Туман над Непрядвой Однажды поздней весной, в конце мая, мы

Туман над Непрядвой
Однажды поздней весной, в конце мая, мы собрались в поход с ночевкой
на берег Непрядвы. Время было чудесное: деревья зеленели молодой листвой
и пели птицы; голубое небо казалось бездонным, а солнце ласково грело.
Мы шли долго по полю и любовались буйством зелени. Отовсюду
струились песни жаворонков; высоко-высоко парила какая-то хищная птица,
так что казалось, что она неподвижно застыла в небе. Ветер колыхал траву, и
поле напоминало зеленый океан.
К Непрядве мы подошли уже вечером, когда пора было располагаться на
ночлег. Решили остановиться на берегу, поставили палатки, разожгли костер.
Незаметно закатилось солнце, и туман, словно волшебное покрывало, стал
обволакивать просторы. Танцевало пламя костра, и искры с треском вдруг
взметались в небо.
Начинало темнеть. Туман сгущался; лозинки проглядывали сквозь него,
как тени сказочных великанов, а в небе зажигались звезды. С реки крякали
утки и скрипел коростель. Блеял бекас, словно одинокий заблудившийся
барашек.
Нам повезло: ночь наступала ясная и тихая, можно будет долго петь песни
и смотреть в бинокль на далекие звезды.
Я спустилась к самому берегу. Большая лягушка, вспугнутая мною,
шлепнулась в воду, и какая-то мелкая птица с криком вылетела из зарослей
осоки и исчезла в тумане. Я надеялась увидеть уток, но река была пустынна,
только темная вода тихо журчала и по ней расходились круги – играла
вечерняя рыба. Кое-где проглядывали водоросли, словно светлые ленты.
В воздухе показалось что-то – темное, быстрое и грациозное; оно
промелькнуло и тотчас исчезло. Я присмотрелась. Множество таких существ
летало над рекой. Они проносились подобно стрижам, только резко
поворачивали и даже будто бы кувыркались в воздухе.
Это летучие мыши ловили назойливых комаров – маневренные и быстрые
летуны, ощупывающие мир своим неслышимым языком.
Я возвратилась к костру.
Сумерки сгущались, а мы сидели на земле и пели песни. Небо почернело,
показалась размытая полоса млечного пути. Птицы замолкли, только трелил
соловей да изредка начинал верещать козодой. Повеяло ночной прохладой.
Когда рядом журчит река, а над головой простирается шатер звезд, в душе
возникает сладкое чувство умиротворения и свободы, забываются шум и
спешка. В голове бурлят мысли, и хочешь постичь главную загадку природы
– откуда в ней этот покой? Ведь, по большому счету, природа жестока. А
душа отдыхает…
Быть может, причина в том, что природа хранит свою гармонию и чистоту,
что она, как эти далекие звезды, спокойна и нетороплива? Какой была эта
река раньше? Изменилась ли она с тех пор, когда пролетали над ней
татарские стрелы?
Я мысленно представила те времена – и Непрядва в моем уме осталась
прежней. Только на горизонте не было видно огней, а ветер не приносил гуда
машин. Но трава, река и дети природы – птицы, звери и разные мелкие твари,
что таятся от нас в тумане, - наверняка были такими же. Только их было
больше, а сам мир был чище. Изменились мы, люди, но природа осталась
прежней. Она хранит хрупкую гармонию и не стремится к прогрессу.
Природа никуда не спешит, и размеренная песня соловья льется на закате –
из весны в весну, всегда, пока есть на Земле жизнь.
А мы стали другими. Наши города светят миллионами огней; наши
самолеты несутся по воздуху быстрее звука; мы побывали на Луне и
запустили спутники к далеким планетам, а наши телескопы заглянули в такие
дали, которые и представить невозможно. Но знаем ли мы то, что знали они,
защитники Русской земли, павшие здесь от стрел и копий Мамая? Не
уничтожает ли наша техника, наши машины не только природу, но и нас
самих – делая нас беспомощными и одновременно давая иллюзию
могущества?
Горькие мысли. Но природа жива, и человек может понять и сохранить ее.
Еще не поздно…
Мы разошлись по палаткам и уснули под звуки ночи – шелест листьев,
песни соловьев и долгую, монотонную трель козодоя. Я слушала его и все
думала: как же он может так долго, не переставая, трещать? И не заметила,
как уснула.
Утром все вокруг звенело тысячами птичьих голосов и блестело росой. Мы
разжигали костер и собирали палатки, и вдруг заметили - синяя, почти
полностью синяя птица чистилась в ветвях; из ее наряда выпало перышко и,
кружась, легло на мокрую траву.
Я думала, это показалась нам птица счастья, но дома посмотрела в
справочнике – нет, простая сизоворонка обронила перо. Но разве это важно?
Перо это я берегу в память о том походе на берег Непрядвы. Беру его в
руки – и вспоминаю туманную звездную ночь и то утро, когда пели птицы и
листья блестели от росы. И на душе становится светло.