Абрам ПЕКНЫЙ. Великий Вениамин Зускин как актер родился в

Виктор СОЛДАТОВ
ОТРАЖЕНИЕ
СВЕТА
Стихи
***
К чему вопрос: «Поэт ли я?
И от любви ли умираю?»
Когда несёт на острия
Стремнина, я, не выбирая,
Какой преодолеть редут,
Пройду или погибну тут.
На издыхании, не ране,
Изранен, разрываю грани,
И вдруг в себе себя открыв,
Я вижу, и сомнений нет —
Вот он ответ:
Без боя боль, любовь без рифм
Не вынесу, живя в миру!
Таким умру.
ДЕБЮТ
***
Лето. Марево. Море света!
Я один из его фанатов.
Летом можно идти куда-то,
Летом ближе любое «где-то»,
168
Летом тоньше и легче люди,
Летом девушки в юбках краше.
Там из семени стебель будет,
Где согреты посевы наши.
Вышла жизнь погулять лугами,
Лесом, степью, холмами, речкой…
Измерять этот мир шагами —
Наслаждение человечье!
А планета всё ближе к свету,
Солнца оку, Ярила жару…
Погибая в борьбе за это,
Кожа ёжится от загара.
Пусть ничто не проходит даром,
Пусть струятся из уст приветы!
Все мы, люди, чуть-чуть поэты —
В каждом есть хоть кусочек лета.
***
Берег. Жара в зените.
Ветер сегодня с моря.
В сети сплетаясь, нити
Троп убегают в горы…
Склизки за мысом камни,
Томны под солнцем волны,
Вскормлены ледниками,
Корни прошили склоны…
Вверх по диагонали,
Как ни крути — с поклоном
Вам эту песнь слагаю,
Мнимо немые тонны!
Ломаны минералы:
Щели, пещеры, ниши…
Мира мемориалы
Будто бы стали выше?
К Вам подойти поближе
Только б хватило силы,
Было б ещё красивей,
Но и на том спасибо!
***
О, Муза! Умоляю, не молчи!
Как тягостно от медленного тления...
169
Свечою воспали меня в ночи!
Освободи от хладного забвения!
Уж на колени я готов упасть,
И ползать, и рыдать в молениях,
Любя и ненавидя эту страсть, —
Себя отдать тебе в закабаление....
ЗАГОВОРИ
За окном весна по обычаю
Осыпает цветами сады.
Изменяются рамки приличия
И критерии красоты…
Охмелев от её величия,
Переходим с тобой на «ты»!
Посмотри, как вокруг всё зелено,
Всё застелено, посмотри —
Жизни ложе плетут растения,
Распирает их изнутри…
Хоть застенчиво, хоть растерянно
Ты со мною заговори!
***
Время сыплет с ладони в ладонь песок.
Слышу шелест ночи или свечи,
Или след по снегу бегущих строк,
Что одеты ныне в луны лучи?
Отраженье света — её судьба,
А моя, смеясь в этот поздний час,
В переплёте судеб нашла себя,
Да не затворилась, не задалась.
Покатилась памятью по путям —
На былом метельное помело
Забелило вехи его, хотя
Что не завершилось — не замело.
170
Неизбежны в сердце людском рубцы,
И берут аорту, и жнут серпом,
И несут снопы под венец Отцы…
Это было, есть и грядёт потом,
Да и я смотрю, а всё так же слеп.
Ох уж эта чернильная мне душа!
Хоть с луной на «ты» — в этом толку нет,
Коли фронт не сдвинулся ни на шаг!
От нездешних мест хоронит река
И мешает наледь своих же строк.
Есть резон истоки искать, пока
Время сыплет с ладони в ладонь песок.
РУЧЕЙ
Скажи, мой друг, когда и чьей рукой
Ты заключён заботливо в оправу?
Ты неприметным тихим ручейком
Бежал, тебя скрывали травы,
И лес густой, дремучий, и овраг
Своею закрывали тенью,
Чтоб не прогнали солнце и жара
Тебя обратно в мать-сырую землю.
Поистине чудесна и мудра
Природа твоего творенья!
Шли годы, ты, как прежде, тёк,
Не в силах дать воды, чтоб сделать реку,
Не зная, что вот-вот произойдёт
Твоё обнаруженье человеком.
Случилось это, например, вот так:
Он шел, ища приют по свету белу,
Стремясь найти тенистые места,
Слабея от жары и жажды телом…
Его своей водой ты напитал,
И он остался жить в твоих пределах.
171
***
Позвольте, Небо, наполнить с Вами
Бокалы алыми облаками!
Тревогу ночи, Луны крамолу
Забыть, над полем в свободном соло
Взлететь и вслед за лучом рассвета
Увидеть только, как утром где-то
За убегающей вдаль рекою
Не спит забывшая о покое,
Молчит, ни слова не молвят губы,
Лишь сердце бьётся, не утихая…
Ах, ожиданье твоё, Голуба,
Мне хоть немного унять стихами
Позволь!
Я — вслед за войною странник,
Моё застолье — на поле брани,
Но я один этим утром ранним…
Ты слаще самой глубокой раны!
172