МЕТАФОРИКА РЕЛИГИОЗНОГО ДИСКУРСА

Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 10 (365).
Филология. Искусствоведение. Вып. 95. С. 101–106.
УДК 801.3(=82)
ББК Ш141.12-31
О. Н. Кондратьева
МЕТАФОРИКА РЕЛИГИОЗНОГО ДИСКУРСА
Предлагаемая статья посвящена описанию метафор в религиозном дискурсе и обоснованию
нового научного направления – теологической метафорологии. Обозначены основные задачи
нового направления, сформулированы функции метафор в религиозном дискурсе, определена
специфика религиозной метафорики, описаны базовые для религиозного дискурса метафоры –
метафора родства, зооморфная и милитарная метафоры.
Ключевые слова: религиозный дискурс, теологическая метафорология, концептуальная метафора.
Одним из наиболее перспективных направлений современной лингвистики являются дискурсивные исследования, в частности,
к настоящему моменту с различных позиций
достаточно подробно описаны политический,
экономический, рекламный, педагогический,
спортивный дискурс. Особое внимание исследователей привлекает религиозный дискурс,
являющийся одним из древнейших и важнейших типов институционального общения и
оказавший серьезное влияние на формирование особенностей менталитета русской нации.
Религиозный дискурс понимается нами
как «общение, основная интенция которого –
поддержание веры или приобщение человека
к вере» [1. С. 3]. Как отметил В. И. Карасик,
религиозное общение имеет следующие цели:
«1) получить поддержку от Бога, 2) очистить
душу, 3) призвать ближних к вере и покаянию,
4) утвердить верующих в вере и добродетели,
5) разъяснить вероучение…» [2. С. 6].
Для достижения названных целей в религиозном дискурсе используется целый комплекс
средств, одним из наиболее значимых среди которых является метафора. Соответственно, можно говорить на данном этапе о необходимости
разработки нового лингвометафорологического
направления – теологической метафорологии –
по аналогии с такими частными направлениями,
как политическая метафорология, педагогическая метафорология и т. п. При выделении названных направлений «в центре внимания находится идея соотнесения когнитивно-коммуникативного своеобразия соответствующего дискурса и потенциала метафоры» [8. С. 40].
Однако в данный момент положения и задачи теологической метафорологии пока не
сформулированы, существуют лишь единичные работы, сосредоточенные на анализе отдельных метафор в религиозном дискурсе [3;
4; 5; 6; 7; 9]. Обозначить специфику теологической метафорологии как нового научного направления и продемонстрировать ее эвристический потенциал в процессе анализа базовых
метафорических моделей в религиозном дискурсе призвано настоящее исследование.
Теологическая метафорология имеет круг
задач, среди которых в число первоочередных
входят: 1) определение функций метафоры в
религиозном дискурсе, 2) установление специфики религиозной метафорики, 3) выявление
и анализ базовых метафорических моделей, характерных для религиозного дискурса и 4) изучение специфики метафорической репрезентации ключевых концептов религиозной сферы.
Функции метафоры в религиозном дискурсе достаточно разноплановы, основными являются когнитивная, педагогическая и прагматическая. Прежде всего, метафоры выполняют
важную роль в «когнитивном познании мира
и его Творца» [7. С. 21]. Посредством метафор
излагаются и делаются доступными широкому
кругу адресатов основные понятия теологиии,
поэтому вполне закономерно, что авторы работ, посвященных метафорике религиозного
дискурса, исходят в своих исследованиях из
понимания метафоры как когнитивного механизма, средства постижения и рубрикации действительности. Данный процесс проявляется в
осмыслении одного объекта сквозь призму другого, абстрактного – через конкретное, в результате происходит вычленение и актуализация
значимых свойств познаваемого объекта, тем
самым в сознании верующих создаются яркие
102
зримые образы таких ненаблюдаемых понятий,
как вера, душа, грех, рай, ад и так далее, формируется фрагмент религиозной картины мира.
Метафоры в религиозном дискурсе используются не только для «раскрытия соответствующих теологем в формате, доступном для
восприятия со стороны «всех верующих», независимо от их теологической компетенции»,
но и «для педагогических, в широком смысле,
целей» [7. С. 34]. Педагогическая функция метафор в религиозном дискурсе заключается в
целенаправленном воздействии на индивида,
стремлении сформировать его нравственный
облик, ориентировать на самосовершенствование, исполнение заповедей, преодоление искушений, помощь ближнему и смирение.
Метафора в религиозном дискурсе выполняет и прагматическую функцию, являясь
мощным средством воздействия на адресата,
формирующим необходимое эмоциональное
отношение к основным религиозным догматам, к излагаемой в проповедях и поучениях
информации.
Метафорика религиозного дискурса обладает определенной спецификой, непосредственно коррелирующей с функциями, выполняемыми метафорами в данном виде институционального дискурса. Это максимальная яркость,
образность, позволяющая представить в зримой, ощутимой форме основные религиозные
ценности и догматы, высокая степень эмоциональной нагруженности, определяющая силу
воздействия на адресата, значительный дидактический эффект.
Помимо названных особенностей религиозная метафорика обладает таким характерным
качеством, как прецедентность, заключающаяся в том, что метафоры, образы, символы и
аллегории, используемые в религиозной коммуникации, основаны на культовых текстах –
Священном Писании и святоотеческом наследии. Приобретая в процессе многовековой
эволюции новые элементы структуры, новые
средства языкового воплощения, метафорические модели в целом продолжают сохранять
семантику и прагматический потенциал, сформированные в древности [5].
Базовыми для религиозного дискурса являются метафоры родства, зооморфные и милитарные метафоры. Доминантность названных
метафорических моделей определяется их
частотностью, структурированностью, разнообразием языковых средств воплощения. Кроме того, укорененность перечисленных мета-
О. Н. Кондратьева
форических моделей в религиозном сознании
проявляется и в устоявшейся терминологии,
восходящей к названным типам метафор. В
частности, к метафорам родства восходят наименования «отец небесный», «сыны божьи»,
«братья по вере», «монашеская братия», к милитарным – «воин Христов», «враг рода человеческого», «борьба с искушениями», «победа
над грехом», к зооморфным – «пастырь духовный», «паства», «непорочный агнец», «овцы
словесные». Остановимся на общей характеристике каждого вида метафор.
Метафоры родства реализуют два типа
отношений – по горизонтали и вертикали.
«Горизонтальные» метафоры родства – это
метафоры братства, демонстрирующие равноправные отношения, позволяющие представить сообщество верующих как группу людей,
связанных духовным родством, что обусловлено общностью веры, общими нравственными
ориентирами, общими ценностями: Только при
условии, что мы так соединены со Христом
верой, жизнью, любовью, всем существом нашим, что стали Его родными братьями и
сестрами. Сам Христос употребляет эти
слова. После Своего Воскресения, когда Он посылает жен-мироносиц к Своим ученикам, Он
говорит: пойдите к братии Моей (Ин. 20:
17). Через свою веру, через то, что они были
готовы все отдать для Него, включая свою
жизнь, ученики Христа стали Ему родными братьями (Антоний (Блум); Приветствую
наших братьев и сестер – православных христиан всего мира (Алексий II (Ридигер).
Иерархические отношения реализуются
посредством парадигмы метафор оппозиции
«отец – сын», репрезентирующих отношения
Бога и верующих. В Библии слова, «связанные
с понятием отцовства, встречаются около тысячи раз, и образ отца предстает важнейшим
библейским архетипом» [10. С. 736]. Бог как
совершенный отец является родоначальником
человечества, наставляет, защищает и наказывает провинившихся чад: А тем, которые приняли Его (Христа, Сына Божия), верующим во
имя Его, дал власть быть чадами Божиими,
которые ни от крови, ни от хотения плоти,
ни от хотения мужа, но от Бога родились
(Ин. 1:12–13); Ибо Господь, кого любит, того
наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание,
то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо
есть ли какой сын, которого бы не наказывал
отец» (Евр. 12:6–7).
Метафорика религиозного дискурса
Аналогичные контексты употребления метафор родства представлены и в религиозном
дискурсе: Христос Богочеловек, как человек и
как Бог, заполняет Собой Церковь; Дух Святой дышит в ней, и во Христе и во Святом
Духе мы являемся уже не приёмными, а родными детьми Бога и Отца (Антоний (Блум);
Отец Небесный не только наказывает чад
Своих, истинных христиан, но и утешает
их (Тихон Задонский).
Метафоры родства в религиозном дискурсе реализуют исключительно положительные
прагматические смыслы, реализуя модусы тесной душевной связи, близости и соборности,
столь значимые для русской лингвокультуры.
Зооморфные метафоры также активно
функционируют в религиозном дискурсе.
Чаще других животных в Библии упоминается
овца (более четырехсот раз), что определяется
«особыми чертами образов овцы и пастуха, делающих их подходящими источниками метафор духовной реальности» [10. С. 707]. Один
из центральных образов Священного Писания
– образ Бога как пастыря своего народа: Ибо
вы были, как овцы блуждающие (не имея пастыря), но возвратились ныне к Пастырю и
Блюстителю душ ваших (1 Пет. 2: 25). Слово
пастырь (пастух) в переносном значении употреблялось также по отношению к правителям
народов, священнослужителям. Основанием
для этого послужило сходство между отношением пастуха к своему стаду и отношением
правителей к подчиненным, отношением Бога
к своему народу: Пастыри должны стадо
овец Христовых беречь и защищать от диавола, демонов, еретиков, и прочих душевных
зверей. Пастухи скотину, от стада отлучившуюся и заблудшую, ищут и загоняют в стадо. Так и пастыри должны заблудившегося
христианина искать и обращать к стаду
Христову (Тихон Задонский).
Слово овца регулярно используется в метафорическом значении как символ человека,
нуждающегося в руководстве, заботе и защите,
который, будучи предоставлен себе самому,
может заблудиться и погибнуть. В христианстве овцы олицетворяют паству Христа, верующих и апостолов: ибо Он есть Бог наш, и
мы – народ паствы Его и овцы руки Его (Пс.
94: 7); Так и овцы Христовы, христиане, поручаются Христом Господом пастырям, епископам и иереям для того, чтобы их пасли и
охраняли (Тихон Задонский). Соотнесенность
зооморфных метафор с библейскими образа-
103
ми-архетипами в религиозном дискурсе выражается как в виде цитат, так и в виде аллюзий,
происходит развертывание традиционных христианских образов и символов. Зооморфные
метафоры обладают ярко выраженным позитивным прагматическим потенциалом, акцентируют идею взаимосвязанности человека и
природы, заботы о братьях меньших.
Милитарные метафоры также весьма продуктивны в религиозном дискурсе. Как известно, христианская мораль проповедует непротивление злу насилием, тем не менее, вся жизнь
человека в христианской традиции предстает
как битва с врагами спасения. Апостол Павел
призывал: Облекитесь во всеоружие Божие,
чтобы вам можно было стать против козней
диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы
века сего, против духов злобы поднебесных.
Для сего приимите всеоружие Божие, дабы
вы могли противостать в день злой и, все
преодолев, устоять. И так станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в
броню праведности, и обув ноги в готовность
благовествовать мир; а паче всего возьмите
щит веры, которым возможете угасить все
раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который
есть Слово Божие (Еф. 6: 11–17).
Аналогичные метафоры духовных баталий
используются и в религиозном дискурсе: Не
из-за каких-либо ничтожных, последнейших и
человеческих целей идет этот у нас бой, но
Божественных ради и небесных благ (Феодор Студит); враг твой и то страстное
влечение, с коими ты состоишь в то время
в борьбе, готовые тотчас напасть на тебя
(Никодим Святогорец); Победа над собственною греховностью есть вместе и победа над
вечною смертью (Игнатий Брянчанинов).
В библейской традиции противником в битве, врагом Бога и человека выступает Дьявол.
Его именуют «врагом рода человеческого»,
само наименование «Сатана» происходит еврейского слова «сатан», обозначающего врага,
противника: Для любящих Бога всею душою
брань с диаволом то же, что и ничто, а для
любящих мир она трудна и невыносима (Ефрем
Сирин). Главным союзником и помощником в
духовной борьбе, которую ведет человек и его
душа, является Христос: Дерзновенно убо да
уповает душа на Христа, да призывает Его;
врагов же отнюдь да не страшится: ибо не
О. Н. Кондратьева
104
одна воюет, но со Страшным Царем Иисусом Христом (Исихий Иерусалимский).
С помощью метафор оружия происходит
характеристика способов и средств, используемых в процессе преодоления препятствий на
пути духовного спасения: При наступлении
сей особой войны и сражаться будем особым
способом: обратим к небу песнопения; вместо
копьев устремим туда псалмы; вознесем к
Богу молитвы; … будем сражаться оружием
добродетели; панциря праведности не пробивает стрела; щиту веры не наносит вреда
молния; Бог не попускает сокрушить шлем
надежды… (Иоанн Златоуст).
Таким образом, использование милитарных
метафор в религиозном дискурсе формирует устойчивый образ земной жизни человека,
представляющей собой каждодневную битву –
битву с грехами, пороками, страстями и искушениями, битву с самим собой, собственным
несовершенством. Итогом этой битвы должен
стать духовный рост, приближение к идеалу
истинного христианина, спасение души и обретение жизни вечной. Прагматический потенциал милитарной метафоры в религиозном
дискурсе характеризуется преимущественно
векторами опасности, тревожности. В названных метафорах просматривается беспокойство
о человеческой душе, стремление бороться за
нее изо всех сил во имя спасения.
Подводя итоги, следует отметить, что теологическая метафорология обладает существенным эвристическим потенциалом и позволяет установить особенности религиозной
метафорики, выявить ее истоки, продемонстрировать специфику преломления базовых
метафор в произведениях деятелей церкви
различных эпох, установить ее инвариантные
и индивидуально-авторские черты. Детальное
описание конкретных метафорических моделей в различных жанрах религиозного дискурса представляется нам одной из основных задач отечественной метафорологии.
православного вероучения) : автореф. дис. …
канд. филол. наук / Е. В. Бобырева. – Волгоград, 2007. – 37 с.
2. Карасик, В. И. Религиозный дискурс /
В. И. Карасик // Языковая личность: проблемы
лингвокультурологии и функциональной семантики : сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена,
1999. – С. 5–19.
3. Кондратьева, О. Н. Метафорическая репрезентация религиозных концептов в литературе Древней Руси / О. Н. Кондратьева //
Вопросы когнитивной лингвистики. – 2011. –
№ 4. – С. 36–47.
4. Кондратьева, О. Н. Метафорическое
моделирование в религиозном дискурсе /
О. Н. Кондратьева // Научный диалог. – 2012. –
Вып. 8. – С. 191–207.
5. Кондратьева, О. Н. Динамика метафорических моделей в русской лингвокультуре (XI–
XX вв.) : дис. ... д-ра филол. наук / О. Н. Кондратьева. – Кемерово, 2014. – 404 с.
6. Лосева, Т. В. Метафора в речевом пространстве проповеди / Т. В. Лосева // Университетские чтения. – URL: http://www.pglu.ru/
lib/ publications/University_Reading/2008 /VII/
uch_2008_VII_00031.pdf.
7. Прилуцкий, А. М. Метафорика религиозного ритуального дискурса / А. М. Прилуцкий
// Религия. Церковь. Общество. Исследования
и публикации по теологии и религии. – СПб.,
2012. – Вып. 2. – С. 21–38.
8. Резанова, З. И. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира: идеи,
методы, решения / З. И. Резанова // Вестник
Томского государственного университета. –
2010. – № 1 (19). – С. 26–43.
9. Силенко, О. Г. Метафора в религиозном
дискурсе / О. Г. Силенко, Н. Г. Суспицына //
Лингвокультурология : ежегод. сб. науч. тр. –
Вып. 7. – Екатеринбург, 2013. – С. 135–147.
10. Словарь библейских образов : под. ред.
Л. Райкена, Дж. Уилхойта, Т. Лонгмана. –
СПб.: Библия для всех, 2008. – 1424 с.
Список литературы
1. Бобырева, Е. В. Религиозный дискурс:
ценности, жанры, стратегии (на материале
Сведения об авторе
Кондратьева Ольга Николаевна – доктор филологических наук, доцент, доцент кафедры общего языкознания и славянских языков Кемеровского государственного университета.
Kondr25@rambler.ru, Olnik25@mail.ru
105
Метафорика религиозного дискурса
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. No. 10 (365).
Philology. Arts. Issue 95. Pp. 101–106.
METAPHORICAL SYSTEM OF THE RELIGIOUS DISCOURSE
O. N. Kondratyeva
Associate Professor of the Chair of General Linguistics and Slavic Languages, Kemerovo State University, Kondr25@rambler.ru, Olnik25@mail.ru
The present article is devoted to the description of metaphors in the religious discourse and substantiation of a new scientific approach – theological metaphorology, among which immediate tasks are:
1) stating the metaphor’s functions in the religious discourse; 2) describing the specific character of
the religious metaphorics; 3) revealing and analyzing the basic metaphoric models functioning in the
framework of the religious discourse; 4) studying the peculiarities of the religious sphere key concepts’
representing.
The metaphor’s functions in the religious discourse are quite diverse, the main being cognitive, pedagogical and pragmatic. The specific character of the religious metaphorics consists in its precedent character; metaphors, images and symbols used in the modern religious communication are based on the cult
texts – the Scripture and patristic heritage. Having acquired during centuries-old evolution new structure
elements and new language representatives metaphoric models continue to preserve the semantics and
pragmatic potential which were formed in ancient times.
The basic metaphors of the religious discourse are the relationship metaphors, zoomorphic and military metaphors. The dominant character of these metaphors is determined by their frequency, structuredness, diversity of language means embodiment.
The relationship metaphors (Heavenly Father, spiritual brothers, brothers in faith, etc.) in the religious discourse realize exceptionally positive pragmatic means having the meaning of spiritual connection, closeness, collegiality which are very significant for the Russian lingvuo-culture.
Zoomorphic metaphors (spiritual shepherd, Christ’s sheep, etc.) also possess the vivid positive pragmatic potential, underline the interconnection of a man and nature, care about our youngest brothers.
Military metaphors (archfoe, battle with devil, etc.) in the religious discourse form an image of the
mortal life, fight with sins, vices, passions, temptations on a day-to-day basis. The pragmatic potential
of the military metaphor in the religious discourse is characterized by the vectors of danger and anxiety.
The detailed description of specific metaphoric models in different genres of the religious discourse
is viewed as one of the main tasks of the Russian metaphorology.
Keywords: religious discourse, theological metaphorology, conceptual metaphor.
References
1. Bobyreva E.V. Religioznyy diskurs: tsennosti, zhanry, strategii (na materiale pravoslavnogo veroucheniya) [Religious discourse: values, genres, strategy (on a material of orthodox dogma)]. Volgograd, 2007. 37 p. (In Russ.).
2. Karasik V.I. Religioznyy diskurs [Religious discourse]. Yazykovaya lichnost’: problemy
lingvokul’turologii i funktsional’noy semantiki [The language person: problems of linguoculturоlogy
and functional semantics]. Volgograd, 1999 , pp. 5–19. (In Russ.).
3. Kondrat’eva O.N. Metaforicheskaya reprezentatsiya religioznykh kontseptov v literature Drevney
Rusi [Metaphorical representation religious concepts of the literature of Early Russia]. Voprosy kognitivnoy lingvistiki [Questions of cognitive linguistics], 2011, no 4, pp. 36–47. (In Russ.).
4. Kondrat’eva O.N. Metaforicheskoe modelirovanie v religioznom diskurse [Metaphorical modelling in a religious discourse]. Nauchnyy dialog [Scientific dialogue], 2012, no. 8, pp. 191–207. (In
Russ.).
5. Kondrat’eva O.N. Dinamika metaforicheskikh modeley v russkoy lingvokul’ture (XI–XX vv.) [Dinamika of metaphorical models in Russian linguoculture (XI–XX centuries)]. Kemerovo, 2014. 404 p.
(In Russ.).
106
О. Н. Кондратьева
6. Loseva T.V. Metafora v rechevom prostranstve propovedi [Metaphor in speech space of the sermon]. Universitetskie chteniya [University readings]. Available at: http://www.pglu.ru/lib/publications/
University_Reading/2008/VII/uch_2008_VII_00031.pdf, accessed 08.01.2014. (In Russ.).
7. Prilutskiy A.M. Metaforika religioznogo ritual’nogo diskursa [Metaphorical system a religious
ritual discourse]. Religiya. Tserkov’. Obshchestvo. Issledovaniya i publikatsii po teologii i religii [Religion. Church. A society. Researches and publications on theology and religions], St. Peterburg, 2012,
rel. 2, pp. 21–38. (In Russ.).
8. Rezanova Z.I. Metaforicheskiy fragment russkoy yazykovoy kartiny mira: idei, metody, resheniya
[Metaphorical fragment of Russian language picture of the world: ideas, methods, decisions]. Vestnik
Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [The bulletin of Tomsk state university], 2010, no. 1 (19),
pp. 26–43. (In Russ.).
9. Silenko O.G., Suspitsyna N.G. Metafora v religioznom diskurse [The Metaphor in a religious discourse]. Lingvokul’turologiya [Linguoculturоlogy], Ekaterinburg, 2013, rel. 7, pp. 135–147. (In Russ.).
10. Slovar’ bibleyskikh obrazov [The dictionary of bible images]. St. Peterburg. 1424 p. (In Russ.).