Православие на рубеже 80–90 годов ХХ века: взгляд на проблему

Виталий Унрау
Православие на рубеже 80–90 годов ХХ века:
взгляд на проблему
История Церкви – одна из противоречивых страниц истории человечества. И
во многом это связанно с особенностями мировоззрения религиозного человека.
По этой причине перед исследователем любого периода церковной истории
всегда вставал и встает вопрос правильной оценки тех или иных событий. Ведь,
как правило, они излагаются людьми верующими, преломляющими события
через призму собственного мировоззрения.
Предлагаемая статья представляет собой попытку вкратце очертить события
религиозно-христианской истории в России на рубеже 80-х и 90-х годов ХХ
столетия. Причина выбора данного периода обусловлена малой освещенностью
этого вопроса и актуальностью его в историческом плане. Конец восьмидесятых и
начало девяностых годов ХХ столетия ознаменовались не только политическими
и социальными изменениями в истории России. Этот период также стал
переломным моментом в мировоззрении многих жителей тогдашнего Советского
Союза. И нередко этим моментом становилась религия в целом и православие в
частности.
Так сложилось, что к концу 80-х годов, помимо изменений
государственных, в СССР стали заметно нарастать изменения религиозные, и
связанно это было не только с деятельностью Русской Православной Церкви,
которая начала получать большую свободу, чем раньше, но и с деятельностью
альтернативных православных обществ, а именно организации, называющей себя
Катакомбная Церковь.
Феномен «катакомбной церкви» напрямую связан с ХХ столетием и
советским государством. Сама организация возникает в 20-е годы, с одной
стороны, по причине гражданской войны, с другой – как реакция на знаменитую
декларацию митрополита Сергия (Страгородского). Причем второе послужило
большей причиной, чем первое.
Декларация была предана гласности 16 июля 1927 года и имела эффект
разорвавшейся бомбы, в первую очередь, по причине особого высказанного в ней
отношения к советской власти со стороны иерарха православной Церкви.
Бесспорно, данный документ являлся в первую очередь политическим, а уж потом
религиозным. Основным же моментом, который вызвал резкую критику в среде
православных, было упоминание того, что «церковные деятели не с врагами
нашего советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим
народом и с нашим правительством»1. Подобное изменение отношения, по
мнению многих иерархов, стало предательством всех тех, кто в той или иной мере
пострадали за свои христианские убеждения.
Такая позиция привела к расколу – уже в начале 30-х годов образуется
группа несогласных с официальным курсом руководства церкви. С течением
времени раскол, наметившийся в церковном обществе, усугубился. И во многом
это было связанно с продолжающимися гонениями и неоднозначной реакцией
многих иерархов на декларацию.
Мы не ставим задачу детального разбора и анализа Декларации 1927 года и
реакции на нее высшего духовенства того времени, ограничимся лишь тем, что
укажем на регулярные обращения многих епископов к митрополиту Сергию по
91
поводу невозможности принятия православными некоторых пунктов документа.
Например, в открытом письме заключенного на Соловках духовенства
однозначно было указано на невозможность принятия таких положений
декларации, в которых говорится об обязательствах «считать “все радости и
успехи государства – своими радостями и успехами, а все неудачи – своими
неудачами”, ибо всякое правительство может иногда принимать решения
безрассудные, несправедливые и жестокие, которым Церковь вынуждена
подчиниться, но не может им радоваться или их одобрять»2.
Надо сказать, несогласие с митрополитом было высказано не только в виде
письменных к нему обращений, но и в виде открытого прекращения некоторыми
представителями духовенства богослужебного общения со сторонниками
официального курса. Во второй половине
20-х годов под руководством
митрополита Иосифа Петроградского образовывается отдельное от официального
церковное образование, состоящее из людей, не признавших декларации. В виду
продолжающихся притеснений религии со стороны советского государства новое
церковное образование встает на положение нелегальной организации и начинает
функционировать на территории СССР тайно, что приводит, в некоторой степени,
к ее замкнутости и ограниченности в доступе к ней простых верующих.
Ввиду сохранения легальной церковью курса, намеченного митрополитом
Сергием, возникшая катакомбная церковь продолжала существовать вплоть до
восьмидесятых годов – времени, когда в ее среде возникла настоятельная
потребность в рукоположении из-за смерти епископа.
Для решения данной проблемы из СССР в Синод Русской Православной
Церкви Заграницей поступило прошение от 14 катакомбных священников с
просьбой принять их в качестве своих членов. Возглавил эту группу священник
Лазарь (Журбенко)3.
Надо сказать, для катакомбной церкви данная проблема была очень острой,
так как будучи носителями идеи чистоты православия в современном мире, они
не могли найти иного способа продолжить духовное преемство как только через
обращение к сторонним епископам.
Причина выбора в качестве объекта своего обращения Зарубежной Церкви
была не случайной. Во многом этому способствовало идентичное отношение ее к
декларации митрополита Сергия и одинаковый с катакомбниками взгляд на
существующее положение религии в СССР.
Говоря о Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) того времени,
следует отметить, что она образовалась не многим раньше, чем катакомбная
церковь в СССР. И по существу имеет те же правовые, в церковном понимании, истоки.
В основу образования Зарубежной Церкви был положен указ Патриарха
Тихона от 7 / 20 ноября 1920 года за № 362, согласно которому на территориях,
отделенных от Центрального Управления, должны создаваться временные
Церковные Управления под главенством старейшего из иерархов4. На основании
этого указа по России возникают Высшие Церковные Управления, одно из
которых, образованное на Юге России, переехав в Сремские Карловцы в 1921
году, созывает первый Собор Зарубежной Церкви. Однако сразу же после
завершения Собора духовенство за границей получает указ Патриарха Тихона об
отмене ВЦУ, что и происходит.
Нахождение Русской Церкви за границей без высшего церковного органа
было недолгим. Уже 31 августа 1922 года на соборе архиереев было принято
решение об образовании Архиерейского Синода, в задачу которого вошло
руководство эмигрирующей части церкви. Причина образования нового органа
92
заключалась во вновь возникшей невозможности общения эмигрантов с
церковным центром в России.
Будучи организацией, которая независимо находится за границей,
Зарубежная Церковь начинает занимать недоброжелательную позицию
относительно Советской власти, что впоследствии вызывает трение между
Архиерейским Синодом и митрополитом Сергием, потребовавшим от них в 1927
году объявить о своей лояльности по отношению к новой власти в России5.
Данное обращение происходит сразу же после выхода Декларации, которая
воспринимается Зарубежной Церковью так же неоднозначно, как это было в
Советской России. Происходит разделение зарубежного общества эмигрантов на
две части, большая из которых не признает деятельность митрополита Сергия.
С течением времени отношения между двумя ветвями одной организации не
улучшились. К началу же 80-х годов за границей была сформулирована целая
концепция своего отношения к официальной церкви в Советском Союзе.
Таким образом, обращение катакомбной церкви к зарубежному Синоду и
положительная реакция на него последнего является закономерным следствием
событий, происшедших в 20-е годы.
Однако согласие зарубежного Собора на принятие российских верующих
под свое покровительство было сопряжено с определенными трудностями, одной
из которых являлось нахождение просителей на территории СССР.
Для решения этой задачи Синодом РПЦЗ была организована тайная
переправка рукоположенного для этой деятельности епископа с территории
Западной Европы. По прибытии в Советский Союз 10 мая 1982 года он успешно
совершает хиротонию священника Лазаря (Журбенко) с назначением его
епископом Тамбовским6.
Став епископом, Лазарь старается расширить деятельность своей церковной
организации и вскоре обращается к зарубежному Синоду с просьбой о
постановлении еще одного епископа из представителей своего клира, что через
определенное время и происходит уже в совершенно легальном порядке.
Рукоположение нового епископа и расширение деятельности катакомбной
церкви приходится на период ослабления влияния Советского государства на
Церковь, что дало возможность многим представителям уже официальной церкви
переосмыслить события, происшедшие в первой половине столетия.
В 1991 году в городе Суздале создается прецедент, результатом которого
становится обращение в Синод РПЦЗ уже представителя официальной
Московской Патриархии с просьбой принять его и его приход под свое начало.
Рассмотрев прошение, Синод его удовлетворяет, и Суздальский архимандрит
Валентин рукополагается во епископа в Брюсселе в феврале 1991 года7.
С появлением нового епископа на территории России наступает переломный
момент в межрелигиозно-православных отношениях; момент, который смело
можно охарактеризовать как начало противостояния двух взглядов на одну
проблему. Возникновению подобной ситуации во многом способствовала
общеполитическая и экономическая ситуация в России. Крушение Советского
Союза приводит к переосмыслению многими людьми, в том числе и
духовенством, ценностных ориентиров.
Это начинает толкать их на поиски духовной чистоты и справедливости.
Подобные мысли и отсутствие государственного давления приводят к оттоку
части духовенства из Русской Православной Церкви (РПЦ) во вновь
образованную Российскую Православную Свободную Церковь (РПСЦ)
находящуюся под управлением РПЦЗ. Это начинает вызывать некоторую
93
озабоченность со стороны иерархии Русской Православной Церкви, что
выливается в зарождение и развитие идеологического противостояния,
выраженного в появлении как с той, так и с другой стороны доктрин своего
религиозного состояния. Самым важным и ключевым моментом во взгляде на
происходящие события становится личностное отношение представителей двух
организаций к событиям 1927 года и всему советскому периоду.
Из-за различия
взглядов на эту проблему среди верующих двух
организаций с начала 90-х годов начинают распространяться две
взаимоисключающие точки зрения на происшедшие события.
Основываясь на той экклесиологии, которая была выработана в РПЦЗ после
1927 года, все представители РПСЦ, как вновь прибывшие, так и катакомбники,
смотрели на историю Советского периода как цепь медленного скатывания
православного учения в ересь. В основе такого взгляда лежало, как уже
отмечалось, неприятие декларации митрополита Сергия, которым, по их мнению,
двигало малодушие, либо страх, либо корысть, но никак не желание Церковного
процветания.
Однако представители катакомбной и зарубежной Церкви несмотря на свою
непримиримость никогда не отрицали возможность сохранения истины в лоне
Московского Патриархата.
Не принимало это церковное направление и осуществленной подвластности
официальной церкви Советскому государству и усиленного сотрудничества той с
органами госбезопасности. Ко всему прочему, в ходе выработки своего
отношения к РПЦ неоднократно отмечалось негативное отношение к членству
Московского Патриархата во Всемирном Совете Церквей как организации,
имеющей своей целью создание некоего общего для всего мира религиозного
пространства.
В ответ, как уже было сказано, представители Русской Православной
Церкви выдвинули свое видение данной проблематики. Во-первых, так как
события начала 90-х годов привели к знакомству многих людей с церковной
историей, в лоне Московского Патриархата начинает разрабатываться твердое
обоснование деятельности митрополита Сергия. В основе взгляда на события
1927 года была положена убежденность в необходимости предпринятых
митрополитом действий как единственных способных спасти Церковь. Вовторых, сотрудничество с органами госбезопасности воспринималось как не
более чем вынужденная необходимость в рамках спасения существующей
церковной организации. В-третьих, участие Русской Православной Церкви в
деятельности Всемирного Совета Церквей – это шаг, направленный в сторону
ознакомления с православной верой инакомыслящих представителей других религий8.
Что же касается присутствия на территории России еще одной православной
организации, то это воспринималось иерархией РПЦ как отступление от учения о
единстве церкви и, по сути, как наглядный пример раскола в православной среде.
Наличие столь взаимоисключающих взглядов приводит к тому, что уже
через несколько лет после образования РПСЦ на территории России окончательно
формируются два непримиримых лагеря, в которых на почве разного взгляда на
вышеуказанные проблемы начинают развиваться новые мировоззренческие
установки, впоследствии повлиявшие на формирование современного
религиозного сознания.
94
Примечания
1
Перед судом Божиим. Русская Православная Зарубежная Церковь и Московская
Патриархия : сб. документов. – Монреаль, 1990. – С. 6.
2
Там же. С. 29.
3
См.: Архиепископ Иоанн (Максимович). Русская Зарубежная Церковь. – Джорданвиль,
Нью-Йорк, 1991. – С. 5.
4
См.: Церковные ведомости. – Одесса, 2003. – С. 19.
5
См.: Суздальский паломник. – Суздаль, 1991. – № 4 – С. 23.
6
См.: Церковные ведомости… С. 19.
7
См.: Истоки Российской Православной Свободной Церкви. – Суздаль, 1997. – С. 19.
8
См.: Крахмальникова, З. В поисках обещанного рая / З. Крахмальникова. – М., 1993. –
С. 37.
95