иракская нефть в военной стратегии англии и советский фактор

Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 38 (176).
История. Вып. 37. С. 68–73.
Г. Н. Валиахметова
ИРАКСКАЯ НЕФТЬ В ВОЕННОЙ СТРАТЕГИИ АНГЛИИ
И СОВЕТСКИЙ ФАКТОР: 1940–1941 ГОДЫ
В статье освещаются сюжеты, связанные с нефтяными аспектами британской военной
стратегии защиты Ирака в 1940–1941 гг. Автор приходит к выводу о том, что кризис в
англо-иракских отношениях и угроза расширения Второй мировой войны в зону Персидского
залива стали важными факторами военно-политического сотрудничества между Англией и
СССР. Исследование проведено на материалах российских и британских архивов.
Ключевые слова: Вторая мировая война, Ирак, Англия, СССР, Германия, Ближний Восток,
нефтяная политика, военная стратегия, дипломатия, советский фактор.
В силу своего стратегического и экономического потенциала Персидский залив
является одной из «несущих конструкций»
современной системы международных отношений. Для России этот регион, расположенный в непосредственной близости от ее
границ, важен с политической и экономической точек зрения. С конца 1950-х гг. до начала 1990-х гг. СССР выступал активным
игроком на ближневосточной арене, отводя
Ираку приоритетное значение. Начавшаяся в
марте 2003 г. американо-британская военная
операция в Ираке открыла новую страницу
в истории российско-иракских отношений,
развитие которых теперь происходит в принципиально новом геополитическом формате,
формирующемся в условиях поэтапного создания нового миропорядка как на глобальном, так и на региональном уровнях. Сегодня
Россия весьма заинтересована в том, чтобы из
зоны Персидского залива не исходила угроза
ее национальной безопасности. Поэтому с
самого начала иракского кризиса российское
правительство заявляет о необходимости участия международного сообщества в иракском
урегулировании во избежание эскалации региональных конфликтов, распространения
оружия массового уничтожения и подпитки
религиозного экстремизма.
В этой связи уроки прошлого приобретают особую актуальность. В условиях Второй
мировой войны и угрозы захвата Ближнего
Востока державами «оси» Англия и США
были вынуждены признать исключительную
значимость сотрудничества с СССР в деле
поддержания порядка и стабильности в регионе. При этом Ирак стал одним из ключевых факторов трансформации военной стратегии и нефтяной политики Англии, завер-
шившейся летом 1941 г. созданием военнополитического союза англосаксонских держав с СССР. Данный сюжет пока не получил
должного освещения в научной литературе.
Отечественные и зарубежные исследователи,
как правило, акцентируют внимание на истории англо-советского соперничества за сферы влияния в Иране и Турции, занижая при
этом роль иракского компонента в процессе
изменения баланса сил в регионе. Многие авторы до сих пор начинают историю советскоиракских отношений с 1958 г. Вместе с тем,
именно накануне и в годы Второй мировой
войны были заложены основы межгосударственных связей между Ираком и СССР, о чем
свидетельствуют последние исследования
российских востоковедов1. Материалы отечественных и британских архивов позволяют в
определенной степени восполнить указанный
пробел.
С июня 1940 г., после вступления Италии
в войну и капитуляции Франции, по июнь
1941 г., когда Германия напала на СССР,
Англия фактически осталась один на один с
державами «оси». Стремительно меняющаяся военная обстановка требовала быстрых и
жестких решений. Нефтяной фактор был одним из главных в стратегическом раскладе
Англии. Значение ближневосточной нефти
в долгосрочной перспективе ставило перед
британским военным кабинетом задачу не допустить расширения театра военных действий
в этот регион. Уайтхолл стал разрабатывать
комплекс мер экономического, политического
и военного характера, чтобы предотвратить
переход нефтяных источников Ирана и Ирака
под контроль держав «оси». По мнению ряда
влиятельных британских политиков, прежде
всего У. Черчилля, разрушение иракской не-
Иракская нефть в военной стратегии Англии...
фтяной промышленности охладит желание
Германии продвигаться на Ближний Восток,
акцентирует ее внимание на захвате кавказской нефти и тем самым будет способствовать втягиванию Германии в войну против
СССР. Кроме того, эта мера позволяла защитить нефтепромыслы соседнего Ирана, которые поставляли британской армии и авиации
высококачественное горючее2.
С одной стороны, свободу действий британским военным властям гарантировал тот
факт, что нефтяная отрасль Ирака фактически
контролировалась английским капиталом. С
другой стороны, в стране нарастали антибританские и прогерманские настроения, к власти в Багдаде пришла националистическая
оппозиция во главе с Р. А. Гайлани. На фоне
военного и дипломатического поражения
Англии весной – летом 1940 г. англо-иракские
отношения вошли в полосу затяжного кризиса3. Иракские националистические круги все
больше склонялись к идее переориентации
внешней политики страны на сотрудничество с державами «оси» и в этой связи в июне
1940 г. инициировали секретные переговоры
с Берлином и Римом4.
На начальном этапе Второй мировой войны ближневосточная стратегия фашистской
Германии находилась в процессе формирования и стояла в прямой зависимости от планирования и материальной подготовки агрессии
против СССР, хотя установление контроля
над иракской нефтью, по мнению руководства Третьего рейха, могло в определенной
степени решить его проблемы с нефтеснабжением. Поход на СССР и захват Северной
и Восточной Африки открывали державам
«оси» дорогу к Индийскому океану. Пока же
эти планы были туманны и противоречивы.
В то же время арабское националистическое
движение могло стать эффективным инструментом для нанесения удара по британским
позициям на Ближнем Востоке. Поэтому
Германия и Италия пошли на установление
тесных контактов с иракскими националистами, но без какой-либо конкретной подготовки
к военной интервенции5.
Стремясь прервать переговоры Багдада
с Берлином и Римом, Уайтхолл обратился
к регенту с требованием сместить кабинет
Гайлани, разорвать дипломатические отношения с Италией, принять меры для прекращения деятельности агентов держав «оси»
в Ираке, запретить антибританскую и про-
69
германскую пропаганду в местной прессе. В
случае отказа Багдада выполнить указанные
требования, Лондон был намерен ввести в
действие экономические санкции, в том числе приостановить выплату отчислений с экспорта иракской нефти6.
В этот кризисный момент иракские власти
сообщили о желании правительства СССР
произвести обмен дипломатическими миссиями с Ираком. Багдад якобы воздержался от
ответа, однако дал понять Москве, что позитивно рассматривает советское предложение,
но не хочет действовать без консультации с
Англией7. Очевидно, что кабинет Гайлани,
от которого в действительности исходила
инициатива советско-иракских переговоров,
пытался заручиться поддержкой СССР и
противопоставить ее британскому прессингу. При этом Багдад требовал от советского
правительства опубликования декларации с
признанием независимости арабских стран, в
том числе Ирака. Москва, заинтересованная в
развитии связей с Ираком, тем не менее возражала против такой постановки проблемы,
считая, что действия Гайлани инициированы
Берлином, и Багдад пытается получить заявление в интересах одной из воюющих сторон8.
Лондон был категорически против открытия советской миссии в Багдаде: «Это в значительной степени увеличивает риск политических интриг и опасность распространения
коммунизма среди иракского населения, настроения которого и так нездоровы и подвержены внешнему влиянию». «У нас будут
большие проблемы; это повредит нашим позициям на Ближнем Востоке, где русские, за
спиной которых скрываются немцы, в любой
момент станут весьма активны, – считали в
Форин Оффисе. – Русские – серьезная угроза
нашим интересам в этой части мира, тем более что их границы непосредственно примыкают к нашей сфере влияния». Британскому
послу в Ираке были даны инструкции отговорить иракских политиков от идеи установления дипломатических отношений с СССР9.
Британские дипломаты усматривали прямую связь между возобновлением советской
активности в зоне Персидского залива и недавним визитом Молотова в Германию 12–13
ноября 1940 г. Проект соглашения о разграничении сфер влияния между участниками
Тройственного пакта и СССР, предложенный
Риббентропом, остался лишь проектом и в
70
дальнейшем получил множество интерпретаций в отечественной и зарубежной научной
литературе. Тем не менее, следует признать
тот факт, что тактика германской стороны,
стремившейся выяснить долгосрочные политические цели советского руководства,
строилась на том, что тогда Сталин считал
именно Англию потенциальным противником СССР. «Основной вопрос заключается в
том, готов ли Советский Союз и в состоянии
ли он сотрудничать с нами в деле ликвидации Британской империи <…> Все остальное является абсолютно незначительным»,
– таков был ответ Риббентропа на попытки
Молотова предметно обсудить проблемы
советско-германских отношений, непосредственно затрагивавшие безопасность СССР
в условиях развертывания военных действий в Средиземном море и на Балканах10.
Германской делегации не удалось втянуть советских дипломатов в обсуждение проблем,
связанных с будущим разделом британского
«наследства», но определенные выводы на
Вильгельмштрассе сделали. Молотов не стал
комментировать предположение, озвученное
Риббентропом, о том, что «…центр территориальных аспираций СССР лежит в направлении на Юг, к Индийскому океану». Однако
через две недели уже в Москве он фактически
повторил предложение Риббентропа, заявив,
что советская сфера влияния должна простираться на районы южнее Баку и Батума в сторону Персидского залива11.
Косвенная ссылка Молотова на нефтяные
районы СССР в значительной степени объясняет причину особого внимания советского
руководства к территориям, расположенным
южнее советских границ. Добыча нефти в
СССР к 1939 г. достигла 30 млн. тонн, из которых до 90 % производили нефтепромыслы
Баку и Грозного, где также имелась разветвленная сеть нефтепроводов и действовали
крупные нефтеперерабатывающие комплексы. В 1930-е гг. рост внутреннего нефтяного
потребления в связи с форсированной индустриализацией, механизацией сельского хозяйства и моторизацией армии привел к сокращению советского нефтяного экспорта, и
к началу Второй мировой войны он не превышал 1 млн. т в год, хотя объемы нефтяного производства в СССР постоянно росли. В
стране не стояло проблемы с нехваткой нефти. Вполне естественно, что советское правительство было чрезвычайно заинтересовано в
Г. Н. Валиахметова
том, чтобы на границах нефтеносного Кавказа
было спокойно, чтобы смежные с ним районы находились в советской сфере влияния.
Иными словами, интерес СССР к региону
Персидского залива был обусловлен скорее
стратегическими и политическими факторами, нежели желанием получить доступ к его
нефтяным источникам12.
В пользу данного тезиса свидетельствуют
мотивы, которыми руководствовалось советское правительство, заявив осенью 1940 г.
протест против нарушения иранской стороной статьи 13 Московского договора между
РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 г. Речь
шла о нефтяной концессии на севере Ирана,
полученной голландской компанией в апреле 1939 г. «Предоставление этого северозападного угла Ирана, расположенного на
стыке границ СССР, Ирана, Турции и Ирака,
в распоряжение голландского концерна, за
спиной которого стоит английский империализм, для нас крайне невыгодно и даже опасно, поскольку этот район был и может вновь
стать удобным плацдармом для наступления
на Баку и кавказские республики СССР», –
указывалось в аналитической записке, подготовленной для Молотова в августе 1940 г.
Стратегическое значение этого района, отмечалось далее, возросло в связи с окончанием
строительства Трансиранской железной дороги, соединившей Каспий и Персидский залив.
В отличие от других районов Ирана, считали
советские дипломаты, «…именно его северозападные провинции могли послужить экономической базой для длительного содержания многочисленной оккупационной армии».
Кроме того, в свете международной обстановки – ослабление позиций Англии, разгром
Франции и Голландии, усиление Германии –
голландская концессия могла попасть в руки
Германии13.
Визит Молотова в Берлин встревожил
многие страны, особенно Англию, Турцию и
Иран, дипломатические круги которых стали
всерьез опасаться роста как германской, так и
советской угрозы. При этом как Англия, так
и Германия умело использовали обозначенные Молотовым советские внешнеполитические интересы для того, чтобы привлечь на
свою сторону правительства стран Ближнего
Востока. В ноябре 1940 г. британский посол в
Иране Р. Буллард сообщал о том, что в Тегеране
состоялась встреча германского эмиссара с
иракским послом в Иране. Иракскому пра-
Иракская нефть в военной стратегии Англии...
вительству было предложено восстановить
дипломатические отношения с Германией
и обсудить вопрос о совместной эксплуатации иракской нефти. При этом германский
эмиссар сообщил, что по соглашению между
Германией и СССР абаданская нефть должна отойти Советской России. Буллард акцентировал внимание Форин Оффиса на том,
что представитель Третьего рейха прибыл в
Тегеран из Москвы под видом гражданского
служащего вместе с семью другими германскими офицерами. Из депеши британского
посла следовало, что иранское правительство
по своим каналам тоже получило информацию о намерении Германии передать Иран в
советскую сферу влияния14. Аналогичными
сведениями располагала и американская дипломатия15.
Из следующего сообщения Булларда от
4 декабря стало известно, что встречи иракских дипломатов с германским эмиссаром в
Тегеране продолжаются, и к переговорам присоединился иракский посол в Афганистане.
«Очевидно, иракский премьер-министр всерьез настроен на сближение с державами
“оси”», – сделали вывод в Форин Оффисе.
Хотя британские дипломаты в Иране и Ираке
предпринимали все возможное, чтобы отследить деятельность германских агентов,
Уайтхолл не исключал вероятности диверсий
на нефтепромыслах обеих стран. Стремясь
предотвратить подобный сценарий развития
событий, а также прервать секретные переговоры в Тегеране британские правительство
потребовало от властей Ирана депортировать
прибывших транзитом через Москву германских офицеров16.
Недостаток сырья, в частности нефти,
являлся слабым звеном в военной экономике держав «оси». По подсчетам экспертов
журнала «Петролеум Таймс», при текущей
интенсивности военных операций нефтяной резерв Германии и Италии мог закончиться к весне 1942 г.17 Германские военные
приводили более пессимистичные оценки18.
Весной 1941 г. по указанию руководства
Третьего рейха Генштаб сухопутных войск
и дипломатические ведомства подготовили
ряд аналитических материалов по вопросу о
значении иракской нефти для ведения военных операций на Ближнем Востоке, в районе Восточного Средиземноморья и Красного
моря. Признавая исключительную значимость
захвата иракских нефтепромыслов, эксперты
71
тем не менее сходились во мнении о том, что
Германии следует разработать концепцию широкомасштабной войны на Ближнем Востоке
в целом, поскольку с учетом географического
расположения Ирака в зону военных действий
непременно будут втянуты соседние страны.
Кроме того, транспортные пути находились
под контролем Англии, Турции и СССР, и без
установления контроля над Средиземным морем Германия не сможет вывозить и использовать иракскую нефть19.
В силу указанных факторов весной 1941 г.
единственным шансом Германии пополнить
свои запасы горючего являлся захват советской нефти. Нефтяное производство СССР
составляло 15 % мирового уровня, в то время как объемы нефтедобычи всех стран, уже
оккупированных Германией, не превышали
2,5 % мировых показателей. В 1940 г. в структуре германского нефтяного импорта поставки бакинской и грозненской нефти покрывали более 30 %. Нефтепромыслы Кавказа располагались значительно ближе к театрам военных действий, чем иранские или иракские.
С успешным завершением военной кампании
против СССР Гитлер рассчитывал окончательно решить все проблемы с сырьем20.
2 мая 1941 г. англо-иракский конфликт
перерос в вооруженную фазу. Хотя Берлин и
Рим были не готовы к масштабному вмешательству в арабские дела, война в Ираке могла
отвлечь британские войска и облегчить державам «оси» наступление в Северной Африке
и Греции. В случае победы армии Гайлани
Англия подрывала свой авторитет в регионе,
а также утрачивала контроль над важными
коммуникациями и нефтяными источниками.
Германия же могла получить иракскую нефть.
Поэтому державы «оси» предоставили Ираку
помощь своей военной авиации21.
В разгар англо-иракской войны 16 мая
1941 г. в Анкаре между советским послом в
Турции С. А. Виноградовым и иракским послом К. Гайлани состоялся обмен нотами об
установлении дипломатических, консульских и торговых отношений между СССР и
Ираком22. Это событие вызвало широкий резонанс в мировой общественности и в дальнейшем получило различные оценки в научной литературе. Если инициатива Ирака
была объяснима поиском союзников в войне
с Англией, то по поводу причин, побудивших советское руководство признать обреченный на поражение режим, имелась масса
72
версий. Ведущие информационные агентства мира вполне обоснованно полагали, что
СССР стремился обеспечить свои позиции
на Ближнем Востоке и предупредить возможность укрепления держав «оси» в районе
Персидского залива. В то же время этот шаг
Москвы единодушно расценивался как недружественный по отношению к Англии, направленный на советско-германское сближение23. Советское правительство, безусловно,
преследовало собственные стратегические
интересы. Об этом свидетельствует тот факт,
что Москва воздержалась от оказания военной помощи правительству Гайлани24. Одним
из главных мотивов советской дипломатии
было стремление разрушить британские планы нанесения с военных баз в Ираке авиаудара по нефтепромыслам Баку с целью лишить
Германию поставок советской нефти25.
31 мая тридцатидневная война в Ираке
завершилась повторной оккупацией страны
британскими войсками. В это время Германия
одержала военный триумф на Крите и приступила к осуществлению плана «Барбаросса».
Открытие советско-германского фронта в
значительной степени снижало вероятность
германского вторжения на Ближний Восток.
Тем не менее, британское командование
не исключало возможность наступления
Германии на Ирак через Кавказ или Турцию
при молчаливом согласии Анкары, а также
через Палестину в случае прорыва германской армии в Египте. Для отражения возможной атаки Германии Англия сконцентрировала в Ираке крупный контингент вооруженных
сил26. До конца 1942 г. Англия простраивала
свою политику в регионе с учетом возможного поражения СССР в войне с Германией,
прямым следствием которого стало бы расширение театра военный действий в район
Персидского залива. Перед лицом общей
угрозы Англия, считавшая СССР опасным
политическим соперником, была вынуждена
признать исключительную значимость англосоветского военно-стратегического альянса.
Одним из ключевых факторов в процессе его
создания стала совместная оккупация Ирана
в августе 1941 г.
Ираку отводилась важная роль в военном сотрудничестве двух держав. С начала
советско-германской войны Ирак стал одним из базовых центров так называемого
Персидского коридора, через который в СССР
стала поступать американская и английская
Г. Н. Валиахметова
военная помощь. Через иракские морские порты и аэродромы в рамках ленд-лиза в СССР
были отправлены сотни тысяч тонн военных
и продовольственных грузов. С августа 1941 г.
в Мосуле функционировала советская военная миссия27. Методы долгосрочной консервации и технологии вывода из строя продуктивных скважин, применявшиеся в Ираке и в
странах Юго-Восточной Азии, летом 1942 г.
были переданы английскими специалистами
нефтяникам СССР, и после соответствующей
доработки они использовались на Северном
Кавказе и в Краснодаре28. Значительные успехи СССР в войне с Германией способствовали
улучшению советско-иракских отношений,
которые в дальнейшем получили широкое
развитие.
Примечания
Миняжетдинов, И. Х. : 1) Россия – Ирак :
из истории становления отношений // Азия
и Африка сегодня. 2005. № 6. С. 49–53; 2)
Российско-иракские отношения : проблема
периодизации // Учен. зап. Центра����������
���������
араб�����
. ���
исслед. ИВ РАН. Вып. 4. М., 2006. С. 77–95.
2
National Archives of Great Britain. Public Record Office. Foreign Office Papers (далее – PRO.
FO) 371/24547 E2129/213/65, FO 371/24556
E2198/203/93, FO 371/24558 E2905/448/93; FO
371/27064, E1456/1/93; FO 371/27066, E1609/
E1623/1/93; AIR 8/497.
3
Shikara, A. Iraqi Politics 1921–1941. L., 1987.
P. 175; Warner, G. Iraq and Syria 1941. L., 1974.
P. 88, 94; Tripp, Ch. A History of Iraq. Cambridge, 2002. P. 103–105.
4
Akten zur Deutschen Auswartigen Politik. Ser.
D (далее – ADAP). Bd. X. Frankfurt/Main,
1963. S. 227, 459–462; Bd. XI.2. Bonn, 1964.
S. 689–693, 957–960.
5
Ibid���������
�������������
. Bd�����
�������
. ���
X��. ��������������������������
S�������������������������
. 215–216, 425–426; Дашичев, В. И. Банкротство стратегии германского
фашизма. Т. 1. М., 1973. С. 722; Hirszowicz, L.
The Third Reich and the Arab East. L., 1966.
P. 40–41, 86–94;
6
PRO. FO 371/24558 E2905/448/93; FO
371/27100, E653/653/93.
7
Ibid. FO 371/24562 E2910/2910/93.
8
Архив внешней политики Российской Федерации (далее – АВП РФ). Ф. ОБВ. Оп. 1. П. 1.
Д. 11. Л. 1–3; Там же. Ф. 93. Оп. 2. П. 3. Д. 14.
Л. 35–37, 50–52; Миняжетдинов, И. Россия –
Ирак. С. 51.
9
PRO. FO 371/24562, E2910/2910/93.
1
Иракская нефть в военной стратегии Англии...
Документы внешней политики. Т. 23, кн. 2.
М., 1998. С. 75–76.
11
Там же. С. 72, 136.
12
Mejcher, H. Die Politic und das Ol im Nahen
Osten. Bd. 2. Stuttgart, 1990. S. 41–49, 52.
13
АВП РФ. Ф. 6. Оп. 2. П. 19. Д. 24. Л. 3–5.
14
PRO. FO 371/24549, E2966/E3093/2107/65.
15
Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers (далее – FRUS). 1940. Vol. 3.
Washington, 1958. P. 713–714.
16
PRO. FO 371/24549 E3093/2107/65.
17
Российский государственный архив экономики (далее – РГАЭ). Ф. 413. Оп. 13. Д. 2796.
Л. 151–155.
18
Гальдер, Ф. Военный дневник. Т. 2. М.,
1969. С. 574.
19
Die Erdoelfelder des Iraq. Berlin, 1941; Mejcher, H. Op. cit. S. 57–59; Schroder, B. Deutschland
und der Mittlere Osten. Gottingen, 1975. S. 143.
20
Дашичев, В. И. Банкротство стратегии
германского фашизма. Т. 2. М., 1973. С. 146;
Yergin, D. The Prize. The Epic Quest for Oil,
Money and Power. N.-Y., 1991. Р. 334–336.
21
ADAP. Bd. XII.2. Gottingen, 1969. S. 570–
574; Grobba, F. Die Manner und Machte im Orient. Gottingen, 1965. S. 212; Hirszowicz, L. Op.
cit. P. 40–41, 86–94, 154, 165.
10
73
АВП РФ. Ф. 6. Оп. 3. П. 14. Д. 174. Л. 1–10;
Там же. Ф. ОБВ. Оп. 1. П. 1. Д. 11. Л. 1–8.
23
Там же. Ф. 93. Оп. 2. П. 3. Д. 12. Л. 49, 55,
82; Там же. Д. 14. Л. 13, 16–17, 21–26, 29–37,
50–52, 54, 56, 61.
24
Там же. Ф. 93. Оп. 2. П. 3. Д. 13. Л. 146; Там
же. Д. 14. Л. 9; ADAP. Bd. XII.2. S. 710–711,
730–731.
25
Миняжетдинов, И. Россия – Ирак. С. 51–52;
Schroder, B. Op. cit. S. 122.
26
PRO. FO 371/27104 E3923/1627/93, AIR
23/5853.
27
Ibid.; FRUS. 1941. Vol. 3. Washington, 1959.
P. 477–485; РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 3624.
Л. 74, 89, 96, 111; АВП РФ. Ф. 93. Оп. 1. П. 1.
Д. 12. Л. 40; Миняжетдинов, И. Россия – Ирак.
С. 52.
28
За почти полугодовой период оккупации нефтепромыслов Краснодарского края германские специалисты не смогли восстановить ни
одну скважину. См.: Байбаков, Н. К. 40 лет в
правительстве. М., 1993. С. 34–35.
22