Россия и противоракетная оборона США - история и современное положение Доклад ЭКААР-России
advertisement
1 Россия и противоракетная оборона США - история и современное положение Доклад ЭКААР-России Содержание Кратко о российской официальной позиции относительно планов США создать национальную систему ПРО (НПРО) Часть первая. ПРО в исторической перспективе Обзор советской и российской позиции со времени первых переговоров по ПРО в середине 1960-х – начале 1970-х годов Основные положения Договора 1972 года о создании ограниченной системы ПРО в обеих странах Советская реакция на программу «звездных войн” Рейгана и противоречия по вопросу советских радаров в 1980-х годах Эволюция российской позиции относительно новых планов НПРО. Предварительные обсуждения с администрацией Клинтона. Переговоры с администрацией Буша Часть вторая. Экономическое и финансовое фактор, определяющий ее отношение к НПРО положение России как главный Расходы на вооружение и экономический рост Макроэкономическая альтернативная стоимость растущих военных расходов Финансирование стратегических сил Часть третья. комплекса Современная структура российского Производственные концерны Основные государственные учреждения Текущая работа над системами ПРО Часть четвертая. Сценарии будущего поведения России Предположения о мотивах и действиях США военно-промышленного 2 Сценарии ответных действий России Угрожающие элементы в планах США глазами российских экспертов Выводы и рекомендации Список таблиц Табл. 1. Оборонные расходы и военное производство в России, 1991-2000 г Табл. 2. Межстрановое сравнение военных расходов Табл. 3. Сценарии роста оборонных расходов Табл. 4. Российский экспорт оружия в сравнении с военными расходами Табл. 5. Крупные военные компании с частным капиталом _________________________________ Кратко о российской официальной позиции относительно планов США создать национальную систему ПРО (НПРО) Когда в годы администрации Клинтона США впервые объявили о планах создания Национальной системы противоракетной обороны (НПРО), реакция России сразу же была отрицательной. Официальная Москва считала, что эти планы ведут к подрыву советско-американского договора по ПРО от 1972 года, который запрещал испытания и размещение противоракетных систем, имеющих целью защиту всей территории обеих государств. Российское правительство и военные круги считали Договор 1972 года фундаментом целой системы международных договоров, кодифицирующих вопросы стратегической безопасности, включая контроль и сокращения ядерного оружия и средств его доставки. В случае, если этот центральный элемент был бы ликвидирован, все или большинство связанных с ним договоров также были бы подорваны. При ратификации договора СНВ-2 Государственная Дума специально оговорила, что договор становится недействительным в случае выхода США из договора по ПРО. Российская сторона считала также, что эти договоры являются юридической основой сохранения фактического паритета с США по числу ядерных боеголовок. Когда эта система договоров создавалась, имелось взаимное понимание, что ни одна из сторон не должна иметь возможности для защиты от ядерного нападения другой стороны и что это условие будет служить главным сдерживающим фактором против первого удара с обеих сторон. Планы США по созданию НПРО рассматривались российскими военными кругами как попытку сломать это равновесие и достичь военного превосходства , включая потенциал первого удара, над Россией. 3 С первых же дней администрации Буша Москве было ясно, что новый президент США решил пойти на создание НПРО, не взирая на технические препятствия для этого, и на то, что эти попытки неминуемо придут в конфликт с договором 1972 года. В этих условиях Путин пытался оттянуть решение США на как можно более длительное время посредством, на пример, увязки проблем стратегической обороны с вопросом о сокращении стратегического наступательного оружия. Кроме того, по инициативе российской стороны были начаты консультации с целью определить, существует ли возможность модификации договора по ПРО, чтобы сделать допустимыми испытания систем НПРО США в течение какого-то периода времени. После сентября 2001 года, когда Россия присоединилась к анти террористической коалиции и приняла активное участие в совместных действиях против баз террористов в Афганистане, более теплые отношения с США, казалось, открыли возможность новых стратегических отношений между двумя государствами. В связи с этим в России возникли надежды на то, что Буш может смягчить свою позицию и отложить выход из договора по ПРО по крайней мере до того времени, когда будут выработаны формальные основы новых взаимоотношений. Но этого не произошло. В декабре 2001 года США поставили Россию в известность, что они прекращают свое участие в договоре по ПРО в июне 2002 года. Путин постарался избежать резких высказываний. Назвав решение США ошибкой, он вместе с тем подчеркнул, что эти действия США не создают в обозримом будущем прямой угрозы для безопасности России. Российский президент подчеркнул также свою готовность пойти на заключение формальной договоренности с США о контролируемым значительном сокращении числа стратегических ядерных боеголовок. Он также отказался объявить недействительным договор СНВ-2 и принять решение о немедленном размещении ракет с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН), запрещенных этим договором. Несмотря на эту сравнительно мягкую реакцию, далеко не ясно, как Россия будет реагировать на дальнейшие, возможно негативные изменения в общей международной обстановке, на конкретное развитие двусторонних отношений с США и НАТО, в также на фактическое размещение систем НПРО, и т.д. Чтобы лучше понять, что может произойти в будущем, мы постараемся в этом обзоре, во-первых, проследить позицию СССР и России по отношению к ПРО в последние десятилетия, во-вторых, проанализировать экономический и военно-технический потенциал России для ответа на различные действия США и , наконец, рассмотреть сценарии взаимосвязанного поведения США и России. В заключении нами предлагаются некоторые рекомендации для действий правительств и неправительственных организаций. 4 Раздел 1. ПРО в исторической перспективе Обзор советской и российской позиции со времени первых переговоров по ПРО в середине 1960-х – начале 1970-х годов Поскольку Россия всегда настаивала на сохранении договора по ПРО, многие считают, что идея о запрещении развертывания национальной системы ПРО с самого начала принадлежала бывшему СССР и что США были втянуты в договор. Такая трактовка совершенно не верна. На самом деле, именно США, а не СССР инициировали весь процесс. Разработка систем ПРО в СССР и США началась уже в 1950-е годы. Но эти исследования не считались приоритетными до момента успешного запуска в СССР в конце 1957 года и в США в начале 1958 года межконтинентальных баллистических ракет, способных доставить ядерное оружие до территории другой стороны. Среди первых оборонительных систем, разработанных в 1960-х годах, были экзо-атмосферные ракеты-перехватчики с ядерными боезарядами, которые были способны уничтожить приближающиеся баллистические ракеты противника в заключительной фазе их полета на высоте 90 километров над земной поверхностью. Первая такая система в США называлась «Найк-Зевс». За ней последовали «Найк-Икс», «Сэнтинел» и «Сейфгард». Другой американский проект, названный «БЭМБИ» (Перехват баллистических ракет в активной фазе), имевший целью уничтожение МБР вскоре после запуска, был приостановлен в 1968 году в связи с техническими трудностями его осуществления. Эти ранние системы были «тонкими» щитами, первоначально предназначенными для защиты крупных городов США. Позже их целью стала защита пусковых установок МБР (CDI-1). К началу 1960-х годов СССР также далеко продвинулся в создании собственной ПРО, которая, однако, в отличие от США, могла и не о использовать перехватчики с ядерными боезарядами. На испытаниях в марте 1961 года советская система В-1000 успешно перехватила и уничтожила баллистическую ракету (RSNF, стр. 413). При этом использовалась неядерная боеголовка, а уничтоженная ракета была типа Р-12, которая двигалась со скоростью 3 километра в секунду. Первый успешный неядерный перехват в США состоялся лишь 25 лет спустя (КZ – 5). В середине 1960-х годов начались работы по созданию двух «тонких» оборонительных систем для защиты Москвы и строительства полигона для запуска ракет вблизи Таллинна (сегодня столица Эстонии, являющейся в то время республикой в составе СССР) (Добрынин, с. 133). Советская система вокруг Москвы называлась А-35 ( более поздний вариант получил название А-135) . Ее детальное описание можно найти в (RSNF, стр. 414-418). Подробности о создателях системы можно найти в (KZ7). В кругах НАТО система называлась «Галоша», а после усовершенствования получила наименование «Газель» (CDI-1). По-видимому, успехи СССР вызвали озабоченность в США, поскольку открывали путь новой гонке стратегического оружия, в чем в то время Вашингтон не был 5 заинтересован. Тогдашний советский посол в Вашингтоне Анатолий Добрынин вспоминает, что в 1964-1966 годах его неоднократно зондировали представители США, в том числе министр обороны Макнамара относительно советской позиции по системам ПРО. Макнамара считал что эти системы слишком дорого стоят и что обеим сторонам следует начать переговоры о взаимном запрете их разрабатывать (Добрынин, там же). Первоначальная реакция со стороны СССР была очень осторожной. Когда этот вопрос обсуждался на Политбюро в начале 1964 года, Председатель Совета министров Алексей Косыгин выступил решительно против переговоров об ограничении ПРО, т.к., по его мнению, оборона мотивируется гуманными соображениями и не должна запрещаться ни в коем случае. Министр обороны Дмитрий Устинов и председатель военно-промышленной комиссии Лев Смирнов были против переговоров на том основании, что советские разработки этих систем продвинулись далеко, а длительные переговоры могли бы задержать эту работу. Генеральный секретарь Леонид Брежнев согласился с мнением Макнамары, что оборонительные системы неэффективны против массированного ракетного удара. Вместе с тем, он считал, что «тонкие» системы ПРО необходимы для выполнения ограниченных задач. Он высказался за поиски компромисса между двумя крайностями. Но сначала, по его мнению, следовало добиваться паритета по наступательному оружию. Инструкции, полученные Добрыниным, состояли в том, чтобы согласиться с началом переговоров по ПРО, но лишь при условии их увязки с переговорами о наступательном оружии. Так впервые было сделано предложение об увязке оборонительного оружия с наступательным. Очень важно понимать, что именно с этого времени и до середины 2001 года позиция России состояла в том, что стратегический ядерный паритет с США является частью любого соглашения по наступательным и защитным системам. Поэтому СССР не торопились с началом переговоров. (Добрынин, стр.134). Не спешили и американцы: США были заняты разработкой РГЧ - ИН. СССР в образовавшееся время стремился сократить разрыв в наступательном оружии. Ни одна из сторон не была готова к переговорам об ограничении гонки по стратегическому оружию. Вместе с тем американская сторона продолжала настаивать на запрещении систем ПРО, продолжая наращивать свой ядерный потенциал. В июне 1967 года президент США Линдон Джонсон на встрече с премьером СССР Косыгиным в Гленсборо ( штат Нью-Джерси) вновь поднял вопрос о ПРО.. Джонсон заявил, что он готов отложить решение о развертывании ПРО, если СССР начнет переговоры по этому вопросу в самом ближайшем будущем. Косыгин не имел полномочий от Политбюро и повторил свою точку зрения: “Оборона морально обоснована, а нападение аморально.” По его мнению договор по ПРО должен обсуждаться вместе с условиями ограничений наступательного оружия. Джонсон вызвал Макнамару для подкрепления своих аргументаций в пользу запрещения ПРО, но Косыгин оставался непреклонным. Он объяснял, что системы, построенные вокруг Москвы и Талина, предназначены для спасения жизни советских граждан и ничто не сможет приостановить их строительство ( 6 Добрынин, стр. 150 - 152 ) Итак США пытались задержать создание систем ПРО в СССР, но не добились успеха. Однако прогресс, достигнутый и США, и СССР в разработке РГЧ-ИН, убедил Политбюро, что пришло время начать переговоры.. В октябре 1968 года СССР информировал администрацию Никсона, что Москва готова начать официальные переговоры по данному вопросу.. Переговоры начались 17 ноября в Хельсинки и понадобилось еще 30 месяцев для того, чтобы подготовить к подписанию несколько договоров Договор по ПРО был подписан 26 мая 1972 года. В этот же день был подписан договор ОСНВ-1, устанавливающий ограничения на стратегическое ядерное оружие. Переговоры по стратегическому оружию - наступательному и оборонительному никогда не должны рассматриваться в качестве инструмента в гонке вооружений. Переговоры длились так долго до 1972 года именно потому, что каждая сторона пыталась использовать время, в своих интересах: СССР старалась разместить как можно больше ядерных боеголовок, США стремились обогнать по качеству и эффективности. К 1971 году у СССР было на вооружении 2163 стратегических боеголовок, что составляло менее половины боеголовок США - 4631. Однако для советского руководства, по-видимому, это количества сдерживающего оружия казалось впечатляющим и оно даже объявило, что достигнут паритет. Парадоксально, но договор ОСНВ-1 Не приостановил гонку вооружений. К 1981 году СССР увеличил число своих боеголовок почти в четыре раза, что составило 8043 единиц, а США удвоили свое количество боеголовок до 10022 (SIPRI-1) Последние цифры более соответствуют паритету. Можно сказать, что хотя договоры ОСНВ не приостановили гонку вооружений в отношении ядерных боеголовок, но впервые установили правовые пределы в отношении ракетоносителей. Договор по ПРО приостановил по крайней мере на три десятилетия гонку стратегического оборонного оружия. Таким образом, с точки зрения дополнительной гонки вооружений были сэкономлены колоссальные ресурсы были сэкономлены. Основы договора от 1972 года с точки зрения России Договор ПРО был довольно быстро ратифицирован и вступил в действие 3 октября того же года. Договор был дополнен многочисленными протоколами и письмами о взаимопонимании. Полный перечень документов см USDS - 1. Что касается СССР, то для него в момент подписания договора наибольшую важность представляло соглашение о запрещении создания противоракетной обороны на национальном уровне, то есть для защиты территории всех США. Хотя в начале 70-х годов Москва знала, что США не имеют немедленных планов строительства такой противоракетной обороны, не было гарантий того, что при определенных условиях - наличия необходимых ресурсов и технологий - у руководство США не станет проявлять интерес к ее созданию. В российских 7 глазах договор, по крайней мере, откладывал эту возможность. В то же время он разрешал СССР иметь для защиты одну или несколько ограниченных систем, которые были уже созданы для защиты Москвы. Как мы уже говорили, она называлась вначале А-35, а ее усовершенствованная версия А-135 (RSNF, стр. 620-622). Она предусматривала два этапа перехвата - первый в средней части полета ракеты и второй в атмосферной заключительной части ее траектории.(KZ-5) Эта система действует до сих пор. Важно отметить, что советское руководство не имело планов строительства национальной системы противоракетной обороны, во-первых из-за недостатка ресурсов, а во-вторых, из-за отсутствия соответствующих технологий. Более поздние исследования показали, что такая система в любом случае не может быть эффективной и легко перекрывается массированной ядерной атакой.(RSNF, стр. 620-622). Следовательно, было бессмысленно тратить средства на строительство такой системы. Как бы то ни было, СССР не хотел, чтобы США работали над созданием широкой системы противоракетной обороны, поскольку это подрывало советский потенциал сдерживания. Итак советское руководство, которое сначала скептически относилось к инициативам Джонсона-Макнамары, позднее из чисто практических соображений полностью приняло их и даже сделало частью своей военной доктрины. Интересно, что хотя обе стороны не ожидали, что какая-нибудь из них начнет строительство такой системы, они все же предприняли меры, ограничивающие любые попытки создать больше одной ограниченной системы ПРО. Мало того, что даже одна такая система не могла иметь больше 100 ракет и 100 перехватчиков с одной боеголовкой на каждом, но и были введены ограничения также на размещение, число и технические характеристики радаров. Было запрещено размещать противоракетные системы вне своей территории. Было запрещено развивать, проводить испытания морских, военно-воздушных, космических, движущихся по суше систем ПРО и их компонент. (Краткое описание принципов ограничений договора по ПРО см. SIPRI - 1). Даже малейшее отклонение от норм, предусмотренных договором, могло означать, что вторая сторона разрабатывает нечто большее, чем ограниченная система, имеющаяся на вооружении с начала 70-х годов. Эксперты с обоих сторон строго следили за техническим прогрессом на несколько десятилетий. Сравним, например, список запрещений, включенных а договор во времена Рональда Рейгана, вошедшие в историю как эпоха “звездных войн”. Практически все элементы его Стратегической оборонной инициативы (СОИ) упоминаются в договоре. Запрещена была не только национальная противоракетная оборона, но и любые системы защиты нескольких областей или подвижные системы земного базирования ПРО, а также морские, космические или воздушные системы ПРО. Ничего удивительного, что уже в начале 70-х годов эти ограничения были предусмотрены советскими экспертами в Договоре. Они реально оценивали технические и материальные возможности США и не хотели давать противнику преимуществ. Однако нам не ясно, почему американские эксперты не настояли 8 на мерах, позволяющих им развивать ограниченную систему, несколько выходящую за установленные пределы. По-видимому, в это время США настолько полагались на свои РГЧ-ИН, что решились на ликвидацию своей противоракетной системы “Сэйфгард” (разрешенной договором) через год после запуска ее начального варианта в 1976 году (SIPRI - 1). Она была закрыта в 1978 году за исключением радара поддержки. Одним из аргументов, обосновывающих это решение, был тот, что взрывающиеся ядерные боеголовки перехватчиков “Сэйфгард” могут дать электромагнитный импульс, ослепляющий радары. Видимо, этот аргумент не мог быть применен в советском случае, поскольку военные здесь использовали неядерные перехватчики (Возможно этот факт не был известен американским военным) Хотя советская сторона с успехом задержала на много лет развитие американской национальной системы ПРО, она практически ничего не сделала для ограничения разработок по тактическим оборонным системам ПРО. Уже в 1976 году, спустя всего четыре года после подписания договора по ПРО, американцы начали развивать технологии перехватчиков тактических ракет (BMDO-1) Однако интерес американцев к созданию оборонных систем ТВД появился лишь 15 лет спустя, в 1991 году после войны в Персидском заливе, когда выяснилось, что существующие технологии не позволяли эффективно поражать иракские ракеты Скад. Именно в 1992 году при президенте Джордже Буше появились планы развития противоракетной системы обороны, способной предохранить от атак со стороны тактических ракет ТВД, а также от ограниченного числа межконтинентальных баллистических ракет (МБР). СССР развивал свои аналогичные технологии, на пример, систему В-1000. (CDI-1) Четкая граница между тактическими (ТВД) и стратегическими (МБР) системами обороны не была определена до 1997 года, когда для уточнения договора по ПРО были подписаны Совместные соглашения между странами- преемницами СССР Россией, Беларусь и Украиной - и США . Эти соглашения определяют технические параметры, позволяющие провести демаркационную линию между системы обороны ТАД и ТБР. Только такие перехватчики могут считаться стратегическими, которые нацелены на межконтинентальные ракеты (отличающиеся от ракет среднего радиуса действия), движущиеся со скоростью, превышающей определенный максимум (USDS - 2). Из этой системы исключаются такие американские оборонные системы как ТВД больших высот (THAAD) и морские МБР ТВД. Для России, Украины и Беларусь исключались системы С-300В, известные в США как системы SA-12 (USDS - 3). Важно заметить, что ни США, ни СССР никогда не были совсем беззащитны против атак баллистических ракет, не входящих в класс межконтинентальных. Поскольку ни одна из сторон серьезно не ожидала, что другая может первой атаковать, им оставалось беспокоиться только относительно третьих сторон. Вместе с тем до конца 80-х годов серьезной угрозы, кроме как от Китая никто не представлял. 9 Реакция России на программы “Звездные войны” администрации противоречия по поводу советских радаров в 80- е годы. Рейгана и Поскольку программа Звездных войн Рейгана была прямой предшественницей нынешней программы ПРО, интересно вспомнить каковы были реакции обеих стран по данному вопросу в тот период. Если советское руководство никогда формально не обвиняло США в стремлении нарушить договор по ПРО, то администрация Рейгана настаивала на том, чтобы СССР отказался от строительства некоторых радаров, которые по ее мнению нарушали договор по ПРО. Вместе с тем, не смотря на напряженность в отношениях, обе страны придерживались соглашений. Программа звездных войн - СОИ началась в январе 1984 года. Акцент делался на неядерных перехватчиках, хотя работы с ядерным оружием также продолжались на случай, если СССР нарушит договор по ПРО (BMDO -1) Мы напомнили об этих обстоятельствах в связи с текущей ситуацией. Из уроков прошлого ясно, что может произойти, если окажется, что неядерная оборонная система не эффективна. Неядерные испытания продолжались все последние десятилетия и некоторые из них были успешными. Затраты на НИОКР были по несколько миллиардов долларов ежегодно и финансировались из федерального бюджета США. Первая реакция советского руководства была предсказуемо отрицательной. Юрий Андропов, тогдашний генеральный секретарь КПСС, заявил, что США дестабилизируют мировой стратегический баланс, строя систему, которая подрывает сдерживающий потенциал СССР. Планируя размещение ядерного оружия вне атмосферы, Рейган стремился перенести гонку вооружений в космос, что, по мнению Андропова, было чрезвычайно опасно. Советские военные особенно боялись революционного технологического прорыва американцев в этой области. Хотя ведущие советские физики сомневались в этой возможности, руководство страны приняло точку зрения военных (Добрынин, стр. 554 -555) Советская сторона предложила начать переговоры о путях демилитаризации космоса. США не стремились обсуждать данный вопрос, так как исключение космоса из оборонной системы подрывало сами основы СОИ. Однако Рейган неожиданно объявил, что он готов пойти на эти переговоры, если Москва согласится обсуждать одновременно и сокращение наступательного оружия (Добрынин, стр. 584-586). Таким образом опять восстанавливалась связь между наступательным и оборонительным оружием. После прихода к власти Михаила Горбачева в начале 1965 года, была сформулирована новая позиция по наиболее важным вопросам гонки вооружений. В сентябре 1985 года Горбачев предложил радикальное сокращение наступательного оружия ( до 6000 боеголовок с каждой стороны) и запрет на размещение наступательного оружия в космосе, включая оружие, которое предполагалось разместить на спутниках ( Добрынин, стр. 589-599). Этот поворот событий привел к оживленным дискуссиям в администрации США о том, нарушает ли СОИ договор по ПРО. Хотя до этого и СССР, и США настаивали на более “узкой” интерпретации договора, 10 теперь в Вашингтоне появилась точка зрения, что надо дать более широкую трактовку договора для того, чтобы о СОИ его не нарушала. Официальная позиция, занятая Вашингтоном состояла в том, что более “широкая” интерпретация необходима для легализации СОИ, но во всем остальном надо придерживаться более “узкой”. Эта точка зрения была поддержана Конгрессом в качестве основы (Добрынин, стр. 615). Москва, естественно, хотя и предпочитала более жесткий вариант, была осторожна в высказываниях и действиях, надеясь, что удастся удержать все в пределах договора. Вместе с тем, важно было, что со времен Рейгана оставался принцип необходимости соблюдения договора 1972 года до последнего момента. Хотя работы по разработке СОИ начались, никто в администрации Рейгана не ставил вопрос об одностороннем выходе из договора. Одной из главных причин было то, что выход их договора зачеркивал все предыдущие соглашения о сокращении наступательного оружия - ОСВ, чего Рейган никак не хотел. Кроме того, это могла помешать переговорам о сокращении оружия среднего радиуса действия в Европе. Нравилось ему или не нравилось, президент США, назвавший СССР “империей зла” и объявивший о начале “звездных войн” на практике вынужден был придерживаться определенных ограничений, наложенных “холодной войной” и существованием мощного конкурента. Хотя Рейган очень хотел развивать СОИ, он понимал, что сохранение договора по ПРО является необходимым условием для достижения компромисса с СССР по наступательному оружию. Позднее, в 2001 году новый президент США Джордж Буш решил, что более уступчивая и слабая Россия не будет теперь отвечать наращиванием стратегического арсенала и, следовательно, нет необходимости в соблюдении договора от 1972 года. Проблемы размещения оружия в космосе обсуждались в ноябре 1985 года в Женеве, и в октябре 1986 года в Рейкьявике Хотя Горбачев в принципе был согласен с предложением Рейгана сократить в двое число стратегических ракет, он настаивал на том, что это не возможно, если США продолжат свои разработки СОИ. В этом случае СССР вынуждены для нейтрализации “космического щита” сконцентрироваться на развитии своего наступательного потенциала. (Добрынин, стр. 623-629) Так же как и американский президент сегодня, 14 лет спустя, Рейган подчеркивал, что Москве не стоит бояться противоракетного щита. Советский лидер не поверил тому, что США готовы поделиться с СССР технологией СОИ, когда она будет готова. Он сказал напрямик, что “ создание щита … позволит нанести первый удар без страха перед возмездием.” Он также утверждал, что СССР уже имеет несимметричный ответ на создание системы СОИ, который быстро реализуем, будет эффективным и гораздо менее затратным. Итак СОИ мешала 50 % сокращению стратегического оружия и если администрация США хотела уменьшить ядерный арсенал, то она должна была предпринять некоторые шаги (Горбачев, стр. 406-408). Итак мы снова наблюдаем четкую связь, отстаиваемую Москвой, между стратегическим наступательным и оборонительным оружием. 11 В Рейкьявике в октябре 1986 года Горбачев предложил пакет, в котором наступательное оружие сокращалось бы на 60%, ракеты среднего радиуса, направленные на Европу должны были совсем демонтироваться и обе стороны согласились бы не нарушать договора по ПРО в течение следующих 10 лет, т.е. времени, необходимом для завершения сокращения. Это был совсем новый поворот, при котором договор по ПРО подлежал обсуждению. Во время подписания договора по ПРО предполагалось его постоянное действие, но оговаривалось, что каждая из сторон может выйти из него в “силу исключительных национальных интересов”, предупредив партнера за 6 месяцев. В теории это означало, что США в любое время, когда, например они увидят, что программа СОИ значительно продвинулась, могли выйти из договора. В предложении Горбачева такие маневры на время делались невозможными и таким образом работа над СОИ и ее компонентах как бы отодвигалась на 10 лет. Это представлялось неприемлемым для Рейгана. Встреча закончилась ничем. Позднее Роберт МакФарлейн, Помощник президента по национальной безопасности признал, что Рейган допустил ошибку. По словам тогдашнего посла в Москве Джона Мэтлока, МакФарлейн сказал буквально следующее: “Предложение Горбачева в Рейкьявике вполне соответствовало нашим целям. Если бы могли сократить количество межконтинентальных баллистических ракет, то мы вполне могли бы пойти на то, чтобы отложить программу СОИ (имелось в виду ее испытания)” (Горбачев, стр. 418-419). Не ясно, почему Рейган тогда отказался. Возможно, он был слишком оптимистичен по поводу перспектив быстрого успеха разработок СОИ, а может быть американские военные сопротивлялись ограничениям свободы действий. Спустя 15 лет другой президент США при аналогичных обстоятельствах просто решил выйти из договора. Итак Рейган не решился выйти из договора, но и не позволил связать себе руки. Представляется, что Рейган боялся, что СССР смогут создать собственную систему НПРО. Еще до прихода к власти Горбачева, советские военные начали строительство большого радара с фазированной антенной решеткой вблизи Сибирского города Красноярск. Спустя некоторое время США заявили протест, утверждая, что такие радары служат обеспечению национальной противоракетной обороны, запрещенной договором по ПРО и потребовали его демонтировать. Вашингтон предупредил, что никакие сокращения стратегического и оборонного оружия не будут проводиться до тех пор пока радар существует. Вашингтон выразил также обеспокоенность по его мнению нелегальным размещением радаров в Гомеле (тогдашняя Белорусская республика) (USDS - 9). Советская сторона оправдывалась, что радары не служат для целей противоракетной обороны. Однако спустя некоторое время Горбачев принял решение о демонтаже Красноярского радара. В это же время Москва обвиняла США в том, что те в целях противоракетной обороны используют радар с фазированной антенной решеткой в Гренландии (Тюле), а также аналогичную радарную станцию в Англии (Файлингдейлс) (USDS -10). После того, как станция в Красноярске была демонтирована СССР 12 перестали поднимать вопрос по поводу американских радарами. В последнем совместном пятилетнем обзоре, вышедшим в сентябре-октябре 1993 года, не содержатся никаких упреков ни к одной из сторон. Кроме проблем, возникших в связи с радарами, в течение всего тридцатилетнего периода не было никаких других претензий, связанных с нарушением договора от 1972 года. Итак договор соблюдался исключительно четко. В любом случае Горбачев хотел закрепить успех Рейкьявика. В декабре 1987 года советский лидер прибыл в Вашингтон для подписания договора о ликвидации оружия среднего радиуса действия в Европе. Однако связь между наступательным и оборонительным оружием оставалась и была основной темой на саммите. Точкой преткновения оставалась программа СОИ. США настаивали на специальном соглашении, разрешающем размещение стратегической оборонной системы спустя 10 лет. Наконец, был достигнут предварительный компромисс. Обе стороны подтверждали приверженность договору от 1972 года именно в том виде, в котором он был подписан. Разрешались все испытания, которые не противоречили договору. США и СССР обязались не нарушать договор в течение определенного времени, которое должно было быть зафиксировано в специальном коммюнике. (Горбачев, стр. 445, 451) В мае 1988 года, во время своего визита в Москву, Рейган подтвердил, что обе стороны нашли взаимопонимание. Это очистило дорогу к дальнейшим соглашениям о сокращении стратегического вооружения. Несмотря на довольно теплые отношения, сложившиеся между президентом Бушем и Горбачевым, понадобилось серия довольно длительных обсуждений для заключительного соглашения, получившего название СНВ-!, которое было подписано 31 июля 1991 года в Москве. Однако в процессе подготовки другой части документа, который был подготовлен еще в 1987 году пункт о взаимопонимании в вопросе по ПРО потерялся. СССР 13 июня 1991 года заявил, что односторонний выход США из договора по ПРО может привести к тому, что СССР будет считать себя не связанным договором СНВ - 1 (RSNF, стр. 655) Вместе с тем в самом договоре СНВ -1 связь между ним и договором по ПРО не упоминается. Отсутствие этой зависимости заметил сам Горбачев, который пообещал при подписании договора сделать устное заявление, что если США откажутся от соблюдения договора по ПРО, то СССР будет считать себя не обязанным соблюдать только что подписанный договор. Однако по неизвестным причинам Горбачев этого не сделал. Впоследствии он объяснял, что отказался от этого шага, чтобы не нарушать праздничной атмосферы. Это была одна из многих ошибок, сделанных Горбачевым за время его правления (Добрынин, стр. 661) В отличие от Рейгана у Буша старшего взгляды на СОИ не были столь оптимистичны. Еще во время существования СССР, объем этой программы был сокращен и она получила даже новое название. Практически США сконцентрировались на обороне против ТВД. Буш официально объявил об изменении направления программы СОИ на защиту против ограниченный ударов 13 (GPALS) После распада Союза США уже не боялись массированной атаки с его стороны и полная концепция СОИ, по крайней мере на некоторое время, была заменена на частичную (BMDO- 1). Хотя соглашение СНВ - 2 было подписано Ельциным и Клинтоном в 1993 году, оно было ратифицировано российским парламентом лишь в 2000 году, причем была сделана оговорка, что если США выйдут из договора по ПРО, то Россия не обязана соблюдать условия СНВ - 2. Итак спустя десятилетие связь между разоружением и договором по ПРО, упущенная Горбачевым, была восстановлена. Вместе с тем Сенат США хотя и ратифицировал договор в 1996 году, он отказался подтвердить Нью-Йоркский протокол от 1997 года, который продлевал срок сокращения оружия, обусловленный СТАРТ - 2. Не согласился Сенат также с увязкой российским парламентом договора с проблемой ПРО. (PLRC - 1). Итак, подводя итоги всему сказанному, можно заключить, что в течение более тридцатилетнего периода, основой американо-российских отношений по вопросам разоружения была увязка запрета национальной ПРО с сокращением наступательного оружия. Когда Путин в начале 2000 года настаивал на восстановлении этой связи, он действовал в традиции, поддерживаемой с конца 60-х годов российской дипломатией и которая была эффективна. Когда он позднее смягчил свою позицию, он, в глазах большинства россиян, позволил Джорджу Бушу младшему выйти из договора по ПРО, не боясь адекватного российского ответа. Сделав это, Путин подорвал позиции оппонентов выхода из договора в самих США, которые предупреждали, что отказ от соблюдения договора приведет к новой гонке вооружений. Этот поворот на 180 градусов нынешнего российского президента закрепил ошибку Горбачева в 1991 году. Эволюция российской позиции по вопросу НПРО. Предварительные переговоры с администрацией Клинтона. Переговоры с администрацией Буша. После того, как республиканское большинство Конгресса США приняло закон, разрешающий разработку Национальной противоракетной обороны, открылась новая глава в дискуссиях России - США по вопросу о Договоре по ПРО. Российская позиция со времен Горбачева сильно изменилась. В действительности она стала жестче. В январе 1999 года США предложили изменить Договор по ПРО таким образом, чтобы разрешить развитие НПРО (RSNF, стр.573) Однако, когда в феврале этого же года американская делегация приехала в Россию для предварительных переговоров по данному вопросу, российская сторона заняла позицию, что изменения договора не возможны. Москва была обеспокоена заявлениями ястребов в американском сенате, что “договор больше не имеет силы”. Вскоре после этого обе палаты американского конгресса подавляющим большинством проголосовали о размещении противоракетной обороны, как только это станет технологически возможным. Однако члены Палаты представителей рекомендовали США продолжать переговоры по контролю за вооружением (BMDO - 1). Москва со своей стороны пригрозила в случае, если США откажутся от договора по ПРО. выйти из договоров СНВ-1, РСД и ограничения обычного оружия. (RSNF, стр. 574) 14 Российская бескомпромиссная позиция, по-видимому, некоторое время действовала. А июне 1999 года во время визита Клинтона в Москву им и Ельциным было подписано коммюнике, в котором подтверждалось, что договор по ПРО является фундаментом, на котором базируется стратегическая стабильность и все договора о сокращении стратегического оружия. Обе стороны обязались соблюдать договор и подчеркивали его жизнеспособность и эффективность в будущем. Однако уже в августе 1999 года США и Россия согласились продолжить переговоры по дальнейшему сокращению стратегического оружия и возможной модификации договора по ПРО с тем, чтобы позволить США начать размещение ограниченной НПРО. Таким образом, казалось, что российская позиция несколько смягчилась. Однако никаких существенных переговоров не последовало. Позднее некоторые российские эксперты обвиняли свою дипломатию в том, что они пропустили возможность внести коррективы в договор по ПРО при умеренной администрации Клинтона. Если бы эти изменения были внесены, у Буша было бы меньше аргументов для выхода из договора по ПРО. Однако сейчас трудно судить о том, насколько правильной была тактика России. Однако ясно, что именно слабая позиция сейчас позволила Бушу объявить о выходе из договора даже раньше того срока, который он сначала называл. В это же время со стороны Вашингтона был сильный нажим на Путина с тем, чтобы он обеспечил ратификацию в Парламенте договора СНВ-2, подписанного еще в 1993 году. Договор был ратифицирован в апреле 2000 года после того, как президент России уверил парламент в том, что если США выйдут из ПРО, то “ мы выйдем не только из СТАРТ - 2, но и из всей системы договоров и соглашений по ограничению и контролю стратегического и обычного оружия” (BMDO-1). В июле 2000 года Путин посетил Северную Корею и достиг полного взаимопонимания с ее лидером в том, что Северная Корея может отказаться от дальнейшей разработки наступательных баллистических ракет, если Запад поможет этой стране в развитии мирных космических технологий. Путин немедленно поделился этой информацией на саммите лидеров Большой Восьмерки. В результате Клинтон принял решение отложить размещение НПРО до выборов следующего президента. Таким образом российская тактика была эффективной и позволила затормозить решения о судьбе ПРО по крайней мере на два года. Первая встреча Путина и Джорджа Буша состоялась в Любляне в июне 2001 года. Проблемы разоружения подробно не обсуждались. После этой встречи Буш сделал все возможное, чтобы установить тесные личные отношения с российским президентом. Вместе с тем он объяснил свое видение договора по ПРО как анахронизм “холодной войны” и защищал свои планы строительства национальной ПРО, которая должна будет направлена не против России. Эти аргументы, казалось, не убедили Путина. Сразу же после встречи он повторил, что выход 15 США и договора по ПРО - 1 и СНВ - 2. автоматически делает недействительными договоры СНВ Однако в июле 2001 на саммите Большой восьмерки в Генуе два лидера нашли время, чтобы обсудить вопросы стратегического оружия в их связи с договором по ПРО и даже договорились о том, чтобы начать консультации в связи с обоими этими вопросами. Казалось, что старая идея связи вновь возникает на горизонте, но в действительности все было наоборот. Буш хотел, чтобы Путин согласился на радикальное сокращение стратегических ядерных головок и к тому же не возражал против одностороннего выхода США из договора по ПРО. Путин же хотел, чтобы начались консультации по поводу того, какие планы испытаний противоракетной обороны в США противоречат договору по ПРО и какие можно внести изменения в договор, чтобы сделать его более гибким. В ответ Буш пообещал Путину поддержать Россию при ее вступлении в ВТО и всячески содействовать развитию двусторонних экономических отношений. В то время Москва еще верила, что в состоянии использовать консультации для того, чтобы задержать решение США об одностороннем выходе из договора по ПРО по крайней мере на год - два. Дальнейшие события показали, что эти надежды были без оснований. Однако сигналы, поступающие тогда из Вашингтона были смешаны. С одной стороны, Кондолиза Райс, постоянно подчеркивала, что США не заинтересованы в модификации договора или его сохранении в какомлибо виде. С другой стороны, информация, полученная на основании слушаний в Конгрессе свидетельствовала о том, что планируемые по крайней мере на год испытания не противоречат договору (Coyle, 2001) Консультации, включая переговоры министра обороны России и советника по национальной безопасности, а также на более низком уровне не принесли существенных результатов. Попытки России установить, какие специфические компоненты испытаний рассматриваются США как нарушение договора по ПРО не были успешны. Впечатление российской стороны было, что США не хотят ни раскрывать детали своих планов, ни вообще обсуждать их с Россией. Эти консультации продолжались с июля по начало ноября 2001 года. Некоторые авторы из США рассказывают другую историю. Согласно им США были готовы изменить договор по ПРО таким образом, чтобы продолжить свои испытания, но Россия отказалась принять эти изменения. Эта версия появилась в средствах массовой информации в начале февраля 2002 года (Хогланд, Вайнберг), однако не выглядит правдоподобной. В интересах России несомненно было выгодно изменить договор по ПРО таким образом, чтобы он имел силу как можно дольше. Если бы был хотя бы малейший шанс на переговорах осенью 2001 года, то Россия, безусловно использовала бы его. Террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября и потепление отношений с Россией создало новую атмосферу и Россия надеялась, что Буш теперь не станет торопиться с выходом из договора по ПРО. Оба лидера обсуждали проблему договора на Шанхайском саммите в октябре. Буш хотел 16 формально объявить о выходе США из договора именно на этом саммите, но не сделал этого, хотя и назвал договор устаревшим и даже опасным. Военная операция в Афганистане только началась, Талибан еще официально находился у власти и Буш нуждался в полной поддержке, которую ему мог оказать Путин. Талибы сдались незадолго до встречи Буша - Путина в Вашингтоне и Техасе в середине ноября 2001 года. На этом саммите Буш объявил о своем решении сократить число стратегических ядерных боеголовок с 8000 до 1750 - 2250 в ближайшие 10 лет и призвал Путина последовать его примеру. На этой же встрече Путин в принципе согласившись с предложением, настаивал на письменном договоре, устанавливающим временной график сокращений и системы контроля. Бушу последняя идея не понравилась, но он не отказался продолжить обсуждение. Не ясно, что говорилось на встрече по поводу договора по ПРО. Со стороны представляется, что ничего не изменилось. Путин повторил свою точку зрения о чрезвычайной важности договора, а Буш не отказался от своих взглядов. Однако спустя месяц 11 декабря Буш официально уведомил Москву, что американская сторона в одностороннем порядке выходит из договора по ПРО ровно через полгода, то есть 12 июня 2002 года. Трудно поверить в то, что Буш во время встречи не предупреждал Путина о своем решении. Если это так, то Путин публично никак не отреагировал. Вместе с тем его официальная реакция после формального объявления Буша была на редкость мягкой. Путин назвал решение Буша “ошибкой”, но не повторил своих предыдущих угроз об аннулировании СНВ -1 и СНВ -2. Он подтвердил, что Москва продолжит переговоры о дальнейшем сокращении боеголовок. Более того он заявил, что создание национальной системы ПРО США не представляет для России опасности и нет никакой необходимости возвращаться к РГЧ-ИН, чем Путин угрожал ранее. Итак знаменитая связь между стратегическим наступательным оружием и системой противоракетной обороны практически объявлялась “мертвой”. В Москве существует несколько предположений, почему Буш в такой спешке решил отказаться от договора по ПРО. Первая причина заключалась в том, что талибы и Аль-Каида были разгромлены и США не нуждались в дальнейшей помощи со стороны России. Второй причиной, возможно, является секретный сговор между Путиным и Бушем, достигнутый на ноябрьском саммите, в результате которого Путин в обмен на неизвестные обещания согласился не вести себя конфронтационно. Третьей причиной называют то, что возможно, имеются военные планы США, явно конфликтующие с договором по ПРО, которые США не хотят раскрывать. Колин Пауэлл сознался (в феврале 2002 года), что между обоими президентами состоялся неофициальный обмен мнениями в декабре 2001 прямо перед объявлением Буша о выходе из договора. Буш позвонил Путину и “ оба президента договорились о том, как они сделают свои заявления”. (Пауэлл) Итак, каковы бы ни были объяснения всего произошедшего, ясно одно, что со всей традиционной российской политикой, унаследованной от СССР в области 17 разоружений, было покончено. Мир изменился и изменилась Россия. Пришло время для Москвы пересмотреть свои позиции с точки зрения изменения стратегического мышления и попытаться приспособить к ней свои военные планы и политику. Это означает, что необходимо предусмотреть все возможные сценарии поведения США и возможные адекватные ответы России как в среднесрочном, так и долговременном аспекте. Совокупность ответных мер зависит в большой степени от состояния экономики России, ее финансовых ресурсов, положения с НИОКР и развития российского военно-промышленного комплекса. Однако они зависят также от того, в каком свете Россия видит стратегические планы США и свою роль в новом глобально-геополитическом контексте. Эти темы и являются предметом рассмотрения в следующих разделах . Раздел 2. Экономические и финансовые условия в России ее поведения в отношении НПРО как основной фактор Всю предыдущую декаду в 90-е годы военно-промышленный комплекс России находился в глубокой депрессии. Два важнейших фактора определяли это спад: (1) общий спад в экономике как результат шоковой терапии и других плохо продуманных реформ; (2) политика администрации Ельцина, направленная на сокращение армии и военного производства. В Таблице 1 приводятся соответствующие статистические данные. Таблица 1. 2001 Военные затраты и военное производство в России, 19911991 100 1992 81 1993 71 1994 60 1995 57.5 1996 55.5 ВВП, 1991=100 Затраты на национальную оборону: Доля в ВВП, % (1) 7.0 4.7 4.2 4.7 3.2 3.0 Доля в ВВП, % (2) … 5.5 5.3 5.9 4.1 3.8 Реальная величина, 100 54 43 40 26 24 1991=100 в млрд. дол США (1) … 4.0 7.1 12.9 10.9 12.5 в млрд. дол США (2) … 80.4 70.9 68.6 43.4 39.5 100 49.5 32.5 19.9 16.6 12.8 Военное производство, 1991=100 (1)рассчитано на основе официальных данных о затратах на (2)оценки SIPRI. Данные в постоянных долларах США, обменного курса 1998 года Источники: Russian Statistical Yearbook, 1998 and 2000. The SIPRI Military Expenditure Database Russian Teleinformation Network VPK Примечания: данные по СССР в 1991 адаптированы таким сопоставимыми с последующими данными, относящимися к РФ. 1997 56.0 1998 53.3 1999 56.2 2000 60.9 2001 63.9 3.3 4.2 26 2.4 3.2 18 2.4 3.8 19 2.66 … 23 2.6p … 24 14.1 42.2 8.8 6.5 30.5 9.9 4.7 37.9 13.9 6.7 43.9 17.9 7.3 … 18.1 оборону и текущем курсе рассчитанные на основании образом, чтобы сделать их Мы полагаем, что затраты на оборону в 1991 году составляли 7 % ВВП. Российской Федерации Эта цифра получается экстраполяцией доли военных 18 затрат в 1989-1990 годах для всего СССР. Тогда при ВВП в 950 млрд. руб., затраты на оборону достигали 77,3 млрд. руб. и доля военных затрат была 8,1%. В 1991 году при она снизилась приблизительно до 7%. Согласно секретному докладу ЦРУ эта величина не полностью отражала все военные расходы, поскольку часть из них была запрятана среди гражданских компонент бюджета. По оценкам ЦРУ общие военные расходы в 1989 году составляли от 130 до 160 млрд. руб., что соответствовало доли в 14-17%, то есть было вдвое больше официальных данных СССР (CIA -90). Международный институт стратегических исследований в Лондоне дает для 1985 года оценку в 350 млрд. руб., что составляло 16% (IISS -1) Однако мы будем использовать официальную статистику, поскольку не имеем альтернативных оценок для всего периода 90-х годов. Вместе с тем, мы будем там, где это возможно, приводить и анализировать западные оценки. С 1991 по 1998 годы реальный валовый продукт России упал на 47%, рекордной падение за всю экономическую историю для всех более или менее крупных стран. Оживление началось лишь в 1999 году и продолжалось в 2000-2001 годах довольно быстрыми темпами. Однако к концу 2001 года ВВП достиг лишь 64% дореформенного уровня. Если бы доля военных расходов оставалась неизменной, то реальные затраты на оборону упали бы больше чем в три раза. Однако правительство Ельцина начало радикальные сокращения военных расходов, как только пришло к власти. Их доля в ВВП снизилась с официальных 7% в последние годы Горбачева до 2,4% в 1998 году. Хотя сам президент выступал за то, чтобы эта доля не опускалась ниже 3,5%, тогдашний министр финансов Анатолий Чубайс держал за правило, чтобы расходы министерства обороны были ниже установленных бюджетом. В результате реальная величина оборонных расходов упала до 18% дореформенного уровня 1989 года Положение несколько изменилось при премьере Евгении Примакове и затем президенте В.Путине, которые провозгласили своими приоритетами восстановление военно-промышленного комплекса. В действительности изменения не были значительными. Доля военных расходов в ВВП возросла с 2,4 % в 1998 году до 2,66% в 2000 году и чуть опустилась в 2001 году. Вместе с тем реальные расходы на оборону возросли приблизительно на одну треть за три года и вызвано это было в основном общим ростом экономики. Однако и в 2001 году расходы составляли меньше четверти затрат 1991 года. Прежде чем перейти к более подробному анализу, обратим внимание на одно обстоятельство. Наши расчеты основаны только на официальных данных российского министерства обороны. Вместе с тем они не включают все расходы государства на военные цели. Сюда должны были бы быть также включены затраты на содержание, например, сил безопасности и других подразделений, обслуживающих государственные учреждения. Не входят в наши оценки и затраты на производство ядерного оружия, которые не проходят по бюджету министерства обороны, но включены в 19 бюджет в министерства по атомной энергии. Стокгольмский институт исследований мира (СИИМ) (SIPRI) дает оценки военных расходов, включающие все эти составляющие. Эти оценки приводятся в таблице 1. Их добавления к официальным оценкам министерства обороны варьируются в диапазоне от 0,8 - 1,4 % от ВВП и не существенно изменяют общий тренд. Международный институт стратегических исследований (МИСИ) (Лондон) (IISS) дает оценки, близкие к оценкам СИИМ. Более существенную разницу получаем, если оцениваем расходы на оборону в долларах США. Обменный курс сильно менялся за последние годы и представляется, что сравнительный паритет покупательной силы (ППС) более подходит для реалистических оценок военных затрат. Оценку через ППС использует и СИИМ. Мы сравним данные этого института для 1998 года с нашими оценками, полученными на основании официальных данных министерства обороны и с учетом обменного курса. Оценка СИИМ в 4,7 раз больше нашей. Оценка СИИМ показывает, что паритет покупательной способности, используемый в конверсии, в 3,5 выше официального обменного курса. Это соответствует и нашим собственным вычислениям паритета, которые основываются на официальной статистике ВВП для России и США. Заметим, что наши оценки отношения обменного курса к ППС для государственных расходов несколько выше - 3,8, но мы видим, что разница не существенна. (см. RSY, RET-1, RET-2, ERP, о методологии расчетов см. в конце статьи). Оценки СИИМ покупательного паритета доллара полезны и при анализе тренда реальных военных расходов. Реальные военные затраты упали на 62% в период с 1992 по 1998 год. Это приблизительно соответствует альтернативной оценке спада в 67%. Вместе с тем оценки по покупательному паритету интересны и с точки зрения реального сравнения военных затрат в России, США и других стран НАТО. В таблице 2 приводятся эти сравнения для некоторых стран. 20 Таблица 2 Сравнение расходов на оборону в различных странах (Данные приводятся в млрд. дол. США, в ценах 1998 года и соответствующих обменных курсов. Курсивом даются процентные соотношения. Величины в скобках соответствуют оценкам СИИМ ). Страна 1995 1996 1997 США 298.2 282.0 280.6 Россия [43.4] [39.5] [42.2] Франция 42.0 41.0 41.2 Япония 36.8 37.5 37.7 38.8 39.5 37.0 Великобритан ия Германия 35.0 34.3 33.1 Китай [13.9] [15.3] [16.6] Мир в целом 742 723 734 Источники: SIPRI Yearbook, 2000. 1998 1999 274.3 [30.6] 40.0 37.7 37.2 275.0 [37.9] 40.4 37.7 36.8 Доля (%) от военных затрат во всем мире 280.6 37 [43.9] 6 40.4 5 37.8 5 36.3 5 33.1 [19.0] 720 33.8 [21.1] 733 33.0 [23.0] 756 2000 4 3 100.0 В 1991 году ( в таблице не приводится) США тратили на оборону 351,9 млрд. дол., Россия - 148,9 млрд. дол. Следовательно военные затраты России составляли тогда 42% от уровня США. Учитывая более низкие издержки в расчете на человека, можно сказать, что между двумя супердержавами наблюдался приблизительный паритет. После окончания холодной войны обе страны уменьшили свои военные расходы, но сокращение в России было намного больше - 73% к 2000 году, в то время как в США только 20%. В результате Россия сейчас тратит на свою оборону в семь раз меньше, чем США и ее расходы по величине сравнимы с затратами на оборону ведущих стран Европы. Согласно последним данным МИСИ “Военный баланс” всех оборону составлял в 2000 году 60 млрд. дол. (IISM-2). немного выше оценки СИИМ, однако, заметим, что она дается а не постоянных ценах 1998 года. В любом случае разница не затрат на Эта оценка в текущих, большая. Возвращаясь в Таблице 1, обратим внимание на то, что выпуск военной продукции сокращался более быстрыми темпами, чем общие затраты на оборону. В 1997 году военное производство составляло лишь 8,8% от уровня, а в 1998 году - 9,9% от уровня 1991 года, в то время как общие военные расходы упали в соответствующие годы лишь до уровня 26% и 18%. Такая разница объясняется резким изменением структуры военных расходов. В 1990 году 43,7% всего военного бюджета шло на военные закупки вооружений и военной технологии, 18,6% на НИОКР, в то время как 27,3% непосредственно шли на содержание вооруженных сил. В 1998 году доля военных закупок снизилась до 18,6%, доля затрат на военный НИОКР до 13,2%, а текущие затраты на содержание военных составляли 53,6%. В действительности, 1998 год отличается сравнительно высокими затратами на НИОКР, поскольку за 1993-1997 годы их доля достигала 21 6,5% (Соколов). Эти цифры означают, что реальные закупки вооружения составляли в среднем в 1998 году менее 8% уровня 1991 года. Поставки вооружения в действующую армию были ничтожны и практически не создавалось (за редким исключением) нового оружия. После 1998 года были сделаны попытки увеличить долю военных закупок. К 2000 году их доля увеличилась до 20,5%, а в 2001 до 24,2% (сравним с 18,6% в 1998 году). Правительство приложило также большие усилия для того, чтобы заплатить долги министерства обороны военной промышленности, накопленные за предыдущие годы. Этот долг был частично погашен живыми деньгами, частично обменен на ценные бумаги. Было публично объявлено о намерениях довести долю расходов в новое вооружение (военные закупки и НИОКР) с 30% в 2000 году до 40% в 2005 году и до 50% к 2010 году (VPK). Однако и через 10 лет эта доля будет меньше 62% 1991 года. Предполагается, что к концу декады армия в основном будет профессиональной и затраты на ее обслуживание возрастут. Кроме того, часть военного бюджета пойдет на пенсии и другие социальные выплаты демобилизованным военным. Несмотря на явно выраженное желание Путина поддержать армию, он столкнулся с проблемами поиска необходимых для этого ресурсов. Хотя он заявил о необходимости довести долю военных расходов до 3,5%, но министерство экономики и финансов саботирует это решение. Доля военных расходов, планируемая на 2002 год составляет 2,6 - 2,7%, причем разброс зависит от экономических результатов. В среднем и долговременном аспекте цифра в 3,5% вполне достижима, особенно если рост экономики продолжится с темпом в 4-5% в год. Если доля военных расходов будет расти ежегодно на 0,1 - 0,2 %, то это не должно отрицательно отразиться ни на гражданские инвестиции, необходимые для поддержания устойчивого роста, ни или личное потребление, являющегося основной компонентой агрегированного спроса. В Таблице 3 приводятся расчеты различных сценариев общего роста и затрат на оборону. 22 Таблица 3 Сценарии роста военных расходов 1Средний рост ВВП 4% Реальный ВВП 2001=100 Тоже при 1991=100 Доля военных расходов в ВВП в % Реальные военные затраты, 2001=100 Тоже при 1991=100 2.Средний рост ВВП 5% Реальный ВВП, 2001=100 Тоже при 1991=100 Доля военных расходов в ВВП в % Реальные военные затраты, 2001=100 Тоже при 1991=100 2001 2002 2003 2004 2005 2010 100 63.9 2.6 104 66.5 2.7 108.2 69.1 2.8 112.5 71.9 2.9 117.0 74.8 3.0 142.3 90.9 3.5 100 108 116.4 125.5 135.0 191.6 24 26 28 30 32 46 100 63.9 2.6 105 67.1 2.8 110.3 70.4 3.0 115.8 74.0 3.2 121.6 77.7 3.4 155.1 99.1 3.5 2.6 113.1 127.2 142.5 159.0 208.8 24 27.1 30.5 34.2 38.2 50.1 В сценарии 1 предполагается, что экономика растет темпом в 4%, а доля военных расходов увеличивается постоянно на 0,1% в год. Сценарий 2 предполагает рост ВВП 5% в год, а увеличение доли военных расходов темпом 0,2% в течении пяти лет, а затем, после того как доля сравняется с 3,5% ее стабилизация на достигнутом уровне. Это не означает, что имеется стремление к абсолютному максимуму, а просто эта величина соответствует устойчивому росту экономики. Оба сценария дают не очень различающиеся друг от друга результаты. В обоих случаях Россия получит 75-78% своего дореформенного уровня ВВП и сможет тратить на оборону 32-38% той суммы, которую она тратила в 1991 году. Реальные военные затраты по первому сценарию вырастут до 35%, а по второму до 38%. Хотя военный бюджет кажется значительным, он будет вполне приемлемым, поскольку его доля останется в границах 3-3,4% от ВВП. При обоих сценариях развития экономика достигнет почти дореформенного уровня (91-99%) к концу декады и, следовательно, имеет теоретическую возможность восстановить уровень военных затрат бывшего СССР. Однако это было бы слишком большим бременем для экономики и отразилось бы жизненном уровне. Представляется, что страна вполне могла бы тратить 46-50% тех ресурсов, которые она использовала на оборону в советское время. Это означает, что при заданном устойчивом росте Россия в конце декады могла бы удвоить свои реальные затраты на оборону и развить военный потенциал, достаточный для эффективной защиты своих национальных интересов. Однако это возможно при условии, если экономика страны 23 будет непрерывно расти не менее десятка лет. Кроме того это потребует проведение хорошо скоординированной национальной политики в экономике, финансах и военном секторе. Макроэкономическая стоимость замены для растущих военных затрат не будет слишком большой, если доля военных расходов останется в границах, предусмотренных нашими сценариями. Ежегодный вычет 0,1 0,2% от ВВП из общей суммы, включающей затраты потребителя, капитальные инвестиции и невоенных расходы государства, в самом наихудшем случае может привести к снижению экономического роста не больше, чем на эту незначительную величину. Однако для различных компонент военных затрат существуют различные стоимости замены. Предельная стоимость производства существующего вида вооружений ( для целей замены) относительно мала с точки зрения недоиспользованных производственных мощностей как в военнопромышленном, так и в гражданском секторах, которые, по некоторым оценкам, не загружены от 50 до 75%. Развитие и производство новых типов военных технологий требует существенные инвестиции в НИОКР, новое оборудование, новые материалы, электронику, телекоммуникации, космическую индустрию и т.д. Для этого понадобится больше ресурсов и времени. Как бы то ни было, российское правительство решило пока не увеличивать долю расходов на оборону в ВВП для того, чтобы предупредить их возможный отрицательный эффект на экономику. Федеральный бюджет на 2002 год предусматривает для министерства обороны 284,2 млрд. руб., что составляет те же самые 2,6% от ВВП, как и в прошлом году. Решение не увеличивать расходы было принято после того, как стало ясно, что доходы от экспорта нефти будут меньшими, чем в прошлом году. Необходимость платить по международному долгу в 2002 - 2003 годах может отложить решение об увеличении оборонных расходов еще на несколько лет. Реальные военные затраты при этом могут расти в соответствии с ростом ВВП. Если этот тренд сохранится, то к концу декады общая сумма военных расходов увеличится на 40-50% по сравнению с 2001 годом (вместо 91-99%, предусмотренных предыдущим сценарием) и составит всего 33-36% дореформенного уровня. Согласно планам распределения ресурсов затраты на переоборудование и модернизацию вооруженных сил будут оставаться на низком уровне. Существенный рост их предполагается лишь после 2005 года, когда экономика позволит это (Strana-ru-1). На недостаток финансирования недавно жаловался Николай Кормильцев, командующий наземными вооруженными силами, который сказал, что им на цели модернизации и обновления выделяется лишь 28% всего военного бюджета, когда они просили более 40%. Генерал указал, что при существующем финансировании, его рода войск не смогут покупать новое оружие до 24 2010 года. Он признал, что армия в состоянии воевать старыми танками, например, против Китая, но вряд ли они могут быть сколь нибудь эффективны против войск НАТО (Известия - 1). Экономия затронула не только наземные силы и технологически менее продвинутое оружие. Недавно в правительстве обсуждались планы развития пятого поколения истребителя (вероятно, усовершенствованная версия модели Сухой, способная конкурировать с аналогичным истребителем США). Общие затраты на его развитие должны составить от 8 до 10 млрд. дол. Правительство предлагает финансировать лишь 22%, а оставшиеся 5 млрд. должны быть получены от продажи за рубеж существующих типов самолетов (Strana-ru). Итак в связи с ограниченным бюджетом российский экспорт оружия становится важным источником дополнительного финансирования военных затрат. Таблица 4. Российский экспорт оружия в сравнении с военными затратами 1994 1996 1997 1998 1999 2000 2001 1.7 3.9 3.6 2.7 3.5 3.7 4.4 Экспорт в млрд. дол США Тоже в млрд. руб. 3.7 20.0 20.8 26.9 86.9 104.2 128.7 28.5 63.9 81.4 65.1 115.6 188.1 214.7 Военные затраты в млрд. руб. 10.5 16.3 12.1 22.1 38.5 52.0 Внутренние закупки 5.9 орудия и военной технологии в млрд. руб. 13.0 31.3 25.6 41.3 75.2 55.4 59.9 Экспорт в % от военных затрат 62.7 190.5 127.6 222.3 393.2 270.6 247.5 Экспорт в % от внутренних закупок 46.3 122.3 110.0 125.9 319.2 367.0 … Экспорт в % от внутренних заказов (IISS оценка) Источник: Russian Ministry of Economics; VPK Information Network; IISS-2, а также другие источники, приводимые в Таблице 1 . Экспорт российского оружия сократился в десятки раз по сравнению с рекордным уровнем в 1987 году, когда он достигал 29 млрд. дол, что намного превышало объемы экспорта США. Однако СССР обычно продавал оружие в кредит, что давало мало реальных доходов. С самого начала реформ экспорт производился исключительно на коммерческих началах и рост доходов от него в твердой валюте был небольшим. С 1996 года общие продажи колеблются от 3,5 до 4 млрд. дол., что составляет 44,6% от доходов всего российского экспорта. Хотя экспорт оружия представляет собой незначительную долю от российского экспорта нефти и газа, его преимуществом является то, что доходы от него полностью контролируются правительством. Рост военного 25 экспорта становится приоритетным рынком для находящегося в кризисе военно-промышленного комплекса. Экспорт стал особенно выгоден после дефолта 1998 года. Сегодня экспорт в рублях больше чем в два раза превышает закупки министерства обороны. От 60 до 70 % военного экспорта приходится на самолеты, остальное составляет экспорт военных судов. Информация о том, в какой пропорции делятся доходы от экспорта между производителями, правительством и посредниками является государственной тайной. При Путине распределение доходов стало более централизованным и его часть сейчас направляется в развитие военных проектов. Хотя в рублях экспорт составляет до 60% всего военного бюджета, но доходы от него идут в бюджет не прямо. Вместе с тем военный экспорт является важным потенциальным фактором в модернизации российской армии и военно-промышленного комплекса. Для правительства продвижение российского экспорта является политической задачей. Имеются планы увеличить его объем по крайней мере до 6 млрд. дол. в год. Чтобы эти планы реализовать, надо поддерживать конкурентоспособность российского оружия по сравнению с другими экспортерами и завоевать новые рынки помимо имеющихся основных заказчиков - Китая и Индии. Это означает, что при относительно ограниченных ресурсах необходимо, например, модернизировать существующие модели самолетов и создавать принципиально новые. Финансирование стратегических сил Ограничения на общие военные расходы распространяется и на финансирование стратегических сил. К сожалению информация о частях военного бюджета считается закрытой и нет даже приблизительных данных о ценах и затратах для всех элементов оборудования и инфраструктуры для стратегических вооружений. По соображениям, неизвестным автору, не существует также и каких-либо независимых российских и западных оценок стоимости соответствующих программ. Хотя разрозненные данные появляются в российской прессе, очень трудно получить на их основании согласованные оценки. Из-за недостатка данных не возможно провести достоверный анализ альтернативных сценариев динамики роста расходов в стратегическое оружие, развитие противоракетной системы обороны и освоение космоса. Любые выводы относительно стоимости и последствий представляют собой спекуляции, основанные на самых общих и опосредствованных данных. Согласно данным МИСИ, российские стратегические силы сдерживания (включая ПРО) включали 149000 персонала, что составляло 15,2% всего военного контингента России. Если эту долю занятых распространить на военный бюджет, то затраты на стратегические военные силы составили в соответствующем году 33,4 млрд. рублей, что эквивалентно 6,7 млрд. дол. ( вычислено на основании оценок ППС МИСИ). Добавив сюда затраты 26 в 5.1 млрд. руб. на ядерное оружие или 1 млрд. дол., получим общую сумму в 38,4 млрд. руб. или 7,7 млрд. .дол. (IISS-2), что составляет 17,7% от общего военного бюджета Эту оценку следует считать минимальной. Вспомним недавние дебаты в Думе и критику начальника Генерального штаба Анатолия Квашнина тогдашнего министра обороны Игоря Сергеева, что тот, будучи ранее командующим стратегических сил, постоянно протежировал распределение военного бюджета в пользу своей альма-матер. Если признать эту критику справедливой, то действительная доля стратегических сил в военном бюджете могла составлять от 20 до 25% или 44 - 45 млрд. рублей, то есть от 8,8 до 11 млрд. дол. Согласно одной полуофициальной публикации, доля стратегических ядерных сил в общем военном заказе уменьшилась с 40% до 18%, в то время как 12% сейчас выделяется дополнительно на Космическое командование (Strana-ru-8). Источник не уточняет входит ли космос в общие стратегические силы, но, по-видимому, предполагает, что это имеет место. Не уточняет источник и годы, к которым относятся данные оценки. В действительности, военный заказ в последние годы вырос с 24 млрд. руб. в 1999 году до 44 млрд. руб. в 2001 году (IISS-2). Государственный военный заказ, приблизительно равный общим закупкам, достиг 79 млрд. руб. в 2002 году (VPK, 17 Oct., 2001). Если эти доли распространить на стратегические силы, то их закупки выросли от 9,6 млрд. руб. в 1999 году до 14,2 млрд. руб. в 2002 году, не включая затраты на космос. Последние составляют 9,5 млрд. руб. на космические силы и 4,7 млрд. руб., потраченные на покупку новых ракет, строительство и модернизацию новых запускных установок, а также на стратегическое командование. Эти цифры объясняют противоречия относительно имеющего места сокращения затрат на ядерное оружие и заявлений министра обороны, что он предпринял попытки восстановить эффективность космических сил в ближайшие годы. Он имел в виду увеличение числа спутников на орбите, используемых для раннего предупреждения и других целей, а также для дополнения наземной инфраструктуры. Процитируем Сергея Иванова: “К 2003 году мы должны восстановить свой космический потенциал, который был утрачен в течение десятилетия бездействия” (Strana-ru-9). Не совсем ясно, что он точно имел в виду. Например, элементы второго поколения советской космической навигационной системы начали размещать на орбите в 1982 году и закончили размещение в 1996 году уже после распада СССР. Система эта называется ГЛОНАСС (Глобальная навигационная спутниковая система) или Ураган и включает в себя 24 спутника (RSNF, стр. 281, больше подробностей можно найти в GLONASS1). Возможно, он имел в виду необходимость замены некоторых 27 сателлитов и их модернизации с тем, чтобы совместить их с Глобальной позиционной системой США (GPS), размещаемой с середины 90-х годов. Ожидаемые затраты на новую европейскую систему Галилео оцениваются в 3 млрд. дол. Учитывая более низкие затраты на модернизацию, можно предположить, что перестройка и расширение ГЛОНАСС будут стоить около 300 млн. дол. (9 млрд. рублей) в год. Сергей Иванов после окончании визита в Вашингтон в марте 2002 года, где он с Джорлжем Бушем и Дональдом Рамсфелдом обсуждали перспективы договора по стратегическим вооружениям и последнюю ядерную программу в Постер Ревью, предложил изменения в государственной долговременной военной программе на 2002-2010 годы (Strana-ru-8). Его предложения обсуждались на специальном совещании Путина с руководством министерства обороны. Детали предложений С. Иванова не известны, но из имеющейся информации можно заключить, что предполагается больше тратить на стратегическое оружие и космические программы. Вскоре после совещания министр посетил подразделение стратегических ракет, обслуживающих наземные и мобильные запускные установки для ракет типа Тополь-М и также сделал здесь заявления относительно развития стратегических сил. Особенно примечательно замечание, в котором он назвал космические силы “базисом строительства новых вооруженных сил”. Он сказал далее, что их развитие будет приоритетным для периода 2004-2005 годов и позволит модернизировать в дальнейшем наземные и воздушные силы. Без этой базы, продолжил он, “мы останемся слепыми и глухими, все средства связи не смогут работать четко, не будет современной информационной системы и, следовательно, мы не сможем контролировать космос.” Далее он сказал, что, если мы сможем переоборудовать свои существующие бомбардировщики высоко точным оружием, то мы сэкономим ресурсы и позволим продлить жизненный цикл старого оборудования на 15-20 лет. (KZ-9) В это то же самое время командующий военными воздушными силами генерал-полковник Владимир Михайлов объявил о новых планах модернизации имеющихся тяжелых бомбардировщиков типа ТУ-160 (Blackjack) под новые типы ядерных и обычных межконтинентальных ракет. (Strana-ru-10) Согласно неофициальным оценкам, стоимость переоборудования 15 бомбардировщиков около 4 млрд. рублей или по 250 млн. рублей на каждый бомбардировщик. (NVO-8) Итак очевидно, что основное финансирование будет направлено не на расширение ядерного наступательного потенциала, а на высоко точной технологии. Следовательно, когда появится необходимость, именно космические технологии должны стать основой для модернизации и расширения российской системы ПРО. 28 До сих пор рост затрат на стратегические и космические силы происходил за счет перераспределения фондов, выделенных министерству обороны, то есть ресурсов, ограниченных 2,6% от ВВП. Министр никогда официально не просил большей суммы для своего ведомства, хотя она меньше установленных еще при Ельцине в середине 90-х годов границ в 3,5% от ВВП. Однако этот более низкий уровень был достаточен в условиях роста экономики, поскольку расходы вооруженных сил автоматически росли. В случае ухудшения международной обстановки, может быть реализован запас из интервала 2,6-3,5% ВВП. Это означает, что реальные расходы могут расти ежегодно на одну треть, то есть до 100 млрд. рублей ( до 20 млрд. дол по ППС) в ценах 2001 года. Если половина этой суммы будет направлена на военные закупки, то ежегодный объем может расти более, чем на 60%. Если 10 млрд. дол. по ППС направлять ежегодно в стратегические и космические силы, то возможно удвоить ежегодные закупки. Как мы отмечали ранее, этот рост не должен отрицательно влиять на общий экономический рост, если увеличение военных расходов будет происходить плавно, не превышая ежегодно 0,1 - 0,2 % от ВВП. Учитывая мультипликационный эффект военных затрат, в среднесрочном аспекте влияние их вклад в рост ВВП может быть положителен. Одноразовый рост военных затрат с 2,6 до 3,5% может привести к серьезным перераспределениям ресурсов внутри экономики. Однако, такой рост может иметь как положительное, так и отрицательное влияние. Например, он может увеличить занятость и производство в военном секторе и смежных с ним отраслях и стимулировать общий спрос. Недоиспользованные мощности в этих отраслях еще очень велики и дополнительные инвестиции в краткосрочном аспекте позволяют избежать проблемы роста предложения. Отрицательным фактором может при этом быть продолжение роста инфляции, что отрицательно сказывается на военных затратах. С. Иванов оценивал ежегодный рост военных затрат в 30-40%, что в два раза превышает рост затрат в экономике в целом. Он назвал такой рост неприемлемым (KZ-9). Не ясно только как министерство может контролировать рост цен, ведь оно может влиять только на государственные предприятия военной промышленности, но не частные. Необходимость развития космических и стратегических сил в качестве приоритетной основы, министерство сталкивается с конкуренцией при распределении ресурсов со стороны сухопутных, морских и военновоздушных сил. По словам министра, перевод на контрактную службу ( одно из требований военной реформы) только одной дивизии будет стоить от 2 до 2,5 млрд. руб. (Strana-ru-9). Стоимость перевода всей армии обойдется в 50 - 60 млрд. руб. Министр не уточнил, как во времени будут распределяться соответствующие затраты. Однако он добавил, что реформирование армии продлится десять лет, из чего можно сделать 29 вывод, что министерство не намеревается тратить в год на эти цели больше 5 - 6 млрд. дол. в год. Другие “подвешенные” расходы - это те, направлены на развитие истребителей пятого оценивается в 10 млрд. дол. или 300 млрд. (KZ-8) Один только этот проект сравним расходами на всю оборону. которые должны быть поколения. Их развитие рублей или даже больше. с текущими ежегодными Существует серьезная проблема контроля министерства обороны за министерством финансов, которое зарабатывает на экспорте военной продукции. Как мы показывали, в номинальных величинах этот экспорт намного превышает закупки министерства обороны. В принципе эти доходы могли бы стать важным дополнительным источником для развития военного производства. Однако по этому вопросу имеется по крайней мере три проблемы. Во-первых, законы, принятые парламентом, запрещают использовать доходы от военного экспорта для финансирования регулярных затрат военного комплекса. По словам С. Иванова, чистый доход от экспорта (после вычета производственных, административных, торговых затрат и налогов) составляет 500 млн. дол. или 15 млрд. руб. Часть из этой суммы идет на капитальные вложения фирм-производителей, однако часть доходов расходуется на неизвестные цели. Эта часть, по мнению министра, должна направляться на закупки военной продукции армией. (KZ-9) Если только половина этой суммы будет, действительно, потрачена на эти цели, то военные закупки могут возрасти на 7-8 млрд. руб., или на 10% от величины закупок на 2002 год. Во-вторых, структура военного экспорта сильно отличается от той структуры военных закупок, которые желательны для российских вооруженных сил. Большую часть экспорта (в Китай и Индию) составляют самолеты, крейсеры, танки, системы противовоздушной обороны и другого оружия, которое производилось десять лет назад и не является современным оружием, необходимым для российской армии. Однако его производство более выгодно для российских компаний военнопромышленного комплекса, чем выполнение заказов министерства обороны на новое оружие. Это означает, что военно-промышленный комплекс, по выражению С. Иванова “не развивается в направлении, необходимом для государства”. Например, стратегическое оружие (как наступательное, так и оборонительное), а также космические системы производятся только на внутренний рынок и делиться ими с зарубежными странами смысла не имеет. Вместе с тем с точки зрения прибыльности и стоимостной эффективности они не могут конкурировать с менее сложным и менее стратегически важным оружием. Другими словами стоимость замены 30 инвестиций в стратегическое оружие относительно высока, если просто не назвать ее запретительной с макро и микро экономической точки зрения. В-третьих, доходы от экспорта не равномерно распределяются между подрядчиками и субподрядчиками, работающими на экспорт. Результатом этого является то, что некоторые фирмы НИОКР, создающие очень важные элементы современной военной технологии, не получают необходимого для себя финансирования, хотя именно они представляют приоритетные направления. Примером такого положения является фирма “Алмаз”, которую мы более подробно будем обсуждать в следующем разделе. Она занимается разработками систем противовоздушной обороны, пограничных с системами ПРО. Результатом ее работ было создание в 80-х и 90-х годах лучших на сегодняшний момент систем С-300ПМУ, которые были проданы за рубеж на сумму более чем 1 млрд. дол. Однако чистые платежи, которые получил “Алмаз” за последние 7 лет, составили лишь 2 млн. дол. По словам ее генерального директора Игоря Ачурбели, фирме обещали заплатить 3% от стоимости продаж, то есть 30 млн. дол, но фирма получила лишь указанную незначительную сумму. В тоже самое время компания по заказу министерства обороны продолжает разработки новой системы С-400. Платежи по этому заказу совершенно не адекватны и фирма изыскивает для продолжения работы собственные ресурсы. Если бы она получила обещанные 30 млн. дол., работа над системой была бы давно закончена. (NVO - 7). Не смотря на все недоплаты, этот пример дает нам возможность оценить стоимость важнейших контрактов по НИОКР. Итак заказ по С-400 стоил, по-видимому, около 20 млн. дол, или 600 млн. руб. Если бы доходы от экспорта распределялись более эффективно, то они смогли бы покрыть расходы по созданию нового стратегического и космического оружия. Для компаний, экспортные доходы которых меньше, чем у “Алмаза”, финансирование еще более скудно. Например, системы инерционного наведения, разработанные Научно-исследовательским институтом прикладной механики (НИИПМ) используются во всех баллистических ракетах, спутниках и международной космической станции (совместный проект с НАСА). Они чрезвычайно важны для развития и модернизации системы ГЛОНАСС, которую министерство обороны считает наиболее приоритетной. Генеральный директор НИИПМ Александр Мезенцев также жалуется, что правительство практически не дает деньги институту. Для того, чтобы показать важность проблемы, процитируем его: “Работа по разработке механических инерционных микро-датчиков ведется несколькими институтами, включая наш, но к сожалению, она нигде практически не финансируется и нам не хватает координации. Если положение не изменится в ближайшем будущем, то Россия не только 31 безнадежно отстанет, но и будет вытеснена с рынка систем ГЛОНАСС. Мы уже не говорим о том, что эти системы используются в высоко точном оружии и так называемых “умных” бомбах. Мы не сможем покупать эти системы за рубежом. Следовательно, строительство гироскопических устройств является важнейшим элементом национальной безопасности России”. (KZ-10) Не смотря на все финансовые ограничения, если США предпримут действия, требующие со стороны России дополнительных затрат, можно с уверенностью сказать, что необходимые ресурсы отыщутся довольно быстро. Это ресурсы из: ! недоиспользованного военного бюджета от имеющегося запаса 3,5% от ВВП, из которого сейчас тратится 2,6%; ! существует возможность увеличения наземного ядерного потенциала, ускорения работ в космосе, включая систему ПРО и оружие из систем ГЛОНАСС. Мы приходим к таким выводам по следующим причинам: ! не будет серьезных возражений против увеличения военного бюджета со стороны центристских и левых сил парламента, составляющих его большинство и отражающих взгляды большинства населения; ! как видно из предыдущего анализа, затраты на развитие космического оборудования и стратегического оружия сравнительно не велики, если они соответствуют общим закупкам и затратам на поддержание; ! ресурсы НИОКР в военно-промышленном комплексе имеются в наличии и легко могут быть мобилизованы; Вместе с тем, по-видимому, понадобится большая централизация управления в ВПК и более четкое определение приоритетов. Чтобы лучше это понять, рассмотрим коротко, как организован военно-промышленный комплекс в России. Раздел 3. России. Современная структура военно-промышленного комплекса в Производственные компании Во время массовой приватизации российской промышленности в 90-е годы, когда 70% всех активов перешли в частные руки, были сделаны некоторые исключения, в частности на предприятиях военно-промышленного комплекса. Большая часть предприятий была реорганизована в корпорации, контроль над которыми продолжал оставаться в руках федерального правительства, имевшего 51% или более акций. Остальные акции были распределены между управляющими и работниками. Небольшая часть предприятий, имевших стратегическое значение, осталась целиком 32 в руках правительства (так называемые “государственные унитарные предприятия” или ГУП). Вместе с тем среди некоторых небольших предприятий были проведены аукционы, в результате которых пакеты акций были проданы внешним инвесторам. В результате эти компании попали под контроль влиятельных частных групп. В Таблице 5 приводится список больших предприятий военно-промышленного комплекса и названия частных групп, участвующих в них. Таблица 5. Крупные военные предприятия с частным капиталом Название предприятия Город Сектор Частный инвестор или группа КБ Сухой * Москва Самолетостроение Инкомбанк, Потанин Иркутский авиационный завод * Иркутск Самолетостроение Завод Сокол * Нижний Новгород Москва Самолетостроение Вертолеты Российский кредитный банк Опенгуймер и Брунсвик УБС Варбург Каскол Контроль Ростов на Дону Нижний Новгород Санкт_Петербур г Санкт Петербур г Курган Вертолеты Инвестиционный фонд США ** Потанин Госинкор Каскол Главный акционер Миноритарный Контроль Миноритарный Судостроение Судостроение Каха Бендукидзе Контроль Союзконтракт Потанин Контроль Контроль Судостроение ИСТ и Промстройбанк Потанин IИСТ Ходорковский СИБУР Миноритарный Контроль Контроль Миноритарный Контроль Русский алюминий Control Вертолетный Миля завод Роствертол Красное Сормово Северная Верфь * Балтийский завод * Ккргазмашзавод * Арзамасский машиностроительный завод Ломо Арзамас Бронетранс портеры Бронетранс -портеры Оптика Потанин СанктПетербур г * Предприятие имеет значительные иностранные контракты ** Иностранное участие или контроль Контроль или участие миноритарног о акционера Миноритарный акционер, тоже Миноритарный Миноритарный Миноритарный В большинстве случаев частные инвесторы были ограничены до миноритарного участия. Обычно это происходило под давлением местных управляющих, хотя контрольный пакет акций мог и не принадлежать им (как правило, он оставался в федеральном управлении). Вместе с тем 33 местные банки и финансовые группы стремились к миноритарному участию, поскольку получали доступ к банковским счетам компаний, которые часто имели контракты с иностранными участниками и валютные доходы. Например, длительное время Инкомбанк и потанинский ОНЕКСИМ банк боролись за контроль над финансовыми потоками Сухого. В некоторых случаях правительству пришлось приложить значительные усилия, чтобы вернуть контроль за предприятиями, которые представляют особый стратегический интерес, либо находились в опасности. Например. когда инвесторы из США в начале 90-х годов вкупились в вертолетный завод МИЛ, то они попытались привести компанию к формальному банкротству. После нескольких лет тяжбы государству с помощью российской финансовой группы Госинкор, являющейся представителем государственной инвестиционной корпорации, удалось вернуть себе предприятие. Государство было заинтересовано не терять контроль за авиационными компаниями. Вместе с тем , хотя государство имело интерес к крупным зарубежным контрактам, оно не проявляло беспокойство в связи переходом в частные руки судостроительных предприятий и производителей бронетранспортеров. Более подробно эти случаи описаны в KV-1. Вывод из всех этих историй состоит в том, что частный капитал в военно-промышленный сектор ограничивается и такое положение, повидимому, сохранится в ближайшем будущем. Испытывая недостаток в дополнительных финансовых ресурсах, оборонные проекты столкнутся с большими трудностями и необходимы решительные повороты в экономической политике. Хотя Путин в своем ежегодном послании в парламенте о положении в стране в апреле 2001 года приветствовал участие частного бизнеса в военно-промышленном комплексе, до сих пор ничего не изменилось. Например, согласно планам реформирования военно-промышленного сектора предполагается слияние 40% существующих предприятий в 50-60 больших холдингов с государственным контрольным пакетом акций. Следовательно, военно-промышленный сектор останется под контролем федеральных властей. Вместе с тем до какой степени будет разрешено частное участие пока не ясно. Некоторые частные инвесторы, как например, Каскол, проявивший интерес к самолетостроению и вертолетам (см. Таблицу 5) оптимистично рассматривает перспективы реформы, поскольку надеется, что с ее помощью удастся наладить ориентированное на рынок управление военной промышленностью. (Milparade - 1). Однако со стороны частного бизнеса часто раздаются жалобы, что государство раздает эксклюзивные контракты государственным, а не частным предприятиям.(Strana-ru-1). Вместе с тем, целью реформ является именно улучшение финансового положения сектора. Предполагается, что если дать холдингу возможность 34 самому контролировать производство, то многие предприятия начнут работать по иностранным контрактам и вкладывать твердую валюту в развитие военных технологий. Этот план теоретически, может быть и хорош, но труден для реального исполнения. Во-первых, производственные предприятия не слишком стремятся объединяться в холдинги, поскольку рискуют потерять часть своего дохода от иностранных контрактов. Во-вторых, местные власти, особенно на региональном уровне (губернаторы), также боятся потерять свою долю налогов, выплачиваемых им предприятиями. Все эти проблемы проявились во время обсуждения реформы на Совете безопасности в конце 2001 года. Хотя компромисс, кажется, был найден, ясно, что реформа не проходит гладко. До сих пор был образован лишь один холдинг вокруг КБ Сухой. Контрактный портфель этого холдинга оценивается в десятки млрд. дол. По всей вероятности, это будет заказ на создание пятого поколения истребителей. В тоже время создание холдинга уже вызвало множество противоречий между заинтересованными партиями. Другая битва ожидается вокруг образования нового холдинга, отвечающего за производство противовоздушных систем и, по всей видимости, за создание систем противоракетной обороны. На роль лидера в этом холдинге претендует концерн Антей (Strana-ru). Основные государственные агентства Сейчас координатором военно-промышленного комплекса является Министерство по промышленности, науке и технологиям (МПНС), возглавляемое в настоящее время Ильей Клебановым. Клебанов был генеральным директором оптического завода ЛОМО в Санкт-Петербурге. Министерство не контролирует прямо производственные предприятия, но играет существенную роль при получении контрактов в том числе и иностранных для всех видов предприятий - государственных, частных или смешанных. Другие звенья, отвечающие за принятие решений - Министерство обороны, Государственный комитет по военно-техническому сотрудничеству с зарубежными странами и государственная компания Рособоронэкспорт, являющаяся посредником по продаже российского оружия за границу. Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ) координирует работу военно-промышленного комплекса с помощью пяти агентств, учрежденных еще при премьерстве Е. Примакова и сохранившихся до настоящего времени. Это следующие учреждения: 35 ! Авиакосмос - агентство, контролирующее все концерны и предприятия в области космоса и связанных с ним производств. ! Российское агентство систем управления (РАСУ), которое не смотря на наименование, курирует все предприятия, производящие системы противовоздушной и противоракетной обороны. ! Агентство по судостроению, отвечающее за производство всех видов военного флота от фрегатов и эсминцев до подводных лодок. ! Агентство по обычным вооружениям, отвечающее за производство танков, бронетранспортеров, артиллерии, оружия, а также лазеров. ! Агентство по боеприпасам. Развитие, разработку и производство ядерного оружия, включая стратегические боеголовки, осуществляет министерство по атомной энергетике (МИНАТОМ), которое кроме гражданских объектов имеет в своем подчинении военные предприятия высоких технологий, размещенные обычно в так называемых “закрытых городах”. Более подробные сведения о российском ядерном оружии можно найти в (RSFNF, глава 3). ГКНТ вместе с МИНАТОМом и министерством по обороне курируют также Государственную программу развития оружия, утвержденную Советом безопасности при президенте на 2001-2010 годы. Детали этой программы секретны. Согласно доступной для общественности информации она состоит из 11 подпрограмм, две первых из которых относятся к ядерным стратегическим силам и космическим. Одна из оставшихся программ имеет отношение к воздушным силам и средствам обороны противовоздушных сил, четыре других касаются наземных вооруженных сил и одна - военно-морских. Отдельная подпрограмма занимается развитием основных военных технологий. Эта программа делает упор на развитие НИОКРа для новых типов вооружений в 2002-2006 годах. После 2006 года упор должен делаться на серийное производство, причем 6578% закупок вооружения должны приходиться на новейшее оружие (Московский). В 2008-2010 годах оно должно производиться большими сериями (RBC-1). Однако министерство обороны начнет закупать в таких количествах лишь тогда, когда доля расходов в военном бюджете возрастет до 50-60% (VPK). Приоритет дается развитию новых типов самолетов, танков, кораблей, систем противовоздушной обороны. Производство истребителей пятого поколения начнется в 2008-2009 годах. Программа включает также продолжение производства и развитие систем ТОПОЛЬ-М, межконтинентальных баллистических ракет, производство баллистических ракет для военно-морского флота, межконтинентальных ракет, космического оборудования для слежения за иностранными 36 подводными лодками и др. В программе называются виды оружия, которые необходимо модернизировать и те, которые предназначены на экспорт. Например, Россия будет для своих нужд использовать танк Т-90, который производится исключительно Уралвагонзаводом в Нижнем Тагиле, в то время как танк Т-80, производимый Омским машиностроительным заводом, должен быть модифицирован и продан на экспорт. Аналогичные программы имеются для самолетов и вертолетов. Главной целью является сэкономить ресурсы и повысить эффективность. (Strana-ru - 2) Предполагается, что этого можно достичь реформированием вооруженных сил. Начиная с 2001 года вооруженные силы делятся на наземные, военно-воздушные, морские, стратегические ракетные и космические силы. (Strana-ru -2). Последние включают в себя системы противоракетной обороны (KZ-5) Создание нового космического командования, которое ранее было частью командования стратегическими ракетами, показывает, что Россия намерена больше уделять внимания противоракетной обороне. По словам генерала Анатолия Перминова, главы нового космического командования, предполагается большая концентрация на развитии и размещении продвинутых систем спутников и соответствующей наземной инфраструктуры, включая новые центры запуска, предназначенные для целей более четкого слежения и предупреждения ракетных атак на ранней стадии. (Milparade-2) Работа по системам противоракетной обороны Есть свидетельства того, что Россия по примеру США. Готова начать строительство своей ограниченной системы противоракетной обороны, чтобы обезопасить себя от региональных угроз (WP-1). Однако не ясно готова ли Москва тратить свои скудные ресурсы на эти цели. Согласно данным Джейнс интеледжент ревью, бывший СССР в 70-80 годы проводил работы по созданию систем неядерных перехватчиков, аналогичных тем, которые сейчас испытывают США. Эти системы включают лазеры с высокой энергией, космические боевые станции, перехватчики ракет, датчики, различающие настоящие ракеты от макетов. Однако ни один из этих проектов не перешел стадии научных исследований. Большинство из работ было приостановлено после 1991-1992 годов. Предшественники “Алмаза” и “Вымпела”, нынешних известных фирм военно-промышленного комплекса, также занимались этими разработками (Jane’s-2). В последние годы стала наблюдаться некоторая активность . Например, проводилась работа по модернизации существующих C-300B ТВД систем, упоминаемых в первом разделе. Известно, что компания “Алмаз”, специализирующаяся в развитии систем противовоздушной обороны и систем ПРО (приемник КБ-1, занимающийся аналогичными разработками с начала 70-х годов), работает сейчас над модернизацией С-300 и что более важно также над системами как противовоздушной так и противокосмической обороны. Эта работа ведется совместно с компанией 37 “Антей”, являющейся ведущим производителем различных систем обороны. “Алмаз” также экспортирует часть своей продукции и надеется решить финансовые проблемы с помощью экспорта. Одним из главных заказчиков экспортной версии тактического перехватчика C300BM является Индия (Jane’s-1). Фирма все время жалуется, что работа по заказам российского министерства обороны не прибыльна. Она утверждает, что в 1991-2001 года получила от министерства обороны менее 35% выделенных бюджетных денег на развитие систем. За последние семь лет фирма заплатила больше налогов, чем получила заказов от государства. Хотя государство владеет 85% всех активов предприятия, оно не в состоянии помочь ему решить финансовые проблемы. Этот случай является показательным примером того, в каком состоянии находятся фирмы, работающие в наиболее важных областях национальной обороны (KZ-1) Зыбкая граница между противовоздушной и противоракетной оборонами подтверждается работами компании “Долгопрудный”, находящейся на севере Москвы. Система противовоздушной обороны, создаваемая на этом предприятии, в состоянии разрушить как тактические ракеты, так и баллистические и межконтинентальные. Необходимо лишь адаптировать систему контроля и оружие поражения к типу цели (Milparade-9). Другая компания, занятая разработками систем ПРО называется “Вымпел”. Она была создана в 1992 году как межгосударственная корпорация, в которую вошли фирмы из России, Украины и Беларусь ( не путать с другими российскими более мелкими компаниями, выступающими под этим же названием и занятыми производством противовоздушных ракет, кораблей и мелкого оружия). В задачу компании входит развитие наземных систем наблюдения за космосом и предупреждения ракетных атак. Корпорация включает в себя несколько научно-исследовательских институтов и КБ в России и Беларуссии и работает в тесном контакте с Днепропетровским машиностроительным заводом на Украине, известным в прошлом в качестве производителя МБР. Большая часть продукции “Вымпела” находится на складах трех государств, причем самая крупная доля приходится на Россию (Vympel-1). Недавно в выходящим раз в два месяца журнале “Военный парад” была опубликована статья президента корпорации Владимира Литвинова, в которой он описывал структуру ограниченной системы ПРО, построенной компанией десятки лет назад и еще функционирующей. По-видимому, он имел в виду старую систему противоракетной обороны вокруг Москвы, но сам факт публикации подтверждает мысль о том, что предприятие до сих пор занимается этими вопросами (Milparade-3). Интересный аспект потенциала российской ПРО можно заметить на примере недавнего визита Путина в Центр космических технологий имени Хруничева, который известен своими ракетами Протон, используемыми для запуска спутников на околоземную орбиту. Один из вопросов, 38 который был поднят в беседе с президентом, это вопрос о возобновлении работ по системе ПРО под названием “Наряд”, включающей в себя размещение спутников для атакующих систем (KZ-4). Радарная компонента будущего проекта по ПРО обязательно будет включать в себя разработки “Концерна радиотехнических и информационных систем”, возглавляемого Сергеем Боевым. Его предшественник вместе с “Алмазом” участвовал а работах по созданию радаров раннего предупреждения в системе ПРО вокруг Москвы. Позднее именно это предприятие развивало радары с фазированной антенной решеткой, предназначенные для обнаружения большого количества космических объектов и борьбы с баллистическими ракетами подводного базирования (БРПБ). Эти новые радары были размещены в середине 80-х годов. С конца 80-х здесь же велись работы по созданию нового поколения радаров, основанных на принципе свободной архитектуры, позволяющей постепенно наращивать систему после строительства постоянной операционной сети. По словам Боева: “Новое поколение радаров высокого потенциала имеет определенные особенности - они обладают множественными функциями, которые могут использоваться как для предупреждения ракетных атак и для слежения в космосе, так и против нестратегических баллистических ракет, противовоздушной обороны, систем контроля в воздушном пространстве, на море, а также для станций измерения дальности ракет, а также в качестве национальных технических средств проверки выполнения договоров и много другого.” Как и другие компании военно-промышленного комплекса, концерн Боева не получал адекватного финансирования в последние годы, что затрудняло его работу (Milparade-4). Лазерный потенциал России разрабатывался в различных компаниях, в частности в “Радуге”, находящейся вблизи города Владимира, расположенного в Центрально-европейской части России (бывшая “Астрофизика”). Финансовые проблемы затронули и эти компании. В 1997 году количество контрактов на их продукцию упало в 17 раз по сравнению с 1991 годом. Центр был вынужден производить гражданскую продукцию (например, измерительные и медицинские приборы, приборы для отопительных систем, экологических измерений и др.) Работало это предприятие и на экспорт. Однако оно продолжало поддерживать свою единственную оставшуюся в России установку для опытов с лазерами ( все другие были закрыты в 90-е годы). Это позволяло получать компании 25% всех военных контрактов, связанных с лазерами. Руководство компании недавно выразило надежду, что в связи с поворотом в вопросах военного финансирования концерн сможет в скором времени проводить “полномасштабные работы в интересах безопасности России (KZ-3, Milparade-5). “Астрофизика” (теперь эта сохранила свои ведущие компания отделена от “Радуги”) также позиции в лазерных технологиях, 39 предназначенных для оборонных целей. Продуктом компании является система космического контроля, расположенная на Северном Кавказе, которая позволяет фотографировать космические объекты в активной моде лазерного подсвечивания. Предприятие занято также разработкой ультрасовременного оружия высокой точности и средств борьбы с ним. Лазерные гироскопы, созданные компанией, используются в различных оборонных приложениях (Milparade-6). Концерн “Алмаз”, упоминаемый выше, участвует в разработке лазерного лучевого оружия, которое может устанавливаться на самолетах и в состоянии поражать как самолеты, так и, по всей видимости, космические объекты. Успешные испытания такого оружия были проведены уже в начале 80-х годов (Milparade-7). Работа по лазерным технологиям курируется агентством МПНТ по обычному оружию. Александр Ноздрачев, возглавляющий министерство, назвал работы по ПРО одним из приоритетных направлений НИОКР, включающих в себя как разработку лазеров высокой энергии для разрушения враждебных космических объектов, так и работ по защите от лазеров врага и сбору информации о них. Он назвал лазеры “важнейшим оружием 21 века”. Однако он подчеркнул, что последние скорее будут использоваться на театре военных действий, чем для национальной системы ПРО, и для оружия высокой точности, предназначенного для разрушения баз запуска баллистических ракет. По его словам более сотни организаций в России работает по лазерной тематике с общим числом занятых 12 - 15 тысяч человек. Он подтвердил, что Россия сохраняет паритет с США в этой области, но отстает в использовании этих технологий в гражданских целях в основном из-за недостатка спроса внутри страны. Утечка секретов технологий за рубеж вместе с существующими барьерами для экспорта российских лазеров являются головной болью для властей. Ноздрачев считает, что экспорт лазеров мог бы быть не менее чем на 3 млрд. дол. ежегодно. Существует государственная программа на 2002-2006 годы, поддержки лазерных технологий (Milparade-8). Российскому военно-промышленному комплексу дано задание ускорить работу по развитию наступательного оружия. Например, недавно был создан консорциум из семи фирм, которые должны заняться разработкой и производством межконтинентальных ракет для подводных лодок, которые будут закупаться как российским министерством обороны, так пойдут на экспорт (Strana-ru). Экспортная компонента является необходимой составляющей данного плана, но все экспортные контракты должны получить добро от министерства обороны. Для всех других военно-промышленных фирм заказы от министерства обороны являются базой для стабильной работы, а экспорт лишь дополнительным желанным источником доходов. Рассмотрим пример концерна “Технокомплекс”, недавно преобразованного в холдинговую 40 компанию “Авионика”. Этот концерн производит радиоэлектронное оборудование для самолетов и следовательно живет за счет государственных контрактов, однако источником доходов для него является и экспорт истребителей типа “Сухой” и вертолетов. В недавнем интервью генеральный директор концерна Гиви Джанджигава сказал, что работы по развитию пятого поколения самолетов открывают двери для участия в создании систем в открытом космосе. По-видимому, он имеет в виду технологии, связанные с ПРО (KZ-2). Институт по прикладной механике, упоминаемый в разделе 2, сейчас также входит в объединение “Технокомплекс” Работы по созданию новых ядерных боеголовок продолжаются в Российском федеральном ядерном центре, возглавляемым академиком Радием Илькаевым. Центр в отсутствии ядерных испытаний постоянно наращивает мощности своих компьютеров для симуляции ядерных реакций. Сейчас он находится в процессе создания лазерной системы “Искра-5”, позволяющей изучать поведение частиц в твердой плазме высоких температур. Центр работает также над созданием нового обычного оружия мощного потенциала, характеристики которого приближаются к ядерному. Илькаев утверждает, что не смотря на скудное финансирование, их результаты превосходят результаты ведущих научных центров (по-видимому, американских). Интересно, что он также подчеркнул важность создания высокоточных перехватчиков и доставляющих устройств, что дает возможность применять менее мощные снаряды для уничтожения цели. Однако необходимость в ядерном оружии остается. Он сказал: “ Философия защиты России в силу ее громадных размеров базируется на наличии оружия сдерживания. Даже большая армия не в состоянии защитить всю территорию. Вокруг нас миллиарды людей, а наше население всего 150 млн. человек” Большинство интервью и статей на эту тему появилось недавно после решения США выйти из Договора по ПРО. Можно назвать три причины, почему руководители военно-промышленного комплекса решились сейчас публично выразить свою точку зрения: ! Наметились сдвиги в изменении политики при Путине в отношении военно-промышленного комплекса в сторону его оживления; ! Руководители предприятий не были поражены решением Буша и готовы предложить ответные меры; ! Несмотря на экономический кризис при Ельцине, военно-промышленный комплекс сохранил свою компоненту НИОКРа и готов возродиться, как только появятся ресурсы. Как сказал один из директоров компании на конференции в Москве “ даже если сейчас у нас и нет симметричного ответа, то нам нужно всего несколько лет, чтобы создать все необходимые условия для него” (ECAAR-Russia-1). Итак подведем итоги сказанному в данном разделе. Не смотря на то, что страна сохранила в основном свой научный и производственный 41 потенциал, за последние годы из-за недостатка спроса и финансирования мало было сделано для развития проектов, связанных с системами ПРО. В настоящее время российский военно-промышленный комплекс показывает свою заинтересованность в работах по ПРО, если государство сделает дополнительные инвестиции. Это означает, что в ближайшем будущем будут вкладываться средства как в исследования, так и в закупки оружия и его размещения, особенно в еосмические6 системы и развитие высокоточного оружия. Вместе с тем, даже если решения о финансировании этих работ будут приняты, то возможна жесткая конкуренция со стороны производителей уже существующего оружия, идущего на экспорт, за военные контракты министерства обороны. Это один из примеров стоимости замены для программ по ПРО на микро-уровне. Другой аспект этой же проблемы состоит в том, что слишком незначителен частный капитал в военнопромышленном секторе и соответственно его возможности диверсифицироваться в гражданские технологии. Понадобиться, повидимому, несколько лет устойчивого роста и значительных государственных вливаний, чтобы ситуация изменилась. Вместе с тем, следует еще раз подчеркнуть, что в случае ухудшения международной обстановки и возникновения необходимости быстрого реагирования, всегда найдутся необходимые финансовые ресурсы и научно-технический потенциал. Раздел 4. Возможные сценарии поведения России Как мы писали выше, официальная реакция России на решение США о выходе из договора по ПРО была неожиданно очень мягкой, если принять во внимание традиционное отношение к нему со стороны бывшего СССР и критические оценки этого шага США, звучащие от военных и политических кругов в самой России. Еще в конце 2001 года преобладала точка зрения, что США добиваются создания максимальной системы национальной обороны (включая наземные и космические системы), целью которой является отражение возможных атак баллистических ракет со стороны России и минимизации ее сдерживающего потенциала против ядерного шантажа со стороны США. . Такой подход не следует рассматривать исключительно как реликтовое мышление периода холодной войны. Если вспомнить высказывания Буша о том, что Россия остается главной угрозой национальной безопасности США, то не удивительно, что Россия реагировала таким образом. Только после двух личных встреч Путина с Бушем (в Любляне и Генуе) и , главное, после событий 11 сентября общая атмосфера начала меняться. Буш назвал Россию дружеской страной, а Путин заговорил о партнерстве. Естественно, что в этой новой атмосфере, российский подход к проблеме начал также меняться. Москва не хочет рисковать 42 возможными отношениями партнерства с США и занимать конфронтационную позицию. Однако Москва не признала доводов США в пользу отказа от договора по ПРО. Договор не мешал США проводить испытания и даже создавать ограниченную систему ПРО. Тот факт, что США отказались обсуждать возможные изменения договора еще больше укрепляет подозрения относительно действительных намерений США. Если обе страны являются сейчас партнерами, как уверяют оба лидера, то почему не обсудить открыто планы обеих стран? С современной технологией никакие военные планы не могут долго оставаться в секрете и отказ от обсуждений создает дополнительное недоверие. Военные эксперты в Москве скептически относятся к способности так называемых “стран-изгоев” создать в обозримом будущем стратегический ядерный потенциал, направленный против США. Единственная страна, которая сейчас обладает баллистическими ракетами среднего радиуса действия - это Северная Корея, но эти ракеты не могут достичь территории США и могут рассматриваться исключительно как оружие ТВД. Те же соображения высказываются относительно Ирана и Ирака, которые если и в состоянии создать в течении нескольких лет баллистическое оружие, то максимум, кому оно может угрожать, так это Израилю. Израиль же более эффективно может отражать эти угрозы с помощью противоракетной системы ТВД. Большинство российских военных и ученых не верят, что США, могут , действительно, в течении ближайших десяти лет построить эффективную систему, направленную против российского стратегического потенциала. Единственная реальная цель - это создание щита против Китая. Однако и это довольно опасное занятие, поскольку может привести к росту стратегического потенциала Китая и нарушить как глобальное ядерное равновесие, так и а Южно-Азиатском регионе. Если Россия хочет сократить число своих ядерных боеголовок до 1500, то ее вряд ли устроит рост китайского ядерного потенциала. Все это вызывает у Москвы много вопросов. Итак, не смотря на довольно сдержанную реакцию к выходу США из договора по ПРО, Россия не решила, будет ли она пересматривать другие стратегические договоренности и будет ли она оснащать свои баллистические ракеты разделяющимися боеголовками. Все необходимое для технической реализации такой программы существует, но понадобится несколько лет для ее развития и что еще более важно, затраты и так скудных экономических ресурсов, которые могли бы с большей эффективностью использованы в других областях, включая оборону. Представляется, что реализация такой программы - это наихудшее решение. Отношения между США и Россией испортятся и начнется новая 43 гонка вооружений с непредсказуемыми последствиями для глобальной стабильности. Непосредственным интересом России является минимизация затрат на строительство потенциальных наступательных и оборонительных систем и таким образом максимизировать интерес США к кооперации по стратегическим вопросам. Россия предпочитала бы с наименьшими для себя затратами участвовать в развитии международной системы обороны. Это могла бы быть, вероятно, система ПРО на ТВД, использующая российские технологии, для создания противоракетного щита Европы и Дальнего Востока от тактических и среднего радиуса ракет. Однако до сих пор не было никаких подробных описаний такой системы и задача пока выглядит более академической, чем практической. Как бы то ни было, в Москве нет определенности относительно будущего российско-американского партнерства. После быстрой победы в Афганистане отношения США к России как к партнеру становятся прохладнее. Вашингтон снова возобновил свою риторику в отношении Чечни, прав человека, свободы слова. Еще более важными являются разногласия обеих сторон по вопросам сокращения стратегического оружия. Сомнения вызывают и желание и способность США совместно решать проблемы уже существующих и других возможных региональных кризисов. Не смотря на потепление, последовавшее после встречи президентов в мае, Москва по-прежнему сомневается в истинных намерениях США на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе. Возможно, России придется расстаться с иллюзиями относительно новых отношений с США и научиться жить в условиях односторонних действий США, не рассчитывая на партнерство и совместную выработку решений. Определяющим фактором может стать решение США по вопросам развития стратегического оружия - наступательного и оборонительного, ядерного и других - а также действий США, которые могут отражаться на национальной безопасности и интересах России. Возможные варианты поведения США Начнем со сценариев возможного поведения США по вопросам стратегического наступательного оружия, поскольку именно эти вопросы представляют главные угрозы российской безопасности. Состояние наступательных сил в США определяет задачи национальной обороны России. Нынешнее руководство России не верит в то, что США планируют напасть на Россию, используя ядерное оружие и средства его доставки. Не верят они и в то, что США могут использовать свой ядерный потенциал как средство давления на Россию. Эта вера базируется не на личном отношении к американскому руководству, а скорее на предположении о рациональном его поведении в условиях наличия у России сдерживающего 44 потенциала. Хотя аргумент существования у России оружия сдерживания несколько потерял свой вес после окончания холодной войны и особенно после событий 11 сентября, факт остается фактом, что это оружие у обеих стран противостоит друг другу. Правительства могут меняться, отношения между странами также могут меняться, но существование ядерного возмездия является материальной реальностью, которая сохранится, по-видимому, еще десятки лет. Последний доклад США о ядерной политике “Нюклеар посче ревью” также исходит из этого предположения. Признавая, что “идеологические источники конфликта” между США и Россией исчезли, США считают, что наличие у Москвы большого ядерного потенциала вызывают серьезную обеспокоенность США, признавая возможным но мало ожидаемым ядерный конфликт с Россией. Россия была включена в список стран, против которых Пентагон развивает планы ядерной войны. В докладе говорится: “ в случае, если отношения США с Россией существенно обострятся США может пересмотреть уровень и позирование своих ядерных сил” (LAT). Эта публикация вызывает интерес в российских военных кругах, особенно пассаж о возможном ядерном конфликте. Некоторые эксперты призывают не обращать на него внимание, как на очередную банальность, указывая, что до сих пор Россия находится под ядерным прицелом США, хотя и не на операционном уровне. Они говорят, что повидимому, имеется в виду минимальная вероятность случайного запуска российской ракеты. Официально российские дипломаты выражает озабоченность не тем, что американские ракеты до сих пор нацелены на Россию, но тем, в какое время произошла утечка секретных документов в прессу и что Россия упомянута вместе со странами-изгоями как страна, представляющая возможную угрозу в будущем. Острота вопроса несколько сгладилась после визита министра обороны С. Иванова в Вашингтон в марте 2002 года, где он получил ответы на свои вопросы прямо в Пентагоне и американском совете безопасности. На вопросы корреспондентов, имеет ли Россия аналогичные НПР планы, министр ответил, что “мы не раскрываем наши секретные документы прессе”. Однако именно наличие ядерного стратегического потенциала вызывает у российского руководства и военных чувство определенной безопасности, не смотря на планы США по созданию противоракетного щита. Процитируем высказывания одного отставного генерала, чтобы проиллюстрировать логику такого мышления: “На сегодняшний день мы имеем довольно много СС-18 Сатана тяжелых межконтинентальных баллистических ракет, каждая из которых несет 10 боеголовок вместе 30-40 макетами, отличить которые от реальных почти не возможно. Эксперты США считают, что понадобится 10-15 боеголовок, чтобы ликвидировать одну боеголовку противника. Таким образом понадобится довольно много боеголовок , для того чтобы противостоять одной СС18. Сейчас у нас имеется 140 таких ракет на боевом дежурстве. 45 Президент Путин сказал, что Сатана остаются на боевом дежурстве до 2006 года, но согласно российским экспертам они могут гарантировать российскую безопасность не менее, чем до 2015 года. Американская сторона прекрасно понимает, что в настоящее время они ничего не могут поделать с ракетами этого типа. Именно поэтому Вашингтон пытается убедить Москву уничтожить СС-18 как можно быстрее” (Chervov). Это высказывание можно считать серьезным, если принять во внимание, что его автор генерал-полковник Николай Червов возглавлял отдел международных отношений министерства обороны до конца 80-х годов и курировал переговоры с сША по стратегическому оружию. Хотя США и утверждают, что гарантированное взаимное сдерживание (ГВС) является устаревшей концепцией, последний доклад Вашингтона по ядерной политике признает неопределенность развития международной ситуации. В связи с этим предполагается необходимость складирования намеченных к сокращению ядерных боеголовок с тем, чтобы сохранить возможность их переустановки в любое время. Если учесть, что ни одна из стран, включая Китай, не обладают уровнем потенциала , сравнимым с американским и российским, то из того факта, что Вашингтон предполагает складирование нескольких тысяч из них, вытекает, что это делается исключительно для уравновешивания с российским ядерным оружием. Важно, что концепция сдерживания остается центральной в докладе по ядерной политике. Рамсфелд в предисловии к этому секретному докладу пишет: “Укрепление обороны означает, что США не хотят больше сильной зависемости от наступательного оружия сдерживания как это было во времена холодной войны”. Это относится и к так называемому “наступательному потенциалу сдерживания”. Утверждается, что потенциал сдерживания больше не основывается угрозе из России, но применяется скорее подход, базирующийся на потенциале. “Этот новый подход должен в ближайшее десятилетие обеспечить сдерживание с возможно минимальным уровнем запаса ядерного оружия, достаточного для обеспечения безопасности США и их союзников.” Стратегическое наступательное ядерное оружие США должно быть дополнено “новым неядерным стратегическим потенциалом, который усилит способность нашего сдерживания” (NPR). Следовательно ГВС остается материальным фактом, не смотря на практического отсутствия угроз ядерной атаки со стороны России или США. Фактом является и то, что Штаб объединенного командования США до сих пор имеет План стратегических действий (Single Strategic Operation Plan), в котором указываются цели, по которым должны ударить США в случае ядерной атаки со стороны России (Piontkovsky). С начала 70-х годов ГВС в российских глазах было тесно связано с ядерным паритетом. Все стратегические договора по ограничению и 46 сокращению оружия, подписанные двумя странами после 1972 года, базировались на этом принципе (ОСВ-1, ОСВ-2, СНВ-1, СНВ-2). Идея взаимного сокращения основывалась на понимании того, число боеголовок и средств их доставки превышает уровень, необходимый для ГВС. Это превышение не только опасно с военной и экологической точек зрения, но контр продуктивно в экономическом аспекте, то есть ГВС можно достигнуть при меньших затратах с обеих сторон. Интерес в России к уменьшению ядерного запаса чисто экономический. Поддержание ядерного потенциала на гораздо меньшем уровне выгодно для России, поскольку дает возможность сэкономить скудные ресурсы, необходимые для устойчивого роста после декады тяжелейшего экономического кризиса. Однако психологически и в понятиях военной реальности это возможно только в том случае, если США произведут аналогичные изменения как по числу так и по структуре оружия, причем эти изменения должны быть гарантированными и необратимыми. Под гарантированными сокращениями Россия понимает такие сокращения, которые закрепляются в обязывающем специальном международном договоре или его эквиваленте. Под необратимыми Москва понимает положение, когда избыточные ядерные боеголовки не просто снимаются, а в дальнейшем уничтожаются. Отказ со стороны США уничтожить их означает, что Россия будет делать тоже самое, а это противоречит цели экономии затрат и приведет к сохранению излишней и неэффективной ГВС. Отказ ликвидировать сокращаемые боеголовки приведет также к созданию атмосферы недоверия и нестабильности в отношениях обеих стран. Однако в России существует и другое мнение, которое поддерживает ряд специалистов и политических деятелей, согласно которому Россия ввиду невозможности создания США в ближайшее время эффективной национальной противоракетной обороны, может спокойно пойти на одностороннее сокращение своего стратегического наступательного потенциала. Эти специалисты уверены, что 1500 боеголовок достаточны для реального сдерживания. В одной из последних своих статей Сергей Рогов утверждает, что даже если США откажутся уничтожить свои сокращаемые боеголовки, их число не значительно превысит количество боеголовок, оставшихся у России , а противоракетная система обороны США еще долго не сможет справиться с ними. “Следовательно, угроза нашей силы сдерживания может стать реальной не ранее 2010-2015 годов. До этого срока без излишней нагрузки на экономику и реформировав наши вооруженные силы, необходимо закончить модернизацию российских стратегических ядерных сил. Для этого прежде всего необходимо приступить к испытаниям баллистическим ракет Тополь-М, оснащенных РГЧ-ИН. Вместе с тем Россия не должна заботиться о сохранении паритета по числу. Это только отвлечет и так скудные ресурсы от модернизации обычных вооруженных сил” (NVO-2). 47 Пока не ясно противоречит ли эта точка зрения официальной позиции России, что взаимные сокращения стратегических ядерных боеголовок должны быть пропорциональными, то есть, чтобы принцип некоторого паритета оставался и сокращаемые боеголовки должны уничтожаться. Ответом на официальную точку зрения России могут быть два варианта поведения США: ! обе стороны соглашаются уничтожить снятые с ракетоносителей ядерные боеголовки до уровня договоренности; ! США отказываются уничтожить избыточный ядерный арсенал. В первом случае могут возникнуть более рациональные взаимоотношения между двумя ядерными супердержавами. Если процесс сокращения будет проходить удовлетворительно, то, может быть, через десяток лет возникнет большее доверие военных обеих стран друг к другу. Это будет означать не на словах , а на деле, конец холодной войны. Россия в прошлом уничтожала по крайней мере часть своих снимаемых боеголовок. Однако, по мнению некоторых экспертов, это довольно дорогостоящая процедура, которая вместе с тем, по-видимому, не дешевле и уж во всяком случае безопаснее, как хранение боеголовок. Если настаивать на уничтожении боеголовок, то процесс разоружения становится необратимым. Хотя, конечно, и это не исключает возможности строительства новых ракет с новыми боеголовками, но, по крайней мере, процесс можно рассматривать как частичное ядерное разоружение. Как ясно из предыдущего текста второй сценарий, хотя, быть может, и в несколько измененной форма, представляется наиболее вероятным. Обе стороны согласились, что часть снимаемых боеголовок может некоторое время храниться. Конечно, такой подход исключает принцип необратимости, но возможно ввести определенные ограничения на складируемые боеголовки, для того, чтобы показать общественности, что сокращение, хотя и откладывается, но все же не виртуально, как казалось в начале переговоров, а реально. В конце концов, как замечет генерал Балуевский, заместитель начальника Генерального штаба России и глава делегации по переговорам с военной стороны, все равно понадобится время, для того, чтобы ликвидировать боеголовки (DOD-1). В неформальных разговорах независимые русские эксперты говорят, что 1500, находящихся в резерве боеголовок, могли бы удовлетворить обе стороны. Остальная часть, должна быть уничтожена (NVO-5). Пока представляется, что Путин хотел бы заключить обязывающее соглашение по стратегическому ядерному оружию, которое могло бы быть подписано обоими президентами на саммите в мае. Если американская сторона согласится на обязывающий договор с некоторым ограничением на складируемые боеголовки и строго определенной процедурой проверки 48 и контроля, аналогичный, например как это делалось в ОСВ-1, то такой документ возможен. (DOD-2) До сих пор США показывали, что они не заинтересованы в таком обязывающем обе стороны соглашении. Представляется, что США согласятся включить в него только самые общие заявления, не носящие обязательного характера. С российской точки зрения, такой документ был бы бесполезен со всех точек зрения. Ведь США могли бы сохранить возможность быстро нарастить число своих активных боеголовок с предусмотренных соглашением 1700-2200 до 4000-6000. По мнению некоторых российских экспертов, весьма мало вероятно, что США отступят от своей позиции, поскольку она является частью доклада НПР и была одобрена Пентагоном, а, по всей видимости и самим Бушем. (Podvig) Если же переговоры провалятся и Москва согласится на хранение боеголовок, то, мнению определенной группы экспертов в России, это будет односторонней уступкой Москвы, поскольку она должна будет уничтожить свои ракеты и боеголовки, а США лишь снимет свои боеголовки со средств их доставки (подводные лодки и бомбардировщики), но сможет сохранить их для других целей. (Golts-2) Вместе с тем и Россия может использовать решение о временном хранении боеголовок в свою пользу. Цитируемые эксперты не учитывают, что США заинтересованы в реальном сокращении боеголовок со стороны России и прежде всего тяжелых наземных ракетоносителей. Без согласия России на уничтожение этих ракет сокращение боеголовок становится бесполезным и уменьшает эффективность будущей системы ПРО США. Многие российские эксперты считают не слишком разумным ослабление позиций России на переговорам два года назад, когда Москва согласилась сократить число своих тяжелых наземных ракетоносителей на треть до 500 единиц в 2006 году. (NVO-1) Это решение было принято еще до консультаций с США, но оно вовсе не необратимо. В контексте последних и будущих событий Россия по всей вероятности отложит сокращение своего ядерного потенциала и согласится на сокращения боеголовок только в том случае, если США решит уничтожать, а не складировать свои. В отсутствии процедур контроля и мониторинга не возможно быть уверенным, что другая сторона, действительно, сокращает оружие. Все это ведет к взаимному недоверию и обвинениям друг друга. Согласно критикам нынешних соглашений как со стороны военных, так и независимых экспертов, они не служат интересам национальной безопасности России. Некоторые из военных утверждают, что Тополь-М, оснащенные даже разделяющимися боеголовками, не могут адекватно заменить тяжелые наземные ракетные установки, которые предполагалось ликвидировать. Тополь более чувствительны вражеским атакам и обладают меньшим потенциалом разрушения. Логика мышления независимых специалистов отличается от логики военных. Они утверждают, что если 49 США даже сократят свои боеголовки до 2200, но откажутся уничтожить средства их доставки, то ядерный потенциал становится обратимым. Чтобы понять аргументы подобного рода, процитируем одного из ведущих специалистов в этой области Павла Подвига и других. “В нынешней ситуации очень трудно обеспечить необратимость ядерного разоружения на условиях благоприятных для России. Наиболее эффективный способ был бы в уничтожении средств доставки. Однако в этом случае для того, чтобы соответствовать уровню 2200 боеголовок США должны были бы ликвидировать 550 межконтинентальныõ ракет, почти все бомбардировщики, 7 из 18 имеющихся подводных лодок, что, конечно, мало реалистично. Проблема заключается в том, что на подобные шаги не готовы ни Россия, ни США. Контроль за уничтожением оружия требует гораздо больше доверия с каждой из сторон, чем то, которое сейчас имеется между США и Россией.” В результате, независимые эксперты приходят к заключению, что лучше обойтись без обязывающих соглашений и ограничиться декларациями. (Podvig-2) Однако, если признать, что аргументация независимых экспертов верна, то можно прийти к противоположным выводам. Лучше не торопиться с подписанием ничем не обязывающего договора и продолжать работу по его усовершенствованию. Во всяком случае было бы безопаснее отложить подписание любого обязывающего договора, который предполагал бы одностороннее сокращение ядерного оружия Россией, без каких-либо концессий со стороны США. Возникает другой вопрос, на что готова пойти Россия, если США согласятся сократить на приемлемых условиях для нее свои ядерные боеголовки, но продолжат работы по созданию системы НПРО? Ответ должен быть таким, что Россия во всех случаях должна исходить именно из предположения, что США будут разворачивать свою НПРО. США могут прекратить работы по НПРО только тогда, когда президент, конгресс или обе инстанции придут к выводу, что такая система не эффективна. Последнее может случиться в двух случаях: ! США решат, что им не угрожает ядерная атака ни с какой стороны; ! США решат, что никакая система НПРО не в состоянии защитить их от ядерной атаки. Очевидно, что в настоящее время таких условий не существует. США понимают, что эта система не может защитить их от ядерной атаки со стороны России, но осознают, что эта угроза чрезвычайно мало вероятна. Но пока США уверены в том, что система НПРО сможет в будущем эффективно защитить их от атак со стороны других государств, обладающих ядерным оружием. 50 Ответ России на создание Америкой противоракетного щита зависит от того, как она оценивает эффективность этой программы. Сейчас здесь уверены, что в течении нескольких лет, а возможно, и десятилетия, никакая система НПРО в США не сможет отразить ее ядерный потенциал сдерживания. Поэтому смысл официальной позиции Москвы заключается в том, что односторонний выход США из договора по ПРО не представляет угрозы национальной безопасности России. Однако в будущем, при определенных условиях НПРО США может стать такой угрозой. Это случится тогда, когда американская НПРО сможет эффективно уничтожить все ракеты, направленные из России в качестве возмездия после первого ядерного удара со стороны США. Последнее возможно при следующих обстоятельствах: ! Россия сведет свой ядерный потенциал сдерживания до минимума, а США сохранят достаточно высоким для возможного возмездия ядерный потенциал; ! США увеличат эффективность своей НПРО до уровня, при котором потенциал сдерживания России становится недостаточным. Именно поэтому Россия должна внимательно следить за развитием всех компонент американской триады, которая определяется программой НПРО и рассматривать ее в качестве взаимосвязанной системы. Например, не ядерное (или мало обогащенное) оружие высокой точности может при определенных условиях стать опасным и использоваться в качестве превентивного удара по ядерным силам. Тоже самое верно и для системы НПРО, которая может быть использована вместе с другими частями триады в качестве наступательного, а не чисто защитного оружия. Далее в этом разделе мы вернемся к описанию тех конкретных опасностей, которые несет за собой американская НПРО. Дополнительную обеспокоенность вызывает в России то, что США отказываются придерживаться в дальнейшем договора от 1996 года, запрещающего все испытания ядерного оружия. Более того, Пентагон объявил, что США могут возобновить испытания. Единственное рациональное объяснение этого решения в том, что США хотят оставить за собой возможность не только в определенный момент начать испытания ядерного оружия для того, чтобы гарантировать эффективность имеющего уже в запасе ядерного оружия, но и для развития нового. Это открывает ящик Пандоры для начала новой гонки ядерного оружия. Недавно на слушаниях в Сенате Дуглас Фейс, заместитель Государственного секретаря США, признался, что в США в течение последних лет не производилось новое ядерное оружие и для возобновления его производства понадобится время и дополнительные инвестиции. Он заметил, что Россия все это время производила новое ядерное оружие. (UP) Вместе с тем в середине февраля 2002 года 51 отставной генерал Джон Гордон раскрыл, что у США имеются программы развития новой ядерной начинки для боеголовок и модификации самих боеголовок. Эти программы были инициированы докладом по ядерной политике НПР и утверждены в январе. Согласно этим программам должны быть значительно увеличены мощности существующих предприятий по производству ядерного оружия. Предполагается также создать к 20202040 годам новые межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты, запускаемые с подводных лодок, новые стратегические подводные лодки и новые тяжелые бомбардировщики. Возобновление в текущем году испытания в Неваде являются частью этой новой программы. (WP-2) По мнению российских экспертов США не представит больших трудностей, чтобы возобновить ядерное производство. Если это случится, то будут преследоваться следующие две ближайшие цели: (1) Развитие малого тактического ядерного оружия, которое можно использовать против террористов и других целей в третьем мире и повсюду. (2) Развитие малых ядерных боеголовок, которые могут использоваться в перехватчиках ПРО, для того, чтобы повысить их эффективность. По словам генерала Леонида Ивашова, входившего ранее в руководство Генерального штаба, США готовятся использовать ядерные устройства в своей системе НПРО (Strana-ru - 4). Эту точку зрения разделяет и маршал Игорь Сергеев, бывший министр обороны и нынешний военный советник Путина (Izvestiya - 2). Некоторые из этих подозрений недавно подтвердились. Например, Джон Болтон в феврале 2002 года заявил, что администрация Буша не считает себя обязанной выполнять декларацию, принятую 24 года назад о том, что США не будут применять ядерное оружие против стран, не обладающих им. (WT) Хотя Государственный департамент отказался подтвердить эту информацию, сомнения относительно истинный намерений США остаются. (Strana-ru 7) Мы вернемся к этому аспекту в связи с программой ПРО несколько позже. Сначала заметим, что прямым следствием данного решения США явится интенсификация в России работ по разработке нового ядерного оружия. Официальная российская точка зрения была озвучена Ильей Клебановым, бывшим вице-премьером по вопросам военно-промышленного комплекса, а ныне министром по промышленности, науке и технологиям ( которая координирует работу военно-промышленного сектора): “Россия не хотела бы нарушать мораторий на испытания ядерного оружия. Однако мы будем внимательно следить за развитием событий после высказываний США по этому вопросу.” И далее “ Если США возобновят испытания , то Россия будет действовать в рамках стратегии своей национальной безопасности”. (Strana-ru - 5) Эту же точку зрения разделяет бывший заместитель министра обороны и секретарь Российского совета безопасности Андрей Кокошин. Он сказал, 52 что Россия может в рамках программы работ по созданию собственной НПРО возобновить подземные ядерные испытания на Новой земле. Направление, в котором Россия будет действовать в целях усовершенствования ядерного оружия, это его миниатюризация с тем, чтобы сделать его адекватным более точной технологии доставки. Как объясняет академик Илькаев, руководитель Российского ядерного центра: “ Основной тенденцией развития ядерного оружия является уменьшение его размеров и количества. Поскольку точность средств доставки значительно возросла, то нет необходимости увеличивать мощность снарядов для разрушения цели”. Обозначая этот тренд в развитии ядерного оружия, Илькаев снижает уровень опасности возникновения “ядерной зимы”, понятия появившегося и ставшего популярным в 80-годы. Он сказал: “Ядерные физики в последнее время перестали говорить о возможности “ядерной зимы”. И это логично, поскольку ядерные заряды стали настолько миниатюрными, что опасность ядерной зимы практически исчезла. Оружие, которое сейчас находится на планете не может серьезно повлиять на климат. Однако, не думайте, что концепция “ядерной зимы” была изобретена для того. чтобы испугать человечество и решить какие-либо политические и экономические проблемы. Мы, действительно, боялись, что ядерный конфликт может превратиться в “ядерную зиму”, когда климат на Земле будет напоминать атмосферу на Марсе. Слава Богу наши опасения не оправдались и ядерные супердержавы нашли волю и смелость снизить запасы ядерного оружия до уровня, при котором оно использующееся исключительно в военных целях, не может значительно отразиться на климате Земли”. Философия этого высказывания ведет к психологической готовности признать возможность применения ядерного оружия. “Итак, заключает он, главной задачей нашего центра является разработка самой современной технологии, которая позволит оснастить Россию оружием с мировыми стандартами” (Ilkayev - 1). Согласимся, что признание возможности гонки ядерного оружия, не ограничивая себя ни психологически, ни экологически, ни гуманитарными соображениями, представляется чрезвычайно опасной перспективой. Возобновление США ядерных испытаний, возможно, связано с проблемами стратегического оружия и системой НПРО. Некоторые могут посчитать замечания Ивашова и Сергеева относительно опасности того, что США собираются оснастить свои перехватчики ядерными зарядами преувеличенными. Однако согласно имеющейся информации из США этот сценарий не следует исключать. 53 Напомним, что система противоракетной обороны с ядерными перехватчиками, размещенная США вблизи Гранд Форкс, Северная Дакота, была закрыта по решению Конгресса и следующих двух соображений: (1) Новые советские ракеты с отделяющимися боеголовками (РГЧ-ИН) легко преодолевали защитный пояс. (2)Система защиты была не эффективна по техническим причинам, в частности из-за ослепления радара в связи с электромагнитной волной, излучаемой от разорвавшегося ядерного заряда. Более того система становилась из-за этого даже опасной для самих МБР Минитмэн, которые она и должна была защищать (CDI-2). Прежде чем начать строительство новой системы ПРО, использующей ядерные перехватчики, необходимо найти решение указанных проблем. Если эта новая система не нацелена на Россию или Китай, то система может быть эффективной хотя бы потому что “страны-изгои” не имеют в своем распоряжении ракеты с разделяющимися боеголовками. Однако главный аргумент в пользу этой системы в том, что новая технология дает возможность перехватывать ракету на средней части траектории полета, то есть вдали от территории США и, следовательно, взрывающиеся боеголовки не могут повлиять на работу радаров. В действительности США провели множество испытаний фиксированных сетей и с категориями ракет средней дальности. Эти испытания на стадии исследовательских разработок разрешались по договору по ПРО. Теперь, когда США вышли из договора, ничто не мешает провести “реальные операционные испытания” (Coyle) По словам Койла, перехват на стадии взлета требует очень быстрых перехватчиков, которые необходимо развивать годами. Перехват на последней части траектории полета дает перехватчикам очень мало времени от 60 до 90 секунд. Следовательно, представляется, что новая система ПРО, реализуемая в ближайшем будущем, будет относится к системам перехвата со средней части траектории полета. Такая система “ обеспечивает покрытие наименее затратным образом, однако была отклонена специалистами в связи с невозможностью эффективно отличать настоящие боеголовки от макетов и противостоять другим мерам защиты от ПРО” (Coyle). Следовательно, реальная система ПРО, которую США собираются создать в ближайшие годы, будет скорее всего ограничена фазой уничтожения противника на средней траектории полета. Однако она не будет эффективна даже против ограниченной атаки баллистических ракет, если не будут использоваться ядерные перехватчики. Чтобы сделать систему защиты эффективной, необходимо использовать перехватчики с ядерной начинкой, которые необязательно должны попадать в цель, а могут разорваться вблизи ракеты и разрушить таким образом все реальные боеголовки и макеты. В случае необходимости быстрого создания системы ПРО, это может быть наилучшим решением. Однако и такая ПРО требует времени для своего строительства. Российские генералы уверены, что американцы пойдут именно таким путем. 54 Почему мы так подробно останавливаемся на этом вопросе, если очевидно, что никакая ограниченная система ПРО, даже оснащенная ядерными перехватчиками не в состоянии защитить Америку от массированного ядерного удара и, следовательно, не может угрожать российскому ядерному потенциалу? Согласно западным источникам, российские специалисты еще в конце 70-х годов получили задание создать систему, которая смогла бы разрушить 10 000 ракет с вероятностью в 99,8%. Было доказано, что такую систему практически построить не возможно как по технологическим, так и по экономическим причинам. (Jane’s - 2) С тех пор технологии по ПРО существенно улучшились. То что СССР не могло создать 25 лет назад, могут сделать, по всей вероятности, США при двух условиях: (1) Если число российских ракет будет сравнительно не большим. (2) Число ядерных перехватчиков США должно быть достаточно большим. Даже если эти условия сейчас еще не выполняются, но могут возникнуть в ближайшем будущем, если Россия в одностороннем порядке существенно сократит свой наступательный потенциал, а США начнут в массовое оснащение перехватчиков ядерными зарядами. Российским ответом на данную политику США может быть отказ от сокращения и уничтожения ядерных боеголовок. Россия также продолжит модернизацию своего сдерживающего потенциала, испытывая и размещая РГЧ-ИН на баллистических межконтинентальных ракетах. Любой сигнал того, что США продвинулись в работе по оснащению ядерными зарядами перехватчиков, может стать толчком к развязыванию новой ядерной гонки между двумя странами. Такие последние факты, как решение США складировать боеголовки, а также заявление о возможности возобновления ядерных испытаний, показывают, что события могут разворачиваться именно в данном направлении. Вместе с тем положительным моментом является то, что по планам американской ПРО пока не предполагается оснащение перехватчиков ядерными зарядами. Однако американские власти до сих пор не сделали никаких официальных заявлений в связи с предположениями о существовании таких планов. Другие аспекты американской ПРО пока не смущают российских руководителей. Военная верхушка считает, что неядерная система НПРО не представляет немедленной и даже на десятилетие опасности для национальной безопасности России. Это убеждение основано на том, что потенциал 1500 ядерных боеголовок, размещенных на новых РГЧ-ИН достаточны для преодоления любого неядерного щита. Согласно мнениям независимых военных экспертов “если даже американцам удастся успешно развернуть свою систему, то она будет в состоянии перехватить максимум 30-50 боеголовок. Ракеты Тополь-М с РГЧ-ИН, по их мнению, будут “самым дешевым способом для поддержания ядерного потенциала в 1500 боеголовок”. (Golts-1) 55 Однако есть эксперты и в Москве, и в США, которые сомневаются в том, что сдерживающий потенциал России сохранится в данных условиях. Проследим аргументы одного из видных американских критиков политики администрации Буша. ”Россия столкнулась с теоретической возможностью того, что будущая НПРО США будет той последней соломинкой, которая разорвет основы российской системы сдерживания. Сегодня Россия не может конкурировать с наступательным потенциалом США. Комбинация наступательного и защитного оружия Америки, по мнению России, может нанести сокрушительный удар ее стратегическим силам. Пентагон утверждает, что НПРО ограничена и может защитить лишь от нескольких десятков боеголовок, а в России их от одной до двух тысяч…В действительности, неожиданная атака со стороны США, в нынешних условиях, может разрушить почти все ядерные боеголовки, оставив несколько десятков, контроль за которыми со стороны командования также может быть нарушен. В этом случае все ядерные силы становятся чрезвычайно уязвимы. Однако может случится, что некоторое небольшое количество ракет достигнет территории США, но они могут быть уничтожены НПРО. В будущем (2010-2015) общее число ядерных боеголовок может уменьшиться до 500, что вполне может покрываться “очень ограниченной” американской системой НПРО. По российским оценкам НПРО может быть даже еще более мощной. Число в несколько десятков или даже сотен боеголовок представляется с российской стороны не приемлемым для выживания, точно также как для американцев неприемлемо остаться с несколькими сотнями боеголовок…США должны иметь не менее 2000 боеголовок, чтобы быть уверенными, что их система возмездия будет удовлетворительной”. (CDI-3) Аналогичные аргументы у Валентина Белоконь из Российской академии космонавтики. “Создателям системы ПРО хорошо известно, что они получают преимущество, если пойдут на первый удар. Если необходимо, то США могут шантажировать Россию. Предположим США начинают первыми атаку, в результате которой 90% российского ядерного оружия будет разрушено, и обороняются от удара возмездия с помощью щита НПРО. Я думаю, что сторонники НПРО рассчитывают именно на это.” (Belokon) Развивая этот аргумент, можно сказать, что НПРО США должна будет перехватить оставшиеся после атаки всего 150 российских боеголовок. Некоторые российские эксперты оценивают потенциал будущей американской НПРО выше, то есть готовой к уничтожению от 200 до 500 боеголовок. (Chervov) Некоторые российские эксперты предостерегают от недооценки возможной эффективности НПРО США. Генерал Владимир Дворкин, который до недавнего времени возглавлял группу специалистов по стратегическому оружию в министерстве обороны и в прошлом участвовал в подготовке различных международных договоров считает такой скептицизм обоснованным Он сказал:” Если в прошлом у нас были серьезные 56 сомнения в возможности “звездных войн”, то сегодня ситуация совершенно другая. Создается впечатление, что к 2010-2015 годам американцы могут разместить довольно плотную систему противоракетной обороны. Это требует от нас пересмотра всех наших программ развития ядерных сил, сделав их такими, чтобы преодолеть американскую НПРО в ответной атаке.” Дворкин объясняет, что он имеет в виду размещение американской системы не только в двух точках, как это предполагалось раньше ( Аляска и Гранд Форкс), но еще по крайней мере в трех местах. Он упомянул также планы американцев по размещению в воздушном пространстве лазеров для уничтожения баллистических ракет на ранней стадии полета. “Эти лазеры могут быть направлены не только на ракеты так называемых стран-изгоев. Они могут покрывать также наши северные моря и блокировать запуск наших ракет с подводных лодок.” (Dvorkin) С точки зрения Алексея Арбатова, заместителя руководителя комитета по обороне в Думе, Россия для того, чтобы не ослабить свои стратегические силы, должна отменить свое прежнее решение о сокращении наземных ракет. По его мнению наземные баллистические ракеты должны оставаться важной компонентой стратегических вооруженных сил. Это означает, что старые ракеты должны заменяться новыми Тополь-М, которые легко модифицируются под РГЧ-ИН. Кроме того, что это усилит на потенциал сдерживания, это может побудить США вести более серьезные, чем это делалось до сих пор, переговоры. Арбатов считает, что США с тех пор, как российская сторона чрезмерно ослабила свои стратегические силы, не видят в ней серьезного партнера для переговоров. (Arbatov) В дополнение к военному аспекту, российские противники резкого сокращения стратегического потенциала России, указывают на то, что этот шаг не только противоречит интересам безопасности самой страны, но подрывает политическую стабильность во всем мире. По словам Сергея Караганова, руководителя московского Совета по международной политике и обороне, только наличие потенциала ядерного сдерживания позволяет вести с США диалог на равных. (Karaganov) Такая оценка, конечно, возможна лишь в случае одностороннего и непропорционального сокращения ядерного потенциала в России. Если Россия согласится на возможность США в любой момент разместить складируемые боеголовки, то она потеряет не только стратегический, но и политический паритет. Сценарии ответа со стороны России Довольно трудно построить реалистические сценарии ответных действий России по трем причинам: (1) стратегические планы США в отношении России пока не ясны; (2) планы строительства НПРО в Америке также очень подвижны и неопределенны; (3) Российское руководство разделилось по вопросам национальной безопасности. Обсуждение 57 каждого из этих вопросов ведет к различным возможным сценариям и их вариантам. Рассмотрим подробно все три момента. (1) Стратегические намерения США в отношении России пока не ясны. Риторика о взаимном партнерстве и отсутствии конфронтации противоречат конкретным действиям (отказ уничтожать сокращаемые боеголовки, создание рассчитанных на постоянное присутствие военных баз в Грузии и Центральной Азии, поддержка чеченских сепаратистов и т.д.), которые, по мнению России, представляют опасность ее национальным интересам. Такое положение создает неопределенность в вопросах политики и обороны. В результате возможны два различных варианта поведения. (1а) Стратегия ожидания, когда делается все возможное, чтобы избежать ненужной конфронтации и делаются попытки построить новые отношения, которые стимулируют взаимное доверие и кооперацию. В военных вопросах это означает идти на резкое одностороннее сокращение ядерного потенциала и отказ от паритета в надежде на то, что в ближайшие 10 - 12 лет ничто не будет угрожать национальной безопасности России. Придерживаясь такой линии поведения, Россия может теоретически рассчитывать на возникновение особого рода доверительных отношений между США и НАТО. Может быть, в 2005 или, что более вероятно в 2009 году придет новая администрация, которая оценит эту линию поведения России и будет проводить менее агрессивную политику в отношении программ НПРО и стратегического оружия. (1b) Второй вариант поведения основывается на том, что Россия, всячески избегая конфронтации с США, будет проводить более настойчивую политику отстаивания своих интересов. Дипломатия может быть более эффективной, чем тактика односторонних уступок, которая была типична для Горбачева и сейчас проводится Путиным. С военной точки зрения это означает, что Россия будет увеличивать в рамках имеющихся ограниченных ресурсах свой наступательный потенциал, не пытаясь при этом во чтобы то ни было сохранить стратегический паритет. (2) Планы США по строительству НПРО подвижны и неопределенны. До сих пор США не знают точной конструкции свое системы ПРО. Четкая архитектура этой системы может появиться только после ряда дальнейших испытаний, в результате которых выяснится, какие из компонент эффективны и как они соотносятся с общей системой. Любой конкретный план ответа России должен вырабатываться на основании опыта и потому будет зависеть от многих обстоятельств. Пока очевидно, что все варианты будут учитывать конкретную опасность российским стратегическим силам от различных систем ПРО, размещенных на суше, на море, в воздушном и космическом 58 пространствах. В зависимости от оценки конкретных опасностей будут вырабатываться приоритеты и варианты ответа. Однако, учитывая ограниченные ресурсы и запаздывания, с которыми могут разрабатываться различные технологии, следует ожидать, что решение будет принято довольно быстро. (3) Российское руководство разделилось по вопросам о том, как наиболее эффективным образом поддерживать национальную безопасность. Путин и некоторые военные специалисты утверждают, что даже если и США не думают серьезно о партнерстве с Россией, то их действия не могут представлять немедленной опасности для сдерживающего потенциала России и, следовательно, не надо спешить с развитием атакующего и защитного оружия. Однако другие военные эксперты верят, что опасность существует уже сейчас и необходимо срочно принимать соответствующие меры. Определенные разногласия наблюдаются среди военных специалистов и по вопросу какая компонента военного сдерживания должна развиваться в первую очередь - наземного или подводного базирования. Меньшинство считает, что Россия настолько сильно отстала по технологиям от США, что соревнование с США бессмысленно. По их мнению ограниченные ресурсы должны быть использованы для модернизации обычных вооруженных сил. Комбинации этих вариантов поведения при различных условиях слишком сложны для обсуждения в данной работе. Поэтому мы ограничимся наиболее вероятным сценарием. Он предполагает, что в ближайшем будущем (2-3 года) Россия будет , по крайней мере внешне, продолжать осторожную тактику выжидания, для того, чтобы: (а) выиграть время прежде чем принять окончательное решение о будущих политических отношениях с США; (б) постараться аккумулировать как можно больше экономических ресурсов, необходимых для обороны; (в) определиться с наиболее опасными элементами стратегической системы США, включающие в себя НПРО и атакующее оружие; (г) определиться с наиболее эффективными и менее затратными мерами ответа на возникшие угрозы, а также модернизировать в целом вооруженные силы. По всей вероятности это станет временем накопления разочарования в истинных намерениях США. В результате, ощущение реальной угрозы российской безопасности будет расти вместе с убеждение российского руководства о необходимости жесткого, хотя и ограниченного ответа на стратегическую линию США. По-видимому, к началу второго президентского срока Путина начнет вырисовываться новая военная политика России. 59 1. Первый шаг, который должен быть сделан для усиления и модернизации стратегического потенциала, состоит в исключении возможности потери потенциала сдерживания после того, как будет размещена американская система НПРО. Москва должна прекратить сокращение своего ядерного запаса в тот момент, когда будет достигнут минимум, достаточный для сдерживания. Это может быть, например, лимит в 3500 боеголовок, предусмотренных договором Старт - 2. Россия должна пересмотреть свое решение о сокращении стратегического арсенала до 1100-1500 боеголовок. Планы такого сокращения были разработаны в 1998 году (времена президентства Ельцина) и не пересматривались с тех пор. (RSNF, стр. 577-579) Даже если Буш и Путин подпишут на саммите соглашение о сокращении числа боеголовок до 1500-2000, то само сокращение может быть отложено, так как для его реализации предусматривается временной интервал в 10 лет, а США не собираются уничтожать сокращаемые боеголовки. В тоже время Россия может начать массовое размещение своих наземных ракет Тополь-М с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения. Эти ракеты должны заменить устаревшие СС18, которые многими специалистами рассматриваются как наиболее эффективное и мощное оружие. (RSNF, стр. 579) Существует точка зрения, что решение о сокращении наземных стратегических ядерных сил должно быть пересмотрено, как представляющее опасность национальной безопасности страны. Решения о сокращении были приняты при условиях соблюдения договора по ПРО и предположений , что вступит в действие СНВ-2. Эти условия сейчас нарушены (Nikolaev). 2. Россия должна усилить жизнеспособность своих стратегических ядерных сил. Кроме использования мобильных запускающих устройств для ракет наземного базирования, необходимо усилить защиту шахт для тяжелых наземных ракет. Приоритетным направлением станет дальнейшее развитие и увеличение численности расположенных на подводных лодках стратегических ядерных сил. Уже сейчас, начиная с марта 2001 года реализуются планы по возобновлению производства БРПБ в Ракетном центре имени Макеева. В ноябре 2001 года правительство приняло решение довести производство БРПБ до полной мощности до конца 2002 года. Сейчас на закупки этих ракет морским силам выделены дополнительные средства за счет некоторого сокращения производства Тополь-М ( в год предполагается выпускать не 10, а 6 ракет этого типа). (NVO-3) Согласно данным военных экспертов дополнительные затраты на оснащение Тополь-М РГЧ-ИН минимальны по сравнению с размещением одной боеголовки этого же типа. (Nikolaev) Все новые ракеты, запускаемые с подводных лодок, сейчас РГЧ-ИН. Строительство новых подводных лодок также было возобновлено и продолжается, не смотря на катастрофу с Курском. Существует и другая точка зрения, что акцент на стратегических подводных лодках не правилен, поскольку они чрезвычайно уязвимы неожиданным атакам со стороны обычных вооруженных сил, а войска 60 НАТО находятся слишком близко к ним. Эксперты, придерживающиеся этой точки зрения утверждают, что наземные МБР менее уязвимы к неожиданным атакам, поскольку они расположены в многочисленных местах по всей громадной территории России. Кроме того стоимость размещения и содержания наземных ракет намного меньше, чем стоимость строительства и эксплуатации подводных лодок (Nikolaev) 3. Необходимо сосредоточиться на развитии и размещении новых адаптивных средств защиты от систем ПРО. Адаптивные средства означают многофункциональное оружие, потенциал которого меняется в зависимости от цели, ее траектории полета и целей атаки, зависящих от меняющихся условий полета. Эти средства более эффективны, поскольку они легко приспосабливаются к изменяющимся обстоятельствам и могут представлять дополнительные проблемы для НПРО США, снижая ее эффективность. (Koltunov, Nikolaev) 4. Необходимо также сконцентрировать усилия на развитии нового высокоточного оружия и соответствующей ему инфраструктуры. Это направление было недавно выделено министром обороны С. Ивановым и начальником Генерального штаба Анатолием Квашниным как одно из двух приоритетных направлений в возможной будущей гонке вооружений, развязанной решением США о выходе из договора по ПРО. Развитие и производство высокоточного оружия было упомянуто в группе приоритетов долгосрочной программы реформирования стратегического потенциала страны на недавней конференции в Российской академии военных наук (KZ-6) Конечно, решение этих задач предполагает развитие космических сил в направлениях, обозначенных в разделе 2 Есть также предложение о продаже ракетной технологии Китаю и использовании полученных средств для финансирования развития российского наступательного и оборонительного стратегического потенциала. (Nikolaev) Угрозы российской безопасности от некоторых конкретных планов США Показателем того, каковы могут быть ответы на России на планы США, являются мнения российских военных экспертов относительно угроз, которые эти планы несут с собой. С их точки зрения США создают “новую триаду”, которая состоит из наступления, средств защиты и инфраструктура защиты. Наступательная компонента видится наиболее угрожающей, поскольку она должна стать еще более мощной, чем во времена холодной войны. Это создает серьезные проблемы для планирования Россией своего стратегического потенциала. Россия не может идти на его существенное сокращение, если целью США является достижение однополярного превосходства. Оборонная компонента также видится угрожающей, поскольку очевидно намерение создать преимущество для США в атаках против любой страны 61 по американскому выбору. Это представляет опасность не только для самой России, но и для отношений России со странами, которые становятся целью атак со стороны США. Угрожает также и система глобальной оборонной инфраструктуры США, которые имеют базы во всех частях мира, включая бывшие советские республики. Комментируя планы США (принимая во внимание и доклад США о ядерной политике) пожелавший остаться неизвестным эксперт из военно-дипломатических кругов, сказал, что планы США четко показывают их намерения “достичь мирового первенства, выдвигая односторонние инициативы, гарантирующие им максимум свободы при определении количественной и качественной структуры своих стратегических сил и оптимальных способов сокращения без каких-либо “обязательств” и контролирующих процедур”. (Strana-ru) Генерал Виктор Колтунов, профессор Академии военных наук, выделил следующие элементы предполагаемой американской системы НПРО, представляющие, по его мнению, особую опасность: ! Глобальная, наземная и космическая информационные системы (ГНКИС), которые будут использоваться как в наступательных, так и оборонительных целях, включая атаки на ядерные цели и высокоточное обычное оружие, а также для помощи перехватчикам ракет со всех фаз их полета. Особенно важно отметить наступательный характер таких систем или их скорее двойное предназначение, позволяющее комбинировать наступательные и оборонительные задачи. ! Размещенное в космосе и воздушном пространстве лазерного оружия, предназначенное для уничтожения ракет на начальной стадии полета, а также для разрушения вражеских (имеется в виду прежде всего российских) спутников. Испытания размещенных в воздушном пространстве лазеров ожидается не позднее 2003 года, а их размещение предполагается начать в 2007-2008 годах. ! Возобновление космической программы “брильянтовые камешки”, предназначенной для поражения ракет на начальной стадии траектории полета. Хотя ранее эта программа рассматривалась как элемент нестратегической обороны, она сейчас может быть распространена в качестве стратегического оружия, поскольку ограничения, налагаемые договором по ПРО на космические системы, теперь могут не соблюдаться. ! Возможное использование перехватчиков с ядерным зарядом. Теперь считается, что они не так опасны для обороняющейся стороны. Кинетическое разрушение ракеты может привести к заражению окружающей среды, ядерным, химическим и биологическим веществом, находящимся в боеголовке ракеты. Перехватчик с ядерным зарядом может не только более эффективно разрушить боеголовку врага, но и уничтожить ее начинку без большого ущерба для себя. Недостатком перехватчиков с ядерным зарядом являлось то, что они могут ослеплять радары защиты. Этот эффект можно свести к минимуму, если создать устройство, которое не будет оказывать 62 действие на радары. Создание таких устройств потребует новых испытаний, которые США готовы возобновить, отказавшись от договора по запрещению ядерных испытаний. ! Если США сможет увеличить потенциал своего НПРО до уровня, позволяющего перехватывать более нескольких десятков ракет, то это создает опасность возможности первого ядерного удара со стороны США. ! Создание обширной системы НПРО с элементами размещения на суше, море, в воздушном и космическом пространствах рано или поздно развяжет гонку вооружений в космосе, что будет иметь катастрофические последствия для глобальной стабильности. США, вероятно, думают, что у них нет конкурентов на этом поле. Однако это большая ошибка. Если начнется милитаризация космоса, то ни США, ни какая другая страна не смогут остановить этот процесс. (Koltunov) Кроме опасности использования в обороне устройств с ядерными зарядами, особую озабоченность вызывают те элементы системы НПРО, которые могут эффективно уничтожать российские стратегические ракеты на начальной стадии траектории полета. Это означает, что если раньше российские эксперты были уверены в том, что могут преодолеть американскую систему ПРО с помощью макетов и других средств защиты от ПРО, то теперь положение изменилось. Все эти средства хороши, если ракета находится не в начальной стадии полета. Все эти новые моменты появились после изменения программ ПРО при правительстве Буша. Как отметил Койл, “Система НПРО, поражающая вражеские ракеты на ранней стадии полета, позволяет избежать проблемы распознавания макетов и настоящих боеголовок. Однако это требует размещения перехватчиков очень близко к территории противника и возможность мгновенного реагирования”. Именно эту программу перехвата на ранней стадии полета вместе с развитием подводных, воздушных и космических элементов объявило правительство Буша приоритетными. Напомним, что программа НПРО, разрабатываемая при администрации Клинтона, предполагала размещение наземной системы перехвата ракет на средней траектории полета. Поскольку все разрабатываемые Бушем программы входят в противоречие с Договором по ПРО, то ясно, почему администрация Буша торопилась с выходом из него. Следовательно логично, что российские эксперты особенно обеспокоены развертыванием морских систем в непосредственной близости к двум местам базирования подводных лодок со стратегическим оружием, то есть в Баренцевым море и на Камчатке. Как было отмечено, БРПБ являются важной компонентой в процессе выживания России в случае, если ее атакуют. Лазерные системы, размещенные в воздушном и космическом пространствах, могут быть эффективном щитом против 63 российских ударов возмездия оставшихся после атаки наземных ракет. Размещенное в космосе оружие нападения также представляет опасность для российских спутников и коммуникационных систем. Лазеры, размещенные в космосе могут использоваться для распознавания настоящих боеголовок среди макетов. В последнем докладе, представленным Бюджетным бюро Конгресса, подчеркивается, что использование взрывчатых веществ в перехватчиках представляют собой “эффективные элементы для перехвата на ранней стадии полета”. Хотя в данном документе не указывается, какие взрывчатые вещества ядерные или не ядерные должны использоваться, однако логично предположить, что именно ядерные заряды наилучшим образом отвечают задаче раннего перехвата, то есть близко к территории и к радарам противника. В документе Бюджетного бюро говорится, что боеголовки врага могут уцелеть, если взрывчатое вещество будет не достаточно мощным. Итак российские озабоченности относительно систем ПРО раннего перехвата не безосновательны. С другой стороны, до 2002 года, согласно Бюджетному бюро, Пентагон “не проводил финансирование программы морских перехватчиков с начальной стадии полета” и, следовательно, понадобится довольно много времени для того, чтобы ее развернуть. Программа систем космического базирования лазеров рассчитана не менее, чем на 15 лет и скорее всего может быть реализована не ранее 2018 года. Работа над планом “брильянтовые камешки” была прекращена в 1993 году и пока на нее выделены незначительные средства. По-видимому, понадобится довольно не много времени для ее реализации. (CBO) Как отмечалось выше, экономические ресурсы России сейчас чрезвычайно ограничены. Из-за того, что многие позиции российского военного бюджета являются секретными, провести стоимостной анализ различных вариантов программ независимому исследователю очень трудно. На основании официальных заявлений можно предположить, что преимущество отдается увеличению стратегического наступательного потенциала, как наиболее дешевого и эффективного способа, то есть оставить как можно больше старых и новых наземных РГЧ-ИН. Как было отмечено в разделе 3, расходы увеличиваются на программы по системам контроля за космосом, которые могут быть использованы как для строительства новых систем НПРО, так и перевооружения российской армии сверх точным оружием. Однако, по мере того, как контуры американской НПРО начнут проявляться, Россия тоже начнет свои программы противодействия ее тем конкретным элементам, которые увеличивают потенциал американского наступательного и оборонительного оружия. Самая короткая формулировка лучшей тактики для России была дана генералом Владимиром Белоусом, профессором Российской академии военных наук: “На настоящий момент мы имеем дело с двумя наиболее приоритетными задачами. Первая - повысить жизнеспособность нашего 64 ракетного комплекса, сделав его более подвижным. Вторая - развить средства подавления системы НПРО. Для этого необходимо внимательно следить за работами американцев по продвижение систем НПРО, не начиная пока собственного производства и инвестируя только в НИОКР. Это возможно вследствие того, что наши ракеты уже сейчас оборудованы устройствами, позволяющими проникать в любую систему НПРО” (NVO-6) Заключения и рекомендации Основной вывод, следующий из данного доклада, состоит в том, что, если не будет строго противодействия, то выход США их договора по ПРО приведет к новой глобальной гонке вооружений. Неограниченное ничем строительство системы НПРО США и их планы по сохранению превосходства США по ядерному и обычному оружию заставят Россию принимать ответные меры. Не смотря на ограниченные экономические и финансовые ресурсы, Россия сохранила свой наступательный потенциал и может принять меры для обеспечения своей безопасности в связи со строительством США системы НПРО. Новая гонка вооружений не обязательно должна привести к росту числа боеголовок, но скорее к улучшению качества и эффективности ядерного оружия. В условиях общей международной нестабильности и отсутствия ограничивающих договоров, велика вероятность того, что ядерная гонка распространится на новые географические регионы и страны. То что происходит сейчас может быть только началом. Россия пытается ввести некоторые ограничения на гонку ядерного оружия, но эти попытки обречены на неудачу в связи с тем, что пока возможны лишь двусторонние переговоры с США, а американская администрация не согласна идти ни на какие ограничения своих военных планов. Хотя большинство других стран, включая союзников США по НАТО, не слишком торопятся ввязаться в новую гонку вооружений, они не могут оказать существенного влияния. Россия должна активнее включиться в разъяснение своей позиции по ПРО в других странах, не уповая лишь на двухсторонние переговоры с США. Она должна добиваться поддержки государственных, негосударственных и частных организаций в разных странах, которые активно противостоят планам новой гонки вооружений и созданию систем ПРО. Россия должна избегать заявлений, которые могут ослабить ее позиции по этим вопросам. Хотя не стоит прибегать к конфронтационной риторике, представляется контрпродуктивным смягчать свои позиции и таким образом создавать возможность неправильного понимания международным сообществом реальных угроз. Российская дипломатия должна работать в направлении новых договоров с США по ограничению НПРО. Необходимо пригласить участвовать в соответствующих международных договорах другие страны. Некоторые 65 элементы систем ПРО, как например, ядерных оружием, должны быть запрещены. оборудование перехватчиков В тоже время Россия должна работать с другими странами и НАТО в направлении создания общей ограниченной системы ПРО, позволяющий защитить эти страны от ракет возможных агрессоров и террористов. Большее международное давление должно оказываться на администрацию Буша, с тем, чтобы заставить ее отказаться от идеи так называемого “обратимого” потенциала. Надо создавать международное общественное мнению по поводу сохранности ядерного потенциала, убеждая, что хранение ядерных боеголовок не означает разоружение, а лишь издевательство над ним. Россия должна объяснять мировому сообществу, почему так важен принцип ядерного паритета и сдерживающего потенциала в качестве базиса для долговременной военной стратегии. Соблюдение этого принципа необходимо до тех пор пока США и Россия имеют излишние ядерные потенциалы. Одностороннее разоружение любой из стран может дестабилизировать ситуацию в мире и чрезвычайно опасно. Ядерное разоружение должно оставаться главным приоритетом мирового сообщества. Должна не ослабевать международная кампания о безусловном запрете ядерных испытаний. Очень важно объяснять необходимость заключения и соблюдения международных договоров, как средство укрепления доверия между странами. Мир не может управляться одной страной, каковой бы мощностью она не обладала. Необходимо объяснять , что такое “мирный дивиденд” в масштабах мировой экономики. Каждый доллар и цент, сэкономленный от военных программ, является важным источником общего благосостояния и позволяет развивать научно-технический прогресс в интересах всего человечества. В тоже время каждый доллар, потраченный на новое вооружение, является прямым вычетом из общего благосостояния. Источники Арбатов, Алексей – Интервью «Новой газете», 16.03.2002 Белоконь, Валентин – Интервью еженедельнику «Век», 18.01.2002 ББК – Бюджетное бюро Конгресса США, Оценка стоимости и технических характеристик избранных систем национальной противоракетной обороны, январь 2002 г. (на английском языке). БМДО – Вехи противоракетной обороны, 1944-2000 гг. Интернет-страница Организации обороны против баллистических ракет (БМДО) при Пентагоне (на английском языке). Вайнберг, Стивен – Может ли противоракетная оборона работать, «НьюЙорк ревью оф букс», 14.2.2002 (на английском языке) ВП (1) - («Военный парад») Сергей Недорослев, президент группы «Каскол», Военной индустрии нужен хорошо сбалансированный государственный подход, март 2001 ВП (2) – Анатолий Перминов, командующий Космическими войсками, генерал-полковник, Космический щит России, январь 2002 ВП (3) – Владимир Литвинов, президент концерна «Вымпел», Космическая оборона – гарантия национальной безопасности, июль 2001 ВП (4) – Сергей Боев, генеральный директор концерна «Радиотехнические и информационные системы», Мудрые глаза и мозг лазеров высокого потенциала, сентябрь 2001 ВП (5) – Анатолий Корчагин, генеральный директор лазерного центра «Радуга», Исследовательский и испытательный полигон для эффективного развития лазеров, ноябрь 2001 ВП (6) – Константин Свиридов, генеральный директор ИПА ГУП «Астрофизика», Лазерно-оптические технологии для систем нового поколения, ноябрь 2001 ВП (7) – Александр Игнатьев, главный конструктор и глава СКБ лазерных технологий ИПА «Алмаз», «Алмаз» рассказывает о прогрессивных лазерных технологиях, ноябрь 2001 ВП (8) – Александр Ноздрачев, генеральный директор Российского Агенства обычных вооружений, Государство и перспективы развития лазерных технологий и оборудования, ноябрь 2001 ВП (9) – Геннадий Ежов, генеральный директор ИПП «Долгопрудный», Наши ракеты всегда поражают цель, июль 2001 ВПК – Телеинформационная сеть ВПК, http://ts.vpk.ru ВПост (1) «Вашингтон пост», 10.1.2002 Впост (2) – 19.2.2002 ВТ («Вашингтон таймс») – США отказывается от обязательства по ядерному оружию, 22.1.2002 Вымпел – Интернет-страница Межгосударственной акционерной корпорации «Вымпел» Дворкин, Владимир – Состояние и перспективы развития стратегических наступательных вооружений в США и России. Лекция в Московском физикотехническом институте, 7.03.2002, http://www.armscontrol.ru Джейнс (1) – «Джейнс уикли», сентябрь 2001 (на английском языке). Джейнс (2) – Стивен Залога «Войны красной звезды», в «Джейнс интеллидженс ревью», 1.5.1997 (на английском языке). Добрынин, Анатолий – Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США, 1962-1986, Москва. «Автор», 1997 Газета.ру – «Нам не страшен Болтон Джон», газета.ру, 20.2.2002 ГДСША-1 (государственный департамент США) Договор о противоракетной обороне. Документы, находящиеся на интернет-странице госдепартамента США http://www.state.gov/ (на английском языке) ГДСША-2 Совместное заявление постоянной комиссии по поводу систем, противостоящих баллистическим ракетам, не являющимся стратегическими ракетами, Нью-Йорк, 26.9.1997 ГДСША-3 Соглашение о мерах доверия по поводу систем, противостоящих баллистическим ракетам, не являющимся стратегическими ракетами, НьюЙорк, 26.9.1997 ГДСША-4 Коммюнике постоянной комиссии США-СССР по наблюдению за соблюдением Договора по ПРО, 26.5.1977 ГДСША-5 Коммюнике постоянной комиссии США-СССР по наблюдению за соблюдением Договора по ПРО, 15.12.1982 ГДСША-6 Заявление США после проверки Договора по ПРО, 31.8.1988 ГДСША-7 Советское заявление после проверки Договора по ПРО, 1.9.1988 ГДСША-8 Сщвместное коммюнике пл 4-й проверке соблюдения Договора по ПРО, 1.10.1993 ГЛОНАСС – Страничка ГЛОНАСС на сайте Российского федерального координационного научно-информационного центра Министерства обороны РФ - http://www.rssi.ru/SFCSIC Гольц, Александр (1) – Время испытаний для отношений США и России. «Раша джонэл», 21-27.12.2001 (на английском языке). Гольц (2) – Конец эпохи, «Раша джорнэл», 29.3-4.4.2002 (на английском языке). Горбачев, Михаил – Мемуары. Москва, 1996 Известия (1) – «Известия», 27.12.2001 Известия (2) – «Известия», 15.11.2001 Илькаев, Радий – Свести угрозу ядерной войны к нулю. Интервью с академиком Илькаевым, директором Российского федерального ядерного центра, «Версты», № 146, декабрь 2001 Караганов, Сергей – Интервью в «Красной звезде», 19.12.2001 КВ – Военно-промышленный комплекс. В № 48 «Коммерсантъ-Власть» за 2001 г. КЗ (1) – Трудный путь противовоздушного концерна, «Красная звезда», 8.12.2001 КЗ (2) – Горизонты концерна «Авионика», «Красная звезда», 23.12.2001 КЗ (3) – Состояние и стратегия развития предприятия в новых экономических условиях; «Радуга» на горизонте науки. «Красная звезда», 21.2.2001 КЗ (4) – Космический совет в Филях, «Красная звезда», 23.1.2002 КЗ (5) – Космический щит России, «Красная звезда», 25.1.2002 КЗ (6) – Военная наука отвечает на требования современности, «Красная звезда», 29.1.2002 КЗ (7) – Сказавший «А» про ПРО, «Красная звезда», 2.3.2002 КЗ (8) – Новые «стапели» для самолета пятого поколения, «Красная звезда», 29.3.2002 КЗ (9) – Армия у России есть, «Красная звезда», 30.3.2002 КЗ (10) – «Хабблу бы наши приборы. «Красная звезда», 30.3.2002 Койл, Филипп – Национальная противоракетная оборона. Выступление достопочтенного Койла, старшего советника Центра оборонной информации и бывшего директора подразделения оперативных испытаний и оценок на комитете по вооруженным силам сената США, 19.7.2001 (на английском языке). Кокошин, Андрей – Интервью радилостанции «Эхо Москвы», 23.3.2002 Колтунов, Виктор – Лазер в целях ПРО американцы испытают через год. Страна.ру, 24.1.2001 Колтунов (2) – О последствиях размещения НПРО в США. Интервью с генерал-майором В. Колтуновым, «Парламентская газета», № 122, июль 2002 ЛАТ – «Лос-Анджелес таймс», 8.3.2002 (на английском языке) Меньшиков, Станислав, 1999 – Сценарии развития российского ВПК, «Вопросы экономики, № 6 Меньшиков, Станислав, 2000 – Состояние и перспективы оборонного комплекса России. Доклад на российско-финском семинаре в Хельсинки, октябрь, http://www.fastane.ru/smenshikov (на английском языке) Меньшиков, Станислав, 2001 – Оборонная компонента российской экономики. Доклад на международной конференции в Москве, июнь. http://www.eccar-russia.org, также в сборнике «Актуальные проблемы реформирования оборонно-промышленного комплекса России». «Эникон», М. 2002 МИСИ (1) – Международный институт стратегических исследований в Лондоне. Таблица, цитируемая в «Ньюсуик», 18.2.2002-12-13 (на английском языке). МИСИ (2) – Военный баланс. 2001.2002, с. 112, опубликован МИСИ в октябре 2001 г. (на английском языке). Московский, Алексей, генерал-полкоаник, заместитель министра обороны РФ – В новый век с новым оружием, интервью, «Красная звезда» 19.2.2002 МОСША-1. Стенограмма пресс-конференции заместителя министра обороны США Фейта совместно с первым заместителем начальника российского Генштаба, 16.1.2002 (на английском языке). МОСША-2. Стенограмма специального брифинга в Министерстве обороны США по поводу российского визита, 16.1.2002 (на английском языке) НВО (1) «Независимое военное обозрение» – Ядерный щит России станет легче на треть, 26.12.2001 НВО (2) – Сергей Рогов, Россия и США перед выбором, 19.1.2002 НВО (3) – Россия меняет подход к строительству ядерных сил, 26.1.2002 НВО (4) – Ученые предсказывают картину будущих войн, 26.1.2002 НВО (5) - Неформальные дискуссии в Вашингтоне, 2.2.2002 НВО (6) – На повестке дня гонка вооружений, интервью с генерал-майором Воадимиром Белоусом, 21.12.2001 НВО (7) – Мифы и легенды оборонки, интервью с генеральным директором концерна «Алмаз» Игорем Ашурбейли, 29.3.2002 НВО (8) – Россия и США модернизируют свои тяжелые бомбаодировщики для ведения локальных войн, 19.4.2002 Николаев, Андрей, председатель комитета по обороне Госдумы – Думский план военной реформы, интервью, «Независимое военное обозрение», 8.2.2002 Пауэлл, Колин – (Государственный секретарь США) Выступление в подкомитете по ассигнованиям палаты представителей США по вопросу о зарубежных операциях, экспортном финансировании и связанных с этим программам, Вашингтон, 13.2.2002 (на английском языке) Пионтковский, Андрей – Связанные одной ядерной цепью, «Раша джорнэл», 15-21.2.2002 (на английском языке) Подвиг, Павел (ред) – Российские стратегические ядерные силы, «МИТ пресс», 2001 ((на английском языке) Подвиг (1) – России надо быть осторожнее с желаниями – они могут исполниться, сми.ру, 21.2.2002 Подвиг (2) – и др., Ненужные обязательства. Почему Россия хочет договора без содержания. 18.3.2002, http://www.armscontrol.ru РБК – Интернет страница группы «Рашн Бизнес Консалтинг», 16.1.2002 РСЕ (Российский статистический ежегодник) Гскомстат, 1998, 2000, 2001 РЭТ (1) «Российские экономические тенденции», том 10, № 2, 2001 (на английском языке) РЭТ (2) Ежемесячное приложение, декабрь 2001 (на английском языке) Сергеев, Игорь, маршал, помощник президента РФ по стратегической стабильности – Соглашения с США достижимы, интервью, НВО, 8.2.2002 СИПРИ (1) Стокгольмский международный институт мирных исследований. Противоракетная оборона и Договор по ПРО, фактическая справка, июнь 2001 СИПРИ (2) – База данных СИПРИ по военным расходам, Россия. СИПРИ (3) - Пятнадцать стран с крупнейшими военными расходами в 2000, Интернет- страница СИПРИ Страна.ру (1) – Константин Макиенко, директор Центра анализа стратегий и технологий, Военные предпочитают частных предпринимателей, но правительство оказывает предпочтение государственным предприятиям, 26.12.2001 Страна.ру (2) - 2001 год стал началом военной реформы, 24.12.2001 Страна.ру (3) Семь предприятий образуют консорциум для производства крылатых ракет, 24.12.2001 Страна.ру (4) Леонид Ивашов – США собираются сбивать ракеты ядерным оружием, 10.1.2002 Страна.ру (5) Илья Клебанов – Россия не нарушит мораторий на ядерные испытания, 17.1.2002 Страна.ру (6) – США изменили свою стратегическую доктрину, 28.1.2002 Страна.ру (7) – Политика США по использованию ядерного оружия против неядерных государств остается неизменной, 23.1.2002 Страна.ру (8) – Армия: один год с Сергеем Ивановым, 28. 1.2002 Страна.ру (9) – Министр обороны заявил, что он не фокусник, 28.1.2002 Страна.ру (10) – Россия модернизирует стратегическую авиацию, 28.1.2002 Хилл, Кристофер – Оборонные расходы России в «Будущем российской экономики. Сборник докладов, представленных Объединенному экономическому комитету конгресса США», декабрь 2001 (на английском языке). Хогленд, Джим – Странная стратегическая пара, «Вашингтон пост». 3.2.2002 (на английском языке). ЦОИ (1) – Центр оборонной информации в Вашингтоне. Краткая история ракет и противоракетной обороны, 2000. Автор – заведующий исследовательским отделом полковник Дэниел Смит. Его же – Хронология национальных программ США по противоракетной обороне, 2000 (на английском языке). ЦОИ (2) – Воздействие национальной ПРО США на национальную безопасность России. Автор – Брюс Блэр, президент ЦОИ (на английском языке). ЦОМИ – Вехи противоракетной обороны, 1944-2000 - Центр обороны и международных исследований Ланкастерского университета, Великобритания (на английском языке). ЦРУ-90 - Оборона в советском государственном бюджете за 1989 год. Доклад ЦРУ СОВ 90-10026, рассекречен 30.1.2001 (на английском языке). Червов, Николай – Российская «Сатана» может пробить любую систему ПРО. Интервью в «Российской газете», 28.11.2001 ЭКААР-Россия – 1. Информбюллетень ЭКААР-Россия № 5, июль 2001, http://www.ecaar-russia.org ЭДП – Экономический доклад президента США, таблицы, Вашингтон, 2001 ЮПИ (Агентство «Юнайтед пресс интернэшнл») – Демократы в сенате атакуют ядерные планы Буша, 14.2.2002 ЯП – Ядерный потенциал США, обзорный доклад. Предисловие министра обороны Доналда Рамсфельда, январь 2002
