С.В. Парастатов Место и роль «кипрского вопроса» в развитии

С.В. Парастатов
Место и роль «кипрского вопроса»
в развитии российско-греческих отношений
«Кипрский вопрос» можно назвать классическим хрестоматийным
примером интервенции и захвата части территории суверенного государства
в новейшей истории международных отношений. К тому же это еще и
наглядный пример грубого, продолжительного и, по сути, беспрецедентного
нарушения основных прав и свобод человека, целей и принципов хартии
ООН, а также многих других международных соглашений в области прав и
свобод человека.
Почти тридцать шесть лет назад в ответ на организованный против
законного правительства Кипра греческой военной хунтой переворот Турция
ввела свои войска на территорию Кипра, оккупировав почти 40% территории
острова и фактически разделив его на две части – греческую и турецкую.
Анкара мотивировала этот шаг необходимостью пресечь энозис [2], т.е.
присоединения Кипра к Греции, и тем самым защитить турецкое население
острова. Несмотря на целый ряд принятых за этот период резолюций ООН,
Турция и сегодня отказывается вывести войска с территории острова. В
настоящее время около 43 000 турецких солдат размещены в северной части
Кипра, что, в свою очередь, делает этот регион одним из самых
милитаризованных в мире.
Позиция международного сообщества относительно «кипрского вопроса»
и по сей день остается неизменной. Турецкая интервенция была осуждена
рядом решений и резолюций, принятых на многочисленных заседаниях и
форумах, таких как общее собрание членов Совбеза ООН, заседание
Европарламента, Совета Европы и т.д. Одним из основных требований
резолюций прошедших заседаний является немедленный вывод турецких
войск с территории острова.
В 1975 г. турецко-кипрская администрация провозгласила на этой
территории «Турецкое федеративное государство Кипра». В 1983 году
законодательная ассамблея этого «государства» провозгласила «Турецкую
республику Северного Кипра» (ТРСК), признанную только Турцией.
«Зеленая линия», контролируемая войсками ООН, разделяет не только
остров, но и столицу Кипра – Никосию.
В ноябре 2002 г. тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан
предложил
обеим
сторонам
составленный
им
план
урегулирования
конфликта (так называемый «план Аннана»). В апреле 2004 года в обеих
частях острова состоялись референдумы, и если турки-киприоты приняли
план генсека ООН, что можно объяснить рвением Турции в ЕС, то грекикиприоты отклонили его, так как он не учитывал всех требований греческой
стороны. Переговоры зашли в тупик, а сложившаяся ситуация оказалась
хуже, чем до переговоров.
С тех пор и до сегодняшнего момента мало что изменилось, за
исключением
возобновившихся
прямых
переговоров
между
конфликтующими сторонами, которые пока по существу безрезультатны.
«Кипрский вопрос» в настоящее время представляется одним из самых
сложных с точки зрения урегулирования конфликтов современности.
Основной
причиной
этого
является,
во-первых,
ассиметричная
взаимозависимость конфликтующих сторон (членство республики Кипр в
ЕС), и, во-вторых, не совсем прозрачная позиция некоторых глобальных
игроков относительно данного вопроса.
Довольно ярко подобную непрозрачность взглядов в настоящее время
демонстрирует Москва. Находясь в равной зависимости в реализации
запланированных совместных энергетических проектов как от Греции, так и
от Турции и осознавая, что «кипрский вопрос» остается одной из самых
насущных проблем современной внешней политики обоих государств,
Россия занимает позицию нейтрального обозревателя, поддерживая в равной
степени обе стороны.
С
одной
стороны
Россия
занимает
принципиальную
позицию
непризнания, ни при каких условиях, независимости «Турецкой республики
Северного Кипра», ссылаясь на резолюции Совбеза ООН. Такая позиция не
может не импонировать Афинам, которые, очевидно, в большей степени,
нежели Москва, заинтересованы в реализации совместных энергетических
проектов («Бургас-Александруполис», «Южный поток»). С другой стороны
во время своего последнего визита в Анкару в качестве президента России
Владимир Путин заявил, что не исключает возможность реализации
совместных экономических проектов с «Турецкой республикой Северного
Кипра». К тому же, выражая свою точку зрения относительно «кипрского
вопроса», российский президент неоднократно высказывался о «греческой» и
«турецкой» частях острова, что вызвало определенное волнение в Афинах.
Существенные же опасения касательно непоколебимости позиции
Москвы в отношении «кипрского вопроса» в Афинах вызвало признание
Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. В декабре прошлого года
на очередном заседании министров иностранных дел стран-членов ОБСЕ в
Афинах, Сергей Лавров в некоторой степени успокоил греческие власти,
заявив, что «кипрский вопрос» не имеет никакого отношения к признанию
Россией независимости Абхазии и Южной Осетии и что позиция России в
этом вопросе остается неизменной [1].
В настоящее время совершенно очевидным представляется тот факт, что
«кипрский вопрос» способен открыть совершенно новую страницу в истории
развития
не
только
российско-греческих,
но
и
российско-турецких
отношений. Консолидация позиций Москвы и Анкары относительно многих
аспектов двустороннего сотрудничества – результат слабости современной
внешней политики Афин. Значительная зависимость от «общеевропейского»
мнения (опасения чрезмерной зависимости от российских углеводородов) не
позволяет Греции делать решительные шаги на пути реализации давно
запланированных
энергетических
проектов
с
Россией,
существенные
дивиденды от которых пришлись бы очень кстати переживающей непростой
период экономике Греции. Кроме того, подводит и новое правительство
Болгарии, заявляя о возможном пересмотре совместных с Россией проектов
«Бургас-Александруполис» и «Южный поток», откладывая тем самым их
реализацию в долгий ящик.
Таким образом, во время последнего визита председателя правительства
России Владимира Путина в Анкару в августе 2009 г. было подписано 15
межправительственных соглашений и 7 специальных протоколов, которые,
по оценке главы турецкого правительства Реджепа Тайипа Эрдогана, выводят
оба государства на уровень стратегического сотрудничества. В преддверии
же визита российского премьера в Турцию в Анкаре состоялось заседание
российско-турецкой
смешанной
межправительственной
комиссии
по
торгово-экономическому сотрудничеству. В результате Турция дала согласие
на прокладку «Южного потока» в своих территориальных водах. В свою
очередь Москва тоже сделала шаг навстречу: выразила свое принципиальное
согласие на участие в реализации проекта нефтепровода Самсун-Джейхан.
Пророссийские
настроения
в
Анкаре
также
вполне
объяснимы.
Подключаясь к проекту NABUCCO, Турция рассчитывала на скорый прием в
ЕС, но, довольно скоро осознав маловероятность подобного развития
событий,
в
Анкаре
произошла
относительная
переориентация
внешнеполитических интересов в пользу Москвы.
Итак, в заочном споре за поддержку такого важного с геостратегической
точки зрения регионального актора, как Россия Греция пока проигрывает.
Конечно, для Афин еще ничего не потеряно. На стороне Греции, во-первых,
традиционно партнерские отношения с Москвой, во-вторых, возможность
возобновления
переговоров
относительно
совместных
энергетических
проектов, а также относительная близость позиций касательно «кипрского
вопроса», несмотря на вышеуказанные сомнения и опасения Афин.
В свою очередь, умело разыграв «кипрскую карту», Москва гарантирует
себе благосклонность и полномасштабное сотрудничество со стороны одного
государства, но при этом серьезный подрыв доверия и резкий упадок
двустороннего сотрудничества с другим. В настоящее время позиция
нейтрального обозревателя в Москве рассматривается как наиболее
целесообразная.
Библиографический список
1. По итогам рабочего визита Министра иностранных дел России
С.В. Лаврова в Грецию [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
http://www.mid.ru/bl.nsf/8d1d0629a4b238e7c3256def0051fa29/d6fe063fdfacfb
2cc3257681004d86c0/$FILE/03.12.2009.doc.
2. Энозис
[Электронный
ресурс].
–
Режим
доступа:
http://www.vseslova.ru/index.php?dictionary=bes&word=enozis.
3. Balcer, A. The future of Turkish-Russian relations: a strategic perspective
[Текст] / Adam Balcer. – Turkish Policy Quarterly: 2008, Volume 8, Number 1.
4. Binder, D. Has «Greater» Vanished from the Balkan Vocabulary?
Fragmentation and Cohesion in Southeastern Europe [Текст] / David Binder. –
Mediterranean Quarterly: 2009, Volume 20, Number 3.
5. Dolghin, N. Russia-US relations and the Black sea security [Текст] / Nicolae
Dolghin. – Strategic Impact: Number 2/2009.
6. Engelbrecht, G. The West and Russia in the Mediterranean: Towards a
Renewed Rivalry? [Текст] / Derek Lutterbeck, Georgij Engelbrecht. –
Mediterranean Politics: November 2009, Volume 14, Number 3.
7. Faustian, H. History in the Making? A New Drive for a Solution to the Cyprus
Problem [Текст] / Hubert Faustmann. – Mediterranean Politics: November
2009, Volume 13, Number 3.
8. Georgiou, G.C. Cyprus: Economic Consequences of Reunification [Текст] /
George C. Georgiou. – Mediterranean Quarterly: 2009, Volume 20, Number 1
9. Mallias, A.P. The Balkans: In the Era of Peace and Stability [Текст] /
Alexandros P. Mallias. – Mediterranean Quarterly: Winter 2008.
10. The Strategic Environment: Greece, Turkey, Russia, the U.S., and Europe
[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.hri.org/forum/intpol/
UNFICYP/5.html.