Православие и российская культура: прошлое и современность

Комитет по делам национальностей Тюменской области ТРОО «Совет ректоров вузов Тюменской области» ТООО «Общество русской культуры» ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный университет» ФГБОУ «Тобольская государственная социально-педагогическая академия им Д. И. менделеева» НОУ «Тобольская православная духовная семинария» «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» Сборник статей 35-й научной конференции, посвященной празднованию Дня славянской письменности и культуры, памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия Тобольск-Тюмень, 24-25 мая 2012 года Тюмень 2012 УДК ББК П 68 П68 Православие и российская культура: прошлое и современность: сборник статей 35-й Международной конференции / под общ. ред. д-ра филол. наук, проф. С. М. Беляковой. Тюмень, издательство .... , 2012. 372 с. В сборнике представлены материалы 35-ой научно-практической конференции, посвященной празднику 24 мая – Дню славянской письменности и культуры. В статьях участников конференции исследуются проблемы соотношения православия, философии и науки, историко-культурного потенциала региона, трактовки значимых исторических событий; концептуальные вопросы лингвистики и литературоведения; аспекты межкультурной коммуникации. Адресуется преподавателям школ и высших учебных заведений, аспирантам, студентам, краеведам. Редакционная коллегия: С. М. Белякова, доктор филологических наук, профессор (отв. редактор) Т. Н. Трунилова, председатель ТООО «Общество русской культуры» В. В. Дубовик, кандидат филологических наук, доцент Т. Н. Рацен, кандидат филологических наук, доцент А. П. Ушакова, кандидат филологических наук, доцент © Тюмень, 2012 Содержание А. А. Васильев, г. Тюмень ПАРАДИГМЫ БИБЛЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ........................................................................................................8 Л. М. Волосникова, г. Тюмень СООТНОШЕНИЕ ПРАВОСОЗНАНИЯ И РЕЛИГИИ В РАБОТЕ И. А. ИЛЬИНА «О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ».............................................................................................................11 А. А. Горохов, г. Тобольск ФЕНОМЕНОЛОГИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ КУЛЬТУРЫ У М. ЭЛИАДЕ...................................................................15 Н. Н. Губанов, г. Москва В. Н. Согрина, г. Тюмень ЗАКОНОМЕРНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ МЕНТАЛИТЕТА.............................................................................18 Т. Ю. Жихарева, Тюмень ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ КАК АЛЬТЕРНАТИВА АНГЛОСАКСОНСКОМУ ВЛИЯНИЮ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ..................................................................................................21 Н. Н. Исаченко, г. Тюмень Грех в духовном сознании православных......................................................................................24 С. В. Карманова, г. Красноярск О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ЖАНРА ПОКАЯНИЕ.................................................................................28 З. И. Колычева, г. Тобольск МОДЕЛЬ ДИНАМИЧЕСКОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОСТИ И ЗАДАЧИ ВЫСШЕГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ..........................................................................................31 О. С. Кудинова, г. Тобольск ФУНКЦИИ ТУРИЗМА КАК СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА.............................................................................34 Ю.А. Лысенко, г. Барнаул Русская православная церковь в религиозном пространстве Казахстана: этапы и особенности институционального оформления (XVIII – начало ХХ в.) ................37 Диакон Димитрий Майоров, г. Тюмень НОВАЯ ФОРМА СТАРОГО СПОРА: ПАСКАЛЬ О ВЕРЕ И НЕВЕРИИ..............................................................41 О. Н. Мальцева, г. Тюмень ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ГЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В РЕЛИГИОЗНОМ АСПЕКТЕ..........................................43 М. Я. Мацевич, г. Минск МЕСТО И РОЛЬ РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ В РАЗВИТИИ САМОСОЗНАНИЯ БЕЛОРУССКОГО НАРОДА..............................................................................................................................47 С. П. Мирончик, г. Тюмень Некоторые проблемы виртуаЛьной реальности...........................................................................52 И. С. Михайлов, г. Тюмень ОТРАЖЕНИЕ БОГОСЛОВСКИХ ДОКТРИН В ИКОНОПИСИ...........................................................................55 Т. Г. Мосунова, г. Екатеринбург ФОРМИРОВАНИЕ ТОЛЕРАНТНОЙ ЛИЧНОСТИ............................................................................................59 А. И. Павловский, г. Тюмень КОНЦЕПТ «ОБЩИННОСТЬ» КАК ХАРАКТЕРИСТИКА СЛАВЯНСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ........................63 «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 3 Содержание Н. И. Пачежерцев, г. Тюмень Новые религиозные движения (НРД) и Церковь Мормонов.......................................................68 М. Р. Полуянова, г. Тобольск ОСОБЕННОСТИ АРЕНДЫ НЕТИПИЧНЫХ ОБЪЕКТОВ: НА ПРИМЕРЕ ПАМЯТНИКОВ КУЛЬТУРЫ.............71 С. А. Симонов, г. Тюмень К ВОПРОСУ О РАЗРЫВЕ НАУКИ И РЕЛИГИИ................................................................................................74 О. В. Соколовская, г. Омск ФАКТОР ХРИСТИАНСКОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ В ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЕ...................................................77 А. Ю. Тельпис, г. Тобольск ФОРМИРОВАНИЕ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ В СИСТЕМЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ...................................................................................79 А. Ю. Тельпис, Л. Н. Яковых, г. Тобольск ДОБРО И ЗЛО ГЛАЗАМИ ШКОЛЬНИКОВ.....................................................................................................82 Л. М. Шаповалова, г. Тобольск ОТНОШЕНИЕ К СЛОВУ НА РАЗНЫХ ЭТАПАХ РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ..........................................................87 М. Н. Шитикова, г. Тобольск ЭСХАТОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ «РУССКОЙ ИДЕИ» Н. А. БЕРДЯЕВЫМ........................................89 В. В. Аксарин, г. Тобольск ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТОБОЛЬСКОГО ОКРУЖНОГО СОЮЗА ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ........................................................................................92 М. А. Баженова, С. В. Семенова, г. Тобольск НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОХРАНЫ ОБЪЕКТОВ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ..............95 Т. В. Быкова, г. Тобольск СТРУКТУРА ДОКУМЕНТНЫХ ЖАНРОВ, ПРИДАЮЩИХ ЮРИДИЧЕСКИЙ СТАТУС КАКОМУ-ЛИБО ДЕЙСТВИЮ УЧРЕЖДЕНИЙ ПРОСВЕЩЕНИЯ г. ТОБОЛЬСКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. .....................................................................................................................100 А. а. Валитов, г. Тобольск Из истории Софийско-Успенского собора Тобольского кремля............................................103 В. Ю. Вануйто, Л. А. Лар, г. Тобольск ЦЕРКВИ КАК ПАМЯТНИКИ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ ОБДОРСКОГО СЕВЕРА............................................107 В. С. Ваулина, г. Тобольск ЯКОВ ЖДАНОВ И СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО КИНО..........................................................................110 М. С. Выхрыстюк, г. Тобольск ЯЗЫК СИБИРСКИХ ДЕЛОВЫХ ДОКУМЕНТОВ XVIII в. В АСПЕКТЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ..................................................................................113 М. С. Выхрыстюк, Е. Ю. Токарева, г. Тобольск ЖЕНСКИЕ ЛИЧНЫЕ ИМЕНА г. ТОБОЛЬСКА XVII в. КАК ОБЪЕКТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ОНОМАСТИКИ...........................................................................................116 Д. А. Давалева, г. Тобольск ЗНАЧЕНИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОГО ИСКУССТВА В РАЗВИТИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВКУСА ШКОЛЬНИКОВ.......................................................................120 Е. А. Емельянова, г. Тобольск ПРЕЦЕНДЕНТНЫЕ ТЕКСТЫ В ЗАГОЛОВКАХ СТАТЕЙ ТОБОЛЬСКИХ ГАЗЕТ: СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ...............................................................122 4 Сборник статей 35-й научной конференции Содержание О. И. Еремеева, г. Тобольск ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКИЕ ШКОЛЫ СИБИРСКОГО СЕВЕРА В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX вв.....................126 Т. А. Кибардина, г. Тобольск БЫТОВАНИЕ КНИГИ В СРЕДЕ РУССКОГО ДУХОВЕНСТВА ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА..................129 С. С. Кистин, г. Тюмень Воскресная школа Трехсвятительской церкви города Тюмени.............................................133 Л. Э. Комарова , г. Сургут ХАРАКТЕРИСТИКА ЧЕЛОВЕКА В АНТРОПОНИМИИ ТЮМЕНСКИХ ПАМЯТНИКОВ ДЕЛОВОЙ ПИСЬМЕННОСТИ.....................................................................136 Н. В. Купрякова, г. Тобольск Социально-административный статус города и его влияние на специфику архитектурного развития конца XVIII – начала XIX вв....................................139 А. О. Молокова, г. Тобольск СКОРОПИСНЫЙ ПАМЯТНИК «ЗАПИСЬ АСТРОНОМИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ, ПРОИЗШЕДШИХЪ ВЪ НЕБЕ НАДЪ ГОРОДОМЪ ТОБОЛЬСКОМЪ» В АСПЕКТЕ АРХЕОРГАФИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ............................................................................................ 143 Н. М. Моторина, г. Тюмень ЦЕРКОВНОСЛУЖИТЕЛИ СЛОВЦОВЫ И ИХ ПОТОМКИ В ТЮМЕНИ.........................................................145 Л. В. Останина, г. Тобольск К ВОПРОСУ О КРЕСТНЫХ ХОДАХ В г. ТОБОЛЬСКЕ В XIX в.......................................................................148 Е. А. Панишев, г. Тобольск ГОРОД, КОТОРЫЙ МЫ ПОТЕРЯЛИ… (ПРОБЛЕМА ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ В г. ТОБОЛЬСКЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ)......................................................................150 Н. Н. Парфёнова, г. Сургут Топонимия Зауралья в русской языковой картине мира.........................................................152 А. А. Лымарь, г. Тюмень РЕГИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК ФАКТОР АКТУАЛИЗАЦИИ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО ПОТЕНЦИАЛА.................................................................................................154 Н. В. Першина, Г. Р. Наурузова, г. Тобольск Оценка туристской привлекательности г. Тобольска его гостями ......................................158 Т. А. Петрова, г. Тобольск ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕКСТА ПАМЯТНИКА (НА МАТЕРИАЛЕ ЛЕТОПИСИ СИБИРСКОЙ И. Л. ЧЕРЕПАНОВА)...............................................................160 Ю.П. Поколо, Н. И. Загороднюк, г. Тобольск СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ТЕАТРАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ (НА ПРИМЕРЕ ТОБОЛЬСКА)............................163 И. А. Статьев, г. Тюмень ПОКЛОННЫЙ КРЕСТ «ЕРМАКУ ВАСИЛИЮ ТИМОФЕЕВИЧУ С ТОВАРИЩАМИ» г. ТЮМЕНИ................167 А. И. Татарникова, г. Тобольск РЕЛИГИОЗНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЕ СЕЛЬСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX вв..................................171 Д. Ю. Трушников, г. Тюмень ТРАДИЦИОННОЕ ВОСПИТАНИЕ СЕВЕРНЫХ СЕЛЬКУПОВ: ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ . ........................173 В. А. Александрова, г. Тюмень К ВОПРОСУ О ПРИСОЕДИНЕНИИ ВЯТКИ К МОСКВЕ................................................................................177 «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 5 Содержание И. Я. Борисова, М. Сайфуллина, г. Тобольск БАЛ КАК ЭЛЕМЕНТ ПРАЗДНИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ РОССИИ XVIII-ХIХ вв....................................................180 К. Э. Горынина, г. Тобольск ЭВОЛЮЦИЯ ТРУДОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД................................................183 Н. И. Загороднюк, г. Тобольск спецпоселение как феномен эпохи сталинизма (на примере Северо-Западной Сибири, 1930-е гг.)..........................................................................188 Л. З. Каримова, г. Тобольск «Неформальные» художники 80-х годов XX века.........................................................................193 С. С. Пашин, г. Тюмень Создатели славянской письменности и начало русской литературы................................196 И. В. Соколовская, г. Тюмень ЛЕТОПИСЦЫ О НОВГОРОДСКО-ШВЕДСКИХ ОТНОШЕНИЯХ СЕРЕДИНЫ XIV в.: ПРАВОСЛАВИЕ КАК ОДНА ИЗ ГЛАВНЫХ ПРИЧИН ПОБЕД.......................................................................198 А. А. Хасанова, г.Тобольск УЧАСТИЕ ГРАЖДАН В СУДОПРОИЗВОДСТВЕ В РОССИЙСКОЙ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ.............................................................................................................................202 А. Ю. Черкашина, г. Тобольск ПРЕЗЕНТАЦИЯ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ: СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ...........................207 Е. В. Боярских, г. Тюмень МЕТАФОРИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА СОЗДАНИЯ ОБРАЗА СПОРТА В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА (на материале газет «Спорт-экспресс» и «Тюменский курьер»)...............................................212 О. Н. Гауч, г. Тобольск ЦЕРКОВНАЯ ЛЕКСИКА КАК ОТРАЖЕНИЕ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ДУХОВЕНСТВА........................215 Е. Н. Ермакова, г. Тобольск ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ КАК ОТРАЖЕНИЕ МЕНТАЛЬНОСТИ РУССКОГО НАРОДА.........................................219 О. В. Копыльских, г. Тюмень Лингвокультурологический аспект изучения антропонимов в трилогии А. И. Куприна («Кадеты», «Юнкера», «Поединок»).........................................................................221 Н. А. Коскина, г. Тобольск ФОРМИРОВАНИЕ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ (на материале тобольского «Травника XVIII века»).....................................................................226 О. Н. Ларионова, г. Тюмень «СЕМЕЙНЫЕ» МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ В РУССКИХ ЗАГАДКАХ.......................................................228 Е. Л. Марандина, г. Тюмень ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ОБРАЗА ПЕТЕРБУРГА В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКИХ КЛАССИКОВ........................................................................................................236 А. Э. Массалова, С. И. Холод, г. Тюмень КЛАССИФИКАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ПРИЧАСТИЙ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ ОТ ДВУВИДОВЫХ ГЛАГОЛОВ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЙ СФЕРЕ «НАЦИОНАЛЬНОГО КОРПУСА РУССКОГО ЯЗЫКА».....................................................................................................................238 Е. В. Плахина, г. Тюмень Трансформация концепта «Космос» в современном русском языке и поэтической речи................................................................................................................................241 6 Сборник статей 35-й научной конференции Содержание О. В. Почтарёва, Е. Н. Кашина, г. Тюмень КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОРТРЕТ СТАРШЕКЛАССНИКА (на материале самопрезентативных текстов в сети Интернет................................................245 М. В. Прокопова, г. Тобольск МОДАЛЬНЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КОМПОНЕНТОМ БОГ И ИХ ТРАНСФОРМАЦИЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ МАССОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ........................................................................................250 И. Н. Пупышева, г. Тюмень ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В РУНЕТЕ...............................................................................................................253 М. А. Романова БЕСПРИСТАВОЧНЫЕ ГЛАГОЛЫ С СУФФИКСОМ -ИВА- (-ЫВА-) В СТАРОЖИЛЬЧЕСКИХ ГОВОРАХ ПО НИЖНЕЙ ТАВДЕ, ТОБОЛУ, КОНДЕ И ИРТЫШУ.............................256 М. А. Сафьянова, г. Тюмень Языковая актуализация предметов традиционного крестьянского быта (на материале пословиц и поговорок)...........................................................................................262 С. Н. Селезнёва, г. Красноярск НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИДЕАЛ ЛИЧНОСТИ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЯЗЫКА (НА ПРИМЕРЕ СЛОВА СВЯТИТЕЛЬ)............................................................................................................266 М. А. Синюкова, г. Тюмень РЕЛИГИОЗНАЯ ЛЕКСИКА В РОМАНЕ К. Я. ЛАГУНОВА «ЗАВТРАК НА ТРАВЕ»........................................270 А. А. Ступников, г. Тюмень КОМПЬЮТЕРНЫЙ СЛЕНГ............................................................................................................................275 О. И. Усминский, г. Тюмень ПРОБЛЕМЫ РУССКОГО СЛОВОСОЧЕТАНИЯ..............................................................................................277 Т. В. Хвесько, г. Тюмень СОХРАНЕНИЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ОНИМАХ..........................................281 Е. П. Багирова, г. Тюмень ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ ЗАГЛАВИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ ДЕТСКОЙ ПОЭЗИИ).........................................................................................................285 И. А. Берендеева, г. Тобольск ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ В ЭПИСТОЛЯРИИ А. БЛОКА...........................................................................288 Е. А. Бондарец, А. Д. Хоренков, г. Тюмень САМОПРЕЗЕНТАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА В СЛОВЕ: РОМАНТИЗМ КАК МИРООЩУЩЕНИЕ (К. Г. МАХА, ПОЭМА «МАЙ»)......................................................................................................................290 Д. В. Косович, г. Тобольск ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ ТВОРЧЕСТВА ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАКА («ИИСУС ХРИСТОС ВО ФЛАНДРИИ», «ШАГРЕНЕВАЯ КОЖА»).................................................................293 Н. Г. Кульмаметьева, г. Тобольск ГОРОД И ЧЕЛОВЕК В РОМАНЕ А. БЕЛОГО «МОСКВА».............................................................................295 Л. А. Летаева, г. Тюмень АНТИЧНОЕ НАСЛЕДИЕ В РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ КАК ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ В ПРЕПОДАВАНИИ КЛАССИЧЕСКИХ ЯЗЫКОВ....................................................................298 В. В. Паутов, г. Тюмень СИМВОЛИКА ЧИСЛА ТРИ В СТИХОТВОРЕНИЯХ ДАНИИЛА ХАРМСА.....................................................302 Н. В. Разумкова, г. Тюмень «ПРИШЛИ МНЕ КНИГ БОГА РАДИ…»: К. Н. БАТЮШКОВ КАК ЧИТАТЕЛЬ................................................305 «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 7 Содержание Г. И. Рогова, г. Тобольск РЕЛИГИОЗНЫЕ АРТЕФАКТЫ И МОДЕЛИ МИРА В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ НАЧАЛА ХХI ВЕКА: В. ПЕЛЕВИН и М. ЛЕВИ .............................................................309 И. В. Суворова, г. Тобольск ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ В РОМАНЕ М.П. АРЦЫБАШЕВА «САНИН»...........................................................314 А. А. Ушакова, г. Тюмень ОНОМАСТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО И ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЕВЕРНЫХ РАССКАЗОВ ЛЮДМИЛЫ СИМОНОВОЙ (ХОХРЯКОВОЙ).......................................................316 Ю. М. Фаткуллина, г. Тюмень ГЕРОЙ ДЕМОНИЧЕСКОГО ТИПА В ДРАМАТУРГИИ А. Н. ОСТРОВСКОГО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ 1870-Х ГОДОВ..........................................................................................................317 М. Р. Цицкиева, Е. Н. Соколова, г. Тюмень ОТРАЖЕНИЕ ЯЗЫКОВОГО САМОСОЗНАНИЯ ИНГУШСКОГО НАРОДА В РОМАНАХ И. БАЗОРКИНА «ИЗ ТЬМЫ ВЕКОВ» И А. БОКОВА «СЫНОВЬЯ БЕКИ».....................................................320 С. М. Белякова, г. Тюмень НАЦИОНАЛЬНАЯ АТРИБУЦИЯ: ЧЕШСКИЙ, ПОЛЬСКИЙ И ФРАНЦУЗСКИЙ В СОВРЕМЕННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЕ (заметки лингвиста)................................................325 Ю. М. Гурска, г. Люблин ПРОБЛЕМЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ В ИЗУЧЕНИИ ПОЛЬСКОГО ЯЗЫКА........................328 А. И. Глазырина, г. Екатеринбург АНГЛОЯЗЫЧНЫЕ КОРНИ РУССКОГО КОМПЬЮТЕРНОГО СЛЕНГА: МОРФОЛОГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ..................................................................................................330 Э. Ш. Дементьева, г. Тобольск ОСОБЕННОСТИ АССИМИЛЯЦИИ СОГЛАСНЫХ В РУССКОМ И ТАТАРСКОМ ЯЗЫКАХ.............................335 О. В. Думитраш, г. Кишинёв ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВОЙ КОМПЕТЕНцИИ В УСЛОВИЯХ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЙ СРЕДЫ........................................................................................337 Т. Е. Казакова, г. Тюмень КОНЦЕНТРИЧЕСКИЙ МЕТОД В ОБУЧЕНИИ РУССКОМУ ЯЗЫКУ ИНОСТРАННЫХ СТУДЕНТОВ...............341 К. А. Лейс, г. Тюмень МИЛОРАД ПАВИЧ В ЛИНГВО-КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РУССКОГО ЯЗЫКА .................................344 Л. А. Летаева, г. Тюмень ГРЕЦИЗМЫ КАК ИСТОЧНИК ФОРМИРОВАНИЯ МЕДИЦИНСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ.............................346 Лу Вэнья, Цюйфу СРАВНЕНИЕ ТОЛСТОВСТВА И ДАОСИЗМА................................................................................................351 В. С. Мордвинцева, г. Тюмень ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ РЕГИОНАЛЬНО-СТРАНОВЕДЧЕСКОГО ТЕКСТА ПРИ ОБУЧЕНИИ РУССКОМУ ЯЗЫКУ КАК ИНОСТРАННОМУ.....................................................................357 М. М. Патиева, г. Тюмень МИФОЛОГО-РЕЛИГИОЗНАЯ КАРТИНА МИРА ИНГУШЕЙ.........................................................................359 Т. Н. Хлызова, г. Тобольск СЕМАНТИКА КАЧЕСТВЕННО-ОБСТОЯТЕЛЬСТВЕННЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ С КОМПОНЕНТАМИ НЕ/НИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ И NOT/NO В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ.............................362 8 Сборник статей 35-й научной конференции Содержание И. Хуссеин, Палестина, О. И. Голованова, г. Тюмень ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОБРАЩЕНИЯ В РАЗНЫХ УСЛОВИЯХ КОММУНИКАЦИИ (на материале русского и арабского языков)...............................................366 Л. В. Шилова, г. Тюмень ИНОСТРАННЫЙ ЯЗЫК – ИНСТРУМЕНТ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ......................................367 «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 9 Раздел 1. Православие, философия, наука: диалог в современном мире А. А. Васильев, г. Тюмень ПАРАДИГМЫ БИБЛЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ Статья посвящена анализу библейской картины культурогенеза. Рассматриваются парадигмы библейской культуры, вскрывается проблематика парадигматического видения библейской культуры при воссоздании картины библейского культурогенеза. Данная статья посвящена проблеме парадигматического воссоздания картины библейского культурогенеза. Под культурогенезом понимается особый тип культурной изменчивости неэволюционного характера, связанной с неадаптивным порождением принципиально новых культурных форм, норм или культурных систем в целом [Флиер, 1995: 10]. Понятие «библейская культура» не до конца осмыслено современной наукой и не имеет строгого определения. В Библии упоминаются многие культуры (древнееврейская, египетская, вавилонская, арамейская, римская, греческая и др.), которые очевидно невозможно именовать собственно «библейскими». Однако потребность в определении понятия «библейская культура» возникает при концептуальном и парадигматическом изучении Библии. В этом случае на первый план выступают концепты, архетипы, мотивы, отображенные в библейских событиях и явлениях, во-первых, исторически реализованные в культурах, основанных на библейском понимании мира, во-вторых, сохраняющие свое мировоззренческое и нравственное значение для современного человека. Учитывая вышеизложенное, под библейской культурой автор понимает систему концептов (знаков, смыслов, символов и образов), имеющую текстуальное библейское происхождение, имплицитно содержащуюся в основаниях христианской мультикультуры и обладающую актуальным значением в ментальности, основанной на библейском понимании мира. Парадигма культуры (от др.-греч. παράδειγμα, «пример, модель, образец», παραδείκνυμι – «сравниваю») – совокупность явных и скрытых предпосылок, определяющих культуру и признанных основополагающими на конкретном этапе её развития. Парадигма культуры содержит два уровня определений – концептуальный (совокупность смыслов) и фактический (совокупность событий или явлений). Рассматривая Библию как источник культурогенеза, можно выделить в её повествовании несколько периодов, связанных с историческим формированием различных культур. Парадигматичность развития библейской культуры определяется заветностью – мерой особых отношений человека с Богом. Фактический уровень каждой парадигмы составляют события библейского мира, имеющие переломное значение для культурного развития. В Библии говорится о двух Заветах человека с Богом – Ветхом и Новом. По особенностям заветности можно выделить также период до заключения Ветхого Завета и период Апокалипсиса. Формируются парадигмы библейской культуры в следующем виде: дозаветная парадигма (от сотворения Адама до Моисея); ветхозаветная парадигма (от Моисея до рождения Христа); новозаветная парадигма (от рождения Христа до Второго Пришествия Христа); последняя (апокалипсическая) парадигма (от Второго Пришествия Христа до Небесного Иерусалима). Рассмотрим роль каждой парадигмы в воссоздании картины библейского культурогенеза. 10 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Дозаветная парадигма. Содержанием парадигмы являются следующие события: творение мира, творение человека, грехопадение человека, всемирный потоп, смешение языков. Мир и человек сотворены идеальными, но грехопадение изменяет замысел Творца о творении, возникает потребность в Искуплении и победе над главным врагом – смертью (1 Кор., 15: 26). С одной стороны, в ожидании Искупления человек начинает приносить жертвы, призванные облегчить тяжесть бытия, обреченного на грех. С другой, сила греха пагубно влияет на человечество, и развращение приводит к наказанию – всеобщей погибели в водах Потопа. Всемирный потоп преобразует будущий Конец Света и обнаруживает примат нравственности в онтологии. Выжившая в Потопе семья Ноя и их потомки, заселившие землю, руководствуются в жизни внутренним нравственным законом. Разная степень поврежденности нравственных начал в отдельных лидерах и сообществах приводит к формированию различных видов религиозности, типов культур и социальноэтнических отношений. События дозаветной парадигмы не имеют собственно-исторического значения. Творение мира и человека входит в состав древнейших космогонических и антропогонических мифов Древнего Востока. Библейская история о потопе соотносится с мифами о потопе в культурах Двуречья, Египта, Индии, Греции, Японии, Океании, Африки, Америки. Дозаветная парадигма библейской культуры содержит множество констант, на которые опирается мифологический тип библейского мировоззрения и является актуальной для формирования христианского типа религиозного мировоззрения. Ветхозаветная парадигма. Ключевую роль в формировании парадигмы играет социогенез – двусторонний процесс развития и формирования культуры избранного библейского сообщества. С одной стороны, он включает воздействие на человека внешних факторов (в библейском смысле – богооткровенных), формирующих общественный культурный опыт, с другой стороны, является результатом усвоения и воспроизводства этого опыта отдельным членом общества. Содержательную сторону парадигмы составляют события дарования Десяти Заповедей, установления Царства и постройки Храма. На фоне дозаветной мультикультурности и нравственного плюрализма развиваются древнейшие цивилизации. Избранным народом Бога, согласно Библии, становятся евреи. Через пророка Моисея они заключают Завет с Богом на горе Синай. Ветхозаветные события получения Декалога, устройства еврейского Царства и постройки Храма являются ключевыми для древнееврейской истории, однако имеют и универсальный характер как библейское обоснование таких явлений культурной жизни, как Закон Божий (мораль права), Царство (власть силы), Храм (авторитет веры). Заповеди Декалога с ясностью показывают границу греха, за который начинают приноситься жертвы в Иерусалимском храме. Примат нравственности проявляется уже не в виде глобальных катастроф, но в социально-этническом плане: отступая от Бога, израильтяне подвергали опасности бытие своего Царства и погружались в междоусобицы или попадали в зависимость от других народов. Исторические границы ветхозаветной парадигмы можно сопоставить с библейской хронологией, в этом случае она охватывает период с XIV в. до Р. Х. (получение Декалога) до I в. по Р. Х. (разрушение Иерусалима и Храма римлянами). Новозаветная парадигма. Новозаветная парадигма библейской культуры формируется в первую очередь на уровне психогенеза – изменения человеческой личности литургической жизнью во Христе, в духовной брани с личными страстями. По существу, все события Нового Завета – это Евангелие (греч. εαγγέλιον – Благая весть) о жизни, распятии и Воскресении Христа. Рождество Христово положило начало летоисчислению новой эры человечества. Весть о Воскресении Христовом изменила судьбы многих народов. День Пятидесятницы приоткрыл тайну Святой Троицы, стал днем рождения Церкви и высшей точкой библейского Откровения, хотя ветхозаветные формы культурной жизни (Закон, Царство, Храм) остаются в силе, но их содержание значительно трансформируется. Заповеди Блаженства приходят на смену Декалогу и показывают нравственную границу, от которой начинается святость. Царство как мера самоидентификации народов в истории сменяется надеждой вечного Царства Небесного, которое даровано всем, кто следует за Христом, независимо от гражданства, национальности или расы. Кровавые жертвы ветхоза«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 11 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире ветного Храма становятся излишними после Крестной Жертвы Христа и Искупления, их заменяет Бескровная Жертва Евхаристии (греч. Ευχαριστία – благодарение) в Единой Святой Соборной Апостольской Церкви. Иерусалимский Храм как центр духовного единства и поклонения Богу утрачивает значение – единство монументальное, храмовое, становится единством евхаристическим, действием вечной любви Божией в людях, для которой количество храмов не имеет значения. Благодаря деятельности апостолов, особенно апостола Павла, Церковь вышла из первоначальных иудейских рамок и превратилась в межнациональный религиозный институт мирового масштаба. В своем развитии Церковь распространилась почти по всему миру, оказала влияние на развитие многих народов, способствовала становлению государственности разных народов. Но и внутреннее бытие Церкви со временем претерпело изменения. С одной стороны, она обогатилась богословием, искусством, богослужебной традицией, архитектурой и т. д., с другой стороны, влияние человеческого фактора привело к трагическому разделению Церкви. Настоящее время хронологически до сих пор является временем новозаветной парадигмы. Последняя (апокалипсическая) парадигма. Описывать Апокалипсис как последовательность событий можно лишь условно, исходя из особенностей человеческого линейного восприятия, поскольку события происходят «на пороге» вечности, где времени и пространства уже не будет (Откр., 10: 6). Они должны пониматься как указания на метафизический смысл грядущих событий вселенского масштаба, форма которых остается сокрытой от нас. События Конца света – библейский вариант будущего, предел земной истории. В отличие от большинства оптимистичных прогнозов, основанных на вере в разумное прогрессивное развитие человечества; библейское будущее представляется катастрофическим. Апогеем расцвета зла на земле станет приход антихриста. Победить его сможет только Второе Пришествие Христа, которое совершится в великой славе. Всеобщее воскресение мертвых обозначит полную победу над смертью, начало вечности, изменение образа бытия мира. Страшный Суд завершит историю развития греха в человеческом роде, подводит последний итог свободному выбору человека между добром и злом. Исполнятся обетования Нового Завета о Царстве Небесном. Небесный Иерусалим станет наградой для спасенных. Мотивы библейской эсхатологии лежат в основе многих произведений культуры и искусства. Кроме того, следует особо отметить, что существует прямое указание о неизвестности срока Второго Пришествия: «О дне же том и часе никто не знает» (Мф., 24: 36). Также говорится о том, что каждый человек моментально узнает о Пришествии лично, а не из газет или программы новостей: «Как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мф., 24: 27). Несмотря на эти конкретные указания, всегда имелось большое количество злоупотреблений и псевдорелигиозного ажиотажа, связанного с неоднократным объявлением точных дат Второго Пришествия. Событийный ряд апокалипсической парадигмы является внеисторическим, его образы задают в первую очередь эсхатологические пределы евангельской ментальности. Апокалипсическое мышление (как и все новозаветное мышление) всегда является вопросом веры, признавая неизбежность не только Конца Света, но и личного участия в нем, и инициирует принимать решения на основе этого убеждения. Решение определять свои действия, основываясь на пророчествах ожидаемого будущего, а не преходящей реальности, является основой библейского мышления, которое предполагает абстрагирование от мира, и возможность бытия, отличную от бытия мира. Рассмотренные парадигмы библейской культуры отражают не только, и не столько историческое развитие библейской культуры, сколько служат для выработки семантического поля, способного вместить разноплановые культурные смыслы и архетипы, сложившиеся в процессе этого развития, наследницей которых в полной мере является христианская мультикультура во всех своих проявлениях. На протяжении всех парадигм библейской культуры человек оказывается в эпицентре мировых событий, являя причастность к нравственному миропорядку. Человек является носителем культуры, но не задает её пределы: явления Бога в истории создают мощные религиозно-культурные импульсы, изменяющие судьбы мира. Человек сам становится эпицентром этих событий, поскольку через него осуществляется высший Божественный замысел о мире: «Ибо как смерть чрез человека, так чрез человека и воскресение мертвых» (1 Кор., 15: 21). Неэволюционное развитие 12 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире библейской культуры, связанное с потрясениями, кардинально изменяющими культурный мир Библии после божественных откровений, позволяет говорить собственно о библейском культурогенезе. При этом границы библейского мира превосходят границы мира, доступного рациональному познанию, и с подобных позиций библейская культура становится источником многих откровений реальности. Литература 1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Синодальное издание. М., 2000. 2. Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995. Л. М. Волосникова, г. Тюмень СООТНОШЕНИЕ ПРАВОСОЗНАНИЯ И РЕЛИГИИ В РАБОТЕ И. А. ИЛЬИНА «О СУЩНОСТИ ПРАВОСОЗНАНИЯ» В статье рассматриваются отдельные вопросы философско-правового наследия русского православного философа Ивана Александровича Ильина, в частности, это проблема соотношения правосознания и религиозности, религии и свободы с позиций христианской философии всеединства. Центральная работа И. А. Ильина «О сущности правосознания» посвящена проблеме национального возрождения России. Ее решение философ видел прежде всего в возрождении нового правосознания, покоящегося на любви к Духу и на воле к безусловному благу. Возрождение России представлялось ему одновременно политическим и религиозным обновлением, появлением новой религиозности, нового правосознания и нового человека. При этом возрождение не предполагает прогресса: «Новый мир вернется к политической традиции Сократа и Аристотеля, но будет искать и находить свои корни в Христианстве, именно на нем он утвердит свои государственные достижения» [Ильин, 1993: 290]. Таким образом, возрождение, по И. А. Ильину, означает именно обновление, возврат к вечным ценностям, на определенном этапе подвергшимся девальвации, и их реабилитацию. Для обоснования этой идеи И. А. Ильин разрабатывает аксиологическую концепцию права, которое представляет собой воплощение трансцедентальных ценностей, таких как добро, благо, свобода. И. А. Ильин был православным верующим, однако его конфессиональная принадлежность эксплицитно не выражена в работе «О сущности правосознания». Теоретическую основу его правовой метафизики составляет методологический плюрализм, несводимый к религиозному монизму. Из немецкой классической философии Ильин усвоил телеологический (целеполагающий) подход к праву и государству, противопоставление законов природы и законов долженствования, учение об автономности и гетерономности (И. Кант), а также учение о государстве и праве как высшем проявлении духа, учение об объективности права и нравственности (Гегель). В традициях немецкой классической философии права он отвергал эмпиризм и историзм и считал единственно правильным методом постижения правосознания метод систематической интуиции и телеологический подход к предмету познания. Для того чтобы правильно познать предмет, его необходимо осуществить в себе самом. Это значит, что исследователь должен обратиться к единой и безусловной цели государства и права. Этот процесс представляет собой переживание мыслью, чувством и волею цели и лучшего порядка жизни, а не механическую индукцию [Ильин, 1993: 292-293]. И. А. Ильин воспринял принцип русской христианской философии всеединства, провозгласившей единство философии, науки и религии. Так же, как и Франк, он полагал, что «подлинно философское умонастроение по своей волевой структуре совпадает с религиозным умонастроением: «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 13 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире и притом не так, что каждая из этих волевых тенденций сдерживает и ограничивает другую, а так, что каждая из них, напротив, питает и укрепляет другую» [Франк, 2003]. В работе «О сущности правосознания» право интерпретируется как не столько рациональная, сколько «духовно-душевная субстанция» [Ильин, 1993:176]. Право есть нечто от духа и для души; в этом его назначение; в этом источник его бытия; этим определяется его сила и судьба. Концепция права и правосознания, разработанная Ильиным, является логическим развитием принципа конкретности, разработанного им в его диссертации «Учение Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Правосознание является конкретизацией, живым воплощением абстрактных норм естественного и положительного права. Право интерпретировано в контексте его воплощения в правосознание как духовную основу государственно-правовой жизни. Основу здоровой государственно-правовой жизни, по И. А. Ильину, составляет не сколько право, которое он трактовал как объективно существующий комплекс норм, сколько правосознание. Право получает жизнь и реализуется через правосознание: «Право имеет полноту бытия только через правосознание, т. е. правочувствование, право-воление», право-мышление, и наконец, право-деяние». [Ильин, 1993: 1676-177]. (Для понимания сущности действующего права, для его «запуска» необходимо пропустить его содержание через живое правосознание законодателя, рядового гражданина. Правосознание рассматривалось Ильиным как духовно-нравственная основа государственности, включающий как рациональный, так и иррациональный контекст. Правосознание является широким понятием: оно охватывает и чувство, и «духовно воспитанную волю», и воображение, и мысль, и всю сферу бессознательного духовного опыта, оно включает совесть, патриотизм, чувство собственного достоинства и справедливости, воображение, «все культурные и хозяйственные отправления человеческой души». [Ильин, 1993: 83]. Живое правосознание органически связано с нравственными ценностями, которые призваны наполнить закон справедливостью. Правосознание в учении И. А. Ильина характеризуется также как естественное чувство права и правоты, особая духовная настроенность инстинкта в отношении к себе и к другим людям. Таким образом, правосознание составляет духовный фундамент государственности и представляет собой центральную ценностную систему политического сообщества, определяющую функционирование правовых институтов и норм. В основе периодических кризисов правосознания, которые Ильин характеризует как регулярные недуги человечества, влекущие за собой национальные катастрофы и войны, всегда лежит разрыв между представлениями людей о должном праве и государственно-правовой реальностью, «когда внезапно всеми обнаруживается, что государство и право получили неверное содержание, утратили свое единой назначение и форму, и сделались орудиями зла» [Ильин, 1993: 291]. Правосознание предопределяет способ не только отношения, но и действования человека в государственно-правовой реальности. В нем человек осуществляет свое высшее духовное назначение. В правосознании человек утверждает свою собственную духовность и признает духовность других людей. Правосознание реализуется через три аксиомы. Под таковыми И. А. Ильин понимает законы, которым в жизни соответствуют основные способы бытия, мотивирования и действия: закон духовного достоинства и духовного самоутверждения, закон автономии духа, самодеятельности и ответственного поведения и, наконец, закон взаимного признания, предполагающий уважение и доверие людей друг к другу. Эти аксиомы учат человека самостоятельности, свободе и солидарности, духовной воле. Важнейшим элементом правосознания является государственное правосознание гражданина, предполагающее патриотическую любовь, духовную солидарность, самоотверженную волю, публично-правовое и патриотическое бескорыстие. Постановка вопроса о возрождении здорового народного правосознания побуждает Ильина обратиться к проблеме соотношения права и религиозности. Право у Ильина неразрывно связано с моралью, как у В. С. Соловьева, при этом источником морали служит совесть, которая является не только источником моральных норм, но и сосредоточием всех духовных и нравственных сил человека, соединяет душу человека с Богом, который воздействует на каждого человека посредством совести. Отвечая на вопрос о происхождении всех высших форм человеческой духовности, таких как искусство, право, мораль, философия, наука, Ильин приходит к выводу, что их источником является религия. Ильин провозглашает верховное, руководящее значение религии: «Сам 14 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире предмет религии и его предмет (Бог) придают ей с неизбежностью центральное, руководящее значение, которое остается за нею при всех условиях. Подобно тому, как нет ничего выше, значительнее и совершеннее Божества, подобно этому для человека нет ничего значительнее подлинной и настоящей религии» [Ильин, 1993: 279]. Таким образом, христианская религия выступает как основа формирования правоотношений. Согласно концепции И. А. Ильина, потребность в религии порождает потребность в духовной свободе и, следовательно, в правопорядке. Право есть необходимая форма духовного бытия человека, а так как религиозное бытие есть бытие духовное, вне права не может быть и религии. Понятия религия и религиозность не совпадают у Ильина и различаются так же, как право и правосознание. Ильин не дает четкой дефиниции религии, однако его религия в его понимании представляет собой комплекс представлений об абсолютных ценностях (Боге) и соответствующих им норм, институтов и религиозных практик. Религиозность – это характеристика духовноправовой жизни, осуществляющейся через индивидуальность, личностное переживание. Религиозность – это религиозное настроение, это «духовное, целостное, жизненное и безусловное приятие Божества как совершенного и реального средоточия жизни» [Ильин, 1993: 292-293]. Религиозность есть состояние духовное, это радость души, воспринявшей объективное качество предмета и плененной его совершенством. Религиозное состояние души предполагает вовлеченность в процесс бытия, осознание своего реального участия и единения с совершенством. Религия без религиозности мертва. Поэтому угасание подлинного религиозного чувства ведет к распаду и гибели религии. Религиозность не сводится к воцерковленности. Религиозность в концепции И. А. Ильина составляет основу правосознания и государственноправовой жизни, поскольку право и государство ведут не внешне-механическую жизнь, а духовную. Именно религиозность запускает в человеке его личный дух, волю, чувство, воображение, патриотизм. Настоящая религиозность открывает человеку его духовную сущность и «утверждает в душе человека аксиоматические корни правосознания: чувства духовного достоинства, способность к автономной жизни автономии, искусство признавать духовное начало в других людях» [Ильин, 1993: 289]. Таким образом, религиозность интерпретируется философом не как вера в Бога, а как особое состояние духа; она соединяет в себе признание и плененность идеалом, сопричастность ему, любовь и активное поведение. Религиозность является источником патриотизма, так как его основу составляет любовь. Патриотизм в этом смысле схож с любовью к Богу. Такая внешне радикальная постановка вопроса, конечно же, не предполагает у Ильина права требовать от гражданина относиться к государству как к Божеству; но она предполагает требование безупречности деятельности государства, его соответствия естественным идеалам добра и справедливости, для того чтобы оно было способно вызвать патриотическую любовь. В концепции Ильина именно религиозность лежит в основе благородной государственности и здорового правосознания. Еще раз подчеркнем, что религиозность – это не воцерковленность, а именно «огонь настоящей духовной жизни, дающий свет и энергию, без которых невозможна жизнь церкви и государства». Ильин не признает идею секулярного государства. Государства, которые осуществляли внешний разрыв с какой либо религией, на самом деле опираются на новую, ими созданную религиозность: «Поэтому государственность, с виду секуляризованная, не есть тем самым внерелигиозный способ жизни; исторически же возможно и такое положение вещей, при котором религиозное возрождение государственности будет осуществимым только при условии открытого разрыва с традиционной, но выродившейся церковностью» [Ильин, 1993: 285]. Как тут не вспомнить известный парафраз Шилса, написанный уже в 1975 году: «Каждое общество имеет официальную религию, даже когда это общество интерпретирует себя как секулярное, плюралистическое и толерантное». [Цит. по: Каспэ, 2012: 39]. С точки зрения современной социологической науки, сакральная зона должна присутствовать в любом социальном и политическом порядке [Каспэ, 2012]. В вопросе о соотношении Царства Кесарева и Царства Божия Ильин, казалось бы, приближается вплотную к теократической концепции государства, так как он ставит вопрос о недопустимости механического отделения Царства Кесаря от Царства Божия, поскольку «правосознание и Цар«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 15 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире ство Божие живут одной и той же душевной тканью, и противопоставляет идее разделения идею их примиримости и совместимости. Органическая связь между государством и религией является телеологической (целевой). Именно религия указывает цели государству, а не наоборот. Ни церковь, ни государство не должны использовать друг друга в качестве средства. Политическая власть должна стать орудием той цели, которая едина у религии и государства, и эта цель – одухотворяющее преобразование жизни. Государство нуждается в свободной, обновленной религиозности народа. Вызвать к жизни эту религиозность государство не в состоянии, но оно должно создать условия для ее возрождения и расцвета. Основное условие для этого – свобода совести. Таким образом, государство не является субъектом реинкарнации религиозных чувств. Государство обеспечивает эту реикарнацию путем признания духовной свободы всех и каждого. Право и религия предполагают в качестве аксиомы духовную свободу человека. Ильин провозглашает естественное неотъемлемое право человека на автономное восприятие право Божества, его свободное исповедание и на самодеятельное жизненное осуществление. «Иметь религию есть право человека, и это право – право быть духом – лежит в основе всех других прав» [Ильин, 1993: 279]. Именно религия, а не категорический императив (нравственный долг), как у Канта, делает человека человеком, предопределяет его свободу, поскольку потребность в религии порождает вторичную потребность – потребность в духовной свободе. Таким образом, религия является источником не только правосознания, но и естественных прав и лежит в основе прав и свобод человека, по Ильину: «Право на религию становилось основанием борьбы за политическую свободу» [Ильин, 1993: 280]. Философ диалектически интерпретирует соотношение права и религии: по его утверждению, сама религия как осуществление Царства Божия невозможна вне права и его признания, т. е. вне правосознания, поскольку религия, так же, как и право, живет через душу, духовное индивидуальное переживание. Более того, без государства религия бессильна «выполнить свое основное призвание – преобразовать земную жизнь человека на основе божественного откровения». Ильин предупреждает о разрушительной опасности ситуации, если религия встанет на путь отрицания положительного права и государства. Признавая право личности на автономное свободное существование и автономную духовную жизнь, он в духе Августина и В. С. Соловьева утверждает невозможность абсолютной свободы человека, его благой жизни вне положительного права и государства; невозможности устройства человеческого общежития без признания принципа гетерономного (принудительного) властвования, воплощением которого является государство. Человек нуждается в гетерономном воздействии в силу его недостаточной силы доброй воли, «упорстве его дурных страстей». Несмотря на несовершенство исторических государств и недопустимость идеализации «политических низин», религия должна признать, что государственность есть благая сила в истории человечества и что поэтому она заслуживает религиозного осмысления и нуждается в нем. И. А. Ильин находит высшее оправдание положительного права и государства в их основной движущей цели – созидание духовной культуры народа и человечества. Созидание духовной культуры есть служение Богу, поэтому это освящает государство и диктует ему его идейное назначение – «установить посредством гетерономного регулирования строй, наиболее благоприятствующий духовному расцвету народа и человечества и воспитывающий граждан к постепенному облагорожению положительного права силами братства и автономного правосознания». Таким образом, религия и государство автономны в своих непосредственных целях и средствах, применяемых для их достижения. Итак, религиозно-психологическая концепция права И. А. Ильина не является теократической при ее ближайшем рассмотрении, так же, как и не была теократической и христианская концепция свободной теократии у В. С. Соловьева. В целом И. А. Ильин продолжил развитие традиций русской философии всединства, которая, начиная с В. Соловьева, придавала особое значение воплощению в жизнь идеальных принципов, их конкретизации, стремилась преодолеть пропасть между сущим и должным. Абстрактные идеальные начала, в том числе идеалы права и религии как таковые, неспособны дать миру единство и определенность. Существование подтверждает абстрактные идеи только через посредство живых людей, их разум, душу, совесть, их действие в соответствии с идеальными формами. 16 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире В интерпретации правосознания И. А. Ильин удачно применил телеологический принцип постижения его сущности в условиях широко распространенной в первой половине XX века тенденции детелеологизации философии. В связи с этим встает вопрос об типе рациональности, к которому принадлежит телеологическое учение И. А. Ильина. В. С. Степин вывел три типа научной рациональности. Можно выделить три их основных исторических типа: классическую, неклассическую и постнеклассическую науку. Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. Он учитывает соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Проведенный анализ позвляет считать И. А. Ильина предтечей современного типа научной рациональности, в котором ценности и цель как познавательный принцип оказываются существенными и структурообразующими в постижении истины. Литература 1. 2. 3. 4. Ильин И. А. О сущности правосознания // Ильин И. А. Сочинения в двух томах. М.: Медиум, 1993. Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. М.: Русская книга, 2002. Лосский Н. О. История русской философии. М., 1991. Франк С. Философия и религия // София. Проблемы духовной культуры и религиозной философии // На переломе. Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 20-х годов. М., 1990, С. 324-332. 5. Разеев Д. Н. Телеология Иммануила Канта. СПб.: Наука, 2010. А. А. Горохов, г. Тобольск ФЕНОМЕНОЛОГИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ КУЛЬТУРЫ У М. ЭЛИАДЕ Статья посвящена религиозным аспектам культуры, которые М. Элиаде разрабатывал на протяжении своей жизни. В ней проанализированы такие концепции ученого, как сверхсознание, homo religiosus, иерофания, символ, миф, ритуал – важные для понимания структуры религиозного опыта, его влияния на человеческое сознание и роли религии в культуре. М. Элиаде (1907-1986), всемирно известный американский ученый религиовед румынского происхождения. Его творчество привлекает к себе как широтой намеченной проблематики, так и глубиной поднимаемых вопросов. Элиаде принадлежал к школе феноменологии религии, возникшей в конце XIX – начале XX века. Первым советским исследователем кто хоть как-то коснулся его концепций, был советский культуролог, исследователь мифа Е. М. Мелетинский в своей работе «Поэтика мифа» (1977). Основываясь на предпосылках феноменологии религии, что религия есть, прежде всего, реальность sui generis (лат. своего рода), Мирча Элиаде показал, что религию нельзя свести ни к какимлибо простым формам, ни к чему-то нерелигиозному. Он говорил об изначальности религии и религиозных переживаний (переживаний священного) для человеческого сознания и выводил из этого их непреходящий характер. Далее можно сказать, что религия не развивается «линейно» от простых форм к более сложным и не есть продукт исторического развития общества, поскольку она укоренена в сознании человека. Этим утверждением Элиаде попытался снять остроту вопроса о происхождении религии. Это методологическое утверждение Элиаде непосредственно соприкасается с его феноменологией Сакрального, в которой ученый выдвигает свою концепцию сверхсознания. Подобно В. Джемсу и Р. Отто, Элиаде утверждает наличие специальной способности к религиозному или нуминозному опыту у всех людей. Элиаде называет эту способность «сверхсознанием». Постулированием сверхсознания Элиаде показывает что «сакральное» есть элемент в структуре сознания, а не стадия в истории этого сознания» [Элиаде 2006: 15]. Здесь Элиаде опирается на аналитическую психологию К. Г. Юнга. Сверхсознание для Элиаде есть область коллективного бессознатель«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 17 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире ного, в которой «сохранился» религиозный опыт наших предков (религиозное решение экзистенциальных кризисов человека). Исходя из этого факта Элиаде постулирует концепцию крипторелигиозности, или скрытой религиозности современного человека, притом если тот даже объявляет себя атеистом либо агностиком. Поскольку религиозное чувство является частью человеческого сознания, даже искривляясь и искажаясь, оно не перестает проявлять себя. «Подавляющее большинство неверующих, – говорит ученый, – не свободны от религиозного поведения и мифологии. Чтобы убедится в этом, достаточно вспомнить мифологическую структуру коммунизма и его эсхатологический смысл» [Элиаде, 2000: 128]. Это сближает позицию М. Элиаде и некоторых современных теологов. Например, точке зрения Элиаде на скрытую религиозность многих современных людей, атеистов и агностиков, близка точка зрения протоиерея Александра Меня, католическим богословом недавнего времени, развивавшим идею крипторелигиозности, являлся К. Ранер. В связи с этой концепцией Элиаде развивает и свою теорию мифов нашего времени. Сюда ученый относит политические движения коммунизм и фашизм, культ супермена, автомобиля, успеха в современном западном обществе, объясняя все это скрытыми религиозными причинами. Одно из фундаментальных понятий философии религии и феноменологии религиозной культуры М. Элиаде – это концепция homo religiousus. С одной стороны, он обозначает архаического человека, который рассматривался ученым как глубоко религиозный, имевший истинную или чистую форму переживания Сакрального. С другой стороны, этим термином Элиаде обозначает просто религиозного человека, который актуализировал свои способности к восприятию религиозного опыта. Он считает, что религиозный опыт открывается «во встрече человека с сакральным» [Элиаде, 2006: 47]. Причем, с точки зрения Элиаде, экзистенциальный кризис, поразивший современного человека, может быть преодолен лишь при осознании себя homo religiosus. Это сближает позиции М. Элиаде и представителей русской религиозной философии в отношении к определению религии как отношения человека к Богу. Так, протоиерей Сергий Булгаков пишет: «Религия есть непосредственное опознание Божества и живой связи с Ним, он возможна благодаря религиозной одаренности человека, существованию религиозного органа, воспринимающего Божество и Его воздействие. Без такого органа было бы, конечно, невозможно то пышное и многоцветное развитие религии и религий, какое мы наблюдаем в истории человечества, а также все ее своеобразие» [Булгаков, 1994: 21]. Элиаде пытался постигнуть экзистенцию через феноменологическое и герменевтическое исследование моделей религиозной культуры. К таким моделям он относил: иерофанию, символ, миф и ритуал. Иерофания у Элиаде является религиозным критерием: «Можно сказать, что история религий, начиная от самых элементарных и кончая наиболее высокоразвитыми, состоит из ряда значительных иерофаний – проявлений священной реальности» [Элиаде, 1996: 141]. В определении «иерофании» Элиаде принимает во внимание греческое происхождение. Данный термин конституирован посредством hieros (святое, сакральное) и phania (манифестация, самооткровение). Если иерофания предполагает некий разрыв в религиозном опыте (ибо всегда так или иначе есть брешь между сакральным и профанным и переход от одного к другому, и именно существование разрыва и перехода лежит в основе религиозной жизни), то символизм поддерживает постоянное единство человека со священным» [Элиаде, 1999: 405]. Итак, символ свидетельствует не только о том, что существует некий иной мир, что бытие не замкнуто в нашем мире, но и о том, что возможна связь между двумя мирами. Символ не только разграничивает два мира, но и связывает их, поскольку запредельное для человеческого сознания выражается символически, так как лишь язык символа способен выразить трансцендентное. Далее надо сказать о том, что религиозные символы становятся действенными, с одной стороны, в мифах, а с другой стороны, в ритуалах. Мифы и ритуалы предстают как образцовые модели в феноменологии религии М. Элиаде. Ученый пытается «выявить в мифах глубокое «метафизическое» содержание, своеобразную философию архаического человечества» [Мелетинский, 2000: 72]. Он писал: «Символ, миф, ритуал выражают в различных аспектах и присущими им способами 18 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире сложную систему взаимосвязанных утверждений о конечной реальности вещей, – систему, которая и образует метафизику традиционного общества» [Элиаде, 2000: 25]. Элиаде считает, что мифы – это не вымыслы и фантазии, а то, как его понимали в первобытных и примитивных обществах, где миф обозначал как раз наоборот «подлинное, реальное событие» и, что еще важнее, событие сакральное, значительное и служащее примером для подражания. Он был не одинок в своем взгляде на мифы, подобную точку зрения разделял известный английский антрополог и этнограф Бронислав Малиновский. Но надо сказать, что Элиаде пошел дальше Малиновского. Так считает Е. М. Мелетинский: «Элиаде углубил представления Малиновского о первобытной мифологической онтологии, показав, что в мифологии не только реальность, но и ценность человеческого существования определяется его соотнесенностью с сакральными мифическими и «архетипическими» действиями сверхъестественных предков, что первобытная онтология имеет «платоновскую структуру (соответствие чувственных объектов абсолютным идеям), что индийская техника самоуглубления соответствует тем же принципам» [Мелетинский, 2000: 72-73]. Христианство, с точки зрения Элиаде, также приемлет в себя парадигму мифа о вечном возвращении. Прежде всего, акценты переносятся им с космических на этические. «В христианстве Царство Божие уже «среди» верующих и поэтому время оно вечно актуально и доступно для каждого в любой момент путем покаяния. Периодическое возрождение мира принимает в христианстве форму возрождения человеческой личности. Но для тех, кто участвует в этом вечном «ныне» Царства Божия, история кончается столь же решительно, как и для человека архаических культур, который ее периодически отменял» [Элиаде, 2000: 104]. Также оно сохраняет и особое литургическое время, то есть периодическое восстановление истоков, начала. «Христианский литургический год основан на периодическом и реальном повторении Рождества, Страстей, смерти и Воскресения Иисуса, со всем, что влечет за собой эта мистическая драма для христианина, то есть с личным и космическим возрождением через конкретную реактуализацию рождения, смерти и воскресения Спасителя» [Элиаде, 2000: 104]. Можно сказать, что христианство существует в двух измерениях. С одной стороны, в линейном времени истории, с другой – в литургическом времени вечного возвращения. Поэтому метод Элиаде может быть, безусловно, осмыслен нами как позитивный вклад в религиоведение и культурологию, так как рассматривает религию и религиозную культуру в качестве уникального явления, которое влияет непосредственно на жизненные установки религиозного человека, и именно в религиозном переживании жизни видит корни значимости религиозного опыта для человека. Что, безусловно, подчеркивает экзистенциальную ценность религии как для верующего, так и для секулярного сознания. Литература 1. Булгаков С. Н. Свет Невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994. 2. Мелетинский Е. Поэтика мифа. М.: Восточная литература, 2000. 3. Элиаде М. Миф о вечном возвращении // Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении. Образы и символы. Священное и мирское / Перев. с фр. М., Ладомир, 2000. 4. Элиаде М. Мифы, сновидения, мистерии. М., 1996. 5. Элиаде М. Ностальгия по истокам. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2006. 6. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М., 2000. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 19 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Н. Н. Губанов, г. Москва В. Н. Согрина, г. Тюмень ЗАКОНОМЕРНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ МЕНТАЛИТЕТА В статье раскрыты три способа детерминации менталитета: формирование ментальных особенностей условиями социальной среды; становление менталитета на основе генетических задатков; самодетерминация менталитета. Показана связь всех трёх форм детерминации менталитета. Важное место в постсоветской общественной науке заняла проблема менталитета, которая в силу своей новизны имеет много неисследованных аспектов. Ранее один из авторов данной статьи определил менталитет как возникшую на основе генотипа под влиянием природной и социальной среды и в результате собственного духовного творчества субъекта систему качественных и количественных социально-психологических особенностей человека или социальной общности; эта система детерминирует специфический характер восприятия мира, речи, поведения, деятельности, самоидентификации субъекта, обеспечивает единство и преемственность существования социальной общности, а также стимулирует социальный прогресс посредством продуцирования культурных новаций [Губанов, 2010]. В такой трактовке категория менталитета обладает дополнительными эпистемологическими возможностями в разработке философской проблематики по сравнению с традиционными понятиями сознания, мировоззрения, общественной психологии, духовного мира, идеального и др. Эта категория позволяет искать ответ на вопрос не только о том, почему человек действует, но и о том, почему он действует именно данным образом, почему одни группы людей в своих действиях отличаются от других. Эти различия обусловлены их менталитетом. А как же формируется менталитет, почему люди и социальные группы обладают разной ментальностью? Ответить на этот вопрос мы и попытаемся в этой статье. Модернизация страны и её возрождение невозможны без изучения и учёта специфики национального менталитета. Для успеха модернизации России необходимо согласование содержания и способов осуществления реформ с особенностями отечественного менталитета. Такое согласование предполагает коррекцию как реформ при их несоответствии базисным элементам национального менталитета, так и менталитета в тех его аспектах, которые могут тормозить модернизацию. В связи с этим важным представляется выявление закономерностей формирования менталитета. Этому и посвящается данная работа. По вопросу о детерминации менталитета существовало три точки зрения. Согласно одной из них, обоснованной французским учёным Ж. Лефевром, менталитет обусловлен природногенетическими факторами [Lefevre, 1988]. Согласно второй концепции, характерной для другого французского учёного Л. Февра, содержание менталитета детерминировано социальнокультурными условиями [Февр, 1991]. В настоящее время преобладает третья концепция, согласно которой формирование менталитета детерминируется как генетическими, так и социальными факторами. Так, П. И. Смирнов применительно к такому компоненту менталитета, как национальный характер, пишет, что «национальный характер есть комбинация природного и социального начал» [Смирнов, 2001: 172]. Из приведённых концепций третья является наиболее истинной, но и она не обладает нужной степенью адекватности. Дело в том, что все качества и признаки человека, в том числе и те, которые составляют его менталитет, имеют не один и не два, а три источника детерминации: 1) генотип (природное начало); 2) окружающую среду, представленную естественно-географическими и социальными условиями (природное и социальное начала) и 3) собственную креативную деятельность субъекта по созданию новых культурных смыслов и по самосовершенствованию (личностное начало). Генотип детерминирует психические возможности человека (задатки), а внешние условия, в особенности условия обучения и воспитания, определяют, насколько эти задатки реализовались. Собственная креативная деятельность субъекта есть форма самодетерминиации 20 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире человека. Она занимает особое место в формировании и развитии менталитета: именно благодаря ей в менталитете зарождаются новые компоненты и менталитет может прогрессировать. Первые два детерминирующих фактора – генотип и среда – обусловливают сохранение и трансляцию менталитета – передачу ментальных особенностей от одних социальных групп или лиц к другим. Третий же фактор – творческая духовная активность человека – обусловливает развитие менталитета, его качественное изменение и совершенствование. Хотя духовный мир и социально-психологические качества каждого человека формируются всеми тремя отмеченными выше детерминирующими факторами, особенности социальнопсихологических качеств, характеризующие различия между людьми и составляющие менталитет, могут быть обусловлены преимущественно либо условиями среды, либо генотипом, либо личностной активностью. В связи с этим можно выделить три способа, или механизма, формирования менталитета. Первый из них заключается в том, что проживание людей в одинаковых или очень сходных природных, социально-экономических, политических и культурных условиях приводит к возникновению у них сходных социально-психологических особенностей. Так формируются национальный, классовый, территориальный, исторический типы менталитета. В этом случае определяющую роль в формировании менталитета играет своеобразие внешних по отношению к субъекту условий. Данный способ формирования менталитета, как уже отмечалось, представляет собой его транслирование от одного поколения к другому. Происходит это, во-первых, осознанно – на основе обучения и сознательного перевода внешних требований во внутренние нормы и свойства личности, во-вторых, трансляция менталитета осуществляется и бессознательно – через подражание и внушение в процессе участия человека в жизни данного социума и получения от последнего нравственной, эстетической, политической и религиозной информации. Данный способ был характерен для возникновения российского национального менталитета. Одна из версий этого процесса представлена в специальной работе Б. П. Шулындина. Он отмечает, что «черты российского менталитета можно рассматривать как единую систему, «выводимую» из условий существования и развития русского народа, всего российского суперэтноса и российского государства» [Шулындин, 1999: 50]. Определяющей ментальной особенностью россиянина, отличающей его от людей западного общества, Б. П. Шулындин считает духовность. Её он определяет как способность индивида в своей деятельности выходить за рамки своей собственной жизни, своего индивидуального существования, ставить перед собой и реализовывать цели, не связанные непосредственно с улучшением условий своей жизни. Такая черта неизбежно должна была выработаться у русских в целях выживания своего этноса на бескрайних и не защищённых никакими естественными природно-географическими границами просторах Евразии, в условиях геополитического давления как с Запада, так и с Востока. К другим ментальным особенностям россиян Б. П. Шулындин относит мобилизационный коллективизм и общинность, стремление к свободе в сочетании с признанием необходимости сильного государства, понимание труда как высшей ценности, «всечеловечность» (по Достоевскому) – способность легко уживаться с другими этносами. Поэтому в России представители дальневосточных, среднеазиатских, кавказских, угрофинских и других этносов всегда могли делать и делают успешную карьеру в предпринимательстве, политике, культуре, спорте и, конечно, в шоу-бизнесе. Второй способ возникновения группового менталитета заключается в том, что состав социальной группы формируется из тех лиц, которые обладают специфической одарённостью – генетически обусловленными социально-психологическими особенностями. Сюда можно отнести становление некоторых видов профессионального менталитета, связанных с большой одарённостью в отношении какой-либо деятельности, например, менталитета музыкантов, художников, поэтов, дегустаторов, учёных, полководцев, детективов. Возможно, сюда можно отнести спортивный характер и спортивный менталитет в целом. При этом способе определяющую роль в формировании менталитета играет природный фактор – особенности генотипа, обусловливающие повышенную одарённость в отношении соответствующей деятельности. Третий способ формирования менталитета состоит в том, что повышенная духовная активность человека формирует множество новых культурных смыслов, которые входят в менталитет данно«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 21 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире го человека и отличают его от других людей. Хотя моменты творчества в той или иной мере присущи всем людям, но данный способ характерен преимущественно для духовной элиты – творцов новых форм культуры. Благодаря этому способу происходит развитие менталитета. В существующей литературе при обсуждении вопроса о становлении менталитета принимаются во внимание первые две из отмеченных выше форм его детерминации – генотип и внешние условия. При этом не учитывается качество самодетерминации менталитета. А между тем, человек не есть пассивное произведение биологической наследственности и внешних условий. Как справедливо отмечалось нашим крупным генетиком Д. Беляевым, «если всё живое развивается в системе двух составляющих – наследственности и среды – в их взаимодействии, то для человека как личности надо добавить третий элемент, а именно самого себя, своё собственное «эго» с индивидуальным миром духа, чувств, мыслей, страстей, поведения и собственных решений» [Беляев, 1987:93]. Человек – единственное существо, обладающее способностью к самодетерминации. У талантливых и гениальных людей, составляющих высшую духовную элиту общества, фактор самодетерминации, выражающийся в творческой активности, самовоспитании, самообладании, самодисциплине, волевой направленности, особенно ярко выражен. Самодетерминация может преобладать над внешними условиями: например, М. В. Ломоносов, М. Фарадей, А. М. Горький, Д. Лондон и многие другие выдающиеся люди находились вначале в крайне неблагоприятных социальных условиях, но благодаря своей исключительной целеустремлённости, работоспособности и силе воли сами активно создавали себе нужные условия и среду для развития, в результате чего и смогли реализовать свою незаурядную одарённость. В лучшем своём воплощении человек обладает внутренней программой активности – программой саморазвития, самосовершенствования и самореализации. В таком воплощении он является творческим существом. Это творчество управляется менталитетом человека и заключается в создании новых форм культуры и формировании у самого себя чаемых социально-психологических свойств. Новые формы культуры и новые личностные свойства постоянно пополняют ментальность творческого человека. Тем самым, менталитет обладает качеством самодетерминации и не зависит целиком от генотипа и внешних условий, в том числе и от условий обучения и воспитания. Более того, надо ещё раз подчеркнуть, что наиболее оригинальные компоненты менталитета возникают именно в результате актов самодетерминации. Например, менталитет А. С. Пушкина или, скажем Л. Н. Толстого, отличался от менталитета других людей в первую очередь тем, что создал их творческий дух, а не тем, что они получили на уроках в гимназии. Новые ментальные особенности творческих людей распространяются в социуме. Чем масштабнее личность, тем большее влияние она оказывает на групповой менталитет. Три формы детерминации менталитета – генотип, внешние условия и творческую активность самого субъекта – не следует противопоставлять друг другу. Они взаимодействуют друг с другом в едином процессе формирования менталитета: обусловленная генотипом природная склонность к какой-либо деятельности приводит к выбору человеком определённой профессии, а профессиональная деятельность и соответствующая ей социальная среда со своими нормами, ценностями, установками, способами мышления формируют у человека специфические мировоззрение и социально-психологические качества. Благодаря этим качествам человек достигает определённого уровня умственной активности, осмысливает прежний опыт, актуальные социальные проблемы и создаёт новые культурные смыслы, обогащающие духовный мир людей. В течение жизни ментальность личности может изменяться. Это может быть обусловлено изменением или сменой социокультурной среды, что, например, характерно для людей, эмигрирующих сейчас из России в западные страны. Второй причиной изменения менталитета может быть собственная креативная деятельность человека. А третьей причиной его изменения может послужить целенаправленная деятельность определённых авторов по формированию нужных ментальных особенностей субъектов. Изложенные выше существенные связи можно трактовать как наличие закона тройной детерминации менталитета, а именно, его обусловленности природной и социальной средой, генотипом, собственной креативной деятельностью субъекта. 22 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Литература 1. 2. 3. 4. 5. Беляев Д. Генетика, общество, личность // Коммунист. 1987. №7, С. 90-97. Губанов Н.Н. Эвристичность категории менталитета // Вестник РФО. 2010. № 4, С. 101-104. Смирнов П.И. Социология личности. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991. Шулындин Б.П. Российский менталитет в сценариях перемен // Социологические исследования. 1999. №12, С. 47-52. 6. Lefevre G. La Grande peur de 1789. Suive de “Les foules revolution-naires”. P.: Decouverte, 1988, 314 р. Т. Ю. Жихарева, Тюмень ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ КАК АЛЬТЕРНАТИВА АНГЛОСАКСОНСКОМУ ВЛИЯНИЮ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ В статье затрагивается феномен глобализации, делается попытка выявить основные признаки влияния англо-американской цивилизации на языковое пространство России и намечаются возможные пути формирования языковой политики в нашей стране в условиях установления нового мирового порядка. В настоящее время почти для всех мыслящих людей становится очевидным, что мир стоит на пороге глобального переустройства, готовится некий новый мировой порядок, как это явствует из многих книг и статей, таких, например, как книга А. Кузнецова «Англосаксонская модель капитализма», Ю. В. Кузовкова «Глобализация и спираль истории», статья И. Я. Медведевой и Т. Л. Шишовой «Логика глобализма», книга Бринка Линдси «Глобализация: повторение пройденного» и других. Глобалистские идеи высказывались и в древности, например, в Древней Греции – Диогеном, который впервые употребил понятие «космополит», т. е. «гражданин мира». Кроме того, Римская Империя предположительно имела в себе некоторые глобалистские черты, в частности, утверждение ее гегемонии над Средиземноморьем привело, с одной стороны, к переплетению многих культур, с другой стороны, к доминированию латыни, римского права, римского закона, римского образа жизни. О. Шпенглер указывает на глобализацию как симптом цивилизации – мертвого тела культуры, приводя некоторые ее признаки – рационализацию жизни, обезличивание, единообразие, механизацию во всех областях жизни, складывание мирового города с его населением, неорганической текучей массой [Шпенглер, 1998: 498-499], с его практицизмом и атеизмом, материализмом и нигилизмом. Шпенглер вводит даже понятие «иррелигиозность», связанное с картиной мира жителей мировых городов: иррелигиозность свойственна всем мировым городам в противоположность старым городам культуры (например, Александрия в противоположность Афинам или Берлин в противоположность Нюрнбергу) и прослеживается во всех деталях «вплоть до картины улиц, до языка и сухих интеллектуальных черт лиц». Показательно выявление сходства между скульптурами голов многих римских политиков и деятелями американского стиля XX века, а также с бюстами египетских деятелей эпохи Нового Царства [там же, 509]. В настоящее время роль Римской Империи, вероятно, играют США, насаждая по всему миру культ потребительства, материализма, рок- и поп-культуры, хотя А. Кузнецов в статьях «Глобализация по-англосаксонски» и «Пороки англосаксонской глобализации и утраченные ценности советской цивилизации» замечает, что «американский экспансионизм во многом основан на «островном» менталитете англичан с их «жаждой земли» и страхом недостатка жизненного пространства» [Кузнецов, 2009, 2011]. Принимая во внимание тот факт, что по сути своей североамериканская нация есть разновидность все того же англосаксонского родового древа, мы можем узнать в американских претензиях на мировую гегемонию претензии Британской империи на мировое господство. Интересно указание на скрытую гегемонию Британии: по-прежнему Британия «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 23 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире является «мозговым центром» и «сердцем» глобализации, в то время как роль ее «мускульной силы», «рук и ног» стали выполнять Соединенные Штаты Америки. Таким образом, подводит итог автор, глобализация не есть создание равноправных условий для раскрытия талантов и возможностей всех культур; это есть подчинение всех существующих культур одной цивилизации – англосаксонской. Помимо прочих доказательств, приведем такое: разрушение национального языка (в частности, русского) под влиянием англосаксонской глобализации. Начавшись в 80-е годы XX века через натиск английской и американской музыки, идеализацию западного образа жизни, пропаганду «рок-культуры», политику «планирования семьи», англоязычная экспансия продолжается, и «главной ареной борьбы становится менталитет, сознание человека, его психологические установки и язык» [Медведева, Шишова, 2012: 92]. Можно сравнить преподавание в российских школах русского языка и английского языка. А. М. Кушнир сообщает, что программы и методы обучения родному языку построены таким образом, «что язык – родной язык! – никому не покажется легким. Мы традиционно взяли на вооружение схоластическую прусскую модель обучения языкам». Параллельно со схоластической методикой преподавания родного языка в области преподавания иностранного языка наблюдается «взрыв креативности»: тут и творческий нестандартный подход, и стремление заинтересовать – использование фильмов, игровых методов, элементов страноведения… А. М. Кушнир делает вывод: «мотивационно государственная образовательная система работает против русского языка, способствуя экспансии иностранных языков. Прежде всего, английского языка. Это четко выраженная государственная политика в области языкового образования, и в последние годы она достигла своей кульминации, когда обучение иностранным языкам повсеместно ввели уже в начальной школе» [там же, 88-89]. Государственная языковая политика манипулирует массовым сознанием не только на уровне обучения английскому языку, неважное владение которым сулит проблемы в деловой жизни. Один из наиболее действенных приемов манипуляции сознанием – замена слов с исконными корнями на иностранные термины: маркетинг (вместо «продвижение товара всеми доступными средствами»), креативность (вместо «творческий подход»), менеджер (вместо «управляющий»), глобализация (вместо «устранение различий», «обезличивание»), вестернизация (вместо «распространение и внедрение западных идей»), ортодоксия (вместо «православие»), экспроприация (вместо «отнятие, изъятие»), аддикт (вместо «наркоман») и т. д. Нетрудно увидеть нейтральность (или положительность) иностранных терминов и отрицательную коннотацию соответствующих русских понятий (не всех в данном случае). Так, например, термин «глобализм», «глобализация» многими воспринимается на уровне подсознания как нечто положительное, поскольку слово «global» заключает в себе идею всеохватности, воздействия на широкие массы людей, что многие воспринимают как прогресс, продвижение вперед. Мало кто будет стремиться проникнуть в реальный смысл понятия, предполагающий «обезличивание», «устранение различий», «создание по единому принципу». То же самое можно видеть относительно понятия «ортодоксальный» («Orthodox Church»), включающего коннотацию «generally accepted or approved», «traditional», которая в английском языке по существу нейтральна, но в русской транслитерации приобретает негативный смысл: излишне консервативный, непрогрессивный, реакционный, темный, застойный и т. д. Журнал «Esquire» представил список современных иноязычных терминов, которые, хотя и не описаны, но обозначают уже существующие в России явления. Приведем некоторые из них: •Гинекобиблиофобия (Gynecobibliophobia) – ненависть к женщинам-писателям. •Хейтриотизм (Hatriotism) – чувство ненависти к людям или явлениям, на которые указывает власть. •Брендализм (Brandalism) – завешивание городских фасадов уродливыми рекламными постерами. •Викиальность (Wikiality) – явление, существование которого подтверждено большим количеством ссылок на него в интернете. •Биоаксессуар (Bioaccessory) – человек, которого берут в общество в качестве выгодного фона. •Рефрижераторное право (Refrigerator rights) – синоним очень близких отношений: в буквальном смысле, право залезть в холодильник без спроса. 24 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире •Презентиизм (Presenteeism) – чувство вины, возникающее у отлучившегося из офиса работника, пусть даже по причине болезни. •Опраизация (Oprahization) – возросшая тенденция исповедоваться на людях, чему немало способствовало шоу Опры Уинфри. •Плейлистизм (Playlistism) – дискриминация по признаку музыкальных пристрастий. •Синдром водителя автобуса (Driving the bus) – человек, который в выходные решил поехать за покупками и обнаружил себя на полпути на работу. •Говорящая пума (Conversational puma) – человек, то и дело впрыгивающий в разговор со словами «Да, я знаю!», «Я всегда это говорил!», что делает беседу крайне затруднительной. •Бесплатный шопинг (Catch and release) – покупка вещей с единственной целью: сдать их и получить денежное возмещение, а также удовлетворение от шопинга. •Кинотерапия (Cinematherapy) – то же, что и шопинг-терапия, но в этом случае от стресса предлагается избавляться не в магазинах, а в кинотеатрах. Как видим, налицо заимствование даже не самих слов, но американской ментальности, в сущности, обезличивающей человека: человек уже мыслится как элемент фона («биоаксессуар»), как винтик в рабочем процессе, отсюда чувство вины у не присутствующего в офисе работника («презентиизм»), как животное («говорящая пума»); люди воспринимаются как безликая масса в противоположность власти («хейтриотизм»), как масса потребителей («бесплатный шопинг», «кинотерапия»), а близкие отношения фокусируются на праве «залезть в холодильник» («рефрижераторное право»). Не случайно Святейший Патриарх Кирилл, выступая на встрече В. В. Путина с лидерами традиционных религиозных общин России 8 февраля 2012 года, выразил свое мнение относительно роли средств массовой информации в современном обществе: цивилизация инстинкта, в основе которой лежит идея потребления – вот что формируется сегодня всеми средствами массовой информации [Сибирская Православная Газета, 2012: 1-2]. Какой же должна стать языковая политика России в современных условиях глобализации? Прежде всего, национально ориентированной. Принимая во внимание прагматические устремления англо-саксов, которые положили «вещественную цивилизацию» в основу ценностей глобализации и бросили, таким образом, вызов всему человечеству [Кузнецов, 2011], российское правительство должно противопоставить глобалистским устремлениям национальную идею. Идея эта должна выразиться, в частности, в подходе к освоению родного языка: необходимо, чтобы дети в детском саду и школе ощущали свою принадлежность к своему народу, следовательно, для этого небесполезно прививать любовь к родному языку через чтение народных сказок, обсуждение пословиц, поговорок, загадок, через разучивание народных песен. Психологи И. Я. Медведева и Т. Л. Шишова высказывают убежденность в благотворной роли музыкального фольклора, который «создает у детей надежный культурный иммунитет, защищая психику от стрессов и невротизации» [Медведева, Шишова, 2012: 95]. Кроме того, необходимо воспитывать в молодых людях – школьниках, студентах – чувство ответственности, что с трудом будет возможно без верной расстановки моральных акцентов: что есть добро, а что есть зло, в том числе и в сфере использования языка. Поясним эту мысль, обратясь к материалам круглого стола «Русская речь в СМИ» (СПб, 1 февраля, 2008). Участница круглого стола доцент Ивановского госуниверситета Е. Ю. Белова затрагивает один из аспектов портрета современного журналиста: прекрасно владеющий языком, пишущий блестящие тексты, но циничный, безответственный, лишенный чувства «предстояния Богу» (говоря словами И. А. Ильина), чувства моральной ответственности [Языковая политика и язык СМИ…, 2010: 20-21]. Это касается, к сожалению, не только журналистов, но и писателей, и политиков, даже преподавателей, хотя последних, может быть, в меньшей степени. За этой моральной безответственностью стоит философия относительности: относительности добра и зла, относительности истины, ценностей. На уже упомянутом заседании круглого стола доцент Государственного института русского языка им. А. Пушкина С. К. Милославская также указывает на сознательное разрушение культуры слова и культуры текста: «Сама философия множества интерпретаций любого текста есть тоже относительность истины. Условность ценности – это характерная черта философии постмодерна [там же, 22-23]. Об этой условности любой ценности, как и о развлекательной функции искусства говорит «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 25 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире также и О. Шпенглер в своем «Закате Европы», вводя термин диатриба и характеризуя современную ему (как и позднеантичную) философию как риторическую: «Диатриба – необходимая составная часть «религии иррелигиозности»; здесь она играет роль «душевного спасения». Она проявляется в образе индийской проповеди, античной риторики, западного журнализма. Она обращается к большинству, а не к лучшим. Она оценивает свои средства числом успехов. Диатриба как форма общественной деятельности характерна для всех залов и площадей мировых городов. «Риторична – вся философия эллинизма, журналистичны – роман Золя и драма Ибсена» [Шпенглер, 1998: 512]. И еще: «Нет большей противоположности, чем противоположность между культурным и цивилизованным человеком [там же, 508]. Следовательно, мертвящей цивилизации необходимо противопоставить живую культуру, живую традицию, живой язык, иррелигиозности – живое религиозное чувство, имеющее в основе любовь, а не безразличие. Необходимо пробуждать в детях и в молодежи любовь к слову – устному и печатному, любовь к истине, к ее поиску. Безразличное отношение к истине разрушительно не только в политике и в обращении с языком, оно губительно и в сфере искусства. Безответственный художник (в том числе и художник слова), не знающий предмета своего творения, творящий произвольно, способен создать только бесформенный хаос, который, в свою очередь, разрушит души тех, кому он адресует свое творение. Поэтому безусловно необходимо воспитывать молодое поколение в правильном понимании, что есть красота, прекрасный образ и что есть безобразие, то есть отсутствие образа. Кроме того, надо прививать молодежи чувство уважения к аудитории, к адресату – уважение на всех уровнях, и на лингвистическом в том числе. Литература 1. Шпенглер О. Закат Европы. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998. 2. Кузнецов А. Утраченные ценности советской цивилизации// Еженедельник 2000 – Свобода Слова – Ракурс. №16 (458), 17-23 апреля 2009. 3. Кузнецов А. Глобализация по-англосаксонски //http//www.my-banks.info/ekspert_gl. 4. Медведева И.Я., Шишова Т.Л. Бомбы в сахарной глазури. Технологии обмана. Рязань: Зерна: Слово, 2012. 5. Выступление Святейшего Патриарха Кирилла на встрече председателя Правительства РФ В.В. Путина с лидерами традиционных религиозных общин России //Сибирская Православная газета. Март 2012. №3 (171), с. 1-2. 6. Языковая политика и язык СМИ в современной России. Тюмень – СПб., 2010. Н. Н. Исаченко, г. Тюмень Грех в духовном сознании православных В духовном сознании православных прочно закрепилось нетерпимое отношение к греху и представление о том, что человек несет за него наказание. Человек, совершая грех, разрушает душу, через неё в тело внедряется болезнь, которая приводит человека к духовной и физической гибели. Путь к исцелению -осознание своей греховности, покаяние. В современном обществе вектор ценностных ориентаций постепенно смещается к ценностям индивидуализма, конкуренции, расчетливости, межличностные отношения все более приобретают утилитарно-прагматический характер. Размытость нравственных идеалов, духовно-идеологический вакуум общества, превратное понимание свободы и демократии стали питательной средой для роста многочисленных негативных явлений в обществе. На второй план отходят такие нравственные чувства, как сострадание, добродетель, патриотизм, милосердие, стыд, утрачивается способность отличать истину от лжи, добро от зла; злоба, зависть, ненависть все яростнее рвутся наружу. В современном плюралистическом обществе, которое все дальше отдаляется от Бога, грех масштабно распространяется и прочно укореняется 26 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире в человеческих душах. Все это является причиной резкого снижения морально – нравственной составляющей общества и грозит национальной катастрофой. Слово «грех» произошло от славянского «грети» и означает «то, что жжет, мучает, вызывает сомнение». Грех – это моральная вина человека перед Богом и другим человеком, это повреждение души. Грехом называют нарушение морально-этических правил, норм, установившихся в обществе. Грех – это нарушение религиозных заповедей (заветов Бога, предписаний). Одни святые отцы называли 8 смертных грехов: гордыня, убийство, уныние, воровство, блуд, пьянство, кощунство и ложь. Другие выделяют семь грехов: гордыня, жадность, зависть, злоба, похоть, лень, чревоугодие. Этот список был составлен в VI веке Римским Папой Григорием Великим, а стал считаться общепринятым только с XIII века, когда христианский теолог Фома Аквинский его переписал. Именно эти грехи были выделены из всех прочих потому, что их совершение неизбежно влекло за собой другие, более страшные. Различают три вида грехов: •грехи мысленные, зародившиеся в сердце, но не перешедшие в деяние; •грехи словесные, греховные мысли, получившие выражение в словах; •греховные дела [Велтистов 1985: 47]. Православные богословы классифицируют грехи по разным основаниям, условно их можно разделить на четыре группы: 1. Грехи против Господа Бога. Среди них следует выделить такие как: гордыня; неисполнение святой воли Божией; нарушение десяти заповедей Закона Божьего, евангельских заповедей, церковных заповедей; неверие и маловерие; отчаяние; стыд и боязнь проявлять свою веру; нечтение Священного Писания; хождение в храм без искренности; непочитание праздников Божьих и др. 2. Грехи против ближнего: неимение любви к ближним; неимение любви к врагам, ненависть к ним; неумение прощать, воздаяние злом за зло; явное или тайное присвоение чужого; покушение на чужую жизнь; плохое воспитание детей – вне христианских общечеловеческих добродетелей; проклятие кого-либо; жестокость к людям, беспричинная жестокость к животным, птицам; клевета, злословие, сплетни; лицемерие; гнев и др. 3. Грехи против самого себя: тщеславие, почитание себя выше других, самолюбие, отсутствие смирения и послушания, эгоизм, подозрительность; ложь, зависть; сквернословие; злопамятность, обида; уныние, тоска; леность; любовь к земному материальному больше, чем к небесному, духовному; чревоугодие, пьянство, употребление наркотиков; игра в азартные игры; сводничество и др. 4. Смертные грехи – это грехи, которые не покрываются смертью человека, а остаются с ним и после того, как он перейдет в мир иной, где ему придется отвечать за них перед Богом. Грех, овладевший человеком, запланированный, обдуманный, совершенный с умыслом и знанием – это смертный грех. «….ибо будучи сделанный грех рождает смерть [Иоанн, 1997: 15]. С таковым грехом вера и благодать Святого Духа в человеке быть не может, но изгоняется из него, пока грешить не перестанет. От него отличается грех, живущий в человеке, но не обладающий человеком, который не иное что есть, как немощь природная, коей силой веры и духа противятся благочестивые» [(Иоанн (Маслов) 1996: 200]. В сознании православного народа грех по своему смыслу и силе неодинаков. Всегда существовало представление, что человек грешит не только в делах, но и в словах, помыслах, желаниях и намерениях. Святитель Тихон писал, что грех совершается «помышлением, как-то: услаждение в помысле, от похоти блудной бываемое, тайная ненависть, злоба; желанием и намерением, както: похоть нечистоты, желание чужого добра, мщения, и все, что хочет человек сделать против закона Божия. Грешно убивать, но грешно и бедствующему руку помощи не подавать. …как зло делать, так и добро не делать грех есть» [Тихон Задонский, 1994: 114]. Человечество на протяжении многих столетий пытается выявить причину греха. Как он появился? Ведь первый человек был создан Богом совершенным по всей своей природе, в нем не было греха. В религиозно-философских системах существует несколько теорий о времени и причинах возникновения греха. Первый из упомянутых в Писании грехов был совершен на небесах. Архан«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 27 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире гел Люцифер, возгордившись, решил стать подобным Богу (Исаии, 14: 12-14). За свою греховную гордость он был свержен с небес и стал дьяволом, или Сатаной. По другой версии, причина греха объясняется грехопадением прародителей. Бог дал первому человеку заповедь о запрете вкушения плодов «древа познания добра и зла», которая была нарушена. Происхождение греха заключается в самих прародителях; они нарушили заповедь по решению собственной свободы. Свобода, по святому Писанию, и есть причина всех грехов, совершаемых человеком. Это и является первопричиной всех грехов, которые рождаются из самоволия и себялюбия и совершаются свободной волей человека. Служители церкви утверждают, что человек за грехопадения обречен на: 1) духовную смерть по отношению к душе человека; 2) болезни и различные несовершенства тела по отношению к телу; 3) изнурительный труд и скорбь, на тяжкую земную жизнь с неизбежной смертью по отношению к внешнему благосостоянию. С точки зрения святителя Тихона, существует пять причин, порождающих грех: 1. Растление естества человеческого. Но христианам, по силе святого крещения и обетов, должно против склонностей и страстей стоять и подвизаться. 2. Ко греху приводит человека диавол. Невидимые враги всегда действуют в погибель нашу, о христианине, бодрствуй! Не должно и нам дремать. 3. Соблазны мира, (подобные) моровой язве, которая в едином человеке начинается и многих близ живущих заражает. 4. Недоброе детей воспитание от небрежения родителей. 5. Привычка, которая грешников, как веревка, влечет ко греху, и так, как алчный к хлебу и жаждущий к воде, ко греху, к которому привыкли, стремятся [Тихон Задонский, 1994: 205]. Также он убежден в том, что корень всех грехов – самообожение, когда «Я» становится собственным идолом. Проблема зла сводится в христианстве к проблеме «лукавого». Начало его коренится в свободе твари, оно есть порождение своеволия существа, которое его творит. Как же зарождается грех в человеке? Предположим, что все грехи рождаются от гордыни. Именно из-за гордыни у обиженного человека при наличии самолюбия формируется зависть, а затем рождается гнев, появляется злоба. Не препятствуя развитию злобы, человек внутри себя поселяет ненависть, пожирающую изнутри, которая, не находя выхода, может стать причиной тяжкого преступления. Возникнув одномоментно, одна из страстей, развиваясь в душе, усиливает другую, нарастая как снежный ком, формируется в грех и приводит человека к «беззаконию». Можно ли противостоять развитию низменных страстей и пороков? Святитель Тихон убежден, что противостоять греху можно, сформулировав перечень средств, помогающих в борьбе с грехом. Рассмотрим некоторые из них: 1. От злых и развращенных людей удаляться. 2. Во святом Божием слове поучаться и прочие книги душеполезные читать или слушать. 3. Памятовать последние четыре: смерть, суд Христов, ад и Царство Небесное. 4. Рассуждать, что краткая греха есть сладость, но вечная горесть последует. 5. Примеры святых Божиих, против греха подвизавшихся, прочитывать и в том им подражать. 6. Поскольку через глаза и уши наши, как окна, в храмину сердца нашего всякий соблазн входит, того ради им не должно давать свободу. 7. Неотменно нужна молитва всегдашняя хотящему против греха подвизаться [Тихон Задонский, 1994: 124]. В духовном сознании православных издревле прочно закрепилось нетерпимое отношение к греху и представление о том, что человек несет за свои грехи наказание. Так причиной бездетности считали Божье наказание за свои или родительские грехи. Большим грехом является насильственное прерывание беременности, добрачные связи и супружеская неверность. Представление о грехе связывается с такими понятиями, как Страшный Суд и кара Божья. В народе существует убеждение, что грех – это чаще всего преступление, за которое Бог покарает. Тяжесть греховности заключается в том, что человек не сознает её. «…Самое сложное в духовном делании – это видеть свои грехи, почему святые отцы и говорят, что видеть свои грехи – это выше, чем видеть Ангелов. Большая часть из нас Ангелов не видит, а грехи тем более. Человек, 28 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире начинающий видеть свои грехи, начинает видеть ангелов, то есть людей, которые безгрешны» [Путь покаяния, 2010: 341]. В сознании русского народа укоренилось представление о том, что грех – это болезнь души. Одно из назначений нашей души – оберегать наше тело. До греха тело пребывало в совершенной гармонии с душой, которая после греха нарушилась. Человек, совершая грех, разрушает душу. Больная душа умирает в грехе еще в земной жизни, через нее в тело внедряется болезнь. «Из греха, как из источника, излились на человека болезни, скорби, страдания», – говорит святой Феофил [Иоанн (Шаховской), 1997:26]. Грехопадением тело потеряло свое здоровье, бессмертие и стало болезненным, порочным, смертным. Совершая грехи, человек теряет путь к Богу и гибнет. И это было причиной сдерживания от совершения греховных поступков. Исследовав общий механизм появления греховных наклонностей, можно утверждать, что человек рождается с зачатками в душе как добрых, так и греховных наклонностей. Процесс формирования личности происходит в борьбе темных и светлых сторон души. Многое зависит от того, какова идеология общества, что в нем пропагандируется. А идеология современного общества такова: греха нет. Современное российское общество формируется и развивается на антитрадиционной основе, не свойственной для православного народа. Существует открытая пропаганда насилия, зла, абсолютной ценности материального бытия, вседозволенности и свободы от всего. Это подтверждает наши представления о том, что физическое и духовное состояние современного общества подвержено тяжкому заболеванию, которое не поддается лечению. Человек по собственной воле уклонился от Божьего пути, а другого не нашел. Искания и метания в поисках пути праведного не принесли положительного результата. Обретение Бога, обращение к нему исцелит душу, а затем и тело. Излечение всегда длительное; вначале должно наступить духовное прозрение, затем душевное просветление, которое приведёт к излечению телесному и полному избавлению от бесовщины и сатанизма. Признание своих грехов, покаяние, пост и молитва – вот путь к исцелению. Зрелость и нравственность личности проявляется в том, что человек сознательно сдерживает себя от совершения необдуманных поступков. Не потому, что боится наказания, а потому, что подругому поступить не может. Он задумывается о последствиях своих деяний и цене своих заблуждений и поэтому контролирует свои поступки. Осознание своих заблуждений, оценка своих поступков приходит с четким разграничением противоположных понятий «благо», «добро», «зло», «грех», что ведет к духовному и морально-нравственному возрождению. Литература 1. 2. 3. 4. Велтистов В. Грех: его происхождение, сущность и следствия. М., 1985. Иоанн (Шаховской). Грехи против Духа Святого. М.: Самшит, 1997. Иоанн (Маслов). Симфония по творениям святителя Тихона Задонского. М.: Самшит, 1996. Тихон Задонский, святитель. Творения. Репринт. издание Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 1994. Т. 1 - Т. 4. 5. Путь покаяния. М.: Даниловский Благовестник, 2010. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 29 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире С. В. Карманова, г. Красноярск О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ЖАНРА ПОКАЯНИЕ В статье рассматриваются некоторые особенности церковного жанра покаяние. Раскрывается история возникновения и развития, духовная и смысловая значимость и особенности построения текста. Дисциплина тайной исповеди (покаяния) сложилась еще во времена апостолов, о чем свидетельствует книга Деяний апостольских: «Многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои» (19:18). В разное время своего становления покаянная дисциплина носила тайный либо публичный характер. Дисциплина тайной исповеди складывалась в течение X-XII вв., завоёвывая главенствующее положение и вытесняя публичную исповедь. Пришедшее на Русь из Греции духовенство «принесло с собой почти готовую, слагавшуюся там и здесь дисциплину покаяния и институт духовника, принесло и ту письменность, которая регулировала эту дисциплину: чин исповеди, руководство для наложения епитимий и правила, касающиеся духовнической практики» [Смирнов, 1914: 1]. Покаянная письменность, пришедшая к нам с Востока, оказывала огромное влияние на становление покаянной дисциплины. Но в древнерусской церкви не было серьезной попытки разобраться в этой письменности, не было определенной системы, регулировавшей покаянную дисциплину, которая бы выделила и отсеяла устаревшее и внесла новое в канонический текст; материал нарастал механически. Определение «покаяния» невозможно свести к какому-либо одному термину, так как оно приобретало полноту своего смысла по мере того, как углублялось понятие греха. Еврейское слово «тшува» (ивр. ‫)הבושת‬, переводимое на русский язык как «покаяние», происходит от глагола «шув» (возвращаться) и потому означает «возвращение», перемену пути, поворот назад. В Новом Завете термин сохраняет значение нравственного возвращения. Обращаясь к покаянию, верующий человек стремился очистить свою душу перед Богом, моля о прощении своих грехов. Он как будто возвращался к той точке духовного пути, в которой началось его нравственное падение, т. е. возвращался в догреховное состояние, что влекло за собой перемены в поведении с принятием нового направления во всем образе жизни [Словарь, 1990: 813]. При описании покаяния в Ветхом завете авторы используют еще один термин – «нихам», т. е. «сожаление». В дальнейшем, с распространением христианской веры и появлением большого количества богословских трудов, появляются различные оттенки толкований и определений понятия «покаяние». «Согласно Клименту Александрийскому, покаяние – это исцеление, согласно прп. Иоанну Лествичнику, оно – «примирение с Богом», «сознательное очищение», «добровольное претерпевание всех скорбей», согласно прп. Симеону Новому Богослову – «сознательная борьба с самим собой» [цит. по: Архиепископ Верейский, 2007], «неослабное прошение об оставлении прошедшего и болезнование о хранении будущего» (Иноки Калиист и Игнатий) [Христианская жизнь, 1991:40], «покаяние есть начальная новозаветная добродетель, вводящая во все прочие христианские добродетели» [Брянчанинов, 1993: 11]. В дальнейшем стали различать внутреннее покаяние и внешние действия, к которым оно побуждает (т. е. внутренний переворот, побуждающий к изменению и во внешнем поведении). Различают также внутренне и внешнее покаяние, личное и общественное. Эти формы тесно связанны между собой и являются не только разновидностями покаяния, но и внешним выражением его этапов. Таинство покаяния содержит две составляющие: исповедь грешника и власть от Бога прощать грехи. Такой властью в православном мире обладает служитель церкви. Об этом говорится в Евангелии от Иоанна: Примите Духа Святаго, – сказал Господь Апостолам. – Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин., 20, 22-23). Таким образом, священнослужителю дана власть прощения и отпущения грехов, дарованная ему Богом. Грех должен быть произнесен вслух, недостаточно покаяться внутри себя, так как прощение даруется лишь в церкви. 30 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире В христианстве грех есть беззаконие, т. е. нарушение закона божьего. В Библии это слово встречается почти на каждой странице: в Ветхом Завете грех связан с человеческими взаимоотношениями («упущение, беззаконие, мятеж, несправедливость и т. д»), «иудаизм добавляет к этому «долг» (в смысле задолженности), и это выражение применяется и в НЗ [Новый Завет. – С. К.]; в еще более общем порядке грешник бывает представлен как тот, «кто делает злое пред очами Божиими» [Словарь, 1990: 813]. Согрешив, человек нарушает божью волю, не подчиняется ей, за что в загробной жизни его ждет наказание, спасением от которого является признание своей вины, исповедь и покаяние. Через это таинство грешник приобретает прощение, возможность новой жизни и обретение покоя после смерти. Существуют определенные законы (заповеди) божьи, которые нельзя нарушать. Греческое слово «metanoia» дословно переводится как «покаяние» и означает «перемену ума, изменение сознания», переход от лжи к истине, от греха к Богу, то есть это своего рода переход к новой жизни. Необходимость покаяния перед Богом (богами) была известна еще с древних времен (ветхозаветных). Правда, представление о грехе еще довольно элементарно – любое материальное нарушение воли божества могло вызвать его гнев. Существовало несколько способов покаяния. Например, в Пятикнижии Моисея «в качестве обязательной зафиксирована форма покаяния, широко распространенная в древнем мире – жертвоприношения» [Юревич, 2007], которое разделялось на четыре вида: всесожжения, мира, за грех и повинности (в патриархальный период упоминаются только два вида жертв, но не упоминается ни жертва за грех, ни повинности [Троицкий, 1913: 424]). Жертва повинности (ашам) приносилась, если человек согрешил против заповедей Господних или «против посвященного Господу» (Лев., 5. 14-16). Поводом к жертве за грех служило осознание своей порочности, духовной нечистоты, которое влекло за собой желание очиститься через принесение жертвы: «так очистит его священник, и прощено будет ему» (Лев., 4. 31, 35). Кроме того, прощение старались вымолить посредством умерщвления плоти и некоторых покаянных обрядов: постятся (Суд, 20.26; 3 Цар., 21.8 слл), раздирают свои одежды и облекаются во вретище (3 Цар., 20.31 сл; 4 Цар., 6.30; 19.1 сл; Ис., 22. 12; ср. Ион., 3.5-8), ложатся на пепел (Ис., 58.5; ср. 2 Цар., 12.16) [Словарь, 1990:813]. В пророческой литературе ветхозаветного периода покаяние мыслится как возвращение с греховного пути к прежним отношениям с Богом, обусловленным Заветом между ним и Его народом. В Новом Завете слова о покаянии звучат в устах Иоанна Крестителя: «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф., 3. 1-2). Иисус Христос начинает свою нагорную проповедь призывом к покаянию, предполагающему перемену жизни человека на пути к Богу, на пути к вечной жизни. Покаянное чувство у христианина связано с ожиданием страшного суда (в православном храме о Страшном суде напоминали иконы деисусного чина иконостаса, фрески западной стены и, реже, посвященные этой теме иконы [Алексеева, 1998: 13]), страхом перед наказанием после окончания земной жизни: «покаяние….рождается от веры и страха; страх же есть отеческий жезл, управляющий нами» (Преп. Исаак Сирин), «Брат сказал: отчего это, отче, не имею сокрушения? Старец ответил: оттого, что у нас с тобою нет страха Божия…» (Преп. Максим исповедник), «как невозможно переплыть большое море без корабля и ладии; так никто не может без страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и мысленным раем можем перейти только на ладье покаяния, на которой есть гребцы страха. Если же сии гребцы страха не правят кораблем покаяния, на котором по морю мира сего переходим к Богу, то утопаем в сем смрадном море» (сл., 83, 570). Первым этапом в практике покаяния является раскаяние – осознание человеком своей греховности, нарушения конкретных заповедей Божиих, понимания того разрушительного влияния, которое оказывает содеянное на душу человека. Второй этап – обращение, влекущий за собой изменение в жизни человека, обращение к Богу с просьбой о помиловании. Третий этап – исповедь, когда человек в той или иной форме стремится выразить свое раскаяние, – устной декламации, Таинство исповеди в церкви. На этом же этапе происходит прощение грешника, отпущение ему грехов. И заключительный этап – очищение, «некое божественное влияние, таинственное воздействие благодати Божией на кающегося, при котором Бог исцеляет пораженную грехом природу, прощает грехи и дарует силы для делания добрых дел». И как идеальный итог – укоренение в добродетели, уклонение от дурных поступков и творение добрых. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 31 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Для совершения таинства недостаточно также только лишь внутреннего сожаления, необходимо устное исповедание грехов перед служителем церкви. Грехи должны быть названы, так как обозначение греха, названного вслух, уже есть отвержение его. Приведем несколько примеров толкования термина «покаяние». В словаре В. И. Даля встречаем следующее определение покаяния: «Покая'нье [ср.] дѣйств. по знч. гл., раскаянье, кайка. || Одно изъ семи таинствъ церкви, исповѣдь. || Духовная кара, или наказанье за проступки противъ вѣры. Онъ посланъ въ монастырь на покая'нiе. Онъ приговоренъ къ трехлѣтнему духовному покаянiю, отданъ подъ покаянiе. Супротивъ грѣха и покаянiе. Послѣ смерти нѣтъ покаянiя. Въ чомъ грѣхъ, въ томъ и покаянiе (или спасенiе). Виноватый въ винѣ, правый въ правдѣ, а всякому грѣху покаянiе. Отпусти душу мою на покаянiе. За этой работой когда-нибудь безъ покаянiя умрешь!.... Пока'яться въ чомъ, принести покая'нье, признаться въ проступкѣ, исповѣдаться въ грѣхахъ и раскаяться; отречься отъ прежней, дурной, грѣховной жизни, сознательно приступивъ къ лучшей» [Даль, 1980:238]. «Покаяние есть таинство, в котором исповедующий грехи свои, при видимом изъявлении прощения от священника, невидимо разрешается от грехов Самим Господом Иисусом Христом». «Таинство Покаяния есть Богоучрежденный обычай, в нем Бог через иерея прощает совершенные после Крещения тем, кто искренно кается и исповедает их священнику» [Филарет, 2006:81]. В языковом пространстве покаянных текстов (Великий покаянный канон А. Критского, Покаянный канон к Богородице, к Иисусу Христу) мы выделили несколько основных риторических фигур и тропов: •Антитеза (противопоставление себя Богу): «Христос вочеловечися, плоти приобщився ми и вся елика суть естества хотением исполни, греха кроме, подобие тебе, о душе, и образ предпоказуя Своего снисхождения» [Андрей Критский, 2011: 3]. •Риторические вопросы: «Душе моя, душе моя, востани, что спиши? что сотвориши, егда приидет Судия испытати твоя?» [Андрей Критский, 2011: 23], «душе моя грешная, того ли восхотела еси?» [Молитвослов, 2011: 62] •Сравнения (с библейскими персонажами): «Рувима подражая окаянный аз, содеях беззаконный и законопреступный совет на Бога Вышняго, осквернив ложе мое, яко отчее он» [Андрей Критский, 2011: 15], «Уклонилася еси, душе, от Господа твоего, якоже Дафан и Авирон» [там же]. •Развернутая метафора: «Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек» [Молитвослов, 2011:61] и др. Полные метафорической образности тексты покаянной тематики обнаруживают богатство поэтических тропов, таких как: «звериные» метафоры, мотивы «греха – бури, пучины», «греха – болезни», «греха – мрака, тьмы» и др. [Алексеева, 1998: 14]. В структуре текстов обнаруживается относительно устойчивая композиция. Кроме основного деления на песни и гласы, выделяются следующие структурные элементы. Например, «Великий канон Андрея Критского» и «Канон покаянный к Богородице» имеют похожие зачины «Откуду начну глаголати лукавая и лютая моя падения…» [Молитвослов, 2011: 56] и «Откуду начну плакати окаяннаго моего жития деяний?» [Андрей Критский, 2011: 3], последний куплет каждой песни – обращение к Богородице с просьбой о спасении («И ныне, Богородичен: Богородице, Надежде и Предстательство Тебе поющих, возми бремя от мене тяжкое греховное, и яко Владычица Чистая, кающася приими мя» [Андрей Критский, 2011: 7], «И ныне: Госпоже Богородице, помилуй мя грешного, и в добродетели укрепи, и соблюди мя, да наглая смерть не похитит мя неготоваго, и доведи мя, Дево, Царствия Божия» [Молитвослов, 2011: 60]). Текст покаяния построен как диалог между человеком и его душой или Богом. Кающийся обвиняет себя во всех грехах, моля о прощении, не пытаясь оправдать свои поступки. Говоря о покаянии, необходимо иметь ввиду и следующее: после исповеди и отпущения грехов священник накладывает на кающегося епитимью. Несмотря на то, что последняя не является частью покаянного обряда, она выступает своего рода педагогическим и исправительным средством, способствующим укреплению результатов покаяния. Таким образом, таинство Покаяния имеет целью удостоверить как искреннее раскаяние христианина в совершенных им грехах, так и непреложность прощения, дарованного кающемуся самим Богом. Раскаяние является достаточным условием для принятия прощения от Бога. 32 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Покаяние как духовная категория является неотъемлемой частью русского менталитета, русского сознания. Это явление нашло отражение и в произведениях русской литературы, где герой, забывший о вере, увязший в грехах и пороках, в конечном итоге приходит к мысли о раскаянии, покаянии перед Богом и желанию изменить свою жизнь. Литература 1. Алексеева Н. В. Покаяние в православной традиции русских крестьян XVIII-XIX вв. (по материалам Европейского Севера России): автореф. дис. … к.ист.н. Вологда, 1998. 2. Брянчанинов И. Аскетическая проповедь. М.: Паломник, 2002. 3. Высокопреосвященный Евгений, Архиепископ Верейский, Таинство Покаяния: Богословские аспекты. М., 2007. [Электронный ресурс]. URL: http://azbyka.ru. 4. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 3. М.: Русский язык, 1980. 5. Канон Великий. Творение святого Андрея Критского. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2011. 6. Молитвослов православный. Молитвы утренние и на сон грядущий. Три канона. Правило по Святому Причащению. М.: Фавор, 2011. 7. Пространный христианский Катихизис Православной кафолической восточной Церкви / [Сост. свт. Филарет (Дроздов). М., 2006. 8. Священник Дмитрий Юревич. Библейские основания Таинства Покаяния. М., 2007. [Электронный ресурс]: http://azbyka.ru. 9. Словарь библейского богословия. Под ред. К. Леон-Дюфура и др. Пер. с франц. Брюссель, 1990. 10.Смирнов С. И. Древнерусский духовник: Исследование по истории церковного быта / Проф. С. Смирнов. М.: Имп. о-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, [1914]. VIII, 290, [4], 568 [т. е. 570] с. С. 464-465 пронумерованы дважды. Прил.: «Материалы для истории древнерусской покаянной дисциплины». 11.Троицкий И. Г. Библейская археология. СПб., 1913. 12.Христианская жизнь по Добролюбию. М..: Московский Свято-Данилов монастырь, 1991. З. И. Колычева, г. Тобольск МОДЕЛЬ ДИНАМИЧЕСКОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОСТИ И ЗАДАЧИ ВЫСШЕГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В статье дается характеристика моделей профессиональной деятельности: адаптационной, модели профессионального развития и модели динамической профессиональности. Соотношение моделей профессиональной деятельности, профессиональной подготовки и образовательных концепций. Сущность личностно-развивающего профессионального образования. С развитием общества происходит эволюция сущности, содержания, отношений к профессиональной деятельности. Это выражается в формулировке обобщенных представлений о профессиональной деятельности, обосновании моделей, выработке своеобразных теоретических «конструкций». Моделирование позволяет не только обобщать свершившиеся события, подводить некоторый итог, по и прогнозировать, что важно для выработки представлений о профессиональной подготовке. В 60-е годы XX в. Д. Мак-Грегор обосновал две модели профессиональной деятельности, названных моделями Х и У. Основными характеристиками первой модели, названной адаптационной, являются: •работник – простой исполнитель деятельности, не вовлеченный в нее эмоционально и психологически; •профессиональная деятельность носит нормативный, строго регламентированный характер; •организация труда предусматривает жесткий контроль и подчинение со стороны руководства; «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 33 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире •инициатива и ответственность работника не востребованы, его мнение не интересно и не важно руководству; •решающим стимулом деятельности является материальное вознаграждение. Подобный вид деятельности соответствует униженному положению работника, может быть выражен формулой «раб-властелин». Для другой модели – У, названной моделью профессионального развития, характерны уже другие параметры: •организация труда в целом гибкая: •руководители выполняют в большей степени функции организаторов, консультантов и советников; •работнику предоставляется некоторая самостоятельность и ответственность; •контроль со стороны руководства снижен; •материальное вознаграждение не является решающим стимулом профессиональной деятельности. Данная модель может быть выражена формулой «наемник-работодатель». Безусловно, подобный труд более производителен, в большей степени способствует и развитию профессиональной деятельности, и развитию самого работника. Начиная с 60-х прошлого века формируется новая модель профессиональной деятельности, названная моделью динамической профессиональности. Данная модель более адекватно отвечает новой среде жизнедеятельности человека, новому способу производства, коммуникации, управления жизнью. Ключевыми характеристиками модели динамической профессиональности являются: •стремление человека к самореализации, что стимулирует к выдвижению инновационных предложений, новых целей и ценностей, проявляется в поиске и освоении принципиально нового; •максимальная ответственность исполнителя деятельности, что обеспечивает возможность отказа от постоянного контроля со стороны руководства и позволяет делегировать управленческие полномочия рядовым сотрудникам; •утверждение корпоративной культуры в организации, командного духа работников, что проявляется в сотрудничестве, сопричастности к общему делу; •сочетание индивидуальности, автономности с коллективизмом и командной работой; •следование ценностным ориентациям, которые базируются на социальных целях и этических ценностях; •постоянное стремление к нововведениям, что позволяет субъекту быстро реагировать на внешние условия и изменять их, или меняться самому. Это труд свободного человека, который может быть выражен формулой «свободный гражданин-хозяин». Эволюция моделей профессиональной деятельности сопровождается сопряженной эволюцией моделей профессиональной подготовки. Для того, чтобы любой работник, независимо от характера профессии, мог осуществлять свою профессиональную деятельность в рамках третьей модели, его профессиональная подготовка должна быть личностно-ориентированная, построенная в рамках модели личностноразвивающего профессионального образования. Особенно это важно при подготовке учителя, поскольку именно учитель во многом определяет перспективы развития и профессиональной деятельности, и профессиональной подготовки в конкретном обществе. Концепция личностно-развивающего профессионального образования постепенно начитает утверждаться с середины 90-х гг. XX в. Предпосылками данной концепции явились такие объективные факторы как интеграция России в образовательное пространство Европы, переход к рыночной экономике, развитие психолого-педагогических концепций и теорий обучения и др. Прежде всего, в данной концепции личностное и профессиональное развитие рассматриваются как неразрывные, взаимосвязанные и сопряженные процессы. Ценностно-смысловым ядром личностно-развивающего образования становится профессиональное развитие обучаемых в процессе организации взаимодействия всех субъектов обучения с учетом их предшествующе34 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире го опыта, личностных особенностей, специфики учебного материала и конкретного социальнообразовательного пространства. Центральным звеном личностно-развивающего профессионального образования является развитие личности в процессе профессионального обучения, освоения профессии и выполнения профессиональной деятельности. Определение сущности личностно-развивающего профессионального образования позволило сформулировать следующие его концептуальные положения: •признание субъективности студента, который изначально является субъектом профессионального процесса; личностное и профессиональное развитие обучающегося есть главная цель вузовского обучения, что приводит к изменению места субъекта учения на всех этапах профессионального образовательного процесса. Данное положение предполагает активность обучаемого; •определение содержания профессионального образования уровнем развития современных социальных, информационных, производственных технологий; конгруэнтность содержанию будущей профессиональной деятельности; •опережающий характер профессионального образования, что обеспечивается формированием социально-профессиональной, социально-личностной компетентности и развитием экстрафункциональных качеств студентов в процессе учебно-профессиональной, квазипрофессиональной, производственной и кооперативной деятельности; •организация образовательного пространства профессиональной подготовки, что определяет действенность профессионально-образовательного процесса; •максимальное обращение к индивидуальному опыту обучающихся, их потребности в самоорганизации, самоопределении и саморазвитии; •определение критериями эффективной организации профессионального образования параметров личностного и профессионального развития. Их оценка возможна в процессе мониторинга профессионального становления личности; •определение в качестве психолого-дидактической единицы профессионального образования учебно-профессиональной ситуации, которая моделирует все составляющие образовательного процесса; •соотнесение технологий профессионального образования на всех его ступенях с закономерностями профессионального становления личности обучаемого; •становление социально-профессиональных особенностей, индивидуального стиля деятельности педагогов факторами профессионального развития обучаемых, что интегрируется в содержании и технологиях обучения, создании авторских учебных дисциплин, влиянии на развитии личности обучаемых. Повышение ответственности преподавателей вуза. •ориентация на индивидуальную траекторию развития личности обучаемого, что приводит к изменению соотношения нормативных требований к результатам образования; •организация сотрудничества педагогов и обучаемых, что является залогом полноценной организации профессионального образовательного процесса; •организация кооперативной (командной) деятельности студентов, а также педагогов и обучающихся. Таким образом, одной из важнейших проблем профессионального образования в настоящее время является проблема развития личностных и творческих качеств молодых людей в процессе их обучения в вузе. Трудность в данном случае связана, прежде всего, с тем, чтобы сделать личностные и творческие способности естественным внутренним состоянием личности. Это можно отнести к категории сверхзадач, стоящих сегодня перед высшим профессиональным образованием. Успешное решение данной сверхзадачи будет способствовать воспитанию конкурентоспособных педагогов, способных к положительным изменениям в своей профессиональной деятельности, умеющих и любящих свою профессию, способных воспитывать подрастающее поколение, что всегда являлось и является приоритетным в педагогической деятельности. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 35 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире О. С. Кудинова, г. Тобольск ФУНКЦИИ ТУРИЗМА КАК СОЦИАЛЬНОГО ИНСТИТУТА В статье рассматриваются основные характеристики внешней и внутренней сторон туризма как социального института. Автором выделены социальные роли, нормы и ценности, характерные для института туризма. Подчеркнуто значение эффективности взаимодействия всех составляющих института туризма для реализации перечисленных социальных функций. Мировой туризм из года в год характеризуется устойчивым развитием, а под влиянием глобализационных и интеграционных процессов – проникновением практически во все сферы человеческой деятельности. Потребность в производстве большого количества товаров и материальных услуг для сферы туризма обуславливает необходимость изучения сферы туризма с точки зрения индустриального подхода. Структура и сущность индустрии туризма рассматривается в работах А. Д. Чудновского, И. И. Бутко, Г. П. Долженко, С. С. Скобкина, А. С. Кускова и др. В сфере туризма производятся и потребляются, и нематериальные, т. е. социально-культурные услуги. Рост объемов их производства и потребления, а также значение, которое социально-культурные услуги имеют для развития не только туризма, но и общественных процессов, позволяют рассматривать туризм с точки зрения институционального подхода. Туризм как социальный институт, а так же факторы и условия его развития, отражены в работах М. Комарова, Г. Осипова, Н. Смелзера и др. [Карицкая, 2011:158]. Под социальным институтом традиционно понимается устойчивый комплекс норм, правил, регулирующих различные сферы человеческой деятельности и организующих их в систему ролей и статусов для удовлетворения основных жизненных и социальных потребностей [Франц, 2000: 44]. Когда некие общественные потребности начинают осознаваться как общесоциальные, а не частные, для их удовлетворения в обществе создаются определенные структуры, готовятся кадры, выделяются ресурсы, т. е. происходит формирование нового социального института. В современном обществе процессы возникновения и удовлетворения потребностей характеризуются динамичностью и усложнением организации. Поэтому к ряду базовых социальных институтов, описанных социологами XIX и XX века, периодически добавляются новые, призванные удовлетворять вновь возникающие общественные потребности. В ряде ключевых общественных потребностей, служащих основой и причиной институционализации, Г. Ленски выделяет следующие: потребность в коммуникации, в производстве товаров и услуг, в распределении благ и привилегий, потребность в безопасности граждан, потребность в поддержании системы неравенства, потребность в социальном контроле за поведением членов общества. В рамках института туризма возможно частичное или полное удовлетворение перечисленных ключевых общественных потребностей, поэтому институциональный подход к изучению сферы туризма также имеет все основания к применению. Как социальный институт, институт туризма имеет внешнюю и внутреннюю стороны. С внешней стороны институт туризма характеризуется: •совокупностью зданий и сооружений предприятий, входящих в сферу туризма (офисы компаний-туроператоров и турагентов, паспортно-визовые службы, гостиницы и аналогичные им средства размещения туристов, аэропорты, железно-дорожные и автовокзалы, экскурсионные бюро, музеи, развлекательные клубы и т. д); •совокупностью индивидов, чья основная занятость связана со сферой туризма (турагенты, работники паспортно-визовых служб, персонал гостиничных, ресторанных, санаторных и спортивных комплексов, работники транспортных компаний, экскурсионных бюро, музеев и т. д); •состоянием материально-технической базы туризма: состояние как объекта пребыванияпосещения-осмотра, так и здания, сооружения и оборудование предприятий, имеющих прямое или косвенное включение в сферу туризма; •уровнем финансирования всех процессов, протекающих в сфере туризма; 36 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире •наличием органов управления (на мировом уровне – Всемирная туристская организация: на национальных уровнях – министерства туризма, отраслевые министерства). С внутренней стороны институт туризма характеризуется следующими ключевыми составляющими: •законы и другие нормативно-правовые документы, регулирующие туристскую деятельность на международном и национальном уровнях, а также мероприятия по координации и регулированию туристской деятельности; •социальные нормы; •ценности; •социальные роли индивидов. Инструментами регулирования функционирования института туризма выступают законы, нормативно-правовые документы рекомендательного характера, принимаемые к исполнению странами-участниками туристской деятельности. Они устанавливают социально-правовые нормы и правила, задают принципы осуществления туристской деятельности, способствуют информированию участников туристской деятельности в отношении принимаемых на международном уровне концепций и стратегий. К таким документам относятся: Варшавская конвенция для унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок (1929 г.); Всемирная декларация по правам человека (1943 г.); Международный пакт по экономическим, социальным и культурным правам (1966 г.); Чикагская конвенция по международной гражданской авиации (1944 г.); Конвенция по таможенному обеспечению туризма (1954 г.), Конвенция по защите мирового культурного и природного наследия (1972 г.); Манильская декларация по мировому туризму (1980 г.); Софийская резолюция VI сессии Генеральной ассамблеи ЮНВТО, принявшая Туристский билль о правах, Хартия туризма, Кодекс туриста (1985 г.); Манильская декларация по социальному воздействию туризма (1997 г.); Всемирный кодекс этики в туризме (1999 г.); Международная гостиничная конвенция касательно заключения контрактов владельцами гостиниц и турагентами (1979 г.), Кодекс отношений между гостиницами и турагентствами Всемирной федерации ассоциаций турагентств (УФФТАА) и Международной гостиничной ассоциации (МГА); Международные гостиничные правила и др. [Волков, 2007: 176,203,233]. К национальным документам и нормативно-правовым актам, регулирующим туристскую деятельность на территории Российской Федерации, относятся: Федеральный закон «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» № 132-ФЗ; Закон РФ № 5154-1 «О стандартизации» от 10.06.1993 г.; Закон о защите прав потребителей от 7.02.1992 г.; Закон о рекламе ФЗ № 108-ФЗ от 18.07.1995 г; Правила предоставления гостиничных услуг в Российской Федерации, а также ряд государственных стандартов, обязательных к исполнению юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями – участниками туристкой деятельности на территории Российской Федерации [Волков, 2007: 42]. Для обсуждения, принятия вышеуказанных документов и в целях доведения информации до сведения широкой общественности и круга заинтересованных лиц, организаций в институте туризма существуют специальные мероприятия. Это конференции ООН по туризму, форумы и конференции ЮНВТО (Всемирной туристской организации). Для презентации новых направлений в туризме, изучения спроса, ознакомления с турпродуктами, обмена информацией и заключения сделок между различными туристскими предприятиями – участниками туристской деятельности проводятся международные туристские биржи, выставки, салоны, ярмарки. Наиболее крупными и известными из них являются: Международная туристская биржа (ITB), проводящаяся в Берлине ежегодно; Международная туристская выставка (SIT) в Штутгарте (Германия); Туристская международная ярмарка (ФИТУР) в Мадриде; Московкая международная выставка «Путешествия и туризм» (MITT) и другие. В нормативно-правовых документах международного и национального уровня, носящих как рекомендательный, так и обязательный характер, достаточно подробно прописаны основные нормы и правила осуществления туристской деятельности. Уже в 1980 году, в принятой Манильской декларации по туризму указано, что роль туризма выходит «за пределы чисто экономической области в жизни стран и народов». Она намного шире и не сводится к значению простых «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 37 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире актов купли-продажи, даже происходящих в мировых масштабах. Имея достаточно значительное социально-культурное влияние на жизнь стран и народов, институт туризма обладает следующими действующими социальными нормами и правилами: необходимость совместных усилий государств для создания условий мира и безопасности, смягчения международной напряженности; уважение прав человека; «справедливость, суверенное равенство, невмешательство во внутренние дела государств»; сокращение зависимости от транснациональных компаний; использование в деятельности туристских предприятий таких ресурсов и техники, которые наиболее приспособлены к гармоничному применению в условиях местной окружающей среды; необходимость и первостепенное значение профессиональной подготовки кадров в туризме, центральное место человека в развитии туризма как вида деятельности; воспитание туристского сознания, способствующего налаживанию взаимоотношений между туристами и местным населением, туристами и персоналом; повышение образовательного, в том числе языкового уровня всех участников туристской деятельности (туристы, персонал и местные жители); необходимость планирования критериев и целей профессиональной подготовки кадров в туризме с целью перспективного удовлетворения изменяющихся с потребностей; соблюдение прав и обязанностей граждан каждой страны, законодательства и традиций в области туризма; упрощение туристских формальностей; сохранение, защита и обеспечение доступности для посетителей, паломников и туристов каждого региона мира, имеющего историческое, культурное, религиозное или другое значение для мирового туризма. В Глобальном кодексе этики туризма, принятого в 1999 г. на XXIII сессии Генеральной ассамблеи Всемирной туристской организации, прописаны некоторые социальные ценности, без соблюдения которых функционирование туризма как вида деятельности и как социального явления теряет смысл. К ним можно отнести общие для человечества этические ценности, заключающиеся в терпимости и уважении к различным религиозным, философским и моральным убеждениям; взаимное изучение социальных и культурных традиций туристов и принимающего местного населения; признание достоинства каждого гражданина любой страны; гостеприимство; взаимное (туристов и местного населения) воздержание от вызывающего или оскорбительного поведения, включая использование мимики и жестов; признание равенства в отношении проявления туристской активности среди мужчин и женщин, детей, престарелых, лиц с ограниченными возможностями передвижения и другими ограничениями, этноменьшинств и туземцев; уважение прав владельцев памятников, исторических мест и других объектов пребывания-посещения-осмотра; недопущение стандартизации культуры, а сохранение культурных традиций каждого региона; осуждение попыток изменения духовной, физической или культурной природы любого региона мира; привлечение в туризм молодежи и студенчества. В рамках осуществления туристской деятельности все участники туризма исполняют те или иные социальные роли. Закрепление и принятие определенных социальных ролей, признание их необходимости так же подтверждает обоснованность изучения туризма с точки зрения институционального подхода. Основные социальные роли, которые здесь можно выделить, – это роль гостеприимного, радушного хозяина и роль гостя. Кроме того, практически на всех этапах туристского путешествия участники туризма играют роли продавцов и покупателей товаров, услуг, информации и т. п. В процессе реализации таких видов туризма, как познавательный, экстремальный, спортивный (например; конный, горнолыжный виды туризма), а также включения этих видов туризма в рекреационный туризм, происходит исполнение ролей учителя и ученика. К каждой роли предъявляются определенные требования в отношении поведения индивидов. Так, например, радушный хозяин должен демонстрировать готовность оказания любой посильной помощи гостю, готовность сделать пребывание гостя не только приятным, но и полезным, интересным, а главное – безопасным. Гость, в свою очередь, должен быть благодарным, скромным, вежливым, тактичным и т. п. Рассматривая требования к поведению в исполнении ролей продавца и покупателя, можно отметить, что в восточных странах принято торговаться. А отсутствие торга при выборе товара может быть воспринято даже как проявление невежливости со стороны покупателя по отношению к продавцу. При исполнении ролей учитель-ученик в поведении ученика приемлемым считается проявление заинтересованности, внимательное слушание, задавание вопросов. Как и в любом другом социальном институте, в институте туризма возможно совмещение и одно38 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире временное исполнение разных социальных ролей одними и теми же индивидами – участниками туристской деятельности. Так как любой социальный институт формируется для решения проблем, следовательно, обладает одной или несколькими социальными функциями. К социальным функциям института туризма, в том числе закрепленным в нормативно-правовых документах, регулирующих туристскую деятельность и отношения в туризме, можно отнести следующие: •содействие сохранению мира, способствование взаимопониманию, дружбе между народами на национальном и международном уровнях; •реализация права на отдых каждым гражданином любой страны мира; •обеспечение всем желающим безопасного ознакомления с культурно-историческим наследием народов мира; •способствование культурной и духовной самореализации туристов; •воспитание в подрастающем поколении толерантности, терпимости, уважения к религии, культуре, обычаям и традициям разных народов, тем самым способствование процессу социализации детей и подростков; •восстановление психофизических ресурсов общества, работоспособности и социальной активности людей; •рациональное использование свободного времени; •рост уровня жизни, обеспечение занятости населения, способствование проявлению трудовой активности в форме основной и дополнительной занятости. Реализация каждой из перечисленных социальных функций туризма возможна лишь с помощью эффективного функционирования всех составляющих внутренней и внешней сторон института туризма. Литература 1. Гостиничное и ресторанное дело, туризм: сборник нормативных документов / Сост. Ю. Ф. Волков. Ростов н/Д: Феникс, 2007. 2. Карицкая И. М. Природно-рекреационный и историко-культурный потенциал региона как фактор развития института туризма. – Экономика. Сервис. Туризм. Культура: XIII Международная научно-практическая конференция: сб. статей. Барнаул.:Изд-во АлтГУ, 2011, с. 158. 3. Франц Л. А. Культурологический анализ понятия «социальные институты» // Культура и экономика региона: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Тюмень: Изд-во Тюм. гос. ун-та, 2000, с. 44. Ю.А. Лысенко, г. Барнаул Русская православная церковь в религиозном пространстве Казахстана: этапы и особенности институционального оформления (XVIII – начало ХХ в.) 1 В статье реконструируются этапы формирования институтов РПЦ в Казахстане в дореволюционный период и определяются особенности данного процесса. Процесс формирования институтов и административно-территориальной системы управления Русской православной церкви в Казахстане был связан с начавшимся в 30-е гг. XVIII в. присоединением данного региона к Российской империи. На протяжении этого столетия государство активно осваивало приграничную с Южным Зауральем и Южной Сибирью зону казахской степи посредством строительства военно-оборонительных сооружений от Урала до Иртыша и создания на их 1 – Статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ. Проект 12-11-22005 «Стратегии и практики этнокультурного взаимодействия народов Алтая (XIX – начало ХХ в.). «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 39 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире базе Уральского, Оренбургского и Сибирского казачьих войск. Для решения проблемы снабжения казачьих войск продовольствием, прежде всего, хлебом, местные власти стремились заселить войсковые территории крестьянским населением. При этом оренбургские и сибирские власти поощряли добровольную миграцию крестьян, а в некоторых случаях использовали административный ресурс. Так, территории Верхнего Прииртышья и Южного Алтая заселялись ссыльными, каторжанами и т. д. [Алексеенко, 2009: 26-48]. В результате к концу XVIII в. в приграничной зоне Казахстана определились два крупных православных центра. Одним из них являлся Западный Казахстан, значительные земельные массивы которого по р. Урал, принадлежавшие казахам Младшего жуза, были отмежеваны в пользу Уральского казачьего войска. Вторым центром православия стал современный Восточный Казахстан – Верхнее Прииртышье и Бухтарминский край [Лысенко, 2011: 20-23]. В первой половине XIX в. Российской империей была проведена серия административнотерриториальных реформ, направленных на ликвидацию ханской власти в Младшем и Среднем жузах и политическое закрепление позиций государства в регионе. Процесс сопровождался выдвижением российских аванпостов вглубь казахской степи и переселение казаков Уральского и Сибирского казачьих войск. Таким образом, православное население появилось собственно в казахской степи. К середине XIX в. на территории семи внешних округов – Акмолинского, Аягузского, Куш-Мурунского, Баян-Аульского, Каркаралинского, Кокчетавского, Кокпектинского проживало 14701 православных жителей (Государственный архив Омской области. Ф. 3. Оп. 8. Т. II. Д. 2764. Л. 331об-332). Формирование православного населения Казахстана вызвало к жизни необходимость распространения здесь системы церковного административно-территориального управления. При этом отметим, что данный процесс осуществлялся в рамках общеимперских тенденций. Так на протяжении XVIII – первой половины XIX вв. система органов управления Русской православной церкви представляла собой черытехступенчатую модель: епархия с Духовной консисторией – Духовное правление – благочиние (протопопия, десятоначальство) – приход. В начале XIX в. в данной модели обозначилась тенденция сужения сферы деятельности, а затем и полной ликвидации Духовных правлений. В результате к 60-70-м гг. этого столетия церковное административнотерриториальное устройство приняло трехступенчатую модель: епархия с Духовной консисторией – благочиние – приход [Знаменский, 1896: 229]. Географическое тяготение Казахстана к Сибири обусловило факт вхождения его православного населения под юрисдикцию Тобольской епархии с последующей передачей в 1799 г. части приходов Западного Казахстана в компетенцию вновь образованной Оренбургско-Уфимской, а в 1834 г. – приходов Восточного Казахстана в состав Томской епархии. В целом для XVIII – начала XIX в. были характерны низкие темпы развития административнотерриториальной системы управления Русской православной церкви в Казахстане, слишком значительные по площади благочиннические округа и приходы. Так, например, к середине XIX в. в состав Оренбургско-Уфимской епархии входило 142 церкви, объединенных в 13 благочиний. 12 из них охватывали православное население Оренбургско-Орского, Троицкого, Челябинского, Верхнеуральского уездов. И только одно благочиние № 13 располагалось в Казахстане, при этом объединяло огромные пространства Уральской области (20 церквей), Тургайской степи (2 церкви) и Сыр-Дарьинской укрепленной линии (2 церкви) [Чернавский, 1902: 246]. Первые приходы в Казахстане были сформированы на базе военных крепостей Верхнеуральской, Уральской, Ишимской, Верхнеиртышской, Бухтарминской укрепленных линий. На протяжении XVIII в. их строительство и содержание осуществлялось за счет средств государства или Синода, а преобладающую социальную категорию прихожан составляли военные: казаки, солдаты и офицеры регулярной армии. К концу XVIII в. обозначалась тенденция дробления военных приходов, создаваемых в приграничной линии, и перемещения их в категорию сельских, что было связано с утратой большинством из них военных функций в результате выдвижения российских аванпостов к границам Средней Азии. Социальный состав таких приходов был представлен сельским населением, а их жизнедеятельность регламентировалась в рамках общеимперского законодательства: церкви и священни40 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире ки в них стали содержаться за счет православных общин. Незначительное количество приходов на рубеже XVIII-XIX вв. возникло при заводах и рудниках на Востоке Казахстана в связи с открытием и началом разработки месторождений полиметаллических руд. Дальнейшее расширение сферы деятельности Русской православной цекрви в Казахстане значительно активизировалось со второй половины XIX в., что было связано с завершением его присоединения к Российской империи, реализацией административно-территориальных реформ, направленных на интеграцию региона в общеимперское пространство. Кроме этого в ходе крестьянской миграции в регион переселилось около 9041 тыс. человек из европейской части страны, что способствовало резкому увеличению численности православного населения. К 1914 г. оно составило 1 820 100 чел. – 29,6% от общей численности населения Казахстана [Бекмаханова, 1996: 178]. Особенности государственной стратегии переселения, учитывающей природноклиматические характеристики региона, потенциал земельных ресурсов и т. д., привели к тому, что наиболее активно крестьянами осваивалась Акмолинская, Тургайская и Семиреченская области. Именно в пределах этих областей было сосредоточено наибольшее количество православного населения. Закрепление позиций Русской православной церкви в степных районах Казахстана во второй половине XIX в. выразилось, прежде всего, в создании новых епархий, собственно на его территориях: Оренбургской, Туркестанской и Омской. Таким образом, к началу ХХ в. православное население региона было включено в состав пяти епархий. На Западе Казахстана Уральская область вошла в состав Самарской, Тургайская область – в состав Оренбургской епархий. Центральные и Северо-Восточный районы – Акмолинская и Семипалатинская области – подчинялись Омским епархиальным властям, часть районов Восточного Казахстана – Томской епархии. Приходы ЮгоВосточного и Южного Казахстана – Семиреченская и Сыр-Дарьинская области – контролировались Туркестанскими епархиальными властями. В этот же период наблюдался рост численности благочиний и изменение их состава. В частности, уездные города со своими церквями были обособлены в особые городские благочиния, в 1896 г. восстановлены отдельные благочиния для монастырских и женских общин, а также выделены самостоятельные благочиния Киргизских православных миссий. Количество церквей, которые находились под наблюдением благочинных в епархиях данного региона, составляло в среднем от 9 до 20, что, в общем, не противоречило общеимперскому законодательству, предполагавшему в составе благочиний от 10 до 15 церквей. Однако тенденции на их значительные площади сохранились. Приходское строительство в Казахстане во второй половине XIX – начале ХХ вв. осуществлялось вне общеимперского законодательства: специальным указом Синода в связи с тяжелым экономическим положением большинства крестьян-переселенцев они были освобождены от финансовых обязанностей по строительству церквей и содержанию приходов. Эту функцию взяло на себя государство и Синод, организовав в регионе в начале ХХ в. масштабное церковное и церковношкольное строительство [Государственный архив Омской области. Ф.16. Оп. 1. Д. 122. Л. 137; Государственный архив Оренбургской области. Ф. 202. Оп. 1. Д. 2. Л. 62; Центральный государственный архив Республики Казахстан. Ф. 115. Оп. 1. Д. 1. Л. 32-32об.]. Расширялась и типология приходов: среди них появились городские, горно-заводские, единоверческие, миссионерские. Однако преобладающей категорией стали сельские приходы, объединившие в своем составе крестьян-переселенцев, что отражало аграрно-сырьевую направленность экономического развития региона. Институциональное развитие РПЦ в Казахстане на протяжении XVIII – начала ХХ вв. проходило в весьма специфических условиях. Во-первых, благодаря своеобразному историко-культурному развитию региона на протяжении предшествующего, средневекового периода, здесь активно шел процесс исламизации казахского общества. Огромное влияние на закрепление позиций ислама среди него оказали два исламских центра – среднеазиатский и южно-сибирский. В конечном итоге, здесь был сформирован мусульманский языческий синкретизм или «народный, умеренный традиционный ислам, который являлся «составным элементом мегасистемы – «Исламского мира» [Ислам на краю света, 2007: 13]. На протяжении XIX в. наблюдался неизменный рост «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 41 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире влияния мусульманских обрядов на повседневность казахов-кочевников, численности культовых учреждений, паломничества к святым местам. Во-вторых, в процессе формирования православного населения Казахстана определенную его часть составили старообрядцы, в течение XIX в. в регионе появились и сектантские общины, как правило, протестантского толка. В этих обстоятельствах перед Русской православной церковью была поставлена весьма сложная задача. В свете реализации интегральных устремлений Российской империи и активного включения в орбиту своих интересов данного этнорегиона, населенного как казахами-мусульманами, так и русскими-православными, развитие институтов РПЦ в Казахстане было направлено не только на закрепление собственно ее позиций, но и на закрепление позиций православного государства в религиозно-культурном пространстве. Для реализации столь фундаментальных задач центральные и региональные духовные власти прилагали значительные усилия и разворачивали деятельность в нескольких, наиболее, по их мнению, важных направлениях. Главной из них стало вовлечение местного православного населения в сферу влияния Русской православной церкви, создание благоприятных условий для его более успешной религиозно-культурной адаптации, повышения религиозно-нравственных начал и ограждения от раскольнической и исламской пропаганды. На практике это выразилось в создании институтов РПЦ и ее административно-территориальной системы управления в Казахстане, организации массового храмового и церковно-приходского строительства, а также широкой религиозно-просветительской, образовательной и миссионерской работы. В результате к началу XХ в. в епархиях Казахстана была создана система церковно-школьного образования, контролировавшаяся епархиальными училищным комитетами, различные религиозно-просветительские организации – братства, общества, а также организована работа различных внебогослужебных кружков, лекториев, сети православных епархиальных, церковных, миссионерских библиотек. Важным шагом в реализации задач повышения религиознонравственного уровня православного населения региона стало создание монашеских обителей, а также развитие миссионерской деятельности, посредством организации работы Киргизских, антираскольнических православных миссий, епархиальных комитетов Православного миссионерского общества, миссионерских школ и т. д. Однозначно оценивать результаты деятельности Русской православной церкви в Казахстане нельзя. Безусловно, несмотря на все предпринятые мероприятия, в целом в регионе наблюдалась ситуация, связанная с постепенным падением авторитета РПЦ среди православного населения. Этому способствовал ряд обстоятельств, прежде всего, ограниченные финансовые возможности церкви, исторически более прочные позиции ислама в регионе, инертность православного населения, общие кризисные тенденции развития российского общества, характеризующиеся, в том числе, ростом недоверия к церковным институтам. В то же время нельзя отрицать, что духовными властями Казахстана были достигнуты определенные успехи в процессе закрепления позиций РПЦ. Последняя заняла достойное место в религиозно-культурном ландшафте региона, избежав возможной конфронтации на этноконфессиональной почве с другими религиозными системами, прежде всего, исламом. Литература 1. Алексеенко Н. В., Алексеенко А. Н. Славянское население Казахстана XVIII–XX вв. Усть-Каменогорск: издво «Медиа-Альянс», 2009. 2. Бекмаханова Н. Е. Многонациональное население Казахстана и Северной Киргизии в эпоху колониализма. М., 1996.. 3. Знаменский П. История Русской церкви. М., 1896. 673 с. 4. Ислам на краю света. История ислама в Западной Сибири в 3-х томах. Том 1. Источники и историография / Под ред. А. П. Яркова. Тюмень: КОМСО, 2007. Т. 1. 5. Лысенко Ю. А. Очерки истории РПЦ в Казахстане (XVIII – начало ХХ в.). Барнаул: Азбука, 2011. 6. Чернавский М. Н. Оренбургская епархия в прошлом ее и настоящем. СПб., 1902. Вып. 1. 42 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Диакон Димитрий Майоров, г. Тюмень НОВАЯ ФОРМА СТАРОГО СПОРА: ПАСКАЛЬ О ВЕРЕ И НЕВЕРИИ Пари Паскаля имеет богатую традицию религиозно-философского осмысления. Однако в настоящее время оно почти неизвестно людям без основательного гуманитарного образования. Между тем этот аргумент верующих в Бога в полемике с неверующими в Него не теряет своей остроты при умении облечь старое содержание в новую форму изложения, основанную на достижениях естественнонаучной мысли последних столетий. Жизнь этого удивительного человека уместилась всего в 39 лет (1623-1662 гг.), однако того, что он сделал в математике, физике, теории вероятностей, философии, литературе с лихвой хватит на несколько полных жизней. Однако в советское время редкие интеллектуалы могли ознакомиться с книгой «Мысли о религии», защищавшей христианства. Она никогда не переиздавалась в Советском Союзе. Но прочитанного оказывалось достаточным, чтобы понять, какое действительное место занимали религиозные убеждения Паскаля в его научном и литературном творчестве. В 16 лет он написал замечательный «Essai pour les coniques» («Опыт о конических сечениях») содержащий теорему, согласно которой во всяком шестиугольнике («мистическом шестивершиннике»), вписанном в эллипс, гиперболу или параболу, точки пересечения трех пар противоположных сторон лежат на одной прямой. Теперь это «теорема Паскаля». Когда он был ещё подростком, он изобрёл первую машину для вычислений – арифметическое устройство, которое могло прибавлять и отнимать. Это устройство очень помогло его отцу, который был судьёй в налоговом суде, а также всем, чья работа была связана с произведением подсчетов. В ходе усовершенствований вычислительная машина Паскаля стала умещаться в небольшой коробочке. Она стала первой в ряду вычислительной техники. Работа в области гидравлики и гидростатики привели его к открытию «закона Паскаля» – давление, оказываемое на жидкость или газ, передается без изменений в любую точку жидкости или газа. Следствием открытого закона стали изобретения им шприца, барометра (сильно усовершенствованная трубка Торричелли), гидравлический пресс. За открытия в области гидравлики ученые всего мира используют единицу измерения единую давления – Паскаль. Паскаль работал и над Теорией Вероятностей (вместе со знаменитым Ферма). Именно ему удалось изобрести простой и эффективный способ простого подсчета вероятностей – «треугольник Паскаля». Его решение задачи о циклоиде (траектория точки на прямодвижущемся колесе) позволила Г. Лейбницу подойти к разработке дифференциального исчисления. Последняя прижизненная работа Паскаля – разработка многоместного парижского омнибуса на конной тяге – прообраза городского транспорта. В какой-то момент своей жизни Паскаль увлёкся азартными играми. Он стал посещать вечеринки, и, к сожалению, этот образ жизни увлёк его. Однако в 1654 году в жизни Паскаля произошел случай, в результате которого ему чудом удалось избежать смерти. Случилось так, что лошади понесли экипаж, в котором он находился. Животные погибли, а Паскаль остался целым и невредимым. Будучи убеждённым, что именно Бог спас его от смерти, Блез стал по-другому смотреть на свою жизнь. Ночью 23 ноября 1654, «приблизительно от десяти с половиною вечера до половины первого ночи», в нем произошел внутренний переворот. Вступив в мистический контакт с Богом, он удалился от мирских дел и посвятил себя Иисусу Христу. Свой опыт он тайно записал (сначала на клочке бумаги, затем на пергаменте, добавив несколько строк), и запись была найдена после смерти Паскаля зашитой в подкладку камзола. Этот «Мемориал» (или «Амулет Паскаля»), озаглавленный FEU (огонь), является уникальной записью мистического опыта. Под его влиянием сестра Блеза Жаклин принимает монашество в монастыре янсенистов (преследуемый папой орден). После этого, начиная с тридцати одного года и до самой смерти, когда ему было тридцать девять лет, у него была лишь одна мечта: он жил для того, чтобы обращать мысли людей к своему Спасителю. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 43 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Последние годы жизни Паскаля посвящены написанию произведений на духовные темы. Он написал знаменитый цикл, состоящий из 18 писем, известных как «Письма к Провинциалу», в которых ученый, писавший под псевдонимом Луи де Монтальта, иронично высмеивает бесплодные схоластические споры отцов иезуитов в Сорбонне, взгляды этих отцов о морали и политике. К работам Паскаля также относится выдающаяся книга под названием Pensees (в переводе с французского «Мысли»), о которой скажем далее. Незадолго до своей смерти Паскаль писал: «Я простираю руки к моему Спасителю, который пришел на эту землю, чтобы пострадать и умереть за меня». Ученый умер в Париже 19 августа 1662 года после мучительнейшей болезни, которую он переносил без ропота и с благодарностью Богу. Перед смертью он исповедался и причастился. В «Мыслях» есть текст, известный как «Пари Паскаля». Уже почти 400 лет философы и ученые спорят об этом споре. Ш. Монтескье говорил, доказательства Бога по Паскалю вполне применимы и к исламу, и к христианству. А так как религий различны, значит аргумент его соотечественника неверен. С. Л. Франк считал, что верить «на всякий случай» из страха мучений, без свободы и любви к Богу – кощунство. П. Вышеславцев относил пари к спорам салонного атеизма 17 века… Наш современник Ричард Докинз: «В любом случае, почему мы с такой готовностью верим в то, что самый лучший способ ублажить бога – это верить в него? Разве не может оказаться, что бог столь же охотно вознаградит доброту, щедрость или скромность? Или искренность? А что, если бог – учёный, который выше всего ценит целеустремлённый поиск истины? В конце концов, разве творец Вселенной не обязан быть учёным? Бертрана Рассела как-то спросили, что бы он сказал, если, умерев, оказался бы лицом к лицу с всевышним, вопрошающим, почему он в него не верил. «Слишком мало доказательств, Господи, слишком мало доказательств», – был (чуть не сказал бессмертный) ответ Рассела». [Ричард Докинз, 2008: 110]. Такое ощущение, что у критиков «Мыслей» текст пари вырван из контекста книги! Ввиду обширной критики и множества искажающих интерпретаций, приведем текст «Пари» полностью. «Да, но если это извиняет тех, кто говорит, что религия недоказываема, и снимает с них упрек в непредставлении доказательств, то это самое не оправдывает принимающих ее». Исследуем этот пункт и скажем: бог есть или бога нет. Но на которую сторону мы склонимся? Разум тут ничего решить не может. Нас разделяет бесконечный хаос. На краю этого бесконечного расстояния разыгрывается игра, исход которой не известен. На что вы будете ставить? Разум здесь не при чем, он не может указать вам выбора. Поэтому не говорите, что сделавшие выбор заблуждаются, так как ничего об этом не знаете. «Нет; но я порицал бы их не за то, что они сделали тот или другой выбор, а за то, что они вообще решились на выбор; так как одинаково заблуждаются и выбравшие чет, как и вы – бравшие нечет. Самое верное – совсем не играть». Да, но делать ставку необходимо: не в вашей воле играть или не играть. На чем же вы остановитесь? Так как выбор сделать необходимо, то посмотрим, что представляет для вас меньше интереса: вы можете проиграть две вещи, истину и благо, и две вещи вам приходится ставить на карту, ваши разум и волю, ваше познание и ваше блаженство; природа же ваша должна избегать двух вещей: ошибки и бедствия. Раз выбирать необходимо, то ваш разум не потерпит ущерба ни при том, ни при другом выборе. Это бесспорно; ну, а ваше блаженство? Взвесим выигрыш и проигрыш, ставя на то, что бог есть. Возьмем два случая: если выиграете, вы выиграете все; если проиграете, то не потеряете ничего. Поэтому, не колеблясь, ставьте на то, что он есть» [Паскаль, 1902: 64-65]. Паскаль доказывал истинность именно христианской веры многоразличными аргументами, среди которых пари – не логическое доказательство Бога (против такого рода схоластических упражнений ученый писал всю книгу и «Письма провинциала»), а лишь иллюстрация бессилия человеческого ума знать конечные причины, а выбор необходим. Здесь Паскаль не изобретает ничего нового. Сравните пари с текстом Пятокнижия: «Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло. [Я] которые заповедую тебе сегодня, любить Господа Бога твоего, ходить по путям Его и исполнять заповеди Его и постановления Его и законы Его, то будешь жить и размножишься, и благословит тебя Господь Бог твой на земле, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею; если же отвратится сердце твое, и не будешь слушать, и заблудишь, и станешь поклоняться иным богам и будешь служить им, то я возвещаю вам сегодня, что вы погибнете и не пробудете долго на земле, для овладения которою ты переходишь Иордан (Втор., 30: 15-18). 44 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Человек находится как бы в середине познания – между материей и духом, и чистые начала в силу этого чисто различать не может. Великий француз сравнивает человека с «мыслящим тростником». Он может легко погибнуть, но он выше звезд и Вселенной, ибо он осознает свою гибель, а Вселенная – нет. Автору ближе позиция А. С. Хомякова, считавшего Паскаля сворим учителем и о. Павла Флоренского, который отмечал близость французского ученого к православию. Близость, состоящая именно в том, что Богопознание осуществляется не столько рациональным способом, сколько благодатным мистическим озарением. В «Амулете Паскаля», найденном зашитым в сюртуке по его смерти, рассказано о чудесном обращении ученого к Богу. В ночь 23 ноября 1654 года он два часа ощущал страшное жжение геенского огня, а затем, обратившись к Господу Иисусу Христу с молитвой, почувствовал «радость, достоверность, слезы, мир…». Полемизируя, видимо, с Р. Декартом, в «амулете» он пишет: «Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, а не философов и ученых» [Флоренский, 1990: 579]. Это старое «пари Паскаля» нуждается в новом переосмыслении, новой форме, обогащающей старое содержание новыми смыслами – прежде всего это касается достижений естественных наук последних трех столетий после появления этого пари. Мысли Паскаля нуждаются в усилении богатым иллюстративным материалом. В этом отношении вполне полезной информацией по взаимоотношениям науки и религии могут оказаться творения американского физика-теоретика Пола Дэвиса, автора нашумевшей книги «Суперсила». Одна из его последних книг − «Проект Вселенной» уверенно свидетельствует о том, что под калейдоскопом явлений, сбивающих с толку и противящимся изучению, лежит скрытый математический порядок. Развивая науки, считает автор, человечество приближается к пониманию замысла Творца. Для людей, не утративших ни способности мыслить, ни глубины веры, эта книга дает материал для серьезных размышлений о том, как новейшие открытия науки преодолевают предрассудки атеизма, механицизма и позитивизма, утвердившиеся в сознании многих ученых. Это преодоление открывает нам путь к пониманию того, как многообразны формы, в которых открывается нам Божественная мудрость [Пол Дэвис, 2009: XV]. Литература 1. 2. 3. 4. Ричард Докинз. Бог как иллюзия М.: Издательство КоЛибри, 2008. Паскаль В. Мысли. М., 1902. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины. Т. 1, ч. II. М., Изд. «Правда», 1990, С. 579. Пол Дэвис. Проект Вселенной. Новые открытия творческой способности природы к самоорганизации. М.: ББИ, 2009 г. XXIV+254 с. Серия: Богословие и наука. О. Н. Мальцева, г. Тюмень ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ГЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В РЕЛИГИОЗНОМ АСПЕКТЕ В данной статье рассмотрены этические проблемы, связанные с генными технологиями, проблемы морально допустимых границ, условий и критериев применения генных технологий, то есть в какой степени, при каких условиях и с какой целью могут быть применены генные технологии. Также приведены высказывания различных мнений представителей религии о приемлемости применения генных технологий. Сегодня медицина обладает средствами не только лечения болезней, но и управления человеческой жизнью. Новые биомедицинские технологии обеспечивают современной медицине реальную возможность «давать» жизнь (искусственное оплодотворение), определять и изменять ее качественные параметры (генная инженерия, транссексуальная хирургия), отодвигать «время» смерти (реанимация, трансплантация, геронтология). «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 45 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире В области разработки и использования генных технологий существует ряд проблем, вызывающих этические опасения. Это проблема использования генных технологий для улучшения природы человека; проблема доступа различных слоев населения к возможности их использования; проблема генетического скрининга населения и генетической паспортизации населения; проблема сохранения тайны генетической информации; проблема коммерциализации процесса использования генетической информации и генных технологий; проблемы научных исследований в области разработки и совершенствования генных технологий; проблемы трансгенных растений и животных В историческом ракурсе генетика – это фермент, ускоряющий физическое и нравственное совершенствование человечества, и поэтому она останется «становым хребтом» цивилизации XXI в.» [Гуськов, 2007:3]. Но здесь встает принципиальный вопрос. Можно ли согласовать новую медицинскую практику с внутренним духом и строем Православия? В состоянии ли Церковь дать адекватные решения на вопросы, вызванные «бурным развитием биомедицинских технологий»? И насколько предлагаемые ею рекомендации приемлемы для современного общества и человека. В настоящее время появились научные знания и технологии, которые могут быть использованы для устранения ряда этих этических проблем. Но в связи с этим возникают проблемы морально допустимых границ, условий и критериев применения генных технологий, т. е. в какой степени, при каких условиях и с какой целью могут быть применены те или иные генные технологии. Наибольшего развития идеи «улучшения качества природы человека» достигли в рамках евгеники. Различные евгенические идеи высказываются многими современными учеными. Евгеника – этот термин был предложен в 1883 году Френсисом Гальтоном для обозначения науки «улучшения человеческой расы путем более совершенного скрещивания». По его мнению, евгеника призвана разрабатывать методы социального контроля, которые могут исправить или улучшить расовые физические и интеллектуальные качества будущих поколений. Ф. Гальтон считал, что по наследству передаются все характеристики человека, включая моральные качества личности. По его мнению, в идеале можно вывести желательный «темперамент, характер и способности» в качестве видового признака, как это делают с собаками, и избавить человечество от менее желательных признаков, таких, как «склонность к пьянству», «склонность к преступлениям», «праздность», «склонность к нищенству», «неумелость». Он верил, что высшую человеческую расу можно вывести путем скрещивания и селекции [Нейсбит, 2005: 5]. Исследования в рамках международного проекта «Геном человека» стали важным этапом в области генно-инженерных исследований и разработки генных технологий. Работы по реализации этого проекта шли во многих странах мира – США, Японии, Канаде, России и других странах Европейского Союза. В США они начались в 1990 году под руководством лауреата Нобелевской премии Джеймса Уотсона. В 2002 г. проект был завершен. Цель проекта состояла в описании нуклеотидных последовательностей ДНК всех хромосом человека. В результате исследований в рамках проекта «Геном человека» была составлена полная карта генома человека. В настоящее время идут исследования по изучению локализации в ней всех генов. С каждым годом открывается все больше генов, ответственных за возникновение конкретных заболеваний или предрасполагающих к ним. В настоящее время обнаружены и секвентированы гены, ответственные за ожирение, эпилепсию, слепоту, высокое артериальное давление, астму, остеопороз, меланому, регуляцию роста, артрит, рак груди и яичников, сердечно-сосудистые заболевания и болезнь Паркинсона. Установлена генетическая основа многих психических заболеваний, таких как аутизм, аффективные расстройства, шизофрения и другие. Однако методы коррекции генетической патологии еще полностью не выработаны. «Человечество получило только каталог содержимого клетки, но не инструкцию, как им воспользоваться – библиотека пока закрыта» [Гуськов, 2007: 2]. В 2001 году были опубликованы сообщения о первых «генетически модифицированных» детях, появившихся в результате использования генных технологий для лечения бесплодия женщин, вызванного наследственными факторами. В настоящее время уже получены результаты первых опытов получения детей с заранее заданными генетическими параметрами. В институте репродуктивной генетики в Чикаго по просьбе 46 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире родителей и с использованием методов предимплантационной генетической диагностики были «произведены» дети. Особенности будущих детей были заданы в соответствии с очень благородными, гуманными целями – спасение жизни ранее рожденных, но страдающих смертельно опасными заболеваниями детей. Один ребенок должен был стать наиболее подходящим донором костного мозга для своей старшей сестры, страдающей смертельной формой анемии, другие дети своими клетками могли бы помочь при лечении лейкемии и талассемии [Захаров, 2005:4]. В настоящее время в ФЗ № 323 от 21 ноября 2011 года «Об основах охраны здоровья граждан РФ» обозначены орфанные заболевания, к которым относятся и генетические. Генные технологии в религиозном аспекте предстают как способы деятельности человека, которые направлены на преобразование того, что создано Богом – человека, животных, растений. При этом возникает вопрос: человек стремится играть роль Бога или выполняет предназначение Божье? Противоположным этому является мнение о том, что человек, вторгаясь в основы жизни, тем самым пытается обрести власть над жизнью, причем руководствуется при этом некой моделью идеального человека, желаемых качеств животных, растений и т. д., которая формируется в обществе в определенных культурно-исторических условиях. Представители религии высказывают различные мнения о приемлемости применения тех или иных генных технологий. Католический этик Дерфлингер пишет: «Позиция Католической Церкви заключается в том, что использование генной терапии в принципе пригодно для излечения болезней и для исправления определенных дефектов. Например, провести генную терапию стволовыми клетками для коррекции нарушений при синдроме Дауна – это благая цель, каковую можно только приветствовать. То, что Церковь считает опасным и чему будет всегда в оппозиции, так это к идее использования генной терапии и инженерии стволовых клеток для того, что называется позитивной евгеникой, для того, чтобы создать лучшее человеческое существо» [Нейсбит, 2005: 6]. Русская Православная Церковь считает, что «развитие медико-генетических методов диагностики и лечения может способствовать предотвращению наследственных заболеваний и облегчению страданий многих людей. «Однако, целью генетического вмешательства не должно быть искусственное «усовершенствование» человеческого рода и вторжение в Божий план о человеке. Поэтому генная терапия может осуществляться только с согласия пациента или его законных представителей и исключительно по медицинским показаниям. Генная терапия половых клеток является крайне опасной, ибо связана с изменением генома в ряду поколений, что может повлечь непредсказуемые последствия в виде новых мутаций и дестабилизации равновесия между человеческим сообществом и окружающей средой» [Православная церковь, 2000: 1]. Русская Православная Церковь отметила, что методы пренатальной диагностики имеют двойственный характер. «Некоторые из этих методов могут представлять угрозу для жизни и целостности тестируемого эмбриона или плода. …Пренатальная диагностика может считаться нравственно оправданной, если она нацелена на лечение выявленных недугов на возможно ранних стадиях, а также на подготовку родителей к особому попечению о больном ребенке. Правом на жизнь, любовь и заботу обладает каждый человек, независимо от наличия у него тех или иных заболеваний. …Совершенно недопустимо применение методов пренатальной диагностики с целью выбора желательного для родителей пола будущего ребенка». Социальные последствия генной инженерии подробно рассматриваются в рамках философии трансгуманизма [Медведев, 2006:7]. Предполагается, что в широкое распространение может получить корректировка генотипа будущего ребенка для предотвращения наследственных болезней, последующая ликвидация генетических причин болезней и старения в том числе. С развитием технологии станет возможным планомерное улучшение генома человека с целью увеличения интеллектуальных и физических возможностей. Достигнув технологических вершин, генная инженерия сольется с искусством, станет обыденностью глубокая перестройка человека и других животных, создание принципиально иных биологических форм, расширение человеческого общества через его пополнение новыми разумными видами. Главный международный документ, регулирующий практику современной биомедицины «Конвенция о защите прав человека и достоинства человеческого существа в связи с использова«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 47 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире нием достижений биологии и медицины: Конвенция о правах человека и биомедицине» (далее – Конвенция), принятая Советом Европы в 1997 году. Статья 2 Конвенции утверждает, что «Интересы и благо человеческого существа должны иметь преимущество перед интересами общества и науки». В Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (ОСК) констатируется: «Взаимоотношения врача и пациента должны строиться на уважении целостности, свободного выбора и достоинства личности. Недопустима манипуляция человеком даже ради самых благих целей». Статья 3 Конвенции утверждает, что «...Стороны обязуются предпринять необходимые меры в целях обеспечения равной доступности медицинской помощи надлежащего качества для всех членов общества». В ОСК констатируется, что «Церковь призвана в соработничестве с государственными структурами и заинтересованными общественными кругами участвовать в выработке такого понимания охраны здоровья нации, при котором каждый человек мог бы осуществить свое право на духовное, физическое, психическое здоровье и социальное благополучие при максимальной продолжительности жизни». Помимо установочных положений нельзя не отметить общность взглядов и по конкретным позициям. Часть IV Конвенции «Геном человека» запрещает любую форму дискриминации по признаку генетического наследия (статья 11), ограничивает проведение тестирования только в целях охраны здоровья (статья 12), запрещает вмешательство в геном человека с целью изменения генома наследников данного человека (статья 13), вводит запрет на выбор пола (статья 14). В ОСК Церковь предупреждает, что «целью генетического вмешательства не должно быть искусственное «усовершенствование» человеческого рода и вторжение в Божий план о человеке. Поэтому генная терапия может осуществляться только с согласия пациента или его законных представителей и исключительно по медицинским показаниям». Вмешательство в геном человека, направленное на его модификацию, является крайне опасной, «ибо связано с изменением генома (совокупности наследственных особенностей) в ряду поколений, что может повлечь непредсказуемые последствия в виде новых мутаций и дестабилизации равновесия между человеческим сообществом и окружающей средой». В ОСК предложено и решение проблемы генетического тестирования: «Успехи в расшифровке генетического кода создают реальные предпосылки для широкого генетического тестирования с целью выявления информации о природной уникальности каждого человека, а также его предрасположенности к определенным заболеваниям. Создание «генетического паспорта» при разумном использовании полученных сведений помогло бы своевременно корректировать развитие возможных для конкретного человека заболеваний. Однако имеется реальная опасность злоупотребления генетическими сведениями, при котором они могут послужить различным формам дискриминации. Кроме того, обладание информацией о наследственной предрасположенности к тяжким заболеваниям может стать непосильным душевным грузом. Поэтому генетическая идентификация и генетическое тестирование могут осуществляться лишь на основе уважения свободы личности». Мы отдаем себе отчет в том, что такая позиция Церкви воспринимается многими как весьма жесткая. При этом нельзя не отметить, что такое восприятие – это особенность современного российского общества. Для Европы, напротив, христианские представления – это традиционная форма выработки отношения ко многим проблемам. В значительной степени они определяют то, что в Европе уже на протяжении десятилетий действуют законы, регулирующие применение биомедицинских технологий. Декларации и другие этические документы Международных и национальных медицинских ассоциаций распространены в обществе и доступны каждому. Сравнительный анализ двух документов – Конвенции Совета Европы и ОСК РПЦ – был проделан в рамках данной статьи не случайно. Он обнаруживает, что позиция Русской Православной Церкви значительно ближе к европейским ценностям, нежели к стереотипам российского общественного сознания, затемненного до сих «родимыми пятнами» воинствующего атеизма. Требования к проведению генетических исследований и использованию генных технологий, соответствующие главным этическим принципам и нормам современной биомедицины, закреплены в нормативных документах. В Российской Федерации действует федеральный закон, посвященный вопросам правового регулирования деятельности человека в области генно-инженерной деятельности «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности» 48 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире (ФЗ № 83-ФЗ от 5.07.1996 в редакции от 19.07.2011). В данном законе определяются правовые нормы применения генной диагностики и терапии у человека. Основными направлениями государственного регулирования в области генно-инженерной деятельности являются улучшение условий жизни человека и охрана его здоровья и обеспечение сохранения и улучшения кадрового состава, профессиональной подготовки специалистов в области генно-инженерной деятельности. В соответствии с этим законом генно-инженерная деятельность должна основываться на следующих принципах: безопасности граждан и окружающей среды; безопасности клинических испытаний методов генодиагностики и генной терапии на уровне соматических клеток; общедоступности сведений о безопасности генно-инженерной деятельности; обязательного подтверждения соответствия продукции, содержащей результаты генно-инженерной деятельности, с указанием полной информации о методах получения и свойствах данного продукта, государственной регистрации генно-инженерно-модифицированных организмов, предназначенных для выпуска в окружающую среду, а также продукции, полученной с применением таких организмов или содержащей такие организмы. Литература 1. Архиерейский собор Русской Православной Церкви. Москва, 13-16 августа 2000 г. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. XII. Проблемы биоэтики. http: // www. russian-ortodox-church. org.ru / sdl2r.htm. 2. Гуськов Е. П., Жданов Ю. А. Метахимия природы (К 50-летию открытия структуры ДНК) / Генетика. Эволюция. Культура: Избранные труды. Ростов н/д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2007. 3. Гуськов Е. П. К 100-летию генетики: от истока до устья – впереди океан. / Генетика. Эволюция. Культура: Избранные труды. Ростов н/д.: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2007. 4. Захаров И. А. Этические аспекты последних достижений экспериментальной генетики / Евгеника в дискурсе глобальных проблем современности. М.: Канон+, 2005. 5. Нейсбит Д. Высокая технология, глубокая гуманность: технологии и наши поиски смысла / Джон Нейсбит при участии Наны Нейсбит и Дугласа Филипса; пер. с англ. А.Н. Анваера. – М.: АСТ: Транзиткнига, 2005, с. 187. 6. Медведев. Д. А. Генная инженерия. Перспективы контроля над генами / Медведев. Д.А. // Сайт Российского трансгуманистического движения [Электронный ресурс]. Электрон. дан. 2006. Режим доступа: http://www.transhumanism-russia.ru/content/view/38/110/. М. Я. Мацевич, г. Минск МЕСТО И РОЛЬ РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ В РАЗВИТИИ САМОСОЗНАНИЯ БЕЛОРУССКОГО НАРОДА В статье показывается, что белорусская культура – культура экзистенциального трагизма, вечной жертвенности и христианского самопокаяния, христианского прощения. Белорусский народ представляет собой самобытный культурно-исторический тип со своей принципиально своеобразной провинциальной «смуткуючай» (грустящей) поэтизацией жизни и мысли, стремлением все осентименталить; с «почвенническим», «трясинным» стилем мышления, своеобразной векторностью «герменевтического молчания». Аксиологическое «Я» первоначальнее «Я» в реальном, пространственно-временном бытии. Суть философии раскрывается в стремлении человека быть самим собой, но стать им можно только посвятив себя «Другому». Человек для другого человека может быть как частичкой неба, так и частичкой ада. Вот почему подлинный философ, сумевший распознать «знаки» современности, в какой-то мере еще и исповедник. «Голос философа – термометр человеческого организма» (афоризм польского философа, богослова и священника Иосифа Тишнера /1930-2000/). Философия возникла из удивления перед окружающим миром (Аристотель), из великого сомнения (Р. Декарт). В наше время исток философии – боль. Современные философы должны стремиться понять «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 49 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире и выразить ее суть. Тишнер был против того, чтобы ставить знак равенства между философией и культурой: суть культуры – в прояснении вопросов о красоте и комфорте, философии – об истине, «присутствии», «участии» в бытии. Предостерегал он и от другой крайности – видеть в философии область, принадлежащую сугубо науке. В работе «Священник на бездорожье» Тишнером подчеркивалось, что бездорожье – это не место, где нет дорог, а скорее место, затоптанное заблуждающимися. У начал любой философии находится конкретный опыт конкретной личности, и этот опыт диктует свое понимание истины. Философ – не просто профессионал, человек с определенным образованием, занимающий определённую социальную нишу, а нечто значительно большее. Таким образом философия должна не просто формировать мировоззрение, а освещать его живым присутствием истины, ибо чрез неё (философию) человек истинно предстает пред Богом и самим собой. Философия должна учить человека надеяться. Надежда – ворота, открывающие правду о человеке. В надежде и через надежду утверждает себя аксиологическое измерение человеческой экзистенции. «Я» человека в своём рождении есть «Я» аксиологическое. Оно есть основа для надежды. Надежда – наилучший способ сохранения «внутренне значимого», личного, сокровенно-священного. Человек оберегает себя посредством своей надежды и своей надеждой расширяет горизонты «благого» [Tischner, 1992:100]. Проблемы «Другого» и «Другости», «Чужого» и «Чуждости» в ХХ столетии стали одними из наиболее интенсивно обсуждаемых (а именно эти проблемы сильнее всего и волнуют интеллигенцию любого государства). На смену аксиологии пришли «аллология», «ксенология» как науки (дисциплины) о «Другом», «Чужом». «Я» интеллигенции всегда интерсубъективно, вторично по отношению к «Ты», оно постоянно натыкается на «самость» плоти, бессознательное («Оно»), в конечном итоге, – на «Другого». Именно «Другой» порождает мое восприятие своей телесности. «Самость», «собственное» проявляются во встрече с «Иным», «Чужим» (знаменитое гельдерлиновское: «где опасность, там вырастает и спасительное»). С одной стороны, «Другой» налагает на нас границы, но, одновременно, он нас и обнаруживает, «выдает», «предает миру», как в концепции Ж. Делеза, где «Другой» является «полем восприятия», моментом, процессом «овозможнивания мира» [Делёз, 1999: 286]. Другое меня провоцирует, в отличие от «Чужого», оно не делает меня своим, собственным, «Другое» неизменно теряется в аспектах и нюансах моего возможного. Структурирование «Другого» ограничено.В концепциях Г. Гадамера и П. Рикера «Другим» является всегда то, что не может быть понятым, что ускользает от интерпретации. Но, если взять топографию явленности Беларуси и ее культуры, ее идеологии, наличие «Другого» (Польши, Украины, России и т. д.) осложняется проблемой именования, обозначения, эксплицируемости телесности самой Беларуси. «Что» такое и «кто» такое Беларусь, а тем более ее философия или ее культурология? Это – 1) история региона наднационального уровня, находящегося в состоянии кросскультурной самоидентификации; 2) исторически, географически сложившаяся определенная территориальная единица, обозначаемая понятием «Беларусь» (БНР, БССР, РБ и т. д.); 3) автономная, самостоятельная единица в контексте империй (Киевской Руси, ВКЛ, Речи Посполитой Российской империи и т. д.); 4) духовная деятельность, мысли, ценности и идеалы людей, проживающих на территории, именуемой Беларусью; 5) специфические ментальные характеристики народа, проживающего на территории Беларуси? Вопрос остается риторически открытым. Нарочитая, «затасканная» толерантность белорусов устраняет возможность индивидуализации, национализированной фашизации, революционизации повседневности, эксплицирует, репрезентирует нечто, что мы не можем узнать. Она делает реальность такой, что мы бессознательно в неё включаемся. Мы включаемся, но не индивидуально, а принадлежа к некой общности, снимая с себя всякую ответственность. Нет больше оригинала и макета, высокого и низкого, буржуазии и пролетариата, гегемона и диктатуры. Своеобразно-неоднозначной фигурой в ряду мыслителей первой половины ХХ века является родившийся в семье белорусского крестьянина в Гродненской губернии И. Л. Солоневич (18911953). Он дал весьма своеобразный портрет времени своей юности и жизни в Минске: «Политическая расстановка сил в довоенной Белоруссии складывается так. Край – сравнительно недавно присоединенный к Империи и населенный русским мужиком. Кроме мужика русского там 50 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире не было ничего. Наше белорусское дворянство очень легко продало и веру своих отцов, и язык своего народа, и интересы России. Тышкевичи, Мицкевичи и Синкевичи – они все примерно такие белорусы, как и я. Но они продались. Народ остался без правящего слоя. Без интеллигенции, без буржуазии, без аристократии – даже без пролетариата и без ремесленников. Выход в культурные верхи был начисто заперт польским дворянством. Граф Муравьев не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции. Наша газета («СевероЗападная жизнь») опиралась и на эту интеллигенцию – так сказать, на тогдашних белорусских штабс-капитанов: народных учителей, волостных писарей, сельских священников, врачей, низшее чиновничество /Наша газета, 1939, № 35/» [Солоневич, 2001: 20]. Природа восприятия жизни в Беларуси сродни «ностальгии повсюду быть дома», подобна изначальному стремлению человека вернуться в свое отечество, найти свою обетованную землю. С точки зрения белорусов, в понимании красоты прежде всего достойна внимания не сама дефиниция, не сама работа художников, музыкантов и т. д. а отношение к ним; не обязанность труда, а восприятие; не сам пот, а то чувство, с которым его человек проливает. Труд есть молитва и сама красота. Можно толковать его как призыв к добросовестному исполнению любых дел. Можно, кроме того, указать, что, признав труд обращением к Богу, мы безусловно отвергаем искажающие и обесценивающие наши усилия произвол, фальшь и нечистоту. Но главное, что мысль об одушевлении труда дает возможность приобретения качеств, позволяющих преодолеть тяготение необходимости и нужды. Логика жизни белорусского крестьянского быта показывает, что бытие мудрее нас. Логические законы сельской деревенской жизни демонстрируют духовный опыт перерастания себя самого, приобщение к опыту становления Богочеловека, выросшего уже за пределы той меры, которой он мог бы достичь своими собственными усилиями. Логика послушания крестьянина земле – это, прежде всего, умение слушать и слышать не только умом, не только ухом, но всем существом, открытым сердцем, благоговейным созерцанием духовной тайны другого человека. Если сущее всеедино, то логика, красота, гармония должны для белорусов как «землекрестьянской» нации стать указанием на то, что есть. Гармония с точки зрения исторической белорусской повседневности есть познание себя и других, неотделимое от быта, от нравственной и живой сути повседневных вещей, повседневного хозяйствования. Красота должна стать отражением триединства Истины, Добра и Красоты. Насколько всецелая живая истина непостижимо выше информации – настолько «бытование», призванное к истинствованию жизни, возвышеннее рассудка и материального практицизма. На территории Республики Беларусь любовь к своей земле, к своему «мястэчку» укоренялась в национальную почву столетиями созидательной и культурной работы и перемены в условиях нашего существования сегодня, новый мир вокруг нас еще раз демонстрируют важность сохранения традиций. Мы были бы гораздо беднее без сел, деревней, хуторов – беднее на какую-то очень важную часть культуры и красоты, особой логики, особой мудрости. Логика городской жизни должна стать одухотворенной, должна быть не логикой иллюзий, макетов, а истинной мыслеформой, логикой присутствия. Зеленая ряска на поверхности нашей общественной мысли, кризисное состояние экономики, нравственное безразличие есть результат не столько горькой реальности нашей жизни, сколь причинно-следственные заключения из извращенной эстетики урбанизированной жизни. Именно система ценностей, основанная на «полезности», прагматическом использовании человека, его возможностей и способностей обществом, в соответствии с которой мы и оцениваем не только других людей, но и самих себя, определяет сегодня значимость индивида в обществе, а также тот «капитал», которым мы пытаемся завоевать признание и любовь. Политики, юристы, философы и простые обыватели в наши дни подчеркивают ценность человеческой жизни исходя из пропагандирования приоритетов гуманизма, человеколюбия, гражданского долга, забывая о том, что жизнь ценна сама по себе, а также и потому, что человек смертен. В этой связи роль воспитания экологического сознания не только биологического, но и культурно-нравственного, возрастает как никогда прежде. Белорусу-гражданину сегодня нужны не только здания, эффектный дизайн, комфорт. Он одинаково нуждается и в памяти, в сохране«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 51 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире нии и оберегании могил предков, сел, деревень. Очень важно сохранить духовную целостность, чистоту и нерасплёсканность духа. Но эта нерасплёсканность должна поддерживаться и внешним окружением. Отсюда – и хранить нужно всё вместе, а не раздельно, выборочно. Как точно подмечал академик Д. С. Лихачев, «человек – существо нравственно оседлое». И, если утраты экологии природы до известных пределов восстановимы, то в экологии духа они невосполнимы. Поэтому то, что происходит сегодня по отношению к Гольшанам, реставрационным работам в Минске и других городах РБ, – ужасающе страшно. Страшен даже не вандализм профессионального «мародёрства», эстетическая безвкусица, шизофренический эклектизм – страшна этническая беспамятность, этническое безразличие, этнический фетишизм. Только вечное смирение и вскрывает истину. В состоянии вечного смирения мы близки самим себе. Если мы можем собрать все свои струны вместе, то мы близки со всеми, мы тесно связаны с каждым. Если внутри всё соединено и составляет одно целое, то мы способны любить всех и можем безо всякого труда объединиться с вечностью. Тогда исчезают циничность, критичность и безразличие. Как только наступает вечное смирение, ничего не остается, кроме любви. Для того чтобы видеть, человек «встает»; для того, чтобы услышать, он «припадает к земле». Зов земли и утешает, и увещевает. Но он имеет место только тогда, когда есть люди, готовые его услышать, когда есть истоки. Если человек не включен в «присутствие» и не ощущает гармонии, лада «земляной» философии, тогда все усилия по экологизации, гуманизации, идеологизации этнического пространства напрасны. Если и сохранилось еще где-то ощущение того, что «в начале было Слово, и слово было у Бога, и слово было Бог», то прежде всего – на старых кладбищах, в разрушенных, опустошенных, закатанных в асфальт, окружающих издревле Мирский замок сельских хатках. Но белорусы сами рационально лишили и продолжают лишать себя путей выхода из лабиринтов безумия современной цивилизации. И если «ад – это Другой», то мы сами сознательно, безнаказанно принимаем ныне его обличие. Беларусь всегда была уникальна и интересна своей «местечковостью», которая давала возможность духовного отдохновения, внутреннего сосредоточения, уединения. Провинциальный дух Беларуси, «мястэчак» не обособлял, не разъединял, а всю вашу экзистенцию опрокидывал и прижимал к земле, обнаруживая сущность. «Любовь к отеческим гробам» дает возможность внутреннего осознания своего устойчивого местоположения в мире. Даже в странствиях, изгнаниях мы уже не в состоянии изменить это место, мы несём его в сердце, в душе. Ибо ощущение «зова земли», «зова предков» есть присутствие непредставимого, за него нельзя схватиться и от него нельзя избавиться. Несмотря ни на какие «кантианские» чудеса, нельзя вырваться, преодолеть «земляную силу мысли» (М. Хайдеггер). Ибо мы сменяемся на земле, как листья на древах. Рядом с сельскими дубами, хатками, «заборовскими гумнами» в гробовом молчании складывается нечто большее, нежели в пышном философском, искусствоведческом красноречии. Прах говорит без звуков, в которых нуждается слово тленное, земное. Каждую минуту, каждую секунду здесь осуществляется увещевание мятущихся и убедительнейшая проповедь, проповедь вечности. В этом молчании, наконец, найденное понимание, сострадание. Шум убаюкивает, затуманивает, молчание освобождает, прощает и открывает. Слово – только серебро, молчание – золото. Мы можем сколько угодно говорить, писать, но это далеко не гарантия подлинности мышления, тем более явленности самой красоты. Эстетство «кажущегося», «симуляционного» преследует белорусов сегодня во всех уголках нашей страны. А ведь еще полвека назад, как отмечалось И.Л. Солоневичем, белорусский мужик, крестьянин, при всех его недостатках был деловым человеком. С точки зрения Ивана Лукьяновича, русская, как, впрочем, и немецкая философия, были великолепным отражением барского безделья. А дело белорусского крестьянина – дело маленькое, иногда нищее, но это есть дело. Оно требовало знания людей и вещей, коров и климата, оно требовало самостоятельных решений и не допускало применения никаких дедуктивных методов, никакой отвлеченной философии. Любая «отсебятина» – и корова подохла, урожай погиб, мужик голодает. Это Бердяевы, Шпенглеры могли менять вехи, убеждения, богов и издателей; белорусский крестьянин, мужик этого не мог. Бердяевская и шпенглеровская ошибки в предвидении не означали ничего – по крайней мере, в оплате их 52 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире гонораров. Мужицкая, крестьянская ошибка в предвидении означала голод. Поэтому-то белорусский мужик вынужден был быть умнее, честнее философов, историков, социологов и прочих [Солоневич, 2001: 9]. Поэтому изначальной природой белорусского искусства было интенция к «порождению» и преодоление «кажимости» бытия. У древних греков слово «акмэ» обозначало период в жизни человека, когда полностью проявляются его способности и наступает зрелость. Получается, что все наши философские темы и сам предмет философского вопрошания сводятся к попытке понять, что означает феномен рождения. Ведь чаще всего мы живем чужой жизнью, чужими чувствами, понятиями, чужими ценностями. Не случайно русский поэт О. Мандельштам писал о том, что нужно «любить существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя». И картины белорусских художников В. К. Бялыницкого-Бирули, В. В. Волкова, В. К. Цвирко П. С. Крохолева, Г. Г. Азгура, Г. Ф. Бржозовского, Б. А. Заборова, З. В. Литвиновой возникали именно в этом зазоре: зазоре между бытием и мышлением. Белорусское народное искусство – это некое согласие, посредством которого мы уже здесь, сейчас соотносим себя с тем, что или кого любим, а белорусская пейзажная живопись есть изъявление любви бесконечной, бескорыстной, не получающей самоудовлетворения и исчерпанности в своем исполнении, любви материнского «живого знания». Это исповедь линий и красок, не зависящих от нашей воли, а зависящих от воли Неба, Земли, от воли природных процессов. Пейзажная живопись всегда тянула и тянет вспять; она – тоска, попытка быть «изначальным». Но эта изначальность, укоренённость нами безвозвратно утеряны. Современная живопись – уже не вопрошание бытия, тайн мироздания, не поиск изначальности, а прежде всего – поиск обоснования. Современное искусство – как попытка разгадывания загадки Сфинкса (рефлексия, оборачивающаяся против нас же самих). И если есть еще где-то художественная изначальность, то ее-то и нужно беречь в вечной «лагоднасцi», в вечной «пяшчотнасцi», «шчырасцi» белорусской классической живописи. Мастера классической белорусской школы живописи не «писали», не «умствовали», а «вынашивали» и «рожали». Сегодня же во многом белорусская живопись превратилась в жеманство и кокетство, в изысканный род «духовной проституции». Современное белорусское искусство в большинстве своем напоминает «па» в классическом балете. Но что все это значит, что выражает? Мы удивляемся языковым новшествам и трудностям, вычурности, неестественности, почти извращенности. Все – для зрителей, для того, чтобы занять, удивить; все – для ума; и ничего – для сердца, для природы, духа. Вспомним белорусских крестьян: вечной прелестью остается некоторая неподвижность и естественность. Как «разбежались» белорусы по миру, так «разбежалась» и наша живопись, и это вызывает не только жалобы покинутых граждан, но и жалобы на извращение предлагаемого духовного образа. В уединении, в невидимости, в молчании есть красота и величие. И всякая культура, цивилизация, которые думают о ее процветании, сохраняют потаённость традиции. Только там, в тишине, в потаенности рождается настоящее искусство, как «отвоёвывание сокрытого у бытия», как откровение, удивление. Таким образом, исходя из вышеизложенного, белорусы – «землекрестьянская» нация со своей «тоеснасцю» (самоидентификацией), с «почвенническим», «трясинным» стилем мышления. Этот своеобразный стиль мышления отразился в образе жизни, эстетике, ценностных приоритетах и ментальных чертах. Даже Библию белорусы старались «одомашнить», перенести библейские тексты в поместное окружение, Богородица для них – не «царица небесная», а мать, и не только Христа, но и всех людей. Белорусы не стали народом Востока, но и не идентифицировали себя полностью с культурой Запада. Внутреннее противостояние, искренняя попытка дистанцирования является одной из основных черт белорусского искусства, культуры в целом. Жизнь страны определяется не героическими подвигами, не «стахановскими» движениями, не пятилетними или десятилетними планами и не декламацией об этих планах, она определяется миллиардами маленьких усилий сотен миллионов маленьких людей. То есть: оставим в покое декорации и декламации и начнем изучать процессы, совершающиеся в клетках жизни, созда«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 53 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире вать свою исконную повседневную «землекрестьянскую» белорусскую философию. Любые реформы, аккредитации – это уже микрореволюции, а революция – это всегда раздражение. В них нет радости. Радость – слишком царственное чувство и никогда не попадет в руки лакеев реформ. Поэтому, как писал еще В. В. Розанов: «Довольно! Я – счастлив! Сегодня так хорошо, что не надо завтра…. Всякое завтра обманет и перейдет в «послезавтра»…» [Солоневич, 2001: 19]. Духовная культура?.. Она не есть альтернатива телесности, тварности; не есть система высших ценностей. Духовность – особая форма бытия, наделенного духом, когда бытие становится не просто физическим существованием, но Благом, к которому нельзя прийти логически, а можно только изойти. В этом смысле современная белорусская культура весьма далека от духовности. Ибо она дает знания, формирует мировоззрение, но не несет в себе мудрости, в ней нет духовного опыта, а только «прелестные картинки», «симулякры» и «деструкции». Н. Лесков некогда писал: «Представьте себе, он до Христа дочитался!». Может быть, и белорусам давно уже пора «дочитаться до конкретной мудрости»… Литература 1. Делёз Ж. М. Турнье и мир без Другого // М. Турнье. Пятница, или Тихоокеанский лимб. СПб., 1999, с. 282-302. 2. Tischner Jόzef. Świat ludzkiej nadziei –Krakόv.: Wydawnictwo Znak, 1992. 3. Солоневич И.Л. Наша страна. ХХ век. М.: Изд-во журнала «Москва», 2001. С. П. Мирончик, г. Тюмень Некоторые проблемы виртуаЛьной реальности Компьютерная виртуальная реальность открывает новые возможности по реализации психологических и психофизических способностей человека, так как позволяет высветить новые грани человеческого опыта, новые свойства сознания, а также совершать действия, которые невозможны в действительности. С другой стороны, виртуальность порождает множество проблем духовного, нравственного характера от элементарной зависимости пользователя интернета до обессмысливания бытия через информационные схемы – сюжеты. Наш мир непрерывно развивается: внедрение новых технологий в производство, а значит, и в нашу жизнь происходит быстро. Вместе с изменением окружающего мира постепенно, несомненно, медленней, но все же идет изменение внутреннего мира людей, изменяется система духовных ценностей: то, что еще вчера считалось аморальным или неправильным, к сожалению, уже завтра может стать нормальным и разрешенным. Наиболее интенсивно сейчас развиваются компьютерные технологии, идущие по пути соединения всего мира в одну, единую сеть. С возникновением компьютерных игр у человека стала развиваться зависимость от виртуальной реальности, в особенности у детей. Независимо от того, какая реальность окружала их в действительности, компьютерная была намного привлекательней. Она дала новые возможности, ведь каждый пользователь играет в ней главную роль, и от его решения зависит жизнь маленького мирка, который он сам до этого «построил» или «завоевал». Еще одним преимуществом компьютерной реальности было и есть то, что если игрок ошибся и сделал что-то не так, ему не нужно решать возникшие проблемы, восстанавливать испорченные отношения с окружающими. Он просто может «загрузить игру» и переиграть все заново. В настоящее время очень большое количество людей «живет» в интернете: они там работают, общаются, отдыхают, заводят друзей со всех континентов. В отличие от игровой реальности, эта не изолирована от других людей, живущих в действительности, поэтому в ней можно испробовать множество моделей характера, внешности, даже пола и возраста. Пользователь с другого континента в редких случаях может проверить, насколько честен его собеседник. 54 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Очень часто люди, живущие в нескольких «реальностях», не в состоянии разобраться, какая из их «жизней» действительно существует, они не в состоянии понять, кто они и что с ними происходит на самом деле, а что является плодом их воображения. Поэтому актуальными стали не только технологические проблемы виртуальной реальности, но и духовные, которые появляются у людей в связи с развитием и совершенствованием игровых систем и «всемирной паутины». Виртуальная реальность является особым типом реальности; ее освоение оказывает сильное влияние на современного человека и социум и требует специального философского, культурологического, социологического и психологического анализа. В методологических исследованиях перечисляются следующие особенности виртуальной реальности: она существует только «здесь» и «теперь» (для находящегося в ней человека не существует прошлого и будущего); индивиду кажется, что он непосредственно включен в события виртуальной реальности; зрительная перспектива виртуала всегда сопряжена с человеком (он все видит со своей точки зрения); она сотворена, ибо порождена активностью компьютера или человека. Виртуальная реальность имеет следующие свойства: порожденность, актуальность, автономность, интерактивность. В отличие от виртуальной, порождающая реальность называется константной реальностью. В виртуалистике виртуальность противопоставляется не субстанциальности, как это было в традиционной философии, а константности, и отношения между ними относительны. Виртуальная реальность может породить виртуальную реальность следующего уровня, став относительно нее константной реальностью. И в обратную сторону: виртуальная реальность может свернуться в элемент своей константной реальности. Неверно понимать виртуальность как нереальность (возможность, иллюзорность, потенциальность, воображение и тому подобное), виртуальность есть другая реальность. Правильнее называть данную реальность не виртуальной, но информационной. Информационная форма бытия является не «возможной», а «действительной», то есть она существует (например, схема строящегося здания или программа компьютерной игры). В виртуалистике полагается существование двух типов реальности: виртуальный и константный, – каждая из которых одинаково реальная. Виртуальное бытие есть иное, нежели бытие вещей. Образ в виртуальном бытии задан носителем, в котором он раскрыт (в компьютере и так далее) и является принципиально иным по отношению к человеку, который в нем сознательно действует. Если тело человека едино с его сущностью, символически выражая её, то её виртуальный образ есть иное по отношению к его сущности, не символ, а иносказание, аллегория. В связи с этим можно сформулировать следующее характеристики виртуального бытия: 1) виртуальная реальность есть реальность образная; 2) образы виртуальной реальности не имеют предметно-сущностного содержания; 3) образная реальность является ареной проявления действия свободной воли человека; 4) образ, в котором воплощена воля человека, является принципиально иным по отношению к человеку, является не его выражением, так как полностью определен программой, задающей виртуальную реальность, и носителем, в котором эта программа раскрыта; 5) виртуальная реальность ограничена программой её задающей, и человек внутри нее принципиально не может ни изменить, ни вообще как-то воздействовать на программу. Эти характеристики заставляют нас признать иерархически более низший статус виртуальной реальности, по сравнению с реальностью чувственно-вещественной. Она лишена ряда онтологических характеристик. Однако виртуальная реальность обладает немалыми возможностями в самоактуализации человека, так как позволяет высветить новые грани человеческого опыта, новые свойства сознания. Виртуальные технологии как бы растормаживают сознание человека, перенастраивая его в самом невероятном варианте. Процесс жизни человека в этом мире осуществляется благодаря переносу образов нашего сознания в материальный мир: мы пытаемся воплотить наши идеи в реальность, создать или изменить вещь в реальном мире, мы пытаемся сделать ее образ похожим на тот, который мы хотим получить, хотя полное совпадение вряд ли возможно. Каждый человек обладает разными способностями в полной степени представить свой внутренний образ в реальной действительности. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 55 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Процесс общения как таковой тоже является процессом передачи образа: мы выражаем данный образ голосом, жестикуляцией, мимикой, любым действием, которое относится к физическому пространству. Собеседник, в свою очередь, пытается понять то, что мы ему сообщаем, то есть воссоздать в своем внутреннем мире тот же образ. Проблема заключается в том, что полученный образ является в принципе другим, отличным от исходно передаваемого. И он всегда будет другим, поскольку внутренний мир каждого человека уникален. Чувственный мир виртуальной реальности является образом образа. Пользователь воспринимает получаемую информацию, основываясь на своем миропонимании, но чувственный мир виртуальной реальности не адекватен существующему в действительности. С другой стороны, общение в сети интернет можно рассматривать как реализацию механизма психологической защиты «Я». Этот механизм защиты обеспечивает бессознательную компенсацию неспособности эффективно контролировать различные жизненные ситуации и ослабляет связанные с этой неспособностью стресс и тревогу. Конструирование виртуальной реальности обладает огромной привлекательностью, потому что позволяет совершить действие, которое невозможно в действительности, откорректировать свое поведении и так далее. Виртуальность является симулятором активной жизни человека, предоставляя ему информационные ресурсы, деятельность с возможной реализацией себя, развлекательный досуг и так далее. Однако, открывая множество возможностей, сети интернета приводят к тому, что какие-то прежние ценности теряют важность и актуальность. Не стоит относить к виртуальной реальности (как это делают некоторые авторы) ни театр, ни искусство, ни литературу, ибо сколь бы глубоко ни погружался в них человек, у него всегда остаются свободными каналы связи с внешним миром. Особенность виртуальной реальности в том и состоит, что ее реальность основана главным образом на разрыве всех возможных каналов связи с внешним миром, кроме самого технического средства. С другой стороны, возникает немало проблем, особенно нравственного, психологического характера. В виртуальном мире личность надевает маску, которая облегчает процесс коммуникации, снимает психологические барьеры, высвобождает творческое «я». Анонимность виртуального общения приводит к тому, что никто не может сказать, кем в «реальной жизни» является тот или иной член виртуального сообщества. Это ведет к вседозволенности и отсутствию нравственной (а порой и не только нравственной) ответственности. Происходит изменение сущности общения, где предполагается непосредственный контакт с живым человеком, которого видишь, слышишь, можешь осязать, а так же корректировать свое поведение, фиксировать непосредственную реакцию на свои слова и так далее. Виртуальный же образ часто бывает очень далек от оригинала. В связи с этим специалисты отмечают, что молодые люди не умеют общаться со своими сверстниками, так как опыт виртуального общения ограничен и снимает множество проблем, в том числе нравственных. Люди среднего возраста пытаются уйти от реальных проблем в виртуальные миры, ищут самореализации и развлечений при пропаганде гедонистического образа жизни и вседозволенности. Более того, в реальных жизненных ситуациях они начинают обращаться с реальными людьми, как со своими виртуальными друзьями, не обременяя себя ответственностью ни за слова, ни за поступки. Личность деформируется, фиксируется вытеснение прежних социальных контактов новыми, при этом мир виртуализируется в целом, а ценность реальной жизни снижается до пограничной отметки, когда возвращаться к обыденной жизни становиться все труднее. В современной литературе широкий спектр мнений: от поклонения радужным перспективам, открывшихся возможностей виртуальной реальности до крайне мрачных предупреждений. 56 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире И. С. Михайлов, г. Тюмень ОТРАЖЕНИЕ БОГОСЛОВСКИХ ДОКТРИН В ИКОНОПИСИ Автор статьи рассматривает ряд особенностей иконописного искусства, подчеркивает глубокое богословское содержание иконы. Современная ситуация церковного возрождения позволяет с оптимизмом смотреть на перспективы духовного развития России в ближайшем будущем. Реставрируются храмы и монастыри, возобновляются церковные традиции и праздники. Но помимо возрождения внешнего, есть ещё и внутреннее смысловое возрождение. Активно функционируют православные издательства, реставрационные и иконописные мастерские, возрождается традиция осмысления своей веры. Православными учёными ведутся академические исследования в области священного предания и церковной истории. И в частности весьма высоким интересом пользуется тема понимания и толкования иконописного искусства. Этот аспект и стал предметом рассмотрения в данной статье. В современном обществе существует расхожее отношение к русской иконе как к феномену мировой художественной культуры. И несмотря на определённые штампы светского искусствоведения, лежащие корнями ещё в советском прошлом, наблюдается широкое возрождение не только православных иконописных мастерских, но и не спадающий интерес к интеллектуальному осмыслению символического языка иконы. На взгляд секуляризированных учёных XIX века, наиболее продуктивный подход исследования иконы состоит в сравнении её с традициями живописи возрождения. Выводы подобного сравнения выставляют икону статичной, а изображение на ней условным и примитивным. Следовательно, икона – яркий пример средневекового застоя. Такой подход характерен и для первой четверти XX века. Но после 1904 года, когда со знаменитой иконы Андрея Рублёва «Троица» был снят оклад и в процессе реставрации мир вновь увидел рублевское краски, появился второй подход, более высоко оценивающий икону. Тогда же намечаются первые попытки увидеть в иконе гораздо большее, чем просто статичность. К этому периоду и относятся работы таких авторов как Евгений Николаевич Трубецкой и о. Павел Флоренский. Однако после революции 1917 года работа над осмыслением иконы прекратилась. Марксизм объявлял ценной только ту живопись, которая несла классовый смысл, а любое проявление категорий прекрасного считалось бесполезным. Но было в этом «догмате» единственное исключение – древнерусская икона [Кураев, 1995: 95]. Религиозное значение иконы совершенно не интересовало советских искусствоведов, главным для них было то, что икона это неотъемлемая часть культурного наследия России. Отрицание религиозного смысла иконы привело к тому, что в Рублевкой «Троице» видели всё что угодно, но только не религиозные смыслы. К сожалению, и в наши дни можно услышать такого рода мнение, поэтому представляется очень важным рассказать о иконе, не отрывая её от её же религиозного смысла, а также от богословского и исторического контекстов. Мы ссылаемся на выдающиеся работы в области иконографии прежде всего Отца Павла Флоренского и князя Евгения Трубецкого, что позволит заглянуть в мир русской традиции интерпретации икон. Примерно со II века всё многообразие христианских изображений появляется в римских катакомбах. Однако с позиции эстетики это не иконы, а поздне-античные изображения на христианскую тематику, потому что ещё небыло канона изображения, специально выработанных художественных приёмов. А вот Икона уже в своём нынешнем догматическом значении, именно как христианский феномен, появляется примерно в VIII-IX веках [Кураев, 1995:95]. Только тогда вопрос о том, допустимо ли делать изображения святых или нет, выходит за рамки решения местного епископа и перемещается в богословский контекст, и появляется ересь иконоборчества. Результатом становится созыв VII Вселенского собора, на котором церковь и устанавливает догмат иконнопочитания: как нужно относиться к иконе, появляются первые христианские художественные приёмы и за какую черту нельзя переходить в её как почитании, так и изображении. Развиваются школы и направления, и всё это уже в свете богословского осмысления. Рассмотрим некоторые основные моменты осмысления и понимания иконы как сакрального языка. Одной из особенностей иконописного изображения является так называемая обратная «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 57 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире перспектива. О. Павел Флоренский так описывает эту особенность: «тела, ограниченные кривыми поверхностями, тоже переданы в таких ракурсах, которые исключаются правилами перспективного изображения. Как в криволинейных, так и в ограненных телах, на иконе бывают нередко показаны такие части и поверхности, которые не могут быть видны сразу... Так, при нормальности луча зрения к фасаду изображаемых зданий, у них бывают показаны совместно обе боковые стены; у Евангелия видны сразу три или даже все четыре обреза» [Флоренский, 20: 525]. Интересно то, что обратная перспектива хорошо просматривается и на вавилонских и египетских рельефах, однако это не означает, что древним не была известна классическая, прямая перспектива, она была известна, но использовалась в определённых случаях, а именно – в театре, для изображения декораций. Далее Флоренский пишет: «Итак, перспектива возникает не в чистом искусстве и выражает, по самому первоначальному своему заданию, отнюдь не живое художественное восприятие действительности, а придумывается в области искусства прикладного, точнее говоря, в области театральной техники, привлекающей на свою службу живопись и подчиняющей ее своим задачам» [5, с. 525]. Цель декораций, продолжает Флоренский, это точное копирование реальности, тогда как цель живописи: «не дублировать действительность, а дать наиболее глубокое постижение ее архитектоники, ее материала, ее смысла». Кн. Евгений Трубецкой предполагает следующее: «в иконописи человеческий образ как бы приносит себя в жертву архитектурным линиям» [Трубецкой, 1994:341]. Что же может означать использование обратной перспективы? Есть в русской философии много различных интерпретаций, и нельзя однозначно выделить какую-то одну, потому как каждое из объяснений раскрывает некий свой аспект необъятного мира иконы. К примеру, особый подход к отображению светотени Флоренский объясняет так: «Иконопись изображает вещи как производимые светом, а не освещаемые источником света...» [Флоренский, 2001:545]. Относительно изображения трёх и более обрезов Евангелия существует следующее пояснение. Эта интересная деталь указывает на необычайную близость к человеку Того, о Ком говорит икона. По слову Святого праведного Иоанна Кронштадтского: «Бог ближе ко мне, чем я сам себе» [Св. Иоанн Кронштадтский, 2001: 10]. Рассуждая о признаках аскетизма на ликах святых Е. Н. Трубецкой пишет: «В этих строгих ликах есть что-то, что влечет к себе и в то же время отталкивает. Их сложенные в благословение персты зовут нас и в то же время преграждают нам путь...» [Трубецкой, 1994: 351], такую особенность он сам объясняет призывом иконы удалиться от мира плоти, мирских праздных наслаждений и удовольствий, чтобы сосредоточиться на духовном делании. И в самом деле, на иконе можно увидеть, что она не равна самой себе: то уголок туфли святого выступает на оклад, то нимб или копьё. Это происходит вследствие того, что икона входит в жизнь человека, а не заставляет эмигрировать в свой мир, подобно картине. «...Они требуют от нас, чтобы мы оставили за порогом и всякую пошлость житейскую, потому что «житейские попечения», которые требуется отложить, также утверждают господство сытой плоти. Пока мы не освободимся от ее чар, икона не заговорит с нами» [Трубецкой, 1994: 351]. Одним из наиболее важных моментов, о котором следует рассказать, является отсутствие на иконе озлобленных или искажённых человеческих лиц. Очень точно об этом моменте пишет кн. Евгений Трубецкой: «Икона – не портрет, а прообраз грядущего храмового человечества» [Трубецкой, 1994: 355]. Икона не знает карикатуры на человека. Это важнейший принцип иконографии. На иконах новомучеников есть изображения их палачей, на иконах распятия есть палачи Христа, но у всех у них ангельские лики. На них нет нимбов, но их лица пишутся по тому же канону, что и лица святых, потому что икона говорит о той глубине в человеке, которую человек не может до конца в себе уничтожить: об образе Бога в человеке, об идее человека. В качестве примера философской интерпретации можно взять классический и самый известный образ русской иконографии «Троицу» Андрея Рублёва. В основу иконы положен ветхозаветный сюжет «Гостеприимство Авраама», изложенный в восемнадцатой главе библейской книги Бытия. Он повествует о том, как праотец Авраам, родоначальник избранного народа, встретил у дубравы Мамре трех таинственных странников (в следующей главе они были названы ангелами). Во время трапезы в доме Авраама ему было дано обетование о грядущем чудесном рождении сына Иcаака. Однако иконописец, стараясь раскрыть догматическое учение о Святой Трои58 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире це, сознательно отказывается от сюжетных деталей: нет Авраама, Сарры, сцены заклания тельца. Символом единосущия трёх ипостасей Святой Троицы Андрей Рублёв выбирает круг, при этом ангелы не вписаны в круг, а как бы его Собой образуют. Центром иконы является чаша с головой тельца – прообраз крестной жертвы Спасителя. Левый ангел символизирует Бога Отца, его голова не преклонена, в то время как остальные два ангела смиренно преклонили перед ним головы. Он делает знак рукой, благословляя чашу, над которой вознесена рука центрального ангела, в котором безошибочно читается иконография Христа: красно-синие одежды – знак Богочеловека, красный цвет – земля, синий – небо. Свойства каждой из трех ипостасей раскрывают и их символические атрибуты – дом, дерево, гора. Исходным моментом божественного домостроительства является творящая воля Бога Отца, и поэтому над символизирующим Его ангелом Рублев помещает изображение палат Авраама. Дуб Мамврийский переосмысляется как древо жизни и служит напоминанием о крестной смерти Спасителя и Его воскресении, открывающем дорогу к вечной жизни. Он находится в центре, над ангелом, символизирующим Христа. Наконец, гора – символ восхищения Духа, то есть, духовного восхождения, которое осуществляет спасенное человечество через действие, соотносимое с третьей ипостасью Троицы – Святым Духом. Отчётливо бросается в глаза, что икона в нарушение канона «закрыта». Принцип изображения конкретных святых говорит: икона должна быть открыта зрителю, святой смотрит на людей [Успенский, 1995: 13]. Здесь этого нет, ни один из ангелов на людей не смотрит. Это можно понять, если по замыслу Рублёва выйти за рамки конкретного сюжета, и осмыслить Троицу как предвечно существующего Бога, тогда становится ясным, «невнимание» ангелов к зрителю. Перед нами предвечный совет о сотворении мира. И чтобы сотворить мир и дать нам существование, Бог Сын должен изначала согласиться на крестную жертву, ибо происходящее на иконе происходит вне времени и всё время перед Троицей как на ладони. Рублёв как бы говорит, что мы обязаны Христу не только избавлением от власти ада и первородного греха, но и о том, что Ему, Высшему Абсолюту, нужно было согласиться на смерть, чтобы нам получить право на жизнь. Как видим, за всеми художественными особенностями иконы стоит не статика или примитив, а огромный мир смыслов, глубины которого открываются всё больше по мере изучения этого удивительного мира. Вся совокупность изобразительных приёмов, свойственных иконописи, образует особую знаковую систему или, иными словами, язык, то есть икона представляет собой текст (в семантическом значении этого слова). Но внешний вид иконы определяет не только богословский талант автора, но и догматическое учение церкви. Для примера рассмотрим учение Св. Григория Паламы о нетравных энергиях и обожении человека. Отражение учения о нетварных энергиях можно достаточно ясно увидеть в иконописных техниках, даже через призму искусствоведения. Так, самый яркий пример присутствия божественных энергий в мире – это Фаворский свет. В большинстве икон можно найти отражение этого учения в виде «ассиста». Это штрихи из сусального золота или серебра на складках одежд, крыльях ангелов, на скамьях, столах, престолах, куполах, символизирующие присутствие божественного света в местах особого сосредоточения божественной Благодати [Игумен Лука, 2001: 3]. Вездесущность божественных энергий символически связана с отсутствием на иконе теней. Икона не знает рельефной глубины картины западноевропейского возрождения, изображение на иконе строится по иным принципам, нежели соотношение света и тени, отсюда и её специфичность. Догматическое учение православной церкви об обожении человека, также символически изображается на каждой иконе. Например, нимбы у святых окружают голову персонажа, как бы исходя изнутри неё, да и в принципе источник света на иконе находится внутри изображенных на ней объектов, тогда как классические изображения выносят источник света за пределы изображения, это также откладывает свой отпечаток на внешний вид иконы. И даже в технике иконописания видно отражение богословия, так, прежде иконописец наносит на доску самые тёмные тона, а потом, следующим слоем всё более светлые. Символическое изображение – восхождение человека к святости – всегда мыслилось в православной философии как определенная лестница. Однако для религиозного сознания мир иконы вовсе не ограничивается глубиной смысла. Иначе говоря, «иконописный текст» – это в определённом смысле эпифеномен иконы. Прямое же назначение иконографического изображения – являть и приобщать явленному. Именно приоб«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 59 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире щать, но не соединять, икона – это онтологический символ, который призван приоткрыть глубину символизируемого и как бы усилить жажду познать и соединиться с символизируемым. Это понимание опять же восходит к учению Св. Григория Паламы. Хотя ещё задолго до XIV века преп. Максим Исповедник учил о различении Божественных проявлений. Есть энергии гомогенные и гетерогенные, первые однотипны природе субъекта этих энергий, они обеспечивают приобщение к естеству этого субъекта. Гетерогенные же энергии проявляются через иную природу, отличную от субъекта. Так, Фаворский свет, виденный апостолами на горе Преображения, был энергией гомогенной, а вот о иконе можно говорить как о энергии гетерогенной. Икона развертывает перед нами Божественную реальность, при этом ни доска, ни краски, ни даже те смыслы, что отображены на иконе, не являются Богом по природе. Поэтому икона лишь приоткрывает реальность инобытия, не даруя полного соединения, доступного через энергии гомогенные, даруемые через Таинства Церкви. Из приведённых выше примеров видно, насколько глубок и сложен феномен иконы вообще и русской иконы в частности. И это богатейшее культурное наследие нашего народа требует серьёзного и скрупулёзного изучения. Нельзя недооценивать значение иконы для мировой художественной культуры, её значимость вообще сложно переоценить. В завершении статьи и для иллюстрации приведу цитату из интервью Бориса Викторовича Раушенбаха, известного своими исследованиями в области иконографии: «Я сейчас ставлю средневековое искусство во многих отношениях выше искусства Возрождения. Я считаю, что Возрождение было не только движением вперед, оно связано и с потерями. Абстрактное искусство – полный упадок. Вершиной для меня является икона XV века... Но это моя точка зрения. С точки зрения психологии я могу объяснить так: средневековое искусство апеллирует к разуму, искусство Нового времени и Возрождения – к чувствам, а абстрактное – к подсознанию...» [Раушенбах, 1986: 82]. Литература 1. Козаржевский А. Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. М., 1985. 2. диакон Андрей Кураев. Традиция, Догмат, Обряд. М.: Клин, 1995. 3. Игум. Лука (Головков). Ассист // Православная энциклопедия. Том III. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. 4. Лазарев В. Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI века. М.: Искусство, 2000. 5. О. Павел Флоренский. Христианство и культура. // Иконостас. М.: Филио, 2001. 6. Протопресвитер Александр Шмеман. Евхаристия. Таинство царства. М.: Паломникъ, 2006. 7. Раушенбах Б. В. Некоторые психологические аспекты космонавтики и эстетики. // Психологический журнал. 1986. Т. 7. № 1, с. 82. 8. Алексеев С. В. Зримая истина. СПб.: Ладан, 2006. 9. Говорун Сергий. Православие и иконопочитание. // http://www.pravoslavie.ru/put/45264.htm. 10.Святой Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. М.: Сибирская Благозвонница, 2011. 11.Священник Георгий Завершинский. Онтология нетварного света в современном богословии. // http:// sophrony.narod.ru/georgez2.htm. 12.Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // Умозрение в красках. М.: Республика, 1994. 13.Успенский Б. А. Семиотика искусства. // Семиотика иконы. М., 1995. 14.Христос Яннарас. Вера Церкви. Введение в православное богословие. М.: Центр по изучению религий, 1992. 60 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Т. Г. Мосунова, г. Екатеринбург ФОРМИРОВАНИЕ ТОЛЕРАНТНОЙ ЛИЧНОСТИ В статье отмечается актуальность проблемы толерантности и гармонизации межэтнических отношений. Приводятся результаты социологического исследования этнической идентичности и этнокультурной компетентности студентов РГППУ. Подчеркивается роль системы образования и значение преподавания истории в процессе воспитания толерантности. К началу ХХI столетия проблема толерантности и гармонизации межэтнических отношений приобрела особую актуальность в связи с процессом глобализации и все большей мобильности, быстрого развития коммуникаций, интеграции и взаимозависимости, крупномасштабных миграций и перемещения населения. Каждый регион многолик, поэтому эскалация нетерпимости и конфликтов потенциально угрожает всем частям мира. Современная Россия, которая исторически сложилась как евразийское многонациональное государство, в полной мере испытывает на себе и демонстрирует все обозначенные мировые тенденции и процессы. В настоящее время достаточно высок приток рабочих-мигрантов из стран ближнего зарубежья, а также из Китая, Вьетнама, Кореи. Все эти представители живут в мире своих правил и норм, обычаев и традиций, которые выражаются в языке, манере поведения, религии, системе взглядов, социальных институтах. Активные миграционные процессы создают сегодня сложную этнополитическую ситуацию в Российской Федерации практически повсеместно [Вульфсон, 2011: 103-109]. Так, несмотря на относительное благополучие отношений между группами автохтонных жителей Свердловской области, активные миграционные процессы создают новую, более сложную этнополитическую ситуацию в регионе [Государственная национальная политика…2005]. Тюменская область с 2006 г. по программе репатриации соотечественников из-за рубежа стала экспериментальной площадкой для отработки технологий приема и адаптации мигрантов. В ХМАО существует скрытая напряженность в сфере межнациональных отношений [Тюменская область: исторический опыт…, 2009: 194,212]. В международных актах государств – членов ООН признано, что важнейшим условием социальной стабильности является принцип толерантности. Он возник как реакция на многообразие жизненных форм, которое потенциально конфликтогенно. В Декларации принципов толерантности, принятой ЮНЕСКО, в современных толковых словарях термин определяется как терпимость к чужим мнениям или верованиям, а также как терпимое, уважительное отношение к людям, признание права каждого человека на индивидуальное поведение в рамках законов, принятых обществом. Проявление толерантности созвучно уважению прав человека. Толерантность – широкое понятие, оно включает гендерную, поколенную, социальную, конфессиональную, этническую толерантность. Этническая толерантность признает наличие другого образа жизни и этнокультурных ценностей. Толерантность является важнейшей этической и правовой доктриной современности. Это путь к истине через диалог, через разнообразие мнений и позиций [Декларация принципов толерантности, 1995: ст. 1, 2, 3]. Насколько данная проблема присутствует в процессе личностной самоидентификации у молодежи сегодня? Каково отношение студентов к проблеме межкультурного взаимодействия и сотрудничества? Каковы показатели их этнической идентичности, этнокультурной компетентности и этнической толерантности? В 2007 г., затем в 2012 г. были проведены опросы студентов Российского государственного профессионально-педагогического университета (г. Екатеринбург). Студенты педагогического вуза не случайно были выбраны в качестве респондентов, так как успешность межэтнического общения во многом определяется этнопсихологическими характеристиками педагогов и готовностью их к работе с полиэтническим коллективом. Понятие «профессионализм педагога» включает не только базовые научные знания, но и ценностные ориентации специалиста, мотивы его деятельности, понимание им себя в мире и мира вокруг себя, стиль взаимоотношений его с людьми, способность к преодолению своих собственных стереотипов и предубеждений. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 61 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире В опросах приняли участие студенты инженерно-педагогического института, института социологии и права, института экономики и управления, а также отделения звукорежиссуры, продюсерства кино и телевидения в возрасте 17 – 24 лет. Из них 92,6% – русские и 7,4% – представители других народов (татары, башкиры, армяне, немцы, украинцы). Опросы дали следующую картину. Приведем данные анкеты «Ваша этнокультурная компетентность», эссе «Мое отношение к этнотолерантности», а также модифицированного теста М. Куна-Т.Макпартленда для выявления выраженности этнической компоненты в самоидентификации респондентов [Профессиональное образование, 2007:92-96]. Так, студентам предлагалось 20 раз ответить на вопрос «Кто Я?», заданный себе, и определить степень важности каждого из ответов в диапазоне от 1 до 7 баллов. Ответы рекомендовалось давать в том порядке, в котором они спонтанно возникали. В итоге свою этническую принадлежность назвали 15,5% студентов. Полученные результаты занимают среднее положение в показателях описанных в литературе. Например, исследования в Башкортостане в 2001 году (это достаточно стабильный в этническом плане регион) выявили актуализацию этноидентичности у 2% русских, 3% башкир, 6,6% татар. В Ставропольском крае исследования, проведенные в 2003 г., показали, что значимость этнического «Я» значительно выше – 27,7%., что свидетельствует о напряженности в межэтнических отношениях [Формирование толерантной личности…, 2004:190-194]. Ответы студентов на вопрос: «Какие чувства у вас вызывает принадлежность к своему народу?», – показали: большинство испытывают положительные чувства, связанные с этничностью. Гордость назвали 58% респондентов, спокойную уверенность 30,2%. Вместе с тем, 2,2% молодых людей имеют негативные эмоции относительно своей этнической принадлежности (обида – 1,5%; ущемленность, униженность – 0,7%). Правдивой выглядит самооценка бывших школьников в части знания отечественной культуры. Большинство отметили, что частично или плохо знают культуру своего народа. 23,5% студентов признались, что не интересуются культурой своего народа и не желают ничего узнавать о культурах других народов. В научных исследованиях выявлена следующая закономерность: нарушение позитивного образа собственной культуры ведет к снижению толерантности. В этой связи возникает необходимость формировать социальную компетентность в культуре своего народа, этнического самосознания, позитивного отношения к своей этничности. Далее абсолютное большинство студентов (93,2%) признало актуальность проблемы «своичужие». Все респонденты замечают этнические различия во внешнем виде, языке, манере общаться. На вопрос « Как вы относитесь к этим различиям?», – около 50% ответили, что считают эти различия нормальным явлением; 30-ти процентам опрошенных нравится, что все люди разные; 20% признали, что «они меня никак не затрагивают», но 2,9% испытывают раздражение. В ходе опроса выявлено несколько болевых точек. Определяясь в своих подходах к решению чрезвычайно сложной проблемы «свои-чужие», студенты разделились на оптимистов и пессимистов. 8,5% респондентов считает, что общество не доросло до идеалов терпимости, осознания гармонии в многообразии. Высказаны, в частности, суждения, что «этнотолерантность – это дефицит нашего поколения и поэтому неизбежны конфликты»; что « законы все равно ни к чему не приводят». Значительная часть студентов высказалась за усиление роли правительств и государств: «государство должно пресекать межэтнические конфликты, сурово наказывать», «ужесточить контроль за «нелегалами», установить контроль за СМИ, активизировать культурную дипломатию, а также «проводить бесплатную плановую психологическую профилактику, связанную с расово-культурными различиями». Материалы проведенного опроса подтверждают прогнозируемый рост напряженности, связанный с активными миграционными процессами в Свердловской области. Молодежь демонстрирует непонимание объективности процесса массовой трудовой миграции, считает приток иностранных граждан чрезмерным, при этом плохо представляет себе, какие этнические группы относятся к коренным народам Урала (внутрирегиональный и межрегиональный миграционный оборот). Встречаются следующие высказывания: «Ужасно. Надо бороться…»; «Я против»; «Прекратить их впускать»; « Понимаю: это неправильно, но меня очень раздражает множество иностранцев. И я ничего не могу с этим поделать». 62 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Вместе с тем, отрадно отметить, что 68% респондентов осознают, что эффективный путь достижения социальной стабильности и согласия в обществе – это воспитание в семье, в детском саду, в школе, в профессиональном учебном заведении этнической толерантности («учить с пеленок»; «корни нетерпимости в необразованности»; «проблемы решаемы через воспитание и образование подрастающего поколения»). Результаты обследования показали, что в массе своей студенческая молодежь настроена на получение образования, формирование социо- и этнокультурной компетентности. Около 100% респондентов согласились с утверждением: «Воспитание толерантности в человеческих отношениях является важнейшей стратегической задачей образования ХХI века» [Профессиональное образование… в Свердловской области, 2007: 50-54, 70-88]. Действительно, этническая толерантность, как и всякая иная толерантность, не безусловна. Ее необходимо культивировать, специально воспитывать, формировать, причем с детства. Система образования является базовым условием формирования личности, гармонических отношений в обществе, устойчивого развития и процветания государства. Сегодня нужны современно образованные, нравственные, предприимчивые люди, которые могут самостоятельно принимать решения в ситуации выбора, способны к сотрудничеству, отличаются мобильностью, динамизмом, конструктивностью, готовы к межкультурному взаимодействию [Концепция модернизации…, 2002: 97]. Особого внимания требует молодежь, которая в силу возрастных особенностей в большей степени подвержена проявлениям экстремизма и агрессивности. Согласно социологическим данным по РФ молодежь демонстрирует сегодня в отличие от 1990-х годов более высокий уровень нетерпимости, чем пожилые люди. Вот почему в системе профессионального образования всех уровней необходимо уделять особое внимание повышению качества подготовки педагогов, учебных планов, содержания учебников и других учебных материалов. Основу этнокультурного образования составляют гуманитарные дисциплины [Концепция развития поликультурного образования, 2010: 55-78]. История является одним из наиболее важных предметов учебного плана образовательных учреждений России, поскольку наиболее полно аккумулирует и системно передает учащимся социальный опыт человечества. Значение истории для формирования личностной ориентации и гражданской позиции невозможно переоценить. Анализ интерпретаций исторических фактов и событий, нашедших отражение в исторических трудах и учебниках, показывает, что подобранные в соответствии с какими-либо заранее заданными идеологическими, политическими или педагогическими целями аргументы и доказательства могут способствовать формированию патриотизма, космополитизма или национализма, шовинизма, ксенофобии. Они могут или благоприятствовать взаимопониманию между людьми, представляющими различные культурные, этнические, лингвистические и религиозные традиции, или сеять вражду, ненависть, высокомерие, нетерпимость. Сегодня, когда этнический фактор вновь становится двигателем многих политических процессов, проект развития исторического образования занимает одно из ведущих мест в деятельности межправительственной организации Совет Европы, членами которой являются 40 государств, в том числе и Россия. В 1990-е годы суть истории была определена как результат концептуальных построений и толкований историков, всегда до конца незавершенных и открытых к обсуждению. Под влиянием антропологической революции на смену эволюционистской парадигме постепенно пришла плюралистическая, сторонники которой исходят из идей многообразия равноценных культур. В результате преподавание истории – это поиск объяснений, а не просто передача совокупности знаний, которые нужно изучить и запомнить. В материалах Совета Европы подчеркивается, что наиболее надежным является использование такой методики изучения истории, которая учитывает множество взглядов и мнений, предлагает рассмотрение серии доказательств и свидетельств, выбранных из разных исторических концепций. Постоянное обращение к различным точкам зрения и требование от всех и каждого уважать другое мнение позволяет: а) преодолевать стереотипное мышление и предубеждения; б) развивать позитивные взгляды и ценности, включая толерантность, уважение множественности во всем; «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 63 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире в) вносить вклад в улучшение взаимопонимания между сообществами людей [Галлахер, 1996: 23]. Какие конкретно изменения следует внести в содержание базового учебного курса по отечественной истории? До сегодняшнего дня в курсе отечественной истории этнополитические сюжеты представлены обрывочно и не формируют целостного представления. Однако существенных перекомпоновок материала в программах не требуется. Предстоит переставить акценты в содержании таким образом, чтобы подчеркнуть важнейшую грань российской истории и российской государственности – ее полиэтничный характер. Учебный курс отечественной истории должен исходить из показа истории России как продукта совместного творчества множества этнических групп, независимо от их численности и способа вхождения в российское государство. Следует включить в содержание курса сведения о народах России, об уровнях, особенностях и тенденциях их развития. Именно эти задачи ставятся в предложенном варианте модуля по этноистории к общему курсу истории России. Реализация обозначенных подходов будет способствовать формированию личности, способной к установлению диалога с носителями различных этнокультурных ценностей, и в целом позволит: а) сформировать целостное представление об истории России как продукте совместного творчества множества народов, проживающих на ее территории; б) проследить этапы формирования России как многонационального (полиэтничного) государства; в) показать этнонациональное устройство Российской империи, ее этнополитику; – раскрыть диалектику советской национальной политики; г) дать сведения о народах, в разное время вошедших в состав Российского государства, об уровнях и особенностях их развития; д) показать неоднозначность и сложность этнических процессов в современной России, поиска новых концептуальных подходов и выработки принципов этнополитики. Литература 1. Вульфсон Б. Л. Миграционные процессы в современном мире и образование // Педагогика. 2011. № 1, с. 103-109. 2. Галлахер К. Преподавание истории и пропаганда демократических ценностей и идеи терпимости: Пособие для преподавателей. Страсбург: Совет Европы,1996. Государственная национальная политика: проблемы и перспективы/Коллективная монография: Международная конференция (25 мая 2005 г.). Екатеринбург: «Контекст»,2005.Декларация принципов толерантности. Утверждена резолюцией 5.61 Генеральной конференцией ЮНЕСКО от 16 ноября 1995. 3. Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года // Директор школы. 2002. № 1, с. 97-126. 4. Концепция развития поликультурного образования в Российской Федерации// Вестник образования. 2010. № 10, с. 55-78. 5. Мосунова Т.Г. Модуль по этноистории в программе курса истории России // Профессиональное образование как фактор гармонизации …, с. 45-51. 6. Профессиональное образование как фактор гармонизации межэтнических отношений в Свердловской области: Сборник научно-методических материалов по результатам проведенных исследований в рамках Проекта 06-06-83602 а/У, Гранта РГНФ – 2007 г. / Отв. ред. Т. Г. Мосунова, Г. П. Сикорская. Екатеринбург: ГОУ ВПО «Рос.гос.проф.-пед.ун-т», 2007. 7. Профессиональное образование как фактор гармонизации межэтнических отношений: Сборник научнометодических материалов по результатам проведенных исследований в рамках Проекта 06-06-83602 а/У, Гранта РГНФ – 2006 г. / Отв. ред. Акимова О. Б., Сикорская Г. П. Екатеринбург: Изд-во «Раритет», 2007, с. 92-96. 8. Тюменская область: исторический опыт экономического и социального развития: материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 65-летию Тюменской области (21-23 мая 2009 г.) /под ред. Г.Ю. Королевой. Тюмень: ТюмГПГУ, 2009, с. 194, 209-212. 9. Формирование толерантной личности в полиэтнической образовательной среде. Учеб. пособие/ В. Н. Гуров, Б. З.Вульфов, В. Н. Галяпина, др. М., 2004, с. 190-194. 64 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире А. И. Павловский, г. Тюмень КОНЦЕПТ «ОБЩИННОСТЬ» КАК ХАРАКТЕРИСТИКА СЛАВЯНСКОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ В статье рассматривается общинный характер славянского этнического сознания, осмысление различных форм проявления которого было осуществлено в отечественной философской мысли в понятиях «соборность», «коллективизм» и т. д. Показывается, что все эти понятия выражали сущностно один и тот же духовный феномен в различных культурноисторических условиях. В первой половине XIX века в российской интеллектуальной среде происходит осмысление специфики российского общества, его культуры и истории. Мировоззренческое противостояние западников и славянофилов, тех, кто отрицал эту специфику, и тех, кто ее признавал, обогатило мировую философскую мысль понятием «соборность». После введения этого понятия А. С. Хомяковым оно на много лет стало одним из символов славянофильского дискурса. По мнению самого А. С. Хомякова, соборность является основным принципом церкви, представляющей органическое целое. Суть этого принципа в совместном понимании правды и в столь же совместном отыскании пути к спасению. Истина не является достижением индивида, но совместно принадлежит тем, кто «вошел в церковную ограду». Понятно, что речь здесь идет не столько о гносеологической истине, сколько об истине этической. Источником этических предписаний выступает здесь не индивид, но общество, причем общество, объединенное церковью, т. е. воцерковленное. Именно эта воцерковленность и является условием того, что общество примет правильное решение, окажется выше земных суетных устремлений, которые могут овладеть не только индивидом, но и обществом в целом. Индивид в подобной схеме выступает неотъемлемой частью человеческого коллектива, общины. Здесь речь идет о смысловой неотъемлемости, община остается в человеке, даже если его удалить от нее, ибо именно она для него выступает источником этических предписаний. Конечно, следовать им он может только в той степени, в какой он может узнать о них, а потому длительный физический отрыв от общины лишает человека доступа к истине, возможности своевременно сориентироваться в текущих проблемах, а потому ведет к потере строгих этических ориентиров. К. Касьянова именно в потере связи с общиной видит причины социального аутсайдерства, когда лишенный духовного руководства индивид выпадает из социального единства. С. Г. Кара-Мурза указывает на то, что именно такой индивид становится легко подверженным манипуляции сознанием. Иными словами, понятие «соборность» отражает мировоззрение, согласно которому минимальной автономной единицей социального бытия является община, а не индивид. И в данном случае можно говорить о существовании двух различных подходов к пониманию социума: общинного и индивидуального. Согласно позиции славянофилов и их духовных последователей, русское общество выступает носителем общинного сознания, которое является особенностью их менталитета. Именно это и выражается понятием «соборность», причем основанием такой общинности, по мнению тех, кто использует именно этот термин, является церковь. Для того чтобы оценить обоснованность подобного утверждения, следует обратиться к противоположной позиции, к позиции западников, которые, выдвигая европейское общество в качестве идеала развития общества российского, тем не менее, довольно часто критиковали его со сходных позиций. Так, например, А. И. Герцен, будучи последовательным западником, тем не менее, принимает именно европейские социалистические убеждения, заключавшиеся в отказе от личной собственности, в переходе к собственности общественной. Он даже видит в русской сельской общине и промышленной артели зачаток будущего социализма. Здесь церковь, конечно, не выступает, в отличие от А. С. Хомякова, системообразующим элементом общины, но общинность и в его теории выступает необходимой характеристикой общественного бытия. Правда, такого бытия, которое сложится лишь в будущем и будет свойственно всем народам, но это следствие его позиции, не видящей принципиальной разницы европейского и русского менталитетов. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 65 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире И другой признанный западник, родоначальник русского анархизма М. А. Бакунин, тоже говорит об общине. Общество будущего для него – федерация независимых общин, тех самых сельских общин и артелей, о которых говорил и А. И. Герцен. В этом заключается принципиальное отличие М. А. Бакунина от родоначальника европейского анархизма М. Штирнера, для которого носителем свободного бытия выступает индивид, а не община, и для которого власть общины столь же неприемлема, как и власть государства. Мы видим, что идеальные представления наиболее последовательных западников соответствуют фундаменту позиции славянофилов относительно специфики русского менталитета, что подтверждает позицию, согласно которой даже западники являлись носителями этого менталитета. Понятное дело, что мистическая составляющая, обеспечиваемая церковью, в данном случае у них не прослеживается, но ведь и суждение А. С. Хомякова о наличии и обязательности такой составляющей является, во-первых, необходимым для организации истинной жизни (что оставляет вопрос о том, свойственно ли русским быть не воцерковленными общинниками, если вопрос об истинности не стоит), а, во-вторых, само наличие этой мистической составляющей является теоретической объясняющей гипотезой, в то время как общинная солидарность видна по вызываемым ею социальным фактам. Особенно важными в этой связи являются два социальных факта: становление определяющей роли сельской общины в организации крестьянства после отмены крепостного права (что подтверждает ее естественный характер как следствия самоорганизации) и преобладания общинных организации в Советском Союзе на низовом уровне организации советской власти. Сельская община при крепостном праве была встроена в систему управления деревней со стороны владельцев земли и носила по большей части инструментальный характер. Преодоление этой ограниченности было связано со стремлением государства организовать выкупные платежи, но, как выяснилось позднее, община в процессе эволюции ее роли перестала быть преимущественно управленческим инструментом власти, она становится инструментом самоорганизации крестьянства. Получившие свободу крестьяне добровольно ограничивают ее при помощи общины. По мнению С. Г. Кара-Мурзы, причина заключена в том, что крестьянство, поставленное в сложные условия выживания, связывало с общиной перспективное планирование, расчеты на будущее, ради которых нужно было ограничивать себя сегодня, не видя в себе силы осуществить индивидуальное самоограничение. Сильная община давала надежду на то, что оказавшийся на краю катастрофы крестьянин получит помощь, и ради этого жители деревни и отказывались от личной свободы, все особенное должно было быть принесено в жертву общей цели, выживанию. Следует отметить, что, по сути дела, речь идет о том, что крестьянин «сваливал ответственность» с себя на общину, не желая на свой страх и риск принимать решения относительно своей судьбы, ибо некоторые из таких решений могли иметь катастрофичные последствия. Это, безусловно, вполне логичное обстоятельство, но вот то, что крестьяне не рассматривали в принципе возможность неадекватности общины и выдвижения ею неприемлемых требований, достаточно симптоматично. Подобная заведомая идеализация общинной воли, общинного мнения является характеристикой именно общинного сознания. Высказанное совокупностью таких же, как ты, индивидов мнение вдруг приобретает статус почти сакральной истины, само по себе это не логически обоснованное убеждение, а предмет веры, обусловленный менталитетом. Следует обратить внимание, что возникновение истины в суждении общины объясняется здесь вполне мистически, никаким логическим образом показать, как в массе своей люди, каждый из которых не превосходит умом соседа, а больше половины еще и пьяницы, может изречь нечто концептуально более совершенное, нежели лучшие представители этой же общины, невозможно, но даже самые интеллектуальные общинники в это верят. Если же обратиться к событиям, связанным с распространением советской власти, то следует обратить внимание на то обстоятельство, что сами советы стали результатом самоорганизации общества, которое выбрало их как форму выражения своей воли. Принципиальное отличие советов от столь же стихийно возникших в ходе революционных выступлений в Европе протопарламентских органов заключалось в том, что в советах не имела значения пропорциональность представительства. Иными словами, не отслеживалось, сколько именно человек стоят за тем или 66 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире иным делегатом. Каждый в отдельности голос не фиксировался и не имел значения, то есть делегат представлял не то или иное количество своих сторонников, а свое сословие или класс в целом. Советы должны были выражать не разброс индивидуальных позиций, а разброс классовых (сословных) позиций. Именно поэтому Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов существовали по отдельности. Подобная модель представительства подразумевала, что каждая из этих групп (рабочие, крестьяне, солдаты) должна иметь один общий голос, а представлять ее – наиболее типичные, средние представители общегруппового мировоззрения. Все отклоняющиеся от средней позиции взгляды заранее считались если не предательством, то хотя бы оригинальничанием, и права на представительство не имели. Согласно этой позиции, советы не должны были выступать местом для дискуссии и достижения компромисса, что вполне согласуется с вышеизложенной формулой А. С. Хомякова. Правда не может быть следствием компромисса различных позиций, ибо в этом случае эти позиции сами по себе имеют некоторое отношение к правде и правду можно создать тем или иным сочетанием голосов. Правда же изначально одна, и она может быть только выражена, а потому она существует до и вне представительства, она имманентна общине (воцерковленной ли, как у А. С. Хомякова, или нет – не столь важно), и потому ее выразителями должны быть представители наиболее типичных для общины взглядов. Разногласия отдельных сословно-классовых групп в этом мировоззрении признавались, а вот внутри групп – нет. Поэтому-то вопросы о соединении советов различных групп (рабочих, крестьян и солдат) и были гораздо более сложными, для этого требовалось создание идеологемы, согласно которой все эти группы являются частью эксплуатируемого населения, которое имеет общий интерес и общую перспективу будущего. Только благодаря формированию такой идеологемы эти советы удалось интегрировать. Конечно, с течением времени при организации советов начал отчасти признаваться принцип индивидуального представительства, но только отчасти. Так, например, в последний Совет народных депутатов СССР кроме депутатов, пропорционально избранных населением, делегировались и депутаты-представители разных организаций, то есть некоторые люди имели разное количество голосов на выборах. Это показывает нам, что до самого конца существования советской власти советы как органы народного волеизъявления выражали народную волю не по принципу «один индивид – один голос», а по принципу «воплощение имманентно присущей обществу правды», где смысл действа заключался не в поиске правильного решения, а в легитимации его всеобщего характера посредством единогласного голосования. Всякое особое мнение заведомо считалось маргинальным. Данное обстоятельство отмечали в своей работе, посвященной советской форме представительной власти, Н. И. Бирюков и В. М. Сергеев. Подобное представление о выражении народной воли также основывается на общинности общественного сознания. Вопрос только в том, как эту общинность трактовать, в рамках советского общества отдельные производственные общины складывались в отраслевые и региональные макроообщины, и все вместе являлись элементами мегаобщины, которая называлась «трудовой советский народ». Эта идеологема, внедренная в общественное сознание, оправдывала существовавшее функционирование представительных органов, легитимировала их в глазах населения. И во время голосования в советах различные общины ритуально подтверждали единство своих представлений. Это совсем не означает, что российское общество не может существовать в системе с традиционной парламентской демократией. Если отказаться от мифологемы о существовании мегаобщины, включающей все население государства, и промежуточных макрообщин как самостоятельных сущностей, обладающих определенными едиными представлениями, единой волей и едиными интересами, то государство станет результатом соглашения этих общин, и для определения всеобщей воли потребуется пропорциональное представительство по принципу «один человек – один голос», ибо только так можно будет отразить численное соотношение существующих общин. Эта позиция тоже вполне соответствует общинному сознанию, ибо вопрос о существовании мегаобщины в истории развития славянских народов решался по-разному. Например, в той же польской культуре на протяжении всей ее истории убежденность в существовании мегаобщины так и не выработалась (в итоге мы имеем дело с одними из древнейших «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 67 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире форм парламентаризма), отсутствовала она и в Древней Руси до ордынского нашествия, а в Новгороде и Киеве – довольно длительное время после этого нашествия (существование альтернативных московской «версии» форм организации власти в этих городах отмечает И. Н. Данилевский). Возникновение в русском народном менталитете представления о мегаобщине, включающей все население государства, тесно связано с формированием имперского государства, которое по сути своей, хотя пока и не по названию, сложилось уже в период Московской Руси, а значит, и с имперским общественным сознанием. Не всякое общинное сознание, таким образом, противостоит демократии, но только имперское общинное сознание, которое и лежит «камнем преткновения» на пути поступательного развития России в настоящее время. Впрочем, не только функционирование советов в годы советской власти свидетельствует о существовании «общинности» как одной из основных черт русского менталитета. Другим свидетельством может служить понятие «коллективизм» и связанная с ним организация советского общества. В процессе перехода европейского общества от аграрного к индустриальному этапу развития происходила предельная «атомизация» социума. Присущий европейскому менталитету индивидуализм, о существовании которого на аграрном этапе развития можно судить по массе специфических черт европейского общества того времени: от индивидуальной рыцарской чести до индивидуальной вассальной зависимости (чего не было на Руси, как отмечает, например, С. Г. Кара-Мурза), проявился в полной мере. Совсем не так обстояло дело в России, в процессе советского экономического строительства основной экономической ячейкой общества стал трудовой коллектив, который, впрочем, был не только экономической, но и общебытовой ячейкой общества, что совершенно не характерно, допустим, для европейского общества, где работа – это только работа, но, например, характерно для общества японского с его пожизненным, а иногда и наследственным наймом на работу. Общебытовой характер трудового коллектива состоял в том, что типичное советское предприятие имело на своем подотчете массу сопутствующих объектов, не имевших прямого отношения к производству (жилые дома, детские сады и ясли, дома культуры, санатории и т. д.), а соответственно, трудовой коллектив организовывал не только производственную деятельность, но и всю жизнь человека, точно так же, как это раньше осуществлялось и в рамках сельской общины. И права он имел соответствующие, подобно сельской общине в трудовом коллективе также считалось, что моральные достоинства и недостатки человека не являются его личным делом, а потому на собраниях трудового коллектива решались вопросы, связанные с соответствием человека предъявляемым ему обществом этическим стандартам. Следует отметить, что в принятом советской политической элитой марксистском идеологическом учении не предписывалась бытоорганизующая роль трудового коллектива и его нравственновоспитующие полномочия. У самого К. Маркса, вообще, роль трудового коллектива не описана, он работал с более глобальными общностями людей, так что здесь речь идет о русской интерпретации организационной конкретики марксизма. И эта интерпретация показательна, трудовой коллектив советского предприятия – это, по сути, перенесенная в промышленность сельская община. Поэтому совершенно прав С. Г. Кара-Мурза, когда он утверждает, что советская реальность не была воплощением марксистской теории, она была воплощением русского крестьянского идеала, закамуфлированного марксистской идеологией. Соответственно, и сама общинность, как фундаментальный концепт, отражающий специфику отечественного менталитета, нашел в эту эпоху собственное терминологическое воплощение. На место «соборности» пришел «коллективизм», организующую роль вместо церкви в новой идеологии заняло единство интересов трудового народа, обоснованное «единственно верным» философским течением. Предписываемый тип отношений в коллективе задавался понятием «товарищ», которое в советскую эпоху претерпело смысловое преобразование, приведшее к значительной деградации его смысла к современности. Иными словами, оно стало симулякром. В массе языков мира отношения приязни между людьми описываются различными терминами в зависимости от их близости. Например, amigo – camarada – compañero (испанский), то есть друг – товарищ – приятель. Понятие «товарищ» означает здесь среднюю степень близости, более значительную, чем при поверхностных приятельских отношениях, но и более легкодостижимую, 68 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире чем доверительные экзистенциальные отношения дружбы. Поэтому именно понятие «товарищ» и стало ключевым термином, который описывал предписываемые в коллективе отношения. Пропаганда «товарищества» обеспечивала идеологическую поддержку советского варианта общинности – коллективизма. Культ товарищества воспитывался в советской школе на протяжении практически всей ее истории явно в ущерб дружбе и любви – двум более сильным и избирательным формам привязанности, которые рассматривались как вторичные и подчиненные: для любви и дружбы товарищество тоже считалось необходимым условием. А само оно несло в себе и идеологическую подоплеку, ибо товарищи были объединены участием в строительстве «светлого будущего» и интенцию к коллективизму (общинности). Крушение советской власти тоже не означало радикального изменения сложившегося в России менталитета. Возникающая в 90-е годы экономическая организация общества носила попрежнему общинный характер. Для этого периода было совершенно не характерно возникновение по-настоящему индивидуального предпринимательства, успешное предпринимательство организовывали группировки, зачастую преступного толка. Я воздержусь от развития этой мысли и проведения очевидных параллелей между понятием «товарищества» и организацией бандитского сообщества, они очевидны. Бандитская солидарность (общинность) воплощена в понятии о блатном законе и блатных понятиях, имеющих богатую историю, восходящую к временам средневекового разбойничества. Важно то, что самоидентификация этого времени шла по пути формирования региональных и производственных общностей, складывающихся вокруг харизматичных региональных лидеров и олигархов, которые выступали в роли интеграторов и ключевых фигур этого общностного самоопределения, что в перспективе должно было привести к модели организации общества, похожей на украинскую или польскую. Существовал шанс отказаться от объединения в рамках мегаобщины и предпочесть ему совокупности общин и макрообщин, которые уравновешивали бы друг друга в конкурентном состязании, как экономическом, так и политическом. Только таким и могут быть рынок и демократия по-русски. Впрочем, вариант этот оказался не реализован, и мы возвращаемся к прежней модели мегаобщины со всеми ее специфическими особенностями. И проблема здесь вовсе не в том, что общинное сознание россиян препятствует принятию обществом новых форм организации, проблема, как уже отмечалось выше, не в общинности этого сознания, а в его имперском характере. Иными словами, речь идет о том, что «общинность» является одним из ключевых концептов славянского менталитета (в том числе и русского), она выражает ценностное предпочтение общинных форм организации общественной жизни перед индивидуалистическими, но при всем при этом, важнейшим обстоятельством является то, что практически это предпочтение может выражаться в совершенно различных формах, и отдавать одной из этих форм приоритет перед другими – совершенно необоснованно. «Соборность», «коллективизм», олигархизм экономики, региональное местничество, криминальный «закон» несут в себе эту общинность, а потому сам факт присущности этой характеристики славянскому менталитету не является основанием для того, чтобы однозначно характеризовать его как традиционное (как это делает С. Г. Кара-Мурза) и архаичное (как это делают многие современные западники). Общинность, как и индивидуализм, вполне могут быть характерны и для традиционного, и для вполне современного сознания, то есть они совместимы с обществами различных типов, приобретая различные формы в соответствующих социокультурных, политических и экономических условиях. Литература 1. Бирюков Н. И., Сергеев В. М. Становление институтов представительной власти в современной России. М.: Агентство «Издательский сервис», 2004. 2. Данилевский И. Н. Административно-территориальное устройство древнерусского государства // Административно-территориальное устройство России. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000, с. 6-26. 3. Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М.: Изд-во Эксмо, 2003. 4. Кара-Мурза С. Г. Советская цивилизация. От начала до Великой Победы. М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм, 2004. 5. Касьянова К. О русском национальном характере. М.: Институт национальной модели экономики, 1994. 6. Хомяков А. С. Всемирная задача России. М.: Институт русской цивилизации, 2008. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 69 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Н. И. Пачежерцев, г. Тюмень Новые религиозные движения (НРД) и Церковь Мормонов В статье рассмотрена религиозная организация «Церковь Иисуса Христа последних дней» («Церковь Мормонов»), ее основные характеристики и проблема отнесения к новым религиозным движениям (НРД). Известные советские писатели Ильф и Петров во время своего путешествия по Соединенным Штатам Америки в 30-е годы прошлого века очень хотели встретиться с живым носителем мормонской веры, но этой встрече не суждено было состояться. Вот как они описывают свое желание познакомиться с мормоном, изложенное в знаменитой книге «Одноэтажная Америка»: «Проехали небольшой поселок. Вокруг домиков росли деревья и были несколько газолиновых станций. Прошли две белые женщины. Одна из них везла в коляске младенца, цивилизованного младенца, родители которого знают, что такое радио, механический бильярд и витамины. Это уже не индейский мальчик, прикованный к дощечке. - Вы знаете, сэры, что в штате Юта живут мормоны? – спросил мистер Адамс. Мы снова принялись жалеть, что не заехали в город Соленого озера и так и уедем из Америки, не увидев мормонов». Далее они продолжают, увидев голосующего на дороге молодого человека: «– А вдруг он мормон! – сказал мистер Адамс. – Возьмем!» Хич-хайкер, к сожалению, оказался не мормон, а обыкновенным, весьма верующим баптистом» [Ильф, Петров, 2007:247]. Из текста видно, что ещё в первой половине двадцатого столетия мормоны в самих Соединенных Штатах почти что диковинка, поэтому и сквозит в тексте сожаление, что не удалось увидеть живых носителей этой религии и пообщаться с ними. Сегодня уже не надо, чтобы увидеть этих представителей так называемого маргинального протестантизма, ехать в США, поскольку их Церковь имеет регистрацию в Тюмени, а свою миссионерскую активность в регионе они осуществляют с конца 90-х годов минувшего века. Правильное название Церкви есть «Церковь Иисуса Христа последних дней», более известная всё же для окружающих как «Церковь Мормонов», а сами прихожане – как «мормоны». Их деятельность в России разрешена сравнительно недавно – с начала 90-х годов двадцатого века, как раз под закат перестройки и распада СССР. Если быть более точным, то деятели данной церкви начали свою миссионерскую активность на территории Российской Империи ещё до революции, но активность их была весьма незначительна и не имела укорененности среди россиян. Хотя, конечно, о них уже в то время знали лучшие умы России, и они не были чем-то совершенно неизвестным. Так, в энциклопедии Брокгауза и Эфрона была помещена статья философа В. Соловьева, посвященная данной организации, а в личной библиотеке писателя Льва Толстого который, по всей видимости, знакомился с их учением, а также интересовался их жизнью в Америке, находилась «Книга Мормона», В 90-е годы XX в. началось становление мормонских миссий как на территории российского государства, так и на всем постсоветском пространстве. Ближайшая миссия расположилась в г. Екатеринбурге, она и поставляет в наш регион, в частности, в тюменский приход, миссионеров из дальнего и ближнего зарубежья. Итак, можно ли считать, что для российского социума мормоны представляют собой новое религиозное движение или они не включаются и не подпадают под характеристики новых религиозных движений в принципе. И все же мы вправе поставить вопрос: являются ли мормоны новым религиозным движением (НРД) или они традиционны по сути и не имеют к данному движению ровным счетом никакого отношения. Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, в чем суть НРД, а также попытаться объяснить особенности данного религиозного направления как на территории России, так и в других странах. Мормонская Церковь, как правило, во всех религиоведческих справочниках относится к протестантизму либо к религиозным маргиналам в протестантизме. 70 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Мормоны же себя протестантами не считают, поскольку в своем учении ничего не отрицают (в основе мормонского учения нет протестных заявлений ни к одной из известных религиозных групп). Нынешний Президент Церкви Иисуса Христа Святых последних дней Томас С. Монсон, проходивший службу в конце Второй мировой войны в ВМС США, столкнулся с ситуацией, когда ему, молодому человеку, пришлось лично определять, протестант он или нет. В частности, в один из воскресных дней командир отпускал военнослужащих в увольнение, чтобы последние посетили церкви, членами которых они являются. Сначала были отпущены католики, потом иудеи, а последними – протестанты. Томас С. Монсон пишет: «Вдруг мой разум озарила мысль: «Монсон, ты ведь не католик, не иудей, ты и не протестант. Ты мормон, поэтому стой на месте» Смею вас заверить, я ощутил себя совершенно одиноким. Да, исполненным мужества и решимости, но – одиноким. А затем я услышал самые сладкозвучные слова, которые когда-либо слышал от этого главного старшины. Он посмотрел в мою сторону и спросил: «А вы, ребята, как называетесь?» До того самого момента я и не осознавал, что помимо меня или позади меня, на плацу остался кое-кто ещё. Почти в один голос мы ответили: «Мормоны!» Трудно описать, какая радость наполнила мое сердце, когда я обернулся и увидел горстку других мормонов. Главный старшина почесал затылок c озадаченным видом, но в итоге сказал: «Ладно, парни, идите, найдите себе местечко. И не возвращайтесь до трех часов! Шагом марш!» [Лиахона, 2012: 8]. Из текста также видно, что на корабле среди команды были многочисленные представители иудеев, католиков и протестантов и только мормоны составляли всего лишь несколько человек. И старшина, не зная, куда направить этих парней – мормонов, сказал им «найдите себе местечко». Показательно то, что они не были отправлены ни в синагогу, ни в костел, ни в дом молитвы, потому что командир совершенно, видимо, не знал, куда и в какое религиозное здание их отправить в воскресный день. А это уже почти середина двадцатого века, и мормонская религия к этому времени существовала в США более ста лет. На сегодняшний день данное религиозное объединение представляет собой весьма многочисленную, хорошо организованную религиозную структуру, поскольку «современная мормонская церковь организована строго иерархически. Во главе нее стоит президент, признаваемый пророком, и два помощника, которые входят в президентский совет. В настоящее время Церковь Иисуса Христа Святых последнего дня владеет значительными финансовыми средствами. Ей принадлежат почти все здания в центральной деловой части современного Солт-Лейк-Сити, телестудии, швейные фабрики, торговые центры, издательства, отели, земельные участки. Свои капиталы она помещает в крупные предприятия в Америке и за рубежом. Экономисты неизменно включают ее в число 50 крупнейших корпораций США. Это позволяет успешно распространять вероучение Джозефа Смита. Мормоны имеют свои общины больше, чем в ста странах. Сегодня их общее число приближается к 7 млн. и продолжает быстро увеличиваться. Миссионерская работа организована на самом высоком уровне, и ежегодно 28 тысяч мормонов разносят идеи своей религии по всему миру» [Джозеф Смит и мормоны]. Новые религиозные движения (НРД) в России действуют с начала 90-х годов прошлого века. И действуют весьма активно! В частности, в их число входят такие движения, как различные харизматические религиозные группы, восточные медитативные культы (Саи Баба и др.), а также множественные религиозные движения Нью Эйдж. Необходимо понять, что западные культы существуют не более 40-50 лет, но «если обратиться к недавнему прошлому России и вспомнить ситуацию первой половины 90-х гг., то нетрудно заметить, что термин «культ» и «деструктивный культ» в это время достаточно часто использовался и у нас для обозначения новых религиозных групп, если хотели выразить неодобрительное отношение к ним» [Новые религиозные движения, 2011: 80]. По мнению религиоведов, «термин «новые религиозные движения» (НРД) – абсолютно нейтральный описательный научный термин, довольно-таки широко используемый в научной лексике, термин узнаваемый и, если можно так выразиться, вполне почтенный. Он представляет собой кальку с соответствующего англоязычного выражения New Religious Movemwnts (NRM), которое было введено в широкий научный оборот американскими религиоведами как раз специально «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 71 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире для того, чтобы заменить нейтральным термином нагруженное отрицательными смыслами и ассоциациями слово «культ» [Новые религиозные движения, 2011: 81]. В Российской традиции вместо слова «культ» используется слово «секта», но вот, к примеру, в «США публично назвать какую-либо религиозную организацию культом – значит предъявить серьезные обвинения и опорочить, таким образом, ее репутацию. С «культом» такое же положение, как и со словом «секта»: нейтральный в науке термин за ее пределами – негативная качественная характеристика. В англоязычных странах и обиходном языке слово «культ» используется в том же самом смысле, что и «секта» в России и европейских странах, и к «культам» в полной мере относятся все те же «страшилки», которое у нас массовое сознание приписывает «сектам». Точнее было бы сказать так: «К «сектам» в полной мере относится все то, что приписывается «культам» [Новые религиозные движения, 2011: 78]. Вместе с тем необходимо понять, что Церковь Мормонов, по сути, для российского социума является новым религиозным движением, которое и для американского социума 19-го века также было новым религиозным движением, в результате чего «были случаи, когда новое течение единогласно признавалось «культом» всеми протестантскими церквами практически без исключения. Так произошло, например, с возникшей в первой половине 19-го в. Церковью Иисуса Христа Святых последних дней – ее последователи более известны как мормоны. Ее учение, действительно, настолько отличалось от учения других церквей, а образ жизни прихожан – прежде всего полигамия – настолько не соответствовало всему, бывшему до тех пор в чрезвычайно пуританской Америке, что протестанты поголовно согласились – это культ! Но в целом никакой однозначности в вопросе «Культ или не культ» у американских протестантов нет и не было, за исключением, пожалуй, только одного: «культ» – это всегда плохо. Причем, добавим, плохо не только в вероучительном плане. Не случайно было упомянуто о полигамии, существовавшей у мормонов тогда, когда их все дружно заклеймили «культом». «Культам», по мнению американских протестантов, обязательно присущи какие-то нравственные пороки, и практически всегда источником этих пороков является основатель или основатели «культа»« [Новые религиозные движения, 2011: 79]. Поскольку мормоны не считают, что Церковь ИХСПД откололась от какой-либо религиозной группы, то они подпадают под «реставрационизм», для которого характерно то, что «они восстановили христианство в первоначальном, аутентичном виде, хотя успешность реставрации в этих деноминациях воспринималась другими церквами группами критически. Реставрационистские верования побуждали своих адептов стремиться возвратиться к структуре, этике и опыту раннего христианства, однако такой опыт зачастую приводил к выходу ряда движений и групп за пределы христианской ортодоксии в целом и протестантизма в частности. К реставрационистским движениям относят следующие группы: «Церковь Христа», «ученики Христа», «адвентисты», некоторые группы пятидесятников, «свидетели Иеговы», «Церковь Иисуса Христа Святых последних дней», «Международный путь», «Христианская наука» [Реставрационизм]. Реставрационизм весьма разнороден в христианском мире. Для реставрационизма (в который включена и Церковь Мормонов) характерно то, что он возник на основе протестантизма, но вместе с тем, им отрицается апостольская преемственность, а «лютеранское учение о вавилонском пленении Церкви в эпоху папства реставрационисты радикализируют до отрицания присутствия Церкви в этот период, называемый ими Великим отступничеством» [Реставрационизм]. Проведенный анализ позволяет утверждать, что «Церковь Иисуса Христа Святых последних дней» (мормонов), не является традиционной культистской религиозной организацией, а подпадает под реставрационистскую религиозную структуру, хотя с позиции традиционных религиозных вероисповеданий это, конечно же, вне всякого сомнения, секта и культ. И в этом смысле совершенно справедливым является утверждение, что «большинство «культов», действительно, с полным основанием может быть отнесено к НРД. Но тем не менее и там есть такие движения, которые, будучи «культами», например, с точки зрения протестантских апологетов, вряд ли могут быть отнесены к НРД. Самые яркие примеры – это «Свидетели Иеговы» и Церковь Иисуса Христа Святых последних дней (мормоны). Для протестантских апологетов, принадлежащих к любой американской деноминации, они, несомненно, являются культами. Но называть НРД организации, одна из которых возникла во второй, а другая – в первой половине 19 в., и тем самым ставить 72 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире их в один ряд с группами, существующими самое большее три или четыре десятилетия, было бы на наш взгляд неуместно» [Новые религиозные движения, 2011: 84]. Литература 7. Ильф И., Петров Е. Одноэтажная Америка. Письма из Америки: Составление, вступительная статья А. И. Ильф/И. Ильф, Е. Петров. М.: Текст, 2007. 8. Лиахона, январь, 2012 г. № 1, с. 8. 9. Новые религиозные движения. Современные нетрадиционные религиозные движения и эзотерические учения: учебное пособие/ Г. Э. Эгильский, А. В. Матецкая, С. И. Самыгин. М.: КНОРУС, 2011. 10.Реставрационизм. Режим доступа: http://ru.wikipedia.org. 11.Джозеф Смит и мормоны. Режим доступа: http://www.proza.ru/2010/06/24/224. М. Р. Полуянова, г. Тобольск ОСОБЕННОСТИ АРЕНДЫ НЕТИПИЧНЫХ ОБЪЕКТОВ: НА ПРИМЕРЕ ПАМЯТНИКОВ КУЛЬТУРЫ В статье рассмотрена конструкция договора аренды памятников культуры, исходя из существенных условий которого, данный договор относится к аренде нетипичных объектов. Договор аренды является в России наиболее распространенным договором, заключаемым в отношении недвижимого имущества. В результате совершения огромного количества арендных сделок с недвижимостью возникает множество самых разнообразных споров в этой области. Причина таких споров как непонимание субъектами гражданского оборота статуса недвижимого имущества, так и несовершенство современного нормативного регулирования в данной сфере. Согласно ст. 130 ГК РФ недвижимостью являются объекты, прочно связанные с землей, в том числе, здания, сооружения, земельные участки, объекты незавершенного строительства. В науке гражданского права существует множество классификаций объектов недвижимости, которые рассмотрены достаточно подробно в трудах Витрянского В. В., Аксюк И. В., Гришаева С. П., Брагинского М. И., Клейна Н. И. Ерш А. В. предлагает классифицировать здания и сооружения: по значимости использования и по признаку делимости. Асаул А. Н., Карасев А. В. разделяют недвижимость по происхождению, назначению и масштабу. Так, одним из видов зданий общественного недвижимости являются памятники, это отдельные постройки с исторически сложившимися территориями, правовой статус которых регулируется совокупностью нормативно-правовых актов [Ланда, 2009: 46]. В ст. 44 Конституции РФ установлено, что защита и сохранение памятников имеет культурноисторическое значение. Специальный Федеральный Закон «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» регулирует отношения в области сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия. Данный ФЗ содержит 14 глав, которые регламентируют субъектный состав, единый государственный реестр объектов культурного наследия, государственную историко-культурную экспертизу, особенности права собственности и аренды памятников, ответственность за нарушение. Постановление Правительства РФ от 31.12.2009 № 1204 «Об утверждении Положения о государственном контроле в области сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации» устанавливает порядок сохранения объектов культурного наследия, указаны сроки документарных проверок, органы, выполняющие контрольную функцию, их обязанности. Распоряжение Правительства РФ от 06.05.2011 № 775-р содержит перечень объектов культурного наследия федерального значения, расположенных в Тюменской области, которые являлись недвижимыми памятниками истории и культуры государственного значения и в отношении кото«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 73 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире рых должно быть оформлено право собственности Российской Федерации. Федеральная целевая программа «Культура России (2012–2018 годы)» закладывает концепцию сохранения культурных ценностей путем инвестиций. Закон Тюменской области «О государственной охране, сохранении и использовании объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) в Тюменской области», закрепляет приватизацию памятников культуры, особое внимание уделяется историческим поселениям, их охране. Также существует Распоряжение Администрации города Тюмени от 29.03.2001 № 1161 «Об утверждении положения об аренде памятников истории и культуры местного значения, находящихся в муниципальной собственности г. Тюмени», регулирует порядок сдачи в аренду нежилых зданий – памятников истории и культуры местного значения, включенных в реестр муниципальной собственности г. Тюмени [Кратенко, 2007: 8]. Согласно ст. 24 ФЗ «О государственной охране, сохранении и использовании объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) в Тюменской области» договор аренды объекта культурного наследия регионального значения, местного значения и выявленного объекта культурного наследия, находящихся в областной собственности, заключается между исполнительным органом государственной власти Тюменской области в сфере имущественных отношений, областным органом охраны объектов культурного наследия, балансодержателем и арендатором – физическим или юридическим лицом. Юридическая природа данного договора следующая: возмездный, концессуальный, двусторонний (ст. 606 ГК РФ). Сторонами данного договора является арендодатель – муниципальный орган, инспекция по охране и использованию памятников истории и культуры. Арендатор – юридические лица и предприниматели без образования юридического лица, арендующие памятники, муниципальные учреждения и унитарные предприятия, имеющие на своем балансе памятники, именуются балансодержателями. Форма договора – простая письменная, так как срок аренды составляет от года до пяти лет. Договор аренды недвижимости подлежит, по общему правилу, государственной регистрации. Балансодержатель согласовывает охранно-арендный договор после его подписания арендатором. Объектом данного договора является памятник культуры. Как уже говорилось, памятник является видом здания. В юридической литературе выделяют следующие признаки зданий: искусственность возведений; «привязка» к определенному земельному участку; невозможность перемещения объекта без несоразмерного ущерба его назначению; самостоятельность, законченность с точки зрения возможности использования по целевому назначению. Согласно ст. 3 ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» к памятникам относятся: •церкви, колокольни, часовни, костелы, кирхи, мечети, буддистские храмы, пагоды, синагоги, молельные дома и другие объекты, специально предназначенные для богослужений; •мемориальные квартиры; •мавзолеи, отдельные захоронения; •произведения монументального искусства; •объекты науки и техники, включая военные; •частично или полностью скрытые в земле или под водой следы существования человека, включая все движимые предметы, имеющие к ним отношение, основным или одним из основных источников информации о которых являются археологические раскопки или находки [ФЗ 2002: № 73-ФЗ]. На территории Тюменской области учитывается 1804 объекта культурного наследия, в том числе 73 – федерального значения. В их числе: объекты археологии – 1030; объекты и ансамбли – 592; единичные и братские захоронения и некрополи – 182. На территории г. Тюмени расположено 196 объектов культурного наследия регионального и федерального значения. На сравнительно небольшой территории г. Тобольска находится 204 памятника истории, архитектуры и градостроительства. Из них федерального значения – 35, регионального – 158, выявленных – 11. Памятники, представленные зданиями и сооружениями, расположенные на территории Тюменской области, используются в различных функциональных целях: жилье – 23%; органы власти, управления, учреждения культуры, образования, здравоохранения – 25%; религиозные организации – 17%; не используется – 9%; офисные помещения – 10%; производственные помещения – 6%; 74 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире организации торговли и общественного питания – 6%; иное – 4%. Не используются в основном культовые здания и памятники, находящиеся в федеральной собственности в качестве имущества казны РФ [Козлов, 2011: 4]. Существенным условием договора является охранное обязательство. Охранное обязательство пользователя объектом культурного наследия должно включать в себя требования к содержанию объекта культурного наследия, условиям доступа к нему граждан, порядку и срокам проведения реставрационных, ремонтных и иных работ по его сохранению, а также иные обеспечивающие сохранность объекта требования. Все реставрационно-восстановительные работы на памятнике, выполненные в полном соответствии с требованиями договора и приложений к нему, считаются неотделимыми улучшениями объекта. Арендатор не имеет права на возмещение стоимости этих улучшений после прекращения договора. Памятники, сданные в аренду, подлежат обязательному страхованию за счет арендатора в установленном порядке. Еще одним существенным условием является зачет арендной платы, который возможен в случаях прямо предусмотренных законом [Абесалашвили, 2010: 115]. Условием договора является вскрытие арендованного помещения комиссионно балансодержателем и арендодателем без участия представителя арендатора в случаях: нанесения вреда памятнику арендатором или третьими лицами или стихийными бедствиями, если арендатор незамедлительно не принял противоаварийные меры; арендатор в течение календарного месяца не использует памятник, не содержит охрану, что фиксируется актами осмотра технического состояния памятника. ФЗ «Об объектах культурного наследия РФ» установлено, что контроль за состоянием памятников осуществляют соответствующие органы, они проводят раз в 5 лет обследование состояния данного объекта. В практике встречаются договоры с нетипичным объектом аренды. Бывает, что в пользование предоставляется часть неделимой вещи, ее поверхность или конструктивный элемент, внутренняя емкость предмета или часть пространства. Автор считает целесообразным отнести памятник культуры к нетипичному объекту аренды, в связи с особыми условиями договора [Мазеин, 2004: 147]. Проблема правового регулирования гражданского оборота культурных ценностей (памятников истории и культуры) является частью проблем более общего уровня. Во-первых, это проблема регулирования имущественного оборота вообще; во-вторых, это проблема охраны памятников истории и культуры. Подводя итоги, отметим следующее. 1. Законодательство, регулирующее оборот недвижимых культурных ценностей в Российской Федерации, в настоящий момент находится в стадии развития. Основным направлением этого развития должно быть обеспечение сохранения культурных ценностей для последующих поколений. При этом нужно ориентироваться на положительный опыт, выработанный в этой сфере правового регулирования иностранными правовыми системами, на нормы международного права, а также на некоторые прогрессивные нормы советского права, не потерявшие своей актуальности в настоящее время. 2. В действующем гражданском законодательстве, отсутствуют нормы, регулирующие аренду нетипичных объектов – памятников культуры. Необходимо регулировать отношения, связанные с отчуждением памятников в частную собственность, страхованием данного объекта аренды, осуществлением субаренды памятника, действиями по принудительному отчуждению бесхозяйственно содержимых культурных ценностей, выполнением охранного обязательства не только арендатором, но и муниципальными и федеральными органами, памятника как объекта культурного наследия. 3. Существует значительная специфика правового регулирования гражданского оборота недвижимых культурных ценностей, связанная, прежде всего, с наличием четко выраженного публичного интереса в их сохранении. Литература 1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Российская газета. 21.01.2009. № 7. 2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2: [от 26.01.1996 N 14-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.12.1995). // Российская газета. 06.02.1996. № 23, 07.02.1996. № 24, 08.02.1996. № 25, 10.02.1996. № 27. 3. Федеральный закон от 25.06.2002 N 73-ФЗ (ред. от 01.04 2011, с изм. от 01.04. 2011) «Об объектах куль«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 75 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире турного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»//Справочная правовая система Консультант плюс. 4. Постановление Правительства РФ от 31.12.2009 № 1204 (ред. от 18.05.2011) «Об утверждении Положения о государственном контроле в области сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации»// Справочная правовая система Консультант плюс. 5. Закон Тюменской области от 16.02.2004 № 204 (ред. от 01.04.2010) «О государственной охране, сохранении и использовании объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) в Тюменской области» (принят Тюменской областной Думой 05.02.2004) // Справочная правовая система Консультант плюс. 6. Распоряжение Администрации города Тюмени от 29.03.2001 № 1161 «Об утверждении положения об аренде памятников истории и культуры местного значения, находящихся в муниципальной собственности г. Тюмени»// Справочная правовая система Консультант плюс. 7. Абесалашвили М. З. Специальные основания изменения и расторжения договора аренды // Бизнес в законе. 2010. № 3, с. 115-117. 8. Кратенко М. И. Договор «аренды» нетипичных объектов (к вопросу о соотношении договора аренды и договора возмездного оказания услуг) // Хозяйство и право. 2007. № 6, с. 19-29. 9. Козлов И. А. Сохранить для потомков// Наследие Тюменской области. 2011. № 1, с. 3-6. 10.Ланда В. М. Особенности гражданско-правового регулирования аренды объектов недвижимости: на примере города Москвы// Автореф. дисс. …канд. юрид. наук. М., 2009, с. 45-47. 11.Мазеин Д. В. Некоторые проблемы правового регулирования гражданского оборота движимых культурных ценностей// Актуальные проблемы гражданского права. Сборник статей. М.: Норма, 2004, Вып. 8, с. 140-172. С. А. Симонов, г. Тюмень К ВОПРОСУ О РАЗРЫВЕ НАУКИ И РЕЛИГИИ Отождествление критерия научности и критерия истинности приводит к отчуждению науки и религии. Нравственные стандарты личности во многом определяют результаты деятельности интеллекта. Принцип «практика – критерий истины» пока не стал системообразующим при формировании мировоззрения и миропонимания современного человека. Преодоление разрыва науки и религии и выстраивание конструктивных взаимоотношений между ними должно иметь вполне конкретную цель. Она связана с необходимостью устранения «плюрализма» взаимоисключающих мнений по вопросам общечеловеческой значимости, которые порождены кризисным состоянием системы: человек – общество – мироздание (природа). Проблема отчуждения науки и религии уже достаточно давно является предметом философского, исторического и социологического анализа. Однако внимание исследователей часто фиксируется либо на различиях предметов, либо на результатах религиозной и научной деятельности. Устранение ложных мнений, сложившихся в различных сферах человеческой деятельности, неизбежно приводит к вопросу о критерии истинности полученных результатов. Этот критерий достаточно универсален в смысле рекомендуемости его применения и к вопросам богословским (объективную научную состоятельность которых материалистическая наука отрицает), и к вопросам естествознания, техники и гуманитарного знания. Формулировка его известна: «практика – критерий истины». На уровне деклараций, по крайней мере, ему следует наука (атеистическая по своей сути) и многие философские школы, за исключением тех, кто ориентируется на принципы агностицизма и солипсизма. Область применимости конфессиональных редакций этого критерия также достаточно широка и известна. В Ветхом Завете: «И если скажешь в сердце твоем: «как мы узнаем слово, которое не Господь говорил?» (Второзаконие, 18:21). «Если пророк скажет именем Господа, 76 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, – не бойся его» (Второзаконие, 18: 22). В Новом Завете следующие строки: «Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые» (Матфей, 7: 18). «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Матфей, 7: 19). «Итак, по плодам их узнаете их» (Матфей, 7: 20). В Коране читаем: «А когда спрашивают тебя рабы Мои обо Мне, то ведь Я – близок, отвечаю призыву зовущего, когда он позовет Меня. Пусть же они отвечают Мне и пусть уверуют в Меня, – может быть, они пойдут прямо!» (Коран, 2: 186). Как известно, новое знание получается в основном двумя способами. Первый – доказательный, когда на базе некой информации путем наблюдений или экспериментов и далее, следуя логическим операциям рассудка, приходят к определенным мнениям. В случае, если природные или социальные явления доступны и повторяются, то алгоритмы этого способа могут быть произведены и другим субъектом деятельности (освоившим данный алгоритм) и с тем же результатом. Этот способ получения знания доминирует в естественных науках, а требование воспроизводимости результатов рассматривается либо как критерий истинности, либо как один из вариантов научной состоятельности. Все остальные свойства и функции субъекта познавательной деятельности, помимо интеллекта, даже не берутся во внимание. Второй способ – описательный. Он преобладает в сфере гуманитарных наук и религий. Информация, полученная этим способом, часто недоступна другим людям и не может быть воспроизведена другими с помощью единого алгоритма. Здесь, на первый взгляд, результат во многом определяется действием таких факторов, как различная культурная среда, своеобразие психики человека, к тому же оказывающихся в разнообразных жизненных ситуациях, что будто бы характеризует этот результат как чистый субъективизм. Однако практика показывает, что отождествление критерия научности (как он понимается в настоящее время) и критерия истинности, если судить по достижениям в области естественнотехнических и социальных наук, ведет к результатам несовместимым с «жизнью», либо ведет общество в перманентное состояние конфликтов, к заблуждениям и потрясениям. К числу опасных заблуждений, усиливающих эти негативные тенденции, относится мнение, разделяемое не только материалистически настроенными учеными, что интеллект и результаты его деятельности нравственно не обусловлены. Противоположный тезис высказал Пушкин в «Моцарте и Сальери»: «Гений и злодейство две вещи несовместные». На ложность утверждения об отсутствии взаимосвязи интеллекта и нравственности, а также на неадекватность одной лишь интеллектуальной деятельности жизни указывал А. С. Хомяков в своей статье «Мнение русских об иностранцах», хотя и не развернул достаточно широко этих своих тезисов. «То внутреннее сознание, которое гораздо шире логического и которое составляет личность всякого человека так же, как и всякого народа, – утрачено нами. Но и тесное логическое сознание нашей народной жизни недоступно нам по многим причинам: по нашему гордому презрению к этой жизни, по неспособности чисто рассудочной образованности понимать живые явления…» [Хомяков, 1900: 52] и далее: «Жизнь везде предшествовала науке, и наука бессознательно отражает то прошедшее, над которым часто смеется» [Хомяков, 1900: 48]. По существу философ указывал на необходимость развития личностной культуры мышления человека, в котором логика рассудка не подавляла бы внутреннюю способность мышления на других уровнях психики, чьи возможности несоизмеримы по сравнению с сознанием. И Хомяков и Киреевский неоднократно высказывали мысль о том, что цельная истина раскрывается только цельному человеку, где последний, собрав в единое целое все свои духовные силы: чувственный опыт, рациональное мышление, нравственный опыт и религиозное содержание – «начинает понимать истинное бытие мира». В своей концепции социального духа Иван Киреевский говорит о согласованности веры и разума, называя последнюю «зрячий разум». А Хомяков называет веру действием всего разума, «т.е. постижения и изволения в их внутреннем единстве». Надо сказать, что и в церковно-православном сознании «философия» жизни понималась как философия дела. «Вера без дел мертва» (Иаков, 2: 20). Для таких личностей, как преподобный Серафим Саровский и св. праведный Иоанн Кронштадский и многих других, принцип «практика – критерий истины» был одним из основополагающих элементом их мировоззрения: Бог отвечал «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 77 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире на их молитвы. Идею о том, что интеллект и его результат нравственно обусловлены и что вопрос о ложной или истинной стороне субъективизма – это вопрос о нравственных стандартах личности, высказывали и другие выдающиеся мыслители. А подтвердили своей жизнью – великие русские мистики: Сергий Радонежский, Александр Свирский, Серафим Саровский и др. Многие атеистически настроенные представители науки рассматривают существующий «плюрализм» мнений как доказательство небытия Бога, поскольку если бы существовал Он, то вряд ли допустил бы эти разногласия, особенно по глобальным проблемам. И вовсе не рассматривается мысль о том, что подобный плюрализм мнений может быть изжит самими людьми иными методами познания и просвещения. Разумеется, людям, как и обществу в целом, присущ субъективизм. Он находит свое выражение и в культуре общества, но он может содержать как истину, так и заблуждение. Но парадокс в том, что человеческий субъективизм является основой познания людьми жизни, а вера позволяет расширить мировоззрение и миропонимание до объективной реальности. Это собственно и означает, что информация, принятая на веру, и информация, относящаяся к обоснованной интеллектуально, взаимно дополняют друг друга и в психике человека не существуют обособленно. Есть ошибки, непредсказуемо возникающие в ходе человеческой деятельности, и есть системные заблуждения, возникающие вследствие следования ошибочным принципам построения соответствующей деятельности. К таковым, на наш взгляд, относится отождествление критерия научности и критерия истинности и мнение о том, что интеллект и его результат нравственно не обусловлен. Это ведет к разрыву науки и религии, гуманитарного и естественнонаучного знания, где религии отводится место в сфере морали, а науке – в сфере объективной действительности или, по крайней мере, в сфере «общезначимых истин». Уровень нравственности определяет всю алгоритмику психики человека, а не только ее рассудочный уровень и задает вектор поиска новой информации для решения актуальных проблем наиболее приемлемым для человека и общества способом. К сожалению, приходится констатировать, что принцип «практика – критерий истины» так и не стал системообразующим при формировании и развитии миропонимания челоЭто проявляется в том, что даже люди, декларирующие его, уклоняются от его применения к оценке результатов собственной деятельности. В поисках путей преодоления разрыва науки и религии большое значение имеют труды Святителя Игнатия Брянчанинова, который во многом осознавал искусственность конфликта науки и религии и возлагал особую роль на философию православия. «…. Основания, на которых философы всех времен создавали свои системы, произвольны, по этой причине не имеют никакой прочности и противоречат одна другой, что человеческая философия должна быть признана не чем другим, как только игрою воображения и собранием мнений, чуждых истине. К истинной философии приводит одно христианство: только при посредстве его можно быть непогрешительным психологом и метафизиком. В духовных высших училищах необходимо преподавание положительных наук. Весьма справедливо признавал Платон невозможным обучение философии без знания математики. Особливо нужно знание естественных наук, потому что в наше время нигилисты утверждают свое учение якобы на естественных науках. Нужно знать, что они утверждают здание нигилизма не на естественных науках, а на произвольных, нелепых гипотезах, т. е. предположениях или вымыслах, которых нет возможности доказать теми доказательствами, при которых единственно наука признает познание верным и без которых все блестящие гипотезы остаются при достоинстве игры воображения, при достоинстве бреда» [Брянчанинов]. Литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. 78 Новый Завет. Евангелие от Матфея, гл. 7:19, 7:20, 7:18. Новый Завет. Послание апостола Иакова, 2:20 Коран. Сура 2:186. http://www.falaq.ru/quran/krac/2 Ветхий Завет. Второзаконие. 18:21, 18:22. Хомяков А.С. ПСС Изд.-е 3.Т 1. М.:1900, с.47-52. Записки епископа Игнатия Брянчанинова. О необходимости Собора по нынешнему состоянию Российской Православной Церкви. Ортодоксия и гетеродоксия. http://www.ortho-hetero.ru/index.php/ tradition/290. Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире О. В. Соколовская, г. Омск ФАКТОР ХРИСТИАНСКОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ В ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЕ В статье рассматриваются религиозные основы права, эволюция категории греховности в христианстве как качественной оценки поступков человека. Доказывается актуальность осмысления православного правосознания в современной культуре. Духовная культура определяет мировоззренческую мотивацию и образ жизни реального человека в обществе. В основании всех мировых культур и цивилизаций лежит то или иное религиозное начало, религиозность имманентна сознанию человека, а религиозные идеи играют важную роль в формировании духовной культуры. Неотъемлемой частью духовной культуры христианства является правовое сознание, в основании которого лежит многовековое христианское представление о Добре и зле, о греховности противоправного, антиобщественного поведения. Принято считать, что в христианском мире первичное право основано на Божественных заповедях, которые в последующем были закреплены в государственных законах, обрели юридическую силу и были положены в основу правовой культуры общества. В настоящем как в самой России, так и за её пределами всё больше внимания уделяется актуальности самой постановки вопроса соотношения религиозного сознания и культуры, роли культуры в формировании морально-нравственных устоев общества и её политико-правовой системы. Н. А. Нарочницкая говорит: «Культура – это практически все, что делает человек на земле: создание определенной системы права – это проявление человеческой культуры, и, кстати, почему она так различна – система права, скажем, в восточный цивилизациях, в дальневосточных, потенистических, скажем, в арабском мире и в христианской культуре? Да потому что изначально любая философия права зиждется на концепции тождества греха и преступления. Значит, изначально, чтобы считать данный поступок преступлением, и пытаться найти меру вины и меру наказания, чем и занимается у нас суд, сначала нужно считать это грехом, то есть поступком плохим – а это уже у человека дается изначально религиозным нравственным каноном, а затем уже, трансформируясь в его сознании, претворяясь в реальной жизни, находя компромисс с обстоятельствами, приобретает форму правовой нормы. Если мы, как нас сегодня убеждают, будем видеть источник нравственности в самой правовой норме, каковой она не является, это всего лишь компромисс между нравственным каноном и обстоятельствами, то мы тогда уничтожаем всякую нравственность. И горе тому государству, его культуре и поведению, если оно будет уповать только на действие и силу закона, если внутри человек уже давно готов преступить закон нравственный. Ибо до сих пор, несмотря на самую разветвленную систему права, общество только потому и живо, и люди еще друг друга не едят, что есть закон внутренний – нравственный» [Нарочницкая]. Восприятие существующей реальности в сознании реального человека и мотивация его поступков и действий обуславливаются двумя взаимоисключающими полюсами: Божественным Идеалом и искушениями реального мира. Сознание человека постоянно стоит перед выбором между Божественной вечностью и сиюминутным комфортом, между вечными Божественными идеалами и преходящими идолами современной культуры. Лишение человека абсолютного идеала приводит к утрате им жизненного смысла и деградации общества. Характерная для сегодняшнего западного мира тенденция подмены в христианизированном сознании вечных христианских идеалов преходящими идолами материального мира, в значительной мере является результатом многовековой деятельности Римско-католической церкви, модернизирующей христианские догматы под сиюминутные, рациональные запросы реального человека, подменившей совместную работу человека и Церкви по спасению души банальными товарно-денежными отношениями. Автор статьи «Различия между православными и католиками» Денис Абрамов по этому поводу пишет: «Неприятие восточным духовенством западного учения о благодати (за счет запаса которой, сделанного святыми, церковь может отпускать людям грехи, обеспечивая их душам спасение – в том числе через продажу специальных грамот – индульгенций). Наглядно это выглядело «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 79 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире примерно так – чем «круче» святой или то место, где хранятся мощи этого святого, тем больше он или в этом месте смогут отпустить грехов…, а излишки можно даже купить, или же выкупить свои будущие грехи» [Абрамов]. Американский исследователь Джим Блэк пишет: «Одной из важнейших причин упадка американского общества в минувшем столетии является наметившаяся среди христиан тенденция уступать территорию без боя – во имя практической пользы. Особенно этим грешат протестанты, которые используют любую возможность для отступления. Большинство христиан уже фактически уступило «арены» политических и этических сражений, причем уступило добровольно, задолго до появления борцов за свободу личности, страх перед которыми гонит нас обратно в церкви» [Патрик, 1994: 257]. Следствием меркантилизации отношений в духовной сфере является утрата Римскокатолической церковью своего былого влияния на сознание людей, рост атеистического мировоззрения в западном обществе. Упор на материальные ценности, пропаганда безграничной свободы личности и неограниченного потребления приводит к тому, что реальный человек превращается в объект рыночных отношений. Такие истинно христианские добродетели и духовные качества личности как: самоограничение, нестяжательство, терпимое отношение к окружающим, аскетизм, совесть, смирение, определяющие межличностные отношения и отношение человека к внешнему, реальному миру – нивелируются и утрачивают своё исконное значение в умонастроениях людей. Смыслом жизни индивида, определяющим его мировоззрение, помыслы и действия, становится достижение материального благополучия и неограниченного потребления, а мерой оценки возможностей человека является его покупательная способность, превращающая его в инструмент покупки. Актуальность изучения вопроса о роли христианизированного правосознания в духовной культуре нашего общества обуславливается имеющейся тенденцией трансформации западных либеральных идеалов и ценностей в нашу духовную культуру. Использование апологетами западного мировоззрения современных технологий, и прежде всего виртуальной реальности, создаёт ложное представление о безальтернативности западного, основанного на либеральных бездуховных ценностях, образа жизни. Согласно православным представлениям миссия человека заключается в том, чтобы благоустроить Землю ради выполнения духовных Божественных задач, имеющих для реального человека наивысшее значение. Православие, определяя целеполагание человека в реальной действительности исходя из его стремления к вечной жизни, ставит перед человеком практически недосягаемые цели самосовершенствования в духовной сфере. Человек, добровольно поставивший перед собой такую задачу, не может быть только материалом и ресурсом социального производства, он становится подлинным субъектом культуры и исторического развития, ставящий своей целью воплощение в жизнь абсолютной справедливости и правды. Одним из кардинальных отличий Православия от иных христианских конфессий является то, что Православие не допускает развития догматического учения и восполнения его путём провозглашения новых догматов. Вследствие этого Православие, являющееся более консервативным по соблюдению Божественных заповедей, нежели Римско-католическая церковь, способствует определённой стабильности, преемственности и здоровой консервативности в социальной жизни и правовом сознании нашего общества. Как справедливо заметила К. Касьянова, мы постоянно замечаем в нашем народе его чрезвычайно слабую отзывчивость на мероприятия, связанные с перестройкой, реформированием чего бы то ни было, со всяким новым созиданием. Но мы очень редко обращаем внимание на одну крайне важную черту в нём: что он – тот народ, который находится под влиянием своей древней культуры и своей православной религии – очень не любит что-либо разрушать и без крайней необходимости этим никогда не занимается. Он – великий хранитель. Прежде всего он хранитель того, что у него внутри, но затем также и того, что находится вовне [Касьянова, 1994: 117]. Христианизированное правосознание позволяет человеку критически, с точки зрения абсолютных идеалов, оценить не только свои действия и поступки, но и мысленные устремления. Ориентация на православные традиции благотворно сказывается на восприятии людьми реального 80 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире мира во всей его совокупности, способствует взаимопониманию между отдельными индивидами и различными стратами общества, пониманию огромного значения исторической общности людей для материального и духовного процветания, как индивида, так и всего общества. С учетом данных обстоятельств представляется, что духовная культура и православное правовое сознание – не параллельные явления в реальной действительности, а достижение гармонии в развитии материальных и духовных потребностей человека в современном мире невозможно без учёта фактора православного правового сознания и гармоничного синтеза идеалов и ценностей Православия с тканью современной духовной культуры. Одной из задач правосознания является поддержание определенного общественного порядка и создание правовых идеалов. Практическая материализация религиозных идей духовной культуры в сфере социальных, межличностных отношений возможна через осознанный подход к выработке и принятию нормативных правовых актов и их правоприменению с учётом многовековых традиций Православия. Литература 1. Абрамов Д. Различия между православными и католиками. Ноябрь 26th, 2010 URL: http://www.inyemysli. ru/?p=1384 (дата обращения 21.06.2011 г.) 2. Касьянова К. О русском национальном характере. М. Институт национальной модели экономики, 1994. 3. Нарочницкая Н. А. Православная культура. / Дорога домой. Выпуск ДД-92р [16авг10] [с.21] URL: http:// www.dorogadomoj.com/dr92nar.html (дата обращения 06.01.2012 г). 4. Патрик Дж. Бьюкенен. Смерть Запада. / пер. с англ. А. Башкирова. М.: изд. АСТ, 2004. Цит. По: Jim Nelson Black, When Nations Die (Wheaton, 111.: Tyndale House Publishers, 1994). А. Ю. Тельпис, г. Тобольск ФОРМИРОВАНИЕ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ В СИСТЕМЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В статье представлен взгляд на проблему формирования и развития духовной культуры в системе высшего профессионального образования. Предлагаются результаты анкетирования студентов разных специальностей, которые подтверждают необходимость формирования этих качеств. В современных условиях вопросы развития духовной культуры личности становятся предметом научно-педагогического исследования многих ученых (Г. С. Абрамовой, В. С. Барулина, В. А. Бачинина, Г. Э. Бурбулиса, М. С. Кагана, В. Е. Кемерова, И. Н. Михеева, П. В. Симонова, А. А. Шабанова, В. Г. Федотова и др.), что обусловлено не только кардинальными изменениями, происходящими в нашей стране, но и повышением значимости субъективного фактора в развитии общества. Особую актуальность приобретает проблема формирования духовной культуры педагога, поскольку учитель является ключевой фигурой в воспитании молодых граждан, в подготовке их к активной самостоятельной жизнедеятельности в новых условиях. А это, в свою очередь, делает особо важным выявление и максимально эффективное использование для решения данной проблемы возможностей процесса профессиональной подготовки будущих учителей в вузе. Fктуальна эта проблема и для педагогов нашей кафедры, когда мы начинаем изучение курса «Культурологии» со студентами разных специальностей. Для решения этой проблемы, в первую очередь, необходимо знать, какие представления о духовной культуре сформированы у нашей студенческой молодежи. Для выявления уровня развития представлений о духовной культуре человека студентам предлагалось ответить на вопросы анкеты В. А. Мосолова. Опросом были охвачены студенты факультетов: физической культуры, сервиса и туризма, биолого-химического, исторического, социальнопсихологического, филологического. Всего было опрошено 104 человека. В процессе опроса 30% «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 81 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире респондентов не проявили интереса к данной анкете, ограничившись формальными ответами. Остальные 70% представили развернутые, подробные ответы на вопросы. Встречались такие записи: «То, что Вы предложили нам эту анкету – это уже большой шаг к развитию духовной культуры личности». При анализе ответов на вопросы анкеты выяснилось, что под «духовностью» студенты понимают стремление человека к высшим ценностям, самосовершенствованию, чистоте помыслов, желание жить не только для себя, но и для других. Примерно в 50% работ отмечается религиозная составляющая духовности: «Духовность – это внутреннее состояние человека»; «Духовность – это душа человека»; «Духовность – это жизнь в гармонии с душой». Связи духовной культуры с физическим развитием не отметил никто. При ответе на вопрос – «Что такое нравственность?» 63% опрошенных студентов не могли дать ответ, хотя встречаются и такие мысли: «Порядочность в себе, прежде всего, а также по отношению к окружающим»; «Нравственность – это правила поведения человека, этикет, социальный статус»; «Нравственность – это внутренняя установка индивида действовать согласно своей совести». 43% респондентов высказывали мнение, что проводимые реформы в России ведут к снижению уровня духовности и нравственности общества: «Сегодня нужно выжить, остаться на плаву, и естественно, практически никто о своем внутреннем мире не думает»; «Современные люди стремятся к обогащению, удовлетворению своих низменных потребностей, вовсе не заботясь о душе, хотя исключения есть всегда»; «Человеку культурному очень сложно жить в обществе, которое топчет этих людей, оно не принимает и даже отрицает таких людей». В то же время 22% студентов осознают, что стремление к духовным ценностям внутренне заложено в человеке, именно оно отличает человека от животных. При ответе на вопрос, «Охарактеризуйте знакомого человека (литературного героя, знаменитость), которого можно назвать духовно-развитым, нравственным», проявились повышенные требования к окружающим. Всего в двух ответах образцом духовности названы родители и в шести – учителя, что свидетельствует о кризисных явлениях и росте отчуждения между поколениями. Исторические личности называются в необычайно широком диапазоне – от великомученицы Варвары до Солженицына. Чаще встречаются фамилии: А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой, Евгений Онегин, В. В. Путин. Не назван ни один из героев советской эпохи. Не упоминается никто и из заполнивших молодежные журналы и телепрограммы «кумиров», «звезд», «культовых фигур». Можно предположить, что студенты осознают ущербность ценностей массовой культуры, их антидуховную направленность. Из литературных героев называются исключительно персонажи произведений, входящих в школьную программу, что свидетельствует о постепенном уходе чтения из круга студенческих увлечений. Несмотря на обилие спортивных передач, ни кем из студентов не названы в этом контексте чемпионы мира и Олимпийских игр. 33% опрошенных не смогли привести примеры. В целом ответы на анкету производят противоречивые впечатления. Интересен тот факт, что 44% опрошенных считает себя культурными, духовными, физически развитыми, нравственными людьми, хотя объяснить данные понятия не смогли. Никто из респондентов не смог перечислить компоненты духовной культуры. Анализ ответов на анкету заставляет сделать вывод, что у студенческой молодежи на сегодняшний день отсутствует стремление изучать и творить себя, формировать свое духовное начало в гармонии с физическим, развивать свое здоровьесохраняющее мышление, мотивированное на здоровый образ жизни. Поэтому духовно-нравственное воспитание студенческой молодежи должно быть приоритетным направлением в молодежной политике. В связи с чем особую актуальность приобретает поиск средств и методов решения данной проблемы на современном этапе, особенно таких, которые бы являли одновременно единство духовной и физической красоты человека. Духовная культура как сложное личностное образование, интегрирующее в единую целостную систему элементы внутреннего мира личности, развивается в процессе всей жизнедеятельности личности [Артамонова, 2005: 96]. Становление духовной культуры педагога начинается в период обучения в вузе, когда будущий учитель овладевает знаниями и умениями, необходимыми для 82 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире педагогической деятельности, когда развиваются профессионально значимые качества личности, формируется педагогическая позиция. Е. И. Артамонова отмечает, что духовная культура учителя характеризуется личностной и деятельностной сущностью. Личностную сущность составляют три компонента: духовные знания; духовные ценности; духовное совершенствование. Деятельностную (процессуальную) сущность духовной культуры учителя составляет комплекс духовных способностей, связанных с культурой мышления, культурой чувств и эмоций, культурой волеизъявления [Артамонова, 2005: 114]. Культурология – это учебная дисциплина, которая изучается во всех вузах России и утвердилась в качестве важной составляющей социально-гуманитарного блока в системе высшего образования. Ценность культурологического знания для современного человека, студента – очень велико. Являясь наукой интегративной, культурология занимает сейчас важное место в системе социальных наук, представляя тот интеллектуальный потенциал, который может помочь более глубокому постижению творческих возможностей человека, познанию природы его индивидуальности, особенностей личностного сознания и сознания различных социальных групп. Рассмотрим факторы значимости культурологии для студентов любой специальности. Первый фактор связан с общими процессами вхождения человека в общество, которые особенно интенсивно протекают в юношеские годы, когда в ходе обучения человек получает поток информации, нуждающейся в отборе, рефлексии, усвоении. Принято говорить о социализации, то есть включении человека в систему норм и ценностей своего общества. Это также происходит в процессе образования, которое дает молодым людям такой важный инструмент, как профессиональные знания, но содержание личности не ограничивается ее социальным срезом. За пределами остается эмоциональная сфера жизни и многое другое, что не поддается рациональному анализу, но является неотъемлемым свойство ментальности личности, индивидуальной картины мира. Культурология как интеграционная, комплексная гуманитарная наука способствует осмыслению человеком своего места в культурной системе, что придает личности внутреннюю устойчивость, помогает в выборе ценностных ориентиров, облегчает процессы межличностного взаимодействия. Второй фактор значимости культурологии связан с широким смыслом понятия культуры. Культуры не только как специальной сферы жизни общества, когда имеются в виду культурные ценности, но и как ценностной, нормативной и символической составляющей содержания любой другой сферы деятельности людей. Культура выступает в качестве регулятора поведения человека. Курс культурологии закладывает у студентов базовые, ключевые понятия, составляющие теоретическую основу для понимания проблематики культуры. Именно культурология ставит и решает вопросы формирования видения социокультурного, историко-культурного контекста профессиональной деятельности, что делает это знание чрезвычайно значимым для современного российского общества в целом. Целью преподавания дисциплины является ознакомление студентов со структурой и составом современного культурологического знания, методами культурологических исследований, основными понятиями культурологии, динамическими (историческими, культуркинетическими) и статическими (теоретическими, философскими, культургенетическими) аспектами культуры, с проблемами универсального знания и межкультурных (междисциплинарных) коммуникаций, с представлением о культуре в целом как о стратегической социальной проблеме современности, тесно связанной с проблемой экологической безопасности мирового сообщества (культура и природа, культура и общество, культура и личность, культура и глобальные проблемы современности). Курс предполагает решение следующих задач: 1. Студенты должны знать основные категории, понятия теории культуры, ее структуру и функции; основные культурологические концепции. 2. меть представление о типологической структуре культуры, об особенностях культурных эпох и стилей, о специфике культурологического анализа процессов и явлений. 3. Уметь выделять теоретические, прикладные, ценностные аспекты культурологического знания, формировать и аргументировать активную личную позицию по отношению к проблемам культуры. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 83 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Культурология дает ответ на такие вопросы, как понятие культуры, формирование картины процесса развития культуры, роль культуры в жизни человека. Последний вопрос становится особенно актуальным в настоящее время, так как развитие общества невозможно без развития культуры и сохранения культурных ценностей прошлого. Изучение культурологии способствует духовному развитию личности и способствует решению проблемы бездуховности. Культура, чтобы развиваться дальше, должна функционировать в обществе, поддерживаться, сохраняться и передаваться от поколения к поколению, ведь народ без культурной памяти обречен на деградацию, нельзя отказываться от прошлого, потому что тогда не будет будущего. Литература 1. Артамонова Е. И. Философско-педагогические основы формирования духовной культуры современного учителя: Монография. М., 2005. 2. Багдасарьян Н. Г., Литвинцева А. В., Чучайкина И. Е. и др. Культурология: Учебник для студентов технических вузов.М.: Высш. Шк., 2007. 3. Сластенин В. А., Чижакова Г. И. Введение в педагогическую аксиологию. М, 2003. 4. Токарев С. Н. Воспитание в процессе обучения культурологии //Культурологические исследования: Сборник научных трудов. СПб.: Изд–во РГПУ им. А.И.Герцена, 2004. А. Ю. Тельпис, Л. Н. Яковых, г. Тобольск ДОБРО И ЗЛО ГЛАЗАМИ ШКОЛЬНИКОВ В статье представлен взгляд на понятия добра и зла с точки зрения мыслителей разных эпох. Предлагаются результаты анкетирования школьников среди 5-10 классов МОУ СОШ №1 г. Тобольска, выявляющие взгляд подростков на эти категории. В реальной жизни встречаются и добро, и зло, люди совершают как хорошие, так и плохие поступки. Представление о том, что в мире идет борьба между «силами добра» и «силами зла» – одна из фундаментальных идей, пронизывающих всю историю культуры. Сущность «Добра» любому человеку с нормальной психикой вполне понятна. Это и свет, и тепло, и пища, полученная собственным трудом. «Добро» – это и помощь близкому, это и твоя помощь, и помощь тебе в трудную минуту. Иногда приходится слышать, что у подрастающего поколения утеряно адекватное отношение к «добру» и «злу», что подрастающее поколение думает об этом? Как это соотносится с точки зрения моральных категорий себя? Добро есть то, что позволяет человеку и обществу жить, развиваться, достигать гармонии и совершенства. Понятие добра соотносится с двумя понятиями – доброты и добродетели. Добродетелями мы называем нравственно – похвальные человеческие качества, а они в разных культурах и в разные эпохи существенно отличаются. В моральном сознании истинное добро – это то, что является добром для всех, как для человечества, так и для каждого индивида. Добро и зло как моральные понятия формируются человеком по мерке его внутреннего мира. Любые ценности могут быть как добром, так и злом в зависимости от того, как индивид переживает свой конкретный опыт «освоения» этих ценностей в отношении к идеалу, к высшему благу. Внешние действия, пусть и полезные для окружающих, но не одухотворённые стремлением человека к благодеянию, остаются лишь формальным обрядом. Представления о добре и зле менялись у разных народов из века в век, оставаясь при этом краеугольным камнем любой этики. Уже древнегреческие философы пытались дать определение этих понятий. Сократ, например, утверждал, что только ясное осознание того, что есть добро и зло, способствует правильной (добродетельной) жизни и познанию самого себя. Различие между добром и злом он считал абсолютным и видел его в степени добродетели и осведомленности человека. Никто не делает зла специально, по своей воле, говорил он, а лишь по неведению. Зло 84 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире есть результат незнания истины и, следовательно, добра. Даже знание о собственном незнании – уже шаг на пути к добру. Поэтому самое большое зло – невежество, которое Сократ усматривал не в том, что мы чего-то не знаем, а в том, что не догадываемся об этом и не нуждаемся (или считаем, что не нуждаемся) в знании. Другие философы древности усматривали добродетельность в социальных отношениях человека (Аристотель), в его связи с миром идей (Платон). Третьи считали, что добро заложено в самой природе человека и зависит только от него самого: «Быть хорошим человеком – значит не только не делать несправедливости, но и не желать этого» (Эпикур) [Мишаткина, 2004: 41]. Религия идею высшего добра воплотила в Боге. Он – творец всего доброго, вечного, разумного. Всевышний не творил зла. Зло происходит от врожденной «греховности» людей, оно есть происки дьявола. Зло – это не нечто самостоятельное, оно – отсутствие добра, подобно тому, как мрак – отсутствие света. Начиная с первородного греха, выбор между добром и злом сопровождает человека. Именно христианство впервые утвердило право на этот добровольный и ответственный выбор, за который человек расплачивается вечным потусторонним бытием в Раю (абсолютное Добро) или в Аду (абсолютное Зло). Христианство же, не оставляя человека беззащитным перед этим выбором, вооружило его нравственным кодексом, следуя которому человек может идти по пути добра, избегая зла. Этот кодекс составил содержание знаменитой Нагорной проповеди Иисуса Христа (Евангелие от Матфея, гл. 5). В ней Иисус не только учит народ десяти заповедям, сформулированным Моисеем еще в Ветхом Завете, таким как «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», «Не убий», «Не укради», «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего», но и дает им свое толкование. Так, ветхозаветное «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего» Иисус дополняет: «А я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас... Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете?». Конкретизируя, разрешая или запрещая те или иные формы поведения, христианские заповеди явились, по существу, выражением основных принципов нравственности, на которых должно строиться отношение человека к человеку. Если религиозная этика рассматривает Добро и Зло прежде всего как основания нравственного поведения личности, то философский анализ этих категорий направлен скорее на выявление их сущности, истоков и диалектики. Стремление понять природу добра и зла, объединяя усилия разных мыслителей, породило богатое классическое философско-этическое наследие, в котором выделяется рассмотрение данных понятий Гегелем. С его точки зрения, взаимосвязанные и взаимополагающие понятия добра и зла неотделимы от понятия индивидуальной воли, самостоятельного индивидуального выбора, свободы и вменяемости. В «Феноменологии духа» Гегель писал: «Так как передо мною стоят добро и зло, то я могу сделать между ними выбор, могу решиться на то и на другое, могу принять в свою субъективность как то, так и другое. Природа зла, следовательно, такова, что человек может его хотеть, но не необходимо должен его хотеть» [Мишаткина, 2004: 54]. Добро реализуется у Гегеля также через индивидуальную волю: «... добро есть субстанциальное бытие для субъективной воли, она должна его сделать своей целью и совершить... Добро без субъективной воли есть только лишенная абстракции реальность, и эту реальность оно должно получить лишь через волю субъекта, который должен иметь понимание добра, сделать его своим намерением и осуществить в своей деятельности». Понятие воли Гегель распространяет не только на область внешней реализации, область поступков, но и на область внутреннюю, область мышления и намерений. Поэтому важную роль он отводит самосознанию, которое выступает как исток самосозидания человеческой личности через свободный выбор между добром и злом. У Гегеля «самосознание есть возможность... ставить собственную особенность выше всеобщего и реализовать ее посредством поступков – возможность быть злым. Таким образом, именно самосознанию принадлежит наиболее важная роль в формировании злой воли, равно как и доброй». Зло Гегель рассматривает через феномен фанатичной толпы – «отрицательной свободы», или «свободы пустоты», которая, по его определению, «представляет собой как в области политики, «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 85 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире так и в области религии фанатизм разрушения всякого существующего общественного порядка и устранения индивидуумов, подозреваемых в приверженности к порядку... Лишь разрушая чтолибо, эта отрицательная воля чувствует себя существующей. Ей, правда, кажется, что она стремится к какому-то положительному состоянию, но на самом деле она не хочет положительного осуществления этого состояния...» [Мишаткина, 2004: 56]. Фанатичная толпа, описанная Гегелем, обращает все свое «бешенство разрушения» на ненавистную ей цивилизацию («всякий существующий общественный порядок»), в том числе и на памятники культуры. Ей есть кого ненавидеть – самостоятельных, цивилизованных, независимых от нее людей, подозреваемых в приверженности к порядку. Толпа хочет вернуться в первоначальное, доцивилизованное бытие, восстановить прошлое, которое кажется настоящим царством добра. Еще один феномен зла, по Гегелю, – лицемерие, которое способствует моральному оправданию многих неприглядных поступков, вплоть до преступления. Действительно, воровство, массовые убийства, терроризм, насилие, геноцид часто находят лицемерное оправдание при помощи моральной софистики, выдающей интересы ограниченной социальной группы, отдельной нации или даже личности за всеобщие. Возможен ли выход из этого царства всеобщего и многоликого зла? Злое сознание может однажды раскаяться, взглянуть на себя заново, как бы со стороны, ужаснуться себе, признаться себе в том, что оно – зло. Однако исповедь кающегося сердца, как подмечает Гегель, может встретить жестокосердную насмешку и презрение другого. Отвергнутое и обиженное, оно уйдет в себя, в свое одиночество, свое привычное зло, усугубленное непризнанием другим самосознанием. Подлинный выход из взаимного зла возможен лишь при обоюдном раскаянии, при возможности слушать не только себя, но и другого, понимать, а не осуждать его. Только тогда «зло отрешается от себя, признает бытие другого, начинает верить в его способность к моральному возрождению». Таким образом, возможность добра Гегель напрямую связывал с диалогом самосознаний. Причем диалог несвободных, неуверенных в себе самосознаний должен через драматические коллизии взаимного отрицания, недоверия, ледяного одиночества, взаимного презрения и всеобщего зла возродить надежду на возможность нового диалога свободных и умеющих уважать чужую свободу людей. Если внимание немецкого философа более привлекает анализ зла, то русский философ, Вл. Соловьев основной акцент делает на проблеме добра. Анализируя в работе «Оправдание добра» его основные атрибуты, Соловьев отмечает, что это, во-первых, чистота или автономность добра. Чистое добро ничем не обусловлено, оно требует, чтобы его избирали только ради него самого, без всякой иной мотивации. Во-вторых, это полнота добра. И, в-третьих, его сила. Вл. Соловьев считал, что идея добра присуща человеческой природе, а нравственный закон записан в человеческом сердце. Разум только развивает на почве опыта изначально присущую человеку идею добра. Мысль Соловьева сводится к тому, чтобы совершенно сознательно и свободно подчинить нашу волю идее добра, заложенной в нас от природы, идее лично продуманной, «разумной». Добро, по мнению Соловьева, коренится в трех свойствах человеческой натуры: чувстве стыда, жалости и благоговения. Чувство стыда должно напоминать человеку о его высоком достоинстве. Оно выражает отношение человека к творению низшему в сравнении с ним. Это чувство – специфически человеческое, его полностью лишены самые высокоорганизованные животные. Второе нравственное начало человеческой природы – чувство жалости – заключает в себе, по Соловьеву, источник отношений к себе подобным, то есть к людям. Зачатки этого чувства есть и у животных. Поэтому Соловьев говорит: «Если человек бесстыдный представляет собою возвращение к скотскому состоянию, то человек безжалостный ниже животного уровня». И, наконец, третье – чувство благоговения – выражает отношение человека к высшему началу. Это чувство преклонения перед высшим составляет основу любой религии. Развивая положения своей нравственной философии, Соловьев указывает на три основных принципа, базирующихся на рассмотренных первичных элементах добра и нравственности: принцип аскетизма, принцип альтруизма и религиозный принцип. 86 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире Считая основой аскетизма чувство стыда «за излишнюю активность низшей природы», Соловьев утверждал: «Аскетизм возводит в принцип все то, что способствует победе духовного над чувственным. Основное требование аскетизма сводится к следующему: подчиняй плоть духу, насколько это нужно для его достоинства и независимости. Напротив, недостойно человека быть закабаленным слугой материи, рабом своей материальной природы». Однако аскетизм не может быть самоцелью. Ведь человек способен подчинить себе свою природу не только для добрых, но и для злых целей. Самодовлеющий аскетизм ведет к гордыне и лицемерию. Принцип аскетизма имеет нравственное значение лишь тогда, когда он соединен с принципом альтруизма. Его основа – чувство жалости, которое связывает человека со всем живым миром. Согласно Соловьеву, когда человек жалеет другого человека или животное, он не отождествляет себя с ним, а видит в нем существо, подобное себе, желающее жить, и признает за ним это право так же, как и за собой. Отсюда и вытекает требование, известное как золотое правило нравственности: поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой. Это общее правило альтруизма Соловьев расчленяет на два частных правила: 1) не делай другому ничего такого, чего не хочешь себе от других; 2) делай другому то, что сам хотел бы от других. Первое правило Соловьев называет правилом справедливости, второе – милосердия, и они нераздельны. Вместе с тем нравственные правила справедливости и милосердия, хотя и включают в себя всю область взаимоотношений живых существ, но не покрывают всего многообразия отношений даже между людьми. Поэтому необходим религиозный принцип, базирующийся на благоговении и вере: «Сознательно и разумно делать добро я могу только тогда, когда верю в добро, в его объективное, самостоятельное значение в мире, то есть, другими словами, верю в нравственный порядок, в Провидение, в Бога. Эта вера... составляет то, что называется естественной религией». Соловьев считал, что «добродетельный человек есть человек, каким он должен быть. Другими словами, добродетель есть нормальное или должное отношение человека ко всему» [Этика, 2004: 153]. Этическая система Соловьева и сегодня имеет непреходящее значение – это единственная в русской философии законченная концепция христианской нравственности, пронизанная верой в неистребимость пребывающего в человеке добра. Сложности в определении и понимании добра и зла коренятся в их особенностях. Первая из них – всеобщий, универсальный характер Добра и Зла. Если, скажем, честь и достоинство – сугубо личностные оценки человеческих качеств, проявляющиеся в межличностных отношениях, то под «юрисдикцию» добра и зла подпадает все: и человеческие отношения, и отношение человека к природе и миру вещей. Заметим, однако, что всеобщность и универсальность не мешают добру и злу отличаться второй особенностью – конкретностью и непосредственностью. Они – понятия исторические, зависящие от реальных общественных отношений. Так, в первобытном обществе добром считалось все, что способствовало выживанию рода, то есть добродетелью были не только мужество и храбрость, но и коварство, хитрость и даже жестокость. С появлением частнособственнических отношений добро начало отождествляться преимущественно с материальным благополучием, богатством, а поскольку распределялось оно неравномерно, то достижение добра одними осуществлялось зачастую за счет причинения зла другим. Третья важнейшая особенность добра и зла – это то, что они феномены субъективные, то есть не принадлежащие объективному миру, а относящиеся к деятельности человеческого сознания. Действительно, в природе, например, нет явлений, которые безотносительно к человеку были бы добром или злом. Это мы, в зависимости от своих нужд, интересов, условий жизни, относим одни вещи и явления к разряду «добрых», другие – к разряду «злых». Дело в том, что добро и зло – понятия не только ценностные, но и оценочные. При их помощи мы положительно или отрицательно оцениваем то или иное природное, социальное явление, моральные качества и поступки людей. Но как всякие оценочные понятия они несут в себе элемент человеческой субъективности, личной пристрастности, эмоциональности. Проявляется субъективность, во-первых, в том, что разные субъекты в силу разницы в понимании, интересах, отношениях могут иметь различное представление о добре и зле. Так, для одного «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 87 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире добро – «награда сердцу», «счастье и покой», для другого – гражданское неравнодушие и борьба за справедливость, для третьего – духовное и интеллектуальное самосовершенствование, для четвертого – материальный достаток и т. д. Субъективность, таким образом, предполагает отсутствие абсолютного Добра и Зла в реальном мире (они возможны лишь в абстракции или мире потустороннем). Поэтому из субъективности проистекает четвертая особенность добра и зла – их относительность, также проявляющаяся в ряде моментов. Во-первых, зло в одних условиях и отношениях может представать в виде добра в других условиях и отношениях. Русский философ И. О. Лосский, указывая на то, что зло всегда относительно, утверждал, что в любом зле, с философской точки зрения, есть какие-то элементы добра. Н. О. Лосский иллюстрировал этот тезис на примере смерти. Смерть есть несомненное зло; более того, она символизирует предельное зло мира. С этим согласится любой человек, познавший боль утраты или задумавшийся о бренности своего существования. Но если абстрагироваться от личностных переживаний и посмотреть на смерть с точки зрения ее роли в процессе жизни, то становится очевидной ее необходимость – не только биологическая, но и этическая. Осознание человеком своей смертности побуждает его к нравственным исканиям. Без смерти нет жизни, но без смерти нет и смысла жизни. Благодаря смерти жизнь приобретает качество непреходящей ценности. Только то ценно, что конечно. Осознание человеком своей конечности побуждает его искать способы преодоления смерти, духовной или даже физической. Оно становится импульсом к творчеству. Рассмотренные проявления относительности добра и зла высвечивают и подтверждают их пятую особенность: единство и неразрывную связь друг с другом. Не следует в то же время забывать, что единство добра и зла – это единство противоположностей. А это означает, что они не только взаимополагают, но и взаимоисключают друг друга. И это взаимоисключение обусловливает постоянную борьбу добра и зла, борьбу, которая не просто выступает еще одной – шестой их отличительной особенностью, но и определяет способ их существования. Иными словами, добро ведет со злом постоянную борьбу, которая не может завершиться окончательной победой одной из сторон. Интересен взгляд подрастающего поколения на эти категории. Рассмотрим результаты анкетирования. Нами проведено анкетирование среди 5-10 классов МОУ СОШ № 1 г. Тобольска в 2010-2011 и в 2011-2012 учебных годах. Это позволило выделить взгляды подростков на данные категории. 2010-2011 учебный год: 70% опрошенных отнесли себя к добрым, 25% не определились с ответом. Но при этом плохое настроение у 67% оказывает влияние на взаимоотношения с окружающими и только 23% не «срываются» на «ближних», 10% не замечают за собой ни того, ни другого. Почти все участники (98%) согласны с тем, что добрый человек должен обладать такими качествами, как душевная доброта, понимание и трудолюбие. Оценивают свою доброту по поступкам 46% ребят, по отношению к окружающим 42% и 12% относят себя к добрым по отношению к себе. Добрые друзья окружают опрошенных лишь 25%. Не совсем добрых людей вокруг нас, по мнению опрошенных – 3%. Человек сам себя формирует, его характер – это работа над собой, так считает 70%, 3% не согласны, 26% не уверены ни в том, ни в другом. 95% опрошенных, уже сейчас задумываются над своим будущим, понимая, что их судьба зависит от них, 5% этого не осознают. Добросердечных подростков среди опрошенных – 40%, остальные 60% не «замечают за собой благородных поступков». В современном мире необходимо решать проблемы дипломатическим путем (уметь договариваться) – 60%, прибегают к помощи юриста – 24%, остальные (16%) будут применять физическую силу. Вредные привычки несут вред не только здоровью, они разлагают общество, так считают 83%, 10% уверены в обратном и 7% никогда об этом не задумывались. По результатам опроса нами выявлено, что теоретически подростки правильно оценивают понятия «добро» и «зло», но на практике редко бывают добродетельными, оценка себя как доброго человека бывает завышена. По данным опроса в 2011-2012 учебном году данные аналогичны. Поражает факт завышенной самооценки подрастающего поколения. Оказывается, все не так плохо, подростков надо только понять. На наш взгляд, такое потребительское отношение фор88 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире мирует в дальнейшем искаженную жизненную позицию, при которой «Я – личность» выходит на первое место и стирается понимание стыда и правды. На последнее место как жизненно важные ценности ставятся совесть, добросердечие, терпимость, уважение. Потребность в необходимости введения в общеобразовательных школах предмета нравственности как обязательного актуальна. Семя, брошенное в землю нравственности, даст достойные всходы, а это значит, что будущие поколения будут достойными гражданами своей страны, уверенно и ответственно будут принимать решения. России нужна здоровая нация, с твердой жизненной позицией. Литература 1. Философский энциклопедический словарь М.: ИНФРА-М. 2001. 2. Этика. Конспект лекций. Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. 3. Этика: Учебн. пособие/ Под ред. Т.В.Мишаткиной. М.: Новое знание, 2004. Л. М. Шаповалова, г. Тобольск ОТНОШЕНИЕ К СЛОВУ НА РАЗНЫХ ЭТАПАХ РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ В статье рассматривается влияние слова на человека и общество в рамках различных культур. Интерес к слову, его силе и могуществу не иссякал во все эпохи существования человеческой цивилизации. Слово служило предметом управления сознанием человека и природной стихии у магов и колдунов в древние времена, вызывало интерес у античных философов. Стремление к постижению магичности слова наблюдается в платоновском эйдосе. В эстетике Платона встречается уже не только понятие, но и термин «внутренняя форма». Соответственное применение данного термина можно встретить у неоплатоника Возрождения Дж. Бруно. В эпоху Возрождения к слову обратили свои взоры мыслители, писатели, поэты, богословы и целители, желая вернуть ему былую власть и ещё более возвысить его дух. Английский платонизм ХVII века вслед за итальянским прибегал к понятию «внутренняя форма слова». Использование Шефтсбери, английским философом XVIII века, данного термина рассматривается в научной литературе как связующее звено между платоновской и возрожденческой эстетикою и немецким идеализмом. Выдающееся место в немецкой мысли, посвященной слову, принадлежит на наш взгляд, В. Гумбольдту, утверждающему тождество языка и духа, и полагающему необходимость слова для преобразования низших форм мысли в понятия. Известный российский учёный 19 века А. А. Потебня усматривает в гумбольдтовском мнении о божественном происхождении языка противоречие между его божественностью и человечностью, одновременно критикуя В. Гумбольдта за метафизичность его учения о языке и слове как работе духа. В свою очередь, А. А. Потебня вносит серьёзный вклад в развитие теории о внутренней форме слова, оставаясь на позиции материалистической науки [Потебня, 1989]. Однако идеи немецкого языкознания находят продолжение в трудах выдающегося мыслителя ХХ века П. Флоренского, доказывающего возможность магического воздействия слова и раскрывающего его мистическую сторону [Флоренский, 2006]. В конце ХХ – начале ХХI веков отмечается всплеск новых мыслей, идей, воплотившихся в различного рода экспериментах в отношении энергетической и духовной сущности слова. Над воздействием слов на живые организмы экспериментируют специалисты различных областей знаний: генетики, биологии, нейробиологии, нейропсихологии, психолингвистики и др. Профессор Йельского университета Гэри Шварц поставил эксперимент, подтверждающий предположение о духовной характеристике слова. На сотне карточек было написано по одному слову из языка, неизвестного ни одному из студентов, на другой сотне карточек – бессмысленное «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 89 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире сочетание букв этого языка. Студентам было предложено угадывать смысл слов как существующих в языке, так и сконструированных, т. е. не имеющих никакого смысла. Предположения студентов о смыслах несуществующих слов резко различались между собой, мнения о смыслах настоящих слов нередко совпадали, причем с настоящим смыслом слов, который был им не известен. Следовательно, существует соответствие определённых смыслов определённым наборам звуков, а также знакам, отображающим эти звуки на письме. И соответствие это предшествует человеческому словотворчеству. Тысячелетиями живущее слово будто «намагничивается» и начинает излучать смысл. Профессор Шварц продемонстрировал воздействие живущих веками слов на душу воспринимающего субъекта, и обоснованно предположил контакт живых, обладающих волей существ, в процессе взаимодействия слова с нашим сознанием. Известный японский исследователь доктор Масару Эмото считает эксперименты Шварца убедительным доказательством того, что слово имеет душу. Широко известны опыты самого Масару Эмото, производимые с молекулой воды. На лист бумаги с написанными на нём добрыми или злыми словами, ставили воду в прозрачной колбе. Воду, настоянную на словах, подвергли замораживанию и затем тщательным образом изучали микроструктуру льда. Вода, подвергшаяся воздействию злословия, давала хаос молекул или уродовала кристаллы. Воздействие добрых слов рождало геометрически совершенные, неповторимые по красоте структуры. Причем каждое слово рождало свой, особенный кристаллический рисунок. Эмото считает, что именно душу слов прочитывает вода, настраивая на неё свою структуру, что и отражается в кристаллах льда. Более того, исследователь смело предполагает, что через вибрационные модели некоторых душ слов, как через окно, можно заглянуть в душу Вселенной. Для осуществления жизнедеятельности в человеческом сообществе приходится постоянно произносить слова, будь они добрые или злые. Таким образом, сплетни, клевета, оскорбления, богохульство – всё это уже является злодеянием. Слова поддержки, милосердия, любви, уважения, а так же молитвы являют собой добро. «Говорю же вам, что за всякое слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф., 12: 34-37). Слова Христа отражают отношение Православия к словам как к деяниям к богоугодным или греховным, за которыми последует либо вознаграждение, либо наказание. Подобного взгляда придерживаются почти все религии мира. Однако аксиоматичность данного подхода понятна лишь верующим людям: вера вообще не нуждается в доказательствах. Тогда как светскую часть человеческой цивилизации интересует вопрос о механизмах воздаяний. Для прояснения вопроса о механизмах воздействия слов на живые организмы рассмотрим эксперименты, проводимые в Институте квантовой гинетики под руководством доктора биологических наук П. П. Гаряева. В результате многолетних экспериментов было обнаружено, что ДНК работает не на одном лишь вещественном, но и на энергетическом (волновом) уровне. Исследователи даже научились слышать и видеть излучения ДНК, причем в буквальном смысле – через динамик и на экране осциллографа. При этом выяснилась любопытная деталь: ДНК не только излучает сама, но активно принимает информацию извне. И самое удивительное – реагирует на человеческую речь. По выражению П. Гаряева, «происходят совершенно фантастические вещи», к примеру, под воздействием бранных слов погибают семена растений. Выживают единицы, но это уже калеки с порванными цепочками ДНК, с распавшимися хромосомами. Как показали эксперименты, действие брани подобно радиационному облучению дозой в 10-40 тысяч рентген. Выяснилась также и другая деталь: проклятие можно нейтрализовать силой доброго пожелания. Так, зерна пшеницы и ячменя, у которых в результате дозы брани, эквивалентной облучению в 10 тысяч рентген, были спутаны ДНК, после благословения восстановили жизнеспособность и взошли как обычные ростки. Было установлено, что результат такого воздействия зависит не от громкости звука, с которым оно произносится, и не от языка, на котором оно говорится, а на осмысленности речи говорящего. Слова, произносимые индифферентно, не воспринимаются растениями. Это означает, что биологические клетки реагируют не столько на слово, сколько на мысль. Живая клетка не безразлична к грубым акустическим вибрациям слова. Однако, по Гаряеву, волновая структура ДНК отзывается не на звук, а на «тонкую» энергию мысли. Это открытие распространяется на любые биологические клетки, в том числе и те, из которых состоит человек. (Вспомним, 90 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире что человек на более чем на 80% состоит из воды, и как вода реагирует на брань). Для мысли, «упакованной» в более грубую оболочку эмоции, преград не существует: она становится снарядом, пробивающим любую броню. Начиненный негативной мыслью такой «снаряд» буквально взрывает организм изнутри. Но поистине чудотворная мысль подобно лекарству исцеляет и даёт новые силы. Этот принцип и положен в основу психотерапии [Правдивцев, 2004: 24-25]. Поскольку самосознание того или иного исторического периода нации закрепляется и передаётся следующим периодам посредством устного и письменного слова, то вполне естественно считать, что вся культура нации языком начинается и им же заканчивается. ЛИТЕРАТУРА 1. Потебня А.А. Слово и миф. М.: «Правда», 1989. /Приложение к журналу «Вопросы философии». 2. Правдивцев В. Веселое сердце благотворно, как врачество // Наука и религия. № 5. 2004, с. 24-25. 3. Флоренский П. Имена: Сочинения. М: Эксмо, 2006. М. Н. Шитикова, г. Тобольск ЭСХАТОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ «РУССКОЙ ИДЕИ» Н. А. БЕРДЯЕВЫМ В статье изучается взгляд Н. А. Бердяева на популярный вопрос о «Русской идее». Сохраняя традиционную форму размышлений, Бердяев наполняет свою русскую идею новым эсхатологическим смыслом. В его интерпретации русская идея- духовный ключ к истории России. Тема русской идеи имеет богатую историю. Линия развития данной темы уходит корнями в средневековый мир древнерусской литературы, где «русская идея» настойчиво присутствует в качестве важнейшего элемента религиозной историографии. Начиная с первых ответов на вопрос «откуда есть пошла русская земля» и далее – через летописи, послания, панегирики, жития, легенды, через теорию «Москвы – Третьего Рима», через споры об исключительности православного царства и самого православия, наконец, через русскую государственность – хорошо различимы усилия постичь не столько саму эмпирическую ткань истории, сколько преобразующую ее провиденциальную, Богом задуманную умопостигаемую идею, задачу, судьбу, миссию. Теми же темами пронизано и наследие XIX века, где в один ряд с именем Вл. С. Соловьева, без сомнения, должны быть поставлены имена Ф. М. Достоевского, К. Н. Леонтьева, Н. Я. Данилевского, Ф. И. Тютчева, Ю. Ф. Самарина, Ивана и Константина Аксаковых, И. В. Киреевского и П. Я. Чаадаева. А для русской культуры XX века, по мнению современного исследователя, «рассуждения о «русской идее» – это почти самостоятельный жанр» [Барабанов, 1990: 63]. В данной статье предлагается обратиться к опыту интерпретации «русской идеи» одним из ярчайших русских мыслителей XX века Н.А. Бердяевым. В идеологии Бердяева религиозные и мистические элементы тесно переплетены со строго историческими размышлениями и чисто философскими построениями. Он сознательно указывал на религиозные основы философии, причем религиозность мыслителя, несмотря на гностические уклоны, имела церковный характер. Формально, Бердяев примыкает к традиции понимания Русской идеи, сложившейся в XIX веке. Как и Соловьев, главной особенностью и внутренним принципом русской идеи он считал христианский универсализм. «Идет процесс мирового объединения, более широкого, чем европейское... дух вселенскости должен пробудиться у христианских народов, должна обнаружиться воля к свободному универсализму»,– утверждает он в известной своей работе «Новое средневековье». [Бердяев, 1991b: 22] Как и Соловьев, Бердяев видит миссию русского народа в объединении исторически противостоящих начал Востока и Запада. Русский народ, как народ наиболее вселенский и всечеловеческий по своему духу, должен осуществить универсальный синтез новой «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 91 Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире истории, положив тем самым начало «новому средневековью». Однако универсалистское толкование Русской идеи в размышлениях Бердяева отступает на второй план перед его эсхатологизмом. История мыслится Н. А. Бердяевым в категориях конца. Конечную цель истории составляет то абсолютное будущее, которое мыслитель называет Царством Божиим, Царством Духа. Только в перспективе эсхатологического будущего история приобретает смысл: «История движется к центральному и абсолютному по своему значению событию – явлению Христа, и она движется дальше от Христа к последнему, завершающему событию всемирной истории – Второму пришествию Христа. Этим определяется существование… духовного прогресса в истории» [Бердяев, 2005: 289] Прогресс истории после явления Христа Бердяев рассматривает как совместное делание человека и Бога. Царство небесное, как конечная цель жизни человека, должно восприниматься с активных, а не пассивных позиций. Ожидание конца мира, по мысли Бердяева, подразумевает активную позицию человечества, которое должно быть ориентировано на созидательно-мессианское приближение эсхатологического «царства Духа». Пассивное понимание апокалипсиса Вл. Соловьевым и К. Леонтьевым не может удовлетворить Бердяева, и он указывает на Н. Федорова, как на пример истинно христианской активной апокалиптической позиции [Бердяев, 2003: 160]. Исследователь отмечает, что «интерпретированная таким образом история, предполагает полный отказ от платоновско-шеллинговской онтологии, лежавшей в основе мышления Чаадаева и Соловьева. Эмпирическая история не может быть лишь «божественной комедией» с заранее расписанными ролями и предрешенным концом. Бердяев настаивает на Божественной (а равно и человеческой) трагедии, финальная сцена которой еще только должна быть сотворена совместным усилием (и даже борьбой!) человека и Бога» [Поляков, 1992: 132]. Свой подход к истории Бердяев характеризует как метаисторию. Он изначально предпочитает метафизический подход к истории эмпирическому. Как отмечает К. Кэлиан, метаистория для Бердяева единственный способ постижения смысла истории перед лицом сил объективации [Callian, 1965: 104] Историософский вопрос о предназначении России получал у Бердяева ответ в утверждении природной эсхатологичности русского народа. В предисловии к книге о Достоевском философ утверждал: «У русских всегда есть устремленность к чему-то бесконечному, жажда иной жизни, иного мира, всегда есть недовольство тем, что есть. Эсхатологическая устремленность принадлежит к структуре русской души» [Бердяев, 1991a: 30]. Вопрос о призвании русского народа разрешался в пользу его религиозности. Конечная цель национально-исторического бытия России представлялась ему как свидетельство миру об истинной христианской религии Духа и свободы. Сама «постановка историософической темы о своеобразии России и русского пути с неизбежностью вела русскую мысль к религиозной философии» [Бердяев, 2002: 18]. С этой позиции, религиозность рассматривалась Бердяевым уже не просто как черта русского характера, а как миссия Русского народа, определившая его развитие и исторический путь! Кн. Е. Трубецкой видел в размышлениях Бердяева угрозу универсалистским прозрениям Соловьева и обвинил его в возврате к ветхозаветным принципам. Критик делает важное для себя наблюдение, что Бердяев для обоснования своей идеи вынужден апеллировать к своему внутреннему откровению, осознавая невозможность доказательств эмпирических. Утверждая неподсудность интуиции дискурсивному мышлению, Бердяев легко доверяется каждому духу, и, как результат, не в состоянии разглядеть дерзновенного обмана переряженного языческого национализма [Трубецкой, 1994: 245]. Однако Бердяев не отказывается от эмпирической истории вовсе, но лишь указывает на превосходство метафизического подхода. Для определения смысла Русской идеи он обращается к реальной истории России. Выделив пять катастрофически разделенных между собой периодов: киевский, татарский, московский, петровский и советский, он указал, что для всех них характерна религиозная взволнованность. Для метаисторического анализа, Бердяев должен был прибегнуть к эсхатологическому выбору века, наиболее характеризующего русскую идею и русское призвание. Таковым он признает век XIX, который и принимает как основание для своих дальнейших наблюдений [Бердяев, 2002: 15]. В ходе исследования, философ выявил целый ряд характеристик русской идеи, которые могут быть объединены в единой формуле, предложенной исследователем: «Русская идея Царства Божьего, в понимании Бердяева, есть идея: 92 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 1. Православие, философия, наука:диалог в современном мире •социалистическая, •нигилистическая, •анархическая, •эсхатологическая •мессианская» [Полторацкий, 1987: 185]. Поиск определения русской идеи приводит Бердяева к выявлению основных черт духовного портрета русского народа. Русская идея здесь выступает не в качестве отдельной характеристики, но как основная категория исследования. Как категория метафизическая, «русская идея» Бердяева оказывается прорывом имманентной замкнутости мира, «окном в трансцендентное» [Поляков, 1992: 133]. В то же время, существует соответствие между этой идеей и характером русской души. Русская идея выступает, по логике Бердяева, в качестве истока и энтелехии русской религиозно-философской мысли. В основе формирования национальных особенностей русской души лежат антиномичные по природе начала. По его мысли, русский народ одновременно может быть признан государственнодеспотическим и безгосударственным, анархически-свободным; самым националистическим и наиболее всечеловеческим, всемирным; бесконечно свободным и вместе с тем подчиненным рабской необходимости [Бердяев, 1992: 297]. В такой дуальности Бердяев видит причину отсутствия «срединного» начала в русской культуре. Наряду с величайшей святостью, в России живет крайняя низость. «Руси святой» соседствует «Русь звериная». Этим объясняется неспособность русских к рассудочному, категориальному мышлению. Бердяев утверждал, что главная антиномия, легшая в основу русского характера, – религиозная. Аскетически-монашескому православию противопоставляется природная, языческая дионисическая стихия, которая и несет в себе творческое начало [Бердяев, 2002: 14]. На стыке двух этих противоположных начал рождается русская душа, православная, но несущая в себе семя свободы, преодолевающей все границы. Таким образом, «русская идея» становится центральным концептом историософских построений Н. Бердяева. Бердяев писал метафизическую историю России, в ее духовном срезе. Метод философа представляется вполне оправданным исторически, однако необходимо учитывать, что Бердяев писал не исторические очерки по русской философии, а историю русской идеи, и что вся логика его исследования направлена на выбор тех элементов, которые служат ему доказательством своей концепции. Литература 1. Барабанов Е. В. «Русская идея» в эсхатологической перспективе // Вопросы философии, 1990. № 8, с. 62-73. 2. Бердяев Н. А. Душа России. // Русская идея / сост. И авт. Вступ. статьи М. А. Маслин. М.: Республика, 1992. 3. Бердяев Н. А. Миросозерцание Достоевского // Н. А. Бердяев о русской философии. Свердловск, Изд-во Урал. ун-та, 1991(а). Ч. 1. 4. Бердяев Н. А. Новое средневековье. Размышление о судьбе России и Европы. М.,1991(b). 5. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. М.: АСТ-Фолио, 2003. 6. Бердяев Н. А. Русская идея. Харьков: «Фолио», М.: «АСТ», 2002. 7. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. Проблематика и апология христианства. М.: АСТ-Фолио, 2005. 8. Поляков Л. В. Логика Русской идеи. (окончание) // Общественные науки и современность, 1992. № 5, с. 123-133. 9. Полторацкий Н. Бердяев и Россия. (Философия истории России у Н.А.Бердяева). Нью-Йорк, Общество Друзей Русской Культуры, 1987. 10.Трубецкой Е. Н., кн. Старый и новый национальный мессианизм // Бердяев: Pro et contra. СПБ, 1994, с. 238-254. 11.Callian C. S. The significance of eschatology in philosophy of Berdyaev. Brill, Leiden., 1965. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 93 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия В. В. Аксарин, г. Тобольск ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТОБОЛЬСКОГО ОКРУЖНОГО СОЮЗА ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В статье анализируется деятельность Тобольского окружного союза потребительских обществ (Тобокрпотребсоюз) накануне Великой Отечественной войны. Обращаясь к истории Тобольской кооперации, нельзя обойти вниманием деятельность Тобольского окружного союза потребительских обществ. Образованный в 1936 г. окружной союз потребительских обществ, как и вся кооперативная система страны, был призван выполнять, в силу своих возможностей, важную роль в деле снабжения, сбыта и заготовок необходимого сырья и товаров населению. В статье сделана попытка на основе архивных данных проследить деятельность Тобольского окружного союза потребительских обществ накануне Великой Отечественной войны. Затронутая проблема частично получила освещение в работах Л. В. Алексеевой, В. П. Петровой, Ю. П. Прибыльского. Изменение характеристики товарно-заготовительных операций неизбежно влекло за собой реорганизацию кооперативного аппарата, его перестройку. В 1937 г. в составе окружного союза числилось 40 сельских потребительских обществ охвативших 857 населенных пунктов и 50 631 пайщика [1]. В союзе имелся организационный и торговый отделы, товарный склад и перевалочный пункт, находившийся в г. Тюмени. В соответствии с утвержденными должностными обязанностями в окружном союзе служили два бухгалтера, два счетовода, статистик, делопроизводитель, курьер, шофер, два инструктора, товаровед, экспедитор, четыре сторожа. Всего в штате сотрудников насчитывалось 25 человек. Тобольский окрпотребсоюз имел разветвленную систему потребительских обществ и представительств по всему Тобольскому округу. К 1939 г. организационное строение Тобольского окружного союза включало в себя шесть районных союзов потребительских обществ: Байкаловский, Вагайский, Дубровный, Тобольский, Уватский, Ярковский, объединяло Туртасское охотничье хозяйство и торговую базу находящуюся в г. Тобольске [2]. Отметим, что ранее система кооперации в г. Тобольске последовательно была преобразована из потребительской и охотничье-промысловой в единую кооперативную систему интегрального (смешанного) типа, охватившую все стороны жизни северного населения, отвечавшую его потребностям и нуждам. В связи с новым районированием и образованием северных ХантыМансийского и Ямало-Ненецкого округов в 1930 г. интегральная кооперация в Тобольске была упразднена, а её функции переданы вновь созданной потребительской кооперации. Последняя активно участвовала в завозе на север Западной Сибири необходимых продовольственных и промышленных товаров, вела снабжение охотников и рыбаков на промыслах, открывала столовые и пункты общественного питания, налаживала производство подсобных товаров. Как и ранее, 94 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия основными видами заготовок оставались рыба и пушнина, хотя постепенно начинал увеличиваться прием товаров второстепенного промысла. В целях повышения добычи и норм сдачи сырья кооперация прибегала к материальной заинтересованности своих членов-пайщиков: участвовала в их премировании и поощрении. С первых месяцев существования Тобольский окружной союз включился в начатое его предшественниками кооперирование населения и развитие торговой сети. Результаты развития торговой сети Тобольской потребительской кооперации за 1939-1941 гг. зафиксированы в таблице. Таблица 1 Состояние торговой сети системы Тобольского окружного союза потребительских обществ [3] Наименование Раймаги Культмаги Сельмаги Прочие магазины и лавки Палатки и ларьки Разноски и развозки Столовых Всего Имелось на 1.01.1939 г. Имелось на 1.01.1940 г. Имелось на 1.04.1941 г. 4 4 4 2 2 2 11 38 38 208 208 213 63 77 79 нет свед. 2 2 9 14 14 297 345 352 Цифры свидетельствуют, что основной пик по созданию торговой кооперативной сети приходился на начало 1941 г. Увеличение торговых точек шло за счет магазинов и лавок, палаток и ларьков. Практически каждое потребительское общество Тобольского округа имело сеть отделений (лавок), которых к началу 1941 г. насчитывалось 213. Одновременно происходило увеличение числа столовых и развитие сети общественного питания. Количество раймагов и культмагов оставалось неизменным. Районные магазины размещались в Вагае, Дубровном, Тобольске и Увате, культмаги находились при Вагайском и Тобольском районных союзах потребительских обществ. Одновременно с количественным ростом торговой сети кооперации наблюдалось укрепление ее финансовой базы. Паенакопление шло интенсивно, размер пая к началу 1940 г. составлял в среднем 38 руб. 70 коп. Руководство союза и низовая кооперативная сеть развернули работу по увеличению накоплений и добились в этом существенных успехов. К апрелю 1941 г. размер пая возрос до 40 проц. и составил 60 руб. 30 коп., это объяснялось увеличением кооперативной производственной деятельности. Паевые средства союза возросли с 1 468 тыс. руб. до 3 876 тыс. руб., что привело к изменению его баланса, в котором соотношение собственных и заемных оборотных средств приобрело равновесие. Финансовое оздоровление лучшим образом сказалось и на работе потребительских обществ. Из 41 сельского потребительского общества в 1939 г. не имели растрат три, в 1940 г. – 40. Успешно развивались заготовительная и торговая деятельность Тобокрпотребсоюза, возросли заготовки сельскохозяйственных продуктов. В 1940 г. по 27 видам заготовок план был выполнен на 100 и выше проц. Причем заготовки были выполнены по важнейшим видам товаров. Интересно обратить внимание и на величину абсолютных цифр. Если в 1939 г. шерсти было заготовлено 29 133 кг., то в 1940 г. – 46 732 кг., что составило 160 проц. В 1939 г. заготовлено кожсырья 33 548 шт., а в 1940 г. – 45 644 шт. или 136 проц. Заготовка яиц за аналогичный период возросла с 887 273 шт. до 1 157 326 шт., или 135 проц. [4]. Для увеличения числа заготовок продуктов среди районных союзов было развернуто социалистическое соревнование. Данные о заготовках кооперативной системы в 1939-1940 гг. отражены в таблице 2 [5]. Приведенные показатели свидетельствуют о возрастании заготовок в 1940 г. по сравнению с 1939 г. в среднем на 15 проц., причем положительная динамика прослеживалась и в последующие годы. Только в течение 1 квартала 1941 г. в число лучших по заготовкам вышли Тобольский и Вагайский районные союзы. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 95 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Таблица 2 Заготовительные операции Тобольского окружного союза потребительских обществ в 1939-1940 гг. Наименование заготконтор Байкаловская Вагайская Дубровная Тобольская Уватская Ярковская Всего видов Выполнено Занимались От 50 до 100 Ниже Место заготовок по свыше видами проц. 50 проц. по округу плану 100 проц. заготовок 1939 г. 1940 г. 1939 г. 1940 г. 1939 г. 1940 г. 1939 г. 1940 г. 1939 г. 1940 г. 1939 г. 1940 г. 44 46 3 11 16 10 16 18 35 39 6 6 42 46 9 27 9 10 18 7 36 44 3 1 43 46 11 14 7 12 18 17 36 43 1 4 42 46 8 16 12 7 17 18 37 41 4 3 42 43 11 17 10 5 14 13 35 35 2 2 43 45 8 12 8 11 17 10 33 33 5 5 Таких результатов удалось достичь благодаря самоотверженному труду многих кооперативных работников. Свой посильный вклад в развитие потребительской кооперации округа вносили: Екатерина Михайловна Бодрова, продавец Ашлыкского общества Вагайского районного потребсоюза, Федор Андреевич Захаров, продавец Уватского райпотребсоюза, Иван Сергеевич Вакарин, председатель Карачинского потребительского общества Тобольского райпотребсоюза, Миргочан Аминович Янишев, продавец Бизинского сельпо Тобольского райпотребсоюза, Михаил Степанович Кугаевский и Абуталип Турышев, заготовитель и продавец Митькинского сельпо Вагайского райпотребсоюза, Фасима Фазылова, продавец Ушаковского сельпо. За выполнение и перевыполнение годовых и квартальных планов по заготовкам сельскохозяйственных товаров и сырья многие кооператоры были представлены к поощрению премиями Центросоюза и облпотребсоюза с занесением в Книгу Почета [6]. В то же время однозначно оценивать деятельность Тобольской потребительской кооперации только с точки зрения приведенных выше количественных параметров будет неверно. Внимательный анализ убеждает, что с самого начала процесс кооперирования сопровождался рядом негативных факторов. Прежде всего следует обратить внимание на то, что кооперация испытывала недостаточное, для столь обширной территории, количество инструкторского персонала и квалифицированных сотрудников. Вследствие чего многие объединения не сразу могли влиться в кооперативную систему, а союзы кооперативов – вовремя отреагировать на злоупотребления со стороны местных властей или искажение работы низовых обществ. Исследование архивных данных показало, что на протяжении всего рассматриваемого периода уровень образованности кадрового состава кооперации оставался низким. Так в 1940 г. Тобольскм райпотребсоюзом планировалось обучить через курсы повышения квалификации 84 человека, фактически же учебу прошли всего 37 человек [7]. Полученные знания порой не соответствовали тому комплексу производственной деятельности, которую приходилось выполнять на местах. «Переброска», т. е. перевод специалистов и руководящих работников, осуществлялась нерегулярно и не давала ожидаемых результатов. Сложными оставались вопросы торгово-заготовительных и снабженческих операций. Кооперация на свое усмотрение определяла ассортимент завозимых товаров, не соизмеряла его с потребностями населения. Поэтому наблюдалось затоваривание в одних кооперативах и отсутствие товара в других, особенно ощущалась нехватка промышленных товаров. Например, перебои в торговле солью, спичками, керосином наблюдались в Уватском сельпо. Ярковский райпотребсоюз закупил в Тюмени полуторотонную машину топорищ, с реализацией которых возникли проблемы, а Дубровный райпотребсоюз создал пятилетний запас строительных скоб, двухгодичный запас карманных зеркал, конторских счет и игрушек [8]. Нередко в своей деятельности кооперативные объединения испытывали финансовые затруднения, вызванные краткосрочным кредитованием и высокими процентными ставками, слабым оборотом капитала, растратами и хищениями. Иногда за населением образовывалась большая задолженность, что еще больше расшатывало финансовую систему кооперации. Еще одним от96 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия рицательным фактором являлась частая реорганизация всей системы кооперации, а пристальный надзор за ее деятельностью со стороны государственных и партийных организаций приводил к ее огосударствлению. В то же время, деятельность государственных и партийных организаций по координации деятельности кооперации нами оценивается неоднозначно – с одной стороны, их мелочная опека нередко сковывала инициативу кооперативных организаций, но, в то же время, они оказывали финансовую и кадровую помощь. Таким образом, работа Тобольской потребительской кооперации была многогранной и сотканной из противоречий. С одной стороны, в её функции вменялись заготовка, сбыт, кредитование и закупка товаров у населения, снабжение необходимыми продуктами питания и промышленными товарами. Используя принципы доступности, добровольности, равенства кооперации удалось охватить широкое число населения округа. С другой, кооперация была вынуждена существовать в условиях конкуренции со стороны других заготовительных систем, выполнять государственные задания, а партийно-государственное регулирование делало кооперацию все более послушным инструментов в своих руках. Литература 1. Государственное бюджетное учреждение Тюменской области Государственный архив в г. Тобольске (далее ГБУТО ГА в г. Тобольске) Ф. 1041. Д. 2. Оп. 2. Л. 16. 2. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 7а. Оп. 2. Л. 10 об. 3. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 7 а. Оп. 2. Л. 7. 4. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 7а. Оп. 2. Л. 18-19. 5. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 7а. Оп. 2. Л. 19. 6. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 10. Оп. 1. Л. 3, 5, 6, 9, 14. 7. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 7а. Оп. 2. Л. 5. 8. ГБУТО ГА в г. Тобольске Ф. 1041. Д. 7а. Оп. 2. Л. 10. Статья подготовлена в рамках финансирования долгосрочной целевой программы «Основные направления развития образования и науки Тюменской области» и конкурса на соискание грантов на разработку научно-исследовательских проектов среди научных коллективов Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Тобольская государственная социально-педагогическая академия им. Д. И. Менделеева». М. А. Баженова, С. В. Семенова, г. Тобольск НОРМАТИВНО-ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОХРАНЫ ОБЪЕКТОВ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ В статье рассмотрены основные нормативно правовые акты, регулирующие охрану объектов культурного наследия, приводится классификация и целевые программы, направленные на сохранение и использование исторических памятников. История охраны культурного наследия России насчитывает более трех веков: в этот период формировалось охранное законодательство, создавалась государственная охранительная система, вырабатывались основные методические принципы охраны памятников, складывалась отечественная реставрационная школа. В период существования Советского Союза было разработано весьма проработанное и стройное законодательство по охране памятников истории и культуры. Но проводимая в 90-е годы перестройка экономических и социально-политическими сфер российского общества обострило ряд проблем в области охраны объектов старины, решение которых невозможно без учета опыта прошлых лет [Иванова, 2005: 1]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 97 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Сегодня система российского законодательства по охране историко-культурного наследия представляет собой совокупность нормативно-правовых актов, регулирующих данную сферу. Основополагающие нормы закреплены в ст. 44 Конституции РФ: «Каждый имеет право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям». «Каждый обязан заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры» [Российская газета, 2009: 7-9]. Важное значение имеют нормы, содержащиеся в Основах законодательства о культуре РФ, утвержденных Верховным Советом РФ 09.10.1992 № 3612-1 (последняя редакция от 23.07.2008), определяющие правовой режим особо ценных объектов культурного наследия народов РФ. Базовым законом в области сохранения, использования и государственной охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) является Федеральный закон от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (последняя редакция от 01.04.2011, с изм. от 30.11.2011). Так, в соответствии со ст. 3 исследуемого закона к объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации относятся объекты недвижимого имущества со связанными с ними произведениями живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства, объектами науки и техники и иными предметами материальной культуры, возникшие в результате исторических событий, представляющие собой ценность с точки зрения истории, археологии, архитектуры, градостроительства, искусства, науки и техники, эстетики, этнологии или антропологии, социальной культуры и являющиеся свидетельством эпох и цивилизаций, подлинными источниками информации о зарождении и развитии культуры. В свою очередь объекты культурного наследия подразделяются на памятники, ансамбли, достопримечательные места [ФЗ от 25.06.2002: 73-ФЗ]. В ФЗ 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» предусмотрен ряд особых положений, применяемых при приватизации памятников истории и культуры. Так, объекты культурного наследия могут приватизироваться только при условии их обременения обязательствами по содержанию, сохранению и использованию (охранными обязательствами). Следует особо подчеркнуть, что для полноценной реализации положений Федерального закона № 73-ФЗ в нем были предусмотрено принятие Правительством Российской Федерации отдельных подзаконных актов, раскрывающих те или иные базовые положения закона. В настоящее время приняты следующие подзаконные акты: 1. Положение о государственной историко-культурной экспертизе (Утверждено Постановлением Правительства РФ от 15 июля 2009 г. № 569). 2. Положение о зонах охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации (Утверждено Постановлением Правительства РФ от 26.04.2008 № 315). 3. Положение о едином государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации» (Утверждено Приказом Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия от 27 февраля 2009 г. № 37). 4. Форма паспорта объекта культурного наследия (Утверждена Приказом Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия от 27 февраля 2009 г. № 37). 5. Положение о порядке выдачи разрешений (открытых листов) на право проведения работ по выявлению и изучению объектов археологического наследия (Утверждено Приказом Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия от 03.02.2009 № 15). В РФ Существующий объём памятников истории и культуры, подлежащих государственной охране, составляет в настоящее время около 140 тысяч объектов, 25 тысяч из которых памятники истории и культуры федерального значения, остальные – памятники истории и культуры регионального и местного (муниципального) значения. 98 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия На территории Тюменской области учитывается 1 804 объекта культурного наследия, в том числе 73 – федерального значения (с расшифровкой состава ансамблей – 154). В их числе: объекты археологии – 1030; объекты и ансамбли (здания и сооружения) – 592 (с расшифровкой пообъектного состава ансамблей – 608); достопримечательные места (единичные и братские захоронения и некрополи) – 182. Объекты расположены в четырёх исторических городах и 22 районах области. Нормативно-правовое регулирование охраны объектов культурного наследия на региональном уровне заключается в принятии соответствующих законодательных актов региона. Так знаковым событием для Тюменской области явилось принятие в 1996 г. Закона Тюменской области «Об охране и использовании историко-культурного наследия на территории Тюменской области» (Закон Тюменской области от 15.04.1996 № 37). Данный закон в соответствии с Конституцией Российской Федерации определил полномочия органов государственной власти области в сфере охраны памятников истории и культуры и закрепил ряд новелл, касающихся приватизации памятников и проведения историко-культурной экспертизы. Следует подчеркнуть, что в это время общественные отношения в сфере охраны памятников в Российской Федерации регулировались нормативным правовым актом советской эпохи – Законом РСФСР от 15 декабря 1978 г. «Об охране и использовании памятников истории и культуры». Однако этот реликт был создан в период господства социалистических общественных отношений и не вписывался в правовую систему новой России – демократического федеративного правового государства с республиканской формой правления. Возникающие коллизии между Законом РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры» и федеральными законодательными актами решались не в его пользу. Все это в значительной степени подрывало авторитет законодательства об охране памятников [Панфилов, 2011: 8-10]. Позднее был принят закон Тюменской области № 204 от 16.02.2004 «О государственной охране, сохранении и использовании объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) в Тюменской области», повлекший за собой утрату силы закона Тюменской области № 37 от 15.04.1996, но вобравшего в себя его основные положения. В 2006 году вступила в действие долгосрочная целевая программа «Сохранение и использование объектов историко-культурного наследия в Тюменской области», целью которой явилось обеспечение сохранности объектов культурного наследия и их современное использование. Авторы программы выделяли три основные задачи: сохранение объектов культурного наследия, охрана объектов культурного наследия и популяризация объектов культурного наследия. Особое внимание при этом должно было уделяться объектам, представляющим туристический интерес. В первую очередь, памятникам города Тобольска, на основе которых формируется туристический центр Западной Сибири [Козлов, 2011: 3]. Благодаря этой программе, в нашем регионе проводились масштабные ремонтно-реставрационные работы в более чем 60 объектах: Тобольский кремль, Абалакский, Ивановский, Знаменский, Троицкий монастыри и другие памятники истории и культуры. 25.08.2011 года на заседании президиума областного правительства, посвященного вопросам реализации досрочной целевой программы «Сохранение и использование объектов историкокультурного наследия в Тюменской области» на 2012-2014 годы, запланированы мероприятия по сохранению двадцати шести историко-культурных памятников, расположенных в Тобольске и Тобольском районе. И это закономерно, так как Тобольск является 3 культурным центром после таких городов, как Москва и Санкт-Петербург, ведь город является духовной столицей Сибири, он имеет многовековую историю, нашедшую отражение в памятниках истории. Так, на сравнительно небольшой территории города находится 204 памятника истории, архитектуры и градостроительства, из них федерального значения – 35, регионального – 158, выявленных – 11. В числе культовых сооружений 16 соборных, приходских и монастырских храмов: Софийско-Успенский кафедральный собор, церкви: Александра Невского, Спасская, Петропавловская, Захария и Елизаветы, Михаила Архангела, Крестовоздвиженская, Рождественская, Андреевская, Пятницкая, Семинарская, Казанская, Покровский собор, часовня Александра Второго, городская соборная мусульманская мечеть, а также храм Пресвятой Троицы католического прихода. Именно культовые сооружения, являющиеся градоформирующими объектами, придают особую живописную зрелищность нижнему посаду города [Оленберг, 8-10]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 99 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Наиболее грандиозное сооружение исторического Тобольска – «Ансамбль Кремля и Менового двора» (Тобольский Кремль). Он расположен на краю коренной правобережной террасы р. Иртыш, на Троицком мысу. Кремль – главная историко-культурная достопримечательность г. Тобольска. Ансамбль Кремля состоит из Софийского двора и так называемого Малого города, расположенных на Троицком мысу на месте Тобольского острога, поставленного в XVI веке. В его состав входят более 30 объектов культурного наследия (гражданских и духовных) – башни, стены и ворота Кремля, Гостиный двор, Архиерейский дом, Софийско-Успенский собор (самое древнее в Сибири каменное культовое здание), соборная колокольня, здание соборной ризницы, Покровский собор, Рентерея, здание архиерейских конюшен, консистория, здание губернской типографии, Тюремный замок, дворец наместника и др. [Дубовская, 2012: 7]. Кроме главной архитектурной жемчужины – Кремля, в Тобольске до настоящего времени сохранилось множество объектов культурного наследия, ценные с архитектурной, археологической, историко-мемориальной точки зрения. Объекты культурного наследия расположены как на верхней (Нагорной), так и в нижней (Подгорной) частях города. В Нагорной части памятники группируются, в основном, севернее Кремля и Красной площади до северной границы Завального кладбища. Здесь располагаются такие значимые памятники, как бывший Губернский музей, сад Ермака с обелиском, сооруженным в память Ермака на Чукманском мысе, здание Спасской церкви, церкви Семи отроков, зданий гарнизонного госпиталя. В Подгорной части города концентрируется основная часть объектов культурного наследия (около 156 объектов). Среди них памятники культовой архитектуры (Михаило-Архангельский собор, церкви Захария и Елизаветы, Крестовоздвиженская, Андреевская, Пятницкая, Рождественская, а также Александровская часовня, костел, мечеть). Здесь же во множестве располагаются памятники промышленной и гражданской архитектуры, среди которых первые частные каменные здания города – дома купцов Худякова и Воладимировых, а также дом-дворец купцов Корниловых. Значительная часть объектов культурного наследия связана с важнейшими историческими событиями, жизнью и деятельностью известных исторических личностей. Примечателен в этом отношении Дом генерал-губернатора, в котором в 1836–1851 гг. бывали многие ссыльные декабристы [Слинкина, 2009: 6]. В этом же доме в 1917 г. находились бывшие в ссылке последний русский император Николай II и его семья. В настоящее время там организован кабинет-музей. Не менее значимы и другие здания – памятники, связанные с именами выдающихся людей: здание гимназии, связанное с именами И. П. Менделеева и Д. И. Менделеева, А. А. Алябьева, П. П. Ершова, М. А. Фонвизина и др. Сохранились дома декабристов Свистунова, Грабовского, Муравьева (дома Ершова и Фонвизина утрачены). Особо следует отметить в качестве мемориального памятника Завальное кладбище, на котором находятся могилы декабристов В. К. Кюхельбекера, А. В. Муравьева, А. П. Барятинского, Ф. М. Башмакова, М. С. Знаменского, Ф. Б. Вольфа, а также захоронения знаменитых деятелей науки и культуры России: Менделеевых, П. Н. Грабовского, П. А. Словцова, А. А. Дунина-Горкавича, С. Г. Краснокутского, П. А. Ершова и др. Юго-восточнее города, в непосредственной близости от пос. Прииртышский, расположен Знаменский монастырь – самый древний в Сибири. Он представляет как архитектурную, так и историческую ценность – с ним связана деятельность выдающихся представителей русской культуры П. А. Словцова и Ф. Б. Вольфа [12]. К сожалению, большинство объектов культурного наследия (в особенности это характерно для Подгорной части города) находится в руинированном состоянии с разной степенью утраты первоначального облика. Многие здания и сооружения утрачены безвозвратно. Утрата богатейшего культурного наследия Тобольска происходила под влиянием подтопления Нижнего города, вызванного выходом из строя старой дренажной системы естественных водотоков XVII века и недостаточными мерами борьбы с подтоплением и затоплением Подгорной части в XX и XXI веке, утратой интереса к духовным святыням в XX веке, пожарами и практической деградацией всей 100 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Подгорной части в результате развития нового современного города на свободных территориях. Немаловажную роль и сыграл человеческий фактор. Несмотря на бедственное положение существующей исторической застройки (особенно в Подгорной части) и значительные утраты, которые она претерпела, нужно отметить все еще исключительно высокую концентрацию объектов культурного наследия и обратимый характер сложившейся ситуации. В неразрывной связи со всей исторической планировкой находятся элементы природного ландшафта, которые за много веков не претерпели значительных изменений. Это, в первую очередь, система исторических возвышенностей: Троицкий мыс, Панин бугор, Киселевская гора, Чукманский мыс, Сузгун-гора, а также система разделяющих их живописных оврагов и крутых склонов и исторических водотоков. Сохранились незастроенными и исторически открытые пространства – Княжий луг, на котором по преданию состоялась решающая битва между войсками Ермака и Кучума [13]. Все это вместе взятое образует неповторимую, целостную историческую ландшафтноградостроительную среду, которая является объектом культурного наследия, памятником градостроительного искусства XVII-XVIII веков, масштаб и историческую значимость которого трудно переоценить. Литература 1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Российская газета. 21.01.2009. № 7. 2. Основы законодательства о культуре РФ, утвержденных Верховным Советом РФ 09.10.1992 № 3612-1 (последняя редакция от 08.05.2010) // Справочная правовая система Консультант плюс. 3. Федеральный закон от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (последняя редакция от 01.04.2011, с изм. от 30.11.2011) // Справочная правовая система Консультант плюс. 4. Закон Тюменской области № 204 от 16.02.2004 «О государственной охране, сохранении и использовании объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) в Тюменской области» // Справочная правовая система Консультант плюс. 5. Дубовская Е. Сохраним рукотворную красоту // Тюменская правда. 2012. № 16, с. 7. 6. Иванова Л. Новая служба по охране культурного наследия // Тобольская правда. 2005. № 14, с. 1. 7. Козлов И. Сохранить для потомков // Наследие Тюменской области. 2011. №1, с. 3. 8. Оленберг И. Тобольск // Наследие Тюменской области. 2011. № 1, с. 8-10. 9. Панфилов А. Об организации дела охраны памятников истории и культуры в Тюменской области // Наследие Тюменской области. 2011. № 1, с. 8-10. 10.Слинкина Е. Памятники старого Тобольска // Тюменская область сегодня. 2009. № 177, с. 6. 11.Электронный ресурс. Режим доступа: www.rusculturexpertiza.ru. 12.Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.tobolsk.info/segodna. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 101 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Т. В. Быкова, г. Тобольск СТРУКТУРА ДОКУМЕНТНЫХ ЖАНРОВ, ПРИДАЮЩИХ ЮРИДИЧЕСКИЙ СТАТУС КАКОМУ-ЛИБО ДЕЙСТВИЮ УЧРЕЖДЕНИЙ ПРОСВЕЩЕНИЯ г. ТОБОЛЬСКА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII в. В статье рассмотрена структура одного из жанров, придающих юридический статус какому-либо действию, на примере фондов учреждений просвещения г. Тобольска второй половины XVIII в. ГУТО «Государственный архив в г. Тобольске». Главная традиционная формально-содержательная особенность любого российского документа состоит в строгом и полном наборе предоставляемых сведений. Для всей совокупности жанров делового письма точность была и остается основным отличительным стилистическим свойством. Способ оформления той или иной разновидности актовых источников, складывавшийся на протяжении длительного времени, определяется различными факторами, в том числе его содержанием и целевой установкой. Автор текста при составлении документа отбирает из того набора устойчивых формул и клише, которыми он располагает, те, что в наибольшей степени могут способствовать решению поставленных задач. Поэтому те или иные варианты структуры документа являются показательными и отражают устремления автора, а эмоциональная задача челобитной находит свое выражение и в самой структуре документа. В ГУТО «Государственный архив в г. Тобольске» хранятся рукописные документы, отражающие деятельность различных учреждений просвещения второй половины XVIII века г. Тобольска и Тобольской губернии XVIII-XIX вв., которые отражают процесс формирования жанрово-стилистической системы русского языка. Объектом внимания стали фонды № 355 (фонд Департамента народного образования), № 5 (фонд директора народных училищ Тобольской губернии), № 156 (фонд Тобольской духовной семинарии), № 70 (фонд церковно-приходских школ при Тобольском мужском Знаменском монастыре). Поскольку документы делопроизводства учреждений просвещения (ведомости, рапорты, прошения, доношения, указы, приказы и др.) можно назвать юридическими документами, то их структура предполагает наличие правил их составления, обязательного присутствия составляющих частей и сведение до минимума личностного начала. Использование стандартных выражений в деловой письменности регламентировали государственные указы. Во второй половине XVIII в. появились специальные формы для разных документных жанров. Стандартизация деловой письменности второй половины XVIII в. при создании документов проявляется в выработке определенных трафаретов деловой речи и связанных с этим устойчивых, постоянно повторяющихся конструкций. Итогом стандартизации в исследуемый нами период являлось создание для отдельных видов документов трафаретов, или формуляров-образцов. Считая общую целевую установку наиболее значимым средством типизации ситуаций общения, мы выделяем три наиболее актуальные для деловой переписки учреждений просвещения второй половины XVIII в. группы документных жанров, направленных на решение типовых задач: 1) документные жанры, информирующие адресата (72% от общего количества документов исследуемого фонда), 2) документы предписывающего характера (17% от общего количества документов), 3) документные жанры, придающие юридический статус какому-либо действию (ходатайства) (11% от общего количества документов). Каждая такая группа текстов характеризовалась особой коммуникативной целью, специфической текстовой модальностью, характерным типом взаимоотношения субъектов речи (автора и адресата) и стандартной формальной организацией текста документа. Документные жанры, придающие юридический статус какому-либо действию (ходатайства), являются важным звеном в документной системе учреждений просвещения второй половины XVIII в., поскольку они выражают: обращение к компетентным органам, структурам, должностным лицам, представителям администрации, а также отношение между юридическими лицами, с одной стороны, и отдельными гражданами, с другой. В состав этого вида документов, по нашему мнению, входят прошения, объяснения, предложения, обращения, отношения. 102 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Коммуникативная цель данных жанров – документально зафиксировать возникающие отношения между различными субъектами. Специфика текстовой модальности документных жанров, придающих юридический статус какому-либо действию, по мнению М. Н. Кожиной, состоит в том, что «текстам – ходатайствам, наряду с императивностью, свойственна личностность изложения, нехарактерная для других текстов делового стиля» [Кожина, 2006: 73]. Но так же, как и другие рассмотренные нами документы, ходатайства имеют жанровые особенности, обусловленные типовыми целеустановками. Проанализируем самый частотный жанр этих документов – прошение. Адресат в этих документах уже в начале XVIII в. может выступать и как лицо, и как коллектив. Социальный образ адресата в прошениях мог быть лицом официальным и неофициальным. Документный жанр рассматриваемой группы мог двигаться «снизу вверх», реже – «по горизонтали» (т. е. автор мог быть вышестоящим, нижестоящим и равным по отношению к адресату). В начальном блоке документов учреждений просвещения, придающих юридический статус какому-либо действию, присутствует мотивировочная часть: изложение причин создания документа или ссылка на документ. Так, начальный блок прошений состоит из указания, кому направляется документ, и его названия: «Въ Тюменскую коменданскую канцелярию тюменскаго / ямщика Андрея Кармачева / покорнhйшее прошенiе...» (И-156–1–124–57); «Великому господину преосвященнейшему / Павлу Митрополиту тоболскому и сбирскому / покорнейшее прошение…» (И 156–2–444–1). Следует отметить, что самоназвание документа «покорнейшее прошение» выделено в тексте графически: отдельной строкой. Из начальной части прошений видно, что чем ниже автор документа по социальному статусу, тем чаще его обращение с просьбой, прошением сопровождается этикетными формулами: «Великомъ господину преосвещеннейшему /митрополиту. В Тоболской Приказ Общественнаго / Призрения от коллежскаго регистратора Луки Атурина… / Прошение» (И 355–1–41–37); «В Тюменскую коменданскую канцелярию / тобольскаго ямщика Андрея Кармачева /…Покорнеишее прошение…» (И 355–3–12–94). В основной части прошений часть с описанием обстоятельств дела может отсутствовать. Это обусловлено тем, что основная цель автора – добиться выполнения своей просьбы, поэтому просительная часть документа становится центральной. Например, прошение слушателя школы риторики Давыда Лепехина митрополиту Тобольскому и Сибирскому с просьбой оставить его пономарем при школе выглядит так: «…С прошлого 1755 года находился я нижайший в домовой вашего Преосвященства Семинарии обучаюся в школе риторики другой год. А понеже я нижайший уведомился что при градотобольской богоявленой церкви пономарское имеется место при которой я нижайший пономарем быть такое школьное знание Без лености исполнять желаю…» (И 156–2–444–3). Просящий, как видим, считает, что прилежное обучение его в школе риторики вызывает у него желание остаться в данной школе пономарем и исполнять добросовестно свои обязанности. Кроме того, может не быть необходимости в изложении обстоятельств дела. Сама ситуация уже известна адресату, поэтому автор после начального указания адресата непосредственно переходит к содержанию своей просьбы. Об этом говорит прошение старосты градотобольской богоявленной церкви купца Павла Милютина: «Неответно мне что имеется во ведении оного Приказа при / надлежащаго на построение в табольске каменной гарнизонной школы / песку я для помянутой церкви имею в четырехъ саженях надо/ бность и потому Прошу Кому Следует …выделить мне того песку потребное число четыре / сажени с представление обратно натожъ место Где оной / лежит» (И 355–1–545–143). В данном случае начальный протокол представляет собой сложноподчиненное предложение, где придаточное « что имеется во ведении оного Приказа» содержит важные сведения. В этом же тексте начальный протокол расширен за счет введения причастного оборота: «….имеется во ведении оного Приказа при / надлежащаго на построение в табольске каменной гарнизонной школы…». Причастный оборот несет в себе ту информацию, которую необходимо сообщить. Проведенные наблюдения показывают, что выбор автором той или иной формулы, внесение каких-либо изменений и дополнений обусловлено стремлением автора добиться конкретных ре«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 103 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия зультатов. В прошениях просьба к милосердию приводит авторов к использованию определений «милостивый», «милосердный», и др., а также наряду с традиционными «пожалуйте меня» многих других: «…того ради преосвященства милостивого Архипастыря», «учинить милостивое свое Архипастырьское благоразсмотрение», « по своему милостивому рассмотрению» и др., что усиливает эмоционально-экспресивное воздействие на адресата и способствует достижению цели. Концовка прошений строго не регламентирована. Чаще всего в конечном блоке прошений содержатся: 1) указания на число, 2) указание на автора прошения (просителя), 3) заключение по изложенной просьбе, 4) указание имени или имён просителей: «О сем просит школы риторики слушатель / Давыд Лепехин писал собственноручно 1762 года апреля 1 дня» (И 156–2–444–2), «О сем собственноручно / Семен Шмотин руку приложил. сему прошению вашего Преосвещенства семинарист / Григория сынъ Шмотин» (И 156–1–1028–2); «Архимандритъ Порфирiй. / Подано Авгγста 9 дня 1749 году» (И 70–1–40–36); «…1751 года октября 16 дня к сему прошению / вдова Стефанида ее прошение писал / Василий Артемьев при приходе...» (И 156–1–902–1). К прошениям примыкает резолюция в императивном тоне с указанием её автора: «Выложить в какую цну станетъ / на всякаго брата вышеписанное одhянiе / сукно положил каруновое которое половинкою продается / въ 19 рублей а въ нем 20 и 21 аршинъ бываетъ / а холстъ не выше шести копhек А. Михаил» (И 70–1–25–40 об.). К заключительной фразе резолюции примыкает указание на того, кому адресован документ: «Того ради вашего высокопреподобiя / покорнhйше прошу на вышеписанныя потребности / ис казны монастырской коликое число / ваше высокопреподобие соблаговолитъ выдать: / вашего высокопреподобiя нижаишiи / послушникъ тоболского знаменского монастыря / Казначеи Иеромонахъ Fеофанъ / 1766 года апреля 5 дня» (И 70–1–54–20). На обороте резолюции: «…для покупки къ неводу мережъ и / протчаго вынято двадцать рублей, / на покупку церковных требъ въ добавокъ / прежде взятымъ девяти, на конюшенные припасы / сорокъ рублей, и того семдесятъ рублей / А. Михаил 1766 году апреля 5 дня»; «Ректор Архимандрит. / Получено 799-го года Марта 2 дня» (И 70–1–71–53); «...1784 года iюля 9 дня ключаръ / iерей Мiхаилъ карпинскiй. Секретарь Василiи Андроников / канцеляристъ Григорiй архимандрит Изωграфовъ» (И 70–1–44– 36); «Ректору 1782 года октября 29 дня / Ключаръ iерей Михаилъ Канцелярист Савва (фамилия написана неразборчиво)» (И 70–1–44–77). Обязательным реквизитом конечного блока всех документных жанров, придающих юридический статус какому-либо действию, является подпись: «На подлинной подписано тако / тоболской дворянинъ Алексей Рескинъ» (И 355–2–384–204); «Сей билет писалъ по подъячий / Василей Климовъ …руку приложилъ» (И 70–1–44–57). Дополнительными элементами конечного блока рассматриваемых документов исследуемого жанра являются: подтверждение достоверности и полноты сообщаемых сведений; выражение почтения и покорности; подтверждение принадлежности документа конкретному лицу; отметка о месте и дате регистрации документа; распоряжение сообщить об итогах рассмотрения дела; формула, выражающая ожидание ответа. Литература 1. Кожина М.Н. Понятия «текст» и «целый текст» (в аспекте стилистики текста) [Текст] / М.Н. Кожина // Очерки истории научного стиля русского литературного языка XVIII–XX вв. Т. II. Ч. 1. Стилистика научного текста (общие параметры). Пермь, 1996. 2. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под. ред. М.Н. Кожиной; члены редколлегии: Е.А. Боженова, М.П. Котюрова, А.П. Сковородников. 3-е изд. испр. и доп. / М.: Флинта: Наука, 2006. Источники 1. 2. 3. 4. Фонд № 355 – фонд Департамента народного образования; № 5 – фонд директора народных училищ Тобольской губернии; № 156 – фонд Тобольской духовной семинарии; № 70 – фонд церковно-приходских школ при Тобольском мужском Знаменском монастыре. 104 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия А. а. Валитов, г. Тобольск Из истории Софийско-Успенского собора Тобольского кремля В данной публикации показана история Софийско-Успенского собора г. Тобольска. СофийскоУспенский собор это первое каменное строение в Сибири, уникальный памятник культуры и архитектуры, который и в современности играет большую роль в духовной жизни региона. Православные храмы на Руси были первыми институтами, где люди учились не только благочестию, но и грамоте. Они внесли большой вклад в воспитание русского народа и формирование у него высоких нравственных идеалов и принципов. Храмостроительство занимает особое место в истории нашего Отечества и города Тобольска в частности. Православные храмы, которыми всегда была полна земля русская, проявляли и запечатлевали внутреннее содержание души русского православного народа. Сегодня церкви являются, пожалуй, одним из самых ярких свидетельств нашего прошлого, отражающих пройденный путь, раскрывающих духовное богатство народа. Они становятся источником исторического опыта предшествующих поколений. Как Тобольск не мыслим без силуэта Кремля, так и сам Кремль выстраивался вокруг массивного столпа первого дошедшего до нас каменного строения в Тобольске и во всей Сибири – СофийскоУспенского кафедрального собора. Много событий пришлось претерпеть на своем веку этому своего рода символу христианского просвещения в Сибири. Он и украшался людьми, людьми же он и разрушался. Современность характеризуется возрождением православия в стране и активным храмовым строительством. Сегодня Софийско-Успенский собор переживает свое второе рождение. На глазах людей собор преображается. Он является своего рода видимым символом второго крещения русского народа, его духовного возрождения. Говоря о соборе, необходимо сказать о степени изученности его истории. Первые исследовательские материалы появились во второй половине XIX века. Самыми известными исследователями данного вопроса были С. В. Копылова, С. В. Кочедамов, А. Ю. Майничева, Н. Скосырев, А. И. Сулоцкий. Софийско-Успенский собор это древнейший каменный храм в Сибири. Он был построен в 1689 г. Ему предшествовало в Тобольске два деревянных Софийских собора. Первый пятикупольный был выстроен в 1622 г., а второй с тринадцатью куполами в 1648 г. Оба они сгорели, что и послужило причиной применения огнестойких материалов при строительстве нового храма [Майничева, 2000: 12]. Царской грамотой от 28 апреля 1680 г., адресованной тобольским воеводам А. С. Шеину и М. В. Приклонскому, разрешалось построить в Тобольске каменную Софийскую церковь «против образца, какова по Москве в Кремле, в девичьем монастыре... А какова Вознесенская церковь мерою кругом и в вышину и тому посланы... вам образцы и сметные росписи и чертежи» [Копылова, 1979: 20]. Собор Вознесенского монастыря, построенный в 1519 г. итальянским архитектором Алевизом Новым, в XVI и XVII веках представлял довольно распространенный в то время тип монументального четырехстолпного храма с закомарным покрытием и пятью симметрично расставленными главами. С востока к собору примыкали три сильно пониженные по отношению к его основному объему алтарные абсиды [Низовский, 2001: 435]. Сходство Софийского и Вознесенского соборов прослеживается в декорировке глав аркатурой, расчленении фасадной плоскости горизонтальным поясом, отсекающим закомарные дуги, больших оконных проемах [Сухорукова, 2000: 66]. Деньги, 700 рублей, указывалось взять из тобольской казны, а железо обещано было прислать «с Москвы». Царь соглашался с использованием крестьян «по розвытно и в ровенстве» на доставке строительных материалов, но не в «пашенное время, чтоб крестьянам в том больших убытков и тягости и разоренья, и в нашей великого госуда«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 105 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия ря десятинной пашни недопашков не было». Что же касается мастеров, то их предлагалось «приискать» в Тобольске [Копылова, 1979: 21]. В летописи Черепанова говорится, что рвы под фундамент начали рыть 3 июля 1681 г. А спустя три месяца прибывший в Москву тобольский сын боярский М. Серегин сообщил, что «под соборную церковь в Тобольску ров выкопан, и сваи набиты, и бутовой камень, и кирпич, и известь все готово, свожено на гору». Тем не менее, к строительству приступили только 22 апреля 1683 года. Почти двухлетний перерыв можно объяснить боязнью властей доверить сооружение собора местным мастерам, построившим «митропольи кельи», но не имевшим опыта церковного строительства. Поэтому возведение собора началось лишь после прибытия из Москвы специалистов каменного строения. Собор строился довольно быстро, но когда его главный купол «не доклали немного до головы... падоша у церкви столбы и обломились своды и верх весь паде внутрь». Катастрофа произошла 27 июня 1684 года [Копылова, 1979: 21]. Через два года здание достроили, и 27 октября 1686 года митрополит Павел I освятил собор «в память Успения Божьей Матери» (вместо «Софии Премудрости», как именовался деревянный). Однако впоследствии собор назывался и Софийским, и Успенским, и Софийско-Успенским. Кстати, во всем мире насчитывается всего шесть Софийских соборов – в Константинополе, Софии, Киеве, Новгороде, Полоцке и Тобольске, что символично, ведь ставили их только в крупнейших центрах православия. Долгое время Софийский собор служил усыпальницей тобольских архиереев и митрополитов, под полом его находится семь захоронений. Впоследствии стали хоронить священнослужителей и в приделе [ГБУТО ГАТ Ф. 144, Оп.1 Д.53. Л.16]. Собор в Тобольске возводился по чертежам и сметам московской Вознесенской церкви. Для строительного производства в России XVII века было типично указывать в качестве образца на подобное по плану или архитектурным формам сооружение, а также на данные об ориентировочной стоимости и количестве основных строительных материалов ранее построенного здания. Хорошо сохранившийся Софийский собор представляет собой одноэтажный пятиглавый храм прямоугольной формы высотой 47 метров, с двумя ярусами окон. Из восточной его стены выдаются три алтарные апсиды. К западной стене раньше примыкала небольшая пятигранная паперть с куполом [Скосырев, 1883: 181]. Среди святынь собора особо чтимы две иконы – Вседержителя Спаса и Божьей Матери, называемой Тобольской. В 90-х годах XVII века к собору пристроили придел «святых апостолов Петра и Павла», а в 1704 году другой – Антония и Феодосия Печерских. Позднее их разобрали, а в начале 50-х годов XVIII века с северной стороны устроили новый теплый придел «во имя Иоанна Златоустого» [Кочедамов, 1977: 30]. С юга собор соединялся с двухэтажной ризницей (13,8×7,9 м). В сторону Прямского взвоза она имела по 7 окон на каждом этаже. Во второй половине XVIII века ризница была реконструирована и приобрела нынешний вид [Кочедамов, 1977: 30]. Надстройка ризницы невысоким этажом и переделка фасадов производилась в 1796 г. Автор проекта этой постройки неизвестен, но, судя по архитектуре, им мог быть кто-либо из местных мастеров архиерейского приказа [Кириллов 1984: 66-67]. На протяжении ХVIII-ХIХ веков Софийский собор не раз ремонтировался. Однако в целом его архитектурный облик существенных изменений не претерпел [Копылова, 1979: 23]. Каменный собор не пострадал во время опустошительного пожара 1701 г., когда погорели все деревянные ветхие строения города. Каменное городовое строительство возглавил Семен Ульянович Ремезов. 8 мая 1705 г. жестокая буря сломала крест над алтарем собора, вызвав небольшие перейстройки. 1710 г. по именному указу Петра I выдано из казны 1000 рублей на устройство нового резного иконостаса, названного «дивным» за свое великолепие. Приехавшие с митрополитом Филофеем Лещинским украинские мастера, работая над иконостасом, создали выдающееся произведение искусства и привнесли в Сибирь традиции европейского барокко. В сентябре 1733 г. при митрополите Антонии Стаховском, пожар уничтожает крышу и главы собора (в то время они были деревянными). Это вызвало первый крупный ремонт храма: замену 106 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия крыши и глав на железные, сложной фигурной формы, расчлененные на два яруса по украинскому образцу. Придел из-за ветхости тоже был разобран и могила захороненного в нем Иоанна Максимовича, причисленного в начале XX века к лику святых, осталась вне церкви. В 1751 г. для гроба Иоанна Максимовича по соизволению митрополита Сильвестра был построен новый придел во имя Иоанна Златоуста. Могила была на правой стороне алтаря. Около ста лет основной объем собора стоял без повреждений, а в 1783 г. при архиепископе Варлааме I появилась угроза его обрушения, так как фундамент дал осадку. Ремонт проводился на пожертвования тобольских граждан и ассигнования из казны по именному повелению Екатерины II. Были укреплены стены собора, построена новая западная паперть, на софийском взвозе возведены подпорные стены. А также исправлена крыша, подведены железные стропила, вызолочены кресты и выполнена роспись большого барабана: «Христос и двенадцать апостолов». Эти меры помогли уцелеть Софийскому собору во время большого пожара 27-28 апреля 1788 г., истребившего почти весь город. Около 1807 г. на северной стене возле самой могилы Иоанна Максимовича сделалась большая трещина. В 1826 г. для того, чтобы освидетельствовать фундамент, пришлось вскрыть гроб поместить его на левую сторону алтаря. Мощи Иоанна в результате вскрытия были признаны нетленными. Горожане собрали для ремонта храма 30 тысяч рублей, и в 1831 г. Софийский собор был отремонтирован. 13 июля 1839 г. в собор ударила молния, со стен и карниза сбило кирпич. Надо сказать, что это был год перемещения губернии в Омск. При ремонте установили новый подвесной карниз из железа и дерева с последующей штукатуркой. В 1846 г. Софийский собор вновь ремонтируется, поскольку прошедший ураган повредил главы собора. В 1859-1860 гг. иконостас Филофея Лещинского был заменен новым трехярусным на пожертвования тобольского дворянина П. П. Попова и обошелся в 30 тысяч рублей. В 1864 г. буря сорвала западную главу, и в 1896 г. в последний раз перестроили придел. В таком виде он и сохранился до наших дней. На рубеже XIX-XX вв. существовало Общество попечения о нуждах Тобольского кафедрального собора, образованное в ноябре 1898 г. Предметом его заботы было сохранение храмов Софийского кафедрального собора, иконостасов и стенной живописи [ГБУТО ГАТ Ф.539. Оп.1. Д.1. Л.5]. Инициатива создания общества принадлежала архиепископу Антонию. С целью сбора средств наиболее состоятельным людям во всех городах губернии были разосланы подписные листы. В них перечислялись все нужды Собора, на которые предполагалось израсходовать собранные деньги: устройство памятника-раки с сенью над гробом митрополита Иоанна Максимовича, обновление двух больших киотов, обновление в летнем соборе живописи и иконостасов, оправка на том же храме кровли, устройство в нем водяного отопления и теплой паперти, а также обновление ризницы [ГБУТО ГАТ Ф.539. Оп.1. Д.1. Л.8-9]. К 1905 г. на собранные средства был осуществлен ряд работ: ремонт зимнего храма, приобретена ризница, изготовлена, перенесена и установлена мраморная солея в Златоустовском придельном храме. В годы советской власти Софийско-Успенский собор, как большинство храмов Тобольска, был закрыт [ГБУТО ГАТ Ф. 462. Оп.1.Д.411. Л.33]. В 1930-х годах в его стенах на временное жительство были размещены спецпереселенцы. Внутри храма установили 3-х ярусные нары для спецпереселенцев [ГБУТО ГАТ Ф.434. Оп.1. Д.170. Л.56]. Позже собор был передан для нужд организации «Союз-хлеб» и использовался как зерновой склад [ГБУТО ГАТ Ф. 462. Оп.1.Д.411. Л.33]. Такое использование этого храма продолжалось до начала Великой Отечественной Войны, к этому времени износ здания составлял 70-80 %. Послевоенный период начались ремонтно-реставрационные работы в Тобольском Кремле, которые продолжаются до настоящего времени. За этот период можно выделить 3 крупные реставрации Первая относится к периоду с 1956 по 1966 гг. Эта реставрация проходила под руководством Федора Георгиевича Дубровина, который также являлся автором проекта реставрации Кремля «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 107 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия вместе с другими работниками центральных научно-реставрационных мастерских в Москве [ГБУТО ГАТ Ф.462. Оп.1. Д.411. Л.126]. Работы производились в основном снаружи собора, а внутреннюю часть храма практически не трогали за исключением придела в честь Св. Иоанна Златоуста, где был сделан капитальный ремонт. В это время строители разобрали с западной стороны собора паперть. После ремонта там продолжительное время располагался выставочный зал Тобольского музея. Сметы по реставрации высылались в Московские мастерские имени академика И. Э. Грабаря. На реставрации трудились также студенческие строительные отряды из города Харькова. 21 июня 1968 г. в Тобольске была открыта специальная научно-реставрационная мастерская, директором которой являлся Яковлев Владимир Федорович. Курировало реставрационную мастерскую объединение «Росреставрация» из Москвы. Они высылали своих специалистов, делали обмеры, составляли полную документацию, благодаря которой работа велась грамотно [Дубровин Ф. Г. // ТИАМЗТМ КП-15849]. За Тобольском были закреплены три архитектора, которые периодически приезжали и следили за ходом работы: Дедушенко, Кондратьев и Харченко. За Софийско-Успенским собором был закреплен архитектор московского института «Спецпроектреставрация» Дедушенко. Им была подготовлена в 1980-е годы проектно-сметная документация. Мастерская работала согласно этой документации [Дубровин Ф. Г. Реставрация Тобольского Кремля 1956-1966 гг. // ТИАМЗТМ КП15849]. В 1970-х гг. реставрированы и первоначальные двери собора с накладными полосами черного железа и фигурными, наподобие цветочных клумб, и шляпками гвоздей. Металлическая обшивка дверей покрыта тонким точеным орнаментом с изображением фантастических птиц, вплетенных в ткань пышного растительного узора. Все эти элементы убранства типичны для XVII века [Афанасьева, 2008: 102]. Второй этап реставрации Софийского собора приходится на период с 1985 по 1987 гг. В это время была сделана стяжка стен по периметру монтажным поясом, так как все 4 стены не имели между собой достаточной связи и расходились по сторонам света. Так же была восстановлено первоначальное позакомарное покрытие, которое в середине XVIII в. было заменено 4-х скатной кровлей. Тогда же была заменена кровля всех 5-ти куполов крыши [Дубровин Ф. Г. Реставрация Тобольского Кремля 1956-1966 гг. // ТИАМЗТМ КП-15849]. В 1989 г. государство передало Софийско-Успенский собор Русской Православной Церкви [ГБУТО ГАТ Ф.434. Оп.1. Д.170. Л.56]. С этого времени начинается новый период в истории собора: Тобольско-Тюменская епархия начала своими усилиями восстанавливать его. Серьезные изменения в деле восстановления собора произошли после визита президента Российской Федерации В. В. Путина в 2003 г., когда было принято решение о превращении г. Тобольска в туристический центр Западной Сибири. В марте 2004 г. департаментом экономики администрации Тюменской области был объявлен открытый конкурс на выполнение ремонтно-восстановительных работ Софийско-Успенского собора с ризницей и колокольней. 16 марта конкурс состоялся и победителем была признана Тобольско-Тюменская епархия [Андриенко, 2005: 139.]. Проект реставрации осуществляется под руководством директора ГПТФ «Сибспецпроектреставрация» В. А. Силантьева. Финансировались реставрационные работы из федерального бюджета, а сами работы осуществлялись ООО «Севернефтегазстрой». За 2004-2005 года было произведено усиление грунтов в основании фундамента СофийскоУспенского собора, отреставрированы фасады. В 2004 г. были заменены кресты собора и отреставрированы купола и барабаны. Все кресты покрыли золотом гальваническим способом, кроме креста западного придела, который был покрыт сусальным золотом. Новую облицовку куполов сделали из нержавеющей стали с покрытием главного купола нитридом титана под цвет золота, а малых куполов оцинкованной сталью с полимерным покрытием цветом RAL 5005 (синий). В 2005 г. отремонтировали кровлю, а бывшую на соборе деревянную стропильную систему крыши заменили на металлодеревянную. Конфигурация крыши была оставлена прежней. Кровлю покрыли листовой медью [Андриенко, 2005: 140]. 108 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Во время ремонта пола в 2005 г. были проведены археологические раскопки. Во время этих раскопок обнаружили архиерейские захоронения, на существование которых указывалось в исторических обзорах, посвященных собору. В 2006 г. с западной стороны собора воссоздана каменная паперть, построенная здесь в середине XIX века [Афанасьева, 2006: 102 ]. В период с 2010 по 2011 гг. под руководством Ильи Шилаева художники-реставраторы из Московского научно-реставрационного художественного управления, при участии тобольской иконописной школы воссоздали росписи Софийского собора, а также удалось восстановить местами начальную роспись храма конца XVII- начала XVIII вв. части южной стены собора и внутренний купол храма [Горохов, 2011: 36]. На сегодня Софийско-Успенский кафедральный собор полностью отреставрирован и мы можем прикоснуться к подлинной «жемчужине Сибири». Хотелось бы отметить, что период со второй половины XX века и до настоящего времени в истории Тобольских церквей практически не изучен. Очень мало исследований на эту тему. Большинство источников не систематизированы, находится в неудовлетворительном состоянии, и есть реальная возможность их утраты. Сегодня не хватает научной основы, издательских, научноисследовательских программ для сохранения исторического достояния города. Подводя итог, можно сказать, что изучение особенностей строительства и реставрации храмов в городе Тобольске имеет большое значение для развития духовного и туристического потенциала региона. Вследствие того, что данный вопрос является малоизученным, перед исследователями этой темы открываются большие перспективы и возможности. Литература 1. Андриенко А. С. Реставрация Софийско-Успенского кафедрального собора города Тобольска // Тобольск научный-2005. Тобольск: Полиграфист, 2005, с. 135-141. 2. Афанасьева Е. М. Архитектурные памятники Тюменской области. Тюмень: «Изд-во Искусство», 2008. 3. Государственное бюджетное учреждение тюменской области Государственный архив в г. Тобольске (далее ГБУТО ГАТ) Ф. 144. Оп.1 Д.53. Л.16. 4. ГБУТО ГАТ Ф. 428. Оп. 1. Д. 126. Л. 4. В. Ю. Вануйто, Л. А. Лар, г. Тобольск ЦЕРКВИ КАК ПАМЯТНИКИ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ ОБДОРСКОГО СЕВЕРА В данной статье рассматриваются история миссионерской деятельности православной церкви, политика русского правительства по обращению аборигенов в православие, развитие строительства храмов, церквей, часовен на территории Обдорского Севера. В истории России распространение православия на восток, в земли, находящиеся вне круга христианских цивилизаций, являлось непрерывной традицией. В VIII веке христианизация приобретает характер государственной политики, методы, и приёмы которой менялись на протяжении века. Начало было положено указом Петра I о массовом крещении северных народов. Политика в отношении коренных народов Сибири была продолжением всего курса реформ Петра I, для которого были характерны стремление охватить жесткой регламентацией все стороны жизни, прагматизм, идея всеобщей пользы и жесткие методы внедрения этих идей в жизнь. Миссионерская деятельность находилась под особым контролем государства, возводилась в ранг государственной политики, с ней связывались разнообразные интересы России. Регламентация деятельности миссий со стороны правительства, их государственное финансирование и поддержка были характерными чертами христианизации. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 109 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Деятельность христианских миссионеров, стремящихся обращать коренные народы Севера в православную веру, строилась, в основном, на принципах этноцентризма. Миссионеры должны были ходить по юртам коренных народов (хантов, ненцев) и найденные в этих юртах мнимые божества огнем палить и рубить, священные места разорять и уничтожать, на их месте строить часовни, церквушки, ставить христианские кресты и святые иконы. Запретам подвергались также коллективные жертвоприношения, медвежьи игрища и другие общественные действия, связанные с сакральной сферой. Правительство предоставляло православным миссионерам исключительные права в распространении христианства, но вся их деятельность строго регламентировалась. Была разработана специальная инструкция, в которой им разрешалось действовать мирным средствами. Так, добровольно крестившихся хантов и ненцев освобождали на три года от всех государственных поборов, в том числе – ясака. Крещеным коренным народам выдавали квитанции, которые свидетельствовали о совершении обряда крещения, и справку об освобождении их от уплаты ясака. Православие являлось государственным вероисповеданием Российской империи. Духовенство стало получать жалованье, правительственные награды. Государство выделяло средства на строительство церквей, развитие сети церковно-приходских школ, финансирование миссионерской деятельности. Политика русификации в отношении коренных народов Обского Севера, возложенная на православную церковь, проявлялась в виде «просвещения инородцев святым крещением» и приобщения их к православию с целью внушения им верноподданнических идей. В основе взаимоотношений российского государства и православной церкви с родоплеменными культами северных этносов лежала необходимость их прочного закрепления за Россией, «обрусение» этих народов с помощью христианизации. Миссионерские деятели, включая духовенство, в своих многочисленных выступлениях как устных, так и печатных, подчеркивали исключительное значение распространения христианства среди коренного населения, видели в христианизации одно из важнейших средств русификации северных народов. Во второй половине XIX века началась целенаправленная поддержка правительством миссионерской деятельности церкви, выразившаяся в создании постоянно действующей сети миссионерских станов на национальных окраинах Российской империи. При этом государство предписывало миссионерам пропагандировать православие исключительно мирными средствами убеждения. К средствам распространения христианства надо отнести устную проповедническую деятельность миссионеров, строительство церквей и часовен. Русская православная церковь, продолжая политику христианизации в Северо-Западной Сибири, в том числе и среди хантов, ненцев, все более отчетливо придавала ей государственный характер. Основными правыми формами, с одной стороны, становились принципы веротерпимости, с другой – усиление административных и религиозных мер к вовлечению «инородцев» в правовую веру. Сложившиеся под воздействием конкретных исторических и природных условий, верования коренных народов Обдорского Севера поддавались христианизации с огромным трудом. Вялая миссионерская деятельность православного духовенства не увенчалась успехом, поэтому миссионерскую деятельность православной церкви среди северных ненцев нельзя назвать успешной. Большое значение в распространении христианства на Обском Севере играли церкви, часовни и молельные дома. Поэтому духовенство и царское правительство заботились о строительстве храмов, церквей не только для русскоязычного населения, но для коренных жителей Березовского края. В период миссионерской деятельности Филофея Лещинского было построено около 37 церквей, не говоря о многочисленных часовнях и крестах, расставленных во всех местах, где находились священные места коренных жителей Обского Севера. В Березовском уезде насчитывалось около 17 церквей, из них 3 каменных и 14 деревянных. Первой церковью на Обском Севере можно считать Воскресенский собор, заложенный в 1593 г. московскими служилыми людьми под руководством воеводы Никифора Траханиотова. Следом за Березовым был заложен «годовальщиками» собор во имя Василия Великого в Обдорске. Сведений о первых церквах в архивных документах не найдено, и мы точно сказать не можем, во имя кого были они построены. Проходившие в ветхость церкви реконструировались, каждый раз меняя свое название. До нас дошли документы, датированные 1747 г. 110 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия В Березове первым действующим был каменный собор во имя Воскресения Христова, заложенный в 1787 и освященный в 1792 г. Собор был разделен на холодный и теплый приходы. Престолов было три: в холодном находился престол во имя Воскресения Христова, в теплом, по правую сторону – в честь Казанской Божьей матери; по левую – в честь святого чудотворца Николая [1]. История первого храма в Обдорске начинается с прихода «годовальщиков», которые несли службу в остроге. Документ «Дело об освящении в Обдорском остроге новой церкви святого Василия Великого» за 1747 г. нашли в архиве г. Тобольска [2]. В конце XVIII – начале ХIХ в. шло интенсивное строительство церквей, храмов и молельных домов на территории Березовского уезда в 1851 г. была построена церковь во имя Преображения Господня в с. Мало-атлымском, которую освятили в 1853 г [3].На средства жителей села Щекурвинского в 1875 г. была построена церковь Богоявления Господня [4]. В с. Кушеватском, по проекту профессора архитектуры Токань, был выстроен храм во имя Святой Троицы [5]. В с. Полноватском заложили церковь Успения пресвятыя Богородицы [6]. По благословению архиепископа Варлаама был освящен храм Рождества Христова в с. Сосьвинском [7]. В 1884 г. в с. Мужи освятили трехпрестольную церковь во имя Святого Архистратига Михаила [8]. На средства иркутского 1 гильдии купца, почетного потомственного гражданина Александра Михайловича Сибирякова в с. Няксимвольском был построен храм во имя святого чудотворца Николая Мирликийского [9]. В Карымкарских юртах также поставили часовню в честь святого Николая Чудотворца [10]. Недалеко от Обдорска в юртах Шурышкарских был освящен молитвенный дом во имя святого Митрофана Воронежского Чудотворца [11]. В строительство храмов, часовен вложили свои средства купцы 1 гильдии П. Плеханов, А. П. Чечуров, С. Т. Окунев. По ходатайству жителей Обдорска и священников Низовской миссии во владения Обдорской миссии был передан старый храм Петра и Павла, который был переименован во имя Божьей Матери Всех Скорбящих Радости. Миссионерский храм стал выполнять службу и разъяснительные беседы для коренных жителей Обдорского края. По поручению Тобольской консистории архитектор Б. Б. Цинке составил проект и смету на новую церковь для миссионерских служб. В 1900 г. проект был утвержден. К строительству приступил в 1903 г. крестьянин Архангельской губернии И. Г. Кожевин. В июле 1903 г. на месте старого миссионерского храма была сделана первая кладка новой церкви. В сентябре 1904 г. храм был освящен архипастырем Антонием Тобольским и Сибирским. При освящении присутствовали «настоятель Обдорской духовной миссии о. иеромонах Иринарх, противомусульманский миссионер, священник Ефрем Елисеев, совершили освящение новоустроенного миссионерского храма, сооруженного в честь Божия Матери Всех Скорбящих Радости; во имя святого Василия Великого; святого Николая Чудотворца и святого Гурия Казанского» [12]. Архитектор явно стремился сохранить месторасположение предыдущих церквей, чтобы храм во имя Божьей Матери Всех Скорбящих Радости не потерялся среди домов, а выделялся своей стройностью и благородством пропорций и продолжил собой подъем естественного рельефа местности от реки. Таким образом, миссионерская деятельность и, в частности, строительство православных храмов, сыграли большую роль в формировании духовной культуры Обдорского Севера. Литература 1. ГУТО ГА г. Тобольск, ф. 352 оп. 1 д. 202а лл. 7, 8. 2. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 704 оп. 1 д. 17 лл. 1, 2. 3. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 9. 4. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 24. 5. ГУТО ГА г. Тобольск Там же: ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 24. 6. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 42. 7. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202 л. 52. 8. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202 л. 72. 9. ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 15. 10.ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 9. 11.ГУТО ГА г. Тобольск ф. 353 оп. 1 д. 202а л. 79. 12.ГУТО ГА г. Тобольск ф. 156 оп. 27 д. 1247 л. 179. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 111 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия В. С. Ваулина, г. Тобольск ЯКОВ ЖДАНОВ И СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОГО КИНО В статье рассматривается начальный период творчества актёра и режиссера Тобольского театра драмы Я. А. Жданова. Опыт работы в отечественном кинематографе раскрывает его многогранный талант, а также представляет определенный интерес для истории становления российского искусства. Творчество Якова Алексеевича Жданова – актера, кинодекламатора, режиссера, драматурга и историка театра – представляет несомненный интерес для отечественной культуры. С тобольской сценой он связал жизнь трижды: в десятые, двадцатые и пятидесятые годы ХХ века. Особое место в его деятельности занимает кино. Начало творческого пути Жданова совпало с первыми шагами российского кинематографа в начале XX века. Многие «служители Мельпомены» стояли перед выбором: театр или кино? Выбирая, пробовали себя и там, и там. Именно Якову Алексеевичу, увлеченному киноискусством, принадлежит идея «озвучивания» кино и появления «говорящих картин», но при этом его имя не упоминается в энциклопедических словарях и в других изданиях по истории кино, лишь имена немногих, таких как П. И. Чардынин, А. А. Ханжонков, нашли в них место. Яков Алексеевич Жданов родился в 1886 г. в селе Старая Руза Московской губернии, Рузаевского уезда, в семье крестьянина. В 1895 г. был отправлен в Москву на учебу, а в 1902 г. окончил 5-ю мужскую гимназию г. Москвы. Актерская деятельность его началась в народном (балаганном) театре «Скоморох» М. В. Лентовского. Впервые он выступил в роли девочки Анюты. На спектакле присутствовал сам Лев Николаевич Толстой. С 1902 года Яков Алексеевич играл в антрепризах Праксимова, Клоблоха, Черепанова, Крамолова и др. [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 1728. Оп. 1. Д. 73. Л. 7]. Начало творческой карьеры Я. Жданова связано со становлением российского кинематографа, а именно с первыми опытами звукового кино. В истории кино был переходный период, от «немого» к «звуковому», прежде чем герои заговорили с экрана, применялся прием «озвучивания» киноперсонажей с помощью живого актера. Идея «озвучивать» киноперсонажей восходит к европейскому кино. В 1907 году Мельес написал комический диалог между английским королем (изъяснявшимся по-французски, но с английским акцентом) и президентом Франции для фильма «Туннель под Ла Маншем, или франко-английский кошмар» [Цивьян, 1992]. Звуковое кино в России появилось в начале XX в. и примечательно тем, что начинается производство и показ фильмов, изображение которых сопровождалось записанными на ту же пленку речью, музыкой, звуковыми эффектами. Если в «немом кино» звуковое сопровождение носило импровизационный характер, что позволяло лишь на мгновение усилить восприятие увиденного, то с изобретением технических средств, позволяющих фиксировать не только визуальный, но и звуковой ряд, киноискусство перешло на качественно новый уровень, что обусловило дальнейшее развитие. Звуковое кино набирало популярность в общественных кругах России. «К этому времени я уже знал, что такое кино, так как видел несколько обычных сеансов в Москве, в синематографе «Грезы» на Страстном бульваре, – пишет в своих воспоминаниях Я. Жданов. – Демонстрация картин произвела на меня настолько ошеломляющее впечатление, что после показа поезда я встал со скамьи и подошел к экрану, чтобы заглянуть за полотно…» [цит. по: Цивьян, 1992] Заглянуть за полотно – такая реакция зрителя наблюдалась повсеместно. Именно после первых просмотренных фильмов Я. А. Ждановым овладела мысль, что картину можно было бы «озвучить», причем озвучить так, чтобы герои заговорили и чтобы по-настоящему билась посуда и ломалась мебель. Эту мысль он стал пропагандировать среди своих товарищей по сцене. И когда наконец у них в Иванове появились «картинки синематографа», они даже в ущерб своей работе, безвыходно просиживали на сеансах, присматриваясь к картинам и изучая возможности «озвучения». Озвучивать Я. А. Жданов с коллегами хотели такие фильмы, в которых были бы сняты они сами в своем же репертуаре, только более интересном, приспособленном к усло112 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия виям кино... Интересен тот факт, что сама техника озвучивания никого не беспокоила, и казалось, что все это будет легко и просто. И только спустя некоторое время Яков Алексеевич понял, как они ошибались: овладеть искусством сопровождения киноговорящих картин оказалось делом трудным, требующим огромного напряженного труда… Я. А. Жданов отправился к А. А. Ханжонкову – русскому кинопредпринимателю и кинодеятелю. Но до «самого» Александра Алексеевича Жданова не допустили, а из аудиенций, данных ему его приближенными Теодосиадисом и П. И. Чардыниным, он понял, что здесь ему не на что надеяться. Оба они сказали, что на съемку Яков Алексеевич должен иметь какое-то разрешение, а П. И. Чардынин недвусмысленно добавил, что разрешение ему вряд ли дадут, так как кинематограф – новый вид искусства, «и нельзя засорять его всякой ерундой, вроде рассказов и куплетов» [Цивьян, 1992]. Историк кино Ю. Цивьян предполагает, что П. И. Чардынин заимствовал идею у Жданова. На эти мысли Ю. Цивьяна наводят воспоминания Новицкой (жены П. И. Чардынина): «Когда Чардынин работал у Ханжонкова, у него явилась мысль снять говорящие картины. Он много работал в этом направлении… Он решил меня привлечь к этому делу. Первая картина была «Дыхание смерти», он сам ее сочинил в стихах, снята была на очень красивой природе, больше всех остальных пользовалась успехом у публики, после были созданы: «Наказанный Дон-Жуан», «Вам такие сцены незнакомы», «Мечты, мечты, где ваша прелесть» [Цивьян, 1992]. Таким образом, в 1909 г. усилиями П. И. Чардынина появляется жанр «кинодекламации» – монологов в прозе и стихах, снятых и озвученных с участием одного актера. Яков Алексеевич Жданов на этом не останавливается и с друзьями по труппе продолжает поиски человека, который помог бы им осуществить несколько иной замысел: фильм с участием нескольких персонажей, озвученных разными голосами. Такой жанр кинопредставления получил название «киноговорящих картин». Имя Жданова Якова Алексеевича уходит на второй план, а со временем вовсе не упоминается. Для кинодекламаций начала века характерно то, что репертуар обновлялся редко. Когда имеющиеся копии изнашивались, актеры снимали новый вариант того же сюжета (по-видимому, негатив оставался в распоряжении фабриканта). Бывало и наоборот: фильм переходил в пользование новых исполнителей. Случалось, что бродячие труппы «кинодекламаторов» покупали обыкновенный немой фильм, и им удавалось его «озвучить». Так труппа Я. А. Жданова поступила с «Мертвыми душами» П. И. Чардынина в 1909 г., где, к удовлетворению декламаторов, экранные актеры, как оказалось, произносят настоящий гоголевский текст [Цивьян 1992]. Съемка «киноговорящих картин» представляла собой очень сложный процесс, как для актеров, так и для операторов. Так, например, оператор Луи Форестье вспоминал о том, как снималась большая сцена из «Бориса Годунова» А. С. Пушкина в 1912 г.: «Вся сцена должна была быть снята одним 320-метровым планом, а в кассете съемочного аппарата помещалось только 120 метров негативной пленки. Приходилось, когда пленка подходила к концу, кричать актерам «Стоп!». Согласно уговору, они должны были замереть на месте, пока я перезаряжаю аппарат. По команде «начали» они продолжали играть до конца новой кассеты, потом снова останавливались и стояли неподвижно, и так до конца съемки». Чтобы не сбиться с текста, актеры вынуждены были приглашать на съемку суфлера» [цит. по: Каминский]. Но самым сложным был процесс озвучивания. Я. Жданов: «Еще хуже было, когда картина была готова, и Дранков захотел проверить, как у нас пойдет с декламацией. Получился полный конфуз. Мы ни одного слова не смогли сказать так, чтобы оно совпадало с изображением, и просто торопливо что-то болтали. При повторном пуске картины получилось то же. На нас напала такая растерянность, такое отчаяние, что мы просто не знали, куда деваться со стыда. Но Дранков старался ободрить нас, говоря, что, может быть, через несколько дней постоянных репетиций у нас чтонибудь получится. Но где репетировать? Мы стали искать и вскоре нашли подходящий кинотеатр на Глоховской. Хозяин его заключил с нами договор, по которому мы получали в свое распоряжение помещение, свет, аппарат и механика, за что обязаны были бесплатно выступать у него столько дней, сколько будем репетировать. За 4-5 дней мы настолько хорошо подготовились, что могли начать выступать перед публикой» [цит. по: Каминский]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 113 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Новицкая вспоминала еще об одной проблеме, заставляющей кинодекламаторов в каждом новом городе репетировать заново, – приходилось добиваться синхронизации скорости проекции с темпом монолога, причем такие репетиции были скорее репетицией для механика, чем для актера: «Механик может так скоро пропустить, что трудно поймать движение рта, и медленно тоже не годилось. На среднем ходу пришлось пускать картину» [цит. по: Каминский]. «Кинодекламации» и «киноговорящие картины» имели большой успех, главным образом в провинции. Так как репертуар «киноговорящих картин» менялся редко, кинодекламаторам приходилось часто гастролировать, чтобы кино приносило доход. А в городах картины менялись сначала два раза в неделю, затем смена стала происходить каждые 2-3 дня. Программа картин объявлялась заранее, но дирекция оставляла за собой право замены картин. Происходило это, как правило, по причине опоздания картин или поступления негодной копии. Картины, вызвавшие особый успех у публики, оставались ещё на одну, реже две, перемены фильмов. Они шли, как тогда говорили, «сверх программы» перед началом первого киносеанса. Большое внимание было уделено специальным детским киносеансам. Демонстрировались в них те же фильмы, что и в обычных киносеансах. Вот, например, программа детского праздника в «Прогрессе», устроенного в январе 1913 г.: «Война XX века» в исполнении дрессированных животных известного клоуна и дрессировщика Анатолия Дурова в 2-х частях, комедии «Рыцарь без страха, но с упреком» с участием М. Линдера и «Её шляпка», видовая в красках «Ля-Гранха – летняя резиденция испанского короля». Проходили также киносеансы только для взрослых: в афишах сообщалось, что «после сеансов и антракта не менее 30 минут будет демонстрироваться отделение картин исключительно парижского жанра за особую плату, в виду страшной дороговизны картин этого жанра. Учащимся и несовершеннолетним на отделение картин парижского жанра билеты проданы не будут». Для зрителей были представлены полупикантные комедии вроде «Слишком хорошенькая горничная» или «Девичий пансион» и совсем пикантные фарсы. Кстати, чаще всего вся «пикантность» сводилась к показу обнаженной щиколотки невесты, целомудренно обтянутой белым чулком, или девушки, шнурующей ботинок. Это вызывало бурные протесты ревнителей нравственности, и такие сеансы вскоре прекратились. Только в 1914 г. на афишах снова появилось: «За чертой благоразумия» – пикантный фарс – масса пикантных мест, комических и веселых положений. Гомерический хохот! Масса смеха!» [Марков]. Не удивительно, что Я. А. Жданов с труппой объездил всю Россию со своей кинопрограммой. Так, например, 11 ноября 1911 г. в «Прогрессе» – первом кинотеатре города Вятки кинодекламатор Я. А. Жданов представил зрителям «говорящие картины», предшественника звукового кино. Важное место в его биографии занимает период работы в городе Тобольске, где он с 1911 по 1913 гг. демонстрирует зрителям наиболее успешные «говорящие картины» и вносит лепту в культурное развитие города. Так, в газете «Сибирский листок» от 15 декабря 1911 г., в городской хронике имеется заметка о гастролях Якова Алексеевича в городе Тобольске: «В «Био» интересная новинка – «кинодекламация». Артист, кинодекламатор Я. А. Жданов, гастролируя по Сибири, заехал к нам в Тобольск на несколько дней» [Сибирский листок, 1911: 2]. Публике были представлены «Мертвые души» Гоголя, «Хирургия» Чехова и «Свадьба Кречинского». Местный критик в газете «Сибирский листок» по этому поводу писал: «Говорящие картины», конечно, производят более сильное впечатление, после них даже не хочется смотреть просто картины – получается иллюзия театра, живого представления, что, конечно, и будет в кинематографе в самом непродолжительном времени при соединении фонографа и граммофона с кинематографом...». По поводу игры Жданова было замечено: «Вчера талантливый декламатор прекрасно справлялся со своей нелегкой задачей – Чичиков, Ноздрев, Собакевич были живыми, но Плюшкин был утрирован до шаржа, Батрищев и его дочь Мавра, служанка Плюшкина, Коробочка – все ожили благодаря прекрасной декламации». И далее о самом жанре: «Хотя, вообще говоря, кинодекламация вряд ли привьется в кинематографе, слишком это удовольствие дорого, случайно и сложно для больших актов. Живую декламацию артиста, конечно, всегда будут предпочитать фонографу, как теперь приятнее слушать музыку рояля, чем граммофон. У нас в Тобольске сейчас публика испытывает «театральный голод», так как уже два года нет хорошей труппы, и мы не видели многих хороших и новых пьес, шедших с успехом на сцене театров в более счастливых соседних городах». 114 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия О репертуаре привозимых программ, собирающих у экрана в основном молодежь, следует сказать особо: «К сожалению, программа не была изменена и начиналась с «Натурщицы» – картины достаточно пакостного содержания из жизни проституток, постановка таких пьес вообще не вяжется с серьезным репертуаром «Био» и наряду с «Мертвыми душами» была нелепым диссонансом, неприятным и потому, что учащимся тоже бы интересно послушать кинедекламацию, между тем как смотреть «натурщиц» их не пустят, да и прекрасно сделают» [Сибирский листок, 1911: 2]. Объездив всю Россию с показами «киноговорящих картин», Я. А. Жданов встает перед выбором: деятельность кинодекламатора или карьера артиста театра. Взвесив все «за» и «против», выбирает театральную сцену. литература 1. ГУТО «Государственный архив в г. Тобольске»: Ф. 1728. Оп. 1. О. 73. 7 л. (Автобиография и переписка с архивом, 1957). 2. Сибирский листок. Городская хроника. 1911. № 148 (15 дек.), с. 2. 3. Каминский А.С. Монтажный язык // Либрусек [сайт]. URL : http://lib.rus.ec/b/207793/read (дата обращения: 01.02.2012 г.) 4. Марков А.А. «Прогресс»- первый кинотеатр города Вятки // Герценка : вятские записки. Вып. 5. Киров, 2003 // Вятская электронная библиотека [сайт]. URL : http://www.herzenlib.ru/almanac/number/detail.php ?NUMBER=number5&ELEMENT=gerzenka5_2_6 (дата обращения: 13.02.2012 г.) 5. Цивьян Ю. Текст и жест: «Борис Годунов» в исполнении провинциальных актеров 1910-х годов // Сборник статей к 70-летию проф. Ю.М. Лотмана / отв. ред. Л. Киселева. Тарту, 1992. М. С. Выхрыстюк, г. Тобольск ЯЗЫК СИБИРСКИХ ДЕЛОВЫХ ДОКУМЕНТОВ XVIII в. В АСПЕКТЕ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ Статья посвящена проблеме лексикографического изучения текстов делопроизводства г. Тобольска XVIII в. Историко-лингвистический словарь пополнит комплекс исторических словарей и будет необходим не только лингвистам-историкам языка и диалектологам, но и филологам, изучающим функционирование слова в языке. В историю русского языка XVIII век вошел как период формирования русского литературного языка на национальной основе. На исконно-русской территории к этому времени прекращается образование новых диалектных различий, но на территории позднего заселения, к числу которых относится территория за Уралом, начинают складываться говоры вторичного образования. С точки зрения языкового развития XVIII в. был переходным периодом от XVII века с его двуязычием и отсутствием строгих норм к периоду от Петровской эпохи до Пушкина. Этот сложный этап в развитии русского национального языка характеризуется перестройкой всей языковой системы, в процессе которой складывались единые нормы письменно-книжной и устно-разговорной форм литературного языка. Литературный язык постепенно вбирал в себя все лучшее, что было в национальном языке, а то, что бесследно уходило из литературного языка, продолжало жить в диалектах и находило частичное отражение в языке местной деловой письменности. В связи с этим тексты делопроизводства г. Тобольска XVIII в., написанные на периферии, представляют собой бесценный источник для изучения диалектной лексики в лексикографическом аспекте. Между тем, тексты сибирского делопроизводства лишь частично попали в число источников переиздаваемого ныне «Словаря русского языка XVIII века», в то же время, без исторического словаря диалектной и просторечной лексики невозможно представить все богатство лексики русского национального языка и выявить те процессы, которые происходили в языке при отборе лексических средств в период нормализации литературного языка. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 115 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия В русистике последних десятилетий работа по изучению языка региональных памятников деловой письменности XVII-XVIII вв. активизировалась. Исследования новых архивных текстов значительно расширяют возможности лингвистов в решении основных задач, отмеченных выше, они раскрывают системную организацию лексики деловой письменности в целом и отдельных ее разновидностей, выявляют связи данной лексики с лексико-фразеологической системой литературно-письменной и обиходно-разговорной речи. Именно этим объясняется стремление ученых привлечь для анализа значительное количество неопубликованных и неисследованных текстов различной жанровой принадлежности, хранящихся в архивах разных регионов нашей страны. Элементы разговорной речи рассматривались в трудах М. С. Варшаломидзе (1967), Л. А. Глинкиной (1996), Г. П. Князьковой (1974), С. И. Коткова (1980), Л. Ф. Копосова (2000), Б. А. Ларина (1975), О. Г. Пороховой (1988), Ю. С. Сорокина (1982), Г. В. Судакова (1991), Г. А. Якубайлик (1973). Язык сибирских деловых документов, отражающих фонетические, морфологические и лексические особенности живой разговорной речи, в разных аспектах изучался В. В. Плагиной, Н. Л. Цомакион, Л. А. Захаровой, О. Д. Любимовой, Н. А. Потсхиноп, Г. М. Чигрик и др. исследователями, но в лексикографическом плане изучен крайне слабо. Назовем лишь немногие работы, из них «Словарь языка мангазейских памятников XVII – первой половины XVIII вв.» (Н. А. Цомакион, 1971), «Словарь русских говоров Новосибирской области» (А. И. Федорова, 1979), «Словарь русской народно-разговоргной речи Сибири XVII – первой половины XVIII вв.» (Л. Т. Панин, 1991) «Словарь русского языка XI–XVII вв.» (на материале «Среднеобского словаря XVII в.») (В. В. Палагина, 1994), «Частотный словарь таможенных книг Томска 1624–1027 гг.» (В. В. Палагина, 1994), «Словарь языка памятников Приенисейской Сибири XVII в.» (Л. М. Городилова, 1998), «Словарь народно-разговорной речи г. Томска XVII – начала XVIII вв.» (В. В. Палагина, Л.А Захарова, 2002). Между тем, по справедливому замечанию С. И. Коткова, лексикографическое изучение диалектной лексики в местных деловых документах «в сочетании с показаниями местных говоров исключительно перспективно… для разработки исторической диалектологии [Котков, 2000: 20]. Исторический словарь западносибирских старожильческих говоров позволит установить лексический состав диалектов в период формирования говоров «вторичного» образования на территории позднего заселения, поможет дать представление об ареале диалектных слов в прошлом и в настоящее время, а также установить, какими материнскими говорами те или иные слова могли вноситься в Сибирь. Такой словарь даст возможность выявить сибирскую по происхождению лексику и может оказать помощь в решении проблемы диалектной основы старожильческих говоров. Необходимость исторического диалектного словаря диктуется также изучением лексики диалектов в историческом аспекте. Поскольку исторический словарь диалектной лексики позволит установить первоначальное значение слова и те изменения, которые происходили в его семантике в дальнейшем, определить, всегда ли слово было диалектным или оно до определенного момента было общерусским, дожило ли слово до современности или утратилось, или вошло в лексическую систему литературного языка, в какое время это произошло. Выбирая деловую письменность г. Тобольска прошлых эпох в качестве лексикографического источника, необходимо учитывать их информативность и содержательность, т. к. «знание предопределяемой содержанием источников лексикографической содержательности последних обеспечивает их оптимальный подбор для исследования в намеченном направлении», а «знание лингвистической информативности источников обеспечивает объективность их показании» [Копосов, 2000: 46]. Тобольск в XVIII столетии был столицей самой большой губернии в России. Он являлся крупным промышленным, торговым, культурно-просветительным и духовным центром Сибири, первостепенным по значимости городом за Уралом. С учетом этого положения объектом исследования послужили тексты г. Тобольска XVIII в., созданные в ряде тобольских канцелярий, различные по тематике, коммуникативной характеристике и жанровой принадлежности, написанные от руки или изданные в городской типографии в конце XVIII в., хранящиеся в фондах архива ГУТО «Государственный архив в г. Тобольске», а именно тексты духовного делопроизводства (Фонды 70, 205, 156), официально-административные скорописные тексты (Фонды 341, 363, 329, 369, 365, 116 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия 661, 169), документы органов городского и сословного самоуправления (Фонды 365, 661, 169, 373, 205, 355), документы органов суда и прокуратуры (Фонды 363, 361, 501, 588, 368, 371, 366), документы финансово-налоговых и статистических учреждений, в том числе учетно-регистрационная документация г. Тобольска XVII-XVIII вв.: ревизские сказки, метрические книги, книги денежных доходов казенной палаты (Фонды 371, 475), деловые тексты культурно-просветительных и бытовых учреждений (Фонды 5, Ф 35). Диалектная лексика выделяется на основе сопоставления с лексикой современных старожильческих говоров Сибири, с лексикой говоров европейской части страны, с лексикой имеющихся исторических словарей и словарей литературного языка. Самый многочисленный класс слов – это имена существительные. Выделенные диалектные слова включаются в несколько тематических групп, основные из них: 1) названия предметов домашнего обихода и имущества – брашно (пища, еда), кадь (кадка) и др.; 2) хозяйственных построек – дворъ (пристройка к избе для скота), заплот (забор из толстых досок, жердей или бревен), крылец (крыльцо) и др.; 3) названия лиц по роду занятий, деятельности, месту жительства – знаемый (знакомый), робенок (ребенок), сусед (сосед), убойца (убийца) и др.; 4) названия частей тела – афендронъ (нижняя задняя часть туловища человека), длани (ладони), утроба (живот), руда (кровь); 5) названия болезней – апостема (нарыв, гнойник), зубоядь (зубная боль), испарь – (испарина), окорм (переедание, ожирение) и др.; 6) названия сельскохозяйственного инвентаря – горбуша (короткая коса с заостренным с обеих сторон лезвием), 7) названия одежды и тканей – вареги (вязаные рукавицы), зипунъ (верхняя мужская теплая одежда), опояска (пояс), чарки (кожаная женская легкая обувь без каблуков с завязками на голени); 8) названия участков земли – поскотина (огороженное место для пастьбы скота) и др., 9) абстрактные понятия – велиглаголание (многословие), велегластство (громкоголосие), весельство (веселье, радость), волгость (влага, влажность), колотье (нанесение ран колющим орудием), свербёжь – зуд, вызывающий расчёсы) и др. Лексикографическое изучение текстов местного делопроизводства XVIII в. позволит «…накопить материалы для составления свободного исторического словаря диалектов, необходимость которого и научную значимость трудно переоценить, поскольку он дополнит исторические словари и поможет восстановить утраченные звенья в лексической системе национального языка» [Выхрыстюк, 2011: 362]. Такой словарь необходим не только историкам языка и диалектологам, он нужен всем лингвистам и филологам, изучающим функционирование слова в языке и речи, стилистам, изучающим язык художественной литературы, а также фольклористам, историкам и этнографам. Литература 1. Борисова Е. Н. О некоторых проблемах становления и развития словарного состава русского языка XVIXVIII вв. // Вопросы языкознания. 1978. № 5, с. 128-141. 2. Волков С. С. Севернорусские диалектизмы и русских челобитных XVII в / С. С. Волков // Севернорусские говоры: Сб. статей. Вып. X Л., 1979, с. 69-77. 3. Выхрыстюк М. С. Тексты делопроизводства XVIII в. г. Тобольска как источник диалектной лексикографии // Проблемы истории, филологии, культуры (JOURNAL OF HISTORICAL, PHILOLOGICAL AND CULTURAL STUDIRS): материалы Международного симпозиума «Лексикография и фразеография в контексте славистики (18-20 ноября 2011 г.). Москва – Магнитогорск – Новосибирск, 2011, с. 358-362. 4. Князькова Г. П. Русское просторечие второй половины XVIII века. Л.: Наука, 1974. 5. Копосов Л. Ф. Севернорусская деловая письменность XVII-XVIII вв. (орфография, фонетика, морфология). М.: Изд-во Моск. пед. ун-та, 2000. 6. Котков С. И. Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М.: Наука 1980. 7. Майоров А. П. Региональный узус деловой письменности XVIII в. (по памятникам Забайкалья). М., 2006. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 117 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия М. С. Выхрыстюк, Е. Ю. Токарева, г. Тобольск ЖЕНСКИЕ ЛИЧНЫЕ ИМЕНА г. ТОБОЛЬСКА XVII в. КАК ОБЪЕКТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ОНОМАСТИКИ Статья посвящена анализу личных имен женщин – жительниц г. Тобольска первой половины XVII века. Изучение происхождения и структуры женских антропонимов позволяет создать объективную картину состояния и уровня нормирования антропонимической системы русского языка на окраине России в начальный период формирования русской нации. Внимание к системе имен собственных определяется их особым положением в языке. Личные имена, прозвища, фамилии людей, безусловно, являются частью лексической системы языка, функционируют по ее законам. И вместе с тем, помимо лексического компонента, имена собственные в своё понятийное содержание включают этнографическую, историческую, социальную, культурологическую информацию и очень быстро реагируют на любые изменения, происходящие в обществе. «Ни одна область языковой деятельности русского народа не была так тесно связана с его историей, как область ономастики» [Фролов, 2004: 8]. Рукописные и печатные памятники делового содержания XVII в., хранящиеся в исторических фондах ГУТО «Государственный архив в г. Тобольске», представляют собой яркую палитру личных имен жителей города различной национальности и социальной принадлежности в названный период. В «Дозорной книге» 1624 г. [I]; «Переписной книге» 1625-1626 гг. [II]; «Вѣдомости (подворном списке) 1633 г.» [III]; «Сметных списках 1638-1691 гг.» [IV] представлен яркий спектр женских личных имен христианского и нехристианского происхождения. В работах по русской исторической ономастике меньше внимания уделяется формам именования женщин, поскольку последние, не имея никаких юридических прав, реже упоминаются в памятниках деловой письменности XVII в. [Чичагов, 1959: 12]. Социальное бесправие женщины в XI-XVI вв. нашло отражение в именовании ее в официальной письменной речи, причём способы называния не были упорядоченными и не отличались в силу этого единообразием. В документах XVII в., как правило, фигурируют имена мужчин, а имена женщин обычно опускаются: «…отдача беглого человека Самошки Ларионова з женою и детьми» (I, 1624: 21); «…почем я арканов пришедши в дом свой разболокся i спросил у жены своей что де вы уже парилис…» (IV, 1638: 70), «…расспросные речи дочери ево Андрея Соколова» (III, 1633: 63), «челобитные поликарповской жены» (III, 1633: 6). Фонд личных женских имён жителей г. Тобольска начального периода формирования русского языка насчитывает 137 единиц; из них 134 имени канонического происхождения и лишь три неканонических номинации: Голуба, Милава, Улыба. «…Дворъ Степаниды да девки молодицы Улыбы…» (I, 1625: 13), «…находящуюся у нево во услужении молодицу палагею черных Иванову дочь, да девку дворовую Голубу да Милаву в работы послать…» (IV, 1638: 75). Их малочисленность и единичность употребления, а также подача в общем перечне в «Переписной книге 16251626 гг.» г. Тобольска не позволяют сделать определённых и четких выводов об их стилистической окраске, функциональной значимости. Среди женщин, обладающих юридическими правами, были женщины-вдовы, полное именование которых засвидетельствовано в судебных и других документах. Их личные имена состояли из двух-, трех- и более компонентов. По мнению В. А. Никонова, развёрнутые женские наименования имеют родственные связи с мужскими именами, чётко проявляется и действующий в то время принцип называния лиц женского пола по имени главы семьи, отца, мужа, сына [Никонов, 1971: 220]. Отношение принадлежности морфологически обозначается тремя способами: а) при помощи личного имени мужа в родительном падеже: «…вдова Микулы Авдотья» (III, 1633: 24); б) при помощи притяжательных прилагательных, образованных от мужских личных имён, к которым добавляются суффиксы -ов(а), -ин(а), -овск(ая): «Семенова жена Глебова вдова Гликерия; жеребей за Григорьевскою жаною, Ивашковою мачехой» (I, 1624: 7); в) при помощи комбинации указанных приёмов: «…вдова воронежца Ивановская жена Арефьева Степанида» (IV, 1652: 118 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия 77); «…находящуюся у нево во услужении молодицу палагею черных Иванову дочь» (IV, 1652: 10). В документах XVII в. наблюдаются различия в структуре женских формул именования. Отметим основные модели именований. Однословные именования используются при назывании лиц женского пола, имеющих какоелибо отношение к церкви: «проскурница Дарья, просвирница Домникея, игуменья Екатерина» (И-70-125-11). Одним именем обозначены лица женского пола – «сироты», «невестки», «девки», «жонки»: Фетюшка, дворовая жонка, да девка Ганка, девица Февроница, невестка Улка, Катеринка (I, 1624: 7). Значительная часть женских имен входит в состав описательных структур: «… еребей Сергеевского поместья Кирилова сына Семенова, его Сергея взяли в полон, а владеет его жена вдова Татьяна» (И-70-125-11). Одиночные женские имена в отдельных случаях указаны при перечислении состава семьи: «Отданы крестьяне Савила, да Сережка, да Фетка Евсеевы дети Щетильниковы, Севка с женою Насткою, да с детьми Артюшкою, да с дочерью с девкою Паласкерицей; Федка с женою Марицею, да с детьми Миткою и Гришею да с Акимкой, да с дочерьми Анюткою, Настью, Феколкою, Степанидкою; да Степка Иванов сын Щетильников с матерью Матренкою, да ее сестрами девками Матренкою, Танкою, Акулинкою, женою Варькою; князь Федорова жена Шейлякова княжна Анна, да девица Стефаница и Пелагея» (И-70-125-11). Двухсловные женские антропонимы обычно начинаются с личного имени, к которому присоединяются или имя отца, или мужа, или сына. Выделяется несколько типов женских двухчленных структур: 1. «Марфа Ивановна, Великая старица» (II 1625: 32); 2. «Боярыня Ирина Никитина» (III, 1633: 19); 3. «Беглая крестьянка Авдотица Федорова дочь» (II, 1625: 32); 4. «Вдова Ариница Афонасьева» (II, 1625: 32); 5. «Матюшкина жена Авдотица, Аристова дочь Софьица» (II, 1626: 51). Трехсловные именования состоят из антропонимов, характеризующих женщину по отцовской и супружеской линиям. Имена мужа и отца оформляются различными суффиксами. Выделяются следующие трехкомпонентные формулы именования женщин, используемые в XVII в.: «… боярыня Стефанида Семеновна дочь Морозова, вдова Мария Ивановская жена Летовского, Офросинья Максимовна жена Болкашина, дворовая девка Аксюшка Филипова дочь Крюкова; Кирилова Анашки дочь Аксютка, Копейщикова Иванова женчишка Желтухина Аксютка» (IV, 1638: 22). До замужества именование женщины, таким образом, было связано с группой имен отца, а после замужества – с группой имен мужа: «Феклица Андреева жена Долгова в расспросе сказала, что она Фекла Федорова дочь Жалыбина» (I, 1624: 12). Многословные именования женщин, кроме личного имени, включают в свой состав одновременно группу имен отца и группу имен мужа и насчитывают в целом до пяти антропонимов: «Улка Емельянова дочь Михайлова Наумкина жена Щербакова»; «Игнатьева мать Черкасова Марья Федорова дочь»; «Савельева Ивановская жена Булатова Грушка»; «вдова Кондратьевская жена Ефросиньица Володимирская дочь» (И-70-1-71-44). Более полные сочетания используются тогда, когда имеется необходимость учитывать социальную роль женщины: «…мать Климкина Анютка, замужем за Ивашкой Безукладниковым, ее Климка, Нестеров сын» (III, 1625: 34). Четырехсловные женские антропонимические структуры можно считать многочисленными. В анализируемых памятниках выявлено восемь моделей таких антропонимов, которые можно разбить на три группы: 1. Имя мужа + СП мужа со словами «жена ево» + ЛИ + О со словом «дочь»: «Андрѣя Мелкобродова жена ево Акимена Степанова дочь» (IV, 1680: 122); – «Петра Топушева жена Анна Семёнова» (IV, 1678: 124); 2. Притяжательное прилагательное от имени мужа + ЛИ + О со словом «дочь»: «Иванова жена Симачева Василиса Мартынова дочь» (III 1633: 124); «Фёдора Сивкина жена Агафья Плюхина дочь» (III, 1633: 124); «Фрола Карася жена Орина Дмитрѣва дочь» (IV, 1678: 124); 3. СП мужа со словом «вдова» + ЛИ + СП (+»дочь»): «Марфа Голенецкова вдова Парасковья Григорьева дочь, Анна Власова вдова Игнашки Осипова» (I, 1624: 15); «Максима Нечаевскихъ вдова Офимья Воробиха» (IV, 1678: 124). В конце XVII – начале XVIII вв., судя по документам, намечается процесс унификации женского именника: почти не используются сложные описательные формулы, постепенно отпадают отдельные элементы из групп имен мужа или отца. Из числа многочисленных структур предпочтение отдается трехчленным и четырехчленным формулам именования. Полные именования незамужних «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 119 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия чаще состоят из личного имени и группы имен отца, а замужних женщин и женщин-вдов – из личного имени и группы имен мужа. Подобный принцип наименования женщин, т. е. по половозрастным особенностям, является, по нашим материалам, устойчивым на протяжении почти ста лет. В XVII в. женские именования уже упоминаются в различных юридических документах г. Тобольска. Правительством издается ряд указов, подтверждающих права женщин-вдов на наследство, на совершение торговых сделок. Однако стабильных формул именования женщин еще не отмечается. Их насчитывается на протяжении всего столетия от семи до четырнадцати в разные отрезки времени. С. И. Зинин на основании записей в актовых книгах г. Москвы XVII в. выделяет следующие женские антропонимные структуры: «Ивановская жена Васильева сына Коробкина вдова Агафья Петрова дочь; Васильевская жена Поликарпова вдова Арина Федотова дочь; Тимофеевская жена Алмазникова вдова Матрена; Ивана Иванова сына Олсурьева вдова Пелагея Павлова дочь; Григорьева Васильева жена Прасковья Степанова дочь; Панкратья Сафроновича Глебовского жена Арина Володимировна; Тимофея Нестеровича Андреева жена вдова Авдотья Денисова дочь; Анна Петровна Шереметьева; Анна Ивановна дочь Яковлевская жена Иванова сына Чичерина; Катерина Спиридоновна дочь Сергеевская жена Трофимова» [Зинин, 1977: 67]. В тобольских документах наиболее употребительными являлись следующие формулы женского именования: «Кондратьевская жена Ефросинья Володимирская дочь» (I, 1624: 2); «Мария Антонова дочь Михайловская жена Васильева» (I, 1624: 17); «Ульяна Иванова дочь Федосеевская жена Варсобина» (II, 1625: 24) и более короткие, трехчленные: «Прасковья Кирилова дочь Храмых» (II, 1625: 47); «Феодосия Дементьевская дочь Чюдинова» (IV, 1638: 147); «Фекла Трофима дочь Белкина» (III, 1633: 47). Эти структурные различия, видимо, объясняются половозрастными особенностями, социальным положением носителя имени, его положением в сословной иерархической лестнице, а также обычаями, правилами и традициями официального именования девушек, женщин-жен, женщинматерей, женщин-бабушек, женщин-вдов, сирот и незаконнорожденных. Со второй половины XVII в. начинает входить в употребление существующий в настоящее время комбинированный способ называния замужних женщин типа личное имя + отчество со словом дочь + семейное прозвание мужа: «Землянская помещица Ксения Петрова дочь Акулова; драгунская жена Наталья Лукина дочь Пруцких, дворовая жонка Агафья Матвеева дочь Жемчужникова» (И–70-1-17-33); «…титулярная советница Наталья Марковна дочь Дехтева» (И70-1-71-85). Там, где требовалось подчеркнуть «благородное» происхождение женщины, которая была замужем за менее самостоятельным мужем, вносят дополнительные приметы. XVII в.: «…у Андрея Михайлова Сахарова, у него жена Евдокия Иванова, подьяческая дочь, ... у него жена Арина Иванова дочь, поповского чину» (И–329-1-17-12); то же в XIX в.: «мещанка Анна Михайлова дочь по мужу Савостьянова, а по отцу Должикова» (И-70-1-71-85); «майорша Софья Михайлова, дочь Гетман, урожденная Крюкова» (И-70-1-71-65). Незаконнорожденные девочки до замужества не имели семейного прозвания и отчества, получая патронимическое имя от «крестного» отца: «…у Мирона жена Евдокея Акинфиева дочь Логвинова и ее незаконнорожденная дочь Ирина по крестному отцу Алексеева» (И-70-1-71-18); «девка Варвара Матвеева, незаконнорожденная, по крестному отцу Сергеева, Аксинья Петрова дочь, сестра ее Василиса, по крестному отцу Иванова» (И-70-71-36). Женские имена весьма редко упоминаются в источниках XVII в. Так, в «Переписных книгах 1625-1626 гг.» зафиксированы лишь имена вдовых женщин, имевших право на земельные наделы, и имена женщин из числа обслуживающего персонала церквей и монастырей. Поэтому судить о полном женском именнике первой половины XVII в. не приходится. В наших источниках наиболее часто отмечаются имена: Агафья, Акилинка, Акулина, Анница, Афимья, Афросинья, Дарья, Матрена, Орина, Ульяна, Устинья, Марья, Ненила, Пелагея, Софьица, Татьяна, Фетинья и некоторые другие, встречающиеся более чем в 20 употреблениях. Совершенно отсутствуют нехристианские женские имена. В «Сметных списках 1638-1691 гг.» состав христианских женских имен значительно увеличивается. Наиболее многочисленными являются следующие антропонимы, встречающиеся в текстах в более 20 употреблениях: Агафья, Агриппина, Аграфена, Акилина, Александра, Анисья, Анна, 120 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Антонида, Варвара, Василиса, Гликерия (Лукерья), Дарья, Домна, Дорофея, Евгения, Евдокия, Евпраксинья, Евфимия, Евфросинья, Екатерина, Елена, Елизавета, Иульяния, Иустина, Ксения, Мариамна, Мария, Матрона, Мелания, Наталия, Неонила, Пераскева, Пелагея, София, Стефанида, Татиана, Фефрония, Фекла, Федора, Харитина, Христина и др. Заслуживает внимания тот факт, что одни и те же женские имена употребляются в нескольких вариантах, которые в речевой ситуации приобретают самостоятельное значение. Например, официальное, согласно «святцам», личное имя Акилина имеет гипокористические варианты: Акилинка, Акулина, Окулина, Акулиница; Матрона – Матрена, Матрюшка, Мотря; Евфимия – Фима, Фимка, Ефимица, Афимья, Афимица (И–70-1-17, 18, 19). На каждые 10 личных имен, по нашим подсчетам, приходится около 20 самостоятельно функционирующих имен-гипокористик. Часть имен имеет родовые пары: Александр – Александра, Агафон – Агафоница, Анисим – Анисья, Василий – Василиса, Дорофей – Дорофея, Евдоким – Евдокия, Афим – Ефимия, Клавдий – Клавдия, Ульян – Ульяна, Устин – Устинья. Таким образом, уже при первичном анализе состава и структуры личных имён тоболяков начала XVII в. можно сделать вывод о том, что большинство из них были, как правило, двучленны. Первый компонент именника – личное имя, календарное или некалендарное. В качестве второго компонента выступают различные по своей структуре и значению прозвищные, патронимические, семейные и другие имена. Функция второго компонента состояла в уточнении и конкретизации поименованного лица. Наиболее типичными для XVII в. являются следующие двучленные женские антропонимические модели: 1. ЛИ + О с -ово-, -ево-: «Марфа Ивановна, старица» (III, 1633: 77); 2. ЛИ + О или СП с -ов-, -ин-: «боярыня Ирина Никитина» (II, 1625: 25); 3. ЛИ + О со словом дочь: «Степанидка Васильева дочь» (III, 1633: 55); 4. ЛИ + имя мужа со словом жена: «Авдотья Семенова жена» (I, 1624: 24). Состав и структура женского именника могли зависеть от жанра того или иного документа, повторяемости именования в данном документе, обычая и грамотности писца, а также от социального положения носителя именования. По документам XVII в. можно судить о неустойчивости номинации лиц в начальный период формирования русской нации. Обозначение антропонимами людей одной и той же социальной группы в однородных по содержанию документах могло варьироваться. Но все же к XVII в. использование в именовании христианских женских имен принимает устойчивый характер: четко определяется состав именника, выявляются популярные, «любимые» народом имена, отчасти намечаются сословные различия в именовании, создаются предпосылки для разграничения официальной и неофициальной форм личного имени; имена гипокристики после указа Петра I исчезают из официального обращения, хотя в неофициальном употреблении они продолжают развивать свою словообразовательную систему, выражая номинативные, самые различные по экспрессии оттенки. Таковы лингвокультурулогические особенности в динамике женских имен русского севера XVII века. Анализ женских именований XVII в. показывает, что процесс унификации женских антропонимических структур, по сравнению с мужскими, еще незавершен. Возможно, это объясняется меньшей свободой женщины в то время, большей привязанностью её к мужу, отцу. Источники и литература I. Дозорная книга 1624 г.; II. Переписная книга 1625-1626 гг.; III. ВЂдомость (подворный список) 1633 г.; IV. Сметный список 1638-1691 гг. Фонд И-70 Переписные списки священнослужителей, крестьян и монахов Тобольского мужского Знаменского монастыря (втор. пол. XVII в.). 1. Зинин С. И. Историческая ономастика. М., 1977. 2. Никонов В. А. Женские имена в России XVIII в. // Этнография имен. Сб. статей / Отв. ред. В.А. Никонов и Г. Г. Старатанович. М.: Наука, 1971, с. 217-234. 3. Подольская Н. В. Некоторые вопросы исторической ономастики в связи с анализом берестяных грамот // Историческая ономастика. Сб. научн. тр. М., 1977, с. 167-170. 4. Чичагов В. К. Из истории русских имен, отчеств, фамилий. М.: Учпедгиз, 1959. 5. Фролов Н К . Антропонимика и культура речи. Сб. научн. трудов. Тюмень: ТГУ, 2004. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 121 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Д. А. Давалева, г. Тобольск ЗНАЧЕНИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО ДЕКОРАТИВНОПРИКЛАДНОГО ИСКУССТВА В РАЗВИТИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВКУСА ШКОЛЬНИКОВ Развитие художественного вкуса как проблема современного художественного образования. Авторские концепции художественного вкуса. Формирование художественного вкуса средствами декоративно-прикладного искусства. Национально-региональный компонент в образовательном процессе. Актуальной проблемой современного художественного образования является развитие художественного вкуса личности. В научной литературе художественный вкус, который обеспечивает овладение художественным опытом, рассматривается как интегральное качество личности, базирующееся на способности чувственного восприятия, интеллектуально-познавательном и практическом опыте и проявляющееся в знаниях в области искусства, понимании его языка, умении адекватно оценивать произведение искусства, а также в опыте создания образа художественного произведения. Большим потенциалом в развитии художественного вкуса обладает декоративноприкладное искусство как одно из ярких воплощений творческой силы народа. В трудах ученых В. А. Барадулина, Н. А. Ветлугиной, Л. А. Ивахновой, В. С. Кузина, М. А. Некрасовой, И. Н. Полынской, Н. М. Сокольниковой, Т. Я. Шпикаловой большое внимание уделено изучению декоративно-прикладного искусства, раскрытию его сущности в решении проблем художественного образования. Согласно Л. Д. Рондели, использование в художественном образовании ценностей народного искусства диктуется соображениями: во-первых, социальными, так как народное искусство является эффективным средством облагораживания растущих жизненных потребностей человека. Во-вторых, психологическими, поскольку народное искусство в силу своей близости детскому творчеству, восприятию является действенным средством гармонического развития душевных сил, воображения, лежащего в основе художественной деятельности. В-третьих – эстетическими, так как вместе с воспитанием стремления к добру нужно развивать и любовь к красоте, являющейся наиболее существенным, сильно выраженным свойством народного искусства [Рондели, 1984: 107]. По мнению Т. Я. Шпикаловой, правильно организованное восприятие произведения декоративно-прикладного искусства в единстве образа, красоты материала и пластической выразительности формы позволит вовремя заложить фундамент для развития художественного вкуса; то есть понимание учащимися содержания и пластически-выразительных особенностей образцов декоративного искусства откроет возможность переосмысления окружающей действительности и в художественно-творческой деятельности выразить воспринятое языком декоративного искусства, что и является непременным условием формирования художественного вкуса. Кроме того, изучение декоративно-прикладного искусства дает возможность учащимся осознать свои национальные корни, понять самобытность и уникальность искусства своего региона, наследовать его художественные традиции. Л. А. Ивахнова справедливо утверждает, что в подготовке подрастающего поколения нельзя отказываться от национального опыта народа, который донес до наших дней множество истинно художественных произведений, прогрессивных обычаев и традиций, в основу которых легли общечеловеческие нормы нравственности, оценки, суждения [Ивахнова, 1995: 94]. Следовательно, большое значение в решении проблемы развития художественного вкуса подрастающего поколения отводится изучению регионального декоративно-прикладного искусства. В «Законе об образовании Российской Федерации» отмечено, что внедрение в образовательный процесс искусства региона является условием модернизации художественного образования школьников. Национально-региональный компонент определяет особенности теоретической и практической базы художественного образования учащихся в зависимости от специфики искус122 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия ства различных регионов России, активно воздействуя на формирование ценностных установок, на развитие художественного вкуса. Обращаясь к проблеме приобщения школьников к региональному искусству, И. Н. Полынская подчеркивает, что народное декоративно-прикладное искусство служит богатым источниковым материалом для формирования различных сторон личности школьников и руководства их изобразительной деятельностью. Введение в образовательный процесс национального наследия невозможно без теоретического обоснования сущности декоративно-прикладного искусства, научное изучение которого активно началось в конце XIX – первой половине XX в П. М. Головачевым, Л. К. Зубовой, А. А. Крыловым, Н. Л. Скалозубовым, И. Я. Словцовым, Н. М. Чукмалдиным, Н. В. Шелгуновым, Н. М. Ядринцевым, которые выявили художественно-эстетическую, определяющуюся взаимосвязью формы, материала и декора в произведении; и духовную ценность декоративно-прикладных произведений, отражающую народное мировоззрение, понимание красоты, органическую взаимосвязь с природой. Разнообразные аспекты народного творчества раскрыты в трудах И. Я. Богуславской, М. А. Некрасовой, А. К. Чекалова. В работах М. А. Некрасовой на методологическом уровне определена сущность народного искусства, раскрыты законы его развития. Автором обоснована система понятий, связанных со спецификой народного искусства: традиционность, приверженность к канону, природосообразность, коллективность, преемственность, единство эстетического и утилитарного, синтетичность художественных вещей, единство материала и художественно-технических приемов, лаконичность и совершенство художественного языка, универсальность образов, выражение национального характера [Некрасова, 1980: 45]. Декоративно-прикладное искусство регионов и областей России имеет как часть общих признаков, так и признаков специфических. У разных народов технология работы с материалом близка, ибо продиктована свойством материала, но формы и декор художественных вещей имеют своеобразие у каждого народа. В них выражалось народное видение красоты, вкуса, философского осмысления жизненных явлений [Витовтова, 1995: 67]. Процесс внедрения в художественное образование прикладного искусства западносибирского региона предполагает выявление его особенностей, что позволит совершенствовать содержание обучения предмету «Изобразительное искусство» и методику развития художественного вкуса учащихся. Исследователи Л. М. Русакова, Н. Х. Шайхдинова, В. А. Барадулин, В. С. Бадаев, Н. И. Сезева, Л. А. Ткаченко выявляют в прикладном искусстве Западной Сибири художественно-эстетические, художественно-выразительные, технологические, стилистические особенности; ретроспективу развития, основные его характеристики и особенности. Художественная и историческая специфика западносибирского прикладного искусства сложилась в результате проникновения, адаптации и интерпретации стилевых направлений и форм прикладного искусства европейской России. В исследованиях Л. В. Чуйко указано, что базовая культура коренных народов ассимилировалась на протяжении всего исторического развития Сибири, и осваивалась представителями казачества, старообрядцев, «самоходов» из центральных областей, русского Севера, Украины. Определенный вклад в формирование своеобразия западносибирской культуры внесли польские ссыльные [Чуйко, 2005: 165]. Традиции Урало-Сибирской росписи исследуют Л. Г. Алферов, В. С. Бадаев, В. А. Барадулин, раскрывая ее художественные особенности: колорит, композицию, ритмический строй, трактовку мотивов. Для данной росписи характерна техника двухцветного кистевого мазка, широкая цветовая гамма; роспись по цветным фонам, и в то же время тонкость колористических решений, мягкая живописность цвета, объемность. Сибирское ковроткачество рассмотрено в трудах С. А. Давыдовой, Л. К. Зубовой, Н. И. Сезевой. Спецификой сибирского ковра являются длинный и густой ворс, создающий дополнительный живописный эффект, рисунок имел обобщенный характер и строился на крупных растительных формах, глубоко насыщенных красках. Контрастное сочетание темного поля и ярких цветов – главная отличительная особенность сибирских ковров. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 123 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Изучению косторезного промысла Тобольска посвящены труды А. А. Валова, В. Кириллова, И. С. Терентьева, в которых указана особенность: объемная миниатюрная резная скульптура, объединенная в сложные композиции, характеризующиеся с одной стороны реалистичностью изображения, с другой декоративностью силуэта, пластикой линий, ориентацией на северные мотивы. Деревянную резьбу Западной Сибири рассматривают А. Ш. Амиржанова, Л. В. Чуйко, Н. Х. Шайхдинова, отмечая ряд особенностей: преобладание глухой и накладной объемной резьбы, своеобразие растительных мотивов и приемов обработки дерева. Следует отметить, что декоративно-прикладное искусство не вычленено из своей этнографической среды и связано с породившим его национальным, социальным укладом жизни; живет не только как элемент быта, но и как элемент сознания человека, представляя сложный синтез духовного и материального начал. Изучение специфических особенностей традиционных видов искусства западносибирского региона (композиция, колорит, ритмический строй, трактовка мотивов) дает возможность прививать определенную культуру восприятия, углублять теоретический опыт личности, совершенствовать практические и интеллектуальные умения и навыки, расширяет опыт творческой деятельности, что в совокупности формирует художественный вкус. Внедрение в систему современного обучения и воспитания регионального декоративно-прикладного искусства открывает широкие перспективы для совершенствования педагогической работы. Литература 1. Витовтова Г. И. Производство художественных изделий русским населением Зауралья в XIX в. Екатеринбург, 1995. 2. Ивахнова Л. А. Научные основы подготовки учителя к конструированию содержания учебных предметов: Монография. Алматы, Гылым, 1995. 3. Некрасова М. А. Современное народное искусство: по материалам выставок 1977-1978 г. Л.: Худ РСФСР, 1980. 4. Рондели Л. Д. Народное декоративно-прикладное искусство. М.: Просвещение, 1984. 5. Чуйко Л. В. Резной декор деревянной архитектуры: Омск и Тара, конец XIX-втор. пол. XXв: монография. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Наука, 2005. Е. А. Емельянова, г. Тобольск ПРЕЦЕНДЕНТНЫЕ ТЕКСТЫ В ЗАГОЛОВКАХ СТАТЕЙ ТОБОЛЬСКИХ ГАЗЕТ: СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В статье рассматривается функционирование прецедентных текстов в заголовках двух городских газет г. Тобольска «Содействие» и «Тобольская правда» (2011 г.). Язык средств массовой информации, особенно газетной печати, – тема, вызывающая в наше время споры в среде ученых и интересующая многих людей. Особое внимание заслуживает заголовок газетной статьи, так как именно он является ее квинтэссенцией. В современных СМИ наблюдается тенденция к усилению информативности, коммуникативной общезначимости, общедоступности. В СМИ одним из свойств передачи материала является публичность, которая выражается в том, что передаваемое содержание в процессе массовой коммуникации стало доступно всем членам общества. Тесная связь современных СМИ с разговорной речью обусловлена их ориентацией на усредненного реципиента, что находит свое широкое распространение в независимой прессе. Газета – самая массовая читаемая продукция. Известный лингвист В. Г. Костомаров высказывает опасения об общем состоянии русского литературного языка в настоящем и будущем. Уход современных журналистов от косного авторитар124 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия ного единомыслия к свободе слова, к разнообразию породил небрежность в употреблении языка. К тому же инициаторами более свободного обращения с языком выступают сейчас достаточно грамотные люди – журналисты. Подобное «раскрепощение языка» В. Г. Костомаров называет «варваризацией» или «вандализацией». Именно журналистам важно не забывать об обратной связи, в соответствии с которой читатели воспринимают СМИ как образец речевого этикета, эталон, которому нужно следовать. Этому должно способствовать наличие в газетном тексте языковых конструкций культурной информации, которые побуждали бы к размышлению, активизации знаний реципиента, ведь современная газетная коммуникация ставит своей целью не только информировать читателя, но и формировать у него определённые представления, оказывать воздействие на адресата, влиять на его эмоциональное состояние. Для этого в языке существует богатый, разнообразный арсенал лексико-фразеологических единиц, в содержание которых входит экспрессивность, эмотивность и оценочность. В современной газетной коммуникации выделяются и такие модели, как прецедентные тексты, которые несут в себе культурные, исторические, этнические и научные знания о мире. Именно поэтому представляется интересным рассмотреть прецедентные тексты в тобольских газетах как сознательно формируемую тенденцию, которая отражает ход развития современного общества. Можно ли назвать газетный заголовок текстом? На сегодня в лингвистике существует более трехсот определений понятия «текст», представляющих различные взгляды и отражающих разные подходы. Итак, текст – это упорядоченное множество предложений, объединенных различными типами лексической, логической и грамматической связи, способное передавать определенным образом организованную и направленную информацию. По мнению И. Р. Гальперина, тест – это «…письменное сообщение, объективированное в виде письменного документа, состоящее из ряда высказываний, объединённых разными типами лексической, грамматической и логической связи, имеющее определённый моральных характер, прагматическую установку и соответственно литературно обработанное» [Гальперин, 2007]. Опираясь лишь на само понятие, трудно сделать какие-то выводы. Важное значение имеет вопрос о соотношении текста и предложения. Сегодня ученые признают, что некоторые тексты могут состоять из одного предложения (простого или сложного). Такое мнение имеет место быть только по отношению к таким предложениям, где можно обнаружить признаки именно текста. Опираясь на мнение ряда исследователей (И. Р. Гальперина, Е. А. Журавлевой, Ж. Д. Капаровой, З. Я. Тураевой и др.) под текстом понимаем два или несколько предложений, объединенных различными типами лексической, логической и грамматической связи, которые заключают в себе какую-либо информацию. Большое место в науке сегодня уделяется решению вопроса о соотношении текста и предложения. Многие ученые считают, что текст может состоять из одного предложения. В этом случае предложение должно содержать признаки текста: 1) информативность (нести определенную информацию), 2) связность (простых в составе сложного по смыслу и грамматически), 3) смысловую целостность (единство замысла автора темы), 4) завершенность (читательская осознанность), 5) членимость (делимость на более мелкие составляющие), 6) ситуативность (осознание ситуации, о которой идет речь). Так, заголовок статьи об открытии кинотеатра «Синтез»: «Синема, синема, синема! От тебя мы без ума!» («Содействие», № 13 (801) от 29.03.2011) отвечает всем этим параметрам. Он обладает информативностью, логической завершенностью, ситуативностью – соотнесен с дальнейшим содержанием статьи, несет определенный смысл, все его компоненты связаны синтаксически и лексически, его структура членима. Специфика заголовка проявляется в том, что, занимая сильную позицию в тексте, он, наряду с зачином и концовкой, относится к тем композиционным элементам текста, которые привлекают повышенное внимание при первом знакомстве с публикацией. Сделать заголовок легким для восприятия, информативным и одновременно интригующим – одна из труднейших задач журналиста. Для создания такого заголовка автор нередко прибегает к использованию так называемых прецедентных текстов. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 125 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Материалом исследования послужили номера газет «Содействие» и «Тобольская правда» за 2010-2011 гг. Предметом исследования стали прецедентные тексты в заголовках тобольских СМИ в количестве 55 единиц. Формы и приемы включения прецедентных текстов в заголовки СМИ настолько разнообразны, что не существует единого терминологического аппарата для описания этих явлений. У разных исследователей они получили наименование текстовых реминисценций (А. Е. Супрун), квазицитат (Е. А. Земская), парафраз (В. П. Москвин), прецедентных феноменов (С. И. Сметанина) и др. В тех случаях, когда весь текст пронизывает аллюзивность, принято говорить о травестии (В. П. Москвина). Термин прецедентный текст был введен Ю. Н. Карауловым в 1987 г. Назовем прецедентными «…тексты, значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер, т. е. хорошо известные и окружению данной личности, включая и предшественников, и современников, и, наконец, такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [Караулов, 1987: 123]. Г. Г. Слышкин считает, что использование прецедентных текстов должно отвечать следующим условиям: 1) осознанность адресантом факта отсылки к определенному тексту; 2) знакомство адресата с исходным текстом и его способность распознать отсылку к этому тексту; 3) знание адресатом данного текста [Слышкин, 2000: 63]. Если текст не является прецедентным, то есть хорошо известным, то, как показывает исследование Е. А. Земской, «возникает минус-эффект коммуникации» [Земская, 96: 77]. В современной лингвистической науке разработкой проблем прецедентных текстов занимаются такие известные учёные, как Ю. Н. Караулов, В. Г. Костомаров, Д. Б. Гудков, И. В. Захарченко, В.В. Красных. Ученые отмечают, что источниками прецедентных текстов могут стать: 1) лозунги советской эпохи, 2) литературные цитаты, 3) художественные фильмы, песни (названия или цитаты из них), 4) латинские выражения, старославянизмы, 5) пословицы, поговорки, фольклор. В языке современных газет прецедентные тексты принято классифицировать по источникам их цитирования. К ним относятся высказывания общественных деятелей, образцы классической литературы, крылатые фразы, пословицы, а также названия и отрывки из песен, кинофильмов и всего, что принято называть массовой культурой. Многообразие и неоднородность источников цитирования является отражением менталитета читателя и журналиста. В прецедентных текстах, используемых в газетах проявляются интересы современных тобольских журналистов, уровень их интеллекта, круг знаний, возрастные особенности. Приведем примеры прецедентных текстов названных групп заголовков статей тобольских газет «Содействие» и «Тобольская правда» за 2011 г.: 1. «Да будет свет» («Содействие», № 14 от 05.04.2011) – новость о появлении в скором будущем дизельной электростанции в Ачирском сельском поселении. Дословное цитирование из Библии; 2. «Самый гуманный суд в мире» («Содействие», № 11 от 15.03.2011) – материал об отношении тоболяков к новому закону в Уголовном кодексе. Дословная цитата из кинофильма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика»; «Вот оно какое, наше лето» («Содействие», № 13 от 29.03.2011) – заметка об организации летнего отдыха и занятости несовершеннолетних. Дословная цитата из песни «Песенка о лете» в м/ф «Дед Мороз и лето»; 3. «Под крышей дома своего» («Тобольская правда») № 50 (18298) от 31.03.2011) – о вручении 32 ключей от квартир молодым людям из социальной категории «детисироты и дети, оставшиеся без попечения родителей». Трансформация (замена компонентов) строчки песни Юрия Антонова «Под крышей дома твоего»; 4. «Чай пили, о лете говорили…» («Тобольская правда», № 19 (18067) от 05.02.2011) – материал о вручении призов редакцией газеты «Тобольская правда» активным читателям страницы «Дачники». Трансформация (замена компонентов) народной считалки «Кони, кони, кони…» – «Чай пили, чашки били, По-турецки говорили»; «Платёж временем красен!» («Тобольская правда»), № 38 (18286) от 11.03.2011) – статья о новой услуге оплаты жилищно-коммунальных услуг при помощи пластиковой карты. Трансформация (замена компонентов) пословицы «Долг платежём красен»; «Мне бы в небо» («Тобольская правда»), № 26 (18074) от 18.02.2011) – статья о проекте «Прикоснись к профессии», посвященного Дню гражданской авиации. Дословное цитирование названия песни группы «Ленинград». 126 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Для анализа фактического материала из тобольских газет была взята за основу классификация А. Лихачевой, в соответствии с которой можно выделить следующие источники прецедентных текстов: 1) идеологизированные текст, призыв, лозунг, определенная идеологическая установка, например, советский агитационный слоган: «А ты записался в добровольцы?» («Тобольская правда», № 26 (18074); 2) культовая цитата или устойчивое словосочетание, связанное с религией, взятое из Библии. Таковы строки «По вере вашей – да воздатся вам» и «Да будет свет» («Содействие», № 11 от 15.03.2011); 3) фразеологизм, под которым понимается целостное сочетание, воспроизводимое в виде готовой речевой единицы: «Дела житейские», «будь здоров», «Иванда-Марья» («Содействие», № 12 от 22.03.2011); 4) классическая литературная цитата, функционирующая в речи носителя языка на протяжении нескольких поколений. Б. М. Лотман считает таковыми названия книги исторических миниатюр Валентина Пикуля «Через тернии к звездам», роман А. И. Герцена «Кто виноват?», роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?», роман И. С. Тургенева «Отцы и дети», трагедия У. Шекспира «Гамлет», басня И.А. Крылова «Лебедь, Щука и Рак», сказка «Маленький принц» А. Сент-Экзюпери, сказка В. П. Катаева «Цветик-семицветик», стихотворение А. С. Пушкина «Зимнее утро»); 5) крылатые выражения как одно из средств образной и выразительной литературной речи; 6) песни, фильмы, их названия и фразы из них в «каноническом» и «трансформированном» виде (термины В. В. Красных, Д. Б. Гудкова) (песни – «Капитан, капитан, улыбнитесь», «Песенка о лете», «Собака бывает кусачей…», «Песня про костюмчик», «Мне бы в небо» группы «Ленинград», «Жара» исполнительницы Чичериной, «Под крышей дома твоего» Юрия Антонова; кинофильмы – «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», советская комедия «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен, цикл новогодних музыкальных телефильмов Первого канала российского телевидения – «Старые песни о главном»); 7) фольклор, пословицы и поговорки, касающиеся всех предметов человеческого бытия (пословица «В «тесноте», да не в обиде», пословица «Долг платежём красен», детская считалка «Кони, кони, кони…») [Лотман, 1999: 45]. Большинство прецедентных текстов в заголовках статей (65%) имеют литературный источник, затем следуют заголовки, источником которых являются художественные фильмы и песни, третье место занимают фольклорные прецедентные тексты – пословицы, поговорки. Для газетных заголовков характерно два способа применения прецедентных текстов: 1) дословное использование, при этом само включение чужеродной единицы выступает как средство экспрессии (35%), 2) изменение формы устойчивого выражения или слова, так что трансформация формы служит рождению нового содержания (65%). Опираясь на практический материал, мы выделили следующие способы трансформации заголовков-цитат: 1) замена компонентов («Дела музейные» – «Дела житейские»; «Добро пожаловаться» – «Добро пожаловать»; «Лети, письмецо!» – «Лети, лепесток…»; «Иван да Дарья» – «Иван-да-Марья»; «Платёж временем красен!» – «Долг платежём красен»; «Старые песни о разном» – «Старые песни о главном»; «Мороз и ралли – день чудесный!» – «Мороз и солнце; день чудесный!»; «Под крышей дома своего» – «Под крышей дома твоего»; «Если я чешу в затылке – БЕ-ДА!» – «Если я чешу в затылке – Не беда!»); 2) усечение компонентов («По вере да воздастся» – «По вере вашей – да воздатся вам»); 3) добавление компонентов («Будь здоров и не кашляй – «будь здоров»); 4) сложение компонентов («Кто виноват и что делать?» – «Кто виноват?» и «Что делать?»); 5) копирование синтаксической конструкции («Идти или не идти в армию?» – «Быть или не быть»; «А ты был в Ялуторовске?» – «А ты записался в добровольцы?»; «Чай пили, о лете говорили…» – «Чай пили, чашки били, По-турецки говорили»; «Детсад и ныне там» – «Да только воз и ныне там»). Замена компонентов (лексическая субституция) – один из самых распространенных способов модификации прецедентных текстов. Добавление компонента принадлежит к несомненно более редким способам преобразования прецедентных текстов. В современных газетных заголовках цитаты чаще встречаются в трансформированном виде: трансформация делает стандартную речевую формулу экспрессивной, способствует созданию эффекта новизны. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 127 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Литература 1. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 2007. 2. Журавлева Е. А., Капарова Ж. Д.. Прецедентные тексты начала XXI века. М., 2007. 3. Земская, Е. А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996. 4. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987, с. 215-216). 5. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб.: Златоуст, 1999. 6. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. М., 1999. 7. Слышкин Г. Г. От текста к символу. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискусе. М.:Akademia, 2000. О. И. Еремеева, г. Тобольск ЦЕРКОВНО-ПРИХОДСКИЕ ШКОЛЫ СИБИРСКОГО СЕВЕРА В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX вв. Статья посвящена истории просвещения на Сибирском Севере. Огромную роль в деле просвещения и организации первых школ на Севере сыграла Русская Православная церковь. Были открыты миссионерские и церковно-приходские школы. На рубеже XIX-XX вв., наряду с развитием промышленности, сельского хозяйства и торговли, в России начинает быстро развиваться система просвещения, в которой главным звеном были школы. Весомый вклад в дело просвещения, в том числе народов Севера внесла Православная церковь, которая развернула активную работу на огромных просторах тайги и тундры. Ее деятельностью были охвачены даже самые глухие и отдаленные районы Сибирского Севера. В конце XIX – нач. XX вв. на территории Сибирского Севера существовали Кондинская, Обдорская, Сургутская духовные миссии, Православная духовная миссия Туруханского края. С целью распространения грамотности среди коренного населения Севера, приобщения их к религии и святыням православной церкви члены православного миссионерского общества открыли школы, во главе которых стояли приходские священники. Делом просвещения северян непосредственно занимались Тобольский (1872-1917 гг.) и Красноярский (1871-1917 гг.) Епархиальные комитеты православного миссионерского общества. Разработанная ими учебная программа миссионерских школ состояла из двух частей: первая включала изучение закона Божьего, заповедей христианской морали, родного и русского языков, овладение навыками чтения, письма и счета, вторая часть – обучение ремеслам, основам земледелия и домоводства. Миссионерские школы являли собой тип церковно-приходских школ, которые имели своей целью утвердить в народе православие, христианство, дать детям и неграмотным взрослым начальное образование. Главное внимание в церковно-приходских школах уделялось формированию религиозного мировоззрения учащихся. Учебно-методические пособия, составленные в этих школах, имели целью оказание помощи детям инородцев в изучении неродного языка. Церковно-приходские школы были либо одноклассными с двухлетним обучением, либо двухклассными с четырехлетним сроком обучения. Преподавателей для этих школ готовили в уездных училищах и духовных семинариях. Намеченные программы религиозно-нравственного и трудового обучения и воспитания определяли деятельность, прежде всего, инородческих школ, открытых при Кондинской, Обдорской, Сургутской миссиях, Православной духовной миссии Туруханского края, Знаменском и Абалакском монастырях. 128 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Самой крупной школой была Обдорская церковно-приходская школа, открытая в 1885 году. В 1889 г. в ней обучалось 10 чел., а в 1904 г. – 23 чел., разделенные на младшее, среднее и старшее отделения [Тобольские Епархиальные Ведомости, 1890: 11]. Кроме того, на средства миссионерского общества в феврале 1898 г. в Обдорске был открыт инородческий пансион на 20 чел., а на средства Иринарха и пособие от Тобольского комитета миссионерского общества – приют для малолетних остяцких детей на 12 чел. [Тобольские Епархиальные Ведомости, 1901: 12]. Режим в школе Иринарха был очень жестким. Дети практически не имели свободного времени, они с раннего утра и до позднего вечера занимались зубрежкой молитв и выполнением различных работ. Гораздо хуже обстояло дело со школьным образованием на Енисейском Севере. Еще большая отдаленность от европейской части России, огромные расстояния от одного пункта поселения до другого, полное отсутствие материальных условий жизни отпугивало большинство приезжавших сюда молодых специалистов. В 1869 г. в Туруханске при монастыре по инициативе крупного промышленника М. К. Сидорова, пожертвовавшего 1 000 рублей, была открыта школа для туземцев, в которой обучалось 8 мальчиков. Но через некоторое время она была закрыта. Положение изменилось в конце 80-х годов XIX в. В частности, с 1889 года начала функционировать приходская школа, но это была одна-единственная школа на весь Туруханский край. Детей инородцев обучали русские [Тарасенков, 1930: 10]. В 1892 году в Туруханском крае было уже две школы: Туруханская церковно-приходская и Верхне-Имбатская школа грамотности. В обеих школах насчитывалось 22 ученика [ГАКК: 1]. А в 1899 г. в Туруханском крае насчитывалось 4 церковно-приходские школы: в самом Туруханске, при монастыре, в селах Верхне-Инбатском и Дудинском [Жолудев, 1961: 8]. Для облегчения изучения чтения и письма инородцами миссионеры создали ряд словарей и книг, переведенных с русского на местные языки. Первая попытка в этом плане была предпринята рясофорной послушницей Ниной Лепехиной, которая обучала детей остяков в Кондинской миссионерской школе. Зная в совершенстве остяцкий язык, она занималась переводами с русского на язык остяков азбуки и учебников, изданных для русской школы. Опыт переводческой работы Нины Лепехиной продолжили священники Иоанн Егоров, Попов и другие, которые создали специальную переводческую комиссию. Успех дела был доказан трудами миссионера-священника Иоанна Егорова. В конце XIX – нач. XX вв. им были составлены и напечатаны Книги для обучения и Священные истории на остяцком и самоедском языках. В конце XIX – нач. XX вв. видное место среди миссионеров-просветителей занимал Михаил Суслов, пользовавшийся большим авторитетом у народов Севера. Благочинный Туруханского края постоянно проявлял заботу об открытии школ. В открытой им Туруханской русско-туземной школе он обучал не только началам грамоты, но и ремеслам: плетению корзин, вязанию сетей и т. д. Школа располагалась в здании бывшего приходского училища ведомства Министерства народного просвещения. В обучении детей ему помогал псаломщик Михаил Кедрский, окончивший курс Красноярского духовного училища, который обучал детей грамоте. Чистописанием занимался мещанин Сафонов. В мастерской комнате располагались верстак, столярные, малярные и слесарные инструменты, принадлежавшие Суслову и изготовленные им же. Инструментами владели все трое учителей и успешно применяли их в практическом обучении [ГАКК: 2]. Кроме того, Михаил Суслов занимался переводческой и научной работой. Он составил несколько русско-туземных словарей, которые затем широко использовались на практике. Все это способствовало сближению детей разных национальностей. По результатам своей работы он регулярно составлял и отправлял отчеты в Епархиальный комитет [Жолудев, 1961: 9]. Аналогично Туруханской школе учебный процесс был поставлен в Верхне-Инбатской школе грамоты, где преподавали священник Михаил Суслов и мещанин Чистольский, он же Андрей Кожевников, по отзывам Суслова – человек честный и трудолюбивый [ГАКК: 3]. В 1892 году при Кондинском мужском монастыре была открыта миссионерская школа для детей инородцев на 12 чел. [Тобольские Епархиальные ведомости, 1896: 13]. Но в этой школе, как и во многих других, наряду с инородцами обучались дети русских. Так, среди учеников первого набора было 9 инородцев и трое русских. Такое совместное обучение детей разных национальностей приносило обоюдную пользу в получении знаний, обогащении языка, способствовало взаи«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 129 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия мопониманию между детьми. В 1909 году в миссионерской школе насчитывалось уже 22 ученика, среди которых было 12 остяков и 10 русских [Тобольские Епархиальные ведомости, 1910: 14]. Они полностью содержались на средства монастыря. Детей обучали чтению, письму, краткому Катехизису и Священной истории. Кроме того, в Кондинске имелось инородческое училище на 16 детей и два благотворительных общежития для девочек и мальчиков [ГУТО «ГА в г. Тобольске»: 7]. В 1892 г. в Тобольском Знаменском монастыре при духовной семинарии была открыта образцовая инородческая школа, куда перевели учащихся из Абалакского монастыря. Здесь обучались подростки из Обдорска, Березова и Кондинска. В 1897 г. учащихся насчитывалось 15 чел. [Тобольские Епархиальные ведомости, 1898: 15]. 15 декабря 1900 года катехизатор Никольской церкви Григорий Мелентов открыл школу грамоты в селе Тазовском. Сам собрал в школу детей, проживающих на расстоянии 500 верст друг от друга. Школа размещалась на квартире Мелентова и состояла их двух комнат. За неимением учебников Григорий Мелентов сам изготовил азбуку из квадратных дощечек, нарисовав на них буквы алфавита. По ним и обучал детей чтению. Обучать ребятишек диакону помогал псаломщик Заводовский [ГАКК: 4]. К 1905 году Тазовская миссионерская школа уже располагала учебными пособиями на инородческих языках и программами церковно-приходских школ по предметам: закон божий, русский язык. Учитель – псаломщик Константин Рычков – усиленно изучал остяцкий язык и переводил церковные службы на язык инородцев, чем, безусловно, добился большого расположения со стороны аборигенов, а также более охотной отдачи ими детей в школу и соблюдения православных традиций [ГАКК: 5]. Численность начальных церковных школ на территории Сибирского Севера (Сургутский, Березовский уезды Тобольской губернии; Нарымский округ; Красноярский, Каннский и Енисейский уезды Енисейской губернии, Туруханский край) в конце XIX – нач. XX вв. постоянно возрастала. Так, если в 1889/90 уч. году таких школ было 17, учащихся в них – 184 чел.; то в 1915/16 уч.году церковных школ стало 26, учащихся – 666 чел. [ГАКК, Тобольские Епархиальные ведомости, 18901916; Костарева, 1998: 6]. Однако при всей значимости церковного образования, учебно-воспитательный процесс в миссионерских и церковно-приходских школах имел ряд недостатков: 1) детям кочевников эти школы были недоступны, поэтому наблюдался отсев и численность в школах была очень незначительной, постоянно колебалась, 2) качество преподавания и возможности этих школ были ограниченными и уступали светским учебным заведениям. Тем не менее в церковно-приходских школах Сибирского Севера значительное внимание уделялось религиозному и нравственному воспитанию; прививались чувства патриотизма; культивировались смирение и послушание. Поддерживались наиболее ценные традиции, весьма важные для воспитания подрастающего поколения. Литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. ГАКК. Ф. 667. Оп. 1. Д. 53. ЛЛ. 17 об, 18, 19. ГАКК. Ф. 667 Оп.1. Д. 48. Л.4.; Д. 49. ЛЛ. 25 об – 26. ГАКК. Ф. 667. Оп. 1. Д. 54. Л.15. ГАКК. Ф. 677. Оп. 1. Д. 103. ЛЛ.8, 21 – 24, 32. ГАКК. Ф. 677. Оп. 1. Д.126. Л.14. ГАКК. Ф. 667. Оп. 1, Д. 53. ЛЛ. 17об, 18, 19; Тобольские Епархиальные Ведомости за 1890-1916 гг.; Костарева В. История Каргасокской школы //Нарымский край – мое Отечество. Томск: 1998, С.6. 7. ГУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. 58. Оп. 1. Д. 4. Л.3. 8. Жолудев Д.Г. Краткая история школ Красноярского края. Енисейск: 1961, С.21. 9. Жолудев Д.Г. Краткая история школ Красноярского края. Енисейск: 1961, С.22. 10.Тарасенков Г.Н. Туруханский край. Экономический обзор с историческим очерком. Красноярск: 1930, С. 42. 11.Тобольские Епархиальные ведомости. 1, 16 сентября. 1890. 12.Тобольские Епархиальные ведомости. 1 августа. 1901. 13.Тобольские Епархиальные ведомости. 1 июля. 1896. 14.Тобольские Епархиальные ведомости. 16 августа. 1910. 15.Тобольские Епархиальные ведомости. 16 мая. 1898. 130 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Т. А. Кибардина, г. Тобольск БЫТОВАНИЕ КНИГИ В СРЕДЕ РУССКОГО ДУХОВЕНСТВА ВО ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX ВЕКА В статье раскрыты возможности мемуарной литературы в изучении книги и читателя; реконструирован круг чтения духовенства второй четверти 19 века. Исследованы функциональные аспекты бытования книги в среде духовенства: общее и особенное в системе чтения духовных лиц и других сословий. Изучение читательских интересов определённых социальных общностей или конкретных личностей представляет научный интерес с позиций осмысления существовавшей картины мира, системы ценностей и нравственных ориентиров той или иной эпохи. Реконструкция круга чтения современников позволяет осмыслить различные аспекты духовной, интеллектуальной и бытовой культуры. Круг чтения всегда тесно связан с мировоззрением конкретных личностей или общественных групп. Оценка прочитанного, описание личных впечатлений и переживаний (доступных для исследователя, в основном, благодаря только нарративным источникам) даёт возможность говорить о действительной «работе» той или иной книги. Такого рода материалы позволяют представить значение книги для развития различных отраслей и институтов культуры: образования, литературы, журналистики, политики и т. д. Мемуары, имеющие субъективную природу, в данном случае дают ценный материал о восприятии книги, об отношении к прочитанному автором, тем самым – возможность реконструировать её «личностное» восприятие. Анализ отечественной мемуарной литературы позволяет осмыслить роль книги для авторов мемуарных текстов, их окружения и тем самым выявить общие тенденции во влиянии книги на русское образованное общество. Становление мемуарного жанра в русской литературе происходило вместе с процессом секуляризации отечественной культуры в XVIII веке, а лучшие его образцы были созданы в XIX столетии. Эволюция мемуарного жанра теснейшим образом связана со становлением личного самосознания, что позволяет увидеть эпоху глазами автора. Формирование самосознания имело сословный характер и развивалось от аристократии к демократическим слоям, это отразилось на «сословном характере» мемуаров. В XVIII веке мемуары писали преимущественно дворяне, в XIX веке ряды мемуаристов пополняются представителями разных сословий, попадаются даже воспоминания крестьян. Рассказ о себе всегда сопровождается описанием фактов, событий, определивших становление личности или поведение в конкретной ситуации; часто среди разных элементов повседневности упоминается и книга. Это может быть упоминание о прочтении книг, впечатления о каких-либо произведениях, материал о наличии или отсутствии домашних библиотек, рассказ о приобретении книг и пр. Таким образом, воспоминания о книге позволяют выявить целый ряд аспектов ее бытования, которые не в состоянии осветить другие источники. Например, круг интеллектуальных и духовных интересов конкретных личностей, бытование литературы запрещённой или рукописной в различных социальных нишах, отношение к отдельным произведениям, забытым сегодня, но востребованных у современников мемуаристов и пр. Бытование книги предполагает применение функционального подхода, который даёт возможность реконструировать всё разнообразие связей книги с конкретной личностью и обществом. Целью данной статьи является рассмотрение особенностей бытования книги в среде духовенства во второй четверти XIX века. Хронология работы обусловлена тем, что к данному периоду относятся стабильные упоминания в мемуарах о чтении среди духовенства. В предшествующий период упоминания о книгах в среде духовенства фрагментарны и не дают целостного представления и не позволяют выявить особенности их бытования. Верхняя граница заявленной хронологии обусловлена стиранием границ в круге чтения между различными сословиями и установлением окончательного преобладания в круге чтения россиян отечественной книги. Бытование книги предполагает рассмотрение различных аспектов функционирования книги: от выявления круга чтения до осмысления роли книги в различных событиях, даже государственного масштаба. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 131 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Круг чтения духовенства реконструировался на основе воспоминаний современников эпохи (которые не обязательно были выходцами из духовного сословия) и сопоставлялся с кругом чтения других сословий. Упоминания о книгах были выделены из мемуаров Н. И. Греча, Ф. Ф. Вигеля, М. А.Дмитриева, Т. П. Пассек, С. Т. Аксакова, П. А. Катенина, В. С. Печёрина, А. И. Кошелева, Н. Берга, Н. П. Гилярова-Платонова и др., всего по данному периоду изучены мемуары примерно восьмидесяти авторов. К 1820-м годам относятся упоминания о чтении в среде духовенства литературы религиозной, житий святых, старинных путешествий, сказок, «Dekadance» английского историка XVIII в. Э. Гиббона, «Истории итальянских республик» Ж.-Ш. Сисмонди, сочинений французского историка Ф. Гизо, Галаама и «Вестника Европы». В 1830-е годы в круге чтения духовенства шире, чем в других группах, представлена религиознобогословская литература. Однако книга светская всё же преобладает и представлена различными типами книг, разнообразной тематикой, современными периодическими изданиями (в том числе и журналами прошлого десятилетия) и лубочными книжками. Разнообразен круг сюжетов лубочных книг: «Гуак, или Непреоборимая верность», сказки о Бове королевиче, Еруслане Лазаревиче, «Похождения Ваньки-каина», «Картуш», «Совестдрала большого носа», «Похождения пошехонцев», «Не любо не слушай», «Пересмешник», «Сказка об Елене Дурочке», «Танькаразбойница», «Мыши кота погребают», «Мороз Красный нос», «Благонамеренный», «Летопись Англии». Литературно-художественное чтение было представлено, в основном, творчеством современных отечественных писателей (Ф. Булгарин, повести Нарежного, М. Н. Загоскин, Ф. А. Кони и др.). Книги по истории отражают интерес представителей духовенства к отечественной истории, это подтверждается упоминанием таких книг и авторов, как Миллер, Татищев, «Русская история» Щербатова, «Ядро Российской империи» Хилкова, «История» С. Н. Глинки и Н. М. Карамзина. Из европейских авторов фигурируют имена писателей С. Ричардсона, В. Скотта, аббата де Ла Порта («Всемирный путешествователь») историков Д. Флетчера («Современного описания Московии XVI века»), П. Иовиля («О римских рабах») и Венциана («История Франции»). Учебная литература представлена словарями (Щекотова и «Историческим словарём», Энциклопедическим Лексиконом А. Плюшара, Латинским Лексиконом Ф. Ф. Розанова) и литературе по богословию, философии и современная публицистика из общего списка зафиксированы и в списке читателей из духовенства. В 1840-е в круге чтения духовенства зафиксированы упоминания о чтении богословскофилософских книг, статей публицистов и литературных критиков. Из области философии упоминаются учебник «Логика» Ж.-Г. Кизеветтера, популяризатора философского учения Э. Канта; работы И. Е. Шада и А. И. Галича – русских профессоров философии; «Введение в философию» Ф. Ф. Сидонского. Богословие представлено трудами Г. Клее и Толковником Библии Мальдоната. Кроме этих авторов, упоминаются публицист А. И. Герцен, критик В. Г. Белинский, древнегреческий философ Ориген и немецкий филолог Г.-Л. Бахман. Отмечено чтение богословских книг и периодики («Детское чтение»). Существенной разницы в круге чтения духовенства и других сословий в рассматриваемый период не обнаружено. Естественно, преобладают упоминания о чтении духовных и религиозных книг и трудов богословов. Однако некоторая специфика проявлялась в возможностях и доступности книг определённого репертуара. Богатый материал о книгах и чтении содержат воспоминания Никиты Петровича ГиляроваПлатонова (1824-1887), публициста и философа-славянофила, выходца из духовного сословия. Его воспоминания «Из прожитого» впервые публиковались в «Русском вестнике» в 1884-85 гг. В них представлена широкая панорама жизни небогатого московского духовенства средней руки. В воспоминаниях Н. П. Гилярова-Платонова книге и чтению отводится значительное место. Он подробно пишет о том, что читал сам, его отец, родные и ближайшее окружение, пишет о тех впечатлениях, которые оставили книги в его душе, вспоминает, где он доставал книги и как он их читал. Воспоминания Гилярова-Платонова содержат ценные материалы об особенностях детского восприятия книги, о «хождении» запрещённых книг, об использовании книг в образовательном процессе в духовной семинарии, о способах приобретения и использования книг. Конечно, эти 132 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия материалы характеризуют общие тенденции бытования книги, но есть особенности, которые отражали специфику обучения детей духовного сословия. Н. П. Гиляров-Платонов, писал, что самые ранние воспоминания имеют отношение к книгам, по которым учились дети в домашней школе, где мать автора и старшие сёстры были «мастерицами» (обучали детей грамоте). Самые первые книги, по которым дети начинали курс грамоты в домашней школе, были славянская азбука, Псалтырь и Часослов. Вероятно, постоянное пребывание мальчика на занятиях незаметным образом приобщило ребёнка к книге. Впоследствии чтение стало насущной постоянной потребностью автора: «Как я читал? Когда начал читать? Что читал? Но я не помню, чтобы при первом досуге не держал в руке книги, с тех пор, как выучился читать; не знаю книги, которую бы видел и не воспользовался случаем прочитать её» [Гиляров-Платонов, 1884: 665]. Н. П. Гиляров-Платонов в своих воспоминаниях подробно описывает круг своего чтения и детские впечатления о книгах, отмечая при этом особенности возрастного восприятия литературы. Он читал всё, что попадалось под руку, иногда по нескольку раз одну и ту же книгу, в результате, как отмечал сам автор, «чтение книг давало много информации, но изоляция домашней жизни не способствовала её усвоению». Ребёнку была доступна различная религиозная литература, он отмечал факт чтения Ветхого Завета, не зная, что существует Библия. Период чтения до десяти лет автор называл «мимоходным чтением», т. к. объектом изучения становилось любое написанное слово: любая попавшая на глаза книга, журнал или газета, которые читал отец, богослужебные книги, обрывок страницы из старой книги, в которую заворачивали мыло и т. д. Страсть к чтению способствовала самостоятельному освоению французского языка, а в последствии, уже в годы обучения в семинарии, нескольких европейских языков. Отец, поощряя чтение сына, носил книги из библиотеки помещика, проживающего по соседству. Таким образом у мальчика была возможность читать различные издания: журналы «Библиотека для чтения», «Московский Телеграф», романы, отечественные и переводные, записки о путешествиях, словари, книги из сферы прикладных знаний, историческую литературу. Ребёнка интересовало объективное знание, предметное изображение, поэтому поэтический текст и абстрактные рассуждения не воспринимались. Не возникало также интереса к авторству и жанровой специфике литературы. Такое бессистемное чтение не сформировало у ребёнка способности различать типовую специфику изданий: учебник и художественный роман были равнозначны и читались с одинаковым интересом. Автор отмечал, что ничего никогда специально не зубрил, но знал больше, чем можно было почерпнуть из какого-нибудь отраслевого уче6ника [Гиляров-Платонов: 250-300]. Представители духовного сословия часто брали книги для чтения из церкви, это, естественно, были богослужебные книги и Евангелие, однако приходилось прибегать и к традиционным источникам приобретения книг. Н. П. Гиляров-Платонов, за неимением средств на покупку книг, «толкался иногда на Сухаревке, где в числе старых книг, попадались и иностранные, которые можно было приобрести по пятаку за штуку». В числе покупателей книг на Сухаревке можно было увидеть и иностранцев [Гиляров-Платонов, 1884: 718-834]. Востребовано в среде семинаристов, как и среди учащихся других учебных заведений, было «коллективное пользование печатными изданиями», особенно для несостоятельного в материальном плане читателя – это было посещение различных чайных, кофеен, трактиров, кондитерских, владельцы которых выписывали такие журналы с целью привлечения любознательной публики в свои заведения. Н. П. ГиляровПлатонов писал о том, что в студенческие годы посещение трактира на Моисеевской площади давало возможность следить за литературой и политикой, это служило существенным дополнением к семинаристскому образованию. В подобных заведениях за чашкой чая студенты прочитывали все современные «свежие» журналы, за исключением узкоспециализированных изданий, например, «Земледельческой газеты» [Гиляров-Платонов, 1884: 726]. Автор воспоминаний в своих богословско-философских разысканиях постоянно обращался к библиотеке семинарии, где он обучался, хотя редко находил ответы на интересующие его вопросы в библиотечных книгах [Гиляров-Платонов, 1885: 357]. Одной из реалий книжной культуры рассматриваемого периода было функционирование рукописной литературы. Это целый пласт книг, отличавшихся по содержанию, тематике, жанрам «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 133 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия и функциональному предназначению. Н. П. Гиляров-Платонов писал, что в семинарии, где он учился, были широко распространены рукописные учебники, а в качестве подработки семинаристы занимались переписыванием лекций для студентов столичных вузов [Гиляров-Платонов, 1884: 741]. Будучи семинаристом, Гиляров-Платонов попытался составить руководство по русской истории для личного пользования и «совершенствовал» другие учебники, «особенно в среднем отделении»: переделывал, частию сокращал, частию дополнял. Так он составил «Библейскую историю», «Русскую Гражданскую историю», «Логику» и «Психологию» [Гиляров-Платонов, 1884: 279]. Подобные упоминания содержатся в мемуарах Н. И. Греча. В воспоминаниях о годах обучения в пансионе он выражал недовольство учебниками по грамматике русского языка, вследствие чего, читая русские книги, «сочинил себе грамматику без технических терминов» [Греч, 1990: 137]. Целые страницы в воспоминаниях Гилярова-Платонова посвящены анализу методического содержания учебных пособий для семинаристов. Переписывание и переработка учебной литературы в учебных заведениях свидетельствовало о целом ряде проблем в обеспечении книгами библиотек учебных заведений, их быстром устаревании, а также об общем процессе становления детской книги, в том числе и учебной. В воспоминаниях Н. П. Гилярова-Платонова можно найти описание запрещённых книг, которые имелись в библиотеках его знакомых, причём объяснялось это тем, что постоянные ужесточения цензуры перемещали в разряд запрещённых книги и журналы, читаемые современниками, которые хранили их, даже не зная о том, что они запрещены. В дальнейшем, когда он сам служил цензором, описывал множество фактов несоответствия в духовно-богословских книгах по общим вопросам преподавания, вследствие чего Синодом были запрещены многие толковые книги и учебники. Этот материал представляет огромный интерес в связи с вопросом изучения истории духовной книги и духовной цензуры в отечественной культуре. Интересны рассуждения Н. П. Гилярова-Платонова о русских толстых журналах, составивших целую эпоху истории русской журналистики и истории отечественной книги и читателя. Насколько сильным было влияние журналов на читающую публику, Гиляров-Платонов показывает на примере своего старшего брата, почитавшего «Библиотеку для чтения». «Брат так уверовал в неё, что оказался ревностнейшим гонителем сих и оных в своих проповедях, и тексты начал приводить в них, вопреки обычаю на русском, а не на славянском, в чём, однако, скоро оставлен был цензором проповедей, благочинным. … Между тем на «Библиотеке для чтения» преимущественно и воспитывалась в это время моя русская речь» [Гиляров-Платонов, 1884: 244-245]. Исходя из содержания мемуаров Н. П. Гилярова-Платонова можно выделить проблемные вопросы функционирования книги в среде духовенства. Некоторые из них были общими для всех социальных слоев, например, нехватка книг для чтения, особенно для детей, а также качественной учебной литературы и др. Были проблемы, касающиеся исключительно духовного ведомства, контролирующего содержание и распространение книг религиозно-духовного содержания, в том числе и учебных пособий. Все эти вопросы бытования книги позволяют определить её значимость в различных социально-культурных процессах. ЛИТЕРАТУРА 1. 2. 3. 4. 5. Гиляров-Платонов Н. П. Из прожитого // Русский вестник. 1884. Т. 172 (авг.), с. 665. Гиляров-Платонов Н. П. Из прожитого // Русский вестник. 1884. Т. 173 (сент.), с. 244–245, 250–300. Гиляров-Платонов Н. П. Из прожитого // Русский вестник. 1884. Т. 173 (окт.), с. 718–834. Гиляров-Платонов Н. П. Из прожитого // Русский вестник. 1885. Т. 178. июль, с. 357. Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.,1990. 134 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия С. С. Кистин, г. Тюмень Воскресная школа Трехсвятительской церкви города Тюмени В статье дается краткий обзор истории воскресных школ в России. Особое внимание уделено развитию духовного образования в г. Тюмени и, в частности, воскресной школе при храме Трехсвятителей Вселенских. Из истории возникновения воскресных школ в России известно, что первые церковные школы появились вскоре после принятия христианства при поддержке князей, однако вплоть до второй половины ХV в. Их число оставалось небольшим. Такие школы создавались при храмах и монастырях в крупных городах. В годы монголо-татарского ига развитие церковных школ приостановилось. Со 2-й половины ХV в., вплоть до начала ХVIII в., происходил интенсивный рост. Школы открывались духовенством, представители которого, как правило, не только управляли, но и занимались одновременно преподаванием. Учащиеся, взятые из домов родителей, жили при школе. Обучение начиналось с 7-9 лет. Программа церковных школ впервые была утверждена Церковным собором 1551 г. Преподавалось чтение церковных книг, письмо, церковное пение, в некоторых случаях – иконописание. Со 2-й половины ХVII в. в программу входила и арифметика. Продолжительность обучения не была жестко регламентирована, но в основном составляла 1-2 года. Обучение было бесплатным. Главной обязанностью каждого ученика считалась домашняя молитва и регулярное посещение церковных богослужений. Повсеместное распространение воскресные школы получают в России в середине XIX в. Отметим, что выдающаяся роль в их создании принадлежит знаменитым ученым Н. И. Пирогову и профессору П. В. Павлову. Император Александр 1 официально призвал духовенство к активному участию в организации школ. Согласно утвержденным императором 24 января 1803 года «Предварительным правилам народного просвещения» все существующие гражданские учебные заведения были разделены на 4 разряда, 1-й из которых составляли общесословные приходские училища (в православных приходах городов и сёл), подведомственные университетам вплоть до принятия в 1835 г. нового университетского устава. Закон Божий в таких школах должен был обязательно преподаваться духовными лицами, прошедшими предварительное обучение в духовных семинариях или училищах. В силу загруженности духовенства основной деятельностью в приходах священнослужители уделяли мало внимания преподаванию и не были материально заинтересованы в дополнительной нагрузке, не владели современной методикой обучения. Во 2-й половине 1860-х и в 1870-е годы церковные школы постепенно приходили в упадок, закрывались, отчасти переходили в руки земств (земские начальные школы). В 1879 г. кабинет Министров специально рассмотрел вопрос о роли духовенства в народном образовании и высказался в поддержку его преобладающего влияния на начальную ступень образования. В 1882 г. Синод учредил Комиссию для составления правил о церковно-приходских школах, которая решила целиком предоставить начальное обучение духовенству и подготовила соответствующие документы. Возрождение системы церковных школ относится к 1880-1890-м годам. В этот период сложилась целостная система управления церковными школами, была выработана их детальная организация, приняты инструктивные документы, программы, утверждены учебники. В 1886 году Синодом утверждена программа преподавания в церковных школах: Закон Божий, церковное чтение, пение и письмо, начальные арифметические сведения, а в 2-классной школе – также начальные сведения из истории Церкви и Отечества. В некоторых школах обучали основам сельского хозяйства. Преподавали в школах священнослужители и другие члены причта, а также назначаемые с утверждения архиерея учителя и учительницы под наблюдением священников, преимущественно обучавшихся в духовных учебных заведениях. В связи с этим в 1888 году правлениям духовных семинарий и училищ и советам епархиальных женских училищ предоставлено «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 135 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия право производства испытаний и выдачи свидетельств на звание учителей и учительниц, причем их права были уравнены с учителями и учительницами начальных народных училищ по ведомству народного просвещения. При церковных школах могли открываться воскресные школы и проводиться ежедневные уроки для взрослых. 26 февраля 1896 г. было высочайше утверждено «Положение об управлении школами церковно-приходскими и грамотами ведомства православного исповедания». Согласно декрету Временного правительства от 20 июня 1917 года все церковно-приходские школы были переданы в ведение Министерства народного просвещения. Окончательно упразднены они были декретом СНК РСФСР от 20 января 1918 года «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». В начале XX века в России началось возрождение Воскресных школ Русской Православной Церкви, основной задачей которых является религиозное воспитание и образование, главным образом детей. В этой статье мы кратко ознакомились с историей возникновения воскресных школ вообще. Но наибольший интерес для нас, жителей Тюмени, представляет история нашего города и история духовного развития и образования народов, населяющих наш город и его окрестности. Конечно, в рамках данной статьи все осветить невозможно, но все же отметим: ХVIII век ознаменовался началом каменного строительства в Тюмени. В 1700 году на берегу Туры были заложены каменные амбары для хранения городской казны с Благовещенской церковью над ними. Во исполнение царского указа митрополитом Филофеем (Лещинским) в 1703 году при архиерейском доме в городе Тобольске была открыта первая в Сибири школа и развернута широкая миссионерская деятельность. Начало духовному образованию в Тюмени положила церковно-латинская школа, открытая в 1761 году при Троицком монастыре. В 1789 году в Тюмени было утверждено малое народное училище – первое светское учебное заведение в городе, первоначально содержавшееся на добровольные пожертвования. В 1817 году училище было преобразовано в уездное. В 1859 году в городе открылась первая женская школа, вскоре получившая статус училища, преобразованного затем в гимназию. В начале 90-х годов ХIХ века на территории судостроительного завода купца И. Игнатова, расположенного в поселке Мыс, было открыто народное училище. Основная цель этого учебного заведения заключалась в подготовке квалифицированных сотрудников для завода. Благодаря стараниям Игнатова здание народной школы было электрифицировано, в нем разместилась бесплатная библиотека. Преподавателям и учащимся предоставлялись благоустроенные коттеджи и общежития. Заметным событием в истории городского просвещения стало открытие в честь столетия со дня рождения А. С. Пушкина школы и библиотеки, построенных на средства, пожертвованные купцом А. Текутьевым. В 1914 году торговым домом «Колокольникова наследники» было построено здание для коммерческого училища. Это один из самых выдающихся памятников городской архитектуры (в настоящее время в нем располагается Архитектурно-строительный университет). Конец ХIХ – начало ХХ веков продемонстрировали значительные масштабы развития народного образования в городе Тюмени. Помимо повышения государственных ассигнований на развитие просвещения в крае, этому процессу во многом способствовали усилия передовых представителей городского купечества, вносивших значительные пожертвования на нужды образовательных учреждений, а иногда выступавших и инициаторами их открытия. Бурный рост численности воскресных школ приходится на 2000-е годы. В это время вновь отстраивающиеся тюменские храмы и монастыри начали повсеместно создавать воскресные школы, с постепенным ростом численности которых неуклонно росло и число православных христиан среди детей, подростков и молодежи. Современные воскресные школы сталкиваются с массой объективных жизненных проблем, вызванных, например, историческими причинами. За годы потрясений, пережитых Церковью в XX в., было воспитано не одно поколение людей, лишенных элементарных представлений о православной вере. В значительной степени была 136 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия утрачена преемственность опыта внутренней духовной жизни; во многом был предан забвению православный жизненный уклад – все это и обуславливает те трудности в поиске эффективных, «духовно выверенных» форм деятельности, с которыми сталкиваются сейчас организаторы воскресных школ. Воскресная школа, прежде всего, призвана формировать в своих стенах некую духовную среду, основная характеристика которой – это атмосфера соборной православной семьи. Преподаватели, учащиеся и их родители «проживают» день встречи (как правило, это воскресенье) вместе, как одна большая семья. Однако школа при этом вовсе не является аналогом некоего элитарного «православного клуба». В воскресной школе находят свое естественное продолжение духовные переживания всех, кто включен в ее жизнь; эти духовные переживания раскрываются при участии верующего человека в таинствах Церкви и ее богослужении. Духовно значимым ориентиром выступает здесь традиция совершения братских трапез. Далее я хотел бы рассказать немного о воскресной школе храма Трех Святителей Вселенских, где я являюсь вторым священником. Точнее, даже не о самой школе, а о новом предмете, который пришлось преподавать ее воспитанникам. Воскресный день в воскресной школе храма Трех Святителей начинается с церковной службы. После богослужения все собираются вместе для прохождения занятий по богословским дисциплинам (для каждой возрастной группы они разные; в том числе предусмотрены и катехизаторские беседы со взрослыми). Изучаются предметы: Закон Божий, история Церкви, церковное пение и церковное краеведение. Отдельного подхода требуют подростки и молодежь. Им не нужны лекции по программе, они ждут ответов на острые вопросы. Для них важна сама среда общения. Поэтому и было решено начать преподавание церковного краеведения для подростков с 12 лет. Краеведение – уникальный предмет, соединивший в себе многие компоненты. Главной является духовно-нравственная составляющая. Знание своего края, своей Родины изначально предусматривает нравственные цели воспитания. Именно в краеведении локализуется интерес к истории Отечества. Церковное краеведение отличается тем, что имеет высокую цель – воцерковление детей, приведение их к Богу через воспитание патриотизма. Только Он может пробудить в душе ребенка истинную любовь к Родине. Святые отцы учат, что любовь к Родине – это дар Божий. Он развивается через веру, через обращение к святыням. Любовь к родному краю должна быть деятельной. История должна стать из учебного предмета реальной жизнью детей, учить их быть и внешне, и внутренне русскими людьми. Важны не столько теоретические знания, сколько опыт духовной жизни, сохраняемый церковным преданием. В процессе краеведческой работы учащиеся самостоятельно усваивают учебный материал и приобретают навыки, необходимые в жизни, готовятся к практической деятельности и расширяют общеобразовательные знания. Особое внимание на уроках религиозного краеведения в нашей Воскресной школе уделяется изучению религиозно-архитектурных памятников. В городе Тюмени сохранилось немало таких святынь. Они являются всеобщим наследием и до сих пор украшают наш город, делая его особенным и непохожим на другие города. Школа наша относится к Православной церкви, но на уроках религиозного краеведения изучаются и архитектурные памятники представителей других религий. В городе Тюмени сохранились не только православные храмы, но и еврейская синагога и польский костел. А вот старая мечеть не сохранилась. Строятся или уже построены много новых православных храмов и других культовых объектов. Все знают такие шедевры, как комплекс Свято-Троицкого монастыря, Знаменский кафедральный собор, храм Михаила Архангела, красивейший и пока не действующий храм Спаса Нерукотворного и другие. Даже наша маленькая кладбищенская церковь во имя Трех Святителей Вселенских имеет 150-летнюю историю. Материала для изучения очень много – есть чем заинтересовать учащихся воскресной школы. В качестве вывода хотелось бы сказать следующее: как когда-то первые воскресные школы были созданы для обучения неграмотных детей и взрослых, так, видимо, и современные православные воскресные школы должны быть ориентированы не только на детей, но и на взрослых, поскольку безграмотность в вопросах веры приобрела почти повсеместный характер. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 137 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Каждый человек обязан знать историю своего края. Значение слова «история» восходит к древнегреческому термину, означавшему «расследование, узнавание, установление». Сейчас это слово стало обозначать не способ узнавания, а рассказ о событиях прошлого. А как мы можем узнать о событиях прошлого, о своих предках? Только из сохранившихся архивов, каких-то устных преданий и рассказов. Можем изучать религиозно-архитектурные памятники, сохранившиеся до наших дней. Дети – это наше будущее, и как мы их воспитаем, таким это будущее и будет. Поэтому для изучения истории нашего города было принято решение включить в образовательный процесс воскресной школы Трехсвятительского храма уроки религиозного краеведения. Изучение храмовой архитектуры необходимо как восполнение существующих пробелов в отечественной истории искусства и истории родного края. Л. Э. Комарова , г. Сургут ХАРАКТЕРИСТИКА ЧЕЛОВЕКА В АНТРОПОНИМИИ ТЮМЕНСКИХ ПАМЯТНИКОВ ДЕЛОВОЙ ПИСЬМЕННОСТИ В статье на материале рукописных текстов делового содержания XYII – начала XYIII века, хранящихся в фондах Государственного архива Тюменской области, рассматривается семантика прозвищ и прозвищных фамилий, содержащих характеристику человека по его внешности, особенностям коммуникации, чертам характера и поведения. В наиболее бурный период колонизации Сибири (ХVII – начало XVIII века) на её территории складывается новая субкультура со своей специфической системой ценностных ориентаций. Несмотря на то, что человеческое сознание устроено универсально, разные языки, а возможно и один и тот же язык в отдельные периоды своего развития, по-разному отражает мир, что проявляется в различиях между языковыми картинами мира, переданными различными средствами номинации того или иного смысла. Неотъемлемой частью картины мира является образ человека, предстающий в характеризующих его номинациях. Определенный материал для суждений об особенностях русской ментальности и духовной культуры сибирских первопоселенцев дает изучение бытовавших у них личных имен, отчеств, прозвищ и фамилий, зафиксированных в памятниках деловой письменности. Особенно пристального внимания, ввиду их информативности, требуют прозвища и образованные от них фамилии. «Прозвища или клички подчас вытесняли исконные или полученные при крещении имена, часто употреблялись как фамилии или наряду с ними» [Люцидарская, 1996: 95]. Являясь определенным средоточием культуры народа, они в то же время были и порождением народной культуры. В разные времена и в разных культурах принцип номинации оставался одним и тем же: прозвищные имена давались по наиболее ярким чертам, отличающим данного человека от прочих. Выделяют ряд универсальных факторов, к которым люди обращаются при их создании, например: внешний вид человека (Долгий, Малыш, Безнос), черты его характера (Добрый, Щедрый, Скупой), поведение (Мошенник, Дурнопьян, Хлебосолов), род деятельности (Пивовар, Рыболов, Сукновал), место прежнего проживания (Астраханец, Вологжанин, Тверитин) и др. [Суперанская, 2007]. Анализ антропонимического материала, собранного нами при изучении памятников делового содержания из фондов ГАТО, позволяет выявить те признаки именуемого, которые выделяет в нем человеческое сознание и которые наиболее актуальны для него. Зафиксированные тюменскими деловыми документами разных жанров прозвища и прозвищные фамилии, сохранившие в своем составе диалектные основы, служат источником разнообразных сведений об их носителях. Анализируемые номинации представлены в различных тематических сферах языка. В тематической сфере «Человек физический» при описании внешности именуемого наряду с общей её оценкой (Красотин, Чахлой) отмечены отдельные признаки, бросающиеся в глаза. Наи138 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия большее внимание при этом уделяется голове и лицу именуемого: Головин, Качанов (кочан/качан – «голова»), Рожин, Турбенев (турба – «морда лошади», перен. «ч-к с некрасивым лицом»), Ряб, Рябов, Рябков, Шадрин («рябой от оспы»), Черной, Черных, Чернышов («со смуглым цветом лица или очень темными волосами»), Воронцов (воронец – «брюнет»), Беляев («со светлыми волосами»), Корноухов («с маленькими или обрезанными ушами»), Глазунов («с выпученными глазами»), Губин, Губарев («толстогубый»), Зубарев («с большими или выпирающими зубами»), Носов, Бородин, Бородкин, Белобородов, Белоусов, Черноусов, Космарев, Мохнаткин («косматый»), Лысов, Колтунов («с колтуном в волосах»), Парга (парга – «перхоть»), Нащокин (возм., «с румянцем во всю щеку или опухолью, раной на щеке»), Камчуков (камчук – гнойный нарыв), Шеин («с длинной шеей»), Кривошеин. Особенности мимики отражены в фамилии Коверин (коверить«гримасничать, передразнивать, потешать честной народ»). На рост именуемого указывают, с одной стороны, фамильные прозвания Крохоткин, Огрызков, Малков, Курбатов («малорослый»), с другой – Высоков, Витенев (витень – «худой, высокий»), Долгой/Долгов, Долган/ Долгановых, Долгушин, Долгополов, Нагибин, Жаравлев/Жеравлев («худой, высокий человек»). В основе многочисленных прозвищ и фамилий первопоселенцев Сибири лежит сравнение человека с животными, птицами, рыбами и насекомыми. Но так как среди них много тотемных и обманных имен, а также «голубиных» прозвищ, данных владельцам голубей по определенным внешним признакам их птиц (Белохвостов, Белокрылов и др.), подобные примеры в дальнейшем не привлекаем к анализу. Особенности фигуры, телосложения именуемого переданы в таких именованиях, как Брюханов («пузатый»), Кривогуз/Кривогузов (кривая гузка/гузно – «низ и зад чего-л. или живот»), Тельнов (от «тельная корова», т.е. «толстый, большой»), Дюжин («плотный, крепкий»), Сухой, Сухан («тощий, худой»), Тонков «»худой»), Осколков («худой, изможденный»), Чирков (чирок – «тощий, хилый»), Кощинцов («худой»), Извеков («калека, увечный» от извековать – «изувечить»), Неклюдов (неклюд – «нескладный человек»), Чуклин (чукля – «кривой, согнутый»), Костыгин (костыга – «крупная кость»). При именовании человека по внешности чаще акцентируется внимание на его ногах и походке: Туполап («с толстыми, как бы обрубленными стопами»), Копытов, Колча («хромой»), Култышев («хромой»), Салтыков (тюрк. «хромой, некрепкий на ноги»), Перевалов (перевал – «человек, который ходит вперевалку»), Ходкин («много и быстро ходит»). Реже – на руках: Беспалой/Беспалов, Шульга и Пакля («левша»). Опрятный или неопрятный внешний вид человека послужил основанием для таких именований, как Грязнухин, Загваздин (загвазда – «грязнуля»), Рудаков (руда – «грязь, чернота на теле, одежде»; возм. и от рудый – «рыжий»), Охребенков (возм. связано с охредь – «неопрятный человек», охрёпа – «неопрятный, грязный, оборванец»), Кутафин (кутафья – «неуклюже, безобразно одетая женщина»), Хухарев (хухря, хухряй – «растрепа, замарашка»), Чистяков («чистоплотный, опрятный»). Самой обширной является тематическая сфера «Человек социальный», включающая обозначения особенностей характера, поведения, интеллектуального и культурного развития именуемого. Как свидетельствуют собранные нами материалы, в рамках данной сферы наиболее активны номинации лиц по особенностям коммуникации (непонятная или быстрая речь, высокий или громкий голос и пр.): Сесюнин (возм. от сесека, сюсюка – «шепелявый»), Шешуков (коми-перм. «шепелявый»), Бурмин/ Бурмакин (бурма- «косноязычный»), Пискулин («с писклявым голосом»), Чекушев/Чикишев (чекуша – «говорун, бойкий, говорящий быстро человек»), Гундоров (гундора – «болтун»), Тараданкин (тарадан – «болтун»), Бутурлин (бутурла-«болтун, пустомеля, враль»), Тырков (тырыкать – «пустословить, врать»), Хлюскиных (хлус – «враль, пустомеля»), Подшивалов (подшивала – «остряк, насмешник; тот, кто подшивает языком»). С речью связаны и определенные черты характера именуемых, как правило, с отрицательной оценкой: Булыгин («грубый человек, невежа»), Суровый, Молчанов, Кухтерин/ Куфтерин (куфтеря – «замкнутый, неразговорчивый человек»), Коклягин ( кокляга – «сплетник»), Чмутин (чмутить – «ссорить людей, сплетничать»). Характеристика «хвастун» присутствует в антропонимах Бусыгин (бусить – «хвастаться»), Голохвастов, Бахта (бахтить – «бахвалиться, хвастаться»). На крикливого, «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 139 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия сварливого человека указывают фамилии Буторин (бутора – «шум, гам, крик»), Бутаков (бутить – «шуметь»), Варгин («крикливый, шумный человек», от варга – «рот, зев, пасть»), Верещагин (верещага – «тот, кто верещит, громко кричит»), Горланов, Гапков (гапить – «вопить»), Галашев (галашить – «горланить, кричать, браниться»), Рычков, Скилов (скилиться – «браниться, ругаться»), Стрекалов (стрекать – «шуметь, трещать»), Стукалов (стукало – перен. «шумный человек»), Колотилов (колотило – перен. «шумный, сварливый»), Ягармин (ягарма – «злая, сварливая женщина»). Характеристика именуемого по особенностям его характера и поведения также занимает важное место в антропонимии тюменских памятников деловой письменности. На буйного, вспыльчивого человека указывают такие номинации, как Гневашев, Запыл («вспыльчивый»), Байдаков (байдак – «озорник, буян»), Опрокиднев («сердитый, вспыльчивый, сумасшедший, бешеный»), Бузолин (бузун – «буян, задира»), Зуев (зуй – «бойкий, задира»), Гилёв (гилевать – «буянить, бесчинствовать»); на тихого, смирного – Смирняга. Признак «медлительный, вялый» в большинстве примеров сочетается с такими характеристиками, как «рохля, разиня», ср.: Киселёв, Квашнин («медлительный, вялый», Ляма («мямля, разиня»), Бабиков (бабик – «флегматичный человек»), Копотило («копотливый, нерасторопный»), Рахвалин (рохвала – «рохлый, вялый»), Рякшин (ряхаться – «медлить, копаться»), Тюринов (тюря – «рохля, ротозей, вялый, разиня»), Шишелякин (шишлять – «копаться, мешкать»). Признак «быстрый, торопливый человек» лежит в основе антропонимов Спешило, Торопыгин, Резвых. С плутовством, мошенничеством связаны именования Мошенник, Мухлыга («обманщик, плут»), Кривдихин, Окаёмов (окаём – «плут, обманщик»), Сакутин (сакать – «прибирать к рукам, присваивать, таскать»), Шарыгин (шарыга/шаромыга – «обманщик»). Упрямого человека обозначают антропонимы Батурин (батура – «упрямый, непослушный»), Кокорин / Кокорев (кокористый – «упрямый, своенравный»), Карякин (карячить – «упрямиться»), Обух («глупый, упрямый»). На пьяницу, гуляку указывают номинации Катыш (катать – «гулять, кутить»), Кунтя ( кунтовать – «кутить, безобразно пить, гулять»), Пьянков, Похмельной. Противоположные черты характера и поведения лежат в основе следующих прозвищ и образованных от них фамилий: Суровый – Мякинин, Угрюмов – Улыбин, Дрогалёв / Драгалёв (дрогаль – «пугливый, робкий») – Удальцов, Лихачёв («удалой, отважный»); противоположные черты интеллектуального развития – в основе фамилий Мудров – Дурасов («глуповатый»), Пестерев («глупый, бестолковый»). Анализ прозвищ и прозвищных фамилий, зафиксированных в тюменских деловых документах из фондов ГАТО, показал, что человек именуемый представляется во всем разнообразии характеристик своей внешности, речи, черт характера и поведения. Содержащиеся в антропонимах характеристики в основном имеют отрицательную оценку, что соответствует общеязыковым данным, так как человеку свойственно замечать больше чужие недостатки, чем достоинства, и похвала используется при общении гораздо реже, чем негативная оценка. Литература 1. Люцидарская А. А. Личное имя в системе коммуникативной культуры (Сибирь ХVI – нач. ХVIII в.) // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 1996. №3, с.92-96. 2. Суперанская А. В. Имя – через века и страны. М.: Издательство ЛКИ, 2007. 140 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Н. В. Купрякова, г. Тобольск Социально-административный статус города и его влияние на специфику архитектурного развития конца XVIII – начала XIX вв. В статье рассматривается влияние социального состава населения, статуса города на специфику функционально-планировочной структуры и внешнего вида сооружений западносибирских городов рубежа XVIII-XIX веков. Особое внимание уделено роли органов самоуправления в решении вопросов связанных с градостроительством. Особенный характер городов Западной Сибири заключался в том, что город «должен был» вовлечь в сферу своего влияния округу радиусом 120-130 км. Эта пространственная протяженность и разреженность городского населения не могли не сказаться на характере и темпах социальноэкономического, культурного и архитектурного развития региона и самого города. В дореформенной России существовала довольно жесткая зависимость административного статуса города от численности и социального состава населения. Губернские города, как правило, были больше уездных, а последние превосходили по численности заштатные. Состав и численность населения оказывали также существенное влияние на экономический и, соответственно, культурный потенциал города. В зависимости от этих факторов все города Западной Сибири можно разбить на 3 группы. В первую войдут Тобольск, Томск и Омск, как самые крупные административные центры. Вторую составят Барнаул и Тюмень, отличавшиеся (хотя и каждый по-своему) значительным экономическим потенциалом. Третья группа включает все оставшиеся города. В ходе проведения губернской реформы 1775-1785 гг. число городов в Западной Сибири увеличилось, в степень уездных городов были возведены Ишим, Курган, Ялуторовск, Омск, Каинск, Бийск и Семипалатинск. В 1783 г. Бердский острог был переименован в город Колывань. Город Пелым перешел в ранг заштатных. В Западной Сибири, таким образом, стало 18 городов [ПСЗРИ, № 14392]. В развитии социально-экономических и культурных процессов, оказывающих влияние на архитектуру, огромную роль играет человеческий фактор. Исследования А. Р. Ивонина, основанные на анализе данных административного учета городского населения конца XVIII – начала XIX века позволяют выделить следующие этапы в развитии западносибирских городов указанного периода. Первый этап датируется 1782-началом XIX в. Особенностью этого периода было завершение (в общих чертах и для данной эпохи) процесса градообразования на территории Западной Сибири. Исследования показывают, что значительных изменений в численности городского населения в этот период не произошло, и большинство горожан проживали в Тобольской губернии. Второй период, хронологические рамки которого охватывают первую четверть XIX в., связан с заметными изменениями в городской жизни. Его верхняя граница приходится на гильдейскую реформу 1824 г., оказавшую заметное, хотя и непродолжительное влияние на рост числа горожан и на административные преобразования М. М. Сперанского в Сибири. Территориальных изменений в размещении городского населения по сравнению с 1801 г. не произошло. По-прежнему 2/3 горожан проживало в Тобольской и 1/3 – в Томской губерниях. От городских сословий и их численного состава во многом зависел характер и темпы развития города как экономического и культурного центра [Ивонин, 2000: 337]. В конце XVIII в. городское население Западной Сибири представляло собой сложную социальную структуру, состоящую из сословных и других многочисленных групп горожан. На основе правового регулирования здесь сложились сословия: купеческое и мещанское. Кроме того, значительную часть городского населения, особенно в пореформенный период, составляли крестьяне. В городах проживали представители духовенства, дворянства, а также чиновники. Особой группой населения были «военные», или так называемое «солдатское сословие», которое включало солдатских жён и детей. Казаки формально относились к категории «сельских обывателей», но, находясь на службе, они считались иррегулярными войсками. В связи с этим в документах того «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 141 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия времени казаков порой относили к «воинским сословиям». Лица, не относящиеся ни к одной из перечисленных категорий, входили в разряд «разночинцев». Особенностью городов региона было наличие в составе его населения ссыльных. Города Западной Сибири значительно отличались друг от друга по численности и составу населения. Население западносибирских городов условно можно разделить на две большие группы. Первая из них неподатная – дворяне и военные, выполняющие в основном административные функции, а также духовенство. Решающая роль в развитии городской экономики принадлежала податным группе: купцам, мещанам и отдельным межсословным группировкам, по своему положению и занятиям, тяготевшим к податному населению. К ним относились отставные нижние военные чины, осевшие в городах крестьяне и бывшие ссыльные, разночинцы. В начале века городами с преобладающим податным населением являлись Туринск, Тара, Тюмень, Тюкалинск, Ишим и Ялуторовск. В Кургане и Тобольске численность этих групп была равной, в Берёзове преобладало неподатное население. В дальнейшем тенденция к увеличению доли податного населения усиливалась. Общее падение удельного веса податного населения имело место в Туринске. Увеличение здесь доли неподатных слоев происходило за счёт военных, а также чиновников и духовенства. Один из признаков города – его особый политический статус. Он предполагал наличие органов самоуправления, которые служили исполнителями воли соответствующих городских общностей. От посадской общины выступал городовой магистрат, от купеческой, мещанской – городовые старосты. В дальнейшем общегородское объединение жителей было представлено собранием общества градского, общей и шестигласной думами [Рабцевич, 1984: 110-126]. Важным элементом общественной деятельности городских сословий Западной Сибири являлось участие в городском самоуправлении. Местное самоуправление – это деятельность населения по решению вопросов местного значения, исходя из интересов жителей данной территории, её исторических и иных традиций. Местный аппарат управления, как и по всей России, оказывал влияние в Западной Сибири и на развитие градостроения. После принятия конформированных планов принимаются меры к оформлению внешнего облика и внутренней структуры городов как средоточия местной административной власти. Городское строительство, благоустройство, планировка становятся в ряд с другими направлениями деятельности органов самоуправления. Однако самоуправление было поставлено под контроль коронной администрации и не пользовалось самостоятельностью даже в решении незначительных вопросов. Это отразилось и на строительстве. Городские власти не были полномочны, регулировать вопросы строительства. Оно находилось в компетенции наместнического правления, которое разрешало строительство и утверждало планы жилых и других построек [ГУТО ГА. Ф. 341. Ед.хр. 37]. В планировке городов на протяжении полувека отчетливо проявляется стремление сосредоточить в центре города административные постройки и разместить привилегированные классы, а на окраины оттеснить беднейшую часть населения, то – есть зонирование города проводилось по сословному признаку. Одной из главных особенностей планировки, проведение которой находилось целиком в руках местного аппарата власти и губернских архитекторов, являлось разделение города на центральную часть и предместье. В центральной части размещаются административные здания, гостиные дворы, магистраты, торговые помещения и частные каменные дома. Здесь выделяются кварталы для чиновников, дворян, духовенства, купцов. В этой части губернского города расположены дома генералгубернаторов и губернаторов, здесь строятся здания присутственных мест. Эта монументальность несла вполне определенную смысловую нагрузку. Центр при планировке города доминировал над остальными его частями. В Тобольске в связи с пожаром 1788 г. формирование центра было облегчено вследствие того, что большая часть построек выгорела. У местных властей появилась возможность более свободно осуществить основные задачи плана, утвержденного в 1784 г. и получившего отпечаток тре142 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия бований господствующего класса к градостроительству этого времени. В центре города в нагорном Кремле и в подгорном посаде вокруг гостиного двора кроме административных и других общественных зданий разрешалось строить только каменные двухэтажные жилые дома [ГУТО ГА. Ф. 34. Ед.хр. 37]. В прилегающих к центру кварталах можно было строить каменные дома уже и в полтора этажа. Строительство жилых зданий в этих частях города могла осилить только самая богатая часть населения. Изменение социального состава населения в направлении роста военно-административных и торгово-промышленных слоев способствовало изменению функционально-планировочной структуры Томска, которую стремились урегулировать в генеральных планах. К концу XVIII в. Томск подошел уже с определенным опытом регулирования застройки. Его основные зоны – кремль на Воскресенской горе, Пески, Алексеевский монастырь на другом холме, Заозерье, Заисточье и застройка в низине между Ушайкой и Юрточной горой. В дальнейшем делается попытка не только урегулировать сложившуюся планировку на геометрических принципах, но и определить функциональные зоны. В частности план 1773 г. делил застройку на три группы (уровня): самая высокая и сухая зона города близ крепости планировалась для каменных зданий, а значит, для состоятельных граждан. Вторая, под Воскресенской горой, – Пески была отведена для деревянных зданий на каменных фундаментах для граждан менее состоятельных, и третья, на окраинах города, – Заозерье, Заисточье, левый берег Ушайки – намечалась для деревянной застройки бедноты [Гуляницкий, 1998]. План 1789 г., повторяя во многом прошлые планы, вносил некоторые новые элементы в организацию застройки города. Согласно этому плану, город делился на семь частей. Наиболее плотно застроена была центральная часть, соответствующая Нагорной, Загорной, Заистошной и Пожарищной частям города. Окончательно генеральный план Томска был «высочайше конфирмован» в 1830 году [ГАОО, Ф.3. Ед.хр.188]. В нем развитие центра Томска намечалось в южной части – Юрточной горе, где комплекс административно-управленческих и общественно-гражданских зданий должен был организовать главную площадь, в середине которой располагалось здание собора. По плану, застройка Томска пополнилась зданием присутственных мест, каменным зданием магистра, зданием Биржевого корпуса, которые вступили в тесное взаимодействие с построенными в формах русского зодчества начала XVIII в. каменными храмами, продолжавшими оставаться высотными доминантами новых административно-торговых центров, решаемых в классицистических формах [Каменева, 1999: 84]. В 1785 г. был составлен план города Барнаула, «по которому ...каким порядком всему казенному и партикулярному строению быть положено» [ЦХАФ АК. Ф. 169. Ед. хр. 408]. Он утвердил и уточнил в основном уже сложившуюся сетку прямоугольных кварталов города. По плану весь город располагался на левом берегу реки Барнаула и заключал в себя около 70 различной величины небольших кварталов. Город должен был иметь восемь улиц, параллельных реке, и десять пере улков, перпендикулярных улицам. Ширина улиц и переулков колебалась от 7 до 12 сажен. Лишь переулок, по которому шла дорога в Москву и Петербург, имел ширину 20 сажен. На плане было обозначено три площади: торговая, сенная и соборная. Простой план города с прямоугольной сетью улиц и переулков достаточно хорошо отвечал социально-экономическому содержанию и природным условиям Барнаула. Городским строительством в течение XVIII и первой половины XIX века руководила горная администрация. Главные мероприятия администрации сводились к регулированию городского плана. В плане города четко определилось строительное зонирование. Выделялись застройкой центральные кварталы, примыкавшие к заводу, в которых проживали имущие классы и были застроены казенными домами, в которых жила горная администрация. У соборной и торговой площадей группировались строения военно-чиновных и торговых слоев населения. Окраины города были застроены значительно беднее – деревянными примитивными домами и землянками, где ютились неимущие классы населения [Баландин, 1974: 27–29]. Следует отметить, что строительство как административных, так и частных сооружений велось согласно образцовым проектам, переход к которым в широких масштабах произошел во второй «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 143 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия половине XVIII в., хотя еще в начале XVIII века Д. Трезини разрабатывал серию образцовых проектов домов для различных социальных групп. В дальнейшем разработка «образцовых» проектов была продолжена и внедрялась не только в столицах, но и провинциальных городах, путем приспособления к местным условиям некоторых петербургских образцов. Посредством неоднократных их модификаций и корректировок, были выработаны восемь типов жилищ. Общим для всех типов стал принцип секционности домов. Взятая за основу типовая секция, предназначенная для одного владельца, могла возводиться как изолированно, так и в сблокированном виде. Это позволило застраивать квартал либо «сплошным фасадом», либо повторявшимися через определенный интервал одинаковыми домами. Таким образом, применяя принцип секционности, повторности и вариантности, архитекторы добились разнообразия в архитектурной композиции кварталов, сохраняя единство архитектурного облика всей городской застройки. За соблюдением правил застройки по плану отвечал частный пристав, о нарушениях сообщалось в наместническое правление, там рассматривались допущенные в строительстве непорядки. Строить по образцовому проекту означало, по существу, строить «похоже на проект», и, сохраняя общие признаки классицистической эпохи (симметрию, характер расположения и форму проемов, ордерные детали и развитые портики), местные мастера свободно изменяют пропорции, прорисовку, состав «образцовых» фасадов. Малоимущие не могли строить дома по типовым планам и «апробированным фасадам» и вынуждены были довольствоваться поселениями на окраинах города, чтобы не «безобразить» вида центральных улиц. Кроме неоднократных напоминаний и подтверждений губернским властям о контроле за плановым развитием городского строительства, издаются указы с более определенным социальным содержанием. Например, «не позволять следовать прихотям» и построении деревянных домов там, где предназначены каменные [ПСЗ, т. 27, № 20372. п. 9.]. В других городах Западной Сибири местные власти проводят ту же политику и отношении градостроительства. Так, в «Росписании, по каким фасадам в городе Таре и по каким улицам полагается строение домов» планировалось по наиболее сложным фасадам № 1 и 2 производить застройку центральных улиц. По фасаду № 3 – уже «на задах означенных улиц», т. е. в местах, предназначавшихся для менее состоятельных жителей [ГУТО ГА, Ф. 341. Ед. хр. 37]. Таким образом, социально-экономический и административный статус города, который во многом определялся численностью и социальным составом населения, оказывал значительное влияние на градоструктуру и в целом на внешний вид городского поселения, последней четверти XVIII первой четверти XIX столетий. Особую роль в процессе градостроительства играл аппарат городского самоуправления. Его влияние прослеживается в расширении строительства и внешнем оформлении городов. Городское строительство регулировалось органами местной и центральной власти в интересах господствующих классов, а сами города должны были выполнять роль опорных пунктов самодержавия на местах. Литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. Баландин С. Н. Архитектура Барнаула. Барнаул, 1974, с. 27-29. ГАОО, Ф.3. Оп. 1. Ед.хр.188. Л. 1-71. ГУТО ГА, Ф. 34. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 59. ГУТО ГА, Ф. 341. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 2. ГУТО ГА, Ф. 341. Оп. 1. Ед. хр. 37. Лл. 93-95. Ивонин А. Р. Западносибирский город последней четверти XVIII – 60-х гг. XIX в. (Опыт историкодемографического исследования): Монография. Барнаул, 2000, 337 с. 7. Каменева В. А. Эволюция торгового центра в архитектурно – планировочной среде Томска //Культурологические исследования в Сибири. Омск, 1999, с. 84-91. 8. Москва и сложившиеся русские города XVIII – первой половины XIXвеков. /под. Ред. Н.Ф.Гуляницкого, М., 1998. 9. ПСЗ, т. 27, № 20372. п. 9. 10.ПСЗРИ, Т. 20 № 14392. 11.Рабцевич В. В. Сибирский город в дореформенной системе управления. Новосибирск, 1984, с. 110–126. 12.ЦХАФ АК, Ф. 169. Оп. 1. Ед. хр. 408. 144 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия А. О. Молокова, г. Тобольск СКОРОПИСНЫЙ ПАМЯТНИК «ЗАПИСЬ АСТРОНОМИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ, ПРОИЗШЕДШИХЪ ВЪ НЕБЕ НАДЪ ГОРОДОМЪ ТОБОЛЬСКОМЪ» В АСПЕКТЕ АРХЕОРГАФИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В статье особое значение отводится графике и скорописного текста начала XVIII в. «Запись астрономических явлений, произшедшихъ въ небе надъ городомъ Тобольскомъ». Подобные графические наблюдения помогают подтвердить датировку текста, выявить его роль в формировании общерусской национальной языковой нормы на графико-орфографическом уровне, тем самым установить процесс становления графических норм на отдаленной от российского центра территории. «Среди старинных рукописей Тобольского музея находится летописная книга о событиях в Тобольске», – так начинает свою статью член-корреспондент Академии наук СССР А. З. Жаворонков [Жаворонков, 1961: 495]. Рукописный памятник «Запись астрономическихъ явлений, произшедшихъ въ небе надъ городомъ Тобольскомъ» (паспортные данные – КП 12 530) является интереснейшим для палеографа и языковеда источником. Памятник является ярким образцом скорописи XVIII века. Наибольшее распространение скоропись получила в XVI столетии, когда ею стали пользоваться в деловом письме при составлении писцовых книг, записных книг гражданского состояния, в таможенном деле, судопроизводстве, в частной переписке и т. д. Однако вплоть до XVIII в. не теряет своего значения и полууставное письмо, которое главным образом применяется в книжном письме, т. е. в памятниках литературного, публицистического характера. Остановимся лишь на одной детали скорописи – употреблении выносных букв, т. е. букв, которые пишутся над строкой. Распространение выносных букв можно объяснить, с одной стороны, ускорением техники письма, а с другой – экономией материала письма – пергамена или бумаги. Рассмотрим условия и принципы вынесения букв. Прежде всего выносились конечные согласные вместе с редуцированными гласными Ъ и Ь, образуя слог. При изучении скорописи, осваивая характерные написания отдельных строчных букв, надо внимательно изучать и выносные буквы, что достигается главным образом практикой. В основном выносились буквы в, г, д, ж, з, и, к, л, м, р, с, т, х, ц, ч. К XVI в. количество выносных букв резко увеличивается. Еще раньше некоторые буквы выносились в конце слов или слогов без титла над ними, так как своими начертаниями они сами напоминали титла. Таковы буквы д (год), ж (что ж), к (как, токмо), п (поп, потоп), х (в живых) и пр. В одном слове могло быть даже несколько выносных букв. Не выносились начальная буква слова и гласные в корнях слов. В XVII в. выносных букв без титла становится все больше и они все более разнообразятся. Так появляется выносная буква г в виде закорючки над строкой, как бы соединения буквы с титлом. Буква и часто выносится в виде двух палочек. Двумя палочками или черточками пишут и букву к, но если у и наклон влево, то к ставится прямо или с наклоном вправо. Буква л, выносившаяся как двускатное, принимает вид закорючки, так как сама буква сливается с титлом. Таблица 1 Способы начертания выносных букв в соединении со строчными м х нь р о и е е лс з с т о е д у «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» в б о а о жъ о и 145 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Благодаря подобным начеркам границы между взметами, лигатурами и выносными буквами очень размыты. Выносные буквы в тексте памятника несли функцию ускорения письма, тем самым уменьшая количество букв в конкретном слове. В словах рукописи вместе с выносными буквами не писались соседствующие с ними ь и ъ. Например: (iз зраком[ъ] смурым[ъ]), (в тол[ъ]стом[ъ]), (на равноден[ъ]ство), (без[ъ] крылъ), (ден[ь]), (також[ь]), (свер[ь]ху), (зрит[ь]ся), (дроб[ъ]ная), (под[ъ] верх- нимъ) . В словах «Записи астрономических явлений г. Тобольска» мы можем отметить различные способы вынесения букв и буквосочетаний: •выносилась конечная согласная буква слова (в, д, ж, з, л, м, н, т, х): часов, шед, також, наниз, грянул, (и)пал, летел, пошел, ударил, (а)потом, (в)седмом, (в)толстом, гром, западом, (iз)зраком, смурым, (на)нижнем, (на)самом, пополам, сицевым, (с)хоботом, звун, (и)посредствен, лет, семьсот, (в)рукавицах, (в)часех, (при)каменех; •выносился конечный гласный і: новыі, (под)полноі; •выносилась согласная буква перед согласной в середине слова (б, г, д, з, й, л, м, н, р, т): декабря, (в)кругваго, (и)посредствен, копиевидная, содни, средняго, бризгалная, (iз) зраком, sвезда, михайловича, (в)толстом, долгой, наполдены, (с)молниею, (в)такомIже, (по)многіе, января, вверхъ, вечерняя, (до)совершеннаго, первыи, померклъ, счерна, sорница, сполняется, комитка, непостоянство, (перед)заутренею, петра, протчаго, собратное; •выносились буквы з, д и т на конце предлогов и приставок: (над)тем, (перед)заутренею, (под) полноі, (под)верхнимъ, (без)крылъ, извиваяся, (из)сего, розшедшися, чрез; •выносилась мягкая согласная без графического обозначения мягкости: ден; •выносились слоги в конце слова: году, хвост; •выносилась частица де: 6 де, квде, такоде; •выносились буквы т и б в словах с сочетаниями сто/сбо, демонстрируя нам примеры неполногласия: астонеча, астовоплощенія, насболиченія, сбоявила, стобратное, стовостока, стокружилась, стопышка, стошибло. В одном слове мы можем наблюдать несколько выносных букв, например: (ис- полняется), (посредствен), (стобратное) и др. «Выносные» буквы появились как следствие ускорения письма и необходимости сохранения места, а также для общего удобства чтения, «выносные» буквы являлись как бы сигнальными знаками над строкой. Стремление к ускорению письма достигло своего апогея в XVII в., что привело к сильному искажению архитектоники букв, «вследствие чего некоторые буквы становились настолько неузнаваемыми, что не могли читаться сами по себе вне контекста полного слова» [Выхрыстюк, 2009: 115]. Надстрочная буква б в памятниках письменности XVIII в. чаще всего пишется вертикально, что замечаем в «Записи астрономических явлений…», например: . Выносная б в рукописи по начертанию не отличается от строчной б. Над строкой выносится буква в, также не отличаясь от (часов). Буква г выносится под титлом и легко читается: своего строчного аналога: г (вкру ). Часто встречается выносная д, которая изображается в виде перечёркнутой окружности 146 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия или петли, например, в слове (розшедшися), в котором одновременно можно наблюдать выносную з – эта буква имеет горизонтальный начерк. Интересна выносная ж, которая выполнена писцом одним росчерком в виде причудливого узора в слове (також). Буква и выносится в виде одной или двух удлинённых точек, такая же ситуация с буквами й и i: (новый), (знамениi). Выносная л в словах текста «Записи астрономических явлений…» имеет вид, похожий на фор(удариЛ). М – одна из самых распространённых надстрочных му греческой «альфы»: букв в рукописи, читается с трудом, пишется одним росчерком, напоминая современную заглавную письменную B с петлёй в левом верхнем углу, например, (схоботоМ). Преиму- (ден). щественно под титлом, буква н выносится редко, в основном, в слове Часто наблюдаемое явление в рукописи – выносная р, начертание которой происходило одним росчерком. Буква вызывает определённые сложности при поиске её образцов в тексте, например, (померклъ). Выносные буквы т и х демонстрируют нам подобную картину. Надстрочная т графически сходна со строчной т, только в укороченном виде, поэтому её не просто определить: (комитка). Буква х выносится над строкой, образуя крючок с петлёй (вчасех). наверху: Итак, сокращения слов существовали и в уставе, и в полууставе, но в скорописных документах это явление гораздо расширилось. Об этом нам говорит текст «Записи астрономических явлений г. Тобольска», наглядно демонстрирующий исследователю все особенности скорописи. Литература 1. Выхрыстюк М. С. Тобольская письменность XVII-XVIII вв. в аспекте лингвистического источниковедения и исторической стилистики: Монография. Тобольск: ООО «Полиграфист», 2009. 2. Жаворонков, А. З. Летописная книга о Тобольске // Труды отдела древнерусской литературы. М., Л.: Издво АН СССР, 1961. Том XVII. Н. М. Моторина, г. Тюмень ЦЕРКОВНОСЛУЖИТЕЛИ СЛОВЦОВЫ И ИХ ПОТОМКИ В ТЮМЕНИ В статье рассказывается о священнослужителях, оставивших заметный след в духовной жизни города Тюмени. До настоящего времени остаются нерешенными вопросы об отдельных представителях рода Словцовых, их родословная до конца не изучена. Обращение к истории родного края всегда актуально, мы узнаем о людях, живших на нашей земле и внесших определенный вклад в ее развитие. Важно не забыть их имена, помнить свою историю. Без истории мы забываем свои корни, теряем связь времен. Тюмень и Тобольск, Урал и Сибирь тесно связаны с именами церковно- и священнослужителей Словцовых и их потомков. Иван Яковлевич Словцов (11.11.1844, Тюмень [1, л. 14об.] – 19.10.1907 Санкт-Петербург ) и Петр Андреевич Словцов (1769, Нижнесусаннский завод – 23.03.1843 Тобольск) – лишь два наиболее ярких представителя двух священнических родов Словцовых. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 147 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Иван Яковлевич Словцов – ученый с мировым именем, географ, ботаник, зоолог, палеонтолог. Коллекция Ивана Яковлевича легла в основу Тюменского краеведческого музея. Скелет мамонта, обнаруженного им в окрестностях Тюмени, является одним из самых полных в мире. Стоит сказать и о том, что задолго до Альфреда Вегенера, И. Я. Словцов высказал идею о едином материке – Пангее. Принесшая мировую известность А. Вегенеру брошюра «Entstehung der Kontinente und Okeane», вышла в 1915 году. Однако И. Я. Словцов опубликовал свои предположения в «Кратком учебнике географии», вышедшем в конце 90-х годов XIX века, за 20 лет до А. Вегенера. Иван Яковлевич был талантливым организатором. Тюменское реальное Александровское училище, которое он возглавлял с 1879 года, входило в число лучших учебных заведений России За заслуги перед Отечеством в 1892 году утверждено «внесение Статского Советника Ивана Яковлевича Словцова с женою его Елизаветою Степановной и сыном Борисом в третью часть дворянской родословной книги» [2, л. 21] Петр Андреевич Словцов – личность яркая, неординарная. Многое в его жизни до сих пор окутано тайной. Знакомство с М. Н. Сперанским в Санкт-Петербургской духовной семинарии и, далее, дружба с ним , позволяют предположить близость Петра Андреевича к масонам. Головокружительные взлеты по служебной лестнице и такие же падения не сказались на его творчестве.«Историческое обозрение Сибири», «Письма из Сибири 1826 года», оды, стихотворения, переводы с латинского и французского языков – труды П. А. Словцова многочисленны. За бунтарские проповеди[3] его выслали на Валаам, но позднее он был признан невиновным. В 1795-1797 годах П. А. Словцов являлся учителем красноречия в Александро-Невской семинарии, тогда же он просил о пострижении: «..я, нижайший, нашел себя склонным к монашескому званию[4,л.1]. Прошение было отклонено, по Указу Его императорского Величества Павла П. А. Словцова решили «употребить его в Гражданскую службу» [4, л. 9]. Вначале – в Канцелярии Генерал-Прокурора князя Куракина, затем – в Департаменте Министерства коммерции, где был обвинён во взяточничестве [5] и сослан в Иркутск. Там П. А. Словцов служил в Канцелярии Генерал-Губернатора, позже являлся Советным Судьёй, Директором Иркутских училищ, по выходе в отставку жил в Тобольске .Там же на Завальном кладбище он был похоронен. Менее известны широкому кругу церковнослужители Словцовы, жившие в Тюмени в 19-20 веках. Но и они оставили заметный след в духовной жизни нашего города. Так, в середине XIX века в тюменских церквях служил Лев Васильевич Словцов – двоюродный дядя Ивана Яковлевича Словцова. Родился Лев Васильевич в 1804 году в селе Фоминском, где служил дьяконом его отец Василий Иванович .[6, л. 80об-81]. После окончания Тобольской семинарии он сам служил дьяконом в Градотюменской Воскресенской церкви. В 1823 был рукоположен во священника в Сретенской церкви Фоминского села. Далее вновь возвращается в Тюмень и служит в Успенской церкви с 1830 по 1833 год и Знаменской церкви в 1834 году. С 1834 и до своей кончины он является настоятелем Благовещенского собора города Тюмени [7]. В разное время Лев Васильевич был Благочинным Тюменских церквей, также он один из основателей Тюменского загородного сада. В 1844 Лев Васильевич умирает, и на его место в Благовещенский собор был определен Яков Корнильевич Словцов (1809-1886) – отец Ивана Яковлевича. Родился Яков Корнильевич 9 октября 1809 года [8, л. 100] в селе Гилевском, где священником Богоявленской церкви служил его отец, Корнилий Иванович Слопцов. После окончания духовной семинарии в1830 году он был рукоположен во священника к той же Богоявленской церкви, Корнилий Иванович к этому времени уже умер (25 мая 1822) [8, л. 52]. В 1837 Яков Корнильевич служит в Знаменской церкви города Тюмени, в 1844 он – Протоиерей Градотюменского Благовещенского собора. В течение 10 лет он является настоятелем этого храма., а кроме того в разные годы – Депутатом Тюменского округа, Благочинным Градотюменских церквей, Законоучителем Тюменских и позднее Ялуторовских уездных училищ. В 1853 Я. К. Словцов переведен в Ялуторовский Сретенский собор Протоиереем и до конца своей жизни живет в Ялуторовске. Он был награжден, кроме прочего, орденом Святой Анны 3 степени, бронзовым Наперстным крестом на Владимирской ленте.[9, л. 4-9]. Дети Якова Корнильевича не стали церковнослужителями: и Василий, и Иван перешли в светское сословие. В начале XX века в Тюменской Знаменской церкви служит Иннокентий Иванович Словцов (1884-?), потомок Курганской ветви священнослужителей Словцовых. После окончания Тоболь148 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия ской семинарии он служил в церквях Курганского уезда, был рукоположен в дьяконы, в Знаменском соборе г. Тюмени, в1908-1909 годах он на псаломщической вакансии.[10, л. 5об, 6об.]. А еще позднее, в 60-е годы XX века, в Тюменском драматическом театре служит племянник Иннокентия Ивановича, Петр Николаевич Словцов. Есть среди потомков курганских священнослужителей врачи и военнослужащие, Кавалеры орденов СССР. Тема родства и родственных связей Словцовых неоднократно исследовалась. В частности, достаточно долго оставалось неясным, является ли Иван Яковлевич племянником или правнучатым племянником Петра Андреевича? Обратимся к Тобольским губернским ведомостям 1893 года, где опубликована небольшая статья «К биографии П. А. Словцова», где отмечено: «… дополнение к очерку жизни Петра Андреевича Словцова равной для исполнения неточностей в отношении места его рождения, приводим любезно предоставленные нам многоуважаемым правнуком историка И. Я. Словцовым точные по этому предмету сведения» и далее приводится схематическая часть родословной. Восходящая линия шла так: Яков (отец Ивана Яковлевича) – КорнилийПетр-Андрей [11]. При изучении архивных документов нами было выявлено несоответствие указанной схеме – отчество Корнилия не Петрович, а Иванович. Таким образом, восходящая линия будет правильно читаться так: Иван (1844 г. р.) – Яков(1809 г. р.) – Корнилий (1775 г. р.) – Иван (1741 г. р.) – Андрей (1722 г. р.) – Василий (?) – Иван. Почему же ошибался Иван Яковлевич, и не только он? Например, Николай Палопеженцев – штатный смотритель Ялуторовских уездных училищ, хорошо знал семью Словцовых, так как был женат на дочери Якова Корнильевича Екатерине. В 1886 году Яков Корнильевич умирает, и Палопеженцев пишет в некрологе ,что П. А. Словцов – дядя Я. К. Словцова [12]. Изучение архивных документов позволило установить следующее. Среди братьев Ивана Андреевича (1741 г. р.) – прадеда Ивана Яковлевича Словцова есть Петр Андреевич (1755 г. р.), он – полный тезка Петра Андреевича Словцова – историка (1769 г. р.) Как видим, не совпадает год рождения. Кроме того, о Петре Андреевиче (1755 г. р.) известно, что прослужил он при Сретенской церкви дьячком [13, л. 134] и умер в 1817 году [14, л. 80об.] Известно и имя его жены – Евдокия Дмитриевна, и имена детей [15, л. 319]. Не совпадает и место рождения. Дьячок Петр Андреевич родился в селе Фоминском, а историк Петр Андреевич родился в Нижнесусанском заводе Алапаевского заказа. В Тобольском архиве была выявлена «Ведомость Тобольской семинарии об учениках школы философии, учиненная 1789 года января первого дня за прошлый 1788 год». Под номером третьим читаем следующую запись «Петр Словцов, 20 лет, Алапаевского заказа, Нижнесусанского завода, священника Андрея Слопцова сын. В семинарии обучался с 1780 года». И в последней графе указано, что выбыл «в Санкт- Петербург для учения в Александро-Невскую семинарию по определению Преосвященного 1788 г. Декабря 22 ч» [16, л. 5]. Другие, более ранние документы, свидетельствовали о том, что в Тобольской епархии на 1769 год служило три священника Андрея Словцова ( «Дело по рапорту разных Духовных правлений…»): 1. Андрей Иванов Слопцов, 39, Уковского винокуренного завода, церкви святителя Николая, священник. У него имеется сын Алексей 8 лет.[17, л. 87об.-88]; 2. Вышеуказанный Андрей Васильев Слопцов, 46 лет, священник Сретенской церкви села Фоминского. Его сын Иван, 25 лет [17, л. 360об.-361]; 3. Андрей Иванов Слопцов, 36 лет, Сусанского завода церкви святых апостолов Петра и Павла, священник. Его дети – Иван, 10 лет, и Михаил, 8 лет [17, л. 319об.-320]. В этом документе Петр Андреевич Словцов не значится, но в следующем документе от 1744 года « об отсылке обратно в Нижнетагильск неисправной о священно и церковно служителей ведомости за 1773 год» видим следующую запись: « Сусанский завод Петропавловская церковь священник Андрей Иванов Слопцов, 39 лет. У него сын Петр, 4 года…» [18, л. 12об.-13]. Можно предположить, что сын Петр родился в семье Андрея Ивановича Слопцова не в 1767году, а в конце 1769 года, когда документы были уже отправлены в Тобольск. И именно он, по нашему мнению, является Петром Андреевичем Словцовым – историком. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 149 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Таким образом, изученные нами пять поколений Слов(п)цовых не выявили родства между Иваном Яковлевичем и Петром Андреевичем. Если оно и имеется, то более дальнее, чем писали об этом биографы. Но исследование родословных церковнослужителей Словцовых продолжается, появляются новые имена, уточняются даты. литература 1. ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-.156.Оп.15.Д.997. 2. РГИА. Ф.1343.Оп.29. Д.4081. 3. ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.156.Оп.4.Д.1714. 4. ЦГИА СПб. Ф.19.Оп.2.Д.923. 5. РГИА. Ф.1286.Оп.54.Д.69. 6. ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-154.Оп.20.Д.230. 7. ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-156.Оп.19.Д.40. 8. ГУГАТО. Ф. И-177.Оп.1.Д.9. 9. ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-156.Оп.19.Д.472 10.ГУГАТО. Ф.И-110.Оп.2.Д.16 11.Тобольские губернские ведомости, 1893.№14. С.216. 12.Тобольские епархиальные ведомости,1886.№17С.329-330. 13.ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-156.Оп.3.Д.335. 14.ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-154.Оп.20.Д.230. 15.ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-156.Оп.15.Д.952. 16.ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-156.Оп..4.Д.194. 17.ГБУТО «ГА в Тобольске». Ф.И-156.Оп.2.Д.1983. 18.ГБУТО «ГА В Тобольске». Ф.И-156.Оп.2.Д.361. Л. В. Останина, г. Тобольск К ВОПРОСУ О КРЕСТНЫХ ХОДАХ В г. ТОБОЛЬСКЕ В XIX в. Рассматриваются примеры крестных ходов в г. Тобольске в XIX столетии. Приводятся архивные материалы о инициировании крестных ходов представителями тобольского мещанства. Крестным ходом называется торжественное шествие священнослужителей и верующих мирян с иконами, хоругвями и другими святынями. Крестные ходы получили свое начало из Ветхого Завета. Древние праведники часто совершали торжественные и всенародные шествия с пением, трубоглашением и ликованием. Повествования об этом изложены в священных книгах Ветхого Завета: Исход, Числа, книги Царств, Псалтирь и других. В России крестные хода были приняты от греческой Церкви и существовали на всем протяжении ее истории. Сама церковная история Руси начиналась крестным ходом на Днепр для крещения киевлян. Летописцы сохранили многочисленные примеры крестных ходов во все последующее время. Крестные ходы совершались по самым разнообразным поводам по обычаю Церкви Константинопольской. Кроме постоянных и общецерковных (в Пасху, Богоявление), на Руси было много специальных крестных ходов, вызванных различными обстоятельствами ее исторической жизни [Главацкий, 2012]. Виды крестных ходов были различны. Крестные ходы в Православной Церкви с древних времен были: умилостивительные, покаянные, благодарственные и торжественные [Аничков-Платонов, 1842: 11]. Согласно расписанию крестных ходов, ежегодно бывающих в г. Тобольске в 90-е гг. XIX в. в городе совершалось четырнадцать ежегодных шествий: 6 января – Крестный ход из Богоявленской церкви на р. Иртыш, «при участии всего градского духовенства» для освещения воды на р. Ир150 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия тыш, «Преполовение Пятидесятницы. Крестный ход из Воскресенской церкви, по литургии, для освещения воды в р. Иртыше…», «неделя 2-я по Пятидесятнице. Крестный ход из Кафедрального собора, по литургии, по нагорным приходам… », 10 июня – Крестный ход из Кафедрального собора с чудотворным образом Спасителя по подгорным приходам, 29 июня – «Крестный ход из Петро-Павловской церкви в Апостоло-Андреевскю с обр. Почаевской Божией Матери, при участии градского духовенства…», 4 июля – «Крестный ход из Кафедрального собора, по литургии со св. иконою Почаевской Божией Матери до Богородице Рождественской церкви…»; в июле: 7, 8, 9, 19, 20, 23 и 24 числа Крестные ходы были связаны с принесением в Тобольск чудотворного образа Абалакской Божией Матери, который переносился из Богородице-Рождественской церкви, где была его торжественная встреча, в Кафедральный собор, затем в Знаменский монастырь, из него вновь в Кафедральный собор, «в первый воскресный день по приносе в г. Тобольск чуд. образа Абалакской Божией Матери крестный ход, по литургии, из Кафедрального собора по нагорным приходам… », из Кафедрального собора образ переносился в Ильинскую церковь, затем в домовую церковь епархиального архиерея, 23 июля – «Крестный ход из Кафедрального собора, по литургии, с чуд. образом Абалакской Божией Матери в загородную Преображенскую церковь, что в Архиерейской роще…» и 24 июля – «до часовни, что за чертою гор. Тобольска». Кроме этого, во время пребывания иконы в городе были и частные крестные ходы с чудотворным образом Абалакской Божией Матери. Завершал год Крестный ход 4 августа из Кафедрального собора на р. Иртыш для освещения воды [Тобольские епархиальные ведомости, 1891: 54-56]. Таким образом, ежегодные крестные ходы в Тобольске совершались по торжественным случаям духовной жизни (религиозным праздникам) или были связаны с чудотворными иконами. В истории как Восточной, так и Русской Церкви существует много примеров покаянных крестных ходов: во время засух, наводнений, землетрясений, моровых язв. В такие периоды человек, осознавая свое бессилие, призывает на помощь Бога и Его угодников. В фондах Государственного архива г. Тобольска выявлен интересный материал, отражающий отношение горожан к крестным ходам. В марте 1895 г. на имя тобольского мещанского старосты поступило заявление от тобольского мещанина Иоанна Федорова Александрова, в котором сообщалось, что в октябре 1890 г. от тобольского купеческого старосты с приложением письма чиновника Рослякова на имя епископа Тобольского и Сибирского Иустина поступил приговор мещанского общества с ходатайством о восстановлении крестных ходов из собора в Знаменский монастырь, «во исполнение повеления Божией Матери по первому видению послушника монастыря Иоанникия, в честь св. чудотворныя иконы Казанской Божией Матери 22 октября и в третий день св. Пасхи» [ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25: 36]. После обращения епархиального начальства в Святейший Правительствующий Синод было получено распоряжение 9 апреля 1891 г., которым данное предложение было отклонено. И. Ф. Александров в своем обращении к мещанскому старосте пишет, что возможно такое решение было связано с тем, что «излияние наших чувств и усердия к Божией Матери недостаточно горячо было выражено в нашем приговоре» [ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25: 36 об.]. По его мнению, в этом убеждает тот факт, что «по получении этаго распоряжения Святейшего Синода 20 мая 1891 года, тотчас же сделался сильный зной – нивы сожгло солнцем, а во многих местностях оне истреблены кобылкой; а в 1892 году посетила другого рода казнь – холера. Теперь же в Тобольске опять существует не одна, а много разнородных болезней, как то: корь, скарлатина, девтерит, и проч. Все это приводит к тому, что всему населению г. Тобольска надлежит вновь войти по принадлежности с ходатайством о восстановлении крестных ходов из собора в Знаменский монастырь с соборною святынею 22 октября и на 3-й день св. Пасхи в честь Казанской Божией Матери согласно первому видению послушнику Иоанникию» [ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25: 36 об.]. В июне 1895 г. мещанское общество Тобольска вновь обратилось с приговором в Городскую думу «об установлении в гор. Тобольске каждогодных на будущее время в 13 мая и 13 июля крестных ходов с иконами Христа Спасителя и Божией Матери из местного Софийского Собора, для служения молебнов – 13 мая по случаю бывшей в 1890 году холодной и вредной погоды, а в 13 июля – по поводу прекращения холерной эпидемии, бывшей в 1892 году» [ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25: 86]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 151 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Тобольская Духовная консистория, рассмотрев постановления Тобольской городской управы и мещанского общества, отметила, что «желание жителей гор. Тобольска об установлении упомянутых крестных ходов хотя и есть благочестивое желание и указывает на религиозность просителей, тем не менее, в виду того, что в гор. Тобольске и так уже много каждогодных крестных ходов, а именно: с приносимою из Ивановской женской обители Почаевскою иконою Божией Матери, затем с Абалакскою иконою Божией Матери (в 8 и 9-е июля, в 1-е воскресение по приносе ея в Тобольск) и в 10-е воскресение по Пасхе с иконою Христа Спасителя из Собора вместе с Казанскою иконою Божией Матери из Знаменского монастыря» и «признала неудобным ходатайствовать перед Святейшим Синодом об установлении означенных крестных ходов в гор. Тобольске» [ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25: 86]. Давая отрицательное заключение по данному вопросу, консистория руководствовалась отрицательным решением Синода на обращение епископа Иустина об установлении крестных ходов в 1890 г. [ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25: 86 об.]. Несмотря на отрицательное решение на обращение жителей г. Тобольска об установлении крестных ходов, данные факты важны для понимания того, как население воспринимало подобные явление религиозной жизни. Нравственный смысл крестного хода заключается в соборном испрошении у Господа, в возвращении под Божественную защиту, которой народ лишился за грехи. «Когда вступаешь в крестный ход, помышляй, – говорит святитель Филарет, – что идешь под предводительством святых, которых иконы в нем шествуют, и приближаешься к Самому Господу, поколику немощи нашей возможно. Святыня земная знаменует и призывает Святыню Небесную» [Журнал Московской Патриархии. 9/2003: 58]. литература 1. 2. 3. 4. 5. ГБУТО «Государственый архив в г. Тобольске». Ф.10. Оп. 1. Д.25. Расписание крестных ходов в Тобольске // Тобольские епархиальные ведомости. 1891. №5-6, с.54-56. Аничков-Платонов И. Рассуждение о крестных ходах Православной Церкви. М., 1842. Главацкий А. Крестный ход. История, виды, назначение// http:/rusk.ru Журнал Московской Патриархии. 9/2003. Е. А. Панишев, г. Тобольск ГОРОД, КОТОРЫЙ МЫ ПОТЕРЯЛИ… (ПРОБЛЕМА ОХРАНЫ ПАМЯТНИКОВ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ В г. ТОБОЛЬСКЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ) В статье рассмотрены проблемы охраны памятников истории и культуры г. Тобольска. Одной из актуальных проблем современности является проблема охраны памятников истории и культуры. Чаще всего это сводится к извечным российским вопросам: «Что делать?» и «Кто виноват?». Много говорится и пишется в последнее время о сохранении памятников г. Тобольска. Бытует мнение, что проблема обострилась в середине 1990-х годов. Но механизм разрушения был запущен намного раньше. 1913 г. был последним предвоенным годом. Год, в который праздновали 300-летие Дома Романовых. Год, когда Россия собрала небывалый урожай. Темпы экономического роста в Российской империи были выше всех европейских государств. На 1 января 1913 г. население Тобольска составляли 23717 человек. Большинство горожан проживали в Нижнем посаде. В городе было 28 православных храмов, 57 приделов, 7 часовен, 1 синагога, 1 мечеть, 1 католический костел и 1 лютеранская кирха. В Тобольске и его окрестностях находилось три монастыря (два мужских и один женский). 152 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия В 1904 г. в Тобольске имелись классическая мужская гимназия, Мариинская женская школа, духовная семинария, мужское и женское духовные училища. Кроме того, городское четырехклассное мужское училище, 4 городских приходских училища, 4 церковно-приходских школы, 2 образцовые и 2 воскресные школы. В начале ХХ в. появились специальные учебные заведения: педагогические курсы с 15 слушателями, акушерско-фельдшерская школа с 85 учащимися и ветеринарно-фельдшерская школа, где обучались 30 человек. В 1918 г. Тобольск лишился статуса центра губернии. Во время гражданской войны власть в городе менялась 10 раз. Из Тобольска были вывезены огромные материальные ценности, среди них сокровища ризницы Софийско-Успенского собора. В 1920-30 гг. в городе оставались деревянные мостовые, домашний скот, огороды. Хотя протяженность улиц города составляла 43 км, их освещали всего 53 фонаря. В 1923 г. проводилось изъятие церковных ценностей. В Абалакском Знаменском и ИоанноВведенском монастырях было изъято около 200 кг серебра, около 5 кг золота и 679 драгоценных камней (из них 29 бриллиантов). Тобольские монастыри были закрыты в 1920-х годах. В начале 1930 г. в Тобольске прошли многочисленные собрания трудящихся с требованием закрыть церкви и другие культовые здания, а церковные ценности, в том числе колокола, передать в фонд индустриализации. К апрелю 1930 г. в Тобольске было закрыто 16 храмов, кроме кладбищенской церкви Семи отроков. С соборной колокольни был сброшен 16-тонный колокол. Город превратился в отдаленное место ссылки и тюремного заключения. В Тобольске и его окрестностях находились тюрьма, следственный изолятор, исправительная колония для взрослых, колония для малолетних преступников, колония-поселение. Многие из арестантов после отбытия наказания оставались в Тобольске, формируя его криминальную среду. В послевоенный период Тобольск был маленьким, уютным, зеленым городком. В 1959 г. население город 36 тыс. жителей, то есть за 20 лет численность населения увеличилась всего на 4 тыс. жителей. В Тобольске действовали 2 церкви (в 1945 г. был открыт Покровский собор). Из образовательных учреждений в городе находились педагогический институт (до 1954 г. – учительский институт), 7 профессиональных учебных заведений, 3 средние школы, 7 начальных школ, 1 вечерняя школа, 10 детских садов. Из учреждений культуры – 7 клубов, 3 кинотеатра, краеведческий музей (с 1961 г. – музей-заповедник), драматический театр. Интерес к древней столице Сибири вновь вырос только во второй половине ХХ века. В 1969 г. в Тобольск пришла железная дорога. Примечательно, что в этот период была нарушена уникальная самобытность города. Новой вехой в истории Тобольска принято считать возведение нефтехимического комбината. Хотя и до возведения «гиганта на Иртыше» в городе работали хлебозавод, молокозавод, мясокомбинат, рыбозавод, косторезная, ковровая и швейная фабрики. Были свои винзавод и пивзавод. На горе город заканчивался у бензоколонки, стоящей на развилке современного Комсомольского проспекта и ул. Клары Цеткин. Нефтехимический комбинат был создан в 1974 году. В город поехали молодые люди из Украины, Белоруссии, Кавказа, Средней Азии. Если верить официальной статистике, только 7% из них оказались в Сибири из чувства долга. Кто-то ехал «за туманом и за запахом тайги». Других манил за Урал «длинный рубль». В 1974 г. был принят генеральный план застройки города, по которому город должен расти в северном направлении, без нарушения исторической застройки. Город начал преображаться. На месте березовых рощ, куда горожане ходили за грибами и ягодами появились новые микрорайоны. Для жителей подгорной части появилось огромное искушение переехать в благоустроенные квартиры. Начался переток населения на гору. Последующие годы были временем культурных утрат. Исчезли дома декабристов, дома П. П. Ершова, П. А. Грабовского, здание купеческой гостиницы «Лоскутная». Погиб в пожаре деревянный театр-теремок (здание Народной аудитории). Главным врагом деревянных зданий является огонь. Другую серьезную опасность представляет человеческий фактор. Многие из объектов исторического наследия города нуждаются в срочной консервации и реставрации. Большинство исторических зданий располагаются в подгорной «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 153 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия части города. В настоящее время в Нижнем посаде ведется интенсивная застройка. Лет через 7-10 это будет довольно приличный район города. К сожалению, таким, каким помнит Тобольск старшее поколение, город уже никогда не будет. Н. Н. Парфёнова, г. Сургут Топонимия Зауралья в русской языковой картине мира В статье даётся анализ топонимии Зауралья на основе архивных материалов XVII-XVIII вв. проводится анализ некоторых аспектов топонимической репрезентации в русской языковой картине мира. Проблема репрезентации языковой картины мира освещается в современной лингвистике в целом ряде работ: Ю. Д. Апресяна, В. З. Демьянкова, Е. С. Кубряковой, А. Вежбицкой, С. Г. Воркачёва, В. И. Карасика и т. д. Исследование топонимической картины мира является актуальной задачей современной лингвистики. Большой вклад в развитие отечественной топонимики внесли О. Н. Трубачёв, В. Н. Топоров, А. В. Суперанская, В. А. Никонов, Г. П. Смолицкая, А. К. Матвеев, Э. М. Мурзаев, Е. Н. Полякова, Н. К. Фролов, Н. В. Лабунец и др. Вместе с тем топонимика России не может считаться исследованной в полной мере [1]. Такой обширный регион, как Западная Сибирь, в топонимическом аспекте изучен недостаточно. Известны исследования учёных, таких, как: И. А. Воробьёва [2], А. К. Матвеев [3], М. Н. Нечай [4], Н. Н. Парфёнова [5, 6, 7], Э. М. Рянская [8], Н. К. Фролов [9] и др. Источниками исследования послужили рукописные карты поземельно-устроительной партии по Ялуторовскому уезду (ГАТО, ф.И 48, 1650 ед. хр., 1758-1915 гг.), по Тюменскому уезду (ГАТО, ф.И 49, 1645 ед. хр., 1815-1916 гг.). Они составлялись с целью точного учёта поземельных владений и установления границ между ними. Карты датированы, содержат как языковой материал, так и наглядно графически изображают реальные объекты. Всего было изучено 157 карт. Карты Ялуторовского округа фиксируют названия населённых пунктов (сёл, деревень, юрт, выселков, посёлков, заимок), рек, речек, крупных озёр и болот. Использовался фонд 214 Российского государственного архива древних актов (РГАДА), а также «Список населённых мест Российской империи. Тобольская губерния – 1868-1869 гг.» [10]. Концепт – ментальное образование, присутствующее в национальном сознании. Топонимическое имя обусловлено культурой этноса, в силу этого топонимы этноцентричны. Мотивирующая основа, запечатлённая в топониме в момент его возникновения, хранит информацию об особенностях объекта, природного или созданного человеком, указывая на индивидуализацию данного объекта в ряду других, ему подобных. Топонимы закрепили также отношение человека к природной среде, особенности культурных ценностей общества. Топонимическое пространство в русской языковой картине мира является результатом восприятия и оценки человеком окружающего мира. Зауральские топонимы закрепили имена пришедших за Урал русских переселенцев, которые называли поселения и угодья своим именем. Этот процесс именования репрезентировал также концепт «свой-не свой». Дать имя географическому объекту – значит закрепить своё право на его владение. Исследуемые источники отразили топонимы отантропонимического происхождения: три четверти русских географических наименований образованы от имён, прозвищ, фамилий. Имена (собственные и нарицательные), закреплённые в топонимах, репрезентируют места выхода поселенцев, род деятельности, социальный статус, особенности характера и т. д. Ср.: по месту выхода поселенцев: В Зауралье распространены топонимы, образованные от антропонимизированных катойконимов: д. Вагина, д. Важенина, д. Ветлугина, д. Вологжанина, д. Вымитина, д. Вычегжанина, 154 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия д. Вяткина, д. Заонежанина, д. Кайгородцева, д. Колмогорова, д. Каргопольцева, д. Нижегородцева, д. Осинцева, д. Пенегина, д. Тотменина, д. Усольцева и т. д. В основе топонимов этого типа закреплены наименования топонимов европейской части России. Ср.: Вымитин < вымитин < р. Вымь: Родька Вымитин (1624 г., Тюм., РГАДА, ф.214, кн.5, л.449 об.). По роду деятельности: д. Слободчикова < Слободчик < слободчик; б. Лесниково (Исет. вол.) < Лесник < лесник; д. Мельникова (Исет. вол.) < Мельник < мельник; д. Овчинникова (Бобылев. вол.) < Овчинник < овчинник «скорняк, выделывающий овчины»; оз. Ведерниково (Красногор. вол.) < Ведерник < ведерник «мастер, изготовляющий вёдра»; д. Воротникова (Терсюк. вол.) < Воротник < воротник «сторож, привратник». По социальному статусу и должности: Городничий увал (Исет. вол.) < городничий; Генеральский угол (Исет. вол.) < генерал; Исправникова избушка (Исет. вол.) < исправник; Комендантовский увал (Исет. вол.) < комендант; д. Голопупова, б. Голопупово (Поляков. вол.) < голопуп «бедняк»; ур. Голопятка (Арханг. вол.) < голопятый «тот, кто ходит в изодранной обуви», «бедный, неимущий». По особенностям характера: д. Бакулина (Красногор. вол.) < Бакула < бакулы «пустые слова, речи, слухи» (Д.I); оз. Бешенцево (Красногор. вол.) < Бешенец < бешенец «шальной, неистовый человек, сорвиголова» (Д.I); д. Горлатова (Юргин. вол.) < Горлатый < горлатый «крикливый». Исследуемая топонимика отражает метафорический характер топонимов. Ср.: б. Блоха (Красногор. вол.); б. Копьё (Арханг. вол.); оз. Лодочка (Исет. вол.); оз. Калачик (Исет. вол.); рч. Калачиха (Терсюк. вол.); оз. Укроп (Юргин. вол.) < укроп «горячая, тёплая вода» (Д.IV); Ворота Болотные (Исет. вол.). Картографический характер изображения объектов важен для уточнения семантики топонимов. Так, болото Серпы изображено на карте в форме серпов, озеро Штанное – в форме штанов, озеро Треугольное – в форме треугольника, озеро Хомутинка напоминает хомут. Характер изображения объекта помогает в тех случаях, когда топоним употребляется без географического термина. Ср.: лог Воронка становится понятным, поскольку рядом находится такое же графическое изображение под названием Пьяный лог (Карты, ф.И 48). Обширный архивный материал является ценным источником для исследования русской топонимической картины мира Зауралья в период её формирования. Принятые сокращения кн. – книга. л. – лист. ф. – фонд. Тюм. – Тюмень. Волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии: Арханг. – Архангельская волость. Бобылев. – Бобылевская волость. Исет. – Исетская волость. Красногор. – Красногорская волость. Поляков. – Поляковская волость. Терсюк. – Терсюкская волость. Юргин. – Юргинская волость. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 155 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Географические термины: б. – болото. д. – деревня. оз. – озеро. р. – река. рч. – речка. ур. – урочище. Д. – Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 тт. – 7-е изд. – СПб., 1996. Литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. уперанская А. В. Słowiańska onomastyka: encyclopedia. tom II. Warszawa-Kraków, 2003, с. 151-154; 245-249. С Тобольская губерния. Список населённых мест Российской империи. СПб., 1868-1869 гг. Воробьёва И. А. Топонимика Западной Сибири. Томск, 1977. Матвеев А. К. Методы топонимических исследований. Свердловск, 1986. Нечай М. Н. Русская топонимия лесной зоны Среднего Прииртышья. Свердловск, 1989. Парфёнова Н. Н. Русские фамилии конца XVI-XVIII веков (по архивным источникам Зауралья). Сургут: РИО СурГПИ, 2001. 7. Парфёнова Н. Н. Словарь русских фамилий конца XVI-XVIII вв. (по архивным источникам Зауралья). – М.: Издательский Дом Синергия, 2005. 8. Парфёнова Н. Н. Апеллятивная лексика в русской топонимии Зауралья (по архивным данным XVI-XIX веков). Сургут: РИО СурГПУ, 2006. 9. Рянская Э. М. Когнитивный аспект лингворегиональных исследований. Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гуманит. ун-та, 2008. 10.Фролов Н. К. Избранные работы по языкознанию: в 2 т. Т.2. Топонимика и этнонимика. Тюмень: ТюмГУ, 2005. А. А. Лымарь, г. Тюмень РЕГИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК ФАКТОР АКТУАЛИЗАЦИИ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО ПОТЕНЦИАЛА В статье рассматриваются проблемы региональной идентичности на примере Тюменской области. Автором обосновывается необходимость концепции целенаправленной политики по её формированию, которая должна выстраиваться путём диалога с населением. Ассамблея регионов Европы создана в 1985 году и включает в свой состав 270 регионов из 34 стран, в том числе пять регионов Российской Федерации. В своей декларации по регионализму в Европе она признаёт регионы основными участниками социально-экономического развития, подчеркивает, что регион является наилучшей формой организации, разрешающей региональные проблемы и считает, что именно регионы должны взять на себя ответственность в политической области, в области экономики, культуры, охраны окружающей среды и т. д. [Декларация…]. Важным условием и одним из показателей культурного развития региона, на наш взгляд, является место региональной идентичности среди прочих, степень её выраженности. Проблемы идентичности существуют испокон веков, с момента появления человека. По словам Л. А. Софроновой, «для ранних эпох было необходимо определить внешние границы человеческого Я и отличить его от других. Для Средних веков, Ренессанса и барокко важно выявить позиции человека, прежде всего, по отношению к Богу, греху и добродетели. Это не значит, что эти эпохи не интересовались человеком внешним, но на первом плане, особенно в маньеризме и барокко, стоял образ человека раздвоенного, мятущегося, разрывающегося между добром и злом. Таким образом, его идентичность определялась соотношением земного мира и небесного. В комических жанрах активно действовала гендерная идентификация, комедии У. Шекспира, пьесы русского любительского театра XVIII в., сюжеты которых основаны на средневековых и барочных европейских романах» [Софронова, 2006: 5]. 156 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Примечательно, что термин «идентичность» первоначально появился в психиатрии, в контексте изучения феномена «кризиса идентичности», описывавшего состояние психических больных, потерявших представления о самих себе и последовательности событий своей жизни. Человек всегда имеет массу идентичностей, которые выражены по-разному, о каких-то он вспоминает от случая к случаю, о каких-то не вспоминает вообще, а какими-то он может жить. Л. Филлипс и М. В. Йоргенсен, разбирая теорию Э. Лакло и Ш. Муфф, видят причину вербовки солдат из рабочих во время Первой Мировой войны в том, что идентичность рабочего была подавлена в пользу национальной идентичности [Филлипс, 2008: 8]. Известный американский политолог Сэмюель Хантингтон в своей работе «Кто мы» анализируя разные подходы к идентичности, приходит к выводу, что в главном друг другу они не противоречат [Хантингтон, 2004: 51]. Идентичность – это самосознание индивида или группы. Она представляет собой продукт самоидентификации, понимания того, что «Мы» или «Я» обладают особенными качествами, отличающими нас от них. Немного перефразируя Хантингтона, можно сказать, что любое предложение «Мы – что-то или кто-то» необходимо всесторонне проанализировать. Кто такие «мы» и сколько нас? Если больше одного, то что отличает «нас» от «них» – от тех, кто не «мы»? Расовая принадлежность, религия, «чувство крови», ценности, культура, достаток, политика? И так далее. Региональная идентичность – набор социокультурных дискурсивных конструктов в сознании её носителей, выражающийся в их самоидентификации с регионом и отражающий особенности региона. Для прояснения понятия региональной идентичности, в первую очередь, необходимо определиться с понятием региона. В науке принято выделять восемь таких подходов: территориальный, когда регион понимается как часть территории с общими признаками; культурологический, акцент, в котором делается на менталитете и мироощущении общности; внешнеполитический, где он рассматривается как совокупность геополитических зон; формально-юридический, где регион представляет самобытную территорию, которая сама избирает своё руководство и устанавливает знаки различия его представительства; экологический подход заостряет внимание на природных и климатических условиях; интегративный, объединяющий разные подходы; релятивистский, призывающий считать все определения региона верными; политологический, выступающий с позиций власти и управления. Право на существование имеют все названные подходы, но в декларации Ассамблеи регионов Европы понятие региона прописывается достаточно чётко. Акцент в ней делается на формальноюридическом и политологическом аспектах. Весьма странным является тот факт, что культурологический аспект практически не отражен в данных определениях, несмотря на то, что регионализм в Европе развит, пожалуй, сильнее чем где бы то ни было. Вероятно, без него и данная декларация, как и Ассамблея, могли бы и не появиться. Возможно, он просто является настолько самоочевидным? Как бы то ни было, определение регионализма в самом себе содержит культурологический аспект. Так регионализм определяют в энциклопедическом словаре конституционного права России: «регионализм – различные формы социально-культурной и политической самоидентификации территориальных сообществ, проявляющих себя в идеях, настроениях, действиях, намерениях, направленных на сохранение самобытности региона или повышение его статуса в системе государств-наций. Являясь производным от понятия «регион», регионализм может быть связан, во-первых, с различными по своему происхождению и характеру сложившимися этническими общностями в составе многонационального государства либо различными субэтническими группами, сохранившими свою специфику в результате незавершенной этнической консолидации; вовторых, с наличием внутригосударственных территориальных сообществ, специфические черты которых сформировались в результате освоения определенной природно-географической среды и соответствующего ей хозяйственного уклада, специализации региона в рамках национальной системы разделения труда, а также особенностями социальной структуры, местных проявлений единой национальной культуры и тому подобное, от регионализма отличают понятие регионализации как внешнего процесса регионального строительства, осуществляемого центральными органами власти и управления» [Иванец, 2002: 2]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 157 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Экономическоре развитие региона до поры может происходить и без выраженной региональной идентичности, за счёт природных ресурсов, особых взаимоотношений с центром или благоприятных инвестиционных условий, но развитие культурное без таковой становится хаотичным и малозначимым. Оно становится пародией, теряет самобытность, связь с населением и его историей. Стоит, правда, заметить, что иногда национальная (например, в национальных республиках) идентичность может практически отождествляться с региональной, заменять её, выполняя тем самым её функции. Впрочем, не только национальная, но и какая-нибудь другая, важно, что она мыслится как особенность региона (возможно, наиболее выраженная в нём на фоне страны), то есть фактически как региональная идентичность. Спор о природе и происхождении идентичности становится всё менее актуальным. Хотя ещё остаются как авторы, так и течения, считающие идентичность объективным фактором, как это было у Маркса. Тем не менее, большинство сходится в том, что идентичность конструируема, причем конструируема как изнутри, самим человеком в процессе самопознания, так и извне, социальным контекстом, условиями, в которых развивается личность, общественным мнением. Так, С. Хантингтон замечает по этому поводу – «Не считая культурной наследственности (от которой можно и отречься), пола (который можно и сменить) и возраста (который нельзя изменить, но с которым можно бороться), люди относительно свободны в определении собственной идентичности, пускай даже с практическим применением этого определения впоследствии возникают сложности. Наследуемые признаки – скажем, национальность – переопределяются или вовсе отвергаются, да и само понятие национальной принадлежности меняется с течением лет, всякий раз приобретая новое содержание» [Хантингтон, 2004: 9]. В эпоху информационного общества и так игравшие важную и, может быть, даже ведущую роль в становлении личности внешние факторы значительно усиливаются. Развитие средств коммуникации в разы усилило как горизонтальные, так и вертикальные каналы коммуникации в обществе. Тем не менее, процесс конструирования идентичности весьма сложен и длителен, различные события и ситуации могут усиливать или ослаблять ощущение какой-либо идентичности, но сама сущность этой идентичности подвержена колебаниям в значительно меньшей степени, формируется гораздо медленнее из порой противоречивых социальных, экономических, политических и культурных трендов. Задача формирования региональной идентичности и её укрепления лежит не только на региональном правлении, но и на гражданском обществе. Важно, чтобы идентичности, формируемые с той и другой стороны, совпадали или, по крайней мере, не противоречили друг другу. Ко всему этому необходимо добавить и внешние факторы, такие как образ города в сознании других регионов, а также позиционирование региона федеральной властью. Региональная идентичность может быть тесно связана и с имиджем региона. Тюменская область является сложносоставным субъектом, и это накладывает определенный отпечаток и на региональную идентичность, так, если говорить о ней, имея в виду все три её составляющие, то получится внутренне весьма противоречивая картина: это, как минимум, деление на север-юг и деление на округа, каждый из которых имеет своё собственное социо-культурное пространство. Однако и такая общеобластная идентичность существует. Такой образ Тюменской области также характерен для других регионов. Мы проанализировали электронные и печатные СМИ, являющиеся «рупором» органов государственной власти Тюменской области, за период с января по май 2010 года на предмет укрепления какой-либо идентичности. В целом региональная идентичность подчеркивается лишь в связи с какими-либо событиями, например, успехами мини-футбольной команды или спортсменовбиатлонистов, проведением какого-либо мероприятия на территории области. Всё это, без сомнения, несколько усиливает идентичность жителей, но на отражение продуманной концепции едва ли похоже. Акция «Покупай тюменское», начатая осенью 2009 и призванная создать определенный бренд для товаров, производимых в Тюменской области, может являться тем моментом, с помощью которого также можно усиливать идентификацию. Однако ее вряд ли можно сравнить с мифом о превосходных винах Аквитании, влияющим на региональную идентификацию населения. Скорее, это рекламная акция, преследующая сугубо экономическую цель. 158 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Другая идентичность, о которой говорится прямо, – сибирская. Жители области часто именуются сибиряками, говорится про сибирский дух, характер, другие атрибуты и качества, присущие сибирякам. Определенно это не та региональная идентичность, о которой говорится в декларации ассамблеи регионов Европы, поскольку Сибирь не является регионом в юридическом или политическом смысле. Для борьбы с эксплуататорским отношением к региону она также подходит плохо, поскольку Сибирь намного шире, она даже подобна бесконечному пространству, поскольку каждый из её регионов претендует быть её столицей и центром. И на этом пространстве, как и на общероссийском, вполне могут быть «проклятые» места, лишенные своей культуры и идентичности, даже богатые природными ресурсами, если, конечно, таким местам позволять появляться. Говоря об эксплуататорском отношении к региону, следует сказать и о сложившемся в России образе, который, к сожалению, укрепляется и региональными органами управления, иначе говоря, создаётся имидж, на первый взгляд, весьма безобидный, даже, возможно, вызывающий некоторую гордость у его носителей, но бесперспективный и при ближайшем рассмотрении бессодержательный, пустой. И это довольно точно отражает метафора, использованная на странице истории региона, на официальном портале органов государственной власти Тюменской области: «И на сегодня Тюменская область является крупнейшей в стране и одной из самых крупных в мире кладовой природных запасов» [История Тюменской области]. В кладовой никто не живёт, разве что мыши, кладовая – это тёмное и прохладное место, предназначенное для хранения полезных и бесполезных вещей. Если Тюменский регион – это такая кладовка, для Сибири, России и/или Мира, очевидно, это не самый лучший имидж региона. Ко всему прочему природа – это не достояние человека, не его заслуга, это не культура. Культурное пространство региона и идентичность его жителей не могут быть сформированы на базе его сугубо географического положения, тем более в современном мире, когда отношения между человеком и природой претерпели значительные изменения. В условиях несформированного гражданского общества практически невозможно проводить кампанию по укреплению региональной идентичности, а также весьма затруднительно сопоставить тренды её формирования с правительственными, которые мы постарались описать выше. Формирующийся образ региона обусловлен объективными географическими и экономическими факторами. И этот образ является скорее негативным, в лучшем случае на данный момент он улучшается за счет экономических успехов. Однако рано или поздно регион столкнётся с необходимостью социально-культурного проектирования своего пространства, которое к тому времени будет либо наполнено постмодернистскими образами, знаками без референта и «символами символизирующими символы», кладовой, в которой когда-то было больше полезного, чем бесполезного, либо чем-то принципиально иным – регионом со своей историей и культурой, который представляет собой выражение отличительной политической самобытности, регионом, способным действовать в политической области, в области экономики, культуры, охраны окружающей среды, регионального планирования, научных разработок и т. д. Литература 1. Декларация о регионализме в Европе // Ассамблея регионов Европы URL:http://www.aer.eu/fileadmin/ user_upload/PressComm/Publications/DeclarationRegionalism/.dam/l10n/ru/DR_RUSSE.pdf (дата обращения: 5.11.2011) 2. Иванец Г. И., Калинский И. В., Червонюк В. И. Конституционное право России: энциклопедический словарь. М.: Юридическая литература, 2002. 3. История Тюменской области // Официальный портал органов государственной власти Тюменской области URL: http://admtyumen.ru/ogv_ru/about/history.htm (дата обращения: (5.11.2011). 4. Официальный портал органов государственной власти Тюменской области – http://www.admtyumen.ru/. 5. Софронова Л. А. Культура сквозь призму идентичностей. М.: Индрик, 2006. 6. Тюменская область сегодня, январь – май 2010. 7. Тюменские известия, январь – май 2010. 8. Филлипс Л., Йоргенсен М. В. Дискурс-анализ. Теория и метод. Харьков: «Гуманитарный центр», 2008. 9. Хантингтон С. Кто мы?: Вызов американской национальной идентичности. М.: ООО «Издательство ACT»: ООО «Транзиткнига», 2004. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 159 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Н. В. Першина, Г. Р. Наурузова, г. Тобольск Оценка туристской привлекательности г. Тобольска его гостями Статья посвящена анализу результатов опроса гостей г. Тобольска, проведенного в 2011 г. в рамках маркетингового исследования «Туристская привлекательность г. Тобольска». Опрос касался оценки туристской привлекательности города, ее историко-культурной, инфраструктурной, маркетинговой составляющих, проблем и путей ее повышения. Для оценки туристской привлекательности г. Тобольска его гостями в рамках маркетингового исследования «Туристская привлекательность г. Тобольска», проводимого комитетом по туризму администрации города совместно с факультетом сервиса и туризма ТГСПА им. Д. И. Менделеева в 2011 г., был осуществлен опрос проживающих в гостиницах «Георгиевская», «Новый Тобол», «Сибирь», «Гостиный дом», «Турист», «Нефтехимик», «Ямская». Анкета для проведения опроса включала 13 вопросов, касающихся оценки туристской привлекательности, проблем и путей ее повышения, характеристик гостей города. Так как опрос проводился в период осенних каникул, школьники составляли наибольшую долю гостей города, принявших участие в опросе (73%). Несомненно, это обстоятельство оказало существенное влияние на результаты опроса. Остальные группы опрошенных по возрасту распределились следующим образом: от 17 до 28 лет – 8,2%; от 29 до 39 лет – 10%; от 40 до 50 лет – 5%; от 51 г. – и старше – 3,8%. Представители женского пола среди респондентов составляют 58,5%, мужского – 41,5%. Среди людей, принявших участие в опросе, наибольшее количество (73%), как уже было указано выше, составляли школьники среднего и старшего звена, 22% – имеют высшее образование и 5% – среднее профессиональное образование. 42,4% опрошенных узнали о г. Тобольске из разговоров со знакомыми, 40,5% – через туристическое агентство, 8,2% – через рекламу в Интернете, 4,4 % – через рекламу в СМИ. На наш взгляд, эти данные говорят о недостаточном использовании такого средства продвижения туристских услуг, как реклама, ее различных видов, а также выставок, ярмарок и других элементов маркетинговых коммуникаций. 77,8% гостей г. Тобольска считают город туристическим центром Западной Сибири, 16,5% испытали затруднения при ответе на вопрос «Считаете ли Вы г. Тобольск туристическим центром Западной Сибири?», 6,7% опрошенных ответили отрицательно. Таким образом, большинство гостей видят потенциал развития Тобольска как туристического центра и считают его таковым. На вопрос «Какие проблемы, на ваш взгляд, мешают развитию туризма в г. Тобольске? 39,8% отметили отдаленность от центра страны, 21,7% – неразвитую туристскую и городскую инфраструктуру, 17,5% – низкий уровень культуры населения, 10,8% – отсутствие квалифицированных кадров сферы туризма, 6,6% – недостаток интересных объектов туристского показа и 3,6% называют другие проблемы: недостаточную реставрацию объектов, высокие цены, отдаленность от трассы, отсутствие рекламы на трассе, недоброжелательный персонал, недостаток рекламы, низкую температуру воздуха. Что касается мер, необходимых для повышения туристской привлекательности г. Тобольска, то ответы расположились в следующем порядке: на первом месте оказалось сохранение памятников истории и культуры города – 26%; на втором месте – дальнейшее благоустройство города – 25,3%; на третьем месте – развитие туристской инфраструктуры – 15,7%; затем следуют такие меры, как увеличение количества объектов туристического показа – 11%, увеличение количества объектов музейного показа – 10,7%; повышение уровня культуры жителей – 6,3%; повышение уровня квалификации работников сферы туризма – 4,7%. Анализируя ответы на два предыдущих вопроса, с нашей точки зрения, можно отметить, что, по мнению гостей города, основные проблемы, мешающие развитию туризма в городе и пути их решения связаны с материальными и инфраструктурными вопросами, с продолжением рекон160 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия струкции памятников истории и культуры города, увеличением количества объектов туристского показа, развитием туристской и городской инфраструктуры. В тоже время низкий уровень культуры населения, квалификации туристских кадров, видимо, представляются недостаточно серьезными проблемами. На вопрос о том, каких объектов показа не хватает для развития туризма в г. Тобольске, 60% ответов касалось различных музеев (в частности домов – музеев Д. И. Менделеева, П. П. Ершова, А. Н. Радищева, М. П. Гагарина), 13,3% – памятников, 5% – исторических объектов. Незначительное количество ответов связано с недостатком выставок, развлекательных центров, а также мастер-классов по народным промыслам, национальных кухонь, доступа в кулуары и подвалы Кремля, архитектурных объектов, недостаточного развития объектов подгорной части. На вопрос «С какими знаменитыми людьми, событиями, символами ассоциируется для Вас г. Тобольск?» ответы распределились следующим образом: первое место гости города отдали Д. И. Менделееву (36,1%), второе место – П. П. Ершову (22,4%), третье место – Ермаку (9,7%), на четвертом месте – декабристы (9%), на пятом месте – Николай II и семья Романовых – 6,7%. Остальные варианты ответов встречались незначительное количество раз и расположились в следующем порядке по мере уменьшения популярности: А. Н. Радищев, М. П. Гагарин, С. У. Ремезов, Кремль, В. Г. Перов, А. А. Дунин-Горкавич, академик Ю. Осипов, остальные упоминались однократно – хан Кучум, А. А. Алябьев, М. С. Знаменский, Г. Распутин, Ф. М. Достоевский, косторезная фабрика, Абалакский монастырь, пушнина. На вопрос о том, с каким брендом ассоциируется г. Тобольск, получены следующие ответы: 42,9% респондентов ассоциируют город с родиной Д. И. Менделеева, 31,4% – с брендом «Тобольск-ангел Сибири», 20% – «Тобольск – родина Конька – Горбунка». Кроме того, ответившие приводят такие ассоциации, как «Первая столица Сибири», «Кремль» и др. Распределение ответивших в зависимости от гостиницы, в которой они проживали, следующее: наибольший процент респондентов проживал в гостинице «Турист» – 27%, 25,2% проживали в гостинице «Новый Тобол», 17,6% – в гостинице «Георгиевская», 12,6% в «Гостином доме», 10,1% – в «Нефтехимике», 6,3% – в «Сибири», 1,3% – в «Ямской». На вопрос «Почему Вы выбрали именно эту гостиницу?» самый популярный ответ был «по рекомендации туристического агентства» (42,9%), второе место занял ответ «удобное местоположение» (20,2%), третьим по популярности стал ответ «приемлемый уровень цен» (19,6%). Ответ «по рекомендации знакомых» дали 8,3% опрошенных, «понравилось предыдущее пребывание» – 7,7%. Назывались также такие причины выбора гостиницы, как приветливость персонала и компактность. При оценке уровня сервиса в гостинице 51,3% опрошенных описали его как хороший, 27,8% – превосходный, 17,1% – удовлетворительный и 3,8% – плохой. На вопрос «Что Вас больше всего впечатлило в г. Тобольске?» были даны как положительные, так и отрицательные ответы. Из положительных впечатлений наиболее часто встречающиеся ответы: Кремль, музеи, храмы, монастыри, Абалак, памятники, подгорная часть. Реже упоминаются экскурсии по кладбищу, могилы декабристов, архитектура, ландшафт, гончарная мастерская, деревянная лестница, история города, косторезная фабрика, Чувашский мыс, Почаевская икона, тюремный замок, сочетание древности и современности, чистота, красота. Из отрицательных впечатлений отмечались низкий уровень культуры населения, отсутствие антикварного магазина. При ответе на вопросы анкеты были высказаны следующие пожелания по совершенствованию сервисного обслуживания в городе: улучшение транспортного обеспечения, увеличение количества автобусов; более частое проведение уборки, размещение компьютеров в номерах, улучшение рациона питания, повышение уровня культуры населения, развитие телефонной и Интернетсвязи, снижение цен, повышение уровня сервиса, развитие центров детского досуга, увеличение количества развлекательных программ, повышение заработной платы, более доброжелательный персонал, повышение квалификации кадров сферы сервиса, больше экскурсий. Таким образом, проведя анализ опроса гостей города на тему «Туристская привлекательность г. Тобольска», можно сделать следующие выводы: •Особенностью опроса гостей города является большая доля (73%) школьников среднего и старшего звена, что оказало значительное влияние на результаты опроса. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 161 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия •Подавляющее большинство опрошенных (77,8%) считают город туристическим центром Западной Сибири и лишь 6,7% так не считают. Это, на наш взгляд, высокая оценка туристской привлекательности города. •Опрошенные узнали о городе, главным образом, из разговоров со знакомыми (42,4%) и через туристическое агентство (40,5%). Это говорит о недостаточном использовании для повышения туристской привлекательности города таких средств коммуникаций, как реклама, связи с общественностью и др. •Основными проблемами развития туризма в г. Тобольске гости считают отдаленность от центра страны – 39,8%, неразвитую туристскую и городскую инфраструктуру – 21,7%, низкий уровень культуры населения – 17,5%. Главными мерами повышения туристской привлекательности г. Тобольска, по мнению гостей, являются сохранение памятников истории и культуры города (26%); дальнейшее благоустройство города (25,3%); развитие туристской инфраструктуры (15,7%). Респонденты отмечают нехватку в городе таких объектов туристского показа, как музеи (в частности дома-музеи), памятники, исторические объекты. •По результатам опроса необходимо отметить малую известность таких знаменитых людей, событий, символов города, как А. Н. Радищев, М. П. Гагарин, С. У. Ремезов, В. Г. Перов, А. А. Дунин-Горкавич, академик Ю. Осипов, хан Кучум, А. А. Алябьев, М. С. Знаменский, Г. Распутин, Ф. М. Достоевский, косторезная фабрика, Абалакский монастырь. Самыми популярными личностями, связанными с городом являются Д. И. Менделеев (36,1%), П. П. Ершов (22,4%), Ермак (9,7%), декабристы (9%), Николай II и семья Романовых – 6,7%. Однако и их популярность недостаточно высока. •Наиболее известным брендом, с которым ассоциируется г. Тобольск, является «Родина Д. И. Менделеева» (42,9%), 31,4% – бренд «Тобольск-ангел Сибири», 20% – «Тобольск – родина Конька-Горбунка». Поэтому необходимы дополнительные мероприятия для развития данных брендов, создания новых. •Анализ ответов, касающихся выбора и пребывания в гостиницах, показал, что основными причинами выбора гостиницы являются рекомендации турагентств, удобное местоположение и приемлемые цены. 79,1% респондентов оценивают уровень сервиса в гостиницах как превосходный и хороший. •Наиболее впечатлили гостей города Кремль, музеи, храмы, монастыри, Абалак, памятники, а также такой отрицательный момент, как низкая культура населения. •Основные пожелания по совершенствованию сервисного обслуживания связаны с улучшением транспортного обеспечения, увеличением количества автобусов, более частым проведением уборки, повышением уровня культуры населения, развитием телефонной и Интернет связи и др. Т. А. Петрова, г. Тобольск ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ И ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕКСТА ПАМЯТНИКА (НА МАТЕРИАЛЕ ЛЕТОПИСИ СИБИРСКОЙ И. Л. ЧЕРЕПАНОВА) В данной статье рассматривается летописный текст со стороны функционального и прагматического аспектов. Исследование исторического текста в соответствии с данными аспектами позволяет лучше понять его содержание, реконструировать текст и установить авторство. В лингвистике выделяются основные аспекты исследования текста. Первый аспект – функциональный, связан с понятием функциональной типологии, основой которой являются социальные функции и цели использования тестов. Функциональное направление в исследовании 162 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия текста представлено в публикациях Р. Якобсона, Л. П. Якубинского, А. В. Бондарко, А. Н. Кожина, А. А. Акишиной, В. Н. Мещеряковой, И. Р. Гальперина, И. О. Москальской и других. С точки зрения функционального анализа рассматриваются отдельные компоненты текста в зависимости от их роли в организации целого текста. Таким образом, функциональный анализ помогает «вскрыть собственно содержательные качества текста» [Валгина, 2003: 17]. Функциональный анализ выявляет значимость понятийных категорий, например, пространства и времени, помогает вскрыть соотношение понятий «значение» и «смысл», реконструировать тексты, устанавливать авторство, связывать тексты разных эпох, тексты разноязычные, вскрывает сущность наложения текстов [Валгина, 2003: 18]. Прагматическая установка текста исходит из таких характеристик текста как его назначение, вид, жанр. В начале создания текста известна только его общая целеустановка, которая определяет форму текста, отбор материала, общую стилистику и другие [Валгина, 2003: 25]. Автор, руководствуясь общими правилами построения текста, вносит свои, личностные коррективы в построение текста. Обе установки могут совмещаться и накладываться друг на друга и даже вступать в противоречие. Таким образом, по словам Н.С. Валгиной, выделяются два вида членения: объективное, «подчиненное структурной логике развертывания текста», и субъективное членение, «которое либо усиливает логичность построения текста, либо своеобразно нарушает ее, создавая смысловые и стилистические эффекты» [Валгина, 2003: 26]. Текст летописи имеет четкую установку – информирование. Функционально-смысловые типы речи определяются характером передаваемой информации, это «своего рода модель коммуникации» [Валгина, 2003: 76]. Основные функционально – смысловые типы речи текста летописи: описание и повествование. Описание – это перечисление признаков или свойств реалий. Повествование – «рассказ о событиях во временной последовательности» [Валгина, 2003: 78]. В описательных текстах дается характеристика предметов, людей, обстановки, явлений и др. На формирование и вычленение функционально- смысловых типов речи большую роль оказывает характер рематических компонентов текста. Г. А. Золотова выделяет предметную, качественную, статально-динамическую, импрессивную, статальную, акциональную ремантическую доминанту [Золотова 1979]. Наиболее частый тип описания в списке летописи – с качественной и предметной ремой. Что хотя он и был средняго росту, только крепок членами и широк в плечах, он имел лицо плоское и пригожее, бороду и волосы черные, немного курчеватые…[Летопись Сибирская, 1760: 68]. Это пример описания с качественной ремой. В данном типе речи логически выделяются слова, называющие признаки, качества, глаголы, как правило, неремантичны. Положеньем места город Тюмень находится по правую сторону, или на полуденном берегу реки Туры… вышина от воды реки Туры будет на десять сажень…Плоскость земли от города простирается во все стороны весьма далеко и весьма плодоносно [Летопись Сибирская, 1760: 78-79]. Тексты описания с предметной ремой – картины, наблюдаемые со стороны. Если употребляются в таких текстах глаголы движения, то это не движения наблюдаемых предметов, а скорее «движение мысли» наблюдателя [Валгина, 2003: 83]. Реже в тексте летописи встречаются описания с ремой динамического состояния: Тоя ж нощи возвеял ветр шумен, сгустил пару сыропитательную, устроил тучу дожденосную, подведе облака темные и стался дождь велик в полуночи…[Летопись Сибирская, 1760: 66]. Повествовательные тексты передают развитие действия. Внимание акцентируется на «активных действиях, порядке протекания действия. Глаголы…всегда акциональны, они в полном объеме передают свойственные им лексические значения» [Валгина, 2003: 85]. Главный признак повествования – динамичность глаголов. Шли день, а на другой день, потеряв дорогу, своротили в правую сторону. И наступившая стужа зимняя идти препятствовала, чем Ермак принужден был тут зимовать…[Летопись Сибирская, 1760: 8]. Говоря о характере коммуникативного типа речи, можно отметить преимущественное отнесение фрагментов текста летописи к репродуктивному и информативному регистрам. Коммуни«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 163 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия кативные регистры определяются «как понятие, абстрагированное от множества предикативных единиц или их объединений, употребленных в разнородных по общественно-коммуникативному назначению контексту, сопоставленных и противопоставленных по совокупности следующих признаков… а) характер отображаемой в речи действительности…; б) пространственно-временная дистанцированность позиции говорящего или персонажа наблюдателя… в) коммуникативные интенции говорящего [Золотова, Онищенко, Сидорова, 2003: 402]. Тексты репродуктивного или изобразительного регистра воспроизводят непосредственно наблюдаемое в реальности или в воображении. Сентября 26 дня пошел Ермак в Сибирь, по ведомой дороге, по реке Чусовой стругами. Шли день, а на другой, потеряв дорогу, своротили в правую сторону, по реке Сильве вверх…[Летопись Сибирская, 1760: 8]. Это пример репродуктивного регистра в его повествовательной разновидности. Совершенный вид глагола обнаруживает в регистре последовательность действий в рамках сюжетного времени. Самоеды есть такой народ, который живет, как известно, по обеим сторонам реки Оби, к северу, где она в Ледяное море впадает. Имя сье они имеют от самояденья, для того, что они сказывают, будто они собственных своих мертвецов и побежденных неприятелей, по обычаю Готтентготов и Ганибалов, съедаютъ, но ныне о том никаких следов больше не находится [Летопись Сибирская, 1760: 118]. Это пример информативного регистра, несовершенный вид глагола указывает на многократность наблюдения. Тексты информативного регистра сообщают об известных говорящему явлениях, фактах действительности в отвлечении их от конкретной временной и пространственной соотнесенности к субъекту речи. Это высказывания, в которых сообщаются факты, события, «отвлеченные от конкретной длительности единичного процесса» [Золотова, Онищенко, Сидорова, 2003: 29]. Информация теста данного регистра получается в результате «неоднократного наблюдения, опыта, узуса, либо в результате логических, мыслительных операций» [Золотова, Онищенко, Сидорова, 2003: 29]. Таким образом, функциональный и прагматический анализ летописного текста позволил сделать следующие выводы: основные функционально-смысловые типы речи – описание и повествование, преимущественно репродуктивного и информативного регистров. Литература 1. Валгина Н. С. Теория текста: Учебное пособие. М.: Логос, 2003. 2. Золотова Г. А. Роль ремы в организации и типологии текста / Г.И.Золотова // Синтаксис текста. М.,1979, с. 113–133. 3. Золотова Г. А., Онищенко Н. К., Сидорова М. Ю. Коммуникативная грамматика русского языка / Г. А. Золотова, Н. К. Онищенко, М. Ю. Сидорова. М., 2004. 4. Летопись Сибирская тобольскаго ямщика Ивана Черепанова 1760. Список с рукописи. Библиотека редкой книги историко-архитектурного музея-заповедника г. Тобольска (паспортный номер КП 12531). 164 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Ю.П. Поколо, Н. И. Загороднюк, г. Тобольск СТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ТЕАТРАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ (НА ПРИМЕРЕ ТОБОЛЬСКА) В статье рассматриваются проблемы, связанные с процессами большевизации в театральной культуре страны на примере города Тобольска в 1920-е годы. В ней прослеживаются процессы создания и функционирования творческих коллективов, особенности репертуара и цензур, кадровая политика и др. Первые шаги в формировании идеологических установок в отношении театра были сделаны властью еще в период гражданской войны. На первом этапе декларативные установки «искусство принадлежит народу» и о свободе творчества художника сыграли определенную роль. Это послужило стимулом для создания одновременно с профессиональным театром множества театральных кружков, клубов, домов культуры. На VIII съезде РКП (б) (1919 г.) были сформулированы требования к советскому искусству: «Кинематограф, театр, концерты, выставки и т. п. необходимо использовать для коммунистической пропаганды, как непосредственно, то есть через их содержание, так и путем сочетания их с лекциями и митингами» [10: 22]. В конце октября 1919 года в Тобольске была установлена Советская власть, а спустя два месяца уже функционировал профессиональный союз работников театрального искусства. На 1 февраля 1920 года в городе были созданы театральная, хоровая, музыкальная секции, которые объединили силы, «имеющие отношение к театру, с целью опросить всех работников искусства не только с профессиональной целью, но и для открытия широкого пути к политической работе» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 2. Д. 24. Л. 4]. Многообразны были формы работы клубов, разнообразен их репертуар. Так, 21 января 1920 года «был устроен в помещении Пролетарского Дома митинг и концерт-дивертисмент интернационального характера». Организатором проведения был инструктор по театральной части П. Хижинский. В концерте приняли участие представители различных национальностей, проживающих в Тобольске и имеющих свои общественные организации, за исключением «польского, еврейского, латышского и турецкого общества». Обратимся к хронике событий. На митинге выступали на четырех языках – русском, немецком, мадьярском и татарском. Докладчиками были председатель ревкома Петров, от мусульманской секции – Наурузов, от немецкой секции Вирт и Сейзен, мадьярской – Ченгари. Концерт был поставлен силами артистов Пролетарского дома и иностранной секции коммунистов. Вокал актера Вольскаго, оркестр и русский хор, зажигательный гопак в исполнении Александрова и Тихоновой, изящная французская декламация «La grillion» в исполнении Гроо, веселые частушки... Публику потрясло выступление татарского хора. По этому поводу местная газета писала: «Особенно отрадно было видеть и слышать женский татарский хор на сцене театра. Это говорит за то, что прошли, наконец, те дикие времена теремов, когда мусульманка закрывала свою шею тряпкой. Теперь мы ее видим на сцене и от всего сердца приветствуем и благодарим за этот шаг и доставленное всем им удовольствие» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 3. Д. 23. Л. 5]. 18 февраля 1920 года публики было сравнительно немного, так как вход был только по контрамаркам, которых было выпущено ограниченное количество. На сцене выступали коллективы Пролетарского Дома и Красноармейского Клуба [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 3. Д. 23. Л. 28]. 21 октября 1920 года, в день годовщины освобождения Тобольска от Колчака, в Пролетарском доме и Красноармейском клубе состоялись большие оживленные митинги. После митинга в Пролетарском доме был поставлен «революционно-драматический этюд» товарища Бессалько «Каменщик, или Башня коммуны», в Красноармейском клубе при переполненном театре прошла революционная пьеса «Пролетарий» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 2. Д. 24. Л. 5]. Через год-другой митинги, предваряющие театральное действо, уступили место лекциям и беседам. А к середине двадцатых годов в городе формируется сеть зрелищных учреждений. Только рабочих клубов было пять: рабочий клуб Профинтерна (ул. Свободы, 1), Дом работников про«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 165 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия свещения (ул. Семакова, 23), Комсомольский клуб (военный городок), татаро-башкирский клуб (ул. Большая Пиляцкая) и клуб Тобольского изолятора специального назначения (Красная пл.), в совокупности залы которых могли принять одновременно 1350 зрителей. Конкуренцию им составлял кинотеатр «Художественный» (205 мест) по Большой Ленинской. Но ведущее место занимал городской театр по Большой Ленинской, 31. Зал театра был рассчитан на 600 зрителей [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 8. Л. 4 об., 26, 40]. В этот период были установлены правила регистрации учреждений и обществ, особенно «зрелищных предприятий». Формирование репертуаров проходило под контролем административного отдела исполкомов. К содержанию и формам сценического искусства предъявлялись особые требования. Списки запрещенных пьес рассылались по административным отделам и далее – в учреждения. Так, среди запрещенных были десятки произведений, в том числе А. Блока «Роза и Крест», А. Н. Верстовского «Аскольдова могила», И. Ф. Шиллера «Орлеанская дева» и даже детская опера «Снегурочка» Ф. В. Абта [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 16. Л. 10, 12 и др.]. Цензоры выявили в «Снегурочке» Римского-Корсакова «демократическо-монархические тенденции», в «Аиде» Верди – «империалистический душок», а в «Демоне» Рубинштейна – «мистическую библейщину» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 16. Л. 33]. Любопытны замечания к пьесам, которые были допущены к постановке «с поправками»: из пьесы В. Боцяновского «Петр III» необходимо было «изъять появление Екатерины II до конца пьесы», из «Ада» У. Синклера – «изъять фигуру Карла Либкнехта», в «Декабристах» Н. Козырева «вычеркнуть 10 строк», а к пьесе П. Щеголева и А. Толстого «Заговор императрицы» Главлитом был составлен целый трактат как играть роли императора и императрицы, Распутина, Пуришкевича, Юсупова. К примеру, «финал пьесы должен быть подан так, чтобы толпа рабочих, пришедших арестовать императрицу, не была принята за банду налетчиков, обижающих бедную одинокую женщину, на которую обрушились все несчастья; поведение и манеры революционеров должны быть полны достоинства и уверенности, царица же должна быть охвачена приступом бессильной злости, в таком случае она оттолкнет от себя зрителя» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 16. Л. 31-32]. Еще сложнее было с выбором репертуара для национальных клубов. Так, одним только циркуляром Главлита были запрещены сразу 50 татарских пьес, среди них произведения М. Джалиля, Г. Камала, Валеева, Ибрагимова, Амирханова, М. Файзи и др. [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 16. Л. 87-88]. Состав труппы Тобольского театра и по профессиональному, и социальному, и политическому составу был пестрым. Так, в 1926 году директором был Иван Иванович Иванов, по профессии рабочий-металлист. По убеждениям – левый эсер. С апреля 1917 по февраль 1919 гг. был член Президиума Петроградского совета, уполномоченный союза металлистов на Путиловском заводе. В Тобольске отбывал срок наказания как административно-ссыльный. Режиссером был назначен Георгий Васильевич Аристов, выпускник театрального училища. В армии Колчака был режиссером военного театра, в Красной Армии – инструктором по театральной работе. До Тобольска работал в Иркутске, Новосибирске. Специальное (театральное или музыкальное) образование имели Николай Михайлович Катуков, Митрофан Михайлович Нечаев (псевдоним – Сандро-Новиков), Аркадий Иванович Угрюмов, Лидия Михайловна Жуковская, Татьяна Васильевна ДмитриевскаяСнежинская, Марк Семенович Киселевский, Галина Иосифовна Стоянова, остальные актеры – практики [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 15. Л. 6-26, 108, 139] В репертуарах театров появились и стали со временем основными произведения, отражавшие идеологические установки новой власти. Первыми крупными спектаклями широкого общественного звучания в Тобольском театре были постановки пьес «Мятеж» и «Чапаев» Фурманова, «Любовь Яровая» И. Тренева, Вс. Иванова «Бронепоезд 14-69». Как писала местная пресса, «все образы героев были даны психологически верно, с высоким показателем художественного мастерства исполнителей. Коллектив театра хорошо справился с задачей сценического воплощения образов пьесы» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 3. Д. 5. Л. 1-3]. В 1926 году были поставлены пьесы «Мандат», «Брат наркома» [Северянин. 1926. 12 дек.]. Но в репертуаре были и другие формы сценического искусства, например, в ноябре того же года коллективом артистов были поставлены миниатюры «Акробатка на престоле», «Хамка» 166 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия и концерт [Северянин. 1926. 17 нояб.]. Сохраняя театральные традиции, проводили бенефисы: в 1926 году артист Туганов отметил 20-летие пребывания на сцене [Северянин. 1926. 5 февр.]. В 1928 году одна за другой ставятся пьесы «Штиль» и «Шторм» В. Н. Билль-Белоцерковского. За ними последовала известная пьеса Б. Лавренева «Разлом». Местная газета писала о нем: «Необычайный по силе изображения спектакль буквально захватил зрителя… Это праздник рабочего зрителя. Спектакль свежий, молодой, бодрый» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 2. Д. 24. Л 1-3]. Кроме драматических произведений ставятся и музыкальные произведения – оперы и оперетты. В 1926-1929 году шли «Сильва», «Перикола», «Баядера», «Жрица огня» и даже опера А. Рубинштейна «Демон», в которой цензура видела «мистическую библейщину». Об исполнении последней в окружной газете писал местный критик: «Творческий коллектив бережно отнесся к гениальному произведению великого русского композитора, который удачно раскрыл замечательные художественные образы этой оперы» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 2. Д. 24. 3.]. Уникальной в какой-то степени является деятельность театрального кружка Тобольского изолятора специального назначения. С первых лет существования советской лагерной системы «культурно-просветительная работа» или «культурно-воспитательная работа» с заключенными была его важным звеном. Создание в тюрьмах, лагерях драмкружков, полупрофессиональных, а иной раз и вполне профессиональных театральных трупп в 1920-е, а за тем и в последующие десятилетия повсеместно поощрялось. В Тобольском изоляторе в 1923 году создается театральный кружок, пожалуй, первый тюремный театр в России. Известно, что «в день 6-летия Октябрьской революции в театре был поставлен спектакль, ... выступали ораторы о значении Октябрьской революции; часть заключенных, растрогалась в возгласах о свободе, плакала, обижаясь на свое заключение». К маю 1925 г. здесь работали следующие кружки: театрально-драматический, музыкально-хоровой, физкультурный и шахматный [Распопова, 2010 : 26]. Руководителем клуба в 1926 году был Федор Яковлевич Мельников, заместитель начальника тюрьмы по учебно-воспитательной части. Он же и руководил театром. В составе труппы была единственная профессиональная актриса – Ольга Николаевна Рандич, выпускница школыстудии В. Комиссаржевской в 1919 г., остальные: А. Ф. Лихачев, Б. М. Архангельский, Е. В. Русских, М. П. Уфимцев (пом. режиссера) – уголовные и политические заключенные, осужденные на разные сроки наказания. В 1927 г. заведующим театром был назначен Михаил Александрович Лях, без образования, но член партии с 1918 г., режиссером – Степан Михайлович Михайлов (Томская драматическая студия), актеры П. П. Баев, А. Н. Уртминцев, С. Г. Козлов, С. Г. Малышев, В. Д. Шибанов, И. В. Ульянов и другие – заключенные, без образования. Для надзора и служащих изолятора не менее 2 раз в неделю, планировались постановки спектаклей и концертов, а для заключенных мероприятия не проводились неделями [Распопова, 2010: 26]. В 1927 году были установлены на месяц 4 спектакля для заключенных, 2 концерта и 4 спектакля «для вольной публики воспитательного характера» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 8. Л. 53]. Репертуар театра изолятора отображал все жанровое разнообразие театральной культуры того времени: драма, трагедия, комедия, оперетта, скетч-оперетта, водевиль, пьеса-шутка. У театра изолятора была своя «изюминка»: вместо митингов и лекций после спектакля объявлялись танцы до 3-4 часов ночи. И публику не пугали цены от 35 коп. до 1 руб. Из драматургии предпочтение отдавали А. Н. Островскому («Женитьба Бальзаминова», «Светит, да не греет», «В чужом пиру похмелье», «Без вины виноватые», «Не живи как хочется»), М. Горькому «На дне». Пьесам, посвященным революционному прошлому и советскому настоящему, тоже нашлось место. Но исполнялись и произведения сомнительного качества. Особенно много претензий со стороны Окрлита и окроно было в адрес концертных программ. По этому поводу в адрес начальника изолятора и заведующего Уральским областным отделом народного образования Истомина Тобольским окружным отделом политпросвета было направлено гневное письмо, в котором констатировалось, что «в театре изолятора всегда ставится недопустимая халтура. Пьесы представляют на просмотр устарелые, т. е. исключенные из репертуара, зачастую бывают и совсем запрещенные, и собственного сочинения самих заключенных. Были факты, что изолятору запрещались пье«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 167 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия сы, а они эти пьесы вкладывали в обложку разрешенной пьесы с надписью цензора «разрешается к постановке» и преспокойно ставили таковую... Это и до сих пор вывести не представляется возможным, так как эта инициатива таких постановок бывает силами заключенных, а администрация изолятора, не имея подходящего репертуара, упорно настаивает на разрешении таких постановок» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 23. Л. 19]. В этом письме были затронуты и другие проблемы. Всем известна традиция проведения благотворительных спектаклей. Только в течение 1926-1927 гг. театр изолятора провел благотворительные спектакли и концерты на сооружение памятника В. И. Ленину, в пользу Детгородка, Осоавиахима, МОПРа, а также «месткома изолятора и коммунистической ячейки» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 16, 20]. Последнее не осталось незамеченным: «Кроме того, изолятор ставит платные спектакли исключительно в пользу больницы при изоляторе и в пользу культфонда, и такие спектакли посещает публика административно-ссыльная, а такой публики в Тобольске очень много и часть другой публики с известной наклонностью. К этому тоже приходится подходить очень осторожно, согласовывая вопрос с соответствующими организациями надзора» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2 Д. 23. Л. 19]. Еще одна проблема, по сути, объективная, – кадры; циркуляры по этому поводу гласят: «Всякие любительские платные постановки не разрешать, не использовать неквалифицированный труд актера любителя». Поэтому билеты продаваться на такие спектакли запрещено. «А в изоляторе всякие постановки бывают силами любителей заключенных. На основании этого рабис [рабочая инспекция – прим. авт.] тоже ведет борьбу против платных постановок в Тобольском изоляторе… Но все же безобидные допустимые постановки мы изолятору не запрещаем [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2 Д. 23. Л. 19 об.]. Эстрада, лидер зрительских вкусов, также оказалась под прицелом идеологического фронта. Пристрастие «среднего зрителя» к зрелищам, не требующим особого умственного и душевного напряжения, осуждалось, репертуар концертных программ трудно поддавался цензуре. Эстрада, собиравшая своих поклонников в многочисленных чайных, небольших театриках и ресторанах, обладала особой живучестью коммерческого духа и более чем другие виды искусства испытывала на себе влияние старых традиций, ее называли «трибуной мещанства, враждебных революции сил» [15: 31]. По этому поводу к театру изолятора были тоже претензии: «…Все постановки в Тобольском изоляторе бывают смешанными, с разнохарактерным дивертисментом, в котором исполняется исключительно порнографические и балаганные песенки и куплеты…» [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2 Д. 23. Л. 20]. Запрещенными оказались куплеты, сочиненные заключенным Б. Архангельским: «О том, как здешние девицы усердно мажут свои лица, о том, как любят танцевать и ловко глазками стрелять». Жалобные песенки о Ниночке, которую обманул Ваняссыльный, позарившийся на ее деньги, и коварной Муре тоже оказались под запретом [ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 20. Л. 1, 3]. Рост числа зрелищных учреждений, изменение художественно-идеологических установок, использование помещений клубов и театров для проведения политико-массовых мероприятий повлекли за собой ряд трансформаций в деятельности и общественных представлениях о театре. Театр нэповского периода представляет собой особый этап в развитии отечественного театра: смена и вытеснение театральных традиций «серебряного века» проходила сумбурно, с всепозволительностью и натиском, запретом и частичными уступками, поисками и разочарованиями. Он, включаясь в пространство повседневности, теряет черты праздничности, элитарности, приобретает новые черты, в первую очередь, политико-агитационного характера. В конце двадцатых годов эти процессы стали все заметнее. литература 1. Государственное бюджетное учреждение Тюменской области «Государственный архив в Тобольске» (далее – ГБУТО ГА в Тобольске). Ф. Р-402. Оп. 2. Д. 24. 2. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 3. Д. 5. 3. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-402. Оп. 3. Д. 23. 4. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 8. 5. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 15. 168 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия 6. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 16. 7. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 20. 8. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2. Д. 21. 9. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. Р-676. Оп. 2 Д. 23. 10.VIII съезд РКП(б) (март 1919 года): Протоколы. М.: Госполитиздат, 1959 // Публичная библиотека [сайт]. URL : http://publ.lib.ru/ARCHIVES/K/KPSS/_KPSS.html (дата обращения: 17.04.2012). 11.Северянин (Тобольск). 1926. 5 февраля. 12.Северянин (Тобольск). 1926. 17 ноября. 13.Северянин (Тобольск). 1926. 12 декабря. 14.Распопова Е. В. Особенности театра ГУЛАГа в 1930-1950-е гг. // Менделеевские чтения – 2010. Тобольск, 2010. С. 26-27. 15.Русская советская эстрада, 1917-1927. М., 1976. И. А. Статьев, г. Тюмень ПОКЛОННЫЙ КРЕСТ «ЕРМАКУ ВАСИЛИЮ ТИМОФЕЕВИЧУ С ТОВАРИЩАМИ» г. ТЮМЕНИ В статье рассмотрена история Поклонного креста, воздвигнутого в Тюмени в честь Ермака Тимофеевича. В Тюмени к 410-летию Сибирского Казачьего Войска 6 декабря 1992 года казаками общественной организации «Тюменский союз казаков» напротив бывшей городской Думы, в сквере, был установлен Поклонный крест «Ермаку Тимофеевичу с товарищами» на месте предполагаемой стоянки Ермака Тимофеевича с дружиной и первого Тюменского острога. Идея установки креста была предложена товарищем атамана Союза Тюменских Казаков Ю. К. Ждановым и заместителем по производству А.Е Пахомовым. После установки его освятил Архиепископ Тобольский и Тюменский Димитрий. На пожертвованные деньги заказали небольшой мраморный обелиск с надписью: «Ермаку с товарищами. Потомки-казаки. 06.12.1992 год», который в 1993 году был разбит вандалами. Тюмень по праву следует считать местом исторического зарождения казачества Сибири, а позднее всей Азиатской России и Дальнего Востока. Г. Е. Катанаев писал: «…к осени 1585 года, с Руси небольшой отряд воеводы Мансурова также кинулся за Мещеряком и Глуховым вниз по Иртышу и, нагнавши их при устье этой реки, зазимовал в так называемом Обском городке. Вот эти-то люди и положили начало Сибирскому казачеству, ибо отправившись с наступлением весны на Русь вверх по рекам Конде, Лозве и Сосве, они встретились с шедшим из Москвы новым правительственным отрядом под начальством воевод Мясного, Сукина и письменнаго головы Чулкова и соединенными силами направились Лозвою и Тавдою опять к Искеру, …но недостигнув в этот год Искера, вынуждены были зазимовать на реке Туре при впадении в нее реки Тюменки. Это было в зиму 1586-1587 годов. Так был заложен и навсегда остался за русскими первый укрепленный в Сибири пункт Тюменский острог. Заложение этого острога следует считать и началом образования так называемых Тюменских казаков» [Катанаев, 2009: 4]. Н. В. Леденев в своей книге пишет: «Но не достигнув в этот год Искера, вынуждены были зазимовать с 1586-1587 год на реке Туре, при впадении в нее реки Тюмень, заложив здесь первый русский укрепленный в Сибири пункт-Тюменский острог. Заложение этого острога следует считать и началом образования так называемых Тюменских казаков, т.е началом фактического образования казачества в Сибири» [Леденёв, 2009: 86]. Тюменский казачий Союз Союза Казаков России заложил традицию посвящения «в казаки» у этого Поклонного креста. Но, к сожалению, не все настроили свои умы и сердца на возрождение былой славы Российского государства, зарождающихся и возрождающихся традиций Российского казачества, возрождение православных традиций, восстановление исторической правды. Первый случай «уличного вандализма» (1993 г.) «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 169 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия перерос в более цивилизованный «кабинетный вандализм». В письме №1617 от 04.10.2002 года и. о. главного архитектора города Н.А.Гриценко на имя генерального директора ООО «Реконструкция-2000» И. Ю. Коваленко пишет: «Памятный крест Ермаку в сквере по ул. Республики-Ленина, установлен без соответствующих разрешительных документов, проектная документация не согласовывалась. По данным Инспекции по охране памятников, установкой креста занималась местная общественная организация сибирских казаков. Ценности как памятник Ермаку данное сооружение не представляет. В связи с проводимой реконструкцией сквера им. Ермака, Вам необходимо демонтировать установленный памятный крест, положить его на ответственное хранение для возвращения владельцу» [Письмо, 2002]. После возмущения православной общественности, казаков ТЛКВ СКР и проведения ими пикета зам. главы города Тюмени В. П. Федоренко обращается к Благочинному Тюменского округа протоиерею Сергию Швалеву, письмо №1/1950 от 07.10.2002 года, где пишет: «В связи с выполнением благоустроительных работ в сквере имени Ермака прошу Вас благословить перенос Креста ориентировочно на 7 метров от прежнего местонахождения в соответствии с генеральным планом реконструкции сквера им. Ермака по ул. Республики в г.Тюмени. Ответ содержится в письме №113 от 11.10.2002 года от Благочинного Тюменского округа и Знаменского кафедрального собора протоиерея Сергия Швалева, где пишется: «Благочиние Тюменского округа сообщает, что в сквере имени Ермака (по ул. Республики,8 а) 6 декабря в 1992 году был установлен памятник нашему знаменитому предку атаману Ермаку. В освящении и установке памятника, выполненного в виде креста, принял непосредственное участие Архиепископ Тобольский и Тюменский Димитрий. В июне 1994 года, во время первого визита Предстоятеля Русской Православной Церкви в Тобольско-Тюменскую Епархию и г. Тюмень, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II совершил особый молебен на этом святом месте о первооснователях г.Тюмени, трудами которых эта сибирская земля вошла в состав России. С благодарностью встретили мы реконструкцию сквера городской администрацией. В результате реконструкции данный памятник открылся взорам Тюменцев. На Ваше письмо №1/1950 от 7.10.2002 года «о переносе креста» поясняем, перенос на 7 метров, согласно указанному месту на выкопировке генплана (на выкопировке генплана написано: «Реконструкция сквера им. Ермака по ул. Республики в г. Тюмени, проектировало ООО «Реконструкция-2000»), возможен. Но в связи с тем, что по отношению к Святыне совершен акт вандализма, необходимо изготовить новый памятник в виде креста, проект которого согласовать с Архиепископом Тобольским и Тюменским Димитрием. До момента освящения и установки нового памятника поруганный крест просим оставить в прежнем виде, чтобы не вызывать волнений общественности». Зам.главы города В. П. Федоренко на письмо №113 от 10.10.2002 года отвечает исх.№1/1742 от 23.10.2002 года: «Администрация города Тюмени с признательностью отмечает Ваше глубокое понимание и видение городских проблем, связанных с благоустройством и реконструкцией наиболее значимых мест общего пользования, в частности, сквера имени Ермака (по ул. Республики, 8а). Выражаем Вам, отец Сергий, особую благодарность за данное Вами согласие о переносе памятника-«Креста» на предложенное архитекторами место и изготовлении нового монумента в сквере. В свою очередь гарантируем Вам, что до момента освящения и установки нового памятника существующий «Крест» будет оставлен в прежнем виде, как Вы это пожелали в своем обращении. Для проектирования и изготовления нового памятника-«Креста» просим направить в комитет по архитектуре и градостроительству администрации г. Тюмени Ваши предложения и требования определенного характера к данному объекту для включения их в архитектурно-планировочное задание. Выражаем искреннюю надежду на дальнейшее взаимопонимание и плодотворное сотрудничество». Ответ от протоиерея Сергия Швалева письмо №138 от 18.11.2002 год зам. Главы города В. П. Федоренко вх.№24-33-64 от 18.11.2002 год.: «В ответ на Ваше письмо о новом монументе в сквере имени Ермака №1/1742 от 23.10.2002 года Тюменское благочиние Тобольско-Тюменской Епархии по благословению Архиепископа Тобольского и Тюменского Димитрия предлагает положить в основу монумента скульптуру Ермака работы скульптора Забелло П. П. (19 век), стоящего на постаменте «Освоение Сибири». Готовая модель высотой 64 см. у нас имеется. Полагаем, что данная работа наиболее отражает мирный характер освоения нашего края. Надеемся, что совместными усилиями с городской администрацией и заинтересованными предприятиями и организациями 170 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия в городе Тюмени будет воздвигнут монумент-памятник такой, несомненно, значимой личности, как Ермак. Приложение: буклет и эскиз». Далее в письме исх. № 94 от 30.01.2003 года на № 107-ж от 24.01.2003 года начальника управления архитектуры и градостроительной политики С. Н. Лескова «О памятнике «Ермак-покоритель Сибири» к Архиепископу Тобольскому и Тюменскому Димитрию пишется: «Ваше высокопреосвященство! Управление архитектуры и градостроительной политики администрации области поддерживает идею установки памятника «Ермак-покоритель Сибири» в городе Тюмени, с размещением его в сквере «Ермака» (район областного краеведческого музея), данная информация направлена в администрацию области, где в ближайшее время будет принято решение по данному вопросу». Как видно из переписки, представители власти указывают место Поклонного Креста в «сквере имени Ермака». Крест был установлен на прежнее место казаками ТЛКВ СКР и забетонирован у основания, переноса Поклонного креста не было. В марте 2010 года произошла третья попытка убрать Поклонный крест из сквера тем же приемом что и второй раз, но уже руками реестрового атамана Южно-Тобольского казачьего общества В. С. Казакова и его казаков, которые не знали истории возрождения казачества в Тюменской области и судьбы этого святого для казачества места. За три дня они вынесли свое решение и согласились установить на месте Поклонного креста памятник «Труженикам тыла», что повлекло за собой спиливание и удаления Поклонного креста. 29 марта 2010 года в штаб Южно-Тобольского отдельского казачьего общества, пришли священники Сергий Швалев и Николай Егоров и выразили свое несогласие с тем, что был убран поклонный крест. Мною был найдено в личных видеоархивах Ю. К. Жданова и И. Е. Домотырко подтверждение приезда в Тюмень Патриарха всея Руси Алексия II. 31 марта казаки ТЛКВ СКР и ЮТОКО требуют от атамана Южно-Тобольского отдельского казачьего общества В. С. Казакова вернуть на прежнее место Поклонный Крест. И только после вмешательства Губернатора Тюменской области и Председателя комитета по национальности Е. М. Воробьева, Поклонный Крест вернули на его историческое место. [Газета, 2010]. 4.04.2010 год, в Святую пасху, казаки ТЛКВ Союза Казаков России прибыли к Поклонному кресту и провели «обряд братания». В мае 2010 года администрацией города Тюмени объявлен опрос горожан «Каким быть Историческому скверу? В этом же месяце организацией ОАО «Тюменьдороргтехстрой» проектируется чертеж благоустройства сквера «Исторический», проводится празднование дня города у Поклонного креста с представлением проекта памятника скульптора П. П. Забелло [Сибирская православная газета, 2010]. По инициативе Фонда им. Ермака отправились в экспедицию на катамаране-паруснике четверо отважных молодых ребят из молодежного клубного объединения «Лидер» в сопровождении руководителя и наставника В. А. Зятькова. [Сибирская православная Газета, 2010]. 04.08.2010 года подведены итоги аукциона №210 от 02.07.2010 года, где определился победитель на право выполнения работ ООО «Рельеф». 16.08.2010 года ООО «Рельеф» приступил к работе по благоустройству Исторического сквера. 19.08.2010 года общественная организация «Фонд имени Ермака Тимофеевича» обращается директору Департамента градостроительной политики администрации г. Тюмени О. В. Ковтуну с письмом исх. № 11-6-2п от 18.08.2010 года, вх. № 17-5658 от 19.08.2010 года с разъяснением и требованием внести изменения в условия конкурса, включив в перечень объектов культурного наследия Поклонный Крест «Ермаку Тимофеевичу со товарищами», а также с требованием исключить пункты, которые не соответствуют реальной действительности. Требования «Фонда им. Ермака Тимофеевича» не были удовлетворены. 30.07.2010 года администрация города выдает распоряжение №847, пункт 4. где написано: «Департаменту градостроительной политики администрации города Тюмени в срок до 28.07.2010 год утвердить Положение об открытом публичном конкурсе на архитектурно-художественную концепцию благоустройства Исторического сквера в городе Тюмени, определяющее условия проведения конкурса, в том числе предусматривающее суть конкурса, категории участников конкурса, критерии и порядок оценки результатов, место, срок и порядок их представлений, размер и форму награды, а также порядок и сроки объявления результатов конкурса». По установленным датам можно сделать заключение, что распоряжение вышло после того, как было дано задание Департаменту градостроительной политики администрации города. Из этого следует, что все делалось «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 171 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия несогласованно, в спешке и не поддается логическому объяснению. Складывается мнение, что если в ранней переписке администрации города Тюмени с представителями духовенства присутствовала попытка пойти на переговоры, то у сегодняшней власти этого нет. С 31.07.2010 года по 31.08.2010 года Департамент по градостроительству принимает проекты, не изменив условия конкурса. 31.08.2010 года проект Исторического сквера с сохранением Поклонного Креста и установкой рядом с ним памятника Ермаку скульптора П. П. Забелло (19 век) предоставлен фондом им. Ермака Тимофеевича. В средствах массовой информации: на радио «Добрые песни», на телевизионных каналах «Домашний», «РенТВ», в газетах «Тюменский Курьер» №150(2924) от 19.08.2010 года, «Тюменская область сегодня» № 149(2741) от 18 августа 2010 года – обсуждается тема «воевод Сукина и Мясного», которую с большим энтузиазмом предлагает глава города Е. В. Куйвашев, «в телебеседе с телеведущим Анатолием Омельчуком глава города показал эскиз: «два мужика стоят по обе стороны православного креста» (газета «Тюменский Курьер» № 150 (2924) от 19.08.2010 года ). В одном из выступлений глава города Е. В. Куйвашев сказал: «К сожалению, горожане не знают истории города, Ермак не основал город Тюмень, а город основали воеводы Сукин и Мясной. Когда-то на Историческом сквере какая-то организация что-то там установила (имея в виду Поклонный крест)». В газете АИФ № 31 от 4-10 августа опубликована статья «Сто тысяч за сквер!». После таких выступлений главы города и публичной продажи православной святыни казаки межрегиональной общественной организации «Тюменского Линейного Казачьего Войска Союза Казаков России» на основании Устава Минюст № 1402 от 21.06.2002 года главы 4. пункта 4.4 созывают Внеочередной казачий сход, на который приглашаются все казачьи общества и представители Тюменской власти. На сход прибыло 40 человек, из них члены ТЛКВ СКР – 15 казаков, ЮТОКО – 12 казаков. На сходе единогласно было принято решение о недопустимости переноса или сноса Поклонного креста, так как это может повлечь за собой недовольство со стороны православных христиан. Решение было отправлено всем представителям власти. Не получив внятного ответа, Казаки приняли решение о санкционированном пикете в поддержку Поклонного креста [Решение, 2010]. 15.09.2010 года в правительство Тюменской области был вызван походный атаман ТЛКВ СКР Афанасьев Николай Сергеевич, где вице-губернатор Тюменской области С.Сарычев и губернатор Тюменской области В. В. Якушев пообещали не убирать Поклонный крест. После таких заявлений пикет был отменён. За 18 лет попытка удаления креста предпринимается четвертый раз. Однако убрать из названия сквера имя Ермака получилось с первой попытки. Теперь даже в условиях конкурса не упомянуто это название. Сквер переименовали в «Сквер Исторический», чтобы на слуху не оставалось памяти о нашей великой и поучительной истории. Начало стиранию памяти о казаках-первопроходцах положено. Теперь осталось убрать Поклонный крест, который посетил ныне почивший Св. Патриарх, Алексий II. И можно забыть о присоединении Сибири к России. Был проведен опрос горожан и гостей города Тюмени, при этом не отдавалось предпочтения какой-либо национальности. Ни дин из опрошенных не остался равнодушен к Поклонному кресту и идее установки рядом с ним памятника Ермаку, люди даже оставляли данные с подписями на подписных листах в поддержку данного проекта. К сожалению, слухи о национальной нетерпимости к памятнику Ермаку слишком преувеличиваются как представителями власти, так и некоторыми частными лицами. Никто из горожан не высказывается против установки памятника Ермаку и тем более за снос Поклонного креста. Литература 1. Газета Тюменский курьер, №55(2829) от 1.04.2010 года, №59(2833)от 7.04.2010 год, №150(2924) от 19.08.2010 года. 2. История Семиреченского казачьего войска, автор Н.В.Леденев, из-ие Типография Семиреченского Областного Правления, г. Верный, 1909 г. 3. Катанаев Г. Е. «Краткий исторический обзор службы сибирского казачьего войска с 1582 по 1908 год». Костанай: Костанайполиграфия, 2009.. 4. Письмо И. О. главного архитектора города Н.А.Гриценко. №1617 от 04.10.2002 года. 5. Сибирская православная газета. №8 (152), с.2. 08.2010 год. 6. Разрешение исх. № 459210 от 07.09.2010 года. 172 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия А. И. Татарникова, г. Тобольск РЕЛИГИОЗНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЕ СЕЛЬСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX вв. В статье показано место религиозных учреждений в социальной инфраструктуре сельских населенных пунктов региона, прослеживается трансформация роли церкви в общественной жизни сибиряков. К числу важнейших показателей состояния сельской сети поселений Западной Сибири во второй половине XIX – начале XX вв. относится ее социальное развитие. Под социальным развитием понимается такое изменение сельских поселений, которое проявляется в усложнении их производственной, экономической, пространственной, социальной и культурной структур, в усилении связи между названными структурами. Общие закономерности и тенденции развития сети поселений на территории Западной Сибири преломлялись через призму социально-экономических, географических, национальных, демографических, историко-культурных, этноконфессиональных особенностей края. Мультикультурное пространство региона отразилось не только на типологии и величине его населенных пунктов, но и на элементах социальной инфраструктуры. Так, конфессиональное многообразие, полинациональный состав верующих западносибирских селений предопределили неоднородность религиозных учреждений, которые на протяжении всего изучаемого периода являлись одним из самых распространенных элементов социальной инфраструктуры сельских населенных пунктов рассматриваемого региона. Духовные, религиозные учреждения Западной Сибири были представлены православными церквями и часовнями, католическими храмами, старообрядческими молитвенными домами и «магометанскими» мечетями. Присутствие в населенном пункте религиозного учреждения вносило свои коррективы в его застройку. Как правило, подобные учреждения размещались в центре селения, под их постройку отводились большие площади. Если в населенном пункте имелись торговые лавки, питейные заведения, то они должны были отстоять от церкви на значительном расстоянии. Русские сельские поселения, в которых открывались православные церкви, как правило, меняли свой прежний статус на новый, более высокий. В сибирских архивах хранится большое количество делопроизводственных документов, связанных с изменением статуса населенных пунктов, превращавшихся из деревень в села «по причине постройки храмов в оных». Таким образом, непременным условием превращения деревни, выселка, заимки в село являлось наличие церкви. Обращает на себя внимание тот факт, что и в источниках, и в исследовательской литературе встречается однозначное определение села как такого крестьянского поселения, в котором есть церковь. Церковь играла важную роль в жизни крестьянского общества и его отдельных членов. Особенно сильные позиции она занимала в селениях старообрядцев. «Раскольничьи» поселения южной части Алтайского горного округа и юго-западных местностей Тобольской губернии представляли собой сплоченные общины во главе с популярными наставниками. В старообрядческих селениях церковь контролировала все стороны жизни населения, а взаимоотношения между паствой и духовными наставниками были более тесными, чем в официальной Русской православной церкви между клиром и прихожанами. Историк В. А. Зверев, характеризуя роль церкви в социализации подрастающих поколений крестьян второй половины XIX – начала XX вв., отметил: «В целом старообрядческая церковь выступала в процессе социализации в качестве консервативной силы, что в обстановке кризиса традиционной культуры помогало сохранять преемственность поколений, но шло вразрез со многими требованиями времени (эмансипация женщин и молодежи, чтение светской литературы, обращение за помощью к врачам и др.), с прогрессивными устремлениями все большей части деревенских жителей» [Зверев, 1998: 88] «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 173 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия К 1903-1904 гг. на территории двух западносибирских губерний существовало 1949 населенных пунктов, имевших религиозные учреждения, что составляло 23,2% всей поселенческой сети края. Наиболее обеспеченной религиозными учреждениями была Томская губерния. О темпах роста числа богослужебных учреждений свидетельствуют следующие данные: в период с 1875 по 1911 гг. количество церквей в ней выросло с 471 до 1158 (в 2,4 раза) [ГАТО, л. 10 об.-11]. В 1904 г. названные учреждения инфраструктуры присутствовали в каждом четвертом томском населенном пункте. Лидирующее место по обеспеченности богослужебными учреждениями принадлежало Змеиногорскому уезду, в котором церковь или молитвенный дом имело каждое второе поселение. В Бийском уезде религиозные учреждения существовали в каждом третьем населенном пункте, в Барнаульском, Кузнецком и Мариинском уездах – в каждом четвертом, в Томском – в каждом шестом, в Каинском – в каждом седьмом [Памятная…, 1904]. Поселенческая сеть Тобольской губернии характеризуется меньшей долей населенных пунктов, имевших религиозные учреждения. Только в Тюменском уезде названный элемент инфраструктуры встречался в каждом втором селении. В остальных уездах земледельческой полосы Тобольской губернии «божьи дома» присутствовали в среднем в одном из пяти населенных пунктов. На севере губернии сеть религиозных учреждений состояла в основном из «инородческих» мечетей и была развита слабо. В Березовском уезде богослужебное учреждение имелось в одном из каждых пятнадцати селений, в Сургутском – в одном из 32-х [Список…, 1904]. К 1911-1912 гг. религиозные учреждения существовали в 2367 поселениях Томской и Тобольской губерний (23,4% от общего числа селений) [Список…, 1912]. Более плотной сетью религиозных учреждений отличались Бийский, Змеиногорский, Барнаульский, Тюменский и Ялуторовский уезды Западной Сибири. В северных уездах названная сеть, напротив, была разреженной. Так, в Томском и Березовском уездах богослужебное учреждение существовало в одном из девяти населенных пунктов, а в Сургутском уезде – в одном из двадцати пяти. В начале XX в. церковь начинает постепенно утрачивать свою главенствующую роль в жизни российского общества. В крестьянской среде наблюдалось отчуждение от церкви, проявлявшееся в равнодушии к таинствам исповеди и причастия [Островская, 1984: 131-132]. Дети и особенно молодежь появлялись в церкви сравнительно редко и потому не испытывали ее каждодневного влияния. Ученый и общественный деятель С. П. Швецов, описывая сибирские «вольные земли» начала XX в., отмечал: «Церквей в Сибири по деревням мало, что переселенцам не очень нравится: на каждую волость одна–две церкви, редко больше. Сибиряки не очень прилежны к церкви…» [Швецов, 1909: 41]. Власти стремились усилить влияние государственной церкви на воспитание сельской молодежи через усиленное строительство церквей, в том числе и в Сибири. Тем не менее, существенной особенностью религиозной жизни в Западной Сибири в рассматриваемый период было наличие меньшего, по сравнению с европейской частью страны, числа действовавших храмов Русской православной церкви. [Cосковец, 2004: 508] Нужно иметь в виду, что слабая «набожность» сибиряков не означала в данное время широкого распространения атеизма: в начале XX в. крестьянское общество в массе своей оставалось верующим. Несмотря на несоблюдение некоторых церковных таинств, крестьяне часто ратовали за строительство церкви в их селении и жертвовали на это значительные средства. Отсутствие церкви нередко становилось причиной выезда переселенцев из края. Так, экономист П. В. Халютин, описывая историю возникновения и развития пос. Мариинского Покровской волости Тюкалинского уезда, отметил, что прибывавшие в поселок католики через некоторое время «уходили вследствие отсутствия костела» [Халютин, 1902: 21]. В целом религиозные учреждения составляли неотъемлемую часть социальной инфраструктуры тех сельских поселений региона, которые имели статус села или поселка. Нередко названные учреждения становились духовными центрами, к которым тяготели верующие близлежащих населенных пунктов. В зарождающейся инфраструктуре вновь образующихся переселенческих поселков Западной Сибири религиозные учреждения являлись первыми и наиболее значимыми элементами. Церкви, мечети, молитвенные дома осуществляли соционормирующую, социализирующую и благотворительную деятельность, играли большую роль в духовном воспитании подрастающего поколения. 174 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. Государственный архив Томской области (ГАТО), ф. 234, оп. 1, д. 64. Список населенных мест Тобольской губ. Тобольск, 1904. Памятная книжка Томской губ. на 1904 г. Томск, 1904. Список населенных мест Тобольской губ. Тобольск, 1912. Список населенных мест Томской губ. Томск, 1912. Зверев В. А. Региональные условия воспроизводства крестьянских поколений в Сибири (1861–1917 гг.). Новосибирск, 1998. 7. Островская Л. В. Источники для изучения отношения сибирских крестьян к исповеди (1861–1904 гг.) // Исследования по истории общественного сознания эпохи феодализма в России. Новосибирск, 1984. 8. Cосковец Л. Н. Религиозные организации Западной Сибири в 1940 – 1960-е гг.: Дисс. … д-ра ист. наук. Томск, 2004. 9. Швецов С. П. Сибирь, кто в ней живет и как живет. СПб., 1909. 10.Халютин П. В. Переселенцы Тюкалинского уезда Тобольской губ.: Описание 6-и поселков Покровской волости по данным произведенного в 1901 г. подворного исследования. СПб., 1902. Д. Ю. Трушников, г. Тюмень ТРАДИЦИОННОЕ ВОСПИТАНИЕ СЕВЕРНЫХ СЕЛЬКУПОВ: ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В исследовании приводится позиция автора в отношении перспективности поиска инновационных моделей воспитания в культуре народов Крайнего Севера. Проводится краткий анализ фольклора северных селькупов, сохранивших самобытность в условиях интенсивной интеркультурной коммуникации. Социально-культурные, эколого-экономические и ресурсно-технологические проблемы современной цивилизации открыто свидетельствуют о системном кризисе. Как полагает ряд исследователей (Боткин Дж., Моисеев Н. Н., Печчеи А., Хантигтон С. и др.), он носит антропологический характер. Его преодоление и переход общества к устойчивому развитию связаны в первую очередь с формированием качественно новой культуры человечества (Урсул А. Д., Мамедов Н. М., Глазачев С. Н. и др.). Культурологический подход переводит решение проблемы в сферу образования, приоритетной задачей которого становится воспитание у каждого человека внутренней убежденности в необходимости добровольного следования стратегии устойчивого развития. Особую значимость в решении этой задачи имеет выявление закономерности возникновения, становления, развития и функционирования этнопедагогической культуры населяющих нашу страну народов, так как воспитание – национально [Беловолова, 2001]. «Воспитательные идеи каждого народа проникнуты национальным более, чем что-либо другое» (К. Д. Ушинский). Подтверждением этого может служить «золотое правило» этнопедагогики, сформулированное Г. Н. Волковым: без исторической памяти – нет традиций, без традиций – нет культуры, без культуры – нет воспитания, без воспитания – нет духовности, без духовности – нет личности, а без личности – нет народа как исторической личности [Волков, 1967]. Решающим звеном в этом взаимодействии – память – традиция – культура воспитания – духовность – личность – народ – оказывается воспитание. Вечность воспитания как наиболее устойчивой социальной категории подтверждается всем ходом исторического развития и человечества, и каждого из народов. Мы согласны с мнением С. П. Беловоловой, что, с одной стороны, без воспитания немыслимо сохранение народом исторической памяти, с другой – исторические события, сведения о которых сохраняются в народной памяти, являются эффективнейшим фактором воспитательного воздействия на подрастающее поколение [Беловолова, 2001]. Основные аспекты сложного взаимодействия формирующийся личности с обществом происходят в пространстве «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 175 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия культуры, человек содержит в себе часть культуры, развивается на основе культуры и вносит в нее свое, новое. Культурологический подход обусловлен объективной связью человека с культурой как системой ценностей. Народная культура делает основную ставку на формирование духовности, характеризуемой бескорыстием, свободой, эмпатией, взаимной поддержкой, солидарными действиями, добротой, эмоциональностью, т. е. всеми теми качествами личности, которые возвышают ее над собственными индивидуально-эгоистическими, прежде всего биологическими потребностями. Духовность связывается с традиционной народной этикой, выражающейся, прежде всего, в ненасилии, во внутренней чистоте, умиротворенности, скромности и послушании [Беловолова, 2001]. За многовековую историю коренные малочисленные народности Севера создали и сохранили до наших дней многие самобытные традиции, обычаи, воззрения, на которых воспитывалось не одно поколение людей. Во многом народы Севера, стремящиеся приспособиться к технократической цивилизации, активно взаимодействовали с внешним миром, иноэтничным окружением. Для многих из них характерно стремление слиться, раствориться в иноэтничной среде [Тучкова 1999]. При этом северные (тазовско-туруханские) селькупы, о которых в основном мы будем вести речь, с древнейших времен соседствуют и удачно сосуществуют с ненцами, хантами, эвенками, кетами, русскими, в некоторых областях с татарами и немцами, сохраняя собственные традиции и инкультурируя относительно небольшую часть иноэтнических обычаев [Кузнецова, 2002: 62]. Примером феномена сохраненной культуры селькупов является специфическая система воспитания, ориентированная в сторону экоцелесообразного поведения и имеющая ряд особенностей, отличающих ее от сравнительно схожи традиций воспитания в семьях хантов и манси. С первых дней жизни селькуп окружен атмосферой духовности, выраженной в богатом многообразии обрядов, обычаев и норм поведения. Действия, производимые родителями и старшими членами семьи, носят не столько магическо-ритуальный, сколько рациональный характер. Малыш постоянно вращается в кругу взрослых, а также старших сестер и братьев, впитывая и оспособляя обрядовость семьи. Основной принцип воспитания – трудовой [Белич, 1996: 16]. При этом ни дня селькуп не проводит без песни. Характерной особенностью селькупской песни, отличающей ее от песен других народов Севера, является настоятельно рекомендательная рифма (в песнях ненцев рифма может заменяться междометиями ей, уэй и другими, что крайне редко встречается в селькупской песне). Разнообразие селькупского фольклора поражает: практически ни один из видов трудовой деятельности не обходится без особой, регламентированной песни. Многие песни пропеваются вечером в кругу семьи и носят нарицательный характер, причем ориентированы они на взрослых, что приводит к выводу о том, что селькупы издревле проповедуют принцип пролонгированного воспитания – воспитания через всю жизнь. Примеры таких песен: «Ийяины чотый коймы», в которой отец поет о детях, которые выросли, стали самостоятельными, но ему неизвестно их будущее, и он беспокоится о них. «Ира мыта, ирал лака» – песня о воспитании детей и необходимости обеспечить их бубущее, «Ката имакота ункылтяты няй» – легенда о Матери и многие другие. Даже в современных семьях селькупов эти традиции не утеряны [Старинные и современные селькупские песни, 1999]. Особенно интересным является то, что многие из трудовых песен регламентируют поведение подростка в окружающей среде, несут экологический аспект воспитания, формируя экоцелесообразное поведение. Приведем несколько примеров: «Ситы ото» (легенда о двух оленях разных мастей, которые вместе бегут так быстро, что их никто не догонит); «Пекя» (песня о любимой, которую сравнивают с рябчиком, возбраняя излишнюю страсть к охоте на мелкую птицу); «Саи кытый коймыттымпый кум» (песня слепого певца о священном озере); «Челат Коймы» (песня дедушки Чела); «Шут чотый чаптя» (легенда о змеях). Таким образом, высокоорганизованный и многообразный песенный фольклор, характерный для классического селькупского воспитания, ориентирует подростков к экоцелесообразному поведению. 176 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия Не менее органично вплетаются в канву классического воспитания подрастающего селькупа сказки, не имеющие аналогов в северном фольклоре. Герои сказок – люди и духи, живущие в полном единении с Природой и друг с другом. Малейшая провинность и действие против Природы жестоко карается Высшими силами. Образцов устного народного творчества у селькупов очень много, причем многие легенды не находят прямых аналогий у соседствующих народов. В многообразии сказок селькупов можно выделить сказки о животных, волшебные и бытовые сказки. Сказочная поэтика селькупских сказок многогранна и должна быть предметом особого исследования. Прежде всего, с позиций классического воспитания интересны похождения охотника Иче, любимого героя селькупских сказок, сказка о Чинкча – белых лебедях, сказка о Корко – медведе, сказка о сыновьях старика Большого Мыса, сказка о старике Немальпоркы и другие. Богатство селькупского фольклора поражает, так как помимо истинно селькупских сказок народом были в результате интеркультурной коммуникации оспособлены многие сказки соседних народов, иногда приобретающие собственные уникальные черты (сказка о Колобке преобразуется в сказку о Глазе Оленя, Репка – в сказку о грибе и другие). Селькупы удивительно гармонично вписывают систему воспитания детей, подростков и взрослых в окружающий их Мир, по настоящему формируя гуманистов, способных к многовековому неразрушающему взаимодействия с окружающей средой. Живая первозданная природа, в лоне которой развивается селькуп, необходима ему, как воздух, и с раннего детства он испытывает ее благотворное влияние. Ребенок, изумленно уставившийся на бескрайнее стадо оленей, встретивший рассвет на берегу кристально чистой реки Таз, каждодневно слушающий песни отца и матери, которые неразрывно связаны со звуками окружающей его северной первозданной Природы, полюбит ее, найдет в ней что-то бесконечно ценное и доброе. Природа в большей степени, чем искусство, формирует гуманиста. Исходя из результатов полевых наблюдений, экспертных опросов и интервью, на наш взгляд, система воспитания у селькупов имеет ряд черт, которые, при условии их использования в рамках воспитательных систем других народов (причем не только в рамках семейного, но и общественного воспитания, в условиях детского сада, школы, вуза), могут эффективно изменить воспитательный процесс, сделав его в большей степени экологоориентированным. Прежде всего, это овеществленный принцип натурности, модификация принципа наглядности, объединяющая идеи творческого начала и служащая спецификации отбора содержания воспитания в контексте устойчивого развития. Все действия родителей безотрывно связаны с Природой, подчеркивают ее бесконечную Мудрость и Простоту. В исполнении всех трудовых действий селькуп подчеркивает свою тесную, неразрывную связь с Миром, стремясь к компромиссу и взаимному развитию. Система воспитания селькупов направлена на подготовку молодых людей, способных гармонично сосуществовать с окружающим миром, что абсолютно согласуется с развитием в контексте модели устойчивого развития, что полностью отвечает требованиям современного общества. Во многом такая система реализует принципы кластерного подхода (комплексности, направленности воспитания на личностный рост, связи воспитания с жизнью и пр.). Она ориентирована на развитие ребенка с учетом созданной многовековым опытом модели личности, включающей в себя социально значимые качества личности, неспособной к противостоянию с Природой, а реализующей модель гармоничного соразвития Человека и Природы. Создает педагогические условия, обеспечивающие успешность протекания процесса личностного роста ребенка в условиях микросоциума селькупского племени. Синергия педагогических условий этой системы направлена на развитие когнитивной (способности к познанию), личностной (личностные качества), интеллектуальной (мыслительная деятельность) и интенуальной (опыт реализации природосообразной модели поведения) сфер личности ребенка. Исходя из анализа фольклора селькупов, можно прийти к выводу о наличии стройной системы понятий, вокруг которой выстроена система воспитания. Данная система понятий нестрого сопоставима с идеалом, на который нас ориентирует К. Д. Ушинский в своей работе «Человек как предмет воспитания»: «Придавая большое значение воспитанию в жизни человека, мы тем не менее ясно сознаем, что пределы воспитательной деятельности уже даны в условиях душевной и телесной природы человека и в условиях мира, среди «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 177 Раздел 2. Историко-культурный потенциал региона и проблемы сохранения наследия которого человеку суждено жить. Кроме того, мы ясно сознаем, что воспитание в тесном смысле этого слова как преднамеренная воспитательная деятельность, – школа, воспитатель и наставники ex officio – вовсе не единственные воспитатели человека и что столь же сильными, а может быть, и гораздо сильнейшими воспитателями его являются воспитатели непреднамеренные: природа, семья, общество, народ, его религия и его язык, словом, природа и история в обширнейшем смысле этих обширных понятий». С другой стороны, возвращаясь к работам Яна Амоса Коменского, мы отмечаем вещественное воплощение принципа природосообразности, предложенного этим гениальным педагогом в XVII веке, в классической системе воспитания селькупов. В «Великой Дидактике» Я. А. Коменский пишет: «…следуя за природой, человек может постигнуть всё. Не имея никаких учителей, будучи сами себе учителями или (как говорит Бернгард) имея своими наставниками дубы и буки (т. е. гуляя и размышляя в лесах), некоторые пошли гораздо дальше других, находившихся под тщательным руководством учителей». Подводя итог, отметим, что традиционное воспитание у коренных малочисленных народов Сибири, а в особенности у северных селькупов, ориентирует подрастающее поколение на такие модели поведения, которые реально подтверждают наличие внутренней убежденности в необходимости добровольного следования стратегии устойчивого развития. Литература 1. Беловолова Светлана Павловна. Этнопедагогическая культура алтайцев: диссертация ... доктора педагогических наук: 13.00.01, Новосибирск, 2001. 2. Волков Геннадий Никандрович. Этнопедагогика чувашского народа (в связи с проблемой общности народных педагогических культур: монография. М., 1967. 3. Попова Галина Семеновна. Этнопедагогическая система традиционного семейно-бытового воспитания якутских детей : на примере северных улусов Республики Саха: диссертация ... кандидата педагогических наук: 13.00.01, Якутск, 1998. 4. Тучкова Наталья Анатольевна. Жилища и поселения южных селькупов как компоненты обжитого пространства ( XIX – XX века) : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.07 Томск, 1999. 5. Кузнецова А.И. Сферы взаимообогащения национальных культур при наличии межэтнических контактов (на примере общения селькупов с другими народами) // Славянские духовные традиции в сибири. г.Тюмень: Издательский центр «Академия», 2002 г. С. 62. 6. Белич И.В. Некоторые аспекты традиционного воспитания селькупов // Ежегодник Тюменского областного краеведческого музея им. И.Я.Словцова. Тюмень, 1996, с.116. 7. Старинные и современные селькупские песни. ЗАО «СПЭЙБ». Салехард, 1999. 178 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура В. А. Александрова, г. Тюмень К ВОПРОСУ О ПРИСОЕДИНЕНИИ ВЯТКИ К МОСКВЕ В настоящей статье говорится о присоединении Вятской земли к Москве в 70-80-х гг. XV в. Автор подходит к данной проблеме через новое толкование обстоятельств присоединения Вятской земли, базирующееся на сравнении летописных известий с отдельными библейскими сюжетами. За годы своего правления Иван III далеко продвинул дело государственного единства, присоединяя к великому Московскому княжеству новые территории. К их числу относятся и такие крупные приобретения, как Новгородская земля или Тверское княжество, и менее значительные по территории и важности, но, несомненно, внесшие свой вклад в дело объединения земель – например, Вятка. Окончательно она была присоединена именно в период правления Ивана III. Об этом событии ученые дают мало сведений, возможно, потому, что в сравнении с обширнейшими территориями Новгородской земли и давним московским противником Тверью ее падение не казалось важной проблемой. Но, тем не менее, Вятка с давних времен не давала покоя московским князьям. Обратимся к мнению исследователей. По мнению Д. И. Иловайского, Вятка, получившая независимость от Новгорода в конце XII в., была приведена в покорность только при Василии Темном. Но, тем не менее, буйная вятская вольница продолжала время от времени делать судовые грабительские набеги не только на татарские земли, но и на соседние московские владения, особенно на Устюг. С соседними казанскими ханами вятичи то воевали, то мирились, не справляясь с волей великого князя, которому иногда отказывали в поставке вспомогательной рати. По желанию Ивана III, митрополит Геронтий писал увещательные грамоты вятчанам, убеждая их оставить грабительства христианских городов и селений и смириться перед великим князем; причем грозил затворить у них храмы и прекратить богослужения. Но эти увещевания не действовали на людей, отличавшихся пренебрежением церковных правил; от московских воевод, приходивших их усмирять, они не раз отделывались с помощью подкупа. Но в 1489 г. Иван III решил прибегнуть к наиболее сильной мере. Он послал на Вятку рать в 64 000 человек под началом князя Даниила Щени и Григория Морозова. 16 августа они подошли к столице Вятской земли Хлынову. Ввиду грозившей гибели горожане выдали троих зачинщиков и присягнули на верность московскому князю. Вслед за Хлыновым присягнули и остальные города Вятской земли. Так была присоединена Вятка [Иловайский, 1996: 428-429]. Г. В. Вернадский в своем исследовании рассказывает более подробно о причинах присоединения Вятки. Он подчеркивает, что вятчане были людьми вольными и весьма заносчивыми. Им удалось поссориться со всеми своими соседями. Кроме того, они постоянно сталкивались с казанскими татарами, претендующими на район нижней Вятки. Ища компромисса то с соседним Новгородом, то с Казанью, вятчане часто обращались за помощью к Москве. Когда они поняли, что подобная помощь может угрожать их независимости, они вместо этого постарались установить дружеские отношения с Казанским ханством. В 1468 г. Иван III попросил вятчан поддержать войсками московский поход на Казань, однако те отказались и объявили нейтралитет. Но три года спустя вятчане приняли участие в московском походе на Новгород, что было ошибкой. Само суще«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 179 Раздел 3. История России и русская культура ствование Новгорода служило определенным ограничением московской политики объединения. В 1487 г. вятчане опять отказались участвовать в войне с Казанью. Тогда Иван III, как уже было сказано, в 1489 г. отправил рать для покорения и завоевания Вятки. Таким был ее конец [Вернадский, 1997: 111-112]. Другие исследователи периода правления Ивана III либо повторяют вышеизложенные сведения, либо не упоминают о присоединении Вятских земель. На основе данных известий мы можем сделать вывод, что вятчане пострадали по нескольким причинам: во-первых, они не подчинялись великому князю, проявляя явное неповиновение, во-вторых, выступали на стороне противников Москвы, и, в-третьих, после присоединения Великого Новгорода настал их черед. Так видят эту проблему историки. Но, скорее всего, летописцы хотели передать несколько иные мысли по этому поводу, они могли рассуждать по-другому, поэтому в своем исследовании мы попытаемся воспользоваться герменевтической методологией анализа текста и, вернувшись на шесть веков назад, представим себя современниками описываемых событий. Итак, обратимся к источникам. В Московском летописном своде конца XV века, основном источнике периода правления Ивана III, о данном событии не сказано ни слова. Но это можно объяснить тем, что сообщение за 1489 г., когда было совершено завоевание Вятки, вообще отсутствует. Возможно, оно было утеряно. Поэтому обратимся к более поздним летописям XVI в. Начнем с Воскресенской летописи, созданной между 1542-1544 гг. В отрывке, посвященном 1489 г., летописец сообщает нам следующее: «Тое же весны июня 11 дня посылал князь великий Иван Васильевич всея Руси рать свою на Вятку за их неисправление; они же Вятку взяли, лучших людей вывели, а которых оставили, тех к целованию привели» [ПСРЛ. Т. 8 2001: 227]. Как мы видим, сообщение очень краткое, рассказывающее лишь о том, что завоевание имело место. Причины похода также отсутствуют. Но обратимся к сообщениям исследователей. Они называют нам эти причины. Рассмотрим их. Одна из причин – отказ вятчан присоединиться к московским войскам для завоевания Казани. Для того, чтобы разобраться в этом, проанализируем сообщение Львовской летописи, которая представляет собой переработанный и дополненный Московский летописный свод конца XV века за 1487 г. «Того же лета о Велице дни князь великий собрав силу многу, посла с царевичем Казанским на Казань в судах, а кони берегом повелел гнати. Тогда же и Вятчане отступити от великого князя. Князь же великий послал на Вятчан воеводу своего Юрия Шестака Кутузова со многия силами, и он шед умирися с ними» [ПСРЛ. Т. 20 1999: 352]. Можно согласиться с исследователями, что в данном сообщении приведена одна из причин будущего завоевания Вятки. Непослушание здесь присутствует, однако сообщается и о том, что вятчане помирились с великим князем. Это противоречит мнениям историков, хотя напомним, что данная летопись была создана в XVI в. и могла быть недостоверна. Теперь рассмотрим следующую причину падения Вятки, приведенную исследователями, а именно, нападение вятчан на земли московского князя, в частности, на Устюг. Вернее всего по данному вопросу следует обратиться к Устюжской летописи, в которой содержится некоторое количество уникальной информации о присоединении Вятской земли: «В лето 6996 (1488 г.) напали вятчане на Устюг. Великого князя воеводы стояли на Устюге, стерегли устюжан от вятчан, а сила с ними были двиняне, каргопольцы. Того же лета в Ильин день солнце гибло и была тьма великая» [ПСРЛ. Т. 37 1982: 55]. Завоевание Вятки летописец предрек знамением, возможно на это повлияло Священное Писание, в соответствии с содержанием средневековые книжники рассматривали происходящие события. Устюжская летопись была написана в XVI в., и данное знамение летописец мог вставить специально, для того, чтобы показать неминуемое приближение конца своих непокорных воинственных соседей. Далее летописец поясняет: «Яко же и в прежние времена, когда беху царие израильтскии в пророцех и прочии прежде тех и по них и до сего дня, и егда нечто явится в солнце или в луне знамение и звездах и во всем прочем от твареи, еже несть по обычаю, и тогда вся та вписаху во временные книги, еже глаголются криница. По сем же паки в летописания, во дни коего будет царя или пророка, глаголяще сие: в лета и во дни Давида царя или Соломона или Исаия пророка 180 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура бысть сие. Сия же являхуся и в нынешняя времена, еже и очи наши видех» [ПСРЛ. Т. 37 1982: 56]. Летописец говорит, что читал о знамениях в Библии, и, действительно, в Священном Писании роль знамений в предсказании грядущих событий была очень велика. Кроме того, книжник намеренно подчеркнул в своих сообщениях, что главной причиной завоевания Вятки было именно нападение на Устюг, об отказе вятчан участвовать в завоевании Казани он не сообщает ни слова. Теперь рассмотрим, как Устюжская летопись сообщает нам о самом взятии Вятки. «Иван Васильевич послал рать к Вятке воевод своих, а с ними сила москвичи, и владимирцы, и тверичи, и много городов. А было на Вятке великого князя силы семьдесят две тысячи. И пошли они к Хлынову, и в Хлынов пришли в 16 день августа. Вятчане вышли люди большие головами бити челом воеводам, чтоб рать вяцкие земли не покоряла. И воеводы великого князя отвечали: «Целуете вы крест за великого князя от мала до велика, а изменников и коромольников выдадите с головами». И думали вятчане два дня и воеводам отказали, что им тех трех человек не выдавать. И воеводы велели всеи силе готовить приступ к городу. Вятчане же, видя свою погибель, сами вышли большие люди своими головами и добили челом воеводам на всеи воли, а изменников выдали головою. Воеводы великого князя Вятку развели и отпустили их к Москве мимо Устюга з женами и з детьми» [ПСРЛ. Т. 37 1982: 56]. Устюжский летописец более подробно поведал нам о завоевании, возможно, потому, что Устюг являлся ближайшим соседом Вятской земли. Из данного сообщения мы видим, что исследователи, скорее всего, брали свои сведения именно отсюда, хотя мы можем обратить внимание, что в их свидетельствах не сходится количество воинов великого князя. Но это не столь важно, главное, следует обратить внимание, что Вятку брали буквально «всем миром». На стороне великого московского князя выступили даже соседи вятчан. Исследователи полагают, что Вятка осталась в одиночестве из-за своих постоянных набегов на соседние земли. Однако летописцы прямо не сообщают нам этого. Проведем аналогию с Великим Новгородом, потерявшим независимость в 1478 г. Новгородцы изменили своей вере, заключив договор с литовским князем Казимиром, а вятчане изменили своей вере, отказавшись выступать против неверных, и тем самым сами стали неверными. Они нападали на соседние православные народы, а с татарами заключали мир. В этом главная причина их падения. Обратимся к Священному Писанию: «израильтяне напали на врагов своих мадианитян ради отмщения, собрав народу по тысяче из каждого колена» [Библия, 2006: Числ 31:1-31:6.]. Так же и войска московского князя, собрав все свои народы, отомстили предателям вятчанам. Вятчане были высланы в Московское княжество и с помощью этого спаслись от проклятия Господа. Мы провели исследование, посвященное присоединению Вятской земли к Московскому княжеству. Для этого мы проанализировали летописные памятники XV-XVI вв., а также исследования наших предшественников и пришли к выводу, что методология, используемая историками, не отражает глубинного смысла летописного источника, поэтому мы воспользовались герменевтическим подходом, чтобы показать, как сами летописцы воспринимали описываемые ими события. Летописные источники, проанализированные нами, чаще всего отражают позицию официального московского летописания, поэтому представляем односторонний взгляд на события. Кроме того, о присоединении Вятки сведения весьма краткие. Однако проведенный анализ привел нас к следующим выводам. Иван III, по мнению летописцев, не был завоевателем. Вся вина лежит на тех народах, которые он завоевал. Вятка отказывалась выступать против врагов московского князя – казанских татар, при этом вятчане постоянно совершали набеги на своих православных соседей, в том числе и на земли великого московского князя. А Иван Васильевич выступает как единственный оставшийся на земле защитник истинной православной веры и поэтому пользуется поддержкой Бога во всех своих начинаниях. Летописцы часто сравнивают великого московского князя с различными библейскими героями – например, с царем Давидом, с Гедеоном, и косвенно дают понять, что Иван III есть воплощение этих библейских персонажей. Как и царь Давид, он является создателем единого государства, как Гедеон – бесстрашным военачальником. Но чаще всего великий московский князь выступает именно как объединитель всех православных земель. Конечно, истинных сведений летописные источники нам не дают, так как в них сохранилась лишь малая часть исторических событий. Но для проведения анализа с применением герменев«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 181 Раздел 3. История России и русская культура тики нам важна не фактология, а ход мыслей летописцев. Мы можем сделать вывод, что летописцы часто сами не знали точных сведений об описываемых ими событиях, поэтому они пытались показать их через призму библейских сказаний. Летописные известия отражали не объективную историческую реальность, а мысли средневекового книжника по данному вопросу. Летописцы не просто создавали русскую историю – они стремились показать повторяемость исторических событий на примере сравнения современности и библейского прошлого. Литература 1. Библия. М.: Российское библейское общество, 2006. Числ 31:1-31:6. 2. Полное собрание русских летописей (Далее – ПСРЛ). Т. 8. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. М.: Языки русской культуры, 2001, с. 227. 3. ПСРЛ. Т. 20. Львовская летопись. Рязань: Узоречье, 1999, с. 352. 4. ПСРЛ. Т. 37. Устюжские и Вологодские летописи XVI-XVIII вв. Л.: Наука, 1982, с. 55-56. 5. Вернадский Г. В. Россия в средние века. М.: Аграф, 1997, с. 111-112. 6. Иловайский Д. И. Собиратели Руси. М.: Чарли, 1996, с. 428-429. И. Я. Борисова, М. Сайфуллина, г. Тобольск БАЛ КАК ЭЛЕМЕНТ ПРАЗДНИЧНОЙ КУЛЬТУРЫ РОССИИ XVIII-ХIХ вв. Бал, один из постоянно воспроизводимых элементов русской культуры, всегда играл значительную роль в жизни русского общества. Бальная культура, являясь одним из важных социокультурных компонентов, средством приобщения к ритуальной жизни, на протяжении длительного времени пропитывалась духовными и материальными ценностями и служила средством консолидации отдельных сословий русского общества. Молодое поколение всегда формируется под воздействием социально-экономических, политических и, особенно, культурных условий, но, не обладая достаточными знаниями, опытом и практикой, оно легко поддается влияниям различных западных культур и течений. Поэтому одной из основных задач государства является реализация такой культурной политики, которая бы помогала становлению социально-зрелой, духовно-развитой личности. В последние годы наблюдаются рост интереса к праздничной культуре России и попытки смоделировать и реставрировать отдельные элементы культурной жизни России прошлых веков. Так, например, ежегодно в Санкт-Петербурге проводятся ассамблеи и легендарный бал «Война и мир», в Москве ежегодно сто девушек – дебютанток танцуют на Венском балу, в ряде субъектов федераций проводятся губернаторские балы, где участники – талантливые молодые люди, добившиеся успехов в науке, спорте и искусстве. Ежегодно осенью в Тобольске в гимназии им. Н. Д. Лицмана, проводятся гимназические балы, а в рождество Дом детского творчества г. Тобольска проводит новогодний бал для одаренных детей. Почему же возник такой интерес к этому элементу культуры? Потому что бал, являясь наиболее древним и постоянно воспроизводимым элементом русской культуры, всегда играл значительную роль в жизни русского общества, формируя и социализируя молодого человека, способствуя росту национального самосознания. Но, не зная историю возникновения балов, сложно понять их историкокультурную ценность, поэтому объектом исследования является бал как феномен культуры. Бал, большой танцевальный вечер, являлся одним из наиболее важных моментов в жизни русского общества ХIХ века. С одной стороны, он был сферой, противоположной службе, областью непринужденного общения, светского отдыха, местом, где границы служебной иерархии ослаблялись. С другой стороны, бал был областью общественного представительства, формой социальной организации, одной из немногих форм дозволенного в России той поры коллективного быта. 182 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура До сих пор нет единого мнения о том, откуда пришло слово «бал». Так, одни историки считают, что слово «бал» пришло в русский язык из немецкого (в переводе означает мяч). Другие считают, что это слово заимствованно из французского «bal» и происходит от старофранцузского глагола «baller» – «танцевать». Впервые в России балы появились в начале XVII века, именно тогда состоялся первый бал, посвященный свадьбе Лжедмитрия и Марины Мнишек. Участниками балов были только лица, приближенные к двору, поэтому скорое падение Лжедмитрия не дало укорениться новомодной царской забаве, и почти на столетие бал был забыт. Вернулись придворные и великосветские балы почти через столетие при Петре I в виде ассамблей, которые разрушили сразу несколько незыблемых законов, вовлекая в сферу светской жизни женщин, купцов, инженеров, и мастеров, и священнослужителей. Постепенно ассамблеи выработали в русском обществе потребность к публичному проведению досуга, сформировали интерес и привили вкус к светской жизни, смягчили и отшлифовали нравы русских людей. Сыграв роль начальной школы в истории русской культуры, ассамблеи научили русское общество осваивать сложную науку культурной жизни не по канонам дореформенной Руси, а по европейским стандартам высшей школы. Но после смерти Петра I ассамблеи претерпели сильные изменения: аристократия изгнала из собраний мастеровой люд, купечество, и бал уже объединял людей одного социального круга. Способствуя формированию сословной корпоративности, ассамблеи постепенно превратились, с одной стороны, в балы высшего света, с другой – в танцевальные вечера средних слоев общества; таким образом, бал становится способом демонстрации социального статуса участника, и дворяне щепетильно охраняли право оставаться на танцевальных вечерах в своем кругу. Это объяснялось матримониальной функцией балов: на них знакомились молодые люди и намечались брачные партии. Поэтому так важна была уверенность, что среди гостей нет лиц неблагородного происхождения [Пиры, 2010: 74]. Другая черта балов середины исследуемого периода – это парадная церемониальность бала. Бальная культура тесно связана с интересами властных структур, они четко регламентировали начало, последовательность и окончание бала, как особого церемониала. Последний заключался не только в последовательности танцев, который практически не менялся, но и в этикетных формах общения. Светский этикет строго различал правила проведения бала и танцевального вечера. Последний не требовал большого количества приглашенных, изысканных костюмов. Одинаково неприличным считался как городской костюм, так и бальный наряд. На эти вечера дамы наряжались лишь слегка. На балах не танцевали под рояль, а только под оркестр, причем лица, как тогда говорили «средних лет», не решавшиеся танцевать на балах, могли свободно делать это на вечерах, где почти всегда царила атмосфера простоты и веселья. Бал же подчинялся строгому церемониалу, который контролировался указами верховной власти. Со временем не только придворные, но и частные, или, как тогда говорили, партикулярные балы подчинялись строгим правилам. На сцене танцевального зала вывешивались правила бала. Бальный этикет регламентировал начало, последовательность и окончание бала как особого бального церемониала. Бал – это зрелище из зрелищ, это театральный спектакль, который разыгрывался партнерами и оценивался залом [Короткова, 2008: 177]. Поэтому бал елизаветинского времени был не просто танцами, он был важной сословной обязанностью дворянина, которая подчинялась жесткому регламенту, а не развлечением ради собственного удовольствия. Удовольствие от бала зависело от оценок окружающих и от того впечатления, которое дворянин произвел в обществе. Театрализованность, повышенная ритуальность светской жизни в XVIII веке диктовала и режиссуру праздника: она создавалась как «театральная» постановка с традиционной композицией: пролог (приезд гостей), завязка (обед), развязка ( бал, фейерверк), эпилог (разъезд гостей). По мнению Ю. М. Лотмана, танцы были важным структурным элементом дворянского быта и центральным композиционным элементом бала как ритуализованного действа, которые определяли легкий, светский, развлекательный тон беседы, требовавший остроумия и владения словом [Лотман, 1994: 147]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 183 Раздел 3. История России и русская культура Первоначально бал начинался с менуэта, но позже этот танец заменил полонез, который в России назывался польским. В «Правилах для благородных общественных танцев...», изданных в 1825 г., говорилось: «Со времени перемен, последовавших у европейцев, как в одежде, так и в образе мыслей, явились новости и в танцах; и тогда польский, который имеет больше свободы и танцуется неопределенным числом пар, а потому освобождает от излишней и строгой выдержки, свойственный менуэту, занял место первоначального танца». Полонез – своеобразная прелюдия к основному действию, танец – парад, танец – представление, где порядок пар находился в прямом соответствии с Табелем о рангах и светским этикетом. В первых парах шли самые почетные гости, но при этом муж и жена не могли танцевать друг с другом: это считалось дурным тоном. Вторым танцем на балу часто была кадриль, которая иногда даже занимала место первого торжественного полонеза. Кадриль – первый танец бала, который допускал вольности, комбинацию разнообразных фигур. Их предлагал танцор, идущий в первой паре. В пушкинское время кадрили танцевали в разных местах по-разному, и существовало много видов кадрилей: русские, немецкие, французские, польские. После полонеза и кадрили наступала очередь вальса. Когда-то вальс был народным танцем и очень нравился поклонникам Руссо – за близость к «натуре». Это был простенький танец, на два такта (а не три, как сейчас), он вошел в моду в конце XVIII – в самом начале XIX в. и сразу стал очень популярен. Моралисты считали его даже неприличным: ведь во время танца кавалер обнимал даму за талию, а она клала руку на его плечо! Вальс состоял из нескольких туров, можно было прерывать танец, присаживаться отдохнуть и снова включаться в очередной тур. Но главным танцем бала, несомненно, была мазурка. Во время Пушкина именно в мазурке проявлялось мастерство бального танцора. Это был танец – балет, предполагавший импровизацию различных танцевальных фигур и мужское соло, требовал серьезной хореографической подготовки. Мазурка состояла из многочисленных фигур. В одной из них к кавалеру подводят двух дам с предложением выбрать одну из них или к даме – двух кавалеров с тем же предложением. Выбор пары, естественно, воспринимался как знак симпатии или даже влюбленности, что придавало танцу особый интерес. Заключал бал котильон (вид кадрили) – танец-игра, непринужденный и веселый. Он включал себя и выбор партнеров, и самые разные забавы и розыгрыши. Драматургия бала развивалась от торжественного, чинного полонеза к шутливому котильону – от строгой формы к свободной, от балетного парада к хореографической игре. Цепь танцев организовывала и последовательность настроений. Каждый танец влек за собой приличные для него темы разговоров, разговор, беседа составляли не меньшую часть танца, чем движения и музыка. Так вальс благоприятствовал интимным объяснениям и нежным признаниям, во время кадрили партнеры успевали лишь обменяться отрывочными фразами, мазурочная болтовня» позволяла изящно флиртовать, а котильон давал возможность вволю пошутить и повеселиться. Поведение гостей в бальном зале можно было сравнить с действиями актеров, ориентированных одновременно и на партнеров, и на зал. Центр бального зала выполнял функцию сцены, на которой происходил спектакль – бальные танцы. Вокруг сцены располагались места для зрителей. Этикет запрещал мужчинам жать даме руку, слишком приближаться к ней и говорить неприличные комплименты. На балу нельзя было утомлять серьезными и деловыми разговорами присутствующих. Бальные беседы обычно сводились к обсуждению спектаклей, постановок, концертов, спортивных событий, вопросов литературы и искусства… Дамам не рекомендовалось говорить о нарядах и украшениях, мужчинам – о коммерции, технике и политике. Балы представляли еще и отличную возможность для получения или передачи информации, которую невозможно было получить официальным путем, здесь мгновенно распространялись сплетни, слухи и т. д. На балах завязывались знакомства и нередко решались вопросы карьеры, формировалось общественное мнение, и потому искусство общения здесь играло огромную роль. Старшие по возрасту гости играли важную роль в драматургии бала: своим примером обеспечивали сохранение традиций и правил этикета, «протежировали» своим юным родственникам или друзьям, находя кавалера оставшейся незамеченной девушке или представляя молодого человека интересующей его особе, своими оценками создавали репутации и плели интриги… 184 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура Бальной культуре была присуща и особая знаковая система: танцевальный вечер – это не только дамы и кавалеры, грациозно вращающиеся в вихре танца, но и красивые платья, перчатки, веера, шарфы, цветы. По определению А. В. Колесниковой, бал заменял «современные дефиле», где все наряды, сшитые на заказ, были произведениями высокой моды. Как правило, эти платья второй раз уже надевали редко. От женского костюма требовалась свежесть и новизна, от мужского – простота и элегантность. Главное, чтобы костюм способствовал в танце благородной грации, естественности и непринужденности и уверенности движений и жестов. Значение этих бальных элементов так велико, что постепенно они приобрели свой язык. Так, если в XVIII веке широко использовался « язык» цветов и мушек, то в XIX в. – «язык» веера. Таким образом, на балу ценили три умения: умение одеваться, танцевать и общаться. Бал, с одной стороны, это лицедейство и игра, кокетство, ревность, страсть и любовь. С другой стороны, это развлекательное действо, которое отражало новую европейскую культуру – направления моды, музыкальные тенденции, этикетные ценности и стиль общения. Примерно к середине XVIII века столичная бальная культура распространяется и в провинции. А. В. Колесникова отмечала что понятие «провинция» было достаточно условным: для жителя Петербурга конца XVIII – начала XIX века провинцией была Москва, а для иностранцев провинцией представлялся Петербург, который подражал европейским столицам [Колесникова, 2005: 109]. Своя «столица» была у каждой провинциальной округи. На юге страны центром культурой жизни была Одесса, которая славилась великосветскими балами. В центрах административного управления и культурной жизни Западной Сибири новые формы досуга – балы, маскарады появляются лишь в конце XVIII века [Куприянов, 1989: 72]. Балы в провинции давались в дни государственных праздников, связанных с важными событиями семьи императора, по случаю приезда известных людей, Бал становится одним из важных социокультурных компонентов, средством приобщения к столичной ритуальной жизни, пропитываясь ее духовными и материальными ценностями, и служил средством консолидации центра и периферии. Литература 1. Пиры. Балы. Торжества / ред. Группа С. Экштут, Т. Евсеева, О. Лесняк. М.: Мир энциклопедий Аванта+, Астрель 2010. 2. Короткова М. В. Традиции русского быта: Энциклопедия. М-: Дрофа-Плюс, 2008. 3. Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начала XIX века) // Режим доступа: CG,/? 1994. 4. Колесникова А. В. Бал В России: XVIII – начала XX века. СПб.: Азбука-классика, 2005, с.58. 5. Куприянов А. И. Календарные праздники в быту русского городского населения Западной Сибири в первой половине XIX в / / Советская этнография. 1989. № 3. К. Э. Горынина, г. Тобольск ЭВОЛЮЦИЯ ТРУДОВОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД Статья посвящена эволюции трудового законодательства в советский период, начиная с Декрета Совета народных комиссаров о восьмичасовом рабочем дне от 29 октября 1917 г., заканчивая КЗОТ РСФСР, принятого в 1971 году. События 1917 г. ознаменовали очередную реформу трудового законодательства в России и придали ускорение процессу «вызревания» трудового права. Временное правительство поставило задачу развития и совершенствования законодательства о труде и даже успело разработать проект закона о трудовом договоре, который не был принят в связи с известными событиями октября «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 185 Раздел 3. История России и русская культура 1917 г. Впервые было предложено заменить «договор личного найма» на «трудовой договор» со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде усиления социальной защиты работника. Несмотря на название, законопроект претендовал на акт кодифицированного свойства, поскольку не только регулировал вопросы заключения и прекращения трудового договора, но и определял правовой статус сторон трудового правоотношения, обязанности работника и работодателя, устанавливал требования в отношении правил внутреннего распорядка, подробно регламентировал вопросы оплаты труда, включая гарантии сохранения заработка в случаях освобождения от работы, впервые сформировал правила о коллективном договоре. В первые месяцы существования советского государства были приняты сразу несколько нормативных актов, направленных на регламентацию общественных отношений, возникающих в сфере наемного труда, – Декрет Совета народных комиссаров о восьмичасовом рабочем дне от 29 октября 1917 г., постановление Совета народных комиссаров от 14 июня 1918 г. «Об отпусках», Декрет ВЦИК от 22 декабря 1917 г. об отпусках по беременности и родам и др. Декретом Совета народных комиссаров от 18 мая 1918 г. была упразднена фабричная инспекция и образована инспекция труда, на которую был возложен надзор и контроль за исполнением декретов и других актов советской власти по охране труда. Первым советским актом о коллективных договорах стало Положение о порядке утверждения коллективных договоров (тарифов), устанавливающих ставки заработной платы и условия труда, одобренное СНК 2 июля 1918 г. В Положении определялось содержание коллективного договора, устанавливался порядок его заключения. В условиях роста безработицы становится необходимым создание системы государственной поддержки лиц, нуждавшихся в трудоустройстве, и в январе 1918 г. СНК утверждает Положение о биржах труда. Эти и другие нормативные акты явились основой для формирования советского трудового права и в последующем были систематизированы в первом Кодексе законов о труде РСФСР, принятом в декабре 1918 г. [Собрание Узаконений и Распоряжений и Крестьянского Правительства РСФСР. 1918. № 87-88. Ст. 905]. Разработанный и принятый в условиях продолжающейся после Октябрьской революции классовой борьбы Кодекс в первом же разделе устанавливал для всех граждан РСФСР (кроме лиц, не достигших 16-летнего возраста, лиц старше 50 лет и лиц, утративших трудоспособность вследствие увечья или болезни) трудовую повинность. Необычна структура первого российского кодифицированного акта о труде. К30Т 1918 г. помимо введения содержал 9 разделов («О трудовой повинности», «Право на применение труда», «порядок предоставления труда», «О предварительном испытании», «О переводе и увольнении трудящихся», «О вознаграждении за труд», «О рабочем времени», «Об обеспечении надлежащей производительности труда», «Об охране труда») и 5 приложений к отдельным статьям («Правила о порядке установления нетрудоспособности», «Правила о выдаче пособий трудящимся во время их болезни», «Правила о безработных и выдаче им пособий», «Правила о трудовых книжках», «Правила об еженедельном отдыхе и о праздничных днях»). Главным и самым заметным недостатком первого Кодекса было отсутствие свободы трудового договора, выражающееся в законодательном закреплении принудительного труда в форме трудовой повинности (в дополнение к Кодексу в 1920 г. Совет народных комиссаров издает Декрет о всеобщей трудовой повинности, который устанавливает новый вид трудовой повинности в форме привлечения трудящихся независимо от постоянной работы к единовременному или периодическому выполнению общественно необходимых работ (топливных, строительных, дорожных, гужевых), а также для борьбы с последствиями общественных действий.), установлении права органов управления переводить работников без их согласия на другую работу (ст. 40-42, 45) ограничении увольнения по желанию трудящегося (ст. 51, 52). Такие меры отчасти объясняются чрезвычайными обстоятельствами, складывающимися в условиях гражданской войны, а также политикой военного коммунизма, допускавшей насильственные методы для подавления сопротивления классовых врагов. Вместе с тем в КЗоТ РСФСР 1918 г. получили закрепление и развитие социальные достижения, провозглашенные в предшествующих Кодексу нормативных актах о труде: оформление закрытого перечня оснований увольнения (ст. 46); гарантии в области оплаты труда: установление минимального размера вознаграждения не ниже прожиточного минимума (ст. 58), периодичность вы186 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура платы заработной платы не реже чем каждые две недели (ст. 71), учет тяжести, опасности, сложности труда при определении размера вознаграждения (ст. 59), повышение вознаграждения за сверхурочную работу (ст. 64), ограничение удержаний из заработной платы (ст. 69); ограничение продолжительности рабочего времени (ст. 84), установление сокращенного рабочего времени для несовершеннолетних и лиц, работающих в особо тяжких и неблагоприятных для здоровья условиях (ст. 85); возложение надзорных функций на органы самоуправления трудящихся (ст. 126); формирование системы надзорных органов за соблюдением трудового законодательства и закрепление их полномочий и др. Однако в условиях военного коммунизма многие из провозглашенных гарантий так и остались декларациями. КЗоТ очень быстро превратился в формальный источник трудового права, вытесненный из сферы правоприменения подзаконными норматив ными актами. Вот как оценивал современник правовое регулирование труда в период военного коммунизма: полное господство принуждения в области привлечения к труду и распределения рабочей силы; закрепление в законодательном порядке единообразия условий труда; тенденция к огосударствлению профсоюзов; широкое допущение в условиях гражданской войны отступлений от основных норм охраны труда. [Войтинский, 1925: 31.] Второй Кодекс законов о труде РСФСР был принят 30 октября 1922 г. [Собрание Узаконений и Распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства РСФСР. 1922. № 70. Ст. 903] в условиях новой экономической политики, признавшей право частной собственности и свободу предпринимательства. Кодекс коренным образом отличался от своего предшественника, прежде всего тем, что устанавливал добровольный порядок найма (ст. 5), допуская привлечение к трудовой повинности лишь в исключительных случаях – борьба со стихийными бедствиями, недостаток в рабочей силе для выполнения важнейших государственных заданий (ст. 11). Впервые в кодифицированном акте были закреплены нормы, допускающие коллективнодоговорное регулирование трудовых отношений (разд. IV «О коллективных договорах»), хотя практика заключения коллективных договоров существовала с начала ХХ в. и была легализована актом Совета народных комиссаров в 1918 г. Многие положения К30Т РСФСР 1922 г. дошли до нашего времени и в современных формулировках включены в Трудовой кодекс РФ, например гарантия распространения коллективного договора на всех лиц, работающих у данного работодателя, независимо от их членства в профсоюзе и др. Огромным преимуществом К3оТа 1922 г. стал разд. V «О трудовом договоре». В нем нашла реализацию прогрессивная идея о свободе трудового договора, выработанная передовыми мыслителями и развитая отечественными и зарубежными учеными. Еще одно достижение трудового законодательства того периода закрепление права на индивидуальные и коллективные трудовые споры и установление системы органов по рассмотрению трудовых споров (разд. XVI). Тем самым были заложены основы сегодняшнего порядка рассмотрения коллективных трудовых споров с помощью примирительных процедур. Кодекс 1922 г. также включал правила о социальном страховании, в систему которого входили: оказание лечебной помощи, выдача пособий по временной нетрудоспособности (болезнь, увечья, карантин, беременность, роды, уход за больным членом семьи), выдача дополнительных пособий (на кормление ребенка, предметы ухода, погребение), выдача пособий по безработице, выдача пособий по инвалидности, выдача пособий членам семейств трудящихся по найму в случае смерти или безвестного отсутствия их кормильца (ст. 176). Таким образом, достаточно удачно для того времени была реализована идея создать правовой механизм регулирования трудовых отношений в условиях жесткого государственного вмешательства в рыночные экономические отношения: «Оценивая ретроспективно КЗоТ 1922 г, можно констатировать, что он оказался адекватным тем задачам, которые призвана была решать новая экономическая политика, и способствовал ее успешному на первых порах осуществлению быстрому восстановлению народного хозяйства после разрухи, вызванной гражданской войной, нормализации социальной обстановки в стране». [Киселев И.Я. Трудовое право России. Историкоправовое исследование: Учебное пособие. Ст. 171] С образованием СССР и принятием в 1924 г. Конституции СССР, в соответствии с которой установление основных законов о труде было отнесено к ведению СССР, ситуация значительно изме«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 187 Раздел 3. История России и русская культура нилась. Теперь нормативные акты по вопросам труда и занятости принимались на общесоюзном уровне (постановления Совета Народных Комиссаров), а союзные республики в лучшем случае дублировали их, но чаще всего непосредственно применяли общесоюзные акты в качестве источников трудового права. В 1930-е гг. особое внимание уделялось вопросам укрепления трудовой дисциплины, повышению ответственности за сохранность социалистической собственности, развитию системы гарантий и компенсаций, централизованному регулированию заработной платы. В целях конкретизации отдельных норм КЗоТ 1922 г. были изданы акты об отпусках, командировках, ученичестве, надомниках, домашних работниках, временных и сезонных работниках, многочисленные нормативные правовые акты, устанавливающие дифференцирующий подход к правовой регламентации труда по отраслевому критерию. В предвоенные годы трудовое законодательство вновь претерпевает реформу, в очередной раз вводится государственное (внеэкономическое) принуждение к труду, существенно ограничивается увольнение по собственному желанию, ужесточается ответственность за самовольные уход с предприятия и переход с одного предприятия на другое (указы Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня и от 19 октября 1940 г.). В 1940 г. была введена уголовная ответственность за прогул без уважительных причин, причем под прогулом понималось всякое опоздание на работу или преждевременный уход более чем на 20 минут. Апофеозом государственной политики по укреплению трудовой дисциплины стали новые Типовые правила внутреннего трудового распорядка, утвержденные Постановлением СНК СССР от 18 января 1941 г. Снижение уровня правовых гарантий наблюдалось также в сфере рабочего времени и времени отдыха, нормирования и оплаты труда, разрешения коллективных трудовых споров. Работодателям было запрещено улучшать положение работников по сравнению с законодательством и самостоятельно повышать заработную плату. В военный период вновь были введены трудовая повинность и трудовая мобилизация (указы ПВС СССР от 22 июня 1941 г., от 26 декабря 1941 г., от 13 февраля 1942 г.). Послевоенный период стал периодом относительного «затишья» В нормотворческой деятельности государства. Заметными нормативными актами того времени стали Положение о товарищеских судах (1951 г.), создавшее систему общественных органов, призванных обеспечивать поддержание трудовой дисциплины, и Положение о правах фабричного, заводского, местного комитета профсоюза (1959 г.), расширившее полномочия профсоюзов в управлении трудом. Начался процесс восстановления гарантий, установленных первой начальной редакцией КЗоТ РСФСР. К началу 1970-х гг. КЗоТ РСФСР 1922 г. насчитывал десятки изменений и дополнений, внесенных за неполных пять десятилетий, прошедших с момента его принятия. Это в очередной раз стало предпосылкой для глобальной кодификации трудового законодательства. Первым результатом систематизации нормативных актов в сфере труда стали Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о труде (некоторыми учеными высказывались соображения о необходимости принятия союзного закона в форме Кодекса законов о труде СССР. Основы вступили в действие с 1 января 1971 г. и дали старт кодификации трудового законодательства в союзных республиках. (в течение 1971 – 1973 гг. кодексы законов о труде были приняты во всех союзных республиках бывшего СССР). В Основах законодательства о труде был заложен принцип разграничения компетенции Союза ССР и союзных республик в области регулирования труда рабочих и служащих. Так, согласно ст. 107 основ большинство правил было отнесено к ведению Союза ССР либо к совместному ведению Союза ССР и союзных республик. В ведении союзных республик оставался весьма узкий круг вопросов: случаи применения сверхурочных работ, случаи привлечения к работе в выходные дни и сроки выплаты заработной платы. Российской Кодекс законов о труде, сменивший КЗоТ РСФСР 1922 г., был создан на базе Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, утвержден Указом Верховного Совета РСФСР 9 декабря 1971 г., [Ведомости Верховного Совета СССР. 1971. № 50. Ст. 1007] вступил в силу 1 апреля 1972 г. КЗоТ РСФСР отличался от Основ законодательства о труде количеством глав – 18 против 15, причем, только одна глава была действительно новеллой по отношению к Основам – глава XVIII «Особенности регулирования труда отдельных категорий работников», другие же образовались путем разделения нормативного материала Основ (например, главы К30Т «Рабочее 188 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура время» и «Время отдыха» выделились из главы Основ законодательства о труде «Рабочее время и время отдыха»). К3оТ РСФСР 1971 г. был, безусловно, более прогрессивным и юридически качественным документом, чем его предшественник. В нем отразились изменения, про изошедшие в экономике, идеологии и праве, связанные с ликвидацией принудительного труда и развитием социалистических форм хозяйствования. При его разработке были учтены достижения науки трудового права, в частности определенную завершенность получила система трудового законодательства (нормы права структурированы и распределены по 18 главам, образующим институты трудового права), в тексте закона появились правовые дефиниции, призванные в определенной мере обеспечить единство в правопонимании и правоприменении. Поскольку не все аспекты трудовых и производных от них отношений были урегулированы в КЗоТ с необходимой полнотой, государство продолжило нормотворческую деятельность путем принятия подзаконных нормативных актов. Указами Президиума Верховного Совета СССР были утверждены Положение о правах профсоюзного комитета предприятия, учреждения, организации (от 27 сентября 1971 г.), Положение о порядке рассмотрения трудовых споров (от 20 мая 1974 г.), Положение о материальной ответственности рабочих и служащих за ущерб, причиненный предприятию, учреждению, организации (от 13 июля 1976 г.). Были приняты специальные нормативные акты, касающиеся отдельных категорий работников, – Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24 сентября 1974 г. № 310 – IX «Об условиях труда рабочих и служащих, занятых на сезонных работах,) и Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24 сентября 1974 № 311 – IX «Об условиях труда временных рабочих и служащих». Позднее (в 1990-х годах) будет повышен нормативный уровень правового регулирования деятельности профсоюзов (Закон СССР от 10 декабря 1990 г. № 1818-1 «О профессиональных союзах, правах и гарантиях их деятельности» [Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 50. Ст. 1107]) и отношений по рассмотрению трудовых споров (Закон СССР от 11 марта 1991 г. № 2016-1 «О порядке разрешения индивидуальных трудовых споров» [Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 21. Ст. 593]). До 1990-х гг. законотворческая деятельность РФ ограничивалась в основном внесением изменений и дополнений в КЗоТ РФ. С началом политики «перестройки» ситуация изменилась существенным образом. Переходный период от социалистического КЗоТ к рыночному Трудовому кодексу ознаменовался поиском новых механизмов правового регулирования трудовых отношений, который не всегда приводил к удачным решениям. В этот период принимаются отдельные нормативные правовые акты, устанавливающие особенности регулирования труда в новых условиях хозяйствования. Развитию арендной формы организации труда сопутствовало появление новой модели правового регулирования трудовых отношений. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде от 23 ноября 1989 г. распространили трудовое законодательство на работников – участников арендных предприятий, однако, сделав акцент на локальном регулировании трудовых отношений, разрешив самостоятельно устанавливать формы и системы оплаты труда, распорядок рабочего дня, сменность работы, суммированный учет рабочего времени и др. (ст. 29). Закон РСФСР от 29 декабря 1990 г. № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности» в П. 1 ст. 26 зафиксировал норму, которая в силу своей нечеткости явилась объектом споров и камнем преткновения при решении вопроса об отраслевой принадлежности отношений работников – членов хозяйственных обществ и товариществ: «отношения работника и предприятия, возникшие на основе договора о членстве в хозяйственном товариществе, регулируются гражданским законодательством РСФСР и учредительными документами товарищества». Такая формулировка дала основание некоторым специалистам утверждать, что трудовые отношения работающих акционеров – участников хозяйственных обществ являются предметом не трудового, а гражданского права. В советский период впервые в истории России появился кодифицированный нормативноправовой акт, связанный с регулированием трудовых отношений. Накопившиеся за послереволюционное время нормативные акты явились основой для формирования советского трудового права и в последующем были систематизированы в первом Кодексе законов о труде РСФСР, принятом в декабре 1918 г. КЗоТ 1918 г. установил трудовую повинность. В Кодексе были заметные недостатки, главным из которых было отсутствие трудового договора. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 189 Раздел 3. История России и русская культура 30 октября 1922 г. был принят новый второй Кодекс законов о труде РСФСР. В КЗоТе 1922 г. устанавливался добровольный порядок найма, допуская привлечения трудовой повинности лишь в исключительных случаях. Апофеозом государственной политики по укреплению трудовой дисциплины стали новые Типовые правила внутреннего трудового распорядка, утвержденные Постановлением СНК СССР от 18 января 1941 г. Также наблюдается снижение уровня правовых гарантий в сфере рабочего времени и времени отдыха, нормирования и оплаты труда, разрешения коллективных трудовых споров. Можно отметить, что послевоенный период стал временем относительного «затишья» в нормотворческой деятельности государства. В 1971 г. был принят новый КЗоТ РСФСР, в котором отразились изменения, произошедшие в экономике, идеологии и праве, связанные с ликвидацией принудительного труда и развитием социалистических форм хозяйствования. Поскольку в данный исторический период государство выступало практически работодателем – монополистом, соответственно правовая регламентация труда ограничивалась исключительно централизованными нормативными актами. И хотя формальная глава II КЗоТ предусматривала коллективнодоговорной способ регулирования трудовых, социально-экономических и профессиональных отношений между работниками и работодателем, однако коллективные договоры в подавляющем большинстве представляли собой компиляцию КЗоТ с небольшими и несущественными вкраплениями собственных правовых норм. КЗоТ образца 1971 г. установил достаточно высокий уровень гарантий для работников и степень их социальной защищенности была гораздо выше, чем в настоящее время. В период реформирования трудового законодательства в КЗоТ было внесено огромное количество дополнений и изменений. К тому же к этому времени накопился значительный массив законов и подзаконных нормативных актов, посвященных наемному труду, которые требовалось кодифицировать и привести в соответствие с новыми историческими реалиями. Литература 1. 2. 3. 4. 5. Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989, с. 54. Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 50. Ст. 1107. Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. № 21. Ст. 593 Войтинский И. С. Трудовое право СССР. М., Л.,1925, с. 31. Головина С. Ю. Кодификация трудового законодательства России // Кодификация Российского частного права. Ред. Д. А. Медведева. М.: Статус, 2008. 6. Горшенин К. П. Кодификация законодательства о труде. Теоретические вопросы. М., 1967, с. 24–55. 7. Ставцева А.И. Кодификация законодательства о труде в СССР //О научном единстве проблем общей теории права и трудового права: Труды ВЮЗИ. Т. 56. М.,1978, с. 92–101. 8. Догадов В. М. Очерки трудового права. Л.,1927. 9. Киселев И.Я. Трудовое право России. Историко-правовое исследование: учебное пособие. Ст. 171. 10.Собрание Узаконений и Распоряжений и Крестьянского Правительства РСФСР.1918.№ 87-88. Ст. 905. Н. И. Загороднюк, г. Тобольск спецпоселение как феномен эпохи сталинизма (на примере Северо-Западной Сибири, 1930-е гг.) В статье рассматривается процесс возникновения и формирования инфраструктуры особых мест расселения ссыльных крестьян, получивших название спецпоселков. Система поселений Северо-Западной Сибири, сложившаяся на протяжении трех веков, претерпела серьезные изменения в 1930-е гг. и последующие десятилетия в связи с принудительными миграциями населения, в первую очередь, крестьянской ссылкой в период сплошной коллективизации. Под Северо-Западной Сибирью понимается территория, которая в рассматриваемый 190 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура период последовательно входила в состав Тобольского округа Уральской области (1923-1930 гг.), Остяко-Вогульского (Ханты-Мансийского) и Ямало-Ненецкого национальных округов Уральской (1930-1933 гг.), Обь-Иртышской (1934 г.) и Омской (1935-1944 гг.) областей РСФСР. Порядок высылки и требования к размещению крестьянских семей определялись инструкцией ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 года и секретным приказом ОГПУ от 2 февраля 1930 г. На основании директив Уральский облисполком разработал и принял постановление о порядке расселения, использования рабочей силы на территории северных округов Уральской области. Циркуляром, носившим формальный характер, предписывалось сосредоточить кулацкую ссылку «в таких районах, в которых она не могла бы явиться влияющей силой на местное население и не могла бы материально обрастать», поставить ее «в такие материальные условия, при которых она была бы в полной зависимости от государственных промышленных организаций, дающих ей заработок» [1]. 1 апреля 1930 года Коллегией Наркомзема РСФСР было принято постановление, в котором определялись требования к созданию и размещению спецпоселков. В нем указывалось о недопустимости расселения кулаков в отдельных хуторах. Поселки надлежало располагать вне районов сплошной коллективизации и по возможности между ними, чтобы последние «оказывали идеологическое воздействие» на спецпереселенцев. Под спецпоселки отводились земли худшего качества [2]. Термин «спецпоселок» впервые был употреблен в постановлении СНК РСФСР от 16 декабря 1930 г. «О трудовом устройстве семей, высланных в отдаленные местности, и о порядке организации и управления специальными поселками». В нем были сформулированы основные положения о спецпоселениях, где особое внимание обращалось на изолированность поселений такого типа – «не ближе 200 км – от пограничной полосы, железных дорог, городов, рабочих поселков и крупных населенных пунктов и др.», отступление от этих указаний допускалось только в исключительных случаях, по согласованию с высшими инстанциями. События 1930-х гг. показывают, что это указание неоднократно нарушалось. Таким образом, к концу 1930 г. сложилось относительно четкое представление о населенном пункте нового типа: кроме жилья для ссыльных (в среднем в поселке жили 80-100 семей), планировалось строительство бань, прачечных, вошебоек, пекарен, столовых, школ, клубов, фельдшерских пунктов. Центральное мест занимало здание комендатуры. В тех же спецпоселках открывались дома для одиноких стариков и инвалидов, а также детские дома. Разработка нормативной базы значительно отставала от темпов проводимой ОГПУ и исполкомами операции по вселению раскулаченных: основная волна ссыльных прибыла в округ еще весной 1930 г. Окружные и районные органы власти, ограниченные во времени и средствах для более детального изучения особенностей земельного фонда, при выборе места расположения поселков руководствовались в первую очередь производственной необходимостью, а не интересами людей. Новые поселки, по мнению руководителей Рыбтреста, должны были стать «целесообразными экономическими пунктами», поэтому их следовало размещать в местах, «слабо освоенных по вылову рыбы и имеющих в окрестностях топливные и строительные материалы» [3]. Отсутствие коммуникаций, затруднявшее процесс переселения и адаптации вселяемых, соответствовало требованиям изолированности поселений. Так, в марте 1930 года решением Березовского и Обдорского райисполкомов был утвержден план постройки 84 поселков [4], в Уватском районе – 21 поселков, всего по округу – около 200 населенных пунктов [5]. Прибыв в места постоянного проживания, спецпереселенцы должны были за остаток лета и осень 1930 года построить жилье. По планам окружной тройки, строительство домов должно было завершиться к 1 октября. Но поздняя заброска спецпереселенцев в места постоянного проживания, использование трудоспособного населения на рыбопромыслах и лесоразработках, раскорчевке земли под пашню и т. д., отсутствие материальных средств, строительных материалов, инструментов и квалифицированных рабочих – все это привело к трагическим последствиям. Сложная ситуация сложилась в Рыбтресте. Летом спецпереселенцев разместили в складских помещениях, а также в летних чумах ненцев (по 2 семьи на чум). Семьи, расселенные по берегам Надыма, жили в шалашах и землянках. В связи с отсутствием строительных материалов в Березов«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 191 Раздел 3. История России и русская культура ском районе для постройки жилья спецпереселенцы разбирали причальные сооружения. В Покуре избушки построили из обрезков, без окон, чтобы быстрее – вместо крыши жерди, мох. Вместо требуемых 2 млн. руб. на строительство постоянного жилья Союзрыбой было выделено лишь 500 тыс. руб. Поэтому в этих спецпоселках рекомендовалось строить бараки, причем количество бараков определялось из расчета 4 кв. м на человека, что было меньше, например, нормативов для ночлежных помещений – 6 кв. м [6]. В Березово ссыльные, по распоряжению окрисполкома, были расселены в дома местных жителей. «Нас поселили в тесной (метров шесть квадратных) бане какого-то высланного купца, – вспоминает Серимжан Юнусович Кыстубаев. – Помню, на полкė спали дедушка, бабушка и я, а под полкóм – отец с мамой. Сырость была жуткая…» [7, с. 88.] Не менее сложное положение с жильем сложилось и в южных районах округа. В Черноковском районе семьи на зиму были устроены в приспособленных помещениях. В землянках провели зиму жители Уватского района – поселков Быковка, Встречный, Ербаш, Максимовский, Малиновский, Черпия [8]. Г. М. Чемакин писал: «Я хорошо помню, как нашу семью в сумерках осеннего короткого дня высадили на незнакомом берегу Носки... Посоветовавшись, отец с мамой решили, чтобы это получилось побыстрее, строить землянку. Мама со старшей сестрой рыли большую яму, а отец рубил лес для перекрытия землянки. Через два дня землянка была готова, вместо окна сделали небольшой проем в насыпи. Пологий спуск в землянку сделали ступеньками, а дверной проем завесили пологом. Из жердей, оттесанных с одной стороны, отец сделал от стены до стены нары, где мы всей семьей и расположились...» [9, с. 27]. В конце 1930 года облисполком признал состояние жилищного строительства в округе неудовлетворительным, а в Обдорском районе – угрожающим. За «проявленное равнодушие» президиуму Тобольского окрисполкома, правлениям Рыбтреста и Тобольского леспромхоза были объявлены строгие выговоры [10]. Тем не менее, 1662 семьи в суровую зиму 1930/31 г. остались без крова [11]. И к концу следующего, 1931 года, положение с жильем в Рыбтресте не изменилось. На 5 октября этого года план жилищного строительства в целом был выполнен лишь на 53 проц., в Обдорском – на 33 проц., Сургутском – 38 проц., Самаровском – 57 проц. и Березовском – на 65 проц. [12]. Руководство треста было вынуждено пересмотреть дислокацию поселков, нерентабельные поселки ликвидировать. Только в конце 1931 года было разрешено в поселках, находящихся в ведомстве Рыбтреста, строить индивидуальное жилье. В качестве основного типа жилища была избрана зырянская изба-пятистенка (на 2 семьи). И хотя в среднем на человека приходилось по 1,5 – 2 кв. м, после землянок и бараков, вспоминают бывшие ссыльные, это было большой радостью: «К началу холодов люди построили себе жилье – небольшие домики площадью 16-18 квадратных метров, – пишет Ф. И. Мартюшев. – В таком вот домике мы и жили вместе с семьей Анашкиных, тоже из Катайска. Всего – 8 человек. Пятую часть дома занимала русская печь, стояли две деревянные кровати (по одной на семью), лавка и стол, ничего, размещались, да еще давали приют на зиму 2-3 школьникам из дальних поселков. И, конечно же, полати, которые предназначались для молодняка, а русская печь – это уже для пожилых…» [13, с. 22]. Проект дома был выбран неудачно, не учитывалось главное – размер крестьянских семей. С этим вынуждены были согласиться даже работники ОГПУ – НКВД. «Я бы назвал головотяпством вплоть до вредительства ухлопывать государственные денежки на такие домики, – писал начальник спецпереселенческого сектора Тобольского леспромхоза А. Ружинский в апреле 1936 года в Омский обком ВКП (б). – Ведь это получаются не квартиры, а клетки. Спору нет, фасад хорош, но что получается в жилых помещениях: в ограду окон нет, комната и кухня являются не жилищем человека, а клетками. Ведь у некоторых поселенцев семья до 8 человек, спрашивается, как люди будут жить в этом, простите, свинарнике?..» [14]. При обследовании жилищно-бытовых условий спецпереселенцев, размещенных в ЯмалоНенецком округе (Рыбтрест), в феврале 1932 года было установлено, что они по-прежнему размещены во временном жилье, в антисанитарных условиях: «Почти со всех спецпереселенческих домах бежит с потолка и стен, воздух сырой, к внутренней отделке только приступили. Сложенные 192 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура печи в большинстве своем уже не пригодны. В бараках холодно. В некоторых квартирах поставлены железные печки, но в значительной части квартир печей нет никаких. Очень плохо дело обстоит с топливом...» [15]. И в середине тридцатых годов строительство жилья проходило с большими трудностями. Так, в 1934 году было начато строительство спецпоселка около с. Реполово. Бывшая спецпереселенка Т. С. Куклина вспоминает: «Из Реполово перевезли старый лисятник, поставили, получился барак. Разгородили досочками, фанерочками, тряпочками – разместили людей. Каждая семья получила топчан из неструганых досок, стол на крестовинах и чурочки или табуретки, если кто умел их сделать сам... Копали ямы, крыли жердями, дерном, получалась избушка. Печь лепили из глины. Так появился КОПАЙ-ГОРОД. Некоторые землянки стояли до пятидесятых годов» [16]. Строительство поселков для спецпереселенцев велось на протяжении всего десятилетия, что связано было с прибытием новых этапов ссыльных, а также разработкой новых лесоучастков. В июле 1940 г. исполком Тобольского окружного совета, рассмотрев вопрос «о ходе строительства поселков переселенцев II категории», вынужден был признать, что план строительства поселков Беляйка, Пенья, Атнис в Уватском районе «находится под угрозой срыва», «качество постройки зданий низкое... из 10 строящихся домов пять имеют серьезные строительные дефекты» [17]. Таким образом, проблема улучшения жилищно-бытовых условий спецпереселенцев не была решена на протяжении всего десятилетия. Непродуманность месторасположения, отсутствие пригодных для хозяйственной деятельности земель привело впоследствии к тому, что часть поселков была ликвидирована. Так, только в 1933 г. в Остяко-Вогульском округе было ликвидировано 2 поселка – Сарматовский и Ляпинский. Спецпереселенцы были переброшены на рыбные промыслы Ямала, где на реках Полуй, Вануйто, Шуга, Халеба-Яга, Надым было намечено строительство новых поселков [18]. Некоторые поселения, в частности, те, которые были закреплены за леспромхозами, со временем были законсервированы в связи с отсутствием сырьевой базы. Любопытно происхождение названий спецпоселений. Одни, ставшие частью уже имевшихся населенных пунктов, лесоучастков, лесных дач, рыбопромыслов и др., получили их же названия: Аксарка, Горки, Новый Порт, Нялино, Кордон, Западный, Реполовский и др. Другие получали свое название традиционно, по топонимике местности, т.е. названию рек, проток, в целом местности, чаще всего, в переводе с хантыйского: Черный мыс, Большой Камень, Высокий мыс, Урманный, Ванзетур, Чубариха, Шуга, Ингаир и т. д. У третьих в основе названия – политическая подоплека: Октябрьский, Советский, Перековка (от «перековать кулаков»). Сами спецпереселенцы толковали происхождение названий так: Рыбный – поселок рыбокомбината, Кирпичный – кирпичного завода, Лиственничный – «много лиственницы растет», Черемухово – черемухи, Луговой – на лугах, Ягодный, Рябиновый... «...Поселок в тайге, на берегу речки Носка, с хаотично расположенными избами и землянками, не знаю по какому признаку, назвали его Щелчинский, видимо, оттого, что люди щелками зубами от холода и голода», – писал Г. М. Чемакин [19, с. 28]. В местах расселения спецпереселенцев были созданы районные комендантские отделения, которые функционировали под контролем райисполкомов и соответствующих органов ОГПУ. Для непосредственного административного, хозяйственного и культурно-бытового обслуживания при спецпоселках учреждался институт поселковых комендантов. Здания комендатур строили одновременно с производственными помещениями. В связи с отсутствием денежных средств строительство школ, больниц и фельдшерских пунктов было начато в только 1931 – 1932 гг. Следует отметить рост числа общеобразовательных школ для спецпереселенцев, особенно в спецпоселках, находившихся в ведении леспромхозов. Например, если в 1930/31 уч. году в Остяко-Вогульском округе было открыто только 5 школ первой ступени из 69 в целом по округу, то в 1931/32 уч. году – 40 из 150, в следующем – 48 из 156 школ. В 1932/33 учебном году для детей спецпереселенцев была создана возможность обучаться в школах второй ступени. Такие школы имелись в спецпоселках Кедровом, Луговом, Урманном [20]. В Ямало-Ненецком округе в 1930/31 учебном году была открыта лишь одна школа в поселке Питляр. К 1935/36 учебному году спецпереселенцы были размещены в пяти основных поселках «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 193 Раздел 3. История России и русская культура Ямало-Ненецкого национального округа – Обдорске, Аксарке, Новом Порту, Шуге, Тазовском, специальные школы имелись только в двух поселках [21]. В Остяко-Вогульском округе к 1935/36 учебному году сложилась в основном сеть школ для спецпереселенцев: из 169 школ округа – 47 начальных и неполных школ было открыто в спецпоселках [22]. Строительство зданий для культурно-просветительских учреждений затянулось до конца тридцатых годов. В Ямало-Ненецком округе, например, на 1935 год ни в одном из пяти поселков не было построено специальных зданий для клубов [23]. К концу 1935 года во многих спецпоселках Остяко-Вогульского округа имелись клубы, избычитальни, красные уголки. В спецпоселке Кирзавод к этому времени имелся клуб, радиокомната, библиотека. В пос. Нялино имелась изба-читальня со зрительным залом и библиотекой. В пос. Луговом изба-читальня и клуб размещались в однокомплектной школе [24]. В 1930 году из запланированных в Тобольском округе 28 медпунктов и 3 больниц не было построено ни одного объекта. В приспособленных помещениях было открыто 10 пунктов, по 1-2 на район, каждый обслуживал от 150 до 2 713 человек [25]. В 1931 году функционировало 23 пункта из 32 запланированных [26]. Во время обследования состояния медико-санитарного обслуживания в феврале 1932 г. было установлено, что фельдшерские пункты имелись далеко не во всех спецпоселках округов, строительство специальных зданий не начато. Приспособленные помещения под больницы и амбулатории не соответствовали санитарным нормам. Так, в пос. Зарям стационар представлял собой «небольшое низкое помещение, отапливаемое железянками, по которому распространялся кухонный чад из кухни, находящейся за перегородкой»; приемный покой отсутствовал, больные вынуждены были ожидать в темном коридоре, сидя на полу [27, с. 98, 100]. В 1935 году в Ямало-Ненецком округе имелось лишь одно специально построенное здание для медицинского пункта [28]. В 1940 году в Ямало-Ненецком округе имелось 12 больниц, 18 амбулаторий, 18 фельдшерских пунктов. Эта сеть учреждений не удовлетворяла в полной мере потребности округа [29, с. 64]. В итоге в течение 1930-1931 гг. на территорию Северо-Западной Сибири было вселено 54 230 чел. Сам факт увеличения населения региона вдвое однозначно предопределял исход этой государственной программы. В начале 1932 года, по неполным данным, в Тобольском округе насчитывалось более 150 населенных пунктов, в которых проживали ссыльные крестьяне. На 1 января 1941 г. в регионе имелось 89 спецпоселков, в которых проживало 32 тыс. человек [30, с. 11]. В период Великой Отечественной войны и послевоенное десятилетие они приняли депортированных немцев, калмыков, украинцев, молдаван, другие категории спецконтингента ГУЛАГа. Ликвидация спецпоселений состоялась в середине 1950-х гг. с упразднением 4-го отдела МВД. литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 434. Оп. 3. Д. 158. Л. 4-5. ГБУТО ГАТО. Ф. 1785. Оп. 5. Д. 3. Л. 9. Там же. Д. 8. Л. 1. Там же. Д. 15. Л. 1-6. Подсчит. по: ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 434. Оп. 3. Д. 154. ГБУТО ГАТО. Ф. 1785. Оп. 5. Д. 3. Л. 34; Д. 5. Л. 28-28 об.; Д. 8. Л. 2-2 об.; Д. 12. Л. 65; Д. 15. Л. 20; Д. 18. Л. 46. ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 8. Д. 40. Л. 33 об. 7. Народ не безмолвствует / Сост. М. И. Пономарев. Алматы, 1996. 8. ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 8. Д. 49. Л. 13-14. 9. Чемагин Г. М. Наказание без преступления или рассказ о том, как народ безмерно любил родную власть и что из этого вышло. Тобольск, 1997. 10.ГКУСО ГАСО. Ф. 88. Оп. 21. Д. 51. Л. 66-66 об. 11.ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 434. Оп. 3. Д. 158. Л. 193. 12.ГБУТО ГАТО. Ф. 1785. Оп. 5. Д. 3. Л. 92-92 об. 13.Мартюшев Ф. И. Жертвы и палачи. Екатеринбург, 1997. 14.ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 855. Оп. 2. Д. 11. Л. 53-54. 15.ГБУТО ГАТО. Ф. 1 785. Оп. 5. Д. 58. Л. 23-28. 194 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура 16.Тюменский комсомолец. 1990. 1 дек. 17.ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 281. Оп. 1. Д. 1164. Л. 31. 18.ГБУТО ГАТО. Ф. 1785. Оп. 5. Д. 78. Л. 7. 22, 23; Д. 107. Л. 7. 19.Чемакин Г. М. Указ. соч. 20.ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 107. Оп. 1. Д. 129. Л. 34; ГБУТО ГА в Тобольске. Ф. 695. Оп. 1. Д. 150. Л. 38; ГАХМАО. Ф. 1954. Оп. 1. Д. 8. Л. 114. 21.ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 3. Л. 31 об.; Д. 1124. Л. 89-90. 22.ГАУК ТО ТИАМЗ. Научный архив. Д. 205. 23.ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 124. Л. 89-90. 24.ГАХМАО. Ф. 1955. Оп. 1. Д. 8. Л. 129-134. 25.ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 30. Оп. 1. Д. 972. Л. 1 – 6; ТФ ГАТО. Ф. 434. Оп. 3. Д. 158. Л. 181, 182, 187 об. 26.ГКУСО ГАСО. Ф. 88. Оп. 21. Д. 74. Л. 88-90. 27.ГКУСО ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 10. Д. 164. Л. 179; Раскулаченные спецпереселенцы на Урале, 1930-1936 гг. / Под ред. В. И. Первухиной. Екатеринбург, 1994. 28.ГБУТО ГАСПИТО. Ф. 135. Оп. 1. Д. 124. Л. 90. 29.30 лет Ямало-Ненецкого округа (ист.-эконом. очерк). Тюмень, 1960. 30.Подсчит. по: Земсков В. Н. Массовое освобождение спецпереселенцев и ссыльных (1954-1960 гг.) // Социс. 1991. № 1, с. 5-16. Л. З. Каримова, г. Тобольск «Неформальные» художники 80-х годов XX века Статья посвящена художественной среде г. Омска в период с 80 гг. XX века до наших дней. В 80–90-е годы прошлого столетия все те преобразования, которые происходили в нашей стране, коснулись не только общественно-политической и социальной сферы, но и во многом способствовали изменению художественной жизни. Именно в это время появляются независимые творческие объединения, новые имена, отказавшиеся от реалистической манеры изображения. В художественной жизни Омска 80-90-е годы были отмечены событиями, которые свидетельствовали о новых веяниях в сфере изобразительного искусства. А. Ерофеев в своей статье «Возвращение авангарда» пишет: «В условиях социалистического реализма, когда имелись и другие образы искусства этого времени, более понятные и адаптированные к вкусам посетителей эпохальных экспозиций, более тиражированные и популяризированные, но и скоро вышедшие из моды, вдруг возникает «другая культура» [Ерофеев, 1990: 3]. Вся художественная жизнь в то время жестко регламентировалась Союзом Художников. Молодые талантливые художники не имели возможности выставлять свои работы на официальных выставках Союза Художников, так как выставочный комитет не пропускал работы, которые выходили за рамки социалистического реализма. Поэтому «несоюзные» художники проводили неформальные выставки. В 1986 году в Доме актера была организована выставка Николая Бабина. «Духовного лидера омского андеграунда» долгое время не признавали. «Усложненная образная структура его творчества, основанная на глубоком знании истории искусства, символический язык, передающий всю остроту переживаний действительности, несли в себе те постмодернистские тенденции, которые проявились в искусстве Омска в 1990-е годы» [Горелова, Муратова: http://aziaros.narod.ru/izo/ stati/ gurova-muratova.html]. Вслед за ней прошла выставка Владимира Владимирова и Геннадия Манжаева, которые не были членами Союза Художников. Вскоре «несоюзная молодежь» выставила свои работы на выставке «Творчество и поиск» в Доме художника. Эти выставки вызвали бурные споры, дискуссии, «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 195 Раздел 3. История России и русская культура обратили внимание общественности на творчество молодых художников, увлеченных идеями искусства авангарда начала XX века. Но наиболее ярким веянием в художественной жизни Омска становится создание Экспериментального Художественного Объединения – «ЭХО». Оно было создано в 1987 году в противовес Союзу Художников. Объединение просуществовало всего три года, но его выставки вызвали небывалый интерес. Основателями объединения стали Владимир Бугаев, Михаил Герасимов, Владимир Владимиров, Геннадий Манжаев, Евгений Трифонов, Анатолий Ширяев. В состав «ЭХО» вошли молодые творческие личности, сформировавшие свой индивидуальный взгляд на современное искусство. Среди членов объединения были как уже сложившиеся творческие личности, так и недавние выпускники худграфа омского пединститута и даже самоучки. Все они были тогда свободными творцами, не состоявшими в «официальном» Союзе Художников. По воспоминаниям очевидцев и оценкам историков, объединение было одним из ярчайших явлений в культурной жизни города. Талантливые художники, музыканты, поэты и философы впервые получили тогда возможность открыто заявить свою позицию в искусстве и выразить личное отношение к современности. Выставки «ЭХО» проходили весной и имели широкий общественный резонанс. Помимо живописи, графики и скульптуры, на выставках звучали стихи и музыка художников объединения. В. Р. Глухих в своей статье так описывает первую выставку «ЭХО»: «Уровень работ был очень разный – от откровенного стеба с приклеенными дольками лимона к краске до философских работ В. Владимирова и М. Герасимова, которые существенно выделялись на общем фоне выставки. Но общим было одно – дух свободы и вседозволенности творчества. Очень интересно было наблюдать за зрителями, которые пытались разгадать замыслы работ художника. Над некоторыми работами долго задумчиво стояли, над другими смеялись, как в комнате смеха, в третьих пытались найти зашифрованное изображение – зеленого пса, который заменял черную кошку в темной комнате искусства. Но главное – равнодушных посетителей не было. Свобода художников передавалась зрителям, и это подтверждает, что экспозиция сама по себе уже являлась искусством, по сути, некоей инсталляцией нового восприятия мира» [Глухих: aziaros.narod.ru/izo/stati/gluhih. html]. Это и отличало выставки «эховцев» от тех, что проходили в Союзе Художников. Бурный всплеск молодежного искусства на рубеже 1980-1990-х годов во многом был подготовлен деятельностью двух специальных учебных заведений Омска – художественно-графического факультета Омского Государственного педагогического института им. А. М. Горького и Омского технологического института. Большим авторитетом среди поколения художников 1980-1990-х годов пользовался искусствовед и преподаватель истории искусства в Омском Государственном педагогическом институте Л. П. Елфимов, его многие могли бы назвать своим учителем. Не исключено, что на формирование мировоззрения «неформальных» художников существенное влияние оказали неофициальная пресса, «негласная» литература, рок-музыка и прочие информационные каналы. Примером для молодых новаторов служило в это время яркое и мощное по силе воздействия творчество старшего поколения омских художников, представителей искусства шестидесятых, членов Союза Художников – Н. Третьякова, Н. Брюханова, Г. Штабнова. Фактом признания искусства «неформалов» и подтверждением преемственности творчества разных поколений художников стали выставки «Синтез» (1990г.) и «Синтез 2» (1992 г.), прошедшие в Омском областном музее изобразительных искусств имени М. А. Врубеля. Вслед за объединением «ЭХО» в конце 1980 – начале 1990-х годов возник ряд других «неформальных» творческих сообществ и выставочных объединений – «Крест», «Башня», «Ученики Глазунова», «Пульс и К», «АЛЕФ», «Цветной бульвар», которые выдвинули на передний план целую плеяду молодых авторов (Д. Муратов, В. Сироткин, А. Потапов, И. Хабисов, Ю. Картавцев, И. Гурьянов, А. Титов, А. Варов, Д. Шорин, О. Николаенко, В. Латышенко и др.). Многие из этих объединений оказались яркими, но кратковременными явлениями. К настоящему времени их творческие судьбы сложились по-разному: кто-то покинул город, уехал в столичные города или за рубеж, а кто-то обратился к другой сфере деятельности. Сегодня много можно спорить о том, что привнесло в омскую культуру творчество «неформальных» художников. Но последующее развитие авангардной живописи в Омске, его открытие 196 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура для общественности, создание галерей, проведение выставок-семинаров, – все это стало возможным благодаря «неформальным» художникам 80-х годов. Так, в 2004 году в Омском областном музее изобразительных искусств им. М. А. Врубеля прошла выставка «Без линии горизонта...», посвященная абстрактному искусству Омска конца ХХ века. На выставке было представлено 40 живописных и графических работ из музейных и частных коллекций. Зрители не только могли познакомиться с полотнами художников, но также найти ответы на вопросы, которые предполагалось затронуть в этой экспозиции: «каков круг художников, обращавшихся к языку абстракции, где граница, разделяющая предметное от беспредметного, почему до сих пор, несмотря на то, что абстрактное искусство давно стало «классикой», возникают проблемы с его восприятием и пониманием?». В марте 2002 года в омской арт-галерее «Квадрат» открылась выставка «Пост № 1». Здесь экспонировались работы 27 омских художников-авангардистов. Выставка была задумана как конкурс среди художников, где на равных участвовали как начинающие художники, так и знаменитые: Сергей Александров, Владимир Владимиров, Татьяна Бугаенко и другие. В апреле 2008 года Омский областной музей изобразительных искусств им. М. А. Врубеля совместно с Городским музеем «Искусство Омска» открыл выставку «ЭХО» восьмидесятых», которая была посвящена 20-летию создания «Экспериментального Художественного Объединения». Для широкой публики были представлены живопись, графика и скульптура из музейных и частных коллекций, фотографии, документы, критические статьи из газет того времени, а также современные работы художников, для которых «ЭХО» – личная история. Целью музейной выставки, по мнению организаторов, являлась попытка осмысления роли и значения деятельности первого неформального художественного объединения Омска в контексте 1980-х годов. Многие художники за три года существования экспериментального объединения смогли познакомить Омск со своим мастерством. В. Владимиров, Е. Трифонов, М. Герасимов, Г. Манжаев, В. Бугаев, А. Ширяев, В. Новиков и другие признанные таланты собрали вокруг себя плеяду молодых творцов. В 2011 году прошла также выставка современного абстрактного искусства. В экспозицию были включены работы В. Владимирова, Д. Муратова, Д. Вирже, Е. Зарембы, Ю. Картавцева, В. Кулькина, С. Елецкого. Все это еще раз доказывает, что свободное и бескорыстное творчество «неформальных» художников, стремившихся раскрыть и утвердить свое непосредственное видение и понимание мира, стало вехой в истории омского искусства. Литература 1. Глухих В. Р. Эхо Омского авангарда или первая выставка свободных художников. [Электронный ресурс]. – Режим доступа.http://aziaros.narod.ru/izo/stati/gluhih.html 2. Горелова Ю. Р., Муратова Н. В. Художественная жизнь Омска (середина 1980-х – 2009 гг.) [Электронный ресурс]. – Режим доступа. http://aziaros.narod.ru/izo/stati/ gurova-muratova.html. 3. Ерофеев А. Возвращение авангарда // Искусство. 1990. № 1. 4. Муратова Н. В. Беспредметная живопись и графика омских художников второй половины 1980–1990-х годов в собрании Омского областного музея изобразительных искусств им. М. А. Врубеля // Декабрьские диалоги: Материалы Всероссийской научной конференции памяти Ф. В. Мелехина. Омск, 2005, с. 101– 105. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 197 Раздел 3. История России и русская культура С. С. Пашин, г. Тюмень Создатели славянской письменности и начало русской литературы Статья посвящена особенностям появления письменности в Древней Руси. Специфика церковнославянского языка как языка церкви предопределило своеобразие русской духовной ку льтуры. Создатели славянской письменности и первые переводчики книг на славянский язык глубоко почитались в Древней Руси. Жития Константина (Кирилла) и Мефодия занимают заметное место среди южнославянского рукописного наследия, сохранившегося, главным образом, в древнерусских книгохранилищах. Большинство дошедших до нас средневековых рукописей Жития Кирилла и все рукописи Жития Мефодия переписаны русскими писцами. Древнейший список Жития Мефодия, а также Похвальное слово св. Кириллу и Мефодию, находятся в составе Успенского сборника, составленного на Руси в конце ХII – начале XIII века. Жития создателей славянской азбуки были известны на Руси уже в XI в. и использовались Нестором при написании Повести временных лет. Рассказ о моравской миссии Кирилла и Мефодия помещен в ПВЛ под 898 г. и получил в исторической литературе название «Сказание о преложении книг на славянский язык». В отличие от авторов Житий, летописец практически не уделяет внимания миссионерской деятельности солунских братьев и их столкновениям с немецким духовенством или иудейскими проповедниками. Главной заслугой братьев он считает составление славянской азбуки и перевод богослужебных книг. Высоко оценивает Нестор и просветительскую деятельность Владимира Святого. Сразу после крещения Руси Владимир начал «собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное... Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: «В те дни услышат глухие слова книжные, и ясен будет язык косноязычных». Дело равноапостольского князя продолжил его сын. В ПВЛ под 1037 г. говорится о том, что Ярослав Мудрый «любил… церковные уставы, попов любил немало, особенно же черноризцев, и книги любил, читая их часто и ночью и днем. И собрал писцов многих, и переводили они с греческого на славянский язык. И написали они книг множество, ими же поучаются верующие люди и наслаждаются учением божественным». Уже современники Кирилла и Мефодия сознавали специфику и особенности славянской письменности: греческий и латынь были усвоены христианской церковью как языки культуры, причем культуры языческой. В отличие от них, церковнославянский язык возник как язык древнейших славянских переводов богослужебных книг, как язык богослужения, язык христианской церкви, и только позднее стал языком культуры, в т.ч. культуры светской. Это обстоятельство не могло не отразиться на судьбах русского литературного языка и русской литературы. Через посредничество церковнославянского языка сравнительно широкие слои древнерусского общества приобщались к греческому (византийскому) культурному наследию. Первоначально переводная литература поступала из Болгарии. В княжение Ярослава Мудрого квалифицированные переводчики плодотворно трудились в Киеве. Независимо от национальной принадлежно сти, это были, как правило, люди духовного звания. Говоря о восприятии древнерусским обществом византийской культуры, следует особо подчеркнуть, что влияние связанной с античным интеллектуальным наследием византийской лите ратуры Х-ХII вв., т. е. литературы, современной Киевской Руси, оказалось ничтожным, по крайней мере, не шло ни в какое сравнение с влиянием греческой (ранневизантийской) литературы периода патристики (IV–VIII вв.). Призванные к миссионерскому служению в христианизируемой Руси греческие монахи были приверженцами аскетических традиций общежительства и безогово рочного выполнения церковных установлений. Предназначение переводной литературы, адресуемой древнерусскому читателю, лучше всего характеризуется словами автора ПВЛ: «Велика ведь бывает польза от учения книжного; книгами 198 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура наставляемы и поучаемы на путь покаяния, ибо от слов книжных обретаем мудрость и воздержание... Ибо кто часто читает, тот беседует с богом или со святыми мужами. Тот, кто читает проро ческие беседы, и евангельские и апостольские поучения, и жития святых отцов, получает душе великую пользу». По меткому замечанию А. М. Панченко, в Древней Руси «не столько человек владеет книгой, сколько книга владеет человеком, «врачует» его… Книга, подобно иконе, – духовный авторитет, духовный руководитель», хранилище вечных истин, а не просто источник информации. Переведенные с греческого произведения крупнейших богословов и проповедников неоднократно редактировались, сокращались и дополнялись русскими переписчиками. Сокращениям в основном подвергались философские фрагменты «Слов» и поучений «отцов церкви». Античная (языческая) философия оказалась практически неизвестной древнерусскому читателю, что предопределило своеобразие (если не уникальность) русской духовной культуры, базировавшейся на раннехристианских ценностях и ориентированной на поиски нравственного идеала. Мощная христианская основа есть даже в тех памятниках древнерусской литературы, которые, на первый взгляд, имеют языческий подтекст. Речь идет, прежде всего, о «Слове о полку Игореве». Многие историки и литературоведы видели в «Слове» яркий образец пресловутого «двоеверия», смеси христианства с язычеством. В наши дни подобная точка зрения представляется явным анахронизмом. Последние исследования древнерусских летописей показали, что летописные известия отражали не только объективную историческую реальность, но и факты сознания книжников. Русские средневековые авторы стремились осмыслить историческую данность через призму идей Священного Писания. Согласно И. Н. Данилевскому, «для летописца… Священная история – вневременная ценность, постоянно заново переживаемая в реальных «сегодняшних» событиях… Отсюда следовал и способ описания – через прямое или опосредованное цитирование сакральных текстов, прежде всего Библии… Аналогия с библейскими событиями давала летописцу типологию существенного. Священное Писание являлось для него и его современников семантическим фондом, из которого оставалось лишь выбрать готовые клише для восприятия, описания и одновременной оценки происходящего». То же самое можно сказать и о других древнерусских нарративных источниках. Как известно, 1 мая 1185 г., во время похода войска новгород-северского князя Игоря Святославича, произошло солнечное затмение. В Лаврентьевской летописи специально подчеркивается, что данное событие пришлось «на память святаго пророка Иеремия». Нет ничего удивительного в том, что для осмысления причин поражения русского войска безымянный автор «Слова» обратился в библейской Книге пророка Иеремии. За недостатком времени я позволю себе ограничиться лишь несколькими примерами. «Слово о полку Игореве»: «Ум князя уступил желанию, и охота уведать Дон великий заслонила ему предзнаменование. «Хочу, – сказал, – копье преломить на границе поля Половецкого; с вами, русичи, хочу либо голову свою сложить, либо шлемом испить из Дону». Книга пророка Иеремии: «Не причинил ли ты себе это тем, что оставил Господа Бога твоего в то время когда Он путеводил тебя? И ныне для чего тебе путь в Египет, чтобы пить воду из Нила? и для чего тебе путь в Ассирию, чтобы пить воду из реки ее?» [Иер., 2: 17-18]. Книга пророка Иеремии: «Седлайте коней и садитесь, всадники, и становитесь в шлемах; точите копья, облекайтесь в брони» [Иер., 46: 4]. «Слово»: «Седлай же, брат, своих борзых коней, а мои-то готовы, еще раньше оседланы у Курска. А мои-то куряне – опытные воины: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены,… луки у них натянуты, колчаны отворены, сабли изострены». Книга пророка Иеремии: «Выстройтесь в боевой порядок вокруг Вавилона; все натягивающие лук, стреляйте в него, не жалейте стрел, ибо он согрешил против Господа» [Иер., 50: 14]. «Слово»: «Стреляй же, господин, в Кончака, поганого раба, за землю Русскую». Книга пророка Иеремии: «И пошлю на них четыре рода казней, говорит Господь: меч, чтобы убивать, и псов, чтобы терзать, и птиц небесных и зверей полевых, чтобы пожирать и истреблять» [Иер., 15: 3]. «Слово»: «Уже несчастий его подстерегают птицы по дубам; волки угрозу вздымают по оврагам; орлы клекотом на кости зверей зовут; лисицы брешут на червленые щиты». «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 199 Раздел 3. История России и русская культура Книга пророка Иеремии: «Не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится и не увидит родной страны своей» [Иер., 22: 10]. «Слово»: «Ярославна рано плачет в Путивле на забрале…». Книга пророка Иеремии: «Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду. И воззовете ко Мне, и пойдете и помолитесь Мне, и Я услышу вас; и взыщете Меня, и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим. И буду Я найден вами, говорит Господь, и возвращу вас из плена...» [Иер., 29: 11-14]. «Слово»: «Игорю-князю Бог путь указывает из земли Половецкой в землю Русскую, к отчему золотому столу». Книга пророка Иеремии посвящена трагическому периоду в истории евреев, который закончился взятием и разрушением Иерусалима, падением Иудейского царства и вавилонским пленением жителей Иудеи. Это стало карой за то, что люди оставили своего Бога и стали служить чужим богам. Князь Игорь Святославич, как и его дед Олег «Гориславич», забыл истинного Бога, прельстился земной славой, по сути дела, стал язычником и навлек беду не только на себя, но и на жителей своего княжества – «достояние Дажьбожьего внука». Плененный Игорь Святославич покаялся в своих заблуждениях, был прощен Богом и, подобно раскаявшемуся блудному сыну из библейской притчи, вернулся к своему Отцу Небесному. Свидетельством этого стало посещение бежавшим из плена Игорем киевской церкви Богородицы Пирогощей. Таким образом, автор «Слова о полку Игореве», как и любой древнерусский книжник, в своем творчестве руководствовался, прежде всего, Священным Писанием, а не какими-либо мирскими или языческими идеями. При оценке поступков любого человека для него главный критерий – это следование Божьим заповедям. Литература 1. Слово о полку Игореве. 2. Книга пророка Иеремия. И. В. Соколовская, г. Тюмень ЛЕТОПИСЦЫ О НОВГОРОДСКО-ШВЕДСКИХ ОТНОШЕНИЯХ СЕРЕДИНЫ XIV в.: ПРАВОСЛАВИЕ КАК ОДНА ИЗ ГЛАВНЫХ ПРИЧИН ПОБЕД В статье рассмотрены свидетельства русских летописей о новгородско-шведских отношениях середины ХIV века. В 1348 г. произошло первое, после долгого мирного периода, военное столкновение новгородцев со шведами: шведский король Магнус II Эрикссон нарушил условия Ореховецкого мирного договора, и совершил новый поход на Новгородскую землю, который плачевно обернулся для его войска. В течение года шведы потерпели два крупных поражения, многие их воины были убиты, другие попали в плен. Данный поход получил отражение в русских летописных источниках. Рассказ о нем начинается известием под 6856 (1348) г. о том, что Магнус «прислал к новгородцом, реке: пошлите на съезд свои философы, а язъ пошлю свои философы, дажь поговорят про веру, уведают, чья будет вера лучши. Аще ваша будет лучши, язъ иду в вашю веру; аще ли будет наша вера лучши, вы пойдете в мою веру, и будем все за один человек; или не поидете в одиначьство, яъз хощю ити на вас со всею моею силою». Предположение о том, что данный рассказ «носит характер литературного произведения, вставленного в летопись» [Гадзяцкий 1940], первым выдвинул в 1940 г. С. С. Гадзяцкий. И дей200 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура ствительно, есть сходство между этим рассказом и отрывком из жития Александра Невского, в котором говорится о послах от папы Римского: «Некогда же приидоша къ нему послы от папы из великого Рима, ркуще: «Папа нашь тако глаголет: «Слышахом тя князя честна и дивна, и земля твоя велика. Сего ради прислахом к тобе от двоюнадесять кординалу два хытреша – Агалдада и Гемонта, да послушаеши учения ихъ о законе Божии»» [Житие Александра Невского, 2005: 367369]. В обоих случаях ответ был получен практически идентичный. Новгородцы ответили Магнусу, что они «прияли от Гричь правоверную веру, а с тобою не спираемся про веру» [НПЛ, 1950: 359], а Александр Невский заявил, что «...от начала царства Константинова до перваго збора до седмаго – си вся добре съведаем, а от вас учения не примлем» [Житие Александра Невского, 2005: 368]. Вероятно, летописец хотел таким образом сопоставить современные ему события с событиями, произошедшими 85 лет назад, когда Александр Невский успешно отразил нападение шведов в 1263 г., и с самого начала дать читателям понять, что победа в описываемой им битве не случайна. Скорее всего, новгородцы действительно получили уведомление о войне, поскольку они отправили свой отряд в Ореховец, и «затворишася в городки вси, а Магнуш приступилъ къ городку ратью со всею своею силою; а Ижеру почалъ крестити въ свою веру, а которыи не крестятся, а на тых рать пустил». Узнав об этом, новгородцы «послаша противу их Онцифора Лукиница, Якова Хотова, Михаилу Фефилатова, с малою дружиною» [НПЛ, 1950: 359-360]. Новгородский летописец трижды пишет, что Магнус пошел на новгородцев «со всею своею силою», что, по мнению автора летописи, характеризовало шведов не с лучшей стороны, ведь в Священном Писании сказано: «И вознамерится войти со всеми силами царства своего, и праведные с ним, и совершит это; и дочь жен отдаст ему, на погибель ее, но этот замысел не состоится, и ему не будет пользы из того» [Дан, 11:17]. То есть тот, кто пойдет «со всеми своими силами», обречен на поражение. Напротив, войско новгородцев описывается как «малая дружина», что, опять же, находит аналогию в Библии: «Когда они приблизились к возвышенности Вефорона, Иуда вышел к ним навстречу с очень немногими, которые, когда увидели идущее навстречу им войско, сказали Иуде: как можем мы в таком малом числе сражаться против такого сильного множества? И мы же совсем ослабели, еще не евши ныне. Но Иуда сказал им: легко и многим попасть в руки немногих, и у Бога небесного нет различия, многими ли спасти, или немногими; ибо не от множества войска бывает победа на войне, но с неба приходит сила» [1 Макк, 3: 16-19]. В итоге, «богъ пособи Онцифору: избиша немцовъ 500, а иных живых изимаша, а переветников казниша» [НПЛ, 1950: 360]. Скорее всего, точное количество погибших шведов было неизвестно, а число 500 летописец, зная о исходе битвы, позаимствовал из Библии: «И избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле. В Сузах, городе престольном, умертвили Иудеи и погубили пятьсот человек» [Есф, 9: 5-6]. В это же время приготовления к военным действиям шли в Ладоге. Туда поехал посадник Федор Данилович, «и наместьници князя великаго и вси новгородци и плесковиць немного и новоторжьци и вся волость Новгородская» [НПЛ, 1950: 360]. В описании дальнейших событий в летописях имеются расхождения. Согласно НПЛ, новгородцы отправили к великому князю Семену Ивановичу послов, которые сказали: «поиди, господине, к нам оборонять своея отчины». На что Семен ответил: «рад, поеду к вам». «Медливъ же князь долго», выехал в Новгород, но вскоре вернулся назад в Москву, отправив вместо себя своего брата Ивана. Тем временем Магнус захватил Ореховец, взял Авраама, Кузьму и других бояр в плен, «а иных всех пустил из городка, а сам поиде из городка прочь, а в Ореховце оставивъ рать». Князь Иван, «слышав яко взят бысть Ореховиць от Немцовъ, поиха из Новагорода взадъ, не приняв владычня благословлениа и новгородчкого челобитья» [НПЛ, 1950: 360]. Летописцы подчеркивали, что Магнус взял город «лестью», что подчеркивало его низкие моральные качества, т. к. в Библии сказано: «И восстанет на место его презренный, и не воздадут ему царских почестей, но он придет без шума и лестью овладеет царством» [Есф, 9: 5-6]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 201 Раздел 3. История России и русская культура Некоторые подробности к описанным в НПЛ событиям добавляют Новгородская третья, Софийская первая, Воскресенская летописи. По мнению автора Новгородской третьей летописи, великий князь Семен сказал: «радъ азъ ехати, но зашли ми дела царевы» [ПСРЛ, 1841: 227], автор Воскресенской добавил, что Семен поедет, как только эти дела решит [ПСРЛ, 1856: 211]. О том, какие это были дела, и почему великий князь не доехал до Новгорода, повествуют Никоновская и Симеоновская летописи: «постигоша его гонци киличеи изъ Орды» [ПСРЛ, 2007: 96.; ПСРЛ, 1885: 220]. Во всех летописях, о которых говорилось выше, кроме Новгородской первой и третей, написано, что Семен «медливъ немного». Возможно, сказалось влияние великокняжеского летописания. После того, как князь Иван уехал, новгородцы из Ладоги пошли к Ореховцу, и стояли там всю зиму, «отъ Госпожина дни и до великого заговения» [ПСРЛ, 1889: 80]. В НПЛ ход битвы у Ореховца не описан. Сказано лишь об ее итоге: «а Немець исекоша, а иных живых изымаша, а братью свою новгородцовъ посадиша» [НПЛ, 1950: 361]. О ходе битвы достаточно подробно написано в Никоновской летописи: «Новгородцы же возьяришася, и собраша всю землю Новгородскую, и много запасу приспевъше и окрепившеся, обещашася стояти намного под градом. Немцы же во граде начаша слабети, не бе у нихъ запасу хлебнаго, и бысть въ них скорбь велиа, Новгородцы же по примету зажьгоша градъ, и тако Немцы сожжени быша, а инии избиени быша» [ПСРЛ, 1885: 220]. По мнению авторов Новгородской четвертой летописи и Новгородской летописи по списку Дубровского, «загореся прииметь и город, а немцы в костер вбегоша, а навгородцы внидоша в городок» [ПСРЛ, 1848: 59.; ПСРЛ, 2004: 116-117]. То есть, шведы погибли во время пожара. С точки зрения летописцев, погибнуть в огне могли только грешники, нечестивые, что подтверждается Священным Писанием: «Устрашились грешники на Сионе; трепет овладел нечестивыми: «кто из нас может жить при огне пожирающем? кто из нас может жить при вечном пламени?» – Тот, кто ходит в правде и говорит истину; кто презирает корысть от притеснения, удерживает руки свои от взяток, затыкает уши свои, чтобы не слышать о кровопролитии, и закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла» [Ис, 3:14-15]. Таким образом, поход Магнуса Эрикссона можно характеризовать как неудачный для шведов. В течение года они потерпели два поражения, многие их воины были убиты, другие попали в плен. Неудача в этом походе сказалась и на внутренней политике Магнуса. Поход носил статус крестового, и поэтому поражение в нем было воспринято приближенной к королю проповедницей Биргиттой как дурной знак [Lind J. H, 2004]. И действительно, вскоре после этого в Швеции началась чума, Магнуса свергли, престол перешел к его сыну, а сам он оказался в плену у одного из герцогов. После освобождения Магнус был сослан в Норвегию и погиб в кораблекрушении в 1371 г. Данный поход всегда вызывал большой интерес историков из разных стран. Например, Д. И. Иловайский объяснял его причины тем, что Магнус, «желая загладить неудовольствие, возбужденное его расточительностью и распущенным образом жизни, вдруг обнаружил чрезвычайную ревность к апостольским подвигам. Он затеял крестовый поход на Новгородцев, чтобы их самих обратить в католическую веру» [Lind J. H., 2004]. Шведский историк И. Андерсон писал, что восточное направление было главным во внешней политике шведского королевского двора, однако тяжелое положение внутри страны сказалось в «неудачной для Швеции войне с Россией» [Андерсон, 1951: 74]. Е. А. Рыдзевская полагала что, кроме прочего, на начало военных действий повлияло близкое знакомство Магнуса со Святой Биргиттой. Она заставила короля думать, что сначала надо действовать путем уведомлений о войне, а в случае отказа новгородцев перейти в католичество, начинать поход [Рыдзевская, 1978: 124-126]. И. П. Шаскольский считал, что «официально завоевательная операция должна была носить характер «крестового похода» для обращения «язычников» в католическую веру», но на самом деле это было «лишь маскировкой откровенно захватнического похода» [Шаскольский, 1987: 143-144]. Французский исследователь Ж.-М. Мэлефе считает, что «Магнус Эрикссон стал причастным к крестовому походу совершенно случайно», а сама идея организации такого похода против некатолических стран была предложена понтификом Бенуа XII [Maillefer J. 2002]. С другой стороны, пишет Ж.-М. Мэлефе, Магнус «пытался захватить законным способом территорию Эстонии». 202 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура По мысли Ж.-М. Мэлефе, «нужно интерпретировать шведский крестовый поход против Новгорода в более широком смысле […], возможно, он был частью огромного проекта по объединению двух религий» [Maillefer J. 2002]. Летописцы создали собственную картину описанных событий, представив ее в так называемом «Рукописании Магнуша, короля Свейского», которое написано в форме завещания шведского короля. По этой версии, Магнус Эрикссон не погиб в кораблекрушении, а был выброшен на берег и стал монахом русского монастыря. Сначала автор, от имени Магнуса Эрикссона, пишет: «приказываю своем детем, и своеи братьи, и всеи Свеискои земли: не наступатите на Русь на целование, занеже нам не пособляеться» [ПСРЛ, 1851: 227]. Далее следует перечисление всех военных походов, которые шведы предпринимали против Новгорода, и говорится о том, что все они были неудачными. Наибольший интерес представляет отрывок, в котором автор описывает жизнь Магнуса после его последнего («крестового») похода. Летописец пишет: «У самого у мене отья Бог ум, и седехъ въ полате прикованъ, годъ, чепию железною и заделан есми быть в полате» [ПСРЛ, 1851. С. 227]. То есть, летописец знал о том, что Магнус попал в плен, что позволяет предположить, что автор текста был знаком со шведскими источниками, или получил сведения от кого-либо, находившегося в Швеции. Потом «приеха сынъ мой Сакунъ изъ Мурманские земли, и выня мя из полаты, и везе въ свою землю» [ПСРЛ, 1851: 227]. Однако во время путешествия «корабли мои и люди мои истопи ветръ, а самъ сотворихся плавая на дни корабленом, исторцнем пригвоздихся три дня и три нощи» [ПСРЛ, 1851: 227]. В данном случае автор сравнивает Магнуса с пророком Ионой, которого Бог наказал за непослушание. Во время бегства Иона попал в бурю, его корабль был разрушен, а самого его проглотил кит: «И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи» [Ион, 2:1-3]. Иона спасся после того, как раскаялся в своем непослушании: «А я гласом хвалы принесу Тебе жертву; что обещал, исполню: у Господа спасение! И сказал Господь киту, и он изверг Иону на сушу» [Ион, 2:10,11]. Точно также как и Иону, через три дня и три ночи после кораблекрушения, Магнуса выбросило на берег, где его нашли «чернецы», и он стал монахом Валаамского монастыря [В тексте «Рукописания» напрямую не говорится, монахом какого монастыря якобы стал Магнус Эрикссон. К заключению о том, что это был именно Валаамский монастырь, пришел Дж. Линд. См.: Линд 2001: 219-223]. Этот монастырь, пишет Дж. Линд, «связывали с обороной региона Невы от шведской угрозы» [Линд, 2001: 219-223]. Например, в тексте Жития Александра Невского, размещенном в Лицевом летописном своде, Валаам упоминается дважды, в том числе, корабль Бориса и Глеба, который увидел старец Пелугий, проплыл в сторону Валаама. Летописец, сравнивая Магнуса с пророком, подразумевает, что король раскаялся в своих действиях, о чем и пишет далее: «а все то мене Богъ казнилъ за мое высокоумие, что есмь наступал на Русь, а на крестномъ целовании» [ПСРЛ, 1851: 227]. Таким образом, можно сделать следующие выводы. По мнению летописцев, на исход войны повлияли моральные качества шведов, характеризующие их как неправедных христиан: греховность, лживость и нечестивость, за что они и понесли наказание. По мнению автора «Рукописания Магнуша», шведский король, который безуспешно воевал с Русью на протяжении более четверти века, подчинился ей окончательно, став монахом русского Валаамского монастыря, казавшегося летописцу символом борьбы со шведами. Литература 1. Lind, J. H. A Swedish crusader king as Russian orthodox saint on the Valamo archipelago [Electronic resource] // Cahiers slaves. Paris, 2004. №7. Mode of access: http://www.recherches-slaves.paris4.sorbonne.fr/Cahier7/ Lind.htm. 2. Maillefer J.-M. La croisade du roi de Suède Magnus Eriksson contre Novgorod (1348-1351). // Actes des congrès de la Société des historiens médiévistes de l»enseignement supérieur public. 33e congrès, Madrid, 2002. pp. 8796. Electronic resource: http://www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/shmes_1261-9078_2003_ act_33_1_1829. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 203 Раздел 3. История России и русская культура 3. Андерсон, И. История Швеции / Пер. со шведского Н. А. Каринцева. М., 1951. 4. Гадзяцкий, С. С. Вотская и Ижорская земли в составе Новгородского государства // Исторические записки. Т. 6 / Отв. ред. Б. Д. Греков. М., 1940. 5. Житие Александра Невского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5. СПб., 2005. 6. Линд, Дж. Х. Религиозно-политические предпосылки «Рукописания короля свейского Магнуша» по шведским и русским источникам // Древнейшие государства Восточной Европы. Восточная и Северная Европа в средневековье. М., 2001. 7. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. 8. ПСРЛ. Т. 3. СПб., 1841. с. 227. 9. ПСРЛ. Т. 4. СПб., 1848. с. 59.; ПСРЛ, Т. 43. М., 2004. С. 116-117. 10. ПСРЛ. Т. 10. Ч. 2. СПб., 1885. с. 220. А. А. Хасанова, г.Тобольск УЧАСТИЕ ГРАЖДАН В СУДОПРОИЗВОДСТВЕ В РОССИЙСКОЙ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ Статья посвящена рассмотрению развития российского суда присяжных в соответствии с изменениями, происходящими в государственном и общественном устройстве страны. Суд присяжных был самым демократическим из всех институтов, установленных в России в результате буржуазных реформ. Его политический характер проявлялся более отчетливо по сравнению с органами местного самоуправления (земствами и городскими думами): он в широком масштабе обладал правом помилования, являвшимся прежде исключительной прерогативой верховной власти. Жюри олицетворяло волю большинства в осуществлении одной из важнейших частей государственного управления – судебной власти. Эта форма суда несовместима с деспотическими и тоталитарными режимами. Она может существовать только в государствах с определенной степенью демократии. На протяжении своей истории российский суд присяжных не оставался статичным, а органично развивался в соответствии с изменениями, происходившими в государственном и общественном устройстве страны. С 1864 по 1917 гг. он должен был пройти несколько качественно отличавшихся друг от друга периодов развития. Однако в отечественной и зарубежной историко-юридической литературе вопрос о периодизации истории суда присяжных в России до последнего времени специально не ставился, хотя подспудно он был обозначен еще дореволюционным юристом А. М. Бобрищевым-Пушкиным. Для удобства обработки статистических сведений Министерства юстиции он разделил историю суда присяжных на два периода – до 1878 г. и после него. А.К. Афанасьев, обосновывая хронологические рамки исследования, также выделил два периода истории суда присяжных, но до 1885 г. и после него. Первый период, по мнению историка, длился с 1866 г., когда суд присяжных начал реально действовать в стране, по 1885 г., «когда значительно усилилось наступление правительства Александра III на прогрессивные буржуазные институты, установленные в эпоху великих реформ». Аргументация второй хронологической границы не представляется убедительной, так как именно в 1885 г. не было никакого серьезного наступления на суд присяжных, за исключением доклада К. П. Победоносцева Александру III «О необходимости судебных реформ», где высказывалась мысль о том, что суд присяжных оказался бесполезным для России и от него необходимо «отделаться». Думается, критерием периодизации истории суда присяжных может служить законодательство о присяжных, ибо оно показывает качественные изменения в развитии этого института. На основе названного критерия можно выделить четыре периода существования отечественного дореволюционного суда присяжных: 204 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура I период – с 20 ноября 1864 г. по 9 мая 1878 г.; II период – с 9 мая 1878 г. по 7 июля 1889 г.; III период – с 7 июля 1889 г. по 4 марта 1917 г.; IV период – с 4 марта 1917 г. по 22 ноября (5 декабря) 1917 г. [Энеев, 2007: 17]. После позорного поражения России в Крымской войне новый император, Александр II, названный впоследствии Освободителем, при поддержке либеральных соратников приступил к коренному преобразованию общества. 1860-1870-е годы по праву считаются «эпохой великих реформ». Начали с главного – освобождения крестьян от крепостной зависимости. Главным преобразованием после освобождения крестьян была судебная реформа 1864 г. Старый суд ликвидировался, судебная власть отделялась от административной и становилась независимой. Тайное письменное судопроизводство заменил открытый, устный и состязательный процесс, возникли новые институты адвокатуры и мирового суда. Но «краеугольным камнем» и «венцом» судебной реформы современники по праву считали суд присяжных. Важно отметить, что суд присяжных – это не самостоятельное, постоянно действующее судебное учреждение, а особая форма суда, коллегиальное присутствие, состоящее из двух-трех коронных (профессиональных) судей и 12 местных жителей (присяжных заседателей), временно призванных в суд для решения вопроса о виновности подсудимого на основе своего жизненного опыта и чувства справедливости. При вердикте присяжных «нет, не виновен» подсудимый освобождается прямо в зале суда. Если выносится вердикт: «Да, виновен», профессиональные судьи назначают ему меру наказания. В России предложение о введении суда присяжных впервые было представлено Екатерине II русским ученым-юристом С. Е. Десницким в начале работы Уложенной комиссии 1767 г. Выдающийся реформатор и государственный деятель М. М. Сперанский предлагал эту форму суда Александру I в 1809 г. В программных документах декабристов («Конституция» Н. М. Муравьева и «Русская Правда» П. И. Пестеля) он также предусматривался. Подготовка судебного преобразования началась в России вскоре после Крымской войны и длилась около 10 лет. «Основные положения» судебной реформы Александр II утвердил 29 сентября 1862 г. Затем еще два года они обсуждались в прессе, в Госсовете, Сенате, в министерствах и ведомствах; шла работа по редактированию и окончательной формулировке судебных статей. Император утвердил их 20 ноября 1864 г. Этот день вошел в историю как дата судебной реформы. «Отцами» суда присяжных в России были видные юристы Дмитрий Александрович Ровинский, Сергей Иванович Зарудный и Николай Андреевич Буцковский, которые детально разработали статьи законодательства о нем. При этом были учтены как зарубежный опыт деятельности суда с участием присяжных заседателей, так и особенности национальной истории и менталитета. Инициаторам учреждения этого суда удалось преодолеть сильное сопротивление оппонентов, указывавших на опасность допуска невежественной и забитой массы крестьян, «вчерашних рабов», к отправлению правосудия, убедить сомневавшихся в наличии здравого смысла и чувства справедливости у русского народа и доказать необходимость и возможность введения этого суда в нашей стране. В конце 1864 г. Судебные уставы были опубликованы во многих газетах и журналах в сопровождении более или менее обширных комментариев. Либеральные слои возлагали на суд присяжных большие надежды, видя в нем не только «идеальный суд общественной совести», но и элемент участия народа в деле управления страной. Новый суд начал действовать через полтора года, когда был определен порядок и последовательность прекращения дел в старых судебных учреждениях и передачи их в новые суды. 19 октября 1865 г. Высочайшим указом было утверждено «Положение о введении в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 года». В России создавались два судебных округа (Московский и Санкт-Петербургский), куда первоначально вошли следующие губернии: в первый – Московская, Владимирская, Рязанская, Тверская, Тульская, Ярославская, во второй – Санкт-Петербургская, Псковская и Новгородская. Торжественная церемония открытия судебной палаты и окружного суда состоялась в Петербурге, в бывшем помещении Арсенала на Литейной, 17 апреля 1866 г. Через неделю министр юстиции открыл эти суды в здании Сената в Московском Кремле. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 205 Раздел 3. История России и русская культура Русское общество с огромным интересом следило за первыми шагами нового суда. Летом 1866 г. сообщения о работе окружных судов занимали главное место во всех газетах наряду с другими важнейшими событиями того времени: прусско-австрийской войной, холерой и пребыванием первой американской делегации в России. В 1867 г. был открыт Харьковский судебный округ, в 1869 г. – Одесский, в 1870 г. – Казанский и в 1871 г. – Саратовский. Формирование Московского судебного округа завершилось только к 1874 г., когда в его состав вошла Вологодская губерния, до этого в 1869 г. к нему была присоединена Нижегородская губерния, в 1870 г. – Смоленская и в 1871 г. – Костромская. Первый период истории отечественного суда присяжных совпал со временем становления института присяжных заседателей в названных шести округах. В одних губерниях (например, Нижегородской) оно проходило быстрее, в других – медленнее. Тем не менее, можно говорить о том, что процесс организационного и социально-психологического становления суда присяжных в ряде судебных округов завершился к концу 70-х годов ХIХ в. Что касается некоторых других округов, то открытие окружных судов и становление в них суда присяжных длилось до конца XIX в. По закону присяжным заседателем мог быть мужчина из любого сословия, отвечавший трем основным требованиям: русское подданство, возраст от 25 до 70 лет и проживание не менее двух лет в том уезде, где проводилось избрание в присяжные. К участию в суде не допускались преступники, несостоятельные должники, немые, слепые, глухие, сумасшедшие и не знавшие русского языка. Специальные комиссии в каждом уезде составляли общие списки тех, кто имел право на избрание в присяжные заседатели. В них вносились почетные мировые судьи, гражданские чиновники не выше пятого класса, а также лица, занимавшие выборные общественные должности. В последнюю категорию входили и крестьяне, избранные в волостные суды, исполнявшие должности сельских старост, волостных старшин, голов и другие должности по крестьянскому общественному управлению. Для остальных устанавливался имущественный ценз: присяжными заседателями могли назначаться лица, «владеющие землей в количестве не менее 100 десятин, или другим недвижимым имуществом ценою: в столицах не менее 2 000 рублей, в губернских городах и градоначальствах – не менее 1 000, а в прочих местах не менее 500 рублей, или же получающие жалование, или доход от своего капитала, занятия, ремесла или промысла: в столицах не менее 500, а в прочих местах не менее 200 рублей в год». Ценз не был высоким, но основная масса населения России не отвечала и этим требованиям. Из общих списков выбиралось определенное число присяжных заседателей, которые вносились в очередные списки, распределялись по четвертям года и извещались о сроках явки в суд. Одновременно составлялись списки запасных заседателей. В литературе утвердился вывод об «антидемократичности» состава суда присяжных в России. Этот вывод основан не на анализе фактических данных, а на статьях законодательства о порядке выбора присяжных и на освещавшихся в прессе «громких делах», проходивших в основном в столицах и крупных городах. С точки зрения формальной логики наличие в законе имущественного и «служебного» цензов, главенство дворян в комиссиях по составлению списков присяжных исключало возможность широкого участия простого народа в суде, и присяжные из крестьян должны были встречаться очень редко. Юристы-практики, писавшие о суде присяжных (А. М. Бобрищев-Пушкин, А. Ф. Кони, Н. П. Тимофеев), отмечали, что в провинции большинство присяжных были из крестьян, однако никаких конкретных данных не приводили. О масштабе участия в суде присяжных представителей других сословий в литературе нет даже приблизительных сведений. Русские присяжные заседатели оставались «таинственными незнакомцами» до самого последнего времени, пока автору данной статьи не удалось собрать конкретные цифровые материалы по всем действовавшим судебным округам. Статистику состава суда присяжных пришлось создавать самостоятельно, по архивным документам и опубликованным в уездах именным спискам присяжных заседателей. Для этого было необходимо пересчитать сотни тысяч лиц, принимавших участие в суде присяжных. 206 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура Объем юрисдикции суда присяжных в 1864-1878 гг. был значительным. По подсчетам А. М. Бобрищева-Пушкина, в сфере компетенции заседателей находилось примерно 410 статей Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, что составляло почти пятую часть всех карательных статей российского законодательства. В окружных судах на долю присяжных заседателей приходилось в 1873-78 гг. в среднем по стране 75,8 процента всех разрешенных дел. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что суд присяжных, играя огромную роль в уголовном судопроизводстве, стал центральным звеном пореформенной судебной системы России. Репрессивность суда присяжных (отношение числа осужденных обвиняемых к общему числу подсудимых) составляла в 1873-78 гг. 64,3 процента, репрессивность остальных судов – 72,6 процента. Следует отметить, что именно большее количество оправданий присяжных заседателей по сравнению с профессиональными судьями было серьезной причиной нападок на суд присяжных. Даже французский историк XIX в. К. Кардонн отмечал, что суд присяжных не оправдал возлагавшихся на него надежд, так как он разочаровал всех своей мягкостью и снисходительностью к опасным преступникам [Демичев, 2002: 234]. К концу 70-х – началу 80-х годов ХIХ в. выяснились многочисленные недостатки российского суда присяжных, ставшие причинами его кризиса. Можно выделить три группы причин кризиса: юридические, ментальные и политические. Важнейшие из них – юридические: несовершенство законодательства, мешавшее нормальному функционированию суда присяжных. Сюда можно отнести несоответствие материального и процессуального права (Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Судебным уставам 1864 г.); неудачный состав Временных комиссий, составлявших списки присяжных (их члены совершенно не были заинтересованы в результатах своего труда и воспринимали свои обязанности как лишнюю обузу); наличие «служебного ценза» и неравномерность имущественного ценза, нечеткость некоторых формулировок закона. Стремление уклониться от исполнения обязанностей присяжных наблюдалось в высших слоях общества уже в «медовый месяц» суда присяжных. В провинции уклонение от почетной обязанности присяжного в первые годы было незначительным. Постепенно абсентеизм присяжных стал распространенным явлением и в провинции. В Казани, например, в 1883 г. число не явившихся составляло 22,5 процента, что иногда служило причиной перенесения заседаний суда из-за невозможности набрать 12 присяжных. Самоустранение верхов общества привлекло внимание правительства. Ответы с мест на запросы Министерства юстиции и Министерства внутренних дел сводились к тому, что «причиной уклонения лиц образованных сословий от участия в сессиях с присяжными заседателями весьма часто служат: 1) продолжительность сессии в большей части окружных судов и 2) крайняя неудовлетворительность помещений для присяжных заседателей, не только в местах выездов суда, но и в постоянных помещениях окружных судов». По закону присяжные не имели права выходить из здания суда до окончания дела. Сложные дела нередко рассматривались несколько дней, иногда даже недель. Окружные суды обычно располагались в старых, запущенных зданиях, в которых зимой было холодно: чадили печи, а летом жарко и душно. Не было ни буфетов, ни спальных принадлежностей. Присяжные ночевали на голых скамьях в залах для публики или в служебных помещениях, рядом с малопривлекательными «вещественными доказательствам»: орудиями убийства, препарированными частями тел жертв преступлений. Вполне естественно, что люди, занимавшие положение в обществе и привыкшие к комфорту, старались уклониться от исполнения тяжелой и неприятной присяжной повинности. К началу судебной сессии, как писал современник, «на очередных присяжных из богатых купцов и дворян вдруг нападало целое поветрие самых разнообразных болезней… Одни крестьяне и мещане аккуратно несли тяжелую для них, более чем для кого-либо, повинность». Под воздействием совокупности юридических, ментальных и политических причин с 1878 по 1889 гг. было принято более десяти временных и постоянных законов, значительно изменивших законодательство о присяжных. Фактически был создан новый суд присяжных, отличавшийся существенным образом от подобного института образца 1864 г. Под судебной контрреформой ученый понимает принятие нормативных актов, которыми «были фактически перечеркнуты основные демократические институты Судебных уставов 20 ноя«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 207 Раздел 3. История России и русская культура бря 1864 года». Контрреформа охватила различные стороны судебной реформы 1864 г.: мировой суд, суд присяжных, публичность заседаний и пр. Под контрреформой в области суда присяжных имеется в виду пересмотр Судебных уставов, направленный на ограничение и, по возможности, ликвидацию рассмотрения дел с участием присяжных заседателей. Причины этих преобразований виделись лишь следствием «роста революционного движения в стране и возникновения второй революционной ситуации». Третий период – время эволюционного развития российского суда присяжных, длился с окончания кризиса 1878-1889 гг. до начала законодательной деятельности Временного правительства по реорганизации суда присяжных. В его продолжение суд присяжных действовал по законам, установленным в предшествующий период. С 1890 г. в масштабах России роль суда присяжных в уголовном судопроизводстве значительно понижается. Объяснением данного явления служит открытие в 1890-1900‑х гг. нескольких десятков окружных судов, где не было суда присяжных. В судебных же округах, где в каждом окружном суде функционировали суды присяжных, например в Московском судебном округе, объем юрисдикции оставался, незначительно понизившись, в среднем на уровне, установившемся с середины 1880-х гг., – 60-65 процентов. Репрессивность суда присяжных после завершения кризиса стала возрастать. Относительная слабость репрессии присяжных стала главным поводом для недовольства новым судом и ограничения его компетенции. Было достаточно примеров и пристрастия присяжных-крестьян по некоторым категориям уголовных дел: беспощадность к конокрадам и святотатцам, снисходительность к злоупотреблениям должностных лиц и к преступлениям против женской чести. Наблюдалось и увеличение числа оправдательных вердиктов во время поста и перед большими христианскими праздниками. Недовольство вызывали и «громкие» судебные процессы. Вот некоторые из них. В 1874 г. присяжные осудили за подлог игуменью Митрофанию – в миру баронессу Розен, дочь наместника Кавказа и любимицу императрицы. В 1885 г. во владимирском окружном суде присяжные заседатели 101 раз сказали: «…нет, не виновен» – в адрес бастовавших рабочих Морозовской фабрики. В прессе отмечалось, что это был салют в 101 залп в честь возникшего в России рабочего вопроса. В результате этого процесса в законодательном порядке был установлен надзор за взаимоотношениями между фабрикантами и рабочими. Высшим проявлением гражданского мужества присяжных заседателей было оправдание В. И. Засулич, которая выстрелом из пистолета ранила петербургского градоначальника генерала Ф. Ф. Трепова (по слухам, внебрачного сына Николая I), приказавшего высечь одного из заключенных. Присяжные заседатели (жюри состояло на 3/4 из дворян и чиновников) своим вердиктом не столько оправдали Засулич, сколько обвинили Трепова, отстояв таким образом свое личное право и право каждого гражданина не быть высеченным по произволу какого бы то ни было начальника [Немытина, 1995: 107]. Вердикт по делу Засулич произвел эффект разорвавшейся бомбы. По воспоминаниям современника, «торжественное оправдание Веры Засулич происходило как будто в каком-то ужасном, кошмарическом сне... Никто не мог понять, как могло состояться в зале суда самодержавной империи такое страшное глумление над Государевыми высшими слугами, столь наглое торжество крамолы». На присяжных заседателей посыпались обвинения в подстрекательстве к бунту, сочувствии терроризму. Председательствовавший в суде А. Ф. Кони писал впоследствии: «Достаточно вспомнить нарекания на присяжных по поводу дела Веры Засулич, когда один ленивый не бросал в них не только камнями, но, по выражению автора «Былого и дум», даже целой мостовой». Понятие «суд присяжных» стало ассоциироваться с делом Засулич, народовольческим террором и убийством Александра II. По сути, это период второго кризиса суда присяжных в России. Длился он с начала законодательной деятельности Временного правительства, касавшейся суда присяжных, до официального упразднения института присяжных Советской властью. 208 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура После прихода к власти Временного правительства развитие суда присяжных пошло по пути демократизации. В это время значительно была расширена компетенция суда присяжных. Так, 4 марта 1917 г. указом Временного правительства упразднялись установленные в законе особые суды: Верховный уголовный суд и особые присутствия Сената, судебных палат и окружных судов с участием сословных представителей. Постановлением от 30 марта 1917 г. дела, подсудные этим установлениям, передавались в компетенцию суда присяжных. Во всех судебных органах институт сословных представителей заменялся институтом присяжных заседателей. Суд присяжных юридически прекратил свое существование в России после Октябрьской революции. 22 ноября (5 декабря) 1917 г. Совнарком «Декретом о суде» № 1 постановил «упразднить доныне существующие общие судебные установления, как-то: окружные суды, судебные палаты и Правительствующий сенат со всеми департаментами...»; упразднялся и институт присяжных заседателей, действовавший в этих судебных местах. В советский период суда присяжных как формы осуществления правосудия не было и быть не могло. Однако с середины 50-х гг. XX в. вопрос о возрождении суда присяжных в порядке дискуссии ставился отечественными правоведами Ф. Бурлацким, В. Каминской, В. Нажимовым, Р. Рахуновым. С началом демократизации общества и государства, связанной с именем М. С. Горбачева, т. е. со второй половины 80-х гг. XX столетия, возрастает количество публикаций в прессе о суде присяжных. Постановлением от 24 октября 1991 г. № 1801-1 Верховный Совет РСФСР утвердил Концепцию судебной реформы в РСФСР, где сказано о праве каждого на рассмотрение его дела судом присяжных, если ему грозит лишение свободы на срок свыше одного года. Обеспечение участия присяжных заседателей в рассмотрении гражданских и уголовных дел было предусмотрено Конституцией РСФСР в редакции от 1 ноября 1991 г. (ст. 166) и Конституцией Российской Федерации [Палченков, 2001: 129-130]. Литература 1. Демичев А. А. История российского суда присяжных. (1864-1917 гг.). Н.Новгород, 2002, с. 234-236. 2. Немытина М. В. Российский суд присяжных. М., 1995. 3. Палченков В. П. Основы судоустройства по судебной реформе в РФ.(Общетеоретические и историкоправовые аспекты). Дисс... канд. юрид.наук. Волгоград, 2001. 4. Энеев А. Х. Организационно-правовые основы деятельности института суда присяжных заседателей в России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. А. Ю. Черкашина, г. Тобольск ПРЕЗЕНТАЦИЯ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ: СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ Определение понятия «презентация» и «презентация историко-культурного наследия» разных авторов. Отличие презентации от других средств структурирования содержания. Основные классификации презентаций. Приемы и принципы сценирования презентации историко-культурного наследия. Чтобы оставаться частью культурного наследия, объекты наследия должны быть включены в актуальную культуру, все время воспроизводиться; должны действовать механизмы ретрансляции наследия от поколения поколению – т. е. должна осуществляться актуализация наследия. Частично эти задачи может выполнять презентация наследия. Имея ярко выраженный коммуникативный характер, она способствует установлению творческих и партнерских связей между авторами презентации и приглашенной аудиторией, включает историко-культурное наследие «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 209 Раздел 3. История России и русская культура в повседневную жизнь, и таким образом задает основу дальнейшей успешной (или не успешной) судьбы презентуемых объектов. Считается, что в настоящее время тема презентации хорошо разработана и обеспечена литературой. Но, при внимательном рассмотрении, становится ясно, что из-за отсутствия местноориентированных исследований в России издается большое количество переводной литературы по этой теме, в которой преобладают материалы, взятые из работ зарубежных специалистов. Что касается презентации историко-культурного наследия, то данная тема практически не исследована. Понятие «презентация» пришло в наш язык из латинского. Общеизвестными являются два значения этого термина: «обычное, в смысле: показ нового товара, предъявление широкой публике новой коллекции мод или кинофильма; то же самое для новой компьютерной программы перед началом её продаж; рекламная, популяризирующая акция; и узкое значение, в смысле: документ, созданный в программе PowerPoint». Такая презентация обычно содержит в себе текстовые фрагменты, иллюстрации к ним и выдержана в едином графическом стиле [http://ravcompany.narod. ru/stat/teach/z17/s01.htm]. Щитова В. И. определяет презентации как «специально организуемые синтетически устроенные события комплексного воздействия, где посредством особых пространств создается целостное видение мира, ориентирующее адресата на те или иные представления или действия» [Щитова, 1997: 26]. Энтони Джей считает, что «презентация – это упражнение в убеждении». Он отмечает также и «другие составляющие, например, передача информации и идей, но презентации устраивают для того, чтобы убедить человека или группу людей: принять или пересмотреть свою позицию; принять или изменить мнение; предпринять или воздержаться от какого-либо действия или решения» [Джей, 1997: 7]. На основе изучения различных понятий и значений термина «презентация» нами было сформулировано определение «презентация историко-культурного наследия», а именно: это представление памятников, ансамблей, достопримечательных мест, культурного ландшафта, местных традиций и обычаев с использованием презентационных средств и приемов, которые помогают раскрывать культурно-эстетические качества, социальную и смысловую значимость презентуемых объектов, а также повышают инвестиционную привлекательность и экономическую рентабельность таких объектов. Само слово «презентация» появилось не так давно, но можно говорить об истории протопрезентаций, то есть «определенным образом организованных мероприятиях, где целенаправленно проводились воздействия на представления и поведение отдельных целевых групп» [Щитова, 1997: 26]. Такие практики, связанные с необходимостью одних людей убеждать в чем-либо других и так влиять на их поведение, появились давно. Так, например, первыми протопрезентациями можно назвать действия, совершаемые в магических и религиозных обрядах, в частности в литургии, где с помощью различных средств выражения, «в плотной среде, образуемой фресками, иконописными изображениями, освещением, дымом фимиама, пластикой и ритмом движений священнослужащих, вокалом и поэзией, разного рода запахами и тактильными ощущениями» [Щитова, 1997: 60] представлялись определенные религиозные смыслы и достигались соответствующие цели. Необходимо определить, чем презентация принципиально отличается от других средств целевого структурирования содержания – репрезентации, демонстрации, экспозиции и интерпретации. Наиболее общее определение репрезентации может быть зафиксировано как «представление одного в другом и посредством другого. Репрезентация является конститутивной функцией знака, поэтому понятия «репрезентация» и «знак» взаимно определяют друг друга. Репрезентация задает знак и сама предстает как знаковый феномен. Оба понятия раскрываются через связь с презентацией как присутствием или наличием, что демонстрирует исторически-традиционный подход к их определению» [http://www.filosofi-online.ru/filosofskij-slovar/605-reprezentaciya.html]. Таким образом, принципиальное отличие между презентацией и репрезентацией заключается в фактичности одной и символичности другой. 210 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура Репрезентация трактуется и как самодостаточная, самоценная форма, направленная на фиксацию и организацию уровня познания и понимания ее создателя, и в общем не ориентирована на целевое воздействие на других, в отличие от презентации. Поэтому репрезентационные механизмы могут быть использованы лишь как элемент презентации для отражения в действии картины мира объекта презентации. Назначение репрезентации в действиях презентации – выражать представления об устройстве мира, которые необходимо предъявить целевой группе. Это одна из важных составляющих презентации, но лишь составляющая. Экспозиция – это также форма предъявления содержания. Под экспозицией (с лат. – изложение, описание) понимают изложение обстановки, предшествующей началу основного действия, ограниченную какой-то темой и выставленную по определенной системе [http://dic.academic.ru/ dic.nsf/dic_fwords/397/]. Экспозиция в литературе и театре – описание существующих обстоятельств, в которых будет разворачиваться действие. Организуемая выставочная экспозиция задает контекст, внешние содержательные обстоятельства действия, и от нее зависит направление понимания события. В рамках проведения презентации очень часто организуются соответствующие по тематике выставочные экспозиции, которые выступают как контекст события и позволяют до начала действия подготовить аудиторию к тому содержанию, которое будет представлено несколько позже, а в перерывах она будет напоминать о целях собрания и позволит заинтересованной аудитории более подробно ознакомиться с заинтересовавшими их вопросами на выставочных стендах [Щитова, 1997: 23]. Демонстрация (с лат. – показывание) – наглядный способ ознакомления с каким-либо явлением, предметом [http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/397/] – тоже часто используется как элемент презентаций, особенно в частях сценария, где важно овнешненное представление содержания, на которое посетители презентации могут лишь смотреть со стороны как зрители, не участвуя в нем. Интерпретация – разъяснение, истолкование, объяснение какой-либо реальной ситуации или идейной позиции [http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/397/]. Сущинская определяет ее как «особым образом организованную форму передачи информации о дестинации или культурной достопримечательности», но которая не сводится исключительно к информированию, так как включает в себя средства стимулирования внимания и размышления над полученной информацией, создание чувства удовольствия от самого процесса знакомства и удовлетворения от открытия для себя нового, ранее неизвестного или недооцененного [Сущинская, 2010: 72]. Вышеприведенные способы организации содержания применяются в презентациях, но они не могут заменить ее при решении специфичных для практики задач, поскольку презентации – это специально организуемые события в особым образом устроенных пространствах, целенаправленные на работу по изменению представлений или поведения целевой группы. Поэтому репрезентация, демонстрация, экспозиция и интерпретация в презентационном действии являются его составными частями. В зависимости от задач, которые решает презентация, В. И. Щитова выделяет следующие типы презентаций: идеологизирующие презентации (продажа замысла коммерческого проекта, поддержка политических партий, распространение религиозных верований и т. д.); коммерческие презентации (продвижение товара на рынок, сбор средств); имиджевые презентации, направленные на создание собирательного психологического образа объекта; презентации, связанные с популяризацией событий, людей или идей [Щитова, 1997: 51]. Н. С. Солонина [http://book.uraic.ru/project/conf/txt/005/archvuz30_pril/063/063.htm] выделяет семь основных видов презентаций: рекламная презентация; презентация – визитная карточка; презентация – оболочка доступа к информации; презентация – обучающая программа; презентация – галерея (слайд-шоу); презентация – шоу; бизнес-презентация. Кроме того, существует также качественно иной вид презентации – мультимедийная презентация. Она является объединяющей для всех вышеперечисленных видов и играет роль как бы совершенствующего модуля, который может быть «подключен» к тому или иному виду презентации (к нескольким или ко всем одновременно). Такой модуль (инструмент) делает процесс презентации наиболее эффективным в современных условиях. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 211 Раздел 3. История России и русская культура М. Д. Сущинская делит презентации на пять видов и определяет следующие соответствующие им средства: 1) «личная интерпретация» – устный рассказ специально обученных людей; наблюдение за деятельностью людей; участие в организованной деятельности, связанной с освоением культурного продукта; участие в представлениях, в т. ч. в реконструкциях событий; 2) информационные стенды – карты, схемы, текст (фактография, комментарии); 3) моделирование – модели объектов, в т. ч. действующие; реконструкции; диарамы; 4) печатная продукция – буклеты, проспекты, путеводители и т. п.; 5) мультимедиа – аудиовизуальные программы, показываемые в специальном демонстрационном зале; звуковые и световые реконструкции; аудио- и видеопрограммы «на месте осмотра» (включая инсценировки событий); компьютерный «интерактив» (как способ персонализации туристского опыта освоения достопримечательности) [Сущинская, 2010: 75]. Сюда можно также добавить виртуальную презентацию. Данная классификация наиболее точно отражает основные принципы и цели презентации историко-культурного наследия: привлекать внимание и провоцировать мысли; устанавливать эффективную связь с туристами, обеспечивая их заинтересованную и комфортную вовлеченность; формировать чувство обогащенности новыми впечатлениями; доставлять удовольствие; структурировать деятельность туристов. Реально проводимые презентации практически всегда являются паразитическими формами, часто построенными по законам художественных произведений – использующими арсенал множества художественных практик (например, средства выразительности, смыслы и т. п.), и имитирующими аудитории художественную ценность самой себя (например, посредством имитации катарсиса в сконструированных событиях или эстетической привлекательностью визуальной формы в простейших слайд-презентациях и т. п.). Связано это с тем, что воздействие художественных форм и их средств на человека привычны для него. И сконструированная по законам искусства форма не будет отторгаться, поскольку будет с трудом реконструирована адресатом в качестве манипулятивного средства. [Щитова, 1997: 45]. Для того, чтобы информация была воспринята адресатом соответствующим образом, ее сценируют. Сценарный метод состоит в том, чтобы представить возможное будущее в виде конкретной цепочки событий, действий, развертывающихся ситуаций, т. е. в виде сценария, по которому будет (гипотетически) осуществляться предвосхищаемый прогнозистом социально-культурный процесc. Сюжет презентации можно уложить в придуманный тематический рассказ – «историю» в рамках того или иного жанра и стиля, подобно рекламным действиям, что позволит увеличить количество возможных вариантов сценирования во много раз. Возможность строить презентации во всех подходящих ситуации жанрах – новостей, сказки, басни, «ужастика», фантастики, комедии и т. п. – позволит аудитории посмотреть на происходящее событие с какого-то определенного места, угла зрения, поможет понять, над чем надо смеяться, плакать, размышлять и т. д. Можно строить презентацию в любом из известных стилей, имея ввиду, что это не подлинные стили, а «игра в них». Презентации в таком случае становятся маленькими представлениями. Структура сценария презентации объекта историко-культурного наследия организуется с помощью набора приемов презентации, которые наилучшим образом могут отразить его специфику. Для этого Н. С. Солонина [http://book.uraic.ru/project/conf/txt/005/archvuz30_pril/063/063. htm] предлагает специальную методику выбора презентационных приемов и создания сценария презентации. Методика включает в себя три этапа: исследование объекта будущей презентации; определение возможных ценностных качеств объекта; создание сценария презентации. Так, например, для презентации объектов индустриального наследия используются следующие приемы: 1) консервация архитектурного памятника; 2) воссоздание утраченного объекта с помощью современных материалов; 3) благоустройство территории для удобства посещения объекта; 4) создание и размещение игровых элементов и объектов искусства на территории объекта; 5) организация пространства объекта с учетом потребностей посетителей для достижения оптимального комфорта (кафе, гостиницы, игровые детские комнаты и т. п.); 6) использование эффектной подсветки, лазерного шоу, мультимедийных панелей и экранов; 7) размещение рекламы различных частей презентуемого комплекса при входе на объект и в местах скопления людей; 8) выпуск сувенирной продукции. 212 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 3. История России и русская культура Сценарий будет учитывать необходимые культурно-исторические, социальные, эстетические и экономические факторы, а разработка презентационного проекта получит качественно сформированную основу для дальнейшего моделирования и прогнозирования развития системы, созданной в рамках концептуального проекта. Таким образом, презентация историко-культурного наследия должна представлять собой результат взаимоувязки культурных ресурсов с определѐнными требованиями конкретных групп туристов, в разной степени мотивированных к потреблению культурных благ дестинации. Независимо от того, какой продукт является предметом презентации, он должен быть представлен в определенной форме, причем ярко и эмоционально. Конкретная форма презентации определяется характером объекта и составом приглашаемой для ознакомления с ним аудитории. Она должна обеспечить эмоциональную и интеллектуальную доступность культурных ресурсов для посетителей, учитывая, что для разных групп потребителей доступность формируется исходя из их особых характеристик, отражающих культурный, психофизический, социально-демографический статус. Литература 1. Что такое презентация // http://ravcompany.narod.ru/stat/teach/z17/s01.htm. 2. Щитова В. И. Презентация как коммуникационный феномен культуры. Визуальный аспект: дисс. … канд. культурологии. М., 2003. 3. Джей Э. Эффективная презентация. Минск, 1997. 4. Солонина Н. С. Презентация объекто индустриального наследия: теоретико-методологические основы// http://book.uraic.ru/project/conf/txt/005/archvuz30_pril/063/063.htm. 5. http://www.filosofi-online.ru/filosofskij-slovar/605-reprezentaciya.html. 6. http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/397/. 7. Сущинская М. Д. Культурный туризм : учебное пособие. СПб, 2010. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 213 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Е. В. Боярских, г. Тюмень МЕТАФОРИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА СОЗДАНИЯ ОБРАЗА СПОРТА В ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА (на материале газет «Спорт-экспресс» и «Тюменский курьер») В статье анализируются средства экспликации зооморфных метафор в материалах газет «Спорт-экспресс» и «Тюменский курьер». Современная лингвистика рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, оценки и объяснения мира. Исследуя метафорическое осмысление образа спорта, мы используем методику описания концептуальной метафоры, которая предполагает не только указание на область-источник и область-цель, но и определение компонентов, связывающих эти понятийные сферы, являющихся основанием сравнения. В исследовании образа это помогает увидеть его признаки, ставшие предметом мысли автора. С целью выявления и описания метафорических средств в данной работе проанализированы спортивные статьи в газетах «Тюменский курьер» за 2010 год и «Спорт-экспресс» за 2012 год. «Тюменский курьер» – это городская газета, издаваемая со 2 октября 1993 года, где на четвертой странице содержатся спортивные статьи, авторами которых являются Роман Ромин, Виктор Танков, Инна Горбунова, Виктория Ющенко, Сергей Лелеко, Игорь Ермаков, Виктор Щеголев, отдельные материалы подписаны псевдонимом «Курьер». «Спорт-экспресс» – это российская ежедневная газета о спорте, преимущественно о футболе и хоккее. Основана 14 августа 1991 года 14 журналистами, ушедшими из газеты «Советский спорт». Сегодня обозревателями являются Александр Беленький, Сергей Бутов, Юрий Васильев, Елена Вайцеховская, Евгений Дзичковский, Борис Левин, Александр Просветов, Игорь Рабинер, а также собственные корреспонденты за рубежом Слава Маламуд (Северная Амеркика) и Ефим Шаинский (Германия). Выпускается в 32 городах мира (Россия – 24; Латвия – Рига; Белоруссия – Минск; Украина – Киев, Запорожье, Львов; Казахстан – АлмаАта, Астана; США – Нью-Йорк). Является единственным спортивным изданием России – членом объединения European Sports Magazines (Европейские спортивные издания). В публицистике использование метафорических средств является распространенным явлением, которое обеспечивает реализацию основных функций: информативной и эстетической. Объясняется это тем, что в основе метафоры лежит образ. Будучи образным средством, метафора выполняет характеризующую функцию, позволяет глубже понять суть субъекта, поскольку описывает его через связи с другими объектами. На этом свойстве метафоры строится ее когнитивное понимание: метафорой считают основную ментальную операцию, которая «объединяет две понятийные сферы и создает возможность использовать потенции структурирования сферы-источника при концептуализации новой сферы» [Чудинов, 2003: 36]. Когнитивная метафора имеет разное языковое выражение: это не только собственно метафоры, но и сравнительные обороты, метонимические переносы, эпитеты и другие образные средства. В создании метафоры участвуют фразеологизмы, составные наименования, лексемы, относящиеся к различным частям речи и лексико-грамматическим разрядам. 214 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Все названные образные средства, обнаруженные в статьях, содержащих описание спорта, позволяют выявить когнитивные метафоры, связанные с животным миром. Особое место занимают используемые в качестве средства экспрессивно-оценочной характеристики наименования представителей мира животных и птиц – зооморфные метафоры. Высокая употребительность (95 контекстов) и широкие возможности для развертывания рассматриваемых метафорических моделей, видимо, связаны с тем, что важным источником концептуализации общественной жизни в русском национальном сознании традиционно являлся мир живой природы. Человек чувствовал себя ее частью, искал в ней образцы для осмысления общественной жизни и своего отношения к социуму [Чудинов, 2003: 131]. Зооморфные образы – одна из наиболее традиционных понятийных сфер отечественной спортивной метафоры. В зооморфных метафорах преобладают общие наименования: «зверь», «животное» и образы широко известных в России конкретных животных: «волка», «медведя», «быка», «кота», «лошади (коня, жеребца)», «лягушки». Не реже в зооморфной метафоре используются образы ряда экзотических для России животных: «льва (львенка)», «бегемота», «жирафа», «кенгуру», «кита», «тигра», «слона». Птицы, хотя и не в такой мере, как животные, – типичный источник спортивных зоометафор. К числу наиболее распространенных относятся образ птицы вообще и образы широко распространенных в России птиц: «воробья», «коршуна», «ласточки», «орла», «утки (гадкого утенка)»: ««Орлы» вспомнили, что такое взлететь выше всех»; «Роналду никогда не метил в гадкие утята, оставаясь красивым, накачанным, на всех фронтах успешным атлетом», «Команда поставила свои силки на ястребов... А наша синица вернулась! Но мечталось о журавле в небе. То есть о победе»; «...перед нашей птичкой-синичкой спасовали ястребы». Использование зооморфных метафор в спортивных статьях продолжает живущую в народном сознании мифологическую, фольклорную и литературную традицию, в которой свойства определенных животных выступают как вариант мифологического кода. Позитивную эмоциональную окраску имеют преимущественно традиционные представления человека об образе орла, сокола, льва. В последние годы очень распространен образ русского медведя – сильного, уверенного в себе, смелого, хозяина тайги и, прежде всего, своего дома: «Им действительно трудно – как двум медведям в одной берлоге. Они просто очень разные люди: по темпераменту, возрасту, видению жизни», «Медведь победил заезжего охотника. Значит, тот оказался слабее в самый важный момент битвы. Грустно, но так бывает: охотники не всесильны» (в данном случае собственному имени существительному «Медведь» – названию команды – возвращается нарицательное значение, что и является отправной точкой развертывания концептуальной метафоры). Зооморфная метафора обнаруживается и в метафорической модели охоты: «…вернулись домой с богатой добычей» (говорится о медалях); «Ах, как они прелестно поохотились вечером в четверг! Исключительно на крупного зверя, который кусал раньше свою жертву много и с видимым удовольствием. Но времена меняются. Однажды настал день, когда охотник и дичь поменялись местами – мы помним тот триумф». В любой охоте существует главное действующее лицо – охотник, а также объект – добыча: «Только и наши уже вошли во вкус, почувствовали, что гораздо приятнее быть охотником, а не дичью». Зооморфная метафора позволяет образно представить целый ряд характерных для спортивных материалов понятий и противопоставлений. В частности, антитеза «большой / маленький» реализуется в противопоставлении образов, с одной стороны, слона, быка, а с другой – зайчика, мышки: «Слоны» пока солидны и невозмутимы, как и подобает гигантам. Даже слишком. Лишних телодвижений они не совершают, но и того, что делают, хватает. Счет открыли без напряжения»; «Призрак тореодора витал над паркетом – потому что соперники сразу взяли быка за рога» и «...и наши не зайчики для битья»; «...волейбол пришел (начался) тихо, как мышка...». Типичные образы силы, уверенности, напора, безрассудности – это волк, орел, коршун: «Ктото из наших коршуном налетел на защитника, заставил потерять шайбу». Распространенные метафорические образы для опытного журналиста – это матерый волк: «а СКА, словно матерый волк, только чувствует слабину – сразу вгрызается», которые противопоставляются молодым «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 215 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония и юным львам: «игрок бился как юный лев»; «это был пир молодых львов, причем красивый и честный» (здесь об успешной игре молодых футболистов). В спортивной речи часто оказывается необходимым охарактеризовать ту или иную команду. Типовой источник для подобной номинации – зооморфная метафора: «вести за собой потрепанный пингвиний взвод оставалось только Евгению Малкину да вратарю Марку-Андре Флери. Они и повели, в меру сил». Если соответствующая команда должна быть представлена как агрессивная, то в ход идут не только номинации, но и свойства, способности хищных животных: ««Пантеры» закусили «газелями» и поджидают разозленых «львов»»; «все знают, что «Кубань» опасна и может больно укусить», «Сенегальские «Львы Теранги», проигравшие в первом матче Замбии, вышли на игру с хозяевами с самыми решительными намерениями разорвать в клочья выскочек из ниоткуда». Наряду с человеком зооморфными возможностями наделяется спортивный инвентарь, например, шайба, которая представляется лягушкой, поскольку совершает похожие движения: «Шайба словно подумала мгновение, а потом классическим лягушачьим прыжком, описав короткую дугу, перепрыгнула щиток вратаря и замерла...»; «После броска шайба предстала лягушкойквакушкой, умеющей прыгать через щиток вратаря». Однако шайба приобретает и способности птиц: «А вообще, шайба знает, куда лететь. В следующий раз она упорхнула на противоположную трибуну – так справедливо». («Лететь – нестись, передвигаться по воздуху» [Ожегов, 1989: 260]). Быстро перемещаться по воздуху могут не только шайбы, но и спортивные мячи: «А в Подмосковье мяч порхает...». Как и шайба, мяч может быть не только птицей, но даже собакой. Известно, что для человека лучший друг – собака, а для футболиста лучший друг – мяч. В связи с этим интересно эмоционально окрашенное сравнение «мяч – собака»: «Сюрприз поджидал меня у самого стадиона. Тугой мяч, перепрыгнув через решетку, скакнул у моих ног этаким замерзшим песиком-бродягой, ищущим, где бы перезимовать. Захотелось взять его и унести домой». В отношении метафор распространено мнение, что они служат средством адекватной, наглядной передачи образов, имеющихся в сознании индивида. Однако анализ их показывает, что сущность и функции их гораздо сложнее. Когда, например, говорят «рыцари» заставили «львов» поджать хвост», то этим не передается образ данной команды, возникший в сознании журналиста: ни черты лиц, ни их движения нельзя представить себе точно. Но та сторона образа, которая в данный момент является актуальной, усиливается и производит большее впечатление благодаря сравнению с испуганной, поджавшей хвост собакой, и воображение читателей, побуждаемое этим сравнением, может по-разному варьировать образ данной команды в таком испуганном, растерянном состоянии. Следовательно, посредством метафоры не передается полностью образ, но в нем абстрагируется одна черта, которая усиливается путем отождествления с аналогичной чертой другого образа, именно того, в котором она наиболее сильно выражена. Зооморфные метафоры позволяют судить как об универсальных, так и о специфических аспектах образной характеристики человека, выделяемых на основе прототипических представлений о животном (птице, рыбе и т. п.), соотнесенных с соответствующей номинацией. Подводя итоги рассмотрения зоометафор, еще раз подчеркнем их традиционность и принадлежность к ближайшему кругу интересов человека. Существенные различия обнаружились в двух газетах. Для «Тюменского курьера» характерно образное представление спортивных новостей, особое внимание уделяется форме подачи новостей для тюменских читателей. Главная цель газеты «Спорт-экспресс» – это своевременное и точное представление информации обо всех спортивных ситуациях, связанных со всеми российскими командами, в том числе и каждом отдельном спортсмене. Здесь доминирует точность и ясность изложения фактов, любая вуализация тем самым исключается. Прежде всего это указывает на функции самих газет. Кроме того, исследованные нами метафорические образы позволяют сделать вывод о значимости индивидуально-личностного предпочтения журналиста. Каждый обозреватель той или иной газеты дает субъективно-индивидуальную оценку происходящему на поле. Следует заметить, что не все обнаруженные зоометафоры представляют собой образец красноречия – в большинстве случаев это привычные журналистские штампы, не выходящие за 216 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония традиционные рамки. Однако в любом случае зооморфная метафора является важнейшим средством представления спортивных событий в газетной публицистике. Литература 1. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Рус. яз., 1989. 2. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991 – 2000): Монография. Екатеринбург: Уральский гос. пед. ун-т, 2003. О. Н. Гауч, г. Тобольск ЦЕРКОВНАЯ ЛЕКСИКА КАК ОТРАЖЕНИЕ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ ДУХОВЕНСТВА В данной статье анализируется церковная лексика деловых документов Притоболья конца XVIII века, рассматривается словарный состав лексико-семантических групп «наименование одежды духовенства» и «наименования церковной утвари». В словарном составе русского языка выделяются пласты лексики в зависимости от стилистической окраски слов: оценочная лексика, книжная и разговорная лексика, лексика общенародная и ограниченной сферы употребления. К группе слов, ограниченной сферы употребления, можно отнести диалектизмы, профессионализмы, жаргонизмы, а также церковную лексику. Под церковной лексикой нами понимается лексика, зафиксированная в словарях с пометой «церковный» и лексика, характеризующая культуру духовенства. В деловых документах, как правило, употребляются общерелигиозные слова и слова, отражающие материальную культуру служителей церкви. Лексика, относящаяся к материальной культуре, позволяет охарактеризовать повседневную жизнь и быт церковнослужителей. В деловых документах Притоболья конца XVIII века было выявлено две наиболее распространенные группы слов, характеризующие материальную культуру духовенства Западной Сибири: наименования одежды духовенства и наименования церковной утвари. Эти группы не многочисленны по составу, но по частотности употребления лексем, входящих в их состав, не уступают словам, характеризующим культуру и быт посадского населения Притоболья. В лексико-семантическую группу «наименование одежды духовенства» включены лексемы, называющие не только верхнюю и нательную одежду, но и головные уборы: епанча, мантия, стихарь, риза, ряса, епитрахель, подризник, подрясник, наподольник, орарь, набедренник, наколенник, палица, орарь, клобук, камилавка и другие. Епанча и мантия по внешнему виду напоминают плащ, но относятся к одеянию служителей церкви. Епанча (20 употр.) отличается более простым пошивом, и на ее изготовление шли простые льняные ткани. Внешний вид мантии (12 употр.) отличался торжественностью и нарядностью: на ее пошив шли дорогие, богато убранные шелковые виды материи – бархат, камлот. В нашей картотеке зафиксированы следующие случаи употребления названных лексем: «εnанча синяε сγконнаε» [Оп. 3. Д. 865. Л. 7 об.], «nоεсъ золоmой напоðцахъ манmiя чеканныε» [Оп. 3. Д. 347. Л. 3], «манmiя камлоmγ нεмεцкаго скрыωами нанεй бархаmγ зεлεнаго вкрγгъ скрыωалεй облоωεно» [Оп. 3. Д. 924. Л. 8]. Разновидностью мантии в церковных облачениях был стихарь. Стихарь – это архиерейская мантия – длинное «съ широкими рукавами безрЂзовъ одЂянiе дiаконское и причетническое» [Дьяченко 1993: 662]. Стихарь одевали при богослужении архиереи, поэтому при пошиве стихаря особое внимание уделялось выбору ткани. Для пошива указанного одеяния применялась в основном шелковая ткань, в том числе: парча, атлас, голе, штоф, которые придавали торжественный и богатый вид убранству. Выбору цвета ткани также уделялось особое внимание. Это были «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 217 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония матовые цвета малинового, зеленого, желтого, осинового и лазоревого оттенков. Преобладали, в основном, лазоревые оттенки, которые ассоциировались с чистотой небес. В нашей картотеке зафиксировано около 50 употреблений лексемы «стихарь», из них только 30 единиц упомянуто в «Рапортах настоятелей монастырей Тобольской епархии с приложением описей церковной утвари». В этом документе отмечено богатство цвета и разнообразие материи для пошива стихаря: «сmяхарь mεмнолазорεвой оnлεчяе зεлεнаго ôласγ около оnлεчiя nорγкавамъ и попоðолγ лεнεочка шεˆковая полосаmая» [Оп. 3. Д. 12. Л. 5 об.], «сmяхарь mарчовой» [там же], «сmяхарь голε осяноваго» [там же], «сmяхарь шmоfу зεлεнаго золоmыми mравами» [там же], «сmяхарь голε ωεлmаго вεmхой оnлεчiε» [там же], «сmихарь шmоfной цвεmγ коричнεваго» [там же]. В деловых документах зафиксировано употребление следующих лексем, называющих одежду священнослужителей: риза, подризник, ряса, подрясник и епитрахиль. Подризник и подрясник по покрою напоминают кафтан, надеваемый под ризы (подризник) и под рясы (подрясник). Более употребляемой, чем слово «подрясник» (6 употр.), в деловых документах является лексема «подризник». Зафиксировано около 40 употреблений этой лексемы. Возможно, частота упоминания слова «подризник» зависит от частоты употребления лексемы «риза». В нашей картотеке отмечено 120 фиксаций лексемы «риза» и 10 – «ряса». Ризами и рясами называют верхнее облачение лиц духовного сана, покроем напоминающее платье [Дьяченко 1993]: «поðрязница канφы лазорεвой оnлεчiε голε» [Оп. 3. Д. 12. Л. 42 об.], «поðрязница полосаmоi збълыми mравами шεˆковой nоðол» [там же: 43], «поðизникъ камня лазорεвой напоðолникъ зεлε» [Оп. 3. Д. 924. Л. 9], «поðрясникъ камчаmо чεрной поношεнной nоðкалаðъ крашεниной nγгвицы» [Оп. 3. Д. 347. Л. 1 об.], «ряса сγконнаi чεрнаi” [Оп. 3. Д. 989. Л. 3], «ряса сγкна mεмнокорышнεваго новая сnлεчγ ðоnояса nоðлоωεно крашεнной полы поðбиты камлоmомъ лазорεвымъ γ нεй пγгвица сεрεбряна» [Оп. 3. Д. 347. Л. 1 об.]. Основным одеянием в гардеробе священнослужителей, по нашим материалам, были ризы. Внешнему виду риз уделялось большое внимание, так как их носили чаще, чем другие фасоны одежды. В «Рапортах настоятелей монастырей Тобольской епархии с приложением описей церковной утвари» представлено подробное их описание: «ризы осянового цвεmγ», «ризы чεрнаго голε» [Оп. 3. Д. 12. Л. 3], «ризы алыε голεвыε», «ризы ôласγ mεмнолазорεваго» [там же. Л. 3 об.], «ризы шmоfγ чεрнаго», «ризы киmайскаго mεмномалинаваго бархаmγ», «ризы nεрсяцкой маmεрiя» [там же. Л. 4]. Из контекста следует, что при пошиве риз большое внимание уделялось выбору материи и ее цвета. Внешний вид риз мог отличаться как простотой убранства, так и праздностью: их обшивали золотом или декором: «поплεчγ ризы крγωεво золоmоε камчаmовоε» [Оп. 3. Д. 926. Л. 3], «ризы nεрсяðской маmεрiя вышиmо покрасной маmεрiя золоmомъ» [Оп. 3. Д. 12. Л. 3 об.]. Разновидностью нательного платья служителей церкви был епитрахиль. Епитрахиль – «одно изъ облаченiй священническихъ подъ фелонемъ, т. е. подъ ризами на него надЂваемое» [Дьяченко, 1993: 1120]. В письменных документах Притоболья зафиксировано около 50 употреблений лексемы «епитрахиль»: «εnяmрахяль парчεвая золоmая покрасноя зεмлъ вкрγгγ сεmка срεбрεнная mря крεсmа» [Оп. 3. Д. 12. Л. 40 об.], «εnяmрахяль шmоfγ коφεяного вкрγгъ облоωεна сεmкоε срεбряноε около вороmа облоωεна лεнmочноε зεлεноε mрикрεсmа попоðолγ бахрама» [там же], «ðвε εnяmрахяля голε бьлого вкрγга облоωεны лεнmами шεˆковыми» [там же. 41], «εnяmрахεлъ рыωаго бархаmγ нанεй крεсmы ωεмчγгγ кяmаикого» [там же. 42]. Епитрахиль надевали при особых случаях богослужения. В отличие от других названий церковной одежды, епитрахиль отличался богатым и нарядным видом убранства. Исходя из наших наблюдений, указанный вид церковного одеяния, возможно, носили только представители высшего духовного сана. К нательной одежде, зафиксированной в деловых документах, можно отнести следующие палица, наподольник, орарь, набедренник, наколенник и др. Указанные наименования являются реликтовыми в славянских языках. В основном, они входят в состав церковного лексикона (орарь, набедренник), но некоторые из них укоренились в разговорной речи русского языка (наподольник и наколенник). Палицей называли «одно изъ принадлежностей архiерейскаго облаченiя. Это четырехъугольный платъ, за одинъ уголъ привЂшиваемый при поясЂ къ правому бедру архiерея» [Дьяченко, 1993: 405]. Лексема «палица» частотна в употреблении: нами отмечено около 50 фиксаций: «по218 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония лица выша mоε срεбромъ и золоmомъ» [Оп. 3. Д. 347. Л. 7], «поляца бархаmγ алого всрεðянε крεсmа» [Оп. 3. Д. 12. Л. 39 об., Л. 40], «поляца позεлεномγ голε вышяmъ образъ Знамεнiя Прεсвяmыя богороðяцы срεбромъ и золоmомъ» [Оп. 3. Д. 924. Л. 6]. Орарь является принадлежностью дьяконского облачения. Он имеет вид длинного и очень узкого платка или ленты, которую дьякон во время службы носит на левом плече [там же]. В описях ТФГАТО нами зафиксировано 18 употреблений лексемы «орарь»: «ωraru дiяконсина» [Оп. 3. Д. 12. Л. 10], «ωraru ôтласγ бълаго» [там же], «ωraru ôтласγ краснаго» [там же]. Лексемы «наколенник» и «набедренник» называют плат, по внешнему виду напоминающий ленту, которую привязывают или надевают на определенную часть тела. Например, наколенник – кусок сукна, привязываемый к колену [Словарь церковно-славянского и русского языка, 1847, т. II], набедренник – плат, в виде ленты, положенный через левое плечо и привешиваемый к правому бедру священника [Дьяченко 1993: 326]. Наколенники представляют собой теплые повязки, которые носили священнослужители и миряне. Набедренник был частью облачения священников. Частота употреблений лексем «набедренник» и «наколенник» в нашей картотеке 12 единиц: «набεðрεнникъ парча золоmаяˇ» [Оп. 3. Д. 188. Л. 3 об.], «набεðреннымъ кяmаяского рыmого бархаmγ вкрγгъ облоωεны позγмεнmомъ бълымъ» [Оп. 3. Д. 12. Л. 43], «наколεнники холшεвiε оðнъ» [Оп. 3. Д. 865. Л. 7 об.]. Наиболее распространенным монашествующим головным убором в письменных документах Притоболья второй половины XVIII в. был клобук (от тюр. «кalpak») [Ушаков, 2004]. Клобуком называли род монашеской шапки в виде цилиндра с покрывалом [Срезневский, 1989: III, 567]. Лингвисты отмечают, что в письменных источниках данного периода отмечено употребление двух форм «клобук» и «клабук» (отмечено чередование гласных «А» и «О» в безударных словах). В письменных документах ТФГАТО зафиксировано употребление обеих форм «клабук» и «клобук» (около 20 употр.): «клабγкя камлоmовая» [Оп. 3. Д. 989. Л. 4], «ðва клобγка мγхояровых» [Оп. 3. Д. 347. Л. 2]. К этой группе слов следует отнести головной убор камилавка. Лексема «камилавка» была заимствована из греческого языка (греч. kamelaukion). А.Н. Булыко определяет значение слова «камилавка» как «высокий цилиндрический, с расширением кверху, головной убор православных священников, даваемый как знак отличия» [Булыко, 2004: 301], Н. М. Шанский – как «шапка из верблюжьей шерсти» [Шанский, 1974: 185]. В деловых документах Притоболья широко употребляется лексема «камилафка», которая была зафиксирована в делах, описывающих имущество церковнослужителей. Следовательно, камилафкой называли «цервковный головной убор». Употребление формы «камилафка» объясняется особенностями протекания фонетических процессов (процесс ассимиляции звуков «в» и «ф»). В письменных источниках зафиксировано 10 употреблений слова «калимафка»: «камилаφка ðвε» [Оп. 3. Д. 926. Л. 4], «камилаφка опшиmа бълой лεнmы» [Оп. 3. Д. 989. Л. 1 об.], «камилаφка сγкона» [Оп. 3. Д. 347. Л. 3]. В лексико-семантическую группу «наименования церковной утвари» включены слова, называющие предметы быта и церковные реликвии: кадило, образ, крест, ковчег, распятие, потир, дискос и др. Наиболее частотными в употреблении являются лексемы, характеризующие предметы, предназначенные для быта и культовых литургий. Сюда следует отнести лексему «чаша» (38 употр.). Чаша – «круглый (въ видЂ полушарія) сосудъ для жидкости, … потиръ, чаша для св. даровъ» [Срезневский, 1989: III, 1483-1484]. Из приведенного контекста следует, что данный предмет столового сервиза мог употребляться и в быту, и во время литургии в церкви: «чаша мεðная оðна вεсу сεмь fуmовъ» [Оп. 3. Д. 926. Л. 3], «чашня чайна» [Оп. 3. Д. 989. Л. 2], «кяmайшнε чашня» [там же. Л. 2 об.], «чаεвыε чашнъ глинεныε шεсmь» [Оп. 3. Д. 865. Л. 6], «ðвε чашя воðоосвящεнная оðна большая мεðная лужεная лоðчаmая наношкахъ ωεлεзной … ðрγгая помεніε мεðна лγωεная споððонам» [Оп. 3. Д. 12. Л. 19]. Распространенным материалом для изготовления чаш в конце XVIII в. была медь, но также встречались глиняные и деревянные чаши. Чаши могли быть простыми и расписными с позолотой: «кяmайшнε чашня спозолоmой» Оп. 3. Д. 989. Л. 5], «чашка красной мεðи» [Оп. 3. Д. 357. Л. 3 об.], «mри чашни хлεбны ðεрεвяннъε» [Оп. 3. Д. 865. Л. 7]. Кроме чаш в процессе литургии священниками использовались и другие культовые предметы. Наиболее распространенными, по-видимому, были дискос и потир. Дискос – «(церковное) пло«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 219 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония ское круглое блюдо, употребляемое в православном богослужении при литургии» [Ушаков, 2004]. Потир – «чаша с поддоном, в коей, во время литургии, возносятся Святые дары» [Даль, 2004]. Лексемы «дискос» (греч. «diskos») и «потир» (греч. «poter») являются древними заимствованиями из греческого языка [Булыко 2004: 246, 551]. Частотность уплотребления указанных лексем незначительна: «сосγðы срεбεрнныε аимεнно поmиръ діскосъ звъза» [Оп. 3. Д. 924. Л. 4]. Из приведенного выше контекста следует, что предметы дискос и потир могли быть взаимозаменяемы в процессе литургии. Следовательно, слова, называющие эти предметы культа, отождествлены по значению и являются синонимами. Таким образом, изучение церковной лексики, зафиксированной в деловых документах XVIII века, позволяет проанализировать особенности организации материальной культуры духовенства в Западной Сибири. Литература 1. Булыко А. Н. Современный словарь иностранных слов. Более 25 тыс. слов и выражений. М.: Мартин, 2004. 2. Даль В. И. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс]. – Электрон. текстовые прогр. (720 КБ). М., 2004. 3. Полный церковно-славянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений): пособие / сост. священник магистр Григорий Дьяченко. М.: Изд-ский отдел Московского патриархата, 1993. 4. Словарь церковно-славянского и русского языка 1847] / сост. тип. Имп. АН. СПб.: тип. Имп. АН, 1847 т. 5. Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка: репрентное изд. : в 3 т. М.: Книга, 1989. 6. Толковый словарь русского языка [Электронный ресурс] / Д.Н. Ушаков. – Электрон. текстовые прогр. (720 КБ). М., 2004. 7. Шанский Н. М. Этимологический словарь русского языка / Н.М. Шанский. М.: Изд-во МГУ, 1981. Источники 1. Т ФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 926. – 14 л. – (Дело о церковном имуществе Семипалатинской крепости, 1751). 2. ТФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 989. – 12 л. – (Дело об имуществе оставшемся после смерти Троицкого Рафайлова монастыря иеромонаха Аорона, 1765). 3. ТФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 12. – 142 л. – (Рапорты настоятелей монастырей Тобольской епархии с приложением описей церковной утвари, 1773). 4. ТФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 347. – 4 л. – (Дело по рапорту архимандрита Нектария Рафайловского Троицкого монастыря об умершем иеромонахе Леониде и оставшихся от него вещей, 1774). 5. ТФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 357. – 10 л. – (Дело по прошению служителя Тобольского архиерейского дома Георгия Федосеева о взыскании долговых денег для него с имущества умершего священника Кошутской волости Федора Пушкарева, взятых им поставку леса, 1774). 6. ТФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 865. – 30 л. – (Дело по сообщению протопопа Тобольского Софийского Собора Никиты священника Василия Копылова о растрате казенных денег подканцеляристом духовной консистории, Василием Максимовым о продаже дома и вещей, оставшихся после его смерти, для возмещения в казну, 1776). 7. ТФГАТО. Ф. – 156, оп. 3, д. 924. – 54 л. – (Дело по указу Тобольской духовной консистории об описке всего имущества Туруханского Троицкого монастыря и о контроле за ним священника соборной Преображенской церкви города Туруханска Иоанна Чупрова в связи с тяжелой болезнью настоятелей этого монастыря, архимандрита Амфросия, 1776–1777). 220 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Е. Н. Ермакова, г. Тобольск ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ КАК ОТРАЖЕНИЕ МЕНТАЛЬНОСТИ РУССКОГО НАРОДА Фразеологизм как языковая единица имеет особую семантику. Происхождение многих из них обусловлено особенностями ментальности русского народа. Ярким примером проявления этого стали фразеологизмы с компонентом-зоонимом. Любой текст является хранителем культурной информации, а всякий фразеологизм – это минимальный текст, который и содержит определенную информацию. Один из виднейших фразеологов Александр Михайлович Бабкин утверждал, что «идиоматика – это «святая святых» национального языка, в котором неповторимым образом манифестируется дух и своеобразие нации» [Бабкин, 1970: 75]. В центре фразеологического значения – сам человек, его воззрения на мир. Мир вещей человек сравнивает, в первую очередь, с самим собой, проводя аналогии со строением своего тела, с действиями, с качествами. В плане выражения это проявляется в том, что в качестве компонентов фразеологической единицы используются слова, которые называют части и органы тела человека, его естественные состояния, движения, интеллектуальные и эмоциональные процессы: голова садовая; рука руку моет; повесить нос; до мозга костей; на роду написано; омывать горючими слезами; по пальцам можно пересчитать; прах отрясать; проливать крокодиловы слезы и др. Фразеологизм как языковая единица имеет не только особую семантику, но и свое происхождение, индивидуальную этимологию и историю, определенное отношение к литературной норме и место в стилистической системе. Во внутренней форме большинства фразеологизмов содержатся такие смыслы, которые придают им культурно-национальный колорит. Так, говоря о чем-то ненужном, необязательном, мы используем фразеологизм сбоку припеку. Это устойчивое выражение возникло из реальной ситуации печения хлеба, когда сбоку основного каравая возникают наплывы из теста, которые в пищу не употребляются. Значение таких фразеологизмов можно интерпретировать с позиций ценно стных установок и стереотипов, свойственных ментальности нации: в данном случае то, что тесто отделяется от основного каравая, это плохо; кроме того, оно не может быть использовано в пищу, потому что пригорает, покрывается коркой; следовательно, наросты сбоку каравая не нужны. Во фразеологизмах находит отражение история русского народа: мы часто употребляем фразеологизмы мамаево побоище, как Мамай прошел, если хотим сказать о полнейшем беспорядке. Это выражение связано с именем татарского хана Мамая, правителя на большой территории Золотой Орды в XIV веке. Он совершил опустошительное нашествие на Русь, захватив территорию до нынешней Тульской области. Появление фразеологизмов как швед под Полтавой, было дело под Полтавой связано с разгромом шведской армии войском Петра I. Отражение национального менталитета ярко проявляется во фразеологизмах, которые связаны с именами собственными: мы употребляем фразеологизм на Маланьину свадьбу, если хотим сказать о большом количестве еды, угощения. Значение этого фразеологизма связано с днем святой Мелании, который приходился по старому календарю на 31 декабря и был кануном Нового года. В этот день готовили много еды, напитков, поэтому с Меланией ассоциируется кулинарное изобилие. Фразеологизмы Алеха сельский, Алеха бесконвойный употребляют в том случае, если хотят дать характеристику глупому, невежественному человеку, безнадежному дураку. Эти фразеологизмы возникли на фоне социальной оценки имени Алеха, этим именем раньше называли обычно представителей «черной кости», «подлого сословия», а этому сословию, в свою очередь, приписывались глупость, непонятливость. С именами собственными связаны и другие фразеологизмы: драть как сидорову козу – «сечь, пороть сильно, жестоко, безжалостно». По предположению В. М. Мокиенко, это выражение со«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 221 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония относится с конкретным лицом – жителем Новгорода последней четверти XIV века. Археологи обнаружили несколько берестяных грамот, в которых были послания к этому Сидору. Он требовал от своих приказчиков плату деньгами, лососями и козьим пухом. Отсюда предположение, что крестьяне одной из принадлежащих Сидору деревень разводили коз, а все ценное, что можно было от них получить, отсылали Сидору в виде натурального оброка, оставляя себе лишь рога да копыта. Коз, следовательно, драли для Сидора в буквальном смысле – сдирали с них пух до кожи. Имена собственные с их внутренним содержанием отмечаются и во многих других фразеологизмах: куда Макар телят не гонял – «очень далеко»; лиса Патрикеевна – «о хитром, изворотливом человеке»; мели, Емеля, твоя неделя – «о пустослове, болтливом лгуне»; Митькой звали – «кто-либо исчез безвозвратно». Еще одним ярким проявлением ментальности русского народа являются фразеологизмы с компонентом-зоонимом. Животные всегда жили рядом с человеком. Домашние животные – это помощник, друг, еда и одежда; дикие животные – это, в первую очередь, пропитание, без которого человек не может обойтись. Соответственно, животные (и домашние, и дикие, и птицы, и насекомые) всегда были в центре внимания человека. И это не могло не отразиться во фразеологизмах русского народа. Люди подмечали поведение животных, их повадки и переносили эти свойства на человека, сравнивали поведение животных с поведением людей. По нашим наблюдениям, в 268 фразеологизмах русского языка одним из компонентов являются млекопитающие, птицы, насекомые, рыбы, ракообразные, пресмыкающиеся и одноклеточные. Наиболее частотны компоненты из класса млекопитающих (звери): коза, козел, баран, овца, белка, бык, корова, осел, ослица, собака, пес, волк, заяц, медведь, слон, кошка, кот, котенок, мышь, лиса, бобер, еж, лев, вол, лошадь, кобыла, жеребец, жираф, свинья, скотина, тигр, крыса, боров, буйвол, конь, мерин, крот, кролик, лань, ягненок, теленок и некоторые другие (119 единиц). Фразеологизмы с компонентом-зоонимом из класса млекопитающих выработаны русским народом для обозначения разных понятий. Так, например, эти фразеологизмы называют человека, называют его действия человека, дают характеристику человека, называют различные признаки его действий и состояний и называют количество. Так, по нашим данным, из 119 фразеологических единиц, имеющих в своем составе компонентзооним из класса млекопитающих (звери) 41 единица (34%) служит для называния человека: волк в овечьей шкуре – человек, прикрывающий свои дурные намерения, действия маской добродетели, лицемер; драная кошка – о худой, изможденной женщине; паршивая овца – позор семьи, негодяй; стадо баранов – беспорядочная толпа, заячья душа – трус. 41 фразеологизм (34%) с компонентом-зоонимом из класса млекопитающих (звери) характеризуют различные действия: смотреть овечкой – вести себя кротко, невинно, жалостливо; смотреть медведем – вести себя угрюмо, недоброжелательно; прыгать козлом – делать резкие движения, гнуть в бараний рог – держать в повиновении, смирять строгостью, притеснениями; пускать козла в огород – дать волю, пустить кого-либо туда, где тот может навредить. Достаточно активно с помощью фразеологизмов с компонентом-зоонимом из класса млекопитающих (звери) выражаются и различные признаки действия (33 единицы, что составляет 28% в нашем материале): как корове седло – совершенно не идет, не подходит; как слон в посудной лавке или как корова на льду – неуклюже, неловко, неповоротливо; как кот на сало – льстиво, с желанием. Только три единицы (2%), по данным нашего материала, дают характеристику человеку: беден как церковная мышь – крайне бедный человек, упрямый как осел – человек, которого невозможно переубедить, толстый как боров – очень тучный человек. С помощью фразеологизмов с компонентом-зоонимом русский народ выражает и количество (три единицы): как собак нерезаных – много, кот наплакал – мало, как слону дробина – мало. Отметим, что в классе млекопитающих (звери) наиболее частотно употребление компонента собака (17 единиц). Это связано с тем, что собака – это самое необходимое животное, которое всегда рядом с человеком: она охраняет жилище, помогает добывать еду. Конечно же, она не могла не стать объектом самого пристального наблюдения человека, что и повлекло за собой 222 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония отражение этих наблюдений во фразеологизмах русского народа: собачье чутье (нюх) – способность человека тонко улавливать, подмечать, понимать, что-л. скрытое, тайное, собак гонять – болтаться без дела, бездельничать, собачья преданность – привязанность, верность и любовь к кому-л., собачья смерть – смерть без покаяния, вешать собак на шею – наговаривать, клеветать на кого-л., необоснованно обвинять в чем-л., собаку съел – приобрел большой опыт, основательные знания в чем-л., стал мастером в каком-л. деле, бегать собачкой – ходить, бегать за кем-либо по пятам, не отставая, спускать собак – подвергать всеобщей жестокой критике и др. Такие же функции выполняют и фразеологизмы с компонентами, обозначающими птиц (52 единицы): денег куры не клюют – много, ложиться с петухами – рано, стреляный воробей – очень опытный, бывалый человек, считать ворон – бездельничать, писать как курица лапой – о неразборчивом почерке, неаккуратном письме. Насекомые (15 единиц): делать из мухи слона, божья коровка, как мухи на мед, комар носа не подточит, ловить блох. Пресмыкающиеся (13 единиц): крокодиловы слезы, пригреть змею на груди, как черепаха, зеленый змий и др. Фразеологизмы с компонентами, обозначающими рыб (10 единиц): как сельдей в бочке, биться как рыба об лед, как карась на горячей сковородке, ловить рыбу в мутной воде, реветь белугой. Одноклеточные: заморить червячка, как пиявка. Несомненно то, что фразеологический состав языка представляет собой весьма ценное лингвистическое наследие, потому что именно в нем отражается культурно-историческое мировоззрение народа, его культура, обычаи, традиции, а фразеологизмы русского языка сохраняют и воспроизводят его менталитет, его культуру от поколения к поколению. Литература 1. Бабкин А. М. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л.: Наука, 1970. 2. Бирих А. К. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. М.: Астрель, 2005. 3. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. В.Н.Телия. 2-е изд., стер. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. О. В. Копыльских, г. Тюмень Лингвокультурологический аспект изучения антропонимов в трилогии А. И. Куприна («Кадеты», «Юнкера», «Поединок») В именах собственных закодирована очень богатая и интересная информация, извлечение которой часто зависит от аспекта исследования ономастикона. Для изучения особенностей функционирования антропонимов в трилогии А.И. Куприна, а именно они находятся в центре нашего внимания, наиболее эффективным представляется лингвокультурологический аспект. Он определяется тем, что собственные имена – это «продукт» определенной эпохи и культуры. Лингвистика XXI века активно разрабатывает направление, в котором язык рассматривается не просто как орудие коммуникации и познания, а как культурный код нации. Лингвокультурологические основы такого подхода были заложены трудами В. Гумбольдта, А. А. Потебни и других ученых и находят свое современное развитие в исследованиях В.В. Воробьева, Д. Б. Гудкова, В. А. Масловой, Телии В. Н. и др. Тезис о том, что ономастический материал обладает огромным культуроведческим потенциалом, не нуждается в доказательствах. Имена собственные тесно связаны со всей национальной культурой народа и играют особую роль в накоплении, хранении и передачи культурной информации. На что указывает А. В. Суперанская: «Имена собственные живут в языке своей особенной, «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 223 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония сложной жизнью. Они передают информацию, только эта информация особого рода. Она связана с традициями, историей, культурой данного народа, с реалиями его современной жизни» [Суперанская, 1973: 4]. Несмотря на то, что немалое количество работ посвящено различным аспектам в изучении имен собственных (см., например, работы Березович Е. Л., Горбаневского М. В., Карпенко Ю. А., Нерознак В. П., Никонова В. А., Суперанской А. В., Фоняковой О. И., Фролова Н. К. и др.), однако в аспекте лингвокультурологической информации ономастика изучена недостаточно. Предметом данного исследования стало изучение антропонимов трилогии А. И. Куприна «Кадеты», «Юнкера», «Поединок» в лингвокультурологическом аспекте. Новизна нашей работы заключается в том, что роман «Юнкера» и повести «Кадеты», «Поединок» Александра Ивановича Куприна не исследовались с точки зрения их антропонимии, но представляют интерес в этом отношении, поскольку эти произведения являются примером мемуарной прозы. По мнению многих исследователей, одной из наиболее характерных черт творчества А. И. Куприна было то, что в своих лучших произведениях он был «писателем без выдумки». Близко знавший его писатель и литературовед В. Ф. Боцяновский в этюде, посвященному наследию Куприна, сообщал: «Почти в каждом из его произведений можно указать не только место действия, но даже назвать фамилии персонажей, послуживших оригиналами для его героев» [цитата по: Берков, 1956:163]. Антропонимикон литературных героев исследуемых произведений является фактом отражения истории национальной культуры конца XIX – начала XX вв. В трилогии А.И. Куприна выявлено большое количество антропонимов, называющих реальных исторических лиц. Например: 1. Имена писателей и поэтов – Однако с этим сиплым голосом он замечательно художественно читал вслух Гоголя, Тургенева, Лермонтова и Пушкина (К86-87). Наиболее частотными и, надо полагать, авторитетными для А. И. Куприна, являются имена таких русских писателей, как А. С. Пушкин (он упоминается во всех произведениях трилогии), М. Ю. Лермонтов (Ю, К), И. С. Тургенев (Ю, К). 2. Имена военных деятелей – Так Драгомиров сделал рупор – вот так вот – и кричит: «Поручик, тем же аллюром на гауптвахту, на двадцать один день, ма-арш!..» (П24) (Драгомиров Михаил Иванович (1830-1905) – русский военный теоретик, генерал от инфантерии, последователь А. В. Суворова в вопросах обучения и воспитания войск). 3. Имена монархов и представителей царствующих домов – Ему ничего не стоило рассказать хотя бы о том, как он по желанию императора Николая I читал лекции инженерного искусства и небесной механики его сыну Александру (К73). Формула присяги, составленная еще Петром Великим, была длинна, точна и строга (Ю379). Названные антропонимы характеризуются ярко выраженной культурно-исторической коннотацией, поэтому основная функции их введения в художественный текст – воссоздание культурноисторического колорита эпохи, манифестация культурных приоритетов автора и его персонажей. Кроме того, имена исторически реальных лиц служат средством описания внешности и характера человека, преимущественно путем сравнения персонажа с известной личностью: Буланина называли «его превосходительством», «воином», «героем» и «будущим Скобелевым» (К49) (Скобелев Михаил Дмитриевич (1843-1882) – русский военный деятель, участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг.). Исследователями установлено, что в романе «Юнкера» с документальной точностью воспроизводятся реальные лица – офицеры, преподаватели и воспитанники Александровского училища, а также родственные связи самого А.И. Куприна [Чудаков 1986: 648-651]. Приведем примеры: 1. Имена офицеров – Прежний начальник училища <…> генерал Самохвалов, или, по-юнкерски, Епишка довел пристрастие к своим молодым питомцам до степени, пожалуй, немного чрезмерной (Ю373) (Самохвалов был начальником Александровского училища с 1874 по 1886 год). 2. Имена преподавателей: По училищным преданиям, в неписаном списке юнкерских любимцев, среди таких лиц, как профессор Ключевский, доктор богословия Иванцов-Платонов, лектор и прекрасный чтец русских классиков Шереметевский … знаменитый гимнаст и конькобежец 224 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Постников… (Ю458) (Василий Осипович Ключевский – крупнейший историограф, автор многих трудов по русской истории, с 1900 года – академик; Александр Иванович Иванцов-Платонов – протоиерей, доктор богословия; Владимир Петрович Шереметевский – действительный статский советник, преподавал юнкерам русский язык с 1880 по 1895 год; Александр Иванович Постников руководил физической подготовкой юнкеров). 3. Имена воспитанников: Согласились только: его отделенный начальник, второкурсник Андриевич…(Ю400); Э-Рихтер, – произносит капитан, – Жданов, Бутынский, Карганов, Прибиль… (Ю446). 4. Имена реальных родственников А. И. Куприна – Любовь Алексеевна (Люба, Любочка, Любушка) – имя матери Куприна, Зина – сестра: Ты помолчи, ерш ершович, а вы, Любовь Алексеевна, будьте добры, пройдите в столовую (Ю342). Мать Александрова, и сам Александров, и младшая сестра Зина, и ее муж, добродушный лесничий Нат, терпеть не могли этого человека [Мажанова] (Ю340). Кстати, Зина фигурирует и как младшая сестра героя «Кадетов» Миши Буланина. Воссоздание образов реальных людей, окружавших Куприна в годы учебы в Александровском училище, служит целям автобиографического, мемуарного повествования. Заметим, что имена дорогих ему людей автор оставляет в «Юнкерах» неизменными, тогда как имена тех, к кому он относился неприязненно, позволяет себе несколько переиначить (см. приведенный выше пример, «терпеть не могли этого человека» – речь идет о муже старшей сестры). Необходимо отметить, что при именовании персонажа А. И. Куприн ориентировался не только на социальную принадлежность носителя имени, но и на то, откуда он родом. По воспоминаниям М .К. Куприной-Иорданской, писатель собрал целую коллекцию имен и фамилий: «[Куприн] пошел в свою комнату и вернулся с двумя большими листами писчей бумаги, разграфленными на столбцы и клеточки. – Как ты думаешь, что это такое? – спросил он, еще ничего не показывая мне. – Теперь посмотри, это все фамилии. Я распределил их по отдельным разрядам. В первом столбце фамилии дворянские и помещичьи. Дальше идет духовенство, их фамилии бывают иногда очень оригинальны. Образуются они главным образом из названий праздников и святых мест, имен угодников и святителей, вообще из всего православного и церковного обихода. Разнообразны купеческие имена, но часто среди них попадаются и неприличные, например Широкозадов, Голопузов и т.д. <…> Много фамилий областных, типично сибирские – Седых, Вороных, Черных, Мертваго… Курские, орловские, рязанские фамилии тоже значительно разнятся. Тут у меня и Литва, и Полесье, и Крым, и местечковые еврейские фамилии. Словом, это богатейшая коллекция имен и фамилий. И всетаки, когда я сажусь за работу, я вдруг вспоминаю совсем новую фамилию, которой нет в моем списке. – Он хлопнул ладонью по листу и засмеялся. – Это фамилия часто самая лучшая» [КупринаИорданская, 1966: 131-132]. А. И. Куприн, будучи писателем-реалистом, не столько «придумывал» имена, сколько использовал «готовые» единицы русского антропонимикона, комбинируя их в соответствии с поставленной художественной задачей. По мнению Суперанской и Сусловой, самыми распространенными мужскими именами в конце XIX века были: Иван, Василий, Михаил, Петр, Федор, Павел, Александр, Андрей, Семен, Николай, Степан, Яков, Сергей, Григорий, Алексей, Георгий/Егор, Никита. А наиболее популярными женскими именами – следующие: Мария, Анна, Надежда, Елена, Ольга, Елизавета, Александра, Екатерина, Наталия, Прасковья, Матрена, Меланья, Евдокия/Авдотья, Лидия, Татьяна, Софья, Анастасия, Ксения, Варвара, Любовь, Марфа, Таисия [Суслова, Суперанская, 1985: 79]. А. И. Куприн интуитивно, а возможно, осознанно отражает в трилогии аналогичную картину именника. Так, в произведениях использованы имена Авдотья (Ю), Александр (К, Ю, П), Александра (Ю, П), Алексей (Ю), Анна (П, Ю), Василий (К, П), Варвара (Ю), Георгий (Ю, П), Екатерина (Ю), Елена (К), Елизавета (Ю), Иван (П, Ю, К), Михаил (К, П, Ю), Марья (П, Ю), Любовь (Ю), Марфа (Ю), Наталья (Ю), Николай (Ю, К), Ольга (Ю), Павел (П), Семен (Ю), Сергей (П, Ю), Софья (Ю, П), Яков (К). Согласно исследованиям другого известного лингвиста В. Д. Бондалетова, в России конца XIX – начала XX вв. складываются функционально-стилистические нормы в употреблении как разных по «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 225 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония структуре и стилистическому содержанию формул именования (однословная – только фамилия, только имя, только отчество; двусловная – фамилия и имя, имя и фамилия, имя и отчество; трехсловная – фамилия, имя и отчество, имя, отчество и фамилия), так и вариантов их компонентов (официальное и неофициальное имя, разные формы образования и произношения отчеств) [Бондалетов, 1983: 126]. Автор трилогии «Кадеты», «Юнкера» и «Поединок» использует ономастические единицы как в изолированном виде, так и в составе многокомпонентных формул именования. Однословные антропонимические модели – только фамилия: Эти трое были: Грузов, Балкашин и Мячков – все трое без роду, без племени, никогда не ходившие в отпуск и взятые в гимназию из какого-то благотворительного пансиона (К65); Нащекина умная, добрая и достойная особа (Ю520). Фамилия – наиболее употребительный в трилогии способ наименования лиц мужского пола, нежели женского. Мы видим в этом несколько причин. Во-первых, в военной среде (в том числе в военных учебных заведениях) было принято называть друг друга, преподавателей, офицеров, сослуживцев по фамилии (так, из романа «Кадеты» читатель не узнает имени ни одного кадета, кроме главного героя; в повести «Поединок» только по фамилии названы все солдаты, кроме денщиков). Такой способ именования выполняет изобразительную функцию – служит для создания образа безликой, безымянной (в этимологическом значении этого слова) толпы: Знаю ли я что-нибудь о них [о солдатах]? <...> Вот они с правого фланга: … Рябошапка, Веденеев, Егоров, Ящишин… (П83). Во-вторых, в текстах трилогии достаточно частотны имена реальных исторических лиц – писателей, художников, композиторов, спортсменов, военачальников, деятелей культуры, религии, политики, коммерсантов, а также просто известных людей. Фамилии встречаются в текстах трилогии в роли групповых, семейных имен: …он сегодня, как и вчера, как делал это почти ежедневно в последние три месяца, все-таки пойдет к Николаевым (П42). Александров представил Венсана семьям – Синельниковых, Скрипицыных и Владимировых (Ю499). Сделаем оговорку: мы включили групповые фамильные антропонимы, обозначающие лиц и мужского, и женского пола, в разряд мужских из того соображения, что семейство в русской традиции именуется по фамилии мужа-отца. – только имя: Во блаженном успении живот и вечный покой подаждь, господи, усопшему рабу твоему Никифору… (П223); Приходи же. Целую тебя 1 000 000 000 раз. Вся твоя Раиса (П44). Среди них А.И. Куприн использует официальное имя: Кто знает, может быть, теперешнего швейцара звали вовсе не Порфирием, а просто Иваном или Трофимом… (Ю458). Сфера употребления таких именований в трилогии А.И. Куприна – а) наименование людей, принадлежащих к высшему сословию, независимо от возраста (князь Аркадий, цесаревич Александр, императрица Елизавета); б) агионимы и именование священников (святой Георгий, священник отец Михаил, святая Александра); в) наименование взрослых уважаемых людей (Юлия, Ольга, Марья, Трофим, Иван, лесник Егор – ср. разносчик Егорка). Кроме того, официальным именем А.И. Куприн называет главных героев произведений – Алексей, Георгий, Юрий. Неофициальное имя: Миша, Миша, смотри, ты прозевал офицера (К50); Алеша, мой Алешенька, – говорила мать, – когда же придет конец твоим глупым выходкам? (Ю341); Милая Любочка! Поздравляю тебя с днем твоего ангела и от души желаю тебе всего-всего хорошего (К72). Данные имена употребляется: а) для именования близких людей (Алешенька, Мишенька, Шурочка, Сашенька); б) людей близкого к именующему круга (по социальному статусу, возрасту) (Геня, Люба, Наташа); в) детей (Миша – главный герой повести «Кадеты»). – только отчество …представлял повара Лукича из офицерского клуба (П153), а также разные формы образования и произношения отчеств: Потом, это уж на вашей памяти, Павел Павлыч, – стрельба при генерале Арагонском (П126); Затем Димитрий Петрович <…> режет пополам дужку филипповского калача и намазывает его маслом (Ю494). Двусловные антропонимические модели – имя и отчество: О чем же вы думали перед моим приходом, Василий Нилыч? (П66); Он увидел лицо и плечи Александры Петровны, сидевшей глубоко и немного сгорбившись на знакомом диване из зеленого рипса (П47). Эта модель является почти исключительно сюжетной. Антропонимы этой модели употребляются: а) для именования взрослых людей (с позиции ребенка) – учителя, персонал военных учебных заведений: Многие из учи226 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония телей «зашибали». Этим пороком страдал добрейший в мире человек – Иван Иваныч, учитель истории (К85); б) в прямой речи персонажей, в основном в функции обращения – А помните, Афанасий Кириллыч, как теорию зубрили? (П126). Отмечен случай употребления двусловного антропонима в составе идиомы: – Ты мне не тычь! Я тебе не Иван Кузьмич! (К64) – имя и фамилия: Юнкер четвертой роты Алексей Александров стоит в первой шеренге (Ю385). Данная номинация употребляется: а) в авторской речи для представления персонажа; б) в речи персонажей в ситуации представления или подписи; в) для номинации реальных исторических лиц (таких употреблений – более половины) – Козьма Прутков, Мартын Задека, Сергей Шмелев и др. Трехсловная антропонимическая модель – имя, отчество и фамилия: На другой день ранним утром, в воскресенье, профессор Димитрий Петрович Белышев пьет чай вместе со своей любимицей Зиночкой (Ю494); Приходит день, когда Александров и трое его училищных товарищей получают печатные бристольские карточки с приглашением пожаловать на бракосочетание Юлии Николаевны Синельниковой с господином Покорни (Ю403). Трехчленное именование употребляется: а) в ситуации представления, знакомства (в том числе для первого представления персонажа в авторской речи); б) при наименовании преподавателей военных учебных заведений – для указания на социальный статус именуемого; в) в письменной речи (Так и будет напечатано в самом начале: «Посвящается Ольге Николаевне Синельниковой» (Ю408); г) в редких случаях – для создания стилистического эффекта противопоставления, противоречия: … любой бродяжка живет в десять тысяч раз полнее и интереснее, чем Адам Иваныч Зегржт или капитан Слива (П245) (противопоставление официально названного офицера и безымянного бродяжки). Таким образом, анализ антропонимов трилогии А. И. Куприна показал, что автор весьма избирательно подходил к подбору личных имен и фамилий своих героев: все приводимые им имена соответствовали русской антропонимической системе конца XIX – начала XX веков и содержали национально-культурную информацию о русской лингвокультурологической ситуации этого периода. Литература 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. Берков П. Н. Александр Иванович Куприн: критико-биографический очерк. М.,1956. Бондалетов В. Д. Русская ономастика. М., 1983. Куприн А. И. Кадеты (На переломе) // А.И. Куприн. Колесо времени. М., 1986, с. 21-90. Куприн А. И. Поединок. М., 1970. Куприн А. И. Юнкера // А.И. Куприн. Колесо времени. М., 1986, с. 333-572. Куприна-Иорданская М. К. Годы молодости. М., 1966. Суперанская А. В. Общая теория имени собственного. М., 1973. Суслова А. В., Суперанская А. В. О русских именах. Л., 1985. Чудаков А. П. Вещь в реальности и в литературе М., 1986. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 227 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Н. А. Коскина, г. Тобольск ФОРМИРОВАНИЕ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ (на материале тобольского «Травника XVIII века») На основе текста тобольского «Травника XVIII века» в статье обозначены группы лексем, наиболее отражающие содержательный план памятника, большинство из которых составило основу формирующейся медицинской и фармацевтической научной терминологии. Рассмотрение вопросов исторической лексикологии – один из интересных и актуальных аспектов современного языкознания. Среди уникальных письменных источников, хранящихся в фондах библиотеки редкой книги при Тобольском историко-архитектурном музее-заповеднике, – рукописный «Травник XVIII века» (Паспортный номер КП 13 437). Памятник написан скорописью и является единственным в своем роде подлинным источником. В настоящее время текст транслитерирован и опубликовано содержание рукописного источника. По содержанию текст являлся для того времени своеобразной домашней энциклопедией, в которой врачевание органически сливалось с хозяйственными заботами, с повседневным трудом и отдыхом человека, с верой человека в исцеление, если его постиг недуг. В силу этого лингвистическая содержательность и информативность «Травника…» чрезвычайно многообразна. Источник дает богатый материал для изучения истории ряда лексико-тематических групп и специальной медицинской, ботанической и фармацевтической терминологии. По причине специфической направленности и содержательности отнесем всю лексику памятника к лексике врачевания, выделяя при этом микрогруппы, именуемые в дальнейшем тематическими группами. По своей функциональной принадлежности текст «Травника XVIII века» неоднороден: тематические группы уже при первичном анализе отражают сплав книжно-славянской и народноразговорной лексики. Это обусловлено содержанием и целью написания: травники и лечебники предназначались прежде всего для малограмотного населения. Под тематической группой, следуя определению Ф. П. Филина, мы понимаем «…объединения слов, основывающиеся не на лексико-семантических связях слов, а на классификации предметов, признаков, действий и явлений… с самыми разными целями» [Филин, 1974: 231]. В тематической группе предполагается наличие слов различных частей речи, а также словосочетаний свободного и фразеологического характера. На основе анализа лексики врачевания Западной Сибири изучаемого периода выделено 14 тематических групп. 1.Медицинская терминология: афендронъ, биение трясавичное, водяной отокъ, ворогуша, гнилые язвы, дыховница, дыхательные жилы, ипежины (темные пятна) и др. В их числе названия заболеваний человека: водяная болЂсть (водянка), главная немощь, глухота, горляная болезнь, горляной отекъ, грыжа (грыжная болезнь), дрожанная болезнь (лихорадка), дыховница (одышка), зимница (лихорадка), епеленсия, епеленсиева болЂсть (эпилепсия), кашель, кишечная болЂзнь, колера (холера), лунное страдание (лунатизм), насморкъ, парализъ, паралижъ (паралич) и др. Названия многих болезней человека синонимичны. Об этом свидетельствует их попарное включение в текст: дыховница – одышка, качугъ – подагра, рвание, рыгание – рвота, потница – сыпь, сухотная – часотка, холера – колера и др. 2. Глаголы, называющие состояние человека: заболеть, занедужить, занемочь, занозиться, затощать, исцелиться, исхудать, померать, поправиться, отглагольные существительные с отвлеченным значением состояния человека: безгласие, блевание, боление, велегласие (громкогласность), дивизание (побуждение), дремота, затощание, злота, истомление, исхудание, исцеление, мокрота, негодование, недомогание, охрипление, помутнение, потемнение, разслабление, рвание, рыгание (рвота), страдание, томление и др. От таких глаголов имена существительные образуются с тем же значением при помощи абстрактных суффиксов -ениj-, -аниj- , -иj-, -от-. 228 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония 3. Глаголы со значением действия, направленного на исцеление больного: веселити, высушить, заварить, заживить, заживлять, изымать, испить, обвеселеть, повязать, помазать, привязать, приложить, принять, смазать, смочить и др. 4. Названия частей тела человека: бокъ, брови, волосы, главной мозгъ, голова, глазъ, губы, десна, дыхательные жилы (бронхи), зракъ (зрачокъ), зубы, кровь, лядвия (поясница), лытка (нога, голень), неба, нога, носъ, пазаха (подмышка, бокъ), перси (грудь), почки, рука, рясницы (ресницы), составъ (суставъ), стомахъ (желудокъ), туловище и др. 5. Качественные характеристики состояния человека: дельный (самостоятельный), здоровякъ, зяблый (обмороженный), изтомленный, киловатый (человек с килой, грыжей), маломощный, немощный человекъ, несвоеличный человекъ (не в себе), померный (умерший), старой откормъ (застарелое ожирение) и др. 6. Названия атмосферных явлений (погодные условия края и природные явления): вЂтеръ, градъ, гололедъ, дождь, заморозки, морозъ, оттепель, повЂтрие, похолодание, распускание листьевъ, снегъ, студеностно (прохладно), таяние, холодъ и др. 7. Фауна (животный мир) края: звери дикие: алень, волкъ, заяцъ, коза дикая, лиса, медведь и др.; домашние животные: баранъ, быкъ, коза дворовая, корова, кошка, куръ (петух), лошадь, овца, свинья, собака и др.; птицы домашние и лесные: воробей, ворона, гусь, индюкъ, курица, куропатка, кукушка, пава, петухъ, утка и др.; рыбы: ершъ, камбала, карась, карпъ, лосось, осетръ, ракъ, сазанъ, сомъ, язь и др. 8. Флора (растительный мир) края: деревья и кустарники: береза, дубъ, ель елей (масличное дерево), кедръ, липа, ольха, осина, сосна, сирень, тополь и др.; злаковые культуры: гречиха, горохъ, конопля, ленъ, овесъ, ольха, просо, пшеница, пшено, рожь, чеччевица, ячмень и др.; названия овощей: капуста, картофель, лукъ, морковь, огурецъ, перецъ, помидоръ, редька, репа, свекла белая, тыква и др.; названия цветов и трав: бобова трава, васильки, вороне сало трава, крапива, макъ, мокрица, мята, подлешниковы коренья трава зорина (салатовая, романова, пиониева), фиялковъ цветъ и др.; фрукты: груша, дуля (сорт груши), яблоки земные, яблоки садовые, слива и др.; ягоды лесные и садовые: брусника, винные ягоды, голубика, клубника, клюква, крыжовникъ, малина, морошка, смородина, рябина, черника и др.; название цветов: бобова трава, васильки, вороне сало, трава, крапива, макъ, мокрица, мята, подлешниковы коренья трава зорина (салатовая, романова, пиониева), фиялков цвет и др. 9. Названия природных продуктов питания: миндальные ядра, орѣхи лесные; грибы: опята, рыжики, сморчки и др. 10.Названия продуктов питания, приготовленных человеком: лососина, майороновая водка (настойка на майоране), масло, медъ, мясо, пеленый сокъ (настойка на полыни), сахаръ, соль, хлѣбъ ржаной, фряжское вино (заморское вино) и др. 11.Общие названия производимых продуктов для лечения: мочки, настои, отвары, примочки, скипидаръ, смеси, соки и др. 12.Фармацевтические номинации. В качестве ведущих обозначений использовались состав, запах растений, место их произрастания, показатели лечения, ведущие или характерные признаки внешнего вида травы и т. д. В тексте источника выделим следующие ономасиологические модели: 1) номинация по больному органу: очное лекарство, лекарство отъ сердца, мазь отъ ожегу; 2) номинация по симптоматическому признаку: о кашлѣ, о заушицѣ, о ломотѣ, о свербяжѣ, о сухоi болячкѣ; 3) номинация по веществу, из которого приготовлено лекарство: а) название лекарственного сырья растительного, животного и минерального происхождения: листъ попутниковъ, корень травы крапивы, сало гусиное, желчь курячья, аспидов камень, глина, сера горючая; б) название продуктов первичной обработки: масло: ореховое, кропивное, маковое, полынное, кроповое, масло деревянное; в) в составе лекарственных снадобий использовались разные части растений: листва (лист, листвие) – попутников, смородинный, лебеды травы, кропивное листвие; сок – большого попутника, кроповой травы, полынный, бороговой травы, травы свеклы красной, орешков земляных, молодого щевеля, редьки черной, луковой, буквицы травы и т. д.; корень (корение, коренье) – травы крапивы, подалешниковой травы, белой чемерицы, кроповой травы, корень свекольный, травы попутника, «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 229 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония свеклы красной, девясила, буквицы, куколичной и др.; семя – щевеля, василков, кропивное, семя кропивое, журихи и т.д.; плоды – волчьи ягодки, ягоды можжевеловы, свороборинные ягоды, головки хмеля; цвет – гниды травы, травы душицы; 4) терминологические названия фармацевтики – трава сколендриева, шафран, ерумтрия сандоларум и т. д. 13.Названия лекарственных форм: твердые (порохъ, омела, зола), мягкие (мазь, мазун, масть, пластырь); жидкие (сок, сироп, настой, отваръ, питье, щолокъ) и т. д. 14.Меры веса лекарственных препаратов: гривенка (фунт, равный 4,226 граммов), драхма (древняя серебряная монета; золотник аптекарского веса, или 7/8 торгового золотника), золотникъ (мера веса, равная первоначально весу золотой монеты слитка (1/72, 1/96 части фунта, ~ 4,226 гр.), золотникъ (единица веса некоторых жидкостей, равная 1/72 литра), ползолотника (единица веса некоторых жидкостей, равная 1/44 литра) и др. Таким образом, на основе содержательного плана времени, места и цели написания текста «Травника XVIII века» рассмотрены лексемы, наиболее отражающие содержательный план памятника, большинство из которых составило основу медицинской научной терминологии. Литература 1. Тобольский травник XVIII века (тобольский вариант) / Транслитерация и комментарии А. П. Урсу-Архиповой; науч. ред. Л. А. Глинкина. Челябинск: ЧГПУ, 2004. 2. Филин Ф. П. О языке деловой письменности в Древней Руси // Вопросы филологии. М.: Мос. гор. пед. ин-т им. В. И. Ленина, 1974. 3. Выхрыстюк М. С. «Аще кто недослышит мазать ухо масломъ миндальнымъ…»: средства и способы лечения в рукописной традиции XVIII в. / Русская речь. 2008. № 6, с. 87–90. 4. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. М.: Рус. яз., 1994. О. Н. Ларионова, г. Тюмень «СЕМЕЙНЫЕ» МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ В РУССКИХ ЗАГАДКАХ Много родни – мало беды. Вся семья вместе, так и душа на месте. Русские пословицы. В статье раскрывается механизм метафорического кодирования реалий мира в загадках, основанный на актуализации когнитивного потенциала единиц лексико-семантического поля «родственные отношения». Сущность человека, его самоидентификация, его внутренний образ связан с семьей в самой основе человеческой психики, потому тема семейных отношений находит свое отражение в произведениях народного творчества. В загадках, кодирующих весь окружающий человека мир, эта тема, естественно, не осталась без внимания. Русские загадки, построенные на описании «семейной ситуации», отличаются удивительной поэтической изощрённостью. СЕМЬЯ в вербальной памяти носителей русского языка и русской культуры определяется как группа живущих вместе родственников. Основу значения слова семья составляет семантический признак «общий», «вместе» и «рядом», который активно участвует в семантической деривации, предполагающей сохранение формы слова, но изменение его значения в результате переосмысления, то есть изменяется не содержание, а объем значения. Слово «семья» применяется в качестве наименования к предметам другого класса: •в обществознании, политологии: единство, объединение людей, сплоченных общими интересами (высок.); 230 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония •в зоологии, орнитологии и энтомологии: группа животных, птиц, насекомых, состоящая из самца, самки и детенышей, живущих вместе; обособленная группа некоторых животных одного вида (семейство); •в ботанике, микологии: обособленная группа растений или грибов одного вида, растущих рядом (семейство); •в лингвистике: группа родственных языков [Ожегов, 1986: 618]. Метафоризация в загадках «связей» окружающих человека предметов через семейные узы имеет особую силу эстетического воздействия. Механизм метафоризации в «семейных» загадках сложен и интересен: человек, наблюдавший за окружающими его предметами, отмечал их назначение, находил связующие нити между ними, систематизировал все знания в своём сознании и кодировал при помощи терминов родства, называющих генетическое отношение одного члена семьи к другому. Предметы, сопричастные в общей деятельности, становятся членами одной «семьи» в загадке «Мать лопотунья, Дочь хвостунья, Сынъ – замотай (Лопата, метла, цѣп) [Садовников, 1876: 143, № 1177]». Лопата, метла и цеп – предметы, имеющие видовую схожесть, – объединены «кровными узами», как мать, дочь и сын (Метафорическая модель «МАТЬ – ДОЧЬ – СЫН», ассоциативный перенос «человек → орудие крестьянского труда»). Разгадывание этой загадки весьма занимательно. При декодировании метафоры лопаты происходит звукоизвлечение лопотунья – лопата, хвост, скорее всего, конский, похож на прутья метлы (хвостунья), а цеп имеет подвижные, «мотающиеся» части (замотай). Значение для кодирования предметов имеет «привязка» к одному месту деятельности. Например, в загадке «Отецъ шатеръ, Мать ладеръ, Сынки хватки, Дочки полизунчики (Гумно (Овинъ, токъ, цѣпы, метлы) [Садовников, 1876: 138, № 1127; Мартынова, Митрофанова, 1986: 406, № 1053] «действие происходит» на гумне. Овин-отец как шатёр укрывает ток-мать (ладёр – ладонь, «гладкая, ровная»). Именование их «детей» – цепов и метел – зависело от пола (рода существительных): цеп (м.р.) – сын (м.р.), метла (ж.р.) – дочь (ж.р.). Эти предметы мы можем декодировать, зная их функции: цепы «хватают», бьют колосья, а мётлы «лижут» ток, т.е. подметают его (Ср. с вариантом «Батюшка – коверъ, Матушка – ладья, Сынки – урывалы, Дочки – полизовочки (Овинъ, токъ, цѣпы, метлы)» [Садовников, 1876: 154, № 1249]) (Метафорическая модель «ОТЕЦ – МАТЬ – СЫНЫ – ДОЧЕРИ», сложный ассоциативный перенос «человек → сельскохозяйственное производственное строение», «человек → орудие крестьянского труда»). В загадке Мать родила, Отецъ вырастилъ, А мать увидѣлъ – померъ (Соль) (Самарск. губ., Ставроп. у., с. Озерки) [Садовников 1876: 60, № 490 а] при помощи терминов родства «описан» процесс превращения воды в соль (Метафорическая модель «МАТЬ + действие – ОТЕЦ + действие – N (РЕБЁНОК) + действие», сложный ассоциативный перенос «человек → природный элемент», «человек → природный ресурс (ставший продуктом питания)»). Интересно, что в с. Озерки Ставропольского уезда Самарской губернии бытовало несколько похожих загадок, различающихся количеством метафорических образов: «Отъ воды родится И въ воду годится, Мать свою увидитъ И умретъ (Соль) (Самарск. губ., Ставроп. у., с. Озерки) [Садовников, 1876: 60, № 490], Въ водѣ родился, Огнемъ покормился (накормился) (Соль) [Садовников, 1876: 60, № 490 в], Въ землѣ родился, Въ огнѣ крестился, На воду палъ – Весь пропалъ (Соль)» [Садовников, 1876: 60, № 490 г]. Зная их все, можно легко декодировать образы: матерью названа вода, отцом – огонь, а их ребёнком – соль. «Семейный» код положен в основу метафоризации в загадке «Мать толста, Дочь красна, Сынъ храбёръ Въ поднебесье ушелъ (Печь, огонь, дымъ)» [Садовников, 1876: 16, № 144; Булатов, 1988: 170; Сахаров, 1990: 184; Фрид, 1997: 9]. В этой «семье» один родитель – мать. База кодирования – синтез семантических признаков «углубление», «вметилище» (мать – печь), связанный с вниманием к детородной функции женщины, а именно содержанию внутри себя плода (дочь – огонь) и рождению ребёнка (сын ушёл – дым) (Метафорическая модель «МАТЬ – ДОЧЬ – СЫН + действие», сложный ассоциативный перенос «фигура человека → форма элемента жилого строения», «форма и назначение части тела человека → форма и назначение части элемента жилого строения», «человек → природный элемент», «человек → продукт функциони«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 231 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония рования природного элемента»). Отец-кочерга выступает «приложением» к матери-печи, не являясь «равноправным» родителем, в загадке «Мать толста, Дочь красна, Сынъ кудреватъ, Отецъ горбоватъ (Печь, огонь, дымъ, кочерга) (Пск. губ.)» [Садовников, 1876: 17, № 145; Круглов, 1987: 83, №128] (Метафорическая модель «МАТЬ – ДОЧЬ – СЫН – ОТЕЦ», сложный ассоциативный перенос «фигура человека → форма элемента жилого строения», «форма и назначение части тела человека → форма и назначение части элемента жилого строения», «человек → природный элемент», «человек → продукт функционирования природного элемента», «осанка человека → форма орудия домашнего крестьянского труда», общий семантический признак – «согнутый»). Дочь и сын в этих загадках связаны отношениями «производящее > производное», поскольку огонь является источником, причиной возникновения дыма, и не являются «равноправными» детьми в своей «семье». По словам Д. Н. Садовникова, загадки о печи, огне и дыме – «однѣ изъ очень образныхъ и распространенныхъ загадокъ. Ихъ знаетъ въ деревнѣ каждый шестилѣтнiй ребенокъ. Онѣ первыя приходятъ ему на память» [Садовников, 1876: 314]. Думаем, поэтому данная загадка имеет множество вариантов, которые различаются «характеристиками» предметов: мать может быть толста, грузна, черна, гладуха, голодуха (пустая); дочь – красна, краснуха; сын – храбёр, хребет, сокол, кудреват, кучерявый, синь, легче перушка, голенаст, выгибаться горазд. «Производящая» роль отведена отцу в другой загадке об огне и дыме: «Отецъ не родился, А сынъ уже въ лѣсъ ходитъ (Огонь и дымъ) (Пск. губ.) [Садовников, 1876: 17, № 146] (Вариант: Отецъ нерожденъ, А сынъ уже на крышѣ сидитъ (Огонь и дымъ) (Ряз. губ., Зарайскъ) [Садовников, 1876: 17, № 146 а; Фрид 1997: 12] (Метафорическая модель «ОТЕЦ + отриц. действие – СЫН + действие», сложный ассоциативный перенос «человек → природный элемент», «человек → продукт функционирования природного элемента»). Авторы современных загадок придали тексту «более стихотворную» форму: «Отец горяч и красен, Бывает он опасен, А сын взовьется птицей – К отцу не возвратится (Огонь и дым)» [Виноградова, 2008: 21; Дмитриева, 2009: 61; Дмитриева, 2009 а: 68]. Отношение к отцу как к главе рода не случайно переносилось в народном сознании на огонь. Обряд разжигания огня в честь богов совершался главой семьи. Огонь преимущественно был предметом культа мужчин. Огонь, разведенный под домашним кровом, был единым местом приготовления пищи для всей семьи. Огонь, как и вода, является средством очищения. Все обряды начинались и заканчивались действиями с огнём. Священным, самым чистым и сильным, считался огонь, добытый трением дерева. Это представление связано с мифом о древнейшем огне, пришедшем на землю с небес через воспламенившееся дерево. Огонь родного очага, по представлениям славян, прогоняя нечистую силу, оберегал их дом от различных бед. Огонь боялись и уважали. С ним обращались бережно. Бытовали запреты «пачкать» огонь нечистотами, т.е. плевать в него, мочиться, выливать в него что-либо грязное. Также запрещали «давать из своего дома огня», «опасаясь неурожая и скотского падежа»; «если же давали, то не иначе как с условием, чтобы взятые горячие уголья, по разведении огня в доме, были немедленно возвращены назад» [Афанасьев, 1982: 178]. Как и воде (колодцам), славяне приносили огню жертвы, «кормили» его, например, зёрнами или кусками теста. Огонь, как и вода, земля и воздух, считался символом жизни на земле. Славяне говорили об этих элементах природы: «Живутъ четыре царя; который умретъ изъ нихъ, то всѣ за нимъ въ могилу пойдетъ (Вода, огонь, земля, воздухъ)» [Садовников, 1876: 246, № 1998]. Метафора ОТЕЦ сравнительно активна в «семейных» загадках. За метафорой отец скрыта лошадь в загадке «На матушкѣ я сижу; На отцѣ ѣду; Однимъ братцемъ правлю, Другимъ погоняю (Сѣдло, лошадь, узда, плеть) [Садовников, 1876: 120, № 983]». Терминами родства других членов «семьи» названы элементы упряжи, конского снаряжения: седло названо матерью, а узда и плеть – братьями. Узда – часть конской сбруи, надеваемой на голову лошади [Даль, 2007: 319], а плеть – кнут из перевитых ремней или верёвок [Ожегов, 1986: 451], инструмент управляющего лошадью. Итак, узда и плеть являются предметами, принадлежащими разным субъектам – коню и человеку, поэтому было бы логичнее, по «закону семейной метафоризации», именовать их разными терминами родства. Эта логика «торжествует» в загадке «На матушкѣ 232 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония я сижу; На отцѣ ѣду; Однимъ братцемъ погоняю, Сестрицей поправляю (Сѣдло, лошадь, узда, плеть)» [Садовников, 1876: 120, № 983 а]. Наш материал позволил не согласиться с утверждением Д. Н. Садовникова, указавшего в примечаниях к составленному им сборнику загадок, что «подаренное означаетъ подарившаго: На отцѣ ѣду, т. е. – на сѣдлѣ, которое подарилъ отецъ и т. д.» [Садовников, 1876: 321] (Метафорическая модель: помимо родственной связи «МАТЬ – ОТЕЦ – БРАТ – СЕСТРА», в загадке «присутствует» неназванный член семьи (N), которому брат и сестра являются кровными родственниками. Сложный ассоциативный перенос: «человек → сельскохозяйственное животное», «человек → элементы снаряжения сельскохозяйственного животного»). Как «целое» и «его части (составляющие)» соотносятся родители и дети в загадке «Напередъ отца и матери дѣтки родятся (Снопы, копны, зародъ)» [Садовников, 1876: 156, № 1271 а] (Отношения между частями сложены в своеобразную «метафорическую матрёшку»: зарод (стог сена, сложенный особым образом) – является целым для копен; копна – часть зарода – в свою очередь, является целым для снопов, из которых она сложена (Метафорическая модель «ОТЕЦ < мать < ДЕТИ + действие), ассоциативный перенос «человек → сельскохозяйственный продукт»). Эта сложная система нарушается в сборнике загадок А. Н. Мартыновой и В. В. Митрофановой (М., 1986), где отгадка «сокращается» до «Копны и стог». В результате усечения отгадки изменилась метафорическая модель загадки «ОТЕЦ + мать < ДЕТИ + действие», т. е. одну реалию стог стала обозначать совокупность двух терминов – «отец» и «мать», а копны стали называться их детьми). Эта перемена, по-видимому, должна была облегчить разгадывание загадки городским детям. Загадка «Я старъ: у меня двѣнадцать сыновей, у каждого сына по тридцати дочерей, лѣтами равны, именами розны (Годъ)» [Садовников, 1876: 250, № 2017 б] относится к числу тех, в которых отгадка должна быть подставлена на место местоимения. В этой загадке, как и в предыдущей, загаданные «части» сложены в «метафорическую матрёшку»: год < месяцы < дни, образуя сложную метафорическую модель «Я (отец-дед) < СЫНОВЬЯ-ОТЦЫ < ДОЧЕРИ-внучки (разные)» (Сложный ассоциативный перенос: «человек → годичный календарный цикл», «человек → отрезок годичного календарного цикла»). Метафорические образы усложняются в загадках «Я старъ: отъ меня родилось двѣнадцать сыновей, у каждого изъ нихъ по тридцати сыновей красныхъ, по тридцати дочерей черныхъ (Годъ) [Садовников, 1876: 250, № 2017 а]; Я старъ: родилось отъ меня двѣнадцать сыновей, у нихъ тридцать дочерей, ни дѣти, ни внуки не растутъ, не убываютъ, и вѣчно не умираютъ (Годъ) [Садовников, 1876: 250, № 2017 в], в которых в кодировании абстрактных понятий задействовано большее число поколений «родственников». А. Н. Мартынова и В. В. Митрофанова предложили «уточнённую», развёрнутую отгадку к загадке: «Год, месяцы, дни» [Мартынова, Митрофанова, 1986: 362, № 264], сохранив её сложную структуру. Термин семья используется в современных загадках так же редко, как и в классических. В новых загадках слово «семья» употребляется в основном в прямом значении: «Ножек – четыре, Шляпок – одна, Нужен, коль станет Обедать семья (Стол)» [Узорова, 2007: 180]. Метонимический перенос «члены семьи – фотография членов семьи» представлен в загадке «Знакомьтесь, Вот моя семья: Отец – Василий, Мама – Аня, Дед – Миша С бабушкой Маланьей, Андрей, Антон, Семён, Илья… И все похожи На меня! (Фотография)» [Красильников, 2009: 48]. В загадке «На пеньке живет семья: Мама, папа, брат и я. Дом один у нас, а крыша Есть у каждого своя! (Опята)» (Н. Пикулева) [Фрид, 1997: 68; Аванесова и др., 2005: 53; Мазнин, 2009: 38] активизировано переносное значение слова «семья»: «человеческая» семья ассоциируется с «семейством грибов» («грибница» в микологии; экстраполяция терминов родства в «ботаническую» сферу, ассоциативный перенос: «человек → природный организм» (Гриб – организм, сочетающий признаки растения и животного)). В сборниках загадок мы обнаружили сравнительно большое число загадок, в которых значимыми частями метафор являются притяжательные прилагательные со значением «принадлежащий родственнику» – это матушкин(а), батюшкин(а), братов(а) / (братнин (а), сестрин(а), а также грамматические формы с предлогом у со значением принадлежности – у матушки, у батюшки, у братца, у сестрицы, у бабушки, у дедушки. В массе своей это загадки о природных «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 233 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония элементах: небо, земля, воздух, компонентах природных элементов: звёзды, месяц, природных объектах – дорога. В одних загадках «родственники» объединены в пары: матушка – батюшка: «Матушкину скатерть не собрать, Батюшкина коня не поймать (Небо, звѣзды, мѣсяцъ) (Новгор. губ.) [Садовников, 1876: 234, № 1867; Науменко, 1991: 8]; Батюшкина коня Не удержишь, Матушкину покромку Не скатаешь (Вѣтеръ и дорога)» [Садовников, 1876: 238, № 1912 в], дедушка – бабушка: «Есть у дедушки конек – всему свету не догнать, Есть у бабушки новинка – всему свету не скатать (Ветер и дорога)» [Мартынова, Митрофанова, 1986: 354, № 104]; в других представлены родители и дети (один из которых N («рассказчик»)): «Матушкиной коробьи Не подымешь, Братова кушака Не скатаешь, Батюшкина коня Не изловишь (Земля, дорога, вѣтеръ) [Садовников, 1876: 238, № 1912 б; Мартынова, Митрофанова, 1986: 354, № 103]; Отцова сундука не подымешь, Матушкина столешника не скатаешь, Братнина коня не обуздаешь (Земля, дорога, вѣтеръ) [Садовников, 1876: 238, № 1912 а]; Отцова сундука не поднять, Сестрина точива не сорвать, Братнина коня не поймать (Снег, земля, ветер) [Сахаров, 1990: 195]; У батюшки жеребец – всему миру не сдержать, у матушки коробья – всему миру не поднять, у братца кушак – всему миру не скатать (Ветер, земля, дорога) [Круглов, 1987: 72, № 11; Игрология, 2008]; У батюшки жеребецъ Всему мiру не сдержать; У матушки коробья Всему мiру не поднять; У братца кушакъ – Всему мiру не сосчитать, У сестрицы ширинка – Всему мiру не скатать (Вѣтеръ, земля, звѣзды, дорога) Арх. губ., Яросл. губ. Мол. у.) [Садовников, 1876: 238, № 1912], в третьих в кодировании «участвует» только один родственник: «Бабушкину покромочку Не складешь въ котомочку (Дорога)» (Арх. губ.) [Садовников, 1876: 163, № 1330; Мартынова, Митрофанова, 1986: 418, № 1283]. Мы считаем последний текст усеченной загадкой с парой «дедушка – бабушка». Нами была отмечена подвижность, изменчивость метафорических образов природных реалий: земля может называться в разных загадках матушкиной коробьёй, отцовым сундуком, ветер – батюшкиным конём, дедушкиным коньком, дорога – матушкиным столешником, матушкиной покромкой, бабушкиной покромочкой, бабушкиной новинкой, братовым кушаком, сестрицыной ширинкой и т. д. Такая вариативность использования терминов родства, по мнению А. Н. Афанасьева, связана с тем, что «родственные отношения» между природными элементами, компонентами и объектами «не были твёрдо установлены; они менялись вместе с теми поэтическими воззрениями, под влиянием которых возникали в уме человека. <…> Названия, придаваемые им, также колебались между мужским и женским родом» [Афанасьев 1988: 114]. В данных загадках: земля (ж.р.) – коробья (ж.р.) и сундук (м.р.), дорога (ж.р.) – покромка (ж.р.) и кушак (м.р.). На эти и подобные загадки народ создавал пародии, часто с эротическим подтекстом, например: «Батюшкинъ голышъ На срубѣ повисъ, А матушкина мохнатка Туды же таращится (Свиная туша и кошка)» [Садовников, 1876: 64, № 522]. Мы считаем, что первыми «семейными» загадками были тексты с родственными парами «батюшка – матушка». Наиболее древние из них имели прямое отношение к языческим воззрениям славян, поздние – связаны они с двумя самыми значимыми объектами христианского поклонения: батюшкой в загадках назван Господь Бог (См. также Отец), а матушкой – Матерь Божья. Далее по аналогии народный ум расширил их родственные связи, добавив детей: братьев, сестёр. По этому же образцу создавались загадки с парой «дедушка – бабушка». В современных загадках родительская пара была обнаружена нами в двух текстах: «Уж очень вид у них чудной: У папы локоны волной, Со стрижкой мама ходит – По африканской моде (Лев и львица) [Узорова, 2007: 21]; Желтые цыплятки На зеленой веточке Дарят папы – мамочкам, А мальчишки – девочкам (Мимоза)» [Виноградова, 2008: 144; Дмитриева, 2009: 100]. В первой загадке имеет место ассоциативный перенос «человек → дикий зверь» (экстраполяция терминов родства в «зоологическую» сферу), во второй загадке термины родства употреблены в прямом значении. Обращают на себя внимание загадки, содержащие метафорическую модель, которую мы условно назвали «ДЕТИ БЕЗ РОДИТЕЛЕЙ»: «Без отца рождается, без матери жить не может (Пчела) (Отца нет / мать – пчелиная матка) [Мартынова, Митрофанова, 1986: 385, № 674]; Кто въ 234 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония избѣ родится Безъ отца, безъ матери? (Щель въ бревнѣ) (Псковская губ.) [Садовников, 1876: 3, № 27] (Отца нет / матери нет, т.к. появляется сама собой); Отца нет, матери нет, А каждое утро рождается (Заря) [Фрид, 1997: 53] (Отца нет / матери нет, т.к. появляется сама собой); Мать-отца не знаю, но часто называю, Детей знать не буду, чужим сбуду (Кукушка) [Мартынова, Митрофанова, 1986: 381, № 608] (Вариант: Мать, отца не знаю, Но часто называю, Детей знать не буду, Чужим сбуду (Кукушка) [Узорова, 2007: 41])» (Отца нет / матери нет, т. к. кукушка подкидывает свои яйца в чужие гнёзда). В некоторых загадках можно отметить «присутствие» родителей, чужих по отношению к загаданному предмету (метафорическая модель «ЧУЖИЕ РОДИТЕЛИ»). Мы имеем в виду загадки: «Малъ был Отца мать кормилъ, Стар стал – Пеленаться сталъ (Горшокъ) (Нерчинск. окр.) [Садовников, 1876: 38, № 322 м] (Отец и мать – люди); Что милѣе отца-матери? (Сонъ) (Казань) [Садовников, 1876: 254, № 2048] (Отец и мать – люди); Два раза от матери родился; Ни одного не крестился, Отцу-матери не дѣтище (Цыпленокъ) (Самарск. губ., Ставроп. у., с. Озерки) [Садовников, 1876: 113, № 937] (Мать цыплёнка – курица, отец и мать – люди). В сборники загадок, предназначенные для использования на уроках русского языка и чтения в начальной школе, включены авторские загадки, в которых термины родства называют «семейные роли» сказочных персонажей: «Отыскала мама дочку В распустившемся цветочке (Дюймовочка) [Аванесова, и др. 2005: 212] (Дюймовочка и её мать – персонажи сказки Г. Х. Андерсена «Дюймовочка»); Ждали маму с молоком, А пустили волка в дом… Кем же были эти Маленькие дети? (Козлята) [Аванесова и др., 2005: 220; Загадки 2006: 110] (Мама Коза и козлята – персонажи русской народной сказки «Волк и семеро козлят»); У отца был мальчик странный, Необычный – деревянный. Но любил папаша сына. Что за странный Человечек деревянный На земле и под водой Ищет ключик золотой? Всюду нос сует он длинный. Кто же это? … (Буратино) [Елкина, Тарабарина, 2010: 56] (Буратино и Папа Карло – персонажи сказки А. Н. Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино»); Золотиста и кругла… И её узнает каждый, Если вспомнит, Как однажды Дедке, Бабке, Внучке, Жучке, Кошке мышка помогла (Репка) (И. Котляров) [Мазнин, 2009: 44] (Дед, баба и внучка – персонажи русской народной сказки «Репка») и др. Загадки, построенные на «семейной» метафоризации, мы отличаем от текстов другого типа – загадок, в основу которых положено оперирование терминами родства; причём актуализируется только их первичное значение. Объединяет такие загадки описание некой ситуации, в которой «задействовано» несколько «родственников»; сколько их и кто они, и требуется отгадать. В одних загадках отгадкой является ответ на вопрос «Сколько?»: «Мужъ съ женой, отецъ съ сыномъ, да мать съ дете´й. Сколько всехъ? (Трое) [Садовников, 1876: 284, № 2354 г]; Одинъ дѣдъ, два отца и два сына въ трои сапоги обувались всѣ? (Сколько всехъ?) (Трое) (Новгор. губ.) [Садовников, 1876: 284, № 2354 ж] или «Много ль?»: «Мать съ дочерью, да мать съ дочерью, да бабушка съ внучкой. Много ли ихъ всѣхъ? (Трое) (Новгор. губ.) [Садовников, 1876: 284, № 2354 з; Елкина, Тарабарина, 2010: 219]»; в других – на вопрос «Кто?»: «Несутъ ребенка крестить, никому онъ не сынъ? («Кто?») (Дочь) [Садовников, 1876: 274, № 2209 б]; Идут три человека: Одного отцаматери дети, меж собой не братья («Кто?») (Сестры) [Мартынова, Митрофанова, 1986: 371, № 440; Фрид, 1997: 26]». Вопрос, как видно из примеров, может быть скрытым. Некоторые загадки имеют «зачин»: «вопрос» начинается с глагола движения, например, глагола идти в настоящем времени: «Идут три человека: Одного отца-матери дети, меж собой не братья (Сестры) [Мартынова, Митрофанова, 1986: 371, № 440; Фрид 1997: 26]; Идутъ кумъ съ кумой, несутъ младенца, отцу съ матерью не сынъ? (Дочь) [Садовников, 1876: 274, № 2209 а]» и прошедшем времени: «Шелъ я подорожкѣ и увидѣлъ: сидитъ дитя и говоритъ: «Есть у меня отецъ и мать, а я имъ не сынъ (Дочь) (Псков. губ.) [Садовников, 1876: 284, № 2362]; Шли столбцомъ: Сынъ с отцомъ, Да дѣдъ со внукомъ. Сколько ихъ? (Трое) [Садовников, 1876: 284, № 2354 д]; Шли гурьбой: Теща съ зятемъ Да мужъ съ женой; Мать съ дочерью, Да мать съ дочерью, Да бабушка съ внучкой, Да дочь съ отцемъ. Много ли всѣхъ (Четверо) (Новгор. губ.) [Садовников, 1876: 284, № 2357; Аникин, 1991: 77; Фрид 1997: 115]; глагола жать в ед. числе в прошедшем времени: «Жалъ молодецъ съ дѣвицей; имъ – на встрѣчу – баринъ на тройкѣ. «Молодецъ! Тебѣ «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 235 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония не довлѣеть съ дѣвицей жить поздно вечеромъ» – А что же намъ не жать? Мы, говоритъ, родные!» «Да какъ вы родные? – Да моя то, говоритъ мать ея то матери – родная свекровь» (Отецъ и дочь) [Садовников, 1876: 284, № 2359]»; во мн. числе в прошедшем времени: «Жали у поли два жнеца; прiѣхали два купца. «Коли мужъ съ женой, то Боже поможе, коли братъ съ сестрой, то насъ разсмѣши!» – «Ни мужъ съ женой, ни братъ съ сестрой, а его матушка моей матушкѣ свекровь была» (Отецъ и дочь) (Кур. губ.) [Садовников, 1876: 284, № 2359 а]». При разгадывании таких ситуативных загадок человек, плохо разбирающийся в терминологии родства, допускает ошибки: услышав вопрос «Сколько?», он начинает считать за единицу каждого из «идущих», хотя один индивид может быть носителем сразу нескольких семейных статусов: женщина может быть и бабушкой, и матерью, и дочерью, мужчина – и дедом, и отцом, и сыном и т. п. Задача отгадчика состоит на самом деле в оперировании лексемами как элементами лексико-семантического поля льшего «родственники», в выделении правильных направлений идентификации (бо количества, чем кажется на первый взгляд), определении вида родства («кровное родство», «родство посредством брачных отношений», «духовное родство») и выяснении, в результате, точного числа «участников ситуации». Следует отметить и тот факт, что люди старшего поколения разгадывают такие загадки гораздо быстрее, нежели молодые, среди которых лишь немногие способны объяснить, «кто кому и кем приходится» даже в своей семье. Интересно, что эти народные «псевдоматематические» загадки предшествовали задачамголоволомкам, «разрешаемым с помощью арифметики» и служащим «математическим развлечением, способствующим развитию сообразительности, <…> умения всё окружающее нас по возможности переводить на счёт, меру и число» [Аменицкий, Сахаров, 1991: 7-9]. В конце XIX – XX вв. оживление в преподавание «сухой» науки вносили математические вопросы, облеченные в интересную для учащихся форму. Нередко основу таких задач составляли «семейные сюжеты», например: «Один господин встретил во время прогулки знакомую семью, состоящую из деда, отца и сына. Поздоровавшись со всеми, он спросил их в шутку, сколько им лет. «Нам всем вместе 100 лет», – ответил за всех дед и важно зашагал вперед. Тогда господин, продолжая интересоваться их возрастом, спросил отца: «Ну, скажите же, сколько вам лет?» – «Мне вместе с сыном 45 лет», – отвечал отец, – «а сын на 25 лет моложе меня». Так любопытному господину и не пришлось узнать, сколько лет каждому из них. Не сообразите ли вы? Ответ. Деду 55 лет, т. е. (100-45), отцу 35 лет, а его сыну 10 лет, т.е . (45-25):2 [Аменицкий, Сахаров, 1991: 13, № 10]; «Дедушка, сколько тебе лет?» – спросил деда внучек. «А вот прибавь к каждому полному десятку моих лет по 2 года и получишь 84 года», – отвечал старик. Внучек насилу сообразил, сколько лет дедушке. Сколько лет деду? Ответ. В числе 84 заключается столько же полных десятков, сколько и двоек (по одной двойке на каждый десяток). Поэтому для того, чтобы узнать, сколько лет деду, надо 84 разделить на 10+2=12. Полученное число 7 означает 7 частей (т. е. 7 десятков и 7 двоек), или 70 + 14 лет. Значит, деду 70 лет [Аменицкий, Сахаров, 1991: 41, № 38]». Термины родства служат дидактическим целям и в XXI в. Современные авторы помещают в «семейные» разделы сборников («Моя семья», «Наша семья», «Дружная семья», «В моей семье» и т. п.) загадки, ориентированные на детей младшего школьного возраста, о часто употребляемых и потому знакомых им терминах родства: «Радость в глазах, в глазах удивленье, В семье у нас нынче еще прибавленье! В доме у нас появилась девчонка! Теперь я ей брат, а она мне … (сестрёнка) [Аванесова и др., 2005: 89]». Знакомство с разветвленными семейными связями происходит в игровой форме: ребёнку предлагается подобрать к последнему слову строки загадкистихотворения рифму, которая является отгадкой, представляющей собой слово со значением «родственник»: «К нам приехал папин брат. Встрече с ним я очень рад! Он твердит, в глаза мне глядя: – Руку жми, Ведь я твой … (дядя) [Аванесова и др., 2005: 91]; Она всё на свете помнит и знает, И бабушка мамой её называет! И часто приходят в ней в дом доктора, Она же мне пра, она же мне пра… (прабабушка) [Аванесова и др., 2005: 88]; У мамы сестра, Вы добрей не найдёте! Я очень горжусь, Ведь она моя … (тётя) [Аванесова и др., 2005: 91]». 236 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Задача современной педагогики – научить ребёнка логически мыслить – находит решение в использовании в учебном процессе игр с суждениями. В пособии для родителей и педагогов А. З. Зака «600 игровых задач для развития логического мышления детей» представлена игра «Дочь, дядя». Детям от 6 до 15 лет предлагаются загадки-задачи трех степеней сложности. Смысл игры состоит в том, чтобы, «зная о родстве одного человека с другим, а того с третьим, рассудить, как связан первый с третьим. Например, размышляя над суждением «Игорь – брат Клавдии, матери Елены», можно сделать вывод, что Игорь – дядя Елене, потому что ее мать – сестра Игорю» [Зак, 1998: 153]. Взрослым на развлекательных сайтах Интернета предлагаются ситуативные загадки типа: «На семейном совете было обнаружено, что среди присутствующих имеются следующие люди: отец, мать, сын, дочь, тетя, дядя, брат, сестра, двоюродная сестра, двоюродный брат, племянник, племянница. Но там было всего четыре человека. Как такое могло быть? (Там были брат и сестра, его сын и ее дочь) [Загадки, 2007]». Новые, авторские загадки данного типа уступают классическим текстам в глубине творческой мысли. Они представляют собой «задачу ради самой задачи». Классические же загадки развивают сообразительность и учат разбираться в «хитросплетениях» родственных связей. Одни загадки устаревают, становятся неактуальными, например: «Какой матери не узнать кого она родитъ: сын или дочь? (Каждой) [Садовников, 1876: 277, № 2254]», другие, как загадка «Сынъ отца моего, а мнѣ не братъ? (Я самъ) [Садовников, 1876: 284, № 2365]», будут, мы надеемся, еще многие столетия удивлять людей своей мудрой простотой. литература 1. 1 000 загадок для мальчиков / Сост. В.Дмитриева. М.: Астрель; СПб.: Сова; Владимир: ВКТ, 2009. 2. 1 000 загадок для самых умных малышей / Авт.-сост. Е. Виноградова. М.: АСТ; СПб.: Сова, 2008. 3. 1 000 загадок. Для детей 3-6 лет / А. Аванесова, Е. Авдиенко, В. Бакалдин и др. СПб.: Издательский Дом «Нева», 2005. 4. 1 000 загадок. Популярное пособие для родителей и педагогов / Сост. Н.В. Елкина, Т.И. Тарабарина. Рославль: Академия развития, 2010. 5. 1 000 и одна загадка: Сборник загадок / Сост. М.Е. Фрид. М.: Пилигрим, 1997. 6. 500 стихов-загадок для детей / Сост. И.А. Мазнин. 2-е изд., испр. М.: ТЦ Сфера, 2009. 7. Аменицкий Н. Н., Сахаров И. П. Забавная арифметика. М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1991. 8. Даль В. И. Иллюстрированный толковый словарь русского языка: современное написание: ок. 1 500 ил. М.: Астрель: АСТ, 2007. 9. Загадки русскаго народа. Сборникъ загадокъ, вопросовъ, притчъ и задачъ / Составил Д. Садовниковъ. С.-Петербургъ. Типографiя Н.А. Лебедева, Невскiй пр., д. № 8. 1876. 10.Зак А. З. 600 игровых задач для развития логического мышления детей. Ярославль: Академия развития, 1998. 11.Игрология [Электронный ресурс] / 2008. http://igrology.ru/45317. – Загл. с экрана. 12.Красильников Н. Н. 500 считалок, загадок, скороговорок для детей. М.: ТЦ Сфера, 2009. 13.От прибаутки до былины: Русский фольклор / Сост. и примч. В. Аникина. М.: Худож. лит., 1991. 14.Песенки. Потешки. Загадки. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2006. 15.Пословицы. Поговорки. Загадки / Сост., авт. предисл. и коммент. А.Н. Мартынова, В.В. Митрофанова. М.: Современник, 1986. 16.Русское народное поэтическое творчество. Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов нац. отд-ий пед. ин-тов / Сост. Ю.Г. Круглов. 2-е изд., дораб. Л.: Просвещение, Ленинградское отделение, 1987.. 17.Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым: Сборник / Вступит. статья, подгот. текста В. Аникина. М.: Худож. лит., 1990. 18.Узорова О. В. Загадки для развития речи, внимания, памяти и абстрактного мышления. М.: Астрель: АСТ, 2007. 19.Умный Ивашка, Жар-птица и Золотое зерно: Русские народные загадки / Сост. Г. М. Науменко. М.: Дет. лит., 1991. 20.Фотофорум-2007 [Электронный ресурс] / 23.06.2007. Режим доступа: http://www.trampam.ru/index. php?productID=742. – Загл. с экрана. 21.Афанасьев А. Н. Древо жизни: Избранные статьи. М.: Современник, 1982. 22.Афанасьев А. Н. Живая вода и вещее слово. М.: Сов. Россия, 1988. 23.Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: Рус. яз., 1986. 24.Толковый словарь русского языка под редакцией Т. Ф. Ефремовой / Словопедия: русские толковые словари / http://www.slovopedia.com/15/209/1589819.html. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 237 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Е. Л. Марандина, г. Тюмень ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ОБРАЗА ПЕТЕРБУРГА В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКИХ КЛАССИКОВ В статье предлагается интерпретация лексем, создающих образ Петербурга в творчестве А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского. В произведениях многих русских и советских писателей и поэтов есть тема Петербурга. О Петербурге XVIII века читаем у В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева, Петербург XIX века узнаем по текстам А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого. Петербургскую жизнь XX века описывали А. П. Чехов, А. А. Блок, А. А. Ахматова, О. Мандельштам, В. В. Набоков, А. Белый, период блокады – О. Берггольц, Д. Гранин, А. Адамович. Однако традиционно образ Петербурга в русской литературе связан с творчеством А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского. В этой связи целью данной статьи является анализ атрибутивной характеристики образа Петербурга, представленного в произведениях трех последних упомянутых авторов. Под атрибутивной (определительной) характеристикой денотата традиционно понимается любое качество, свойство, признак объекта или процесса, которое сообщает о существенных или факультативных особенностях данного денотата и, следовательно, позволяет реципиенту адекватно его воспринимать. Малый объем работы не позволяет нам проанализировать все тексты, мы остановимся на наиболее показательных произведениях. Заметим, что литературоведческий аспект проблемы мы оставляем за пределами нашего исследования. Быт и нравы Петербурга в произведениях А. С. Пушкина выступают своеобразными историческими свидетельствами социальных контрастов той эпохи: Город пышный, город бедный, / Дух неволи, стройный вид… В «Евгении Онегине» (1824-1830) воссоздана реалистическая картина города, описана жизнь молодого повесы, которая Однообразна и пестра. / И завтра то же, что вчера, потому что он проводит ее во вседневных наслаждениях… средь пиров. Петербург получает статус «неугомонного»: Что ж мой Онегин? Полусонный / В постелю с бала едет он: / А Петербург неугомонный / Уж барабаном пробужден. Неугомонность Петербурга проистекает от ночной жизни детей забав и роскоши, которые возвращаются домой в момент, когда Встает купец, идет разносчик, / На биржу тянется извозчик… Образ пушкинского Петербурга связывают обычно с поэмой «Медный всадник» (1833, имеет авторский подзаголовок «Петербургская повесть»), описывающей наводнение 7 ноября 1824 года. Литературоведы считают вступление поэмы гимном Петербургу. Действительно, в нем город Петра являет собой воплощение величия и мощи России: … и юный град, / Полнощных стран краса и диво, / Из тьмы лесов, из топи блат / Вознесся пышно, горделиво…Здесь торжественная панорама города создается и за счет использования старославянизмов (град, полнощных, блат). Пушкин пять раз признается в любви Петербургу: Люблю тебя, Петра творенье, / Люблю твой строгий стройный вид, / Невы державное теченье, / Береговой ее гранит… Люблю зимы твоей жестокой / Недвижный воздух и мороз… И блеск, и шум, и говор балов, / А в час пирушки холостой / Шипенье пенистых бокалов / И пунша пламень голубой. / Люблю воинственную живость / Потешных Марсовых полей, / … Однообразную красивость… Люблю, военная столица, / Твоей твердыни дым и гром… Здесь мы видим многократное повторение определенно-личных односоставных предложений, на наш взгляд, подобное использование однотипных конструкций придает особую экспрессию тексту, усиливает его образность, создает доверительный тон повествования, способствует напряженности текста. В этой же поэме Пушкин решает вечный спор Москвы и Петербурга в пользу последнего: померкла старая Москва. (Заметим, несколькими годами ранее – в романе «Евгений Онегин» – Пушкин характеризовал Москву как надменную.) Более того, автор соотносит Петербург с целой Россией: Красуйся, град Петров, и стой / Неколебимо, как Россия… Следует отметить, что пушкинский величавый, пышный, богатый, красивый, салонный Петербург совершенно беспощаден и равнодушен к маленьким людям, Евгению и Параше, о трагической судьбе которых рассказывается в поэме. 238 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония По мнению литературных критиков, Н. В. Гоголь впервые образ Петербурга ввел в повести «Ночь перед Рождеством» (1831, цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки»). Кузнецу Вакуле, прибывшем в Петербург верхом на черте, город кажется чем-то невероятным: Боже мой! Стук, гром, блеск, по обеим сторонам громоздятся четырехэтажные стены, стук копыт коня, звук колеса отзывались громом и отдавались с четырех сторон; домы росли и будто подымались из земли на каждом шагу; мосты дрожали; кареты летали; извозчики, форейторы кричали; снег свистел под тысячью летящих со всех сторон саней; пешеходы жались и теснились под домами… Чудно снова показалось кузнецу… «Боже ты мой, какой свет! – думал про себя кузнец. – У нас днем не бывает так светло». Вакула ошеломлен сиянием и громыханием города, невероятным мельканием людей и предметов и суетой. Здесь Петербург – яркий, ослепительный, оглушающий, сказочный. Петербург считается самостоятельным персонажем в петербургских повестях Н. В. Гоголя. Так, в «Невском проспекте» (1834) продолжается мотив быстрой смены событий: … с самого раннего утра... Петербург пахнет горячими, только что выпеченными хлебами и наполнен старухами в изодранных платьях… по улицам плетется нужный народ… в это время неприлично ходить дамам… в двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры всех наций со своими питомцами… ближе к двум часам… вытесняются нежными их родителями… все окончившие довольно важные домашние занятия… все исполнено приличия… бакенбарды… тысячи сортов шляпок, платьев, платков… талии… дамские рукава… раскланиваются благородно и непринужденно… улыбку… главная выставка всех лучших произведений человека… в три часа – новая перемена… чиновники в зеленых вицмундирах… с четырех часов Невский проспект пуст… но как только сумерки упадут на домы и улицы … Невский проспект опять оживает и начинает шевелиться… настает то таинственное время, когда лампы дают всему какой-то заманчивый, чудесный свет… Сам автор называет это фантасмагорией, которая «пахнет одним гуляньем». На фоне этой театральности и яркости Гоголь рисует отдаленные районы, где мокро, бледно, серо, мутно, туманно. Лексемы «серый» и «мутный» в разных грамматических значениях повторяются в тексте несколько раз (серенький мутный колорит – неизгладимая печать севера; комната [Пискарева] в таком сером, таком мутном беспорядке), полагаем, что повторением одних и тех же словоформ автор лишний раз указывает на соответствующие признаки и усиливает их. Эти же слова неоднократно повторяются позже в «Портрете» (1834, 1842) и «Шинели» (1841). Гоголь отделят настоящую, реальную жизнь от той, которой живет Невский: О, не верьте этому Невскому проспекту!.. Все обман, все мечта, все не то, что кажется. В повести «Нос» (1835, 1842) эта мысль также повторяется: Чепуха совершенная делается на свете. Иногда вовсе нет никакого правдоподобия… В петербургских повестях Гоголя город – разный: реальный и ненастоящий одновременно, освещенный и темный, богатый и бедный, внешне великолепный и внутреннее убогий, легкомысленный, обманчивый, суетливый, мутный, серый, туманный, безучастный к маленьким радостям и страданиям своих жителей. Петербургский миф фиксируем и в творчестве Ф. М. Достоевского. Сравним две цитаты: «Люблю тебя, Петра творенье» (А. С. Пушкин) – «Виноват, не люблю его – окна, дырья, монументы» (Ф. М. Достоевский). В романе «Преступление и наказание» (1866) мы встречаем все атрибуты этой нелюбви. Вот какими лексемами автор описывает Петербург: жара невыносимая, духота, толкотня, пыль, вонь, неприятно, пьяные, отвратительный и грустный колорит, омерзение, злобное презрение, распивочные, грязный и темный угол, липкие столик, крошечная клетушка, грязные и вонючие дворы; страшные, отчаянные вопли с улицы; опять пыль, кирпич и известка, опять вонь из лавочек и распивочных, опять поминутно пьяные; лестница вся в помоях, духота, духота была чрезвычайная, тошнота, тухлая олифа, неестественные звуки, вой, вопль, скрежет, ругательства, духота стояла прежняя; вонючий, пыльный, зараженный городом воздух; оборванец ругался с другим оборванцем, мертво-пьяный валялся, грязная вода канавы, холод и сырость. Именно на этом фоне разыгрывается трагедия Родиона Раскольникова, городская среда в какой-то мере оправдывает его действия. Он сам настолько привык к тягостному, серому пейзажу, что, даже находясь на набережной Невы, вдыхая чистый воздух и любуясь величественным Исаакиевским собором и парадным Зимним дворцом, чувствует себя неуютно: …случалось… «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 239 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония каждый раз почти удивляться одному неясному и неразрешимому своему впечатлению. Необъяснимым холодом веяло на него всегда от этой великолепной панорамы; духом немым и глухим полна была для него пышная картина… Попутно заметим, что пушкинский Евгений испытывает аналогичные ощущения от Медного всадника: И с той поры, когда случалось / Идти той площадью ему, / В его лице изображалось / Смятенье. К сердцу своему / Он прижимал поспешно руку, / Как бы его смиряя муку, / Картуз изношенный сымал, / Смущенных глаз не подымал / И шел сторонкой. Как мы видим, люди одного социального положения, находящиеся в трудных жизненных условиях, интуитивно чувствуют враждебность города по отношению к себе. Петербург Достоевского видится нам символом ненормальной, неблагополучной, безнравственной жизни, это город тесных темных улочек, нищеты, бесправия, болезней, город бедных, который ломает человека, уничтожает личность. Проанализировав языковые характеристики Петербурга в интересуемых художественных текстах, считаем возможным разделить их на прямые и косвенные. Первые выражаются с помощью качественных имен прилагательных (строгий, стройный вид; гнилой город, великолепная панорама) и оценочных имен существительных (краса, диво, вонь, духота, грязь). Как видно из примеров, прямые характеристики соотносятся с положительной или отрицательной коннотацией лексемы. Как показывают наши наблюдения, Петербург в анализируемых текстах чаще всего (около 90% случаев) квалифицируется с помощью косвенных характеристик. То есть дается оценка не самому городу, а его жителям, их чувствам и настроениям, нравам и быту, улицам, набережным, разнообразным строениям, памятникам, событиям, происшествиям, случившимся в городе и под. В этом случае авторы используют многословные описательные обороты (словосочетания или предложения, простые или сложные), которые, на наш взгляд, способны представить информацию о денотате лучше, чем прямые характеристики, выраженные, как правило, одной лексемой. Итак, исходя из лексической семантики атрибутивных характеристик Петербурга, выведенного в произведениях Пушкина, Гоголя, Достоевского, есть ощущение, что это три разных города: первый – величавый и торжественный, второй – праздничный и обманчивый, третий – больной и нищий. В то же время каждый автор изображает Петербург городом, равнодушным к судьбам маленьких людей. Миф о Петербурге является довольно востребованной темой в классической и современной русской литературе, и каждый художник слова предлагает в своих произведениях собственную интерпретацию этого культурного явления. Литература 1. Гоголь Н. В. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М., Художественная литература, 1975. 2. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 12-ти томах. М., Правда, 1982. Т. 1. 384 с. Т. 5. 3. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений в 10-ти томах. 4-е изд. Л., Наука, 1977. Т. 4. 448 с. Т. 5. А. Э. Массалова, С. И. Холод, г. Тюмень КЛАССИФИКАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ПРИЧАСТИЙ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ ОТ ДВУВИДОВЫХ ГЛАГОЛОВ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЙ СФЕРЕ «НАЦИОНАЛЬНОГО КОРПУСА РУССКОГО ЯЗЫКА» В статье предлагается типология действительных причастий прошедшего времени, функционирующих в публицистической сфере «Национального корпуса русского языка». В настоящее время двувидовые глаголы составляют значительную часть глагольной лексики в языке. Это глаголы, которые лишены формального выражения значений вида и «могут быть употреблены как в значении сов., так и в значении несов. вида» [Русская грамматика, 1980: 591]. 240 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Состав двувидовых глаголов имеет предрасположенность активно пополняться, в большей степени за счёт заимствований из иностранных языков, что характерно для языка современных СМИ. В связи с этим фактом был выбран именно публицистический стиль речи, который широко применяется в различных сферах общественной жизни: в газетах и журналах, на телевидении и радио, в публичных политических выступлениях, в деятельности партий и общественных объединений. Сюда же следует добавить политическую литературу для массового читателя и документальное кино, также элементы публицистики используются в художественных и научных произведениях. В качестве объекта исследования нами были выбраны причастные формы прошедшего времени, поскольку они являются синкретическими, совмещающими противоположные значения несовершенного и совершенного вида. При работе с публицистической сферой функционирования мы рассмотрели в Национальном корпусе русского языка одну тысячу девяносто один двувидовой глагол. Наиболее малочисленную группу составляют формы действительных причастий прошедшего времени НСВ, которые зафиксированы лишь от тридцати пяти слов: ассоциироваться, атаковать, апеллировать, ассимилироваться, арендовать, анализировать, активизироваться, адресовать, романтизировать, саботировать, сочетать, специализировать и др. Эта группа вызвала немало трудностей при характеристике, так как приведённые в Национальном корпусе примеры часто малоинформативны из-за недостаточного объёма, что обусловливает сложность при отнесении анализируемых слов к СВ или НСВ. В большинстве случаев видовую принадлежность определить не так сложно, если рядом с причастием в контексте присутствуют «компонентыпомощники». Действительные причастия прошедшего времени СВ нами обнаружены от двухсот двадцати двувидовых глаголов: блокировать, бойкотировать, велеть, галопировать, девальвировать, исследовать, даровать, финишировать, стартовать и др. Для прошедшего времени эта видовая группа наиболее характерна, так как совершенному виду свойственно значение завершённости действия. Значение совершенного вида обусловливается и определяется контекстом, обычно поддерживаясь соседними глагольными формами. Нередко в предложении присутствуют лексические показатели отнесённости действия к плану прошлого. Причастия в контексте имеют перфектное значение, выражая «прошедшее действие, результаты которого актуальны для более позднего временного плана – настоящего или прошлого» [Бондарко, Буланин, 1967: 90]. Мы разделили примеры употребления действительных причастий на группы в зависимости от контекстуальных условий. Для причастий СВ было выделено четыре группы: I. Глаголы СВ прошедшего времени: Данная подгруппа является самой многочисленной по количеству примеров, образованных от ста шестидесяти трёх слов, например: 1. Сверх того, английский флот, блокировавший Геную, допустил французскому гарнизону, там находящемуся, морем получить и секурс, и продовольствие. [Е. Ф. Комаровский. Записки графа Е.Ф.Комаровского (1830-1835)]. 2. В Jordan, как и положено, приоритет получил выше квалифицировавшийся Трулли, а не юбиляр Алези, проводивший свой 200-й Гран При. [Леонид Ситник. Гран При США: звезды и полосы (2001) // «Формула», 2001.11.15]. II. Однородные причастия: Подгруппа с однородными причастиями по количеству примеров почти не уступает первой выделенной подгруппе (от ста десяти слов). Компонентами – помощниками здесь выступают причастия, стоящие в одном ряду однородных членов с интересующей нас лексемой, по форме их употребления и определяется вид заданного причастия. 1. Благодарю Господа, принявшего тайное мое покаяние и спасение мне даровавшего. [Арсений Жадановский, Иоанн Кронштадтский. Воспоминания (1909-1937)]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 241 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония 2. Предыдущий год она провела в доме бывшего любовника-француза, женившегося на другой женщине и оставившего ее рядом в качестве служанки. [Анатолий Шиманский. Австралия глазами русского, или Почему верблюды там не плюются // «Звезда», 2002]. III.Темпоральные показатели: Выделенная подгруппа также достаточно частотна: она объединяет контексты с причастиями, образованными от девяноста девяти слов. Для конкретности понимания, о каких темпоральных показателях идёт речь (время, дата), мы разделили эту группу на две части: а) Примерное указание даты: Примеры встречаются от шестидесяти пяти слов, что и не удивительно, ведь в большинстве случаев человек не помнит точной даты или нарочно её не употребляет для более лёгкого восприятия сказанного. Также причиной может служить наличие старого и нового календаря (разная датировка). 1. Взяли и одного инженера из их круга, Васю Сазонова, незадолго до того женившегося. [Самуил Алешин. Встречи на грешной земле (2001)]. 2. Все бывшие купцы, владельцы магазинов и лавок, а также «нэпманы»; 5) Все бывшие землевладельцы, крупные арендаторы, богатые крестьяне, использовавшие в прошлом наемную силу. [Александр Яковлев. Омут памяти. Т. 1 (2001)]. б) Точное указание даты: 1. Гонку, финишировавшую в семь часов утра, выиграл стартовавший с «поул-позишн» экипаж на «Ауди-R 8» ― Франк Биела, Марко Вернер и Филипп Петер. [Сергей Зиновьев. У «Порше» не выдержало сердце (2003) // «За рулем», 2003.05.15]. 2. Совершенства в этом жанре стилисты достигли, создавая «Ягуар-ХК120», стартовавший в 1948-м. [Сергей Канунников. Мой обаятельный и сильный зверь (2004) // «За рулем», 2004.02.15]. В выше представленных примерах указана дата, отсылающая причастие к плану прошлого, видим завершённость действия по отношению к настоящему, то есть свершение события в тот период времени. IV.Слова, формирующие перфектное значение: Эта подгруппа оказалась самой малочисленной, в ней представлены причастия от девятнадцати двувидовых глаголов. Употреблённые здесь лексические показатели имеют значение с одной стороны завершённости действия, а с другой – продолжают это действие до настоящего момента (длительность). 1. Броснан ― бывший поклонник, довольно быстро женившийся на сестре Стрейзанд. [Анна Ковалева. Телекино в воскресенье (2003) // «Известия», 2003.01.04]. 2. «Широко стартовавшая кампания на телевидении, радио, на улицах городов ― пример того, как обходятся ограничения Центризбиркома», ― считает Волин. [Александр Братерский и др. Сколько вешать в штуках (2003) // «Известия», 2003.07.24]. В группе причастий НСВ нами были выделены три подгруппы: I. Глаголы НСВ: Данная подгруппа является наиболее многочисленной, хотя её составляют контексты с причастиями, образованными от восьми слов: 1. Женщины, специализировавшиеся на этом вопросе, плохо доказывают свое «человечество». [З. Н. Гиппиус. Дневники (1914-1928)]. 2. Решения представителей являются обязательными для делегировавших их организаций. [обобщенный. Тезисы о Верховной власти (1939)]. II. Однородные причастия: В данной группе представлено причастие только у одного слова. 1. По Шпалерной с музыкой и знаменами подходили, как и ежедневно, манифестировавшие полки, протестующие против германского милитаризма, требующие демократической республики и жаждущие, во-первых, земли и воли, а во-вторых ― войны до конца. [Н. Н. Суханов. Записки о революции / Книга 2 (1918-1921)]. III.Темпоральные показатели, а именно, лексические показатели временной протяжённости действия: 242 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Подгруппа встречается только у двух слов из тридцати пяти возможных. А если Кучме на ее основе удастся добиться заметной интеграции не только в рамках Четверки России, Белоруссии, Казахстана и Украины, но и в рамках всего СНГ, то Украина так долго саботировавшая СНГ, искупит свои провинности. [Светлана Лурье. Великая четверка (2003) // «Спецназ России», 2003.03.15]. 1. Константин Гетманский. Либерально-демократическое пиво. Митинг сторонников партии Жириновского перерос в скандал (2001) // «Известия», 2001.09.02 [омонимия не снята] Все примеры (1) В разгневанной толпе, около тридцати минут дружно скандировавшей: «Пива! [Константин Гетманский. Либерально-демократическое пиво. Митинг сторонников партии Жириновского перерос в скандал (2001) // «Известия», 2001.09.02] . Проведённое исследование и анализ большого количества примеров даёт основание сделать вывод о том, что функционирование причастий, образованных от двувидовых глаголов, в публицистической сфере достаточно частотно. В большинстве случаев действительные причастия прошедшего времени обозначают признак предмета через законченное, завершившееся действие, что обусловливает отнесённость рассматриваемых глагольных форм к совершенному виду. Для видовой характеристики причастных форм важное значение имеет контекст, а именно наличие в предложении личных глагольных форм совершенного или несовершенного вида, однородных причастий и лексических темпоральных показателей. Литература 1. 2. 3. 4. 5. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. Бондарко А. В., Буланин, Л. Л. Русский глагол. М., 1967. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. Изд. 2. М.: РАН, 1972. Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М., 2007. Зализняк, А. А. Грамматический словарь русского языка: Словоизменение. 2-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1980. 6. Тихонов, А. Н. Русский глагол. М.: Academia, 1998. 7. Тихонов А. Н. Словообразовательный словарь русского языка. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство АСТ», 2003. Т. 1. Е. В. Плахина, г. Тюмень Трансформация концепта «Космос» в современном русском языке и поэтической речи Данная статья посвящена исследованию концепта «космос», влиянию научных и массовых представлений на появление специфических образов в поэтической речи российских лириков. Вслед за Ж. А. Вардзелашвили, под концептом мы понимаем условную ментальную структуру, которая имеет когнитивный статус и не существует вне мышления. Язык и речь – сферы, в которых концепт опредмечивается. Понятие-мысль, будучи обозначенным словом, становится концептом. Именно концепт соответствует представлению о тех значениях, образах, этноспецифике, на которые человек опирается и которыми оперирует в процессе мышления. Речевая деятельность эксплицирует, превращая в сукцессивные «те свернутые интеллектуально-оценочные процессы, которые сначала извлекают, а затем соотносят значения и смыслы употребляемых и воспринимаемых слов». Концепт вбирает в себя все, что принадлежит природе понятия и значения. Но концепт – это и факт культуры, следовательно, он вбирает в себя и то, что делает его таковым: исходная форма (этимология), аксиологическая оценка, ассоциации, абстракции, ментальные изоглоссы [Вардзелашвили, 2004: 39]. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 243 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Итак, рассмотрим этимологическую составляющую концепта «космос». Историкоэтимологический словарь современного русского языка указывает, что греческое κοςμος переводилось в древнерусском языке словами «красота», «краса», «украшение», «слава», «мир», «свет», «порядок, «надлежащий вид», «порядок вещей» [Черных 1993: 434]. В ранних толковых словарях славянских языков, изданных в XVI и XVII вв., слова «космос» не зафиксировано. В «Лексисе» Лаврентия Зизания (1596 г.) есть слова, обозначающие ныне синонимичные понятия: вселéн(ъ)наА, в(ъ)ве(с) свЂ́тъ, ми(р), пóкой. В словаре Памвы Берынды 1627 года «Лексикон славеноросский» «весь свет где ся люди населили»; мир – «покой, смирение, 3 года, помирение». В словаре Российской академии наук 1789 года толкование слова «вселенная» отсутствует, так же, как и «космос», но упомянуты слова «космология» – от греч. «мирословие» и «космография» – от греч. «мироописание». Известно, что в XVIII-XIX веках в научной среде употреблялось понятие «мировой эфир» – «промежуточная среда, будто бы заполняющая мировое пространство» [Новейший словарь иностранных слов и выражений, 2002: 968]. В начале XIX века в поэтической речи В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова лексема «космос» как таковая не употребляется, но она выступает в качестве ядра, вокруг которого объединена исключительно богатая палитра образов вселенной, мира, света: И видит с ужасом, что в свете он один, И мощная рука к нему с дарами мира Не простирается из-за пределов мира (А. С. Пушкин «Безверие»). Собственно, было бы в корне неверно ограничивать поиск в поэтическом тексте только словом «космос»: по мнению Г. О. Винокура, действительный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле. Автор говорит о «внутренней форме» поэтического слова. Слова, не имеющие никакой связи, оказавшиеся рядом в тексте, сближаются, так как поэт открывает в них новые, неожиданные смыслы [Винокур, 1959: 35]. Анализируя поэтически моделируемую действительность, рассматривая непосредственно поэтический образ, мы не можем разложить «его целостный смысл на обычные языковые значения» [Новиков, 2002: 87], поэтому «надзвездные края», «лазурновоздушное пространство», «многогромадная вселенная», бездна, горящая «синими огнями», «бездонная глубина», «пятно в звездно-пламенной раме» – все эти и многие другие удивительные поэтические образы – составляющие концепта «космос». В 60-е гг. XIX века понятие «космос» было зафиксировано в «Словаре живого великорусского языка» В. Даля и выражалось словосочетанием «система мира», «вселенная», «мироздание». Очевидно, что со временем значения «слава», «украшение», «краса», «красота» были утрачены: на первый взгляд, сейчас их не осталось в сознании даже на ассоциативном уровне, согласно «Русскому ассоциативному словарю» (тогда как ассоциации с порядком, светом и миром еще фиксируются, правда, небольшое количество – по одной реакции). Хотя часто реакции на слово «космос» выражаются метонимически: говоря о космосе, возникает представление о звездах, луне, созвездиях, и в этом случае эстетическая эпитет-характеристика «красивая» встречается нередко, особенно часто сопровождает эпитет «красивая», слово «луна». Не удивительно, ведь в российской поэтической традиции этот образ – один из самых любимых и живописных, начиная с В. А. Жуковского «И смутною во глубине Тогда краса небес являлась…» («Подробный отчет о луне»), который «работал все около астрономии», заканчивая современными поэтами, например Ю. Мориц: Луна легка, свобода необъятна, В прудах бело, серебряно от лилий, И серебро космических флотилий Гремит во мраке… («Луна легка…»). 244 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Мы провели сравнительно-сопоставительный анализ и обнаружили, что при поверхностном рассмотрении, в толковых словарях, в словарях синонимов между словами «космос» и «красота» не осталось связи ни на лексическом, ни на синонимическом уровнях во французском, английском, немецком, польском, турецком, испанском, украинском языках. Оно сохранилось опосредованно в понятии «косметика» (в русский язык это слово пришло из французского и восходит к гр. κοςμητικος – «приводящий в порядок», «придающий красивый вид»; вспомним производные от него «косметолог», «косметологический», «косметический»). В английском языке слово «косметичка», образованное от слова «косметика» – beautician, содержит лексическую связь со словом «beauty» – «красота». Но для русского человека концепты красоты и космоса все равно связаны практически на ментальном уровне: и у Достоевского, и у Соловьева, и у Бердяева, и у Рериха, философия космизма которых сформулирована во фразе «Красота спасет мир», красота эта – вселенского масштаба. Мыслитель, философ, журналист Григорий Петров уточнял: «красота не в обычном, бедном, тесном и убого-ограниченном смысле. Красота должна быть всеохватывающего, всепроникающею и всеустрояющею». А в поэзии эта связь сохраняется на образном уровне: Все то – не откровенья ли С надзвездной высоты, Из царства вечной юности И вечной красоты (A. Н. Майков Excelsior) Или «… Ветреной ночью – как дивно Вселенной мерцанье!» (Н. Матвеева «В мире когда-то божественными считались…») Изменение значения слова происходит в связи с изменением представления о космосе в целом. Мы хотим подчеркнуть, что настоящее же время значение этого слова изменилось, что зафиксировано в словарях. В «Русском семантическом словаре» космос – это «вселенная, мир, все пространство за пределами земной атмосферы» [Шведова, 1998: 566]. В данном случае происходит разделение «земного» и «небесного», космического. Словосиноним «мир» в том же словаре поясняют следующим образом: «Совокупность всех форм материи в земном и космическом пространстве, Вселенная, мироздание» [Там же: 566]. В соответствии с Большой актуальной политической энциклопедией «космос – синоним астрономического определения Вселенной; часто выделяют т. н. ближний космос, исследуемый при помощи искусственных спутников Земли, и дальний космос – мир звезд и галактик» [http:// politike.ru/dictionary/839/word/kosmos]. Несовпадение денотативного содержания данных терминов обусловлено эволюцией познания космического пространства. Итак, уже в словарных статьях фиксируем изменение понятия «космос». Это уже не обладающее ценностью как данность, не безграничное, неизведанное, таинственное, не мир, частью которого является человек, а некое пространство для исследования, предназначенное для ученых, представляющее научную ценность. Возможно, дело в том, что предметная соотнесенность понятия «космос» была весьма расплывчатой, неконкретной, ограничивалось размытым представлением о бесконечности, непознаваемом, красоте. Как в онтогенезе значение слова изменяется, меняет свою структуру, так и с изменением представления о космосе меняется и понятие, и образ приобретает некоторую конкретику. Сложно утверждать, но, возможно, значение и уточняется, и расширяется. Следовательно, изменение в понятийной сфере языка может оказывать влияние на изменение в поэтической речи конкретного автора. 1950-1960 годы – это время изменения отношения к космосу. Оно выражается и на лексическом уровне. Слово «космос» – в 60-е годы часто заменяется на словосочетание «космическое пространство». Мы в космос пути открыли, Порвав притяженья нить, «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 245 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Пространство мы покорили, ― Вот время бы покорить! (В. А. Рождественский «Мы в космос пути открыли…») Принадлежность космоса кому-либо, покоренность его кем-то – идея земная, материальная, но актуальная в то время. Космос становится чьей-то собственностью, кто же обладает им? В 1960-е гг. появляется отрасль международного права – Международное космическое право, принципы и нормы которого определяют правовой режим космического пространства, включая небесные тела, и регулируют деятельность государств по использованию космоса. Космическое пространство становится предметом внимания и дискуссий юристов: разумеется, главный аспект дискуссий – право принадлежность. В итоге приходят к выводу о том, что космос – «общая вещь». По Договору о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства (1967 г.) оно в целом и небесные тела в частности являются «вещью, изъятой из оборота», то есть не подлежат присвоению. Космос – вещь. Это приземленное представление уводит нас от того образа прекрасного, который был ранее. На ассоциативном уровне (в «Русском ассоциативном словаре» фиксируем 2 реакции «наш», говорящей как раз о принадлежности). Уже никого не удивляют слова, появившиеся в 60-70-е годы – «космонавт», «космодром», «космонавтика», «прилуниться», «луноход». Это общеизвестные сведения. Но концепт «космос» обогащается новыми следующими составляющими. В русском языке появляются устойчивые понятия, как, например, «космическая опера» (от англ. space opera) – романы, саги, газетные комиксы, киносериалы (термин «космическая опера» был впервые введён в 1940 году Уилсоном Такером, который использовал его для обозначения халтурной коммерческой научной фантастики, сейчас значение термина трансформировалось и обозначает произведения научной фантастики космической тематики). Само словосочетаниекалька отсылает нас к представлениям Пифагора, который подчеркивал упорядоченность, согласованность частей вселенной и совершенство в образе музыкальной гармонии небесных сфер. Более прозаичны ассоциации с мыльной оперой, что еще больше примитивизирует образ космоса. Возможно, изменила представление о космосе и знаменитая сага, или космическая опера, Дж.Лукаса «Звездные воины»: несмотря на фантастическую основу, образ космоса – близок любому живущему на Земле: он густо заселен (это уже не неведомое пространство, в котором нет места жизни), там кипят те же страсти, что на Земле, решают те же проблемы – неравенства, захвата власти, распрей и проч. В многочисленной среде геймеров с 90-х гг. ХХ века известно понятие «космический симулятор», «космосим» (язык стремиться к лаконизму, сокращениям) – жанр компьютерных игр, в котором игрок управляет космическим кораблём, а действие происходит в космосе: акцент делается на реалистичном управлении кораблем, космических сражениях, открытиях, экономической и политической составляющей, стратегиях, кампаниях и проч. Итак, космос стал еще ближе и понятнее, когда появились компьютерные программы, позволяющие пользователю рассматривать как реально существующие объекты, так и объекты из вымышленных вселенных, созданные их фанатами (Звёздные войны, Вавилон 5 и другие), размерами от искусственных спутников до полных галактик в трёх измерениях, путешествовать по Вселенной (например, Celestia, Space Engine – их можно использовать как в образовательных, так и в научных целях). Конец ХХ–начало XXI в. был ознаменован еще одним событием и внедрением в языки мира выражения «космический туризм». Так, космос в скором времени может превратиться из объекта научного исследования в одно из направлений коммерции, область коммерческих контрактов. Позволить себе такое удовольствие могут лишь богатые люди (на ассоциативном уровне фиксируем, в соответствии с указанным словарем, одно слово-реакцию «дорогое удовольствие»). Может быть, в связи с тем, что сейчас представления о космосе столь приземленны, возможными стали появляющиеся в поэзии образы нарочито небрежные («мотается по космосу Земля» (Ю. Визбор). или: 246 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Мерцает в небе ледяном Глубокая звезда. Замерзло мясо за окном И стало глыбой льда. (Ю. П. Мориц «Мерцает в небе ледяном…») Может показаться, что космос доступен далеко не каждому, он – удел избранных. Но в действительности космос рядом: он – над нами, мы – часть его, он продолжает притягивать многих, и в подтверждении этого – десятки сайтов в Интернете, в которых создатели просто выкладывают подборки стихотворений на космическую тематику поэтов разных времен: вероятно, существует невидимая связь между их микрокосмами, и в макрокосме они не одиноки. Литература 1. Большая актуальная политическая энциклопедия/ под общ. ред. А. Белякова, О. Матвейчева [http:// politike.ru/dictionary/839/word/kosmos] (дата обращения – 15.05.2012). 2. Вардзелашвили Ж. А. Концепт как лингвистическая категория – «конструктивная сущность». (Опубликовано: Тбилисский государственный университет. Филологический факультет. Сборник научных трудов. Тб., 2004, с. 39-45)// http://vjanetta.narod.ru/gotsiridze.html (дата обращения – 15.05.2012). 3. Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. 4. Высоцкий В. С. Я не люблю…М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 1998. С. 80-81. 5. Новейший словарь иностранных слов и выражений / отв. за вып. Ю. Г. Хацкевич. М.: ООО «Издательство АСТ»: Мн.: Харвест, 2002. 6. Новиков А. Л. О контекстуальном смысле слова // Филологические науки. 2002. № 5, с. 86-87. 7. Русский ассоциативный словарь http://www.tesaurus.ru/dict/dict.php (дата обращения 15.05.2012). 8. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. Т. 1. М.: Рус. яз., 1993. 9. Шведова Н. Ю. Русский семантический словарь. М.:Азбуковник, 1998. 10.Сайт «Iзборник» http://litopys.org.ua/ (дата обращения 15.05.2012). О. В. Почтарёва, Е. Н. Кашина, г. Тюмень КОММУНИКАТИВНЫЙ ПОРТРЕТ СТАРШЕКЛАССНИКА (на материале самопрезентативных текстов в сети Интернет В данной статье продолжается и развивается работа, предпринятая в области исследования речевого портрета школьника. Описание соответствующего речевого портрета предлагается через анализ порождаемых школьниками письменных текстов в наиболее привлекательной для них среде – в Интернет-коммуникации. Язык является проводником наших мыслей, представлений, нашего видения окружающего мира и всегда незамедлительно реагирует на все происходящие изменения. Коммуникация – это непрерывный процесс построения каждым из ее участников собственной социальной идентичности, а также образов других коммуникантов – и шире – окружающей реальности [Бергер, Лукман, 1995; Маслова, 2007]. Акт коммуникации не был бы возможен без языка. Человек становится личностью в результате взаимодействия и общения с другими людьми. Общение относится к числу важнейших для подрастающего поколения сфер жизнедеятельности. Интернет в наше время – не только всемирная компьютерная сеть, но и социокультурная среда, влияющая на все области жизни человека, что находит отражение в языке. Речевое общение «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 247 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония в Интернете становится более массовым, в нем принимает участие все большее количество возрастных и социальных групп общества. В последнее время в отечественном языкознании сформировалось особое направление, изучающее языковую личность через описание ее речевого портрета [Матвеева, 1993; Китайгородская, Розанова, 1995; Мамаева, 2005; Леорда, 2006; Бекасова, 1997 и др.]. В науке широко представлены речевые портреты конкретных языковых личностей, в основном писателей и политиков, коллективные речевые портреты отдельных социальных групп. Есть работы по описанию коллективных речевых портретов школьников на материале устной речи (Тарасенко Т. П., Мамаева С. В.), наше же исследование нацелено на изучение письменной речи Интернетобщения подростков и составление коммуникативного портрета на основе этих наблюдений. Необходимая составляющая любой самопрезентации (или почти необходимая) – самоименование, так называемое сетевое имя, никнейм. Значение «никнейма» невероятно велико для подрастающего поколения, что подтверждается разнообразием и креативностью выбранных ими псевдонимов. В структурном плане все никнеймы можно представить в виде 2-х групп: 1) монокомпонентные наименования – 236 женских и 81 мужских «ников». Наиболее продуктивными среди производных наименований оказались следующие способы словообразования: а) суффиксальный – (Ник: Лизок, Лимурчик, ЛисЁна, Валенька) б) префиксальный – (Ник: Сверхчеловек) в) гибридное сложение – (Ник: Ксюшарик) г) сращение – (Ник: КуклаДляТеней) 2) поликомпонентные наименования – 114 женских и 43 мужских «ников». Причем, большинство словосочетаний созданы по типу управления. Имя: ВиКтОрИя (15) Ник: Иней на зеркале Имя: Настя (16) Ник: ЧуДо_Ф_ПеРьЯх В аккаунте подросток далеко не всегда ограничивается сетевым именем, он представляет информацию «о себе», и эти тексты наиболее интересны для анализа, так как стремление сделать свою речь запоминающейся является одной из особенностей коммуникативного поведения старшеклассников. 1. На лексическом уровне характерно частое нарушение языковых норм. Можно утверждать, что старшеклассники являются носителем нескольких речевых разновидностей: правильная речь и активное использование разговорной сниженной лексики. О себе: Приглашаю Вас на чай, посидим, потрындим… Для старшеклассников речь является отражением языка, на котором говорят современные подростки. Имя: Никитос (15) О себе: Пацаны! Футбол руЛит! телик смотреть всем! Имя: Лапа (15) О себе: У меня все клево и круто! Отмечены также случаи: трансформации прецедентных высказываний из разных источников: рекламы, книг, кинофильмов, мультфильмов, устного народного творчества. Самые популярные тексты у подростков – это тексты рекламы, так как они постоянно и навязчиво повторяются, в результате чего легко запоминаются. Имя: Леха (16) О себе: Не даю себе засохнуть!!!! (ср. рекламу газированного напитка: «Sprite! Не дай себе засохнуть!») Имя: КсюНя (17) О себе: Улыбка без причины – не признак дурачины (ср. с пословицей:«Смех без причины – признак дурачины») 248 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Имя: ДИМоН (17) О себе: Надо, Федя, надо! – (фраза из фильма Л. Гайдая «Операция «Ы» и другие приключения Шурика») Очень редко встречается трансформация фразеологизмов. Имя: Ирина (17) О себе: На днях хандра меня взяла (образовано на основе устойчивого словосочетания «впасть в хандру»). 2. Наиболее продуктивными способами словообразования в текстах самопрезентаций являются суффиксация, усечение, контаминация и некоторые другие, например: Имя: Макс (16) О себе: Я шалуненок Имя: Юля (16) Ник: Адекват (адекватный)- усечение конечных слогов слов 3. Анализ морфологического уровня позволил выявить значительное преобладание имен существительных над всеми другими частями речи. Отметим, однако, что к такому выводу мы приходим в том случае, если привлекаем к подсчёту и тексты «о себе», и интернет-псевдонимы. При анализе текстов «о себе» мы отмечаем минимальное преобладание существительных над глаголами, что придаёт текстам динамизм и максимальную приближенность к устной разговорной речи. Также на уровне морфологии мы выявили следующие особенности в употреблении некоторых грамматических форм: •ошибки в склонении собирательных числительных Имя: Димон (16) О себе: С троими друзьями море по колено! •неверное образование степени сравнения прилагательных Имя: Мадлен (15) О себе: я более красивее Анжелины Джоли!. 4. Наиболее часто используемыми синтаксическими конструкциями являются простые односоставные предложения, причём большинство из них являются личными, что, несомненно, связано со спецификой жанра самопрезентации. Односоставных предложений насчитывается 38% (179 единиц) от общего числа изученных нами типов структур (470). В текстах самопрезентаций старшеклассников употребляются преимущественно определённоличные предложения (55). Для них характерна ясность высказывания, лаконичность и это помогает пользователю удачно себя презентовать и саморекламировать. Информация «о себе» в предложениях создает интонацию доверительности и позволяет подростку представить именно ту личность, которой он хотел бы соответствовать, сделать акцент на собственных желаниях, интересах и запомниться другим. Имя: Ритка* (15) О себе: не ломай голову!)))) Имя: Маша (15) О себе: !буду дизайнером мир покорю (прослеживается явная лозунговость) Номинативные (назывные) предложения (39) занимают второе место по частотности среди односоставных предложений. Экспрессивность и емкость высказываний придают тексту яркость. Имя: АлЁна О себе: Ну и ножжжКи! Третье место среди односоставных предложений в текстах молодёжных презентаций у безличных предложений (33). Безличные конструкции характеризуют ситуации, важные в определенный момент для подростка, физическое или психологическое состояния, часто чувство одиночества, тревожности – то есть личностную неустойчивость, характерную для этого возраста. Имя: Арина О себе: Ждать не придется… Имя: Руслан О себе: ТОШНО МНЕ!!! «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 249 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Очень частотны неполные предложения (27). Язык молодежи стремится к динамичности, броскости. Этому способствуют, в частности, предельно краткие предложения с пропуском избыточных, по мнению подростков, в информационном отношении слов. В таких неполных предложениях отсутствие одного или нескольких членов структуры в большинстве случаев является синтаксической нормой, создающей стилистическую и экспрессивную окраску. Имя: Настюша (15) О себе: маленькая и вредная!!!! Имя: АЛЕКС (16) О себе: Красивый и сильный!) Менее употребительны в текстах подрастающего поколения обобщенно-личные предложения (16). Это объясняется тем, что основной функцией предложений данного типа является образное выражение общих суждений, поучений, а подростки в силу своего возраста не склонны к частому употреблению в своей речи подобных выражений. Имя: Илюха ;) О себе: ТИШЕ ЕЕЕЕДЕШЬ ДАЛЬШЕ БУДЕШЬ Имя: Дарья (15) О себе: Что имеем не храним потерявши плачем. Неопределённо-личные предложения (5) редко встречаются в анализируемых аккаунтах старшеклассников. Имя: Люси О себе: !КРИЧАТ..! Инфинитивные предложения (4) обеспечивают видение окружающего мира с позиций необходимости, но при этом языковые пристрастия говорящего оформляются с позиций незаинтересованности, но, как ни парадоксально, такие презентации получаются запоминающимися и яркими. Имя: настенька (15) О себе: «Судить вам!» – (с повелительной интонацией) Современные тенденции написания, отмечаемые в сети Интернет, прослеживаются и в текстах подростков: •сочетание букв (латиницы и кириллицы): Имя Валерия (16) Ник K@priznaiя •сочетание букв и цифр: Имя: лика (15) Ник: лико4ка •использование символов: Имя Анжелика (16) Ник _Э№Жи_$ •несоблюдение правил строчной и заглавной букв: Имя: Лерочка) (15) О себе: дождик люблю! я поняла главное: что Я ОСОБЕННАЯ. •орфографические ошибки: Имя: SALEK О себе: клёвая,казашка,из Алматы,15 лет,позетивная •несоблюдение пунктуационных норм: Имя: Аля (16) О себе: Накачала мышцы из Интернета а в детстве упала с дерева и повредила себе смекалку. – отсутствие знаков препинания между частями СПП В ходе проведенного исследования были выявлены и описаны основные особенности подростковых Интернет-самопрезентаций на лексическом, словообразовательном, морфологическом и синтаксическом уровнях языка. На лексическом уровне – активное употребление разговорной лексики, слов в переносном значении; в морфологии – частотность использования самостоятельных частей речи, неправильное 250 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония употребление грамматических форм; наиболее употребительными синтаксическими структурами являются простые односоставные предложения, причем большинство из них являются личными, что, несомненно, связано со спецификой жанра самопрезентации. Активно используемые в текстах «о себе» безличные предложения также «работают» на создание имиджа, позволяя подростку наиболее точно передать свое эмоциональное состояние, а в некоторых случаях – выразить свою жизненную позицию. Очевидно влияние английского языка на речь подрастающего поколения, что подтверждается наличием в текстах одновременного употребления кириллицы и латиницы. Проведенный анализ позволяет утверждать, что самопрезентативные тексты старшеклассников обладают такими коммуникативными признаками, как личный характер речи (неофициальный), динамичность, ориентированность речи на процесс общения, высокая эмоциональность и оценочность. Рассматриваемые явления обусловлены возрастными особенностями школьников. В целом, типичной чертой речи подростка является ее гиперболизированная экспрессивность. Итак, на страницах Интернет-блогов подростки и молодежь фиксируют социокультурный контекст собственной жизни, реконструируют жизненные события через призму личностной позиции. Анализ речевого портрета социальной общности дает возможность говорить о нравственном облике целого поколения. Опасным сигналом является избыток грубой лексики в речи подростков. Научившись эффективно общаться в среде, которая не принадлежит никому, а, следовательно, не имеет жестко заданных, ограничивающих и сковывающих правил общения, молодые пользователи сети Интернет имеют шанс перенести законы такого общения и во внесетевую реальность. Литература 1. Ахренова Н. А. Лингвистические особенности сетевых имен // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 34 (172), с. 5-10. 2. Барашева Д. Е. Интерпретация понятия языковой личности // Горизонты образования. 2011. № 2 (32), с.75-81. 3. Бекасова Е. Н. Языковая личность. Штрихи к портрету [Электронный ресурс] // Банк педагогической информации ИПК и ППРО ОГПУ. Режим доступа: http://bank.orenipk.ru/Text/t48_14.htm (25.03.11). 4. Виноградова Т. Ю. Специфика общения в Интернете // Русская и сопоставительная филология: Лингвокультурологический аспект. Казань, 2004. № 11, с. 63-67. 5. Леорда С.В. Речевой портрет современного студента // Вестник Саратовского государственного аграрного университета. 2006. № 6, с. 59-60. 6. Мамаева С. В. Понятие «речевой портрет» в современной лингвистике // Теоретические и прикладные аспекты современной филологии: Материалы ХI филологических чтений памяти Р.Т. Гриб. Вып.6. Красноярск, 2006, с.57-60. 7. Тарасенко Т. П. Языковая личность старшеклассника в аспекте ее речевых реализаций (на материале данных ассоциативного эксперимента и социолекта школьников Краснодара): автореф. дис. канд. филол. наук // Краснодар, 2007. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 251 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония М. В. Прокопова, г. Тобольск МОДАЛЬНЫЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КОМПОНЕНТОМ БОГ И ИХ ТРАНСФОРМАЦИЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ МАССОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Предметом рассмотрения в статье являются особенности употребления модальных фразеологизмов с компонентом Бог и его эквивалентами в произведениях массовой литературы. Особое внимание обращается на расширение семантических и стилистических функций данных фразеологических единиц в художественном тексте, а также указывается на присущий дискурсу массовой литературы фразообразовательный потенциал. В современную эпоху, характеризующуюся сменой эстетических парадигм, изучение массовой литературы и, в частности, её языковых стратегий представляется актуальным. При разном уровне владения художественным словом авторы массовой литературы стремятся к тому, чтобы их произведение читалось и продавалось, следовательно, их задача – говорить с массовым читателем на понятном ему языке. Наиболее активно и успешно применяемым языковым приёмом в произведениях массовой литературы является использование речевых клише, штампов, паремий, фразеологизмов. Фразеологизмы, как известно, придают художественному тексту повышенную экспрессию. В этом плане в текстах массовых жанров востребованными оказываются междометные фразеологические образования, которые не только выполняют экспрессивную функцию и создают неформальную языковую атмосферу, но и выступают средством речевой характеристики персонажей. Примером может служить употребление модальных фразеологизмов с компонентом Бог и его эквивалентами. Высокую востребованность данных фразеологических единиц в художественном тексте обусловливает их особый эмоциональный потенциал. Большинство таких образований принадлежат семантической группе «Эмоции и чувства человека» [Яранцев, 2007: 45 (здесь и далее семантические группы фразеологизмов приводятся с опорой на данное издание)], при этом наиболее частотны фразеологизмы, относящиеся к подгруппам «Удивление, недоумение, изумление», «Предупреждение, предостережение». В произведениях детективного жанра модальный фразеологизм «боже мой» со значением «выражение удивления, недоумения, изумления» обычно служит обозначением эмоциональной реакции на нестандартную, из ряда вон выходящую и шокирующую ситуацию, связанную, как правило, с преступлением: «Лена кинулась к Розалии Львовне и закричала: «Боже мой! У вас мочки ушей разорваны!» (Д. Донцова. Квазимодо на шпильках); «Комната была разгромлена и разграблена, как если бы в ней похозяйничала шайка мародёров. <…> – Боже мой, – пробормотала Ольга. – Боже мой!» (Т. Устинова. Гений пустого места); «Его сзади чем-то оглушили. <…> Ударили, а потом оттащили к краю. – Господи боже ты мой, – пробормотала Люсинда Окорокова» (Т. Устинова. Дом-фантом в приданое). Фразеологизмы «упаси бог», «боже тебя сохрани», выражают предупреждение, предостережение о нежелательности, недопустимости чего-либо: «– Упаси бог! – воскликнул Семён Кузьмич и пошёл искать портмоне» (Д. Донцова. Квазимодо на шпильках); «– Ты смотри в Москве не вздумай меня искать или, боже тебя сохрани, звонить!» (Т. Устинова. Гений пустого места). В текстах массовой литературы также многочисленны фразеологизмы семантической группы «Характеристика явлений и ситуаций», выражающие, в частности, значения подгрупп «Оценка», «Правда – обман», «Просьба, мольба». Посредством фразеологизмов подгруппы «Оценка» оцениваются, характеризуются человек, какие-либо события, явления, предметы: «Хорошо живём, дай Бог всякому» (Б. Акунин. Пелагия и белый бульдог); «Я, – говорит, – слава богу, здоров, ничем пока не хвораю» (Л. Юзефович. Костюм Арлекина). Подгруппа «Просьба, мольба» представлена, в частности, фразеологизмом «ради бога»: «– Ради бога, простите, граф! Сейчас этого мерзавца увезут в больницу для умалишенных» (Л. Юзефович. Костюм Арлекина); «Не пускай ты её, ради бога, на что она тебе сдалась!» (Т. Устинова. Дом-фантом в приданое). Фразеологизм «ей-богу», принадлежащий подгруппе «Правда – обман», используется для подтверждения 252 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония истинности сказанного, достоверности сообщаемого: «Найти бы ту сволочь, которая брату череп проломила, своими руками бы удушил, – сказал Максим. – Вот ей-богу!» (Т. Устинова. Гений пустого места); «– Ой, блин, – повторил парень. – Как в кино, ей-богу!» (Т. Устинова. Дом-фантом в приданое); «Тот сразу смекнул, в чем его могут обвинить, и взвыл дурным голосом: – Не звонили они мне! Ей-богу, не звонили!» (Л. Юзефович. Костюм Арлекина). При этом, помимо выражения основного значения, данные фразеологизмы выполняют в художественном тексте дополнительные функции, косвенно вербализируя качества характера персонажа или указывая на этическую составляющую ситуации. Так, употребление ФЕ «ей-богу» в контексте: «Найти бы ту сволочь, которая брату череп проломила, своими руками бы удушил, – сказал Максим. – Вот ей-богу!» указывает на достаточно низкий социальный статус персонажа, что подтверждается сопутствующими лексемами: «сволочь», «проломить», «удушить»; в то время как ФЕ «упаси бог» в контексте: «– Упаси бог! – воскликнул Семён Кузьмич и пошёл искать портмоне», сопровождаемая лексемами «воскликнул», «портмоне», которые ассоциируются с более высоким стилем и образом жизни, характеризует говорящего как представителя образованной части общества, и действительно, как ясно из текста, Семён Кузьмич – профессор, потомственный петербургский интеллигент. Таким образом, фразеологизм «ей-богу» интуитивно воспринимается носителем языка как стилистически сниженная языковая единица, способствующая созданию просторечного контекста, а ФЕ «упаси бог», напротив, сообщает речи персонажа оттенок некоторой изысканности, книжности. Модальные фразеологизмы в текстах массовой литературы могут также указывать на какоелибо характерное качество, например, на возраст говорящего: «За ними побежали и мы с молодой женщиной, сзади ковыляла стонущая бабка: «О господи! Создатель милостивый! Разобьётся насмерть!» (Д.Донцова. Чудеса в кастрюльке). Желая подчеркнуть преклонный возраст персонажа, автор не только использует шаблонные для описания пожилого человека лексемы «ковылять», «стонущая», «бабка», но и намеренно выбирает устаревшую фразеоединицу «милостивый создатель», что характеризует субъекта высказывания как представителя прошлой, уже ушедшей эпохи. Дополнительные функции модальных фразеологизмов с компонентом Бог могут состоять не только в эмоциональном, но также и в этическом окрашивании эпизода повествования. При этом компонент Бог с исторически присущей ему высокой семантикой вступает в противоречие с окружающим морально сниженным контекстом, на чём, собственно, и основывается художественный эффект. Так, фразеологизм «боже тебя сохрани» с семантикой предостережения используется для прямой угрозы членовредительством: «– Димасик, – деловито сказала его волшебница, счастье и смысл его жизни, – ты смотри в Москве не вздумай меня искать или, боже тебя сохрани, звонить! Вовасик тебя тогда убьёт, и всё, понимаешь?»; фразеологизм «ради бога» с узуальным значением «выражение просьбы (обычно усиленной, иногда униженной), мольбы» в контексте: «Не пускай ты её, ради бога, на что она тебе сдалась!» приобретает значение предостережения с оттенком раздражения, досады, негодования; а фразеологизм «с богом» с узуальным значением «пожелание удачи, доброе напутствие при каком-либо начинании» употребляется в ситуации, когда говорящий, напротив, стремится пресечь любое начинание своего собеседника: «Я тебя учил, я тебя кормил, ментам в обиду не давал! Отдай долг, и с богом, а так нельзя!» (Т. Устинова. Дом-фантом в приданое), то есть при сохранении узуальной формы данных фразеологических единиц семантика их меняется на прямо противоположную. С прагматической точки зрения, все три примера говорят о предельном цинизме персонажей, которым принадлежат процитированные высказывания. Высокая частотность употребления модальных фразеологизмов с компонентом Бог наблюдается в произведениях жанра исторического детектива. Данные фразеологические единицы применяются авторами как безусловно аутентичные социокультурной и языковой атмосфере прошлого: «А пересудов вы не побоитесь. Да и какие, помилуй Бог, пересуды» (Б. Акунин. Пелагия и белый бульдог); «Я говорю: «Как? Господь с тобой, добрый человек!» (Л. Юзефович. Костюм Арлекина). Для графического оформления подобных фразеологизмов в текстах литературных произведений, действие которых происходит в XIX веке, характерно написание слова «Бог» («Господь») с прописной буквы, что является показателем связи с изначальной семантикой компонента Бог и отражает «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 253 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония христианское мировоззрение субъектов высказывания. Так, в следующем примере модальный фразеологизм «богом клянусь» со значением «подтверждение истинности сказанного, достоверности сообщаемого» распространяется компонентом-именем собственным Христос, который не только усиливает экспрессию высказывания, но и выступает своеобразным историко-культурным маркером, наряду с историзмом «камердинер»: «Камердинер пустил слезу, начал каяться, причитая: – Христом Богом клянусь, только его и взял! Больше ничего!» (Л. Юзефович. Костюм Арлекина). Другой пример: в романе Б. Акунина «Пелагия и белый бульдог» автор использует модальные фразеологизмы с компонентом Бог для формирования в произведении собственно религиозного дискурса, так как основные действующие лица имеют непосредственное отношение к церкви или церковной общине: «Смутившись, Пелагия принялась многословно оправдываться, что с веснушками воюет не ради, упаси Господи, телесной красы, а единственно из благочиния – хороша инокиня с конопатым носом»; «Или, не приведи Господь, духовное лицо умертвили?» (Б. Акунин. Пелагия и белый бульдог). Здесь также обращает на себя внимание стилистическая и смысловая согласованность модальных фразеоединиц с прочими лексемами и фраземами контекста: «благочиние», «не ради телесной красы», «инокиня», «духовное лицо», которые образуют общее семантическое поле, характеризующее бытие и сознание человека церкви. В отличие от детективов современной тематики, в исторических детективах особенно востребованы фразеологические единицы с пометами «книжн.» и «устар.», например: «БогомВседержителем молю тебя, приезжай»; «Бог весть, какие прозрения открылись будущему заволжскому епископу в его первом боевом деле»; «А сколько кормится народишку по лесам да болотам – это уж Бог веси, поди-ка посчитай» (Б. Акунин. Пелагия и белый бульдог). В частности, здесь фразеоединица «Бог весть» и её устаревшая форма «Бог веси» в значении «неуверенность, сомнение, предположительность» служат стилизации текста под старинный склад речи, а также созданию особой доверительной, камерной атмосферы общения автора с читателем. Другой жанр массовой литературы – фэнтези – даёт особенно яркие примеры трансформации модальных фразеологизмов с компонентом Бог. Семантические ресурсы фразеологии используются здесь с целью создания в рамках художественного текста правдоподобной и полнокровной модели вымышленного мира со своими законами, обычаями, традициями, в том числе – языковой стихией. По аналогии с модальными фразеологизмами, зафиксированными во фразеографических источниках, в произведениях жанра фэнтези формируются эмоционально-оценочные и ритуально-этикетные обороты, свойственные речевой культуре несуществующих в действительности народов. При сохранении функций и общей формы модального фразеологизма компонент Бог, наполненный реальным культурно-историческим содержанием, восходящим к древним заговорам, заклинаниям и библейским формулам, замещается на вымышленный аналог, чаще всего – имя собственное, называющее божество или духа, которому поклоняются герои фэнтези: «Милостью Храмна, не жалуемся» (соотносится с ФЕ милостью Божией); «Благодарение Трёхрогому, в нашем доме всё, как прежде, хорошо» (соотносится с ФЕ благодарение Богу); «Храмну было угодно, чтобы государыня так и не возвратилась», «Я тоже наслышан о нём, хотя Предвечному и не было угодно свести нас вместе» (соотносятся с ФЕ Богу угодно); «Разрази меня Вседержитель» (соотносится с ФЕ разрази меня Господь); «Глузд Несмеянович, храни его наши и сольвенские Боги, по-прежнему вождь и правит мудро и справедливо» (соотносится с ФЕ храни его Бог) (М. Семёнова. Право на поединок). Таким образом, модальные фразеологизмы с компонентом Бог в узуальной или изменённой форме активно участвуют в организации повествования в разных жанрах массовой литературы, способствуют созданию эффекта достоверности изображаемых характеров и событий, стилистически маркируют текст. Литература 1. Бирих А. К, Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь/ СПбГУ; Межкаф. словарный кааб. им. Б.А.Ларина; А.К.Бирих, В.М.Мокиенко, Л.И.Степанова; под ред. В. М.Мокиенко. 3-е изд., испр. и доп. М.: Астрель: АСТ: ЛЮКС, 2005. 2. Яранцев Р. И. Русская фразеология. Словарь-справочник / Р. И.Яранцев. М.: Рус. яз. Медиа, 2007. 254 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония И. Н. Пупышева, г. Тюмень ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ В РУНЕТЕ В статье речь идёт о функционально-структурных изменениях языковой личности, связанных с расширением «речевых» возможностей человека. Выход в интернет, «социальные сети» формирует особое отношение к языковым структурам и ставит каждого пишущего в позицию «писателя», что приводит к становлению «новой» антропометричности языковой личности. Гуманитарная наука открыла в измерении человека немало «языковых» проявлений, среди которых хотелось бы пересмотреть с учётом новых реалий языковую личность. Изучением языковой личности в России занимались, прежде всего, лингвисты (Ю. Д. Апресян, Г. И. Берестнев, Г. И. Богин, В. Г. Гак, Ю. Н. Караулов, М. В. Китайгородская, Н. Н. Розанова, В. Д. Лютикова и т. д.). И большинство определений языковой личности сводятся к установлению «совокупности тех характеристик человека, которые обуславливают создание и восприятие им речевых произведений (текстов)». Проведено немало исследований, посвящённых анализу языковой личности писателей: на основе литературных произведений; на основе публикаций и выступлений в СМИ. Подобные работы позволяют судить об особенных личностных характеристиках, и, таким образом, можно говорить о переходе из лингвистической плоскости в антропологическую. И здесь текст предстаёт как проявление личности, индивидуальности, а если использовать литературоведческие и культурологические категории – текст как олицетворение и «персонификация». Такой подход вполне оправдывает себя, если он обращён в «социальные сети», «пространство», где современный человек проводит изрядное количество времени, и где он выражает свои мысли и желания, совершает поступки, наполняет жизнь событиями именно с помощью текста. Исследователи (культурологи, психологи) предлагают категорию «виртуальная личность» для оценки роли «виртуальных языковых проявлений» в жизни человека. В основе виртуальной личности та же языковая, о ней судят тоже по речевой деятельности, в центре внимания те же грани человеческой психики, какие определяют характер речевых произведений – сообщений. Но есть и своя специфика. Если языковая личность выделяется исследователями на основе определённой совокупности текстов и высказываний, то получается, что она – процесс и «продукт» спонтанный. Перед писателем или журналистом создание собственной языковой личности не стоит как творческая задача. Что же касается виртуальной личности, то она изначально создаётся как «Альтер эго», карнавальная маска, какую намеревается играть и даже проживать пишущий. «Сетевое общение» – это повод и способ показать себя в первую очередь, собственно сообщение чаще играет роль второстепенную или равноправную с самопрезентацией. Обращение к категории «общение» здесь очень закономерно – именно оно лежит в основе «виртуализации» личности как цель, как повод, а в последнее время осваивается и как творческий жанр. И замена категорий «текст», «высказывание» на «сообщение» тоже симптоматично: сообщение направлено на собеседника, призывает к общению, созданию диалоговой ситуации. Сообщение, оставленное без ответа, не является самодостаточным. Виртуальная личность, с учётом творческого потенциала, может быть рассмотрена и с лингвистической и с художественной точек зрения. А если оставаться при этом на антропологических позициях, то интерес представляет не художественная ценность, и не оценка лингвистической правильности/неправильности, и даже не «идиолектные» особенности, а тот «вербально-художественный» инструментарий, с помощью которого человек олицетворяет, персонифицирует, презентует, а порой и неожиданно обнаруживает себя. «Виртуальная» среда – как раз то пространство, где человек свою значимость определяет через «знак», где событийность сводится к общению. И последнее уже предстаёт не самоцелью, а единственным способом бытия. Вот почему таким важным кажется наличие (да и количество тоже) «лайков» и комментариев. Они становятся «статусным» показателем личностной значимости. Причём именно личности – здесь представлены социаль«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 255 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония ные характеристики – круг общения, структурированный по степени значения и участия, по сфере знакомства и деятельности, по интересам и т. п. Виртуальная личность создаётся всегда как публичная. Она демонстративна, часто агрессивна, активна, напориста, готова к ответу как к защите. Её презентация проходит в условиях сетевой публикации, а последняя максимально открыта для отклика, комментария и критики. Собственно, обратная связь и является целью сообщения. И каждый текст, в результате, обрастает «нарочитостью» и пафосом. Под влиянием чего любой сетевой диалог, даже между людьми близкими духом, влечёт за собой «игровую» трансформацию открытости, откровенности и искренности. Да, исповедь, но «с оглядкой» на окружающих, с утратой интимности; «самообнажение», но тех своих черт, какие могут быть потенциально интересны, какие вызовут отклик. И в этом контексте текстовое сообщение только раскрывает, но сокрывает «Я» реальное. Социальная сеть открывает возможность маскарада, где можно совершить действие (пусть в рамках семиотической манифестации), где можно высказаться и остаться неузнанным; где можно при помощи таких анонимных высказываний выстроить и «прожить» другую жизнь. Но не стоит забывать, что при всей мистификации, виртуальная личность – всего лишь инструмент, способ, стилизация, а в некотором смысле и форма, содержанием которой всё равно остаётся реальная личность, с реальными планами, мыслями, амбициями и мечтами (точно также Л. Толстой видел в Наташе Ростовой, а Флобер – в Эмме Бовари только себя, только свой внутренний мир). По этому поводу хотелось бы привести высказывание блоггера-писателя, публикующего свои комментарии под ником Маша Звездецкая: «Это старинная игра в слова: лик-лицо-личина. Лик – это высшее в человеке, надчеловеческое бытие, святость, стремление к высшим сущностям. Лицо – это человек как он есть, обыденная жизнь. Личины на Руси в прежние поры надевали обыкновенно скоморохи и игрецы; еще в них рядились бесы – внечеловеческий пласт бытия, стремление к низшему. Но все вместе – и лик, и лицо, и личина – составляли нечто целое: ЛИЧНОСТЬ. Лица есть у всех. А личность – это лицо, которое состоялось – не-святость, но и не-бесовщина, а просто состоявшийся человек. Это то, что останется, когда физически, телесно лица уже не будет. В книгах. В картинах. В музыке. В общем ментальном пространстве. И в сети тоже..» [Звездецкая, 2005]. Так, оказавшись в «водовороте» неограниченной свободы слова, пользователи социальной сети увлекаются демонстрацией личины, совершенно забывая о том, что состояться необходимо как личность, и показывать стоит лицо, но никак не личину. Так проявляется «личное» в социальных сетях, но оно зачастую скрывается за «персональным». Кто-то просто общается, а кто-то выстраивает с помощью общения «вымышленный» персонаж, наполняя его вымышленную жизнь событиями (через сообщения о них), переживаниями и идеями. Персональное – значит демонстрируемое, персонаж, в которого играют, и есть тот самый инструмент, о каком упоминалось в предыдущем абзаце. Станет ли персонаж персоной (важной и значительной, определяющей направление общественной мысли) – это результат испытания общения временем. Такой состоявшейся персоной можно считать кинокритика «Гоблина», «кота» Плинтуса, «блоггершу» Кэт (в чьём авторстве «подозревают» Артемия Лебедева), Машу Звездецкую и т. п. Персонажами изобилуют сайты знакомств, где ловелас может оказаться харизматичной пенсионеркой, а юная девушка – уставшим многодетным отцом. Игровой элемент социального общения сам по себе захватывает, и не редки ситуации круглосуточного «сидения» в интернете. Персонаж представляется улучшенной или неожиданной, наиболее выразительной версией себя. Это игра, границы, правила и сцена которой устанавливаются в соответствии с желанием и собственной фантазией. Можно выделить определённую специфику виртуальной личности и в характере выразительности. Письменная речь всегда проигрывала устной в выразительных возможностях. Во втором случае эмоции подкрепляются жестами, мимикой, выражением лица, улыбкой и т.п. Виртуальная личность компенсирует эту «недостачу» набором «смайлов», «известными» картинками с «известным» эмоциональным содержанием. Таким образом, всякий текст может оказать гипертекстом, ссылкой, аллюзией на что-то, уже имевшее место быть. Он «вторичен» по своим выразительным возможностям: «смайлы» намекают на улыбку (но не олицетворяют её), «картинки» и комиксы тоже отсылают к некоторый текст или событие. Вторичность выражается ещё и в таком 256 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония популярном феномене, как «перепост» – афоризма, рассуждения, того же небольшого комикса… – демонстрирующего уже не эрудицию и любознание (о чём можно было бы говорить при устном непринуждённом цитировании), но о вкусе (хорошем/плохом) и границах любопытства. У любопытства нет чёткой направленности, оно разносторонне, но в этом зачастую кроется отсутствие определённости, тенденции, скрепляющие разные грани воедино. Следующая этой тенденции, виртуальная личность предстаёт начитанной, но не заинтересовавшейся, разносторонней, но не целенаправленной, а потому и кажется праздным времяпровождением. И тем не менее, как литературный жанр, виртуальная личность сегодня наиболее востребована. Молодое поколение, обвиняемое в тотальном «не-чтении», на самом деле читает, но не книги, а как раз блоги и персональные страницы друг друга. Подлинный интерес начинает представлять жизнь, выстроенную по «художественным» законам, а не «художественный мир», совершенствующий законы жизни. У такого «чтива» почти не бывает логического завершения, но к нему, как к сериалу, можно обращаться каждый день, и даже сделать его частью жизни собственной. Персонаж – виртуальная личность – доступна для ответа, для вмешательства и даже для знакомства. Она интереснее тем, что доступнее, но это не делает её возвышеннее, не приближает к идеалу. Хотя регулярное «приобщение» к чужой жизни разнообразит и собственную. Такое чтение очень похоже на модификацию подглядывания за чужой жизнью: за сменой статусов (настроения), фотографий (внешнего облика), гостевых записей (событий), новых идей и т. п. И факт повсеместного «подглядывания», и лёгкость общения, и обязательное «проговаривание», «превращение» в текст событийного ряда, и «преодоление» преград физического расстояния характеризуют «быт» языковой личности как деревенский. Виртуальная личность, таким образом, представлена в социуме, организованном по принципу «большой деревни». Отсюда и частая травля, и агрессия, и «троллинг», и упрощение «церемониала» знакомства, и ведение беседы. В этом отношении «сдвинутым» оказывается не только пространство, но и время: к беседе можно вернуться и через месяц, причем ровно к тому моменту, на каком она была прервана. Таким образом, «виртуализация» личности – это не просто процесс «семиотизации», это ещё и мистификация, и самосознание, и самообнаружение, и самотворение, а местами и саморазрушение. В ней присутствует и триада «лик-лицо-личина», и личность, и персонаж, и персона. Это процесс, ставящий каждого «пользователя» социальной сети в позицию писателя или кукловода. Виртуальная личность оказывается особым взглядом на мир, творческой позицией и открытием возможности «переиграть» жизнь заново. Если такой возможности сопутствует талант, то ему открывается дорога в «большую Литературу» (как это произошло с В. Глуховским, Н. Абгаряном, М. Малявиным и т. д.). Несмотря на то, что интернет буквально переполнен виртуальными личностями-персонажами, за которыми почти не видно «человека», он всё-таки может послужить платформой для раскрытия и развития творческого потенциала. Литература 1. «Let's have chat», или что такое сетевое общение// Клуб харизматичных писателей // http://harizma. pvost.org/pages/misc/masha11.htm. «ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 257 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония М. А. Романова БЕСПРИСТАВОЧНЫЕ ГЛАГОЛЫ С СУФФИКСОМ -ИВА- (-ЫВА-) В СТАРОЖИЛЬЧЕСКИХ ГОВОРАХ ПО НИЖНЕЙ ТАВДЕ, ТОБОЛУ, КОНДЕ И ИРТЫШУ В данной статье рассматриваются бесприставочные глаголы с суффиксом -ива- (-ыва-) в русских старожильческих говорах ряда южных и северных районов Тюменской области, выделяются их лексико-семантические и грамматические признаки. Большой интерес представляет изучение языковых явлений, утраченных или утрачивающихся в современном русском литературном языке и других говорах. К таким явлениям в исследуемых диалектах относится «категория кратности», выраженная бесприставочными глаголами с суффиксом -ива- (-ыва-). Специальному изучению в старожильческих говорах данного региона «многократные» глаголы на -ива- (-ыва-) еще не подвергались. Между тем, «частная категория кратности глагольного действия еще очень актуальна» [Силина, 1970: 45], и «тему многократных глаголов еще нельзя считать исчерпанной или принадлежащей только истории языка, его говорам» [Закревская 1994: 156]. Использование материалов современных диалектов по нижней Тавде, Тоболу, Конде и Иртышу, сохранивших в своей системе многие древние формы прошедшего времени, будет способствовать изучению вопроса о путях проявления и развития «категории кратности» в истории русского языка. Материал был собран автором в период диалектологических экспедиций Тюменского государственного пед. института, а затем университета в Нижнетавдинский, Ярковский, Тобольский, Уватский, Кондинский и Ханты-Мансийский районы Тюменской области в 1953-1979 гг. Записи производились от представителей всех возрастов, но в основном от носителей традиционного (архаического) слоя говоров. 1. В лингвистической литературе бесприставочные глаголы с суффиксом -ива- (-ыва-) обычно называют «многократными глаголами» [Кузнецов 1952: 328]. Особенностью слов данной категории является то, что они имеют «соотносительную» пару несовершенного вида [Сальникова, 1964: 46]. Бесприставочные глаголы с «специфически русским» суффиксом -ива- (-ыва-) [Обнорский, 1953: 52], сохраняя в современных говорах «итеративное» значение, «не включились в видовую систему, не имеют видовой пары сов.вида» [Силина, 1970: 32]. 1.1. В исследуемых говорах основное значение бесприставочных глаголов с суффиксом -ива(-ыва-) – выражение неопределенной повторяемости действия в прошлом. Приведем соответствующий материал: на фсЯких робОтах рАбливал ф колхОзе-то (Пч.), стрЕливал йА зАйцоф-то (Ув.), вАливал в урмАне лесИны-то, а пнИ жжыгАл (Зв.), не такИ чуракИ кАлывал – большУшшы полЕннисы дрОв заготовлЯли (Пл.), чежэлЯйушшы мешкИ на загОрпке тАскивал (Б-Бл.), горбУшойто йА кАшывал, застАл йишО йийо (Рч.), кАшывал и осОку – затоплЯло йЭты местА (Ал.), ф шкОлето Он шАливал (К.); дЕрьгивала йА лЁн-от, долгУшшой выростАл (Анд.), онА и минЯ лЕчивала (Т.), кУшывала онА йЭтых йАблок ф КрымУ-ту (Ув.), Ужывала рыбЁшку-ту, йЭй и питАлися в войнУту (Елш.), у минЯ тОжо головА-та крУжывалася (Ив.), рЕвливала, тужЫла об йОм, да не вернУла йэвО (Плв.); углЁм-то тАпливали в избЕ (Бз.), нОги у минЯ и до йЭтова бАливали (Елш.), пАлывали сОрну-ту травУ, осОтишшо-то задолЯло (Ант.). В диалектных контекстах с наречиями рАне, товдА, обстоятельственными словами («с малых лет», «в молодосте», «в девках» и др.) и количественными («не раз», «не один раз», «сколь раз», «три недели» и др.) у бесприставочных глаголов с суффиксом -ива- (-ыва-) обнаруживается новый оттенок – «много раз» повторявшееся действие в далеком прошлом: не одИн рАс вАжывал йА товдА пОчту-ту ис ТобОльска (Ув.), рАне молодОт крУто шАгивал (Б-Я), в мОлодосте и на кЕдры лАжывал, шшыбАл шЫшку-ту (Чмб.), брАжывал йА рАне по здЕшным-то болОтьтям, охОтился за дИчйу (Стн.), рАне грОм-от пУшшэ грЕмливал (Шм.), ф стАро врЕмё йА и сохОй пАхивал, йишО застАл йийО (Л.), с мАлых лЕт Он покАшшывал, чужО брАл (Ант.); рАне мОда былА ис самовАру пИть – стАвливала йА товдА самовАры-то (Ш.), робЁнка за робЁнком молодА-та онА нАшывала – 258 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония товдА бАушка йЭй хорошО пособлЯла (Н-С), рАне не рАс йА блУжывала, увлекУся йАгодам и гдЕ идУ – забУду (Н-Т), в дЕфках-то йА ф прАзник под гармОшку плЯсывала, а чичАс бОле на печЕ лежУ (Мрз.), в дЕфках-то нАшывала бУсы, нарежАлася (Ант.); трИ нидЕли товдА взАть перЁт йЭжжывали (Х-М), мАлинькова-та йэвО скОль рАс лУпливали (Д.). Без указанных лексических средств этот семантический оттенок не проявляется. Среди данных глаголов встречаются образования с диалектной глагольной основой: крУжывал йА товдА по мАтушке-тайгЕ, сУтками не находИл дорОгу (Мс.) (< кружАть «бродить длительное время, не зная дороги»); чичАз дЕдушко-то с постЕли не схОдит, а рАне со фсемЯ бАивал, рИчи находИл (Нз.) (< бАять «разговаривать»); ф куте-то у йИх не одИн рАз гАивала (Ер.) (< гОить «приводить в пригодное состояние»); шЫшливалась и по хозЯйсву, ногА-та товдА здорОва былА (Анд.) (< шИшляться «выполнять домашнюю работу»); не рАз гАнивали йэвО с робОты из-за йЭтой рЮмьки (Мс.); барАхтывалися, помолОжэ-то бЫл, борОлися с робЯтам (Ант.) (< барАхтаться «бороться, возиться с кем-н.»). В архаическом слое говоров по нижней Тавде, Тоболу, Конде и Иртышу бесприставочные глаголы с суффиксом -ива- (-ыва-) в сочетании с частицей не употребляются для обозначения полного, усиленного отрицания действия в прошлом (с оттенком «никогда», «ни разу»). Например: не стАвливал йА такОй фитИль (Сол.), не удАривал йА йэвО (Л-Ф), тАм Он не рАбливал (Бр.), йА не с кЕм не бАрывалса (Б.); свойОва парнИшка онА не бУжывала, сАм ставАл (Юм.), вЫросла и грудИ мойОй не сАсывала (Ант.), снохА минЯ не обИжывала (С.), онА не йЭжжывала в Москву-ту (Стн.), накОлку на головЕ не нАшывала (Бел.), не сАжывала тЫкву-ту (Сл.), такИх батИнок йА не нАшывала (Ув.), не нАшывала шОлкова-та плАтьтя (Лш.), не молАчивала на долОне-то (Ант.); бОльше не тАпливало йИх (Чрн.); не нАшывали дОброва Обуйа (Зв.), не йЭжжывали к йэмЯ в гОсти (Ч.), йЭту трАфку не сАжывали (Стн.), не ссАривалися с йимЯ (Хм.), не рУгивалися мЫ с сусЕдями (Ив.). В конструкции отрицательного предложения значение сильнейшего отрицания «события в прошлом» [Виноградов, 1972: 431], категорического отрицания «любой из многочисленных возможностей совершения действия» [Силина, 1970: 33] подчеркивается отрицательным наречием и местоимением и словом «сроду»: нехтО не обИжывал мойУ мАму (В-С), нековдА Он не гУливал, по чужЫм не ходИл (Р.), йА нековдА не брАнивалася с сусЕдям (Чнт.), нековдА и негдЕ онА платОчка не тЕривала (Д.), онА тОжо некудА не йЭжжывала (Н-Сд.), нековдА не бАивалась однА спАдь дОма (Ан.), некомУ йА не клАнивалася (Баб.), срОду сестрА-та не хвАрывала (Сем.), срОду не спАрывала с йимЯ (Мл.). Данные глаголы «с отрицанием имеют экспрессивно-усилительный характер» [Русская грамматика, 1980: 600]. Закрепление за «многократными» формами с отрицанием усилительной функции можно объяснить тем, что в русском языке вообще значение повторяемости и усиления связаны. Бесприставочные глаголы на -ива- (-ыва-), обозначая «отрицательную повторяемость» действия в прошлом, придают (по сравнению с глаголами типа не гулЯл, не рОбил, не ударЯл и под.) «еще большую степень усиления отрицанию действия» [Сальникова, 1964: 48]. Образование бесприставочных глаголов с суффиксом -ива- (-ыва-) от глаголов несовершенного вида для обозначения многократности действия в прошлом (повторяемости действия или для его полного отрицания) характерно для говоров севернорусского наречия [Кузнецов, 1953: 263; Литвинова, 1966: 435; Силина, 1970: 28-34]. Высокую «продуктивность так называемых многократных глаголов» О. Г. Гецова относит к общеархангельским языковым чертам [Гецова, 1997: 143]. Данные формы широко представлены в говорах Среднего Урала [Светлова, 1960: 129; Сальникова, 1964: 46, 47-48; Поротникова, 1977: 6]. Эти архаические образования, вынесенные первоначальным населением изучаемой территории с северо-востока европейской России, в данных говорах «употребляются специально в прошедшем времени» [Кузнецов, 1953: 264]. Обычное употребление «многократных» глаголов «лишь в прошедшем времени» (в формах с суффиксом -л-) П. С. Кузнецов объясняет тем, что, «помимо значения повторяемости действия, они в прошлом имели значение чего-то давно или длительно бывшего, т. е. определенное не видовое, а временное значение» [Кузнецов, 1952: 330]. 1.2. Известно, что в настоящее время в нормированном языке бесприставочные глаголы на -ива- (-ыва-) являются глаголами «многократного способа действия», образованными от ограни«ПРАВОСЛАВИЕ И РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРА: ПРОШЛОЕ И СОВРЕМЕННОСТЬ» 259 Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония ченного круга основ «некоторых глаголов несов.вида» [Русская грамматика, 1980: 600]. Как отмечает Г. Я. Силина, «в литературном языке кратность как грамматическая категория уже утрачена, втянута в обобщенную категорию вида (как подвид несовершенного вида глаголов» [Силина, 1970: 44]. В старожильческих говорах по нижней Тавде, Тоболу, Конде и Иртышу бесприставочные глаголы с суффиксом -ива- (-ыва-) образуются «от определенного круга ... первообразных глаголов» [Силина, 1970: 35]. Так, суффикс «итеративации» -ива- (-ыва-) присоединяется к производящим глагольным основам, обозначающим: 1) конкретное действие, связанное с трудовой деятельностью местного населения (занятием земледелием, охотой, рыболовством, лесным хозяйством и др.): кАшывал осОку, стрЕливал зАйцоф-то, не стАвливал фитИль, вАливал лесИны-то, чуракИ кАлывал, дЕрьгивала лЁн, Ужывала рыбЁшку-ту, не молАчивала на долОне-то, не сАжывала тЫкву-ту, пАлывали сОрну-ту травУ; 2) движение, производимое в одном и разных направлениях, перемещение «в пространстве»: крУжывал по мАтушке-тайгЕ, брАжывал по болОтьям, на кЕдры лАжывал, не гУливал, крУто шАгивал, вАжывал, гАнивал, йЭжжывала (-и), блУжывала; 3) конкретное физическое действие: мешкИ тАскивал, шАливал, плЯсывала; 4) физическое и психическое состояние: головА-та крУжывалася, не хвАрывала, не дрЯмывала, не бАивалася, нОги бАливали; 5) взаимное действие: не бАрывалса, не брАнивалася с сусЕдям, не спАрывала с йимЯ, барАхтывалися, не ссАривалися, не рУгивалися; 6) активно производимое звучание и говорение: грЕмливал, бАивал, рЕвливала; 7) физическое и моральное воздействие на кого-н.: не удАривал, не обИжывал, не бУжывала, лУпливали. Как видим, производящими основами бесприставочных глаголов на -ива- (-ыва-) в говорах являются, как правило, слова, обозначающие «круг привычных и необходимых человеческих действий» [Виноградов, 1972: 356] (кАшывал, кАлывал, йЭжжывала, не сАсывала, не хвАрывала, не брАнивалася, не бУжывала, не сАжывала, пАлывали и др.). 1.3. Морфологическим признаком рассматриваемой категории слов является чередование гласных и согласных. Так, в говорах последовательно происходит чередование корневых о // а: бродИл – брАжывал (Стн.), водИла – вАжывала (вАжывала дЕфку и ф сАдик – Х-М, не вАжывала ф шкОлу – фсЁ самА – Гп.), не молотИла – не молАчивала (Ант.), косИл – кАшывал (Ал.), носИла – нАшывала (Н-С), возИл – вАжывал (Ув.) и под. Данное чередование сопровождается чередованием согласных д // ж, т // ч, с // ш, з // ж и др.; губные /п/, /б/, /в/ чередуются с сочетанием «губной согласный +л»»: топИли – тАпливали (Бз.), не рОбил – не рАбливал (Бр.), ловИл – лАвливал (лАвливал йА йЭтых зверькОф – Чмб.) и под. Как указывает П.С.Кузнецов, «ступень а» в корне «многократных» глаголов и производных с суффиксом -ива- (-ыва-) «на протяжении развития литературного языка XIX-XX веков все больше распространяется» [Кузнецов, 1952: 331]. Причину усиления «вокализма основы» глаголов на -ива- (-ыва-) Г. Я. Силина видит в том, что «старые долготные отношения, имевшие место в древних основах имперфекта, находят отражение в современных типах чередований гласных и согласных при образовании кратных глаголов нового типа» [Силина, 1970: 36]. По мнению Л. А. Булаховского, мена о : а в образованиях ходить – хаживать «проникла в них, вероятно, из форм глаголов на -ати со старым чередованием о : а, восходящим к былым отношениям <<о : долгое о>>, символизировавшим во втором случае длительность (повторяемость) действия» [Булаховский 1953: 216]. Таким образом, происхождение чередования о // а в «многократных» глаголах исследователи связывают с утратой «старого имперфекта». «Особые глагольные формы» на -ива- (-ыва-) приняли «одно из значений славянского имперфекта – выражение кратного, повторяющегося действия» [Силина, 1970: 31]. «Возможно, – пишет П. С. Кузнецов, – что и начало развития этих форм в известной мере связано с разрушением старого имперфекта» [Кузнецов, 1953: 264]. После мягких согласных в архаическом слое старожильческих говоров по нижней Тавде, Тоболу, Конде и Иртышу наблюдается чередование 'е (> 'о) // 'а : в 'а изменяется 'о, возникшее в результате перехода 'е (< е, ь) > 'о. Например: тЯсывал йА честЕнько в бондАрке-то (Мш.), крушкИ йА плЯтывала (Л-С), лЁн-от йА чАсывала (М-Я), з дЕтсва не лЯжывала, фсЁ рОбила (Мс.), и на тЕм, и на другИм бокУ нОчйу-ту лЯжывала, фсЁ болИд дАк (Анд.), не лЯжывала йА в больнИцэ-то (Кр.), йА в йЭтой крЫнке мАсло-то не дЯржывала (Ант.), в дЕфках на сУпретки ходИли, дАк йА срОду тАм не дрЯмывала (Анд.), не дЯржывала йА кОс-то (Н.), дЯржывали з дЕдушком и корОушку (Бл.), не дЯржывали гусЕй-то (Акс.), хлЯбывали из однОй-то сковорОтки, рАзна посУда не в мОде былА (Д.). 260 Сборник статей 35-й научной конференции Раздел 4. Русский язык: синхрония и диахрония Специфически диалектные формы с гласной /'а/ изредка встречаются лишь в речи лиц старшего возраста, в речи представителей среднего поколения и молодежи данная черта отсутствует. Чередование 'е (>'о) // 'а (наряду с чередованием корневых о // а) в «многократных» формах глагола отмечается в ряде говоров севернорусского наречия [Обнорский, 1953: 56; Литвинова, 1966: 438; Силина, 1970: 36], свойственно говорам Среднего Урала [Светлова, 1960: 130; Сальникова, 1964: 50] и Зауралья [Светлова, 1965: 8]. По наблюдениям С. П. Обнорского, «... область распространения форм четко определяется гранями Вологодско-Вятской и Владимирско-Поволжской групп севернорусского наречия: это незначительные части Архангельской (Шенк.) и Олонецкой (Пуд.) губ., Вологодский, Вятский, Пермский края ...» [Обнорский, 1953: 58]. «Многократные формы» с корневым 'а (я) в данной полосе говоров исследователи рассматривают как результат «образований по аналогии» – под воздействием форм с чередованием о // а после твердых согласных [Обнорский, 1953: 56-58; Баранникова, 1955: 387]. При этом С. П. Обнорский полагает, что «зарождению процесса аналогии (на почве Вологодско-Вятской и ВладимирскоПоволжской групп севернорусского наречия)» под влиянием «многократных форм глаголов с корневым гласным а» способствовал такой фактор, как «произношение е в предударном положении в виде о» [Обнорский, 1953: 58]. «Только там, – подчеркивает он, – где было известно произношение затёсать, задёржать ... и под., эти глаголы, действительно, могли встать в цельный ряд с глаголами типа болтáть, бросáть, копáть, ломáть и т.д. и в линии с типом многократных образований бáлтывать, брáсывать, кáпывать, лáмывать привести к формам затясывать, задяржывать, дохлябывать, поляживать и под.» [Там же]. В изучаемых говорах, основой которых послужили говоры вологодско-вятской метрополии, до сих пор отмечаются результаты перехода 'е > 'о: лёжАть, дёржАть, чёсАть, хлёстАть и под. Поэтому можно предполагать, что формы типа тЯсывал, лЯжывала, установившиеся в материнских окающе-ёкающих говорах, были принесены первыми поселенцами данной территории и продолжали сохраняться в положении после мягких согласных в связи с наличием в говорах реликтов предударного ёканья. Рассмотренный материал показывает, что бесприставочные глаголы в говорах имеют ударение на слоге, предшествуюшем суффиксу -ива- (-ыва-). Обычно оно падает на первый гласный корневой морфемы: читАл – чИтывал (Мд., Дм., Ос., Тл.), не гулЯл – не гУливал (Р.), валИл – вАливал (Зв.), колОл –кАлывал (Пл.), лечИла – лЕчивала (Т.), болЕли – бАливали (Елш.), лупИли – лУпливали (Д.), не ругАлися – не рУгивалися (Ив.) и под. В ряде случаев в исследуемых говорах отмечается появление сложного суффикса -выва-: онА вездЕ – и ф ТобОльске не рАз бЫвывала (Елш.), нековдА йА не голодАвывала (Б-Бл.), не рАзу не дАвывала йэмЯ стрЯпанова-та (Ант.), не ночАвывала у чужЫх-то нековдА (Т.), онА срОду не горЯвывала – пЕла да плесАла (Шл.), родИтели-те йийО не обУвывали, йА фсЁ обувАла (Анд.). Образование происходит в результате присоединения к производящим глагольным основам на <<ва>> (бы-вА-ла, не голод-овА-ла, не ноч-ёвА-ла и под.) суффикса «итеративации» -ива- (-ыва-). При этом гласная /а/ в суффиксе производящего глагола несовершенного вида выпадает. «Таким образом, – замечает В. Н. Светлова, – происходит как бы удвоение суффикса» [Светлова, 1960: 129]. Образования со сложным суффиксом -выва- Е.И.Литвинова фиксирует в одном из севернорусских говоров (по происхождению вятском) [Литвинова, 1966: 437]. Встречаются подобные формы в севернорусских говорах Среднего Урала, основой которых послужили диалекты Вятской, Вологодской, Пермской и Архангельсктй губерний [Светлова, 1960: 129-130; Поротникова, 1977: 3, 6]. Наблюдения показали, что бесприставочные глаголы с суффиксом -ива- (-ыва-) в старожильческих говорах по нижней Тавде, Тоболу, Конде и Иртышу нельзя

Православие и российская культура: прошлое и современность

Related documents

Products

Support

Православие и российская культура: прошлое и современность

Related documents

Add this document to collection(s)

Add this document to saved

Suggest us how to improve StudyLib