На правах рукописи КОДЖАМАН Омер Специальность 07.00.15 - История международных
advertisement
На правах рукописи КОДЖАМАН Омер «Южный Кавказ в политике Турции и России в постсоветский период» Специальность 07.00.15 - История международных отношений и внешней политики АВТОРЕФЕРАТ Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Москва - 2004 Работа выполнена на кафедре истории международных отношений и внешней политики России Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России. Научный руководитель: доктор исторических наук, проф. Дегоев В.В. Официальные оппоненты: доктор исторических наук, проф. Звягельская И.Д. кандидат исторических наук, доц. Айрапетов О.Р. Ведущая организация: Институт мировой международных экономики и отношений РАН. Защита состоится Диссертационного г. совета Д.209.002.03 по на историческим наукам заседании Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России по адресу: Москва, 119454, пр-т Вернадского, 76. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГИМО (У) МИД России. Автореферат разослан Емельянов А.Л 2 1-Обшая характеристика работы. Предмет исследования. Настоящая диссертация посвящена исследованию российской и турецкой политики на Южном Кавказе в широкой исторической ретроспективе и в постсоветском контексте. Предпринята попытка рассмотреть истоки, стадии и результаты этого процесса. Особое внимание уделено изучению стратегий России и Турции по отношению к социально-экономическим, политическим и этническим проблемам региона в период после холодной войны, а также влиянию этих проблем на взаимоотношения между двумя государствами. Актуальность темы. Роль Южного Кавказа во внешней политике России и Турции в контексте отношений между этими странами составляет предмет, привлекающий повышенное внимание многих исследователей. Это объясняется тем обстоятельством, что Южный Кавказ, будучи на протяжении многих веков ареной российско-турецкого политического и экономического соперничества, в значительной степени и сегодня остается объектом жизненно важных интересов крупных держав. Происходящее на Южном Кавказе имеет не только региональное, но и глобальное измерение, в том числе связанное с проблемой сохранения мира, что делает регион предметом повышенной озабоченности Москвы и Анкары. Южнокавказские государства переживают серьезные политические и экономические трудности, осложненные жестокими межэтническими столкновениями. Конфликты в Абхазии и Южной Осетии ставят под сомнение будущее Грузии, нагорнокарабахский вопрос - будущее Азербайджана и Армении, в то время как, проблемы эксплуатации и транспортировки каспийских энергоресурсов являются источником противоречий более широкого международного масштаба, ибо они непосредственно касаются национальных интересов региональных (Россия, Турция, Иран) и внерегиональных держав (США, Европейский Союз). Но острее всего события на Кавказе касаются России и Турции. Оба государства по-разному понимают южно-кавказские проблемы, отсюда и разные* подходы к ним. Это заставляет историков и политических аналитиков исследовать происхождение этих различий и степень их воздействия на российско-турецкие отношения после холодной войны. в «классическом» историческом контексте, так и в контексте постсоветского десятилетия (1992- 2002 гг.). Эта общая установка предполагала решение следующих задач. Изучение исторического фона, на котором разворачивалось политическое соперничество между Россией и Турцией на Южном Кавказе. Анализ природы тех изменений, которым подверглись внешнеполитические установки двух государств прежде всего в том, что касалось их доктринальных представлений о собственных национальных интересах в условиях распада Советского Союза, представлений, которые, в свою очередь, обуславливали их поведение по отношению друг к другу. Южный Кавказ играл здесь ключевую роль. Проследить пути формирования внешнеполитических курсов России и Турции в рамках их политических и экономических отношений на южнокавказском направлении. Выявить в российско-турецких отношениях на Южном Кавказе ту степень симметрии или асимметрии, которая непосредственным образом влияла на процесс формирования доверия между государствами. В этой связи в фокусе внимания оказываются не только объективные противоречия, но и реальные, широко практиковавшиеся Москвой и Анкарой способы их разрешения. Не меньшую важность представляет также ответ на вопрос о том, кем, как и под влиянием каких обстоятельств принимались ответственные внешнеполитические решения, в какой степени они являлись производными той социально-экономической, политической, идеологической обстановки, которая была характерна для России и Турции. Плодотворное решение этих задач немыслимо без стремления определить место Южного Кавказа не только в региональной, но и в глобальной конъюнктуре, подверженной подчас резким и непредсказуемым колебаниям. Новизна исследования. Настоящая диссертация является попыткой заполнить некоторые пробелы в изучении российско-турецких отношений по поводу Южного Кавказа. Подавляющее большинство публикаций по данной теме носит слишком обобщающий характер и сосредоточено преимущественно на проблемах стратегического соперничества между Россией, Ираном, Соединенными Штатами и Турцией, тогда как у российско-турецких отношений есть собственное содержание, а также глубокий исторический, политический и экономический подтекст, сохраняющийся до сих пор. Исторические традиции, подозрения и предрассудки 4 так или иначе продолжают оказывать давление на сознание лидеров и правящие элиты двух государств, порой подсказывая им не лучшие ходы на «шахматной доске» Южного Кавказа. Кроме того, характерной чертой существующей (особенно западной) литературы по этой теме является избыточно теоретизированный подход к вполне конкретным, требующим соответствующей исследовательской методы, проблемам российско-турецких отношений на Южном Кавказе. Причем, образ действия России в этом регионе неизменно рассматривается как попытка восстановить имперский диктат. Исключительная ответственность за происходящие там негативные события, как правило, возлагается на Москву. Другим изъяном этой литературы следует считать почти полное игнорирование исторического аспекта. Между тем последний позволяет многое прояснить в природе современных противоречий между Россией и Турцией на Южном Кавказе и, следовательно, указать на возможные пути их смягчения. И, наконец, нельзя не отметить еще одну особенность исследований по теме. С одной стороны, чрезмерное акцентирование имперской подоплеки турецкой политики на Южном Кавказе, с другой, — ярко-выраженная пан-тюркистская и панисламистская тональность, совершенно неуместная для аналитических работ. Хронология Настоящая диссертация, посвящена исследованию российской и турецкой политики на Южном Кавказе в постсоветском контексте, рассматривается период с 1992 по 2002, а также исторические аспекты данной проблемы. Историография Российская историография. Проблема преломления национальных интересов России во внешнеполитической стратегии Кремля, в том числе на южно-кавказском направлении, подверглась интенсивному обсуждению в российских академических 1 кругах, что нашло отражение в книгах, статьях, аналитических материалах. Первая и важнейшая забота России на Южном Кавказе - ее собственная безопасность, угроза которой, по мнению ряда исследователей, может исходить именно из этого региона, учитывая высокую вероятность «экспорта» опасных социальных явлений на территорию Северного Кавказа.2 Аналитики также обращают внимание на высокую социальную чувствительность северокавказского населения к событиям, происходящим за Кавказским хребтом.3 В историографии нашли. отражение две базовые концепции российской политики по отношению к региону. Первая основана на традиционных принципах «игры с нулевой суммой». Правила такой игры (в данном случае) предполагают интеграцию постсоветских государств под эгидой Москвы в качестве главного рычага для возрождения геополитической мощи России и ее статуса влиятельного глобального актора. коммунистического безопасности и России Часть российских националистического через призму аналитиков, толка, имперского преимущественно рассматривает мышления и проблему ратует за восстановление Советского Союза или Российской империи. В рамках такой установки первостепенная задача Москвы видится в провозглашении всего постсоветского пространства сферой особых, исключительных интересов России. Любое препятствие на пути реализации этой установки и, в частности, усиление позиций крупных держав. на южной периферии бывшего Советского Союза, расценивается как открытый вызов России. Таким образом, широкое политическое и военное проникновение России в этот регион объявляется оборонительной задачей.4 Аналитики умеренно-либерального крыла считают, что внешняя политика государства прямо обусловлена его внутренним социально-экономическим и политическим состоянием. Поэтому Россия должна направить свои истощающиеся ресурсы на решение крупномасштабными «домашних» реформами), дел приведя (прежде всего связанных внешнеполитические расходы с в соответствие со своими возможностями. Утверждалось также, что наилучшим образом осуществить свои национальные интересы на постсоветском пространстве Россия сможет лишь тогда, когда ее будут окружать независимые, стабильные, процветающие и, если не дружественные, то, по крайней мере, нейтральные государства. Именно такое окружение способно играть роль надежного барьера, защищающего Россию от деструктивных процессов, протекающих в исламском мире. Исходя из этой концепции, России следует сделать все от нее зависящее для урегулирования социальных и этнических конфликтов на Южном Кавказе, включая миротворческую деятельность и сотрудничество с заинтересованными державами. Естественно, такой подход подразумевает признание необратимости результатов распада Советского Союза и понимание фундаментального несоответствия имперской модели организации постсоветского пространства современным международным реалиям и тенденциям их развития.5 По мнению сторонников подобных взглядов, России требуется не соперничество с США, Европой и Турцией на Южном Кавказе, а партнерство с ними с целью ускорения экономической и социальной модернизации новообразованных государств. Российские ученые включают в понятие «национальная безопасность» также вопросы, касающиеся производства и транспортировки энергоресурсов Каспия. Здесь еще явственнее звучит мысль об угрозе российским национальным 6 интересам , хотя в последнее время все чаще раздаются призывы перейти от жесткой оппозиции планам Турции и Запада утвердиться на энергетическом рынке Южного Кавказа к практике взаимовыгодного сотрудничества.7 Что касается турецких интересов в регионе, то российские авторы предпочитают говорить о гегемонистской и экспансионистской политике Анкары на Южном Кавказе. Часто встречаются ссылки на «исторический» характер турецкой устремленности в сторону Кавказа и приводятся примеры, свидетельствующие о пан-тюркистском и пан-исламистском подтексте такой ориентации. Характерная для прошлых веков модель поведения турецкого государства механически проецируется на наше время. Турцию обвиняют в попытках установить свое господство в неооттоманской тюркских и идеологией. мусульманских Особо странах подчеркивается СНГ, руководствуясь несовместимость такой политики со стратегической задачей возрождения России на основе сохранения ее целостности.8 Определенные основания для российских подозрений дает тот факт, что Турция, как член НАТО, вольно или невольно воспринимается в качестве военно-политического инструмента Запада на постсоветском пространстве. Важное значение для понимания общеметодологических и теоретических позиций российской историографии имеет 4-томная хрестоматия «Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002».9 В этом уникальном в своем роде издании собраны аналитические статьи ведущих российских специалистов- международников, а также важнейшие документы, позволяющие глубоко изучить все векторы не только внешнеполитической мысли России, но и внешнеполитической деятельности соответствующих ведомств. В историографическом плане безусловный интерес представляет 3-томный обобщающий труд «Очерки истории Министерства. иностранных дел России», содержащий огромный фактический материал по истории внешней политики и дипломатии Российского государства.10 Западная. историография. Особенности формирования и характер колебаний российской и турецкой внешней политики в постсоветский период, а также степень влияния на эти процессы нового понимания Москвой и Анкарой своих национальных интересов попали в - центр внимания западного академического сообщества.11 В ряде исследований подчеркивается политическое и экономическое значение региона для Запада вообще и для США в частности, и в этой связи высказываются соображения о том, какой быть американской политике на Южном Кавказе.12 Причем, в подходах к этой чувствительной, с точки зрения благополучия Запада, теме наблюдается не столько теоретический уклон, сколько вполне практический интерес к проблеме эксплуатации нефтяных и газовых месторождений Каспия. Поскольку Южный Кавказ преподносится как арена. жесткого российско-турецкого соперничества, вполне логичными в глазах западных исследователей выглядят призывы всячески поддержать Турцию против России.13 Ряд исследователей трактует политику России на Южном Кавказе как следствие имперских и гегемонистских устремлений.14 Москва по сути обвиняется в провоцировании политических, экономических и межэтнических осложнений в регионе. Иногда российский образ действий преподносится не как умысел, а как банальная ошибка в расчетах: иначе говоря, то, что замышляется как способ достижения стабильности, приводит к прямо противоположным последствиям. Есть и крайние точки зрения, сторонники которых прямо указывают на разжигание Москвой межэтнических конфликтов, в частности, нагорно-карабахского, с целью 15 установления своего господства в Армении и Азербайджане. Западные ученые усматривают тесную взаимозависимость между этническими проблемами региона и международным соперничеством за каспийские ресурсы, доходя до открытых обвинений в адрес России по поводу преднамеренного обострения: ситуации на Южном Кавказе, с тем чтобы предотвратить осуществление проекта Баку-Джейхан.16 В целом можно говорить о том, что исторические корни этнической борьбы игнорируются западными исследователями. Последние также недооценивают того обстоятельства, что многонациональная Российская Федерация имеет право на озабоченность положением на Южном Кавказе, поскольку чувствуют себя недостаточно уверенно перед лицом тех опасностей, которыми угрожает ей внутренняя ситуация в Грузии и Азербайджане. Как характерную особенность западной историографии следует отметить ее недостаточное внимание к российским источникам информации и к логике российской стороны. Естественно, это понижает уровень объективности исследований.17 Самостоятельным направлением в западной историографии можно считать изучение турецкой политики на Южном Кавказе после распада Советского Союза. Аналитики пришли внешнеполитической к выводу, стратегии что Анкары принципиальные обуславливаются перемены во превращением биполярного международного порядка в многополярный.18 По мнению многих экспертов, Турция может потерять свое прежнее стратегическое значение в глазах Запада, что заставит ее радикально изменить свое поведение на международной арене. Каковы будут эти изменения - вот вопрос, которым задаются на Западе.19 У ряда ученых уже есть ответ на этот вопрос. Они не исключают, что осложнение отношений с Европейским Союзом заставит Турцию перенацелить свои усилия на Кавказ и Среднюю Азию, что потенциально грозит обернуться негативными последствиями для Запада. Некоторые западные 20 исследователи предпочитают акцентировать исторические предпосылки и «имперскую» составляющую в нынешнем стремлении Турции проникнуть на Кавказ и в Среднюю Азию. Не обойдены вниманием также культурные, языковые и конфессиональные связи, представляемые в качестве объективной основы для возрождения пан-тюркистского и пан-исламистского духа.21 Впрочем, имеются и существенные модификации в таком подходе. Так, некоторые эксперты, не отрицая признаков возрождения пан-тюркизма и панисламизма, утверждают, что в новой версии этой идеологии уже нет прежней имперской и интервенционистской природы - лишь культурные и экономические мотивы.22 Другая группа исследователей однозначно расценивает Турцию как стратегического союзника Запада в его борьбе против России за Каспийские нефтяные ресурсы и маршруты их доставки в Европу.23 Имеется также исследования, в которых причины активизации Турции на Южном Кавказе непосредственно" объясняются турецкой внутриполитической ситуацией и соответствующими национальными интересами. В этом контексте приоритетное внимание уделяется механизму влияния экономики, политических сил и лоббистов на процесс формирования общей стратегии Анкары на Южном 24 Кавказе. Турецкая. историография. Политика России и Турции на Южном Кавказе привлекла внимание целого ряда турецких историков, политологов и экономических аналитиков в 1990-е годы. Особый интерес вызвали две темы: 1) пассивность Турции по отношению к советским тюркам25; 2) резкая активизация Турции на постсоветском пространстве.26 Турецкая историография, естественно, не могла обойтись без обращения к причинам столь резкого поворота. Историческая борьба между Россией и Турцией в Закавказье давно стала традиционным сюжетом для турецких историков и политологов. Они склонны объяснять побудительные мотивы проникновения России на Кавказ имперскими соображениями, применяя эту концепцию и к современной ситуации. Некоторые работы порождают впечатление, будто Россия представляет собой главную угрозу безопасности региона, а российское вмешательство в этнические конфликты ничто иное, как наследие имперского прошлого. России по сути отказано в праве иметь свои интересы в регионе и обосновывать их, в том числе и историческими обстоятельствами. Несколько особняком стоят работы видного турецкого ученого Дуйгу Сезера.27 Она исследует корни того недоверия, которое было характерно для российско-турецких отношений в прошлом и которое в определенной степени сохраняется и поныне. Как бы уравновешивая обвинения в адрес России (вовсе, впрочем, не обеляя ее), Сезер подчеркивает, что и у российских властей было достаточно оснований-для подозрений по поводу намерений Турции на Южном Кавказе и в Средней Азии.28 Не лучшим образом сказывается на турецкой историографии ее ориентация преимущественно на западные источники информации, которые подчас создают необъективную картину. Во многих работах чувствуется - влияние школы политического реализма. Однако «реалистическое» видение вещей в конечном счете не распространяется на сферу познания причин, заставивших Россию придти. на Кавказ и заставляющих ее оставаться там. Только как недоразумение можно расценивать утверждение, содержащееся в отдельных работах, о том, что российско-турецкое соперничество на Южном Кавказе - это новый феномен. Представляются весьма односторонними заявления некоторых аналитиков, согласно которым Россия и Турция ведут на Кавказе элементарную борьбу за власть. Обзор источников и принципы работы с ними. Источниковую базу исследования составили различные документальные материалы официального происхождения, периодическая печать, работы мемуарного жанра, Интернет-сайты, интервью, взятые нами у турецких политических деятелей. Задача классификации современных источников по теме осложняется тем обстоятельством, что внутри них порой трудно бывает провести грань между разнотипными материалами. К примеру, в журнале или газете может быть помещена статья, информативный аспект тесно переплетается с аналитическим, где сугубо то есть субъективным. Крайне осторожного обращения требует мемуарная литература, несущая на себе отпечаток личного восприятия. В стремлении восстановить более или менее сбалансированную историческую картину мы - использовали. метод сличения источников, с тем чтобы расширить возможности для выявлениядостоверных фактов и объективных тенденций. Вместе с тем заведомая предвзятость того или иного источника также представляла для нас интерес, поскольку позволяла точнее отождествить его автора с определенным политикоидеологическим направлением. Методология. В методологические настоящей диссертации подходы, широко практикуемые использованы российскими и теоретикозападными исследователями. Наибольшее предпочтение отдано принципам системного анализа, включая его политологическую составляющую. Вместе с тем, автор прибегает и к методикам, с помощью которых решаются научные задачи сугубо исторического, реконструктивного характера, связанные с изучением прошлого на основе конкретных фактов, причинно-следственных связей и последовательно-хронологического выстраивания событий. Терминология.. В современном историческом и политологическом тезаурусе существуют определенные понятийные расхождения применительно к географическому пространству, расположенному к югу от Главного Кавказского хребта. В этой связи следует пояснить, что в данной диссертации термины «Закавказье», «Южный Кавказ», «государства Южного Кавказа» употребляются как взаимозаменяемые и не несут никакой идеологической нагрузки. Н-Содержание Настоящее исследование состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии. Во введении содержится постановка проблемы, определяются цели и задачи диссертации, даются историографический и источниковый обзоры. Глава 1 предваряет исследование отношений между Россией и Турцией анализом истории российско-турецкого противостояния в Закавказском регионе. В XVXVI вв. контроль над Южным Кавказом пытались установить Османская и Севефидская империи. Россия же еще не пришла в этот регион. Однако, начиная с середины XVI в., когда Россия взяла под протекторат Кабарду, в российско-турецких отношениях нарастает напряженность, которая в. перешла в жесткую конфронтацию. По результатам российско-турецких и российскоперсидских войн XVIII и первой трети XIX вв. были подписаны соглашения, которые закрепляли протекторат Российской империи над закавказскими территориями. С начала XIX в. продвижение России в Закавказье стало вызывать беспокойство у Великобритании и Франции, которые опасались упрочения российского влияния в Западной Азии. Это привело к активизации Западноевропейских держав, стремившихся остановить экспансию России в Закавказье и предотвратить угрозу ее распространения на Турцию. 14 По условиям подписанного в 1878 г. Сан-Стефанского договора, Османская империя признавала Каре, Ардаган и Батум за Россией. Вплоть до Первой мировой войны основной задачей внешней политики Османской империи на кавказском направлении было возвращение потерянных территорий. В период с 1914 по 1918 г. Закавказье представляло собой арену борьбы между странами Антанты и Тройственным союзом. Помимо притязаний на стратегически важные территории, значимость региона стал определять еще один фактор - бакинская нефть. В соответствии с Брест-Литовским договором (1918г.) Каре, Батум и Ардаган возвращались Османской империи. Распад как Османской, так и Российской империй привел к тому, что эти страны; объединили свои усилия для борьбы с внерегиональными державами с целью вытеснения их из Закавказья. Кроме того, Советская Россия оказала движению национального освобождения Турции материальную и военную помощь. В ответ Мустафа Кемаль способствовал созданию в Закавказье большевистских государств. К середине 1921 г. политический кризис на Кавказе окончательно разрешился, следствием чего стало провозглашение в 1922 г. Азербайджаном, Грузией и Арменией создания ЗСФСР. Советский, в том числе и кавказский вектор турецкой внешней политики после II мировой войны был обусловлен реалиями Холодной войны и определялся позицией, которой придерживался Западный блок. Глава 2 данной работы посвящена проблемам формирования внешнеполитического курса Турции в отношении стран Южного Кавказа после распада СССР. Ослабление напряжения между Востоком и Западом в конце 1980-х.— начале 1990-х гг., казалось, девальвировало стратегическую значимость Турции для западных держав. Неоднозначная реакция Анкары на внешние перемены обуславливалась озабоченностью по поводу того, что потепление между Востоком и Западом ослабит стратегическую ценность Турции как члена НАТО в представлении ее западных союзников, и это, в свою очередь, повлечет за собой уменьшение экономической и военной помощи, а также более жесткое отношение Запада к проблемам прав человека в Турции. Сложившаяся ситуация ускорила в Турции процесс зарождения собственной версии "нового политического мышления" и поиска стратегических альтернатив. В 1990 г. Т.Озал предложил создать организацию Черноморского экономического сотрудничества - многостороннюю структуру, нацеленную на развитие торговли и 15 капиталовложений среди пяти стран Черноморского бассейна, включая Советский Союз. Однако в постсоветское время Турция получила возможность воспользоваться усилением своего влияния в тюркском мире, включая Закавказье, для того, чтобы повысить собственную стратегическую ценность для западных держав. Западные страны не мешали активному вовлечению Турции в дела бывших советских республик. Турция, в свою очередь, хотела сохранить свой прежний стратегический вес в глазах Запада посредством политики заполнения вакуума в этих регионах. Кроме того, Анкара рассчитывала на то, что Турция в качестве центрального звена. в предполагаемом энерготранспортном коридоре Восток-Запад (нефтепровод Баку-Джейхан и другие проекты) будет стратегически незаменимой для ЕС и США. Для Турции и ее западных союзников, особенно США, самой большой опасностью представлялась вероятность распространения в этих стран радикальных исламистских идей, экспортируемых из Ирана.. Другим, не менее важным аспектом, являлось возможное восстановление российского контроля над бывшими закавказскими республиками, которые по-прежнему находились в экономической и социальной зависимости от России. Чтобы противостоять этим угрозам, Запад предложил для вновь созданных независимых государств на Южном Кавказе и в Центральной Азии так называемую "турецкую модель" исламского государства со светской формой правления как лучшую альтернативу коммунистической или исламской идеологии. Распад Советского Союза повлек существенные векторные сдвиги во внешней политике Турции. Постсоветский порядок открыл для Турции новый мир, а вместе с ним и возможность вырваться из двойной изоляции - с одной стороны, от Европы, которая ее отвергала, с другой - от арабского Востока, который ее не принимал. Поначалу Турция переживала состояние оптимистического возбуждения от перспективы установления свободных отношений с независимыми тюркскими ; государствами, однако твердый внешнеполитический курс России, обозначившийся после 1993 г., умерил слишком активное турецкое вмешательство в регион. Турецкие политические круги приветствовали идею создания тюркского сообщества по прагматическим соображениям - они полагали, что укрепление связей с новыми государствами позволит повысить региональную роль Турции и тем самым помешать распространению российского влияния на Кавказе и в Центральной Азии, а кроме того, предоставит Турции новые экономические и деловые возможности, которые, в свою очередь, принесут только выгоду ее экспортно-ориентированной экономике. 16 Турция одной из первых признала независимость советских республик еще до распада СССР de jure. Такой шаг никак не вписывается в традиционно осторожную модель внешнеполитического поведения Анкары. В то же время, не имея серьезной генеральной стратегии, Турция начала проводить "ситуативную" политику путем учреждения ведомств, призванных облегчить проникновение в закавказский регион, среди них: Турецкое Агентство учрежденное в январе 1992 по г. международному в рамках сотрудничеству (TIKA), структуры МИДа для координации экономического, культурного и технического содействия проектам, связанным с СНГ, Совместная Администрация культуры и искусства Турции, совместные бизнес-союзы. Совершенно новым актором в отношениях между Турцией и тюркскими государствами на территории бывшего Советского Союза явилась Совместная Администрация по тюркской культуре и искусству, спонсором которой выступило министерство культуры Турции. В это время также возродились пантюркистские концепции, хотя теперь, после развала СССР, они были сформулированы гораздо более аккуратно. Новая пантюркистская доктрина пропагандировала создание группы тюркских государств, внутри которой Турция будет играть руководящую экономическую и политическую роль. Главным выразителем подобных настроений стала Партия националистического движения (ПНД) под руководством Альпаслана Тюркеша, а после его смерти - Девлета Бахчели. С увеличением потребности Турции в энергоресурсах богатые каспийские и центрально-азиатские месторождения нефти и газа приобретали для нее важное стратегическое значение. Кроме того, они давали Турции возможность транспортировать азербайджанскую и казахстанскую нефть и туркменский газ в обход российских и иранских маршрутов. В процессе принятия решений по энергетическим проблемам, кроме энергетики и турецкого МИДа, непосредственно природных ресурсов, Турецкая участвуют министерство Государственная Компания Трубопроводного Транспорта (ВОТАS), Турецкая Нефтяная Компания (ТРАО) и Турецкая нефтеперерабатывающая Компания (TUPRAS). Казначейство, министерство финансов и организация государственного планирования (SPO) также вносят свой вклад. Эти ведомства время от времени вступают в конфликты по определенным . вопросам не только друг с другом, но также с турецким МИДом в том, что касается реализации проектов нефте- и газопроводов. Так, Министерство энергетики, находившееся под прессом растущих потребностей Турции в газе, в отличие от МИДа 17 было вовсе не против сотрудничества с Ираном по "газовым" проблемам, поддерживая идею транспортировки туркменского газа через иранскую границу. Турецкое военное руководство, как и МИД испытывает подозрения по поводу действий России и Ирана в этих регионах. Турецких военных крайне тревожили признаки растущего сближения между Россией, Арменией и Ираном. В противовес этому турецкий генштаб выстраивал стратегические отношения с Азербайджаном и Грузией. Турецкие военные не оказывают давления на МИД на предмет предоставления обязательств по защите Грузии и Азербайджана, так как это могло бы вызвать длительную конфронтацию с Россией. Тем не менее, в области военного сотрудничества на Южном Кавказе и турецкие военные и МИД предпочитают действовать в соответствии с интересами НАТО. Более 7 млн. жителей Турции - выходцы с Северного Кавказа и Закавказья. Они образуют организации, активно и эффективно воздействующие на общественное мнение и турецкую политику по поводу Кавказа. Сразу после распада СССР турецкие бизнесмены начали инвестировать не только российскую экономику, но также экономику Азербайджана и других тюркских государств. Однако, из-за проблем, связанных с бедной инфраструктурой, ненадежной банковской ситуацией и недостаточным уровнем экспертизы в кавказских и центрально-азиатских странах, турецкие инвесторы все более неохотно работали с ними. Что же до деловых и торговых операций между Турцией и Закавказьем, то их объем не идет ни в какое сравнение с турецко-российскими коммерческими проектами. К 1999 г. Турция заменила Россию в качестве главного торгового партнера Грузии, составив 30% от общего объема грузинской внешней торговли. Что касается Армении, то экономические связи с ней существенно ослабли в связи с наложенным на нее эмбарго. Однако на деле достаточно большое количество турецких товаров широкого потребления, а также продовольствия попадает на армянский рынок через Грузию и Иран. Часть турецкого бизнес-сообщества - т.н. "армянское лобби" - работает вместе со своими армянскими соотечественниками для того, чтобы увеличить товарооборот и открыть границы между Турцией и Арменией. По их мнению, этого можно добиться даже без учета современной ситуации в Нагорном Карабахе. Так называемое "русское лобби", образовавшееся вокруг гигантских турецких строительных компаний, также стало играть заметную роль в политической жизни Турции. Оно выступает за укрепление российско-турецких отношений, считая, что у России и Турции нет оснований для конфронтации друг с другом в Закавказье. 18 Глава 3 посвящена основным направлениям турецкой внешней политики в Закавказье (1992 - 2002 гг.)- В настоящей главе рассматривается динамика отношений с каждой из стран региона, причем особое внимание уделяется. главном стратегическому партнеру Турции в Закавказье - Азербайджану. Особая значимость Азербайджана для Турции. заключается в том, что он представляет единственную тюркскую страну в Закавказье, и культурно-исторические корни этих двух стран облегчают диалог между Анкарой и Баку. Кроме того, Азербайджан занимает геополитически важное место в силу того, что он обладает огромными энергетическими ресурсами, а также открывает путь в Центральную Азию. После провозглашения независимости Азербайджан под руководством Эльчибея стал проводить политику, ориентированную на Турцию. В частности, он заявлял о готовности объединиться. с. Турцией в федерацию. Тем не менее,. подобные политические заявления вызывали беспокойство Турции, так как могли привести к серьезной конфронтации Анкары с Москвой и Тегераном. При новом президенте Г. Алиеве азербайджанская политика становилась все более реалистичной и взвешенной. Он воздерживался от чрезмерного. сближения с каким-либо отдельным крупным международным игроком. После попытки совершения Джавадовым переворота в Азербайджане Алиев отказался от своей прежней политики предоставления Турции приоритетного статуса в отношениях Баку с внешним миром, а в некоторых вопросах решил и вовсе обойтись без ее помощи. Алиев начал искать возможность установления контактов с западными державами, прежде всего с США, напрямую. После окончания холодной войны Турция уделяла. особое внимание и взаимоотношениям с Арменией, что было вызвано ее стратегическими, политическими и экономическими целями, как в Закавказье, так и в Центральной Азии. В силу своего географического положения Армения представляла собой препятствие на пути турецкой политической и экономической экспансии в. страны тюркского мира. Несмотря на то, что поначалу взаимоотношения между двумя странами развивались позитивно, эскалация Нагорно-Карабахского конфликта привела к их значительному ухудшению. Именно проблема Нагорного Карабаха является одним из факторов, определяющих отношения Турции со странами Закавказья, а также с Российской Федерацией и Ираном. Турция выступала с рядом инициатив по разрешению нагорно-карабахского конфликта и неоднократно поднимала вопрос о его урегулировании в рамках таких международных организаций, как ОБСЕ, ООН, ОЭС. В результате ее дипломатических' усилий все страны-члены ОБСЕ, за исключением Армении, признали принцип 19 территориальной целостности Азербайджана. Такую же позицию занимает и ООН. Турция продолжает выступать за двусторонние переговоры между конфликтующими сторонами. Хотя Армения склоняет Турцию к тому, чтобы отделить проблему установления двусторонних отношений от проблемы Нагорного Карабаха, Турция по-прежнему выставляет в качестве условия установления дипотношений с Арменией вывод армянский войск с оккупированных территорий. Налаживанию конструктивного диалога между Турцией и Арменией также препятствует обвинение армянами турок в геноциде 1915 года, целью которого, по мнению Анкары, является, во-первых, получение "компенсаций", во-вторых, предъявление претензий на владение Восточной Анатолией. Другим. важнейшим направлением внешней политики Турции в Закавказье является борьба за энергетические ресурсы. Именно проблема транспортировки энергоресурсов Каспийского моря на мировые рынки является главным предметом соперничества Турции с Ираном и Россией в Закавказье. Каждая из этих сторон разработала множество альтернативных проектов. Наибольшую значимость как для региональной политики Турции в частности, так и для ее внешней политики в целом приобрел проект строительства нефтепровода Баку-Джейхан. Его реализация повысила бы престиж Турции, дала бы ей политические и экономические рычаги большего влияния на ситуацию в Закавказье по сравнению с Россией и Ираном. Кроме того, это позволило бы Турции диверсифицировать поставки энергоресурсов, а также получить дивиденды за счет предоставления транзитных услуг при транспортировке каспийской нефти в Европу. Несмотря на то, что данный проект получил серьезную поддержку со стороны стран Запада, прежде всего США, его реализация была заморожена в связи с тем, что каспийская нефть стала экспортироваться по введенным в строй бы через нефтепроводам Баку-Супса и Тенгиз-Новороссийск. Что касается строительства газопроводов, которые проходили территорию Турции, то здесь борьба развернулась между двумя проектами: "Голубым потоком", по которому газ поступал бы как в Турцию, так и в Европу, и Транскаспийским газопроводом, по которому туркменский и азербайджанский газ экспортировались бы в Европу через Турцию. Нестабильная обстановка в Закавказье, неурегулированность проблемы статуса Каспийского моря, экономическая нерентабельность проектов, поддерживаемых Турцией и Западом, а также внутриполитические факторы в Турции (русское лобби) привели к тому, что предпочтение было отдано реализации проекта "Голубой поток". 20 Турецко-грузинские отношения в начале 90-х годов носили напряженный характер, что было вызвано, во-первых, опасениями Грузии по поводу претензий Турции на территорию Аджарии, а во-вторых, влиянием многочисленной абхазской диаспоры в Турции на грузино-абхазский конфликт. После 1994 г., когда стало ясно, что самый реальный маршрут для осуществления турецких планов по транспортировке азербайджанской нефти из Каспия проходил через Грузию, Турция произвела переоценку стратегической значимости Грузии. В связи с активным турецким и американским вмешательством в грузинские дела Грузия дистанцировалась от России и стала решающим фактором распространения турецкого и американского влияния на восток - в Азербайджан и Центральную Азию. Соперничество России и Турции в Закавказье тесно связано с влиянием курдского и чеченского вопросов на российско-турецкие отношения. Обвиняя друг друга в пособничестве мятежникам, они тем самым надеялись сократить влияние соперника на Кавказе. Тактика "око за око", "зуб за зуб" вела лишь к обострению в двусторонних отношениях. Непосредственно с проблемой Чечни также связан вопрос выполнения Россией обязательств по Договору ОВСЕ 1990 года. В 1995 году Россия отказалась выполнять взятые на себя обязательства по фланговым ограничениям на Северном Кавказе. В ответ на это Турция объявила о начале концентрации своих вооруженных сил на границе с Арменией и Грузией. В 2000 году Турция, заинтересованная в укреплении стабильности в Закавказье и развитии сотрудничества со странами региона, выступила с инициативой создания "Кавказского пакта стабильности", который подписали бы все закавказские республики и соседние страны. Данное соглашение должно было бы способствовать оздоровлению политической обстановки в регионе, что, в свою очередь, не только бы ускорило процесс разрешения этнических конфликтов в Закавказье, но и способствовало бы социально-экономическому развитию этих стран. Несмотря на положительную реакцию на идею подписания Пакта со стороны мировых лидеров, для его реализации не хватило решительной поддержки России. Более того, МИД Армении заявил, что Пакт может быть заключен только при условии нормализации турецко-армянских отношений. Глава 4 посвящена становлению внешнеполитического курса и стратегии новой России после распада СССР. Особое внимание уделяется внутрироссийским дискуссиям о внешнеполитической ситуации на постсоветском пространстве, прежде всего в Закавказье - регионе, который с распадом Советского союза превратился в арену межэтнических конфликтов. Становление внешнеполитического курса России в 21 отношении стран Закавказья рассматривается поэтапно. В 1991 и 1992 гг. Центральная Азия и Закавказье рассматривались Москвой не иначе, как экономическое бремя. В этот период российское руководство проводило одновекторную прозападную внешнюю политику, не уделяя должного внимания, проблемам стран ближнего зарубежья Начиная с 1993 г. Москва постепенно отходит от одновекторного курса и все чаще заявляет о том, что у нее сохраняются политические и экономические интересы в Центральной Азии и Закавказье, равно как и интересы безопасности. Кроме того, под влиянием идей Евразийства. Россия начинает стимулировать интеграцию на постсоветском пространстве и прикладывать усилия к разрешению межэтнических конфликтов и введению миротворческих контингентов в зоны напряженности. С 1996 г. внешняя политика России обретает большую зрелость и определенность, приоритетом в ней становится усиление интеграции на постсоветском пространстве. МИД РФ в этот период занимается разработкой проектов мирного урегулирования и развивает сотрудничество с различными международными организациями и западными странами в деле разрешения конфликтов. Также интенсифицируется процесс переговоров, направленный на определение статуса Каспийского моря с приграничными странами. Новый этап связан с приходом к власти президента В.В. Путина. С 2000 г., опираясь на прагматические установки, Кремль расширяет сотрудничество и интеграционные процессы в рамках СНГ. Особое внимание уделяется экономическим аспектам отношений между Россией и странами Закавказья. В области межэтнических конфликтов Россия направляла свои усилия на то, чтобы был установлен непосредственный диалог между конфликтующими сторонами. С этого времени Россия начинает вести политику, нацеленную на расширение сотрудничества как со странами региона, так и западными государствами и международными организациями. Глава 5 посвящена отношениям России с государствами Закавказья - Грузией, Азербайджаном и Арменией. В этой главе рассмотрена политика России в отношении конфликтов на этнической почве, которые возникли в закавказских государствах после распада Советского Союза, и ее подход к каспийской проблематике. После распада Советского Союза в отношениях между Россией и государствами Закавказья важное место занимают региональные конфликты на этнической почве, влияющие не только на ее политику в Закавказье, но и на характер ее соперничества с Турцией. 22 В Грузии, получившей независимость после распада Советского Союза, начался сложный период в результате открытых сепаратистских выступлений в Абхазии и Южной Осетии. Для России Грузия стала важной по многим причинам. Во-первых, Грузия, как и Россия, является многонациональным государством, которая граничит с Северным Кавказом - одним из самых проблемных российских регионов. Это автоматически означало, что этнические конфликты в Грузии могли самым негативным образом отразиться на Северном Кавказе. Вторым важным моментом является то, что Грузия имеет выход к Черному морю, а также граничит с Турцией, исторически связанной со странами Закавказья и Центральной Азии. Наличие в Грузии российских баз, с точки зрения России, представляет жизненно важное значение для нее самой и для региональной безопасности. Начиная с 1992 года, российско-грузинские отношения развивались в довольно напряженной атмосфере. Россия опасалась дестабилизации на Северном Кавказе из-за этнического противостояния в Грузии, а Тбилиси испытывал страх по поводу возможных последствий российской помощи абхазам и южным осетинам. Кроме того, другой проблемой в российско-грузинских отношениях был грузинский национализм, ориентация Тбилиси на Запад и проведение антироссийской политики. Такое положение вызвало в России ожесточенные споры, и некоторые. политики и исследователи националистического, коммунистического и центристского толка высказывались за необходимость поддержки сепаратистских действий в Абхазии и Осетии. Эти споры и высказывания воспринимались в Грузии как попытку России ослабить и разделить Грузию. Еще одной проблемой в российско-грузинских отношениях является наличие российских баз на территории Грузии. С целью урегулирования южноосетинской проблемы Ельцин призвал стороны сесть за стол переговоров, что обеспечило прекращение огня 28 июня 1992 года. В рамках достигнутой договоренности российские миротворческие силы сегодня играют важную стабилизирующую роль в регионе. В последующие годы на переговорах по мирному урегулированию, проходивших под эгидой ОБСЕ, Россия убедила стороны заключить соглашение. Несмотря на то, что Грузия предложила Южной Осетии широкую автономию, вопрос о политическом статусе Южной Осетии до конца решен не был. Южная Осетия выразила свое желание присоединиться к Российской Федерации, а Грузия продолжила обвинять Россию в поддержке сепаратистских движений в этой республике. Эта ситуация стала центром напряжения в российскогрузинских отношениях. 23 Другим очагом напряженности в отношениях между Россией и Грузией является сепаратистская борьба коммунистические в силы Абхазии. Внутрироссийские активизировали свою националистические проабхазскую политику. и Грузия обвинила Россию в том, что она оказывает абхазам вооруженную поддержку. В сентября 1993 года к абхазам переходит г. Сухуми, после чего в Западной Грузии началось восстание под предводительством Гамсахурдиа, что заставило президента Шеварднадзе пересмотреть отношения с Россией. Шеварднадзе принимает предложение России об оказании ему военной помоши. 23 октября 1993 года Грузия вступает в СНГ и дает разрешение на присутствие российских баз. 26 июня 1994 года на территорию Абхазии вступают российские силы по поддержанию мира. Несмотря на то, что присутствие последних вызывает много проблем, до сих пор они играют важную роль в поддержании мира в регионе. Начиная с 2000 года, российско-грузинские отношения вновь вошли в стадию обострения из-за того, что Грузия была не способна контролировать свои границы и позволяла чеченским террористам использовать Панкисское ущелье. Несмотря на возражения Грузия, Россия ввела визовый режим для грузинских граждан. Тот факт, что этот режим не применялся по отношению к гражданам Абхазии и Осетии, был воспринят Грузией как попытка ослабить и расчленить ее. Хотя Грузия входит в СНГ, сегодня она старается строить отношения с Турцией, США и НАТО с целью уравновесить Россию. В этом контексте Турция и США действуют совместно в деле реализации проекта нефтепровода БТД (Баку - Тбилиси - Джейхан). В силу своего стратегического значения Азербайджан представляет для России, возможно, самое важное государство в Закавказье. Он так же важен для Турции и Запада в качестве "моста" между Европой и странами Центральной Азии. Кроме того, Азербайджан имеет выход к Каспию. Самыми важными проблемами в российскоазербайджанских отношениях являются Нагорный Карабах и освоение каспийской нефти. Карабахская проблема оказывает влияние не только на российско- азербайджанские отношения, но и в значительной степени на российско-турецкие и турецко-армянские отношения. Националистические и коммунистические силы, почувствовавшие уверенность после 1992 года, обвиняют Азербайджан в проведении пантюркистской и прозападной политики. То, что эти силы, будучи сторонниками проведения в политике России жесткого курса, поддерживают Армению, вызывает в Азербайджане и Турцию негативную реакцию. 24 После прихода к власти Алиева российско-азербайджанские отношения получили позитивный импульс, но вскоре они вновь обостряются из-за того, что Азербайджан не получил желанной поддержки в решении карабахского конфликта и выступил против идеи размещения на своей территории российской базы. После короткого периода сближения с Россией из тактических соображений, Азербайджан вновь начинает проводить политику, ориентированную на Запад и Турцию. В мае 1994 года он присоединяется к программе НАТО "Партнерство ради мира", обеспечивает поддержку проекта нефтепровода Баку-Джейхан с целью поставки каспийских ресурсов на рынки западных стран. Тем не менее, российская политика по решению нагорно-карабахской проблемы привела к подписанию между сторонами соглашения о прекращении огня, которое пока еще действует. С 1990 года и до сих пор Россия и Азербайджан имеют разные взгляды на проблему извлечения, освоения и транспортировки на мировые рынки каспийских ресурсов. Россия заявляла, что эти ресурсы могут добываться только в рамках соглашения между прикаспийскими государствами в связи с тем, что Каспий является озером. Азербайджан же, напротив, считает, что Каспий - море, и поэтому прибрежные страны могут извлекать, разрабатывать и экспортировать местные ресурсы по своему усмотрению. На основе такой позиции Азербайджан с 1992 года подписывал соглашения с западными компаниями по вопросам добычи и разработки каспийских ресурсов. В этом противостоянии его поддержали Турция и западные страны, в первую очередь США. После 1996 года сторонники проведения прагматичного внешнеполитического курса в России (по мере появления в Каспийском регионе российских компаний) стали подчеркивать необходимость заключения соглашений по добыче каспийских ресурсов. В последующие годы Россия отказалась от жесткой позиции в вопросе о статусе Каспия, подписала с прикаспийскими странами двусторонние соглашения и тем самым встала на путь решения проблемы. К настоящему времени Россия подписала двусторонние соглашения по статусу Каспия с Азербайджаном и Казахстаном. Другая проблема связана с маршрутами доставки нефти на мировые рынки. Азербайджан и Турция еще в 1992 году приступили к разработке проекта трубопровода между городами Баку и Джейхан. США полностью поддержали этот проект, неоднократно говорили о его политической и стратегической важности и активно оказывали политическую и экономическую поддержку. Что касается России, то она считала, что проект Баку-Джейхан не имеет экономической основы, и нефть целесообразно транспортировать по действующему 25 трубопроводу Баку-Новороссийск и дальше через Проливы. Это стало серьезной проблемой в российско-турецких отношениях, и Турция даже изменила транзитный режим Проливов. Россия с 1992 по 2000 год демонстрировала свое негативное отношение к проекту Баку-Джейхан. Прагматичная внешняя политика в период В.В. Путина позволила отойти от такой линии поведения и поддержать участие российских компаний в строительстве трубопровода. Кроме того, Россия предлагает проекты новых трубопроводов с участием России и Турции. III. В заключении формулируются основные выводы диссертации: 1) Распад Советского Союза, расцениваемый современными историками как наиболее значимое событие XX века, оставил Россию один на один с необходимостью поиска новой основы для ее безопасности и внешней политики. Это заставило и соседние государства, в том числе Турцию, пересматривать свое отношение к бывшим республикам СССР, а ныне независимым государствам Кавказа и Центральной Азии. Турция и Россия были естественными соперниками на протяжении веков в силу общих геополитических вызовов на общем геополитическом пространстве. В постсоветский период ситуация на Южном Кавказе обрела особое значение для российско-турецких отношений. Обе страны воспринимают друг друга как угрозу своим интересам и присутствию в этом регионе. Взаимное недоверие, корни которого уходят в историю российско-турецких отношений, препятствует развитию конструктивного диалога между Москвой и Анкарой. В 90-е гг. на волне возобновления «большой игры» в Евразии обострилась конфронтация в регионе Кавказа и Центральной Азии. Турция вновь заявила о себе как о естественном геополитическом сопернике России. Проблема будущего российскотурецких отношений возобладают в формулировалась следующим конечном итоге - образом: геополитические, какие императивы геостратегические или геоэкономические. 2) Россия полагала, что Анкара хочет взять у нее реванш за свои исторические поражения и путем избавления России от ее бывших провинций восстановить сферу нео-оттоманского влияния от Балкан до озера Балхаш в Казахстане. «Пан-тюркизма» боялись не меньше, чем «исламского фундаментализма». Подозревали, что без турецкого участия не обошлось в Чечне, а также в Татарстане и Крыму. Большинство представителей российского правящего класса видят в Турции одно из тех государств, которые крупно выиграли от развала Союза. Хотя прозападно ориентированные лидеры рассматривали Анкару в качестве стабилизирующего фактора на бывшем советском Юге и проводника благотворного западного влияния, все же в середине 90-х 26 гг. российские политики, похоже, стали воспринимать Турцию не только как независимого актора, но и как регионального пособника единственной оставшейся сверхдержавы - США. В российской внешнеполитической теории и практике на смену марксизмуленинизму пришли традиционные геополитические категории, побуждающие Россию рассматривать Турцию как сильного соперника на Кавказе и в Центральной Азии. Все это усугубляется тем, что несмотря на членство в СНГ, Азербайджан де-факто представляет собой союзника Турции. С Россией остается лишь Армения, которая не имеет с ней даже общей границы. И в Абхазии, и в Карабахе Россия не смогла предложить приемлемую для всех форму урегулирования и поэтому попала под перекрестный огонь критики с обеих сторон. Проблематичным становится и присутствие российских сил в Грузии из-за тупиковой. ситуации в абхазском конфликте. Другая группа проблем связана с переплетением геополитики и экономики. Россия и Турция вступили в жесткое соперничество по поводу нефтяных и газовых ресурсов Каспия и Центральной Азии. 3) Отказ Анкаре в полноправном членстве в ЕС вызвал у турецких политиков чувство изоляции и неуверенности, серьезно повлиявшее на механизм выработки стратегии Турции по отношению к бывшим советским республикам. Распад СССР Турция расценивала прежде всего с позиции образовавшегося вакуума силы на южной постсоветской периферии, что позволяло ей реализовать свои амбиции и новые политические задачи в регионе. Вовлеченность в дела Южного Кавказа и Центральной Азии представляла также жизненную важность для слабой турецкой экономики, поскольку эти регионы не только располагают ресурсами, но и представляют собой емкий рынок. Кроме того, Турция стала постоянно подчеркивать свою этническую, историческую и культурную связь с новообразованными государствами постсоветского Юга. Она также считала, что ее образ мусульманской страны со светской формой правления служил бы идеальным ориентиром для этих стран в противовес коммунизму либо исламскому фундаментализму, который проповедовался соседним Ираном. 4) После краха СССР российское правительство дистанцировалось от процессов на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Эти регионы считались помехой на пути экономических, социальных и политических преобразований в России. Однако трудности экономических реформ в России, расширение НАТО на Восток, растущая турецкая заинтересованность в государствах Южного Кавказа и Центральной Азии укрепили позиции коммунистов и националистов в российском политическом 27 истэблишменте. Другой влиятельный игрок - российская армия - также не была довольна официальным прозападным курсом. Россия стала демонстрировать прямой интерес к бывшим советским республикам и внедрять свое экономическое, политическое и военное влияние в ближнем зарубежье - на Кавказе и в Центральной Азии. Пытаясь уменьшить влияние Турции, ближайшим к ее границам членом НАТО, Россия стала стимулировать интеграционной процесс и поддерживать баланс сил с помощью установления тесных военных отношений с Арменией, Ираном и Грецией, то есть с окружающими Турцию государствами. 5) В начале 1990-х гг. Россия и Турция прошли через напряженный период жесткого соперничества на Южном Кавказе. Волна исламистского возрождения в турецкой политической жизни, курдский вопрос, натянутые отношения с Европейским Союзом, и экономический кризис помешали активному вмешательству Турции в дела Южного Кавказе и Центральной Азии. В середине 90-х гг. Россия, похоже, воспринимала Турцию как серьезный вызов своей безопасности. Москва неоднократно обвиняла Анкару в моральной и финансовой поддержке чеченских сепаратистов в течение первой чеченской войны. 6) Несмотря на наличие у России и Турции противоположных интересов в регионе, постсоветские российско-турецкие отношения развивались в рамках модели, которая заставляла обе страны, несмотря на взаимные противоречия, воздерживаться от риторики времен холодной войны. При том, что Россия и Турция открыто сталкивались по таким вопросам, как Нагорный Карабах, Абхазия, Южная Осетия, каспийские трубопроводы, фланговые ограничения на Кавказе, продолжающееся российское военное присутствие в Грузии и на армяно-турецкой границе, проблема Чечни и т. д., Москва и Анкара проявляли исключительную осторожность, чтобы не дать этим противоречиям распространиться по всему спектру двусторонних факторов поддержание отношений. 7) В силу исторических и географических конструктивных отношений с Россией по-прежнему составляет главную проблему безопасности смягчаются Турции. Конфронтационные российско-турецким тенденции экономическим в значительной партнерством и степени осознанием необходимости сосуществования на политическом уровне. 8) В конце 1990-х гг. Москва пересмотрела свое восприятие турецкой политики на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Россия стала видеть в Турции скорее полезного партнера, чем опасную угрозу. В таком переосмыслении участвовали два фактора. Первый - это недавнее завершение в рамках проекта «Голубой поток» 28 прокладки трубопровода по дну Черного моря из России в Турцию, что повысит турецкую зависимость от российского газа с 66% до 80%. Вторым фактором стала переоценка Москвой турецкого стратегического потенциала. К 2001 г. стало уже привычным воспринимать Турцию не как геополитический вызов, а как слабеющего конкурента, погруженного во внутриполитические и экономические заботы. Это выразилось в том, что идея «евразийской сущности» России и Турции стала завоевывать все большую популярность в политических кругах двух стран. Определенные сдвиги произошли и в области соперничества по проблеме маршрутов экспорта каспийской нефти. Москва явно предпочитает рассматривать проблему транспортировки нефти скорее в геоэкономическом, чем в геополитическом контексте, ставя вопрос о рентабельности выше идеи баланса сил и акцентируя свое предпочтение экономического соревнования, а не борьбы за сферы влияния. 9) Потенциал для соперничества между Россией и Турцией еще остается. Турция, прежде всего, заявляет о том, что для нее угрозу представляют российские военные базы в Грузии и Армении. Россия, в свою очередь, недовольна сотрудничеством турецких военных и спецслужб с соответствующими ведомствами Грузии и Азербайджана. 10) Что касается этнических конфликтов на Южном Кавказе, Россия и Турция выступают за прямой диалог в Закавказье. Обе стороны демонстрируют очевидную заинтересованность в претворении в жизнь «Пакта стабильности для Кавказа». Стабилизация ситуация в регионе также будет способствовать более тесному сотрудничеству России и Турции на международном, региональном и двустороннем уровнях. 11) Роль Турции в международной политике в значительной степени зависит от ее отношений с Соединенными Штатами и Европейским Союзом. Отсюда то значение, которое приобретает вопрос о полноправном членстве страны в ЕС. Нежелание Европейского Союза делать Турцию своим членом вызвало в Анкаре заметное беспокойство относительно безопасности и экономического благосостояния страны. Турция видит в России, которая до сих пор остается великой державой с огромным военным и экономическим потенциалом, альтернативу партнерским отношениям с ЕС. 12) 11 сентября 2001 года изменило геополитическую ситуацию в мире вообще и на Кавказе и в Центральной Азии в частности. Сегодня США и Турция не осуждают действия России в Чечне. То же можно сказать о Германии, Франции и других странах. Россия не слишком жестко сопротивляется американским планам строительства военных баз в Грузии, предназначенных для борьбы с международным терроризмом. 29 Это, несомненно, оказывает позитивное воздействие на характер российско-турецких отношений.. Если до 2000 г. можно было говорить о формировании «осевых» антагонизмов, внутри которых один блок образовывали Россия, Армения и Иран, а другой - Турция, Израиль и Азербайджан, поддерживаемые США. Такого разделения больше не существует. В настоящее время Россия, Турция, Грузия, Азербайджан и Армения являются союзниками Соединенных Штатов в борьбе против международного терроризма. 13) Установлению стабильности в Закавказье и развитию российско-турецких отношений способствует развитие отношений России с западными странами, прежде всего с НАТО, членом которой является Турция. 14) Платформой для дальнейшего развития российско-турецких отношений является «План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турцией в Евразии», подписанный 16 ноября 2 0 0 1 г. Игорем Ивановым и его турецким коллегой Исмаилом Джемом. Стороны сошлись в том, что укрепление торгово-экономического сотрудничества между ними в Евразии послужит стимулом для прогресса в двусторонних отношениях и приведет к разнообразию форм партнерства. Иными словами, Россия и Турция нацелены на то, чтобы поднять планку двустороннего сотрудничества на Кавказе и в Центральной Азии на более высокий уровень посредством постепенного и продуманного осуществления «плана действий». 15) Российско-турецкие исторические противоречия не мешают обеим странам идти по пути сближения, на котором они становятся все более и более открытыми для сотрудничества, в том числе на Кавказе и в Центральной Азии. Возможно, что формирующаяся в двусторонних отношениях атмосфера конструктивного сотрудничества окажет благотворное влияние на состояние всего постсоветского пространства. Основные идеи диссертации изложены в публикации: Коджаман О. «Постсоветское Закавказье в российско-турецких отношениях» // «Россия XXI», 2003. №5. С. 38-51. 30
