ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОЕННЫХ ТОПОГРАФОВ

УДК 386.335
А. Ю. Карманенков
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОЕННЫХ ТОПОГРАФОВ
(КВАРТИРМЕЙСТЕРСКОЙ ЧАСТИ) РУССКОЙ АРМИИ НАКАНУНЕ
ВОЙНЫ 1812Г.
Представлена информация о том, какие велись подготовительные работы военными
топографами русской армии перед войной с Наполеоном в 1812 году.
Ключевые слова: квартирмейстерская часть, картографическая продукция, война,
карта, топографический план.
Планомерное изучение вероятного театра военных действий начинается с
весны 1810 г. Условно его можно разделить на три этапа. На первом этапе
(март - ноябрь 1810 г.) основное внимание уделялось выбору мест под крепости
и укрепленные лагеря, а также проведению рекогносцировок западных
губерний под видом «исправления подробной карты Российской империи». На
втором этапе (февраль – ноябрь 1811 г.) офицеры квартирмейстерской части
провели большую работу по изучению и описанию основных операционных
линий. Исследовались стратегические пути сообщения и военные позиции на
них (окрестности Вильно, Свенцян и Колтынян, дороги к Дисне, а на южном
театре войны – пространство между Луцком, Дубно, Пинском и реками
Березина и Днепр). Одновременно изучались тыловые коммуникации по линии
рек Западная Двина – Березина – Днепр. На третьем этапе (февраль июнь 1812 г.) изучались приграничные районы, переправы через пограничные
реки, осуществлялся выбор новых мест под укрепления, а также велась работа
по исправлению ранее составленных планов, описаний и карт.
С весны 1812 г. картографическая продукция стала поступать в войска.
1 марта 1812 г. военный министр приказал отослать в армии и корпуса более
300 карт, топографических планов и описаний, составленных офицерами
квартирмейстерской части или закупленных зарубежными военными агентами.
При этом все планы и описания были разделены на 4 части. Для 1-й Западной
армии предназначались планы «всего пространства между Двиной и Днепром
до Припяти»: для 2-й Западной армии – между Припятью, Днестром и
Днепром; для «корпуса правого фланга» (генерала П. X. Витгенштейна.) –
между Западной Двиной и рекой Невежей; для «корпуса, собранного около
Пружан» (генерала И. Н. Эссена.) – между рек Вилии и Припяти. 10 марта весь
этот материал и 3 походных типографии ушли в войска.
13 марта 1812 г. П. М. Волконский, управляющий квартирмейстерской
частью, переслал генерал-квартирмейстеру 2-й Западной армии А. А. Адеркасу
необходимые «топографические планы и описания избранных военных
позиций и дорог». При этом управляющий квартирмейстерской частью
отметил, что «поминовании в них надобности», материалы следует вернуть
обратно.
38
26 апреля поручик М. М. Дембинский доставил в Луцк (на имя
А. А. Адеркаса) «в свертке четыре экземпляра вновь вышедшей
топографической карты южной части западной границы России, состовляющее
из двенадцати листов». Все эти планы находились у начальника главного штаба
2-й Западной армии генерал-адъютанта графа Э. Ф. Сен-При.
После образования 3-й Обсервационной армии, по предписанию военного
министра картографические материалы из 2-й Западной армии (15 карт) были
отправлены к генералу А. П. Тормасову.
Кроме того, 22 марта 1812 г. обер-квартирмейстер 1-го корпуса
Ф. Ф. Довре просил П. М. Волконского прислать ему (при наличии) «военные
или другие, какие примечания о реках, болотах и прочем к плану полковника
Емельянова, присланному в последний раз». Однако таковых в канцелярии
управляющего квартирмейстерской частью не оказалось. Поэтому 23 марта
П. М. Волконский отправил П. X. Витгенштейну для Ф. Ф. Довре «секретное
военное обозрение между рек Двины, Немана и Свент».
8 мая 1812 г. начальник штаба 1-го корпуса генерал-майор Ф. Ф. Довре
сообщил П. М. Волконскому, что из предписаний военного министра
П. X. Витгенштейну он усмотрел, что «будущие движения 1-го отделенного
корпуса будут иметь направление к крепости Динабургу». Однако для «снятия
и подробного обозрения местоположения сего пути» нет ни времени, ни
чиновников. Поэтому Ф.Ф. Довре просил прислать ему «съемку уездов
Упицкого, Вилькомирского и части Бреславского», в коих начальник штаба
испытывал «необходимую и важнейшую надобность». Если же эта съемка
нужна 2-му корпусу, генерал просил поскорее скопировать или прислать к нему
для копирования.
6
июня
1812 г.
П. М. Волконский
отослал
управляющему
топографическим отделением его канцелярии капитану П. Я. Сулиме карту
Княжества Варшавского на 4 листах, изданную Энгельгардтом. Князь
предписывал причислить ее к остальным картам, и известить об этом
полковника К. Ф. Толя по его возвращении в Вильно. В приложении к этому
предписанию содержался перечень листов подробной карты России,
разосланной в войска (с указанием номеров листов, количества экземпляров,
даты рассылки и лиц, которым они отправлены).
Однако карт катастрофически не хватало. Как справедливо отмечает
С. Ю. Рычков, к началу войны 1812 г. «штабы войск были более обеспечены
маршрутными,
квартирными,
этапными
и
дорожными,
нежели
топографическими картами на внутренние районы страны». По данным на
1 марта 1812 г. в каждую дивизию было отправлено всего по три экземпляра
необходимых листов «подробной карты России».
Впрочем, даже имевшиеся в наличии у российских военных карты были
очень плохого качества. Об этом свидетельствуют ремарки различных
офицеров и генералов о том, что они при выполнении задания не могли
отыскать на картах того или иного населенного пункта. Например, выполняя
поручение военного министра внести изменения, произошедшие к 25 мая в
39
расписания трех армий и нанести их на карту, П. М. Волконский составил
2 экземпляра (для министра и императора) новой карты и 26 мая отправил их
М. Б. Барклаю де Толли. При этом князь отметил, что «не отыскано, по
имеющимся в ведении моем картам и алфавитным губернским спискам
местечек Янова и Кременца и села Вичула, где назначены штаб-квартиры, в 1-м
– Псковского пехотного полка, во 2-м – 40 егерского полка и
24 артиллерийской бригады, а в последнем – Апшеронского пехотного полка».
Не лучшим качеством отличались и многие планы. Так, 12 ноября 1811 г.
П. М. Волконский в приказе сделал выговор П. И. Брозину за плохое
изготовление копии плана. «Усмотрев, что представленный план местечка
Мерича, вновь копированный капитаном Брозиным, без его подписи и с
разными недостатками в подробностях противу оригинала, – говорилось в
приказе, – за каковое упущение делаю выговор капитану Брозину, и притом
рекомендую, вообще, оным чинам квартирмейстерской части, чтоб отнюдь не
пренебрегали никакими малейшими подробностями в местоположении как при
съемке топографической, так и при копировании планов и карт, ибо упущение,
хотя неважных каких-либо подробностей, может часто повредить успеху
целого движения войск и самого сражения. Вследствие сего наблюдать при
съемке и копировании непременно должную верность, избегая произвольных
сочинений в ситуации под опасением строжайшего взыскания».
Накануне войны 1812 г. состав квартирмейстерской части был
неоднородным. Офицерский корпус Свиты состоял из старых екатерининских
офицеров Генерального штаба, иностранцев, принятых на службу в 18071812 гг., а также молодых выпускников училищ для колонновожатых.
Большинство из них не имели достаточного опыта по топографическому
описанию и съемке местности, и поэтому не использовались в
рекогносцировках западных губерний. Основная работа по описанию
пограничного пространства возлагалась на ограниченный круг наиболее
квалифицированных офицеров квартирмейстерской части. При этом съемки
производились в сжатые сроки и зачастую в экстремальных условиях, на
пределе человеческих сил (умерли Соснин, Эбергард, выбыл из строя
Д. С. Вистицкий и др.). К тому же они осложнялись разными непредвиденными
обстоятельствами (бюрократические проволочки, не качественная работа почты
и т. п.). Некоторые коррективы в проведение работ внесла подготовка осенью
1811 г. наступательной операции против Княжества Варшавского, когда
офицеры квартирмейстерской части отзывались к приписанным дивизиям и
корпусам. Все это отразилось на качестве собранных материалов и на
российских картах, которые были составлены «на глаз».
Однако в условиях подготовки Российской империи к войне с Францией
картографические депо были объединены в Военно-топографическое депо. В то
же время, собранные и созданные двумя депо коллекции карт и материалов
позволили обеспечить российскую армию в преддверии войны 1812 г.
необходимой военной картографической продукцией.
40
Список литературы:
1. Рычков, С.Ю. Депо карт и квартирмейстерская часть накануне Отечественной
войны 1812 года / С.Ю. Рычков, // Военно-исторический журнал – 2006. - № 4 – С. 35–39.
2. Лукашевич, А.М. Белорусские земли как вероятный театр военных действий
/ А.М. Лукашевич – Минск: БГУ, 2010. – 139с.
Карманенков Александр Юрьевич, преподаватель цикла тактических дисциплин
общевойсковой кафедры военного факультета в УО ГрГУ им. Я. Купалы, г. Гродно.
УДК 94(476.6):3
І.В. Карашчанка
НЕКАТОРЫЯ АСПЕКТЫ БЫТАВАННЯ ВАЙСКОВЫХ ПЕСЕНЬ
ЗАХОДНЕСЛАВЯНСКІХ НАРОДАЎ ВА ЎЖЫТКУ ВЯСКОВЫХ
НАСЕЛЬНІКАЎ БЕЛАРУСІ НА СУЧАСНЫМ ЭТАПЕ (ПА ДАДЗЕНЫХ
ФАЛЬКЛОРНА-ЭТНАГРАФІЧНЫХ ДОСЛЕДАЎ ДА ПАЧАТКУ ХХІ
СТАГОДДЗЯ)
Воинские (военные) песни западнославянских народов (поляков и словаков, чехов), а
также характерные стихи и изречения военно-патриотического содержания, которые
бытуют в обиходе сельских жителей ряда местностей Беларуси – этнических поляков и
белорусов-католиков на Гродненщине и Витебщине и чехов некоторых районов Гомельщины
являются своеобразной составляющей устно-поэтического творчества деревенских
жителей Беларуси.
Ключевые слова: фальклор, абаронча-патрыятычная тэматыка, салдацкая песня.
Воинские (военные) песни западнославянских народов (поляков и
словаков, чехов), а также характерные стихи и изречения военнопатриотического содержания, которые бытуют в обиходе сельских жителей
ряда местностей Беларуси – этнических поляков и белорусов-католиков на
Гродненщине и Витебщине и чехов некоторых районов Гомельщины являются
своеобразной составляющей устно-поэтического творчества деревенских
жителей Беларуси.
Некалькі гадоў таму аўтар гэтага паведамлення падчас працы на
Рэспубліканскай навуковай канферэнцыі «Вялікая Айчынная вайна ў мастацкай
літаратуры»,
што
праводзілася
на
філалагічным
факультэце
Белдзяржуніверсітэта 27 красавіка 2005 года, зрабіў спробу абнародавання
некаторых вынікаў сваіх доследаў, што да вучэння асаблівасцей бытавання так
званых вайсковых песень, а таксама некаторых малых фальклорных жанраў
вайсковай і абаронча-патрыятычнай тэматыкі, часта прасякнутымі яскрава
выяўленымі ўласна-канфесійнымі або іншымі ідэалагічна абумоўленымі
настроямі і перажываннямі (песенек, выслоўяў, вершаў і іншага) – пры ўсѐй
наяўнай разнастайнасці і неардынарнасці выяўленага (зафіксаванага)
фальклорнага матэрыялу падчас працы сярод этнічных палякаў –
дарэвалюцыйных (1917 г.) перасяленцаў і іх нашчадкаў у некаторых раѐнах
41