ИСТОРИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 19(200).
Право. Вып. 24. С. 91–94.
М. В. Чугунова
ИСТОРИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ
ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СЕМЬИ
…
Рассматриваются исторические аспекты уголовно-правовой регламентации ответственности
за преступления против семьи и несовершеннолетних. Анализируются источники права Древней
Руси, а также законодательство России X–XX вв.
Ключевые слова: история, ответственность, преступления против семьи и несовершеннолетних.
Известный дореволюционный юрист Н. С. Та­
ган­цев отмечал: «Семья, составляя необходимое
условие общежития, должна быть охраняема
государством во всех ее сферах. Эта охрана необходима во имя общественных интересов...»1.
Однако история развития русского уголовного
права показывает, что семья, ее устои никогда
не были первостепенными объектами уголовноправовой охраны. Вместе с тем законодатель,
начиная с первых писаных памятников права,
в определенной степени пытался регламентировать семейные отношения, в том числе путем
установления достаточно суровых уголовных
наказаний за посягательства на их нормальное
существование и развитие.
В одном из первых систематизированных источников права Древней Руси — Русской Прав­
де — первоначально содержались в основном
нормы уголовного права, но о каких-либо составах преступлений против семьи или несовершеннолетних не упоминалось. Семейные же
отношения охранялись нормами наследственного и семейного права, а не уголовного2. Так,
в ст. 99 Русской Правды, в которой регламентировалось право опеки над сиротами (в целях
управления их имуществом), за нарушение правил опеки устанавливалась имущественная ответственность опекуна, а в ст. 101 предусматривалась ответственность матери, «растерявшей»
имущество детей от первого брака, и определялось право этих детей на содержание (прообраз
современных алиментных обязательств членов
семьи)3.
Первые упоминания о преступлениях, нарушающих семейные устои, можно найти в церковных уставах князя Владимира Святославовича
(XI в.) и князя Ярослава (XII в.), положения которых затем воспроизводились в Смоленских
Уставных грамотах 1136 г. и в Уставе великого князя Всеволода о церковных судах (XIII в.).
Устав Святого князя Владимира (крестивше-
го Русскую землю) о церковных судах относит
к проступкам, которые с точки зрения церковного права расценивались как преступления, нарушающие семейные отношения и нравственность,
«роспуст» (развод супругов без разрешения
церковного суда), «заставанье» (нарушение супружеской верности, доказанное свидетелями),
«смилиое» (не освященная церковью совместная жизнь мужчины и женщины). Возможно,
к данной группе преступлений следует отнести
и умыкание, то есть обрядовое похищение невесты для брака. Осуждались церковью и половые отношения в кругу близких родственников
и свойственников; причем данная норма, преследующая цель исключить половые влечения сына
к матери, брата к сестре и т. д., была призвана
охранять мирные отношения в семье. Меру наказания за все вышеперечисленные деяния Устав
не определяет4.
Одновременно с Уставом Владимира или сразу вслед за ним был издан «Закон судный людем». Этот сборник церковно-гражданских византийских установлений, которые впоследствии постоянно вносились в Русскую Правду
по мере ее распространения, включал ряд положений по семейному праву и предусматривал
наказания за их нарушение. Например, тому,
кто имел двух жен или женился на родственнице, назначалось телесное наказание, а виновным
в незаконной связи (прелюбодеям) предписывалось отрезать носы. Данный акт запрещал расторжение брака и устанавливал страшную кару
тому, кто расторгнет брак насильственной смертью: муж или жена, оказавшиеся преступниками, предавались сожжению. Но позднее все эти
наказания, явно не соответствующие духу русского общества, были смягчены и заменены денежной пеней.
В Уставе князя Ярослава — памятнике права
XII в. — число норм, посвященных нарушениям семейных устоев, нравственности и морали,
92
увеличилось. Кроме того, было установлено,
что данные преступления подлежат суду церкви и денежному штрафу в пользу церковных
властей с добавочным уголовным наказанием
со стороны князя.
Так, ст. 13, 15, 16, 22, 24–26 и 28 Устава князя
Ярослава (Пространная редакция)5 определяли
ответственность за половые сношения в кругу
кровных родственников, духовных родственников (кум и кума) и свойственников. Уже тогда
были сделаны первые попытки дифференциации ответственности за данные преступления:
наиболее строго наказывались кровосмесительные связи между братом и сестрой, отцом и дочерью, свекром и снохою, а также между «ближним родом» (нигде в Уставе не расшифровывается понятие «ближний род», но, вероятно, под
ним подразумеваются такие пары близких родственников, как племянник и тетка, племянница
и дядя, двоюродные брат и сестра), — помимо
уплаты епископу 40 гривен, на виновных налагалась епитимья. Половые же отношения кума
с кумой, деверя со свекровью, отчима с падчерицей или пасынка с мачехой карались лишь
штрафом в 12 гривен золота. Брак же близких
родственников или свойственников влек не только самое строгое уголовное наказание, но и признавался недействительным6. Духовные родители (крестные, кум и кума) также не могли вступать в брак7.
Чтобы обезопасить отношения в семье и не
вызывать дух соперничества между братьями
или сестрами, в Уставе предусматривалась ответственность за вступление в половую связь
мужчины одного рода с двумя сестрами другого рода (ст. 23) и за связь женщины с двумя
братьями из другого рода (ст. 27). Показательно,
что и в том, и в другом случае штраф налагался
только на мужчин, при этом санкция ст. 27 была
более строгой.
Преследовались церковью также двоеженство
в собственном смысле, то есть одновременное
сожительство с двумя женами (ст. 17), и двоеженство не в собственном смысле, то есть женитьба на другой без правильного расторжения
первого брака (ст. 9); прелюбодеяние со стороны
мужа (ст. 8); самовольное отпущение жены мужем (развод по согласию супругов без воли епископа, ст. 18), причем более суровое наказание
предусматривалось за расторжение освященного
церковью брака. Новой для русского права стала ст. 10 Пространной редакции Устава князя
М. В. Чугунова
Ярослава (в Краткой редакции данная норма отсутствовала), которая предусматривала наказание для женщины, заключившей брак без расторжения первого. Как второй, так и первый брак
объявлялись недействительными, жена передавалась под опеку церкви, наказывался и второй
муж. Описанные в ст. 10 последствия влекло также несоблюдение верности мужу.
Интересно развивались и трансформировались нормы об ответственности родителей
за злоупотребление брачной судьбой детей,
то есть за отказ в согласии на брак или принуждение к нему. Если в ст. 24 Краткой редакции
Устава родителям запрещено было под страхом
церковного наказания насильно выдавать замуж
девку или женить отрока, то с XI в. церковь обязывала родителей выдавать дочерей замуж под
угрозой наказания — ст. 7 Пространной редакции устанавливала штраф, размер которого зависел от принадлежности девушки к тому или
иному сословию (боярам, «простой чади» и т. п.).
Родители несли ответственность перед митрополитом за выдачу дочери замуж силой лишь
в случае, если девушка что-нибудь «учинит над
собой».
К преступлениям против семейных устоев
можно отнести также оставление жены мужем
(ст. 4) и похищение (умыкание) девиц, имеющее
тройственный объект: оскорбление нравственности, нарушение прав родителей и бесчестие
похищенной (ст. 2 Устава). В обоих случаях наказание дифференцировалось в зависимости
от социального положения потерпевшей: если
она принадлежала к сословной группе боярства,
штраф в пользу митрополита был самым большим. Помимо этого виновный обязан был уплатить потерпевшей возмещение, размер которого
также зависел от ее сословной принадлежности.
Таким образом, уже в XI–XIII вв. законодательство Древней Руси содержало достаточно
обширную систему мер уголовно-правовой охраны семейных отношений, чего нельзя сказать
об охране прав несовершеннолетних. Она осуществлялась избирательно, в основном защищались имущественные права детей. Объясняется
такое положение следующим: русское общество продолжало жить по неписаным законам,
обычаям, согласно которым дети должны были
быть покорны родителям, подчиняться во всем
их воле и мудрости. Отметим, что законодателем
уже были предприняты первые попытки защитить право ребенка на жизнь: ст. 6 Пространной
История уголовно-правовой регламентации ответственности за преступления против семьи… редакции Устава князя Ярослава устанавливала
наказание за убийство как замужней, так и незамужней женщиной своего ребенка. Но появление этой нормы не дает оснований сделать вывод
об удовлетворительной охране прав несовершеннолетних в действовавшем законодательстве.
В XIV–XVI вв. правовая регламентация преступлений против семьи не претерпела изменений. Лишь в «Стоглаве», сборнике постановлений церковно-земского собора, состоявшегося
в 1551 г. в Москве, упоминались нормы церковного права, запрещавшие вступать в брак свыше
трех раз. Повторное вступление в брак рассматривалось церковью как нежелательное явление,
а третий брак приравнивался к преступлению.
Поэтому церковь применяла к нарушителям наказание в виде наложения епитимьи на срок от 2
до 5 лет, а вступивший в брак в четвертый раз
вообще не допускался в церковь в течение 4 лет.
Наказание могло быть смягчено с учетом раскаяния виновного, а также объективных факторов: возраста, наличия детей от первого и второго браков и т. п.8.
Соборное Уложение 1649 г. (Уложение царя
Алексея Михайловича) не упоминает ни одного
из вышеперечисленных составов преступлений.
Однако законодатель сделал попытку свести воедино статьи, устанавливающие ответственность
за посягательства на жизнь или здоровье близких родственников, и объединил их в главу 22,
посвященную преимущественно преступлениям
против личности. За посягательства на родителей к детям применялись самые строгие наказания: убийство отца или матери влекло смертную
казнь для непосредственного виновника и его
сообщников; за непочитание и отказ кормить
престарелых родителей (прообраз существующего ныне состава ч. 2 ст. 157 УК РФ), грубость
и нанесение им побоев, самовольное завладение
их имуществом виновные наказывались по челобитной отца или матери торговой казнью (битье кнутом) (ст. 4–5). Вместе с тем положения
закона закрепляют неограниченные права родителей по отношению к детям. Так, за убийство
своего ребенка родители подлежали заключению в тюрьму всего на один год и церковному
покаянию (ст. 3), а за подачу жалобы (челобитной) на отца или мать виновного били кнутом
(ст. 6)9. В Уложении можно обнаружить и нормы, охраняющие право несовершеннолетних
детей на жизнь: убийство ребенка, «прижитого
в блуде» (то есть незаконнорожденного), мате-
93
рью или ее сообщниками каралось смертной казнью (ст. 26)10. К сожалению, в уголовном законе
четко не определялся возраст, до которого лицо
считалось ребенком, что осложняло применение
уголовной ответственности.
Нельзя не вспомнить, что Уложение 1649 г. совершило серьезное вторжение в сферу церковной юрисдикции: за ряд брачно-семейных конфликтов, упомянутых в анализируемой главе 22,
вводились светские наказания. Тогда как еще
со времен церковных уставов князей Владимира
и Ярослава вопросами веры, брака и семьи традиционно занимался церковный суд11.
В XVIII в. наряду с Соборным Уложением действовал Артикул воинский 1715 г., содержащий
и политические, и общие уголовные статьи, что
предопределило его применение в общих судах.
Глава 20 Артикула «О содомском грехе, о насилии и блуде»12 устанавливает наказания за прелюбодеяние (арт. 169, 170), двоебрачие (арт. 171,
172), заключение брака в близких степенях родства и кровосмешение (арт. 173, 174). Санкции
последних двух артикулов были самыми строгими: за совершение указанных действий полагалась смертная казнь. Примечательно, что суровые светские наказания, включая смертную
казнь, были введены Петром I за деяния, которые по церковному праву наказывались епитимией. Ответственность за прелюбодеяние дифференцировалась в зависимости от того, оба прелюбодея или только один из них состоял в браке.
Но наказание могло быть уменьшено в случае,
если невиновный супруг просил за изменившую
супругу и с нею помирился или было доказано,
что прелюбодеющая сторона «в супружестве
способу не могла получить телесную охоту утолить». Применение же наказания за двоебрачие
(арт. 171) исключалось для обманутой стороны,
вступившей в брак, будучи неосведомленной
о семейном состоянии партнера (арт. 172).
Петровское законодательство, бесспорно,
было реформаторским по своей сути. Впервые
в Воинском артикуле была уравнена ответственность за убийство родителей и за детоубийство.
Артикул 163 установил, что за убийство отца,
матери, дитя в младенчестве виновный подлежит колесованию. Однако в толковании к этому
артикулу было указано, что наказание следует
смягчить, если убийство «учиниться ненарочно»
и станет результатом «воспитания» жены или
ребенка. Тем не менее, признание ребенка ценностью, требующей охраны наравне ­с другими
94
ч­ ленами семьи, можно назвать поистине революционным шагом, который свидетельствует о постепенном отходе русского общества от вековых
патриархальных взглядов.
Но, конечно, самая полная законодательная
регламентация преступлений в сфере семейного права была произведена в XIX в. в ходе систематизации российского законодательства,
завершившейся изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.
Раздел XXI Уложения включал 54 статьи, посвященные преступлениям против прав семейственных, которые были сгруппированы в четыре главы: «О преступлениях против союза
брачного» (данная глава состояла из трех отделений: «О противозаконном вступлении в брак»,
«О похищении женщин замужних» и «О злоупотреблении прав и нарушении обязанностей супружества»), «О злоупотреблении родительской
власти и о преступлениях детей против родителей», «О преступлениях против союза родственного» и «О злоупотреблении власти опекунов и
попечителей». За совершение этих деяний помимо уголовного наказания, виновным лицам могло назначаться церковное наказание — покаяние
по распоряжению их духовного начальства.
Перечень преступлений, связанных с нарушениями установленных правил вступления в брак
(отделение первое главы 1), заметно пополнился и включал помимо уже упоминавшихся ра-
М. В. Чугунова
нее уголовных правонарушений и новые составы: заключение брака с использованием насилия или угроз (ст. 2041) либо путем доведения
до состояния «беспамятства или умоисступления» (ст. 2042); вступление в брак в запрещенной
степени родства или свойства (ст. 2050–2051); заключение брака прежде или позднее определенного законом возраста, вступление в четвертый
брак (ст. 2055).
Примечания
Уголовное Уложение 1903 г. СПб., 1904. С. 516.
См.: Зимин, А. А. Правда русская. М., 1999. С. 232.
3
См.: Российское законодательство Х–ХХ веков : в 9 т. / под ред. О. И. Чистякова. М., 1984. Т. 1.
С. 71–72.
4
Там же. С. 156, 157.
5
Там же. С. 190–191.
6
См.: Владимирский-Буданов, М. Ф. Обзор истории
русского права. Ростов н/Д., 1995. С. 323.
7
См.: Российское законодательство Х–ХХ веков.
Т. 1. С. 178, 197.
8
См.: Российское законодательство Х–ХХ веков.
Т. 2. С. 437.
9
См.: Российское законодательство Х–ХХ веков.
Т. 3. С. 248.
10
См.: Цечоев, В. К. История государства и права
России с древнейших времен до 1861 г. Ростов н/Д.,
2000. С. 294.
11
См.: Законодательство Петра I / отв. ред. А. А. Пре­
о­браженский, Т. Е. Новицкая. М., 1997. С. 716.
12
См.: Российское законодательство Х–ХХ веков.
Т. 4. С. 359–360.
1
2