Межкультурное взаимодействие России и Японии в последней

Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Уральский федеральный университет имени первого Президента России
Б. Н. Ельцина»
Институт социальных и политических наук
Департамент международных отношений
Кафедра востоковедения
ДОПУСТИТЬ К ЗАЩИТЕ В ГЭК
Зав. кафедрой востоковедения
______________ В. А. Кузьмин
«______»__________________2015 г.
МЕЖКУЛЬТУРНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РОССИИ И ЯПОНИИ В
ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX – НАЧАЛЕ XX ВВ.
ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА НА СОИСКАНИЕ
СТЕПЕНИ МАГИСТРА ПО НАПРАВЛЕНИЮ ПОДГОТОВКИ
41.04.03 ВОСТОКОВЕДЕНИЕ И АФРИКАНИСТИКА
Руководитель к.и.н., доцент
Смирнов С. В.
Нормоконтролер ассистент
Кюсснер А. М.
Студент гр.СПМ-232001
Кисеева Е. О.
Екатеринбург
2015
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
3
ГЛАВА I. Развитие русско-японских межкультурных
взаимоотношений 1875–1903 гг.
19
ГЛАВА II. Влияние русско-японской войны на
формирование взаимных образов России и Японии
46
ГЛАВА III. Послевоенный расцвет межкультурного взаимодействия
России и Японии
69
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
84
Список использованных источников и литературы
86
Приложение 1. Иллюстрация «Японские женщины
дома», 1875 г.
95
Приложение 2. Иллюстрация «Японский микадо и его
жена», 1875 г.
96
Приложение 3. Лубок «Гибель японского броненосца «Хатсузе» и
крейсера «Иошино»
97
Приложение 4. Лубок «Страшен враг, но милостив бог»
98
Приложение 5. Лубок «Японский император и его лукавые
доброжелатели»
99
Приложение 6. Плакат «Типы наших женщин»
100
Приложение 7. Японский плакат «Возвращение»
101
Приложение 8. Японский плакат «Взятие Порт-Артура»
102
2
Введение
Для современного мира характерен процесс глобализации, влекущий за
собой изменения как в политической или экономической сферах, так и в
культурной. Сегодня ни одно, даже самое экономически сильное государство
не может удовлетворить культурно-эстетические запросы своих граждан без
обращения к мировому культурному наследию и духовному достоянию
других народов.
С одной стороны, процесс открытия культурных границ, заимствование
новых ценностей и произведений искусства, общение между представителями
разных культур способствуют взаимному обогащению. С другой – чрезмерное
заимствование чужих ценностей может быть угрозой самой культуре, ее
самобытности.
Благодаря своему географическому положению Россия находится на
стыке двух цивилизаций – западной и восточной. В истории развития ее
культуры можно отметить две тенденции: интерес к Западу и интерес к
Востоку. Повышенный интерес к Востоку, на фоне которого особо выделяется
интерес к Японии, даже приобрел терминологическое обозначение: «японизм».
Рассвет последнего приходится на конец XIX – начало XX в. Этим
обуславливаются хронологические рамки работы, которые охватывают
период последней трети XIX – начала XX вв.: с подписания в 1875 г.
Петербургского договора, после которого контакты представителей двух стран
стали более частыми, и до революции 1917 г. в России, по причине которой
так называемый «золотой век» в отношениях России и Японии закончился.
На
сегодняшний
внешнеполитической
день
одной
стратегии
России
из
важных
являются
составляющих
взаимоотношения
с
дальневосточными соседями. Взаимная заинтересованность соседствующих
стран в развитии, расширении и углублении всесторонних взаимоотношений
является современной объективной реальностью. Но без анализа событий
происходивших на рубеже XIX–XX вв., в период становления этих отношений
3
и формирования основных тенденций в их развитии, невозможно разрешить
некоторые проблемы, возникающие в современном мире. Этим фактом и
обуславливается актуальность данного исследования.
Объектом данного исследования является культурная сфера России и
Японии в конце XIX – начале XX в.
Предметом исследования выступает межкультурное взаимодействие в
процессе исторического развития русско-японских отношений.
Цель исследования состоит в том, чтобы анализируя культурное
взаимодействие России и Японии в последней трети XIX – начале XX вв.
выявить особенности формирования взаимных образов друг друга.
Поставленная цель выдвигает определенные задачи для ее достижения,
а именно:
•
показать основные этапы исторического развития русско-японских
отношений в последней трети XIX – начале XX вв.;
•
оценить
роль
политических
факторов,
повлиявших
на
формирование имиджа двух стран и их степень влияния на культурное
взаимодействие;
•
охарактеризовать взаимные образы России и Японии в последней
трети XIX – начале XX вв.;
•
показать
трансформацию
данных
образов
в
динамике
исторического развития;
•
выяснить, являются ли взаимные представления России и Японии
собственными или сформированными под влиянием третьих стран.
Для достижения указанной цели и решения поставленных задач в работе
применялся диалектический метод, который позволил установить связь между
историей и культурой российского народа и японского; для того, чтобы
проследить феномен становления и формирования взаимных образов в России
и Японии в его последовательном развитии использовался проблемнохронологический метод, историко-описательный метод, использовался при
описании феномена интереса к японской культуре в России; метод культурной
4
интерпретации, который заключался в описании того или иного исторического
факта с точки зрения культурологической науки.
Методологической основой исследования являются работы Л. Вульфа1,
Э. Саида2, И. Нойманна3, С. И. Лучицкой4 в рамках которых рассматриваются
причины и особенности формирования «образа другого».
Данное
исследование
строится
в
рамках
научной
дисциплины
имагологии, предметом изучения которой выступают образы «других»,
«чужих» народов, культур, инородных для воспринимающего субъекта. Образ
«чужого»
изучается
в
имагологии
как
стереотип
национального
общественного сознания, т. е. как устойчивое, эмоционально насыщенное,
обобщенно-образное
представление
о
«чужом»,
сформировавшееся
в
конкретной социально-исторической среде. Из этого следует, что имагология
не только раскрывает образ «чужого», но также, в связи с процессами
восприятия и оценки, характеризует и сам воспринимающий субъект, то есть
отражает национальное самосознание и собственную систему ценностей.5
Имагология имеет междисциплинарный характер, она стремится к
обобщению материалов, полученных из разных источников и выработке некой
общей парадигмы восприятия «чужих» в национальном сознании. В связи с
этим, следует сказать об исторической имагологии, источниками которой
являются материалы национальной истории, архивные документы, мемуары,
из которых можно почерпнуть сведения о том, как формировались и
трансформировались представления одного народа о другом в ходе
исторического развития. 6 В данной работе метод исторической имагологии
1
Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. 2003. URL:
http://royallib.com/read/vulf_larri/izobretaya_vostochnuyu_evropu_karta_tsivilizatsii_v_soznanii_epohi_prosveshc
heniya.html#0 (дата обращения: 10.04.2014).
2
Саид Э. Ориентализм. Русский мир. 2006. – 303 с.
3
Нойманн И. Использование "Другого". Образы Востока в формировании европейских идентичностей.
Новое издательство. 2004. – 278 с.
4
Лучицкая С. И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб.,2001. – 398 с.
5
Симонова И. Ф. Педагогика имиджа. Монография. / И. Ф. Симонова СПб. 2012. - 304 с. URL:
http://www.simmerk.ru (дата обращения: 03.05.2015).
6
Там же.
5
применялся в двух типах источников: периодической печати и источниках
личного происхождения.
Образы
«чужих»,
созданные
в
произведениях
художественной
литературы, позволяют говорить о художественной имагологии. В отличие от
исторической имагологии, материал которой отличается высокой степенью
достоверности, художественная имагология обладает достоверностью иного
характера:
литература
человеческих
способна
отношений,
ярко,
живо
менталитет,
воссоздать
характеры,
атмосферу
стереотипы,
сформированные в той или иной национальной или социальной среде.1
Стереотипные представления народов друг о друге могут быть
константными, т. е. сохраняющимися неизменными на протяжении долгого
времени, или исторически нестабильными, что связано, как правило, с
изменением
характера
межэтнических
отношений.
2
В
частности,
применительно к теме данной работы, можно сказать, что в изучаемый период
в российском обществе существовали две яркие концепции: «живописная
Япония» и «желтая опасность», которые в ходе истории поочередно
выдвигались на передний план, что можно объяснить тем, что в основе
стереотипизирования лежит исторический опыт народа.
Источниковая база исследования достаточно обширна. В процессе
работы были использованы источники различных типов. Значительную часть
составили
письменные источники, вместе с тем также использовались и
визуальные источники.
Среди письменных источников можно выделить следующие основные
виды:
• международные соглашения,
• источники личного происхождения,
• периодическая печать,
• научно-публицистические работы,
1
2
Симонова И. Ф. Педагогика имиджа. URL: http://www.simmerk.ru (дата обращения: 03.05.2015).
Там же.
6
• художественная литература.
Наибольшую ценность из первой группы источников для данной
работы представляют Русско-японская конвенция 1912 г.1 и Русско-японское
1916 г. 2 , так как эти документы лежат в основе развития
соглашение
русского-японских отношений в целом и в культурной сфере в частности.
Русско-японская конвенция 1912 г., – секретное соглашение, подписанное в
Петербурге в развитие русско-японских соглашений 1907 г. и 1910 г.
подтверждала взаимные обязательства России и Японии не нарушать
«специальные интересы» друг друга в их сферах влияния. Русско-Японское
соглашение 1916 г., состоявшее из гласного и секретного частей, было
подписано в Петербурге японским послом Мотоно и министром иностранных
дел России С. Д. Сазоновым. Данное соглашение фактически устанавливало
русско-японский союз.
Большое значение для раскрытия темы данного исследования имеют
воспоминания, дневники, письма участников событий периода конца XIX –
начала XX в. – как представителей политических элит, так и простых граждан.
Источники личного происхождения – это свидетельства участников или
очевидцев
события,
Воспроизводя
составляемые
наиболее
важные
на
с
основе
точки
личных
зрения
впечатлений.
автора
стороны
действительности, он стремится определить свое место в происшедшем, дать
оценку тому или
иному событию. Дневниковые записи фиксируют
впечатление автора непосредственно в ходе и вслед за свершением события. И
именно отражение в подобных источниках личности и эпохи, событий и
взаимоотношений
участников
событий
привносит
в
исследование
необходимую полноту в понимание явлений и событий прошлого. Важную
роль для исследования сыграли дневники Николая II 3 , в них ясно видно
отношение главы государства к внешнеполитической ситуации в целом и к
Русско-японская конвенция 1912. Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн. 1. М., 1973, с. 258–
260. URL: http://www.doc20vek.ru/node/1474 (дата обращения 26.11.2014).
2
Русско-японское соглашение 1916. Международные отношения на Дальнем Востоке. Кн. 1. М., 1973. URL:
http://www.doc20vek.ru (дата обращения 26.11.2014).
3
Николай II. Дневники. URL: http://militera.lib.ru/db/nikolay-2/index.html (дата обращения: 17.10.2014).
1
7
японскому народу в частности.
Следует понимать, что личная позиция
Николая II во многом повлияла на позицию правительства.
Немаловажным источником являются «Воспоминания» С. Ю. Витте1 –
крупного русского государственного деятеля, противника начала войны с
Японией и главного переговорщика при заключении Портсмутского мирного
договора.
«Воспоминания»
отражают
отношение
самого
автора
к
происходящим событиям конца XIX – начала ХХ в., к дипломатическим
партнерам России, к сотрудникам и коллегам, социально-экономическим
проблемам России, к последнему императору Николаю II и его действиям.
Отдельно стоит выделить труды Э. Э. Ухтомского – русского дипломата,
ориенталиста, публициста и одного из приближенных Николая II. В 1890–1891
гг. князь Ухтомский сопровождал цесаревича, будущего Николая II, в его
путешествии на Восток на крейсере «Память Азова». Свои путевые
впечатления и наблюдения он описал в книге «Путешествие на Восток
наследника цесаревича»2. Первый том под названием «Путешествие на Восток
Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890–
1891» вышел в свет в 1893 г.; второй и третий тома – в 1895 и 1897 гг. уже под
названием «Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890–
1891)». Успеху книги способствовали текст Э. Э. Ухтомского, содержавший
сведения по истории, этнографии и религии народов Востока, и иллюстрации
Н. Н. Каразина. Сразу же после выхода в свет «Путешествие» было издано на
английском, немецком и французском языках. Э. Э. Ухтомский примыкал к
славянофильской группе, видевшей в опоре на «Восток» не просто
альтернативу моральному доминированию «Запада», но желанное будущее
России.
Существует и другой взгляд на события конца XIX – начала ХХ в. – не
правительственный
или
приближенный
к
власти,
но
представителя
1
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. - СПб.; Лейпциг, 1895. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения:
03.04.2015).
2
8
духовенства. Основным источником такого рода являются дневниковые
записи и письма Николая Касаткина 1 – Архиепископа Николая Японского,
русского миссионера, прожившего и проработавшего в Японии большую
часть своей жизни, основателя Православной церкви в Японии. В письмах и
дневниках затрагиваются вопросы о различных сторонах жизни святителя
Николая в Японии и Русской Духовной Миссии, видны суждения и мысли
автора о стране, народе, разных сферах и аспектах жизни и взаимодействия, а
также прослеживается становление образа Японии и ее населения в глазах
священника.
Анализ заметок путешественников также имеют большое значение для
достижения поставленных в данном исследовании задач. Особого внимания
требуют труды А. А. Черевковой, опубликованные в 1893 г. в журнале
«Исторический вестник» под названием «Воспоминания о Японии» 2 . Автор
внимательно и детально описывает особенности японской природы, быта,
укладов и традиций японского народа и элементы культуры. Также была
использована работа Г. Де Воллана «В горах Японии»
подробнейшим
образом
описано
путешествие
автора
3
, в которой
по
небольшим
поселениям Японии. В обеих работах присутствуют мнения и суждения
авторов о Японии с точки зрения сравнения с западной культурой.
В данной работе также были рассмотрены письма, дневниковые записи,
мемуары участников военных событий 1904–1905 гг. Например, работа В. Н.
Черкасова под названием «Записки артиллерийского офицера броненосца»4, и
1
Я здесь совершенно один русский… (Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии).
СПб.; 2002. – 270 с.; Дневники святителя Николая Японского. Трудно японцу воспарить вверх, пробив
толстую кору самомнения // Ежедневное интернет-СМИ Православие и мир. URL:
http://www.pravmir.ru/dnevniki-svyatitelya-nikolaya-yaponskogo-trudno-yaponcu-vosparit-vverx-probiv-tolstuyukoru-samomneniya/ (дата обращения: 10.02.2014).
2
Черевкова А. А. Из воспоминаний о Японии // Исторический вестник. № 1, 1893. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1880-1900/Cerevkova/text1.phtml?id=11781 (дата
обращения: 21.04.2015).
3
Де Воллан. В горах Японии // Русский вестник, № 11. 1898. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1880-1900/de_Vollan/text1.phtml?id=11792 (дата
обращения: 21.04.2015).
4
Черкасов В. Н. Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет». СПб.: Бахкра, 2000. URL:
http://militera.lib.ru/memo/russian/cherkasov_vn/index.html (дата обращения: 28.11.2014).
9
работа Ф. И. Шикуц «Дневник солдата в Русско-японскую войну» 1 . Также
использованы материалы дневника участника русско-японской войны Н. В.
Вороновича
2
, изданные в виде книги воспоминаний в Нью-Йоркском
издательстве в 1952 г. и дневник отца Митрофана Сребрянского3, служившего
в период русско-японской войны на Дальнем Востоке. Отдельно стоит
отметить сборник, вышедший в 1955 г., под названием «Порт Артур»4. В этот
сборник вошли воспоминания участников русско-японской войны, их
суждения, размышления о происходившем.
Следующая категория источников охватывает периодическую печать. В
рамках данной работы особое внимание было уделено газетам и журналам
периода русско-японской войны, в которых публиковались материалы,
посвященные военным действиям. Были использованы такие материалы как
«Летопись войны с Японией» 5 – еженедельный иллюстрированный журнал
издававшийся в России во время русско-японской войны, печатающий
официальные приказы, распоряжения, официальные донесения с войны,
статьи, разъясняющие положение дел, известия о силах противника, его
намерениях и планах, корреспонденцию с войны. Каждый был снабжен
рисунками, картинами, портретами, планами, картами и набросками и
карикатурами. Кроме того, в работе использованы материалы, взятые из
статей газеты «Русь» 6 – ежедневной газеты, выходившей в Петербурге с
декабря 1903 по 1908 год, которая включала в себя приложение под названием
«Иллюстрированная хроника русско-японской войны». Также в работе
задействованы материалы газет «Русский листок» 7 , «Новости и Биржевая
газета» 8 , «Новости дня» 9 – ежедневные газеты, выходившие в свет с конца
1
Шикуц Ф. И. Дневник солдата в Русско-японскую войну. М., 2003. URL:
http://militera.lib.ru/db/shikuts_fi/index.html (дата обращения: 28.11.2014).
2
Воронович Н. В. Русско-японская война. Воспоминания. N.Y., 1952. URL:
http://militera.lib.ru/memo/russian/voronovich_nn/index.html
3
Сребрянский М. В. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. М., 1996. - 352 с.
4
Порт-Артур. Воспоминания участников. N.Y., 1955. - 252 с.
5
Летопись войны с Японией 1904–1905 гг. URL: http://genrogge.ru/hwj/ (дата обращения: 12.03.2014).
6
Русь. URL: http://starosti.ru/gazet_rus.php (дата обращения: 15.03.2014).
7
Русский листок. URL: http://starosti.ru/ruslist.html (дата обращения: 15.03.2014).
8
Новости и Биржевая газета. URL: http://starosti.ru/gazet_novibir.php (дата обращения: 15.03.2014).
9
Новости дня. URL: http://starosti.ru/gazet_novdnya.php (дата обращения: 15.03.2014).
10
XIX в. и до 1906 г. включительно. Каждая из вышеперечисленных газет имела
раздел
под
названием
«Последние
известия»,
в
котором
активно
публиковались заметки о русско-японской войне или о состоянии на тот или
иной момент отношений со страной Восходящего Солнца. Данная тема
поднимается также в газетах «Московский листок»1, выходившей в Москве с
первого августа 1881 г. по январь 1918 г., и «Московские ведомости» 2 ,
издававшейся в Москве с 1756 по 1917 г.
В
некоторых
журналах
исследуемого
периода
периодически
помещались заметки касающиеся Японии, так, например, в 1879 г. в журнале
«Военный сборник» 3 была опубликована статья, в которой подробнейшим
образом
рассказывалось
об
устройстве
японской
армии.
В
ней
в
повествовательной форме были изложены подробные сведения о сухопутной
японской армии, количестве и качестве вооруженных средств, законе о
воинской повинности, жаловании японских офицеров, были перечислены и
названы точные функции военно-учебных и военно-технических заведений
Японии.
Следующий вид источников представлен публицистикой. В данной
работе было использованы произведения В. С. Соловьева 4 , в которых
поднимается идея панмонголизма.
Важным видом источников в данной работе являются литературные
произведения писателей и философов начала XX столетия. Данный вид
источника интересен тем, что он не несет в себе исторической достоверности,
но является отражением отношения автора к современной ему ситуации и
формирует мнение у народа. В данную категорию следует включить повесть А.
Куприна «Штабс-капитан Рыбников» 5 , написанную в 1904 г., в которой
1
Московский листок. URL: http://starosti.ru/gazet_moslist.php (дата обращения: 15.03.2014).
Московские ведомости. URL: http://starosti.ru/gazet_mosved.php (дата обращения: 15.03.2014).
3
Япония // Военный сборник, № 2. 1879. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/V_N/text1.phtml?id=13844 (дата обращения: 23.10.2014).
4
Соловьев В. С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, с приложениями. URL:
http://lib.rus.ec/b/169645 (дата обращения: 10.02.2014).; Соловьев В. С. Краткая повесть об антихристе. URL:
http://www.vehi.net/soloviev/trirazgov/povest.html (дата обращения: 10.02.2014).
5
Куприн А. И. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1985. – 375 с.
2
11
открыто поднимается проблема японского шпионажа; роман Алексея
Новикова-Прибоя, побывавшего в японском плену участника Русско-японской
войны, под названием «Цусима» (на японский язык этот роман переведен под
названием «Гибель Балтийской эскадры»); произведение А. П. Чехова 1 , в
котором упоминается о столкновении интересов русских и японцев, и о
неприятных инцидентах на границе японских и российских поселений на
острове Сахалин; отдельные стихотворения российских поэтов как реакция на
происходящие события, в частности на нападение на Цесаревича Николая во
время его путешествия по Японии 2 ; стихотворения К. Бальмонта 3 и Д. С.
Мережковского 4 , В. Я. Брюсова 5 и других поэтов 6 в которых можно
проследить влияние японского искусства не только в теме стихотворений, но и
в подражании форме и стилю японского стихотворения.
В отдельную категорию источников по теме данной работы стоит
отнести визуальные источники, в частности, русские и японские сатирические
плакаты с подписями периода русско-японской войны7. Сатирические плакаты
плакаты во время русско-японской войны – это лубочные плакаты. В них
прослеживаются разнообразные сюжеты: от характеристики и оценки
действий военного командования, до изображения хода военных действий.
Подобные плакаты создавались в целях пропаганды, навязывания образа врага
и поднятия боевого духа и патриотизма в народе. В данную работу были
включены несколько наиболее интересных, с точки зрения автора, плакатов,
помогающих раскрыть взаимные образы Японии и России. Также в данной
работе использованы материалы, опубликованные на сайте Восточной
1
Чехов А. П. Остров Сахалин. URL: http://www.lib.ru/LITRA/CHEHOW/sakhalin.txt (дата обращения:
06.02.2014).
2
Майков А. Н. На спасение Государя Наследника в Японии. 1891 г.
http://lib.russportal.ru/index.php?id=authors.maikov_an.maikov_an1901_02_0436 (дата обращения: 11.03.2015).
3
Бальмонт К. Стихотворения. М., 1990. – 399 с.
4
Мережковский Д. С. Стихотворения и поэмы. СПб., 2000. – 198 с.
5
Брюсов В. Я. Избранное. М., 1979. – 164 с.
6
Горький М. URL: http://rupoem.ru/gorkij/all.aspx(дата обращения: 16.03.2014).; Гумилев Н. Электронное
собрание сочинений. URL: http://gumilev.ru/verses/26/var/ (дата обращения: 16.03.2013).; Иванов В.
Стихотворения и поэмы. СПб., 1995. – 305 с.
7
Плакаты русско-японской войны. Музей им. П.В. Алабина. URL:
http://www.alabin.ru/alabina/exposure/collect/posters/plakat1/ (дата обращения: 15.12.2014).
12
литературы, – иллюстрации, на которых изображены японцы и которые были
опубликованы в российской прессе в исследуемый период.1
В данном исследовании были использованы материалы российских и
японских авторов. В настоящее время проблемам русско-японских отношений
и культурного взаимодействия обеих стран посвящены ряд исследований,
среди которых можно отметить работу А. Н. Мещерякова «Император Мэйдзи
и его Япония» 2 , в которой автор подробно описал правление императора.
Здесь описано, как окружение влияло на политику императора, какие
мероприятия проводились и к чему все это привело. Также помимо «будней»
императорского двора в книге приводится яркое и живое описание жизни
самой
Японии.
Попытками
предугадать
будущее
российско-японских
отношения с точки зрения анализа их исторического развития озадачился
японский исследователь Тогава Цугуо в статье «История развития российскояпонских и советско-японских отношений (Какими же будут совесткояпонские отношения?)»3.
Среди исследований имагологического характера стоит отметить
монографии В. Э. Молодякова «Образ Японии в Европе и России второй
половины XIX – начала XX века»4 , в которой главным сюжетом выступает
формирование образа Японии после реставрации Мэйдзи и до революции в
России в первой трети XX в.; «Россия и Япония: Золотой век (1905–1916)»5 –
по мнению автора, именно в период с окончания русско-японской воны и до
российской революции 1917 г. Япония и Россия проявляли искренний интерес
к истории и культуре друг друга. Этот период ознаменован подъемом во
взаимном понимании общности интересов по важнейшим международных
вопросам и желанием мирного решения спорных ситуаций. В. Э. Молодяков
1
Иллюстрации. Восточная литература. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/Perv_jap_posolstva/karten.phtml?id=13827 (дата обращения: 03.02.2015).
2
Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония. М., 2009. – 736 с.
3
外川 継男・日露・日ソ関係の歴史的展望 (日ソ関係はどうなる<特集>) 北海道大学スラブ研究センター
(Тогава Цугуо. История развития российско-японских и советско-японских отношений (Какими же будут
совестко-японские отношения? "Сборник") Soviet studies (12), 1991. С. 29-56.)
4
Молодяков В. Э. Образ Японии в Европе и России второй половины XIX – начала XX века. М., 1996. – 182 с.
5
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). М., 2008. – 176 с.
13
акцентирует
внимание
на
умении
сторон
находить
компромисс
и
урегулировать возникающие конфликты при обоюдном наличии воли к
сотрудничеству, уделяя особое внимание деятельности Таро Кацура, Симпэй
Гото, Николая Японского. Работы Молодякова основаны на солидной
документальной базе, включая материалы из российских и японских архивов,
впервые опубликованные или введенные им в научный оборот.
Также были использованы материалы по вопросам имагологии из
современных периодических изданий, такие как статьи Л. В. Жуковой 1 , Т.
Филипповой2, Д. Петрова 3.
Стоит отметить статьи А. Е. Куланова, которые посвящены становлению
образа Японии в сознании российского общества в связи с русско-японской
войной 1904–1905 гг. 4 , а также его статьи по имиджелогии 5 написанные в
соавторстве с Ю. Б. Стоногиной, в которых раскрываются психологические и
социологические особенности стереотипизации и формирования и образа
чужого в человеческом сознании. В вышеуказанных работах поднимается
вопрос, почему, проиграв русско-японскую войну, в России появился
серьезный интерес к Японии.
К работам имагологического характера японских авторов можно отнести
статью Игауэ Нахо «Взаимные образы русских и японцев»6, которая написана
на основе обширной базы японских и российских источников; Тогава Цугуо
«Взгляд японцев на Россию до и после реставрации Мэйдзи» 7 – в данной
статье рассказывается о культурных контактах и взаимовлияниях России и
1
Жукова Л. В. Формирование «образа врага» в русско-японской войне 1904-1905 гг. // Военноисторическая антропология. Ежегодник, 2003/2004. С. 259- 275.
2
Родина №10. 2005. URL: http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1669&n=88 дата обращения:
28.01.2015).
3
Петров Д. Россия и Япония: стереотипы восприятия // Знакомьтесь - Япония. 1994. №5,6., 1995. №7
4
Куланов А. Е. Русско-японская война как фактор формирования имиджа Японии в России. URL:
http://www.japon.ru/?TextArchive&ID=73 (дата обращения: 11.03.2014).
5
Куланов А. Е., Стоногина Ю. Образ Японии в России: правда и вымысел. Новый Журнал, № 231, 2003.
URL: http://magazines.russ.ru/nj/2003/231/kulanov.html (дата обращения: 11.03.2014). ; Куланов А. Е.,
Стоногина Ю. Образ и реальность: Япония и Россия глазами друг друга. Неприкосновенный запас, № 3(29),
2003. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2003/29/kulan.html (дата обращения: 11.03.2014).
6
Игауэ Нахо. Взаимные образы русских и японцев. URL: http://www.eavest.ru/archive/Igaue.html (дата
обращения: 28.01.2015).
7
Тогава Цугуо. Взгляд японцев на Россию до и после реставрации Мэйдзи. Знакомьтесь – Япония. 1993. №3.
№3. С. 55- 63.
14
Японии в период с 1868 по 1926 гг. Из другой работы этого автора под
названием «Взгляд Мори Аринори на Россию»
1
можно подчерпнуть
существующий во второй половине XIX в. имидж России, на базе которого
основывался интерес или его отсутствие к русской культуре позднее. Сигэки
Хакамада
2
дает
краткую
оценку
современным
российско-японским
отношениям и ретроспективный взгляд на исторические этапы развития
взаимовосприятия России и Японии.
Феномен «японизма» и этапы его становления в России и Европе в
последней трети XIX в. рассмотрен в статье японских исследователей Мабучи
Акико, Миура Ацуши, Окабэ Масаюки 3 . Другой японский исследователь
Фукума Каёо
4
подробно рассматривает вопрос восприятия японского
искусства российским обществом в начале XX в., отслеживает этапы
трансформации образа Японии в России, раскрывает значение понятия
«японизм».
Проблема идентификации образа соседней страны в общественной
мысли России была рассмотрена А. И. Штейнгауз в статье «Япония и японцы
глазами русских (вторая половина XIX в.)»5, опубликованной в 2005 г.
В данной работе анализируется вопрос становления образов другой
страны в общественном сознании народов России и Японии. Выставка
японского искусства, проводимая в 1896 г. сыграла большую роль в вопросе
формирования мнения о Японии в России и послужила базой для становления
концепции «живописной Японии». Данная тема раскрывается в работах Б. Г.
Воронова 6 . В рамках вышеупомянутой концепции также следует отметить
1
外川 継男・若き森有礼のロシア観をめぐって・北海道大学スラブ研究センター・(Тогава Цугуо. Взгляд
Мори Аринори на Россию. Slavic Research Center, Hokkaido University. 33 с.)
2
Сигэки Хакамада. Японская сакура и русская береза. Русский мир. 2008. URL:
http://russkiymir.ru/media/magazines/article/66529/ (дата обращения: 28.01.2015).
3
馬渕明子・三浦篤・岡部正幸ほかジャポニスム学会編 『ジャポニスム入門』 思文閣、2000 年、170185 頁。(Мабучи Акико, Миура Ацуши, Окабэ Масаюки. Введение в японизм. 2000.)
4
福間加容『20 世紀初頭のロシアにおける日本美術の受容。ジャポニスムの意味。(Фукума Каёо.
Восприятие японского искусства в России в начале XX в. Значение японизма)
5
Штейнгауз А. И. Япония и японцы глазами русских (вторая половина XIX в.) // Toronto Slavic Quarterly.
2005. №12
6
Воронова Б. Г. Сергей Николаевич Китаев и его японская коллекция // Сб. Частное коллекционирование
в России. Випперовские чтения [М., 1994] М., 1995. С. 160-165.; Воронова Б. Г. Коллекционер Сергей
15
работы русских и японских авторов. В частности, Н. С. Николаевой1, которая
говорит о взаимном влиянии искусства Европы и Японии, отдельно отмечая,
что мода на все японское началась именно с Европы, там зародилось такое
понятие как «японизм». В России же подобной концепции в конце XIX –
начале XX в. – не было, а восприятие японской культуры шло через
европейское влияние. Е. Дьяконовой 2 , где автор не отрицает европейского
влияния на восприятие японской культуры в России, но указывает на тот факт,
что с развязыванием русско-японской войны эта ситуация изменилась: в
российском обществе мнения о Японии разделились – одни придерживались
идеи «живописной», «сказочной» Японии, другие же – концепции «желтой
опасности» и презрительно и недоверчиво относились к японской культуре и
Японии в целом.
Становление концепции «желтой опасности» рассматривается в статье
Марлен Ларюэль «Желтая опасность в работах русских националистов начала
века»3. По мнению историка, миф о "желтой опасности" был распространен
далеко за пределами националистических кругов, был не только политически
востребован, но и поэтизирован в философии и литературе.
В данной работе рассмотрены материалы о русско-японской войне, как о
факторе, формировавшем взаимный образ в общественной сознании в рамках
концепции «желтой опасности». Можно отметить статьи из журнала Родина
№10 за 2005 г. В этом номере журнала собраны статьи, посвященные
столетию с окончания Цусимского сражения. Особо отметить стоит статьи
Шимацу Наоко: «Клятва»4, где он описывает пребывание русских в японском
плену, а также повседневность японского общества; «Возлюби врага своего»5
Николаевич Катаев. URL: http://www.japaneseprints.ru/reference_materials/articles/kitaev/index.php (дата
обращения: 20.02.2015).
1
Николаева Н. С. Япония-Европа. Диалог в искусстве. Середина XVI – начало XX века.
М.:Изобразительное искусство. 1996
2
Дьяконова. Е. Японизм в русской графике серебряного века (конец XIX-начало XX в.) // Япония. Путь
кисти и меча. Н. 2. М., 2002. С. 6-11.
3
Ларюэль М. Желтая опасность в работах русских националистов начала века URL:
http://polit.ru/article/2004/10/11/laruelle/#_ftn11
4
Шимацу Наоко. Клятва // Родина. 2005. №10. С. 109-112
5
Шимацу Наоко. Возлюби врага своего // Родина. 2005. №10. С. 69–71
16
характеризует политику Японского правительства в области пропаганды
антирусских настроений в обществе накануне русско-японской войны.
Событиям в России накануне войны посвящена работа Вада Харуки «Русскояпонская война: со6ытия в России, предшествовавшие ее» 1 , также можно
отметить и другую работу этого автора под названием «Взгляд российского
общества на русско-японскую войну»2.
О проблеме военнопленных и их взглядах на Японию рассматриваются
материалы статей В. К. Шацилло3, Такэси Сакон4.
Проблема японского шпионажа в России рассмотрена в работе Е. М.
Османова «Деятельность японской разведки и российской контрразведки в
годы русско-японской войны 1904–1905 гг. Японский шпионаж в царской
России»5.
Заслуживают внимания работы, посвященные деятельности Русской
Духовной миссии в Японии и, в частности, отца Николая Японского, его роли
в развитии русско-японских отношений6.
Научная новизна данного исследования определяется попыткой
представить комплексный анализ межкультурного взаимодействия России и
Японии в его историческом развитии в понимании проблемы взаимного
восприятия России и Японии в последней трети XIX -начале XX вв., благодаря
использованию различных видов источников.
1
和田 春樹・日露戦争 : 開戦にいたるロシアの動き([共通論題 1]日露戦争とロシア第一次革命,<特集>2005
年度大会)・(Вада Харуки. Русско-японская война: со6ытия в России, предшествовавшие ее (Доклады на
ежегодной конференции 22-23 Октября 2005 г. в Сейкэй университете). URL:
http://ci.nii.ac.jp/naid/110004773165 (дата обращения: 27.02.2015).
2
和田 春樹・ロシア人は日露戦争をどうみたか (特集 日露戦争 100 年) (Вада Харуки. Взгляд российского
общества на русско-японскую войну (специально к 100-летию русско-японской войны). URL:
http://ci.nii.ac.jp/naid/40006410400 (дата обращения: 27.02.2015).
3
Шацилло В. К. Япония и японцы глазами русских военнопленных, 1904-1906 гг. // Опыт мировых войн в
истории России. URL: http://www.booksite.ru/vereschagin/6_58.html#11 (дата обращения: 14.11.2014).
4
Такэси Сакон. Военнопленные в период русско-японской войны 1904-1905 гг. Владивосток, 2001. С. 2.
5
Османов Е. М. Деятельность японской разведки и российской контрразведки в годы русско-японской
войны 1904-1905 гг. Японский шпионаж в царской России. URL:
http://militera.lib.ru/docs/da/sb_yaponskiy_shpionazh/index.html (дата обращения: 14.11.2014).
6
Яковлев. Н. А. Русская духовная миссия в Японии и ее кафедральный собор в Токио // Христианство на
Дальнем Востоке: Сборник научных трудов. Уссурийск. 2001. С. 32.; Хохлов А. Н. Роль Токийской
православной семинарии в подготовке переводчиков-японистов. // Православие на Дальнем Востоке. №2.
СПб., 1996. С. 66-80.; Николай Касаткин один из первых русских японоведов. // Народы Азии и Африки.
1977. № 4. С. 161-170.
17
Данное
исследование
состоит
из
трех
глав
посвященному
межкультурному взаимодействию России и Японии до, во время и после
русско-японской войны. Данное деление обуславливается стремлением
показать трансформацию и динамику развития отношения и взаимного
восприятия двух стран в контексте исторического хода событий.
18
ГЛАВА I. Развитие русско-японских межкультурных
взаимоотношений 1875–1903 гг.
Процесс модернизации и в России и в Японии начался в середине XIX
в., т. е. позже, чем в Западной Европе, что означает, что начало
преобразований было обусловлено импульсом с Запада, и возглавлялось
правительством. В Японии реставрация Мэйдзи резко изменила ситуацию, она
принесла решительное расширение общения, торговли, взаимодействия с
внешним миром. Япония стала узнавать мир, мир стал узнавать Японию. Но и
Россия, и Япония имели давние культурные традиции, вследствие чего
внедрение западных ценностных систем вызывало в них социальные
конфликты.
Существовала
тенденция
отдавать
приоритет
духовным
достижениям собственной культуры, но, в то же время, признавалось
превосходство западной материальной цивилизации. Лозунг «Восточная
мораль, европейская техника», призывающий к сосуществованию двух
ценностных систем, стал ведущим мотивом в послемэйдзийской Японии.
Японское общество стало внимательно и стремительно изучать результаты
прогресса развитого западного мира и адаптировать некоторые идеи под свой
менталитет.
Между Японией и Россией, самым старым, и на то время самым
популярным путем формирования взаимного имиджа является формирование
образа друг друга через третьи страны, влияние которых можно наблюдать в
существовавших двух точках зрениях на Россию. В конце XVIII в., после
визита русских в северную Японию, в Японии были опубликованы два
трактата. В первом, под названием «Изучение красных варваров», автор
Хэйсукэ Кудо приписал русским в первую очередь торговые интересы и
отрицал опасность со стороны русских. Он утверждал, что «русская
опасность» – это слухи, специально посеянные голландцами, которые боялись
потерять монополию в торговле с Японией. В другом трактате под названием
«Военная дискуссия о морских странах», написанный Сихэем Хаяси, автор
19
предупреждал о возможности русской экспансии и даже нападения русских.
Оба
автора
изучали
Россию
по
японским
переводам
голландских
исследований русской истории и географии. Таким образом, взгляды Японии
на Россию формировались базируясь на позиции третьей страны, которая в
свою очередь блюла свои личные интересы в этом регионе.1
В доказательство данного утверждения можно привести еще несколько
примеров. В 1873 г. японское правительство отправило специальную миссию,
возглавляемую Томоми Ивакурой, в несколько европейских стран и
Соединенные Штаты Америки. Целью этой миссии было подготовить пути
для пересмотра ранее заключенных неравноправных договоров и изучить
западный мир. В состав посольства Ивакуры входил Кунитакэ Кумэ, который
вел дневник путешествия и исполнял обязанности секретаря. В 1878 г. он
опубликовал заключение о результатах этого путешествия – «Достоверный
отчет о поездке специального посольства в США и Европу». Японская
делегация
опубликовала
выводы,
в
значительной
мере
взятые
из
англоязычных источников и, по мнению российского историка М. К.
Ковальчука, имеющие откровенно предвзятый характер.
2
Также можно
сравнить количество глав в этом заключении посвященных отдельным
странам – если Соединенным Штатам и Англии отведено 40 глав, то России
всего 5, что объясняется тем, что японская миссия пробыла в России всего 16
дней (по сравнению с 14 месяцами в Соединенных Штатах Америки и
Европе).
3
Также, за некоторое время до этой публикации русский
путешественник М. И. Венюков отмечал что: «Постоянными усилиями
европейцев, особенно англичан и французов, русское имя несколько
дискредитировано в Японии... Все усердно внушают японцам, что Россия их
самый опасный и главный враг... Всякий русский корабль... кажется потому
1
Тогава Цугуо. Взгляд японцев на Россию до и после реставрации Мэйдзи. С. 56.
Ковальчук М. К. Миссия Ивакура в Санкт-Петербурге. Анализ впечатлений японских посланников о
России сто тридцать лет спустя // Япония. 2002-2003. М.: Макс-Пресс, 2003. С. 238-255.
3
Тогава Цугуо. Взгляд японцев на Россию до и после реставрации Мэйдзи. С. 57.
2
20
японцам чуть не авангардом завоевательного флота, каждый русский
путешественник – тайным агентом»1.
После реставрации Мэйдзи японское правительство стало посылать
молодых японцев в страны Западной Европы и в Соединенные Штаты
Америки. В Японию также стали приглашаться западные специалисты в
различных
областях
знания.
Можно
отметить,
что
число
японцев,
посылавшихся в какую-либо страну, отражало степень заинтересованности в
ней. Так, например, в 70-х гг. XIX в. в США было отправлено 149 студентов, в
Англию – 126, в Германию – 66, во Францию – 42, а в Россию только 9.2
Можно предположить, что японское правительство рассматривало учебу в
России неплодотворным занятием, так как считало Россию менее развитой,
чем другие западные государства.
Во второй половине XIX в. японский правительственный орган «Мэйдзи
гэккан» привел классификацию стран мира по пяти категориям:
1)
цивилизованные страны. В эту категорию попали Англия,
Франция, Голландия и США;
2)
просвещенные страны – Россия, Италия, Испания, Португалия и
государства Латинской Америки;
3)
полупросвещенные страны – Китай, Индия, Турция, Персия и
североафриканские государства;
4)
страны с нецивилизованными обычаями и нравами – районы
Сибири, Центральной Азии, Аравии и Африки, населенные кочевыми
племенами;
5)
варварские земли – территории, которые населены американскими
индейцами, аборигенами Африки и Австралии.3
Из данной классификации видно, что Россия, по мнению японского
правительства, отстает в развитии от США, Англии, Германии и Франции, и
1
Куланов А. Е., Стоногина Ю. Образ Японии в России: правда и вымысел. URL:
http://magazines.russ.ru/nj/2003/231/kulanov.html (дата обращения: 11.03.2014).
2
Тогава Цугуо. Взгляд японцев на Россию до и после реставрации Мэйдзи. С. 55.
3
Там же. С. 56.
21
по этой причине Японии следует направить усилия на развитие отношений с
более прогрессивными странами, а не с Россией.
В дневнике Мори Аринори можно найти примеры, подтверждающие
невысокие оценки о российском обществе, его нравах и России в целом. Он
описывает один случай, произошедший на корабле: как известно, в порту
строжайше запрещено курить, но, несмотря на этот запрет, русский офицер
предложил ему закурить. Из этого случая Мори Аринори сделал вывод о
явных противоречиях между принципами и реалиями в России и о лицемерии
российского чиновничества.1
Следует также отметить, что подписанный
в 1875 г. Санкт-
Петербургского договор, по которому Япония передавала в собственность
России о. Сахалин в обмен на Курильские острова, обрел дурную славу в
обеих странах. Так, известный переводчик русской литературы Симэй
Фтабэтэй, решил заняться изучением России после заключения данного
договора, следуя призыву «изучить русский язык, чтобы противостоять
русским» 2 , так как считал, что однажды наступит день, когда странам
придется воевать друг с другом, и тогда знание языка потенциального
противника понадобится Японии. Но, изучая русский язык, он все больше
ощущал интерес к русской литературе и общественной мысли России, вскоре
он стал горячим пропагандистом русской литературы и заложил основы
японской литературы нового времени. В отличие от большинства японских
интеллектуалов, Фтабэтэй получал информацию о России из оригинальных
русских источников. Впоследствии он был противником начала русскояпонской войны и считал, что народ не должен повиноваться намерениям
правительства развязать войну. Он был переводчиком на японский язык
произведений многих русских классиков, в том числе И. С. Тургенева. Он
познакомил японских читателей с романом «Отцы и дети» и с проблемой
1
外川 継男・若き森有礼のロシア観をめぐって・北海道大学スラブ研究センター・(Тогава Цугуо. Взгляд
Мори Аринори на Россию. С. 7)
2
Сигэки Хакамада. Японская сакура и русская береза. URL:
http://russkiymir.ru/media/magazines/article/66529/ (дата обращения: 28.01.2015).
22
нигилизма, но для японцев также оказалась насущной и другая проблема,
поднимающаяся в этом произведении – проблема противоречий между старым
и новым поколением, проблема отрицания молодым поколением всего, что
сделано поколением предыдущим. Можно сказать, что причина, по которой
японцы полюбили русскую литературу в том, что в ней поднимаются
социальные проблемы близкие самим японцам в эпоху революции Мэйдзи,
вопросы становления личности, борьбы со старыми традициями, но
сохранением собственных духовных ценностей.
К концу XIX в. на японский язык также были переведены и стали
популярны среди читателей произведения Ф. М. Достоевского, Н. В. Гоголя, Н.
И. Гончарова. Кроме того, в Японии стала известна теория реализма В. Г.
Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова. Стоит понимать, что
подобными знаниями обладали лишь японские интеллектуалы, основная же
масса населения не располагала какими-либо конкретными сведениями о
России и ее культуре.
Что касается представлений о Японии в России, то до начала военных
действий в России вообще мало что знали о Японии. Достаточно грамотные
городские слои населения могли почерпнуть некоторую информацию из
публикаций в газетах или журналах, в некоторой художественной литературе,
но подавляющая часть населения не имела представления о жизни и быте
далекой Японии. Но все же сведения о стране Восходящего Солнца начали
появляться, в основном это были заметки редких путешественников или
сведения, взятые из европейских источников. Традиционная японская
культура обладала большим обаянием. Европейские художники были
очарованы японским искусством. Как пишет А. Мещеряков: «Если посмотреть
на дело с точки зрения макрокультурной, то столкновение Японии и Запада
было подобно встрече разнотемпературных морских течений, когда в зоне
23
контакта
создаются
благоприятные
условия
для
роста
«культурной
биомассы»1.
Еще в 1870 г. в Петербурге вышел перевод книги французского
путешественника Эме Гюмбера «Живописная Япония», и русскому читателю
открылась неизвестная до сих пор экзотически-изящная и утонченная Япония,
получившая свое отражение в стихотворениях известных поэтов. Так,
например, в своих ранних стихах В. Я. Брюсов писал:
Ты не любишь Снежинки-мусмеи!
Тише, что это? Музыка, свет?
Бонзы, трубы, фонарики, змеи!2
Здесь используется японское слово «мусуме» или «мусме», что в
дословном переводе означает «дочь», но которое в то время вошло во
французский язык в значении «девушка», откуда и перешло в русский.
Главной особенностью «японизма» в России рубежа XIX – XX вв.
является то, что он был результатом европейского влияния, а не собственных
контактов с Японией. Интересно, что японские исследователи полагают, что
феномена «японизма», как моды на японское искусство и элементы культуры
как такового в России конца XIX в. не было, а это было лишь эхом японской
культуры, пропущенное через призму европейского влияния. 3 Но, тем не
менее, благодаря начатой в Европе моде на Восток в целом и Японию в
частности, японские мотивы стали появляться в повседневной жизни
российского общества. Художник Козьма Петров-Водкин позже вспоминал:
«В столицах появились модные японские духи, кимоно и некоторые
чувственные замашки»4.
Проникновение Японии в русский быт того времени ярко, хотя и
комично описал Андрей Белый в романе «Петербург»: «Софья Петровна
Лихутина на стенах поразвесила японские пейзажи, изображавшие вид горы
1
Мещеряков. Император Мэйдзи и его Япония. С. 205.
Брюсов В. Я. Избранное. С. 76.
3
福間加容『20 世紀初頭のロシアにおける日本美術の受容。ジャポニスムの意味。(Фукума Каёо.
Восприятие японского искусства в России в начале XX в. Значение японизма. С. 11.)
4
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). С. 127.
2
24
Фузи-Ямы, – все до единого; в развешанных пейзажиках вовсе не было
перспективы; но и в комнатках, туго набитых креслами, софами, пуфами,
веерами и живыми японскими хризантемами, тоже не было перспективы:
перспективой являлся то атласный альков, из-за которого выпорхнет Софья
Петровна, или с двери слетающий, шепчущий что-то тростник, из которого
выпорхнет все она же, а то Фузи-Яма – пестрый фон ее роскошных волос;
надо сказать: когда Софья Петровна Лихутина в своей розовом кимоно по
утрам пролетала из-за двери к алькову, то она была настоящей японочкой»1.
Можно предположить, что в данном романе отражено зарождение в
российском обществе моды на японские мотивы, как на нечто экзотичное,
восточное.
В 1884 г. стихотворении Д. Мережковского «В сумерки» слышится
отголосок этой моды:
…Багровый свет камина
Переливался теплою волной
На золотой парче японских ширм,
Где выступал богатый арабеск
Из райских птиц, чудовищных драконов,
Летучих рыб и лилий водяных.2
Если говорить о непосредственных контактах России и Японии, то в
конце XIX в. их количество было достаточно мало. В 1859 г. первый русский
консул в Японии, И. А. Гошкевич, отправил запрос в Святейший Синод, в
котором говорилось о назначении в церковь в Хокадате (остров Хоккайдо)
священника, «который мог бы быть полезным не только своею духовною
деятельностью, но и учеными трудами»3. В июле 1861 г. русский миссионер
Иван Дмитриевич Касаткин (отец Николай), прибывший на остров Хоккайдо,
1
Белый А. Петербург. URL: http://lib.ru/POEZIQ/BELYJ/peterburg.txt (дата обращения: 16.03.2013).
Мережковский Д. С. Стихотворения и поэмы. С. 89.
3
Яковлев. Н. А. Русская духовная миссия в Японии и ее кафедральный собор в Токио. С. 32.
2
25
определил главную цель своего служения как «проповедь Евангелия среди
язычников»1.
Отец Николай мог начинать проповедь, только изучив японский язык.
Поэтому он приступил к усердным занятиям, он изучал не только японский
язык, но и восточные философии, историю, литературу. Он восхищенно
отмечал: «Японская история и вся японская литература – совершенно
непочатые сокровища – стоит лишь черпать целыми пригоршнями, все будет
ново, интересно в Европе и труд не пропадет даром»2.
Что касается самого языка, то он упорно изучал его восемь лет и «знал
иероглифов столько, сколько редко кто знал из самих японцев» 3 . Д. М.
Позднеев, который был лично знаком с отцом Николаем, позднее вспоминал:
«Он был понимаем всеми японцами, от мала до велика, богатство словаря и
легкость построения фраз давали его речи силу, приводившую в восторг»4 .
Следует также отметить, что отец Николай отлично владел английским и
китайским языками. Благодаря этому он смог получить глубокие знания о
буддизме, синтоизме, изучить китайскую философию и, конечно, историю и
дух японского народа.
Результатом глубокого изучения, а также внимательного наблюдения за
современной ему жизнью страны, стал цикл статей «Письма из Японии»,
опубликованные в 1870-е гг. в «Московских ведомостях». И именно тогда
впервые для российского читателя была открыта история развития некогда
закрытой Японии. Следует понимать, что отец Николай является религиозным
деятелем, дела Миссии он ставит на первый план, и страну в целом с ее
населением рассматривает в первую очередь через призму плацдарма для
распространения христианства. Таким образом, становится ясно, почему в его
записях все образы японцев сводятся к тому, как они воспринимают учение
христианства. Отец Николай пишет о том, что японцы готовы для новой
1
Там же. С. 33.
Николай Касаткин один из первых русских японоведов. С. 163.
3
Яковлев. Н. А. Русская духовная миссия в Японии и ее кафедральный собор в Токио. С. 35.
4
Хохлов А. Н. Роль Токийской православной семинарии в подготовке переводчиков-японистов. С. 66.
2
26
религии, он говорит, что они подобны «расшалившимся детям» – открыты для
новых знаний, которым их может обучить хороший учитель.
Следует еще раз подчеркнуть, что в данный период российское
общество имело весьма размытое представление не только о быте и нравах
японцев, но и об устройстве государства. В российской печати периодически
мелькали имена японских деятелей, упоминалась Япония, но чаще в контексте
происшествий или редких встреч на правительственном уровне. Ниже
приведены некоторые подобные сообщения. «Была получена телеграмма из
Петербурга, от 9-го февраля, что из Владивостока получены сведения о том,
что в Японии вспыхнуло сильное восстание; наш военный 8-ми пушечный
корвет «Богатырь» прикрывает телеграфную станцию сибирско-японского
телеграфа. Инсургенты подступили в значительных массах к городу Нагасаки,
которому угрожает серьезная опасность, и это восстание возбудило большую
тревогу между европейцами». 1 «К восточному берегу Формозы отправлена
японская экспедиция для наказания местных диких племен за насилие над
японскими моряками, претерпевшими крушение. Между японцами и
жителями Формозы происходило незначительное сражение. Опасения, что эта
экспедиция вызовет замешательства между правительствами Японии и Китая,
по-видимому, не имеют основания». 2 Также были заметки о том, что в
Петербург прибыло японское посольство в составе семи человек.3 В других
новостных сводках упоминались имена представителей японских миссий,
которым была оказана честь быть представленными Государю.4 В силу того,
что подобные сообщения были лишь короткими новостными сводками, то
дополнительные сведения о соседнем государстве были бы лишними. Поэтому
1
Санкт-Петербургские ведомости. 1874. № 43. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/Perv_jap_posolstva/text10.phtml?id=13826 (дата обращения: 28.03.2014).
2
Санкт-Петербургские ведомости. 1874. № 137. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/Perv_jap_posolstva/text10.phtml?id=13826 (дата обращения: 28.03.2014).
3
Санкт-Петербургские ведомости. 1874. № 71. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1860-1880/Perv_jap_posolstva/text10.phtml?id=13826 (дата
обращения: 28.03.2014).
4
Санкт-Петербургские ведомости. 1874. № 98. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1860-1880/Perv_jap_posolstva/text10.phtml?id=13826 (дата
обращения: 28.03.2014).
27
в них излагались сухие факты, детали или комментарии, пояснения о
случившихся и описываемых действиях в прессе не давались. Это в некоторой
степени объясняет тот факт, что подавляющая масса населения не имела
четких знаний о Японии – информацию о ней простому русскому человеку
подчерпнуть было практически негде. С другой стороны, всю новую
информацию или мнения о японцах было не с чем сравнивать, она не
поддавалась критическому рассмотрению в умах народа и принималась «за
чистую
монету».
В
дальнейшем
это
способствовало
быстрому
распространению пропагандируемому образу врага.
Лишь иногда приводились более точные, но по-прежнему общие
сведения о Японии, как, например, о численности населения или количестве
префектур Японии. Так в подобных статьях приводились численные
показатели о том, что в Японии насчитывается 86 провинций, 7 миллионов
домов большего и малого размера. В таблицах населения по сословиям
говорится, что в Японии насчитывается 29 принцев и принцесс и 1300
дворянских семейств. Число исповедующих буддизм вдвоем больше
исповедующих синтоизм.1 Данные показатели рассматриваются в сравнении с
другими восточными государствами, или же западными. Так, например,
говорится, что число лиц, содержащихся в заключении достигает лишь числа
человек 6414, т. е. на 5500 жителей приходится лишь один заключенный. В
сравнении дается подобная статистика для Лондона, пояснения что ни в одном
европейском государстве не существует такой благоприятной пропорции. 2
Также даются предполагаемые варианты развития японского общества,
указывая на тот факт, что в Японии растет торговый класс, который
способствует развитию внутренней и внешней торговли. 3 Вышеупомянутые
статьи характеризуют Японию с положительной позиции, показывая это
1
Санкт-Петербургские ведомости. 1874. № 124. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1860-1880/Perv_jap_posolstva/text10.phtml?id=13826 (дата
обращения: 28.03.2014).
2
Там же.
3
Там же.
28
государство как быстро развивающееся и явно опережающее по некоторым
показателям другие восточные страны.
Также иногда в газетах появлялись иллюстрации, изображавшие
японцев, с целью показать читателям внешний вид дальневосточных соседей и
их отличительных черт: черты лица, стиль одежды, у женщин – прически.
(см.: Приложение 1) Также была опубликована иллюстрация, изображавшая
японского правителя и его жену. (см.: Приложение 2)
Одним из важнейших культурных контактов России и Японии в конце
XIX в. был визит Николая II, в то время Цесаревича Николая, со свитой в
Японию. Одним из тех, кто сопровождал Цесаревича в путешествии на Восток
был князь Э. Э. Ухтомский, который в своих дневниках подробно описывал
все детали путешествия.
В начале главы «Нагасаки и Кагосима» Ухтомский пишет, что многое
приходилось обдумывать по пути в страну восходящего солнца, или как он ее
называет «родину дневного светила», говорит, что «отдельные скептические
голоса опытных офицеров против увлечения «новыми» порядками среди
«нового» для Европы доисторически сформированного народа терялись в
дружном хоре безусловно симпатичных отзывов о нем» 1 . Он ехал туда с
любопытством и рассуждал о современном ему взгляде на Японию, на ее
народ и на ее место на мировой сцене. «В этом государстве все представляет
собою в данную минуту неожиданный контраст, внутреннее противоречие,
сеть
загадочных
хитросплетений
политического
характера
с
целью
самозащиты от иностранного вторжения в туземный жизненный строй.
Японцы,
внезапно
вошедшие
в
круг
цивилизованных
наций,
беспристрастному взору являются чем-то непонятным по своему коренному
стремлению превозносить в затаеннейших помыслах и чувствах родную
варварскую на чужой взгляд старину и вместе с тем цепляться за всякие
заморские новшества, доводить подражание современному порядку вещей в
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
29
Европе и Америке до крайней степени, презирать иноземца в глубине души и
все-таки покорно идти к нему в науку. Понятно, что народ с такой болезненно
развитым национальным самомнением, но параллельно также с такою
удивительной выдержкой в вопросах такта по отношению к более сильным
соперникам на мировой арене, рано или поздно должен будет высказаться с
полною определенностью и снять перед ними маску напускной вежливости».1
В то же время Ухтомский с долей презрения и непонимания
рассматривает традиционный японский культурный обряд сеппуку. Согласно
существовавшему в Японии кодексу чести самурая – бусидо, сеппуку – это
ритуальное самоубийство. Цель данного обряда состояла в демонстрации
мужества самурая перед лицом боли и смерти. Ухтомский же писал:
«Население поклоняется на одном столичном кладбище могилам 47 верных
ратников туземного князя, которые буквально совершили лишь следующее:
когда их господин после ссоры с другим более влиятельным престарелым
вельможей в силу обычая кончил самоубийством, они поклялись отомстить
обидчику…
проникали
долго
к
воспользовались
притворялись
жилищу
врага,
удобным
для
забывшими
усыпили
его
нападения
обещание,
переодетыми
бдительность,
моментом
и
с
наконец
крайнею
почтительностью, кланяясь застигнутому ими врасплох беззащитному старцу,
отрубили ему голову. Отмыв кровавый трофей, убийцы бережно снесли его на
место погребения своего князя и затем, по приговору властей, не без
удовольствия распороли себе животы. Где и в какую эпоху подобное
поведение могло бы вызывать умиление массы? Между тем народные толпы
стекаются
на
поклонение
праху
этих
добровольно
погибших
слуг
(«мучеников» во имя «долга и чести» по строго японским понятиям), видят в
них нечто вроде исторической святыни, венчают их цветами, возжигают там
курения, сохраняют в храме их окровавленную одежду и оружие. Были даже
случаи самоубийства совершенного тут же, в память этих «великих героев».
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
30
Для полного бессмертия им соорудили даже статуи. Ясно, что западному уму
такое мировоззрение в сущности должно по меньшей мере казаться
непостижимым,
как
непостижимо
гордиться
словно
действительными
памятниками славы насыпями над грудой корейских носов и ушей,
привезенных с материка из похода на слабого соседа. Однако это так!..»1
Можно отметить, что с одной стороны, Ухтомский явно считает
японский народ по сравнению с западным недостаточно развитым, с дикими
обычаями, острым самолюбием, но с желанием впитать в себя все успехи
западного прогресса; с другой стороны, он восхищается искусностью
японских мастеров, выразительностью и точностью японского искусства,
красотой природы. Вот, что он пишет об этом: «В отношении европейский
цивилизованных народов к младшему быстро прогрессирующему собрату
Дальнего Востока в основе лежит что-то странное: есть доля пренебрежения,
где нужна была проницательность политико-экономического характера (при
насильственном втягивании замкнутых в себе желтолицых островитян в
кипучий
водоворот
мировых
событий);
в
свою
очередь
есть
и
сентиментальность при восхищении всем здешним туземным. Японское
искусство, например, бесподобно, но нельзя превозносить его до небес, что
отчасти принято в наш материалистический век. Подданные микадо
удивительно изготовляют художественные клаузонэ и лаки, с необычайным
терпением инкрустируют бронзу, вышивают шелками и т.д. Ни один артист на
Западе не может сразу передать несколькими беглыми штрихами столь
реальное и симпатичное изображение растения или животного, или обоих
вместе, как это легко дается любому опытному рисовальщику в «стране
восходящего солнца», - но дар его иссякает на воспроизведении высших и
низших форм природы: одухотворение ее и создание человека в органической
связи с высшим миром (как мы его понимаем) есть нечто недоступное гению
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
31
японца». 1 Таким образом, становится видно, что сравнивая даже «гениев»
Японии и Запада, в представлении Ухтомского японские «гении» все равно
проигрывают западным. Пренебрежение и снисходительное отношение автора
выражается
также
в
употребляемых
им
оборотах:
«младший
прогрессирующих собрат», «желтолицые островитяне».
Ухтомский говорит также о «лихорадочной поспешности вообще
чрезвычайно осторожных туземцев поверхностно усваивать чужую культуру,
чужие взгляды, даже чужую одежду» 2 . Он говорит о том, что эмансипация
отразилась даже на японках, в особенности на молодежи. Они начали читать
газеты, интересоваться политикой, а, между тем, в Японии очень заметно
приниженное положение женщины, и, переходя к прогрессивному в столь
традиционном обществе полностью впитывать иностранные веяния – не
разумно.
Помимо снисходительного отношения к «младшему прогрессирующему
собрату» в рассуждениях Ухтомского постепенно проявляются опасения по
поводу чересчур быстро развивающегося государства и возможной угрозе,
которую он может представлять для Запада и для России в частности.
«Японский народ сразу приступил к развитию своих промышленных сил и
разветвлению торговых сношений. Он сумел организовать и в 15 лет устроить
в огромном количестве сбыт зеленого чая в Америку, выписывавшую его
раньше из «Небесной империи». Он привлек на собственные бумагопрядильни
сотни тысяч искусных дешевых рук, ввел образцовые машины, крепко
подорвал ввоз иностранных тканей, косвенно вызвал гибель нескольких
фабрик в Англии. Издали нам представляется этот отдаленный уголок света
чем-то игрушечным и забавным. Если, однако, принять в расчет пульс жизни,
бьющий в недрах тамошнего энергичного населения, картина резко меняется.
Оттуда – с родины мастерски нарисованных фазанов и несгораемых
лакированных блюдечек – на беспечный Запад беззвучно надвигается
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
2
Там же.
32
стихийная опасность. Ведь нельзя же забывать, что на пространстве,
занимаемом «страной восходящего солнца» (с ее 3850 островами) ютится
свыше 40,000,000 душ!»1
В Нагасаки Цесаревич со спутниками пробыл 9 дней, совершая
экскурсии по городу и окрестностям по возможности инкогнито. Одна из
любопытных поездок была в деревню Инасу, отмеченную английскими
сочинениями в качестве «russian settlement», «russian village» – русской
деревней, так как вскоре после Крымской войны здесь проживали около 600
моряков с потерпевшего крушение фрегата «Аскольд».
Жители данного
селения, как отмечает Ухтомский, сдружились с русскими, усвоили русскую
речь и русские обычаи. Здесь приноровились готовить некоторые блюда
русской кухни, а для матросов есть даже японский ресторан под вывеской
«Кабак Кронштадт». Именно в этом селении тогда возникли русско-японские
семьи,
и
даже
русское
кладбище.
Местное
население
в
целом
доброжелательно и радостно относилось к русским. «Ничего нет легче, повидимому, для русских людей как ладить с азиатами. Между ними и нами –
такое сочетание единомыслия по существеннейшим жизненным вопросам, что
некоторого рода родство душ всегда определяется быстрым и самым тесным
образом.
При
глубоком,
почти
коренном
различии
национального
психофизического облика, японец простого звания русский все как-то братски
ближе друг к другу, чем к европейцам».2
Позже Цесаревич со спутниками отправляется в Киото, где на улицах
слышатся враждебные выкрики и угрозы в адрес иностранцев. В один день
длинная процессия рикш, в которой находился Цесаревич Николай с
сопровождающими его лицами, двигалась по одной из улиц г. Оцу,
запруженной толпой. В это время полицейский Цуда Сандзо, находящийся в
толпе кланяющихся горожан выхватил самурайский меч и дважды ударил
Цесаревича по голове. Принц Георгий, сопровождавший Николая, отбил
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
2
Там же.
33
очередной удар тростью, тем самым спас Цесаревича. Нападавшего связали.
«Первые слова Его Высочества, когда его усадили на скамейку соседнего дома,
были: “это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие
может чем-либо изменить Мои чувства к ним и признательность Мою за их
радушие!”». 1 Затем Николая отвезли в здание префектуры г. Оцу, где ему
оказали квалифицированную медицинскую помощь, позже его сопроводили
обратно в г. Киото. Позже туда прибыл сам император Мэйдзи, чтобы
навестить Цесаревича, причем император предлагал направить в Россию
специальную делегацию с извинениями за инцидент во главе с принцем
Арисугава, но Цесаревич отказывался от этого.
О воинственности, агрессивности и возможной опасности со стороны
Японии Ухтомский писал следующее: «Правда, что и японцы, и русские более
дорожат завоеваниями боевого, нежели мирного характера. Островитяне –
воины по инстинкту. Им совершенно сродни идея о мировой славе, о
преобладании над другими народами, о первенстве среди многомиллионных
песчинок своей расы. Недаром подданные микадо убеждены, что из недр их
государства вышел величайший полководец Азии: предание говорит, будто
изгнанный врагами из отчизны японский герой Iосутсунэ переплыл сначала на
Сахалин, а затем пробрался в Монголию, где проявился во главе тамошних
орд непобедимым, ужасным Чингис-ханом».
2
«Пробужденные азиатские
народы для Русских будут со временем еще опаснее, чем западные
иноплеменники».3
Но после инцидента в г. Оцу встает вопрос: что могло побудить
злоумышленника совершить этот поступок? «Одна ненависть к чужеземцам
казалась бы недостаточною причиной для того, чтобы Цуда Сандзо решился
на подобный отчаянный шаг. […] С другой стороны, допустить, чтобы
мотивом преступления являлась ненависть к русским – положительно
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
2
Там же.
3
Там же.
34
невозможно уже по тому одному, что подобной ненависти в Японии не
существует».1
Данный инцидент нашел свое отражение и в русской поэзии:
Царственный Юноша, дважды спасенный!
Явленъ двукраты Руси умиленной
Божія Промысла щитъ надъ Тобой!
Вихремъ промчалася вѣсть громовая,
Скрытое пламя въ сердцахъ подымая
Въ общемъ порывѣ къ молитвѣ святой.
Съ этой молитвой – всей Русской землей,
Всѣми сердцами Ты глубже усвоенъ...
Шествуй же въ путь свой и бодръ, и спокоенъ.
Чистъ передъ Богомъ и свѣтелъ душой.2
Впоследствии, в своих дневниках Николай II будет вспоминать этот
инцидент каждый год 29 апреля. «Вот уже четыре года прошло с тех пор, что
Бог спас меня в Японии рукою Джоржи!»3, «После прогулки пошли к молебну
в красной гостиной; горячо благодарил Бога за спасение, ниспосланное им
рукою Джоржи в Японии!»4.
К концу XIX в. случаи путешествий в страну Восходящего Солнца стали
учащаться. Иностранцы в Японии старались замечать все, что считали
достойным внимания, в основном выявляя сходства и различия между
европейской и японской культурами. В частности, объектами, на которые
чаще всего обращали внимание, становились японские общие бани, которые,
несмотря на их официальный запрет, продолжали существовать еще некоторое
время; тюрьма, куда иностранцев часто специально водили на экскурсии;
учебные заведения; рисовые поля и другое. Все, что угодно, в Японии могло
1
Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества государя наследника
цесаревича, 1890-1891. URL: http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
2
Майков А. Н. На спасение Государя Наследника в Японии. URL:
http://lib.russportal.ru/index.php?id=authors.maikov_an.maikov_an1901_02_0436 (дата обращения: 11.03.2015).
3
Николай II. Дневники. 1895. URL: http://militera.lib.ru/db/nikolay-2/index.html (дата обращения: 17.10.2014).
4
Николай II. Дневники. 1896. URL: http://militera.lib.ru/db/nikolay-2/index.html (дата обращения: 17.10.2014).
35
стать для них развлекательным зрелищем, так как сильно отличалось от
привычного и обыденного. Как правило, в произведениях такого рода можно
заметить снисходительно-доброжелательный характер, с оттенками иронии и
восторженности. Основной их целью являлось познакомить тех, кто еще не
побывал в Японии, с впечатлениями путешественника.
Так в 1893 г. были опубликованы «Воспоминания о Японии»
Черевковой А. А.
Автор весьма симпатизировала Японии и старалась
подробно описать полученный ею опыт. Первым японским городом, который
она посетила, был Нагасаки, о котором вскоре она написала: «Я с грустью
покинула этот город, возбудивший во мне такой глубокий интерес к Японии и
давший мне только жалкие отрывочные сведения о ней. Меня тянуло узнать ее
поближе» 1 . Из ее «Воспоминаний» российский читатель узнает о жизни
японцев, хоть и только с внешней ее стороны. Черевкова А. А. описывает
различные культурные атрибуты японского быта, традиции и обряды.
Большая
часть
ее
«Воспоминаний»
посвящена
описанию
церемоний
буддийских похорон, японского званого обеда, японским праздникам и
традиционного театру. Хоть автор и с интересом описывает вышеупомянутые
традиции с точки зрения различия восточной и западной культур, но она не
поглощена ими полностью, в этих традициях есть не только приятная и
любопытная часть для автора, но и отталкивающая. Так, например, описывая
японский обед, она писала, что многим европейцам он не нравится, и
предполагает, что это происходит потому, что японский обед сильно
отличаются от европейского: привычный европейский стол – мясной, в то
время как японский стол – растительный и рыбный – кажется пресным.2 Далее
она описывает явные различия японского и европейского столов, такие как
отсутствие соли, хлеба, обилия сладких соусов. Автор отмечает и еще одну
особенность японского званого обеда – это сопровождение обедами
театральным представлением, танцами, музыкой и пением. Свое отношение к
1
Черевкова А. А. Из воспоминаний о Японии. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18801900/Cerevkova/text1.phtml?id=11781 (дата обращения: 21.04.2015).
2
Там же.
36
такому рода развлечениям автор не скрывает, говоря: «Японская музыка и
пение, на мой взгляд, нечто до того убийственное, что, услышав их раз, не
испытываешь ни малейшего желании подвергнуться этой муке вторично. […]
Танцы затянулись до 10 часов вечера, и мы разошлись по домам, порядочно
усталые, как от необычного зрелища, так главным образом от ужасной музыки,
способной расстроить самые крепкие нервы».1
Впечатления
о
японской
тюрьме
и
об
условиях
содержания
заключенных, напротив, были положительно-удивительные. Автор удивленно
рассказывал о поразительной чистоте, поддерживаемой в японской тюрьме, о
свежем воздухе, обилии света и простора, о том, что кормят заключенных
пищей хорошего качества и в большом количестве. А тот факт, что менее
тяжким
уголовным
преступникам
позволено
заниматься
обычными
ремесленными работами произвело на нее и всю ее компанию безусловно
хорошее впечатление. Поэтому японское название тюрьмы «гокуджа», что
означает ад, кажется автору совершенно несовременным; он полагает, что
более подойдет другое японское название этого места заключения: «роджа»,
что означает клетка. 2 В заключение этой главы «Воспоминаний», автор
указывает на еще одну отличительную особенность менталитета и характера
японцев – они не берут денег в качестве благодарности за проделанную работу.
«В заключение расскажу маленький курьез, характеризующий японские нравы.
Мы заказали в тюремной столярной несколько мелочей на память. В конторе
мы оставили свой адрес и расплатились; следовало получить что-то около 60 –
70 копеек сдачи; у чиновника не оказалось мелких. Мы ему говорим, что не
стоит хлопотать, что пусть он передаст эту мелочь тем рабочим, которым
будет поручено исполнение наших заказов. Нас просят подождать в приемной,
опять приносят зеленый чай, а чиновник отправляется к своему высшему
начальству на совет; через некоторое время он возвращается и докладывает,
что невозможно почему-то сделать так, как мы сказали. Тогда мы просим его,
1
Черевкова А. А. Из воспоминаний о Японии. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18801900/Cerevkova/text1.phtml?id=11781 (дата обращения: 21.04.2015).
2
Там же.
37
чтобы он эти лишние деньги передал на кухню, или больным, и уезжаем.
Представьте же себе наше удивление, когда через несколько дней нам
привозят наши заказы и еще две какие-то лишние вещицы: оказывается, что
после долгих совещаний, тюремное начальство решило сделать эти вещицы,
стоящие ровно столько, сколько мы оставили лишних центов».1
Позже, в «Русском вестнике» была опубликована другая статья под
названием «В горах Японии», автора Г. А. Де Воллана – бывшего консула в
Хакодате и секретаря русской миссии в Токио с 1894 по 1896 г. Статья имела
характер путевой заметки и в ней подробным образом описывались красоты
природы и некоторые особенности японского быта. Особое внимание здесь
уделено атрибутам внешнего вида японцев, так, например, он пишет: «Японки,
между которыми были очень миловидные, наряженные в красивые кимоно
или халаты, идут своею утиною походкой на высоких копытцах, или гета.
Женщины
остались
верны
своему
национальному
костюму
и
не
воспринимают ни одной мелочи от своих европейских сестер. Впрочем, даже в
высшем обществе, где многие японские женщины нарядились в европейское
платье, они теперь возвращаются к своим национальным нарядам. Что
касается мужчин, – я говорю о деревенской публике, – то по части костюма
существует полная анархия, особенно относительно головного убора. Есть
котелки, фетровые шляпы, и есть люди, которые на японский лад идут с
непокрытою головой. То же и насчет обуви. Больше всего гета, или
деревянные подставки, играющие у японцев роль калош, но есть и ботинки
европейского фасона, а иногда собственник этих ботинок шествует босиком и
торжественно несет их в руке»2. Де Воллана описывает японскую реальность с
долей иронии и восторженности, подходящей европейскому человеку. «Озеро,
по которому мы подъехали, очень красивое, большое, глубокое и с большими
островами. В Нисиноуми, куда мы добрались вечером, не было гостиницы, и
1
Черевкова А. А. Из воспоминаний о Японии. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18801900/Cerevkova/text1.phtml?id=11781 (дата обращения: 21.04.2015).
2
Де Воллан. В горах Японии. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18801900/de_Vollan/text1.phtml?id=11792 (дата обращения: 21.04.2015).
38
пришлось остановиться в первом попавшемся доме. Это конечно причинило
массу хлопот хозяевам. При обилии комаров в каждом японском доме имеется
полог, сделанный из травы и окрашенный в зеленую краску. Этот полог очень
велик и занимает собою почти всю комнату, в которой почивает все семейство.
На этот раз мне дали полог, сделанный из бумаги, но вполне достигающий
своей цели. И в этой забытой деревушке рыболовов я нашел лакированные
роскошные ширмы, которые привели бы в восторг любителей японского
искусства». Последнее высказывание можно рассматривать двояко: с одной
стороны можно предположить, что автор восхищается, уровнем культуры
Японии, ее широкому распространению, что даже в небогатом доме есть
прекрасные произведения искусства. Но, с другой стороны, не принижает ли
автор значения этого искусства и считает ли он его настоящим, несмотря на
его общедоступность?
В 1898 г. на Восточном факультете Санкт-Петербургского университета
была создана кафедра японской филологии. Здесь работали В. Костылев, Г.
Доля, профессор А. Иванов. Такие известные востоковеды как Н. Конрад, Е.
Поливанов, О. Розенберг, С. Елисеев и Н. Невский не только основали
национальную школу японистики и преподавали на факультете, но также
внесли весомый вклад в развитие мирового японоведения в будущем.
Несмотря на это, на рубеже XIX–XX вв. в России стала ощущаться
проблема нехватки кадров, специалистов, которые владели бы восточными
языками и могли блюсти интересы России на разных уровнях и в разных
сферах международного сотрудничества. И для изучения восточных языков и
стран с целью подготовки кадров для административных и торговопромышленных учреждений Дальнего Востока в 1899 г. во Владивостоке был
открыт Восточный институт, первым директором которого стал А. М.
Позднеев. Владивосток того времени был новым городом, без каких-либо
культурных традиций, с пестрым национальным и социальным составом, а
Восточный институт оставался в нем единственным высшим учебным
заведением. И уже через 11 лет работы института, его руководство с законной
39
гордостью отмечало, что он, «служа делу изучения дальневосточных стран,
является в то же время проводником знакомства с ними в русском обществе и
тем самым способствует сближению между двумя противоположными мирами
к лучшему их взаимному пониманию»1.
Но в это время на Западе активно идет развитие концепции «желтой
опасности».
Вырисовываются
три
возможные
фигуры,
с
которыми
связывалась «желтая опасность»: кочевник, китаец, японец. Кочевник был
представлен Чингисханом, пребывающим вне истории, знаменующим собою
кару небесную за грехи Запада. Китаец воплощал страх перед количеством,
это был символ мира, полного уловок, но одновременно способного к
изощренности. Что касается японца, то он занимал парадоксальную позицию
со времен революции Мэйдзи, превратившей Японию в самое европейское из
азиатских государств, и также замышлявшую, как считалось, заговор против
Запада. Это предполагало, что Азия более не является пассивной, ее видели
активно воюющей и потому конкурирующей с Европой, активно входящей на
сцену истории благодаря своему военному могуществу и способности к
подражанию.
Позиции Запада в оценке России были двойственны: они представляли
ее или элементом «желтой опасности», или же плацдармом на ее пути к
Европе. Удивительно, но Россия не избежала этого страха: он возник задолго
до поражения 1905 г., но усилился со взятием Порт-Артура, которое пугало
как начало отступления Запада.
О столкновении интересов русских и японцев, и о неприятных
инцидентах на границе японских и российских поселений на острове Сахалин
упоминает в своем творчестве А. П. Чехов.2 Но также нужно понимать, что
пограничные
конфликты
не
являются
показателем
отрицательного
представления о народе и стране в целом.
1
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). С. 106.
Чехов А. П. Остров Сахалин. URL: http://www.lib.ru/LITRA/CHEHOW/sakhalin.txt (дата обращения:
06.02.2014).
2
40
В 1879 г. в журнале «Военный сборник» была опубликована статья, в
которой подробнейшим образом рассказывалось об устройстве японской
армии. В ней в повествовательной форме были изложены подробные сведения
о сухопутной японской армии, количестве и качестве вооруженных средств,
законе о воинской повинности, жаловании японских офицеров, были
перечислены и названы точные функции военно-учебных и военнотехнических заведений Японии. Также были даны конкретные сведения о
численности японской армии: «численный состав японской армии по мирному
времени доходит до 37,000 человек всех родов оружия. Численность армии,
приведенной на военное положение, равняется 52,000 человек и может
достигнуть гораздо большей цифры, благодаря системе резервов». 1 Таким
образом, становится понятно, несмотря на бытовавшее мнение об отсталости и
неразвитости японского общества, Япония обладает не только большим
культурным потенциалом, но и в военном отношении она может представлять
из себя достаточно серьезную угрозу и ее не стоит скидывать со счетов.
Одним из тех, кто официально поддерживал «желтый» миф в Европе,
был ни кто иной, как кайзер Германии Вильгельм II. Он оказывал большое
влияние на своего двоюродного брата Николая II, не колеблясь разыграл тему
«желтой опасности», чтобы побудить Россию уйти с европейской сцены и
обратиться в сторону Азии, чтобы в борьбе с Японией овладеть Кореей, и
Персией – в борьбе с Великобританией. В их переписке можно заметить,
каким образом Вильгельм подстрекал русского царя: «Великая задача, которая
встанет в будущем перед Россией, - поддержать процесс цивилизации на
азиатском континенте и защитить Европу от наступления желтой расы» 2 .
Таким образом, он настаивал на «великой роли России […] в защите Креста
[…] от нашествия монголов и буддизма»3.
Тема
«желтой
опасности»
всплывает
в
размышлениях
многих
1
Япония. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1860-1880/V_N/text1.phtml?id=13844 (дата
обращения: 23.10.2014).
2
Ларюэль М. Желтая опасность в работах русских националистов начала века. URL:
http://polit.ru/article/2004/10/11/laruelle/#_ftn11 (дата обращения: 14.11.2014).
3
Там же.
41
представителей интеллигенции. Философ В. Соловьев в своей поэме
«Панмонголизм» (1900), как и в «Краткой повести об Антихристе» (1899)
вполне явно обращается к идее азиатского нашествия на Россию и Европу. Но
следует отметить, что если в 1890 году в статье «Китай и Европа» роль «бича
божьего» он отводил только Китаю, соглашаясь с преобладавшим тогда
мнением, что Япония решительно перешла на сторону Европы, то уже в 1900 г.
в «Трех разговорах», напротив, именно японцы изображаются творцами идеи
панмонголизма, покорившими и Китай, и Европу. Кардинальным событием
разделяющего две работы десятилетия была как раз японо-китайская война.
По мнению Соловьева грядущим завоевателем мира является японский
богдыхан — «по матери китаец, соединявший в себе китайскую хитрость и
упругость с японскою энергией, подвижностью и предприимчивостью»1.
Японцы, обладающие удивительной способностью быстро и успешно
перенимать вещественные формы европейской культуры, усвоили также и
некоторые европейские идеи. Узнав о существовании на Западе панэллинизма,
панславизма, панисламизма, они смогли провозгласить идею панмонголизма.
Смысл которой заключается в том, чтобы собрать воедино, под своим
главенством, все народы Восточной Азии с целью решительной борьбы
против чужеземцев с Запада, т.е. европейцев. Воспользовавшись тем, что
Европа была занята борьбой с мусульманским миром в начале XX в., они
приступили к осуществлению этого великого плана начав с захвата Кореи, а
затем и Пекина, где они с помощью прогрессивной китайской партии
низвергли старую маньчжурскую династию и посадили на ее место японскую.2
При нарастающем в некоторых кругах антияпонском настроении из-за
территориальных и нерешенных дипломатических вопросов и осознании
возможности войны, С. Ю. Витте был решительным противником начала
войны с Японией. В своих воспоминаниях он пишет: «Около 15-го ноября
1
Соловьев В. С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории, с приложениями. URL:
http://lib.rus.ec/b/169645 (дата обращения: 10.02.2014).).
2
Соловьев В. С. Краткая повесть об антихристе. URL: http://www.vehi.net/soloviev/trirazgov/povest.html (дата
обращения: 10.02.2014).
42
1901 г. прибыл в Петербург замечательный и даже великий государственный
деятель Японии маркиз Ито. Целью приезда маркиза Ито было установить,
наконец, соглашение между Россией и Японией, которое предотвратило бы ту
несчастную войну, которая затем случилась. […] Ито был встречен в
Петербурге весьма холодно. Он представлялся Его Величеству, был у
министра иностранных дел, но никаких особых знаков внимания или радушия
ему оказано не было. Со мною он вел насколько раз продолжительные беседы,
так как знал, что я являлся ярым сторонником соглашения с Японией,
предвидя, что если мы не заключим такого соглашения, то произойдут на
Дальнем Востоке катастрофы, результаты которых предвидеть нельзя». 1
Данное соглашение не было подписано.
С. Ю. Витте неоднократно подчеркивал, что русско-японской войны
можно было бы избежать, он писал: «В моем архиве находится экземпляр
моего всеподданнейшего доклада, из которого видно, что если бы угодно было
принять во внимание мои мнения и указания, то мы избегли бы ужасной и
несчастнейшей Японской войны и всех последствий от того происшедших.
Часто говорят, что Япония готовилась к войне и все равно как бы мы себя не
вели, она бы нам объявила войну. Это рассуждение безусловно не верное.
Если бы мы в точности исполнили наши договоры с Китаем, если бы мы не
завели сказочную для конца 19-го века авантюру в Корее, авантюру, которая
может быть названа по автору ее "Безобразовщина", если бы мы приняли
искренние предложения, которые были нам сделаны Ито и дальнейшее
предложение, даже перед самой войной, сделанное нам японским послом
Курино, то войны бы не было» 2 . Он также пишет о неосторожной и
недальновидной
международной
политике
российского
министра
иностранных дел в частности и правительства в целом: «Перед самой
Японской войной, когда не хотели верить в эту войну и ведя самую задорную
1
2
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
43
политику, к войне не приготовлялись, все помыслы военного ведомства были
направлены к возможной войне с Германией»1.
Проанализировав русские и японские источники периода последней
трети XIX в. можно прийти к следующим выводам: до русско-японской войны
количество непосредственных контактов представителей российского и
японского народов было невелико по причине того, что активные отношения
Японии с другими странами получили свой старт только в середине XIX в. и
только тогда мир стал узнавать Японию, а Япония – мир. Также, стоит
понимать,
что
подобные
продолжительности
путешествия
были
тяжелы
как
по
времени в пути, так и в финансовом отношении. Но
главным фактором редкого взаимодействия России и Японии являлось
отсутствие серьезного интереса к узнаванию друг друга в обществах обеих
стран. Знания друг о друге народы черпали из исследований представителей
других стран, по этой причине они могли не полностью и не достоверно
отражать реальную ситуацию. В частности, таким образом, в обществах
развились следующие концепции:
• в российском о Японии – концепции «живописной Японии» и
«желтой опасности»;
• в японском о России – «просвещенное государство», «русская
опасность» и «угроза с Севера».
Стоит отметить, что образы «живописной Японии» и «просвещенного
государства»
носили
в
основном
положительную
окраску,
были
сформированы благодаря тому, что народы только начинали узнавать друг
друга, имели характер восприятия и сравнения «чужой» культуры и «своей».
В российском обществе постепенно начала зарождаться мода на японские
мотивы, отличительной особенностью которой было то, что это было скорее
перенятием европейской моды на японское искусство. Образы же об
«опасности» в обоих государствах были сформированы отчасти под влиянием
1
Там же.
44
третьих стран, но также из-за сложностей международной политики и
нерешенных вопросов.
45
ГЛАВА II. Влияние русско-японской войны на формирование
взаимных образов России и Японии
Несмотря на ухудшение международной обстановки, возможность
войны России и Японии отрицалась не только в России, но и в Европе, о чем
свидетельствуют записи С. Ю. Витте. Автор писал, что французский министр
иностранных дел его очень удивлял, т. к. не верил в возможность войны
между Россией и Японией, при этом, по мнению С. Ю. Витте, французское
правительство не имело сведений из Токио, а свои умозаключения
выстраивало на основе личного мнения русского посла. «Когда я приехал в
Париж и увидел, что там существует такое оптимистическое настроение, то,
боясь проговориться, я старался ни с кем не видеться и уехал поскорее в
Виши.)».1 «По возвращении моем в Петербург как то заехал ко мне Курино,
японский посланник, человек умный, и его point d'honneur как посланника был,
чтобы войны не было. Он любил Россию, насколько японец мог ее любить. Он
мне передал, что переговоры ведутся так, что Россия видимо хочет войны.
Япония дает ответы немедленно, а Россия через недели или месяцы». 2
Также из воспоминаний Витте видно, что в Японии в это время
обстановка накалялась, народ был недоволен сложившейся обстановкой на
Дальнем Востоке, к тому же, существовало мнение, что Россия готовится к
войне. «Если бы в это время Россия не делала приготовления к войне, то
Япония могла бы не беспокоиться. Между тем со всех сторон говорят о
приготовлениях. Общественное мнение в Японии все более возгорается и
правительству очень трудно его удержать. Япония такая же независимая
страна, как и всякая другая, для нее унизительно вести переговоры с каким то
наместником Дальнего Востока, точно Дальний Восток принадлежит России
или Россия протектор Дальнего Востока».3
Японский посланник Курино просил С. Ю. Витте повлиять на
1
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
Там же.
3
Там же.
2
46
российское министерство иностранных дел, как пишет сам Витте: «Чтобы оно
дало скорее ответ на последнее заявление Японии; что вообще переговоры с
Японией ведутся крайне вяло, ибо на заявление Японии, в течение целой
недели, не дается ответа, так что, очевидно, все переговоры с Японией об
урегулировании Корейского и Манджурского дела нарочито замедляются, что
такое положение дела вывело из терпения Японию, что он как друг наш,
умоляет дать скорее ответ, ибо, если в течение нескольких дней не будет дан
ответ, то вспыхнет война». 1 Но, несмотря на осведомленность Витте, он не
смог повлиять, и российское правительство не дало вовремя ответ, вследствие
чего началась война.
Из воспоминаний капитана А. П. Лукина видно, что при общем
непризнавании надвигающейся опасности, приближенные лица все же
понимали, что война назревает. Так, он пишет, что в 1904 г. начальник
военного отдела Квантунской армии Таубе записывает: ««Япония усиленно
готовится к войне: в присутствии микадо состоялись грандиозные маневры,
носившие характер демонстрации. Когда я прибыл в Токио и явился нашему
посланнику Розену, он первым делом спросил: каким количеством войск мы
располагаем в Квантуне? […] На все наши требования Главный Штаб отвечает,
что при исчислении сил нужно исходить из отношения, что один русский
солдат соответствует четырем японским...» 2 Это еще раз доказывает, что силы
российской армии были переоценены, а японской – недооценены, вероятно, по
причине отсутствия интереса к соседнему государству.
С ухудшением обстановки и незадолго до начала русско-японской
войны средства массовой информации заметно усилили свою работу. Они
представляли Японию в качестве агрессивного государства, которое хочет не
только установить господство над восточными странами, но и над
Дальневосточной территорией России, а также Сибирью. В некоторых кругах
российского общества сложилось мнение об опасности Дальневосточной
1
2
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
Порт-Артур. Воспоминания участников. С. 19.
47
страны.
Представления о японцах, по-прежнему оставались обобщенным, но
обрели несколько вариаций. Японцы представлялись как:
• отсталый, дикий, азиатски-варварский народ;
• азиатский народ, который более развит по сравнению с остальными
народами стран Дальнего Востока;
• подвижная нация, которая легко усваивает достижения европейской
культуры.1
В качестве стратегического противника, японцы воспринимались как
смелый, агрессивный враг, но который не имеет ни опыта ведения военных
действий с европейским противником, ни современного вооружения, ни опыта
коллективных действий. Фигурировала мысль о «самурайских» методах
ведения войны, как они представляются – индивидуализм и склонность к
личному подвигу.2 «Презрение к смерти, присущее всем народам желтой расы,
и сильно развитое чувство чести рождают у японских военных спокойную
храбрость»3.
Российской интеллигенции к началу войны было характерно ожидание
победоносных и скорых ее результатов. А. Бенуа вспоминал впоследствии об
ощущениях того времени: «Это была первая настоящая война, в которую была
втянута Россия после 1878 года, но за совершенно настоящую ее никто в
начале не считал, а почти все отнеслись к ней с удивительным легкомыслием
– как к какой-то пустяковой авантюре, из которой Россия не может не выйти
победительницей. […] Подумайте. Эти нахалы японцы […] вдруг полезли на
такую махину, как необъятное государство Российское с его более чем
стомиллионным населением. У меня и у многих зародилось даже тогда
подобие жалости к этим «неосторожным безумцам. Ведь их разобьют в два
счета, ведь от них ничего не останется, а если война перекинется к ним на
1
Жукова Л.В. Формирование «образа врага» в русско-японской войне 1904-1905 гг. С. 262.
Там же. С. 264.
3
Летопись войны с Японией 1904–1905 гг. URL: http://genrogge.ru/hwj/ (дата обращения: 12.03.2014).
2
48
острова, то прощай все их чудное искусство, вся их прелестная культура,
которая мне и моим друзьям полюбилась за последние годы»1.
В правительственных кругах доминировала идея скорой победы, мало
кто относился к этой войне серьезно, ее рассматривали как некую шалость,
глупую игру, затеянную японцами, в которой у них не может быть шансов. Об
этом свидетельствуют записи из воспоминаний Витте, когда поддерживающий
идею начала войны министр Плеве обратился к бывшему военному министру
Куропаткину с упреком: «Алексей Николаевич, вы внутреннее положение
Россия не знаете. Чтобы удержать революцию, нам нужна – маленькая п о б е
д о н о с н а я война»2. Далее он комментирует сложившуюся ситуацию: « Вот
вам государственный ум и проницательность... Государь был, конечно,
глубочайше уверен, что Япония, хотя может быть с некоторыми усилиями,
будет разбита вдребезги. Что же касается денег, то бояться нечего, так как
Япония все вернет посредством контрибуции»3.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что
Японию и
японскую нацию в частности в серьез никто не воспринимал. Российское
общество не допускало даже мысли о том, что маленькая страна Япония
может победить такую огромную Россию. Это доказывает и письмо В. Я.
Брюсова М. А. Волошину: «Япония будет раздавлена страшной тяжестью
России, которая катится к Великому Океану по столь же непобедимым
космическим законам, как лавина катится в долину»4.
Начало войны было встречено в прессе неоднозначно, одновременно
появились новостные сводки о коварном и подлом нападении японцев на Порт
Артур без объявления войны и другие сводки о глупости российских моряков,
пропустивших японские корабли. Следует отметить, что последние были
отголосками американской прессы, которая в то время враждебно относилась
к российскому правительству. Так участник военных действий Д. В. Никитин
1
Бенуа А. Н. Мои воспоминания. В 5 кн. Кн. 4–5. М., 1990. С. 400.
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
3
Там же.
4
Брюсов В. Я. – Волошину М. А. 23 февраля 1904 года // Литературное наследство. Валерий Брюсов и его
корреспонденты. Кн. 2. М., 1994. С. 310.
2
49
пишет о том, как началась война следующее: «9 февраля 1904 года на первых
страницах газет в Соединенных Штатах появились напечатанные крупными
буквами заголовки: «Японцы взорвали три русских военных судна». Далее
следовали телеграммы собственных корреспондентов или телеграфных
агентств приблизительно следующего содержания: «Вечером 8 февраля
роскошно убранные залы во дворце адмирала, командующего русской
эскадрой в Порт-Артуре сияли тысячами огней, отражавшихся на блестящих
эполетах и золотом шитье мундиров офицеров этой эскадры. Гремел бальный
оркестр и нарядные пары кружились в упоительном вальсе. Это был бал,
данный по случаю именин супруги адмирала миссис Старк. Вдруг раздались
минные взрывы на рейде. Переполошившиеся танцоры бросили своих дам и в
панике побежали на набережную. Но было уже поздно: поврежденные
корабли мертвой массой лежали на боку, залитые водой». Сообщения эти
нашли отзвук и в русской прессе. Пожалуй и сейчас кое-кто из россиян
полагает, что моряки «проморгали» японцев потому, что веселились на
именинах супруги адмирала. Мадам Старк действительно звали Марией, и по
календарю 8 февраля день преподобной Марии. Всё же остальное в
приведенной телеграмме, как и о нахождении офицеров на берегу в этот вечер,
так и празднование именин представляло собою обычную газетную утку – ни
на чем не основанный вымысел».1
По причине развязавшейся войны, в России началась активная
пропаганда, направленная на формирование образа врага в первую очередь в
«народной» аудитории, т. к. из нее в основном мобилизовались солдаты.
Главным инструментом данного процесса являлась периодическая печать:
газеты, журналы, буклеты и остальная пресса. Именно пресса обладает таким
важным
качеством,
как
общедоступность.
Следовательно,
правильно
сформулированная пропагандистская мысль быстрее всего достигнет ушей и
сознания населения через местные газеты. Именно поэтому подобные заметки
или статьи о русско-японской войне не должны быть слишком сложными для
1
Порт-Артур. Воспоминания участников. С. 25.
50
чтения и понимая, они не должны быть перенасыщены фактами и терминами,
они должны быть понятны и легко запоминаемы для среднестатистического
читателя. Также немаловажным фактором является то, что одна и та же мысль
должна повторяться несколько раз как в одном и том же издании, так и в
разных газетах и журналах – чтобы у читателя не возникло сомнение по
поводу правдивости или предвзятости подобных статей.
Повышению авторитета официальных печатных изданий способствовала
позиция правящих кругов. В начальном выпуске «Летописей войны с
Японией» Николай II обозначил главные задачи этого военного издания:
«проникнутое горячей любовью к отечеству, но спокойное, беспристрастное
изложение; полное и всестороннее выяснение значения событий и военных
действий; установление внутренней связи между ними; полнота официальных
документов и журнального материала и широкое воспроизведение явлений
войны в художественно выполненных рисунках, портретах, картах, планах и т.
д.»1 Далее, в этом же выпуске «Летописей» Николай II пишет: «Внимательно
следя за печатью в последнее время, я убедился, что она явилась верною
истолковательницей современных событий… Надеюсь, что и впредь русская
печать окажется достойною своего призвания служить выразительницею
чувств и мыслей великой страны и воспользуется своим большим влиянием на
общественное настроение, чтобы вносить в него правду и только правду»2. В
результате подобных действий образ Японии в российском общественном
сознании формировался во многом под влиянием печатных изданий, которые
активно пропагандировали образ коварного врага.
По мнению С. Ю. Витте образ японца, как образ врага глупого и
нелепого насаждался «сверху», он полагал, что это было отражением личной
позиции Николая II, мнение которого, в частности после инцидента в Оцу,
было предвзятым и отрицательным. «В первое время обыкновенное
выражение Его в резолюциях было "эти макаки". Затем это название начали
1
2
Летопись войны с Японией 1904–1905 гг. URL: http://genrogge.ru/hwj/ (дата обращения: 12.03.2014).
Там же.
51
употреблять так называемые патриотические газеты, которые в сущности
содержались на казенные деньги».1
Огромную популярность в то время получили агитационные плакаты.
Эти плакаты были в основном выполнены в лубочной традиции. Это были
однодневки, которые
создавались на
задумывались
какие
возможности
тиражирование
подлинно
злобу дня. Тогда
скрывает
художественного
в
себе
мастера не
многоцветное
произведения.
Но
это
не
единственная причина, по которой художники того времени не отозвались
своим творчеством на русско-японскую войну и даже не попытались проявить
себя в искусстве агитационного плаката.
Русско-японская война начала XX в. в истории России была первой
войной, не пользовавшейся популярностью в обществе. Считается, что это
власти нуждались в «маленькой победоносной войне», но не народ. К тому же
эту войну сначала никто не воспринимал за серьезную опасность, на японцев
смотрели как на расшалившихся детей, а действенным методом воспитания в
то время считалось физической наказание. Именно поэтому на некоторых
плакатах изображалось, как казак или добродушный матрос «проучивают» не
в меру резвых японцев.
Также, в доказательство того факта, что война не воспринималась
важным событием можно считать тот факт, что имена ремесленников,
создававших подобные плакаты не дошли до современных дней: ни авторы, ни
издатели этих плакатов не были озабочены тем, чтобы сохранить имена
создателей.
Агитационные
плакаты
издавались
тысячными
экземплярами
и
появлялись во всех крупных российских городах практически в одно время.
Лубок, как форма печатной продукции, был призван преследовать следующие
цели:
1
•
Стимулировать патриотические настроения в народе;
•
Популяризировать русско-японскую войну;
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
52
•
Поддержать высокий моральный дух Российской армии.
По своему внешнему виду, в целом, лубки, посвященные русскояпонским отношениям в военный период, были похожи на современные
комиксы, со своими главными героями. События в лубках приобретали скорее
сказочную форму, мало имеющую отношения к реалиям войны.
Сюжеты лубков можно поделить на несколько направлений:
1.
Изображения, отображающие боевые действия (см.: Приложение
2.
Карикатуры, выставляющие противника в комическом свете.
3);
Традиционный сюжет – букашкоподобные японцы, которых всячески
обижают русские чудо-богатыри (см.: Приложение 4);
3.
Изображения, показывающие кто стоит за спиной Японии, а также
показывающие коварность японских мнимых союзников. (см.: Приложение 5)
В подобных плакатах Россия олицетворялась чаще всего либо в образе
простого русского мужика с бородой, надетой набекрень шапкой, либо в
образе ленивого и добродушного Емели, либо в образе грозного казака, либо в
образе добродушного и улыбающегося солдата. На всех этих плакатах образ,
олицетворяющих Россию предполагал скрытый смысл и содержал в себе
одновременно мощь, грозность, величие, мудрость, справедливость, удаль,
спокойствие, добродушие и насмешливость над врагами. Эти плакаты были
довольно яркими и красочными, чтобы сразу бросаться в глаза. Фигуры,
олицетворявшие
Россию, превосходили
в размерах в разы
фигуры,
олицетворявшие Японию и ее союзников – японцы чаще всего изображались
нелепыми и некрасивыми карликами, чтобы внушить ненависть не только к
действиям, но и к внешности противника. На фоне чаще всего изображались
или потопленные японские корабли, или границы России – тем самым
показывая нерушимость этих самых границ.
Помимо лубков, патриотические отношения в российском обществе
поддерживали и специальные плакаты.
патриотических
тем
–
отражение
В них помимо уже озвученных
сюжетах
подобных
публикаций
53
справедливости отпора японским агрессорам и неминуемое возмездие,
затрагиваются и социальные темы, такие, как например поддержание
моральных устоев женщины во время войны 1 . На таком плакате под
заголовком «Типы наших женщин» показаны две женщины: одна примерная
медсестра с кротким взглядом, изображенная на фоне военных действий;
другая – держащая в руке японский веер, ярко накрашенная и ярко одетая, с
высокой прической женщина, которая выпивает с представителем японской
нации. (см.: Приложение 6) Этот плакат призван показать, что не нужно
легкомысленно развлекаться с японскими коммерсантами, в то время, когда
русским солдатам необходимо помощь, нужно всецело помогать фронту.
Важными составляющими образа Японии, как вражеской державы в
рамках концепции «желтой опасности», стали многочисленные упоминания о
японском коварстве, о шпионах, способ борьбы с которыми так и не удалось
выработать. Примером создания такого облика японцев может служить
повесть А. Куприна «Штабс-капитан Рыбников», опубликованная в 1905 г.
Данное произведение представляет собой своеобразный психологический
детектив. Главным героем повести является «маленький, черномазый, хромой
офицер, странно болтливый, одетый в общеармейский мундир…»2, который
несколько раз в день появляется в различных стратегически важных местах: в
комендантском управлении, главном штабе, управлении казачьих войск,
комитете о раненых, в полицейских участках, где он обращался к чиновникам
с различными жалобами и претензиями. Но истинный его интерес заключался
в другом: «он проявлял интерес ко всему, что касалось русско-японских
событий в Маньчжурии и в Порт-Артуре» 3 . Данная повесть напоминает о
проблеме японского шпионажа, отражает личную позицию автора и
бытующее мнение о японской опасности, таким образом оказывая влияние на
читателей.
1
Экштут С. Ударим плакатом. URL: http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1670&n=88 (дата
обращения: 15.01.2014).
2
Куприн А. И. Избранные сочинения. С. 166.
3
Там же. С. 167.
54
Случаи японского шпионажа в России были довольно частыми. По
словам Е. М. Османова, к началу русско-японской войны разведывательная
служба в Японии имела многовековую историю, и, данным материалов
российских
полицейских
органов,
количество
японских
шпионов,
действовавших на территории России, доходило до пятисот человек.1
Проблема японского шпионажа довольно широко освещалась в
российской прессе. В изданиях военной направленности часто можно было
встретить заметки с громкими рассуждениями, в которых говорилось о том,
что еще ни одно государство никогда не применяло шпионство так обширно и
активно, как применяет Япония в русско-японскую войну. Упоминались
ужасающие цифры – сотни, тысячи японских шпионов буквально наводнили
районы, где базировалась русская армия. Также имели место попытки
объяснить подобную проблему тем, что японцам, как и всем восточным
народам свойственны хитрость и уловки, которые помогают в достижении их
цели. 2 Тема японского шпионажа получила свое распространение в разных
печатных изданиях того времени, было важно чтобы данная проблема
поддерживалась на слуху и не подергались сомнениям, поэтому в номерах
различных журналов того времени публиковались небольшие заметки и
новости, несущие главную информацию: когда и где был обнаружен японский
шпион. Примеры подобных новостей можно найти практически в каждом
печатном издании военного периода. «Около Омска рыбаки нашли
утопленника похожего на японца. В его кармане были найдены бумаги, из
которых оказалось, что он японский шпион, имевший поручение от своего
правительства. Между прочим, среди бумаг нашли письмо от его жены из
Киото, в котором она советовала ему соблюдать осторожность при
исполнении им своего опасного поручения. Полагают, что японец хотел
1
Османов Е. М. Деятельность японской разведки и российской контрразведки в годы русско-японской
войны 1904-1905 гг. Японский шпионаж в царской России. URL:
http://militera.lib.ru/docs/da/sb_yaponskiy_shpionazh/index.html (дата обращения: 14.11.2014).
2
Летопись войны с Японией 1904–1905 гг. URL: http://genrogge.ru/hwj/ (дата обращения: 12.03.2014).
55
взорвать на реке мост, но, попав в прорубь, утонул»1. «На станции "Везенберг"
железнодорожный
жандарм
встретил
бродячего
шарманщика
и
его
сотоварища с ручной обезьянкой, одетых в болгарские костюмы. Жандарму
субъекты показались подозрительными, и он пригласил их в станционную
контору, где они предъявили паспорты на имя болгарских подданных. Тем не
менее, у них был произведен обыск, причем внутри шарманки найдены план
местности и дорог между Нарвой и Везенбергом, разные инструменты, съемки
планов и т.д. Видя, что обман их обнаружен, мнимые болгары сознались, что
они – переодетые японцы, причем шарманщик назвал себя полковником
генерального штаба, а товарища – своим денщиком. Арестованные, они
отправлены в Петербург»2. «22 июля в 10 часов утра у пассажирской станции
"Москва II" Московско-Курско-Нижегородской железной дороги, близ
железнодорожного моста, проходившими здесь подбойщиками (ходячие
сапожники) был задержан рассматривающий конструкцию этого моста, что-то
записывающий и вообще странно ведший себя, прилично одетый молодой
человек, японского, до мельчайшего сходства, происхождения»3.
Несомненно важное значение для понимания образа Японии в
российском сознании
имеют записки, дневники и письма
военных,
находившихся в центре боевых действий. Стоит отметить, что уже на рубеже
1904–1905 гг. и до непосредственного окончания войны, среди военных
мнение о японской нации заметно трансформировалось, как и изменились
настроения в самой армии, как пишет участник русско-японской войны Н. В.
Воронович: «Тогда, в 1904-м году, все это нас не останавливало, мы были
воодушевлены идеей и верили, что наша армия, в конце концов, одолеет
храброго и сильного противника. А теперь что дало нам поступление в
действующую армию? Надежды испытать войну, пережить все ее невзгоды и
опасности и проявить себя каким либо подвигом – рушились. Мы ничего не
1
Русь. URL: http://starosti.ru/key_article.php?keyword=%F8%EF%E8%EE%ED (дата обращения: 15.03.2014).
Новости дня. URL: http://starosti.ru/key_article.php?keyword=%F8%EF%E8%EE%ED (дата обращения:
15.03.2014).
3
Московские ведомости. URL: http://starosti.ru/key_article.php?keyword=%F8%EF%E8%EE%ED (дата
обращения: 15.03.2014).
2
56
испытали, кроме горького разочарования, нудной дороги, фуражировок в тылу
и ничего не видели, кроме дезорганизованной армии и чужой, неприветливой
и разоренной нами страны»1.
Прибывающие новобранцы несли с собой новые настроения – гнев уже
не против глупой маленькой Японии, а против правительства, чересчур
уверенно развязавшего войну. «Несмотря на печальные уроки первой
половины войны, военное министерство с каким-то непонятным упрямством
продолжало политику роковых ошибок» 2 . «К концу 1904 года, после ряда
военных неудач, наше военное министерство поняло, наконец, что война с
японцами дело не шуточное» 3 . В подтверждение мысли о несерьезном
отношении к войне и Японии как противнику можно привести следующий
отрывок из вышеупомянутых дневниковых записях Вороновича: «Прапорщик,
горячась и размахивая руками, возражал и доказывал, что наши солдаты горят
желанием отомстить врагу, поэтому не может быть и речи об окончательном
поражении. Наши неудачи он объяснял исключительно неравенством сил и
выражал уверенность в разгроме японцев, как только на театр военных
действий прибудут вновь мобилизованные корпуса».4 Хотя в головы других
участников военных действий уже приходило осознание ошибочного
предположения о слабости японской армии. «Дело совсем не в том, что у
японцев на две – три дивизии больше, чем у нас, а в том, что, во-первых,
каждый японец знает, за что он воюет, во-вторых, с радостью идет в бой и, втретьих, верит в своих
начальников. А полюбуйтесь-ка
на наших
«курлябчиков» (так называл фельдфебель призванных из запаса польских
крестьян), которые, по-вашему, горят желанием сразиться с супостатом. Да
ведь они волками воют в теплушках и проклинают совсем не японского
Микадо, а скорее нас с вами»5. И Воронович подметил в своих дневниках, что
1
Воронович Н. В. Русско-японская война. Воспоминания. URL:
http://militera.lib.ru/memo/russian/voronovich_nn/index.html (дата обращения: 01.12.2014).
2
Там же.
3
Там же.
4
Там же.
5
Воронович Н. В. Русско-японская война. Воспоминания. URL:
http://militera.lib.ru/memo/russian/voronovich_nn/index.html (дата обращения: 01.12.2014).
57
действительно три четверти солдат, призванных из запаса, были взрослыми
мужчинам, которым пришлось оставить хозяйство и семью ради войны за
Россию, хотя по-русски они говорили плохо. С другой стороны, он отмечает,
что кадровые солдаты были молодыми и недисциплинированными, в дороге
пели песни и устраивали пьяные дебоши.
Следует также отметить, что отрицание серьезной опасности в начале
войны отразилось и на скорости мобилизации военных сил: «Перевозка 4-х
корпусов, начавшаяся в декабре 1904 года, закончилась лишь в июне 1905
года и к началу мукденского боя ни один из мобилизованных осенью 1904
года корпусов не прибыл в действующую армию» 1 . Эта нерасторопность
стоила поражения российской армии.
Когда поражение России было уже очевидно, начались разговоры о
предстоящем перемирии и тогда «дипломатические игры» продолжались:
«Штабам же нужна была именно «игра в войну», участники которой совсем не
хотели раздражать врага и подвергаться опасностям. Им надо было только,
чтобы прибывшие к концу войны карьеристы успели побывать до заключения
перемирия на передовых позициях для того, чтобы в их послужных списках
могло быть указано, что они «участвовали в делах и перестрелках с
неприятелем»2.
Во время военных действий в контакт с японцами вступили десятки
тысяч российских граждан. Контакты эти были разной степени близости – от
только визуальных до непосредственно-личных. Таким образом, можно
предположить, что в данный промежуток времени, в рядах армии
одновременно сосуществовали два мнения о японском народе. Одно было
присуще новобранцам, другое – солдатам, которые уже некоторое время
пробыли на этой войне. Первое представление основывалось на бытующих в
тылу стереотипах, второе – на личном опыте. Тогда война уже становилась
буднями, и противник становился понятнее и принимал более человечный
1
2
Там же.
Там же.
58
облик: «Надеемся, что ведь неприятели наши – люди, устали и, наверно,
ночью будут отдыхать»1. Из дневниковых записей военного священника также
можно узнать, что были случаи дружбы между русским солдатом и японцем,
взятым в плен.2
Уже после войны появились даже мнения, что представители других
стран якобы предупреждали российских военачальников не просто о том, что
Япония готовится к войне, но и о конкретном начале войны без
предупреждения в Порт-Артуре. Так морской врач Я. И. Кефели пишет, что:
«Старший лейтенант Р. П. Зотов рассказал мне о крайне загадочном
предупреждении, которое было сделано русским властям одним таинственным
англичанином о намерении японцев произвести минную атаку на нашу
эскадру без предварительного объявления войны. […] Приезжий англичанин
поведал командиру о затеваемых японцами планах нападения на Россию, в
частности на Порт-Артур, и в недалеком будущем. Нападение это будет
неожиданным и – до официального объявления войны. При этом англичанин
убеждал, что он истинный друг русских, что он не насмехается над нашим
командиром, а говорит совершенную правду, в предупреждение могущего
быть зла от внезапности нападения. Однако, доказать свои слова и указать
источники он категорически отказался и настаивал на бесконтрольном
доверии» 3 . Далее он рассказывает о том, что это заявление было передано
«выше», но не принято всерьез. И хоть автор и пишет что доказательств
описываемого случая нет, но в его рассуждениях между строк можно прочесть,
что он верит в то, что это предупреждение имело место быть и винит
командующих, что проигнорировав его, они тем самым проиграли войну.
На рубеже XIX–XX вв. некоторые дальновидные администраторы
Дальнего Востока были обеспокоены ростом напряженности в данном регионе.
Неготовность России к возможному военному конфликту была видна по
разным показателям, один из которых – практически полное отсутствие
1
Сребрянский М. В. Дневник полкового священника, служащего на Дальнем Востоке. С. 157.
Там же.
3
Порт-Артур. Воспоминания участников. С. 23.
2
59
военных переводчиков. Выход из сложившегося положения виделся в
подготовке таких специалистов непосредственно в Японии, что осуществить
можно было только в Семинарии при Духовной Миссии. В 1902 г. туда
прибыли два юноши – Федор Легасов и Андрей Романовский, первые
посланцы из Порт-Артура. К сожалению, эти меры по повышению
безопасности дальневосточных границ были запоздалыми. (После русскояпонской войны в 1910–1911 гг. здесь обучалось уже 13 мальчиков из России).
Первое
столкновение
интересов
молодого
и
агрессивного
японского
капитализма с северным соседом – Россией, состоялось еще в японокитайскую войну 1894–1895 гг. Эта война не разрешила целый ряд спорных
вопросов между странами, и новое столкновение было неизбежно.1 Ожидание
войны рождало и рост антихристианских настроений в обществе, которое
легко теперь поддавалось на провокации.
В декабре 1903 г. произошел скандал, так называемый «инцидент Ротан»
(с японского: ро – аббревиатура слова Россия, тан – шпион). Отец Николай
была обвинен в выдаче государственных секретов 2 . В японской газете с
сомнительной репутацией была напечатана заметка, в которой говорилось, что
отец Николай потратил 20 тысяч йен для того, чтобы подкупить и завербовать
японцев в российских шпионов. 3 Это сообщение было ничем иным, как
клеветой, но возбужденное общество разразилось яростным недовольством, и
правительству пришлось приставить к Миссии свою охрану. Для этих целей
было
приставлено
четыре
полицейских,
которые
охраняли
Миссию
круглосуточно. «Видно, что действительно есть опасение, что будет война, и
вместе с тем поднимается волна народного раздражения, от которого нашему
брату несдобровать
без
усиленных
охранительных
мер
со
стороны
правительства»4.
1
Хохлов А. Н. Роль Токийской православной семинарии в подготовке переводчиков-японистов. С. 72.
Яковлев. Н. А. Русская духовная миссия в Японии и ее кафедральный собор в Токио. С. 36
3
Дневники святителя Николая Японского. Трудно японцу воспарить вверх, пробив толстую кору
самомнения. URL: http://www.pravmir.ru/dnevniki-svyatitelya-nikolaya-yaponskogo-trudno-yaponcu-vosparitvverx-probiv-tolstuyu-koru-samomneniya/ (дата обращения: 10.02.2014).
4
Я здесь совершенно один русский… (Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии). С.
240.
2
60
Вскоре после нападения японцев на Порт-Артур отец Николай отмечает
в своем дневнике, что в японские и английские газеты наводнены
восхвалением японцев и злорадством, что Россия проигрывает. «Все, все
ненавидят Россию!»1. Ему нужно было принять сложное решение: остаться и
продолжать Миссию в неблагоприятных условиях и без связи с Родиной, или
же уехать. «Я здесь не служитель России, а служитель Христа. Все и должны
видеть во мне последнего. А служителю Христа подобает быть всегда
радостным, бодрым, спокойным, потому что дело Христа – не как дело России
– прямо, честно, крепко, истинно к доброму концу приведет»2. Отец Николай
в письмах говорил о том, что он не знает как поступить, т. к. в России он уже
не был больше 23 лет, и ему хочется отдохнуть от однообразного и долгого
труда, но с другой стороны, он понимает, что для пользы церкви и дел Миссии
он
должен остаться в Японии. 3 В итоге, отец Николай принял решение
остаться в Японии и продолжать служить вере. Но также он предупредил, что
во время войны участвовать в богослужении не будет, вот какие слова он
записал по этому поводу в своём дневнике: «Оставшись, я буду делать, что
доселе делал: заведовать церковными делами, переводить Богослужение. Но в
совершении
общественного
богослужения,
пока
война
не
кончится,
участвовать не буду по следующей причине: во время богослужения я вместе
с вами молюсь за японского императора, за его победы, за его войско. Если я
буду продолжать делать это и теперь, то всякий может сказать обо мне: «Он
изменник своему Отечеству». Или напротив: «Он лицемер: устами молится за
дарование побед японскому императору, а в душе желает совсем противного».
Итак, вы совершаете богослужение одни и молитесь искренно за вашего
императора, его победы и прочее. Любовь к отечеству естественна и
1
Дневники святителя Николая Японского. Трудно японцу воспарить вверх, пробив толстую кору
самомнения. URL: http://www.pravmir.ru/dnevniki-svyatitelya-nikolaya-yaponskogo-trudno-yaponcu-vosparitvverx-probiv-tolstuyu-koru-samomneniya/ (дата обращения: 10.02.2014).
2
Там же.
3
Я здесь совершенно один русский… (Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии). С.
233.
61
священна»1.
Так, во время войны, отец Николай оказался единственным русским,
оставшимся в Японии, о чем писал двенадцатого октября 1905 г. митрополиту
Макарию: «Имейте в виду, что я здесь совершенно один русский»2.
Уход за военнопленными был поручен Японской Православной Церкви.
Православные
японцы,
под
руководством
отца
Николая,
особое
благотворительное Общество «Духовного утешения военнопленных». А также,
совершались богослужения в лагерях военнопленных, им посылали книги,
иконы и крестики, и устраивались денежные сборы в пользу раненных.
«Усердное служение наших священников у военнопленных и хорошее
обращение японцев с военнопленными вообще немало пользы принесут для
Японской Православной Церкви и для сближения Японии и России вообще:
больше тысячи пленных, вернувшись, разойдутся в тысячи мест России и
везде молвят доброе слово о японцах и Японской Православной Церкви.
Нужно надеяться, что с пленными японцами в России также обращаются
хорошо, и они, вернувшись домой, молвят не менее доброе слово о России…»
– записал отец Николай пятого августа 1905 г.
Японское правительство оценило поведение русского епископа и взяло
под свою защиту Миссию и его сотрудников. Японские власти также
официально разрешили посещать русских военнопленных священникам.3
После войны, во время архиепископства Николая, положение Миссии и
Православной Японской Церкви упрочнилось. За время русско-японской
войны по дневниковым записям отца Николая можно судить о тактичном и
бережном обращении к русской духовной Миссии со стороны японцев.
Несмотря на то, что их страна побеждала в войне – они не показывали
1
Дневники святителя Николая Японского. Трудно японцу воспарить вверх, пробив толстую кору
самомнения. URL: http://www.pravmir.ru/dnevniki-svyatitelya-nikolaya-yaponskogo-trudno-yaponcu-vosparitvverx-probiv-tolstuyu-koru-samomneniya/ (дата обращения: 10.02.2014).
2
Я здесь совершенно один русский… (Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии). С.
235.
3
Яковлев. Н. А. Русская духовная миссия в Японии и ее кафедральный собор в Токио. С. 40.
62
ликования и гордости за Родину при русских служителях, вели себя
сдержанно и вежливо.
После победы японской армии в газетах появлялись размышления о
причинах ее победы, которые часто сводились к идее самурайского долга:
«Энергия, с которой японское войско переносит все тяготы войны, упорство в
нападении и самоотверженность до пренебрежения жизнью – все это
доказывает, что рыцарский дух жив еще в японском народе»1.
Русско-японская война заложила предпосылки трансформации образа
японцев, и, как ни странно, налаживании дружеских отношений между
Россией и Японией. Большую роль в этом сыграли контакты русских и
японцев в плену. Отмечалось, что «не наблюдалось грубостей со стороны
японцев во время приема», что японские жители, частью из любопытства,
частью из доброты, относились к русским солдатам дружественно, даже
иногда как иностранным гостям приносили провизию. Японские власти
предоставляли
пленным
свободу,
чтобы
удовлетворять
повседневные
потребности, дали даже указание японским школьникам не относиться
враждебно к русским военнопленным и оказывать им теплый прием.2
Любопытные
сведения
о
порядках,
царивших
в
лагере
для
военнопленных в Кумамото, сообщает участник Цусимского сражения,
советский писатель, автор повести «Цусима» унтер-офицер А. С. НовиковПрибой. В этом лагере неким политэмигрантом, бывшим народником
Русселем, издавался революционный журнал «Япония и Россия», им же
распространялась нелегальная литература, активно велась соответствующая
пропаганда
3
. Новиков-Прибой стал сотрудничать с журналом. Когда
возмущенные агитацией пленные лагеря попытались приструнить агитаторов,
те обратились за помощью к японской полиции, которая и обеспечивала с тех
пор безопасность Новикова и его товарищей. Причем проживать они стали в
госпитале, и совершенно свободно, без какой-либо охраны. Как пишет автор
1
Летопись войны с Японией 1904–1905 гг. URL: http://genrogge.ru/hwj/ (дата обращения: 12.03.2014).
Такэси Сакон. Военнопленные в период русско-японской войны 1904-1905 гг. С. 2.
3
Новиков-Прибой А. С. Собрание сочинений. Т.3. С. 8.
2
63
«Цусимы», он «не встречал опечаленных и угрюмых лиц ни у мужчин, ни у
женщин. Казалось, что они всегда жизнерадостны, словно всем им живется
отлично и все они довольны государственным строем, и самим собою, и своим
социальным положением»1.
Сведения о положении русских военнопленных в плену нашли свое
отражение и в японских исследованиях. В октябре 1904 г. японское военное
министерство выпустило постановление для международного сообщества по
вопросам обращения с вражескими военнослужащими, не принимающими
непосредственного
участия
в
боевых
действиях
(санитары,
медики,
выведенные из строя в бою солдаты и т. д.). Министерство приписывало их
вернуть на родину, так как «все войны основаны на политических отношениях
между государствами … поэтому не следует разжигать ненависть к народу
вражеского государства»2.
Японское правительство вело активную пропаганду, целью которой
было не только внушить «нелюбовь» к России, но и убедить население в
необходимости этой войны. Важным орудием пропаганды, также как и у
российского правительства, являлись агитационные плакаты. По технике
исполнения это были те же лубки, которые были популярны в России и уже
описанные выше, но хорошо прорисованные, в типичном японском стиле.
Большинство сюжетов подобных плакатов было на тему осады Порт-Артура,
но были и другие. Например, на одном плакате был изображен Николай II,
проснувшийся от кошмара в котором возвращалась его поверженная,
искалеченная
армия. (см.: Приложение 7) Также была серия плакатов,
изображавших поверженный пленный русский флот с экипажем. (см.:
Приложение 8)
Следует отметить, что если в российском обществе тема «японской
опасности» имела довольно обширное распространение, то в Японии мнение о
«российской опасности» не получило большого распространения, но имело
1
2
Новиков-Прибой А. С. Собрание сочинений. Т.4. С. 445.
Шимацу Наоко. Клятва. С. 109.
64
место быть. Так, к примеру, Мори Аринори в своих дневниковых записях
писал о планах России строить железные дороги соединяя европейскую часть
страны и Сибирь, а в последствии завоевать весь мир. Такие умозаключения
сделал будущий министр просвещения и также он предостерегал против
возможного вторжения России на Хоккайдо. В подтверждение своего вывода
он приводит такие аргументы как огромная территория страны, вследствие
чего большой военный потенциал и численность армии.1
В 1903 г. в Японии было организовано общество «Тайро Досикай»
(«Антироссийское товарищество»), из названия которого ясно вытекает его
характер. Оно неоднократно обращалась к японскому премьер-министру с
сообщениями об опасности со стороны России, о необходимости защитить
регион Дальнего Востока от ее влияния. Тайро Досикай проводила пропаганду,
с целью убедить японское общество в необходимости войны с Японией и
внушить ему ненависть и презрение к врагу.2
Но все же, среди японцев в период войны было распространено именно
надменное отношение врагам-русским. В подтверждение этому можно
привести две детские песни, которые были связаны с определенными играми и
были распространены практически на всей территории Японии вплоть до
середины XX в.
Распевая первую песню, девочки играли в мешочки с бобами – отэдама.
Первые слоги в каждой песенной строке, означают цифры от 1 до 10. Мелодия
взята из «взрослой» военной песни 1891 года «Мити ва 680-ри» («Дорога
длиной в шестьсот восемьдесят верст»), а слова – за исключением
привязывающих текст к событиям русско-японской войны – из военных песен
кануна японо-китайской войны: из «Кинбу буси» («Песня для танца радости»)
(1889 и 1892) и «Тэки ва икуман («Сколько бы ни было тысяч врагов») (1891).3
1
外川 継男・若き森有礼のロシア観をめぐって (Тогава Цугуо. Взгляд Мори Аринори на Россию). С. 16.
Сюмпэй Окамото. Японская олигархия в Русско-японской войне. Тайро Досикай. URL:
http://historylib.org/historybooks/Syumpey--Okamoto_YAponskaya-oligarkhiya-v-Russko-yaponskoy-voyne/27
(дата обращения: 15.02.2015).
3
Игауэ Нахо. Взаимные образы русских и японцев. URL: http://www.eavest.ru/archive/Igaue.html (дата
обращения: 28.01.2015).
2
65
Итирэцу данпан харэцу ситэ,
Переговоры были прерваны,
Нитиро сэнсо хадзиматта.
Началась русско-японская война.
Сассато нигэру ва Росия но хэй,
Быстро убегала российская армия,
Синдэмо цукусу ва Нихон но хэй. Японские солдаты не боятся отдать
жизнь за Родину
Гоман но хэй о хикицурэтэ,
Мы вели 50 тысяч солдат,
Рокунин нокоситэ минагороси.
Убили всех, кроме шести человек.
Ситигацу eка но татакай дэ,
В бое восьмого июля ,
Харупин мадэмо сэмэиттэ,
Мы дошли до Харбина,
Куропатокин но куби о тори,
Разрезали (разрежем) голову
Куропаткина.
Того тайсe бан бандзай!
Да здравствует генерал Того!1
Вторую песню можно определить как разновидность групповой игры
«Сиритори», в ходе которой называют слово, начинающееся с последнего
слога предыдущего слова. Ниже приведен пример, который японский
исследователь Игауэ Нахо классифицирует как самый простой вариант игры,
так как играющие часто старались усложнить структуру, добавляя новые
слова.
Ниппон но, / Ноги-сан га, / Гайсэн су. / Судзумэ, / Мэдзиро, / Росия, /
Ябан коку, / Куробатокин, / Кин но тама, / Макэтэ нигэру ва Чанчан-бо. / Бо дэ
татаку га ину гороси. / Сибериа тэцудо нагакэрэ ба, / Барутикку кантай
дзэнмэцу су. / Судзумэ....
Японский / Генерал Ноги / возвратился с победой. / Воробей, /
Белоглазка, / Россия, / Дикая страна, / Куропаткин, / Золотой шар. / Проиграли
Чанчан-бо и убежали. / Собак убивают палкой. / Сибирская магистраль
длинная, / А уничтожен Балтийский флот. / Воробей... и т. д .2
С другой стороны, имея общее настроение, что русские приравниваются
к врагам, несмотря на активную агитацию, рядовые японцы зачастую не имели
1
Там же.
Игауэ Нахо. Взаимные образы русских и японцев. URL: http://www.eavest.ru/archive/Igaue.html (дата
обращения: 28.01.2015).
2
66
никаких конкретных представлений о том, кто же такие русские на самом
деле 1 . Доходило даже до того, что японцы порой сильно удивлялись тому
разнородному этническому составу русской армии. В рядах российской армии
часто можно было видеть поляков, финнов, татар и людей с различными
верованиями: католиков, иудеев, мусульман2. Этот факт говорит о том, что до
простого японского населения доходила расплывчатая информация о враге.
На рубеже XIX–XX вв. взаимные образы в русском и японском
обществе были довольно обобщенными и размытыми, сведения друг о друге
черпались в большей степени из исследований представителей других стран, а
собственные заметки получали огласку в основном в узких кругах.
Следствием этого явилось, что с началом русско-японской войны основная
масса населения России и Японии не имела точных представлений друг о
друге.
Изучив
разные
источники
становится
ясно,
что
некоторые
представители российской и иностранной интеллигенции осознавали угрозу
надвигающейся войны, но в правительственных кругах данная угроза не
воспринималась всерьез. Японию рассматривали как наглую страну, которую
Россия с легкостью проучит. И даже внезапное нападение японского флота не
заставило российское правительство бросить все силы на ускорение процесса
мобилизации своей армии. Представления о, во многом превосходящей
японскую, российской армии на самом деле были далеки от реальности, и
нежелание признавать эту реальность стоило российскому правительству
победы в этой войне.
Доминирующие образы о «желтой опасности» в России и о «угрозе с
Севера» в Японии были объяснимы, активно пропагандируемы в местной
прессе и получили свое отражение в народном творчестве.
Следует также отметить, что именно русско-японская война заложила
основы для трансформации взаимных образов в общественном сознании обеих
1
2
Шимацу Наоко. Возлюби врага своего. С. 70
Шимацу Наоко. Клятва. С. 112
67
стран. Во многом благодаря многочисленным контактам и осознанию
общности интересов и взглядов именно народов, а не их правительств
послевоенный этап можно назвать «золотым веком» в развитии русскояпонским отношений.
68
ГЛАВА III. Послевоенный расцвет межкультурного взаимодействия
России и Японии
Когда стало очевидно, что российская армия не сможет одержать
победу, Николай II предложил С. Ю. Витте участвовать в миссии по
заключению мирного договора с Японией. С. Ю. Витте предложение принял и
считал заключение скорейшего мира необходимой мерой, в то время как
другие приближенные говорили, что российская армия уже значительно
усилилась и они определенно победят, «если не будут опять сделаны
ошибки»1, но С. Ю. Витте полагал, что подобные высказывания, не более чем
пустые слова, за которыми ничего не стоит и на самом деле он был уверен, что
командующие армией «молили Бога о том, чтобы мне удалось заключить мир,
так как им оставался только один выход – это после заключения мира кричать:
«Да, нас били, но если бы мир не был заключен, то все-таки мы победили
бы»2.
Интересны замечания С. Ю. Витте о ходе переговоров, он отмечает, что
японская цензура была довольно высока, и что сами японцы вели себя
довольно скрытно и уединенно. Витте решил сыграть на этом: с начала
переговоров он предложил, чтобы переговоры были доступны прессе, чтобы
показать, что у него, как уполномоченного русского Царя, нет никаких
секретов или задних мыслей. Данное предложение и последующий
предсказуемый отказ японцев быстро стали известны представителям прессы,
что разумеется не могло не отразиться на их отношении к японцам. 3 Как
пишет сам автор: «Японские представители своим поведением содействовали
мне в смысле впечатления на американцев»4.
После подписания пятого сентября 1905 г. Портсмутского мирного
договора между Россией и Японией начал развиваться взаимный интерес к
истории и культуре обеих стран, стремление понять соседа и попытаться
1
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
Там же.
3
Там же.
4
Там же.
2
69
говорить с ним на его языке. Революция в России приостановила многие
процессы, в том числе и процесс сближения России с Японией, но период с
1905 по 1917 г. называют «золотым веком» сотрудничества и дружбы. Сразу
после заключения мира С. Ю. Витте телеграфировал в Петербург, что нельзя
ограничиваться Портсмутским договором для того, чтобы установить прочные
отношения с Японией, необходимо установить entente cordiale с этой
державой, род союзного, но ограниченного договора1. Также он указывал на
то, что необходимо отправить в Японии посла, а не посланника, таким
образом показав, что Россия придает большое значение отношениям с
Японией и уважает ее, как великую державу – эти меры обязательно окажут
благоприятное воздействие на самолюбие японцев.
Стоит отметить, что русско-японскую войну называют последней
«рыцарской» или «джентельменской» войной – последней войной, которая не
привела к массовому озверению людей, и стремлению уничтожить себе
подобных, как это произошло в Первой и Второй мировых войнах, и которая
велась «по правилам». Воевали не народы – воевали армии. Известен даже
удивительный случай, когда японский военачальник после одного из
сражений послал русскому императору Николаю II телеграмму через
нейтральные страны с просьбой наградить противостоящую ему воинскую
армию Георгиевским оружием, так как настоящий самурай ценит и чтит
достойного врага.2 Отношение к пленным в обеих странах было гуманным и
даже уважительным, поскольку взаимная враждебность ограничивалась полем
боя и газетными страницами. Умные люди и в Петербурге в Токио понимали,
что война рано или поздно закончится, а жить по соседству все равно
придется.
Тем не менее, можно предположить, что, несмотря на всю тягость
военного времени, разорение стран и большого количества раненых и убитых
с каждой стороны, основное население обеих стран не прониклись
1
2
Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата обращения: 25.10.2014).
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). C. 86.
70
навязываемой идеей вражды народов. Еще в августе 1904 г., произошло
событие, о котором много говорили: лидеры русской и японской социалдемократии Георгий Плеханов и Катаяма Сэн на заседании Амстердамского
конгресса Второго Интернационала демонстративно пожали друг другу руки,
показав тем самым, что воюют между собой только их императоры, но никак
не народы.1
Что касается дальнейшего развития политических отношений, то в
период между 1905 и 1917 г. между Россией и Японией было заключено
несколько договоров, что показывает, что российско-японские отношения
развивались и упрочнялись, а взаимная заинтересованность стран в
союзничестве росла. В рамках данного исследования особым вниманием стоит
отметить Русско-японскую конвенцию 1912 г. и Русско-японское соглашение
1916 г., так как эти документы лежат в основе развития русско-японских
отношений в целом и в культурной сфере в частности. Русско-японская
конвенция 1912 г., является секретным соглашением, которое было подписано
в Петербурге 25 июня (8 июля) в развитие русско-японских соглашений 1907
г. и 1910 г. По данной конвенции линия раздела в Маньчжурии между русской
и японской сферами влияния, установленная соглашением 1907, продлевалась;
Внутренняя Монголия была разделена по пекинскому меридиану на японскую
(вост.) и русскую (зап.) сферы влияния. Русско-Японская конвенция
подтверждала взаимные обязательства России и Японии не нарушать
«специальные интересы» друг друга в их сферах влияния.2
Русско-японское соглашение 1916 г., состояло из гласного и секретного
частей. Оно было подписано в Петербурге министром иностранных дел
России С. Д. Сазоновым и японским послом Мотоно. Данное соглашение
фактически устанавливало русско-японский союз. Гласное соглашение
предусматривало лишь отказ России и Японии от участия в какой-либо
политической комбинации, направленной против одной из них, и совместное
1
2
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). C. 92.
Русско-японская конвенция 1912. URL: http://www.doc20vek.ru/node/1474 (дата обращения 26.11.2014).
71
обсуждение мер, которые необходимо будет предпринять в случае угрозы их
территориальным правам или специальным интересам на Дальнем Востоке.
Согласно секретной части соглашения, договаривающиеся стороны, признавая
необходимость охранения Китая от политического господства какой-либо
третьей державы, враждебной России или Японии, должны, когда потребуют
обстоятельства, вступить друг с другом в "чистосердечные отношения", чтобы
принять меры для недопущения такой возможности. Соглашение было
заключено на пять лет и должно было оставаться в строгой тайне. Секретное
соглашение было опубликовано лишь после Октябрьской революции.1
Налаживанию русско-японских отношений способствовало так же то,
что на российском Дальнем Востоке и в Японии были районы, где русские и
японцы проживали в качестве соседей. До революции 1917 г. в России
представители обоих народов могли свободно перемещаться и общаться друг
с другом, так, например, во Владивостоке был целый японский квартал, а в
Нагасаки у российских офицеров и матросов было свое поселение Инаса.
Что касается других сфер взаимоотношений России и Японии, то
следует отметить, что происходил процесс активного взаимовлияния в
литературной сфере обеих стран. Как российские писатели и поэты начали
перенимать японский опыт и подражать японским мотивам, так представители
японской интеллигенции и японские литераторы находились под сильным
влиянием русской литературы.
В частности, в начале XX в. японскими писателями было организовано
общество «Сиракаба» («Белая береза»). Огромное влияние на членов этого
общества оказало творчество русских писателей, и в особенности Л. Н.
Толстого. Главная цель этого общества заключалась в развитии нравственных
сил, духовного самовыражения через произведения искусства, литературы,
которые должны были отличаться простотой, искренностью и ясностью.
Вышеназванное общество молодых литераторов выпускало одноименный
1
Русско-японское соглашение 1916. URL: http://www.doc20vek.ru (дата обращения 26.11.2014).
72
журнал «Сиракаба», благодаря которому японцы знакомились с западным
искусством, творчеством европейских и русских художников и писателей.
Как уже было сказано выше, творчество Л. Н. Толстого оказывало
сильные впечатления на умы японцев и многие интересовались его жизнью. Л.
Н. Толстой во время войны написал обращение «Одумайтесь!», в котором
говорил о ненужности войны, о напрасном ее разведении. Интерес к его
творчеству был настолько велик, что некоторые японские литераторы
стремились познакомиться и лично пообщаться с русским «мудрым старцем».
В частности, японский писатель Токутоми Рока. В свое время он получил
разностороннее образование: он научился читать старинные китайские книги
буддийской и конфуцианской направленности, а, когда проходил обучение в
европейской школе, попал под влияние христианских идей.
После окончания войны появилась возможность посетить Льва Толстого
в его имении в Ясной Поляне, куда Токутоми Рока прибыл в 1906 г. В гостях у
Толстых Рока провел всего пять дней, хотя изначально намеревался снять
комнату в деревне и остаться там на целое лето. Но он изменил свои планы,
так как он ощутил, что его переполняли эмоции и мысли, которыми он не
терпел поделиться со своими читателями в Японии.1
В его сочинениях явно проступает тема Востока и Запада, где
проявляются его русофильские идеи, граничащие с фаталистическими
настроениями и рассуждениями о предназначении отдельных народов в
мировой судьбе. «Жаль, что японцы не выполнили с присущим им упорством
свою миссию и пошли по пути американской, поверхностной, уже
разлагающейся цивилизации»2. «И у России, и у Японии, у всех восточных
народов есть своя миссия, свое предназначение. Она в том, чтобы люди
обрели настоящую жизнь. Надо познать в чем смысл человеческого
существования. Западные государства гордятся так называемой цивилизацией,
которая достигается с помощью машин, но она в действительности ничего не
1
2
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). С. 95.
Там же.
73
стоит. Народы Востока не пойдут по пути Запада, они должны сами построить
себе новый мир. Народы Востока, освободившись от всякого угнетения,
свергнув все правительства, должны жить только по законам добра»1.
Гость из Страны Восходящего Солнца также спросил мнение Л. Н.
Толстого о предназначении Японии и о путях установления длительной
дружбы между Россией и Японией. На что Лев Николаевич ответил: «Только
если мы пойдем к одной цели, объединенные единым стремлением, мы
сможем достичь этой цели. Для этого самое необходимое условие –
крестьянская жизнь в полном смысле»2.
По возвращении на родину, Токутоми Рока решил начать вести образ
жизни, подобный тому, который вел Л. Н. Толстой. Они с женой уехали из
Токио и поселились в деревне, приступив к занятиям сельским хозяйством.
Посещение России и общение с Толстым и его семьей нашло свое отражение и
в дальнейшей жизни японского писателя и в его творчестве.
Но проблема общения и непонимания соседних языков по-прежнему
оставалась актуальной. На рубеже XIX–XX вв. во Владивостоке был открыт
Восточный институт. Владивосток того времени был новым городом, без
каких-либо культурных традиций, с пестрым национальным и социальным
составом, а Восточный институт оставался в нем единственным высшим
учебным заведением. И уже через 11 лет работы института, его руководство с
законной гордостью отмечало, что он, «служа делу изучения дальневосточных
стран, является в то же время проводником знакомства с ними в русском
обществе
и
тем
самым
способствует
сближению
между
двумя
противоположными мирами к лучшему их взаимному пониманию»3.
В художественном восприятии страны Восходящего Солнца можно
отметить некоторые изменения. Под влиянием послевоенной нормализации
отношений образ «страны самураев» быстро ушел в прошлое или же изменил
1
Рока Токутоми. Пять дней в Ясной Поляне. URL: http://feb-web.ru/feb/tolstoy/critics/vs2/vs2-320-.html (дата
обращения: 12.04.2014).
2
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). С. 96.
3
Там же. С. 106.
74
свой эмоциональный окрас: если раньше в понятие «самурай» в сознании
российского общества вкладывался негативный смысл о коварстве и
агрессивности врага, то сейчас в понятие «самурай» вкладывалось несколько
иное значение, говорящее о чести и достоинстве военного сословия. Так или
иначе, но на первый план вновь выдвинулась концепция «живописной
Японии», которая прочно обосновалась в стихотворениях известных русских
поэтов.
Так в 1907 г. молодой поэт Н. Гумилев увидел в Париже японскую
драматическую актрису и танцовщицу Сада Якко, которая гастролировала с
труппой своего мужа Каваками Отодзиро в Европе и даже заезжала в Россию.
Увиденное сильно поразило и очаровало Н. Гумилева, он посвятил ей
стихотворение, которое годом позже включил в сборник под названием
«Романтические цветы»:
Мы не ведаем распрей народов, повелительных ссор государей,
Я родился слагателем сказок, Вы — плясуньей, певицей, актрисой.
И в блистательном громе оркестра, в электрическом светлом пожаре
Я любил Ваш задумчивый остров, как он явлен был тёмной кулисой.
И пока Вы плясали и пели, поднимая кокетливо веер,
С каждым мигом во мне укреплялась золотая весёлая вера,
Что созвучна мечта моя с Вашей, что Вам также пленителен север,
Что Вам нравятся яркие взоры в напряжённых глубинах партера.
В полутёмном строгом зале
Пели скрипки, вы плясали.
Группы бабочек и лилий
На шелку зеленоватом,
Как живые, говорили
С электрическим закатом,
И ложилась тень акаций
На полотна декораций.
75
Вы казались бонбоньеркой
На изящной этажерке,
И, как беленькие кошки,
Как играющие дети,
Ваши маленькие ножки
Трепетали на паркете,
И жуками золотыми
Нам сияло ваше имя.
И когда вы говорили,
Мы далёкое любили,
Вы бросали в нас цветами
Незнакомого искусства,
Непонятными словами
Опьяняя наши чувства,
И мы верили, что солнце
Только вымысел японца.1
Уже известный поэт В. Я. Брюсов в 1913 г. выпустил необычный
сборник «Стихи Нелли» – без имени автора, но со своим посвящением. Стихи
были написаны от имени достаточно современной женщины, и в них
виднелись японские намеки:
Симфония синего с белым
На небе; земля предо мной Цветная гравюра японца:
Над желтым песком онемелым
Лес выгнут зеленой стрелой,
Пруд синий – весь в искрах от солнца.2
1
Гумилев Н. Электронное собрание сочинений. URL: http://gumilev.ru/verses/26/var/ (дата обращения:
16.03.2013).
2
Брюсов В. Я. Избранное. С. 101.
76
Вскоре русские японески стали отражать не только влияние японского
искусства в используемой лексике и содержании стихотворений, но и в
подражании стилизации классической японской поэзии танка и хайку. Первые
оригинальные танка в России создал уже упомянутый ранее В. Я. Брюсов:
Устремил я взгляд,
Чуть защелкал соловей,
На вечерний сад;
Там, средь сумрачных ветвей,
Месяц – мертвого бледней.
По волнам реки
Неустанный ветер с гор
Гонит лепестки.
Если твой я видел взор,
Жить мне как же с этих пор?1
Эти опыты В. Я. Брюсова были первой и довольно успешной попыткой
применить к русскому стиху формы японского стиха. Еще долгое время
именно на них основывались эксперименты русских поэтов в этих жанрах.
Классики русской поэзии, такие как Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов,
Андрей Белый, с разными целями и с разным успехом пробовали свои силы в
искусстве хайку и танка.
Иванова
привлекали
лаконичность
формы
и
недосказанность
содержания:
Голых веток оснежен излом.
Круглый месяц на дне голубом.
Ворон на ветке во сне
Снег отряхает крылом.2
Стоит отметить, что никто из цитированных поэтов в Японии не был.
Путешествие из России в Японию было очень затратным как в денежном
1
2
Брюсов В. Я. Избранное. С. 110.
Иванов В. Стихотворения и поэмы. С. 159.
77
плане, так и в психологическом. И, разумеется, требовало много времени. На
подобные путешествие, по тем или иным причинам, несмотря на большой
интерес к стране Восходящего Солнца, русские поэты были пока не готовы. И
только весной 1916 г. до Японии добрался Константин Бальмонт.
«В ярком Солнце я увидел цветущий Ниппон, который ускользнул от
твоих и моих взоров 15 лет назад. Я видел эти поразительные пространства,
где поля как сады, а сады как видения. За несколько часов я полюбил Японию
навсегда»1 – писал он жене в день приезда. «Много излюбленных судьбою я
видел благословенных уголков земли, - вспоминал он через несколько лет. –
Много раз, в путях, я был счастлив на далеких живописных островах Океании
или в горном уюте солнечных стран. Но нигде я не испытал того, что в
Японии. Несколько недель счастья, в раме сказочной красоты, и ни одной
минуты испорченной, ни единого мгновенья, чем-нибудь затемненного.
Ниппон, Корень Солнца, умеет быть таким. Древо Солнца, в корне своем,
растет из чистого золота»2.
Свой восторг поэт отразил в стихотворении, не вошедшее ни в один
сборник, под названием «Жемчужная раковина»:
Мне памятен любимый небом край.
Жемчужного он раковиной в море
Возник давно, и волны в долгом хоре
Ему поют: "Живи. Не умирай".
Живи. Светись. Цвети. Люби. Играй.
Ты верным сердцем с солнцем в договоре.
Тебя хранит, весь в боевом уборе,
Влюбленный в Корень Солнца самурай.
Весь остров - как узор живого храма.
Взнесенный ирис, как светильник, нем.
1
Молодяков В. Э. Образ Японии в Европе и России второй половины XIX-начала XX века. С 137.
Молодяков В. Э. В лимонной гавани Йокогама. URL:
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1668&n=88 (дата обращения: 12.11.2014).
2
78
Как слово песни – чаша хризантем.
Окно в простор. В нем - золотая рама.
Поля. Сады. Холмы. И надо всем Напев тончайших линий: Фуджи-Яма.1
Также, Константин Бальмонт, написал несколько трехстиший в
японском стиле, в которых очевидна японская тематика:
Япония – красивый цвет.
Расцвет глициний.
Влюбись в Японию, поэт.
Ниппон – узывный клич побед,
С изломом линий.
В рожденьи молний – быстрый свет.
Нихон сильней случайных бед,
Не взят пустыней,
Красив на Море белый след.
Не встретит тот ни в чем запрет,
Кто жив святыней,
Япония, твой лик пропет.2
Очевидно, что посещение Японии оказало на жизнь и творчества
Константина Бальмонта колоссальное влияние, он как будто бы влюбился в
«страну хризантем», был полностью ею очарован и по-детски радовался
вниманию, которое оказывалось ему и его творчеству со стороны японцев.
Вот, что он писал в своих письмах: «Вся Япония chef d’oeuvre, вся она
воплощение изящества, ритма, ума, благоговейного трудолюбия, тонкой
внимательности» 3 . «Япония – лучезарный сон» 4 . «Я всегда испытывал по
отношению к японцам предубеждение. Оно было совершенно ошибочным, 1
Бальмонт К. Стихотворения. С. 251.
Там же. С. 252.
3
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). С. 158.
4
Там же. С. 160.
2
79
признавался Бальмонт. – Японцы именно один из немногих народов на земле,
которые обладают особой притягательной для меня силой. Воплощение
трудолюбия, любви к земле, любви благоговейной к своей работе и к своей
родине,
внимательности
изящной,
деликатности
безукоризненной
и
первобытности, не утраченной при цивилизованности в лучшем смысле»1.
Тема японских женщин выделяется отдельным сюжетом в творчестве К.
Бальмонта. Как и в опубликованных в довоенный период путевых заметках
российских
путешественников
и
исследователей,
японская
женщина
очаровывает автора утонченностью и изящной внимательностью, что также
нашло отражение в его стихотворениях:
Японка, кто видал японок,
Тот увидал мою мечту.
Он ирис повстречал в цвету,
Чей дух душист и стебель тонок.
Японка, ты полуребенок,
Ты мотылечек на лету,
Хочу вон ту и ту, и ту,
Ты ласточка и ты котенок.
Я слышал голос тысяч их,
Те звуки никогда не грубы.
Полураскрыты нежно губы, —
Как будто в них чуть спетый стих.
Всегда во всем необычайна
Японка – и японцу – тайна.2
Но не только внимание К. Бальмонта было обращено к Японии. В конце
1917 г. Максим Горький в своем журнале «Летопись» опубликовал
стихотворение «Самурай»:
1
2
Молодяков В. Э. Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). С. 161.
Бальмонт К. Стихотворения. С. 260.
80
Он был сделан и картона
В назидание народу.
И на выставке, у входа,
Он стоял – опора трона.
И торжественно держал
Веер, зонтик и кинжал.
Был веселый вечер вешний.
Доцветали черешни,
И гуляли по дорожкам
Дети, странные немножко:
Желтые, в тугих прическах,
Словно куколки из воска,
Шли, дурачились, играя,
И толкали самурая.
И нестрашно там, у входа,
Он стоял – гроза народа Очень строгий и бонтонный,
Но картонный, ах, картонный!
Фонарики мерцали,
Колокольчики звенели,
И бутонами качали
Заалевшие камелии.
Еле слышно пахли вишни,
И под ветром, еле слышным,
В теплом воздухе дрожал
Веер, зонтик и кинжал.1
Отдельно
стоит
выделить
знакомство
российского
общества
с
произведениями японского изобразительного искусства, которое произошло
благодаря коллекции С. Н. Китаева.
1
Горький М. URL: http://rupoem.ru/gorkij/all.aspx(дата обращения: 16.03.2014).
81
С. Н. Китаев во время службы на кораблях, которые курсировали у
берегов Японии, начал увлекаться японским искусством. Он покупал картины
и гравюры японских мастеров в разных городах и деревнях, отдавал их там же
на реставрацию, если это было нужно, и хранил их в герметичной упаковке на
своих кораблях. С многочисленными экспонатами его коллекции приходили
познакомиться российские художники, коллекционеры и люди, увлекающиеся
японским искусством.
Первая выставка японского искусства, организованная С. Н. Китаевым,
была проведена в Петербурге и Москве еще в 1896 г. Тогда, в газете
«Живописное обозрение» писалось о том, что данная выставка создана
восполнить пробел в знакомстве с интересным и оригинальным искусством
Дальнего Востока. Также указывалась и еще одна существенная задача этой
выставки: «Помимо эстетического удовольствия, какое может доставить эта
чрезвычайно своеобразная и декоративная живопись, выставка наглядно
знакомит с историей развития японского искусства и его значения в
национальной жизни».1 После заключения мира с Японией, зимой 1905–1906
г., Китаев еще одну выставку в Большом зале Общества Поощрения
художеств в Петербурге.
Была выставлена лишь часть коллекции, но,
несмотря на это, плотно развешенные экспонаты занимали все стены не
только выставочного пространства, но и коридоров. Можно сказать о сильном
влиянии, которое оказало японское искусство на российских художников, в
творчестве которых впоследствии заметно подражание японским мотивам,
также некоторые из них увлеклись коллекционированием японских гравюр, в
их числе были художники и любители искусства А. Н. Бенуа, К. А. Сомов, Н.
Э. Грабарь, С. А. Щербатов. 2 После отъезда С. Н. Китаева за границу
коллекция С. Н. Китаева была передана в собственность российского музея,
где желающие могли с ней ознакомиться.
1
Воронова Б. Г. Коллекционер Сергей Николаевич Катаев. URL:
http://www.japaneseprints.ru/reference_materials/articles/kitaev/index.php (дата обращения: 20.02.2015).
2
Там же.
82
После революции приток визитеров из России увеличился, в Японию
стали приезжать даже русские эмигранты. Но тем, кому не удалось побывать в
стране Восходящего Солнца, пришлось придумывать себе свою собственную
«страну вееров». У кого-то она осталась на уровне репродукций гравюр укиё-э,
у кого-то сложился образ из различных стихотворений хайку и танка японских
и российских авторов. Но так или иначе, данный период оказал огромное
влияние на восприятие и взаимное изучение Японии и России, стал периодом
литературного сближения двух стран, о чем свидетельствует увеличение
количества и улучшение качества переводимой литературы. Налаживанию
русско-японских отношений и взаимодействию в сфере культуры также
свидетельствуют
заключенные
международные
договоры
и
учащение
взаимных контактов между представителями дипломатических миссий,
литераторов и путешественников обеих стран. Также, стоит отметить, что
данный период стал временем рождения российской японистики как науки.
83
Заключение
В ходе данного исследования были изучены и проанализированы
различные русские и японские источники, в результате чего были сделаны
следующие выводы:
1. Немногочисленные ранние контакты русского и японского народов,
ведущие отчет с конца XVII в., как правило, были случайными,
непреднамеренными. В результате, значительная часть материалов о
Японии и России, издававшихся в обеих странах до середины XIX в.,
носила в основном компилятивный характер, часто основывалась на
источниках иностранного происхождения, что не всегда верно отражало
действительность.
2. В рамках исследуемого периода можно предположить, что переломным
моментом в развитии русско-японских отношений, межкультурном
взаимодействии российского и японского народов и становлении
взаимных образов является русско-японская война 1904–1905 гг.
3. В последней трети XIX в. количество непосредственных контактов
представителей российского и японского народов увеличивалось. Стали
учащаться
визиты
представителей
российской
интеллигенции
и
путешественников в Японию, путевые заметки и дневники которых
впоследствии публиковались в российских журналах.
4. Большое влияние на формирование взаимных образов Японии и России
оказывали европейские исследования. В результате чего феномен
«японизма», как моды на японское искусство и элементы культуры,
заключается в том, что чистого «японизма» как такового в России конца
XIX в. не было, это было лишь эхом японской культуры, пропущенное
через призму европейского влияния.
5. С ухудшением международной обстановки накануне русско-японской
войны, посредством пропаганды в общественном сознании народов
России и Японии появляются идеи об опасности и агрессивности
84
соседней страны. Но подобные мысли сводились к обобщенным
сведениям и размытых представлениях о будущих соперниках, основная
масса населения и России и Японии не имела точных представлений
друг о друге.
6. К концу XIX в. сформировались следующие концепции образов:
a. в российском обществе о Японии – «живописная Япония»,
«варвары», «желтая опасность»;
b. в японском обществе о России – «просвещенное государство»,
«русская опасность», «угроза с Севера».
7. В ходе русско-японской войны на первый план выдвинулись концепции
о «желтой опасности» (в России) и «угрозе с Севера» (в Японии).
Данные образы нашли свое отражение в народном творчестве.
8. Русско-японская война заложила предпосылки для трансформации
взаимных образов России и Японии и для налаживания международных
отношений.
Чему
свидетельствуют
договоров,
учащение
взаимных
заключение
контактов
международных
литераторов
и
путешественников из обеих стран, изучение языка, увеличение
количества и качества переводимой литературы.
9. Период с 1905 г. по 1917 г. считается «золотым веком» в отношениях
между Россией и Японией. В этот период возник так называемый
«японский миф» – образ Японии, сложившийся в сознании русских,
существенную часть которого составляет экзотизация Японии, в
частности как «страны гейш и самураев».
Отдельно стоит отметить, что указанные выше образы не исключали друг
друга, они существовали в общественном сознании одновременно и, в силу
объективных внешних факторов, проявлялись в большей или меньшей
степени.
85
Список использованных источников и литературы
Источники
Международные соглашения:
1. Русско-японская конвенция 1912. Международные отношения на Дальнем
Востоке.
Кн.
М.,
1.
1973,
с.
258–260.
URL:
http://www.doc20vek.ru/node/1474 (дата обращения 26.11.2014).
2. Русско-японское
соглашение
1916.
Международные
отношения
на
Дальнем Востоке. Кн. 1. М., 1973. URL: http://www.doc20vek.ru (дата
обращения 26.11.2014).
Источники личного происхождения:
3. Бенуа А. Н. Мои воспоминания. В 5 кн. Кн. 4–5. М., 1990. С. 400.
4. Брюсов В. Я. – Волошину М. А. 23 февраля 1904 года // Литературное
наследство. Валерий Брюсов и его корреспонденты. Кн. 2. М., 1994. С. 310.
5. Витте С. Ю. Воспоминания. URL: http://az.lib.ru/w/witte_s_j/ (дата
обращения: 25.10.2014).
6. Воронович Н. В. Русско-японская война. Воспоминания. N.Y., 1952. URL:
http://militera.lib.ru/memo/russian/voronovich_nn/index.html (дата обращения:
01.12.2014).
7. Де Воллан. В горах Японии // Русский вестник, № 11. 1898. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18801900/de_Vollan/text1.phtml?id=11792 (дата обращения: 21.04.2015).
8. Дневники святителя Николая Японского. Трудно японцу воспарить вверх,
пробив
толстую
Православие
и
кору
мир.
самомнения
URL:
//
Ежедневное
интернет-СМИ
http://www.pravmir.ru/dnevniki-svyatitelya-
nikolaya-yaponskogo-trudno-yaponcu-vosparit-vverx-probiv-tolstuyu-korusamomneniya/ (дата обращения: 10.02.2014).
9. Николай II. Дневники. URL: http://militera.lib.ru/db/nikolay-2/index.html
(дата обращения: 17.10.2014).
86
10.Порт-Артур. Воспоминания участников. N.Y.: Издательство им. Чехова,
1955. – 252 с.
11.Рока
Токутоми.
Пять
дней
в
Ясной
Поляне.
URL:
http://feb-
web.ru/feb/tolstoy/critics/vs2/vs2-320-.html (дата обращения: 12.04.2014).
12.Сребрянский М. В. Дневник полкового священника, служащего на
Дальнем Востоке. М.: Отчий дом, 1996. – 352 с.
13.Ухтомский, Э. Э. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества
государя наследника цесаревича, 1890-1891. СПб.; Лейпциг, 1895. URL:
http://elib.tomsk.ru/purl/1-1115/ (дата обращения: 03.04.2015).
14.Черевкова А. А. Из воспоминаний о Японии // Исторический вестник. № 1,
1893.
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1880-
URL:
1900/Cerevkova/text1.phtml?id=11781 (дата обращения: 21.04.2015).
15.Черкасов
В.
Н.
Записки
артиллерийского
офицера
броненосца
«Пересвет». СПб.: Бахкра, 2000. URL:
http://militera.lib.ru/memo/russian/cherkasov_vn/index.html (дата обращения:
28.11.2014).
16.Шикуц Ф. И. Дневник солдата в Русско-японскую войну. М., 2003. URL:
http://militera.lib.ru/db/shikuts_fi/index.html (дата обращения: 28.11.2014).
17.Я здесь совершенно один русский… (Письма Ревельского епископа
Николая (Касаткина) из Японии) / СПб.: Коло, 2002. – 270 с.
Материалы периодической печати:
18.Летопись войны с Японией 1904–1905 гг. URL: http://genrogge.ru/hwj/ (дата
обращения: 12.03.2014).
19.Московские ведомости. URL: http://starosti.ru/gazet_mosved.php (дата
обращения: 15.03.2014).
20.Московский
листок.
URL:
http://starosti.ru/gazet_moslist.php
(дата
обращения: 15.03.2014).
21.Новости дня. URL: http://starosti.ru/gazet_novdnya.php (дата обращения:
15.03.2014).
87
22.Новости и Биржевая газета. URL: http://starosti.ru/gazet_novibir.php (дата
обращения: 15.03.2014).
23.Русский
листок.
URL:
http://starosti.ru/ruslist.html
(дата
обращения:
15.03.2014).
24.Русь. URL: http://starosti.ru/gazet_rus.php (дата обращения: 15.03.2014).
25.Санкт-Петербургские ведомости. 1874. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/Perv_jap_posolstva/text10.phtml?id=13826
(дата
обращения:
28.03.2014).
26.Япония // Военный сборник, № 2. 1879. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/V_N/text1.phtml?id=13844 (дата обращения: 23.10.2014).
Публицистическая литература:
27.Соловьев
В.
С.
Краткая
повесть
http://www.vehi.net/soloviev/trirazgov/povest.html
об
антихристе.
(дата
URL:
обращения:
10.02.2014).
28.Соловьев В. С. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной
истории, с приложениями. URL: http://lib.rus.ec/b/169645 (дата обращения:
10.02.2014).
Визуальные источники:
29.Иллюстрации. Восточная литература. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/18601880/Perv_jap_posolstva/karten.phtml?id=13827
(дата
обращения:
03.02.2015).
30.Плакаты русско-японской войны. Музей им. П.В. Алабина. URL:
http://www.alabin.ru/alabina/exposure/collect/posters/plakat1/
(дата
обращения: 15.12.2014).
88
Произведения художественной литературы:
31.Бальмонт К. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1990. – 399 с.
32.Белый А. Петербург. URL:
http://lib.ru/POEZIQ/BELYJ/peterburg.txt (дата обращения: 16.03.2014).
33.Брюсов В. Я. Избранное. М.: Московский рабочий, 1979. – 164 с.
34.Горький М. URL:
http://rupoem.ru/gorkij/all.aspx (дата обращения:
16.03.2014).
35.Гумилев Н. Электронное собрание сочинений. URL:
http://gumilev.ru/verses/26/var/ (дата обращения: 16.03.2013).
36.Иванов В. Стихотворения и поэмы. СПб.: Академический проект, 1995. –
305 с.
37.Куприн А. И. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1985.
– 375 с.
38.Майков А. Н. На спасение Государя Наследника в Японии. 1891 г. URL:
http://lib.russportal.ru/index.php?id=authors.maikov_an.maikov_an1901_02_04
36 (дата обращения: 11.03.2015).
39.Мережковский Д. С. Стихотворения и поэмы. СПб.: Академический проект,
2000. – 198 с.
40.Новиков-Прибой А. С. Собрание сочинений. Т.3. М., 1950. 421 с.
41.Новиков-Прибой А. С. Собрание сочинений. Т.4. М., 1950. 490 с.
42.Чехов А. П. Остров Сахалин. URL:
http://www.lib.ru/LITRA/CHEHOW/sakhalin.txt
(дата
обращения:
06.02.2014).
89
Литература
1. Воронова Б. Г. Коллекционер Сергей Николаевич Катаев. URL:
http://www.japaneseprints.ru/reference_materials/articles/kitaev/index.php (дата
обращения: 20.02.2015).
2. Воронова Б. Г. Сергей Николаевич Китаев и его японская коллекция // Сб.
Частное коллекционирование в России. Випперовские чтения [М., 1994]
М., 1995. С. 160–165.
3. Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании
эпохи Просвещения. 2003. URL:
http://royallib.com/read/vulf_larri/izobretaya_vostochnuyu_evropu_karta_tsivili
zatsii_v_soznanii_epohi_prosveshcheniya.html#0
(дата
обращения:
10.04.2014).
4. Дьяконова. Е. Японизм в русской графике серебряного века (конец XIX－
начала XX в.) // Япония. Путь кисти и меча. № 2. М., 2002. С. 6–11.
5. Жукова Л. В. Формирование «образа врага» в русско-японской войне 19041905 гг. // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003/2004. С.
259–275.
6. Игауэ
Нахо.
Взаимные
образы
русских
и
японцев.
URL:
http://www.eavest.ru/archive/Igaue.html (дата обращения: 28.01.2015).
7. Ковальчук
М.
К.
Миссия
Ивакура
в
Санкт-Петербурге.
Анализ
впечатлений японских посланников о России сто тридцать лет спустя //
Япония. 2002-2003. М.: Макс-Пресс, 2003. С. 238–255.
8. Куланов А. Е. Русско-японская война как фактор формирования имиджа
Японии в России. URL: http://www.japon.ru/?TextArchive&ID=73 (дата
обращения: 11.03.2014).
9. Куланов А. Е., Стоногина Ю.
Образ и реальность: Япония и Россия
глазами друг друга. Неприкосновенный запас, № 3(29), 2003. URL:
http://magazines.russ.ru/nz/2003/29/kulan.html (дата обращения: 11.03.2014).
90
10.Куланов А. Е., Стоногина Ю. Образ Японии в России: правда и вымысел.
Новый Журнал, № 231, 2003. URL:
http://magazines.russ.ru/nj/2003/231/kulanov.html
(дата
обращения:
11.03.2014).
11.Куланов А. Е. Имидж России в Японии: три сакраментальных вопроса.
Корпоративная имиджелогия», 2008. №3. URL: http://kulanov.ru/ (дата
обращения: 11.03.2015).
12.Ларюэль М. Желтая опасность в работах русских националистов начала
века. URL: http://polit.ru/article/2004/10/11/laruelle/#_ftn11 (дата обращения:
14.11.2014).
13.Лучицкая С. И. Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов.
СПб.: Алетейя. 2001. – 398 с.
14.Мещеряков А.Н. Император Мэйдзи и его Япония. М.: Наталис, 2009.
– 736 с.
15.Михайлова Ю. Д., Молодяков В. Э. Россия и Япония: «образы» и
«репрезентации». 2008. – 14 с.
16.Молодяков В. Э.
Россия и Япония: Золотой век (1905-1916). М.:
Просвещение, 2008. – 176 с.
17.Молодяков
В.
Э.
В
лимонной
гавани
Йокогама.
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1668&n=88
URL:
(дата
обращения: 12.11.2014).
18.Молодяков В. Э. Образ Японии в Европе и России второй половины XIX –
начала XX века. М.: ИВ РАН, 1996. – 182 с.
19.Николаева Н. С. Япония – Европа. Диалог в искусстве. Середина XVI –
начало XX века. М.: Изобразительное искусство. 1996. С. 57–68.
20.Николай Касаткин один из первых русских японоведов. // Народы Азии и
Африки. 1977. № 4. С. 161–170.
21.Нойманн И. Использование "Другого". Образы Востока в формировании
европейских идентичностей. Новое издательство. 2004. – 278 с.
91
22.Османов
Е.
М.
Деятельность
японской
разведки
и
российской
контрразведки в годы русско-японской войны 1904-1905 гг. Японский
шпионаж в царской России. URL:
http://militera.lib.ru/docs/da/sb_yaponskiy_shpionazh/index.html
(дата
обращения: 14.11.2014).
23.Петров Д. Россия и Япония: стереотипы восприятия // Знакомьтесь Япония. 1994. №5,6. 1995. №7
24.Родина №10. 2005. URL:
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1669&n=88
(дата
обращения: 28.01.2015).
25.Саид Э. Ориентализм. Русский мир. 2006. – 303 с.
26.Сигэки Хакамада. Японская сакура и русская береза. Русский мир. 2008.
URL: http://russkiymir.ru/media/magazines/article/66529/ (дата обращения:
28.01.2015).
27.Симонова И. Ф. Педагогика имиджа. Монография. /И.Ф.Симонова СПб.
2012. – 304 с. URL: http://www.simmerk.ru (дата обращения: 03.05.2015).
28.Сюмпэй Окамото. Японская олигархия в Русско-японской войне. Тайро
Досикай.
URL:
http://historylib.org/historybooks/Syumpey--
Okamoto_YAponskaya-oligarkhiya-v-Russko-yaponskoy-voyne/27
(дата
обращения: 15.02.2015).
29.Такэси Сакон. Военнопленные в период русско-японской войны 1904-1905
гг. Владивосток, 2001. С. 2–25.
30.Тогава Цугуо. Взгляд японцев на Россию до и после реставрации Мэйдзи.
Знакомьтесь – Япония. 1993. №3. С. 55– 63.
31.Филиппова Т. Страшный враг или добрый микадо // Родина. 2005. № 10.
URL:
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1669&n=88
(дата
обращения: 28.09.2014).
32.Хохлов А. Н. Роль Токийской православной семинарии в подготовке
переводчиков-японистов. // Православие на Дальнем Востоке. №2. СПб.,
1996. С. 66–80.
92
33.Шацилло В. К. Япония и японцы глазами русских военнопленных, 19041906
гг.
//
Опыт
мировых
войн
в
истории
http://www.booksite.ru/vereschagin/6_58.html#11
России.
URL:
обращения:
(дата
14.11.2014).
34.Шимацу Наоко. Возлюби врага своего // Родина. 2005. №10. С. 69–71.
35.Шимацу Наоко. Клятва // Родина. 2005. №10. С. 109–112.
36.Штейнгауз А. И. Япония и японцы глазами русских (вторая половина XIX
в.) // Toronto Slavic Quarterly. 2005. №12. С. 11–19.
37.Экштут С. Ударим плакатом. URL:
http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1670&n=88
(дата обращения: 15.01.2014).
38.Яковлев. Н. А. Русская духовная миссия в Японии и ее кафедральный
собор в Токио // Христианство на Дальнем Востоке: Сборник научных
трудов. Уссурийск. 2001. С. 32–44.
39.和田 春樹・ロシア人は日露戦争をどうみたか (特集 日露戦争 100 年) /
Вада Харуки. Взгляд российского общества на русско-японскую войну
(специально
к
100-летию
русско-японской
войны).
URL:
http://ci.nii.ac.jp/naid/40006410400 (дата обращения: 27.02.2015).
40.和田 春樹・日露戦争 : 開戦にいたるロシアの動き([共通論題 1]日露戦争
と ロ シ ア 第 一 次 革 命 ,< 特 集 >2005 年 度 大 会 ) ・ (Вада Харуки. Русскояпонская война: со6ытия в России, предшествовавшие ее (Доклады на
ежегодной конференции 22-23 Октября 2005 г. в Сейкэй университете).
URL: http://ci.nii.ac.jp/naid/110004773165 (дата обращения: 27.02.2015).
41.外川 継男・日露・日ソ関係の歴史的展望 (日ソ関係はどうなる<特集>)
北 海 道 大 学 ス ラ ブ 研 究 セ ン タ ー (Тогава Цугуо. История развития
российско-японских и советско-японских отношений (Какими же будут
совестко-японские отношения? "Сборник") Soviet studies, №12, 1991. С.
29–56.)
93
42.外川 継男・若き森有礼のロシア観をめぐって・北海道大学スラブ研究セ
ンター・(Тогава Цугуо. Взгляд Мори Аринори на Россию. Slavic Research
Center, Hokkaido University. –33 с.)
43.福間加容『20 世紀初頭のロシアにおける日本美術の受容。ジャポニスム
の 意 味 。 (Фукума Каёо. Восприятие японского искусства в России в
начале XX в. Значение японизма. –29 с.)
44.馬渕明子・三浦篤・岡部正幸ほかジャポニスム学会編 『ジャポニスム入
門 』 思 文 閣 、 2000 年 、 170-185 頁 。 (Мабучи Акико, Миура Ацуши,
Окабэ Масаюки. Введение в японизм. 2000. С. 170–185.)
94
Приложение 1
Иллюстрация «Японские женщины дома», 1875 г.1
1
Японские женщины дома. // Иллюстрация. 1875. № 246. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1860-1880/Perv_jap_posolstva/karten.phtml?id=13827 (дата
обращения: 03.02.2015).
95
Приложение 2
Иллюстрация «Японский микадо и его жена», 1875 г.1
1
Японский микадо и его жена. // Иллюстрированная неделя. 1875. № 26. URL:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Japan/XIX/1860-1880/Perv_jap_posolstva/karten.phtml?id=13827 (дата
обращения: 03.02.2015).
96
Приложение 3
Лубок «Гибель японского броненосца «Хатсузе» и крейсера «Иошино»1
1
Плакаты русско-японской войны. URL: http://www.alabin.ru/alabina/exposure/collect/posters/plakat1/ (дата
обращения: 15.12.2014).
97
Приложение 4
Лубок «Страшен враг, но милостив бог»1
1
Плакаты русско-японской войны. URL: http://www.alabin.ru/alabina/exposure/collect/posters/plakat1/ (дата
обращения: 15.12.2014).
98
Приложение 5
Лубок «Японский император и его лукавые доброжелатели»1
1
Плакаты русско-японской войны. URL: http://www.alabin.ru/alabina/exposure/collect/posters/plakat1/ (дата
обращения: 15.12.2014).
99
Приложение 6
Плакат «Типы наших женщин»
100
Приложение 7
Японский плакат «Возвращение»
101
Приложение 8
Японский плакат «Взятие Порт-Артура»
102