Глава 6. Баров С.А. Актуальные проблемы и новые тенденции в

Глава 6. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
В ЯПОНО-КИТАЙСКИХ ОТНОШЕНИЯХ В КОНТЕКСТЕ
ПОДДЕРЖАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ВОЕННОПОЛИТИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
С.А. Баров
Возвышение Китая в последние десятилетия становится вызовом
сложившейся в Восточной Азии после «холодной войны» геополитической расстановке сил, при которой японо-американский альянс
обеспечивал в регионе экономическое господство Японии и политическое господство США. Вслед за усилением роли Китая в региональных делах перед руководством Японии, не отказывающимся от
своих давних намерений восстановить прежнее влияние на региональные процессы и достичь условного «баланса сил» в АТР с Китаем, все острее встает проблема поиска новой экономической и политической идентичности.
В отношениях между двумя восточноазиатскими державами за
последние годы под влиянием разного рода внутренних и внешних
факторов произошли существенные изменения, которые могут решительным образом отразиться не только на будущем двустороннего
сотрудничества, но и на их общем геополитическом положении в мире. Ведущий российский востоковед, директор Института Дальнего
Востока, академик РАН М. Титаренко так обозначает основную проблематику японо-китайских отношений на современном этапе: Китай
и Япония последовательно «выходят на рубеж новых, усложнившихся отношений, которые определяются возросшим экономическим и
военным потенциалом Китая, упрочнением его положения в мировой
и региональной политике, вместе с тем, умножение китайскояпонских связей происходит в атмосфере сохраняющихся и временами обостряющихся политических разногласий, роста торговой конкуренции и соперничества за влияние в Восточной Азии»1.
Одновременно с этими процессами в обеих странах растет понимание необходимости более глубокой региональной интеграции, способной компенсировать удар от надвигающейся «второй волны» кри1
Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия,
Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мысли, 2008.
С. 426
зиса, грозящей новыми внешнеэкономическими потерями в торговых
отношениях с США и Европой, но выбор её формата лишь с новой
силой обозначает проблему исторического соперничества между Китаем и Японией, в орбиту которого постепенно втягиваются и другие
страны.
Китай подобно гоголевской тройке мчится вперед, не замечая никого на своем пути и озадачивая своим возвышением стагнирующую
не одно десятилетие Японию. Успехи китайской дипломатии в региональных интеграционных процессах ставят перед японским правительством сложный выбор: сохранять ли Японии военнополитический союз с США или же образовать вместе с Китаем новое
ядро экономической интеграции в регионе, согласившись на ряд военно-политических инициатив Пекина.
Противоречия по вопросам будущего институционального развития региона, развёртывания в нем Соединёнными Штатами системы
ПРО, обеспечения энергетической безопасности, сохранения общеполитической стабильности в прилегающих морских и океанических
районах, противоречия по проблеме урегулирования на корейском
полуострове и по множеству других тем между двумя странам постоянно нарастают, угрожая экономической и военно-политической стабильности Восточной Азии и всего АТР.
Мировой финансовый кризис и японо-китайское сотрудничество в сфере экономики как новый вектор экономической интеграции в Восточной Азии
Глобальный экономический кризис, погрузивший державы «западного мира» в глубокую рецессию, не ограничивается чисто экономической стороной вопроса, но имеет и большую политическую
составляющую. Он нанес сильный репутационный удар по модели
политико-экономического развития, исповедуемой США, ЕС и их
союзниками. В отличие от экономически развитых стран, страны развивающиеся гораздо легче перенесли и переносят кризис. Среди таких стран, особенно, с крупными экономиками стоит выделить Южную Корею, Бразилию, Индию и Китай, темпы роста в которых лишь
на время и незначительно снизились. Китай же стал настоящим локомотивом экономического развития не только Восточной Азии, но и
всего мира, демонстрируя готовность брать на себе ответственность
за будущее мировой экономики.
Стремление Китая профинансировать Европейский механизма
финансовой стабильности, объем которого по задумке руководства
ЕС составит 700 млрд. долларов, 100 из которых может инвестировать КНР (суммарные инвестиции в европейские долговые активы со
стороны Китая могут составить 500 млрд.), стало очередным сигналом, свидетельствующим в пользу того, что Китай становится глобальным донором капитала. Напомним, что Китай – крупнейший
держатель американских государственных облигаций на сумму почти
1,2 трлн. долларов, что составляет около 42% золотовалютных резервов КНР. Япония, обладающая крупнейшими после Китай золотовалютными резервами, также вероятно, не останется в стороне и окажет
помощь ЕС. Объем вложений Японии в казначейские обязательства
США уже превышает 900 млрд. долларов.
В отличие от России, уменьшающей свои вложения в американские ценные бумаги, Китай и Япония не стремятся этого делать, несмотря на заявленные шаги по сокращению поддержки экономики
Соединенных Штатов. Учитывая желание сторон сотрудничать в вопросе взносов в МВФ (Япония может вложить в фонд до 60 млрд.
долларов, а Китай готов выделить около 43 млрд., в целом, на страны
G20 придется порядка 450 млрд.), усилия обеих стран по спасению
европейской и американской экономик можно назвать колоссальными. Вместе с тем, соглашаясь помочь Европе, развивающиеся страны
будут требовать и увеличения своей доли голосов в организации, по
прогнозам, совокупная доля стран БРИКС вплотную приблизится к
блокирующим 15%, а если потребуются дальнейшие вливания, может
и превысить эту отметку.
Ранее между Китаем и Японией было достигнуто принципиальное соглашение о переходе на расчет в национальных валютах при
ведении взаимной торговли и отказе от привязки к доллару, пока,
правда, с некоторыми ограничениями, связанными с установкой курса, при этом, валютный коридор пары йена-юань в 3% является более
широким, чем в паре доллар-юань. Китай стремится диверсифицировать свои валютные резервы, большая часть из которых находится в
долларах (около 65%) и значительная в евро (около 25%). С 2005 года
зависимость от доллара снизилась примерно на 9-10%. Подобные шаги со стороны Китая укладываются в определенную логику проведения более независимого от США курса в глобальной экономике, но
без потрясений, которые могли бы вызвать резкие шаги по сокращению помощи. Постоянно растут со стороны Китая и вложения в экономики развивающихся стран, особенно, тех, которые являются для
Китая важными поставщиками сырья.
В период мирового финансового кризиса на передовой линии китайской поддержки остаются страны Европы и США, но, очевидно,
что по мере падения доли этих стран в китайском экспорте поддержка
их будет сокращаться. Через 10-15 лет положение в мировой экономике существенно изменится, вместе с этим изменится и стратегия
Китая. Несмотря на большие трудности, с какими столкнулись ЕС и
США, и то бремя, какое это возложило на Китай и другие развивающиеся страны, нельзя не признать, произошло это относительно «вовремя», в тот период развития мировой экономики, когда развивающиеся страны с одной стороны еще зависят от лидеров, с другой достаточно сильно развились, чтобы без особых потрясений пережить
кризис развитых экономик и даже оказать им поддержку.
Со стороны Токио курс на активизацию экономического сотрудничества со странами Восточной Азии может означать определенную
корректировку внешней политики страны «восходящего солнца» в
сторону регионального сотрудничества, необходимость чего давно
уже созрела. Ведущий российский специалист по Японии, ведущий
научный сотрудник ИДВ РАН А. Семин отмечает: «несмотря на преимущества Японии, опиравшейся на собственную экономическую
мощь и военно-политическую поддержку США, в 1990-е годы в регионе уже существовала развитая инфраструктура иного влияния, так
называемая бамбуковая сеть или «экономика на китайской основе»
как новый центр развития торговли промышленности и финансов» 2.
За последние 10 лет роль и влияние Китая в экономическом развитии
региона и региональном разделении труда значительно выросли. Следовательно, за изменением внешнеэкономического курса японским
правительством скрывается исключительно желание поддержать экономические интересы самой Японии, союзнические военнополитические отношения с США это не затронет.
Впрочем, такие события как отказ от доллара при взаимной торговли с Китаем и создание с ним зоны свободной торговли очень
знаменательны, возможно, они будет иметь для Поднебесной в политической плоскости такое же значение, как в экономической восстановление в 1972 году дипломатических отношений с США и Японией, открывшее для Китая эпоху экономического сотрудничества с капиталистическими странами и их огромных инвестиций в развитие
национального производства, чему так обязан Китай своим нынеш2
См.: Семин А.В. Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и тенденции (конец XX – начало XXI века). – М.: ИДВ РАН, 2008. С. 137.
ним превосходным экономическим положением. Очевидно, что Пекин попытается воспользоваться подобным развитием ситуации,
стремясь деполитизировать ряд вопросов двустороннего и многостороннего сотрудничества, в том числе и в вопросе с форматом интеграции с АСЕАН.
В ситуации, когда Европа и Америка оказались перед угрозой затяжной рецессии, Китай ищет новые рынки сбыта своей продукции.
Развитие торговых отношений со странами Восточной Азии способно
компенсировать уменьшение товарооборота с ЕС и США, очевидно,
что и потенциал развития торговли со столь мощной экономикой, как
японская, далеко не исчерпан. Долгие годы Япония была главным
торговым партнером Китая. Доля Японии в экспорте Китая в 80-е и
90-е годы росла стремительными темпами, превышая 20%, однако по
мере развития китайской экономики и налаживания тесных связей с
экономиками других крупных стран, этот показатель стал снижаться,
в 2010 году достигнув минимального за более чем 20 лет уровня –
около 8%.
Для Японии же, напротив, доля Китая в ее экспорте только росла
два последних десятилетия, в 2010 году составив рекордные 22,9%.
Что касается импорта, то доля Японии в китайском импорте на протяжении 15 лет неуклонно сокращается (в 2010 году этот показатель
составил 12,7%), а доля Китая в японском импорте, напротив, растет
(в 2010 году – 17,5%). Эти показатели явно свидетельствуют об увеличении важности китайской экономки для японской и, наоборот,
снижения значимости Японии как рынка сбыта китайских товаров и
как поставщика, в том числе и стратегически важной для Китая высокотехнологичной продукции 3.
Япония уже долгое время является вторым по объемам инвестором растущей китайской экономики после США. В 2011 году Японии
даже удалось вырваться по этому показателю на первое место, вложения в экономику Китая составили порядка 70 млрд. долларов в
сравнении с 68 млрд. со стороны США. Большую роль в развитии
экономических отношений между странами сыграла программа
«Официальной помощи развитию», по которой Китай с начала 80-х
получал многомиллиардные льготные кредиты и безвозмездную помощь.
3
См.: Вода К.Р. Основные направления развития китайско-японских отношений в начале XXI века // Современный Китай в системе международных
отношений / Отв. ред. Д.В. Буяров. – М.: КРАСАНД, 2012. СС. 55-59.
При этом даже во времена правления Дэн Сяопина, уверенно
проводившего курс на бесконфликтные отношения с Японией, отношения между двумя странами не были безоблачными.
Как отмечает российский ученый, профессор университета Сэйнан гакуин (Япония) Е.Ковригин, «для Китая Япония служила не
просто важным, а почти монопольным источником льготного финансирования: из Токио приходило 60-70% помощи», в тоже время «24
млрд. долларов, переведенный на счет китайских властей за два десятилетия (1980-1990-е годы), вовсе не обеспечили Японии любви и
особого уважения китайского населения», «уже с середины 1990-х
годов в самой Японии стало расти возмущение миллиардной и все
растущей помощью Китаю, хотя КНР вмешивалась во внутренние
дела Японии, проводила ядерные испытания, ежегодный прирост ее
военных расходов исчислялся двузначными цифрами, а нарушения
прав человека являлось ежедневной реальностью. Помимо прочего,
правительство КНР скрывало от своего народа размеры и результаты
помощи, привычно включая ее в свой бюджет как нечто само собой
разумеющееся»4.
В Китае экономическая помощь из Японии зачастую воспринималась с точки зрения некой платы за бесчинства времен войны, а
также как один из инструментов продвижения интересов японских
корпораций, стремившихся посадить китайские предприятия «на иглу» зависимости от их проектов и программ в Китае, а производство
– от закупки японской техники (все это заранее оговаривалось при
выдаче займов). Постепенно объемы прямой помощи стали сокращаться, Япония стала переходить к новой парадигме внешнеэкономической политики: от программы «Официальной помощи развитию» к соглашениям о свободной торговли 5.
Тем не менее, двум странам удалось установить тесные экономические и торговые связи, которые со временем все больше стали
напоминать отношения таких «экономических пар», как США и Канада, Франция и Германия. Российский исследователь, научный сотрудник МГИМО А.Киреева отмечает: «Для Японии, которая с 2000х годов перешла на инвестиционную модель экономического роста,
4
Ковригин Е.Б. Развивающиеся страны АТР и японская помощь развитию:
1990-2000-е годы // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009. СС. 194, 191, 182.
5
Там же. С. 198.
огромное значение имеет прибыль от зарубежных инвестиций, большая часть которых сосредоточена именно в КНР. Кроме того, залогом
роста японской экономики выступает постоянно расширяющийся и
потенциально огромный внутренний рынок Китая, гарантирующий
перманентный спрос на японскую продукцию»6. Для Китая же Япония остается важнейшим донором капитала и поставщиком новейшей
техники и технологий, практически, без каких-либо бы ограничений,
чего до сих пор нет в торговле с США и ЕС.
Вместе с тем, неравномерность экономического развития двух
стран порождает и ряд потенциальных проблем. За увеличением общей стоимости двустороннего товарооборота последовательно росло
положительно сальдо Японии в торговле с КНР, в 2011 году достигнув отметки в 46,3 млрд. долларов (общий товарооборот за 2011 год
составил 343, 1 млрд., импорт Китая в Японию – 148,3 млрд., а экспорт из нее – 194,6 млрд.), что не могло не беспокоить китайские власти. С другой стороны, для Китая это пока не представляет большой
опасности, поскольку общий профицит торгового баланса ежегодно
весьма велик, за 2011 год он составил 160 млрд. долларов. Скорее,
наоборот, факт того, что Китай в 2007 году стал главным торговым
партнером Японии, представляет определенную угрозу для Японии.
Как отмечает эксперт Института мировой экономики и международных отношений РАН Е. Леонтьева, «Китай быстро развивает собственное производство электроники, средств связи и автомобилей,
создает свои товарные стандарты, модели и торговые марки и начинает конкурировать с японскими компаниями на их традиционных
рынках в Европе и Северной Америки» 7 . Китай может вытеснить
Японию и с рынков восточноазиатских стран. Внешнеторговая политика Китай в последние кризисные и посткризисные годы демонстрирует тенденции постепенной экспортной переориентации с ЕС и
США в связи с падением там потребления и возвращения на региональные рынки, что диссонирует, а в перспективе и напрямую угро-
6
Киреева А.А. Японо-китайские отношения на современном этапе // Япония
в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
С. 120.
7
Леонтьева Е.Л. Японская экономика: после кризиса, после смены власти //
Япония после смены власти / Институт востоковедения РАН, Ассоциация
японоведов, М.: Вост. Лит., 2011. С. 188.
жает планам японского правительства по большей производственной
привязке этих стран к экспорту японской продукции8.
Торговая война между Китаем и Японией, разразившаяся в 2001
году, со всей наглядностью продемонстрировала японским политикам
уязвимость внешнеторговой позиции страны. Ранее Китай, сильно
зависящий от импорта японской техники и технологий, не мог себе
позволить идти на конфронтацию с японским правительством по тем
или иным внешнеэкономическим и даже политическим вопросам,
теперь все изменилось. Все чаще вопросы экономического сотрудничества начинают привязываться к политическим противоречиям между странами. В китайской прессе регулярно стали появляться критические в отношении Японии заметки, постоянно подогревается тема
действий японской армии во время Второй мировой войны, особенно,
дело о так называемой «нанкинской резне», пагубной для региона
дружбы Японии с США и поддержки официальным Токио «тайваньских сепаратистов». В японском обществе также растет недовольство
действиями Китая. Под давлением общественности японское правительство вынуждено было полностью свернуть в отношении Китая
программу «Официальной помощи развития», перенаправив денежные потоки в другие стран региона, прежде всего, в страны АСЕАН, в
отличие от Китая не способные по большинству производимых товаров конкурировать с Японией и потенциально представляющие новый емкий рынок сбыта японской продукции, тем более что и отношения с ними не обременены разного рода притязаниями и взаимными претензиями9.
Однако наступившее общее охлаждение китайско-японских отношений пока не приводит к существенной корректировки темпов
роста взаимной торговли, большее влияние на них оказывает мировой
финансовый кризис. В 2008-2009 годах, в период наиболее острой
фазы кризиса товарооборот между Японией и Китаем резко сократился, но в конце 2009 года наметился его рост. По итогам 2010 года товарооборот между двумя странами превысил 300 млрд. долларов, а в
2011 году, как уже было сказано, вырос до рекордных 343 млрд. По
8
См.: Баров С.А., Алкивиаду Г. Внешнеторговая политика КНР в последние
десятилетия // Языки и культуры: эффективная коммуникация в условиях
глобализации: материалы межвузовской научно-практической конференции,
Москва, РУДН, 19 апреля 2012 года. – М.: Цифровичок, 2012. СС. 209-211.
9
См.: Носова И.А. «Азиатский разворот» во внешнеполитическом курсе
Японии (2009-2010) // Япония после смены власти / Институт востоковедения РАН, Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011. С. 141.
этому показателю Япония для Китая находится 3-м месте после США
и ЕС, около 447 млрд. и 566 млрд., соответственно.
Увеличение товарооборота между двумя странами достигается за
счет очень широкой кооперации, в том числе и производственной.
Ведущий российский специалист по Японии и, в целом, по региону
Восточной Азии, научный сотрудник в секторе экономики и политики Японии Центра азиатско-тихоокеанских исследований Института
мировой экономики и международных отношений РАН К. Вода отмечает существенный рост взаимозависимости, углубление и расширение процессов разделения труда между китайской и японской экономиками в последнее десятилетие, о чем, по его мнению, свидетельствует структура и значительные объемы межотраслевой торговли, а
также изменения в структуре японских инвестиций10.
При этом и для Китая, и, в особенности, для Японии важно придать двусторонним экономическим отношениям более прогнозируемый характер, выстраивать их на некой институциональной базе.
Торговые отношения между двумя странами, не обремененные
наднациональным органом их регулирования с тем или иным кругом
ответственности и полномочий, в любой момент могут перейти из
плоскости экономической взаимовыгоды, стабильности и плановости
в плоскость политического противостояния, борьба на ослабления
партнера, торговых войн. После вступления Китая в ВТО в 2002 году
ситуация в торговых отношениях между Японией и Китаем постепенно начала нормализоваться и часть проблем была снята, но политика экономического вытеснения Японии из региона со стороны Пекина пока никуда не исчезла. ВТО хоть и может сделать многое, но
далеко не все, для преодоления имеющихся противоречий обеим
странам необходима более глубокая институциональная интеграция.
Отражением разных подходов сторон к экономической и политической интеграции в Восточной Азии стал спор вокруг формата Восточноазиатского сообщества и создания зоны свободной торговли на
его базе. Для Японии предпочтительно, чтобы к процессам общерегиональной интеграции постепенно присоединились Австралия, Новая Зеландия и Индия, которые, как полагают в Токио, разделяют
японские представления о перспективах дальнейшего развития АТР и
готовы присоединиться к политики сдерживания авторитарных ре10
См.: Вода К.Р. Основные направления развития китайско-японских отношений в начале XXI века // Современный Китай в системе международных
отношений / Отв. ред. Д.В. Буяров. – М.: КРАСАНД, 2012. С. 61.
жимов, прежде всего, Китая11. В Пекине отдают себе отчет, во что
может перерасти восточноазиатская интеграция в «расширенном составе». По мнению китайской стороны, подобный формат отношений
с незримым, но, вполне, осязаемым участием в нем США только размывает организацию, превращая ее из потенциальной платформы будущего экономического сообщества в политический форум с «повесткой дна», диктуемой США в угоду той или иной политической
конъектуры. Меньше всего китайскому руководству хочется обсуждать будущий статус Тайваня или имеющиеся у Китая с большинством соседних стран территориальные споры в многостороннем
формате, тоже касается и внешнеторговой политики КНР, и иных
тем, в которых официальный Пекин чувствует себя неуверенно. В
Китае за японской концепцией «расширенной Восточной Азии» не
без оснований видят будущий стратегический, а возможно и организованный военно-политический альянс США, Японии и Индии по
сдерживанию возвышающегося Китая.
Однако, как полагает российский исследователь, ведущий специалист по японо-китайским отношениям А. Семина, Японии и США
будет не легко осуществить свой план, поскольку «страны Восточной
Азии находятся в сильной зависимости от Китая, реально играющего
роль ведущей региональной державы, у Пекина больше шансов осуществить свой проект Восточноазиатского сообщества с тем составом
участников, который позволит ему подчинить себе эту региональную
структуру»12. Проблема для американской и японской администраций
заключается в том, что это может быть выгодно большинству стран
региона. Ведущий российский японист, профессор университета
Яманаси гакуин (Япония) К.Саркисов объясняет: «во много раз более
емкий, чем японский, китайский рынок поглощает больший объем
экспорта готовой продукции из стран региона, стимулируя в них рост
производства»13.
11
См.: Стрельцов Д.В. Российский вектор японской внешнеполитической
стратегии в АТР // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические,
экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. –
М.: Вост. Лит., 2009. С. 34.
12
Семин А.В. Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и тенденции (конец XX – начало XXI века). – М.: ИДВ РАН, 2008. СС. 161-162.
13
Саркисов К.О. Восточноазиатское сообщество: центробежные и центростремительные силы (взгляд из Японии) // Япония в азиатско-тихоокеанском
регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты /
Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009. С. 170.
С другой стороны, возможность формирования коллективной позиции и коллективной политики в регионе в отношении Китая вовсе
не так призрачна, учитывая сколь непростые отношения у Китая порой складываются со своим соседями по целому ряду вопросов.
Главная внешнеполитическая задача Китая, по сути, сводится к тому,
чтобы не допустить появления в Восточной Азии интеграционного
объединения без участия в нем Китая или со слабым его участием.
Стратегия Пекина проста: выходить на уровень многостороннего сотрудничества, уже имея широкие связи с каждой из стран на двустороннем уровне.
В последние годы Китай это делал успешно, но недавнее
обострение конфликта вокруг архипелага Спратли может все изменить. Неутихающий территориальный спор может получить политическое продолжение и сказаться на успешности реализации условно
«китайской» модели интеграции Восточной Азии. У США и Японии
появятся дополнительным аргументом в пользу их предложений по
формату региональной экономической и политической интеграции.
США уже не один раз демонстрировали, что в вопросах территориальной целостности своих союзников готовы противостоять даже Китаю и самым решительным образом. В Ханое, Маниле или КуалаЛумпуре данные Вашингтоном прошлым летом гарантии восприняли
с воодушевлением. Пекин же был крайне раздосадован тем обстоятельством, что Америка, экономику которой китайские власти так
поддерживают, нисколько не считается с китайскими интересами и
более того, проводит разного рода демонстрации устрашения в отношении Китая, такие, как многосторонние военные учения и маневры
своей военно-морской эскадры вдоль китайских морских границ.
Япония в свою очередь продолжает оказывать активную поддержку США в налаживании военного сотрудничества со странами
Юго-восточной Азии. Как пишут российские ученые-японисты
М.Крупянко и Л.Арешидзе, «США, опираясь на Японию, держат курс
на создание в ближайшем будущем в странах ЮВА баз передового
базирования и под предлогом разговоров о гарантиях безопасности
добиваются согласия властей стран ЮВА на доступ американских
солдат на территорию этих государств» 14 . Нечто подобное ранее
можно было наблюдать и в Европе, где после развала СССР США не
прекратили укреплять НАТО, но расширяли организацию вплоть до
14
Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. США и Восточная Азия. Борьба за новый
мировой порядок. – М.: Международные отношения, 2010. С. 364.
российских границ, вероятно, то же самое США и Япония попытаются сделать и в АТР, соответственно, против Китая.
Вряд ли стоит ожидать, что Китаю предложат поучаствовать в
формировании новой военно-политической архитектуры региона.
Российский японист В. Лунин констатирует: «японо-китайский военный союз невозможен в принципе, даже несмотря на очень тесные
японо-китайские экономические связи… любой военный альянс,
формируемый в АТР с участием США и Японии, станет противовесом военному усилению Китая»15. В Пекине прекрасно понимают, что
Китай также как и Россия всегда будет представлять угрозу американским интересам. Можно не сомневаться, что в будущем Китай
приложит немало усилий, чтобы ослабить позиции США и ее союзников в регионе, а, по возможности, вообще, попытается вытеснить
Америку из восточноазиатских дел.
Впрочем, ведущий японский исследователь по проблемам Восточной Азии, профессор университета Васэда (Япония) Такаси
Тэрада отмечает и определенно позитивное значение японокитайского соперничества в регионе на современном этапе, которое,
по его мнению, «создало мультипликативный эффект, сыграв роль
стержневого фактора в деле развития восточноазиатской интеграции», кроме того, оно «обеспечило интерес к участию в региональных
процессах Южной и, зажатой между двумя этими странами», а «проводимая Китаем активная политика восточноазиатского регионализма
стала хорошим стимулом для того, чтобы Япония развивала свои отношения с АСЕАН»16. Какой формат интеграции выберет большинство стран региона в будущем во многом зависит от того, насколько
Китаю и американо-японскому блоку при сохраняющемся балансе
сил успешнее удастся выстраивать отношения с другими крупными
региональными державами.
15
Лунин В.С. Японское направление. Политика. Экономика. СМИ. – М.: Издательство МБА, 2011. С. 69.
16
Тэрада Т. Восточноазиатский регионализм и Япония: формирование понятий региона и инициативы по их закреплению // Япония в азиатскотихоокеанском регионе: политические, экономические и социальнокультурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
СС. 156-157.
Проблемы экономической интеграции и политической стабилизации в Северо-восточной Азии в контексте взаимодействия
Японии и Китая с КНДР и Южной Кореей
Важное место в стратегических планах Японии и Китая занимает
корейский полуостров, где уже на протяжении 60 лет не прекращается противостояние между двумя корейскими государствами. Проблема межкорейского урегулирования и в Пекине, и в Токио всегда рассматривалась через призму геополитической расстановки сил в регионе. Южная Корея является давней союзницей США и Японии, в то
время как коммунистическая Северная Корея после развала СССР
стремится наладить отношения стратегического партнерства с Китаем, надеясь таким образом избежать международной изоляции и получить поддержку китайской стороны в исторически острой полемике с официальным Сеулом.
Несмотря на то, что сложившейся статус-кво устраивает и Китай,
и Японию, они продолжают рассматривать разные возможности будущего объединения двух Корей. Для Китая принципиальным моментом здесь является военное сотрудничество Южной Кореи с США.
Начальник
научно-исследовательского
отдела
социальноэкономических и гуманитарных исследований, профессор кафедры
истории и архивоведения Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета Ж.Петрунина отмечает: «предполагая
образование единого государства под эгидой Сеула, Китай опасается
возможного объединения двух Корей на проамериканской основе»,
размещения на территории КНДР американских военных баз, что
«позволило бы США в одностороннем порядке взять под контроль
Северную Корею и стимулировало бы суверенизацию Тайваня»17.
В Пекине считают, что ситуация может развиваться по уже «отработанному» в Восточной Европе сценарию, то есть сначала произойдет падение коммунистического режима в результате массовых
народных волнений на фоне крайне тяжелой экономической ситуации, власть переедет в руки южнокорейской администрации, а потом
американцы расквартируют свои военные базы вдоль китайской границы. Это для Пекина неприемлемо. Если объединение и состоится,
то китайское правительство постарается, чтобы новое государство
17
Петрунина Ж.В. Внешняя политика Китая по отношению к государствам
корейского полуострова // Современный Китай в системе международных
отношений / Отв. ред. Д.В. Буяров. – М.: КРАСАНД, 2012. СС. 48, 50.
заняло позицию нейтралитета и американские военные базы были
выведены с территории объединенной Кореи.
В тоже время, экономическая ситуация в Северной Кореи весьма
плачевна, страна, по сути, постоянно находится перед угрозой голода.
По независимым подсчетам, в ходе голода 1995-1999 годов погибло
до 3, 5 млн. корейцев (по данным ООН до 2 млн.) и это из 23 млн.
населения КНДР той поры. Сложно сказать, оказывает ли социальноэкономическая ситуация в Северной Кореи влияние на властное положение Трудовой Партии с учетом того, что большая часть граждан
служит в армии или же партии, но соседние страны, безусловно,
несут ответственность за состояние дел в Северной Кореи. На Китай
как на главного союзника КНДР возложена особая миссия, убедить
северокорейское руководство перейти к экономическим реформам. В
этой связи примечательно недавнее выступление нового северокорейского лидера Ким Чен Ына, не понаслышке знающего, что такое «социализм с китайской спецификой», в котором он призвал не требовать от народа вновь и вновь «затягивать пояса».
По мере укрепления позиций Китай на мировой арене растет и
стремление Пекина оказывать поддержку родственным политическим
режимам на Кубе, в Венесуэле, КНДР и во Вьетнаме. Компартии Китая важно продемонстрировать миру, что успешное совмещение капиталистической модели хозяйствования и однопартийной советской
политической системы не является «китайским» исключением из общего правила. В КНДР также придают большое значение развитию
отношений с «братским» коммунистическим Китаем, хотя позиции
руководства двух стран по ряду вопросов не всегда совпадают. Ведущие российские специалисты по корейскому полуострову, член
РАН, президент Российской ассоциации международных исследований А. Торкунов, профессор МГИМО В. Денисов и академик РАЕН,
директор Центра АТР Дипломатической академии МИД России Ли У
Хе отмечают, что в условиях общей неблагоприятной для КНДР
внешнеполитической обстановки Северная Корея «рассматривает Китай как своего стратегического союзника в борьбе за сохранение государственности и укрепление существующего политического режима»18. По большому счету, других союзников у КНДР нет. И в Пхеньяне, и в Пекине это прекрасно понимают и выстраивают свою стратегию исходя из этого факта, но представляется важным, чтобы под18
Торкунов А.В., Денисов В.И., Ли Вл. Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. С. 461.
держка Китая не ограничивалась только военно-политической стороной дела.
Советский Союз в угоду тех или иных политических интересов
зачастую «закрывал глаза» на социально-экономическую ситуацию в
европейских странах-союзниках, на любой случай были готовы решения ОВД и стояли советские танки, в результате, когда положение
СССР чуть пошатнулось, социалистический лагерь в Восточной Европе развалился как «карточный домик», Китаю нельзя допускать
подобных ошибок. В будущем неизбежно объединение двух Корей и
к нему ведущим державам нужно готовиться загодя. Мнение, что ничего не произойдет без разрешения так называемого «большого брата» – опасное заблуждение, пример Советского Союза это в свое время убедительно показал.
Если говорить о китайской стратегии относительно данной отдаленной перспективы, то, скорее всего, оптимальным для Пекина является постепенное объединение двух Корей, сопровождаемое такими процессами как экономическое развитие Северной Кореи и укрепление связей КНР и Южной Кореи, денуклеризация полуострова и
его демилитаризация, предполагающая последовательный вывод американских войск с полуострова. Для США подобная перспектива может обернуться непредсказуемыми последствиями относительно всей
региональной стратегии Вашингтона, особенно, в контексте последующего выстраивания отношений с Японией. Ведущие российские
востоковеды-японисты М. Крупянко и Л. Арешидзе полагают, что
после объединения Кореи и вывода с корейского полуострова американских военных баз «Япония, оставаясь один на один с двумя мощными соседними континентальными державами – Китаем и РФ, могла
бы дистанцироваться от США и начать сближение со своими бывшими потенциальными соперниками в регионе» 19.
Если Китаю, России, объединённой Корее и ряду ключевых стран
АСЕАН удастся выработать новый формат региональной безопасности и если удастся создать для него новую институциональную базу
без участия США, в таком случае у Японии, оказавшейся в изоляции,
просто не будет выбора с кем сближаться, тем более что мировой финансовый кризис и долговые проблемы США все с большой остротой
ставят перед американским правительством вопрос о необходимости
сокращения военных расходов, особенно, связанных с пребыванием в
19
Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. США и Восточная Азия. Борьба за новый
мировой порядок. – М.: Международные отношения, 2010. С. 351.
различных регионах мира обширного военного контингента американской армии. Вести две войны, принимать активное участие в событиях «арабской весны», постоянно проводить военные учения в
АТР, развертывать дорогостоящую систему ПРО в Восточной Европе
и Восточной Азии Америке уже явно «не по карману».
С другой стороны, непримиримая позиция руководства КНДР в
ряде вопросов, особенно, касающихся проблемы безъядерного статуса полуострова и попыток создать ядерное оружие и средства его доставки, часто вызывающая осуждение со стороны мирового сообщества, провоцирует гонку вооружений в регионе, а такие действия, как
запуск баллистических ракет, служат оправданием создания системы
ПРО, якобы развертываемой США исключительно против КНДР.
Именно, ядерная программа Северной Кореи служит главным «камнем преткновения» в выстраивании отношений с югом и косвенная
поддержка Китаем милитаристских устремлений северокорейского
руководства мешает политическому сближению с Южной Кореей, без
решения этой проблемы, причем на условиях Южной Кореи, Китаю
будет сложно надеяться на смену геополитических приоритетов Сеула.
В целом, проблема межкорейского урегулирования в контексте
перспектив объединения двух корейских государств осложняется еще
и тем, что крайне сложно найти приемлемый формат такого объединения. Очевидно, что применить китайскую разработку «одна страна
– две системы» к данной проблеме представляется трудноосуществимым, учитывая равновеликость двух Корей, а других схем, по большому счету, нет. Единственным вариантом остается развитие партийно-патриотического движения, но иначе как совсем уж отдаленной эту перспективу назвать нельзя. Вместе с тем, в самой Южной
Кореи за последние 20 лет произошло существенное изменение общественного мнения, от ажиотажа на волне объединения Германии,
до стремления подсчитать, во что это обойдется Сеулу. Так высказываются оценки, что для объединения потребуется до 1 трлн. долларов,
поэтому спешить с ним, по мнению некоторых экспертов, не стоит20.
Южнокорейское общество все отчетливее склоняется к подобной
позиции, о чем наглядно свидетельствуют соцопросы. Для южнокорейского правительства гораздо более актуальна проблема милитаризации полуострова, а ее решение, как там считают, порой требует за20
См.: Торкунов А.В., Денисов В.И., Ли Вл. Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. С. 524.
быть о перспективах будущего объединения и действовать в отношении несговорчивых коммунистических лидеров КНДР более жестко,
вплоть до санкций и инициирования международной изоляции Северной Кореи. Учитывая баланс сил, который установился в регионе
между Китаем с одной стороны и США и Японией с другой, скорое
объединение двух Кореей может быть невыгодно ни Китаю, ни Японии: КНР рискует потерять Северную Корею как некую буферную
зону, а Япония может лишиться главного союзника в Северовосточной Азии – Южной Кореи. Относительно американского подхода по данному вопросу директор Института Дальнего Востока, академик РАН М. Титаренко пишет следующее: «США выгодно не
окончательное решение корейской проблемы (после которой необходимость в американском щите как бы отпадет), а ее эскалация как
плацдарм для будущего силового решения конфликта» 21. Другой российский эксперт, ведущий специалист ИДВ РАН по проблемам корейского полуострова А. Жебин придерживается похожего мнения:
«для США было и продолжает оставаться выгодным поддержание
определенного уровня напряженности на полуострове, это позволяет
им оправдывать сохранение уже на протяжении более полувека своих
сил передового базирования у границ России и КНР на Дальнем Востоке, а также развертывать в регионе ПРО ТДВ под предлогом остающейся весьма проблематичной «северокорейской ракетной угрозы»»22. Очевидно, ни одна из вышеозначенных держав не будет форсировать объединение Кореи.
Одной из тактических задач Китая в отношении Южной Кореи на
современном этапе может быть предотвращение развертывания систем ПРО над ее территорией и ослабление ее военного сотрудничества с Японией и США, даже не столько по линии двустороннего сотрудничества, сколько в контексте недопущения складывания некого
военного альянса в регионе. Ведущий российский специалист по
Японии, ведущий научный сотрудник ИДВ РАН А. Семин отмечает:
«В условиях действия американо-японского и американоюжнокорейского альянсов Пентагон всегда видел перспективу их ис21
Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия,
Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мыли, 2008.
С. 541.
22
Жебин А.З. Геополитические интересы США в СВА и некоторые аспекты
корейского урегулирования // Корея: десятилетие новых возможностей. Доклады, представленные на XV научной конференции корееведов России и
стран СНГ. Москва, 24-25 марта 2011г. – М.: ИДВ РАН, 2011. С. 15.
пользования для выстраивания военного сотрудничества на трехсторонней основе»23. В июле 2012 года США, Япония и Южная Корея
впервые в истории провели совместные учения в Корейском проливе,
что можно считать определённым сигналом в сторону КНДР, Китая и
России о готовности трех стран интенсифицировать военное сотрудничество на многостороннем уровне. Примечательно, что ранее, в
апреле Китай и Россия провели масштабные военно-морские учения в
Желтом море. Еще одним важным событием стало подписание летом
2012 года между Японией и Южной Кореей соглашения об обмене
информацией военного характера, ставшего первым подобным соглашением в военной сфере между двумя странами со времен второй
мировой войны, что вызвало в южнокорейском обществе большой
резонанс.
Впрочем, политический кризис, разразившейся после этого, может не только поставить под сомнение достигнутые договорённости,
но и сказаться на дальнейших перспективах военного сотрудничества
двух стран. Несмотря на понимание важности сохранять союзнические отношения в военной сфере с США, а, следовательно, и с Японией, в Сеуле с опасением рассматривают возможность потенциального втягивания страны в соперничество с Китаем на уровне региональных блоков, активно формирующихся в последние годы по всему
евразийскому континенту.
Кроме того, исторически отношения между Японией и Южной
Кореей носят крайне противоречивый характер: с одной стороны в
корейском обществе еще хорошо помнят о японских бесчинствах
времен войны, к чему в последние десятилетия добавляется недовольство действиями Японии в территориальном споре в Японском
море, с другой – японо-американский союз более полувека противодействовал угрозам, исходившим от стран коммунистического блока,
а теперь гарантирует безопасность от агрессии со стороны режима
Северной Кореи, к тому же и Япония, и США вложили немало сил и
средств в экономическое развитие республики. Все это обуславливает
тот факт, что в южнокорейском обществе есть как антияпонские, так
и прояпонские силы, оказывающие большое воздействие на руководство страны.
23
Семин А.В. США-Япония-Южная Корея: трехсторонний альянс может
стать реальностью? // URL: http://www.ifes-ras.ru/component/content/article/21/
265-ssha-yaponiya-yuzhnaya-koreya-trexstoronnij-alyans-mozhet-stat-realnostyu
На фоне исторических противоречий с Японией, южнокорейские
власти с неприятием воспринимают тот факт, что США в своей восточноазиатской политике все больше отдают приоритет развитию
американо-японских отношений, которые японское правительство,
как там считают, направляет в нужную им сторону. За годы «холодной войны» в Сеуле привыкли быть так называемой «разменной картой» в борьбе великих держав, но поделать с этим ничего не могут. В
случае ослабления позиций США в регионе, американцы и вовсе могут отказаться от военно-политической поддержки Южной Кореи, и
тогда южнокорейцам придется столкнуться с давлением не только со
стороны КНДР, Китая, но и со стороны Японии, отношения с которой
периодически обостряются неразрешенным еще со времен войны
территориальным спором о суверенитете над островами Лианкур
(кор. Токто, яп. Такэсима). Корейской общественностью попытки
Японии вернуть контроль над островами видятся возрождением
японского империализма и милитаризма, а в Японии бытует мнение,
что положительное решение многочисленных территориальных споров с соседями станет сигналом превращения Японии в мощную региональную державу24.
Растущее понимание важности Китая как посредника в вопросах
межкорейского урегулирования в сочетании с исторически менее
проблемными отношениями с Поднебесной, все это диктует разворот
внешней политики официального Сеула в сторону Китая, тем более в
Китае прилагают большие усилия для деполитизации отношений с
Южной Кореей. Если с Северной Кореей КНР поддерживает тесные
союзнические военно-политические отношения, то с Южной Кореей
стремится развивать тесные экономические связи, причем, не отказываясь от трехстороннего, вместе с Японией, формата взаимодействия.
В последние годы три страны сделали большой шаг вперед на
пути создания зоны свободной торговли (ЗСТ). В мае 2012 года премьер-министры Китая Вэнь Цзябао, Японии Есихико Нода и Южной
Кореи Лин Мен Бак подписали договор об инвестиционном сотрудничестве, непосредственно предшествующий окончательному согласованию параметров ЗСТ и заключению соответствующего соглашения. На 2011 год объем совокупной торговли трех стран составил 690
млрд. долларов, а доля в экономике Азии – 70% (в мировой экономи24
См.: Иванов А.Ю. Южнокорейско-японские отношения через призму территориального спора вокруг острова Токто (Такэсима) // URL:
http://ru.apircenter.org/korea/takto/
ке – 20%). Постоянно растут инвестиционные возможности трех
стран: в 2011 году они вложили порядка 204 млрд. долларов в экономики азиатского и других регионов мира, при этом на вложения в
друг друга приходилось всего лишь 6% от общих инвестиций25. Создание ЗСТ, по прогноза экспертов, активизирует инвестиционное
сотрудничество и сотрудничество в других областях и позволит увеличить ВНП Японии за 10 лет на 1%, Кореи – на 3%, для Китая это
сулит новыми притоком прямых инвестиций и снятием ограничений
для китайских товаров на доступ к японскому и южнокорейскому
рынкам26.
Учитывая снижение темпов роста ВВП (в 2012 году рост прогнозируется на уровне 8%, а, возможно, и до 7,6%, что существенно ниже по сравнению с 2011 годом, когда была зафиксирована цифра в
9,2%), перед китайским правительством с новой силой встает проблема пересмотра внешнеторговой политики, экспортной переориентации и развития внутреннего спроса, что требует частичной перестройки структуры экономики. В Кореи в 2012 году ожидается рост
ВВП на 3,7%, что можно назвать относительно позитивным прогнозом, но в долгосрочном перспективе не все так безоблачно. Стабильный рост промышленного производства последних лет скорее стоит
интерпретировать как восстановительную коррекцию после падения
на 26% в 2008 году (рост ВВП в 2008 году составил 2,5%, в 2009 –
0,2%, в 2010 – 6,1%, в 2011 – 3,9%), хотя нельзя не сказать, что южнокорейское правительство достаточно успешно справляется с последствиями мирового финансового кризиса. Экономическое положение в Японии еще более тяжелое и непредсказуемое. Экономику,
буквально, кидает из стороны в сторону: в 2008 году ВВП упал на
1%, в 2009-м на 5,5%, в 2010-м – вырос на 4,4%, в 2011 году вновь
упал на 0,7%, в 2012 году рост ВВП ожидается на уровне в 2,2%. По
прогнозам некоторых японских экспертов ситуация еще долгие годы
улучшаться не будет, более того, к 2017 году госдолг Японии перешагнет за 250% от ВВП отметку, а это в свою очередь вызовет неминуемый дефолт27. Все три страны сильно зависят от экспорта в страны Европы и США, нестабильная ситуация там рикошетом ударяет
25
См.: Zhōng Rì Hán guānyuán xuézhě hūyù jǐnkuài kāizhǎn sānguó zìmàoqū
tánpàn // URL: http://news.xinhuanet.com/fortune/2012-04/24/c_111835547.htm
26
См.: Китай, Япония и Южная Корея создают зону // URL:
http://izvestia.ru/news/524343
27
См.: Дьяченко А. Новый кризис придет из Японии // URL:
http://www.forbes.ru/investitsii/83526-novyi-krizis-pridet-iz-yaponii
по Восточной Азии, создание трехсторонней ЗСТ и, в целом, более
глубокая региональная экономическая интеграция видятся наиболее
очевидным решением данной проблемы, ведь в свое время и в Европе
толчком к началу интеграции послужила послевоенная разруха.
В связи с активизацией институционального развития региона в
последние годы, многие эксперты даже стали говорить о перспективах в будущем создать в Восточной Азии нечто подобное ЕС, некое
единое экономическое пространство с единой валютой, единым рынком, а также наднациональными органами регулирования, именно, с
подобными устремлениями нужно связывать предложение Японии об
учреждении Азиатского валютного фонда28. В этом же контексте стоит рассматривать и отказ от использования доллара в качестве платежного средства при ведении торговых операций между Китаем и
Японией. Следующим шагом может стать обсуждение темы выработки единых подход по вопросу о создании Азиатского центрального
банка (вероятно, на базе Азиатского банка развития) и о введении
единого платежного средства на базе АКЮ («азиатской валютной
единицы»), по сути, аналога ЭКЮ («европейской валютной единицы»), существовавшей в Европе с 1978 года вплоть до введения евро.
По мере развития экономической интеграции в рамках АСЕАН+3
может быть создан единый рынок стран сообщества и АКЮ трансформируется в единую валюту для всего региона – «азио».
Как отмечает российский экономист С. Кузнецов, создание единой азиатской валюты способно изменить мировую структуру золотовалютных резервов, поскольку в государствах Восточной Азии сосредоточена большая их часть, тем более что в настоящее время,
именно, азиатские страны привлекают самую значимую долю прямых
инвестиций, таким образом «единая азиатская валюта имеет все шансы стать новым полюсом мировой валютной системы и новой резервной валютой, каковыми сейчас являются доллар и евро»29. Очевидно,
что ядром нового валютного союза призваны стать Китай, Япония и
Южная Корея, колоссальные финансовые возможности которых позволяют осуществить практически любой план.
28
См.: Арешидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. Угрозы и надежды. – М.: Международные Отношения, 2007. C. 233.
29
Кузницов С. Перспективы введения единой азиатской валюты (АКЮ) //
Бизнес-интернет-журнал «Let's count!» // URL: http://letscount.ru/201110/perspektivi-vvedeniya-edinoy-aziatskoy-valyuti/
Создание Азиатского регионального банка валютных резервов в
2009 году с суммарным объемом запасов в 120 млрд. долларов (долевое участие Китая, Японии и РК составляет около 80%) стало еще
одним шагом в направлении регионализации экономического сотрудничества в Восточной Азии, создания коллективной системы ответственности за экономическое положение в регионе и отмежевания от
Международного валютного фонда, хотя пока еще и сохраняется
норма, предусматривающая предоставление помощи через данную
структуру в зависимости от наличия соответствующих программ сотрудничества стран, испытывающих трудности, с МВФ30.
Впрочем, пока все предложения по формированию в регионе независимого от США, ЕС и международных финансовых органов единого экономического пространства не столько отражают реальное
положение вещей, не очень благоприятное, особенно, с учетом разрыва в уровне развития экономик разных стран и множества торговых противоречий между ними, сколько оптимистичные надежды в
логике безальтернативности азиатской интеграции в будущем. Для
продолжения развития общерегиональных интеграционных проектов
Китаю, Японии и Южной Кореи необходимо решить множество
накопившихся политических проблем: снизить общую напряженность в японо-китайских отношениях, решить территориальные споры в восточно-китайском и южно-китайском морях, выработать общие подходы по «северокорейской» проблеме.
В этой связи в качестве одной из перспектив дальнейшего развития китайско-северокорейских отношений российский эксперт, сотрудник ИДВ РАН К.Асмолов отмечает высокую вероятность резкого
усиления «китайского давления на Пхеньян с тем, чтобы он отказался
от существующего курса и проводил политику сателлита КНР, вплоть
до денуклеаризации в обмен на китайские гарантии»31. Китаю крайне
важно оформить с Северной Кореей союзнические отношения по типу тех, что существуют между США и Южной Кореей и США и Японией, что, вероятно, еще дальше отодвинет и так призрачную перспективу объединения двух корейских государств. С другой стороны,
руководство РК прекрасно понимает сколь важную роль играет КНР
30
См.: Колдунова Е. «Азиатские тигры» и стратегический курс США //
http://apec2012ceosummit.ru/analitika/732/
31
Асмолов К.В. Корейский полуостров: угрозы реальные и мнимые // Корея:
десятилетие новых возможностей. Доклады, представленные на XV научной
конференции корееведов России и стран СНГ. Москва, 24-25 марта 2011г. –
М.: ИДВ РАН, 2011. С. 37.
в «шестерке посредников» межкорейского урегулирования, ведь, по
сути, только Китай может оказать решающее воздействие на северокорейское руководство с целью смягчить позицию официального
Пхеньяна по вопросу о возобновлении сотрудничества с МАГАТЭ.
В отличие от публичной критики КНДР со стороны Японии,
США и Южной Кореи, неправительственные организации которых
часто устраивают разного рода акции, вызывающие гнев официального Пхеньяна, Китай действует иначе. Замдиректора ИДВ РАН, руководить Центра стратегических проблем Северо-Восточной Азии и
ШОС ИДВ РАН С. Лузянин пишет: «в рамках двухсторонних (закрытых) межпартийных и межправительственных контактов Пекин систематически воздействует на Пхеньян, призывая северокорейскую
сторону к разумной гибкости в вопросах внешней политике» 32.
Можно предположить, что новый юный лидер КНДР Ким Чен
Ыном, получивший образование в капиталистической Швейцарии,
несколько смягчит внешнеполитический курс КНДР, а внутри страны
обратит пристальное внимание на проведение экономических реформ, необходимых для выведения страны из глубочайшего экономического кризиса, в который она погрузилась еще с начала 80-х годов, и выберет китайскую модель модернизации. Улучшение социально-экономической ситуации неизбежно потребует сокращения
военных расходов. Откажется ли новый лидер от милитаристской
доктрины «армия прежде всего» во имя реформ пока сказать трудно,
но если не будут предприняты меры по восстановлению экономического роста (в 2011 годы рост ВВП составил символические 0,8%,
после двух лет падения, суммарно на 1,5%) и приданию ускорения
развитию экономики, то могут, в конце концов, начаться и народные
волнения против власти компартии.
Однако не стоит ожидать, что перестройка начнется сразу, это
будет постепенный процесс. Любые необдуманные шаги вызовут
гнев военных кругов, что может обернуться военным переворотом.
Сначала Ким Чен Ыну придется консолидировать вокруг своей фигуры военную и партийную элиту, провести некоторые кадровые перестановки, заменив на ключевых постах в государстве военных на партийных работников. Изменения, произошедшие на конференции Тру32
Лузянин С.Г. Некоторые аспекты китайской внешней политики в отношении стран «Ближнего круга» // Китай в мировой и региональной политике.
История и современность. Вып. XV: ежегодное издание / отв. редакторсоставитель Е.И. Сафроновой. – М.: ИДВ РАН, 2010. С. 10.
довой партии в апреле 2012 года, дают повод считать, что в стране
«утренней свежести» уже повеяло духом перемен, но КНДР это закрытая страна, ни о какой перестройки там и речи быть не может,
сложившаяся система откровенно сталинская, поэтому новое руководство не может опираться на народные массы или общественность
и новому лидеру придется искать союзников исключительно в среде
военных и партийных работников. Если ослабление режима и возможно в ближайшие 5-10 лет, то только в духе «хрущевской оттепели».
Поддержка со стороны Китая как на международной арене, так и
в проведении реформ может иметь определяющее значение для будущего северокорейского народа. На долю Китая в 2010 году приходилось 57% всей внешней торговли КНДР и около 32% от всех прямых инвестиций (1,2 млрд. долларов)33. Северная Корея, в которой
рабочая сила дешевле, чем в Китае, все больше начинает привлекать
китайских бизнесменов, уже сейчас задумывающихся о переносе части своих производств в «дружественную» страну. После того, как
Китаю удалось получить право арендовать половину терминалов северокорейский порта Расон сроком на 50 лет, КНДР может ожидать
новых масштабных вложений со стороны китайских инвесторов и
вывода скромного экономического сотрудничества двух стран на новый уровень.
Вместе с тем, ведущий российский кореевед О. Кирьянов отмечает: «Пхеньяну свойствен двойственный подход к сотрудничеству с
Китаем. С одной стороны, там прекрасно понимают, что чрезмерное
увеличение влияния одной державы в экономике и политике Северной Кореи чревато утратой определенной доли суверенитета либо,
как минимум, свободы и самостоятельности при принятии ключевых
решений, но, с другой, сталкиваясь с более острыми и насущными
проблемами, руководство КНДР вынуждено идти на углубление сотрудничества с Китаем»34.
Активизация китайско-северокорейского взаимодействия как в
военной, так и в экономической сферах идет вразрез с политикой
Южной Кореи последних лет, направленной на изоляцию КНДР.
33
См.: Zhōngguó duì cháoxiǎn de jīngjì yǐngxiǎnglì yǒu duōdà? // URL:
http://www.hongchao.Info/junshi/2/201216/74376201212_1.html
34
Кирьянов О.В. У КНДР осталась одна опора – Китай. Результат роста китайской экономики или следствие «коварных замыслов» Пекина? // Азия и
Африка сегодня. – 2012. – № 1. C. 26.
Давление на Китай со стороны США, Японии и Южной Кореи с целью заставить Китай, если ни свернуть свое сотрудничество с Северной Кореей, то, как минимум, привязать его к решению вопроса с
ядерной программой, вероятно, будет возрастать. Именно, в этой логике можно интерпретировать недавнее заявление министра иностранных дел КНР Ян Цзечи, охарактеризовавшего запуск искусственного спутника «Ынха-3» как провокацию и призвавшего северокорейское руководство воздерживаться от проведения ядерных испытаний. Китайские власти всегда выступали категорически против развития северокорейской ядерной программы, но сколь далеко они готовы зайти в своем давлении на Пхеньян? По мнению многих экспертов, падение коммунистического режима представляется им более
серьезной угрозой, чем ядерные планы последователей идей
«чучхе»35.
С другой стороны, продолжение развития северокорейским режимом программ по созданию ядерного оружия может спровоцировать США на бомбардировку ядерных объектов в КНДР и даже войну, поддержку США, вероятно, окажет Япония. Директор Института
Дальнего Востока, академик РАН М.Титаренко пишет: «с точки зрения Токио, превентивный удар оправдан, поскольку в случае успеха
такого удара безопасность Японии будет сохранена, а дальнейшее
развитие конфликта между КНДР и США волнует ее в меньшей степени, но пока нет полной уверенности в успехе такого превентивного
удара, власти Японии будут выступать против силового решения
проблемы»36. В случае начала военных действий Южная Корея будет
вынуждена также предоставить американским войскам всю необходимую помощь в организации и проведении операции. Сложно определенно утверждать какую позицию займет Китай, попытается ли он
вмешаться в конфликт напрямую и окажет ли властям Северной Кореи нечто большее, чем дипломатическую поддержку, более вероятно: в Пекине приложат максимум усилий еще на ранних стадиях,
чтобы не допустить эскалации конфликта.
Помимо северокорейской проблемы, в китайско-южнокорейских
отношениях есть еще одна острая тема, она связана с территориальным спором о разграничении экономических зон континентального
35
Там же. СС. 28-29.
Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия,
Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мысли, 2008.
С. 552.
36
шельфа в восточно-китайском море, впрочем, данный вопрос не оказывает такого же воздействие на отношения двух стран, как на японокитайские и японо-южнокорейские отношения конфликт вокруг островов Сенкаку и Токто. Итак, несмотря на подписанное соглашение о
создании зоны свободной торговли между Китаем, Японией и Южной
Кореей и заявленную готовность правительств трех стран консолидировать усилия для придания экономическому развитию региона динамизма и поступательности, отношения в означенном «треугольнике» азиатских держав содержат в себе множество проблем, без решения которых достичь качественно более высокого уровня стратегического сотрудничества в экономической сфере будет весьма проблематично.
Проблема обеспечения энергетической безопасности в АТР
как фактор дестабилизации японо-китайских отношений
Одной из наиболее важных тем вот уже на протяжении 10 лет
остается проблема обеспечения энергетической безопасности. Вслед
за экономическим ростом восточноазиатских стран последних 20 лет
в регионе стала обостряться конкуренция за доступ на сырьевые рынки Ближнего Востока, России и Африки. Практически все страны региона являются импортерами углеводородов. Особенно остро эта
проблема стоит для трех наиболее мощных экономик Восточной
Азии, китайской, японской и южнокорейской, потребность которых в
экспорте нефти и газа уже достигла сопоставимых с США величин и
продолжает расти. И если Китай способен частично компенсировать
свои сырьевые нужды за счет собственного производства, то зависимость Японии и Южной Кореи от экспорта сырья абсолютная.
Взаимный интерес трех стран составляет хороший фундамент для
выстраивания стратегического сотрудничества в энергетической отрасли в контексте энергетического развития всего региона, но отсутствие механизмов согласования общей региональной энергетической
политики в рамках региональных институтов на подобии тех, что существуют в ЕС (Европейское энергетическое сообщество), и отсутствие соглашений типа Европейской энергетической хартии мешает
конструктивному диалогу между сторонами, порождая неподдающуюся регулированию конкуренцию37.
37
См.: Wáng Shìcái E, Hán, Chāo sānguó néngyuán hézuò duì Zhōngguó
néngyuán ānquán de yǐngxiǎng.// Èluósī dōngbù jí néngyuán kāifā yǔ Zhōngguó
de hùdòng hézuò—ZhōngE guójì qūyù hézuò yǔ fāzhǎn xuéshù yántǎo huì
Возможно, свою роль в этом играет и тот факт, что данная проблема является относительно новой для региона. Еще 30 лет назад, в
80-е годы Китай, например, не нуждался в экспорте нефти и газа и
даже экспортировал сырье в Японию и другие страны, но в середине
90-х годов все изменилось, причем доля импорта в отношении производства внутри страны росла колоссальными темпами. Несмотря на
то, что рост производства в Японии как раз резко замедлился в эти
годы, Япония продолжала оставаться крупнейшим потребителем
нефти в регионе. Предложение нефти из стран Ближнего Востока тогда полностью удовлетворяло потребности и Китая, и Японии, но по
мере роста китайской экономики и других крупных экономик региона
и мира цены резко взлетели, порождая дополнительный ажиотаж
между потребителями за долгосрочные и масштабные контракты с
поставщиками.
Восточную Азию эта конкуренция затронула как ни один другой
регион мира. В начале 2000-х Япония и Китай развернули острую
борьбу за нефтепровод от российских сибирских месторождений на
Дальний Восток. Отказ России от реализации обсуждавшегося более
10 лет проекта Ангарск-Дацин и замена его на проект ТайшерНаходка рассматривались в Пекине как торжество Японии38. Во многом осуществлению планов помешало дело «ЮКОСА», но, справедливости ради, нужно отметить, что позиция Китая изначально была
не такой выигрышной, как у Японии, поэтому действия российского
правительства не стали неожиданностью. По мнению экспертов, проект Ангарск-Дацин в полной мере не отражал российские национальные интересы в регионе и чрезмерно привязывал российскую энергетическую стратегию к интересам Китая39.
ВСТО стал более многоплановым проектом, ориентированным на
весь АТР, в большой степени, на Японию и Южную Корею, впрочем,
в немалой степени учитывающим и интересы Китая, но и в отношении данного проекта не обошлось без некоторых противоречий между японским и китайским правительствами, так, японская сторона
долгое время выражала недовольство возможностью подключения
Китая к проекту и строительства ответвления от нефтепровода до киlùnwénjí/ Zhū Xiǎnpíng, Lù Nánquán zhǔbiān, Chǎngchūn: Chǎngchūn
chūbǎnshè, 2009.12. P. 132.
38
См.: Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай - Россия – 2050: стратегия соразвития. – М.: Институт экономический стратегий, 2006. C. 179.
39
См.: Орлов Д. ВСТО: глобальный контекст // URL:
http://www.vstoneft.ru/analit.php?number=128
тайского Дацина, тем более что нефть в Китай должна была начать
поступать на несколько лет раньше, чем в Японию. Заведующий кафедрой востоковедения МГИМО Д. Стрельцов в этой связи отмечает:
«в Токио крайне нервозно воспринимают игру Москвы на японокитайских противоречиях, связанных с доступом к российским месторождениям нефти и газа»40. В Японии опасаются, что Китай может
перебить японские предложения и Япония потеряет самое безопасное
направление поставок сырья, российское, утратив возможность диверсифицировать импорт, что для Японии представляет немалую
угрозу, особенно, в контексте нестабильности военно-политической
ситуации в восточно-китайском и южно-китайском морях.
Правительство Китая в своей внешнеэкономической стратегии
также уделяет большое внимание проблеме потенциальной уязвимости маршрутов морских танкерных поставок нефти с Ближнего Востока, особенно, в районах Малаккского пролива. Генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности К. Симонов и руководитель Центра политических проектов Института общественного проектирования В. Иванов в аналитической записки «Верный путь России. Что хотят сделать США?» отмечают определенную
геополитическую подоплеку проблемы: по их мнению, у США есть
особая заинтересованность в том, чтобы не дать «Китаю возможность получать нефть, минуя потенциально блокируемые транзитные
зоны»41. Успешно осуществляемые проекты диверсификации импорта нефти и газа стали наглядной демонстрацией достижений китайской дипломатии в этом вопросе. За 2011 год из 258 млн. тонн нефти,
импортированных Китаем (общее потребление составило 470 млн.
тонн), около 30 млн. было поставлено в Китай по сухопутным маршрутам из России, Казахстана и Вьетнама, соответственно, 17,7 млн.,
11 млн. и 1,2 млн. тонн (см. рис. 7 на цветной врезке).
Несмотря на то, что китайскому правительству и компаниям за
последние годы частично удалось диверсифицировать энергопотоки,
говорить о полной энергетической безопасности КНР пока не приходится. Возможно, стремясь получить суверенитет над архипелагом
Спратли, который расположен прямо вдоль основных путей следова40
Стрельцов Д. В. Российский вектор японской внешнеполитической стратегии в АТР // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические,
экономические и социально-культурные аспекты // Ассоциация японоведов.
– М.: Вост. Лит., 2009. C. 35.
41
Симонов К., Иванов В. Верный путь России. Что хотят сделать США? //
Независимая газета. – 28.04.2006.
ния нефти в регион Северо-восточной Азии с Ближнего Востока, Китай как раз и преследует цель взять данные маршруты под контроль,
создав таким образом дополнительные возможности разработки
контрмер на случай американского вмешательства, а в будущем, когда Китай существенно увеличит импорт нефти и газа по сухопутным
маршрутам из России, Средней Азии, Мьянмы и Вьетнама, господство в южно-китайском море позволит уже Китаю оказывать определенное давление на Японию и Южную Корею. Впрочем, Китай еще
не гарантировал себе стабильные союзнические отношения ни с одной из вышеозначенных стран, чтобы можно было иметь ввиду подобные перспективы.
В Мьянме продолжает сохраняться сложная внутриполитическая
обстановка. Управляемая демократизация, предпринятая военными и
приветствуемая ослаблением санкций со стороны США, может привести к потери Китаем привилегированного статуса главного союзника режима военной хунты, а в случае прихода к власти лидера «Национальной лиги за демократию» Аун Сан Су Чжи, активно поддерживаемой американской администрацией, очевидно, во внешней политике страны произойдет резкий разворот. До недавнего времени китайские компании имели практически монопольную возможность
вести разные масштабные программы на территории бывшей Бирмы,
в том числе и в энергетическом секторе. Так, за 2011 год на долю Китая пришлось 30% всех инвестиций, но после одобрения Соединенными Штатами проведенных политических реформ сюда могут прийти инвесторы и из США, и из Японии, и из Южной Кореи и китайским компаниям придется потесниться. Возможно, американская администрация, видя безуспешность попыток бирманской оппозиции
прорваться во власть и все большее сползание страны в сферу влияния Китая, сделала ставку на поддержку военной диктатуры, посоветовав лишь придать режиму видимость демократии в рамках концепции так называемой «управляемой демократии», и готова выстраивать отношения с диктаторами Таном Шве и Маунгом Эй по типу тех,
что были у США с авторитарными и тоталитарными антикоммунистическими военными режимами по всему миру во времена противостояния с СССР.
Что касается Вьетнама, то еще в прошлом году страна находилась
на пороге войны с Китаем, а совсем недавно Вьетнам посетил глава
МИД Японии Коитиро Гэмбе, его визит породил много предположений. В ходе встречи со своим вьетнамским коллегой Фам Бинь Минем обсуждался ряд тем, сотрудничество в которых, по мнению ана-
литиков, открывает новый условно «антикитайский» этап во вьетнамо-японских отношениях. Между двумя странами достигнута договоренность о помощи со стороны Японии в укреплении обороноспособности военно-морского флота Вьетнама и обозначена готовность
теснее сотрудничать по разрешению территориальных споров в южно-китайском море, что сейчас особенно важно для вьетнамского руководства в связи с подписанными соглашениями с российскими и
индийскими компаниями на освоение оспариваемого Китаем вьетнамского шельфа42.
Российское руководство в своей внешней политике также не
стремится делать ставку, исключительно, на Китай, сохраняя возможности в будущем изменить вектор развития на прояпонский. Несмотря на то, что товарооборот с Китаем для России в 2 раза превышает товарооборот с Японией (80 млрд. долларов против 30 млрд.), в
российском правительстве считают, что гипотетически сотрудничество с Японией может быть более равноправным и многоплановым.
Помимо расчетов на приток японских инвестиций для модернизации
дальневосточных регионов России и снятие барьеров в сотрудничестве между двумя странами в сфере высоких технологий, трансформация российского внешнеполитического курса может быть продиктована еще и теми проблемами, с которыми сталкиваются российские
компании при ведении переговоров со своими китайскими партнерами. Конфликт, разразившейся в 2011 году между российскими «Роснефтью» и «Транснефтью» с китайской КННК по поводу тарифов на
транспортировку нефти по ответвлению от ВСТО в сторону Китая,
только добавит этому процессу динамики.
Китай долгое время выражал недовольство тем, что газ и нефть с
сахалинских месторождений по проекту «Сахалин-2» пойдет в Японию, а не в Китай, вместе с тем какой год китайская сторона не может
подписать соглашения на закупку у России газа по двум направлениям, «западному» (газопровод «Алтай») и «восточному» (газопровод
от Владивостока до Дацина), не соглашаясь с так называемыми «европейскими» ценами, предлагаемыми «Газпромом». С Японией переговоры проходят всегда более гладко.
С другой стороны, в последние годы «газовая» дипломатия Китая
была весьма активной: строительство газопроводов «ТуркменистанКитай» и «Мьянма-Китай» под соответствующие соглашения и новые
42
См.: Строкань С. Япония предлагает антикитайские услуги. Вьетнам приобрел нового партнера // Газета «Коммерсантъ». – № 129(4914) , 17.07.2012.
контракты между Sinopec с австралийской APLNG, а также между
PetroChina и CNOOC и Катаром значительно упрощают для Китая
проблему диверсификации газового экспорта. В сочетании с принципиальной позицией России, не желающей предоставлять Китаю
льготные условия в газовом сотрудничестве, все это резко сужает
возможности будущей кооперации двух стран в этой области. Возможно, Россия сделает ставку на развитие более тесных отношений в
газовой сфере, именно, с Японией и Южной Кореей. В тоже время,
отказ «Газпрома» от планов строительства газопровода с Сахалина в
сторону японского Хоккайдо (поставляться будет сниженный газ, вырабатываемый на заводе СПГ во Владивостоке) может означать, что
компания пока не планирует привязывать свою экспортную газовую
стратегию исключительно к интересам Японии, рассматривая и другие предложения.
Учитывая темпы роста энергетической зависимости Китай от импорта углеводородов (по прогнозам, к 2030 году Китай будет нуждаться в 644 млн. тонн нефти и 600 млрд. куб. газа в год, 70% от потребления придется на импорта), очевидно, что интерес у китайского
правительства к российским нефти и газу сохранится на высоком
уровне, но, вряд ли стоит ожидать, что пока цена на нефть снижается,
а потребление в Европе в связи с рецессией сокращается, тем более
что и темпы роста китайской экономики падают, китайские компании
пойдут на существенные уступки в переговорном процессе. В этом
году увеличение потребления нефти Китаем ожидается до 493 млн.
тонн с прошлогодних 470 млн., а импорт достигнет 266 млн. тонн, по
газу потребление превысит 120 млрд. куб, а производство составит
порядка 95 млрд. Постепенно истощение китайских национальных
месторождений, особенно, дацинского приведет к тому, что Китай
будет вынужден компенсировать увеличивающееся потребление исключительно за счет импорта.
Правда, нельзя исключать и другой сценарий. Дело в том, что
потенциальные запасы углеводородного сырья в Южно-Китайском
море в районе спорных территорий, на которые претендует Китай,
Вьетнам, Филиппины и другие страны, могут превышать в 14 раз по
нефти и 10 раз по газу все имеющиеся на территории Китая месторождения43. Если Китай получит к ним доступ, стратегически ситуация существенно изменится. Плюс ко всему Китай уже начал разра43
См.: Семин А.В. Южно-Китайское море: страсти по углеводородам, и не
только // URL: http://www.ru.journal-neo.com/node/7837
батывать недавно открытое достаточно крупное месторождение Тахэ
в Синьцзяно-уйгурском автономном районе. До 2015 года китайским
правительством планируется увеличить собственное производства
газа до 120 млрд. куб., при общем прогнозируемом потреблении на
тот же период в 240 млрд. куб.
Как показывают цифры, потребление превысит национальное
производство в 2 раза, но, по оценкам экспертов, и без России Китай
будет способен полностью обеспечить свою потребность в газе за
счет 40-60 млрд. куб туркменского газа, 10 млрд. из Мьянмы и поставок сжиженного газа из других стран (до 73,5 млрд.), что вместе с
увеличением производства внутри страны даст Китаю примерно 240250 млрд. кубов.44 После 2015 годы ситуация может измениться, производство газа в Китае, вряд ли, будет расти, а потенциал увеличения
импорта не стоит переоценивать, особенно, с учетом конкуренции со
стороны Южной Кореи и Японии.
Потребность Японии в импорте газа в процентах куда большая,
чем у Китая, 96% от всего потребления (по нефти больше 98%), в количественном отношении за 2011 год были потреблены рекордные
110 млрд., что стало следствием аварии на атомной станции «Фукусима» и остановки большинства реакторов в стране. Данная тенденция в будущем сохранится, если, конечно, японское правительство не
решится вновь вернуться к атомной энергетике в прежних масштабах.
В Южной Корее потребление газа также продолжает стремительно
расти: в 2010 году оно составило около 45 млрд. кубометров.
Казалось бы, Россия является единственной страной, способной
обеспечить растущие потребности региона в газе (российское правительство планирует к 2020 году поставлять на рынки АТР до 42 млрд.
куб.) и в силу географических особенностей гарантировать стабильность поставок, но это не так. В результате «сланцевой революции» к
2035 году по производству газа США планируют обогнать Россию и
производить до 825 млрд. кубометров против 785 российских, что с
легкостью покроет все американские внутренние нужды и даст возможность начать экспорт в страны Европы и Азии (к 2020 году до 180
млрд.), что, естественно, приведет и к падению цены.
«Вторая волна» кризиса, с наступлением которой можно ожидать
очередного падения потребления газа на традиционных для россий44
См.: Импорт газа в КНР и перспективы газопровода «Алтай» // URL:
http://www.trubagaz.ru/issue-of-the-day/import-gaza-v-knr-i-perspektivygazoprovoda-altajj/
ских поставщиков рынках сбыта в Европы, и экспортный потенциал
США требуют от российского руководства заблаговременно позаботится о поиске новых импортеров «голубого топлива». Кстати, падение потребления газа ожидается не только в странах ЕС, но и у крупнейшего потребителя российского газа в СНГ, Украины. Согласно
«Энергетической стратегии Украины до 2030 года» закупки газа из
России планируется сократить с текущих 41 млрд. кубов до 12 млрд.
в 2017 году, в первую очередь, за счет перевода украинских теплокоммунэнерго на уголь и строительства 2 заводов по газификации
угля, на что Китай пообещал выделить Украине кредит в размере 3,6
млрд. долларов.
Однако, по оценкам экспертов, к 2035 году развивающимся странам потребуется дополнительно около 900 млрд. кубометров газа,
поэтому стоит предположить, что российский газ все-таки будет востребован, но «экономически», так сказать, без привязки к политическим вопросам. Российскому правительству не стоит надеяться, что
газ останется важным фактором внешней политики, эра «газовой дипломатии» или, как ее называли многие на Западе, «газовой дубинки»
скоро подойдет к концу45.
На переговорах по газу с Китаем уже ощущается давление «сланцевого фактора». Проекты газового сотрудничества с Индией и Южной Кореей, в том числе и планы строительства газопровода через
территорию КНДР, весьма интересны, но способны ли они будут хоть
сколько-нибудь скомпенсировать падение потребления в Европе и
возможный провал в сфере газового сотрудничества с Китаем? Простой пример: к 2016-2017 годам Китай будет готов покупать у России
до 70 млрд. кубов газа, а Индия по контракту на поставки сжиженного газа с 2016 года всего лишь 3 млрд. кубометров. Для России было
бы важно заполучить, именно, китайский рынок. В свое время,
напомним, под давлением индийской ONGC и японской Sodeco российская сторона отказала американской ExxonMobil, настаивавшей на
строительстве газопровода в Китай для поставок газа с месторождений «Сахалин-1», в Пекине тогда это восприняли весьма негативно.
Впрочем, Россия не единственный партнер Китай по энергетическому сотрудничеству, с которым у него имеется некоторая несогласованность позиций. Не могут не беспокоить китайское правитель45
См.: Кравченко Е., Стеркин Ф. Россия теряет позиции на мировом газовом
рынке // URL: http://www.vedomosti.ru/companies/news/1797230/
energeticheskaya_revolyuciya
ство и планы Туркмении поставлять свой газ с 2018 года в Афганистан, Пакистан и Индию (до 33-35 млрд. ежегодно), а также проект
Прикаспийского газопровода мощностью в 40 млрд. кубометров или
проект «Набукко» с участием Туркмении (газопровод мощностью до
30 млрд. кубометров).
Конкуренция между Китаем, Японией, Южной Кореей и другими
государствами Восточной Азии в энергетической сфере все чаще воспринимается в контексте общих проблем безопасности и потенциальных военных конфликтов, как, например, вокруг месторождений в
южно-китайском море или близь Сенкаку, привычной для времен
«холодной войны» проблемы блоковости. Несмотря на то, что отношения между странами носят непоследовательный и противоречивый
характер, общая тенденция просматривается все четче: в АТР формируется нескольких полюсов силы, стремящихся уравновесить влияние
друг друга46.
Идейно-политическая составляющая геополитических притязаний Китая и Японии в Восточной Азии
Особая роль в процессе трансформации геополитической реальности в регионе по-прежнему отводится Соединенным Штатам. Многие политологи полагают, что США проводят в регионе гегемонистскую политику и настаивают на доктрине многополюсной Восточной
Азии. Подобные взгляды официально разделяют правительства многих стран региона, в том числе и Китая, в рамках китайской концепции «гармоничной Азии и гармоничного мира». Другие эксперты,
напротив, считают, что региональные конфликты и пробуксовывание
интеграционных процессов в сочетании с последовательным возвышением Китая проистекают от того, что США так и не удалось создать в регионе подлинно однополюсную систему, военная мощь которой базировалась бы на региональном НАТО, а политическая и
экономическая на подконтрольных США организациях, полагая, что
американская региональная политика, делающая упор исключительно
на развитие стратегических отношений с Японией, не оправдала себя.
Впрочем, как отмечает российский ученый-японист Г.Арешидзе, «в
46
См.: Wáng Shìcái E, Hán, Chāo sānguó néngyuán hézuò duì Zhōngguó néngyuán ānquán de yǐngxiǎng.// Èluósī dōngbù jí néngyuán kāifā yǔ Zhōngguó de
hùdòng hézuò—ZhōngE guójì qūyù hézuò yǔ fāzhǎn xuéshù yántǎo huì lùnwénjí/
Zhū Xiǎnpíng, Lù Nánquán zhǔbiān, Chǎngchūn: Chǎngchūn chūbǎnshè, 2009.12.
PP. 145-146.
Вашингтоне хорошо известно, что ни Россия, ни страны ЮВА еще не
готовы поддержать США в их усилиях по созданию новых альянсов,
направленных на стратегическое сдерживание Китая, КНДР и других
потенциальных соперников Америки в Восточной Азии» 47.
Для предотвращения подобной угрозы в будущем Китаю нужно
коренным образом поменять свою политику в отношения большинства стран региона. Главная проблема китайской внешней политики
заключается в главенстве в ней не столько интересов общерегионального развития, сколько китайских национальных интересов, при этом
концептуально не выстроенных в единую внешнеполитическую стратегию 48 . Как результат, многие вопросы региональной интеграции
часто рассматриваются чрез призму реального и потенциального противостояния Китая с американо-японским блоком. Китай с одной
стороны стремится вытеснить США из региональных дел и уменьшить влияние в них Японии, с другой не прилагает к тому никаких
системных усилий. В нашем же понимании, для Китая более важно
активнее содействовать созданию разного рода региональных структур, в том числе и региональной организации безопасности, на базе
которой впоследствии можно было бы создать некий военнополитический альянс, а также отказаться от имеющихся территориальных притязаний в обмен на гарантии военно-политического сотрудничества без всякой привязки к проблемам иного рода.
Однако внешнеполитический курс, проводимый коммунистическим руководством Китая в последние годы, становится все более
национально ориентированным и это встречает практически полную
поддержку со стороны китайского общества. В Японии пытаются использовать рост популярности среди китайцев националистических
идей и националистических организаций в пропагандистких целях.
Впрочем, и в самой стране «восходящего солнца» происходит возрождение идеологии государственного национализма как некого
идейно-теоритического ответа на возникшие трудности во внутреннем развитии и ослабление позиции Японии на региональной и международной аренах, инициированное непосредственно властной элитой с целью таким образом отвести от себя ответственность за неуда47
Арешидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. Угрозы и
надежды. – М.: Международные Отношения, 2007. СС. 83-84.
48
См.: Аксенова К.И. Внешняя политика КНР: от утопии бесполярного мира
к китайской «перезагрузке» // Вестник Российского университета дружбы
народов. – 2012. – № 1. – С. 24.
чи49. Во многом, именно, в этой плоскости и стоит искать причины
отсутствия доверия к этим двум ведущим державам Азии со стороны
других государств региона и их стремления найти поддержку США,
как в прошлом и СССР, для проведения независимого внешнеполитического курса.
Военная и экономическая мощь есть и у Китая, есть она и у Японии, но нет идейно-политической концепции регионального развития.
Советский Союз, в свое время сильно уступая по экономическому и
военному потенциалу США, все-таки сумел навязать Америке глобальное соперничество. За счет чего это было сделано? Прежде всего,
за счет универсальной коммунистической идеологии. Лидерство
США в современном мире зиждется на отстаивании идей либерализма. Какую подлинно универсальную идею могут предложить миру
современные Китай и Япония? Российский ученый, профессор РУДН
Л. Пономаренко отмечает: «у Китая нет внятной и доступной для любого человека в любой стране мира универсальной интернациональной идеологии. Все знают, что «американский путь» – это путь в царство личной свободы и демократии, а «советский путь» – это путь к
равенству, братству народов и избавлению от империалистического
гнета. Можно не соглашаться с тем, что так оно в точности на самом
деле и было, но эти идеалы вечные, бесспорные и востребованные
всегда и везде. «Китайский» же путь – это, видимо, «хорошо работать, но этого явно недостаточной, чтобы сделать Китай идеологическим маяком всего человечества. США и СССР тоже в свое время
«хорошо работали». Китай с его блестящей многотысячелетней историей практически обречен на национальную идеологию, несмотря на
марксистско-ленинскую мишуру последних десятилетий»50. Такой же
вывод можно сделать и относительно современной Японии, только с
тем отличием, что для Японии как для Китая роль марксизмаленинизма выполняют либеральные идеи, перенятые у США, в своем
роде «либерализм с японской спецификой».
Не угодит ли и Китай в ту же самую «ловушку», в какую в свое
время попала Япония, не сумевшая «конвертировать» свое экономической лидерство в Азии и отчасти в мире в лидерство политическое,
49
См.: Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. Японский национализм. Идеология и
политика. – М.: Международные отношения, 2012. С. 171.
50
Пономаренко Л.В. Китай и Россия: некоторые особенности стратегического развития // Языки и культуры: эффективная коммуникация в условиях
глобализации: материалы межвузовской научно-практической конференции,
Москва, РУДН, 21 апреля 2011 года. – М.: Цифровичок, 2011. С. 82.
не сумевшая предложить миру свою, японскую модель мироустройства, послушно перейдя в разряд «младшего партнера» США, попрежнему выстраивающих свою гегемонию на непререкаемой мощи
доллара и американской военной машины, а ведь в свое время антимилитаристская, пацифистская японская доктрина была «по душе»
очень многим и казалась новым словом в истории мировой политической мысли, неким веянием из «светлого будущего»? Не разделит ли
«социализм с китайской спецификой» подобной участи, лишь с тем
отличием, что Китаю, имеющему много больший потенциал, чем
Япония в конце 1980-х, все же удастся потеснить с мирового пьедестала США, и тогда, именно, китайским властителям придется чем-то
заполнять образовавшуюся всемирную идеологическую пустоту? Не
предложат ли лидеры Поднебесной миру вновь мир «национальных
государств», за которым будет скрываться подобная американской
китайская гегемония исключительно их национальных интересов, с
тем лишь отличием, что теперь не только важные, но даже и, вообще,
какие-либо права и свободы человека будут забыты?
Важное место в обосновании концепции «мирного возвышения»
Китая в 21-ом веке в качестве нового лидера Восточной Азии и даже
мира занимают размышления китайских ученых и публицистов о
стремительном индустриальном развитии Поднебесной и о тех перспективах, которые тем открываются для других стран и народов.
Применительно к региону большое внимание уделяется осмыслению
исторической преемственности китайской дипломатии. Актуальной
темой в этой связи по-прежнему остается противопоставление исторических моделей объединения Восточной Азии под эгидой Китая
или же Японии: китайской концепции «Срединной империи», не
стремящейся ни к завоеваниям других народов, ни к изоляционизму,
и во многом антагоничной японской империалистической доктрине,
предполагающей принудительное подчинение соседних народов без
слияния с ними в едином наднациональном государственном образовании.
Посещение японскими премьерами синтоистского храма Якусуни
является излюбленной темой китайских СМИ и подвергается в Китае
большой критике, в том числе и на официальном уровне. В Японии
же считают, что все явные и завуалированные отсылки к прежнему
милитаристскому прошлому страны являются ничем иным, как пропагандистскими шагами Китая, направленными на то, чтобы опорочить Японию в глазах других народов и настроить их против Японии
и ее альянса с США, которой единственный служит сдерживающим
барьером экспансионистских устремлений Китая, а почитание памяти
воинов, даже если они были и преступниками, является долгом их
веры.
В позиции Китая по так называемому вопросу об истории японские ученые усматривают и определенные внутриполитические цели.
Директор Института Оказаки в Токио Хидеаки Канеда пишет: «Молодым китайцам внушили и внушают антияпонские настроения.
Бывший председатель Китая Цзян Цзэминь систематически и упорно
проводил в 1990-х годах кампанию напоминания китайцам о временах «антияпонского сопротивления и победы над Японией» – злая
уловка в действии, направленная на отвлечение внимания общества
от ряда внутренних проблем и на легитимизацию коммунистического
правления, представление Партии как защитника чести страны» 51 .
Ему вторит другой японский исследователь, профессор университета
Цукуба (Япония) Исида Осама, считающий, что китайские власти
намеренно стремятся заретушировать все то хорошее, что сделала
Япония Китаю в последние десятилетия, как то колоссальные инвестиционные вложения и безвозмездная финансовая помощь 52.
В Китае придерживаются другого мнения. Зам. директор исследовательского центра мировой стратегии и развития, профессор института общественного управления университета Цинхуа (Китай) Чху
Шулун и профессор Пекинского университета языков Цзинь Вэй отмечают: «до сих пор в Японии не могут признать, что захватническая
война 30-х годов оставила большую рану в сердце китайского народа,
до сих пор не могут отречься от милитаризма той поры или, вернее
сказать, так называемой идеологии «Синтоистской державы», в этом,
а ни в чем ином и заключается вся проблема»53.
В общем, в Японии считают, что китайское правительство намеренно проводит антияпонскую пропаганду внутри страны и среди
ряда восточноазиатских стран, пострадавших от давно ушедшего в
историю японского милитаризма, а в Китае, напротив, не упускают
случая напомнить всем о захватнической сути цивилизационной
японской концепции единой Восточной Азии, ожидая полного покаяния со стороны японского правительства за соделанное более полуве51
Hideaki Kaneda Japan's Emerging China Strategy // URL: http://www.projectsyndicate.org/commentary/ japan-s-emerging-china-strategy
52
См.: Ishida Osamu Chūgoku no dai senryaku dare mo kaka natta Chūgoku no
shinsō // Tōkyō: Mitsuhito-sha, 2006. PP. 223-225.
53
Chu Shùlóng, Jīn Wēi Zhōngguó wàijiāo zhànlüè hé zhèngcè //Běijīng: shíshì
chūbǎn shè, 2008.4. P. 158.
ка назад, логичным продолжением чего, очевидно, станет признание
за Китаем морального авторитета и лидерства в регионе.
Военно-политическая стабильность в АТР в контексте территориального спора вокруг принадлежности островов Сенкаку и
«тайваньской проблемы»
Одной из наиболее острых тем в японо-китайских отношениях
уже многие десятилетия остается проблема разграничения акватории
Восточно-китайского моря. Морская граница между Китаем и Японией не урегулирована еще с конца войны. Дело в том, что в спорных
районах в конце 1960-х годов, вблизи островов Сенкаку (кит. Дяоюйдао), контролируемых ныне Японией, тогда же – Соединенными
Штатами, были обнаружены большие запасы энергоносителей и архипелаг стал предметов ожесточенных споров, по факту, между тремя
сторонами: континентальным Китаем, Японией и Тайванем.
Несмотря на то, что конфликт до сих пор не урегулирован, Китай
несколько лет назад приступил к добыче газа по трем месторождениям в непосредственной близости к линии разграничения акватории.
Ответные действия Японии по возобновлению геологоразведки в
этом районе и подготовке к разработке спорных месторождений привели к резкой критики с китайской стороны и обострению военнополитической обстановки в регионе. Особенно, возмущает Китай желание Японии совместно с США укрепить национальную обороноспособность в прилегающих к спорным территориям районах архипелага Нансей и островов Рюкю. В Пекине это связывают с долгосрочными планами японо-американского блока еще больше расширить свое военное влияние в восточно-китайском и южно-китайском
морях, направленными против китайской морской стратегии.
Ведущие тайваньские эксперты по вопросам энергетической безопасности, сотрудник института Восточной Азии Политического
университета Тайваня Вэй Ай и директор исследовательского центра
по политическим и экономическим проблемам «двух берегов» Института международных отношений Линь Чанцин полагают, что перспективы превращения Китая в полноценную морскую державу и
установления контроля над прилегающими морскими районами во
многом зависят от разрешения данного вопроса. Они пишут: «если
суверенитет над островами Дьяоюйдао перейдет КНР, то это позволит Китаю, завладев континентальным шельфом и исключительной
экономической зоной к востоку и северу от островов, установить
свою экономическую зону практически над всей частью восточно-
китайского моря, включая всю территорию впадины Сиху (4-ри газовых месторождения – Чуньсяо, Тяньвайтянь, Цаньсюэ и Дуаньцяо –
прим. автора). Если же Япония овладеет островами, ее исключительная экономическая зона продолжиться на северо-восток, достигнув
континентального шельфа, являющегося продолжением китайского
побережья…С геополитической точки зрения, японские Кюсю и Нансей, вместе с Тайванем, Филиппинами и Индонезией отделяют континентальную державу Китай от Тихого океана, как бы перекрывая
доступ к остальным странам Юго-восточной Азии, Индии и Пакистану и мешая налаживанию с ними хозяйственных связей, в целом, блокируют возможность доступа к Индийскому океану»54.
В Китае считают необходимым решать территориальный спор с
Японией на двустороннем уровне, поскольку в Пекине существуют
опасения, что в случае подключения к проблеме третьих сторон, в
том числе и международных судебных инстанций, в конфликт неминуемо вмешаются США, последовательно поддерживающие Японию
во всех ее территориальных спорах с соседними странами. В китайских научных и общественных кругах склонны возлагать значительную часть ответственности за данный конфликт, именно, на Соединённые Штаты, которые в одностороннем порядке передали Японии
данные острова, не имея к тому никаких юридических оснований и
преследуя тем самым определенную геополитическую цель: сделать
острова «яблоком раздора» между двумя странами на многие годы и
тем самым препятствовать развитию их двусторонних отношений 55.
Подобное поведение, как полагают в Китае, очень точно укладывается в тактику империалистических стран в их борьбе за мировое господство: нечто подобное было сделано при разделе Индии и Пакистана, Германии и Кореи.
Без сомнения, в действиях США, включивших по соглашению о
возвращении прав над Окинавой острова в число передаваемых под
управление японскому правительству объектов, просматривается
определенный расчет, но и Япония и в вопросе с принадлежностью
Сенкаку, и в территориальном споре с Южной Кореей приложила
максимум усилий, чтобы добиться поддержки США. С другой сторо54
Wèi Yi, Lín Chángqīng Zhōngguó shíyóu wàijiāo cèlüè tànsuǒ: Jiān lùn ānquán
fùhé tǐxì zhī lǐlùn yǔ shíjì // Táiběi, shēng zhì wénhuà shìyè yǒuxiàn gōngsī
chūbǎnshè,2008.09. PP. 85, 86-87.
55
См.: Jīn Yǒngmíng Liǎng'àn diàoyúdǎo liè yǔ zhōubiān hǎiqū zhífǎ hézuò jīzhì
yánjiū // hòu lěngzhàn shídài ōuyà guójì guānxì de yǎnjìn / Běijīng: Shíshì
chūbǎnshè, 2011.4. PP. 317-318.
ны, если взглянуть на карту территориальных притязаний Китая в
спорах вокруг Парасельских островов, архипелага Спратли и в данном вопросе, то может сложиться впечатление, что Китай нацелен на
установление своего военно-политического контроля практически
над всей акваторией восточно-китайского и южно-китайского морей,
что в свою очередь вызывает большие опасения у других стран региона, поскольку, если Китай во всех этих вопросах добьется успеха,
морская граница КНР подойдет практически к их берегам (см. рис. 8
на цветной врезке).
Несмотря на сохраняющуюся напряженность в китайскотайваньских отношениях, в Китае всерьез рассматривают возможность противодействовать Японии по Сенкаку сообща с тайваньской
администрацией. Как отмечает научный сотрудник Шанхайской академии общественных наук и сотрудник Китайской академии зарубежных исследований Цзинь Юнмин, «двум берегам (Китаю и Тайваню – прим. автора) следует заключить специальное рамочное соглашение, обозначающее совместные действия по защите островов
Дяоюйдао, а китайскому правительству необходимо обдумать перспективы участия тайваньской стороны в двусторонних китайскояпонских консультациях и переговорах по проблеме» 56.
Стремление подчеркнуть общую ответственность тайваньского
руководства и правительства КНР в таких вопросах как территориальная целостность и объединение «двух Китаев» отражает новые
тенденции в стратегии Китая в тайваньском вопросе после прихода к
власти на Тайване президента Ма Инцзю. Китайская политика в отношении Тайваня все больше нацелена на смягчение отношений
между «двумя берегами» и на консолидацию усилий в тех вопросах,
где это возможно, с националистически ориентированными силами
на острове в лице, прежде всего, Гоминдана, последовательно отстаивающего идею будущего воссоединённого Китай (на современном
этапе гоминдановцы выступают за сохранение статус-кво, так называемая концепция «трех нет» – нет объединению, нет провозглашению независимости и нет применению военной силы), опасаясь роста
популярности среди тайваньского населения призывов к независимости со стороны Демократической прогрессивной партии и возможного референдума по этому вопросу.
56
Jīn Yǒngmíng Liǎng'àn diàoyúdǎo liè yǔ zhōubiān hǎiqū zhífǎ hézuò jīzhì yánjiū
// hòu lěngzhàn shídài ōuyà guójì guānxì de yǎnjìn / Běijīng: Shíshì chūbǎnshè,
2011.4. P. 321
Учитывая тот факт, что на Тайване в последние годы все активнее идет дискуссия: окончательно отъединятся от Китая и формировать полноценные союзнические отношения с Японией и США или
же, напротив, принять китайское предложение (концепция «одна
страна – две системы»), – союзники на Тайване пекинским властям
очень нужны. Гоминдановское руководство всегда рассматривало
союз с Японией как временный и на протяжении долгих десятилетий
последовательно боролось с японским влиянием на острове, за годы
японского владычества над «Формозой» пустившего весьма глубокие
корни.
Японскому и американскому руководству было гораздо легче
развивать военное сотрудничество с Тайванем, когда при власти
находился представитель ДПП, бывший президент Чен Шуйбянь, по
инициативе которого была приостановлена деятельность Совета по
воссоединению нации и реализация программы «Национальное объединение», нежели с более умеренным Ма Инцзю, не желающим рисковать хрупкими отношениями с континентальным Китаем в угоду
тех или иных военно-стратегических инициатив США и Японии. Как
отмечает ведущий российский востоковед, директор Института Дальнего Востока М. Титаренко, после упрочнения экономических связей
с КНР тайваньские власти все больше приходят к выводу, что «будущее Тайваня, будущее его экономики без материкового рынка крайне
неопределенно и ненадежно»57.
Если бы нынешнее тайваньское руководство выказывало большую заинтересованность в тесном военном сотрудничестве с американо-японским блоком, в том числе и по проблеме создания общерегиональной ПРО, возможно, США и дали бы Тайваню определенные
гарантии поддержки на случай военного конфликт с КНР, но в Тайбэе
все больше склоняются к мнению, что ни при каких обстоятельствах
Соединенные Штаты не пойдут на прямое столкновение с НОАК, поэтому в военном сотрудничестве со своими союзниками не гонятся за
виртуальными гарантиями, а отдают предпочтение закупкам вооружения, что реально, а не виртуально повышает обороноспособность
тайваньской армии.
После принятия в 2006 году ВСНП закона «о предотвращении
раскола государства», дозволяющего китайской армии применить
57
Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия,
Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мысли, 2008.
C. 343.
военную силу (так называемые «немирные способы» воссоединения)
в случае, если Тайвань объявит о независимости, тайваньское руководство предприняло попытку в очередной раз активизировать с
США военно-техническое сотрудничества. В 2008 году между двумя
странами был заключен контракт на поставку оружия Тайваню почти
на 6,5 млрд. долларов. В 2010 году по нему тайваньской стороне были
проданы зенитно-ракетные комплексы «Патриот», у Тайбэя также
существуют планы на покупку истребителей F-16, которые, впрочем,
до сих пор не осуществлены под давлением Пекина.
Япония последовательно воздерживается от продажи Тайваню
оружия, не желая лишний раз обострять отношения с Китаем. Позиция официального Токио сводится к необходимости сохранять статус-кво в китайско-тайваньских отношениях и ни в коем случае не
допустить военного противостояния, как и присоединения Тайваня к
КНР на «китайских» условиях. Как отмечает российский японист,
ведущий научный сотрудник ИДВ РАН А. Семин, Японию «не может
не беспокоить перспектива образования «Большого Китая», включающего КНР, Гонконг, Макао и Тайвань», тем более что в случае присоединения Тайваня к Китаю на острове могла бы появиться база
ВМС НОАК и «и у Китая появилась бы возможность для блокирования, при необходимости, жизненно важных морских коммуникаций
Японии с Юго-Восточной Азией, Европой и Ближним Востоком»58.
В тоже время в националистических японских кругах с ностальгией вспоминают времена японского господства в Азии, когда японской администрации почти удалось «ояпонить» остров, да, и сейчас
многим туристам посещающим столь далекий край, может показаться, что они попали на японскую землю, столь сильно там влияние
японской культуры и языка. Не только для правительства, но и для
рядовых японцев судьба острова не безразлична. Можно себе представить сколь бурной будет реакция Японии, если война между Китаем и Тайванем все же разразится, но втягиваться в конфликт Токио,
вероятно, не решится, особенно, без поддержки США.
58
Семин А.В. Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и тенденции (конец XX – начало XXI века). – М.: ИДВ РАН, 2008. С. 64.
Пересмотр Японией и Китаем национальных военных доктрин, общая милитаризация АТР и проблема формирования военно-политических блоков
В Японии с большим опасением смотрят на возможность вовлечения ее вооружённых сил в те или иные региональные конфликты,
тем более с Китаем, но давление с американской стороны с целью
пересмотра японской военной доктрины, замены ее на новую, более
точно отвечающую современным интересам США, такую доктрину,
которая бы расширяла сферу ответственности японских сил самообороны, уже дало свои первые плоды: в «Руководящих принципах американо-японского сотрудничества в области обороны» от 1997 года
впервые за всю послевоенную историю страны было зафиксировано,
что военное сотрудничество с США перестает быть применимо исключительно к территории Японии, но расширяется и на «районы,
окружающие Японию», учитывая географическое положение последней, фактически, на весь регион 59.
Возможно, в Токио и не желают отходить от пацифистских принципов внешней политики, обозначенных в Конституции, но есть ли у
Японии выбор? С одной стороны приходится сталкиваться с давление
США, с другой – с усилением военной мощи Китая, особенно китайского флота и ракетных войск. Япония, по сути, стоит перед выбором:
либо соглашаться на американские предложения, либо провести ремилитаризацию собственной армии. По оценкам экспертов, Япония
способна буквально за несколько лет резко повысить боеспособность
своих вооруженных сил.
Если японское правительство поставит задачу получить в свой
арсенал и ядерное оружие, то на это потребуются рекордные 3-4 месяца, благодаря наличию от 30 до 70 тонн оружейного плутония, а за
2-3 года может быть произведено порядка 2 тыс. боеголовок60. Если
вести сравнение с ракетно-ядерным арсеналом других ядерных держав, то Россия обладает порядка 2,5 тыс. активных боеголовок (с учетом резервных до 11 тыс.), США – около 2 тыс. (в общем, до 8,5
тыс.), Китай – 450, Индия – 70. Последние события, связанные с созданием специального Комитета в сфере ядерной энергетики и теми
59
См.: Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. США и Восточная Азия. Борьба за новый мировой порядок. – М.: Международные отношения, 2010. СС. 168, 360367.
60
См.: Yú Tiānrèn Rìběn hui jìnxíng hé wǔzhuāng ma? // URL:
http://news.ifeng.com/opinion/zhuanlan/yutianren/detail_2012_07/03/15740347_0
.shtml
уставными задачами, в том числе и по обеспечению «национальной
безопасности», которые на него возлагаются, многими аналитиками в
Китае и Южной Кореи расцениваются как первый шаг Японии в сторону пересмотра безъядерной военной доктрины.
Наращивание военной мощи Японией не только не будет способствовать военно-политической разрядке в Восточной Азии, но и геополитически крайне невыгодно ни одной из ведущих региональных
держав. Да, и от японского правительства это потребует огромных
военных затрат, что, учитывая непростую экономическую ситуацию,
может лечь непосильным грузом на все слои японского общества.
Успехами в экономическом развитии и, соответственно, внутриполитической стабильностью в послевоенный период Япония во многом
обязана тем, что ответственность и бремя расходов по обеспечению
военной безопасности страны «восходящего солнца» взяли на себя
американцы 61 . Вряд ли, японские руководители в столь сложной
внутриэкономической обстановке и при столь неблагоприятной мировой экономической конъюнктуре пойдут на такой риск. Имиджевые потери Японии могут быть не меньшими.
Очевидно, что и в Вашингтоне подобное развитие ситуации
встретят без восторга, поскольку тогда необходимость в военной
поддержки Японии со стороны США в контексте проблемы «ядерного сдерживания» окончательно перестанет существовать. Если Япония, не будучи, в подлинном смысле слова, крупной военной державой, армейская боевая мощь которой сильно уступает армиям многих
стран, долгие годы добивается сокращения военного присутствуя
американских войск на своей территории и даже готова спонсировать
их вывод, в частности, с Окинавы, то, какое отношение будет у ремилитаризованной Японии к американской военной стратегии в регионе
и американскому военному присутствию в нем? Скорее всего, такая
Япония попытается сформировать свой собственный центр силы в
Восточной Азии, постепенно вытесняя оттуда США и виртуально
занимая место Америки в противопоставлении Китаю. Подобный
сценарий, хоть и маловероятен, особенно, в краткосрочной перспективе, но сбрасывать его со счетов не стоит: дальнейшая эскалация
напряженности в регионе может подтолкнуть японские власти к решительным действиям, тем более что прошлогодний конфликт вокруг
61
См.: Семин А.В. Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и тенденции (конец XX – начало XXI века). – М.: ИДВ РАН, 2008. СС. 80-81.
архипелага Спратли с новой силой обозначил тенденции милитаризации АТР.
По мнению многих экспертов, правительством большинства
стран региона взят уверенный курс на ускоренное укрепление военного потенциала национальных армий, а доминирующим принципом
в межгосударственных отношениях в военной сфере стал древний
римский принцип: «хочешь мира – готовься к войне». Данную проблему хорошо иллюстрирует следующая таблица, представляющая
свод общих данных о военной мощи вооруженных сил основных
стран региона.
Боевая мощь вооруженных сил стран АТР
НадводЧисленБоевые
ные боеПодводные
ность армии самолевые колодки /
ты
рабли
авианосцы
(основных классов)
Китай
2,25 млн.
3,2 тыс.
250
98/1
Вьетнам
480 тыс.
267
89
6 (планируется купить
у России)
КНДР
1,2 млн.
620
42
74
Южная Корея
680 тыс.
520
63
23
Тайвань
290 тыс.
145
78
4
Филиппины
114 тыс.
34
1
0
Австралия
30 тыс.
138
12
6
Япония
240 тыс.
260
55
19
Индия
1,32 млн.
691
33
23/1
США
325 тыс.
1,5 тыс.
300
35/18
(Тихоокеан(40 тыс. на
(264 на
(на базе в
ское командовоенных
базах в
Гуаме –
вание)
базах в
странах
3 подлодки)
странах
АТР)
АТР)
Россия
80 тыс.
260
21
19
(на Дальнем
Востоке)
Ежегодные расходы стран АТР на оборону впечатляют не меньше: США – около 700 млрд. долларов, Китай – более 110 млрд., Россия – 70 млрд., Япония – 60 млрд., Индия – 40 млрд., Южная Корея –
порядка 30 млрд., Австралия – 25 млрд., Тайвань – более 10 млрд. Все
эти страны входят первую 20 стран мира по военным расходам. За
последние годы значительно увеличился военный бюджет Вьетнама
(до 2,5 млрд. долларов), Филиппин (до 1,5 млрд.) и Индонезии (до 6
млрд.).
Увеличение военной мощи Китая и США, нарастание противоречий между КНДР и Южной Кореей и между другими странами может, в конечном итоге, привести к разделению сфер влияния в регионе по той же схеме, что существовала во времена «холодной войны».
Международная обстановка тех времен не отличалась особой стабильностью, стоит вспомнить, сколько войн тогда велось в АТР, как
ни в каком другом регионе мира: индокитайская война, война между
двумя Кореями, китайско-индийская пограничная война, советскокитайский конфликт, американо-вьетнамская война, гражданские
войны в Камбодже и Лаосе, вьетнамо-китайская война и ряд других
конфликтов, – их последствия ощущаются до сих пор.
Во всех этих войнах, так или иначе, участвовали две сверхдержавы, СССР и США. Советский Союз пытался создать в Восточной и
Юго-восточной Азии блок «дружественных» соцстран, а Америка
делала ставку на ряд проамериканских авторитарных, а порой и откровенно диктаторских режимом. Как отмечает ведущий российский
эксперт по проблемам Восточной Азии В. Нелидов, в те годы «стратегия США в АТР в значительной мере строилась на «разделении
обязанностей» с Японией: в то время как США обеспечивали «сдерживание коммунизма» военными методами, Япония путем экономического сотрудничества закрепляла сферу американского влияния»62.
Система двусторонних договоров безопасности, сопряженная с широким американским военным присутствием в регионе (так называемая концепция «оси и спиц»), обеспечивала военно-политическому
взаимодействию Соединенных Штатов со своими союзниками до-
62
Нелидов В.В. Полвека японо-американскому договору безопасности: некоторые итоги и перспективы // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе:
политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009. С. 78.
полнительную устойчивость 63 . И, в конечном счете, американояпонское партнерство оказалось более успешным, чем партнерство
между Советским Союзом и Китаем, не сумевших представить ни
эффективной в долгосрочной перспективе модели экономической сотрудничества, ни поистине союзнических военно-политических отношений внутри социалистического сообщества.
В новой исторической конфигурации Китай может занять место
Советского Союза, образовав блок стран, объединённых идеей борьбы с американским гегемонизмом, и таким образом в Восточной Азии
вновь может установиться биполярная система, но, вероятно, отношения между странами будут сильно отличаться о тех, что были во
времена «холодной войны». Для СССР и США Восточная Азия была
лишь одним из направлений противостояния, для Китая регион представляет исключительный интерес. Область потенциального столкновения интересов Японии и Китая или блока США и Японии и Китая
будет куда большей, что может обернуться многоуровневой конфронтацией между сторонами.
С одной стороны, это снижает возможность военного противостояния, с другой – уменьшает вероятность сохранения или некоторой корректировки сложившегося «баланса сил», то есть противостояние будет менее выраженным, но более непримиримым: Китай будет
стремиться полностью вытеснить из региона США и занять позицию
лидера, играя на ослабление остальных государств, в то время как
США и их союзники будут проводить политику многофакторного
сдерживания Китая, подспудно пытаясь сохранить сложившеюся расстановку сил, что на определенном этапе вступит в противоречие с
центростремительными процессам интеграционного развития региона64. Впрочем, это всего лишь одна из перспектив, а на современном
этапе, как полагает российский исследователь, научный сотрудник
МГИМО А. Киреева, японо-американский военный союз и стратегическое партнерство между КНР и Россией, напротив, препятствуют
нарушению регионального баланса и возникновению конфликтных
ситуаций65.
63
Там же. СС. 89-90.
См.: Болятко А.В. Приоритеты американской политики в Восточной Азии
и отношения с Китаем // Мировые державы в Центральной Азии / сост.: Л.Е.
Васильев. – М.: ИДВ РАН, 2011. СС. 55-56.
65
См.: Киреева А.А. Японо-китайские отношения на современном этапе //
Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и
64
Американским стратегам не следует проецировать «решения»
времен «холодной войны» на новую ситуацию. Восточная Азия сегодня много более интегрирована, особенно, экономически, чем это было еще 20-30 лет назад. Да, и экономическое влияния на страны региона Китай, очевидно, будет оказывать много большее, чем США. Готовы ли будут Соединенные Штаты сконцентрировать усилия на военно-политическом удержании своих союзников от сближения с Китаем? В контексте общего движения региона к «единому сообществу
восточноазиатских стран» под негласной эгидой Китая наращивание
военного сотрудничества между Японией и США, в том числе и по
созданию общерегиональной системы ПРО, будет восприниматься
все более противоречиво, японо-американский альянс для многих
стран может перестать быть оборонительным и сдерживающим, а
станет милитаристским, особенно, если Китай выдвинет идею формирования системы «коллективной безопасности» в регионе и провозгласит целью своей внешней политики приоритет экономической
интеграции в сочетании с последовательной демилитаризацией Восточной Азии.
Во многих странах региона еще живы воспоминания о бесцеремонной политике императорской Японии времен войны, смена вектора развития национальных вооруженных сил и пересмотр конституционных положений, касающихся их статуса, может нанести по образу Японии как миролюбивой страны сильный удар. Увеличение военной мощи Японии может обернуться ее частичной изоляцией и вытеснением из общерегиональных интеграционных процессов. Это будет своеобразным повторением «европейского» сценария, когда
Франция и Германия, образовав ядро общеевропейской интеграции,
успешно оттеснили на второй план Британию, поддерживавшую
«особые» военно-политические отношения с США, лишь с тем отличием, что роль Парижа и Берлина будет выполнять Пекин, а Америка
будет практически вытеснена из региона.
В борьбе за лидерство в АТР Китай во всех отношениях обладает
огромным потенциалом, но сможет ли он его реализовать? Ключ к
успеху во многом лежит в самой проблеме лидерства. Директор Института экономических стратегий, член-корреспондент РАН Б.Кузык
и директор Института Дальнего Востока, академик РАН
М.Титаренко отмечают три потенциальных сценария развертывания
социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит.,
2009. С. 120.
китайской внешнеполитической стратегии в АТР в контексте борьбы
за глобальное и региональное лидерство: 1) эволюционный, предполагающий постепенно вытеснение из региона США, «сходный с тем,
как сами американцы в послевоенный период вытесняли европейские
державы из их традиционных сфер влияния, включая прежние колониальные владения», через наращивание экономического и военнополитического сотрудничества со странами региона; 2) умеренно провоцирующий, предполагающий настоятельное наступление Китая на
американскую сферу влияния в тех вопросах и тех странах, где позиции США не так сильны, через выстраивание различных многосторонних конфигураций; 3) экстремальный сценарий, предполагающий
резкое ухудшение отношений с США и форсированное решение, в
том числе и силовыми методами, «наболевших» для официального
Пекина проблем66.
Со стороны Японии ожидаемым ответом на возрастающее влияние Китая и активизацию его внешнеполитического курса является
союзничество с США, которые, наверняка, попытаются создать вокруг КНР если ни сдерживающее кольцо, то, как минимум, ось проамериканских режимов. Биполярная расстановка сил в регионе в будущем может выглядеть так: Индия-Индонезия-АвстралияФилиппины-Тайвань-Япония-Южная Корея против китайской оси
Россия-Монголия-Северная Корея-Вьетнам-Мьянма-Пакистан-Иран.
Если подобное разделение все-таки произойдет, не стоит сомневаться, что тогда ни один конфликт в регионе решён не будет, Китай рано
или поздно осуществит вторжение на Тайвань, а корейский полуостров будет все также находиться на грани войны. Однако, по мнению
ведущего российского востоковеда, директора Института Дальнего
Востока М. Титаренко, «поражение СССР в противоборстве с США
стало хорошим уроком Китая», поэтому вероятно, что «Пекин будет
стремиться выигрывать, не ввязываясь в открытую борьбу, разделять
потенциальных конкурентов, не вступая в сковывающие его жесткие
союзы»67.
Стремление США создать в Восточной Азии систему противоракетной обороны с включением в нее в перспективе, помимо Японии,
66
Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай - Россия – 2050: стратегия соразвития.
– М.: Институт экономический стратегий, 2006. СС. 552-557.
67
Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия,
Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мысли, 2008.
С. 442.
еще и Тайваня, и Южной Кореи, может уже в ближайшем будущем
спровоцировать «гонку вооружений» между ведущими региональными державами. Российский ученый, ведущий сотрудник ИВД РАН П.
Каменов в этой связи пишет: «Китай, в особенности китайские военный, обеспокоены тем, что НПРО и ПРО ТДВ США могут в значительной степени ослабить или полностью нейтрализовать потенциал
относительно небольших по составу китайских стратегических ядерных сил»68. Нет сомнений, что Китай ответит на это увеличением военного бюджета и активным развитием ракетной программы. В 2012
году военные расходы Китай выросли на 11,6%, достигнув нового
рекорда – 106 млрд. долларов, хотя многие аналитики утверждают,
что Китай ежегодно тратит на оборону не менее 150 млрд.
Одним из направлений наиболее активного развития вооруженных сил Китая в последние годы стал военно-морской флот. За последние 10 лет не только выросло общее число военных кораблей, но
и серьезно улучшились их боевые характеристики, обновлению подверглось порядка половины надводного флота НОАК, особое внимание уделялось строительству новых подводных лодок 69. И это не случайно. При всей важности создания наземных систем противоракетной обороны, так называемого «второго эшелона» системы ПРО, как
считает российский государственный советник по военным вопросам
В. Козин, ««противоракетные» усилия США в АТР в основном
направлены на резкое развитие морской составляющей тактической
системы ПРО, размещаемой в Тихом и Индийском океанах», «корабли ВМС США, имеющие многофункциональную систему ПРО морского базирования «Иджис»», «могут беспрепятственно курсировать
в мировом океане и нести на борту фактически «средства ПРО передового базирования», блокируя баллистические ракеты на срединной
и заключительной стадиях траектории их полета». При этом, как отмечает эксперт, «американские военные не исключают своеобразного
«разделения труда», когда на начальном этапе Вашингтон будет
обеспечивать функционирование стратегической системы ПРО, главным образом, против КНР, а Япония с помощью ее тактической составляющей – против Северной Кореи. В перспективе же Вашингтон
и Токио смогут совместно использовать обе указанные системы, ко68
Каменов П.Б. КНР: военная политика на рубеже веков. – М.: ИДВ РАН,
2008. СС. 86, 85-86.
69
См.: Рябов К. Китай ускоренными темпами развивает свои ВМС // URL:
http://cruiser080.blogspot.com/2012/01/blog-post_404.html
торые со временем будут трансформированы в единую интегрированную стратегическую и тактическую систему» 70.
Однако в США опасаются, что Япония в силу разных причин
может дистанцироваться от американских планов по созданию в регионе зоны коллективной обороны и начнет сближение с Китаем, поэтому при создании ПРО американское командование главный упор
делает на развитие оборонительного противоракетного потенциала
собственно американских военно-морских сил. Если комплексы
«Иджис» планируется расположить на всех 52 эсминцах и, вероятно,
22 крейсерах ВМС США, то Японии поставят подобные системы
только для 4 кораблей.
В ближайшие годы стоит ожидать возрастания давления Китая на
Японию с целью пересмотра ее внешнеполитического курса. Китайские ученые, зам. директор Исследовательского центра мировой стратегии и развития, профессор Института общественного управления
университета Цинхуа (Китай) Чху Шулун и профессора Пекинского
университета языков Цзинь Вэй пишут: «Американо-японский альянс, будучи наследием «холодной войны», в новых исторических
условиях неизбежно должен быть трансформирован»71. Если Япония
не откликнется на китайский призыв, следующим призывом, обращенным уже к другим странам региона, может быть: «Carthago
delendam esse» (рус. «Карфаген должен быть разрушен»). И в Токио
это хорошо понимают.
Внешняя политика КНР в Восточной Азии также как и у США
строится во многом на установлении стратегического партнерства на
двухстороннем уровне. Подобные отношения у Китая уже сложились
с КНДР, Мьянмой, с Россией и странами ЦАР, большие усилия китайское руководство направляет на установление таких отношений с
Вьетнамом и Монголией. С остальными странами Пекин придерживается более сдержанной тактики, выраженной, в первую очередь, в
развитии тесных экономических связей. Пример Центральной Азии и
ШОС показывает, что вслед развитию двусторонних отношений Китай будет стремиться постепенно «подтянуть» под них и институциональную базу как некую платформу, с которой в дальнейшем можно
70
Козин В.П. ПРО США: «восточноевропейскую» систему корректируют, а
«азиатскую» наращивают? // «Национальная оборона». – № 12 декабрь
2010г. // URL: http://old.nationaldefense.ru/283/308/index.shtml?id=3894
71
Chu Shùlóng, Jīn Wēi Zhōngguó wàijiāo zhànlüè hé zhèngcè //Běijīng: Shíshì
chūbǎnshè, 2008.4. P. 161.
будет решать более важные задачи, выстраивать отношения не просто
стратегические, но – союзнические.
Возможно, с Японией данная тактика станет приоритетной. Профессор Чху Шулун и профессора Цзинь Вэй, осмысляя возможное
будущее японо-китайских отношений в контексте притязаний двух
стран на глобальное и региональное лидерство, пишут: «история ясно
свидетельствует: Китай и Японии несут основную ответственность за
мир и процветание азиатского региона. Китай стремится осуществить
национальное возрождение и восстановить былое величие, Япония
намеревается претворить в жизнь свою мечту и стать мировой державой. Азия для обеих стран является стартовой площадкой. Очень
сложно себе представить, чтобы на отсталом, раздираемом волнениями междоусобной брани континенте явились две, во всех смыслах
этого слова мировые державы, две великие силы…Развитие многостороннего сотрудничества в азиатском регионе отвечает долгосрочным интересам как Китая, так и Японии, именно, в нем и заложено
решение проблемы соперничества двух стран»72.
Однако в Японии пока не готовы откликнуться на китайское
предложение строить процветающую Восточную Азию без США.
Японское общество с большой опаской смотрит на столь энергичного
в последнее десятилетие западного соседа. Как показывают опросы
общественного мнения, уровень доверия к США и поддержка союзнических отношений с ними необычайно высоки, в то время как отношение к Китаю почти столь же негативное, как и к России73. Ведущие российские ученые-японисты М. Крупянко и Л. Арешидзе, долгие годы проработавшие в научной университетской среде в Японии,
отмечают: «Японские политики и рядовые японцы неясно представляют себе будущее своей страны, ибо растущая мощь Китая в Восточной Азии наряду с перспективой распространения его контроля
над морскими коммуникациями, имеющими жизненно важное значение для японской экономики, усиливает чувство неопределённости»74. После разрыва союзнических отношений с Советским Союзом
долгие годы Китай был слабым и не мог противопоставить что-либо
72
Chu Shùlóng, Jīn Wēi Zhōngguó wàijiāo zhànlüè hé zhèngcè //Běijīng: Shíshì
chūbǎnshè, 2008.4. PP. 163, 166.
73
См.: Казаков О.И. Об отношении японцев к другим странам в 2011 году //
Актуальные проблемы современной Японии. Выпуск XXVI. – М.: ИДВ РАН,
2012. CC. 182-189.
74
Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. США и Восточная Азия. Борьба за новый
мировой порядок. – М.: Междунар.отношения, 2010. C. 378.
японо-американскому альянсу. Теперь возвышающийся Китай стремится наверстать упущенное, ему тесно в той системе координат, которая сложилась за годы «холодной войны» и в первые два десятилетий после развала СССР, и от того действует порой слишком резко,
вызывая критику соседей. В Японии же считают, что такие действия
вполне укладываются в логику всей послевоенной внешней политики
КНР, подспудно видя в них отражение специфики общей для всех
коммунистических стран, режимы которых агрессивны по своей природе, как там полагают. Японский ученый, профессора университета
Цукуба (Япония) Исида Осама пишет: «когда в Китае изменится политическая система, тогда можно будет говорить и об изменениях в
японо-китайских отношениях»75.
В Китае господствует иное мнение: Япония во всех вопросах отстаивает интересы США, поэтому действия Китая по ее сдерживанию
являются оправданными и логичными, тем более что попытки представить Китай агрессивной страной, навязывающей свою волю соседям, в рамках концепции «китайской угрозы» исходят, именно, от
Японии и США, которые стремятся тем самым оправдать создание
системы противоракетной обороны в качестве некого защитного
«зонтика» для региона от северокорейских и китайских ракет. Официальные представители американского правительства неоднократно
открыто обвиняли Китай в пособничестве КНДР в развитии ракетной
программы, так, недавно официально было заявлено, что Китай поставляет КНДР комплектующие или же непосредственно самоходные
ракетные установки, предназначенные для запуска ракет средней
дальности. Руководители США и Японии в этой связи всячески стремятся представить военно-политический альянс между двумя странами как единственную преграду на пути у «коммунистов».
Дальнейшее укрепление национальной обороноспособности
неминуемо потребует от Японии пересмотра Конституции, окончательного превращения ее в военную державу и полноценное участие
в планах и операциях США. Противоречия по всем этим вопросам
внутри японского общества в последние годы стремительно нарастали76. Все большую популярность приобретают призывы националистически настроенных политиков не заискивать ни перед США, ни
75
Ishida Osamu Chūgoku no dai senryaku dare mo kaka natta Chūgoku no shinsō.
// Tōkyō: Mitsuhito-sha, 2006. P. 182.
76
См. подробнее: Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. Японский национализм.
Идеология и политика. – М.: Международные отношения, 2012. CC. 194-207.
перед Китаем: потребовать от американцев уйти из Японии, начать
активно развивать военно-промышленный комплекс страны, существенно увеличить численность армии и военный бюджет, в общем,
дать понять Китаю, России и Америки, что они не единственные великие военные державы в мире.
Известный российский специалист по японо-китайским отношениям, сотрудник ИДВ РАН В. Гринюк считает, что японское общество столкнулось с большим внутренним вызовом и побороть искушение вновь вернуться к довоенной политике будет не так легко. Он
пишет: «отсутствие у части японцев критического отношения к прошлому их страны объясняется и тем, что в период оккупации Японии
войсками США американские власти не провели здесь последовательной «демилитаризации» общественного сознания в такой мере, в
какой была проведена «денацификация» Германии» 77. США, участвуя
в военных конфликтах в регионе всю вторую половину 20 века, в
двусторонних отношениях с Японией в отличие от своих отношений
с ФРГ в относительно мирной Европе, проводили достаточно жесткую линию, всячески препятствуя превращению Японии в интеграционный центр Восточной Азии и даже поощряя некоторый изоляционизм. После распада биполярной системы политика США концептуально не поменялась. Как отмечает профессор университета Яманаси
гакуин (Япония) К. Саркисов, «стремление Вашингтона удержать
Японию в жесткой упряжке военного союза было связано не только
со стратегией «сдерживания Китая»», в начале 1990-х годов «в США
возобладала точка зрения, что союз с Японией нужен ей для сдерживания самой Японии»78. На фоне резкого возвышения Китая в регионе
и США в мире проблема милитаризации общественного сознания в
Японии вновь стала актуальной, как и тема отмены 9-й статьи Конституции79.
77
Гринюк В.А. Японо-китайские отношения и подходы Токио к решениям
международного военного трибунала для Дальнего Востока (1946-1948 гг.).
// Вековой путь Китая к прогрессу и модернизации: К 100-летию Синьхайской революции: Доклады XIX Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы»
(Москва, 19-21 октября 2011 г.). – М.: ИДВ РАН, 2012. С. 254.
78
Саркисов К.О. США или Китай? Дилемма стратегического выбора ДПА //
Япония после смены власти. / Институт востоковедения РАН, Ассоциация
японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011. С. 126.
79
См. подробнее: Молодяков В.Э. Япония в меняющемся мире. Идеология.
История. Имидж. – М.: Издательство «МОНОГАТАРИ», 2011. СС. 226-235.
Если японские националисты ратуют за проведение более независимой внешней политики, японская либеральная общественность
мыслит более прагматично. По их мнению, пересмотр Конституции и
укрепление армии с одной стороны спровоцирует Пекин к активному
наращиванию наступательного военного потенциала НОАК и форсированному решению тайваньской проблемы, с другой могут привести
к потери доверия со стороны Южной Кореи и ряда других стран, тем
более что развивать собственную систему противоракетной обороны
Япония не в состоянии. Участие же в ней США предполагает использование будущей системы в расширительной трактовке военностратегических интересов Америки во всем АТР. Иначе говоря, американская концепция системы ПРО для Японии в таком контексте
полностью утрачивает свою оборонительную направленность, создавая тем самым риск превращения Японии в плацдарм нового военнотактического наступления США в Восточной Азии, что, конечно, категорически не устраивает пацифистски настроенную часть японского общества, но на что, видимо, готовы пойти и в демократической
партии, и в стане либерал-демократов 80.
После обнародования администрацией Буша-младшего планов по
размещению систем ПРО в Восточной Европе у многих экспертов
возникли подозрения, что США пытаются создать глобальную систему противоракетной обороны, составными частями которой являются
ПРО в Японии и в восточноевропейских странах81. Очевидно, что Китаю и России в будущем придется совместно противостоять данной
угрозе и, вероятно, не только на дипломатическом уровне. Не исключено, что обе страны вскоре начнут искать решение проблемы не в
переговорном процессе с США, который уже ни один год безрезультатно ведется между российскими и американскими военными по системе ПРО в Восточной Европе, а с Японией. И в качестве компромисса пойдут на уступки в территориальных спорах по Сенкаку и Курильским островам, а в ответ от Японии попросят вывести военные
базы США с ее территории и денонсировать Договор безопасности.
Однако в нынешних условиях, когда в регионе отсутствуют многосторонние форматы сотрудничества в сфере безопасности, не ре80
См.: Лунин В.С. Японское направление. Политика. Экономика. СМИ. – М.:
Издательство МБА, 2011. СС. 76-79.
81
См.: Парамонов О.Г. Японо-американская система ПРО: политический и
региональный аспект // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009. СС. 108-110.
шено большинство территориальных споров и многие страны взяли
курс на укрепление своих армий, уход Америки из региона может
дать очень негативный эффект. Военное присутствие США сдерживает процессы формирования биполярной (Китай-Япония) или даже
многополярной региональной системы, таящей в себе огромное количество новых потенциальных рисков. Сложно представить, что может
произойти, если новые региональные центры захотят уровнять свои
силы с ведущими державами и обзавестись ядерным оружием? Тогда
процесс расползания ядерных технологий по региону может стать
необратимым82.
Несмотря на все большее расхождение позиций Японии и Китая в
вопросах формирования в Восточной Азии новой архитектуры военной безопасности, обе страны еще не исчерпали возможностей активизировать двустороннее и многостороннее сотрудничество по проблемам безопасности в других сферах, прежде всего, проблемам
обеспечения энергетической безопасности и общей военнополитической стабильности в районах поставок энергоносителей (по
линии Малаккский пролив – южно-китайское море – восточнокитайское море), в вопросах противодействия разного рода нетрадиционным угрозам, таким как неурегулированность миграционных
потоков, межгосударственная преступная деятельность организованных преступных группировок, международное пиратство (проблема
филиппинских пиратов), наркотрафик (проблема производства наркотиков в так называемом «золотом треугольнике»: Мьянме, Камбодже
и Лаосе), защита окружающей среды и т.д.
Возможно, наращивание сотрудничества в этих сферах позволит
двум странам выйти на качественно более высокий уровень общего
взаимодействия и поспособствует выработки духа взаимопонимания
между ними. Руководителям Китая и Японии следует концентрировать внимание не на противостоянии друг другу в тех или иных спорных вопросах, а на поиске компромисса. Например, выходом из ситуации с Сенкаку было бы совместное трехстороннее (Китай, Япония,
Тайвань) освоение месторождений архипелага. Подвижки в этом вопросе уже были: в 2008 году по месторождению Чуньсяо (яп. Сиракаба) было достигнуто согласие между китайским и японским правительствами о его совместной разработке, но после инцидента с китайским траулером в 2010 году, к сожалению, переговоры по инициативе
82
См.: Арешидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. Угрозы и надежды. – М.: Международные Отношения, 2007. СС. 89-91.
китайской стороны были прекращены, а в 2011 году Китай в одностороннем порядке приступил к работам и стороны вновь перешли к
конфронтации, постоянно обмениваясь разного рода резкими заявлениями.
Присоединение Японии к процессам региональной интеграции и
не только в сфере военной безопасности вновь актуализирует вопрос
о степени ее участия в военно-политическом союзе с США, по сути,
этот вопрос сводится к следующему: полностью ли включаться в
американскую глобальную стратегию или же настаивать на прежнем
формате отношений, во многом уже исчерпавшем себя. Российский
японист, специалист в области международных отношений в Восточной Азии Л. Арешидзе отмечает: «Японо-американский Договор
безопасности сегодня востребован США не как механизм защиты интересов своих союзников в регионе, а, прежде всего, как инструмент
формирования нового мирового порядка под эгидой США на глобальном и региональном уровнях, именно, новое прочтение Договора
безопасности после «холодной войны» обязало власти Японии в январе 2004 года направить ограниченный воинский контингент Сил
самообороны в Ирак для поддержания американской армии»83.
Этот выбор для Японии далеко не так очевиден, впрочем, неосторожные действия Китай, нежелающего даже в незначительных вопросах идти на компромисс, только подталкивают Японию в американские «объятия», чем Соединенные Штаты успешно пользуются.
США стремятся проводить в отношении Японию такую же политику,
как и по отношению к странам-членам НАТО, пока, впрочем, японское участие в разного рода военных операциях американской армии
ограничивается вспомогательной и гуманитарной миссиями. Но уже
сам факт того, что японские военнослужащие и солдаты находятся в
«горячих точках» мира, встречает в японском обществе большое
недовольство. Многие не понимают, почему японская армия должна
находиться в Ираке и Афганистане, хотя никаких обязательств содействовать США нигде, кроме Восточной Азии, Япония на себя не брала.
В отличие от общественного мнения у японских руководителей
нет сомнений относительного генерального курса внешней политики
страны «восходящего солнца». США – давний союзник Японии, а по
поводу Китая в Токио не сомневаются, что конечная цель его полити83
Арешидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. Угрозы и
надежды. – М.: Международные отношения, 2007. С. 86.
ки в Восточной Азии – достичь господствующего военнополитического и экономического положения, а все заявления о готовности вместе с Японией разделить ответственность за будущее Азии
не более чем блеф. США отводят своему главному союзнику в регионе роль проводника глобальной американской политики, с Китаем
из-за разности потенциалов, вряд ли, удастся установить равноправные отношения, наподобие тех, что сложились у Германии и Франции в ЕС. За многие десятилетия союзничества с США интересы двух
стран так сильно переплелись, что не представляется возможным
определить, где Япония действует в угоду Америки, а где по своим
собственным национальным интересам, синхронизация внешнеполитического курса двух стран, проводимая долгие годы, в итоге привела
к совпадению их позиций по многим вопросам 84.
Российские японисты, сотрудники ИДВ РАН А. Шлындов и
Н. Тебин пишут: «в складывающейся геоэкономической, политической и стратегической обстановке, перед лицом стоящих для Токио и
Вашингтона общих задач, связанных с поиском и реализацией мер по
нейтрализации существующих и перспективных вызовов и угроз их
интересам в Восточной Азии, США и Япония обречены на взаимовыгодное сотрудничество: без Японии Вашингтону не удержать своих
позиций в мире и в АТР перед лицом стремительно набирающего силу Китая, стремящегося оспорить американскую гегемонию в регионе,
превратить его в зону своих исключительных интересов; находясь
под защитой американского «ядерного зонтика» и опираясь на американскую военную помощь, Япония может позволить себе сохранять
прежний довольно умеренный уровень оборонных расходов, направляя основные ресурсы на развитие своей экономики, серьезно пострадавшей от мирового финансово-экономического кризиса»85. Соответственно, для китайской стратегии упразднения американо-японского
альянса исходным посылом будет изменение условий его функционирования на такие, которые бы ослабляли союзничество двух стран,
а в ситуации, когда японские интересы так сильно срослись с американскими, нет лучшего средства, чем тактика тотального воздействия,
которую Китай и осуществляет. Впрочем, политика уступок в сочета84
См.: Ishida Osamu Chūgoku no dai senryaku dare mo kaka natta Chūgoku no
shinsō. – Tōkyō: Mitsuhito-sha, 2006. PP. 182, 185.
85
Шлындов А.В., Тебин Н.П. Преемственность политики новой администрации в сфере безопасности // Япония после смены власти / Институт востоковедения РАН, Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011. C. 164.
нии с четким идеологическим подходом к проблемам региональной
интеграции и мирового развития принесла бы Китаю большие успехи.
Проблема сохранения «баланса сил» и перспективы изменения
геополитического позиционирования России в новой экономической и военно-политической конфигурации на Дальнем Востоке
Как уже отмечалось, важное место в геополитической архитектуре региона отводится России. Россия после «ухода» из региона вслед
развалу СССР в последние годы начала вновь открывать для себя
АТР. Вступление России в АТЭС и проведение одного из форумов
организации в 2013 году во Владивостоке знаменуют собой новую
веху российской дипломатии в регионе. Основное внимание российское правительство по-прежнему уделяет сотрудничеству в энергетической сфере, на которое возлагаются большие надежды в контексте
общей стратегии модернизации российских дальневосточных и восточносибирских регионов 86. Несмотря на ухудшение в них демографической ситуации, российские власти надеются на привлечение сюда в будущем масштабных инвестиций из Японии, Китая и Южной
Кореи, но с нарастанием военно-политической напряженности между
Китаем и американо-японским блоком последовательно осложняется
общеполитическая обстановка в регионе, в воронку противоречий
непроизвольно засасывает и вопросы экономического взаимодействия, отношения с третьими странами начинают рассматриваться
через призму их геополитического позиционирования. Как отмечает
российский эксперт, сотрудник Центра изучения стратегических проблем Северо-Восточной Азии и ШОС ИДВ РАН С. Беляев, «складывающаяся геополитическая ситуация ставит Россию перед непростым
выбором, а именно: каким образом диалектически совместить объективную неизбежность торгово-экономического сотрудничества с бурно растущим в рамках индустриальной фазы развития Китаем и
насущную необходимость комплексного инновационного взаимодействия с теряющей динамизм Японией, пытаясь одновременно зарезервировать за собой достойное место в рамках формирующегося
общего восточноазиатского рынка?»87.
86
См.: Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мыcли,
2008. CC. 386-388.
87
Беляев С.О. Китайско-японское соперничество за российский рынок в период после финансового кризиса 1997-1998гг. // Китай в мировой и регио-
Возможно, российскому правительству и хотелось бы развивать
отношения стратегического партнерства с обеими странами, не отдавая предпочтений ни Китаю, ни Японии, но в последнее десятилетие
возможность проводить гибкую внешнюю политику, как и пространство лавирования для России и других стран региона стремительно
сужается. Есть у этого выбора и историческая аналогия: в конце 19-го
века нечто подобное было в Европе, тогда Россия со временем отошла от «союза трех императоров» с Австрией и Германией и в рамках
«Антанты» вошла в союз с Францией и Англией, оказывавшим большую кредитно-финансовую помощь промышленному развитию царской России.
Активизация российско-японского взаимодействия в энергетической сфере подвигли Китай приложить большие усилия налаживанию
энергетического сотрудничества со странами Центральной Азии. Еще
10 лет назад было сложно себе представить, что Китай в решение
проблемы национальной энергетической безопасности сделает ставку
вовсе не на российское сырье, а на среднеазиатское, но сегодня это
уже реальность88. Запуски казахско-китайского нефтепровода «АтасуАлашанькоу» в 2005 году и туркменско-китайского газопровода в
2009 году стали для России сигналом, свидетельствующем о необходимости создавать новые производственные и транспортные мощности на Дальнем Востоке с перспективой выхода на общерегиональные
рынки и одновременно зафиксировавшем ее отставание в этих вопросах. Потеря Россией статуса транспортного монополиста среднеазиатских нефти и газа дали повод к большим сомнениям не только относительного перспектив стратегического экономического доминирования России в ЦАР, но и элементарного соблюдения российских
энергетических интересов в Восточной Азии. Например, что мешает
Китаю провести еще несколько нефтяных и газовых трубопроводов
из Средней Азии и начать поставки в Японию, Южную Корею и другие страны, заинтересованные в альтернативных ближневосточным
путях доставки сырья?
Учитывая тот факт, что для российского руководства энергетическая политика порой имеет определяющееся значение при определенальной политике. История и современность. Вып. XIV: ежегодное издание /
отв. редактор-составитель Е.И. Сафроновой. – М.: ИДВ РАН, 2009. C. 206.
88
См.: Баров С.А. Политические перспективы российско-китайского энергетического сотрудничества в контексте российской энергетической политики
в Восточной Азии // Вестник РУДН. Серия: Политология. – 2011. – № 3.
CC. 44-45.
нии всего внешнеполитического курса, стоит ожидать некоторого
изменения позиционирования Россия на региональной политической
арене. По мнению китайского политолога, сотрудника Дунбэйского
педагогического университета (Китай) Чен Шуцзя, «Россия успешно
разыгрывает «фактор Китая» и «фактор Японии» в своих взаимоотношениях с обеими странами, используя их нацеленность на сдерживание друг друга и стремясь создать такую систему геополитических
отношений в регионе, которая бы лучше всего отвечала ее собственным интересам, причем, не просто интересам, а интересам максимальным»89.
С другой стороны, сближению России с Японией мешают не
только имеющиеся противоречия по «курильскому вопросу», но и
позиция Японии в отношении военно-политического и военнотехнического сотрудничества России и Китая и возможно складывания между полноценного альянса. Заведующий кафедрой востоковедения МГИМО Д. Стрельцов отмечает: «опасаясь российскокитайского сближения, Япония несколько лет блокирует прием России в Восточноазиатское сообщество и негативно относится к участию России во многих структурах восточноазиатской экономической интеграции (в частности, в Азиатском банек развития)»90.
Восточная Азия сегодня представляет собой региона с весьма
сложным переплетением разных интересов и разных стратегий, поэтому утверждать, что в регионе уже сформировалась или в ближайшее десятилетие сформируется стабильная и предсказуемая системы
отношений между странами, не представляется возможным. Геополитическое положение в регионе все еще хрупкое, очень силен ситуативный фактор. Большинство стран еще не определилось со своей
внешнеполитической ориентацией и продолжает просчитывать различные варианты.
Наиболее вероятным сценарием дальнейшего развертывания ситуации является медленная, но последовательная военнополитическая конфронтация между континентальными державами
89
Chéng Shūjiā Eluósī dìyuán huánjìng shìjiǎo xià de ZhōngE néngyuán hézuò.//
Èluósī dōngbù jí néngyuán kāifā yǔ Zhōngguó de hùdòng hézuò—ZhōngE guójì
qūyù hézuò yǔ fāzhǎn xuéshù yántǎo huì lùnwénjí/ Zhū Xiǎnpíng, Lù Nánquán
zhǔbiān, Chǎngchūn: Chǎngchūn chūbǎnshè, 2009.12. P. 150.
90
Стрельцов Д.В. Российский вектор японской внешнеполитической стратегии в АТР // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. –
М.: Вост. Лит., 2009. C. 35.
Россией и Китаем, с одной стороны, и морскими Японией и США, с
другой. При этом в экономической сфере в краткосрочной и среднесрочной перспективах 5-10 лет можно прогнозировать сохранение
тенденций относительной деполитизации интеграционных процессов,
но это будет происходить до определённого периода, когда Китай
будет способен полноценно включиться в борьбу с США за глобальное лидерство, тогда стоит ожидать и резкой дестабилизации в регионе. Полагаем, что произойдет это не ранее 2020 года, хотя, опять же,
любые прогнозы в столь нестабильной ситуации весьма условны.
Очевидно лишь одно, реалии современного мира, где господствуют
национальные интересы, вновь и вновь будут открывать перед нами
актуальность древнего римского принципа: «разделяй и властвуй».
Если говорить об иных сценариях, то нельзя не отметить, что,
именно, в руках Китая находится наибольший инструментарий возможностей по поиску наиболее оптимального многостороннего формата сотрудничества в регионе и по созданию соответствующей институциональной базы для него. В Вашингтоне, где все больше обращают внимание на Восточную Азию, с этим могут не согласиться,
впрочем, мировой финансовый кризис, из которого первым с успехом
вышел Китай, ставший локомотивом глобального экономического
развития, а за ним и другие развивающиеся страны, в том числе Россия и Индия, ознаменовал собой начало нового периода международных отношений, который будет характеризоваться ослаблением США
и ЕС и возвышением новых великих держав91. От Японии это потребует некоторого изменения ее внешнеполитического курса, во всех
региональных вопросах опираться на США, как это было раньше,
станет уже невозможно.
Японо-китайские отношения могли бы развиваться более прогнозируемо и поступательно, если бы не внутриполитическая ситуация в
Японии. Как отмечает российский исследователь-японист К. Вода,
«частая смена политических лидеров в Японии не способствует сохранению стабильной линии в отношениях с Китаем, добавляя им
напряженности»92. Некогда преемственность внутри- и внешнеполитического курса была «визитной карточкой» японского правитель91
См.: Баров С.А. Xīn dàguó zài wèilái shìjiè dе dìwèi hé zuòyòng // Языки и
культуры: перспективы развития в 21 веке: материалы кафедрального круглого стола, Москва, 24 ноября 2011 г. – М.: РУДН, 2011. СС. 179-184.
92
Вода К.Р. Основные направления развития китайско-японских отношений
в начале XXI века // Современный Китай в системе международных отношений / Отв. ред. Д.В. Буяров. – М.: КРАСАНД, 2012. С. 80.
ства, более полувека управляемого либерал-демократами, но в последние годы на фоне постоянного политического кризиса можно
наблюдать непоследовательность и даже некое «метание» японских
премьеров и высокопоставленных политиков при выборе приоритетных путей развития отношений с США и Китаем, влияние в данных
вопросах особенностей сложной межпартийной и внутрипартийной
борьбы93.
Значительную роль в изменении настроений японских политиков
играют процессы смены властной элиты, приход на место пацифистский настроенных руководителей новых молодых амбициозных лидеров, стремящихся уверенно отстаивать национальные интересы
Японии на международной арене и, в целом, проводить курс «наступательной дипломатии». Как отмечает корейский исследователь, сотрудник научно-исследовательского института Седжона (Республика
Корея) Чин Чхан Су, «если прежнее поколение японской элиты проводило линию по защите долгосрочных интересов страны по средством поддержания дружеских отношений с соседями, то приходящие им на смену политики считают, что для сохранения самоуважения Японии надо быть готовой к дипломатическим разногласиями с
приграничными государствами…новое поколение японских политиков недовольно бесконечными извинениями Токио перед соседними
странами за события прошлого и несоответствием экономического
потенциала страны ее международному положению» 94.
Перестройка японского внешнеполитического курса, который с
послевоенных времен и так не отличался особым динамизмом и инициативностью, представляет для правительства страны серьезный вызов. Промедление в этом деле может очень дорого обойтись Японии в
контексте ее места в новой военно-политической и, главное, экономической архитектонике Восточной Азии. Для Китая же ряд достигнутых успехов на двустороннем уровне с Россией, Японией, обеими
Кореями, Вьетнамом, Мьянмой и другими странами еще не решают
сами по себе задачу вывода Поднебесной в абсолютные региональные
лидеры и гарантии успешного продвижения ее интересов в будущем.
93
См. подробнее: Саркисов К.О. США или Китай? Дилемма стратегического
выбора ДПА // Япония после смены власти / Институт востоковедения РАН,
Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011. СС. 115-127.
94
Чин Чхан Су Влияние изменений во внутренней политике Японии на развитие территориальных конфликтов в Северо-Восточной Азии // Актуальные
проблемы современной Японии. Выпуск XXVI. – М.: ИДВ РАН, 2012. С. 24.
Японский адмирал в отставке, ныне директор Института Оказаки
в Токио Хидеаки Канеда, известный своими антикитайскими взглядами, делает такое историческое замечание: «Китай любит хвастаться
своим «мирным подъемом», но подъем бисмарковской Германии в
конце 19-го столетия тоже какое-то время был мирным. Вопрос не в
том, мирно ли Китай движется к статусу великой державы, а в том,
намерен ли он оставаться мирным, когда достигнет его. Точно так же,
как 125 лет назад, перед миром стоял «немецкий вопрос», теперь перед ним стоит «китайский вопрос» и на сей раз нам нужен лучший
ответ»95. Лучшим ответом Китая на столь одиозные заявления была
бы выработка универсальной концепции решения актуальных проблем современности как для Восточной Азии, так и для всего мира.
Несмотря на то, что Китаю более 5 тысяч лет, в глобальноисторическом смысле Китай все же молодая держава, которой еще
только предстоит взять на себя ответственность за мировое лидерство.
Сотрудничество Японии и Китая открывает большие перспективы для развития общерегиональных интеграционных процессов и
налаживания стратегического взаимодействия в разных сферах как на
двустороннем, так и на многостороннем уровнях. Однако нежелание
Китая по многим вопросам идти на компромисс с другими государствами Восточной Азии, как и стремление Японии содействовать
планам Соединенных Штатов по развертыванию в АТР системы противоракетной обороны и всячески способствовать формированию в
регионе условно «антикитайской» дуги сдерживания во главе с США,
которая бы включала в себя Индию, Австралию и другие страны,
вкупе с пассивной позицией обеих держав по наиболее острым региональным проблемам, все это не позволяет изменить к лучшему японо-китайские отношения и вывести их на новый уровень, уровень
стратегического взаимодействия, при котором сотрудничество двух
стран стало бы платформой многосторонней региональной интеграции. Продолжение конфронтации между Японией и Китаем способно
расшатать экономическую и военно-политическую стабильность не
только в Восточной Азии, но и на пространстве всего АТР, привести
к формированию биполярной системы региональных отношений и
вновь вернуть в регионе времена «холодной войны».
95
Хидеаки Канеда Китайский вопрос // URL: http://www.projectsyndicate.org/commentary/the-china-question/russian
Библиография
1. Аксенова К.И. Внешняя политика КНР: от утопии бесполярного мира к китайской «перезагрузке» // Вестник Российского университета дружбы
народов. – 2012. – № 1.
2. Арешидзе Л.Г. Международные отношения в Восточной Азии. Угрозы и надежды. – М.: Международные Отношения, 2007.
3. Асмолов К.В. Корейский полуостров: угрозы реальные и мнимые //
Корея: десятилетие новых возможностей. Доклады, представленные на XV
научной конференции корееведов России и стран СНГ. Москва, 24-25 марта
2011 г. – М.: ИДВ РАН, 2011.
4. Баров С.А. Xīn dàguó zài wèilái shìjiè dе dìwèi hé zuòyòng // Языки и
культуры: перспективы развития в 21 веке: материалы кафедрального круглого стола, Москва, 24 ноября 2011 г. – М.: РУДН, 2011.
5. Баров С.А. Политические перспективы российско-китайского энергетического сотрудничества в контексте российской энергетической политики в Восточной Азии // Вестник РУДН. Серия: Политология. – 2011. – № 3.
6. Баров С.А., Алкивиаду Г. Внешнеторговая политика КНР в последние десятилетия // Языки и культуры: эффективная коммуникация в условиях глобализации: материалы межвузовской научно-практической конференции, Москва, РУДН, 19 апреля 2012 года. – М.: Цифровичок, 2012.
7. Беляев С.О. Китайско-японское соперничество за российский рынок
в период после финансового кризиса 1997-1998гг. // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. Вып. XIV: ежегодное издание / отв. редактор-составитель Е.И. Сафроновой. – М.: ИДВ РАН, 2009.
8. Болятко А.В. Приоритеты американской политики в Восточной
Азии и отношения с Китаем // Мировые державы в Центральной Азии /
сост.: Л.Е. Васильев. – М.: ИДВ РАН, 2011.
9. Вода К.Р. Основные направления развития китайско-японских отношений в начале XXI века // Современный Китай в системе международных отношений / Отв. ред. Д.В. Буяров. – М.: КРАСАНД, 2012.
10. Гринюк В.А. Японо-китайские отношения и подходы Токио к решениям международного военного трибунала для Дальнего Востока (1946-1948
гг.). // Вековой путь Китая к прогрессу и модернизации: К 100-летию Синьхайской революции: Доклады XIX Международной научной конференции
«Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 19-21 октября 2011 г.). – М.: ИДВ РАН, 2012.
11. Дьяченко А. Новый кризис придет из Японии // URL:
http://www.forbes.ru/investitsii/83526-novyi-krizis-pridet-iz-yaponii
12. Жебин А.З. Геополитические интересы США в СВА и некоторые аспекты корейского урегулирования // Корея: десятилетие новых возможностей. Доклады, представленные на XV научной конференции корееведов
России и стран СНГ. Москва, 24-25 марта 2011г. – М.: ИДВ РАН, 2011.
13. Иванов А.Ю. Южнокорейско-японские отношения через призму
территориального спора вокруг острова Токто (Такэсима) // URL:
http://ru.apircenter.org/korea/takto/
14. Импорт газа в КНР и перспективы газопровода «Алтай» // URL:
http://www.trubagaz.ru/issue-of-the-day/import-gaza-v-knr-i-perspektivygazoprovoda-altajj/
15. Казаков О.И. Об отношении японцев к другим странам в 2011 году //
Актуальные проблемы современной Японии. Выпуск XXVI. – М.: ИДВ РАН,
2012.
16. Каменов П.Б. КНР: военная политика на рубеже веков. – М.: ИДВ
РАН, 2008.
17. Киреева А.А. Японо-китайские отношения на современном этапе //
Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и
социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит.,
2009.
18. Кирьянов О.В. У КНДР осталась одна опора – Китай. Результат роста китайской экономики или следствие «коварных замыслов» Пекина? //
Азия и Африка сегодня. – 2012. – № 1.
19. Китай, Япония и Южная Корея создают зону // URL:
http://izvestia.ru/news/524343
20. Ковригин Е.Б. Развивающиеся страны АТР и японская помощь развитию: 1990-2000-е годы // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация
японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
21. Козин В.П. ПРО США: «восточноевропейскую» систему корректируют, а «азиатскую» наращивают? // «Национальная оборона». – № 12 декабрь 2010г. // URL: http://old.nationaldefense.ru/283/308/index.shtml?id=3894
22. Колдунова Е. «Азиатские тигры» и стратегический курс США //
URL: http://apec2012ceosummit.ru/analitika/732/
23. Кравченко Е., Стеркин Ф. Россия теряет позиции на мировом газовом рынке // URL: http://www.vedomosti.ru/companies/news/1797230/ energeticheskaya_revolyuciya
24. Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. США и Восточная Азия. Борьба за
новый мировой порядок. – М.: Международные отношения, 2010. С. 364.
25. Крупянко М.И., Арешидзе Л.Г. Японский национализм. Идеология и
политика. – М.: Международные отношения, 2012.
26. Кузницов С. Перспективы введения единой азиатской валюты
(АКЮ)
//
Бизнес-интернет-журнал
«Let's
count!»
//
URL:
http://letscount.ru/2011-10/perspektivi-vvedeniya-edinoy-aziatskoy-valyuti/
27. Кузык Б.Н., Титаренко М.Л. Китай - Россия – 2050: стратегия соразвития. – М.: Институт экономический стратегий, 2006.
28. Леонтьева Е.Л. Японская экономика: после кризиса, после смены
власти // Япония после смены власти / Институт востоковедения РАН, Ассоциация японоведов, М.: Вост. Лит., 2011.
29. Лузянин С.Г. Некоторые аспекты китайской внешней политики в отношении стран «Ближнего круга» // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. Вып. XV: ежегодное издание / отв. редактор-составитель Е.И. Сафроновой. – М.: ИДВ РАН, 2010.
30. Лунин В.С. Японское направление. Политика. Экономика. СМИ. –
М.: Издательство МБА, 2011.
31. Молодяков В.Э. Япония в меняющемся мире. Идеология. История.
Имидж. – М.: Издательство «МОНОГАТАРИ», 2011.
32. Нелидов В.В. Полвека японо-американскому договору безопасности:
некоторые итоги и перспективы // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
33. Носова И.А. «Азиатский разворот» во внешнеполитическом курсе
Японии (2009-2010) // Япония после смены власти / Институт востоковедения РАН, Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011.
34. Орлов
Д.
ВСТО:
глобальный
контекст
//
URL:
http://www.vstoneft.ru/analit.php?number=128
35. Парамонов О.Г. Японо-американская система ПРО: политический и
региональный аспект // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические, экономические и социально-культурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
36. Петрунина Ж.В. Внешняя политика Китая по отношению к государствам корейского полуострова // Современный Китай в системе международных отношений / Отв. ред. Д.В. Буяров. – М.: КРАСАНД, 2012.
37. Пономаренко Л.В. Китай и Россия: некоторые особенности стратегического развития // Языки и культуры: эффективная коммуникация в условиях глобализации: материалы межвузовской научно-практической конференции, Москва, РУДН, 21 апреля 2011 года. – М.: Цифровичок, 2011.
38. Рябов К. Китай ускоренными темпами развивает свои ВМС // URL:
http://cruiser080.blogspot.com/2012/01/blog-post_404.html
39. Саркисов К.О. Восточноазиатское сообщество: центробежные и
центростремительные силы (взгляд из Японии) // Япония в азиатскотихоокеанском регионе: политические, экономические и социальнокультурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
40. Саркисов К.О. США или Китай? Дилемма стратегического выбора
ДПА // Япония после смены власти. / Институт востоковедения РАН, Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011.
41. Семин А.В. США-Япония-Южная Корея: трехсторонний альянс может
стать
реальностью?
//
URL:
http://www.ifesras.ru/component/content/article/21/
265-ssha-yaponiya-yuzhnaya-koreyatrexstoronnij-alyans-mozhet-stat-realnostyu
42. Семин А.В. Южно-Китайское море: страсти по углеводородам, и не
только // URL: http://www.ru.journal-neo.com/node/7837
43. Семин А.В. Японо-китайские отношения: состояние, проблемы и
тенденции (конец XX – начало XXI века). – М.: ИДВ РАН, 2008.
44. Симонов К., Иванов В. Верный путь России. Что хотят сделать
США? // Независимая газета. – 28.04.2006.
45. Стрельцов Д.В. Российский вектор японской внешнеполитической
стратегии в АТР // Япония в азиатско-тихоокеанском регионе: политические,
экономические и социально-культурные аспекты // Ассоциация японоведов.
– М.: Вост. Лит., 2009.
46. Строкань С. Япония предлагает антикитайские услуги. Вьетнам
приобрел нового партнера // Газета «Коммерсантъ». – № 129(4914) ,
17.07.2012.
47. Титаренко М.Л. Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие страны Азии. – М.: Памятники исторической мысли,
2008.
48. Торкунов А.В., Денисов В.И., Ли Вл. Ф. Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008.
49. Тэрада Т. Восточноазиатский регионализм и Япония: формирование
понятий региона и инициативы по их закреплению // Япония в азиатскотихоокеанском регионе: политические, экономические и социальнокультурные аспекты / Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2009.
50. Хидеаки Канеда Китайский вопрос // URL: http://www.projectsyndicate.org/commentary/the-china-question/russian
51. Чин Чхан Су Влияние изменений во внутренней политике Японии на
развитие территориальных конфликтов в Северо-Восточной Азии // Актуальные проблемы современной Японии. Выпуск XXVI. – М.: ИДВ РАН,
2012.
52. Шлындов А.В., Тебин Н.П. Преемственность политики новой администрации в сфере безопасности // Япония после смены власти / Институт
востоковедения РАН, Ассоциация японоведов. – М.: Вост. Лит., 2011.
53. Chéng Shūjiā Eluósī dìyuán huánjìng shìjiǎo xià de ZhōngE néngyuán
hézuò.// Èluósī dōngbù jí néngyuán kāifā yǔ Zhōngguó de hùdòng hézuò—
ZhōngE guójì qūyù hézuò yǔ fāzhǎn xuéshù yántǎo huì lùnwénjí/ Zhū Xiǎnpíng,
Lù Nánquán zhǔbiān, Chǎngchūn: Chǎngchūn chūbǎnshè, 2009.12.
54. Chu Shùlóng, Jīn Wēi Zhōngguó wàijiāo zhànlüè hé zhèngcè //Běijīng:
shíshì chūbǎn shè, 2008.4.
55. Hideaki Kaneda Japan's Emerging China Strategy // URL:
http://www.project-syndicate.org/commentary/ japan-s-emerging-china-strategy
56. Ishida Osamu Chūgoku no dai senryaku dare mo kaka natta Chūgoku no
shinsō. – Tōkyō: Mitsuhito-sha, 2006.
57. Jīn Yǒngmíng Liǎng'àn diàoyúdǎo liè yǔ zhōubiān hǎiqū zhífǎ hézuò jīzhì
yánjiū // hòu lěngzhàn shídài ōuyà guójì guānxì de yǎnjìn / Běijīng: Shíshì
chūbǎnshè, 2011.4.
58. Wáng Shìcái E, Hán, Chāo sānguó néngyuán hézuò duì Zhōngguó néngyuán ānquán de yǐngxiǎng.// Èluósī dōngbù jí néngyuán kāifā yǔ Zhōngguó de
hùdòng hézuò—ZhōngE guójì qūyù hézuò yǔ fāzhǎn xuéshù yántǎo huì lùnwénjí/
Zhū Xiǎnpíng, Lù Nánquán zhǔbiān, Chǎngchūn: Chǎngchūn chūbǎnshè, 2009.12.
59. Wèi Yi, Lín Chángqīng Zhōngguó shíyóu wàijiāo cèlüè tànsuǒ: Jiān lùn
ānquán fùhé tǐxì zhī lǐlùn yǔ shíjì // Táiběi, shēng zhì wénhuà shìyè yǒuxiàn
gōngsī chūbǎnshè,2008.09.
60. Yú Tiānrèn Rìběn hui jìnxíng hé wǔzhuāng ma? //
URL:http://news.ifeng.com/opinion/zhuanlan/yutianren/detail_2012_07/03/15740
347_0.shtml
61. Zhōng Rì Hán guānyuán xuézhě hūyù jǐnkuài kāizhǎn sānguó zìmàoqū
tánpàn // URL: http://news.xinhuanet.com/fortune/2012-04/24/c_111835547.htm
62. Zhōngguó duì cháoxiǎn de jīngjì yǐngxiǎnglì yǒu duōdà? // URL:
http://www.hongchao.Info/junshi/2/201216/74376201212_1.html