Кучинская М.Е. Основные тенденции трансформации НАТО на
advertisement
ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 98 УДК 327.51 ББК 66.4(4/8) Кучинская Марина Евгеньевна*, старший научный сотрудник отдела оборонной политики РИСИ. Основные тенденции трансформации НАТО на современном этапе (политические аспекты) В годы "холодной войны" Североатлантический альянс был статичным оборонительным союзом, выполнявшим приоритетную задачу силового сдерживания СССР. Пытаясь соответствовать происходящим в мире изменениям, с начала 90-х гг. прошлого века он начал процесс собственного реформирования, направленный на преодоление "кризиса идентичности". Точкой отсчёта современного этапа реформы НАТО следует считать Пражский саммит, состоявшийся в ноябре 2002 г., на котором был инициирован целый комплекс мер по адаптации альянса к современным условиям с учётом пересмотра приоритетных угроз безопасности после террористических актов в США 11 сентября 2001 г. (терроризм, распространение ОМУ, средств его доставки и пр.). Встреча глав государств и правительств стран – членов альянса в Риге в ноябре 2006 г. положила начало реализации "стратегии трёх саммитов", в рамках которой рассматривались конкретные проблемы трансформации. Эти вопросы обсуждались также на очередной встрече на высшем уровне в Бухаресте в апреле 2008 г. и на саммите по случаю 60-летия Североатлантического союза, прошедшем 3–4 апреля 2009 г. сразу в двух городах по разным берегам Рейна – в Страсбурге (Франция) и Келе (Германия). Последняя встреча стран-членов на высшем уровне в Лиссабоне 19–20 ноября 2010 г., на которой была принята новая Стратегическая концепция НАТО (НСК-2010)1, логически завершает определённый этап реформы этой организации. Главной целью трансформации альянса в новых условиях стало превращение его из института коллективной обороны (при сохранении данной функции как основной) в многопрофильную организацию, способную решать широкий спектр проблем международной безопасности. * kuchinskaya@riss.ru. 1 Active Engagement, Modern Defence. Strategic Concept for the Defence and Security of the Members of the North Atlantic Treaty Organization (Adopted by Heads of State and Government at the NATO Summit in Lisbon 19–20 November 2010) / NATO Public Diplomacy Division // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. 36 p. URL: http://www.nato.int/ebookshop/stratcon/strategic_concept_en.pdf. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 99 За прошедший период члены альянса достигли консенсуса в вопросе о подходе к реформе (от коллективной обороны к коллективной безопасности). Вместе с тем в процессе формулирования основных военнополитических задач, стоящих сегодня перед НАТО, из-за различий в понимании новой роли Союза как глобального игрока, функциональных и географических пределов его компетенции, а также будущего предназначения наращиваемого военного потенциала, между странами-членами возникли существенные противоречия по вопросам определения специфических целей трансформации. Как отмечал в 2008 г. незадолго до саммита в Бухаресте германский журнал "Шпигель", существуют совершенно разные представления о том, кто, кого, против кого и какими способами должен защищать. Сегодня альянс стал могущественнее в военном отношении, но политически слабее, чем когда-либо ранее. По мнению издания, вместо разговоров о расширении ему необходимы концепция, оправдывающая его существование, и стратегическое ви�дение, вокруг которого могут объединиться все страны-члены. Собственно, начиная с 2007 г. ключевым направлением натовской реформы стало принятие новой Стратегической концепции. Однако в процессе подготовки этого документа обнаружились трудности концептуального характера, связанные с попытками совместить блоковый характер этой организации с её новой ролью института коллективной (для его членов) безопасности, которую НАТО должна обрести в результате реформы. Общая характеристика новой Стратегической концепции НАТО Комплексный анализ новой Стратегической концепции НАТО позволяет выявить основные тенденции трансформации альянса на современном этапе и определить перспективы его дальнейшего развития. Этот лаконичный по форме и содержанию натовский документ в корне отличается от двух последних, опубликованных в 1991 и 1999 гг., в которых нашло отражение стратегическое и всестороннее ви�дение не только фундаментальных приоритетных задач Союза в области безопасности, но и способов их решения. В НСК-2010 директивные указания высшего уровня относительно используемых альянсом политических и военных средств представлены лишь в самом общем виде. Что же касается конкретных путей и методов решения стоящих перед Организацией задач, то они будут прорабатываться в рабочем порядке и утверждаться на министерских встречах НАТО (т.е. в документах закрытого характера). Некоторое представление о перспективах развития военно-политического потенциала Североатлантического союза применительно к новым угрозам и вызовам даёт заключительная Декларация Лиссабонского 100 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 саммита2. В ней также отражены те аспекты трансформационной повестки дня, которые в Стратегической концепции 2010 г. затронуты лишь частично или полностью отсутствуют (в частности, проблема организационно-управленческой реформы альянса). Представление новой Стратегической концепции НАТО в формате лаконичной "декларации о намерениях" в значительной степени объясняется существенными противоречиями между странами-членами в понимании путей реформирования Организации. В процессе подготовки этого документа обозначились по крайней мере три подхода к данному вопросу, которые и после принятия НСК-2010 сохраняют свою актуальность. 1. Модель "группы глобалистов" (Соединённые Штаты при поддержке Канады, Великобритании, Нидерландов и Дании). По мнению сторонников данной "экспансионистской" модели, вероятность классической агрессии против кого-либо из членов НАТО в "старом" евроатлантическом пространстве практически равна нулю. Поэтому основные усилия должны быть направлены на развитие новых, экспедиционных возможностей альянса при фактическом отказе от зональной ответственности Союза. Акцент делается также на новых глобальных угрозах и превентивном характере их парирования; предлагается агрессивная концепция расширения Организации (исключающая существующие географические ограничения на членство в альянсе) и развития её партнёрских отношений. 2. "Классическая" модель предусматривает более традиционные варианты развития Североатлантического союза прежде всего как института коллективной обороны, действующего преимущественно в евроатлантической зоне, а также осторожный подход к расширению НАТО (вплоть до отказа от дальнейшей расширенческой политики) и развитию партнёрских программ. Основной тезис, который отстаивают сторонники данной концепции, сводится к тому, что в настоящее время для стран – членов альянса нет конвенциональных и нетрадиционных угроз, масштабы которых требуют существенного наращивания оперативного коллективного потенциала. Больше всего эти государства заинтересованы в том, чтобы после принятия новой Стратегической концепции осуществление политики альянса стало как можно менее затратным, учитывая мировой финансовый кризис. "Классическую" модель поддерживают Греция, Италия, Португалия. В определённой степени такой подход разделяют Франция и Бельгия. Особое место в рамках этой группы занимает Германия, позиция которой в отношении будущего НАТО в некоторых аспектах приближается к американскому подходу, в частности в вопросе о необходимости наращивания экспедиционного потенциала. 3. Модель "активного сдерживания и обороны" в восточной части потенциального Европейского театра военных действий (т.е. вблизи российской границы), которую в ходе обсуждения НСК-2010 предложила так называемая "Коалиция в поддержку 5-й статьи". В этой модели на первый план выдвигаются совместные оборонные обязательства, 2 Lisbon Summit Declaration. Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Lisbon // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. 2010. 20 November. URL: http://www.nato.int/cps/en/ natolive/official_texts_68828.htm. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 101 зафиксированные в ст. 5 Вашингтонского договора, направленные на отражение традиционной военной угрозы, якобы исходящей от России. Сторонники этой концепции не исключают возникновения локальных региональных конфликтов в евроатлантической зоне, в которые могут быть вовлечены РФ и некоторые страны – члены НАТО. В контексте нетрадиционных угроз особое значение придаётся роли Североатлантического союза в противодействии кибертерроризму и обеспечении безопасности мировой энергетической инфраструктуры. Эту модель по-прежнему отстаивают страны ЦВЕ (прежде всего Польша), государства Балтии, Норвегия и Исландия3. Различия в подходах к реформированию Североатлантического союза стали основной причиной отсрочки работы по подготовке новой Стратегической концепции, хотя вначале планировалось подписать этот документ на юбилейных торжествах по случаю 60-летия Организации, т.е. в апреле 2009 г.4 НСК-2010 появилась в принципиально новых условиях, когда мир начал движение в сторону многополярности (что отражено, в частности, в последней Стратегии национальной безопасности США), в связи с чем альянс вынужден искать своё место в меняющейся архитектуре международных отношений. Косвенной реакцией НАТО на главную тенденцию современного мирового развития является новая концепция партнёрской политики альянса. Учитывая процессы формирования нескольких мировых центров силы, в Стратегической концепции 2010 г. НАТО более осторожно определяет международно-правовые параметры реализации своих военнополитических установок. В отличие от аналогичного документа 1999 г., в котором НАТО наделялась исключительными правами контроля в области безопасности на европейском континенте или в отдельных его регионах, в новой редакции Стратегической концепции страны-члены заявляют о готовности действовать в соответствии с нормами международного права, делегируя основную ответственность за поддержание международного мира и безопасности Совету Безопасности ООН (однако признание его абсолютного права на решения о применении военной силы в документе отсутствует). В целом в НСК-2010 содержится гораздо меньше ссылок на Евроатлантический регион (хотя альянс сохраняет эту региональную принадлежность), а отсутствие географических ограничений на деятельность Организации свидетельствует о том, что понятие "зональной ответственности" НАТО становится достоянием прошлого. При этом альянс остаётся 3 Belkin P., Ek C., Mages L., Mix D. E. NATO’s 60th Anniversary Summit : CRS Report for Congress / Paul Belkin, Carl Ek, Lisa Mages, Derek E. Mix. // Congressional Research Service : website. 2009. April 14. URL: http://www.fas.org/ sgp/crs/row/R40454.pdf; Volker K. A New Transatlantic Compact : Issuebrief / Kurt Volker ; U.S. Atlantic Council, Strategic Advisors Group // U.S. Atlantic Council : website. 2009. December. 4 p. URL: http://www.acus.org/files/publication_pdfs/65/ TransatlanticCompact-SAGIssueBrief.pdf. 4 Ringsmose J., Rynning S. Come Home, NATO? The Atlantic Alliance’s New Strategic Concept : DIIS Report 2009:04 / Ed. by Jens Ringsmose, Sten Rynning // Danish Institute for International Studies : website. 2009. URL: http://www.diis.dk/graphics/ Publications/Reports2009/DIIS_report_200904_RingmoseRynning_NATO_web.pdf. 102 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 региональной организацией, обладающей ресурсами для "глобального военно-политического проецирования". По образному определению представителя США в Североатлантическом союзе И. Даалдера, "НАТО – не глобальный альянс; но это глобальная движущая сила"5. Такая новая активная роль отражена в самом заглавии НСК-2010 – Active Engagement, Modern Defence ("Активная вовлечённость, современная оборона"). В соответствии с данным подходом НАТО должна превратиться в универсальную, многофункциональную организацию, обладающую широким военным, политическим, экономическим, дипломатическим и пропагандистским инструментарием и нацеленную на формирование благоприятной (для западного сообщества) международной среды безопасности. В связи с существенным расширением функций НАТО можно говорить о попытках осуществить новую, "политическую легитимизацию" глобальной компетенции альянса, которая до сих пор понималась достаточно узко (Организация заявляла о себе как о ведущей силе в поддержании "мировой стабильности" и наращивала свои возможности по силовому урегулированию кризисов). Сейчас Североатлантический союз пытаются представить как главного проводника политических интересов Запада, что является принципиально новой тенденцией в его реформировании. Перечень фундаментальных политических и военно-стратегических задач НАТО в НСК-2010 хотя и адаптирован к современной ситуации, но в значительной степени повторяет аналогичные положения предыдущего документа. В свете "основополагающего и неизменного назначения НАТО, состоящего в том, чтобы гарантировать свободу и безопасность всех её членов как политическими, так и военными средствами", фундаментальными задачами альянса признаны следующие: – служить одним из важнейших источников стабильности в непредсказуемом мире; – осуществлять сдерживание и обеспечивать оборону от любой угрозы агрессии, а также от новых вызовов в сфере безопасности там, где они угрожают основам безопасности отдельных стран-членов и Североатлантического союза в целом; – способствовать эффективному предотвращению конфликтов и активно участвовать в кризисном регулировании; – активно работать в целях укрепления международной безопасности посредством партнёрств с другими странами и международными организациями; – служить важнейшим трансатлантическим форумом для проведения консультаций по проблемам безопасности. В отличие от НСК-1999, в которой среди ключевых задач Североатлантического союза в качестве абсолютного приоритета называлась лишь коллективная оборона, а кризисному регулированию и обеспечению "безопасности на основе сотрудничества" отводилась роль второго плана, в НСК-2010 все они уравнены и только в совокупности являются "составными частями гарантий безопасности для его членов". 5 Иво Даалдер: мы запускаем версию НАТО 3.0 // Newsland : информ. портал. 2010. 1 ноября. URL: http://www.newsland.ru/news/detail/id/580051/cat/94/. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 103 Такой подход, а также увязывание данных задач6 с новыми приоритетными угрозами в сфере безопасности являются главной инновацией этого документа. Ключевые задачи Североатлантического союза на современном этапе в свете НСК-2010 Концепция "сдерживания и обороны" в контексте новых угроз безопасности (политические аспекты) Новизна Стратегической концепции альянса, принятой в 2010 г., в значительной степени связана с переоценкой основных угроз безопасности. Так же, как и в предыдущем документе, угроза крупномасштабного нападения на одного из членов НАТО в обозримом будущем считается маловероятной. "Тем не менее угрозу нападения с применением обычных вооружённых сил нельзя игнорировать. Многие регионы и страны мира являются свидетелями наращивания значительного современного военного потенциала, последствия чего для международной стабильности и безопасности Евроатлантического региона трудно предвидеть. Сюда относится распространение межконтинентальных баллистических ракет, которое представляет реальную и растущую угрозу для Евроатлантики". В качестве одной из приоритетных новых трансграничных угроз в НСК-2010 названы распространение ядерного оружия и других видов ОМУ, а также средств их доставки. Далее по списку следует терроризм, который квалифицируется как прямая угроза безопасности членов НАТО, международной стабильности и экономическому благосостоянию в широком плане. Прямую угрозу безопасности альянса представляют также нестабильность и конфликты "за пределами границ НАТО", поскольку они способствуют "росту экстремизма, терроризма и транснациональной противозаконной деятельности, например торговли оружием, наркотиками и людьми". Следующими по приоритетности угрозами названы кибертерроризм и растущая зависимость от "жизненно важных коммуникаций, транспортных и транзитных путей, необходимых для международной торговли, энергетической безопасности и экономического благополучия". На военное планирование и операции НАТО может оказать влияние и "ряд важных направлений технического развития, включая разработку лазерного оружия, методов радиоэлектронной борьбы и технологий, препятствующих свободному освоению космоса". Наконец, на среду безопасности в географических зонах интереса Североатлантического союза существенное влияние в будущем будут оказывать экологические проблемы и ограниченность ресурсов (в том числе и их воздействие на здоровье людей), глобальное изменение климата, дефицит пресной воды и растущие энергетические потребности. 6 В том числе и принципа коллективной обороны, который ранее был ограничен совместными оборонными обязательствами в рамках ст. 5 Вашингтонского договора для отражения военной агрессии. 104 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 В целом раздел НСК-2010 под названием "Условия безопасности" систематизирует и несколько дополняет определение основных угроз, которое можно найти во "Всестороннем политическом руководстве" (принятом на саммите альянса в Риге в ноябре 2006 г.)7 и в итоговых декларациях юбилейной встречи стран – членов НАТО на высшем уровне в Страсбурге/Келе8. Данный перечень существенно расширяет рамки современной трансформационной повестки дня НАТО, инициированной на Пражском саммите (2002 г.), начиная с которого под давлением Соединённых Штатов весь процесс реформирования альянса пошёл по пути адаптации к таким глобальным вызовам, как международный терроризм и распространение ОМУ. Следует отметить, что в настоящее время США стремятся поднять до уровня приоритетности двух названных угроз и проблему энергозависимости. Кроме того, текст НСК-2010 отражает современные тенденции мирового развития, в соответствии с которыми разногласия между ведущими государствами всё больше перемещаются в область экономического и технологического соперничества, обострения конкурентной борьбы за доступ к сырьевым, энергетическим, научно-технологическим, людским и территориальным ресурсам. В рамках дискуссии о новой Стратегической концепции особое место занял вопрос о ст. 5 Вашингтонского договора НАТО, т.е. о базовом принципе Организации – обеспечении "коллективной обороны", согласно которому агрессия по отношению к одному члену блока приравнивается к нападению на весь блок. Как показала практика, в современных условиях в ответ на новые угрозы НАТО далеко не всегда может действовать в рамках классических оборонных обязательств, например в случаях, когда тот или иной член Организации подвергается "хакерским атакам, энергетическому шантажу или имеет дело с ядерной угрозой"9. Таким образом, проблема состоит в том, что ст. 5 гарантирует оборону (defence) стран-членов от военной агрессии, но не обеспечивает им безопасности (security) как таковой в широком смысле этого слова. Для разрешения данного противоречия были предложены два основных подхода. В соответствии с первым предполагалось сформулировать новое определение акта агрессии против члена альянса, а также 7 Comprehensive Political Guidance. Endorsed by NATO Heads of State and Government on 29 November 2006 // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. URL: http://www.nato.int/docu/basictxt/b061129e.htm. 8 NATO’s Strasbourg/Kehl Summit Declaration. Adopts Declaration on Alliance Security; will develop new strategic concept // America.gov : archive website. 2009. April 6. URL: http://www.america.gov/st/texttrans-english/2009/April/20090406105350ptel livremos0.1462017.html; Declaration on Alliance Security. Issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in Strasbourg/ Kehl on 4 April 2009 : Press Release: (2009) 043 // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. 2009. April 4. URL: http://www.nato.int/cps/en/natolive/news_52838. htm?mode=pressrelease. 9 Beyond the Bucharest Summit : Speech by NATO Secretary General, Jaap de Hoop Scheffer, at the Brussels Forum // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. URL: http://www.nato.int/docu/speech/2008/s080315a.html. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 105 выработать комплекс мер по экономической, политической и – самое главное – военной поддержке блоком тех его членов, чьи интересы ущемляются (в контексте признанных сегодня приоритетными угроз безопасности). Согласно второму подходу парирование нетрадиционных угроз безопасности не должно подпадать под действие ст. 5 Вашингтонского договора, при этом она должна остаться без изменений, исходя из того, что применяться на практике будет лишь в исключительных случаях. Для борьбы с нетрадиционными вызовами было предложено разработать механизмы вне рамок ст. 5, используя для этого имеющиеся институциональные возможности. Так, по мнению посла Германии в РФ Х. Е. Ульриха Бранденбургера (ранее он был постоянным представителем ФРГ при НАТО), проблема кибертерроризма должна решаться в рамках консультаций между союзниками, предусмотренных ст. 4 Вашингтонского договора10. Аналогичный подход отражён и в докладе группы под руководством М. Олбрайт, содержавшем рекомендации по новой Стратегической концепции, которые были представлены генсеку НАТО 17 мая 2010 г.11 и в некоторой степени учтены при подготовке текста НСК-2010. Были предложены и компромиссные формулировки, в соответствии с которыми противодействие, например, кибертерроризму или энергетическому шантажу должно обеспечиваться в рамках ст. 4, однако в тех случаях, когда для этого требуется решение Североатлантического Совета, "оборонный потенциал блока, поддерживаемый для обеспечения коллективной обороны стран-членов, может быть направлен на отражение названных угроз"12. Другой аспект проблемы совместных оборонных обязательств был связан с необходимостью учитывать и снимать озабоченности стран, входящих в упоминавшуюся выше "Коалицию в поддержку 5-й статьи". Компромиссные формулировки доклада "группы мудрецов", предложивших укрепить оборонный механизм Североатлантического союза (за счёт развития натовской инфраструктуры на территории стран ЦВЕ, усиления защиты их воздушного пространства, наращивания военных учений альянса), но не нацеливать его напрямую против России, вызвали критику некоторых центральноевропейских государств, которые сочли перечисленные в докладе меры недостаточными. В тексте новой Стратегической концепции подтверждается незыблемость совместных оборонных обязательств в рамках ст. 5 Вашингтонского договора. Вместе с тем в связи с изменением и существенным расширением 10 Выступление на международной конференции: NATO New Strategic Concept and Future of NATO-Russia Relationship. May 26, 2010. Venue: The Embassy of the Republic of Poland in RF. 11 NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement. Analysis and Recommendations of the Group of Experts on a New Strategic Concept for NATO // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. 2010. May 17. URL: http://www.nato.int/cps/en/natolive/official_texts_63654.htm. 12 Buckley E., Pascu I. M. Article 5 and Strategic Reassurance : Issuebrief / U.S. Atlantic Council, Strategic Advisors Group. 2010. February / Edgar Buckley, Ioan Mircea Pascu // U.S. Atlantic Council : website. URL: http://www.acus.org/files/publication_pdfs/403/Article5_SAGIssueBrief.pdf. 106 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 списка приоритетных угроз безопасности НСК-2010 отходит от классических определений (в частности, термина "территориальная оборона") и предлагает принципиально иную концепцию, объединяющую задачи коллективной обороны и кризисного регулирования. В ней появляется новое понятие – "современная оборона", которая сможет обеспечить и отражение традиционной военной угрозы, и защиту от новых глобальных вызовов в сфере безопасности. В соответствии с положениями НСК-2010 целью строительства объединённых вооружённых сил альянса будет создание высокоэффективных мобильных сил, способных выполнять широкий круг задач как в рамках ст. 5, так и по урегулированию кризисов во всём мире. При этом, как отмечается, Североатлантический союз должен сохранить способность одновременно вести крупные межвидовые операции оперативного уровня и несколько меньшие по масштабу операции для обеспечения коллективной обороны и урегулирования кризисов, в том числе на удалённых театрах военных действий13. С точки зрения оборонного планирования альянса обе эти задачи абсолютно равноценны14. Для противодействия новым угрозам безопасности Североатлантический союз намерен использовать широкий набор военных, политических и даже экономических инструментов. Вопрос заключается в том, какая роль в парировании этих угроз будет отводиться именно военному компоненту и как это отразится на процессе оборонного планирования и военного строительства альянса. По мнению некоторых натовских экспертов, "оборонные функции" альянса направлены на отражение возможной военной агрессии или же таких угроз, как международный терроризм. Что же касается кибертерроризма и потенциальных кризисов энергоснабжения, то они "едва ли имеют военное измерение", и активность НАТО в этих случаях будет лишь дополнять усилия других игроков. В связи с этим существенно возрастает роль трансатлантических консультаций в рамках ст. 4 Вашингтонского договора (в том числе с участием стран-партнёров)15. Значение и роль консультационного механизма, предусмотренного данной статьёй, действительно существенно усиливаются в соответствии с НСК-2010. По мнению бригадного генерала Клауса Виттмана, принимавшего непосредственное участие в подготовке текстов Стратегических концепций НАТО в редакциях 1991 и 1999 гг., было бы логично при подготовке НСК-2010 повысить роль консультаций в рамках ст. 4 Вашингтонского договора до уровня четвёртой ключевой задачи НАТО (дополняя имеющуюся "триаду": коллективная оборона, кризисное регулирование и кооперационная безопасность)16. 13 Петров В. Основные итоги Лиссабонского саммита НАТО / В. Петров // Зарубежное военное обозрение. 2011. № 2. С. 5. 14 Keller P. NATO’s Self-Assurance: The New Strategic Concept / Patrick Keller ; Konrad-Adenauer-Stiftung e.V. // Analysen & Argumente. 2010. December. № 86. P 4. URL: http://www.kas.de/wf/doc/kas_21193-544-2-30.pdf?110111171245. 15 Kamp K.-H. NATO’s strategy after the Lisbon summit / Karl-Heinz Kamp ; The Netherlands Atlantic Association // Atlantisch Perspectief. 2010. № 8. Р. 6. 16 Wittman K. An Alliance for the 21st Century? Reviewing NATO’s New Strategic Concept / Klaus Wittman // NATO’s New Strategic Concept: A Comprehensive ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 107 Однако применительно к новым угрозам одного механизма политических консультаций будет явно недостаточно. Причём использование альянсом комплексных мер, в том числе военного характера, возможно и в совершенно неожиданных областях. Примечательно, что как в тексте НСК-2010, так и в п. 42 Лиссабонской декларации прописано буквально следующее: "Ключевые экологические и ресурсные ограничения, включая риски для здоровья людей, изменение климата, ограниченность водных ресурсов и растущие энергетические потребности будут в возрастающей степени формировать будущие условия безопасности в районах, вызывающих озабоченность НАТО, и оказывать потенциально значительное влияние на процесс планирования и операции альянса". Как подчёркивают ведущие западные аналитики, все названные в НСК-2010 трансграничные угрозы безопасности рассматриваются как области для применения "коалиционной солидарности", хотя и не увязываются напрямую с совместными оборонными обязательствами и использованием преимущественно военных мер. Решения относительно действий НАТО будут приниматься в каждом конкретном случае (on case-by-case basis)17. Важно то, что все эти угрозы рассматриваются в рамках коллективной обороны и могут, пусть даже теоретически, подпадать и под действие ст. 5 Вашингтонского договора. По мнению экспертов, при отсутствии в тексте НСК-2010 чётких определений, обтекаемости и неясности формулировок ("гибкий формат") это создаёт благоприятную почву для внутринатовских противоречий18. В Лиссабонской декларации определены конкретные сроки дальнейшей реализации практических мер для защиты стран – членов Североатлантического союза от некоторых новых угроз безопасности, в частности от кибертерроризма и энергетической зависимости. Предварительная концепция информационной защиты (компьютерных систем и сетей стран – членов альянса в целях укрепления безопасности стратегических объектов инфраструктуры) была представлена и утверждена ещё на саммитах в Бухаресте и Страсбурге/Келе (апрель 2009 г.)19. А на саммите в Лиссабоне Постоянному совету НАТО было поручено к июню 2011 г. разработать политику по обеспечению безопасности в информационном пространстве и подготовить план действий по её реализации. На встрече министров обороны стран альянса 11 марта 2011 г. была принята новая концепция кибербезопасности. В ней, в частности, Assessment : DIIS Report 2011:02 / Ed. by Jens Ringsmose, Sten Rynning ; Danish Institute for International Studies. P. 37. URL: http://www.diis.dk/graphics/Publications/ Reports2011/RP2011-02-NATO_web.pdf. 17 Ibid. 18 Bǿrgensen B. K. NATO and International Terrorism: Can NATO Move Beyond Controversy? / Berit Kaja Bǿrgensen // NATO’s New Strategic Concept: A Comprehensive Assessment : DIIS Report 2011:02 / Ed. by Jens Ringsmose, Sten Rynning ; Danish Institute for International Studies. P. 69. URL: http://www.diis.dk/graphics/Publications/ Reports2011/RP2011-02-NATO_web.pdf. 19 Витров В. История создания и основные этапы развития Североатлантического союза / В. Витров // Зарубежное военное обозрение. 2009. № 4. С. 3–15. 108 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 подчёркивается важность сотрудничества с партнёрами и другими международными организациями, а также необходимость включения киберугроз в оборонное планирование НАТО20. В качестве практических шагов предполагается к 2012 г. достичь оперативной готовности системы реагирования альянса на компьютерные инциденты. Брюссель начинает предпринимать всё более активные шаги и по определению роли НАТО в условиях усиления вызовов глобального характера, связанных с нерешёнными проблемами обеспечения энергоресурсами. Обсуждение путей, которые позволили бы альянсу "уменьшить актуальные риски и угрозы энергетической инфраструктуре стран-членов", заняло заметное место на последних саммитах блока (начиная со встречи на высшем уровне в Риге в ноябре 2006 г.). Вопрос о том, какие действия, в том числе военные, мог бы предпринять Североатлантический союз в ответ на прекращение поставок энергоносителей, пока находится в начальной стадии рассмотрения. Причём, по мнению стран-членов, необходимо активно реагировать не только на случаи перебоев в поступлении углеводородов, но и на ситуации, связанные с изменением условий для деятельности иностранных компаний на территории государства – владельца энергоресурсов (например, при изменении налоговой политики и др.). Пока же применяется лишь механизм военного патрулирования транзитных энергоартерий в странах – членах альянса и в государствах – кандидатах на вступление. Так, с 2006 г. американо-британо-турецкий контингент патрулирует трассу нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан. Кроме того, планами Североатлантического союза предусматривается охрана районов строительства газопроводов "Набукко" и "Белый поток". В соответствии с решениями Лиссабонского саммита НАТО и дальше будет развивать свою политику в области энергобезопасности, основываясь на утверждённом в Бухаресте специальном докладе "Роль НАТО в сфере энергетической безопасности", который позволяет выделить пять направлений соответствующей деятельности альянса в будущем: (1) обмен между союзниками информацией и разведданными, объединение информационных ресурсов; (2) "проекция стабильности"; (3) продвижение международной и региональной кооперации; (4) поддержка "ответственного менеджмента" (с точки зрения обеспечения бесперебойных поставок энергоносителей); (5) содействие защите жизненно важных объектов энергетической инфраструктуры21. Североатлантическому совету на уровне постоянных представителей дано поручение подготовить к встрече министров иностранных дел странчленов в декабре 2011 г. "промежуточный" доклад, оценивающий прогресс в развитии политики в области энергобезопасности, а также ещё 20 Министры обороны принимают Концепцию киберзащиты и предпринимают очередной шаг в области военной реформы // Организация Североатлантического договора : офиц. интернет-сайт. 2011. 10 марта. �������������������������������������� URL: http://www.nato.int/cps/ru/natolive/news_71432.htm. 21 NATO’s Role in Energy Security // North Atlantic Treaty Organization : offic. website. URL: http://www.nato.int/cps/en/natolive/topics_49208.htm. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 109 один доклад по этому вопросу для рассмотрения на следующем натовском саммите в 2012 г.22 Новая концепция кризисного регулирования альянса В свете принятой в Лиссабоне новой Стратегической концепции второй ключевой задачей НАТО на современном этапе становится осуществление эффективного кризисного регулирования. Документ закрепляет намерение альянса активно использовать собственные политические и военные инструменты для урегулирования кризисных ситуаций. При этом наряду с задачами постконфликтной стабилизации (которым уделяется повышенное внимание в упоминавшемся "Всестороннем политическом руководстве") особый акцент делается на превентивном кризисном реагировании. К одной из основных инноваций НСК-2010 заместитель помощника генсека НАТО Дж. Шеа относит определение перспектив политики предупреждения конфликтов (наряду с пересмотром приоритетных угроз и вызовов, а также признанием неделимости безопасности, исходя из чего будет выстраиваться новая политика партнёрства НАТО)23. В связи с этим особое значение приобретает успешное применение на практике так называемого "всестороннего подхода" (comprehensive���� ap��� proach) к вопросам безопасности, который с 2006 г. всё чаще упоминается в документах НАТО применительно к проблеме афганского урегулирования. Особенностью данного подхода, предложенного в своё время копенгагенской политологической школой, является отсутствие чётких границ между внутренней и внешней безопасностью государств, а также активная "секьюритизация" социально-экономической (включая и проблематику прав человека), энергетической и экологической сфер. "Всесторонний подход" предполагает развитие горизонтальной кооперации между различными организациями по принципу взаимодополняемости с частичным дублированием функций, что на практике воплощается в укреплении на институциональном уровне партнёрских отношений НАТО с различными международными структурами (причём особое значение придаётся кооперации с ООН, ЕС, ОБСЕ и Африканским союзом). В рамках сотрудничества альянса с отдельными странами реализацией такого подхода, как планируется, будут совместные мероприятия военно-гражданского спектра в операциях по кризисному регулированию. Необходимо отметить, что совсем недавно отсутствие чёткого взаимодействия между многочисленными правительственными, неправительственными, гражданскими и военными участниками операции в Афганистане уже поставило перед НАТО вопрос о том, какие военногражданские или даже чисто гражданские задачи постконфликтного восстановления может в будущем взять на себя альянс в аналогичных ситуациях. Эксперты влиятельного Национального оборонного 22 Lisbon Summit Declaration... Op. cit. Shea J. What does a New Srategic Concept do for NATO? / Jamie Shea // NATO’s New Strategic Concept: A Comprehensive Assessment : DIIS Report 2011:02 / Ed. by Jens Ringsmose, Sten Rynning ; Danish Institute for International Studies. P. 29. URL: http:// www.diis.dk/graphics/Publications/Reports2011/RP2011-02-NATO_web.pdf. 23 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 110 университета при Министерстве обороны США (которых считают идеологическими разработчиками концепции Сил реагирования НАТО) предложили создать ещё один, отдельный натовский контингент для использования на этапе постконфликтной стабилизации и реконструкции. Итоговые документы Рижского саммита альянса (2006 г.) в целом отразили традиционное понимание возможностей натовского потенциала, который, собственно, не рассчитан на проведение гражданских антикризисных мероприятий. В то же время соответствующим рабочим подразделениям НАТО было поручено подготовить к встречам министров иностранных дел (апрель 2007 г.) и обороны (июнь 2007 г.) стран-членов конкретные предложения по совершенствованию взаимодействия с другими международными и неправительственными организациями на этапе планирования и проведения натовских операций, а также по эффективному использованию совокупного антикризисного потенциала самого альянса на разных стадиях конфликта. В документе "Всестороннее политическое руководство" фактически признаётся, что в будущем НАТО должна быть готова использовать свой военно-гражданский инструментарий, особенно в тех случаях, когда это не в состоянии будут сделать другие организации и институты. На Лиссабонском саммите в ходе обсуждения общих проблем деятельности Североатлантического союза в сфере кризисного регулирования отмечалось, что необходимо повысить уровень согласованного использования военных и гражданских инструментов в процессе разрешения конфликтов и последующем восстановлении пострадавших территорий. В соответствии с разработанными для этого политическими указаниями принято решение сформировать в структуре альянса гражданский компонент кризисного регулирования, на который будут возложены организация планирования, проведение и координация невоенной деятельности при решении антикризисных задач24. Этот адекватный (хотя и небольшой) потенциал должен обладать достаточным набором средств для налаживания эффективного взаимодействия "с гражданскими партнёрами на основе опыта операций под руководством НАТО" и "может быть использован для планирования, осуществления и координации мероприятий гражданского спектра до тех пор, пока условия не позволят передать эти функции и задачи другим структурам". Однако перспективы практической реализации данного решения представляются довольно туманными, в том числе исходя из афганского опыта НАТО. Тем не менее, учитывая уроки этого опыта, Североатлантический союз твёрдо намерен "создавать потенциал для обучения и формирования местных сил в кризисных зонах". В целом, анализируя НСК-2010, можно заметить, что концепция кризисного регулирования НАТО стала более "агрессивной". Поскольку в документе отсутствуют перечень конкретных географических зон действия натовского потенциала и какое-либо упоминание о мандате Совета Безопасности ООН на применение военной силы, нетрудно 24 Петров В. Указ. соч. С. 6–7. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 111 предположить, что альянс тем самым оставляет за собой право вмешиваться в любой конфликт в любом регионе мира. Перспективы развития партнёрских и интеграционных программ НАТО На современном этапе в НАТО придают всё большее значение развитию кооперационного компонента своей коалиционной стратегии. Не удивительно, что формирование так называемой "кооперационной безопасности" в НСК-2010 является третьей по счёту ключевой задачей альянса. Центральным элементом политики на этом направлении становится осуществление упоминавшегося выше "всестороннего подхода" к вопросам безопасности. До настоящего времени целью развития партнёрских отношений НАТО было обеспечение ведущей роли альянса в поддержании международной безопасности и увеличение его возможностей по силовому урегулированию кризисов в различных регионах мира. Планомерная интеграция военных структур Североатлантического союза, в ходе которой в "евроатлантический интеграционный процесс" вовлекается всё больше партнёров, должна привести в ближайшем будущем к существенному наращиванию потенциала многонациональных сил, способных действовать под командованием НАТО. Сегодня заметный рост активности по линии партнёрства происходит в рамках общего укрепления политической составляющей реформы блока, которая расширяет его политические функции и направлена на превращение этой организации в многопрофильный инструмент, способный целенаправленно воздействовать на международную среду безопасности. Как подчёркивают некоторые натовские эксперты, если Североатлантический союз "хочет стать узловым центром стратегической безопасности, партнёрство должно означать стратегическое воздействие на неё". Пристальное внимание к политическим вопросам и стремление придать блоку соответствующий имидж становятся очень важными моментами натовской реформы, которые отражены в НСК-201025. В свете этого одним из приоритетов натовской повестки дня в 2011 г. стала модернизация механизмов сотрудничества со странами-партнёрами. И в этом деле альянс избрал предельно ясную цель: получение максимальной "отдачи" от действующих программ сотрудничества и углублённой двусторонней кооперации. Не исключено и формирование новых структурных компонентов отношений НАТО со своими партнёрами. Исходя из решения Североатлантического Совета о создании специального подразделения (комитета), курирующего весь комплекс партнёрских программ, и учитывая назревшую институциональную реформу собственно центрального натовского аппарата, альянс будет продолжать усиливать координацию работы по развитию сотрудничества с отдельными 25 Ringsmose J., Rynning S. Taking Stock of NATO’s New Strategic Concept / Jens Ringsmose, Sten Rynning // NATO’s New Strategic Concept: A Comprehensive Assessment: DIIS Report 2011:02 / Ed. by Jens Ringsmose, Sten Rynning ; Danish Institute for International Studies. P. 7. URL: http://www.diis.dk/graphics/Publications/ Reports2011/RP2011-02-NATO_web.pdf. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 112 странами и организациями. Актуальным вопросом является модернизация действующих партнёрских соглашений или создание новой правовой базы сотрудничества Североатлантического союза на двустороннем и институциональном уровнях. На встрече министров иностранных дел стран – членов НАТО 14–15 апреля 2011 г. были приняты три важных документа, касающихся кооперационных программ альянса: Концепция новой политики партнёрства НАТО "Активное участие в кооперационной безопасности: более эффективная и гибкая политика партнёрства"; Рамочный документ по политическим и военным аспектам политики партнёрства НАТО; Инструменты политики партнёрства НАТО26. Новым моментом в политике партнёрства можно считать стремление гармонизировать и унифицировать её инструменты27. Одновременно Североатлантический союз намерен более дифференцированно оценивать своих партнёров, исходя из следующих критериев и соображений: – стремится ли государство-партнёр вступить в альянс; – разделяет ли он ценности, на которых основана НАТО, проводит ли для этого соответствующие реформы, в том числе в оборонной сфере; – поддерживает ли рассматриваемый партнёр военными, политическими, финансовыми или иными средствами текущие операции, проводимые под руководством НАТО, или её усилия по противодействию новым вызовам безопасности; – представляет ли партнёр особую стратегическую важность для НАТО; – имеет ли он особый и двусторонний формат кооперации с альянсом; – способно ли это государство финансировать мероприятия в рамках сотрудничества с НАТО; – соответствуют ли данные мероприятия приоритетным областям сотрудничества28. В целом можно выделить следующие задачи развития партнёрской политики Североатлантического союза: (1) более дифференцированный подход к странам-партнёрам; (2) расширение перечня задач, решаемых в рамках партнёрских программ; (3) целенаправленное воздействие непосредственно на внутреннюю политику отдельных государств, в частности в том, что касается проводимых в них военных реформ. Обращает на себя внимание новый региональный контекст натовских партнёрских отношений. Вслед за Кавказом и Центральной Азией, 26 Minister Teodor Baconschi at Informal Meeting of NATO Foreign Ministers : Press release // Ministry of Foreign Affairs of Romania. 2011. April 15. URL: http://www. mae.ro/en/node/8379. 27 NATO ministers agree on reformed partnership policy // Security & Defence Agenda : website. 2011. April 15. URL: http://www.securitydefenceagenda.org/ Contentnavigation/Library/Libraryoverview/tabid/1299/articleType/ArticleView/articleId/2399/NATO-ministers-agree-on-reformed-partnership-policy.aspx. 28 Active Engagement in Cooperative Security: A More Efficient and Flexible Partnership Policy : Concept for a new NATO Partnership Policy // Federal Foreign Office of Germany : offic. website. 2011. April 15. URL: http://www.auswaertiges-amt.de/cae/ servlet/contentblob/573382/publicationFile/151269/110415-NATO-Partnerschaftserklaerung.pdf. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 113 которые были отмечены как приоритетные зоны интереса альянса ещё на саммите в Стамбуле (2004 г.), НАТО намерена активизировать свою деятельность и в Черноморско-Каспийском регионе для охраны путей транспортировки энергоносителей и контроля над Ираном (и его ядерной программой). На Каспии, как известно, имеются крупные, хотя и уступающие ближневосточным, запасы углеводородов, поэтому Вашингтон и НАТО намерены сформировать и развивать отношения стратегического партнёрства со странами – поставщиками энергоносителей (Азербайджаном, Казахстаном и Туркменистаном) и транзитёрами (Грузией, Украиной и Молдавией). Кроме того, основная военно-стратегическая задача НАТО состоит в том, чтобы помешать росту влияния в этом регионе Евразии основных геополитических соперников США – России, Китая и Ирана. Аналитиков из стран – членов НАТО беспокоит также происходящее в последнее время сближение Турции и Ирана. Вместе с тем, по оценкам ведущих американских экспертов, в ближайшие 10–20 лет интересам США и НАТО будет угрожать и граничащий с Черноморско-Каспийским регионом Ближний Восток, который в штаб-квартире альянса называют "очень сложным"29. До сих пор реализация пакета программ, ориентированных на страны так называемого Большого Ближнего Востока (Средиземноморский диалог, Стамбульская инициатива о сотрудничестве), происходила по принципу "удалённого партнёрства" и соблюдения альянсом определённой дистанции по отношению к данному региону (что, в частности, проявилось в стремлении избежать участия в арабо-израильском урегулировании). Однако череда массовых выступлений против правящих режимов в ряде стран Персидского залива и Северной Африки (особенно в Ливии, где НАТО уже проводит активные операции) могут потребовать пересмотра принципов натовской политики в отношении этого региона. В частности, учитывая стремление Североатлантического союза получить в свои руки рычаги контроля над региональными процессами, можно предположить, что партнёрские программы, адресованные странам Большого Ближнего Востока и в настоящее время ограничивающиеся консультациями, вероятно, подвергнутся определённой трансформации. В рамках планов по установлению контроля над мировыми энергетическими ресурсами западные эксперты рекомендуют руководству НАТО наращивать своё присутствие в Арктике. Наконец, важнейшим регионом мира остаётся для НАТО АзиатскоТихоокеанский (АТР). Здесь альянс будет углублять кооперацию с так называемыми "контактными странами" (Япония, Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия). Не исключено, что в рамках задачи по стабилизации обстановки вокруг Афганистана в данный партнёрский формат будут приглашены также Индия и Китай, которых сегодня в штаб-квартире НАТО называют ключевыми глобальными игроками. 29 Волович А. Военно-политическая активность США и НАТО в ЧерноморскоКаспийском регионе после августа 2008 года / Алексей Волович. 2010. 25 марта. URL: http://flot.com/nowadays/concept/opposite/caspian_activities_2.htm. ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 114 На возможные подвижки в сближении НАТО со странами АТР указывают результаты экспертного опроса, проведённого немецкой неправительственной организацией "Атлантическая инициатива", которая работает совместно с Управлением общественной дипломатии НАТО. На первое место среди приоритетов в евроатлантической повестке дня на 2011 г. аналитики поставили развитие партнёрства с Китаем30. В целом в интеграционных программах НАТО (включая и расширенческую стратегию) явно просматривается смещение акцентов в пользу укрепления партнёрского компонента, которое позволит преодолеть негативные последствия формального расширения НАТО. И это несмотря на то, что в НСК-2010 по-прежнему подтверждается приверженность политике "открытых дверей" для стран Евроатлантического региона, а в Лиссабонской декларации обрисованы конкретные перспективы дальнейшего расширения альянса, в частности за счёт некоторых Балканских стран. Североатлантический союз также подтверждает намерение "продолжать и развивать" сотрудничество с Украиной и Грузией. Как отмечается в НСК-2010, оно должно поддерживаться "в формате комиссий Грузия – НАТО и Украина – НАТО". Хотя открыто о перспективах вступления этих государств в Организацию и не говорится, однако упоминается, что сотрудничество с ними должно строиться на базе решений саммита НАТО в Бухаресте 2008 г. (именно тогда прозвучала политическая декларация о возможном их вступлении в Организацию со временем) и учитывать "евроатлантические устремления и ориентацию каждой из этих стран". Открытые вопросы натовской трансформационной повестки и политика НАТО в отношении России: business as usual? Главный вопрос, который остаётся нерешённым после принятия новой Стратегической концепции НАТО, заключается в том, как именно будут реализовываться содержащиеся в ней директивные указания общего характера, ведь исключительная обтекаемость и гибкость формулировок этого документа оставляет большой простор для воображения. По целому ряду принципиальных вопросов, касающихся трансформации НАТО, достигнута лишь видимость консенсуса, что чревато политическими кризисами внутри альянса и в будущем может стать серьёзным вызовом коалиционной солидарности. Что касается политики НАТО в отношении России, которая воспринимается как нечто среднее между противником и партнёром, то по этому вопросу странам-членам удалось достичь лишь "вербального консенсуса". Несмотря на определённые подвижки в развитии российско-натовского сотрудничества, которые произошли на саммите Совета Россия – НАТО (СРН) в Лиссабоне 20 мая 2010 г., некоторые так называемые 30 Колесниченко О. Генсек НАТО расставляет приоритеты / Ольга Колесниченко // Независимое военное обозрение. 2011. 4 февраля. URL: http://nvo.ng.ru/ realty/2011-02-04/1_gensek.html. ОБОРОНА И БЕЗОПАСНОСТЬ 115 "старые" европейцы по целому ряду причин довольно скептически оценивают перспективы реализации долгосрочных проектов на российском направлении именно на натовской "площадке". Прежде всего дискуссии в рамках НАТО при обсуждении НСК-2010 продемонстрировали существенную разницу в подходах стран-членов к политике в отношении нашей страны. Эта политика и в будущем останется компромиссом между "активным сдерживанием" и углублением сотрудничества. Поскольку в НСК-2010 подтверждается, что базовым принципом НАТО остаётся коллективная оборона в рамках ст. 5 Вашингтонского договора, то сохраняется и опасность реанимации подходов времён "холодной войны" (в том числе в области военного планирования альянса) и воспроизводства модели "активного сдерживания" России, которая замаячила уже после Лиссабонского саммита. Опыт взаимодействия России и НАТО в рамках СРН за истекший период показал, что у наших партнёров нет стратегии его долгосрочного развития. Некоторые члены альянса проявляют всё меньше интереса к крупномасштабным проектам по линии Совета. В натовской стратегии по отношению к России стала очевидной тенденция сочетать политику партнёрства и некоторые элементы прежней политики сдерживания (в военном и политическом плане, на пространстве СНГ и пр.). По отношению к нашей стране НАТО намерена проводить политику так называемого вовлечения, которая предполагает преодоление особо острых и конфронтационных моментов в двусторонних отношениях и одновременное втягивание России в более или менее масштабные интеграционные проекты на направлениях, представляющих интерес прежде всего для западного сообщества ("сдерживание через сотрудничество"). Одним из примеров тому может служить проект ЕвроПРО, о котором заговорили после корректировки планов США по созданию системы глобальной противоракетной обороны и некоторой реконфигурации её архитектуры31. Такая политика весьма ограниченно и специфически трактует принцип "неделимости безопасности" и вряд ли будет отвечать новой философии евробезопасности. По высказыванию постоянного представителя России в НАТО Д. Рогозина, для Североатлантического союза вопрос о "ПРО сегодня – это идеология"32. (Надо сказать, что эта идеология – уже четвёртая по счёту с момента создания Организации: первая базировалась на концепции силового сдерживания СССР, её сменила идеология расширения на Восток, а третьей темой стал Афганистан.) Следует отметить, что афганская операция в НСК-2010 практически не упоминается, хотя в настоящий момент одним из приоритетов для 31 Лата В., Мальцев В. ПРО: искусственный тупик или окно возможностей во взаимоотношениях НАТО – Россия? / Василий Лата, Владимир Мальцев // Индекс безопасности. 2011. Т. 17, № 1 (96). С. 122. URL: http://www.pircenter.org/data/ publications/sirus1-11/Analysis-LataMaltsev.pdf. 32 Дмитрий Рогозин: "Четвёртая идеология" : интервью с Постоянным представителем России при НАТО Чрезвычайным и Полномочным Послом Дмитрием Рогозиным / вопросы задавали Альберт Зульхарнеев, Любовь Ярошенко // Индекс безопасности. 2011. Т. 17, № 1 (96). С. 25. URL: http://pircenter.org/data/publications/sirus1-11/ Interview-Rogozin.pdf. 116 ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ № 3 (8) 2011 альянса становится разработка политики переходного периода в Афганистане, которая должна предусматривать вывод основного натовского контингента к концу 2014 г. и механизмы передачи ответственности за безопасность в стране её национальным вооружённым силам. Дело в том, что альянсу до сих пор не удаётся в полной мере решить эти задачи в рамках "всестороннего подхода" к вопросам безопасности. В определённой степени это влияет и на характер операции под командованием альянса в Ливии, в ходе которой тот всячески избегает брать на себя какие-либо обязательства в рамках комплексной антикризисной стратегии. * * * Афганский опыт отчётливо показал, что НАТО как военно-политический блок имеет ограниченную способность адаптироваться к быстро меняющимся условиям игры. Развитие глубокой кооперации с другими организациями и институтами по принципу взаимодополняемости и частичного дублирования функций позволяет отчасти решить эту проблему. В то же время основное внутреннее противоречие реформы попрежнему сохраняется. С одной стороны, заявлена масштабная программа преобразований, в соответствии с которой Североатлантический союз должен превратиться в организацию, способную противостоять широкому спектру современных угроз и вызовов (международный терроризм, распространение ОМУ, энергозависимость, глобальные климатические изменения и др.). С другой стороны, растёт понимание того, что противодействие новым вызовам требует обширного инструментария, которым альянс как военно-политический блок (каковым он по сути своей и остаётся) в настоящее время не располагает и вряд ли будет располагать в ближайшем будущем. В целом сегодня можно говорить о несоответствии между амбициями его членов (по крайней мере некоторых) и их реальными возможностями, что, безусловно, пойдёт во вред коалиционной солидарности. И в своей новой Стратегической концепции 2010 г. этот внутриполитический кризис НАТО преодолеть не смогла. Ключевые слова: новая Стратегическая концепция НАТО – реформа НАТО – коллективная оборона – кризисное регулирование – партнёрская политика НАТО. Keywords: NATO New Strategic Concept – NATO reform – collective defence – crisis management – NATO partnership policy.
