Причины и последствия кризиса в зоне евро
advertisement
О. Буторина Причины и последствия кризиса в зоне евро В статье анализируется кризис в зоне евро. Особое внимание уделено слабым сторонам европейской валютной интеграции, которые привели к дестабилизации экономик. Автор выделяет три проциклических фактора: дивергенция стран еврозоны по показателям инфляции и платежных балансов; исчезновение валютного риска и приток краткосрочных капиталов в страны, которые не могли воспользоваться ими эффективно из-за структурных проблем; чрезмерная реакция рынков на долговые проблемы стран периферии и бегство капиталов из них. Статья завершается анализом мер, которые позволят усилить европейскую интеграцию и повысить значимость наднационального уровня. Автор приходит к выводу, что в будущем вероятна модель «гибкой интеграции», которая допускает усиление интеграции внутри отдельных групп стран Евросоюза. При успешной реализации заявленных программ по консолидации бюджетов о преодолении кризиса можно будет говорить в 2015 г. Ключевые слова: кризис, кризис в зоне евро, Европейский союз, ин­фляция, банковский кризис. JEL: E02, E40, E50, E60. Осенний экономический прогноз Европейской комиссии вышел под красноречивым заголовком «Экономика ЕС: плавание по бурным водам». По итогам 2012 г. совокупный ВВП стран Евросоюза сократится на 0,25%. Ожидаемое в 2013 г. оживление если и состоится, то будет вялым и неуверенным. Прирост ВВП составит не более 0,5%, а численность безработных увеличится еще на 800 тыс. — до 26,5 млн человек. Причины кризиса можно условно разделить на две группы. К первой относятся изъяны конструкции европейского валютного союза, как изначальные, так и появившиеся в ходе его «эксплуатации». Ко второй — непредвиденные деформации экономических механизмов, возникшие после введения единой валюты. Речь идет о приостановке действовавших ранее автоматических стабилизаторов экономики и возникновении новых проциклических факторов. Понятие процикличности (pro-cyclicality) существует в экономической теории давно, при этом сам термин получил широкое распространение в 2000-е годы. Речь идет о механизмах или мерах экономической политики, которые усиливают негативные последствия экономического цикла — в противовес антициклическому регулированию (Christoffel et al., 2011). Нынешний кризис в зоне евро свидетельствует о том, что переход Евросоюза к высшей стадии региональной интеграции — валютБуторина Ольга Витальевна (olgabutorina@mail.ru), д. э. н., проф., главный научный сотрудник Института Европы РАН; профессор МГИМО (У) МИД России (Москва). 98 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро ному союзу — был продиктован, прежде всего, геополитическими мотивами, а его институциональная и экономическая база были проработаны недостаточно (Буторина, 2012). Значительная глубина и продолжительность кризиса не позволяют руководству ЕС и лидерам государств-членов устраниться от новой, крайне неприятной для них и громоздкой пове­стки дня, включающей перестройку системы управления группировкой и проведение сложных макроэкономических реформ на национальном уровне. Важно, что кризис в еврозоне последовал после неудавшейся попытки Евросоюза принять конституцию1 (сделать шаг навстречу­ федерации), а также после двух провалов Лиссабонской стратегии 2, призванной вывести сообщество на путь устойчивого развития. Все эти события, вместе взятые, заставляют задуматься о том, насколько нынешняя модель европейской интеграции жизнеспособна в средне- и долгосрочной перспективе, а также об изменениях, которые она должна претерпеть, чтобы адекватно отвечать на вызовы глобализации. Хроника кризиса Экономический кризис в Евросоюзе продолжается пятый год. На его преодоление потрачена гигантская сумма — 4,5 трлн евро, или 37% совокупного ВВП стран ЕС. Хотя страны ЕС не были перво­источником кризиса, масштаб происходящих потрясений свидетельст­вует о наличии глубоких внутренних проблем в структуре экономики и макроэкономической политике на национальном и наднациональном уровнях. Первый сигнал о том, что страны ЕС находятся в сильной зависимости от рынка ипотечного кредитования США, поступил в августе 2007 г. Французский банк «BNP Paribas» заморозил средства инвесторов в трех фондах под своим управлением, объявив, что он не может объективно оценить стоимость их активов после исчезновения ликвидности в отдельных сегментах американского фондового рынка. В ответ на это банки увеличили оценку риска неплатежеспособности контрагента (counterparty risk), а процентные ставки на рынке кратко­ срочного межбанковского кредитования начали расти. Вскоре британский «Northern Rock» обратился за помощью к Банку Англии, хотя в его портфеле не было кредитов с низким рейтингом. Финансирование банка шло через долговые облигации, но когда рыночный спрос на них упал, банк столкнулся с острой нехваткой ликвидности. Почти в то же время немецкая федеральная земля Саксония срочно продала 1 Договор о введении Конституции для Европы был подписан в 2004 г., но Конституция так и не вступила в силу, поскольку не была ратифицирована Францией и Нидерландами. Конституцию заменил Лиссабонский договор о внесении изменений в Договор о Европейском союзе и в Договор об учреждении Европейского сообщества, подписанный в 2007 г. 2 Лиссабонская стратегия была принята в 2000 г. Евросоюз должен был к 2010 г. превратиться в самый конкурентоспособный регион мира с устойчивым экономическим ростом. Целевые показатели были пересмотрены в 2005 г., когда стало очевидно, что достигнуть заявленного невозможно. Однако и пересмотренная версия также оказалась далека от реальности. В 2010 г. была принята стратегия устойчивого развития «Европа 2020», которая призвана усилить координацию экономической политики отдельных стран. «Вопросы экономики», № 12, 2012 99 О. Буторина государственный банк «Landesbank Sachsen», ставший проблемным из-за неурядиц на кредитных рынках. Когда в сентябре 2008 г. произошло крушение «Lehman Brothers», а крупнейшие американские ипотечные агентства «Fannie Mae» и «Freddie Mac» были взяты под контроль государства, это положило начало глобальному системному кризису. Потрясения на американских финансовых рынках транслировались на Евросоюз посредством денежных рынков. Американские банки, оказавшись в затруднительном положении, отказали в обычных для банковского сообщества ежедневных кредитах своим европейским партнерам. Истощение каналов денежного обращения моментально сковало банковскую систему ЕС и еврозоны. Столкнувшись с нехваткой ликвидности, европейские банки стали наращивать пассивы и ограничивать рост активов. Займы местным нефинансовым учреждениям расширялись по мере роста депозитов домохозяйств и компаний, но объем трансграничных займов резко сократился. С середины 2008 г. до середины 2010 г. объем межбанковских кредитов в зоне евро уменьшился на 106 млрд евро (Allen, Moessner, 2012). Эта ситуация сказалась на европейской экономике гораздо хуже, чем на американской, поскольку в Европе главным источником финансирования бизнеса являются банки, а в США — фондовый рынок. Для иллюстрации: в 2008 г. капитализация фондового рынка еврозоны составляла 37% ее ВВП, а в США — 82%. При этом банковские активы еврозоны превышали ее ВВП в 2,7 раза, а в США они равнялись ВВП (IMF, 2010. P. 19). 2009-й год стал самым тяжелым для экономики ЕС со времен Великой депрессии. Совокупный ВВП упал на 4%, инвестиции сократились на 13%, безработица выросла с 7,1 млн до 9,0 млн человек. Бюджетный дефицит в среднем по Евросоюзу составил 6%, а по зоне евро — 7%. Только за 2009 г. совокупный государственный долг стран ЕС вырос с 62% почти до 75%. В Греции он приблизился к 130%, а в Италии — к 120% ВВП. Когда в первом квартале 2010 г. появились признаки оживления и худшее, казалось, было позади, на Евросоюз обрушилась новая беда. Греция вследствие финансовых махинаций кабинета Г. Папандреу (находившегося у власти с октября 2009 г. по ноябрь 2011 г.) оказалась на грани дефолта. Страна с населением 10 млн человек набрала государственного долга на сумму 300 млрд евро, из которых 23 млрд надлежало выплатить немедленно. Главы государств и правительств стран ЕС 25 марта 2010 г. одобри­ли план спасения Греции, разработанный канцлером Германии А. Меркель и президентом Франции Н. Саркози. Страна получила от 15 других стран еврозоны 2/3 необходимой суммы и 1/3 — от МВФ. На случай чрезвычайных ситуаций был создан Европейский инструмент финансовой стабилизации (European Financial Stability Facility), который ныне превращается в полноценный фонд — Европейский стабилизационный механизм (European Stability Mechanism). Капитал фонда составляет 700 млрд евро, его главная функция — выкуп государственных облигаций стран, оказавшихся в сложной экономической ситуации. 100 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро Здесь стоит вспомнить, что Греция не сразу была принята в валютный союз, поскольку не выполнила критериев конвергенции, установленных Маастрихтским договором 1992 г. Отказ, сформулированный главами государств и правительств ЕС на сессии Европейского совета 2 мая 1998 г., был воспринят представителями Греции почти как оскорбление. Уже на следующий день они «выломали руки» партнерам, взяв с них обещание допустить страну в еврозону до введения банкнот и монет, запланированного на 1 января 2002 г. Необходимая для этого привязка драхмы к евро произошла 14 марта 1998 г., для чего греческую валюту пришлось девальвировать на 14%. Тем не менее, с 1 января 2001 г. Греция перешла на евро, как выяснилось позже, не без помощи «креативного» подхода к статистике. После истории с Грецией проблемы в Евросоюзе нарастали как снежный ком. Пресса и некоторые авторитетные эксперты, особенно американские, рекомендовали избавить валютный союз от слабого звена. С декабря 2009 г. по июнь 2010 г. курс единой европейской валюты снизился с 1,5 до 1,2 евро за доллар США. Одновременно угрожающе расширялись спреды по долгосрочным государственным облигациям. Если в предкризисные годы рынки недооценивали риски по долгам слабых стран, смешивая страновой риск с валютным (невозможностью девальвации, например, греческой драхмы, к евро), то теперь они впали в другую крайность (Лисин, Шураков, 2011). Их оценки возможности суверенного дефолта Греции и других стран Южной Европы, к которым прикрепилось неполиткорректное сокращение PIGS3, резко возросли. К концу 2010 г. доходность по новым выпускам 10-летних облигаций правительства Греции достигала 9% годовых. Португальские облигации размещались под 7% годовых, италь­янские и испанские под 5—6%, тогда как доходность аналогичных немецких бумаг не превышала 3% (European Commission, 2012. P. 14). Долговая удавка затягивалась. Страны, остро нуждавшиеся в финансовых средствах, не могли проводить заимствования по необоснованно высоким рыночным ценам. В ноябре 2010 г. правительство Ирландии обратилось в ЕС с официальной просьбой оказать ей экстренную финансовую помощь. Необходимость в ней возникла после того, как правительство спасло от банкротства два крупных коммерческих банка — «Allied Irish Bank» и «Anglo Irish Bank». В результате дефицит госбюджета приблизился к 30% ВВП. Согласованный пакет помощи был предоставлен еврозоной (посредством Европейского инструмента финансовой стабилизации) и МВФ; часть средств поступила от Великобритании, Швеции и Дании. В январе 2011 г. Брюссель рекомендовал Португалии обратиться за официальной помощью Евросоюза, чтобы облегчить условия выплаты государственного долга. Лиссабон сопротивлялся, сколько мог, и даже самостоятельно разместил на рынке облигации нового выпуска. Летом 2011 г. резко ухудшились экономические показатели Италии и Испании. Снижение их кредитного рейтинга повысило стоимость размещения новых выпусков и уменьшило стоимость уже выпущенных облигаций при проведении залоговых операций, что, в свою очередь, ограничило доступ местных банков к ликвидности на кредитных рынках. Экономисты, политики и СМИ дружно заговорили о том, что PIGS — Portugal, Italy, Greece, Spain. Pig (англ.) — свинья. 3 «Вопросы экономики», № 12, 2012 101 О. Буторина никаких средств Европейского инструмента финансовой стабилизации не хватит для спасения стран с общим населением 100 млн человек. Распад зоны евро стал излюбленной темой журналистов и блогеров. Весной 2012 г. парламент Португалии отказался поддержать правительственный пакет мер жесткой экономии. Премьер-министр и лидер правящей Социалистической партии Ж. Сократиш ушел в отставку, и вскоре страна официально обратилась к Евросоюзу за финансовой помощью. В июне Испания запросила помощи ЕС для решения проблем банковского сектора. Официальную просьбу о помощи подал также Кипр, но программа пока не согласована. По призыву Европейской конфедерации профсоюзов 14 ноября 2012 г. в 23 странах ЕС прошли многотысячные манифестации против программ жесткой экономии. Особенно массовыми были протесты в Испании и Португалии. Участники акций требовали остановить сокращение социальных выплат, зарплат в государственном секторе, расходов на образование и здравоохранение. В ближайшие год-два большинству стран ЕС придется повышать налоги, чтобы провести консолидацию государственных бюджетов и начать, пусть медленно, сокращать накопленные долги. Изъяны конструкции Почти все уязвимые места Экономического и валютного союза (ЭВС) были известны заранее. Вопреки предсказаниям скептиков, евро был успешно введен в обращение и быстро превратился во вторую по значимости мировую валюту. Однако эти недостатки дали о себе знать в условиях стресса. Первый — отсутствие в ЕС политического союза. В отличие от федерации Евросоюз не имеет полноценного общего бюджета. Нынешний его бюджет составляет немногим более 1% совокупного ВВП государствчленов (через национальные бюджеты перераспределяется 40—50% ВВП), а его средства идут в основном на помощь сельскому хозяйству и отсталым регионам. Если в США один или несколько штатов оказываются в тяжелом финансовом положении, им может быть оказана помощь из федерального бюджета. В Евросоюзе такой возможности нет. Точно так же, если один из штатов США накапливает чрезмерный долг, угрожающий стабильности местной банковской системы, его рекапитализацию и гарантирование вкладов берет на себя федеральное правительство. В ЕС каждая страна решает проблемы своего банковского сектора самостоятельно, но банки могут свободно выводить денежные средства за границу и возвращать их оттуда. Последнее обстоятельство, как будет показано дальше, в значительной мере усугубило кризис в еврозоне. Второй недостаток состоит в том, что входящие в ЭВС страны не составляют оптимальную валютную зону. Теоретические представления о такой зоне были разработаны в начале 1960-х годов канадским экономистом Р. Манделлом, впоследствии нобелевским лауреатом. Согласно теории, введение единой валюты желательно, если потеря гибкости курса не затрудняет адаптацию страны к внешним шокам, 102 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро нарушающим макроэкономическое равновесие. Иными словами, когда страна вступает в валютный союз, она теряет возможность менять курс национальной валюты, который выполняет в экономике функцию автоматического стабилизатора. В периоды спада курс снижается из-за возникновения отрицательного сальдо платежного баланса. Однако удешевление национальной валюты по отношению к валютам стран — торговых партнеров стимулирует экспорт, что помогает стране компенсировать сужение внутреннего спроса и содействует выходу из кризиса. Если страна лишается такого амортизатора, то она должна иметь другие рычаги расширения спроса и борьбы с безработицей в случае спада (Холопов, 2007. С 127—135). Для этого нужно выполнить как минимум два условия: цены товаров и рабочей силы должны гибко реагировать на изменение экономической конъюнктуры, а факторы производства свободно перемещаться из одной страны валютного союза в другие. Однако при создании ЭВС первое условие не выполнялось, а второе выполнялось лишь частично. Как известно, цены на товары и услуги понижаются крайне редко. Также и стоимость рабочей силы — ввиду практики многолетних контрактов и позиции профсоюзов. Внутри ЕС товары и услуги передвигаются свободно, капиталы — почти без ограничений, но мобильность рабочей силы невелика из-за языковых барьеров, деятельности профсоюзов и государственного регулирования (Уэрта де Сото, 2012. С. 88—89). Третий недостаток ЭВС — институциональная неоднородность двух его частей, или опор (pillar). Единая денежно-кредитная политика целиком передана в ведение наднационального органа — Европейского центрального банка (ЕЦБ). Национальные центральные банки евро­ зоны всецело подчиняются ЕЦБ и существуют только для того, чтобы неукоснительно выполнять его решения. Общая экономическая политика Евросоюза и стран еврозоны строится на принципах межправительственного сотрудничества. Органы ЕС — Совет и Комиссия — вырабатывают некоторые общие ориентиры экономического развития, за реализацию которых (по своему разумению и выбору) отвечают национальные правительства. В их же ведении находится основная часть макроэкономической политики, в том числе фискальная, структурная, регулирование товарных рынков и рынков труда и т. п. Такая конструкция возникла при подготовке Маастрихтского договора: страны ЕС, согласившись пожертвовать национальным суверенитетом в денежной сфере, не собирались отдавать Брюсселю полномочия в области экономической политики. До кризиса эта конструкция еще выдерживала нагрузку, но потом ее несостоятельность стала очевидной. Четвертый недостаток связан с критериями конвергенции, которые должны были обеспечивать однородность основных макроэкономических показателей государств ЕС. Эти критерии, как известно, регулируют темпы инфляции, размер бюджетного дефицита и госдолга, а также уровень процентных ставок по долгосрочным государственным облигациям. Например, годовой разброс в индексах потребительских цен между странами ЕС не должен превышать 1,5 п. п. При введении этого показателя архитекторы валютного союза, видимо, исходили из «Вопросы экономики», № 12, 2012 103 О. Буторина того, что находящиеся внизу и вверху коридора страны будут меняться местами. На практике получилось иное. У нижней границы постоянно находились Германия, Финляндия, Австрия и Бельгия, а у верхней — Греция, Португалия, Ирландия и Испания. За одиннадцать лет дейст­ вия единой валюты товары и услуги в по­следней четверке подорожали относительно ­немецких на 14—22%4. Раньше, чтобы компенсировать потерю ценовой конкурентоспособности, эти страны девальвировали национальные валюты и таким образом перекладывали свои проблемы на партнеров по Общему рынку (Бажан, 2012. С. 29—30). По сути, более сильные страны время от времени облагались невидимым налогом. Но, как образно выразился бывший член исполнительной дирекции ЕЦБ Х. М. Гонсалес Парамо, «инфляция и девальвация — корабли, которые мы решили сжечь, когда переходили на евро» (Gonzаlez Paramo, 2012). Второй корабль действительно сожгли, а первый предательски остался на плаву — маастрихтский критерий по инфляции оказался недостаточным. Особое значение в ЕС всегда придавали фискальному критерию, согласно которому дефицит госбюджета не должен превышать 3% ВВП. Его назначение состояло в том, чтобы в сочетании с ориентированной на ценовую стабильность политикой ЕЦБ поддерживать покупательную силу евро в долгосрочном периоде. Германия, озабоченная репутацией будущей единой валюты (за которую она отдавала свою стабильную немецкую марку), настояла на том, чтобы исполнение данного критерия регулировалось специальным механизмом (Гутник, 2002. С. 150—155). По ее инициативе в 1997 г. был принят Пакт стабильности и роста, который вводил систему многостороннего слежения за бюджетными показателями отдельных стран и санкции в отношении нарушителей. Пакт действовал до 2003 г., когда его нарушителями стали Франция и Германия. Эти страны имели самые низкие (после Италии) темпы роста в еврозоне (см. рис. 1) и потому рассматривали ограничение государственных расходов как тормоз для стимулирования роста. Среднегодовые темпы прироста ВВП в странах зоны евро в 1999—2012 гг. (в %) Источник: IMF, 2012b; данные за 2012 г. — прогноз МВФ. Рис. 1 Рассчитано по: IMF, 2012b. 4 104 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро Их аргументация состояла в том, что для выхода на траекторию устойчивого развития странам ЕС необходимо провести модернизацию производства и увеличить вложения в НИОКР, что невозможно без активного участия государства. Специфической проблемой Германии были огромные затраты на объединение страны и развитие восточных земель (Белов, 2009. С. 79—83). По оценкам, в общей сложности они составили 2 трлн евро, или ее годовой ВВП. На руку немецким и французским политикам сыграло впечатляющее усиление позиций Китая и других быстрорастущих экономик на мировых рынках; поэтому тезис о снижающейся конкурентоспособности европейских производителей лег на подготовленную почву. Весной 2005 г., вопреки резким протестам ЕЦБ и других центральных банков (которые прекрасно понимали, чем чревато ослабление бюджетной дисциплины), пакт был кардинально реформирован и смягчен. С тех пор он, по сути, перестал действовать. Германии и Франции ослабление бюджетных тисков пошло на пользу, о чем, в частности, говорят их сравнительно быстрый выход из рецессии и умеренный уровень безработицы. Примечательно, что с 1999 по 2007 г. немецкий экспорт в другие страны ЕС вырос (по отношению к национальному ВВП) в 1,5 раза (Micossi, 2012). Однако для слабых стран отмена бюджетного ограничителя стала мощным проциклическим фактором. Их правительства получили возможность и моральное право накачивать внутренний спрос за счет государственных расходов, вместо того чтобы проводить болезненные структурные реформы. Таким образом, уже давно происходившая потеря конкурентоспособности и сужение внешнего спроса на местные товары компенсировались непомерными государственными расходами. Статистические ведомства рапортовали о высоких темпах роста, а ­реальные проблемы оставались без внимания. Проциклические факторы Несовершенство маастрихтских критериев и вместе с ними всей идеологии, на которой до сих пор строилась координация экономической политики стран еврозоны, имеет понятное историческое объяснение. Как это часто бывает, новые механизмы создаются для решения старых проблем, и лишь немногим политикам удается избежать интеллектуального плена собственного опыта. Первым проциклическим фактором стали повышенные темпы инфляции в слабых странах и произошедшая вследствие этого дивергенция стран ЕС по уровню конкурентоспособности и показателям текущего баланса. Во второй половине 1980-х годов, когда разрабатывалась конструкция будущего валютного союза, европейские экономисты действовали, исходя из преследовавшего их на протяжении многих лет страха инфляции. Для этого имелись серьезные основания. После нефтяных шоков 1970-х годов именно инфляция была главной причиной разбалансировки хозяйственных механизмов и слабого, неуверенного роста. Об этом красноречиво свидетельствуют данные, например, за 1981 г. По итогам года потребительские цены в США поднялись на 10%, в Германии и Нидерландах — на 6—7%. В Великобритании, Франции, Испании, Швеции, Финляндии и Норвегии они выросли на 12—15%; в Италии, Ирландии, Португалии и Греции — на 20—25%. «Вопросы экономики», № 12, 2012 105 О. Буторина Создание единой валюты должно было обеспечить долговременную ценовую стабилизацию, которая становилась главной и единственной целью ЕЦБ. Кстати, с этой задачей он успешно справился: с начала 1999 г. по октябрь 2012 г. среднемесячный индекс потребительских цен в еврозоне составлял 2,06%. Однако уже после введения евро появилась новая угроза — глобальные дисбалансы. И хотя еврозона, как единое целое, обычно имела нулевое или незначительное сальдо текущего баланса, внутри нее процесс разбалансировки трансграничных расчетов набирал обороты. «Вклад» евро в этот процесс широко не обсуждался, но был хорошо известен специалистам. Исчезновение курсовой разницы сделало цены внутри еврозоны более прозрачными, а мобильность капиталов возросла. Этими преимуществами смогли воспользоваться, прежде всего, крупные и наиболее сильные игроки. Формирование более емкого и однородного внутреннего рынка ЕС пошло им на пользу, тогда как слабые компании и страны столкнулись с ростом конкуренции на своих рынках. Против них действовала, как уже было показано, и повышенная инфляция издержек. После введения евро разница в состоянии платежных балансов отдельных стран существенно выросла (рис. 2). Среднегодовое сальдо текущего баланса стран зоны евро в 1990—2012 гг. (в % ВВП) Источник: IMF, 2012b; данные за 2012 г. — прогноз МВФ. Рис. 2 На протяжении девяти лет, предшествовавших введению евро (1990 — 1998 гг.), Греция, Португалия и Испания в среднем имели отрицательное сальдо текущего баланса в размере около 2% ВВП. Но в первые десять лет членства в зоне евро оно увеличилось до 6—10% ВВП. Переход на евро почти не отразился на внешнеэкономических позициях Италии, Ирландии, Франции и Бельгии. В Австрии и Германии отрицательный знак сменился на положительный. Значительный профицит — порядка 5% — в 2000-е годы был в Нидерландах и Финляндии, которая успешно вышла из рецессии начала 1990-х годов, усугубленной распадом Советского Союза. Характерно, что после начала кризиса разброс значений по показателям платежного баланса не уменьшился. В Португалии и Испании несколько сократилось отрицательное сальдо, а в Словакии и Эстонии оно стало положительным. При этом профициты Германии и Нидерландов выросли еще больше. Но в Маастрихтском договоре не содержалось никаких указаний по регулированию сальдо платежного баланса, хотя его связь с ди106 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро намикой производительности труда и удельных затрат на рабочую силу была хорошо известна. Этот недостаток в Евросоюзе пытаются исправить сейчас путем введения серии новых показателей, за выполнением которых будут следить Совет и Комиссия. Однако механизм принуждения к минимальному сальдо текущего баланса пока неясен. Штрафовать только нетто-должников не получится: уже сейчас они настаивают на том, чтобы сильные страны ограничивали профицит своих текущих балансов. Как это будет выглядеть на практике — сказать сложно, особенно на фоне тесных партнерских отношений Евросоюза с Китаем и Россией, всегда имеющих крупное положительное сальдо в торговле с ЕС. Повышенные темпы инфляции — на фоне безответственной экономической политики властей и невозможности девальвации — привели к усилению дивергенции по показателю текущих балансов. Накопление слабыми странами большой задолженности по счету текущих операций означало, что их частный и государственный секторы жили не по средствам, а местные банковские системы с каждым годом наращивали внешние пассивы. Чтобы хоть как-то уравнять спрос на заемные средства с поступлениями, банки принимали на себя неоправданно высокий риск. Позже он привел к возникновению двойного долгового кризиса — суверенного и коммерческого. Вторым проциклическим фактором, по мнению автора, стало исчезновение валютного риска. Переход на евро дал странам европейской периферии денежную единицу гораздо более высокого качества и степе­н и интернационализации, чем их прежние национальные. Раньше местные импортеры не могли заключать контракты в португальских эскудо, греческих драхмах или ирландских фунтах. После 1999 г. они беспрепятственно совершают трансграничные сделки в национальной валюте — евро. По идее данный факт должен был оказать позитивное влияние на экономическое развитие, в том числе снять курсовое препятствие на пути импорта оборудования, необходимого для модернизации производственного потенциала. На практике возникли новые, непредвиденные осложнения. Раньше курсовой риск действовал как автоматический регулятор внешних заимствований. Так, португальцы старались не брать займы в немецких марках или долларах, предвидя вероятность девальвации эскудо. При этом иностранцы по той же причине не давали им кредиты в португальской валюте. В экономической литературе это явление называют первородным грехом развивающихся экономик (original sin) (Головнин, 2010). После перехода на евро не только предприятия, но и банки стран периферии смогли брать займы в национальной валюте. Их аппетиты, естественно, возросли. Одновременно политика ценовой стабильности ЕЦБ способствовала общему снижению ставок. Кредиторы пытались компенсировать сужение маржи расширением объема кредитования и, как везде, снижением требований к заемщикам. Тем временем в еврозоне инвесторы рассчитывали собственные риски применительно к валюте, а не к стране, что открывало перед слабыми странами доступ к обильным и необоснованно дешевым внешним займам. Иными словами, с введением евро рынки «попали «Вопросы экономики», № 12, 2012 107 О. Буторина под обаяние» сильной валюты и на протяжении всего докризисного периода явно недооценивали существовавшие риски. Третьим проциклическим фактором стала чрезмерная реакция (overreaction) рынков на нехватку ликвидности и ухудшение положения слабых стран, или попросту бегство капиталов. Как мы помним, по аналогичному сценарию развивался кризис 1997—1998 гг. в ЮгоВосточной Азии и в России. При первых признаках неблагополучия инвесторы начали массированный вывод средств из развивающихся стран, что привело к серии девальваций, дефолтов и банкротств. Если в мировом масштабе «тихой гаванью» были США, то внутри еврозоны ею стала Германия. Вследствие недостатка ликвидности банки Германии и других стран «твердого ядра» стали перестраховываться и выводить средства из банков слабых стран. Снижение кредитных рейтингов последних только усилило эту тенденцию. Транснациональные европейские банки бросили силы на спасение бизнеса в материнских странах, жертвуя при этом филиалами в других государствах еврозоны. Так, в частности, дейст­ вовали шведские банки в отношении соседней Финляндии. Широкое распространение подобных практик стало возможным из-за отсутствия в ЕС наднационального регулятора, который теперь спешно создается. Во многих странах национальные надзорные органы предписывали своим финансовым учреждениям не принимать в обеспечение активы проблемных стран, а правительства вынуждали их наращивать покупки местных государственных ценных бумаг. Данное явление известно в экономической литературе как финансовые репрессии (­financial ­repression). На протяжении 2010—2011 гг. доля иностранных инвесторов в общем объеме накопленного долга Ирландии сократилась более чем вдвое — с 72 до 29%. Двукратное снижение произошло в Португалии, весьма значительный отток средств наблюдался из Греции и Испании. Но в Германии шел обратный процесс (см. таблицу). Все три проциклических фактора — снижение ценовой конкурентоспособности и усиление дисбалансов внешних расчетов, накопление банковской системой огромных долгов и резкий отток средств в условиях нехватки ликвидности — проявились в тех странах, экоТ а б л и ц а Доля иностранных инвесторов в общем объеме долга (в %) Страна На конец 2009 г. На конец 2011 г. Австрия Бельгия Финляндия Франция Германия Греция Ирландия Италия Нидерланды Португалия Испания 76,2 63,1 82,9 58,8 49,8 74,8 71,9 42,6 68,1 68,1 50,5 74,2 50,8 86,0 57,8 56,1 43,9 29,1 34,6 55,4 31,8 32,9 Источник: IMF, 2012a. P. 71. 108 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро номика которых по-прежнему сохраняет черты догоняющего развития. В перио­ды благоприятной конъюнктуры темпы их роста гораздо выше, чем у стран «твердого ядра». Зато в периоды спада их потери оказываются намного больше (Борко, 2012). Этим странам свойст­ венны повышенная волатильность макроэкономических параметров, а также недостаточная глубина и ликвидность финансовых рынков, что повышает уязвимость финансовой системы и экономики в целом. События последних лет заставляют задать вопрос, способствовала ли проводимая еврозоной экономическая политика устойчивому развитию данных стран и их приближению к группе высокоразвитых государств? На поиск ответа экономисты потратят не один год. Крайне острым и социально значимым проявлением кризиса стал рост безработицы. И хотя во всех официальных документах ЕС говорится о необходимости решать проблему общими усилиями, факти­ чески ситуация в разных странах сильно отличается. После 2008 г. скачкообразный подъем безработицы отмечается в четырех слабых странах — Испании, Греции, Португалии и Ирландии. При этом в Австрии, Нидерландах и Германии безработица остается невысокой. Весьма характерно, что в Германии безработица снижается, и по итогам 2012 г. ее уровень может оказаться почти вдвое ниже, чем до введения евро. Сегодня в Финляндии, Италии и Франции ситуация не хуже, а даже несколько лучше, чем в 1998 г. (см. рис. 3). Уровень безработицы в странах еврозоны в 1998—2012 гг. (в % трудоспособного населения) Источник: IMF, 2012b; данные за 2012 г. — прогноз МВФ. Рис. 3 В конце сентября 2012 г. уровень безработицы в ЕС, по данным Евростата, вырос до 10,6%, — это рекордный показатель за последние 15 лет. В еврозоне он был еще выше — 11,6%. По сравнению с сентябрем 2011 г. численность безработных выросла более чем на 2 млн — до 25,7 млн человек. Безработица среди молодежи (в возрасте до 25 лет) составила 5,5 млн по всему ЕС, в том числе 3,5 млн в зоне евро. Разброс по уровню молодежной безработицы был еще больше, чем по основному показателю. Так, в Германии не имели работы 8% молодых людей, в Нидерландах и Австрии — около 10%, в Испании — 54%, а в Греции 56%. «Вопросы экономики», № 12, 2012 109 О. Буторина Ответные меры Первый удар кризиса принял на себя ЕЦБ. Именно он в обстановке неразберихи и нервозности попытался предотвратить банковскую панику и спасти платежеспособные финансовые институты еврозоны от массового банкротства. Уже в сентябре-октябре 2008 г. ЕЦБ внес изменения в механизмы денежнокредитной политики. В первую очередь были увеличены объемы ликвидности, предоставляемой банковскому сообществу посредством стандартных недельных тендеров и суточных кредитов. Сроки операций длительного кредитования были увеличены с трех до шести месяцев. В октябре 2008 г. ЕЦБ отказался от традиционной для него практики проведения кредитных тендеров со множественной ставкой и неполным удовлетворением заявок. Отныне все заявки кредитных учреждений стали удовлетворяться полностью и по фиксированной ставке. Одновременно были понижены требования к залоговым активам, которые банки могли использовать для получения ликвидности от национальных центральных банков (Буторина, 2009). Тем не менее рынок межбанковских кредитов остановился. Банки, имевшие свободные средства, предпочитали не одалживать их партнерам, а размещать на счетах центральных банков. Действующие в еврозоне эталонные ставки EURIBOR и EONIA лишились экономического содержания и перестали отражать цену денег на рынке краткосрочных заимствований. Чтобы заставить банки кредитовать друг друга, ЕЦБ понизил ставку по депозитам внутри евросистемы (в которую входят центральные банки всех стран еврозоны и сам ЕЦБ). Увы, данная мера оказалась не слишком эффективной: межбанковский рынок в еврозоне не восстановлен до сих пор. В первой фазе кризиса многие опасались, что принятые ЕЦБ послабления усилят инфляцию и приведут к повторению сценария 1970-х годов, когда рост цен вследствие нефтяных шоков сочетался с высокой безработицей. Действительно, за январь-октябрь 2008 г. месячные показатели гармонизированного индекса потребительских цен в еврозоне составляли от 3,2 до 4,0%, то есть значительно выходили за установленный ЕЦБ ориентир — 2%. Ж.-К. Трише, занимавший до конца 2011 г. пост президента ЕЦБ, открыто говорил о возможности вторичных эффектов кризиса и готовности банка сковать инфляционные ожидания, чтобы не допустить снижения инвестиционной активности. По его словам, возврат к уровню инфляции около 2% годовых должен был занять до 18 месяцев (Trichet, 2008). Однако с ноября 2008 г. темп прироста резко замедлился, а осенью 2009 г. над еврозоной нависла угроза дефляции. Данный факт показывает, что экономисты плохо понимали при­ роду нынешнего кризиса. Даже профессионалы международного класса не разглядели надвигавшихся на Евросоюз вторичных эффектов, а именно кризиса суверенных долгов. К этому добавим, что региональная валютная интеграция как явление современного мира возникает в ответ на усложнение глобальной финансовой системы. При этом ее текущая практика, складывающаяся под воздействием политических решений, далеко опережает осмысление процесса, включая 110 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро анализ его долгосрочных преимуществ и недостатков (Евстигнеев, 2000. С. 174—182). На рубеже 2011—2012 гг. ЕЦБ, под руководством уже нового президента М. Драги, провел беспрецедентные по масштабу операции рефинансирования на общую сумму 2 трлн евро. Эти и предыдущие его действия, а также финансовая помощь пострадавшим странам ­ч ерез Европейский инструмент финансовой стабилизации имели ­целью остановить распространение кризисных явлений. На профессио­ нальном жаргоне ЕС они называются «firewall», то есть брандмауэр. Другая группа мер направлена на решение долговременных проблем экономического управления в ЕС. Их общая панорама представлена в докладе президента Европейского совета Х. Ван Ромпёя, сделанного 26 июня 2012 г. на саммите глав государств и правительств ЕС (Rompuy van, 2012). Название доклада, подготовленного при участии Европейской комиссии, Еврогруппы и ЕЦБ, «На пути к подлинному Экономическому и валютному союзу» говорит само за себя. Стратегия реформирования и развития ЭВС на предстоящее десяти­ летие состоит из трех блоков: создание интегрированной структуры финансовых рынков, оздоровление государственных финансов стран-членов, укрепление общей экономической политики. Детально проработанная дорожная карта создания «подлинного Экономического и валютного союза» должна быть представлена на утверждение сессии Европейского совета в декабре 2012 г. Интегрированная структура финансовых рынков (integrated financial framework), действующая на основе единого свода правил, создается с целью сохранить целостность финансового пространства Евросоюза (и прежде всего еврозоны) и обеспечить бесперебойное функционирование ЭВС. Для этого формируются две новые, единые для всего ЕС системы. Еще в феврале 2009 г. рабочая группа во главе с бывшим управляющим директором МВФ Ж. де Ларосьером представила Европейской комиссии доклад, в котором предлагалось учредить Европейский совет по системным рискам и Европейскую систему финансового надзора. Европейский совет по системным рискам (European Systemic Risk Board, ESRB) действует с декабря 2010 г. Он осуществляет макропруденциальный надзор за финансовой системой в целях предупреждения и снижения системных рисков для финансовой стабильности в ЕС. Единый надзорный механизм — ЕНМ (Single Supervisory Mechanism) должен взять на себя координацию действий национальных надзорных органов и выработку единых стандартов в данной области. К началу 2013 г. будут определены его нормативные рамки, а в течение года — разработана операционная система. ЕНМ сможет напрямую и дифференцированно осуществлять банковский надзор в отношении кредитных учреждений стран Евросоюза. В настоящее время органы ЕС разрабатывают нормативные положения, касающиеся гармонизации национальных правил работы с проблемными банками и гарантирования депозитов. В октябре 2012 г. Европейская комиссия одобрила инициативу 10 стран ЕС (во главе с Францией, Германией, Италией и Испанией) ввести налог на финансовые трансакции. Для акций и облигаций ставка «Вопросы экономики», № 12, 2012 111 О. Буторина налога равна 0,1%, а для деривативов (фьючерсов, опционов, свопов) — 0,01%. Сумма налоговых сборов может составить 50—60 млрд евро, из которых 2/3 дадут операции с деривативами. Налог будут уплачивать обе стороны сделки — каждая в своей стране. Идея «налога Тобина» (названного по имени американского экономиста и лауреата Нобелевской премии Дж. Тобина) обсуждалась в ЕС больше десяти лет, но всякий раз отвергалась из-за риска ухода бизнеса в третьи страны. Теперь же инициаторы считают, что налог ограничит спекулятивные переливы капиталов и заставит финансовый сектор возместить европейскому обществу хотя бы часть средств, потраченных на рекапитализацию банков. Оздоровление государственных финансов проводится путем формирования интегрированной системы бюджетных рамок (integrated budgetary framework). В декабре 2011 г. вступила в силу обновленная версия Пакта стабильности и роста, состоящая из шести законодательных актов — пяти регламентов и одной директивы — и потому часто называемая «six-pack». По словам заместителя председателя Европейской комиссии О. Рена, введение в действие данного пакета — «самое крупное событие в области экономического управления ЕС со времен введения единой валюты». Новые правила делают надзор за бюджетной дисциплиной более эффективным, а механизмы корректировки бюджетной позиции более последовательными и заблаговременно применяемыми. Санкции впервые становятся превентивными и почти автоматическими. В марте 2012 г. все страны ЕС, кроме Великобритании и Чехии, договорились создать бюджетный союз (fiscal compact). Официально подписанный документ называется Договором о стабильности, координации и управлении в Экономическом и валютном союзе. Его участники обязуются не принимать дефицитных бюджетов, только в случае экономического спада допускается отрицательное сальдо не более 0,5% ВВП. В среднесрочной перспективе в рамках бюджетного союза возможен выпуск коллективных суверенных обязательств, основанный на жестких макроэкономических критериях. Против них до сих пор активно возражала Германия, не намеренная жертвовать своим авторитетом ради стран со слабой бюджетной дисциплиной. Также обсуждается идея создания в зоне евро коллективного бюджетного органа, например казначейства. До конца 2012 г. должен быть согласован второй пакет бюджетных мер, состоящий из двух регламентов и потому именуемый «two-pack». Первый ужесточает процедуру принятия национальных бюджетных планов. Теперь они будут передаваться на рассмотрение Совета и Комиссии не позднее 15 октября. Государственный бюджет будет сначала одобряться органами ЕС, а уже потом поступать на рассмотрение национальных парламентов. Второй регламент вводит строгий мониторинг макроэкономических показателей в отношении стран, имеющих сверхнормативный дефицит. К странам, получающим финансовую помощь от ЕС, будут применять еще более жесткие формы контроля. План создания более прочного экономического союза проработан заметно слабее первых двух. Здесь Евросоюз использует два новых инструмента. «Европейский семестр» представляет собой полугодовое «упражнение» в области многостороннего макроэкономического мониторинга. Он проводился дважды — в начале 2011 г. и в начале 2012 г., 112 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро причем первый тур был признан более успешным, чем второй. Другой инструмент — «Пакт Евро плюс» (Euro Plus Pact) принят в марте 2011 г. 17 странами еврозоны, а также Болгарией, Данией, Латвией, Литвой, Польшей и Румынией. Его суть состоит в проведении согласованных макроэкономических реформ, направленных на решение следующих задач: 1) повышение конкурентоспособности, 2) рост занятости, 3) повы­ шение устойчивости государственных финансов, 4) стабилизация финансовых рынков. Пока результаты действия пакта оценивать трудно, а его долгосрочные перспективы просматриваются недостаточно. Как видно, Евросоюз более всего продвинулся в реализации экстренных антикризисных мер и в институциональной надстройке системы стабилизации финансовых рынков. Реконструкция и укрепление механизмов бюджетной консолидации идет медленнее. Реформа правовой базы здесь близка к завершению, а сам процесс бюджетной консолидации находится в начальной стадии. Хуже всего дело обстоит с восполнением недостающих элементов макроэкономического управления. Попытка руководящих органов ЕС увязать действия на этом направлении с принятой в 2010 г. стратегией устойчивого развития «Европа 2020» выглядит не слишком убедительно и имеет мало шансов на успех. * * * Кризис в зоне евро показывает, что успешный и динамичный период в развитии европейской интеграции, начавшийся в середине 1980-х годов и продолжавшийся почти два десятилетия, закончился с расширением ЕС на восток в 2004 г. Из-за роста числа участников не только многократно усложнился процесс принятия решений, но и возросла качественная неоднородность объединения. Формирование ЭВС на основе немецкой экономической модели, предполагающей низкую инфляцию и высокую норму сбережений, должно было содействовать долгосрочному улучшению инвестиционного климата в ЕС, а следовательно, повышению темпов роста и созданию новых рабочих мест. Однако для наиболее слабых стран еврозоны переход к безынфляционному развитию оказался сопряжен с гораздо большими трудностями, чем это предполагалось. Таким образом, внутри ЕС возникло разделение не только на членов и аутсайдеров валютного союза, но также на центр и периферию последнего. В настоящее время у Евросоюза нет стратегической цели инте­ грации, вокруг которой можно было бы сплотить элиты и население государств-членов. Валютный союз создан, но его функционирование столкнулось со значительными проблемами. Переход к федерации не состоялся и едва ли может состояться в обозримом будущем. Возникший идеологический вакуум будет и дальше затруднять поиск компромиссных решений по основным вопросам деятельности ЕС. Примером служит провал прошедшего 22 ноября 2012 г. в Брюсселе саммита 2014—2020 гг., на котором планировалось утвердить финансовую программу ЕС на Великобритания, Германия, Швеция и Нидерланды настаивают на сокращении расходов общесоюзного бюджета, а Польша и страны Южной Европы добиваются их роста, чтобы по-прежнему получать щедрые субсидии. «Вопросы экономики», № 12, 2012 113 О. Буторина Налицо процесс образования внутри ЕС групп, которые в недалеком будущем способны обрести институциональное оформление. Приведенный выше пример использования процедуры «продвинутого сотрудничества» для введения десятью странами налога на финансовые трансакции может положить начало долговременному процессу развития ЕС на разных скоростях. При этом было бы ошибочно полагать, что «гибкая интеграция» создает сколько-нибудь реальную угрозу распада объединения. Вполне вероятно, что именно она позволит удержать вместе три десятка стран с неоднородными экономическими и политическими системами, поскольку конфигурации групп, образовавшихся в отношении каждого конкретного вопроса, не будут совпадать. Следовательно, возникшие границы едва ли превратятся в линии разломов. На данный момент острая фаза кризиса в зоне евро миновала. Временная стабилизация достигнута благодаря чрезвычайным мерам и за счет резкого ухудшения социально-экономической обстановки в слабых странах. Она создает благоприятные условия для выхода из кризиса, но не предопределяет его. Полученная передышка, скорее всего, продлится до второй половины 2013 г. К этому времени должны включиться механизмы оживления, а также появиться полноценные результаты бюджетной консолидации. Если Евросоюз сможет удержаться на данной траектории, то в 2015 г. можно будет говорить о преодолении кризиса. При возникновении непредвиденных сбоев возможно торможение интеграционного процесса вплоть до замораживания отдельных его направлений. Список литературы Бажан А. И. (2012). Двойной долговой кризис в еврозоне // Долговой кризис в ЕС и перспективы евро. № 276. М.: Русский сувенир. (Доклады института Европы). [Bazhan A. I. (2012). Double Debit Crisis in the Eurozone // Debit Crisis in EU and Euro Future. No 276. (Reports of Institute of Europe). Moscow: Russkij Souvenir.] Белов В. Б. (ред.) (2009). Экономическое объединение ФРГ и ГДР // Германия. Вызовы XXI века. М.: Весь мир. [Belov V. B. (2009). ­Economic Union of FRG and GDR // Germany. Challenges of the XXI Century. Moscow: Ves Mir.] Борко Ю. А. (2012). ЕС после финансово-экономического кризиса // Европейский Союз в XXI веке: время испытаний / Под ред. О. Ю. Потемкиной (отв. ред.), Н.Ю. Кавешникова, Н. Б. Кондратьевой. М.: Весь мир. [Borko J. A. (2012). EU after the Financial-Economic Crisis // The European Union in the XXI century: the Time of Testing / O. J. Potemkina, N. J. Kaveshnikov, N. B. Kondratjeva (eds.) Moscow: Ves Mir.] Буторина О. В. (2009). Антикризисная стратегия Европейского союза: ближние и дальние рубежи // Полития. № 3. [Butorina O. V. (2009). European Union Anticrisic Strategy // Politiaja. No 3.] Буторина О. В. (2012). Кризис в зоне евро: ошибки или закономерность? // Современная Европа. № 2. С. 82—86. [Butorina O. V. (2012). Crisis in the Eurozone: a Mistake or Law of Nature? // Sovremennaja Evropa. No 2. P. 82—86.] Головнин М. Ю. (2010). Вызовы денежно-кредитной политике стран ЦВЕ и России // Мир перемен. № 2. [Golovnin M. J. (2010). Challenges of Central European and Russian Monetary Policy // Mir Peremen. No 2.] Гутник В. П. (2002). Политика хозяйственного порядка в Германии. М.: Экономика. [Gutnik V. P. (2002). Ordnungspolitik in Germany. Moscow: Ekonomika.] 114 «Вопросы экономики», № 12, 2012 Причины и последствия кризиса в зоне евро Евстигнеев В. Р. (2000). Финансовый рынок в переходной экономике. М.: УРСС. [Evstigneev V. R. (2000). Financial Market in Transition Economy. Moscow: URSS.] Лисин В. С., Шураков А. Г. (2011). Финансовая система и экономическое развитие // Институциональные ограничения современного экономического роста. М.: Дело. [Lisin V. S., Shurakov A. G. (2011). Financial System and Economic Development. Institutional Limitations of Contemporary Economic Growth. Moscow: Delo.] Уэрта де Сото Х. (2012). В защиту евро: подход австрийской школы // Вопросы экономики. № 11. С. 78—100. [Huerta de Soto J. (2012). In Defense of the Euro: Austrian School Approach // Voprosy Ekonomiki. No 11. P. 78—100.] Холопов А. В. (2007). Макроэкономическая политика в условиях глобализации. М.: Деловая литература. [Kholopov A. V. (2007). Macroeconomic Policy in Globalization. Moscow: Delovaja Literatura.] Allen W. A., Moessner R. (2012). The Liquidity Consequences of the Euro Area Sovereign Debt Crisis // BIS Working Papers. No 390. Christoffel K., Jaccard I., Kilponen J. (2011). Government Bond Risk Premia and the Cyclicality of Fiscal Policy // ECB Working Paper Series, No 1411. European Commission (2012). European Economic Forecast: Autumn. Gonzаlez Paramo J. M. (2012). Retos de la nueva Europa: La culminaciоn de la Uniоn Econоmica y Monetaria / Discurso pronunciado, Club Siglo XXI Ciclo de conferen­ cias «Tiempos de cambio», Madrid, 12 de abril. IMF. (2010). Global Financial Stability Report. April. IMF. (2012a). Global Financial Stability Report. October. IMF. (2012b). World Economic Outlook Database: October. Micossi S. (2012). Unholy Compromise in the Eurozone and How to Right It // CEPC Policy Brief. No 277. Rompuy H. van (2012). Towards a Genuine Economic and Monetary Union. Report. Brussels, 26 June. Trichet J.-C. (2008). Interview with Le Figaro, Frankfurter Allgemeine Zeitung, Irish Times, Jornal de Negócios. Published 18 July. www.ecb.int. Causes and Consequences of the Crisis in the Eurozone Olga Butorina Author affiliation: Institute of Europe, RAS; Moscow State Institute of International­ Relations (MGIMO-University) (Moscow, Russia). Email: olgabutorina@mail.ru. The author analyzes the crisis in the eurozone payin special attention to the weakness of the European monetary integration, which has caused the economic destabilization. The author points out three pro-cyclical factors: divergence of the euro-countries according to inflation and balance of payments; disappearance of the exchange risk and inflow of short-term capital in the countries, which couldn’t use it effectively because of structural problems; overreaction of capital markets on peripheral countries debt problems and capital outflow following it. In the end the author analyzes measures which could intensify European integration and raise the profile of the supranational level. The author concludes: the model of “soft integration” that allows international intensification between some country-groups in the EU is more likely in the future. If all proposed anti-crisis programs are realized, the crisis could be overcome in 2015. Keywords: crisis, eurozone crisis, European Union, inflation, bank crisis. JEL: E02, E40, E50, E60. «Вопросы экономики», № 12, 2012 115
