Интерьер начала XXI века: к проблеме «цитатного мышления»

Т. В. Ковалева
Интерьер начала XXI века:
к проблеме «цитатного мышления»
Рано или поздно новый век осознает себя
особостью. И тогда неоценимы станут свидетельства старта…
А. В. Рябушин75
Тема конференции – «Искусство в XXI веке» – предполагает обращение к произведениям современного искусства, но также и постановку
извечного вопроса – что впереди? Тем не менее, прогнозировать сегодня
ход истории изобразительного искусства и хоть сколько-нибудь похоже
рисовать перспективы его развития в XXI веке представляется делом
весьма интересным, но чрезвычайно сложным, практически невозможным. Что в искусстве считать новым горизонтом, если в художественной
практике разных времен и народов многие «футуро-прожекты» оборачивались хорошо забытыми «старыми» или целенаправленно ориентированными в «прошлое»? (Собственно, именно в этом обращении в прошлое иногда и выражалась новизна; формула «назад – в будущее» давно
перестала быть парадоксом в искусстве).
Анализировать процессы современности тоже весьма не просто, высока вероятность остановиться на банальном архивировании сведений.
Здесь важным представляется удержать баланс между попыткой объективного анализа и соблазном поспешного определения течений, творческих почерков и т. п. В этом смысле XX век преподнес блестящий урок
любителям ярлыков, когда в творческой жизни одного мастера можно
выделить не просто периоды художественных предпочтений, а концептуальную смену художественных позиций (особенно во второй половине
столетия). Так, архитектор Б. Гофф настаивал на «создании новых стилей» не только для каждого своего заказчика, но и для каждого дома в
отдельности… Теоретик и практик архитектуры Ф. Джонсон – одна из
ярких иллюстраций непостоянства (или постоянного поиска?) в творчестве. Ревностный поклонник и ученик Миса ван дер Роэ, он был последователем «интернационального стиля» в 1930-е годы, в начале 50-х заявил
о торжестве времени «современной архитектуры» и вскоре объявил ее
исчерпанной, в 60-е годы он высказывается о значимости эклектической
традиции и настаивает на изучении истории… И сегодня, на рубеже XX–
75
Рябушин А. В. Архитекторы рубежа тысячелетий. М.: Искусство-XXI век,
2005. С. 7.
71
XXI веков, даже «однозначный», на первый взгляд, Н. Фостер пишет:
«всякий раз, когда критики запихивают нас в определенный ящик, мы тут
же выскакиваем, как зайцы»76.
Самовлюбленная «эстетика изобилия постмодернизма»77 в очередной
раз вызвала к жизни метод «вольной интерпретации и выборочного использования прошлого по своему усмотрению»78. Следует вспомнить, что
заимствование как художественный метод убранства интерьера применяется с самых давних времен79. История искусства располагает огромным
количеством подобных примеров. Все искусство античности в целом не
случайно назвали «классикой» – «образцом» для многих художественных
эпох, стилей, направлений. В основе искусства историзма особенно ярко
различимы и ориентация на воссоздание художественных форм, и прием
цитирования памятников прошлого. Для метода «умного выбора» характерно стремление к точности воспроизведения прототипа с использованием архитектурных обмеров и научных археологических изысканий. И в
искусстве XX века по мнению «отца-основателя» американского модернизма Ф.-Л. Райта заимствование и цитирование неотвратимо: «мы все…
являемся, благодаря полученному нами образованию, эклектиками, и
этот впитанный нами эклектизм стал нашим подходом к жизни. Поэтому
подражание, в целом и в деталях, неизбежно»80.
Известно, что «творческая лаборатория» искусства конца XX – начала
XXI веков – эпохи постмодернизма – обширна и многоаспектна. К ее методам причисляют: «прерывистость, фрагментарность и коллаж неродственных элементов, мозаику новой информационной реальности, поток созна76
Цит. по: Там же. С. 6.
Палласмаа Ю. Границы архитектуры – к архитектуре тишины // Вопр. искусствознания. 1993. № 1. С. 101–102.
78
Дмитриева Н. А. Художественные традиции в раннем творчестве Пикассо // Западное искусство ХХ в. М.: Наука, 1991. С. 3–21.
79
Так, композиция знаменитой мозаики «Битва при Иссе Александра Македонского с Дарием» (II–I вв. до н. э.), которая покрывала пол таблинума в Доме
Фавна в Помпеях, восходит к греческому живописному произведению конца IV в.
до н. э. См.: Мак-Коркодейл Ч. Убранство жилого интерьера от античности до
наших дней / пер. с англ. Е. А. Кантор. М.: Искусство, 1990. С. 18. Образцом для
многофигурной композиции росписи Виллы мистерий в Помпеях (сер. I в. до
н. э.), украшающей стены одной из комнат, служила греческая композиция (мистерии в честь Диониса и Ариадны), которую художник, повторяя в помпеянском
доме, несколько видоизменил в соответствии с размерами зала. См.: Щедрина Г.
К. Изобразительное искусство и архитектура античного мира // Античная художественная культура: учеб. пособие / под ред. Г. К. Щедриной. СПб.: Науч. центр
проблем диалога, 1993. С. 230.
80
Райт Ф.-Л. Будущее архитектуры / пер с англ. и прим. А. Ф. Гольдштейна;
под ред. А. И. Гегелло. М.: Стройиздат, 1960. С. 197.
77
72
ния…»81, «продуцирование игровых ситуаций-метафор, где вариабельность осколков-заимствований подчинена определенным правилам игры и
где возможны ошибки, выступающие, однако, необходимым элементом
игровой ситуации»82… Эта «фрагментарность, прерывистость, вариабельность осколков-заимствований в игровой ситуации» и видится выражением
феномена «цитатного мышления» современных художников. То есть такого мышления, при котором цитаты знаменитых памятников прошлого при
условии узнаваемости художественного произведения-прототипа становятся средством создания новых оригинальных произведений.
Рассматривая публикации о жилом интерьере последнего десятилетия, можно выделить особенно любимые нашими современниками художественные предпочтения в качестве цитируемых образцов. Так, назовем
несколько квартир в Москве, в основе художественного решения которых – культура Древнего Египта. В одной из них (арх. Валерий Магидов,
дизайнер Эля Глянцева, 2001 г.) – дворец фараонов. Все современное
оборудование квартиры замаскировано. Настенные рельефы с иероглифами, воспроизводящие прототипы из сокровищницы Тутанхамона, настенные росписи с панорамой Нила – все это дело рук мастеров, которые
тщательно изучили наследие древней цивилизации. Каждый из предметов обстановки также создавался как часть уникальной коллекции.
«В пространстве, о котором идет речь, категория времени трансформируется в нечто неуловимое. И сквозь это нечто – обе реальности, и нынешняя, и та, которой около трех тысяч лет – свободно перетекают и взаимодействуют друг с другом…»83.
В другой московской квартире (арх. Анатолий Голев, Вера Горлицына, 2003 г.)84 интерьер представляет череду цитат из разных исторических
эпох. В спальне и холле стены украшают росписи и рельефы с поярусными изображениями, характерными для древнеегипетского канона. В кабинете и гостиной – ориентация на европейское Средневековье: потолок
с деревянными балками, дубовая дверь ручной работы с кованой фурнитурой, отделка стен искусственным камнем, имитирующим кладку,
штандарты на окнах вместо портьер.
Третья квартира расположена в новом т. н. «стеклянном» доме в центре Москвы (арх. Екатерина Королева, Наурис Бриедис, 2004 г.)85. Здесь
81
Палласмаа Ю. Границы архитектуры – к архитектуре тишины // Вопросы
искусствознания. М.: Галарт,1993. № 1. С. 100–101.
82
Горбунова Т. В. Изобразительное искусство в истории культуры. СПб.:
Лениздат, 1997. С. 174.
83
Исмиева В. Сны о Египте // SALON – Частный интерьер России. 2001. № 5
(50). С. 86–97.
84
Игры со временем // Лучшие интерьеры. 2003. № 21, окт. С. 32–41.
85
За гранью стеклянного куба // Лучшие интерьеры. 2005. № 34, февр. С. 95–99.
73
современный, отвечающий критериям функциональности дизайн довольно механистически дополнен декоративными настенными вставками с
изображениями древнеегипетских пирамид и рельефов.
Три приведенных примера – три различных способа цитирования.
В первом случае – попытка уподобить пространство древнеегипетскому
дворцовому интерьеру с использованием копийных работ. Во втором –
перечисление цитат как демонстрация осведомленности или исторических пристрастий. В третьем случае – напоминание о древности для контрастного противопоставления ультрасовременной архитектуре.
Одним из интересных аспектов в искусстве постмодернизма, имеющих отношение к проблеме «цитатного мышления», представляется
трактовка времени. Прошлое, настоящее, будущее – все совмещается,
меняется местами. «После времен» все, что было «до» и что будет «после» начинает существовать в одном временном пространстве. Это проявляется в абсолютной свободе «персонажей» от исторических связей, в
произвольном использовании известных и узнаваемых тем и мотивов.
Такой метод позволяет прочувствовать собственную причастность к
прошлому или будущему, а, следовательно, более острее ощутить значимость собственного настоящего. Можно предположить, что подобное
ощущение «всевременности» и рождает феномен «цитатного мышления»
в художественной практике, именно в этом ощущении кроется популярность приема «цитирования» в искусстве современного интерьера.
Другая «популярная» с точки зрения поиска прототипов эпоха – бессмертная классика. Сегодня обращение к Античности и классицизму в
городах постсоветского пространства, а особенно в Москве и Петербурге,
выглядит не ново, даже «дежурно». Возможно, это связано с тем, что
восприятие классических форм подготовлено «прививками» русским
классицизмом и ампиром XVIII – XIX веков, неоклассикой и «сталинским ампиром» ХХ столетия. Так, желание приобщиться к классическим
формам демонстрирует интерьер квартиры в Москве (арх. Жанна Кочурова, Дмитрий Быков, при участии Елены Кларк, 2001 г.)86. Строгая симметрия композиции интерьера подчеркнута колоннадой дорического ордера, которая проходит через всю гостиную. Круглая скульптура, украшающая пространство – копии с античных слепков из Музея изобразительных искусств, живописные полотна – копии картин мастеров XIX
века. Даже массивная «ампирная» мебель специально «состарена», чтобы
не вырываться из образа. Своеобразная игра в «классику» подсказала
архитекторам московского дома архитектурное решение и образ интерьера (арх. Дмитрий Величкин, Николай Голованов, Вячеслав Виноградов,
86
Исмиева В. Вкус подлинности: преемственность классич. традиции //
SALON – Частный интерьер России. 2001, № 6 (51). С. 80–87.
74
2001 г.)87. Сдвоенные колонны, фланкирующие вход в вестибюль, поддерживают кессонированную арку на высоком антаблементе – так заявлена классическая тема в этом пространстве. Она получает свое развитие
в гостиной, где на высоком подиуме торжествует четырехколонный мраморный портик – своеобразная монументальная кулиса, разделяющая
пространство комнаты на зоны. Этот композиционный центр квартиры
архитекторы шутя назвали «Храмом Ники Аптерос».
Похожее «погружение» в классицизм, отвечающее на современные
требования функциональности и удобства жилой среды, легло в основу
организации пространства многих петербургских квартир. Среди них
квартира коллекционера, знатока и ценителя петербургской старины (дизайнер Светлана Осипова, художники Елена Рипак, Петр Мамбет,
2001 г.)88. Обстановка и убранство парадной половины отвечают строгим
принципам ампира. Большая часть мебели выполнена современными
итальянскими мастерами, но специально состарена. Новая лепнина потолка в гостиной и столовой точно повторяет традиционные формы.
Оконные проемы украшены ламбрекенами. Светильники и бра выполнены современными стеклодувами, но их изгибы навеяны классическими
формами. Подлинные антикварные предметы «работают» на привычных,
специально для них предназначенных местах, наполняя современное
пространство духом прошедших столетий.
Квартиры в Вильнюсе (арх. Ирма Шалнене, Сигитас Жукас, 2003 г.)89
и во Львове (арх. Владимир Пухняк, 2005 г.)90, оформленные с явно выраженным стилистическим предпочтением классики, объединяет еще и
то, что они расположены в доходных домах, построенных во времена
царской России. В первом случае – это современная интерпретация классицизма, осуществляющая связь с прошлым этого дома. Здесь стены
«окантованы» рельефными карнизами, мебель плавных очертаний с золочеными бронзовыми накладками, выполненная в классическом стиле,
чопорно расставлена по своим местам согласно регламенту ампира. А во
втором случае – это реставрация с элементами реконструкции. В квартире со времен постройки дома (1910–1912 гг.) сохранилось много подлинных предметов обстановки и убранства: стекла в раздвижных двустворчатых дверях, изразцовые печи, лепнина на потолках, паркет в парадных
комнатах, латунная сантехника и др. «Музеефицированную» квартиру
дополнили современные и антикварные предметы эпохи неоклассицизма.
87
Вавилина Н. Чистое небо Эллады // SALON – Частный интерьер России.
2001. № 4 (49). С. 95–99.
88
Воронина О. Тоска по неоклассике: Бронзовый век «русского ампира» //
SALON – Частный интерьер России. 2001. № 3 (48). С. 66–79.
89
Эклектика для жизни // Лучшие интерьеры. 2004. № 256, февр. С. 67–78.
90
Сквозь время // Лучшие интерьеры. 2005. №41, окт. С. 162–167.
75
Посредством таких приемов время превращается в весьма пластичную
категорию, что позволяет ощутить совсем иной жизненный ритм, почувствовать дух давно ушедшего времени. «Как и предшествовавший век двадцатый завершился в тревожном ощущении непредставимости будущего,
отсутствия надежных перспектив, что порождает ностальгию по прошлому. Сохраняются тем самым и предпосылки новых возвратов к ретроспективности»,91 – так объясняет А. В. Иконников характерное для современного искусства обращение к художественным традициям прошлого.
Следует заметить, что у проектировщиков и художников нет единых
правил и выработанных методик обращения к различным художественным эпохам. Они вольны в выборе прототипа, количества и даже качества цитируемых образцов. Они вольны также сопоставлять в одном пространстве различные исторические эпохи. Так, современное толкование
модерна позволило органично соединить его с иными стилями и направлениями при оформлении квартиры в Риге (дизайнер Ирина Ванглер,
2004 г.)92. Привезенные в новую квартиру несколько любимых предметов
мебели в стиле модерн, изготовленные на заказ, послужили отправной
точкой этой темы в интерьере. Камин и лестница были изготовлены тоже
в стиле модерн. Использованы характерные для модерна цвета (сиреневый, зеленый, желтый) и настенные росписи с изображениями цветов
(ирисы и другие флореальные мотивы). Кухня в стиле хай-тек стилистически контрастна, но благодаря цветовой гамме (бледно-сиреневый и
серый цвет металла) вписалась в общую композицию квартиры.
Функциональный минимализм, характерный для культуры модернизма, может свободно дополняться сегодня самыми разными стилистическими или историческими акцентами, но особенно характерно сочетание с различными проявлениями культуры Востока. Например, художественная концепция организации пространства в одной из московских
квартир (арх. Ольга Федорова, Светлана Гулина, 2005 г.) обнаруживает
связь с японскими мотивами93. В просторной гостиной – главном помещении квартиры отсутствуют двери; функциональное зонирование обеспечивает и связь помещений, и их дифференциацию (посредством барной
стойки, ширм, разноуровневого освещения). Выбор отделочных материалов определен темой: натуральное дерево, плитка из черного сланца,
мрамор, бамбуковые и текстильные обои. Светлые стены контрастируют
с темным деревом, графика линий подчинена каркасной системе традиционного японского жилища.
91
Иконников А. В. Архитектура ХХ в.: утопии и реальность. М.: ПрогрессТрадиция, 2001. Т. 1. С. 18.
92
Вариация на тему модерна // Лучшие интерьеры. 2005. № 36, апр. С. 60–67.
93
Уют по-японски // Лучшие интерьеры. 2005. №37, май. С. 76–80.
76
Интерес к восточной культуре демонстрирует и квартира в НьюЙорке (арх. Энрико Бонетти, Доминик Козерски, 2007 г.)94 – пентхаус с
открытой планировкой с единственной изолированной комнатой – спальней хозяйки. Часть пространства выделена под буддийский центр для
медитаций, здесь – статуэтка Будды. Вместо мебели по всему периметру
квартиры проходит подиум из травертина; в столовой он служит сиденьем, в спальне – низкой полкой, а выходя на террасу, – становится мощением. Редкие предметы мебели выполнены из массива тика, его специально нагревали и старили.
В оформлении одной из петербургских квартир тоже заметно влечение
к Востоку (дизайнер Светлана Андреева, 2004 г.)95, которое соединяется со
спокойной «современной классикой». В «восточных» комнатах минимум
мебели, даже кровать спрятана за зеркальными фасадами шкафа, вместо
дивана – циновки с декоративными подушками, а на окнах вместо привычных для европейца занавесок – японские раздвижные панели.
Итак, на основе исследования публикаций в изданиях, посвященных
жилым интерьерам начала XXI века, можно сделать вывод о том, что искусство проектирования интерьера продолжает развивать сегодня идеи
конца XX столетия. Прием цитирования знаменитых памятников прошлого с условием узнаваемости художественного прототипа легко допускает использование форм разнообразных исторических и художественных эпох в рамках одного проекта и в равных условиях сосуществования. «Цитатное мышление» нашего современника – архитектора, художника, дизайнера – определяет умение метко цитировать прошлое,
зачастую вырывая «мысль» из контекста, и оперировать образамицитатами как символами в новой предложенной игровой ситуации.
Е. М. Коляда
Университетские сады в европейской культуре:
история и перспективы развития
Европейское садово-парковое искусство имеет широкую типологию.
История формирования и развития некоторых парковых типов уходит
своими корнями вглубь тысячелетий. К таким садам и паркам относятся
университетские, возникновение которых являет собой целую страницу в
94
Талбот А. Полный дзен // Самые красивые дома мира. 2008. №3, март.
С. 190–197.
95
Морар А. Три желания // Жилая среда. 2004. №9 (13), ноябрь. С. 36–42.
77