староверие и его оценка в светской и религиозной научной

Ягудина О.В.,
кандидат исторических наук,
старший преподаватель кафедры отечественной истории ГОУ «ОГУ»
Староверие и его оценка в светской и религиозной научной
литературе XIX-XX вв.
Старообрядчество, возникшее в XVII веке, стало одним из ярких и при
этом противоречивых явлений русской истории. Это объясняет наличие множества мнений о сути данного явления.
История старообрядчества вызывает различные оценки и эмоции, в нем видели и «причину бед, и панацею от них; единственного хранителя православия и
силу, его разрушающую; спасителей национальных традиций культуры…». (Поздеева И.В.) И если в дореволюционной и советской исторической литературе старообрядчество определялось как «невежественное явление, могущее иметь место
только среди грубого, дикого и непросвещенного народа» (Сенатов В.), то в
современное время движение староверов представляется как «модернизационные
процессы на периферии общества – «территориальной, вероисповедальной, социальной». (Керов В.В.)
Первыми кто дал оценку старообрядчества были церковные богословы.
Оценивая староверие, священнослужители определяли его как полностью религиозное движение, не рассматривая идеологической стороны. В этом и была их
ошибка, так как старообрядчество было не просто оппозицией никонианским
новшествам, а скорее социальным протестом на ухудшение материального положения низших слоев.
После оформления раскола РПЦ последователи Никона, воспользовавшись
государственной властью, провозгласили себя церковью православной, или
господствующей, а своих противников стали называть оскорбительно – «раскольники». Для власти последователи раскола как схизматики оставались составной частью Русской православной церкви в связи, с чем не имели прав свободного вероисповедания. Староверы обвинялись в привязанности к внешней обрядовой стороне религии, в «крайней скудости образования и грубом невежестве», в
презрительном отношении к иноверцам. Впоследствии в употребление входит и
мирское (не церковное) наименование – старообрядцы, которое обозначает лишь
внешние черты староверия, не показывая глубины внутренней сути. Старообрядческие же авторы в большинстве случаев предпочитают употреблять термин «
староверие», так как, по их мнению, термин «старообрядчество» сужает верность
старой вере до привязанности к старому обряду.
Активная деятельность миссионеров РПЦ формировала стойкое негативное
отношение к староверам. Хотя действия синодальных миссионеров вполне объяснимы, так как раскол являлся не только проблемой церкви, но и в целом государства, подрывая его основы. Священнослужители высказывали убеждение, что
«стоит лишь всех старообрядцев запрятать на три-четыре года в церковно-приходские школы, обучить приемам чистописания, четырем действиям арифметики, начальным правилам грамматики и сокращенному катехизису митрополита
Филарета, - всему старообрядчеству наступит конец». При чем обвинителям старообрядчества было достаточно единичного факта, чтобы потом ошибочное мнение распространить на все староверие: «услышали они, то, что в какой-нибудь
глуши старообрядец не ест картофеля и сейчас поднимают вопль обо всем старообрядчестве, что оно до того невежественно, что даже картофель отрицает.
Как-нибудь случайно узнали они, что иной подвижник старообрядчества долго
время не снимает белья, и тотчас же об этом открытии сообщают на весь мир:
смотрите мол, что делается в этом старообрядчестве – там «в продолжение десяти лет не меняют белья». Но даже в дореволюционное время слышались высказывания в защиту старообрядцев. В частности С.П. Мельгунов писал: «На старообрядцев и устно и печатно возводили нелепые и несуразные обвинения. Они
выставлялись фальшивомонетчиками и прочее».
Некоторые священнослужители подходили к вопросу раскола более объективно и пытались рассматривать его с государственной точки зрения. Так, например протоиерей В. Фармаковский писал, что если рассматривать его с позиции
государства, «то он (раскол) представляет собой замкнутое общество со своей
правительственной и законодательной властью, с целой системой общественных
учреждений и обычаев».
Распространенному мнению официальной церкви о расколе, как о религиозном движении противостоит точка зрения Н.В. Никифоровского, по мнению
которого «… раскол не знает никаких религиозных интересов. Это явление гражданское, и только гражданское… Догматы и обряды, которые защищают раскольники только личина, маска, под которой они кроют свои задушевные социально-политические стремления». В связи с этим он считает, что не собеседования, не миссионерская деятельность не ослабит раскол, этот вопрос необходимо
решать социальными реформами и улучшением гражданского быта, что уже
само по себе для того времени является прогрессивной мыслью.
В защиту хотелось бы сделать акцент на одной из отличительных особенностей старообрядчества, как консервативная направленность, которая, к сожалению, воспринималась обществом, как негативное проявление. Но именно консерватизм староверов способствовал сохранению различных достижений древнерусской культуры и должен был сблизить старообрядцев и славянофилов. Но как отмечает современный исследователь М.О. Шахов, анализируя работы видных деятелей славянофильства пришел к выводу о том, что «… для них старообрядчество было прежде всего отступлением от православия и поэтому явлением отрицательным».
Государство и церковь не делали различия между староверами, сектантами
и еретиками, считая их всех своими врагами. Вплоть до 20-х гг. XX столетия старообрядчество относили к русскому сектантству, что и было отмечено в работах
В. Бонч-Бруевича. Критикуя ряд научных работ, он указывает на дилетантское
отношение к данному вопросу: «Нужно ли говорить о том, что происхождение
русского сектантства и старообрядчества совершенно различно и спутывать и то
и другое, подводя под одно наименование, значит еще больше усложнять этот
вопрос народной жизни, который и до сих пор далек от благополучного разрешения». В этом вопросе с ним солидарна В.И. Ясевич-Бородаевская, по мнению которой «… старообрядцы выдвигают на первое место вопрос национальный, который неразрывно связывают с вопросом религиозным. Сектанты, наоборот, к вопросу национальному относятся совершенно индифферентно».
Причисление староверов к сектантству во многом усложнило исследование
данного вопроса, так как это вызывало путаницу в официальных отчетах и сказывалось на статистике. Но необходимо отметить, что стереотипы, навязанные веками господствующей церкви в вопросах раскола, прочно засели в сознании «нестарообрядцев», что отрицательно сказывается на формировании отношения общества к староверию. Несмотря на то, что в 1971 г. на Поместном Соборе были
окончательно отменены «клятвы» 1666-1667 гг., в современном обществе до сих
пор имеют место абсурдные высказывания, которые не способствуют урегулированию противоречий между старообрядцами и никонианами.