77 НОВЫЕ АСПЕКТЫ СОТРУДНИЧЕСТВА ЕС И НАТО

Таким образом, в лице «Восточного партнерства» и евразийской интеграции
мы видим уже не альтернативные модели экономического развития, а конфронтационные геополитические проекты, которые, как показывают последние события
в Украине, имеют огромный дестабилизирующий потенциал для Балто-Черноморского региона. Ведь речь уже не просто о соперничестве экономических интересов Брюсселя и Москвы, а об их взаимных попытках провести в регионе новые
разделительные линии и выдавить друг друга с этого пространства. Ситуация еще
более усугубляется незавершенностью процессов национальной консолидации
в государствах БЧР, в результате чего инициированные противостоянием внешних сил конфликты могут иметь самые разрушительные последствия и поставить
под угрозу само их существование. При самом пессимистичном варианте развития событий не исключен и балканский сценарий. Но в этом случае следует помнить, что население БЧР значительно превосходит население бывшей Югославии — оно составляет почти 60 млн чел., что сопоставимо с населением Франции
и Великобритании или более 40 % населения России. Поэтому в случае его полномасштабной дестабилизации и превращения в арену перманентных конфликтов
потоки беженцев и связанные с этим социально-экономические процессы могут
стать крайне серьезной проблемой и для России, и для Евросоюза.
НОВЫЕ АСПЕКТЫ СОТРУДНИЧЕСТВА ЕС И НАТО
О.М. Бычковская, общественное объединение «Центр изучения внешней политики
и безопасности», исследователь
Сегодня в условиях новых вызовов безопасности, изменения баланса сил
в евроатлантическом регионе и смещении интересов США в сторону АТР вопрос
о перспективах развития сотрудничества Европейского Союза и НАТО приобретает особую актуальность. В силу общей ответственности за вопросы безопасности,
при фактически совпадающем членстве стран, единстве стратегических интересов и ценностных ориентиров сотрудничество между двумя организациями является неизбежным, однако уровень взаимодействия по линии ЕС — НАТО большинством экспертов на сегодняшний день оценивается как не соответствующий
своему потенциалу и официально заявленному «стратегическому партнерству».
Развитие событий в Украине с начала протестных выступлений в Киеве
в 2013 г. поставило организации в новую геополитическую реальность. По оценке
Генерального секретаря НАТО Андерса Фон Расмуссена, Украина стала «самой
серьезной угрозой евроатлантической безопасности и стабильности со времени
окончания холодной войны» [1]. Значительно вырос объем контактов между
США и европейскими странами, Вашингтоном и Брюсселем, укрепились связи
на личном уровне. Можно констатировать, что украинский кризис подтвердил
и усилил императивность трансатлантической связки и американской вовлеченности в европейскую безопасность и оборону. Ключевыми элементами нового
уровня взаимодействия между ЕС и НАТО стали рост вовлеченности США в ев-
77
ропейские проблемы и консолидация союзников по Североатлантическому
альянсу.
Американскому «возвращению в Европу» в 2013—2014 гг. предшествовал период 2000-х, на протяжении которого интерес США к европейским делам существенно снижался. Европейские союзники по НАТО стали восприниматься Вашингтоном скорее как мобилизационный ресурс, который потенциально можно
задействовать при реализации политики в отдаленных регионах, не входящих
в «зону ответственности» Альянса.
Не случайно в этот период практическое, а не символическое звучание приобрели обязательства взаимной помощи в рамках НАТО, а основным предметом
торга между США и европейскими союзниками стал уровень оборонных расходов
стран — членов ЕС. Вашингтон приложил максимум усилий, чтобы добиться «справедливого распределения среди государств — членов НАТО функций, риска и обязанностей». Во-первых, в условиях растущих финансово-ресурсных ограничений
большинство европейских стран были вынуждены значительно сократить расходы на оборону. В 2013 г. только Великобритания, Греция и Эстония преодолели
установленную в Альянсе планку о минимальном уровне военных расходов в 2 %
ВВП. Во-вторых, возникла чрезмерная диспропорция между военными расходами США и европейских союзников. С 2007 г. (взятого за основу как докризисный
период) по 2013 г. доля расходов США выросла с 68 % до 73 %. В-третьих, увеличился разрыв между военными потенциалами европейских членов НАТО (Великобритания — 6,9 % от общих расходов, ФРГ — 4,6 %, Италия — 2 %) [2].
Финансовый кризис, заставивший снизить расходы на оборону, разбалансировал и военные потенциалы ЕС и НАТО: организациям пришлось заново решать
задачу по поддержанию должного уровня военных сил и средств.
В связи с этим руководство блока и выдвинуло в мае 2012 г. концепцию «умной
обороны» («smart defense»), суть которой заключалась в оптимизации обороноспособности входящих в него стран и более рациональном использовании военных
ресурсов. Одной из важнейших задач данной инициативы стала сбалансированность американского и европейского военного потенциала. Помимо этого, «новое мышление» в области обороны было ориентировано на решение принципиальной задачи переформатирования Альянса после завершения военной миссии
в Афганистане до конца 2014 г.
Стартовавшая в 2010 г. в ЕС концепция «Объединение и совместное использование» (Polling and Sharing) была направлена на рациональное использование военных потенциалов стран Евросоюза на основе их ролевой специализации. По
всей видимости, катализатором развития данного интеграционного проекта, среди прочего, явилась война в Ливии, которая продемонстрировала, что Европа не
в состоянии самостоятельно (без участия США) справиться с подобными конфликтами.
В совокупности инициативы были направлены на то, чтобы в условиях сокращения оборонных расходов большинства стран создать отлаженную структуру
развертываемых, оперативно совместимых и способных обеспечить себя сил, ко-
78
торые будут хорошо оснащены, обучены и обеспечены эффективной системой
управления. Однако ни переход НАТО к «умной обороне», ни взятая на вооружение Евросоюзом система совместного использования сил не привели к разрешению отдельных технических проблем и не разрешили определенных внутриполитических разногласий.
Политический аспект, по всей видимости, может оставаться серьезным препятствием на пути реализации принципов «стратегического партнерства» ЕС
и НАТО. Акцент на коллективную оборону также ведет к усилению фактора американского военно-политического присутствия и гарантий в Европе. При этом
важнейшей опорой США, вероятно, станет система ЕвроПРО. В результате курса
Вашингтона на разделение бремени и рисков с европейскими союзниками обозначилась тенденция, при которой обеспечение безопасности в Европе и дальнейшее расширение евроатлантического сообщества Белый дом стремился делегировать руководству ЕС. Так, по мнению российских исследователей, при президентстве Б. Обамы Вашингтон отказался от втягивания Украины в НАТО, к чему
всячески стремилась администрация Дж. Буша-младшего, а дело ее вовлечения
в западные структуры де-факто передоверил Европейскому Союзу [3, с. 41]. Авторами указывается, что администрация Обамы всячески поощряла установление
ассоциированных отношений между Киевом и Брюсселем [3, c. 29], но при этом
активность США в части сближения Украины с евроатлантическими институтами
резко возросла после начала в Киеве массовых протестных выступлений зимой
2013 г. [4, c. 82—83]. Удерживая ключевую роль в координации действий западных
стран, США тем самым гарантируют себе сохранение американского лидерства
в Европе. Как представляется, Вашингтон в первую очередь стремится определять
общую повестку дня ЕС и НАТО, формулировать совместные цели и артикулировать согласованные подходы, переложив при этом основное бремя дипломатических усилий и финансовых расходов на Европейский Союз.
Примечательно, что при обсуждении возможностей деэскалации украинского
кризиса не все из европейских партнеров по НАТО оказались готовы принять единую позицию Запада и согласиться с мерами по свертыванию контактов с Россией, в частности, в военной и энергетической сферах. Выступление Италии
в роли главного оппонента введения санкций против России и подписание «Газпромом» и австрийской OMV соглашения акционеров совместной проектной
компании South Stream Austria GmbH свидетельствуют о том, что Евросоюз так
и не выработал способность действовать в качестве единого игрока во внешней
политике [5]. При этом сближение позиций в подходах к украинской проблеме
при наличии частных различий позволили сформулировать согласованную позицию США, ЕС и НАТО.
Важнейшей задачей евроатлантических институтов остается укрепление трансатлантической связки и поддержание «стратегического партнерства». Несмотря
на солидную юридическую базу и детально разработанные механизмы сотрудничества, проблемы возможного распределения обязанностей между НАТО и ЕС
остались нерешенными в рамках соглашений «Берлин Плюс». Для выработки
79
комплексного подхода к безопасности, предполагающего участие и НАТО, и ЕС,
принципиально важно, чтобы эти организации в полном объеме дополняли друг
друга. Добиться полной взаимодополняемости можно лишь при высокой степени
транспарентности, устранении принципиальных противоречий между отдельными странами евроатлантического пространства и паритетном участии в совместной деятельности стран НАТО, не состоящих в ЕС, и стран ЕС, не состоящих
в НАТО. Достижение консенсуса по деэскалации украинского кризиса существенно повышает шансы достижения общеевропейского и трансатлантического
согласия.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Rasmussen, A.F. Why NATO Matters to America: Speech by NATO Secretary
General Anders Fogh Rasmussen at the Brookings Institution, 19 March 2014 /
A.F. Rasmussen // NATO [Electronic resource]. — 2013. — 6 May. — Mode of access:
http://www.nato.int/cps/en/natolive/opinions_108087.htm?selectedLocale=en. — Date
of access: 25.03.2014.
2. Данилов, Д. 65 лет НАТО: уроки прошлого и взгляд в будущее / Д. Данилов // Российский Совет по международным делам [Электронный ресурс]. —
2014. — 4 апр. — Режим доступа: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=3456#top. —
Дата доступа: 20.04.2014.
3. Самуйлов, С.М. США — Украина: новое в контексте отношений с ЕС
и Россией / С.М. Самуйлов, М.А. Алхименков // США — Канада: экономика, политика, культура. — 2012. — № 7. — С. 25—44.
4. Троицкий, М.А. Конгресс и политика США в отношении Украины /
М.А. Троицкий // США — Канада: экономика, политика, культура. — 2014. —
№ 3. — С. 75—84.
5. Истомин, И. Украинская вакцина трансатлантической солидарности /
И. Истомин // Российский Совет по международным делам [Электронный ресурс]. — 2014. — 14 июля. — Режим доступа: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=3456#top. — Дата доступа: 14.06.2014.
ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ КНР И ЕВРОПЕЙСКИМИ СООБЩЕСТВАМИ
В НАЧАЛЕ 1970-х гг. — 1989 г.
О.П. Рубо, соискатель кафедры международных отношений Белорусского государственного университета
Существование двух правительств — Китайской Народной Республики и Китайской Республики — существенно осложняло развитие европейско-китайских
отношений. Западноевропейские государства, как и мировое сообщество в целом,
столкнулись с трудным выбором легитимного правительства [3, p. 8]. Однако ситуация коренным образом поменялась в связи с американо-китайским сближением в 1971 г. Во время своего исторического визита в Пекин в феврале 1972 г. прези-
80