Деструкция органических веществ при двухактных погребениях

Вестник ДВО РАН. 2005. № 2
Ю.М.ВАСИЛЬЕВ
Деструкция
органических веществ
при двухактных погребениях
Автор рассматривает влияние микроорганизмов на процесс разложения тканей трупа в древних
погребениях в различное время года и в разных условиях. Опираясь на выводы проведенного анализа, оспаривает критерии выделения погребений, определяемых как вторичные, кенотафы или детские, а
также принятую интерпретацию фактов человеческих жертвоприношений и каннибализма.
Decomposition of organic compounds in two-act burials. Yu.M.VASIL’EV (Institute of History,
Archaeology, and Ethnography of the Far East People FEB RAS, Vladivostok).
The paper deals with the microbial decomposition of corpse tissues in ancient burials in various seasons
and under various conditions. The author’s analysis suggests that the criteria for classifying burials into secondary burials, cenotaphs, and burials of children should be reconsidered. The author also challenges the generally accepted interpretation of instances of human sacrifice and cannibalism.
Полагаю, многие археологи не знают или никогда не задумывались над
тем, что же происходит с телом человека после смерти, какие сложные биохимические процессы протекают при этом. Это понятно, поскольку археологам, как опоздавшим, согласно латинскому изречению, всегда достаются кости – «Venientibus –
ossa»! Они ведь имеют дело с конечным продуктом разложения – скелетом. Однако разложение органических веществ не заканчивается только с распадом мягких
тканей.
При описании раскопок исследователи неоднократно отмечали, что в погребениях при наличии могильного инвентаря по каким-то непонятным причинам отсутствует либо весь скелет, либо часть его костей вместе с черепом. Неверная интерпретация этого явления приводит не только к ошибочной трактовке погребального обряда, но и к выделению несуществующих вторичных погребений, кенотафов и т. д. А в ряде эпизодов попросту вызывает недоумение. Вот, например,
А.В.Давыдова пишет об Иволгинском могильнике: «Из 216 раскопанных могил –
200 ограблены, похищен не только инвентарь, но в большинстве случаев даже кости погребенных либо потревожены, либо вообще отсутствуют» (создается впечатление, что могилы не только ограблены, но и осквернены) [5, с. 28].
В Притоболье только в 22 погребениях из 254 были обнаружены непотревоженные костяки, а в 93 захоронениях есть лишь отдельные кости или следы их тлена.
Подобная картина выявлена и при раскопках Хрипуновского и ЧистолебяжьевскоВАСИЛЬЕВ Юрий Михайлович – кандидат исторических наук (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток).
31
го могильников [21, с. 216, 217]. Таких примеров можно привести много. Но все
же остается непонятным, почему у одного и того же скелета одни кости сохранились хорошо, другие очень плохо или же отсутствуют. Ведь все имеют одинаковый
химический состав и строение, различаясь только массой и некоторыми деталями.
Возможно, дело в особенностях климата? Например, известный этнограф И.А.Лопатин писал в свое время: «Родные покойника никогда не посещают могил, за исключением жены. Не обновляют и вещей, положенных на могилу, а поэтому в сыром летнем воздухе Амурского края все вещи быстро истлевают, разрушаются, а
также быстро истлевает саркофаг (имеется в виду строение на могиле. – Авт.), через 5–10 лет от могилы ничего не остается и невозможно определить даже того места, где был покойник положен» [10, с. 289]. Примерно то же пишет и В.Е.Медведев [13, с. 33].
Однако можно предположить, что в земле сохранность остеологического материала должна быть лучше, особенно если в погребение не проникают грунтовые
воды. Тем более что под курганами уплотнившаяся с течением времени покатая
насыпь в значительной степени защищает погребение от проникновения влаги.
И в данном случае рассуждения о влажном климате или сыром грунте роли не играют. Но, возможно, дело в каких-то особых почвенных условиях? Например, антрополог В.П.Алексеев писал: «Несмотря на огромный разворот археологических
исследований, осуществляемых сейчас разнообразными экспедициями повсеместно на территории Дальнего Востока, палеоантропологические материалы из-за
специфических почвенных условий, препятствующих сохранению костей, полностью отсутствуют» [2, с. 106]. Но сущность этих «специфических почвенных условий» Алексеев не расшифровывает.
На р. Кур (Хабаровский район) нами были раскопаны остатки мусорной ямы,
в которой отлично сохранились кости диких и домашних животных. А их химический состав и строение почти не отличаются от состава и строения костей человека. Так в чем же дело?
Основу жизни составляют биополимеры. С остановкой жизнедеятельности
прекращаются сердцебиение и кровообращение, исчезает дыхание. Именно уходом души (дыхания) из тела человека объясняли смерть эвенки. Конечным патогенетическим фактором при всех видах смерти является гипоксия1, с которой связаны накопление недоокисленных продуктов в клетках и тканях, гормонального,
ферментного и ионного равновесия в процессе умирания. Не суть важно, какова
смерть – естественная (физиологическая), преждевременная (патологическая) или
насильственная, она всегда биологическая, т. е. необратимая остановка физиологических процессов в клетках и тканях. А с прекращением жизнедеятельности организма происходят разложение или гниение – сложные химические процессы последовательного расщепления органических веществ, главным образом белков, –
на более простые соединения, чему способствуют редуценты2.
Гниение очень важно для круговорота веществ: в результате жизнедеятельности и гибели животных и растений в почву и водоемы попадает много белковых
продуктов, которые лишь благодаря деятельности гнилостной микрофлоры не накапливаются, а минерализуются и вновь могут быть использованы растениями.
Остановить гниение можно только замораживанием или другими средствами кон1
Гипоксия – кислородная недостаточность, понижение содержания кислорода в тканях.
2
Редуценты (лат. reducentis – возвращающий, восстанавливающий) – сапрофиты, микроорганизмы,
обитающие в почве, воде. Разлагают органические вещества до простых неорганических соединений.
32
сервации – засолкой, мумификацией (высушиванием, вялением или бальзамированием) и т. д.
Гнилостные микробы широко распространены в почве, воде, воздухе, в животных и растительных организмах. Поэтому любой продукт, не защищенный от них,
быстро подвергается гниению. Его вызывают как анаэробные, так и аэробные
микроорганизмы, причем они могут действовать и преемственно, и одновременно.
Анаэробы обитают в кишечнике человека, и именно они вызывают разложение
трупов даже в закрытом помещении. Видимо поэтому в некоторых археологических культурах было принято удалять у покойников внутренности и набивать
брюшную полость ароматическими травами.
При благоприятных условиях в сухих легких почвах трупы могут мумифицироваться естественным путем. Но бывали случаи, когда летом, в соответствии с погребальным обрядом, надо было дождаться кого-то из близких родственников. Вот
как, по описанию И.А.Лопатина, поступали нанайцы (орфография источников
сохранена. – Авт.). «Если у покойника близкие родные все дома, то похороны устраиваются дня через два, если же у умершаго отсутствует кто-нибудь из близких
родных, то похороны откладываются до тех пор, пока отсутствующие не прибудут.
Это часто бывает, когда отсутствует отец умершаго или брат. В зимнюю пору такое отсрочивание ничего особеннаго за собою не влечет. Покойника кладут в гроб
и выносят на мороз; для того же, чтобы его не могли достать собаки, устраиваются особые высокие козлы, на которые гроб и устанавливается. Но бывает гораздо
хуже, если покойник случится в жаркую пору летом. Разложение трупа в этом случае начинается скоро: но логика первобытных гольдов и в этом случае остается
прямолинейной и строго последовательной. И правило, что без отца, сына или брата хоронить нельзя, – остается в полной силе даже в том случае, если нужно ждать
возвращения отсутствующих две или три недели. Для того же, чтобы от разлагающагося трупа не распространялось зловоние, гроб тщательно обмазывают глиной.
Такой странный обычай возник вследствие того, что на перечисленных членах семьи лежит тяжелая и строгая обязанность заботиться о том, чтобы как можно лучше запомнить и изследовать все обстоятельства смерти и погребения умершаго,
так как только по различным внешним признакам и случайностям в этих обстоятельствах можно потом на больших поминках (каза) судить о том, разыскал шаман
душу покойника, носящуюся во вселенной, или нет» [10, с. 286].
Нечто подобное, но, возможно, преследующее другие цели3, было отмечено в
археологической практике. В могильнике Монастырка–III, как и в покровской
культуре (IX–XIII вв. н. э.), гробы собирались в могиле без гвоздей и каких-то
скрепов. Щели в дощатых стенках и крышке были снаружи и изнутри обмазаны
глиной. И в Забайкалье у ранних монголов XI–XII вв. «…гробовища были …обмазаны тонким слоем глины, особенно в местах соединения досок» [9, с. 152].
Итак, что же происходит с трупом на открытом воздухе? Разложение проходит
очень интенсивно в несколько фаз, для каждой из которых характерно наличие определенного отряда так называемых работников смерти. Вскоре после смерти процесс распада начинают анаэробы (внутри тела), а чуть позже подключается и
обильная (особенно на влажных участках кожи и слизистой трупа) аэробная микрофлора. Большое значение имеет прижизненное состояние здоровья умершего.
Например, дисбаланс между гнилостными и бифидобактериями приводит к тому,
что труп человека с пониженной желудочной секрецией начнет гнить раньше, чем
3
Возможно, таким образом скрепляли жерди, плахи или горбыли, из которых собирали гробы.
33
тело язвенника, поскольку в его желудочно-кишечном тракте превалируют бродильные процессы, после смерти ускоряющие процесс разложения. Имеют значение характер содержащейся в желудочно-кишечном тракте пищи, давность ее приема и
многое другое. Большую роль в гниении играет аутолиз4. Немаловажно и телосложение: труп человека пикнической конституции начнет разлагаться раньше, чем останки астеника, более предрасположенные к усыханию (мумификации). И сгниют
они в равных условиях за неодинаковое время (за счет массы). Более скорому началу разложения способствует наличие ран и ссадин, особенно инфицированных.
Появившийся запах тления (еще не ощущаемый человеком) привлекает насекомых-сапрофагов (от греч. saprós – гнилой и phágos – пожиратель), питающихся,
разлагающимися органическими веществами и падалью, главным образом мух
(семейства Tachinidae, Muscidae, Calliphoridae и Sarcophagidae). Очень тонкое обоняние самок зеленой падальной мухи (род Lucilia) позволяет им чувствовать запах
трупа на большом расстоянии. При этом (мухи откладывают яйца на открытые части тела или как можно ближе к ним под одежду) личинки появляются уже через
сутки. Они начинают развиваться на трупе, усваивая его мягкие ткани и полностью
скелетируют труп в течение короткого времени. Личинки превращаются потом в
куколки (пупарии), из которых вылетают молодые насекомые (имаго). Детская
гробница, обнаруженная Р.К.Мааком в верховьях Вилюя, «состояла из небольшой
колоды, поставленной на двух обрубленных деревьях. Младенец был завернут в
телячью кожу. Посредине труп был перевязан волосяной веревкой, и множество
кукол насекомых лежало на нем и вокруг него» [11, с. 170].
Если в теплое время года труп не был погребен сразу и находился на воздухе,
мухи успевали отложить яйца, из которых выводились личинки. Но, оказавшись
засыпанными землей в могиле, несмотря на обилие «корма», они гибнут, поскольку жить при дефиците кислорода не могут.
Как считал Гамлет,
Червь, что ни говори, единственный
столп всякого истинного порядка. Мы
откармливаем всякую живность себе в пищу
и откармливаем себя в пищу червям. Возьмете
ли толстяка-короля или худобу-горемыку –
это только два блюда к столу, два кушанья,
а суть одна5.
Могильные черви – это поэтическая гипербола, не более. В действительности
черви есть только на открытом воздухе – личинки мух и других падальщиков.
Привлеченные запахом, в разложение трупа последовательно на разных этапах
включаются и другие насекомые-сапрофаги: жуки-мертвоеды, могильщики и кожееды. На трупе появляются жуки, кормящиеся жиром, затем «сырные жуки», питающиеся омыленными жирами6, клещи, которые могут поедать плотные ткани
(высохшие связки, сухожилия и др.), и, наконец, личинки моли, съедающие волосяной покров.
4
Аутолиз (автолиз) имеет место при разложении трупов. В основе аутолиза находится сохраняющаяся
в посмертном периоде активность собственных ферментов организма, под влиянием которых разрушаются структуры тканей – размягчаются и разжижаются, буквально самоперевариваются.
5
Цитаты из трагедии В.Шекспира «Трагическая история о Гамлете, принце датском» даются в переводе Б.Л.Пастернака. СПб., 1992. Т. 1.
6
При гниении не происходит полного окисления некоторых соединений, например жирных кислот.
34
В уничтожении мягких тканей трупа и подчас мелких костей (кисти рук и стопы ног) могли участвовать и звери, и птицы. Не обязательно, чтобы они были сапрофагами. Из падальщиков во многих местах, как и в Приамурье, водятся только
росомаха да ворона.
Но есть и другие «частичные» сапрофаги: многие хищные (волк, лисица, куньи
и проч.) и всеядные млекопитающие (например, свинья), некоторые птицы (сороки, сойки и др.). У нганасан «волки и лисицы съедали даже тело покойника, и это
считалось хорошим признаком» [18, с. 22]. В глухих районах и в отсутствие людей
в роли падальщика выступает и медведь.
В древних погребениях некоторые авторы отмечают на костях следы зубов мелких хищников. В могильнике Карасук-III в одной из коллективных могил «кроме
целых скелетов лежали аккуратные кучки человеческих костей, на концах которых
были видны следы зубов хищных животных» [12, с. 10]. Но это следствие временного захоронения на поверхности при обряде повторного погребения.
Вот, в частности, пример с племенами мохэ, которые извлекали даже определенную выгоду от умерших сородичей: «Если отец и мать умрут весною или летом, то немедленно зарывают и над могилою строят хижину, чтобы дождь не мочил ее. Ежели умрут осенью или зимою, то трупом их ловят соболей» [3, с. 71].
Осень имеется в виду, вероятно, поздняя. Этот пример представляется некоторыми учеными как классический образец вторичного обряда [6].
Иногда собаки могли полакомиться мертвечиной, но свежей или мерзлой.
Поэтому и неудивительно, что гольды старались сберечь своих покойников от
собак [10, с. 132]. Другие же народы специально (как, например, это делают в
Монголии) выносили умершего в степь и оставляли на съедение хищникам
[4, с. 254]. Не все животные любят разложившуюся плоть, хотя собаки не прочь
иногда поваляться на остатках дохлятины, но это связано со стремлением замаскировать свой запах. Однако каждое животное имеет свою экологическую нишу, особенно это касается грызунов, которых более 1300 видов. Особняком
стоят среди них городские крысы-пасюки, которые грызут даже пластмассу и
изоляцию электрических кабелей, не говоря о бездомных покойниках. Но лесные и полевые мыши, бурундуки, суслики и др. – вегетарианцы, т. е. едят только растительную пищу: травы, семена растений, орехи, желуди и т. п. Некоторые из грызунов насекомоядны и питаются, как землеройки и крот, дождевыми
червями, жуками, различными личинками, куколками. Мясо трупа потреблять
они не будут точно так же, как и растаскивать или перемещать в гробу кости и
черепа [1, c. 110; 7; 13, c. 6; 15, c. 51]. Это одно из распространенных заблуждений археологов: за годы работы я ни в одном из исследованных мной могильников не заметил на костях следы зубов каких-то животных. Норы или кротовины действительно иногда встречаются в грунтовых могилах и насыпях курганов, однако это явление недавнее. Они могут появиться, когда гроб истлеет и
заполнится землей, что объясняется просто: в мягком перекопанном грунте
легко рыть ходы.
Умерших вдали от постоянного жилья (на промысле), вероятно, донага не раздевали, а выносили на воздух в повседневной, рабочей (не праздничной) одежде.
Она разложению трупа не препятствовала, а только несколько затрудняла зверям и
птицам объедание его конечностей. Однако не надо преувеличивать их роль: первое место принадлежит все же микроорганизмам и насекомым.
В разные времена года, если труп находится на воздухе, было важно, насколько близко от него располагались жилые постройки – от этого зависело то, будут
ли и как часто совершать набеги дикие животные. Зимой холод консервирует
35
процессы гниения. Разложение отсутствует. Участки тела, не прикрытые одеждой или чем-либо другим (шкурами, кожей, берестой и проч.), в том числе и снегом, могут расклевать птицы или обгрызть звери. Расположение трупа на помосте в какой-то мере затрудняет доступ мелким животным-сапрофагам. Тогда
первыми «отобедают» птицы. Весной процесс распада идет неравномерно.
Днем на солнце отдельные участки тела, не закрытые платьем, оттаивают и
ночью замерзают снова. Под прогретой солнцем одеждой возникает своеобразный «парниковый» эффект. Чем более теплеет, тем активнее микроорганизмы:
анаэробы внутри трупа, аэробы – снаружи. Появившийся запах тления привлекает насекомых-сапрофагов. Летом гниение трупа идет быстро, и чем выше температура и влажность воздуха, тем оно активнее. Процесс скелетирования проходит быстро: за полмесяца–месяц. В начале осени наблюдаются те же процессы, что и летом. С понижением температуры разложение замедляется вплоть до
полной остановки с наступлением морозов. Когда труп находится в земле, в могиле, огромное значение имеет характер почвы. Земля – сложный живой организм, комплекс органических и минеральных соединений. В результате физикохимических и биологических процессов любой грунт живет и изменяется с эволюцией растительного, животного мира и других факторов и условий почвообразования. Почва различается по внешнему виду и физико-химическим свойствам. Она состоит из твердой субстанции, почвенной воды, воздуха и живых микроорганизмов. Воздух находится в земле в трех состояниях: свободный (заполняющий поры), растворенный в почвенной влаге и поглощенный твердой составляющей почвы. Такой воздух содержит кислорода на глубине 1 м –
18,8–21,3 %, на глубине 2 м – 16,3–19,4 %, а углекислоты соответственно
0,9–1,04 и 2,9–3 % [21, с. 32].
Весной и в начале лета в почве (на неодинаковой глубине в разных почвах) в
течение довольно продолжительного времени наблюдается невысокое содержание
кислорода. Смена воздуха в нижней части грунта происходит постепенно, и процессы разложения органического субстрата, следовательно, задерживаются, что
вызывает развитие анаэробных процессов.
Особенности почвы, состав, степень пористости, отношение уровня слоев,
проводящих воду, и др. – все это имеет большое значение для химических процессов в ней, а отсюда и в трупе [20, с. 50]. Известно, что разложение трупа замедляется в глинистых грунтах вследствие плохой аэрации и высокой влажности и ускоряется в рыхлых крупнозернистых, пористых почвах.
Использование примитивных землекопных инструментов приводило к тому, что засыпка могил и насыпей могла получиться рыхлой или крупно-комковатой. Первоначально кислород и влага могли проникать в могилу относительно легко, но с оседанием земли грунт уплотнялся, воздухо- и влагообмен ухудшались.
Большую роль играет состояние водородного показателя почвы (pH), поскольку все бактерии могут развиваться только в нейтральной, слабокислой
или слабощелочной среде (pH 6–8). Нахождение трупа в почве в период разложения мягких тканей изменяет ее pH, что объясняется постепенным затуханием процесса образования аммиака трупными белками. Следует подчеркнуть,
что после разложения мягких тканей костные останки оказываются в такой физико-химической среде, которая была свойственна данному грунту до захоронения трупа.
Если труп находился на небольшой глубине (не более 40–50 см), то при благоприятных условиях (состав, структура и плотность почвы) к нему могут проник36
нуть личинки, что выводятся из яиц, отложенных мухами в почвенные горизонты
над погребенным трупом7.
В могиле при отсутствии свободного кислорода или его дефиците прекрасно
чувствуют себя анаэробные микроорганизмы, но большая часть облигатных аэробов погибает. Температура под землей более стабильна, чем снаружи, и процесс
идет равномерно, без скачков. От глубины могилы, высоты насыпи, толщины опада (опавшие листья деревьев, трава и проч.), времени выпадения снега и толщины
его покрова зависит и глубина промерзания грунта. Если могила не промерзает и
температура держится выше +4–5°, то разложение, хоть и несколько замедленное,
может идти и зимой. При похоронах же в это время могила промерзнет до дна, и
разложение начнется только весной с полным оттаиванием грунта и установлением в нем положительных температур.
По наблюдениям криминалистов, полное разрушение мягких тканей, в том числе связок и хрящей, в условиях захоронения трупов без гробов в малогумусном
черноземе наступает уже спустя 2–5 лет после погребения [20, с. 25].
В китайском мифе о Гуне «верховный владыка узнал о том, что труп Гуня не
сгнил даже за три года». Правда, Гунь как мифический герой был наделен сверхъестественными свойствами [22, с. 211].
Но послушаем, о чем говорят герои литературные – принц датский Гамлет и
могильщик.
Гамлет
Много ли пролежит человек в земле, пока не
сгниет?
Первый могильщик
Да как вам сказать… Если не протухнет
заживо – сейчас пошел такой покойник, что
едва дотягивает до похорон, – то лет восемь–
девять продержится. Кожевник, этот все девять
с верностью.
Гамлет
Отчего же этот дольше других?
Первый могильщик
А видите, сударь, шкура-то у него так выдублена
промыслом, что долго устоит против
воды. А вода, будь вам ведомо, – самый первый
враг вашему брату покойнику, как помрете.
Вот, например, еще череп. Этот череп
пролежал в земле двадцать три года.
Оставим в стороне некоторые поэтические стороны повествования, примем к
сведению прозаические – влияние воды на разложение и то, что из трупных составляющих кости наиболее стойки к гниению.
Гигроскопичность (способность поглощать влагу) обусловливается свободной
поверхностью частиц почвы, достигающей огромных площадей. Благодаря силе
поверхностного сцепления почва имеет возможность сгущать в своих пóрах водяные пары воздуха. Повышенной гигроскопичностью обладают глинистые гумусовые почвы, загрязненные органическими веществами [20, с. 51].
7
Интересное наблюдение было сделано мною, когда на солнечной стенке дома вывесили рыбу для вяления. От мух ее закрыли марлей на каркасе. Однако мухи отложили яйца рядом, и выведшиеся вскоре
личинки пытались активно заползти внутрь.
37
В состав кости взрослого человека входят: вода (50 %), органические (жиры
15,75 % и прочие 12,4 %) и неорганические (21,85 %) вещества. Неорганическое
вещество представлено главным образом солями кальция (87 %), углекислого
кальция (10 %), фосфорнокислого магния (2 %), фтористого кальция, углекислого
и хлористого натрия (1 %). Эти соли образуют в костях сложные соединения. Органическое вещество оссеин придает эластичность и обусловливает форму костей.
Удельный вес костей небольшой – 1,87 (сравните – чугун 7,1–7,6), но по прочности они превосходят гранит, а их упругость выше, чем у древесины дуба.
Скелетный вес в среднем составляет 13,79 % от общего веса тела. Значит, при
массе тела в 70 кг вес костей составит 9,653 кг [8, с. 32]. И что важно для археолога: обезжиренные и высушенные кости содержат приблизительно 2/3 неорганических и 1/3 органических веществ.
Химический состав костей связан с возрастом и общим состоянием организма.
Детские кости легкие, грациальные, с большим содержанием органических веществ. С годами в них увеличивается количество неорганических веществ, и
прежде всего кальция, отчего кости становятся более хрупкими. В земле кости начинают изменяться не ранее чем через 5–10 и даже 25 лет после захоронения. В состав костей входят и легко гниющие ткани: хрящевая (межпозвоночные диски,
эпифизарные, реберные хрящи), костный мозг, кровеносные и лимфатические сосуды, нервы. Объекты, окружающие кости, – надкостница, связки, суставные сумки и синовиальная жидкость в них – также легко поддаются разложению. Быстрее
всего разрушаются кости молодых людей, а еще быстрее – детей от грудного возраста и до 2 лет: их скелет в основном состоит из хрящей.
Гниению, но не так быстро, поддаются и суставные части, состоящие из заполненного костным мозгом губчатого вещества. Дольше всего сопротивляются разрушению диафизы. Мозг внутри их костномозговых каналов уничтожается микробами. Гораздо быстрее, чем трубчатые кости, изменяются лопатки, позвонки, кости таза, кистей рук и стоп ног.
Многое зависит от размеров гроба, конструкции и герметичности, толщины досок и породы древесины, содержащей либо дубильные, либо смолистые вещества.
Труп с землей не соприкасается, поэтому процесс гниения замедляется. Резких перепадов температуры нет, влажность почти постоянна, условия стабильны. При
гниении в гробу создается своеобразный газовый микроклимат: преобладают восстановительные процессы и выделяются аммиак, сероводород и метан. Состав газов в результате гниения первоначально более концентрирован, и избыток их частично может выходить через пористую засыпку могилы. Сероводород и влага способствуют повышенной коррозии металлических, особенно серебряных, изделий,
покрывающихся толстым рыхлым слоем сульфида серебра серого или черного
цвета. Серебро становится хрупким, на изломах прекрасно видно его кристаллическое строение. Если мы сравним такие вещи, найденные в погребениях и в культурном слое селищ, то заметим разницу в их сохранности.
После распада мягких тканей трупа изделия из бронзы и меди окрашивают места соприкосновения с костями, материей, кожей или древесиной в зеленый цвет
сульфидов меди. А когда контакт прекращается (поскольку бронзовая вещь убрана),
места контактов консервируются, иногда сохраняя цвет: соли меди, как и серебра,
обладают сильными бактерицидными и фунгицидными свойствами. То же происходит и с днищем гроба: остаются небольшие не сгнившие участки, принимаемые некоторыми авторами за специально подкладываемые под вещи дощечки [14, с. 98].
В кургане № 1 Западной группы могильника Луданникова Сопка (Хабаровский
район) давление земли спрессовало в единый слой тлен крышки и дна. Именно в
38
нем был найден пояс с бронзовыми бляхами и бубенчиками, остатками кожи, ткани, плетеной каймы и т. п., что позволило детально проследить его устройство.
Этому как раз-то и способствовали соли меди.
С течением времени под давлением земли крышка гроба проседает, боковые
стенки вдавливаются внутрь, через щели между досками начинают просачиваться
мелкие фракции грунта. Быстрее это происходит в песке или легкой супеси. Заполняться землей гроб начинает через продолжительное время (30–50 лет и более),
особенно интенсивно после того, как сгниет часть досок. Скорость их гниения зависит от породы дерева: лиственные истлевают быстрее, хвойные медленнее. Быстрее гниют неошкуренные горбыли, особенно береза (из-за химического состава
коры). И если в могилах присутствует только кора березы, то это не значит, что
здесь не могло быть целого горбыля. Подсказать, что здесь был целый горбыль,
может тонкий коричневатый тлен с одной из сторон коры. Хотя из практики известны гробы-рамы из дощатых стенок, берестяных дна и «крышки» и иногда двух
столбиков на противолежащих углах.
Если до момента современных раскопок могила никогда не вскрывалась, то после разложения органики за довольно долгий срок кости могут минерализоваться.
Но этот процесс наблюдается и в тех случаях, когда на склонах некоторых курганов, как в могильнике Юктакан–I (Хабаровский район), из-под дерна торчали минерализовавшиеся кости (причина кроется, видимо, в химическом составе почвы),
выброшенные из разрытых могил еще в древности.
Корни деревьев, кустарников и трав также способствуют разрушению содержимого могил – прорастают через древесину гроба, кости и проч. Активному росту
корней способствуют продукты разложения трупа и инвентаря из органики, ставшие удобрениями. В кургане № 2 Анюйского могильника остатки седла, ножны
меча и древесный тлен гроба были буквально пронизаны мелкими корешками дуба. Однако в то же время в насыпи прекрасно сохранилась лиственничная щепка
разломанного гроба.
А что же произойдет, если раскопать могилу и вскрыть гроб, т. е. произвести
эксгумацию? Многие, вероятно, слышали рассказы очевидцев о том, как после
вскрытия гроба почти моментально распадались сохранившиеся еще волосы,
ткань одежды. Это результат того, что процесс деструкции получает ускорение, чему способствует залповый приток кислорода и водорода. В могилу свободно начинают поступать влага, дождевая и талая вода, роса. Это и приводит к быстрому
гниению органики. Сказываются и солнечная радиация, и колебания температуры
и др. В то же время бронзовые предметы окисляются до закиси меди (CuO2).
При свободном доступе кислорода весь углерод органических соединений выделяется в виде углекислого газа (СО2), и гниение проходит до конца. Вот почему
в погребениях, разрытых в древности, кости в таком плохом состоянии. И при раскопках древних погребений, совершенных в песке, если не принять меры к закреплению, такие субфоссильные кости быстро превращаются в желтоватый или белый порошок.
Ко времени эксгумаций грунтовые могилы, видимо, уже было трудно заметить,
и их приходилось отыскивать. А поскольку обрядом предусматривалось коллективное проведение эксгумаций, то поиски (раскопки) начинали одновременно с
разных сторон. Поэтому контуры могил имеют «неправильную», «грушевидную»,
«рваную» и прочие конфигурации [16, с. 21; 17]. Однако ближе к дну могила приобретает более «правильную» форму – прямоугольную.
В курганах найти могилы было несколько проще, но добраться до них сложнее,
поскольку приходилось раскапывать вершину насыпи или лишь ее участок над
39
головной частью: нужно было достичь только главной цели обряда – черепа.
Именно здесь взламывали и крышку гроба. В этом случае, как правило, кости ног
остаются нетронутыми. Но есть могилы, раскопанные полностью. Однако возможность проследить перекопы стратиграфически предоставляется нечасто, поскольку эксгумации проводились через 3–5 лет, а то и позже после похорон и в почти однородном грунте. Совершенно верно пишет об этом и В.Е.Медведев: «…надо учитывать и тот факт, что могилы в момент погребения покойных засыпались тем же,
взятым из ямы материковым песком, от чего в некоторых случаях след ее не просматривался до самого дна» [14, с. 24]. Тем не менее позже об этом забывают
[15, с. 21].
Эксгумации известны во многих археологических культурах, но трактуются
по-разному. Сложности обнаружения древних перекопов в некоторых из них тоже
возникают, но особенности стратиграфии при эксгумациях в черняховской культуре достаточно просто объясняет Г.Ф.Никитина [19, с. 47, 48]. Свои наблюдения по
салтово-маяцкой культуре излагает и В.С.Аксенов [1].
Археологическая практика показывает, что хоронили круглый год. Зимой могилы рыли, используя пожоги. В засыпке таких могил – обилие углей и жженой земли, стенки прокалены, а дно нет, что объясняется последовательным удалением разогретого грунта. Какое-то время (до тепла) гробы могли стоять в ямах, возможно,
и не засыпанные землей или забросанные комковатым грунтом. Об этом свидетельствуют затеки мелких фракций почвы по углам могил (после таяния снега и
первых дождей), как в некоторых курганах некрополя Юктакан–I. Затеки в погребениях Троицкого могильника отмечает и Е.И.Деревянко [6, с. 43, 64]. Окончательно похороны завершали весной или летом, после оттаивания земли, тогда и формировали насыпь.
После эксгумации погребение могли засыпать снова. В этом случае анаэробный процесс разложения продолжался, а часть строгих аэробов погибала. Если же
могилу оставляли раскопанной, то гниение шло ускоренными темпами. Вскоре же
или через какое-то время, что зависело от природных факторов – почвы, ветра и
осадков, стенки шурфа частично осыпались и заплывали грунтом, образуя воронку-западину, выброшенные кости и инвентарь сползали вниз и оказывались на разном уровне заполнения могил.
Западина в особенности способствовала поступлению дождевой и талой воды,
отчего повышенная влажность на определенном периоде сохранялась в могиле постоянно. Если часть кости была засыпана землей, а другая оставалась открытой, то
она, естественно, разрушалась быстрее. В погребении 5 кургана № 42 Западной
группы Луданниковой Сопки правая часть скелета сохранилась только потому, что
при эксгумации левая половина крышки гроба была взломана, а под правую осыпался и затекал грунт.
В ряде случаев для усиления эффекта обезвреживания, а может, и для защиты
погребения разрушители засыпали его и закрывали свои шурфы (вкопы в могилы)
днищами станковых сосудов, кусками дерева, берестой, галькой, камнями. В грунтовых могильниках глинистым грунтом (озерным илом-сапропелем) забивали либо всю могильную яму, либо ее верхний слой [13, с. 10].
При эксгумациях и после них в гроб попадала земля, угли, кости, инвентарь, в
том числе и вещи из соседних раскопанных могил (скорее всего, случайно).
В Анюйском могильнике о более позднем захоронении (а значит, и эксгумации) в
кургане № 5 свидетельствуют несколько фрагментов двух сосудов – частей горшков из курганов № 2 и № 4.
40
Вот что пишет В.Е.Медведев о погребении № 358 Корсаковского могильника:
«В северо-западной части погребения обнаружен обломок нефритовой подвески
от серьги диаметром 0,13 см. Интересно, что другая часть этой подвески находилась в могиле 355, вскрытой на расстоянии 2,28 см от рассматриваемого погребения (здесь явная ошибка в расстоянии: по плану оно чуть больше 1 м. – Авт.). Этот
факт указывает на одновременность комплексов 355 и 358 и, возможно, на родственные связи погребенных» [13, c. 91, 164]. Однако это свидетельствует, что проведение эксгумаций шло одновременно или близко по времени, и фантазии по поводу «родственных связей» умерших излишни: этот факт несомненен – захоронение на родовом могильнике.
Именно при эксгумациях кости, еще соединенные связками, тянутся друг за
другом, хотя при сборе вторичных остатков достаточно было одного-двух движений ножа сборщика, чтобы освободить их от связок и суставных сумок. Поэтому
совсем необязательно изучать последовательность разложения костей. И без этого
ясно: чем толще ткань, тем дольше проходит процесс распада. Быстрее сгниют
связки верхних конечностей, чем нижних.
Если хоронили весной, летом или в начале осени, то на следующий год весной
семена растений давали всходы, и на могиле появлялась первая трава, которая становилась гуще с каждым годом. Через 2–5 лет трава и опад, оказавшись после эксгумаций в западинах, создавали слой гумуса. Проходили века, на склонах курганов
и над могилами образовывался дерновый покров, довольно толстый в оплывших
западинах, и вода уже не столь легко проникала в могилу.
Итак, рассмотренные обстоятельства дают возможность понять, что почвенные
условия не причем, а ситуацию создают эксгумации, проведенные современниками умерших. Именно поэтому в могилах и сохранилось то, что мы имеем, раскопав ее ныне (вторично – после вскрытия в древности): разбросанный инвентарь,
неполные скелеты и перемешанные кости чрезвычайно плохой сохранности.
К сожалению, разрытые погребения сильно искажают истинную картину погребального обряда: палеоантропологические материалы оказываются в плачевном состоянии, большая часть предметов материальной культуры отсутствует и не
соответствует истинному расположению, исследователь практически лишен возможности применять статистические методы.
Возникает естественный вопрос: почему же эксгумировали все могилы и
«обезвреживали» всех умерших? Чем объяснить варварство в уничтожении лицевой части черепов, костей верхнего пояса и выбрасывание скелетов? Возможно, в
основе лежали какие-то другие мотивы? Можно предположить, что «обезвреживание» таковым на самом деле не являлось, но оправдывалось сутью погребального
обряда. Видимо, перед окончательным уходом на «тот свет» умерший должен был
«дозреть», т. е. какую-то часть времени, определенную сроком истлевания внешней оболочки, «прожить» в могиле, захоронение в которой защищало его от посягательств животных. А после этого все счеты с умершим заканчивались. Его «отправляли» к покойным родичам, разрушая скелет полностью или частично. Поэтому следовало бы назвать такой погребальный обряд (и не только покровской культуры) двухактным: первый акт – ингумация, второй – эксгумация.
Учитывая, что география разрытых погребений чрезвычайно широка, полагаю,
что должны быть основательно пересмотрены критерии выделения погребений,
определяемых как вторичные, кенотафы, пустые или детские. С чрезвычайной осмотрительностью нужно подходить и к диагностике случаев каннибализма и «человеческих жертвоприношений». Да и пора навсегда похоронить миф о какой-то
роли грызунов в погребениях.
41
ЛИТЕРАТУРА
1. Аксенов В.С. Обряд обезвреживания погребенных в Верхне-Салтовском и Рубежанском катакомбных могильниках салтово-маяцкой культуры // Российская археология. М.: Наука, 2002. № 3.
С. 98–114.
2. Алексеев В.П. Материалы по краниологии мохэ // Палеоантропология Сибири. М.: Наука, 1980.
С. 106–129.
3. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древнейшие времена. М.; Л.: АН СССР, 1950. Т. 2. 335 с.
4. Вяткина В.В. Монголы Монгольской Народной Республики // Тр. Ин-та этнографии: Н. С. Т. 60.
М.; Л.: АН СССР, 1960. С. 159–271.
5. Давыдова А.В. Иволгинский комплекс (городище и могильник) – памятник хунну в Забайкалье.
Л.: ЛГУ, 1985. 111 с.
6. Деревянко Е.И. Троицкий могильник. Новосибирск: Наука, 1977. 223 с.
7. Дмитриев С.В. Практика разорения могил в политической культуре тюрко-монгольских кочевников // Антропология насилия. СПб.: Наука, 2001. С. 178–190.
8. Звягин Н.В., Григорьева М.А., Галицкая О.И., Аунапу С.А., Гармус А.К. Определение прижизненных соматических размеров тела человека при судебно-медицинской экспертизе скелетированных
и сожженных останков. М.: Рос. центр суд.-мед. экспертизы, 2002. 57 с.
9. Ковычев Е.В., Беломестнов Г.И. Исследование в бассейне р. Онон // Памятники древних культур
Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1986. С. 151–154.
10. Лопатин И.А. Гольды амурские, уссурийские, сунгарийские. Владивосток, 1922. 370 с.
11. Маак Р.К. Вилюйский округ Якутской области. СПб.: Типография и хромолитография А.Траншеля, 1887. Ч. 3. 192 с.
12. Максименков Г.А. Погребальные памятники эпохи бронзы Минусинской котловины – источник
изучения семейных и общественных отношений // Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск:
Наука, 1974. Вып. 4. С. 8–17.
13. Медведев В.Е. Корсаковский могильник: хронология и материалы. Новосибирск: Наука, 1991.
174 с.
14. Медведев В.Е. Культура амурских чжурчжэней. Конец X–XI век (по материалам грунтовых могильников). Новосибирск: Наука, 1977. 224 с.
15. Медведев В.Е. Курганы Приамурья. Новосибирск: Наука, 1998. 143 с.
16. Медведев В.Е. Приамурье в конце I–начале II тысячелетия. Чжурчжэньская эпоха. Новосибирск: Наука, 1986. 205 с.
17. Медведев В.Е. Средневековые памятники острова Уссурийского. Новосибирск: Наука, 1982.
216 с.
18. Миддендорф А.Ф. Путешествие на север и восток Сибири. Ч. 2, отд. 6. СПб., 1878. 215 с.
19. Никитина Г.Ф. Систематика погребального обряда черняховской культуры. М.: Наука, 1985.
209 с.
20. Рубежанский А.Ф. Определение по костным остаткам давности захоронения трупа. М.: Медицина, 1978. 120 с.
21. Шилов С.Н., Маслюженко Д.Н. О роли «социального возраста» в погребальной обрядности
эпохи бронзы (по материалам алакульских памятников лесостепного Притоболья) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Владивосток; Омск, 2000. С. 216–217.
22. Юань Кэ. Мифы Древнего Китая. М.: Наука, 1965. 496 с.
42