовые формы (ЛФ) и местную, деснинскую в роли еѐ доминирующего компонента3. В комплексе остѐрских ЛФ также выделяется лад, преобладающий по времени звучания в ритуале. Координация преобладающих звуковысотных структур с определѐнными ритмическими формами, также занимающими значительную часть звукового пространства ритуала, даѐт основание к выделению в означенных песенных системах доминантных напевов. Составляя «костяк» музыкального языка местной свадьбы на всех уровнях его организации, они позволяют вычленить песенные системы из окружающего этномузыкального контекста, определить их специфику как в типологическом, так и в ареалогическом планах. Остѐрские доминантные напевы занимают значительную часть «звукового пространства» местной свадьбы. Все они политекстовые и представляют собой результат координации ЛФ «I–2– 3б» с четырьмя цезурированными ритмическими формами, общими для всего Смоленского региона (см. таблицу 1 на с. 115, примеры 1–4). И звуковысотный, и ритмический компоненты напевов этой группы отличаются максимальной для данной музыкальной традиции лаконичностью. Лад «I–2–3б», принадлежащий классу диатонических ЛФ, – наиболее узкообъѐмный из основных остѐрских ладов. Одним из его акустических качеств является «устойчивость», обусловленная доминирующей ролью функционального комплекса (ФК) 3/I ступеней в его оппозиции секундовому тону лада. Координируясь с различными поэтическими текстами, рассматриваемые напевы звучат на протяжении всего свадебного ритуала, проявляя себя как полифункциональные. Остѐрские доминантные напевы составляют ядро деснинско-сожской свадьбы не только в структурно-типологическом, но и в географическом плане. Границы их ареала очерчивают еѐ основную территорию, которая достаточно чѐтко определяется по всем направлениям. На западных, северных 2 3 и северо-восточных окраинах региона фиксируется постепенная смена напевов лада «I–2–3б» музыкальными текстами тех же ритмических форм, но квинтового диапазона (карта К23-2 в Атласе). Распространение остѐрских доминантных напевов на территории деснинско-сожского междуречья позволяет обозначить две еѐ границы: внутреннюю и внешнюю. Внутреннюю границу очерчивает ареал терцового напева со стихом 5+3, составляющий территориальное ядро песенной системы. Распространение напевов со стихами 5+5, 3+3+4, 4+4+3 определяет еѐ внешнюю границу, охватывая и периферийные зоны, которые обеспечивают интеграцию исследуемой свадебной традиции в окружающий этномузыкальный контекст4. Деснинский доминантный напев, как и остѐрские, представлен значительным числом своих локальных версий и конкретных музыкально-поэтических текстов [17]. Его ритмический компонент составляет СМРФ со стихом 4+4+6 и KEv=abc/rrc, звуковысотный – деснинский лад «IV–II–I–2» (пример 5). Этот лад заслуживает особого внимания, поскольку его структурные особенности имеют выраженную территориальную проекцию, представляющую сублокальный уровень мелодиалектной структуры региона. Классифицируемая как ангемитонная, данная ЛФ принадлежит к иному, чем соответствующий остѐрский лад, типу ангемитонных систем. От всех звуковысотных структур, выявленных на материале южносмоленских свадебных напевов, еѐ отличает положение основного тона – у верхнего края амбитуса. Кроме того, система ладовых оппозиций здесь выстраивается таким образом, что I ступень своего функционального комплекса не имеет, а его оппозицию составляет развитая терцовая структура со II ступенью в качестве доминирующего тона: . Особенностью данной струк- туры является вариантность еѐ базового тона. В корпусе напевов он имеет три версии: II1, II3/4, II1/2 (нижняя субопора, отстоящая на тон, три четверти и полтона от I ступени лада); музыкально-поэтические тексты могут содержать в себе в качестве основной либо одну из них (чаще всего II1 или 4 Ладовые формы следующего строения: «I–2–3б», «I– 2–3б–4», «II–I–2–3м» (диатонические основные), «I–2– 3м», «I–2–3м–4» (диатонические второстепенные), «I– (2)–3м–4» (ангемитонная основная), «II–I–[2]–3м–4» (сочетание диатоники и ангемитоники, основная – подробнее см. [13; 14]). Остерские ладовые формы – «II–I–[2]–3м–4», «II–I–2– 3м» и «I–2–3б», деснинская – «IV–II–I–2». 114 Подобное разделение доминантных напевов имеет соответствия в структуре их ритмических форм. СМРФ со стихом 5+3 отличается от остальных гетерогенностью ритмических периодов, их несимметричностью и меньшей протяжѐнностью, – такие качества сообщают данной ритмической форме определѐнную динамику и создают наиболее благоприятные условия для реализации системы оппозиций как терцового лада «I–2–3б», так и смежных с ним квинтовых ЛФ. Всѐ это делает данную СМРФ более «восприимчивой» к смене звуковысотных координат. Калюжна В. Весільний обряд південної Смоленщини... Таблица 1. стих (V) композиционная единица стиха (KEv) 5+3 ab/ab 64 5+5 ab/ab 15 3+3+4 abc/abc 31 4+4+3 abc/abc 13 II1/2), либо две или даже три при отсутствии функциональной специализации соответствующих мелодических построений (пример 6, карта К24-4). Соотношение ритмической и звуковысотной составляющих деснинской песенной системы с преобладанием последней позволяет до некоторой степени признать доминантными все музыкальные тексты ЛФ «IV–II–I–2». Если остѐрский лад «I–2–3б» образует доминантные напевы самим фактом координации с «общесмоленскими» СМРФ, то в сочетании с деснинским и эти, и другие бытующие в регионе ритмические формы трансформируются, образуя музыкальную традицию с выраженными чертами местной характерности. Однако проявляется это лишь в тех случаях, когда доминирование ЛТ «IV–II–I–2» достигает определѐнного «градуса», то есть с ним координируется значительный круг ритмических форм (до 11-ти), некоторые из которых видоизменяются по отношению к своим остѐрским аналогам. Эти изменения затрагивают уровень малых ритмических единиц и заключаются в аугментации одного из слоговых времѐн в начальи ных слоговых группах ряда СМРФ (ср. в СМРФ со стихами 4+4+3 и 4+4+6, и 7+6, и в СМРФ со стихом в СМРФ со стихом 3+3+4 и неко- торые другие). Напевы подобной ритмической организации в координации с деснинским ЛТ составляют ядро деснинской песенной системы, их ареал очерчивает еѐ внутренние границы (на сегодняшний день они определяются в северном, западном и юго-западном направлениях). Таким образом, аугментация как один из параметров ритмических форм музыкальных текстов выступает в роли доминантного структурного признака. Он присутствует и в СМРФ со стихом 4+4+6, которая в координации с ЛФ «IV–II–I–2» является внешним маркером деснинской музыкальной традиции (карта К24-3). Сопоставление карт, составленных на материале различных элементов деснинско-сожского свадебного ритуала, позволило выявить мелодиалектную структуру исследуемого региона. Будучи зависимой от его природного ландшафта, она опреде- слоговая музыкальноритмическая форма (СМРФ) количество поэтических текстов ляется, главным образом, гидрографической системой данной территории. Границы картографируемых явлений, как правило, связаны с реками: полученные ареалы ориентированы либо на бассейны рек, либо на междуречья. Центральной водной артерией региона является Остѐр – левый приток Сожа, образующий географически как вертикальную, так и горизонтальную оси территории. В своѐм среднем течении Остѐр образует излучины, на которые ориентирована одна из двух основных внутренних границ региона, разделяющая его на северную и южную зоны. Верховьями Остѐра очерчивается ещѐ одно крупное субрегиональное образование – восточное, географически ориентированное на Десну. Помимо Остѐра и Десны важными гидрографическими объектами исследуемого региона являются Ипуть, верховья которой ограничивают его с юга, и Стометь (правый приток Остѐра), бассейн которой является северной и северо-западной окраиной территории. Внутреннюю структуру деснинско-сожского региона формируют две пары оппозиций: «север/ юг» и «восток/запад». Таким образом, выстраивается система координат, горизонтальная ось которой географически стабильна и соответствует Остѐру в его среднем течении. Другая ось, вертикальная, достаточно подвижна; можно лишь приблизительно определить еѐ «привязанность» к верховьям Остѐра и Воронице (притоку Ипути). В рамках данной территориальной структуры выраженной этномузыкальной характерностью обладают три зоны – северная, южная и восточная, которым соответствуют три музыкальных диалекта. В отношении ряда картографируемых объектов определение их внешних рубежей представляется затруднительным; предположительно ареалы таких явлений могут простираться достаточно далеко, являясь частью крупных региональных образований на территории Смоленщины. Наличие же устойчивых внутренних границ характеризует деснинско-сожский регион как своебразный «узел», находящийся на перекрестье мощных этнокультурных пластов, но обладающий при этом высокой степенью внутренней цельности. Оппозиция северной и южной диалектных зон определяется двумя типами противопоставлений: 115 Проблеми етномузикології. Вип. 5. Розділ 3. Мелогеографія східнослов’янського весі лля – наличием/отсутствием в них фиксируемых феноменов; – различиями форм картографируемых явлений, бытующих в северном и южном субареалах. Типологическая однородность местной свадьбы определяется преобладанием оппозиции второго типа, чему существует немало примеров. Так, в музыкальном коде ритуала территориально разведены варианты ритмических формул СМРФ со стихами 6+6 (KEv=aa/b), 7+5 (KEv=ab/b), 3+3+4 (KEv=abc/abc) и 4+4+3 (KEv=abc/cc), синтаксические формы доминантного напева со стихом 5+3 (KEv=ab/ab). Северную и южную ориентацию имеют также народные термины, обозначающие хождение родителей невесты к жениху для осмотра его хозяйства (соотв. двора глядеть и сýгляды). Поэтические тексты как элементы вербально-поэтического кода свадьбы дифференцируются в данных координатах не только на семантическом, но и на структурном уровне. Картографирование вариантов словесного наполнения припевов в напевах с малым рефреном (карта К25-5), поэтических инципитов в сиротских песнях со стихом 5+5+6, закрепления текста «Мела, мела сени да й [Манькина] матка» с различными инципитами за напевами двух ритмических форм (со стихами 7+6 и 6+6) позволяет провести границу между северной и южной мелодиалектными зонами наиболее чѐтко. Оппозиция первого типа, в отличие от второго, прочерчивает более глубокую границу между северной и южной мелодиалектными зонами, свидетельствуя об их типологической «разноосновности» в целом ряде случаев. Наличие такого рода изомел позволяет отнести данные музыкальные диалекты к крупным этнокультурным пластам, один из которых, по-видимому, ориентирован на северную часть Смоленского региона (верхнее течение Днепра), а другой – на южную (верховья Ипути). Обособленность северной и южной мелодиалектных зон просматривается равномерно на уровне всех компонентов свадебного обряда. Так, в северных версиях ритуала после выкупа жених метит невесту, накидывая ей на плечи привезѐнный платок; знаками же «южной» свадьбы являются обряд обсевания свадебного поезда (карта К26-8) и вербальное и/или музыкальное благословение невесты перед чесанием волос. Оба музыкальных диалекта имеют собственные сюжетные «предпочтения»: так, поэтический мотив разорения невестиной косы, реализованный в общерегиональном тексте «Ти ня трубушки трубили рано по заре», дублируется в локализованном на севере тексте «Плыла вутица по росе». Южная зона отмечена усилением сиротского компонента за счѐт появления дополнительного текста «Дубровушка ты зялѐныя, что ў тябе дубья много». В плане музыкальной ритмики выделяется северный мелодиалект, характеризующийся повсеместным распространением структуры со стихом 5+3, целиком реализованной в троичной системе счисления музыкального ритма51. Кроме того, ряд 15 явлений, таких как неравносегментные ритмические формы, ангемитонная ладовая организация напевов (карта К25-6) и музыкальные тексты в ЛФ «I–2–3б–4», имеют в северной зоне преимущественную локализацию. Таким образом, соотношение северного и южного музыкальных диалектов характеризуется, с одной стороны, типологическим единством, с другой – наличием в северных традициях собственных элементов. Подобная диспозиция буквально отражает те исторические и этнокультурные процессы, которые происходили в деснинско-сожском регионе в древности. До VIII века территория современной Смоленской области отличалась этническим единством – вся она была заселена днепровскими балтами [18– 20]. Позже балтское население было ассимилировано восточнославянскими племенами, явившись для них общим этнокультурным субстратом (карта К27-11). Славянизация южносмоленского региона осуществлялась хронологически неравномерно. Так, появление племени радимичей в Посожье относится к VIII–IX векам. Переместившись сюда с запада, они заселили весь юг современной Смоленщины вплоть до Остѐра, ставшего северной границей их ареала. Смоленско-полоцкие кривичи осваивали данный регион с северо-запада, дойдя до верховьев Десны, Остѐра и Ипути лишь к X веку (карта К28). В этот период произошло подчинение радимичей древнерусскому государству; в деснинско-сожском регионе они смешались с кривичами, и уже с XI века чѐткого рубежа между ними не существовало [18; 19; 21]. С общим этнокультурным субстратом мы связываем наличие в свадебных напевах исследуемого региона единого корпуса ритмических форм. При этом если в «северной версии» песенной системы преобладают их типовые модели, то для юга более типична вариантная реализация ритмических формул, основанная, как правило, на аугментации слоговых времѐн. Закрепление такого соотношения, на наш взгляд, хронологически соответствует начальным этапам кривичской колонизации южных земель на фоне вполне сформировавшегося культурного поля радимичей, которые, как отмечает В. В. Седов, к XI веку составляли отдельную племенную группировку с целым рядом этнографических особенностей [20]. Важнейшим показателем соотношения северной и южной мелодиалектных зон, не имеющим на сегодняшний день исторической и культурологической интерпретации, является звуковысотный облик каждой из них. Свадебные напевы северной зоны могут иметь как диатоническую, так и ангемитонную ладовую организацию, составляя два функциональных полюса в его звуковысотном строе [14, с. 112–118]. Наиболее существен- троичной ритмизацией отдельных (обычно начальных) формул СМРФ. Від редактора: Про трійкові наспіви форми 5+3 на Смоленщині див. попередню статтю Л. Бєлогурової. Троичная ритмика характерна для всей деснинскосожской традиции, однако представлена в основном 116 Калюжна В. Весільний обряд південної Смоленщини... ным различием диатонических и ангемитонных ЛФ является функциональная дискретность первых и целостность звукового поля вторых. «Северная» диатоника характеризуется высокой степенью функционального контраста, кроме того, именно на северных окраинах региона приобретают значительный вес квинтовые ЛФ, функциональная система которых также организована по «полярному» принципу (карта К23-2). Появление данных ладов в песенной системе оказывает влияние и на еѐ ритмический компонент: в напевах СМРФ со стихом 5+3 аугментируется последний силлабохронос первого ритмического периода, которому мелодически соответствует 5 ступень лада, оппозиционная 1-й. Распространение СМРФ, приспосабливающихся к системе оппозиций квинтовых ладов, определяет северную границу зоны «чистых» ритмических моделей, а в сопоставлении с историческими данными подтверждает еѐ субстратное (дославянское) происхождение62. В отличие от северной части региона, его южная зона в звуковысотном плане гомогенна: практически все местные напевы – диатонические (исключение составляет восточная окраина данного мелодиалекта – подробнее об этом см. ниже). Однако, в отличие от своего северного аналога, южная диатоника гораздо менее контрастна – об этом красноречиво свидетельствуют синтаксические формы ряда музыкальных текстов с преобладанием монофункциональных ячеек, строящихся вокруг основного тона лада. Доминирование основного функционального комплекса в диатонических напевах южной зоны является, своего рода, компенсацией отсутствия ангемитоники: преимущественное построение мелодии на его звуках создаѐт некое подобие постоянного звукового поля – главного атрибута ангемитонных ладов. Таким образом, при всех различиях звуковысотного облика рассматриваемых мелодиалектных зон его «функциональный баланс», в целом, одинаков во всѐм исследуемом регионе, что является мощным фактором обеспечения его типологической целостности. Если в оппозиции северной и южной диалектных зон основополагающими являются характеристики их звукового пространства, то противопоставление восточного и западного музыкальных диалектов актуализируется, прежде всего, в качествах временнóго компонента деснинско-сожской свадьбы. Его основными выразителями являются музыкальная ритмика и синтаксический строй ритуала – противопоставление рассматриваемых мелодиалектных зон по данным параметрам наиболее полно реализуется в двух парах оппозиционных категорий: «единое (целостное)/множественное (дискретное)» и «долгое/краткое». Наиболее яр- 26 Данное предположение соответствует наблюдениям В. В. Седова, отмечавшего, что в курганах радимичей (а деснинско-сожский регион составляет северную часть их ареала) «в бóльшей степени, чем в других местах древнего балтского ареала, проявляются балтские элементы» [20, с. 368]. ким воплощением единства, целостности музыкального времени, безусловно, являются неравномерно сегментированные ритмические формы, состоящие, в отличие от цезурированных, из неделимых периодов, – их локализация в регионе имеет очевидную восточную ориентацию. Кроме того, для ритмических форм восточной зоны типично явление аугментации начальных слоговых времѐн в ритмических периодах, создающей своеобразные «точки-остановки». В сочетании с отсутствием мелодического движения они растягивают временной континуум соответствующих музыкально-поэтических текстов. Не менее значимо и расширение хронологических рамок свадебного обряда, за счѐт которого удлиняется ритуальное время. Наиболее значительно свадебный ритуал продлевается во времени включением в него отводов – поездки молодых в дом невесты через неделю после основных обрядовых мероприятий (в большинстве локальных версий ритуала свадьба заканчивается вторым днѐм – понедельником). Воплощением категории «единого» в ритуале является каравай. Деление каравая в конце свадьбы территориально связано не только с деснинским бассейном – оно фиксируется и в среднем течении Остѐра, ограничиваясь с запада Стометью. Караваю семантически соответствуют блины и каша – предметы, имеющие злаковое происхождение. Ареал обрядового акта распределения доли, воплощѐнной в данных символах, находится на западной окраине региона (в нижнем течении Остѐра) и обозначен также обрядовой терминологией: гости собираются к невесте на блины. Характеристики ритуального хроноса восточного музыкального диалекта определяются и его звуковысотным компонентом, основу которого составляет деснинский лад «IV–II–I–2» – «визитная карточка» данной территории (карты К24-3, 4). За счѐт его акустических свойств, а также преобладающего звучания в местных версиях свадебного обряда создаѐтся цельное звуковое поле с малым объѐмом шкалы, мерным и дробным чередованием функций, «кружением» мелодии вокруг I ступени лада и еѐ балансированием в «зоне субтона» (напомним, что эта зона образуется тремя его версиями – II1, II3/4, II1/2). В результате у слушателя возникает ощущение бесконечности звучания; время как бы замирает, меняет свою структуру – столь выраженная самобытность восточного музыкального диалекта не может не иметь этнокультурного обоснования. И оно действительно имеется. Наиболее яркое свидетельство глубинности данного явления мы находим на карте диалектов русского языка, составленной Р. И. Аванесовым и К. Ф. Захаровой [7] (см. карту К27-10), согласно которой ареал деснинской песенной системы находится на стыке трѐх групп говоров, наиболее восточная из которых («верхнедеснинская»), по-видимому, и является еѐ диалектологическим соответствием. Учитывая значимость и, вместе с тем, достаточную степень «размытости» границ групп говоров, можно утверждать об идентичности мигрирующего водораздела восточной и западной мелодиалектных зон обозначенным на данной карте изоглоссам. Кроме того, неко117 Проблеми етномузикології. Вип. 5. Розділ 3. Мелогеографія східнослов’янського весі лля торые этнографические данные, касающиеся народного костюма, определяют юго-восток Рославльского района Смоленской области как окраину ареала «полехов», простирающегося далеко на восток73. В более крупном этническом плане деснинский бассейн представляет собой пограничную территорию, на которой в районе современного Деснинского водохранилища соседствовали три восточнославянских племени: радимичи, кривичи и вятичи. Ареал последних простирается далеко на северо-восток, располагаясь в бассейне Оки. Именно влиянием окских традиций этномузыкологи объясняют распространение на Смоленщине неравномерно сегментированных ритмических форм. Это влияние могло осуществляться двумя способами. Во-первых, в XII–XIII веках этническая территория вятичей активно осваивалась смоленско-полоцкими кривичами, а еѐ западные окраины присоединялись к Смоленскому княжеству. Другой фактор взаимодействия этнокультурных пластов – важнейшая роль Десны как крупного торгового пути, по которому элементы вятичской культуры могли проникать на сопредельные территории, ассимилируясь локализованными там этническими группами и трансформируясь в соответствии с их культурными парадигмами. Соотношение восточного и западного музыкальных диалектов подобно диспозиции северной и южной зон относительно друг друга: с одной стороны, налицо их типологическое единство, с другой – обособленность севера региона, проявляющаяся на всех уровнях свадебного музыкально-обрядового комплекса. Восточный мелодиалект чрезвычайно самобытен, однако именно благодаря типологическому родству с остальной частью региона он составляет с нею единое целое. Картографирование выявило немало общих феноменов, представленных на востоке и западе своими версиями. Таковы поэтические тексты свадебных песен, имеющие одинаковую сюжетную канву, обрядовые термины, используемые для обозначения девишника (девишник – повсеместно, помимо этого вечаруха – на юго-востоке, вечеринка – на северо-западе), три ритмические формы со стихом 4+5, функционально закреплѐнные за линией инициации жениха, а также ряд явлений в области ладового синтаксиса напевов. Территориальная характерность всех этих явлений также соотносится с вышеприведѐнными историческими и диалектологическими данными. 37 Речь идѐт о Калужском и Орловском Полесье на момент его изучения в 1925–26 годах [16]. Сведения о распространении и названиях женских головных уборов на данной территории подтверждаются данными, полученными нами в ходе полевого обследования деснинско-сожского региона. Термин «полесье» зафиксирован в отношении сѐл, расположенных восточнее Рославля: «Ну, у нас называўся – хто – «чапец», хто – «повойник». Да. Вот, примерно, у полесьсе тама, где моя мама жила, там повойники, а тута ў подгородчине, у в Азобичах… – она с Воронóў, а папа еѐ брал сюда… Вот там ужо «повойники» звали, по-своему» (Рыжкова Е. В. /1923, пос. Заруднянский – 3 км/, Рсл, Вóлковичи (Большие Азобичи)). Разделение деснинско-сожского региона на крупные мелодиалектные зоны составляет его основную конструктивную форманту. Однако музыкально-диалектную структуру региона определяют и более мелкие территориальные образования, фиксируемые группами (пучками) устойчивых изомел. Таких зон три: центральная – остѐрско-стометская, составляющая типологическое ядро местной свадьбы, и два субдиалекта, один из которых расположен в излучине Остѐра на его левобережье, другой – в междуречье Остѐра и Вороницы. Остѐрско-стометская зона имеет естественные гидрографические границы практически по всему своему периметру. Вероятно, именно территориальной замкнутостью обусловлено закрепление в данной части региона собственных, отличных от остальных его областей явлений. Так, например, здесь фиксируется местное, субдиалектное обозначение подружек невесты и спутников жениха из числа юношей: в рассматриваемой группе сѐл их называют шаферинами и шаферами, тогда как повсеместно в деснинско-сожском междуречье – подневестницами и подженишниками. За остѐрско-стометской зоной закреплѐн собственный поэтический текст, реализующий распространѐнный в исследуемом регионе сюжет потери/обретения невесты матерями невесты и жениха, – «На море вутка крячет, Манькина матка плачет». На уровне музыкального кода ритуала обособленность данного субдиалекта менее выражена, проявляясь лишь в наличии особой, «облегчѐнной» версии ангемитонного ЛТ «II–I–[2]–3м–4». Если в большинстве районов он реализуется, по большей части, в соответствии с формулой «II–I–21/2/(21)– 3м–4», содержащей «раздвоенный» секундовый тон, то здесь – «II–I–21/(21)–3м–4» (карта К26-7). Территория, расположенная в междуречье Остѐра и Вороницы, обладает выраженным музыкальным своеобразием. Будучи частью восточной мелодиалектной зоны и, соответственно, деснинской звуковысотной системы, она является, своего рода, еѐ концентрированным воплощением. Это выражается в особенностях «зоны субтона» в местных напевах, которая, напомним, формируется тремя его версиями – II1, II3/4 и II1/2. Если на северной окраине данного музыкального диалекта преобладает тоновое соотношение II и I ступеней в деснинском ЛТ, а на западе и юге наблюдается тяготение к полутоновому, то напевы междуречья Остѐра и Вороницы включают все версии субтона в самых разнообразных сочетаниях на паритетной основе (карта К24-4). Своеобразие облика описываемой территориальной зоны дополняется локализованным здесь названием обряда заручин – «печегляды» (карта К26-9). Завершая ареалогическое описание деснинскосожской свадьбы, необходимо подчеркнуть еѐ типологическую целостность, определяемую, прежде всего, наличием на данной территории единого типа ритуала и общего музыкального основания, воплощаемого корпусом доминантных напевов. Подобное качество, позволяющее рассматривать исследуемый обрядово-песенный комплекс как систему, имеет ряд соответствий в музыкальном компонен118 Калюжна В. Весільний обряд південної Смоленщини... те Смоленской календарной обрядности, ареалогическое изучение которого осуществлялось Л. М. Винарчик и Е. А. Дороховой [4; 8, карты К298]. В перспективе дальнейшей работы с деснинско-сожским 8 музыкально-этнографическим материалом – расширение его контекстных характеристик за счѐт привлечения дополнительных исторических, диалектологических и этномузыкологических данных. нинско-сожских свадебных напевов: лад «терция с субквартой» подобен ЛФ «I–2–3б», «секунда с субквартой» – деснинскому ЛТ «IV–II–I–2». Особо отметим буквальное соответствие звуковысотных форм духовских напевов со стихом 5+3 и их территориального распределения ладовым формам дес Література 1. Алексеев Л. В. Смоленская земля в IХ–XIII в.в. : Очерки истории Смоленщины и Восточной Белорусии / 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. Л. В. Алексеев. – Москва, 1980. Археологическая карта России. Смоленская область. – Москва, 1997. Байбурин А. К. К ареальному изучению русского свадебного обряда / А. К. Байбурин // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. – Ленинград, 1977. – С. 92–97. Винарчик Л. М. Мелогеография Смоленского региона и проблемы реконструкции этномузыкального ландшафта : дисс… канд. иск. / Лариса Винарчик. – Москва, 2000. Гиппиус Е. В. Проблемы ареального исследования традиционной русской песни в областях украинского и белорусского пограничья / Е.В. Гиппиус // Традиционное народное музыкальное искусство и современность: Вопросы типологии. – Москва, 1982. – С. 5–13. – (Труды ГМПИ им. Гнесиных ; Вып. 60). Гошовский В. Л. У истоков народной музыки славян : Очерки по музыкальному славяноведению / В. Л. Гошовский. – Москва, 1971. Диалектологический атлас русского языка. – Москва, 1986. Дорохова Е. А. Русские масленичные песни / Е. А. Дорохова. – Москва, 1997. [Рукопись]. Енговатова М. А., Ефименкова Б. Б. Звуковысотное строение народных мелодий в свете структурно-типологических исследований / М. А. Енговатова, Б. Б. Ефименкова // Звуковысотное строение народных мелодий (принципы анализа) : Материалы научно-практической этномузыкологической конференции. – Москва, 1991. – С. 49–88. Ефименкова Б. Б. Восточнославянская свадьба и еѐ музыкальное наполнение: Введение в проблематику / Б. Б. Ефименкова. – Москва, 2008. Ее же. Ритм в произведениях русского вокального фольклора / Б. Б. Ефименкова. – Москва, 2001. Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка / К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова. – Москва, 1970. Калюжная В. П. Остѐрская свадебная традиция как региональный вид западнорусской свадьбы // Вестник РАМ им. Гнесиных – 2008. – № 1. [Электронный ресурс] htpp://www.gnesin-academy.ru/article/ issue.php?Year=2008&Number=1. Калюжная В. П. Южносмоленская свадьба междуречья Десны и Сожа : дисс… канд. иск. – Москва, 2008. Коропниченко Г. М. Перехiдна зона як об‘єкт мелогеографiї (за матерiалами весiльних наспiвiв межирiчча Тетерева та Iрпеня) / Г. Коропніченко // Проблеми етномузикологiї : Збiрн. наук. праць. – Вип. 1. – Київ, 1998. – С. 137–167. Лебедева Н. И. Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки (Этнологическая экспедиция в Брянской и Калужской губерниях в 1925 и 1926 годах). Ч. 1. Народный костюм, пряденье и ткачество. – Москва, 1927. Пашина О. А. Ареальное членение Смоленщины с точки зрения жатвенной обрядности / О. А. Пашина // Слово и культура. Памяти Н. И. Толстого. Том II. – Москва, 1998. – С. 148–158. Седов В. В. Восточные славяне в VI–XIII вв. / В. В. Седов. – Москва, 1982. Седов В. В. Славяне в древности / В. В. Седов. – Москва, 1994. Седов В. В. Славяне в раннем средневековье / В. В. Седов. – Москва, 1995. Седов В. В. Смоленская земля / В. В. Седов // Древнерусские княжества X–XIII вв. – Москва, 1975. – С. 240–259. Серебренников Б. А. Общеязыковедческие аспекты теории волн Иоганна Шмидта / Б. А. Серебренников // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. – Ленинград, 1977. – С. 29–37. Картосхеми 1–13 див. в Атласі на стор. К23 – К29 В а р в а р а Ка л ю ж н а я ( Мо с к в а ) ЮЖНОСМОЛЕНСКИЙ СВАДЕБНЫЙ ОБРЯД В АРЕАЛОГИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ: ОПЫТ ВЫЯВЛЕНИЯ МЕЛОДИАЛЕКТНОЙ СТРУКТУРЫ РЕГИОНА Работа посвящена ареальному изучению западнорусского свадебного обряда, а имен но – южносмоленской свадьбы. Ареальный метод применяется здесь в отношении внутре нне динамичного, многоэлементного явления традиционной культуры, которое, тем не менее, характеризуется системностью на всех уровнях своей организации. Аналитические данные получают в работе территориальную и диахроническую интерпретацию, на осн овании чего выявляется мелодиалектная структура региона. Ключевые слова: ареальный, доминантный, карта, региональный, свадьба, Смоленск. V a r v a r a Ka l u z h n a y a ( Mo s k o w) WEDDING RITUALS OF SOUTHERN SMOLENSK REGION IN THE AREALOGIC ASPECT: FROM THE EXPERIENCE OF IDENTIFICATION OF A REGION’S MELODIALECTIC STRUCTURE The work herein deals with the area study of West-Russian wedding ritual, namely – of the South-Smolensk wedding celebration. The area method is applied here regarding the inherently dynamic, multiunit phenomenon of the traditional culture, which, however, is an orderly system on all levels of its organization. The analytical data receive here territorial and diachronic interpretation, and on this basis the region‘s melodialectic structure is identified. Key words: area; dominant; map; regional; wedding; Smolensk. 119 Проблеми етномузикології. Вип. 5. Розділ 3. Мелогеографія східнослов’янського весі лля Музичні приклади1 1. 2. 3. 4. 5. 6. 1В паспортизации напевов указаны названия административных районов Смоленской области (Елн – Ельнинский, Пчн – Починковский, Рсл –Рославльский) и населѐнных пунктов, в скобках – принадлежность последних к сельсоветам. 120
