Чилингир Е.Ю.1 КУЛЬТУРНО-ЭТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

Чилингир Е.Ю.1
КУЛЬТУРНО-ЭТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
СОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ
ДОСОВЕТСКОЙ РОССИИ
Аннотация
В статье рассматривается характер деловых и общественных
коммуникаций предпринимателей, основанный на особенностях их
менталитета и системы ценностей. Рассмотрены культурные различия и
этика предпринимателей Запада и дореволюционной России.
Abstract
The article deals with specific features of Russian and Western businessmen’s value systems. Cultural as well as ethical distinctions between Protestants
and Orthodox Church heretics are analyzed. The article also researches influences of mentality on business and public communications among Western and
pre-revolutionary Russian.
Ключевые слова
Предприниматель, этика, коммуникация, связи с общественностью,
труд, богатство, протестантизм, православие, старообрядчество,
благотворительность.
Key words
Businessman, ethics, communication, public relations, work, riches, Protestantism, orthodoxy, Old Belief, charity.
Характер
деловых
и
общественных
коммуникаций
предпринимателей определяется особенностями их менталитета и системы
ценностей. Рассмотрим культурные различия и этику предпринимателей
Запада и дореволюционной России.
На Западе наиболее успешными предпринимателями были
«раскольники» от католичества – протестанты, в России – «отколовшиеся»
от православия старообрядцы. По мнению Макса Вебера, описавшего
духовные факторы формирования этики предпринимательства на Западе,
«Уже испанцам было известно, что “ересь” способствует развитию
“торгового духа”» [6, 69].
1
Чилингир Елена Юрьевна – Заместитель декана факультета гуманитарных
технологий и иностранных языков НОУ ВПО «Российский новый университет».
(г.Москва), e-mail: celena@rosnou.ru
2
Выведенный Вебером этический идеал протестантизма –
кредитоспособный,
трудолюбивый,
честный,
аккуратный
предприниматель, нравственный долг которого состоит в приумножении
капитала. Нравственные правила протестантизма имеют утилитарное
обоснование: честность полезна, так как она приносит кредит, то же самое
можно сказать о прилежании, аккуратности, умеренности, порядочности.
Протестантская этика настаивает на законных способах накопления
капитала. Предприниматели – это не беспринципные спекулянты и
авантюристы, а люди, прошедшие суровую жизненную школу, преданные
своему делу, со строгими моральными воззрениями и принципами.
Профессиональное призвание человека высоко ценится в
протестантизме и понимается как божественная воля. Лишь постоянной
полезной деятельностью можно служить богу. Успокоенность же и
довольство достигнутым, бездействие и наслаждение богатством
протестантизм осуждает. Главным и самым тяжелым грехом считается
трата времени, а важнейшей добродетелью протестантизм считает
упорный труд – но не как самоцель, а как средство приумножения
прибыли.
«Тот, кто мог бы ежедневно зарабатывать по десять шиллингов и
тем не менее полдня гуляет или лентяйничает дома, должен – если он
расходует на себя всего только шесть пенсов – учесть не только этот
расход, но считать, что он истратил или, вернее, выбросил сверх того еще
пять шиллингов...
Чем больше у тебя денег, тем больше порождают они в обороте, так
что прибыль растет все быстрее и быстрее... Тот, кто изводит одну монету
в пять шиллингов, убивает (!) все, что она могла бы произвести: целые
колонны фунтов» [6, 71–72].
Этика
православия
во
многом
противоположна
этике
протестантизма. Об этом писали И.В. Кириевский, А.С. Хомяков, а затем
Н.Я. Данилевский и Н.Н. Страхов. Они указывали, что западноевропейская
цивилизация совершенствовала главным образом рассудочно-логическую
часть души. Это повлияло на формирование индивидуализма и
формализма европейского человека и отразилось на характере
европейского предпринимательства. В славянской же культуре они видели
соборность, стремление к коллективизму, к общинному нравственному
сознанию.
О коренной противоположности протестантской и православнославянской духовных культур писал В. Шубарт в книге «Европа и душа
Востока». Он подчеркивал, что гармоничная и духовная православная
культура далека от деловитости, трезвости, заземленности протестантизма.
Русский и европеец относятся к деньгам по-разному. «Среди европейцев
бедный никогда не смотрит на богатого без зависти, среди русских
3
богатый часто смотрит на бедного со стыдом… В русском живо чувство,
что в богатстве задыхается духовная свобода» [11, 91].
Протестантизм рассматривает талант к предпринимательству как
индивидуальный божий дар, который необходимо оправдать трудом.
Православие признает богатство, предпринимательство лишь как
возможность творить добрые дела, творить милостыню. По этике
православия,
если
есть
вера,
то
можно
заниматься
и
предпринимательством – это не избранность богом, а дело, требующее
веры.
Не случайно в России, в отличие от западноевропейских стран,
широкое распространение получила не государственная, а именно частная
благотворительность.
Западный аналог благотворительности – спонсорство, по своей сути
в корне отличное от благотворительности. Спонсорство не предполагает
бескорыстия, это вложение денег в репутацию, имидж с целью получения
прибыли.
Для
положительного
восприятия
предпринимателя
общественностью ее необходимо правильно информировать. Рокфеллеры
наняли Айви Ли, который сумел убедить общественность, что Джон
Рокфеллер совсем не «старый скряга-капиталист», а филантроп, который
тратит миллионы на благотворительность.
В России благотворительность была частью системы ценностей.
Российским предпринимателям не требовалось нанимать специальных
людей, которые бы «правильно информировали общественность». И без
того щедрость российского купечества поражала соотечественников и
иностранцев размахом. На первом Всероссийском съезде деятелей по
призрению в 1910 году было представлено более 11 тысяч
благотворительных обществ и заведений, три четверти которых
финансировались из средств частной благотворительности [1, 217].
Можно ли считать российскую благотворительность элементом
связей с общественностью? Конечно, она влияла на общественное мнение
о купечестве, но это было не целью, а неизбежным следствием. Репутация
купца имела собственную ценность, безотносительно к ее влиянию на
прибыль.
Сильнейшее влияние на развитие российского предпринимательства
оказало старообрядчество. В первой половине XIX века почти все
крупнейшие торговые и промышленные фирмы Москвы находились в
руках старообрядцев [1, 141]. Целая когорта русских предпринимателейстарообрядцев – Третьяковы, Мамонтовы, Морозовы, многие
западносибирские купцы – позволяет говорить об особом феномене,
взрастившем дух предпринимательства именно на старообрядческой
почве.
4
Лев Гумилев рассматривал старообрядцев как носителей заряда
пассионарности [8, 270], которая находила свое выражение в
предпринимательстве.
Западный исследователь российской культуры Р. Пайпс в своей
книге «Россия при старом режиме» пишет, что русские старообрядцы
высказывали самые блестящие предпринимательские способности на
поприще торговли и промышленности, а также «пользовались репутацией
самых честных дельцов России» [9, 312].
Веками держась за старые русские правила и традиции,
старообрядцы создавали ценности, которые вполне соответствовали духу
предпринимательства, но формировались на иных, по сравнению с
Западом,
основаниях.
Исследователь
западносибирского
предпринимательства Ю.М. Беспалова называет старообрядчество
своеобразным аналогом протестантизма, но не как мировоззрение, а как
базу для формирования культуры и этики предпринимательства. «Речь
идет об особом складе культурных, психологических, моральных
предпочтений, … которые были обусловлены религиозной атмосферой в
семье и обществе и определили выбор профессии и направление
профессиональной деятельности» [3, 75].
Старообрядцы проповедовали идеи духовности, неразрывно
связанной с практической стороной жизни. Духовность – это не
рассуждения о душе, а деятельность по претворению в жизнь идеала.
Таким идеалом был для них праведный труд. Староверы осуждали
мирские зрелища как порочное и праздное времяпровождение. Даже в
праздники детей старообрядцев нельзя было встретить праздно
бегающими по улицам, а женщины и в выходные дни сидели дома и
занимались мелким ремеслом, домашней работой.
Особое место в старообрядческой этике занимало отношение к
богатству. Собственность для староверов была правом труда, а не
капитала. Капитал собирался ради просветительской деятельности, ради
нового производства, а не ради наживы.
В отличие от протестантизма, в старообрядстве отсутствует идея
избранности к спасению, которая придает протестантизму сугубо
индивидуалистический характер. Старовер не противопоставлял
собственную личность другим, был ориентирован на заботу не только о
личном достоинстве, но и о жизни и достоинстве другого.
В
протестантской
этике
труд
и
предпринимательство
воспринимаются как долг, но понимается этот долг как индивидуальный
поступок, в старообрядческой же культуре – это долг перед другими
людьми, перед собратьями по вере, перед соотечественниками.
В понуждении к труду у старообрядцев преобладали религиозноморальные мотивы (плохо работать – грех; плохая работа будет осуждена
общиной), а не рациональным мышлением, как у протестантов.
5
В протестантской литературе часто повторяется предостережение –
не доверять никому, не полагаться на помощь людей и их дружбу,
стремиться к полному духовному одиночеству. Важными чертами
старообрядчества
были
взаимоответственность,
стремление
к
взаимопомощи, взаимовыручке и взаимоподдержке. Бедняки всегда
находили у богатых единоверцев приют, средства к труду и жизни.
Именно старообрядцы несли просвещение в сибирскую народную
массу. «Получив начальное образование в расколе, сибирские крестьяне
уже могли реализовать себя в деятельности, наиболее близкой им и
открытой для них. Такой деятельностью в Сибири была деятельность
промышленная, коммерческая или, иначе, предпринимательство» [2, 40].
Ярко
выраженные
нравственные
качества
обеспечивали
предпринимателю-старообрядцу доверие клиентов, развенчивали легенды
о «темных пятнах» его жизни, приведшие к накоплению хозяйства.
Отношения с партнерами у российских предпринимателей всегда были
более чем просто деловыми. Предпринимательские структуры в России
носили преимущественно семейный характер: товарищество «А. и Н.
Мамонтовы», товарищество чайной торговли «Петра Боткина сыновья»,
торговая фирма «Братья Елисеевы», чайная фирма «В. Перлов с
сыновьями», торгово-промышленный дом «М.Плотников и сыновья»,
торговый дом «Бр. И., К. и Я. Прохоровы», акционерное предприятие
«Московский банк братьев Рябушинских», торговый дом «А. Найденов и
сыновья».
Основные положения деловой этики старообрядцев были
свойственны русским купцам задолго до раскола. Еще в IX–XIV веках
скандинавы, бывшие на Руси, высоко отзывались как раз о тех качествах
русских, которых, по их мнению, самим скандинавам порой сильно
недостает. В эпических сказаниях скальдов русские выступают людьми
честными и надежными, которым можно верить на слово, доверять
большие суммы и которые умеют вести дела – с размахом, толково,
принимая во внимание интересы всех участников сделки [10].
Так же отзывались о русских и мусульмане [7].
На Руси промыслы организовывали купцы, прекрасно умевшие
объединять капиталы, создавать общества на паях. Эти общества, где
учитывался вклад каждого и каждый получал доход по вкладу, отличались
от акционерных обществ Европы менее строгим учетом, менее жесткой
формализацией. На Западе предприниматели регистрировали новую
компанию как юридическое лицо, вели протоколы заседаний, выпускали
акции. Они нанимали адвокатские конторы для ведения и хранения своих
документов, а Биржа аккуратно следила, как поднимается или опускается
курс акций каждой компании и как идет тот или иной товар.
Наши предки-купцы редко утруждали себя ведением протокола,
сложностями юридического оформления сделок. Устных договоров
6
оказывалось вполне достаточно для того, чтобы создать общество на паях
и им руководить. «Честное слово купеческое» – выражение характерное,
много говорящее о русском предпринимателе, да и о русском народе в
целом. Предложение закрепить обещание юридически могло даже
оскорбить русского купца – ведь он уже дал слово.
Репутация российского купца-предпринимателя-мецената была
настолько высока, что большевикам пришлось предпринять немало
усилий, чтобы превратить купца-мецената в буржуя, поедающего рябчиков
с ананасами. Это был самый настоящий черный пиар, породивший
искаженное
представление
о
процессах,
происходивших
в
дореволюционной России, что отразилось и на отношении к
предпринимательству, и на его исследованиях.
В нашем общественном сознании укрепились искаженные образы
купцов-обывателей, ловцов легкой наживы, прохиндеев, прижимистых
малограмотных хапуг, интересующихся только своим финансовым
успехом.
Этому способствовали литературные стереотипы, созданные А.Н.
Островским, А.М. Горьким и рядом других классиков русской литературы.
Однако
фактические
биографии
практически
всех
крупных
предпринимателей опровергают литературные штампы и указывают на то,
что
одной
из
отличительных
особенностей
российского
предпринимательства
были
благотворительная
деятельность
и
меценатство.
«Основатели громадных исторических фирм московских должны
почитаться великими людьми: это были не психопаты вроде Тита
Титовича, а люди, очевидно, огромного ума и таланта, могучего характера
и, притом, люди природно культурные, то есть приличные с головы до ног,
вежливые, достойные, обходительные, – иначе они бы не могли из ничего
создать миллионы. Ведь одна из тайн купеческого успеха – умение ладить
с людьми, увлекать их в личном общении, внушать доверие, приязнь…
Хамы и варвары, которых описывает Островский, уже своим характером
рыли себе ямы, это “одичавшая”, а потому вымирающая часть» [5, 14].
Если вспомнить классическое определение Сэма Блэка («PR – это
искусство и наука достижения гармонии посредством взаимопонимания,
основанного на правде и полной информированности» [4, 17]), то
становится ясно, что полноценные и полновесные связи с
общественностью, та модель, к которой западное общество только
стремилось, в дореволюционной России существовали в полной мере.
Литература
1. Баикина А.И., Додонова Л.А. Аристократы капитала: Очерки истории российского
предпринимательства и благотворительности Х-ХХ вв. – Тюмень: «СофтДизайн»,
1994. – 352 с.
7
2. Беспалова Ю.М. Культура западно-сибирского предпринимательства (2-ая
половина XIX – начало ХХ вв.): Учебное пособие. – Тюмень: ТюмГНГУ, 1996. –
96 с.
3. Беспалова Ю.М. Ценностные ориентации предпринимательства России (на
материалах западносибирского предпринимательства второй половины XIX –
начала ХХ вв.): Под науч. ред. акад., д-ра экон. наук, проф. А.И. Муравьева. –
СПб: Изд-во СПбГУ, 1999. – 125 с.
4. Блэк С. Паблик рилейшнз: Что это такое? Пер. с англ. – М.: Модино Пресс, 1990.
– 239 с.
5. Бурышкин П. Москва купеческая. – М.: Современик, 1991. – 301 с.
6. Вебер М. Избранные произведения. Пер. с нем. – М.: Прогресс, 1990. – 808 с.
7. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских (с
половины VII в. до конца X в. по Р.Х.). СПб.: Сытин, 1870.
8. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. – М.: ТОО «Мишель и Ко», 1993. – 499
с.
9. Пайпс Р. Россия при старом режиме. Перевод с англ. – М.: Независимая газ., 1993.
– 421 с.
10. Рыдзевская Е.А. Русь и Скандинавия. IX-XIV вв. М.: Наука, 1978.
11. Шубарт В. Европа и душа Востока // АУМ. 1990. – № 4. – С.11-161.