НЕБО НА ПЛЕЧАХ
advertisement
Штыков Николай НЕБО НА ПЛЕЧАХ 2 Оглавление: Начало Лукавство и обман Мишка Мишкина свадьба Отъезд Новая жизнь Дорога Попутчики Ленинск. Первая встреча Распределение Первая ночь Первый день Вещевка Запах вселенной О военной моде «Лыжники» Наши Темное время суток На широте города Сочи Мотовоз Секреты космодрома Один день Наряд Пуск Спирт 3 …сегодня мне можно все, Я рад и не рад. Сегодня гражданский я, А завтра солдат! (дворовый фольклор) НАЧАЛО Лукавство и обман В жизни все начинается медленно, а заканчивается быстро. Человека вынашивают девять месяцев, а заканчивается жизненный путь зачастую резко и неожиданно для окружающих. Хотя и так заранее известно, чем все это кончится. Выпускной вечер длится всего один день и одну ночь, а идешь к нему добрый десяток лет. Одна тысяча девятьсот девяносто первый год в одночасье разрушил создававшееся на протяжении семидесяти лет государство. Дефолт девяносто восьмого в один день положил конец хрупким надеждам измученных перестройкой россиян. Учеба в институте закончилась так же неожиданно быстро. Как будто заглядевшись на финишный флаг и ликующую толпу, резко нажали на тормоз. Я это ощутил, ожидая открытия секретной части, куда должен был сдать только что защищенный диплом, непонятно каким образом написанный за 10 дней в самом начале 1994 года. Впереди маячило полное тумана и февральского снега будущее. Инженером-радиотехником как было написано в дипломе, я явно себя не представлял. Так же как не мог объяснить, как вообще проучился и таки закончил 4 престижный, в правильном понимании этого слова, технический ВУЗ1. В последующие два года, как говорится, «искал себя». А точнее, работу, желательно по душе и к тому же денежную. Однако всё что находилось, было одно другому обратно пропорционально. Видимо, либо духовные запросы были слишком высоки, либо предлагаемая денежная масса была слишком ничтожна. Покружив полтора года, в течение которых я поработал и художником, и коммивояжером, и электромонтажником, судьба привела меня на небольшую видеостудию, базировавшуюся при местном телевидении, где, как тогда казалось, удалось найти удачное сочетание. По крайней мере, получать моральное удовлетворение от работы. *** Государство всегда, мягко говоря, «лукавило». Первым «слукавил» начальник военной кафедры института, уговорив подписать совершенно непонятный контракт - «мол, подписывайте, а то звездочек не получите». А лейтенантских звездочек хотелось всем, зря что ли парились на «военке2»? Успокоила последняя фраза – «все равно служить из вас никто не будет, кадровых-то девать некуда…» Шел 1996 год. В мае начал «лукавить» военкомат, засылая повестки с требованием пройти медкомиссию. На вопрос «Зачем это нам надо?», уклончиво отвечал что, дескать, офицерам запаса положено ежегодно проходить медкомиссию. Мы опять поверили. Однако, справочками запасаться начали. При этом всплывали всякие детские травмы и болезни: переломы, аллергии и прочие врожденные 1 Имеется в виду Казанский авиационный институт им. А.Н. Туполева (КАИ). Специалисты, выпущенные институтом, высоко ценятся и охотно принимаются на работу любым предприятием. 2 Военная кафедра. 5 и приобретенные недостатки в конструкции человеческих организмов. Что, впрочем, не помешало бурно провести лето. Осень как обычно началась с листопада. Листопад состоял из маленьких сереньких листочков, подписанных начальником районного военного комиссариата. Уже серьезно. Яркое солнечное утро было омрачено похмельной головной болью и появлением на пороге безумно красивой женщины. С похмелья, почему-то встречаются исключительно шедевры слабого пола. Красивая женщина предложила подписать некрасивую бумажку из военкомата, который волею случая находился на моей же улице, десятком домов дальше. Попытки «откосить», покрыть козырные военкоматовские листочки плюшевыми медсправками, заходы с тыла через знакомых натыкались на железобетонный довод: «Ничего сделать нельзя. Офицер. Персональный приказ из Москвы». Мой утерянный военный билет все же оставлял шанс оттянуть время и, таким образом, «просвистеть» хотя бы осенний призыв. Потому как по инструкции висевшей в кадровом отделе, на восстановление билета требовалось порядка месяца и штраф в 300 руб. Однако, на моё заявление очаровательная женщина с манящими глазами ответила: «Приходи завтра, утречком». Ночью неуемное воображение рисовало эротические сюжеты непременно с хорошим концом. Утречком, та же богиня с улыбкой вручила дубликат «военника» и ласково сказала, что денег не надо.… Теперь окончательно стало ясно - от судьбы не убежишь. Мишка Видимо, где-то наверху кто-то точно знает что делает. И планы свои выполняет четко и неукоснительно. Во-первых, наши с Мишкой старшие сестры были одноклассницами, и поэтому с Ириной я был знаком раньше, чем с самим Мишкой. Хотя мы и учились с ним в параллельных классах. 6 Затем был незабываемый единый выпускной класс, где мы познакомились лично. А так как парней была всего лишь одна треть списочного состава, то все ходили в друзьях-приятелях. Совместные походы, пьянки и приключения сдружили нас до такой степени, что после окончания школы поступать решили непременно в один институт и на один факультет. Еще лучше в одну группу. Что самое интересное план удался. По крайней мере, нам с Мишкой, который получил ещё в школьные времена кличку «Муравей», а попросту «Мураш». Учеба в институте сблизила нас настолько что, мощно празднуя «Экватор» в ресторане, мы на полном серьезе убеждали гардеробщицу в том, что мы братья, возможно даже близнецы. Причем в тот момент мы верили в это сами, хотя имели нулевое внешнее сходство. Пять лет вместе, как «шерочка с машерочкой», огонь, вода и медные трубы. После этого совершенно логично, что повестки из военкомата получили тоже в один день. И как потом выяснилось, служить предстояло в одних и тех же войсках. Однако тут «злодейка» решила, что нас пора развести подальше друг от друга. В Мишкином предписании значилось: «г. Солнечный». Поводив пальцем по карте необъятной Родины, наткнулись только на один Солнечный, который аж в Хабаровском крае, под Комсомольском-на-Амуре. Моё же назначение оказалось более неопределенным - «г. Ленинск». На картах такой город не обнаружился. Хотя на просторах бывшего СССР, населенный пункт с таким названием мог быть где угодно. Покумекав за парой-тройкой бутылок пивка, решили, что осталось нам либо удариться в бега лет на пять, чего советовали разные «умники», либо отслужить два года и потом больше не иметь никаких дел с военкоматом. Бегать уже не хотелось, поэтому решили, будь что будет - едем. И с легким сердцем отправились сообщить об этом Мишкиной подруге Людмиле, с которой они ходили уже лет пять. 7 - Вяжи, Людка, носки! - Чего это вы опять натворили? - Да так мелочь, служить еду…на Дальний восток на пару лет,…а «Слон» вообще не знает, куда…Ленинск какойто…его даже на карте нет… Кличка «Слон» появилась у меня тогда же, когда и у Мишки - «Муравей». Впоследствии она осталась только в кругу школьных друзей. - Я с тобой! – неожиданно для нас заявила Людка. «Декабристка», блин! Дальнейшие уговоры, доводы, что там зима и медведи, что жить придется, хрен знает где, что комары там размером с собаку и вся эта «бодяга» на целых два года, а ехать туда надо на поезде неделю, причем, не выходя из вагона, воздействия не возымели. Оставалась последняя надежда: - Но ехать можно только в качестве официальной жены! - Фигня вопрос! По повестке распишут быстро… В общем, не удалось Мишке холостякнуть лишних два года… Да оно наверно и к лучшему, а то может быть вообще бы не собрались. И действительно, все разрешилось буквально в течение недели, и бракосочетание случилась у них в день моего отъезда … Единственной остававшейся проблемой было полное отсутствие денег. Однако и она разрешилась. Директор лично привез все долги по зарплате, и я почувствовал себя если не Онассисом на отдыхе, то человеком, не заботящимся о том, что будет кушать завтра, уж точно. Мишкина свадьба В пятницу вечером устроили мои проводы в неизвестность. Немногочисленный круг друзей, гитара и порядочное количество водки растянулись до трех часов ночи. Мишка с 8 Людкой отметились и ушли пораньше - у них на завтра была назначена свадьба. Роспись в 11.00. Мой эшелон в 15.00. Я же был приглашен в обязательном порядке. Наутро в 9.00 был немилосердно разбужен старшей сестрой, для поездки на рынок с целью закупки дорожной амуниции. Остатки вчерашнего (или уже сегодняшнего?) всё еще бродили в чугунной голове. По пути до рынка уговорил сестру приобрести бутылочку пива, ибо организм оказывал упорное сопротивление всякому физическому движению. На базаре у вьетнамских «товарищей», по ценам «ниже только даром», прикупили по-быстрому всякой одноразовой ерунды. А именно: поддельный спортивный костюм типа «Reebok», «фирменную» дорожную сумку «Marlboro» с двойным дном и десятком застежек «молния», «настоящий» карманный швейцарский нож с набором «на все случаи жизни», часы наручные «Orient» по цене рулона туалетной бумаги, со странным свойством ходить только тогда, когда на них посмотришь, и прочие «трусыноскимайки». Забросив все это хозяйство домой и, доверив родным комплектовать багаж, совершенно не заботясь о том, чего они там наложат, рванул в Центральный городской загс. На свадьбу лучшего друга. Эпоха сотовых телефонов ещё не наступила, поэтому двигался, ориентируясь только на подлый механизм с красивым зелёным циферблатом. И видимо я очень часто на него смотрел, потому что опоздал всего на десять минут. Торжественная часть уже закончилась. Свадебный кортеж, состоящий из одного автомобиля «Нива», как положено девственно белого цвета, в котором собственно и поместились все присутствующие, включая жениха и невесту, а так же друга детства жениха и по совместительству свидетеля, свидетельницу, «чисто случайно» приходившейся жениху родной сестрой и естественно водителя внедорожника – Марата, ждал у парадного. Свадьба так свадьба, и все должно быть как у людей: изящная невеста 9 непременно в белом платье – есть, свадебное авто – в наличии, ЗАГс, шампанское, по плану следовало традиционное возложение цветов у памятника в парке им. Горького. Однако места для ещё одного «гостя» не наблюдалось. Мое вроде бы здравое предложение взять «мотор» и двигаться за «кортежем», было подвергнуто сомнению. При этом, оценив взглядом мои габариты, Марат предложил мне роскошный вариант: ехать вместе со всеми, лежа в багажнике «Нивы». Солнечный день, торжественность момента, ожидание грядущих перемен и в большей степени выпитое «на старые дрожжи» шампанское, подняли настроение до степени куража, и я, постелив газетку, с комфортом расположился за спинами пассажиров. По дороге, за нами увязался ещё один свадебный кортеж, состоявший сплошь из пафосных «меринов», а Марат, видимо, тоже поддавшись всеобщему куражу, уже никого вперед не пропускал. В итоге при переезде через трамвайные пути гламурный «Мерседес» к нашему удовольствию сел на «пузо». Подъехав к памятнику, Марат проявил верх галантности и выпустил новобрачных и сопровождающих их лиц через переднюю дверь, хотя всё равно из «Нивы» по-другому не вылезешь. Затем, предварительно выдержав театральную паузу, открыл багажник, из которого буквально вывалился я. Оператор соседней свадьбы наверняка был любителем. Но любителем профессиональным, поэтому посчитал мой способ появления из автомобиля событием более интересным, чем вверенная ему банальная свадьба. Как нам показалось, он потом с нетерпением ждал моей обратной загрузки и поэтому задерживал церемонию возложения цветов приехавших с ним новобрачных. А между тем, время и не думало тормозить, пусть даже изза Мишкиной свадьбы, ибо теперь она должна была плавно перейти в мой отъезд… 10 Отъезд Все-таки за свадебным столом мне побывать удалось. Немного, но удалось. Учитывая не традиционность момента, и отходя от общепринятого на таких мероприятиях протокола, мне первому была предоставлена честь поднять бокал за счастье новобрачных. Закусив тарелкой домашней лапши, я был с почетом доставлен домой, где меня уже с нетерпением ждали, так как времени до отхода поезда оставалось совсем в обрез. Тем не менее, пришлось опрокинуть сто грамм с дядей, которого я очень уважаю. А на вокзале нас уже ждал паровоз сообщением «КазаньТашкент». На перроне последнего пути, стояли еще две кучки людей, по городской традиции смотрящих друг на друга с подозрением и опаской, которые провожали моих будущих однополчан. Октябрьское солнце, и терпкий запах мокрой опавшей листвы дополняли скупые слезы мужчин, подбадривающие реплики друзей и не знающих что говорить в таких случаях подруг. После последних объятий с родными и друзьями, под крики «давай, давай», «ни пуха, ни пера» по традиции на руках передали тела будущих военнослужащих в вагон. …Медленно отплывал перрон. Мы долго смотрели на провожающих, стараясь лучше запечатлеть в памяти лица тех, с кем прожили бок о бок последние двадцать лет, и кого будем ещё часто вспоминать ближайшие полгода… По неизвестно откуда взявшейся причине, отъезжающие не принимаются за трапезу до тех пор, пока за окном не скроются последние гаражи родного города. Даже если там кроме одиноких фонарей пытающихся пробиться сквозь ветви деревьев ничего не видно, всё равно ты знаешь, где именно стоит этот фонарь… 11 …Нас занес сюда не случай, а судьбы крутой изгиб! (частушка) НОВАЯ ЖИЗНЬ Дорога Пассажир едущий в гости, или в командировку точно знает, куда он едет и что ему предстоит там делать. Поэтому он в скором времени забывает об родных краях, и его думы полностью занимает предвкушение встречи. Нам же это чувство было неведомо, и мы, достав припасенные бутылки, принялись «за знакомство», а на самом деле, наверное, пытались заглушить тоску и неизвестность. Ехать предстояло долго, ибо на наш вопрос – «Сколько ехать до станции Тюра-Там?», а именно это название значилось в наших проездных документах, проводник-узбек тоскливо протянул – «У-у-у…». И было не совсем ясно, то ли путь такой длинный, то ли пункт назначения навевал сочувственные мысли. Сколько и за что было выпито неизвестно, однако в один момент творческим натурам захотелось продолжения, музыки и песен. И пошла одна творческая натура по эшелону, от купе к купе, от вагона к вагону искать гитару. На худой конец, какую ни будь домбру, или на чем там у них в Узбекистане извлекают звуки для души. И ничего что творческой натуре медведь наступил на ухо, причем на оба. Творческая натура, почему-то была уверена, что известные ей три «блатных» аккорда и стакан спиртного успокоят вконец измаявшуюся душу. Струнных инструментов в поезде, к сожалению, не нашлось, зато нашелся вагон-ресторан, в котором «шепотом» можно было разжиться бутылкой естественно «паленой» узбекской водки. Три ходки – три «чебурашки», из которых 12 выпито было две, а третья оставлена в качестве «неприкосновенного запаса». На самом деле больше просто не лезло, ибо узбекская «ключница» с господином Менделеевым знакома не была и про его таблицу имела весьма отдаленное представление. В полусне пролетели первые сутки пути. За окном таяли последние деревья. Чаще появлялись кривые, какие то «полусосны», видимо борьба за выживание скрутила стволы потомков гордых и стройных растений. После Актюбинска это были последние хвойные, которые мы видели. Далее шли странноватые названия: Кандыагаш, Эмба, Берчогур, Челкар, Аральск, Новоказалинск, Тюра-Там. Посмотрев на список станций с неродными названиями, и увидев, что до станции «Тюра-Там» числятся всего лишь три остановки, начали собираться. Однако мы не учли того, что в Азии населенные пункты, натыканы не так часто как в европейской части страны. Узбекский проводник, видимо окончательно решив, что эти русские полные идиоты, и наивны как дети, пояснил что «Тюра-Там» будет только на следующий день. Ощущая, что рухнула последняя надежда, вернулись на опостылевшие полки. Пейзаж за окном поражал своим единообразием. Видимо сама природа подавала знак служба близко. Вдоль железнодорожного полотна изредка попадались бесконечные изгороди из прутьев. Странные сооружения в степи из белого кирпича, больше похожие на места общего пользования, где-нибудь на базе отдыха, будили тщетную надежду о близости жилья. Встречались и целые «поселки» таких домиков. В последствии мы узнали, что это были могилы-мавзолеи. На некоторых даже были выложены из красного кирпича имена покоящихся: «Тимербек», «Байбарыс», «Жарылкасын» и тому подобные трудно выговариваемые имена. Но это редкости, больше же взгляду зацепиться было не за что – степь и серое небо, серое небо и 13 степь. Наутро то же самое. И ещё часа три тоже самое. Одинокий могильник и ещё то же самое часа на четыре. Наконец на горизонте появились и тут же скрылись за поворотом, смутные очертания неких башен с чашами тарелок. «Ну, все» подумали мы, и очередной раз начали собирать вещи. Однако прошло еще часа три с половиной томительного ожидания, прежде чем мы ступили на выщербленный асфальт платформы у станции «Тюра-Там»… Попутчики Пока состав железной кишкой бороздил степные просторы, было время поближе рассмотреть попутчиков и будущих однополчан. Конечно, мы и раньше встречались, в военкомате при получении предписаний и на вокзал за билетами ездили тоже вместе, но пообщаться в узком кругу довелось только в купе поезда. Санька Сасин – небольшого роста, смуглокожий, подвижный как ртуть, еще в бытность студентом начал подрабатывать крупье в казино, да и после окончания института ещё полгода, вплоть до самого призыва, продолжал метать карты и фишки на радость браткам. Несмотря на столь несерьёзное занятие, был разностороннее развит и увлекался всяческой «эзотерикой», например прочел ещё тогда не вошедшего в моду Карлоса Кастанеду. Характер имел легкий, деятельный и даже, наверное, гиперобщительный. Порой его можно было задеть неосторожным словом, после чего он заводился моментально, кипятился и готов был лезть в драку. Видимо сказывался какой-то скрытый комплекс маленького роста. Другой мой товарищ Димка Соловьев имел внешность татарина, несмотря на чисто русское происхождение. С Санькой они были одного года выпуска – того же девяносто шестого, только учились в разных группах. Димон любил 14 казаться этаким «серым кардиналом», скрытным и деловым, что впрочем, с блеском ему удавалось. Таким образом, я получался самый старший, чем не особо тяготился и к тому же успел соскучиться по студенческому свободному духу. Несмотря на наши столь разные характеры всегда находились и общие темы для разговора и общие интересы. К тому же и проблемы-то на данный момент стояли общие. С Димкой как, оказалось, занимались боксом в одном и том же спортивном комплексе в отдаленном микрорайоне. До призыва он успел поработать на нашем местном передающем телевизионном центре, так что мы с ним получались почти что коллеги. А рядом с Сашкиным домом проживала моя тетка, к которой я довольно часто наведывался, так что и его малая родина была мне хорошо знакома. На одной из первых наших фотографий, сделанной вскоре после приезда в вестибюле офицерского общежития, у нас несколько ошалелый, довольно глупый и смешной вид. Видимо, вывалившись из родительского гнезда, по привычке всё еще хотели казаться взрослыми и самостоятельными… Ленинск. Первая встреча Серым и хмурым как перрон небом встретил нас ТюраТам. Выгрузив, за три минуты из чрева кроме нас еще пару тройку человек, состав почему-то слишком резво рванул дальше. Как будто хотел побыстрее покинуть эти места. Так порвалась последняя ниточка, связывавшая нас с домом. Здание вокзала советской архитектуры с приплюснутой надписью, пара пестрых привокзальных ларьков раскрашенных масляной краской, скрывали от нашего взора мусорную и пустынную площадь с тремя легковыми автомашинами и проржавевшей металлической автобусной остановкой. Выбрали прохожего с более-менее русской внешностью, чтобы поинтересоваться каким образом доехать 15 до города Ленинск. Выяснилось что на автобусе. После длиннющих железнодорожных перегонов, казалось, что и до города, которым ну никак не пахло, ехать не меньше полутора часов. Однако, отсчитав буквально два поворота и переехав опять какие-то рельсы разваливающийся «ЛАЗ» подкатил к бесконечному бетонному забору, тянувшемуся в обе стороны от роскошного контрольно-пропускного пункта и въездной стеллы с надписью «Ленинск» в духе соцреализма. В салон вошла пара военных и начала чего-то проверять у немногочисленных но, тем не менее, занимавших все сидячие места, пассажиров. Причем на билеты им было явно наплевать. Мы решили, что наши паспорта здесь окажутся бесполезными, как и практически пустые «военники», и достали выданные в военкомате предписания. С подозрением, посмотрев сначала на нас, потом с удовлетворением на наши предписания, рядовые так же молча удалились. Дальше автобус громыхал по пустынной и длинной улице минут десять. Ехали стоя, поэтому из достопримечательностей, видели только пыльный и замусоренный асфальт. Говорят «язык до Киева доведет», нас язык довел почемуто до комендатуры, которая встретила наглухо закрытой дверью. На наш требовательный стук на пороге появился высоченный затянутый в камуфляж капитан с взглядом типа: «Чего приперлись и мешаете людям службу нести?». Мы, чувствуя себя незваными гостями, и сами не зная, чего собственно хотим, молча протянули все те же предписания. – А, «волонтеры1»…- то ли презрительно, то ли тоскливо, протяжно произнес капитан.- Так это вам в Пентагон! Пойдете по Арбату до конца, а там увидите. Видимо на наших лицах было написано такое полное недоумение от смеси несовместимых географических 1 Волонтерами, «добровольцами в принудительном порядке» с иронией называют на Байконуре некадровых, штатских офицеров, призванных после институтов. Другое распространенное прозвище – «пиджаки». 16 понятий, что офицер все же счел уместным пуститься в объяснения: - Направо и прямо.- И закрыл за собой оббитую кровельным железом дверь. Разговор явно не клеился. Мы выехали в конце октября из мокрой России и ожидали скорой зимы, поэтому были одеты достаточно тепло. После «прогулки» с сумками по неожиданно ухоженной пешеходной улице, пот катил с нас в три ручья. Ожидаемый дождь все же подарил сорок капель бесполезной влаги и снова заснул. От серого неба время вообще потеряло всякую ориентацию, и казалось что и ночью здесь так же прозрачно и серо. Редкие, очень редкие, прохожие не обращали на нас абсолютно никакого внимания. Город был пуст. Городу не было никакого дела до новых его жителей… Распределение На табличке красного цвета облупившимся золотом было написано «Штаб воинской части 11284». Такой же номерок стоял и в наших предписаниях. «Так вот где нам придется служить! Довольно обжитой городишко…» - наивно подумалось нам. - А, «волонтеры»…- второй раз за день нас назвали этим словом с одинаковой интонацией. Хотя это теперь и был дежурный майор, однако ни тон, ни внешность не изменились. Разве что возрастом казался постарше. - В отдел кадров, второй этаж…- распорядился нами майор. А нам собственно было без разницы, нас уже четвертые сутки вела бумажка с заголовком «Предписание». Вот и указанный кабинет. Ожидали что войдем, и как положено по уставу: «Лейтенант такой-то прибыл в ваше распоряжение…», хотя с другой стороны вроде в 17 «гражданке» и надо бы «Здрасте, разрешите войти…» В итоге получилось нечто несвязное среднее. В просторном кабинете майор кадровой службы, неожиданно по-человечески предложил нам сесть и объяснил нам, что вот это самое место называется «космодром Байконур». В голове замелькали известные всей стране даты, названия и фамилии: Гагарин, 12 апреля, Королев, Буран, а так же стал понятен факт отсутствия на карте города Ленинск. Вся страна знала про Байконур, но никто не знал, где он находится. - Так, и куда же мне вас определить? – то ли нас, то ли себя спросил кадровик. Ну и что мы ему могли ответить? - А куда можно? – все же робко спросили мы. Раз предлагают, значит, есть выбор. И тут он начал расписывать различные варианты: - Предлагаю командирами рот, отличная служба! На работу к девяти часам, минут десять пешком от «Центра» – красота! Интересная, живая работа с людьми! «Санаторий!» – оживился майор. - А что ещё? - Ну, на «площадку»…- почему-то погрустнел или затосковал кадровик - правда, можно поближе, например на 5-й ИП, это рядом, практически за КПП, на автобусе. Да вон у нас вообще все ходят через дырку в заборе, ходу всего минут сорок, еще быстрее получается. Дома уже в половине шестого вечера будете…«лафа». - Ну а … - Конечно, есть и дальние площадки, только туда уже на поезде ехать надо час, а то и больше, – продолжал рассказывать хозяин кабинета. - Приезжать будете только вечером. Но зато там конечно веселее, и пуски посмотрите… И так далее, в монологе периодически звучал загадочный «Центр» и подозрительно настойчивое желание послать нас «на прекрасную работу с людьми, совсем недалеко от центра». Тут однозначно чувствовался подвох. В наших 18 головах складывалась картина, основанная на собственном опыте, увиденном в городе и почерпнутой из монолога майора информации. Итак, служить в городе считалось, видимо наиболее почетно и выгодно. Далее по мере удаления от города очевидно хуже, но интереснее. Забор, представлялся забором, окружавшим штаб. Автобус, обычным городским автобусом с парой-тройкой остановок. Поезд естественно уходил со станции, на которой мы сошли. И почему-то слова «Центр» и «Байконур» настойчиво увязывались в словосочетание «Центр управления полетами», и судя по виденной по телевизору картинке там «почетно, но простым смертным туда не попасть». - Ну и куда? – прервал наши размышления майор. - Да мы собственно и не знаем.… Видимо для более точного определения нашей дальнейшей судьбы, кадровик начал расспрашивать каждого в отдельности - чем занимался на гражданке, где работал. - Я на студии при телевидении… - начал я, собираясь продолжить. - А, ясно, хорошо!- не дал сказать мне самого главного, хозяин кабинета. - На телевизионном передающем центре техником, отчеканил Димка, видимо стараясь, не повторять мою ошибку. - О! Отлично! - обрадовался майор. - Ну а ты чем занимался? – обращаясь к Саньке, продолжал военный, ожидая видимо тоже чего-то выдающегося. - Да я это, в общем…- Санька явно мялся, не зная как объяснить свое прошлое. - Ну, смелее. - Ну в казино, короче. – закончил новоиспеченный труженик космодрома. - Где, где? – оторопело, спросил споткнувшийся о «неприличное» слово майор. 19 - В казино, крупье. - М-да.…Ну и куда же я тебя… Затем, он попросил Соловьева остаться, а нас в подождать в коридоре. Из кабинета Димка вышел прямо таки светящийся. - Меня, похоже, в «Центре» оставляют! Однако мы, посовещавшись, решили придерживаться плана, принятого в ещё поезде, а именно держаться вместе. На «прекрасную работу с людьми» не хотелось никому, поэтому оставались «площадки». - Заходите. - Ну, что же… - Нам, в принципе куда угодно, но только вместе.…Если возможно… Тут мыслительный процесс в голове майора, прервал телефонный звонок: - А, Леха, привет, да тут вон «волонтеры» приехали… К «волонтерам» мы начали уже привыкать. Тебе не надо? Да? А, троих возьмешь? Хорошие…Ладно.…Ну, тогда до вечера, как договаривались… -В общем, так – выдал нам свое решение кадровик. – Служить пойдете на первый ИП1. И в общем, надо сказать спасибо этому майору, за его прямо таки судьбоносное решение. Первая ночь После удачного распределения, заметно повеселевший майор, объяснил нам, куда и чего делать дальше. Утром нам надлежало явиться к командиру в\ч 13951, а сейчас следовать в офицерское общежитие номер два, где, по предположению того же майора, жить нам ближайшие два года. Как ни 1 1-й ИП – отдельный измерительный полк №1. В/ч 13951. 20 странно общага располагалась тут же, за углом штаба, на улице Носова, не детского писателя конечно, а генерала Ракетных войск. Достойное трехэтажное здание, построенное очевидно в конце 60-х годов, по советской традиции выкрашенное в бледно-желтый цвет. Вообще замечено, что все постройки этого периода, выкрашены в такой вот «канареечный» цвет. Кроме штаба. Штаб помечен отдельным, «салатовым» цветом. Традиционная красная с облупившейся бронзой табличка гласила «Офицерское общежитие ВЕГА». В официальных кругах общага именовалась «гостиницей». Разыскав коменданта общежития, попросили показать нам комнату. Тут вышел небольшой конфликт. Дело в том, что комнаты, предполагали проживание только двух офицеров одновременно, а нас было трое, и мы никак не соглашались разделиться. После недолгих препирательств комендант сдался. То есть «комендантша», сдалась. Комната под 21 номером 37, располагавшаяся аккурат над главным входом, с окном, выходившим на штаб, считалась большой. Вдоль одной стены высилась самодельная мебельная «стенка», другая была свободна. Кое как, поставив койки в ряд, как это принято в казармах или больницах, устроились на ночлег, оставив более серьезное обустройство на потом. Остаток дня был проведен в хлопотах по заселению, да и впечатлений набралось выше привычной нормы, поэтому спать хотелось неимоверно. Дверь предусмотрительно заперли изнутри, дабы нас никто не беспокоил. На улице, наконец, стемнело. Только улеглись, как раздался настойчивый стук в дверь. - Эй, давай выходи! – прокричал пьяный голос. - Ну вот, началось…- недовольно проворчал Димон. Стук не прекращался, голос не трезвел. Моя койка в данный момент стояла ближе всех к двери, соответственно мне и разбираться. - Чего надо? – спросил я через дверь. - Выходи, кто там, в наше общежитие заехали, а ставиться, кто будет? Конечно, нам обоим было понятно, что дело не в знакомстве, а в банальном желании выпить. Но не сознаваться же в этом! Стук в не слишком надежную дверь, продолжался. Эхо раскатывалась по коридору. - А ты кто такой чтобы тебе ставиться? - Я? Да я здесь дольше всех живу! - Ну и чё? Я обязан, что ли? – переходя на «уличный» диалект и теряя терпение, спросил я. - Обязан! Тут я открываю дверь с твердым намерением посмотреть, кому это мы там «обязаны». В полумраке коридора стоял, покачиваясь трудноразличимый, худой и темноволосый парень. На вид больше смахивал на недобитого хиппи. Однако я поосторожничал, мало ли, тем более в чужой монастырь со своим уставом не лезут. 22 - Те чё надо? Завтра побазарим на эту тему! Я спать хочу, понял?! - Выпить давай! - Нету. - Найди. - Я же сказал нет. - Да отдай ты ему ту «чебурашку», которая с поезда осталась! – сказал Санька из глубины комнаты. Честно говоря, я про неё совсем забыл. Вспомнив её отвратительный вкус, я счел за лучшее отдать её незваному гостю с акцентом. Нехай мучается. Сам хотел. Сунул ему в руки и закрыл дверь. Шаркающие шаги удовлетворенно протопали куда-то налево по коридору. Где-то там хлопнула скрипящая дверь. «Отстал, наконец» - подумал я, и отправился на свою койку с твердым намерением заснуть. Однако, как оказалось, вечер еще не кончился. Новый стук в дверь не заставил себя ждать. - Ну, чё ещё надо!? – не вставая с кровати спросил я. - Пацаны, а вы откуда!? – спросил уже другой голос, трезвый и без акцента. - С Казани, а чё? Ничего не ответил голос, и протопал в тот же конец коридора. Только прилег, и опять стук. - Ну, чё ещё!? - Заберите свой «пузырь», и больше этому «молдаванину» ничего не давайте! – ответствовал голос за дверью. Открыв дверь, я увидел перед собой… «Электроника». Или «Сыроежкина». Светловолосый парень был как две капли похож на героев детского фильма. - Антоха я. В соседней комнате живу, заходите, если чё…сказал «Электроник» и сунул мне в руки нашу же «чебурашку». «Во блин, непотопляемая!» - подумал я про бутылку водки узбекского розлива. 23 Размышляя о странностях судьбы, мы, наконец, заснули. Больше в эту ночь нас никто не беспокоил. Только уличный фонарь раскроил мертвенно-белым светом выгоревшие обои. Надвигалось наше первое утро на Байконуре…. Первый день Утро началось со звуков суетливой ходьбы по коридору, хлопанья дверей и негромких перепалок. Встали мы немного раньше, чем необходимо, ибо надо было выяснить, как добираться до места службы. Не мудрствуя лукаво, воспользовались приглашением Антохи-«Электроника». Без толку, пробарабанив в дверь минут пять, мы собирались, было уже уходить и искать дорогу самим, но дверь неожиданно распахнулась и высунулась другая светловолосая и заспанная рожа в очках. - Чего надо? – неожиданно интеллигентно спросила «рожа». - А где Антоха? – вопросом на вопрос ответили мы. - А Антоха уже ушел, «по вагону» он сегодня. А чего хотелито? - А как нам на «Первый ИП» попасть? - «Волонтеры» что-ль? -Ага, - согласились мы, до конца еще не понимая значения этого слова. - Вот куда вся толпа прётся, туда и идите. Тут практически все с Первого ИПа. Только быстрее, а то на «мотыгу» опоздаете, – толково разъяснила светловолосая голова в очках. Тем временем коридорная суета заметно улеглась. Редкие жители общаги, теперь передвигались исключительно бегом и в сторону выхода. Рванули за ними и мы, по дороге осмысливая чего это Антоха «по-вагону», и кто такая «мотыга». Как ни удивительно нам было, а народ шел в противоположном направлении от станции. Еле-еле успели за 24 последним бушлатом, огибающим угол. По пути завязали знакомство. Лейтенанта звали Саня Греханов, и на правах тезки и как более общительный наш Саня в основном и вел разговор по выяснению чего да как. Добродушный «летеха» не стал отказывать в нужной информации, а мы тем временем пытались запомнить дорогу. Он разъяснил нам что «волонтер» - это лейтенант-двухгодичник, «мотыга» «мотовоз» это обычный поезд, везущий народ к месту расположения частей. Непривычно свежий воздух и незнакомые запахи щекотали ноздри. Народ, облаченный в военную форму, в основном шел только в одном направлении. Греханов изредка козырял редким встречным майорам и подполковникам. Впрочем, козырял без особого энтузиазма, как-то лениво, а на капитанов так вообще не обращал внимания, так же как и они на него. Зрелище, открывшееся нашему взору в конце пути, внушало одновременно и уважение и разочарование. А разочарований на нашем пути было еще предостаточно. Обветшалые ступени вели на выщербленную платформу, заполненную таким количеством военнослужащих разного ранга, что ежели как положено по уставу отдавать воинское приветствие, то руку от козырька можно вообще не убирать. У платформы стоял состав из неновых и пахнущих дымом обычных пассажирских железнодорожных вагонов. Лавируя между офицерами, прапорщиками и редкими гражданскими, подошли к нужному вагону. В дверях стоял Антоха. У Антохи на рукаве мозолила глаза красная повязка «Дежурный по вагону», и стало ясно, почему он ушел раньше, и что такое «по вагону». Сначала «Сыроежкин» преградил нам путь, но, выяснив, кто мы такие и вспомнив ночной инцидент, пропустил нас в вагон. Всю дорогу простояли в коридоре. Конечно, свободные места в купе с отсутствующими дверями были, однако никто 25 не хотел пускать к себе «чужаков». На нас смотрели с интересом и подозрением одновременно. Мы же себя чувствовали в нашей гражданской одежде как «белые вороны». Впоследствии приехать в часть в гражданке, означало что ты либо в отпуске, либо «дембель», что вызывало неподдельную зависть окружающих. Но до этого было ещё ой как далеко… На конечной станции «мотыга» полностью освободилась от содержимого, и толпа цвета «хаки» потекла по широкой асфальтовой дороге в гору. К запаху, слышанному в городе, стал примешиваться аромат преющих горьких степных трав. - Сколько еще идти? – спросил я у случайного попутчика, носившего светлые усы, вязаную черную шапочку, выгоревший бушлат со звездами старшего лейтенанта и стоптанные ботинки. - Да не долго, километра полтора, минут пятнадцать. Парень мне показался довольно староватым, для старшего лейтенанта. По пути я выяснил, что он тоже «волонтер», но служить ему осталось буквально две недели. И так как ему уже было все « по барабану», одет он был несколько не по форме. На вершине холма, куда мы поднялись, отчетливо запахло космосом. Слева вдали маячило сооружение знакомое по телевизору и по картинкам советских времен пропагандирующих достижения трудового народа. Там в утренней дымке серели разведенные фермы стартовой площадки. Прямо по курсу у ворот части стояла выкрашенная в голубой цвет и превращенная в памятник списанная антенна. На КПП офицеров встречал худющий рядовой, который проверял у входящих пропуска. Нас он робко тормознул, однако дежурный по части офицер велел нас пропустить и направил прямо по аллее к штабу. Видимо уже известили командование части о нашем прибытии. А пока народ 26 потянулся на большую асфальтированную площадку в этой жизни называемую плацем. Какое-то время на нас троих, маячивших в гражданке на скамейке напротив штаба, никто не обращал внимания. Все были заняты пока еще непонятными нам делами. Вскоре в сопровождении майора и подполковника, к нам подошел высокий, горбоносый, с щегольскими усами полковник. Поздоровался и велел следовать за ним в штаб. Догадаться было нетрудно, полковник и являлся командиром части 13951. Время до обеда прошло в оформлении необходимых документов в отделе кадров. Там же нас распределили по отделам. Мы с Димкой попали в один отдел, но в разные отделения. Санька - в другой. Правда меня предупредили, что я буду номинально числиться и получать зарплату не в своем отделе. Так как там есть свободная «клетка», а делать мне там нечего. Ничего не поделаешь, наследие социализма. Остаток дня прошел в знакомстве с отделом. Вечером в «мотовозе» мы ехали уже в своих купе. Медленно, но верно засасывала новая жизнь, тем не менее, всё ещё как-то не верилось, что вскоре мы станем такими же, как они…. Вещевка Вечером предыдущего дня поужинали остатками дорожной снеди. Наутро, уже знакомым путем добрались в часть, где нам предстояло получить обмундирование на вещевом складе. Вещевой склад, пренебрежительно звался «вещевка». Хозяина, а точнее хозяйку, высокую статную женщинупрапорщика Петрищеву лет сорока пяти, ждали достаточно долго, минут сорок. Прапорщик – он же свой собственный, он ничей. С прапорщиками даже командиры разговаривают предельно вежливо, можно сказать даже нежно. На них, на 27 этих людях с простыми погонами и скудным количеством звезд, держится весь повседневный быт части. Прапорщика нельзя заменить на офицера. Иначе пойдет разброд, шатание и полный крах временами нестройной армейской системы. Поэтому, сознавая собственную значимость, прапорщики торопятся только в экстренных случаях. Прибытие троих «волонтеров» к экстренным случаям явно не относилось. Однако рано радовались господа бывшие студенты! Потому что, как и всякая нормальная женщина, хозяйка склада явилась сначала удовлетворить свойственное слабому полу любопытство. Взгляд профессионального оценщика недвижимости, сосканировал нас в течении пары секунд, и видимо зрелище не оправдало ожиданий красавицы, потому что красавица выдала знакомую, начинавшую нам уже надоедать фразу с пренебрежительной интонацией: «А, «волонтеры»…» и удалилась за ключами, маняще покачивая широкими бёдрами. Естественно ещё минут на тридцать. Наконец стратегический объект, скрипя металлическими петлями, допустил нас к прилавку. За прилавок, в позе царственной особы, встала хозяйка «вещевки». Нашему взгляду открылись залежи воинского обмундирования. Справа на стене висела роскошная «дембельская» парадка, затмевая своим великолепием офицерские кителя нового образца, полевую форму «камуфляжной» расцветки различных вариантов и выцветшие плакаты с картинками из воинского Устава. - Ну? – нетерпеливо спросила женщина-прапорщик. - Что «ну»? – не совсем понимая чего от нас здесь хотят, спросили мы. - Какие у вас размеры? - Разные, – пытаясь пошутить ответили новобранцы. Однако шутка должного впечатления не произвела. - Понятно, - прапорщица, достав портняжный метр положила его перед собой. 28 И закипела работа. Из темноты на прилавке появлялись и исчезали различные элементы воинского обмундирования. Мы это хозяйство примеряли, и если не подходило отдавали его обратно в ловкие руки начальницы вещевой службы. А размеры у нас действительно были разные. От примерно известного размера брюк до неопределённого «хрен его знает» размера головы. Я, никогда не носивший шапокушанок, имел именно такой размер, и вследствии своей неопытности в этом вопросе, выбрал малахай на номер меньше чем надо было бы. Особую радость вызвали именно зимние шапки, а точнее бирки. На них значилось: «Казанская меховая фабрика «Мелита». Такой вот неожиданный привет с Родины. С обмундированием или, говоря уставным языком, вещевым довольствием на полигоне было не очень. Особенно в отношении волонтеров. Выдавали со склада не поймешь что и какого это размера. Но с шапками был полный порядок они были - и все одного размера. Естественно, меньшего чем среднестатистическая голова. Правда бывало и наоборот. Служил в части старший лейтенант Шатов Николай. И была у него лысая голова. И попалась ему шапка такая, что когда он на команду «равнение на право» голову поворачивал, то шапка оставалась на месте. Выглядело это довольно забавно. А в один из дождливых осенних дней оказалось, что, намокнув, она еще и воняет. Аромату быстро нашлось название: «запах дохлых сусликов». Так и пришлось служить: если на улице дождь или мокрый снег, Коля, входя в помещение, закидывал свой головной убор в самый дальний угол. Пижонистый Димка Соловьев попробовал было спросить про выставленный модный «камуфляж», на что получил надменный ответ что это только для старшего офицерского состава и ему не положено. А «не положено» нам было, как оказалось, а точнее не оказалось, ещё много чего. Не оказалось на складе никакой обуви, положенной портупеи, 29 плащ-палаток, и т.д. Зато достались, как потом выяснилось, «дефицитные» кашне, а к моему бушлату нашлись теплые ватные штаны, очень пригодившиеся в суровую зиму. По совету старожилов, от многого мы отказывались сами, в надежде получить деньгами при увольнении в запас. Звездочки и прочая фурнитура сыпались горстями, как семечки. Однако на кажущуюся небрежность выдачи, их было ровно столько, сколько должно быть. Меньше можно. Больше нельзя. Расписавшись в ведомостях с заботливо проставленными галочками, о получении обмундирования, мы покинули хранилище, на всякий случай вежливо попрощавшись с повелительницей вещевого склада. Оставив часть «шмотья» в отделе, мы с Соловьевым, прихватив только х/б и бушлаты, на дневном автобусе отправились в город привыкать к новой одежде и обустраивать жилище. Вечерним мотовозом подъехал Санька, и мы отметили начало новой жизни. Завтра мы уже ничем не будем отличаться от общей массы цвета «хаки»…. Запах Вселенной Этот мир, существо, прозванное какими-то умниками «хомо сапиенс», воспринимает через органы чувств. И парадокс состоит в том, что наименее развитое чувство, обоняние, наиболее полно погружает нас в прошлое. Судите сами. Просматривая старые фотографии или видео, мозг только подтверждает факт существования события. Стоит услышать по радио старую мелодию, и сразу накатывают сладкие воспоминания о первой юношеской любви, и вновь ощущаешь смутное томление в грудной клетке, которое довольно быстро проходит после первого куплета. Ты уже знаешь, что будет дальше. 30 Но только знакомый запах, задерживает нас в состоянии прошлого надолго, позволяет вспомнить и зрительные, и звуковые образы, и даже тактильные ощущения. И пережить их заново. Когда я прохожу мимо окон и слышу запах жареной картошки, мне становится тепло и уютно, будто бы я дома. Запах талого снега будоражит кровь предчувствием весны, неважно, что это всего лишь оттепель в середине января. Аромат мокрых и прелых листьев навевает на меня легкую осеннюю грусть, и усиливает «чемоданное настроение». Потому что именно осенью, обычный поезд впервые привез нас к порогу Вселенной… Однажды мой друг однополчанин, рассказал по телефону такой случай. Глубокой мокрой российской осенью, он ехал в автобусе на работу. И вдруг, после очередной остановки, почувствовал какой то острый запах. Сначала он не мог понять, что это за запах, и отчего он ощущает смутное беспокойство. Запах был редким и очень знакомым, откуда-то из прошлого. Посмотрел вокруг в поисках, что могло его издавать. Вокруг стояли и сидели люди. Абсолютно обычные горожане, со своими проблемами и радостями, в зимних уже одеждах и меховых шапках… Шапках. Все нашел. Вспомнил! Стало хорошо и легко. Даже заулыбался. И не в автобусе он теперь ехал, а в «мотовозе», в окружении друзей и однополчан. И шарила рука, ища мобильный телефон, что бы поделиться этим неожиданным радостным ощущением. Прямо сейчас. Пока оно рядом. Все дело в том что, наши форменные меховые шапки, при попадании на них дождя или мокрого снега, начинали издавать странный и резкий запах. То ли мокрой кожи, то ли топлёного жира, толи всего вместе и ещё чего-то неизвестного. В шутку запах прозвали «запахом дохлых сусликов». И он был неистребим… 31 *** Город, как и все вокруг, пах степью. Свежей и одновременно пыльной степью. Её терпкий запах усиливался весной и после редких дождей. Старожилы рассказывали, что дожди раньше были чаще. Теперь с редкостью дождей выдавали зарплату. Пульс городской жизни зависел от военных, коих здесь проживало процентов девяносто. Нет зарплаты у военных - не идет торговля на рынке, не пахнет шашлыком, и вся остальная жизнь, кроме воинских частей, замирает. Однако служить было нужно, жить хотелось. Желательно как можно комфортнее. Поэтому в комнате общежития решено было сделать перестановку. Проблему составляла гордость прежних жителей – самодельная мебельная «стенка». Для двоих эта «стенка» – самое то. В большинстве комнат стояла такая. Но нас было трое. Конечно, не мы одни жили троицей в одном помещении. На третьем этаже парни сохранили этот мебельный шедевр путем постройки второго спального яруса, благо высота потолков позволяла. Однако нам такая идея в голову не пришла. Да и по казенному как-то. К тому же по нетрезвости туда вряд ли залезешь. Сделали проще, просто вырезали часть мебельной стенки по длине кровати. В этой нише по жребию, выпало спать мне. Мне и делать её. Вот тут и пригодился купленный на «вьетнамском» рынке «настоящий швейцарский нож на все случаи жизни», имевший в своем многочисленном арсенале складной пилящий инструмент длиной сантиметров семь. Эта с позволения сказать «пила» грызла сухие бруски на удивление споро, но долго. Наверное, древние узники вот так же подпиливали прутья тюремной решетки, прокладывая себе путь на свободу. У меня на освобождение пространства для отдыха ушло часа четыре. Спальное место получилось шикарное. К тому же благодаря каркасной конструкции 32 полностью сохранилась антресоль. Хотя такая перепланировка и вызвала неудовольствие администрации общежития. А прекрасный «швейцарский» нож, не выдержав проверки на выживание, развалился на составляющие. Видимо он был предназначен только для того чтобы, вызывать восторг у детей младшего школьного возраста, но такая строчка в несуществующей инструкции по применению отсутствовала… О военной моде Время шло. Медленно, но все-таки пока ещё шло. Ноябрь месяц в России приносит первый снег и забытую детскую радость по поводу праздника 7 ноября. Не так давно переделанный официальными календарями в какой-то другой, нам уже не понятный. Местная же погода приняла положение «Осень. Начало октября» по Уставу средней полосы. «Зима» пришла неожиданно. Для доброй половины полигона. Как то на сайте посвященном фильму «9 рота», некий зритель указал на «ошибку» что, мол в эпизоде где новобранцы стоят в строю и идет дождь, солдаты одеты «по – зимнему» в шинелях и зимних шапках. Я ничего особенного в этом не увидел, а только порадовался наблюдательности сценаристов, ибо зима в армии наступает не по велению природы, а по приказу из Москвы. Приказ один на всю Россию-матушку. Поэтому в северных округах народ мёрз, а в южных изнемогал от жары. Так вот этот самый приказ о переходе с осени на зиму, пришел, видимо вечером, когда основная часть служивого люда проводила время в кругу друзей или семей, если таковые имелись. Солнечное осеннее утро. Градусов 10-15 тепла. По пути до «мотовоза» народ заметил, что патрулей необычно много, и одеты они в зимние шапки. «Идиоты! Чего 33 это они парятся?», подумали многие. И оказались неправы. Патруль тормозил офицеров за нарушение формы одежды массово и нещадно, не взирая на воинские звания. На отмазки типа «Так приказа-ж ещё не было!» отвечал что был, только вы об этом не знали. А незнание, как известно от ответственности не освобождает. Народ добравшийся до частей, наконец был ознакомлен и с приказом «о переходе», а заодно и со списком задержанных комендатурой. С нашим возмущением, начальник отдела подполковник Александр Иванович Чичаев, был полностью согласен, однако поотечески сказал что в «коменду» сходить всё-таки придется: «Ну чё вам жалко что-ли?». Ибо сам был «застукан», но являлся офицером старой закалки и приказы привык выполнять. В субботу утром, около комендатуры «кучковался» по количеству звезд личный состав полигона. Майоры вперемешку с капитанами, неопытные «летехи» со «старлеями», отдельно сержанты-контрактники и «прапора», и даже «целые подполковники» возмущенно посылавшие каких-то абстрактных вышестоящих начальников на хуй. Но тем не менее терпеливо стояли и ждали начала «экзекуции.» Смысл штрафных санкций сводился к занятиям по строевой подготовке. Как ни странно в строю царило весёлое и приподнятое настроение, травили анекдоты, которые от непривычной обстановки становились ещё смешнее, разного рода байки про то кто и за что попадался в комендатуру. Майоры вспоминали курсантское прошлое и по–хулигански курили «в кулачок». По началу ходили все скопом, разделившись на «коробки» по званиям, однако затем подполковники подняли «бучу» - «Не гоже тут нам заслуженным, вместе с желторотыми «летёхами» плац топтать! Это до чего же докатиться можно!» В итоге нас попросили «подождать за дверью» и пообещали заняться нами чуть позже. Впрочем, видимо понимая всю абсурдность происходящего, комендатура занятия проводила спустя 34 рукава, скорее для «галки» и вскоре всех распустила. Но не пропадать же такому дню! Редкий случай собраться в городе, а не на «площадке». В итоге излитие возмущений продолжилось возлияниями в пивбаре, на рынке у шашлыков и прочих приятных местах. В общем даже спасибо надо было бы сказать за такое веселое и «полезное» мероприятие. «Лыжники» В этот день «старослужащие» из части куда то исчезли. В неведомом нам направлении. И появились в общежитии уже за полночь. Из разговора выяснилось что искали «лыжников». Ну какие такие лыжники? На улице и снегом то не пахнет! Наш призыв ещё застал то время когда воинские части на полигоне были более менее полноценными боевыми подразделениями и кроме офицеров существовали и обычные солдаты-срочники. А «лыжником» звался рядовой срочной службы самовольно оставивший часть и ударившийся в бега. Попросту боец «встал на лыжи». «Лыжники» это головная боль любого командира части и ЧП для всего полигона. В эту ночь «рванули» двое. «Старлеи» и капитаны, разделившись на «двойки» вышли на точки где «лыжники» могли появиться: заброшенная 110-площадка, станция Тюра-там, городской рынок и другие стратегические направления. Хотя, в общем-то, в окрестностях искать было уже бесполезно. Слишком много времени прошло. Вообще без соответствующей подготовки покидать «площадки» разбросанные в голой степи на территории более 100 кв. километров, равносильно самоубийству. Одного такого беглеца совершенно случайно через год обнаружил разъездной экипаж «Энергобатальона» устранявший неполадки в разветвленной сети электрокабелей. Беглец батрачил у какого-то кочевого казаха за тарелку шурпы, проще говоря, находился в «рабстве». Он трое суток бродил 35 по степи пока не наткнулся на это стойбище. И это ещё не худший вариант. Бродячие одичавшие собаки и шакалы запросто могли закусить тщедушным телом неразумного. Нашим «лыжникам» повезло, они сумели таки добраться до железнодорожной ветки и сесть на проходящий товарняк. Но перепутали направление. Их сняли в Кызыл-Орде. На моей памяти был ещё один «лыжник». С нашего отдела. Тот был «лыжником» уже «многоразовым» поэтому, заметив после вечерней поверки отсутствие бойца, поторопились поднять «кипиш». Напрягли всех остававшихся в части и не задействованных на спецработах, «дембелей» тоже снарядили на поиски. Успели даже сообщить на «десятку», оттуда ответили что, мол, не торопитесь, может ещё и найдется. И точно, нашелся. Заныкался гад, в какую то щель на территории и то ли заснул, то ли ещё какой ерундой занимался. Короче за этот «геморрой» командир ему клятвенно пообещал что на «дембель» тот уйдёт 31 декабря… Наши Поглядывая на веселых и дружных «уфимцев» и «воронежцев» мы сетовали что, мол, вот, а нас казанских всего трое и больше земляков нет. Как-то, придя со службы, нам сообщили, что в общаге нас разыскивал какой то «старлей» с «энергобатальона». Мы были в недоумении, ну кто здесь нас мог знать? Тем более в «энергобатальоне» к которому мы не имели никакого отношения. По оставленному адресу мы отправились в третью общагу налаживать контакт. Она располагалась в отремонтированной «хрущовской» пятиэтажке поближе к «мотовозу». «Тройка» удивила нас запутанностью коридоров, относительно комфортабельными комнатами и наличием кухонь на этажах. Димону сразу же захотелось переселиться в эту «общагу». Однако указанная комната в этот раз оказалась заперта, и нам пришлось уйти «не солоно хлебамши». Упорный Санька всё же разыскал 36 таинственного посетителя. Им оказался высокий красавец с редким старинным именем - Нил. Собственно Нил не был чистым казанцем. Родом он был, из какого то района Татарстана, однако учился действительно в нашем институте, жил все 5 лет в общежитии и после окончания был отправлен служить на Байконур где, и остался на дальнейшую службу. Тем не менее, прослышав, что на полигон приехали служить «казанцы» и, скорее всего «КАИсты», счел за долг познакомиться лично. *** В начале ноября, наконец-то, хотя и прошла лишь неделя после нашего приезда, стали приезжать «настоящие» казанцы. Мы чувствовали себя уже «старожилами», поэтому несколько снисходительно, но с радостью рассказывали чего здесь да как. Прохожу как-то вечером по коридору нашего этажа, а на встречу какая-то знакомая усатая «татарская морда» небольшого роста. «Татарская морда» раскинув руки с возгласом «О-о-о! Наконец-то!» полезла обниматься. Как будто это не он, а я только что приехал. - Ты, – говорит с легким татарским акцентом, - «тудымсюдым», давно здесь? - Давно, неделю уже, – отвечаю, силясь вспомнить, где же я его мог видеть. И тут же в лоб спрашиваю «татарскую морду»: - А ты, в каком году окончил институт? - В девяносто щитвёртом. Прокрутив зрительную память, на быстрой перемотке, указанный временной период, вспомнил, что учился он на параллельном потоке. Однокурсник значит. - Короче мы в 37-ой, вечером заходи, - распорядился я. 37 Вечером в 37-ой состоялось «официальное» братание, с принятием спиртных напитков. Однако вместо одного пришли трое. Соловьев давно говорил, что должны приехать ребята с его курса: один его тезка и ещё какой-то «страшный» Костян. «Татарскую морду» же как, оказалось, зовут Сагитом, из Нижнекамска. Поэтому к двум казанцам он в вагон не попал, хотя и ехал тем же поездом. Сагиту предстояло тянуть службу на Пятом ИПе – «Сатурне», на том самом, гигантские чаши антенн которого, мы видели в утреннем тумане из окна поезда. Первое время Сагит обитал один, в абсолютно голой комнате на нашем этаже. На «Десятку» он приезжал раньше нас, где-то в половине шестого вечера, и так как не имел своего хозяйства, готовил ужин в нашей комнате. На всех четверых. Так что когда мы приезжали, на столе нас уже ждал по возможности горячий ужин. Готовил Сагит немудряще и без изысков. По-мужски. Картоху рубал крупными кусками, 38 уважал тушенку и как это ни странно для татарина, любил побаловаться салом. Жизнерадостного и крупногабаритного парня с легким характером, Димку Калинина, отдел кадров определил служить на наш, Первый ИП. Ко всем своим прочим достоинствам Димка имел тонкое чувство юмора и великолепно играл на гитаре, поэтому быстро становился душой компании. Абсолютно не комплексуя по поводу некоторой своей тучности, Димка, тем не менее, поставил в тупик вещевую службу нашей части. Не нашлось у них требуемого размера одежды. И долго не находилось. Вот и стоял он в строю в гражданской одежде. И стоял так почти два месяца, за что и получил меткое прозвище «Бесформенный», которое кто как хотел, тот так и трактовал. Впрочем, с получением обмундирования актуальность прозвища сошла на «нет», и оно куда-то потерялось. «Страшного» по рассказам Соловьева, Костантина Табейкина судьба занесла на Второй ИП, на 42-ю площадку. Росту высокого, голосу громкого, остатки волос цвета спелой пшеницы, выглядел он как-то старовато для х/б с лейтенантскими погонами. Юсупов Марат нашел нас сам. Он должен был приехать ещё с нами, однако получил отсрочку в связи со свадьбой. Прослышав, что семейным есть возможность получить служебную квартиру, предприимчивый и оборотистый, он не долго задержался в общаге, потянув за собой и женатого Сагита, тем самым, лишив нас «блатного» ужина. Через четыре дня подъехала ещё одна будущая парочка «неразлучников». Одного из них я приветствовал удивленным возгласом: - «Ипташ!» И ты здесь!!! Все-таки, приятно видеть знакомое лицо вдали от родины. Айрата Мифтахова я знал ещё с институтских времен. Сборы картежников в укромных уголках учебных зданий никогда не проходили без его участия. Отличный игрок в 39 футбол, волейбол, баскетбол, настольный теннис, Айрат постоянно проигрывал в «нарды». Видимо все, что касалось круглых спортивных снарядов, у него получалось отлично, но кости-то в «нардах» квадратные! Ещё в институте к нему приклеилось прозвище «Ипташ», «Товарищ» если перевести с татарского на русский. Будущий бессменный сосед Айрата по комнате, носил «космическое» имя-отчество и фамилию легендарного киношного разведчика – Юрий Алексеевич Исаев. «Походник», любитель «бардов», поклонник творчества группы «Чайф» и Юрия Шевчука, сам не плохо исполнял эти песни под собственный гитарный аккомпанемент. Наверное, так же как и мы, в поезде, а может быть ещё и в военкомате, Айрат с Юркой договорились держаться вместе. И держались, и не только два последующих года службы… Последним, в этом 1996 году, прибыл к месту службы «потомственный «Байконурец» Санька Одиноков. В свое время его отец тоже служил на полигоне, чем Санька очень гордился. Худой и длинный с огромным скошенным на бок носом, несколько помешанный на военной атрибутике, он при первой возможности облачился в «камуфляж» западного образца, портупею и «Соловьиную» мечту – «берцы». Привычку носить офицерский жетон «по-западному» на шее, мы тоже взяли от него. Ну и что, что жетон алюминиевый, а не стальной, зато романтично, как в буржуйских боевиках. Естественно все вновь прибывавшие проходили через нашу 37-ю. Непьющих не было. Теперь нас стало одиннадцать, и мы были уже силой, с которой нужно было считаться… Темное время суток Развод это дело трудное. 40 Особенно когда супруги продолжают жить в одной квартире. Даже если развод происходит по обоюдному согласию, так сказать «полюбовно», самое сложное при этом - раздел имущества. - Телевизор мой! – говорит он. - Как твой, когда мы его вместе покупали и пёрли на десятый этаж! – вопит она. - Зато его на мою премию брали! - Ну ладно, твой…- обреченно соглашается бывшая. - А за то, счетчик электрический на моей территории, и счета я оплачивала! И пузырь электрику я ставила! - Согласен, пусть будет твой…хотя это моя «нычка» была… Вот такая житуха и происходит: захотел телик посмотреть – плати, а нет денег, или обидел чем - я тебе счетчик «хрясь!», и нет «кина»! А телик чем виноват? Ему ж работать надо… *** Однажды у кого-то из общагинских «загнулся» видеомагнитофон. А так как практически все были радиотехники в той или иной мере, пригласили чинить того, кто в радиотехнике больше всех разбирается. За совместное распитие спирта с хозяином «видика». Ну, хлопнули по первой, для улучшения работы мозгов. Хлопнули по второй, чтобы вспомнить принцип работы, потом отметили начало операции. Развинтили винтики у «Панаса», перевернули…и выпал оттудова дохлый таракан. - Тю! Всё понятно! У тебя ж оператор сдох! Конечно, сдохнет, если там холодно и жрать нечего. Вот с некоторых пор таким телевизором и стал всемирно известный космодром Байконур, а жители его теми самыми «операторами» из «видика». 41 *** Офицерское общежитие номер два, с красивым названием «Вега», было построено на заре космического века. Правда, по существовавшим тогда вполне земным технологиям строительства. И ходили, наверное, тогдашние обитатели принимать пищу в офицерскую столовую, поэтому кухонь в «общаге» за ненадобностью не существовало. Не зря же официально общежитие называлась «гостиницей». Отопления тоже не было. То есть трубы все-таки были, а вот чего ни будь горячего, в них не было. Поэтому для приготовления пищи пользовались электрическими плитками, а для обогревания в зимнее время – «теплоэлектронагревателями ТЭНами», в основном самодельными. Да и все бы ничего, да вот электричество иногда куда-то пропадало. То есть правильнее будет сказать «иногда откуда-то появлялось». По первоначалу мы не приняли это «иногда» в серьез. В части электричество было, а то, что по приезду в общаге его не было - ну с кем не бывает? Неполадки, какие-нибудь. Подождешь минут пятнадцать-тридцать пока переодеваешься, и вон она «лампочка Ильича» уже светит. Однако со временем слово «иногда» стало принимать очертания слова «всегда». Самым ходовым товаром стали обычные стеариновые свечи. На фиг никому не нужные в России, если только на всякий случай одну штучку для романтических вечеров и держали. Наиболее «продвинутые» покупали «комбайн» китайского производства, этакую помесь фонаря, радиоприемника и плеера на аккумуляторах. Заряжаешь, покуда есть электроны в розетке, а потом устраивай себе «дискотеку» на целых два часа … Но человеки не растения, одним светом сыт не будешь, и на фонариках каши не сваришь. А вот кружку воды вскипятить на свечке можно. Лично проделывал этот эксперимент по причине жуткой охоты попить кипяточку. 42 Сварганил из алюминиевой банки из под пива нечто вроде горелки, внутрь залил парафин с фитилем. И айда гипнотизировать. Гипнотизировал долго. Ровно сорок пять минут. Всю кружку сажей закоптил. И вот, наконец, вода закипать стала, и … включили свет. Но я все равно этот кипяток выпил. Вкуснее, наверное, только чай из котелка в походе бывает… Ура! Дождались! Ожил «светлячок» под потолком! Однако рано радуешься студент! Через две минуты свет в общаге гаснет опять. Так как все радостные и начинают разом плитки-чайники врубать, то сеть такой нагрузки не выдерживает, и отключаются автоматы. А это значит иди, ищи в темноте ключ от запасного выхода, где щиток с автоматом стоит. Ближе к зиме день короче становится. Уже и вечерний развод в темноте проходит. Приползает темный мотовоз в темный город. А народ в окна высматривает и в «угадайку» играет, - где сегодня свет дают? На Янгеля? Даманский? Центр? Хорошо когда деньги есть, можно на консервах и водке держаться. А если нет ни рублей, ни тенге1? Вот приходит Димка Калинин со службы, время половина девятого вечера, зима, темно как «у негра в жопе», на улице минус двадцать с ветром и как был в бушлате и шапке, так и ложится на койку в позе покойника, типа света дожидаться. И дождался бы, если бы не уснул… Темно в коридорах общежития. Тихо. Кто в другой микрорайон к знакомым сбежал за светом, кто водку молча в темноте да при свечах глушит. Вдруг музыка по темным коридорам, громкая достаточно. Это наш Марат Юсупов блеснув фонариком и инженерной мыслью, из плеера минисистему соорудил. Два динамика-пищалки засунул в алюминиевые банки, вот тебе и резонаторы… 1 Тенге – казахские деньги. 43 Уфимцы где-то керогаз раздобыли и кипятят чайник на лестничной площадке, там дерева нет, пожаробезопасно. Смешнее всего, что в душе общаги вода горячая объявилась. Помыться со свечкой можно. Главное себя с соседом не перепутать. Вот так - либо горячая вода, либо свет. Где связь непонятно. Утро радости тоже не приносит. Хрена с ним с чаем, а вот побриться надо. Как? Да на ощупь! Зато потом, светило небесное полигон озарит, и выйдут на развод местами бритые офицеры. Однако не смешно никому. Летом проще. Светлый день длиннее. Греться не надо. Вечерком вышел с корешами на «Арбат», пивка «Чимкентского» с шашлыком по 4 рублика и то и другое, заглотил, вот тебе и ужин. Летом другая проблема. Летом жара несусветная. И никакой «кондишин» не спасает ежели в розетках не шевелится. Вот и торчат все, где попало. А всеобщее мнение по поводу такой жизни «вслепую», уфимский волонтер по прозвищу «Бабай» выразил душераздирающим криком из темных недр «Веги»: -Я «люблю» этот город! И «любил» он этот город по настоящему. Интимно, и во все отверстия. *** На площадку ездили, наверное, даже с радостью. Там гарантированно можно было поесть горячего в обед. А если в наряде, то ещё и позавтракать и поужинать. Но вскоре тьма и до площадок добралась. Горячий «жорик» по прежнему бесперебойно -спасибо кухне полевой. Зато со всем остальным беда. Технике-то как без электричества? А на орбите мужикам и пожрать надо и кислородом подышать, и ещё уйму дел для Родины сделать… Так что пускать придётся. Она ждет. 44 На Земле развод боевых расчётов в кромешной темноте. Лиц не видно, только по голосу определяешь кто где. Вдалеке все же светится огнями пусковая площадка. Им там, на старте «хорошо», у них там целый энергопоезд. А у нас охрипший от матюков старлей-дизелист «Сэм» и пара бочек. Ему бы на гитаре играть, а он с соляркой возится, да от грохота дизелей глохнет. Эх, а ведь совсем не к этому тебя готовили в военном институте имени Можайского! А в это время, где-нибудь на «Сатурне», какой-нибудь «волонтер» Серёга за полчаса до старта понимал, что если в ближайшие несколько минут он не сможет запустить антенну, то Родина не простит сорванного сеанса связи. Помочь могло только чудо. Дизель-генератор уже давно вышел на максимальные обороты, трясясь, как эпилептик, все электропотребители, не являющиеся жизненно важными, давно отключены (попытка забухтить чайку кипятильником приравнивалась к злостному саботажу и каралась по всей строгости), но напряжения все равно не хватало для замыкания чертового магнитного пускателя. Вместе с лейтенантом в боевом расчете был и прапорщик Эдик, и именно ему пришла в голову бредовая идея. При других условиях Эдика просто засмеяли бы за подобный ненаучный подход, но других условий не было. - Снимай к черту щиток с этой релюшки!.. ... Сеанс подходил к концу. Сергей гордо сидел за светящимся пультом управления антенной. Тут он был в своей стихии, с легкостью отлавливая тарелкой все перемещения объекта. Время от времени он поворачивался к Эдику, благодарно улыбался и прикуривал ему сигарету, так как руки у того были заняты - он ручкой от швабры держал замкнутым, тот самый чертов контакт. *** 45 Напряглись дизеля. И не за три часа до стартового отсчета, как положено, а за минут тридцать, дают напругу по кабелям в аппаратные. Освещение, в целях экономии, выключено полностью. Только контрольные лампочки на шкафах с аппаратурой помаргивают. Боевые расчеты те вообще дышать боятся… Все же грохнуло, и стало на минуту светло на измерительном пункте, ушла родимая! А потом какой-нибудь выпускник «Можайки» по имени Андрюха, на морозе, вручную, с помощью четырёх тщедушных бойцов, доворачивал до заданного угла полуживую приемную антенну, обеспечивая очередной сеанс связи с ничего не подозревающими и спокойно ожидающими стыковки, космонавтами… А в соседнем темном здании, второй час после старта, пялится в потухшие телемониторы, и вслушивается в потерявший голос аппарат «громкой» связи, ещё один прошлогодний студент. Ожидает очередной подачи питания на аппаратуру и «отбоя» из ЦУПа. Со второго раза напруга всё же достигает номинала, и целых десять минут, пока длится зона приёма, будет зеленеть осциллограф… И хорошо если электричества хватит. А Москва всё молчит. Скорее всего тамошний руководитель уже махнул рукой на этот Байконур, и переключился на какой-нибудь Барнаул, а сказать усталым голосом заветную фразу «Для вас сеанс окончен. Всем спасибо за работу…» забыл. И снова темнота и долгожданный «отбой» с КП по телефону…И вроде радуйся, но тебя ж ещё наряд ждет! А потом по телику, в новостях, красивая тётка Катя, гденибудь после сюжета о карнавале в Бразилии, скажет: «Cегодня ночью, с космодрома Байконур успешно произведен запуск ракетоносителя…» и покажут пару кадров из архива, где все ништяк и так красиво… А вы говорите «романтика»… 46 *** Самый хреновый наряд в это время в автопарке. В маленькой будке дежурного холодно, темно и скучно. Теплее всего, да и веселее, наверное, в столовой. Если электричество всё же было, от остывающих плит ещё тянет теплом. А дежурный повар Венера, этакий смешливый «колобок» неопределённого возраста, из подручных средств сварганит светильник. Внимание сверхсекретная разработка!!! Корпус этого осветительного прибора изготавливается из половины картофелины, в которой путем выемки части содержимого, делается углубление. В качестве нагревательного элемента, являющегося одновременно и нитью накала, используется комок медицинской ваты, часть которой скручивают особым образом слева на право, другую часть оставляют не тронутой. Топливом конечно может служить и спирт, однако вкуснее и дешевше использовать масло, желательно растительное, а не машинное. Какого отжима, по барабану, какое найдете. Нагревательный элемент помещается в корпус, куда предварительно залито горючее. Чирк зажигалкой, и да будет свет! Несомненным достоинством данной конструкции, является то, что в случае налёта диверсантов с целью захвата сверхсекретной технологии, прибор можно сожрать... Днем в части торчать без толку. Зимний день короток. Разве что успеешь пожрать, да заполнить застывшей авторучкой пару страниц, какого ни будь журнала, или рапорт о посещении ЛДЦ нацарапать… Дождались мотовоза и назад, в такой же темный город. *** Если посмотреть из космоса на нашу планету, одна половина будет темной, другая светлой. Но ведь завтра 47 темную половину согреют лучи ласкового, хотя порой и жестокого, но все-таки светлого Солнца. Правда? 48 Байконур - кусочек Сочи. Моря нет, один песочек. (поговорка) На широте города Сочи Если внимательно поводить не слишком жирным пальцем по карте России, у вас получится что, космодром находится на одной широте с г.Сочи. Что и использовало начальство в ответ на жалобы подчиненных – и так живете как на курорте, чего ж вам ещё надо? И ведь не попрешь против географии... В общем, то обычная жизнь у лестницы в небо, только может чуть веселее и печальнее… Ведро меток Над вновь прибывшим человеком, в какой либо уже давно сложившийся коллектив, старожилы блюдут традицию подшучивать, прикалываться и разыгрывать. Среди офицеров, это как правило, вполне безобидные шутки и розыгрыши. К тому же таким образом проверяется характер человека, своеобразный тест на «ай-кью». А уж там где есть свои специфические технические термины, о которых «молодой» при всем своем желании знать не может, потешаются вволю. У нас на Измерительном пункте, в одном отделе существовал такой прикол. Как известно службы времени, занимаются непосредственно подсчитыванием этих самых минуток, секундок и прочего бесконечного количества их долей. При этом необходимы некие виртуальные контрольные, отправные точки. 49 Видеомотажерам, например, тоже известна эта система, точки эти и у них называются «метками». Но в те времена с основами видеомонтажа были знакомы далеко не все, да и то только те, кто непосредственно работал на телевидении. А «молодым» лейтенантам, только что окончившим ВУЗ или Военное училище, этим премудростям набраться было естественно негде. Так вот, при очередных тренировочных работах на технике, старший и опытный, обычно такой же лейтенант, только имеющий на одну звезду больше, во время сбоя в аппаратуре, с видом матерого волка, деловито начинал суетиться . «Молодой» чувствовал неладное и начинал тихо паниковать, предчувствуя практически глобальную катастрофу: - Что случилось? – вопрошал «летёха». - «Метки» кончились.- деловито отвествовал «старлей». - И что же теперь делать? – с надеждой, что это не очень страшно, спрашивал неопытный. Несколько с высока оглядывая напарника, типа можно ли поручить ему такое архиважное дело, старший лейтенант говорил: - Надо «меток» добавить. - А где их брать и сколько? - Короче, бери ведро, на сегодня надеюсь хватит, и дуй за ними на командный пункт, возьмешь у оперативного. От такого количества незнакомой информации: «командный пункт», «оперативный», соображалка начинала работать немного не в ту сторону, и вместо того что бы задуматься как выглядят эти «метки», пыталась вспомнить где находится этот «командный пункт». А глаза в это время, выискивали подходящее ведро, размером побольше, что бы два раза не пришлось бегать в страшное место. Естественно, после появления на КП, ошалелого «летехи» с ведром и идиотским вопросом про «метки», офицеры «командного пункта» дружно посылали его куда подальше. Или могло быть так. 50 Смотря на незнающего куда себя девать молодого лейтенанта, небрежно бросали: - Эй, чего встал? - А, чё делать? - Бегом на «КП» , принеси ведро «меток», не видишь не хватает… Впрочем результат до мелочей совпадал с первым вариантом. Обычно проходило это со смехом, и никто в общем-то не обижался и зла не таил. По крайней мере на нашем ИПе. Неизвестный покоритель космоса На Байконуре много чего происходило, а некоторые истории уже стали настоящими легендами. Многие из них имели место на самом деле, какие то со временем обросли такими подробностями, что не разберешь, правда, это или вымысел чистой воды. Так, например один майор, развлекая московских гостей, утверждал, что с башен «ВЕГИ» местные казашки от несчастной любви бросались вниз. А в чаше «Сатурна» варили плов для высоких гостей. На приемную телевизионную антенну, предназначенную для связи с орбитальной станцией, между делом ловили зарубежные порно каналы (интересно как, если эта аппаратура на год моложе меня). Выдумщик был майор Валера Першаков конечно великий. А вот такую байку рассказывали, практически всем вновь прибывшим на полигон. Было это ещё в те времена, когда солдат на космодроме была тьма тьмущая. Полный комплект. Является как-то к командиру части разгневанная мамаша одного бойца. Дескать, как так, эти вон «космонафты» медали и ордена получают, деньжищи огромные гребут, а моему мальчику даже отпуск не даёте! Комбат в недоумении: «За какие такие 51 подвиги ему собственно отпуск? Он служит то всего полгода». - Так, мой же, тоже в космос летал! - В какой космос? Кто? Ну, мамаша ему письмо под нос, на мол, сам читай. Вот и видит командир примерно следующее: «Здравствуй мама! У меня все в порядке. Служба идет хорошо. Ты спрашиваешь, почему я не писал так долго, целых два месяца. Не мог я. Случилось так, что командир нашей роты дал мне задание – помыть полы в ракете перед пуском. Потому как космонавтам в чистоте положено лететь. А я с наряда только что. Уставший немного. Но приказ, мама, есть приказ. С нашим ротным не забалуешь, служба! Я полы вымыл дочиста, космос ведь, да прилег немного покемарить. А проснулся я уже на орбите. Они обратно только через два месяца летят. Пришлось помогать нашим космонавтам в некоторых экспериментах. Каких именно сказать не могу, потому что это секретно. Вот так, космонавтом медали и слава, а нам даже отпуск не дают. Да мама, если можешь, вышли мне немного денег рублей сто…» Короче мамашу еле спровадили. Ну а с неучтенным «космонафтом» разговор особый… Пожар Было это примерно через месяц после нашего приезда на Байконур. Поселили нас в офицерское общежитие № 2. Более известное как «Вега». Выбили мы втроем себе комнату, хотя и рассчитана она была на 2-х человек. Ну народ старожилы-общагинские, 52 практически все уфимцы, спрашивают: вы когда типа «вливание в коллектив» делать будете? Ну, мы то в общежитиях впервые, не то что они. Но и до нас дошло – «поляну выкатывать надо», а то чуем жизни не будет. Да собственно никто и не был против. Получили «подьемные», наскребли привезенных с собой, купили водки. Так студенты–ж, все-таки. Поэтому закуски купили гораздо меньше, чем литров в пересчете на одно лицо. В общем подготовились как надо. Здесь лирическое отступление надо сделать. Надо сказать что соседями, нашими были уфимцы – Антоха и Женька. За день, два случился у них в комнате пожар. Матрас от «бычка» загорелся. Запах сами знаете какой. Женька в отпуске, Антоха с наряда сменился и куда-то упер до вечера. Дверь они надежную сделали, не то что наша. Короче с наружи без ключа не откроешь. Дымаган валит из окна, по коридору стелется. Пришлось нашему Саньке как самому маленькому в форточку лезть. Благо общага старая, форточки просторные. Ну замотали его в мокрое полотенце и вперед по карнизу. Вообщем как тушили это отдельная история. Но потушили. А запах конретно в область рефлексов вьелся. Пацаны должны нам стали, за спасение. Ну началось «вливание». Комната на двоих, живут трое, а народу соответственно раз в несколько больше набилось. Не считая «приходящих-уходящих». Гужбан полным ходом. Знакомства, братания и т.д. Курить понятно в коридор, консервные банки уже не справляются, поэтому бычки в угол. Тут в разгар всеобщего веселья, рефлекс и срабатывает. Пожар! Айда все комнаты нюхать. Выявили что «горят матрасы» в комнате слева напротив от нашей. Стали вспоминать кто же там обитает. Вспомнили – «Шома» ! 53 Стучим, стучим, всеми конечностями – ноль эмоций. Значит нет никого. Шо делать? Ломать к едреной фене! Дури- то, до фига. Да еще на груди как минимум по пузырю на брата. Минуты для двери оказалось слишком много. Вышибли нафиг. Далее картина маслом. На полу дверь. Стоит Шома в комнате и трусах, заспанный с фразой «Вы че охуели?». Далее диалог одного умного и 15 идиотов : - Шома ты горишь! И мы тебя спасаем! - Кто горит? - Ты. - Где? - …. - А запах? - А дверь? Выяснилось следующее. У Шомы котяра жила. А срать в коробочку ходила. А в коробочку для гигиены Шома бумажек настриг. Коробочку ту в коридор, чтоб не воняла выставил. Кто-то случайно туда бычок и запустил. Кто-ж на коробочки внимание обращает, когда такой гужбан вселенский! «САС» отстрелился Наша служба на Байконуре еще только начиналась. Впереди было еще почти полтора года. Как тогда казалось – целая вечность. Лето, жара градусов 45 в тени, а у ребят с Уфы настроение на взлете – скоро по домам. Кто-то уже и «Стодневку» запустил. Вот и прикалывались они над нами - молодыми. В прочем, шутки были беззлобные, и в общем-то не обидные. Нашей эмблемой принадлежности к роду войск, а это были тогда еще «элитные» Военно-Космические Силы, была ракета с птичьими крыльями, устремленная вверх, в обрамлении все 54 тех же, то ли лавровых, то ли дубовых веток. В простонародье именуемая «хуй в кустах». В общем, если не приглядываться, сильно смахивало то ли на гуся, то ли на лебедя. Это потом уже, изобразили нечто треугольное. Ракета, по всем приметам – «Союз», какой-нибудь «ТМ». У этого аппарата имеется так называемый «САС» - система аварийного спасения. Если приглядеться, то на конце ракетоносителя виден «зонтик» из маленьких двигателей, это как раз двигатели «САС». При аварии на старте в 1983 году, этот самый «САС» спас жизни экипажу «Союза-Т» Титову и Стрекалову. Этот знак принадлежности после года службы было принято переворачивать вниз головой – типа «экватор» пройден, идём мол, на посадку. Так вот, Димке Калинину, монтажными кусачками откусили кончик ракетоносителя. Ну, откусили и откусили, не так уж и заметно издали. Суть да дело, «тудым-сюдым» как приговаривал один из наших байконурских друзей, проводит командир личный осмотр. На предмет подстрижки, наличия «нитков, иголков, расческов» и другой стратегической амуниции. Доходит очередь до лейтенанта Калинина. Посмотрел командир внимательно на него, все вроде в поряде. И «подшива» имеется, и скобяные изделия в наличии, и лохмы до плеч не висят. Все то, да что-то не то. Глаз то у командира наметанный. Так и есть, обнаружен некомплект ракетоносителя у левой эмблемы принадлежности к роду войск! - Это что? – строго спрашивает полковник. - «САС» отстрелился – невозмутимо отвечает лейтенант. -Чего? - «САС». Отстрелился. - Немедленно на склад! Получить и заменить! Проверю! Пришлось Димке на рынке купить нормальные значки, а то дождешься, пожалуй, когда на наш склад попадешь. Поединок 55 Начну сразу с разъяснения. Поединок – это вовсе не героическое сражение благородных героев, не схватка за обладание самкой, и даже не название приключенческого журнала. Это фамилия. Вот так - Виталий Поединок. И если кто-то думает что, носит такую фамилию этакий бравый выпускник «Можайки», отличник боевой и политической, спортсмен разрядник с выправкой белогвардейского офицера, то вы глубоко ошибаетесь и не в курсе различных человеческих парадоксов. Однако поговаривали, что он действительно отпрыск какогото высокого воинского чина, состоящего на службе в штабе аж в самой первопрестольной. За какие такие прегрешения Поединок попал служить на Байконур, неизвестно. Видимо в педагогических целях. Случилось так, что заселили «бравого» лейтенанта«волонтера» в комнату как раз напротив нашей. Одного. Зависти предела не было. Дело в том, что в этой комнате долгое время проживали два кадровых «старлея», соответственно отделана она была по классу «люкс». Дерево, линолеум свежий, окна не сквозят, чуть не диван в качестве спального места. В первый день его появления, я как раз прибыл с наряда. Ну и занимался разного рода хозяйственной деятельностью: уборкой комнаты, готовкой ужина и прочими не менее важными делами. В общем, получилось так, что я был первый повстречавшийся на его жизненном пути «волонтер». Познакомились, типа «привет-привет», где служить собрался? Оказалось в нашей части. Ну и хорошо, хоть нарядов поменьше тащить придется. Вот однажды стучится ко мне в комнату и говорит: «Вот что-то яйца, по-моему, опять несвежие попались. У тебя нет парочки?” 56 - Да не вопрос, говорю, – бери. Через пять минут возвращается: –У тебя тоже, не свежие. - То есть как? Мы вчера покупали. На каком, говорю основании ты пришел к такому выводу? - Начинаю варить, а они лопаются. Тут и я засомневался. - А ну, говорю,- пошли, показывай весь процесс. Заходим. Мельком замечаю компьютер в комнате, РС. (А на дворе-то 1997, не в каждой организации-то «комп» встретишь, а тут в личном пользовании, да еще в «общаге».) - Ну, давай показывай. Дальше я увидел альтернативную технологию варки яиц. Ставит на плитку кастрюльку. Наливает воду из чайника. Я не вмешиваюсь: вдруг я этого способа не знаю? Вода в кастрюльке закипает, бурлит прямо. Молчу. Я уже понял, в чем причина «несвежести», однако хочется досмотреть шоу до конца. Бог с ними, с яйцами. И пошли яйца, в кипящую воду! И поплыли белки и углеводы! Красота! - Ты чего яйца никогда не варил? - Нет, только ел… Видимо и макароны он перед варкой мыл. И даже, наверное, с мылом. Казахстан, все - таки, инфекции разные могут быть. И стали мы замечать за Поединком много интересного. Теперь на обед он покупал буханку хлеба, пачку масла, ну и, наверное, грамм 300 сыра. В столовой не стеснялся брать аж по две порции. В нас столько и не лезло. Вот и прицепилась к нему кличка «Поедалок». Кроме отсутствия кулинарных способностей, Поединок имел такое же отсутствие способностей к понятию «военная форма». А надо сказать, что ВОЕННАЯ ФОРМА – это прежде всего защитный (он же темно-зеленый) и черный цвет. Мы, 57 волонтеры, люди сугубо штатские, натерпелись из-за этого от патрулей по самое не хочу. При слабом вещевом довольствии приходилось подбирать обувь только черную, такие же перчатки и темно-зеленое кашне. И вот, в один прохладный осенний день, мы наблюдаем незабываемую картину: лейтенант Поединок вышагивает в сторону части в мятой ХэБэшке, на ногах кроссовки, из под которых высверкивают КРАСНЫЕ носки и в довершение всего на шее развевается белый шарфик!!! Все только рты пораскрывали. А самое смешное, все это сошло ему с рук. Никто из командиров даже замечания не сделал. Какое самое быстрое животное? Служил у нас в части майор Паша Павлов. Этакий крепкий старичок лет сорока, в выбеленной солнцем «хэбешке» и седой головой. Однако обладал железным рукопожатием и в кроссе делал «молодежь» на раз. Паша видел всё. Удивить чем-либо его было сложно, разве что если «Буран» полетит второй раз. Но это как второе пришествие Христа. Поэтому боятся, ему было уже нечего, и острых слов он по карманам не прятал. На вечернем разводе, «комбат» обычно доводил до мозгов подчиненных какие-нибудь распоряжения и напутствия на выходные. Однажды летом, например, объявил о предстоящем «похолодании» аж до +40 градусов в тени, и велел быть осторожными. Речи командир обычно заканчивал фразой: «У кого какие будут вопросы?». Как будто сам не знал, что ответить на наш извечный вопрос «Когда будет денежное довольствие и как скоро всё это кончится?», он не сможет. Перед разводом Паша принял, наверное, 50 «капель» спирту, поэтому был в хорошем настроении. - …Какие будут вопросы? – заканчивал развод командир. 58 - Майор Павлов, первый отдел, - донеслось из стройной шеренги офицеров. Полковник напрягся и набрал полную грудь воздуха, собираясь привычно ответить, что на полигоне денег нет, и когда они будут неизвестно. - Товарищ полковник, какое самое быстрое животное? – выдал абсолютно «серьезный» Паша. Пяти секундный отрезок тишины разорвал всеобщий хохот, а земную дыхательную смесь комбат так и не выдохнул… По грибы… Конец лета не обещал ничего хорошего, как и в прошлом году. Майскую зарплату давно уже съели, а другой и не было. По пятницам, на открытой площадке между штабом и столовой, была читка приказов, на которой заодно проверялось наличие личного состава. В принципе «читка» была мероприятием веселым и познавательным. Зачитывались, какие то приказы по войскам, различные армейские новости из разряда «черного юмора». Вот например где-то в Сибири, два бойца находясь в патруле по части, захотели «по-маленькому» и не нашли ничего умнее как пописать в трансформаторной будке. 6000 вольт и население России уменьшилось на два человека. Другой решил погреться в такой же «избушке», результат аналогичный. Приказы, же, по большей части были скучные и напрямую нас не касались. Хотя один приказ разбудил таки наше угасавшее воображение. «…В связи с крайне тяжелым финансовым положением в воинских частях, офицерам и контрактникам разрешено брать дополнительные выходные дни и использовать их для сбора грибов, ягод, охоты и рыбалки…» За дословность не ручаюсь, но смысл был именно такой. То есть переходите на подножный корм господа офицеры! 59 . - Я в понедельник за черникой пойду! – кричал один, ещё не забывший как выглядит эта ягода. - Мужики айда на рыбалку, я такое место знаю, всего 60 километров от «десятки»! - Мне недельку другую надо, я только за грибами в ближайший лесок сбегаю! – доносилось из рядов слушателей А «ближайший лесок» в казахской степи сами понимаете где… - Не надо понимать всё так буквально! – останавливал пыл начальник штаба. Однако приказом нам воспользоваться всё же удалось, хотя и в относительно законный выходной. Утром как обычно собрались у мотовоза, и как не обычно отправились обратно. В отсутствии в части электричества, делать там было не хрен, и командование благоразумно всех распустило, ну кроме конечно нарядных и начальников отделов. Поразмыслив, чего в такую рань делать, решили отправиться на рыбалку. Недалеко, прямо за городским бассейном на бережку и пристроились. Кто на что ловил, кто на удочку, кто как Марат просто на палку с леской. Наловили килограмма на три всякой всячины. Из мелочи наварили ухи, тех которые с ладонь зажарили. И под полтора литра «Таласа» объелись как тузики у Марата на квартире…. «Бараньи яйца» Служил у нас в части парень по имени Гриша. Из «волонтеров». Надо отметить, что Гриша был страшный тормоз, а так же злоупотреблял зеленым змием, вследствие чего на второй год службы угодил на лечение от сих последствий. Но еще надо сказать что, несмотря на эти свои мелкие недостатки, Гриша был КМС по шахматам. И все 2 года службы, когда не бухал, был чемпионом Байконура по шахматам. В один прекрасный день, сидят офицеры отдела у 60 себя в сооружении. Кто чем занимается, кто в картишки лениво перекидывается, кто так, треплется ни о чем. Отдыхают, в общем, перед концом рабочего дня. И зашел разговор о всяких вкусностях. Тут кто-то говорит: "А помните, Кикакбидзе в "СМАКе" готовил бараньи яйца?" (кто не знает, или забыл, был такой случай у Макаревича в известной кулинарной телевизионной передаче «СМАК»). Ну, все, конечно, соглашаются, мнения высказывают. И тут наш разлюбезный Гриша, без всякой шутки, с абсолютно серьезным лицом выдает: "А че, они еще и несутся, что ль?" Через секунду весь отдел медленно сползает на пол. Моряки в степях Казахстана Служил в нашем отделе, моряк. Самый настоящий. И даже подводник. И значок имел за дальний поход. Да к тому же казах по национальности. Звали его Тимур Имамбаев. А попросту – Тима. Несмотря ни на что, под военно-морской фуражкой скрывался недюжинный интеллект. Еще бы закончить заведение с таким страшным названием ВВМУРЭ (ВМИРЭ) им А.С.Попова! Чем Тимур Кэлсович очень гордился. И никак не хотел переходить на полевую форму одежды. Моряк, как говорится, он и в Казахстане моряк! Тима службу нес в соседней части - узле связи полигонного значения, в полукилометре от нашего Измерительного пункта, хотя и принадлежало его хозяйство нашему отделу. Поэтому пусков воочию ему видеть приходилось достаточно редко: то смена не его, то работы не в проворот. Да и окна в аппаратной не на ту сторону. И вот случился, как-то очередной пилотируемый старт. К тому же с иностранными членами экипажа. А надо сказать что, пуск был ночным. Тем не менее народу в части как в базарный день. Все как надо: оцепление сплошь из 61 «особистов», высоких чинов – что тюльпанов по весне, все на смотровых верандах колготятся. Решил Тимур, во что бы то ни стало, пуск посмотреть. Непременно. Пуск – все-таки праздник! По этому случаю решил он одеться по парадному. И даже кортик прицепил. Как положено. Ночь. В низине туман. Ракета красавица на старте в огнях, как новогодняя елка, кислородом парит. Воздух сыроватый, чуть терпкий от еще не выгоревших степных трав. Атмосфера гудит от напряжения. Все при деле, кроме тех, кто на верандах и около «ЧиПка». На КПП пара напряженных «особистов», да два наших бойца из наряда. И вот из тумана появляется - Моряк! Шаг уверенный, форма парадная, кортик о бедро постукивает. Только музыки Эннио Морриконе не хватает. Какие лица были у «сотрудников невидимого фронта!»: «Как – так? Откуда Военно-морской флот в казахской степи? Да еще со значком подводника «За дальний поход?» Глаза бегают, спросить не у кого. Бойцы помалкивают. Ну, самый сообразительный, документы хоть спросил. Тима не торопясь вынимает пропуск – все мол, в порядке, свой я. В общем, у «особистов» это появление ВМФ на территории ВКС оставило большее впечатление, чем сам старт ракетоносителя. Теория вероятности Леня был «волонтером» уже из «второго» казанского призыва. Странноватый несколько, «медленный газ» в общем. К всеобщей зависти попал служить в наш отдел, на станцию что территориально располагалась в соседней части, на узле связи. Служба посменная, сутки через двое, никаких нарядов, в подчинении одни женщины. Живи и радуйся! 62 Летом пол части, кто в отпусках, кто сменился с наряда и свалил на попутке, вечерним мотовозом мало кто добирается. Вот и оказались в купе, всего трое Андрюха Власов, Леха Кошелев, да пока ещё не вписавшийся в служебный график, Леня Дулеев. Путь долог, мотовоз от жары совсем разморило - еле тащится. Решили скрасить дорогу путем игры в карты, в необременительго для мозгов «дурака». «Пара на пару», чисто математически не складывается, поэтому каждый сам за себя. И в сговор вступать – никакого интересу нет. Раскинули первый раз, вышел Леня Дулеев - «дурак». С кем не бывает. Раскинули второй, проиграл тот же самый «летеха». Третий опять за новобранцем. Четвертый, пятый, шестой…и так далее до самого города. До смешного уже доходит. Ставки на проигравшего, уже не принимаются. Дальше вообще чисто для проверки играли. Партий двадцать было сыграно. Никак не получалось у Лёни снять с себя «почетное звание»… Даже если теорию вероятности приплести, все равно хоть один раз да можно выиграть.… Ан нет. Нашла теория на камень, точнее, наверное, на дуб… Но как говорится «чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона!», и остался Леня, неожиданно для всех, после двух лет срочной, на контракт. Правда, в нашем отделе он не прижился, девки со станции, почему-то взвыли – заберите, мол, его от нас, а то мы за себя не ручаемся… «Война» Так уж случилось, но в часть должна была приехать представительная комиссия во главе аж с самим генераллейтенантом. Конечно, вся часть стояла на ушах, в преддверии такого случая. И вот одному из начальников отдела пришла в голову замечательная (на его взгляд) идея провести внутри отдела "войну". То бишь в определенный день весь отдел должен был предстать пред его ясными очами 63 в полной экипировке, начиная от противогаза и ОЗК, и заканчивая "тревожными" чемоданами, которые, согласно каким-то там военным документам, должны были содержать в себе запас провизии на трое суток, несколько пар носков... и прочую ерунду. Судьбе же было угодно сделать так, что у одной подружки двух представителей этого славного отдела за день до этого часа Х случился день рождения, ну и, конечно, друзья не могли пропустить такое событие, даже несмотря на все войны мира. Посидели они чудненько... наелись от души, но вот водки, как это водится, не хватило, поэтому было решено идти в гостиницу (место их проживания), в целях продолжения банкета... в общем, набрали водки, закуски и в общагу... бухали долго и упорно, даже не заметили как наступило утро ... и с ним понимание того, что пора, однако, уже собираться на службу, а еще и вспомнили, что поскольку сегодня «война», то надо собрать кое-какое трихомудье. И тут выясняется, что у них нет даже чемоданов, не говоря уж о том, что положенного количества чистых пар носков у них не набирается даже на одного... в общем - сплошная попа. Ну, ребята, будучи в хорошем настроении и в еще лучшей степени подпития, не растерялись. Поскольку оба они были "волонтеры", то решение созрело быстро. Что нужно студенту на войне? Поставив этот вопрос, они сразу нашли ответ на него. Конечно, «хавчик». А этого добра было как раз завались. Один из них собирался через несколько дней в отпуск и прикупил для этих целей ящик китайской лапши быстрого приготовления (30 пачек). Ну а чтоб уж совсем не умереть с тоски на этой проклятой «войне», было решено прихватить с собой еще и гитару. Теперь представьте сию картину... вся часть идет на построение и только выделяются из этой толпы два офицера, дефилирующие, правда, в том же направлении, что и остальные, но у одного из них зажата подмышкой коробка лапши, а на плече второго гордо восседает гитара. Все представители отдела, собирающиеся на «войну», просто 64 легли, когда на плацу появилась эта двоица. Все, слава богу, закончилось хорошо для чудо-вояк. Начальник отдела был хороший мужик, который понимал юмор... он просто отослал их отсыпаться. Еще долго будут вспоминать в части двух сообразительных студентов... «Таких не берут в космонавты!» Случился в нашей части очередной строевой смотр. А командир то ли отпуск догуливал, то ли больничный долеживал. В общем, шел процесс подготовки сам собой. В то время процентов пятьдесят офицерского состава части состояло из «волонтеров», то бишь офицеровдвухгодичников. Студенты народ веселый, склонен к разного рода вольностям - у Устава только обложку и видели. Ну а командиром «волонтерского» взвода назначен был тогда 65 ещё капитан Коля Стогов, из кадровых. Который, впрочем, тоже не чурался разного рода веселостей. Соответственно встал вопрос: «Чего мы горланить-то будем? Песняка-то какого заряжать?» Тут кто-то возьми да и ляпни: «А давайте «Манго-манго», с композицией «Таких не берут в космонавты!». Если кто помнит, разбитная такая группа была. Оглядев эту разношерстную толпу в выжженных солнцем «афганках» и пыльных разнокалиберных ботинках, подумав, что уж таких точно не берут, Коля поддержал репертуар. На свой страх, и риск, а может просто, тоже по приколу было. «Волонтеры» Колю уважали. За беззлобный и веселый характер, и за отсутствие обычного армейского дебилизма. Поэтому орали добросовестно и плац топтали дружно. И вот настал день «ч». На плацу авангардом старшие офицеры в «парадке» старого образца. За ними блестящие золотом, отглаженные, в новенькой оливковой «Натовской» форме, с модной, непомерно задранной вверх тульей головного убора, лейтенанты и капитаны свежих годов выпуска. Ну а далее… «красноармейцы вышедшие из окружения». Но все же, кое-как подшитые и местами даже поглаженные. На трибуне комиссия, плюс, подтянувшийся к этому времени «комбат». Ну, началось! « На одного линейного….» и так далее. Старым по-фигу – комплекция уже не та, да и все равно ничего за это не будет. «По долина-а-а-м, и по взгорьяаам….» - традиционно басили видавшие виды. Кадровым «летёхам» строевая по барабану – Харе! В училище свое оттоптали! Прошли и ладно. Комиссия неспешно переговаривается, скучно, как обычно. Но «волонтерам» смотр по приколу. Строй-«коробочка», подбородки вверх, носочки тянут, веселуха! 66 «Песню запе-вай!!!» К-а-а-к грянули: «Один мой товарищ любил прыгнуть с вышки… Таких не берут в космонавты…» Голоса зычные, молодецкие. Тишина накрыла товарищей с «десятки». Интересно стало. Нетрадиционно как-то. Комбат виду не подает, лицо сохраняет. Тоже впервые слышит. Короче форма не отражает содержание. И на трибуне и на плацу. В прямом и переносном смыслах. В общем, получила часть оценку «отлично». А «волонтерский» взвод «отлично» за технику и «хорошо» за «непатриотическую песню». Долго нас еще потом «космонавтами» называли. * Таких не берут в космонавты… - композиция группы «Манго-Манго», кроме слов «космонавт» и «spaceman», никакого отношения к строевым песням и Военнокосмическим силам не имеющая. Ярик Дело было в субботу. Как обычно по выходным, с утра в мотовозе народу мало - наряд суточный, да от отделов ответственные на ПХД. Секретная аббревиатура имеет самый, что ни на есть, банальный смысл – парко-хозяйственный день. То есть никаких культпоходов в парк, конечно, нет, а вот уборка территории есть. Работа до обеда, потом у бойцов космического фронта баня. Офицер свободен. Хочешь до города добирайся, как можешь, хочешь, жди вечернего мотовоза. Я ехал на ПХД, Ярик в наряд. В самый «суперский» помощником дежурного по части. 67 Для лейтенантов это самый кайфовый наряд - сидишь в дежурке на телефоне, ключики принимаешь-выдаёшь, телефонограммы в журнальчик пописываешь. Тепло, чистенько, сухо, по выходным вообще лафа – народу минимум. Главное, как «взрослому» оружие полагается – пистолет имени Макарова. А накануне, как на зло, была пятница. В определённых кругах – «пИтница». В России, как известно, пьют много, и по всякому поводу, и просто так. А там где есть еще и на халяву, вообще грех не выпить. И Ярик пил. За себя и за того непьющего. Наверное, два года так быстрее пролетели: раз «бухнул», на «дембель» похмелился. С утра для кого похмелье, а для Ярика естественное состояние. Но Ярик тертый парень, и по этому прихватил с собой пару бутылочек «Таласа» для поправки здоровья, и для более полезного времяпровождения. «Талас» напиток вообще легендарный. Потомок настоящих плодово-ягодных вин, только казахского розлива. Пакость, конечно, порядочная, однако знавали мы одного сержанта сверхсрочника, молдаванина, между прочим, и музыканта к тому же, так он этот напиток почитал наперед водки. Его так и прозвали – «Талас Таласыч». Ну а молдаване, как известно, в винах толк понимают. Ему виднее. В общем, на опохмелку вполне годится. Тем временем, ПХД подошел к концу, я уже собрался бойцов в роту отправить, но замечаю какую-то суету нездоровую в части. Народ чего-то бегает туда-сюда. Дежурный по части вообще озверелый, бойцов у меня забрал. Думаю, пойду, узнаю, что стряслось. Выясняется, что Ярик, пистолет потерял. Как его потерять-то можно? Он же на портупее все время, на поясе, даже спать не удобно! Но факт, тем не менее, подтвердился. Время отъезда подходит, с части никого естественно не выпускают. Бойцов всех разослали на поиски «Макарова» с кобурой. Допрос Ярика, ничего не дал: «не помню - говорит, до обеда 68 был, потом куда делся, не ведаю». Катастрофа полигонного значения - утеря боевого оружия при несении суточного наряда! Через какое-то время злополучный «Макаров» все ж таки отыскался. А дело было так. Ярик плотно пообедав в столовой, на десерт для равновесия души «принял на грудь» того самого «Таласа». Тут его маленько прижало, «по-большому», и отправился он реализовывать этот процесс, как интеллигентный человек, естественно в туалет. А чтобы не испачкать вверенное ему легендарное оружие, повесил его на гвоздик. Вышел, и с чувством глубокого облечения, отправился к себе в дежурку «придавить на массу» часик-другой до ужина. Облегчение было полным. Минус восемьсот грамм табельного оружия довольно чувствительно. Но кто ж его знает чего именно восемьсот грамм, после посещения туалета отсутствует. ДЧ долго смотрел на старлея, пока понял чего с ним не так. Нет, не запах перегара, не помятая форма привели его в ступор, а отсутствие пистолета. Слава богу, все закончилось вполне мирно. С того дня и до конца срока службы, доброго, вообщем-то, и отзывчивого парня, Мишу Ярцева ставили только в наряд по столовой, и ничего опаснее алюминиевой ложки ему в части не доверяли. А виноватым оказался, конечно же, ни в чем не повинный продукт виноделия из неподходящего сырья. По крайней мере, я так понял из пламенной речи командира на вечернем разводе в понедельник. Он сказал, что офицер это звучит гордо, и ему не подобает пить эти «помои», и что благородный коньяк более достоин организма офицера Военно-космических войск. Надо сказать, что впоследствии качество «Таласа» значительно улучшилось, и мы нашли, что его употребление 69 не наносит офицерской чести, сколь-нибудь существенного вреда. Уличкин Саня Уличкин личностью был уникальной. Вечной головной болью всякого начальства. Разговорами своими мог свести с ума каждого, кроме тех, кто сразу посылал куда подальше. Знаниями обладал энциклопедическими. Только в этой энциклопедии страницы перепутали, видимо еще на стадии верстки. Да и врал, помоему, еще на одно собрание сочинений. И ничего с ним поделать никто не мог. Приходилось как-то уживаться. А куда деваться с «подводной лодки»? Поэтому, обитал доблестный капитан подальше от глаз. А именно в аппаратной, которая находилась в соседней части в полукилометре от нашей. Службу там несли посменно, круглосуточно, военнослужащие и вольнонаемные особы женского пола разного возраста. Саня у них начальником был. В общем-то, беззлобный малый, просто привыкнуть к нему надо, принять как неизбежное. Соответственно состоял Саня Уличкин на особом контроле у командира. Зима. Не холодно так, мороз градусов 25 и главное ветра вроде нет. Развод утренний. В общем-то, начальники смен этого отделения не разводе могли и не присутствовать, все-таки дежурство круглосуточное. Но Саню это не касалось. Особый контроль! Начштаба личный состав проверяет. Такой-то здесь, такой-то в наряде и так далее. Доходит дело до Уличкина. - Уличкин! – тишина… - Где Уличкин? - В мотовозе был точно. - А куда делся? 70 -Может, в отдел зашел… И вот в заднюю шеренгу втискивается некто запыхавшийся, весь в снегу. - Я! Дальше все по плану, задачи там всякие, распоряжения и.т.д. - Ты куда мать твою делся? – шипит начальник. - Да зашел на станцию, типа проверить, да чайком согреться. Спохватился, а до развода 3 минуты, – рассказывает Саня. Ну, я пулей, подготовочка ведь у меня серьезная. Дай думаю не по дороге побегу, а степью, через паттерны. Короче будет. (А там снегу по колено, целина нехоженая, летом-то никто там не ходит, а тем более - зимой.) - Бегу, и вдруг, раз и вниз лечу, но у меня реакция моментальная! Я локти в стороны расставил, и повис. Смотрю, оказывается, в люк провалился. Я ж тренированный, на локтях подтянулся и вылез! Вот еле и успел. - Уличкин, где ты в голой степи люк откопал! Он наверно один на всю степь, и тот тебе достался! Тебе что дорог мало? В общем, ходил теперь Саня как под конвоем - от мотовоза до отдела, от отдела до плаца. А после развода звонок на станцию- мол, дошел ли капитан Саня Уличкин до места несения службы, или опять в голой степи чего-нибудь нашел? Случались, у практически не пьющего, Сани пропадалова. Дня по три. А так как он ходил в смену «сутки-через двое» то этих исчезновений до поры особо заметно не было. Девки и без него отлично справлялись. Взялось начальство за капитана всерьез: будет теперь почти как все. А то расслабился! То есть что бы в городе не мотался, между сменами в наряды ходить будет. А куда такого капитана поставить? Помощником дежурного? Так там оружие положено, а Саньке доверия нет. По столовой? Так вроде капитан же все-таки. По-роте? Да не дай бог! Решили в автопарк. Поставить-то поставили, а Уличкина сначала найти надо, да еще не дай бог наряд в смену попадет. Пока искали, 71 за него Леха Кошелев ходил, недавно прибывший и поэтому сильно не занятый «волонтер» из Пензы. Раз сходил, два сходил. Третий раз заменял по причине занятости Уличкина на «боевых». А ведь ещё свои наряды тащить надо! Надоело Лехе это дело. Подошел Леха к начальнику отдела майору Лебедеву и говорит: - Алексей Анатольевич, что же это получается? Я за Уличкина уже три наряда отходил! А он ни одного за меня! Несправедливо! Чего делать будем? - А у тебя какие наряды? – спрашивает майор. - Дык, по столовой … Задумался Лебедев: лейтенант Кошелев парень хороший, да и инженер знающий. Обижать не хорошо. А Уличкин кадровый, и к тому же целый капитан. Но с другой стороны надоел уже по самое «не хочу». И решил майор Саню проучить. - У тебя Алексей, когда следующий наряд? - Завтра. Утречком отлавливает Лебедев Уличкина с самого мотовоза. - В наряд пойдешь за Кошелева. - Так у меня ж смена! - Ничего, без тебя обойдутся. - Так он же по столовой! - Вот туда и пойдешь. В обед в столовой картина жуткая. В страшном сне не приснится. Я лично подумал, что вооруженные силы распускают по домам, и всех лейтенантов отправили в первую очередь, а я не знал. Стоит возле раздачи капитан(!) Саня Уличкин. Все приходящие думали, чего это он тут трется? И только потом замечали на груди фанерную «бляху» дежурного по столовой. Сначала удивлялись, потом прикалывались, потом капитаны возмущаться начали: что дурной пример может оказаться заразительным, так и остальных припашут в столовую! 72 А старлеи – лейтенанты хохочут, не всё коту масленица! “Волонтер” “кадрового” в наряд по-столовой послал! В общем не стерпел Уличкин такого унижения, вымолил у Лебедева индульгенцию. И с 5-ти вечера до утра, за Уличкина в столовой Леха всё-таки додежурил, поскольку не подобает «заслуженному» кадровому капитану следить за мытьем бацилл. Объяснительная Вот и мы дождались молодого «волонтерского» пополнения. А то «дембель» не за горами, а технику и знания, накопленные почти за два года службы передавать некому. К нам в отдел прислали всего троих. Земляк, Санька Опарин на ЛАЦ-ДС попал, там некомплект лейтенантов полный. Леха Кошелев на «Фобос», а то парни и в наряд, и на витки попеременно выходить уже задолбались. А ко мне на ТВА-К, «рязанца» прислали. Саньку. По наглой такой фамилии Хамко. Да рыжий к тому же. Он по первоначалу в части пугливый был, неопытный, все выспрашивал чего да как. Загулял однажды мой Санька, в общежитие только часов в пять утра добрался. Дело то молодое, холостое. Ну, естественно, решил хоть часа полтора до мотовоза поспать. Будильник, правда, все-таки поставил. А то не хорошо как-то, молодому, в начале карьеры на службу не являться. Тем не менее, проспал конкретно, аж до обеда. Справедливо рассудив, что в части сегодня делать не хрен, все равно ни на чем туда не доедешь, дозвонился таки до отдела, чего-то там такое пролепетал, сообщив между делом, что жив, здоров и завтра непременно почтит нас своим присутствием. На следующий день, лейтенанта Хамко прямиком к начальнику отдела препроводили. Сижу у себя на станции, возвращается Саня от начальника. - Ну, чего, - говорю – майор? 73 - Сказал объяснительную писать, а как я не знаю…Может, подскажешь как? - Да не вопрос, изложи суть дела – отвечаю. Ну, так и так, рассказал, как все было на самом деле. Решил я ему преподать стилистику армейского эпистолярного жанра. - Ну, - говорю – примерно так: Ссылка ЛАЦ-ДС, ТВА-К – все «секретно», даже не спрашивайте «Я, лейтенант Хамко А.В, такого то числа, не вышел на службу, в связи с тем что, мой будильник не смог выполнять свои служебные обязанности, по причине отсутствия электричества в офицерском общежитии номер два, по ул. Носова, где я проживаю. Виновником происшедшего, считаю, ГУП «Байконурэнерго», как не обеспечившего подачу электротока на объекты постоянного проживания младшего офицерского состава. Инженер 61 отделения, лейтенант Хамко.А.В» Примерно так, за дословность, ручаться не могу, все-таки экспромт был. Но, стилистика изложения была именно такая. Во время произнесения речи, краем глаза замечаю что, Санька чего-то там бодро пишет. Ну, думаю, сообразительный лейтенант попался, на лету схватывает! Взял он листок, и просветленный такой весь, направился к начальнику отдела. Минут через пятнадцать, возвращается, уже не просто просветленный, а раскалившийся до цвета знамени части. - Ну, чего, - говорю – майор тебе сказал? - Спросил – как мне эту бумажку сразу на уши одеть, или перепишешь? – сквозь зубы прошипел Санька. 74 - А, ну, говорю, дай сюда твою объяснительную! Читаю, а там слово в слово, то чего я ему декламировал. Оказалось, он записал все это под диктовку! Вот тебе и сообразительный! Переписали потом конечно. А этот экземпляр я попросил сохранить, в назидание и для смеху. Армейские хитрости Нельзя военнослужащему шататься просто так. Без дела. Обязательно найдется какой-нибудь начальник, которому захочется до тебя докопаться. Особенно если ты «волонтер» и ещё не успел примелькаться. А ежели, бесхозный на твой взгляд, боец попадется, то тут и в тебе может проснуться кадровый офицер царской армии. Ничего личного - звезды обязывают. Но вот позвали кореша тебя в соседний отдел на рюмку спирта или «пульку» расписать. В твоем отделе тебя тоже хватиться могут, для какой-нибудь ерунды. Значит надо както официально слинять. По делу. А если дела нет, его надо придумать. Например можно пойти подписывать рапорт, служебную, или на склад получать какую-нибудь чепуху (ну это вообще шикарный вариант, туда можно неделю, каждый день ходить). Тут армейская бюрократия только на пользу. Главное более-менее правильное направление движения выбрать. Вот идешь ты с бумажкой и никакой майор тебе не страшен, и даже целый подполковник. И тут главное с вопросом первым обратиться: - Здравия желаю, товарищ подполковник! Не видели ли вы майора такого-то? А то вот рапорт подписать надо… - Нет, не видел, (или видел там-то и там-то) - ответит старший по званию. Конечно, не видел, если ты только что сам с ним в отделе разговаривал! 75 Но с бумажкой не солидно. Не аккуратно, не по военному как-то. Надо папочку себе завести. Для бумаг. Желательно посолиднее, но в меру. Не из натуральной кожи конечно. Туда даже бумажку можно не класть. Вот идет офицер, с папочкой, сразу видно не просто так шляется, а по делу. Можно темп движения ускорить и даже про воинское приветствие «забыть» - торопился мол, не заметил, больше не повториться, извините… И простят! Ибо не по собственному разгильдяйству не козырнул, а по делу! Ну и обратно так же. А встретишь начальника своего отдела, который тебе на фиг не нужен, придумаешь чего-нибудь, типа ходил лампочки получать. За ними месяц ходить можно. Хотя лампочки ты уже давно сам купил на рынке и вставил куда следует, а заявку для таких вот «отмазок» и держишь. Офицер должен быть выглажен и выбрит. Как выбрит это уже другой вопрос. А быть выглаженным при отсутствии электричества проблематично. Поэтому надо пользоваться пока оно есть. То есть прогладиться один раз, и желательно навсегда. В бытность ещё студентом на месячных сборах после военной кафедры, всяким армейским премудростям нас обучил Леха Григорьев «Гриша», служивший в Венгрии ещё в советские времена. Леха был нашим старостой и по совместительству ротным «старшиной» на месяц. Вот и пригодились полученные от «Гриши» знания. А про сборы это вообще отдельная песня… Чтобы брюки от повседневной формы были выглажены всегда, требовалось натереть их с изнанки вдоль того места, где должны быть стрелки, мылом. Затем прогладить их снаружи, как обычно. Брюки будут стоять как минимум месяца четыре. Особенно если их пореже одевать. Есть и более радикальный способ: надо положить вдоль штанины кусок рыболовной лески, и опять же прогладить. Вечная 76 стрелка обеспечена. Только с толщиной снасти переборщите, а то стоячие штаны носить не удобно. не «Развод» по Байконурски Информация о том, что к нам приедет служить некто Костя Табейкин, пришла задолго до его прибытия на полигон. Надо сказать, сведения о нем были просто устрашающими. Одно только описание внешности, могло привести в трепет неокрепшую душу лейтенанта - первогодка: рост метр девяносто, масса около 95 кг, остатки волос цвета зрелой пшеницы, сумрачный взгляд из-под кустистых бровей, грудная клетка как пивная бочка, еще бы - бывший ватерполист как ни как! Громовой бас, даже если пытается разговаривать шепотом. За это свойство его впоследствии и прозвали «МЕГАБАСС». Но самое главное, имел буйный нрав после принятия на грудь энного количества спиртного. А горячительных напитков, понятное дело при таких параметрах в него влезало не мало. Рассказывали, будто бы он, будучи в сильнейшем подпитии, выбрасывал из окна своих собутыльников. Учитывая то, что на космодроме технический спирт использовался в основном по своему прямому назначению, то есть внутрь сложной системы под названием «офицер ВКС», последствия появления Константина могли быть непредсказуемыми. Но, хочешь, не хочешь, а с земляком, да еще и «одноинститутником» (а выпускники нашего ВУЗа всегда славились особым братством) общаться пришлось бы обязательно. Короче – «всем дрожать, бояться!» Честно, говоря, ничего такого страшного за два года, за Костей мы не заметили. Добрый, и душевный человек. Ну устраивал иногда заплывы по коридору общежития, ну напивался временами до «глюков», а так чтобы окна бить, да мебель ломать и человеков откуда-нибудь выбрасывать, то такого не было. Однозначно. 77 Другой наш товарищ, Марат Юсупов, отличался особой коммерческой жилкой и всегда мог поиметь свою выгоду, причем везде и там где другим не удавалось. Ежели, к примеру, вы пошли на дискотеку с целью знакомства с противоположным полом, будьте уверены, пустым он не уйдет. Так вот, выдался у нас как-то однажды свободный вечерок. Дневная жара уже спала, поэтому народ, как водится, пасся в районе «Арбата». Эх, времена! Шашлык и бутылка «Чимкентского» всего за восемь рублей! Сейчас даже не верится. Соответственно пиво, это только «разгонный блок» в диапазоне температуры окружающего воздуха +25-30 градусов. При снижении температуры пространства и повышении температуры тела, требуется кое-что более существенное, например водка. Можно конечно и коньяк, но это для зажравшихся буржуев. Часам к восьми вечера, основная часть коллектива начала разбредаться кто-куда. Кто «давить на массу», кто к женщинам, кто остался достигать положенной кондиции. Наши пошли по третьему варианту. Тем временем у них, на шатком пластиковом столике осталось «топлива» буквально «биш грамм». К тому же финансы у военнослужащих имеют свойство заканчиваться в самый не подходящий момент. А народ все мимо прохаживается, покачивается, да углы сглаживает. И вот практически на полуслове, кто-то задевает и без того неустойчивый столик. Соответственно падает все на нем находящееся. «Э, «братан»! Поосторожней!» С этих слов обычно начинается «конкретный кипеж», приглашения отойти за угол и прочее нагнетание международной напряженности. Но, толи «чуваки» были расслаблены, толи сказано было очень доходчиво, короче попытались, было извинится и таким образом уйти от ответственности. Не тут-то было! Марат наткнулся на золотоносную жилу: 78 - Вот тут у нас половина «пузыря» стояла, да что там половина! Только начатый практически, а вы так вот своей неуклюжестью человека обидели. А человечек-то, между прочим, не простой! При этом Марат сильно кивал в сторону Константина. Косте было печально. Костя согласно мычал исподлобья, всем своим видом показывая, кто тут неправ. - Он же обидеться может не на шутку. Я «зему» хотел угостить. А тут вы, – продолжал Марат. Тем временем сомнения закрались в души оппонентов: уж больно суровый вид имел сидящий за столиком. - Ну и кто это, типа? - робко спросили они. - Тише, «авторитет» это казанский, проездом к браткам на зону. Узнал что земляки тут, ну и завернул узнать как у них житуха. Человек жуткий. Чего не так, валит сразу. Чего теперь делать не знаю… заканчивал объяснения Марат. Константин видимо хотел чего-то сказать по доброте душевной, типа: «да, ладно Марыч, оставь их в покое, пойдем в общагу там «догонимся»», однако получился лишь угрожающий рык почуявшего добычу льва. (У Кости и отчество то, было соответствующее – Львович). «Чуваки» решили задобрить «авторитета» целым «пузырем Актюбинской». - Э, а чё, без «закусона?» А если у него «башню сорвёт»? Начнет «шмалять» прямо тут! - как говорится «Остапа несло»…. Ну, теперь выпить есть чего, и закусь «авторитетная». Короче - «развод окончен!». В этом деле самое главное вовремя смыться. Что и было виртуозно проделано, как только был замечен подвох. «Тудым-сюдым» или «Два в одном» 79 Служил с нами на Байконуре Сагит Хузин. Татарин естественно. Однокурсник. Только он на Пятом ИПе, а мы на Первом. Тем не менее, жили в одной общаге и водились в одной компании первых тринадцати Казанских. Так вот присказка у него была – «тудым-сюдым». Буквально через каждое слово. Однажды выпало нам встречать еще одного кореша - Саньку Сасина, из отпуска. Пришествие из отпуска дело серьезное и архиважное. Ибо посланец везет посылки с родины, а их порой бывало не мало, на всех тринадцать человек. Дело было весной, аккурат в предпраздничный день седьмого марта. Как водится, в частях по этому поводу устраивался пышный банкет. И конечно спиртного принималось в этот день порядочное количество. А как же! В отделе своих женщин персонально поздравить надо? Надо. А в других отделах? Тоже надо. А так как день все равно не служивый получался, то в предыдущий вечер, соответственно тоже употребили. Для тренировки так сказать. Тем более восьмое – выходной. В общем, с утра голова и так с бодуна, так еще и в части добавили. С вечера еще, уговорились с Сагиткой, часа в три на Тюра-таме собраться и встретить Саньку. Я, поздравив «дорогих и любимых» в отделе, и слегка поприсутствовав на официальном банкете, на попутке двинул в город. В «гражданку» переодеться, а то на Тюратаме патрули водятся. Март месяц на Байконуре уже теплый, но еще холодный. Да со всякими пакостями, типа ветра с песком. К тому же поймать попутку «старлею» в форме в час дня дело сложное. И не потому что нет. А потому что «РКАшники» военных не брали принципиально. Однажды на моих глазах, целого майора из автобуса вытолкнули. Мне повезло, ехал сначала в кузове «Зила» (фигня что «ветер плюс ветер», зато быстро!), а потом удалось на перегоне перепрыгнуть в автобус «ЛАЗ». Старенький и вонючий, но зато теплый. Переодевшись, добрался до станции уже без особых сложностей. Поглядел по сторонам, смотрю - Сагитки пока нет. Хотя ему до города километров на 30 ближе, чем 80 мне. Зашел в здание вокзала, присел на жесткое сиденье и закемарил. Благо времени еще было полно. Вдруг, меня за нос кто-то дергает. Приоткрыл глаза – форма. Ну, думаю, патруль приехал, а от меня выхлоп наверное за километр, потом вспоминаю что в «гражданке»: чего бы это от меня патрулю надо? Открыл глаза полностью - Сагит стоит, веселый такой, пьяненький, да еще в форме дурак. Я спрашиваю: Ты чего не переоделся? Патруль бухого заберет, мне тебя вытаскивать или Саньку встречать? -Да ладно,- говорит, - тудым-сюдым, патруль тоже люди, нет никого. Я не успел домой заскочить. Айда, лучше, тудымсюдым, «пузырь» возьмем и закуски. - На Тюра-таме водку брать? Она же паленая вся! А закусь тоже не пирожок брать надо. - Давай апельсин возьмем, их подделывать не научились еще, в природной упаковке! Водку взяли в ларьке, баночную, «Черная смерть» называется. Тоже подделать сложно. Две банки по 0,33 как раз пол-литра. Но мы же люди культурные, как по глоткам делить что-ли? Стаканчик нужен, одноразовый, пластиковый. Все ларьки обошли- нет такой тары. А может, и не было никогда. И тут мысль инженерная направила взгляд на «Киндер-сюрприз». - Вот, - говорю,- Сагит, тебе и 2 рюмки и шоколадная закуска! Бери! Взяли, присели на скамеечку в ожидании паровоза. Очень культурно выпивали, колпачки от «Киндера» как раз грамм по 50 вмещают, да фруктом c шоколадом закусывали. Вообще хорошо, да весело! После первой банки нас уже развозить потихоньку начало. Алкоголь малыми дозами быстрее действует! Решили до приезда Саньки, немного притормозить. Ну вот и паровоз! И Санька с баулами вылазить пытается. -Стой! С первым шагом на легендарную землю Байконура, полагается пригубить чарку! – орем мы с Сагиткой. 81 - Придурки! Паровоз всего три минуты стоит! Но, тем не менее, 50 грамм из «Киндер-сюрприза» махнул! А то бы мы без подарков остались. 82 …А утром снова мотовоз, Нас повезет под стук колес... А.Калистратов Мотовоз Мотовоз это отдельная жизнь, это уже не отдых, но еще и не служба. И, наоборот, в зависимости от направления движения. Здесь досматривают сны, начинают или доигрывают карточные партии, почти открыто распивают спирт после очередного пуска, разгадывается неимоверное количество кроссвордов, и завязываются романы. Каждый «чернорабочий земли» как точно подметил автор и исполнитель песен Александр Калистратов, проводит в мотовозе от трех до четырех часов в сутки, в зависимости от удаленности площадки. Таким образом, из двух лет проведенных нами на Байконуре, в вагоне мотовоза прожито1728 часов или 72 дня, то есть 2,5 месяца. А ведь есть ещё и самая дальняя, 95 площадка! И если в мотовозе есть жизнь, а она есть всегда и это доказано: даже если состав стоит и ожидает вечернюю смену, в его недрах болтаются 5-6 (в зависимости от числа вагонов) бойцов «ЖЕЛДОРБАТА», значит и случаи бывают всякие. Утро. «Мотовоз» на «Двойку» со станции «Городская» обычно отправлялся где-то примерно в 7.15. Конечно по местному, а не по СЕВу, наземный транспорт все таки. Летом народ в ожидании толпится у вагонов кучками, покуривает, вспоминает вчерашнее. Зимой старается пораньше укрыться в вагоне. Кто-то взлохмаченный опаздывая, пролетает сквозь идущих людей цвета «хаки». Младший офицер с повязкой «Дежурный по вагону» на входе пытается проверять пропуска, но так как день обычный, не «пусковой», делает 83 это лениво и вполглаза, потому что практически всех знает в лицо. А «залетных» вежливо так спроваживает в другой вагон, тем более если «РКАшник» то «вежливость» офицера не знает границ. Как обычно с опозданием в 3-5 минут, медленно отъезжает перрон. Все уже сидят в своих купе без дверей и верхних полок, согласно размещению соответствующих отделов. …«Старлей» не торопится к сослуживцам, и смолит в тамбуре «Казахстан» за отсутствием финансов, одну сигарету за другой. Прислонившись к давно не мытому стеклу, грустными глазами он обозревает унылый пейзаж: медленно проплывающую «Бастилию», знаменитые стройбатовские гаражи, свалку какого-то мусора, «колючку», заброшенную вышку на которой когда-то стоял такой же заброшенный боец. На выезде за периметром, абсолютно игнорируя состав с бравыми офицерами, тусуются грязные коровы и облезлые Тюра-тамские верблюды, жующие полиэтилен, потому как чего нибудь похожего на растительность на ближайшие 5-10 километров все равно обнаружить не удастся. «Старлей» первый день как из отпуска, он мысленно ещё там, на «Большой земле», в России. Поэтому и глаза грустные. Грустно еще и потому, что зарплаты не предвидится еще месяца два, а часть привезенных с собой из дома денег славно пропили с друзьями по приезду накануне вечером. Поэтому и голова болит, и слюней не хватает. Произведя затупившимся интеллектом, необходимые расчеты по вычислению оставшегося времени до «дембеля», и выяснив, что результат соответствует значению «до хрена», старший лейтенант, выдохнув из запыленных легких «Э-эх!», отправляется в отведенное купе… В лейтенантском купе весело. Кто-то уже заряжает в «козла», что бы успеть сыграть партию до выхода, и «старлей» с радостью к ним присоединяется. В купе старших офицеров начальник отдела и его майоры. Тут все солидно и спокойно, только шуршат газеты, и лишь негромкие 84 обсуждения прочитанного изредка создают ветерок. По коридору то проносится «мотовозный боец» в измазанной угольной пылью гимнастерке старого образца, то заглядывая в каждый закуток в поисках напарника, проходит в тамбур, не накурившийся капитан. Вот и «третий подъем». Первая остановка. Часть состава вываливает на перрон, кто опять же покурить на свежем воздухе, кто им же подышать. Остановка долгая минут восемь, потому что здесь выходят работники Кислородноазотного завода и военнослужащие 5-ИПа - «Сатурна». Двигаемся дальше, не торопясь. Торопиться здесь никак нельзя, потому что рельсы еще Гагарина помнят, а он вряд ли спешил. За окном уже веселее, глазу зацепиться не за что, степь цвета выгоревшего «хб», лишь в короткую весну расцветающая изумительным ковром красных и желтых диких тюльпанов. Вдоль полотна скудная растительность покрыта белым налетом даже летом. Это не снег, это соль проступает. И так до следующего перегона, да только вдалеке можно разглядеть четыре исполинские башни «Веги» Четвертого измерительного пункта. Казахстан страна, как известно малоснежная, однако и на старуху бывает проруха. Так в 1993 году, вдобавок к остальным несчастьям, свалившимся на космодром, природа разродилась таким количеством снега, что для мотовозов прорубали тоннели, а наряды и боевые расчеты доставлялись на площадки вертолетами. …Бежит вдоль мотовоза бетонка, и никто не знает, что было сначала степь, потрескавшийся асфальт или железная дорога. На вид они родились одновременно. Тормозим, медленно, а когда и вовсе пролетаем одинокую будку в степи. Это как придорожный камень в сказках: прямо пойдешь на «Двойку» попадешь, направо пойдешь на «сорок вторую придешь», налево на «Девяносто пятую», если доживешь… 85 Кусок перрона и будка с отсутствующими окном и дверью, используемая непонятно кем, но известно для чего, называются громко: «Станция Московская» или «Разъезд». Ежели вам пришлось забирать бойцов из «наряда по десятке», то есть из патруля по городу, то вы выходите на этом «оазисе» и канаете живописной группой пешком по бетонке километров 10 до самой «двойки». Если конечно кто нибудь не подберет. Но это из области фантастики. Хотя однажды и такое было. Мотовоз до «95» оборудован несколько лучше, чем наш. Там таки имеются полноценные купе, с дверями и верхними полками, хотя тоже порядком обветшавшие. На «95-ю» как никак почти 2,5 часа ползти до части! Выспаться можно. А кто дома выспался, мозги кроссвордами тренирует. Вот сидящий внизу зычно оглашает: опера Чайковского, 6 букв. С верхней полки начитанный умник моментально отвечает: «Кармен». Снизу этот «вариант» отметается: «Ты чё, это Бизе!» Показывается всклокоченная удивленная рожа эрудита: «Как без «Э»??? КАРМН, что ли?» Хохот километра на три, и приподнятое настроение на весь день. «Кроссворды» налево, «козел» прямо. Карточная партия вроде к концу движется. Подъезжаем к легендарной «Двойке». У дороги оригинальный памятник, типа «Дуба Пушкина», но на Байконурский лад - «Кустик Гагарина». Поговаривают, что когда Гагарин на старт ехал, ему, как бы это сказать чтобы «божественность» образа не разрушить, банально отлить захотелось. Остановился автобус с будущим героем. Вышел Юра и справил нужду на придорожный саксаул. Правда ли это или нет, теперь проверить сложно. Однако невзрачный и разросшийся видимо от собственной значимости кустик, аккуратно огорожен металлической оградкой окрашенной в небесно-голубой цвет. Ну не из любви к природе же! Не обращая внимания на всякий металлический и не очень хлам вдоль железнодорожного полотна, полуразрушенный 86 перрон, подкатываемся к легендарной «Двойке», она же «Второй подъём», она же станция «Северная». По крайней мере, такое слово угадывается в остатках жестяных букв. Ну, вот теперь на выход. Сошедшая братия шествует через площадку перед МИКом разлинованную белой краской, где экипаж докладывает о готовности, мимо «дома Павлова»(бывшая четырехэтажная казарма), паттерн, и через 15 минут выстраивается в шеренги на плацу Первого Измерительного Пункта. И так изо дня в день. А состав останется на «Северной» ожидать возвращения покорителей вселенной. Здесь наряд «по вагону» должен бы по идее закончиться. Однако бывало зимой, спускаются с горки два бойца в сопровождении «дежурного по – вагону» лейтенанта то ли с салазками, то ли с еще каким приспособлением и тревожат «вагонного» срочной службы. Что бы не промерзла система отопления вагонов, её надо греть хотя бы до температуры +0. Топят обычно углем, но его нет, и вот именно по этому эта троица и прибыла в неурочное время к мотовозу. Бродя в окрестностях МИКа на «Двойке» наряд сканирует местность на предмет обнаружения древесины как средства отопления вагонов. А добра этого, как сами понимаете в степи не густо. Летом вагоны за день нагреваются так, что внутри настоящая сауна. С горки медленно стекается уставший и вялый от жары служивый люд. Обещанное командиром «похолодание» до +40 так и не наступило. Легкий горячий ветерок едва успевает высушить пот. Во рту пустыня Сахара, даже песочек поскрипывает. Еще хуже тем, кто осмелился в части перед вечерним разводом принять на грудь «с устатку». Народ не торопится заходить в вагоны, кто покуривает на дорожку, кто просто «прохлаждается» в тени вагона. Привезенная с собой утром питьевая вода в полуторалитровых баллонах из под минералки закончилась ещё до вечернего развода. Остатки теплой воды дороже денег, а до города еще полтора часа езды, если повезет. Экономить надо. 87 Служил у нас в части очень экономный парень, из «волонтеров». Росту он был небольшого, сложения худенького. Когда был в форме так еще ничего, а в гражданке так вообще походил на подростка с дефицитом веса. Видимо в силу особенностей своей конституции, все два года питался лапшой быстрого приготовления китайского производства «Большая красная чашка», больше ему не надо было. И возил с собой воды ровно столько, сколько требовал его собственный организм. А так как по пути до мотовоза ботинки несколько запылились, решил он ополоснуть их водичкой. Прямо на перроне. На глазах у всех однополчан достал аж 250 граммовую бутылочку воды, и …вылил содержимое на собственные ботинки. Наблюдающий происходящее личный состав, накрыла такая буря негодования, что слова плавились прямо в глотках. Отвисшие челюсти с трудом разлепляли спекшиеся губы. Пальцы судорожно сжимали потрепанный дермантин сидений. Недоумение застыло даже на провяленных казахскими ветрами лицах видавших виды майоров. Аккуратно протерев ботинки и положив в сумку опустошенную емкость, как ни в чем не бывало экономный старший лейтенант, отправился занимать свое место в вагоне. Весь путь его сопровождали ненавистные взгляды и молчаливый бойкот сослуживцев. Наконец состав трогается, и вечернее солнце заливает оранжевым светом пыльные внутренности плацкартных вагонов. Полураздетые офицеры доигрывают незаконченные партии в карты, догадывают недогаданные утром кроссворды. Неожиданно, подъезжая к «Московской» народ, подхватив личные вещи, лихорадочно начинает продвигаться к тамбурам. Причиной ажиотажа стал поравнявшийся мотовоз с «45». И начинается великое переселение народов. Местные обитатели в свои купе, конечно, не пускают, и приходится ютиться в коридорах и тамбурах. Но игра стоит свеч. Потому что мотовоз с «45-й» приходит в город на целых полчаса раньше. А то и на все сорок минут. И тогда можно 88 успеть в магазин до закрытия, и ещё кучу полезных дел. Например, можно зайти в пивную «Шао-Линь», и не торопясь, в прохладе попить пивка с друзьями, а дома сказать, что приехал своим мотовозом. …«Старлей» отслуживший первый после отпуска день, как ни странно не торопится в город. Ему нужно время снова привыкнуть к стуку колес, запаху степи и заходящему казахскому солнцу… Оставшиеся в мотовозе, видимо из чувства патриотизма или по ленивости, офицеры различного ранга, с комфортом располагаются в опустевших купе. Мотовоз с «Двойки» последний, пропустив вперед всех, теперь на повышенной скорости «мчится» на «десятку». Закатное солнце подарило последний лучик света и утонуло в горизонте. Уже не тормозя на утренних остановках, мотовоз на цыпочках подкрадывается к городу. С тревогой и надеждой всматриваются пахари вселенной в сумеречные дома – есть ли свет в их вечно временных жилищах? И так каждый день, с поправкой на времена года и не взирая на капризы природы: …«Все в мире как обычно - на север и на юг. Скрипит, но всё же движется, Как бабушкин утюг – мотовоз…» Секреты космодрома. - Крути гайку! - Какую? - Ржавую! 89 - Да они тут все ржавые! - Крути самую ржавую! («Кин-Дза-дза) Она была старой. Наверное самой старой из работающих в части. Техника в этом здании была рождена через 365 дней после моего рождения. Высохший и полуразрушенный фонтан у входа в сооружение красного кирпича, дополнял эти декорации к фильму “Кин-Дза-Дза”. Одну половину железа звали “Фобосом”, другую “Кречетом”. И были они как шерочка с машерочкой, не могли работать друг без друга.. Заходя в это сооружение трудно было поверить что оно вообще обитаемо. А что бы там что-то ещё и работало представить нереально. И тем не менее работало, и ещё как. Ламповая была станция. От самого маленького, мутненького, допотопного осциллографа до непрерывно гудящих шкафов с не ясным содержимым, куда никто и никогда не лазил. Теперь про такую технику по-английски говорят “Хай-Энд”, а тогда по русски это звучало как “Полный пиздец”. Начальником всего этого безобразия был сначала капитан, а потом майор Валера Першаков. Для своих «Персик». Хотя майором он должен был быть давно, но видимо за какие-то прегрешения перед начальством, был насильно задержан в карьерном росте. Да и потом ещё долго сквозь майорскую звезду просвечивали не выгоревшие четыре капитанские звездочки. Отстрелявшись, как и вся часть, на пуске, «Фобос-Кречет», как и весь наш отдел, только начинал свою настоящую работу. По большому счету «Ф-К» только раскочегаривался к этому времени, как старый утюг на углях. Мы «крутили «витки». Сеансы связи через каждые полтора часа. Все по домам, а у нас «витки» и прямая связь с ЦУП. 90 Все уже шашлыки на Арбате трескают, а у нас «Зенит» с 42й., и так далее, и тому подобное. Тем не менее, мы были этим горды. Порой усталые, но с чувством удовлетворения от сделанной работы возвращались домой только под утро. Диман Быков и Андрюха Власов только что закончившие «Можайку», конечно были несколько удивлены такой, мягко говоря, архаичной техникой. Но, спасибо хоть не на паровой тяге… На пуске все отработало нормально, штатно, как у нас говорят, а перед витком «Кречет» заартачился – я, мол, старый и больной, да ну вас на хрен… Димка с Андрюхой и так к нему и эдак, один фиг – не работает. Пришлось идти на крайние меры, вызванивать опытного специалиста - Валеру Першакова. По всякой ерунде не стали бы заслуженного капитана от стола отрывать, не стартового конечно.… А тут… Валера приходит, злой, как никак от важного процесса празднования удачного пуска, оторвали. - Ну и че, тут у вас? –обновил воздух спиртосодержащими парами начальник отделения - Да вон этот… «Кречет», не заводится… - Ах, этот, старый хрыч, твою мать, щас мы его… И кулачищем по стойкам хрясь! А там железо, что броня, только гул по давно осыпавшемуся коридору прокатился.… Со второго удара чего-то там хрюкнуло и сдвинулось…Последовавший размашистый контрольный пинок сапогом по пульту управления, привел в действие, уснувшие было законы физики в недрах детища конструкторской мысли 1969 года… - Вот так, бля! – шлифанул крепким словцом, на всякий случай, многоопытный капитан. Альтернативная технология привода аппаратуры в чувство, была бережно сохранена в памяти лейтенантов. Пригодится! А вот УПНа хватало только на один виток. Виток пройдет, УПН отказывает. До следующего выхода полтора часа. Чинить надо. Крышку долой, а там проводов как лапши 91 китайской! Поди, разберись, со своим высшим радиотехническим, да ещё без схемы… Я бы и со схемой не разобрался … - Ну, чего смотрим? Там паять надо… - Там? А чем? - Тащи паяльник из ЗИПа… ЗИП – комплект запасного имущества и принадлежностей, естественно того же лохматого года выпуска, и за двадцать с лишним лет мало чего от него там осталось… Но паяльник, а точнее «лудильник» какой-то, все-таки чудом сохранился. Тоже заслуженный. Леха Кошелев «инженер-волонтер-лейтенант», хотел паять по науке. С «флюсом», как положено. Чтоб держалось. Поискал глазами, не нашел. - А где флюс-то? - Флюс? А вон валяется… Леха с недоумением уставился на нечто, напоминавшее то ли обмылок, то ли кусок сала. - Это флюс? - Ага. Ну, типа…того… Леха начал паять. Ткнет «лудильником» в кусок «флюса» и ныряет в недра УПНа. Ткнет и ныряет. При этом помещение наполнялось странным запахом паленого жира животного неизвестного происхождения. Очевидно давно вымершего, потому что на Земле в конце двадцатого века так ничего пахнуть не могло. На вопрос, откуда «это» взялось, никто толком ответить тоже не мог. Говорили, что вроде бы всегда здесь было, видимо еще до строительства космодрома, причем именно в таком количестве. Ни больше, ни меньше. А уж кто его приспособил под «флюс», история умалчивает. Припаяли вроде, набрали программу целеуказания, тут и виток начинается… По окончания сеанса, все с начала: УПН, «лудильник», флюс… УПН, «лудильник», флюс… 92 Летом на «Ф-К» жара несусветная, поэтому лейтенанты полуголые вокруг гудящих железных ящиков скачут. Ни дать ни взять черти в преисподней. Как–то возникли проблемы с громкой связью, и пришлось мне идти, между витками, на «Ф-К» исходный сигнал проверить, чего-то он мне не понравился. Захожу на «Кречет», а там Вася Ефимов скучает. Вася «волонтер», которому два шага до «дембеля», длинный и серьезный парень. - Вась, - говорю - посмотри сигнальчик, чего-то мне вон та вершинка не нравиться. Глянул Вася в подслеповатый, круглый как иллюминатор, экран осциллографа зеленого цвета. - Да, чего-то не того – голосом профессионала невозмутимо изрек «старлей» - Щас! И выдвигает из шкафа ящик, внутренности которого утыканы страшными лампами размером с кулак. Не до конца так выдвигает. Засовывает свою длиннющую руку куда-то в недра этого ящика и копошится чего-то там, не глядя. От этих манипуляций кривая на осциллографе приходит в удовлетворительное состояние. Вася с грохотом возвращает ящик в исходное положение, и я с ужасом замечаю на нем надпись красной краской: «600V.» - Вась, а это…там…напруга все-таки … - А, ерунда, привык, я же знаю куда лезу…- беспечно отвечает Василий. Гордостью обитателей «Фобос-Кречета», был гигантский ТЭН, который Першаков мастерил самолично. Периодически этот агрегат использовали в качестве гриля, и жарили на нем сосиски. Те, которые замороженные в вакуумной упаковке, по десять штук. Мероприятие так и называлось «На сосиски», и приглашались на него всякие там друзья-товарищи из разных отделов, со своей выпивкой естественно… VIP-умывальник 93 Есть на нашем ИПе, смотровая веранда. Откуда наблюдают за стартом ракетоносителя, всяческие VIP–гости: президенты, министры, их свита, космонавты-дублеры, и конечно, вездесущая пресса. Одно время было модно среди поптусовки съездить на Байконур посмотреть как ракеты взлетают. Развлекуха такая у них была. Аттракцион, понимаешь, себе устроили. Под верандой, бункер, оборудованный под небольшое кафе. Барная стойка, столы, зеркала, дерево, по последнему слову моды интерьерного дизайна времен Леонида Ильича. Чтобы, значит, выпитьзакусить в культурном месте. В «предбаннике» умывальник на три персоны, с хромированными смесителями горячей и холодной воды, фаянсовыми раковинами, зеркалами опять же. Всяческая сантехническая арматура была культурно закрыта мореной фанерой. Надо сказать, что вода в части была у нас только в одном месте, в столовой, куда накачивалась полудохлым электрическим насосом откуда-то снизу, с «Двойки». Поэтому как работает водопровод в этом отдельно взятом месте, до поры до времени оставалось для меня загадкой. Веранда эта была за нашим отделом закреплена. На пилотируемый пуск, мы выставляли туда пару мониторов, телефонный аппарат со связью, колонки для прослушивания «звукового сопровождения». Очередной пилотируемый. Народу ожидалось тьма. Как обычно вынесли, выкатили, поставили, подключили. Дело за проверкой. ТВ-сигнал в норме - есть «матрас» на экранах. А с телефоном не заладилось. Нет связи и все тут. Все коммутационные колонки проверили - сигнал есть, а в трубке тишина, в лучшем случае треск. Времени уже в обрез. Народ прибывать начал, а у нас связи нет. Залетом дело пахнет. Вот и отправились мы с Валерой Першаковым по кабелю обрыв искать. Входим в этот «предбанник», а кабель куда-то между умывальником и стеной уходит. 94 - Давай, - говорит Валера - двигаем. - Чего двигаем? – не сразу понял я. - Умывальник этот хренов. «Как?» думаю, «а трубы?». Но виду не показал, Валера волк матерый, тут все знает. Двигаем, значит двигаем! Взялись и отодвинули сантехническое чудо. Оно неожиданно легко отошло от стены, вместе со всеми тремя умывальниками, раковинами, зеркалами и смесителями горячей и холодной воды. Пред глазами открылось все нехитрое устройство для мытья рук. У каждого смесителя два квадратных ведерных бачка из оцинковки, один для горячей, другой для холодной воды соединенных резиновыми шлангами со смесителем, под раковиной банальное ведро. Снаружи фанера всю эту хрень скрывает. - Валер, а как это все работает? - Как, как, при помощи бойцов. Один ведра с водой носит, другой выносит. Так и работает. Причем бесперебойно… Обрыва кабеля так и не нашли, просто тупо поменяли аппарат. Позаимствовали на время у начальника отдела… ПТС Передвижная телевизионная станция - ПТС, стояла «законсервированная» в смежном со складом каких-то хозяйственных принадлежностей и материалов, боксе. Совершенно новенькая ПТС, на шасси «Камаза» в экспортном исполнении, напичканная всякой телевизионной техникой, с видеомонтажными пультами и звукорежиссерской, использовалась только однажды. При первом и последнем полете «Бурана». Под него она и была придана части и больше не использовалась. Честно говоря, я и не подозревал, что в части есть такая ценная и бесхозная вещь. Пришлось мне как человеку «знакомому» с ТВ техникой, принимать эту самую ПТС под свою ответственность. В придачу к ней полагался еще и автобус 95 «Лиаз» с кабельным хозяйством, и сопутствующим оборудованием, который коротал свой век в автопарке. Связка всевозможных ключей от «Камаза» с «Лиазом» не умещалась в кармане. К этому времени командование полигона решило,что нехрен дорогостоящему оборудованию простаивать, надо его «толкнуть» кому ни будь. «Кто ни будь» нашелся в лице казахских братьев из Кызыл-Орды. Короче, иди старлей, готовь «ПТС-ку» к «передаче» - таков был вердикт начальства. Опись там составь, чего осталось, документацию в порядок приведи, все «ненужное» забери. Под словом «ненужное» следовало читать «все что можно, но в разумных пределах». Пару ходок с этой целью мы сделали с Валерой Першаковым. Он осмотрел хозяйство, попинал зачем-то колесо у «Камаза» после чего многозначительно произнес «М-м-даа….» и решил что раскладной финский стульчик из пластмассы, ему нужнее, чем казахам. Они все равно привыкли на корточках сидеть. Остальное имущество, отдал мне на «растерзание». Дело в том, что все оставшееся было прикручено и вмонтировано, и для неспециалиста никакого интереса в плане использования в домашнем хозяйстве не представляло. Я добросовестно, периодически, ходил на склад, пытаясь составить опись того, о чьх названиях и назначении только догадывался, и с грустью оглядывал нетронутый салон. Уж я то знал, что можно было сделать при помощи этой техники. Но не все в нашей власти… Вот так размышляя, да поигрывая всякими штуками: дверь бесшумная, лестничка очень ловко убирается под кунг (ухты!), глянул на часы. Время к разводу, надо закрываться да до отдела дотопать. Мимо рубероида, шифера, лампочек и гвоздей, дохожу до ворот склада. А они... А они, сволочи, закрыты. Причем снаружи. Называется приехали. Стал колотить по створке, да куда там! Склад на отшибе, никто не ходит, правда “швейка” рядом, но их и в рабочее-то время 96 хрен застанешь. Патруль если забредет, то только часа через два, значит в части ночевать придется. Ору, херачу какой-то железякой по воротам – все бесполезно. Снаружи тишина гробовая. По циферблату развод уже идет. А если ни патрулю, ни ДЧ в голову не придет заглянуть на этот всеми забытый пустырь? Больше всего злило, что кому-то в голову пришло закрыть эти ворота. Раз открыты, значит не просто так, значит внутри кто-то есть? Спросить нельзя? От этих мыслей зверею очень быстро. Перешел на сплошной мат. Егото уж все понимают и русский и казах.... Время шло. Но видимо провидение все таки услышало мои нецензурные упражнения. - Кто здесь? – неожиданно послышался явно испуганный женский голос с воли. - Да ё..й в рот! Открывай на х..й! Какого х..я, стоишь? П....уй за ключами бегом! Кто закрыл бля??!! – уж извините, не до галантностей было. Понимая, что мне в общем-то благодарить надо спасительницу, а не х...ми обкладывать, я буквально вылетел из наконец-то открывшихся ворот. От меня отшатнулась начальник “вещевки”. Её густо накрашенные глаза, и без того большие, стали похожи на тарелку “Орбиты”. Продолжая на ходу материться, и ни на кого не обращая внимания рванул догонять покидающую часть толпу. - Ты где шлялся? Почему на разводе не был? Тебя уже все потеряли! –поравнялся я с начальником отдела. - Да на складе бля, на х..., какое то у....ще закрыло, в п....ду, на х...й....- это я уже успокаивался и потихоньку остывал. Глаза начальника сначала округлились, ибо я очень редко разговаривал на общепринятом, а потом заулыбались, когда до него дошло что со мной приключилось. Перед старшей прапорщицей, я потом конечно извинился. Но так как “девушка” попалась обидчивая, пришлось 97 дополнительно сгладить недоразумение довольно увесистой шоколадкой. А ПТС к всеобщему облегчению мы всё таки сдали. Безо всяких описей и документации, так, по факту, то есть чего осталось. Правда, я добросовестно пытался всучить едиственный отыскавшийся талмуд от какого то комплекта оборудования, но внимания на меня никто уже не обращал, а Валера так даже шепотом послал меня с этим талмудом куда подальше и сказал, что бы я на глаза не появлялся до выезда техники за пределы части... Пианист Такого позора я не испытывал давно. А начиналось все довольно не плохо. Пуск “Союза” был назначен на утро, часов на девять. Поэтому накануне все боевые расчеты остались в части. Как раз, два наших кадровых лейтенанта Андрюха и Димка, наконец-то получили звания старших лейтенантов и их традиционное обмывание в отделе решили провести в этот предпусковой, практически не рабочий день. “Поляну” в кабинете начальника отдела, накрыли знатную, по финансовым возможностям естественно. Закусочка, водочка, само собой, но звезды “глотали” как положено из стакана со спиртом. Хорошо, душевно так посидели. Вобще настроение приподнятое, зарплату дали, новоиспеченные “старлеи” в парадке, красота! На вечерний развод вышли чуть на веселе и довольные жизнью. После развода народ стал кучковаться по отделам, в которых заблаговременно прятавшиеся жены, подруги, друзья уже накрыли столы, настругали закусона и раскочегарили мангалы. Времени полно, “трехчасовая” только часов в шесть утра начнется, поэтому народ стал потихоньку “набираться”. Ну и я вместе с ними. Часов в одиннадцать, я освежился в бассейне, а на 98 обратном пути встретил Валеру. С ним мы зашли ко мне на станцию и, не зажигая света и не торопясь, допили остававшийся спирт. Потом я “случайно” заглянул в Первый отдел, прекрасно зная что там веселье в полном разгаре, потому что к таким мероприятиям они готовились масштабно. В начале третьего часу ночи, я все-таки добрался до своей аппаратной. “Трезво поразмыслив”, что могу и не включиться вовремя, поэтому решил все это сделать заранее, а за само проведение я не боялся, ибо давно уже мог закрытыми глазами нажимать нужные кнопки. После чего, довольный тем, что все предусмотрел, сел за пульт и положив голову на руки закемарил, а точнее куда-то провалился.... ...”Москва” периодически терзала ТАГС . Сигнал шел, однако старший лейтенант с Байконура, нагло игнорировал голос из ЦУПа.... Из забытья меня вернула настойчивая рука начальника отдела: - Что ж ты... Реакция была моментальная, вскочив на ноги и ещё не открыв толком глаза, руки с бешеной скоростью стали нажимать на кнопки, сбивая к черту все набранное ночью. - На связи! Проверьте сигнал! У м-меня от-т-личный... – орал я черте что во все аппараты .До пуска оставалось сорок минут. Стоявшие позади меня начальник отдела и офицеры управления, тоже мучившиеся похмельем, смотрели на меня печально и сочувтвующе.... - Прямо как пианист ... – грустно прокомментировал мою агонию один из них. - Деньги есть? – вывел меня из ступора голос майора Лебедева. - Есть. – думая про себя “а сколько?” - Дуй в ЧПок и купи мне два литра лимонада. Поняв что на пуске поработать мне уже не придется, и мгновенно отрезвевший от укоризненных и молчаливых 99 взглядов руководства, я готов был все американские спутники утопить в океане, а не то что лимонад... Пуск прошел удачно. Без сбоев. - “Витки” проведёшь? – с каким-то жутким недоверием в голосе спросил начальник отдела. Будто я “летеха” – первогодок, а не “матерый зубр” который уже готовится к стодневке. - Угу. Конечно.– не глядя в глаза ответил я. ...Теперь ”Москва” принципиально не разговаривала с Байконуром. И только по окончании работ, сухо выдала “Отбой.” И даже не попрощалась.... Один день Наряд Утро. Настроение хмурое, башка слегка болит после вчерашнего гужбана. А сегодня в наряд, и как всегда постоловой. Четыре штуки в месяц выходит, и все на кухню. У Димона Соловьева то-же самое, как будто кроме нашего отдела некому. Ну да ладно, зато весело, и день быстро пролетает. Не то что, например, в автопарке или там помощником ДЧ. Вообще, конечно, «по-столовой» это по Уставу не офицерский наряд. Его несут сержанты, прапорщики там разные, но наши офицеры обедают в той же столовой что и солдаты, а прапоров да сержантов мало. Вот и ставят «лейтенантов», реже «старлеев», но всегда «волонтеров». «Мотыга» приползла на «Двойку» как обычно, до отвращения быстро. Вот нет что бы вечером так. Ну, нет так нет. Мне вообще сегодняшний вечер «по-барабану», я в наряде до утра. Вереница офицеров протопала на плац, где и кучкуется до начала развода. Ну, вот и построение. Отхожу от своих, и 100 канаю на левый фланг, где «нарядные» собираются. Стоим. «Комбат» чего-то там впаривает правому флангу, а нам по барабану – мы в наряде. Попутно пытаюсь разглядеть кто сегодня мои сотоварищи по несению суточного. Тут же «вагонные» трутся, но мне они не интересны, их наряд и за наряд – то не считается: уйдут минут на двадцать раньше вечернего развода, да утром к мотовозу пораньше подойдут, вот и весь наряд. А туда же! Ну, вот развод для всех закончен. Наш ДЧ ( дежурный по части) на предстоящие сутки- майор Геронимус. Грек наверное, с третьего отдела. Хороший мужик, спокойный как удав и бородатый как завзятый турист. По парку (имеется в виду «автопарк» конечно) какой-то кадровый «летёха» с четвертого. Лично пока не знаком, наверное, из недавно прибывших. О, а помошником у ДЧ, сегодня у нас Саня Кившарь, первый отдел. Украинец по национальности, высок, кудряв, черноволос. Веселый блин, вечно какую нибудь хохму сморозит. Тоже мне «хохмол», или «хохмач», понимаешь. У него собака дома «черный терьер» - Герда, поседела вся, пока Саня с женой в отпуск ездил. Он на свою голову на это время «лейтенанта – волонтера» к себе в хату жить пустил, ну и за собакой приглядеть. А тот математиком оказался, и мало того, что сам не жрал, так и собаку запустил. «Лобачевский» блин. Вот вроде и все. А нет, дежурный по роте ещё. Этот наряд только для «кадровых». Тем более что сегодня такой специалист, как капитан Саня Шакин. Он у нас заместителем начальника отдела по воспитательной работе на службе состоит. «Замполит» по старому. Этот мозги высушит любому, без рукоприкладства. Майор перекличку наряда сделал и велел офицерам разойтись по местам несения службы, а сам бойцов науськивать остался. Ну а теперь, пойдем принимать наряд. Это тот ещё «геморрой». 101 Вот кого я сегодня меняю! Миша Ярцев! Собственной персоной! Миша парень хороший, только пьет много. Нет не много, а слишком много, и через эту свою пагубную страсть немного распиздяй. М-да….Недостача обеспечена. В обязанности дежурного по столовой (ДС), входит в том числе, строгое наблюдение за наличием энного количества столовых приборов. То есть несешь материальную ответственность. - Считать будешь? – спрашивает хмурый, помятый и взъерошенный Ярик. - Ну пойдем.- я практически на 100% уверен что там недостача. Вопрос какая. Считаем в полутьме, потому как в этом закуточке где стоит чистая посуда, свет почему-то не предусмотрен. Двести двадцать… двести тридцать…двести тридцать две… и так далее. Ну, вот так и есть! В журнале приемки наряда, записано на десяток тарелок больше чем есть на самом деле. Эх, Миша, Миша… на меня недостачу повесить хочешь? Что бы я без счету журнал подписал? У тебя-то? Не…Миша смотрит жалобно: - Я найду, завтра принесут… Конечно, я имею право наряд не принять, и торчать тогда Ярику в части до последней ложки. Ну, да ладно, сегодня ты пойдешь на принцип, а завтра тебя кто ни будь поимеет, в двойном размере… Кому охота? Тем более 10 мисок, полнейшая ерунда. До «дембеля» разберемся. - Ладно, должен будешь… Давай «значок» и куртку… Расписываюсь, и шагаю в штаб, в дежурку у ДЧ приемку наряда заверять. Миша радостный улепётывает на автобус, аж вперед меня. Похмеляться торопится, хоть бы спасибо сказал. - Всё нормально? – спрашивает Геронимус с подозрением. - Так точно. - У кого принимал? - У Ярика. 102 - И чё, типа соответствует? - Ага. – глядя как Кившарь играется с табельным пистолетом, типа проверяет, отвечаю я. Но майор тоже Ярика знает. И меня. Поэтому с вздохом подписывает журнал: - Дело твоё… Недостача посуды это вечный «головняк» всех «волонтеров», начальника продслужбы, зам по тылу, и даже самого командира. Посуду обычно тырят бойцы из наряда, носят «дедам» в роту «второй ужин». Чаще всего жареную картошку. А вернуть … На хер надо с собой грязные тарелки таскать, да и «палево» лишнее, вот и летят обычные тарелки в степь. Дежурные по столовой периодически совершали рейды с бойцами в сторону старта, с целью обнаружения этих «летающих тарелок», целыми мешками находили. Ну это, когда уж недостача за сотню… А десяток наверняка гденибудь по кухне и валяется. Ярику-то в лом бойцов заставить пошуршать, не до этого… - Дежурррный! Дежурррный! А это к нам «зампотылу» пожаловал. С «витаминной» фамилией. Наверняка командир разнос устроил. Ну, ну ори…Ты же ещё не знаешь кто сегодня дежурный… - Товарищ майор! Дежурный по столовой старший лейтенант…. При виде меня и звуках моего представления, боевой запал «зампотыла» улетучивается. У меня на каждый вопрос ответ готов ещё с прошлого года: - Посуда почему не мыта? – Наряд только что поел. Вон уже бегут… - Тарелок сколько? – Сколько принято. Пересчитывать будете? Знаю, что не будет. Делать ему не хрен, как ложки-чашки считать. Фиг, докопаешься. 103 -Анисимов! Анисимов, твою мать!...- затихает в недрах кухонных помещений голос майора. Хлебореза ищет. А потом за дежурной поварихой бегать ещё будет. Продукты проверять. А я за них, как ни странно, ответственности не несу. Да… Нелегка служба у майора! Перед обедом, затишье. Повариха наряд сама гоняет, бойцов старший наряда …а бойцы сами знают что делать. Работа идет полным ходом. Я между делом похаживаю, поглядываю, потихоньку посуду из щелей выуживаю. Вон в шкафчике для подменки две немытые, под койкой в комнате отдыха одна ночевала, в баке с грязной водой аж, четыре всплыли…Значит в роте две как минимум, и на хоздворе одна да точно есть. После обеда значит бойцов «озадачить» придется. Сегодня первым блюдом «зеленый» суп. Вон бойцы уже отправились в степь, собирать эту «зелень». Под «зеленью» подразумеваются листья лопуха, плоского как блин. В супе он выглядит как болотная тина, вперемешку с ошметками яичного порошка. Что поделать, людям нужны «витамины». Хотя бы такие. Время к обеду, а ноги уже гудят. В обед мой главный выход – необходимо будет докладывать командиру о состоянии дел, и сообщить количество столовых приборов. Интересно, он запоминает что-ли, и вообще ему то это на кой ляд надо знать? Сначала на обед офицеры тянутся. Меню у нас такое же, как у бойцов, только раздельно: суп отдельно, каша плюс «мясо» отдельно, салат если есть тоже в собственной тарелочке.. У бойцов то-же самое, но слитно: суп, каша вперемешку без салата, два ломтя тяжелого солдатского хлеба. Стою у раздачи при параде: белая куртка, на груди фанерный значек «Дежурный по столовой». Комбат ведь может и про закладку продуктов спросить, поэтому накладные в кармане лежат. А вот и комбат пожаловал, да с начштаба, да с зам. по вооружению…. 104 -Товарищь полковник, дежурный по столовой старший лейтенант… Но командир жмет руку по-отечески, произносит свое великолепное: - Ну что, ДРУЖИЩЕ, как дела?... и проходит в небольшой зальчик на четыре стола с мягкими стульями и кондиционером. Все. Моя задача на обед почти выполнена. Вот народ рассосется, и я обедать сяду, если успею. Для дежурного обычно оставляют порции погуще да пожирней, если только с поварихой не поссорился. А уж она тебя не забудет… Теперь и роту кормить, вон уже строевая слышится вперемешку с отборным зычным матом. Мат это не ругательства, мат это термины управления человеческими массами. А управляет массами ротный старший прапорщик Паникаревич Коля. «Паник» человек необьятной ширины, его «ПШ» из двух пошита, на заказ. Таких штатных размеров просто не бывает. Прапор человек на самом деле душевный, и абсолютно не крикливый когда надо, но тут управлять надо. А на обед роту без моего разрешения запускать нельзя. Выйду на крылечко и молча так жду, пока пацаны угомонятся. А не угомонятся, так и буду стоять. Жрать захотят сами притихнут, только с помощью прапорщика это быстрее получается. Ну, айда братва, заходи на прием пищи….Да не толпой бля! Как бараны вашу мать… Вон сидят, хавают. В общем-то, порядок, относительный, на мелкие шалости можно внимания не обращать, а в самых борзых и кружкой железной запустить не мешает. Так, чисто для профилактики и поддержания авторитета… Все. Бороться со сном, больше нет никаких человеческих сил. Ног не чувствуешь вообще. Надо прилечь. Так, парни работают, посуда домывается, вода по полу гоняется. На часок забываешься, просто таки проваливаешься в объятия Морфея… 105 …Венера будит: «вставай, пошли на склад продукты получать.» Венера это моя сегодняшняя повариха. Круглая татарка, с легким характером. Неопределенного возраста. Но готовит вкусно, особенно баранину. Не то что Ленка. А моё присутствие на складе необходимо, типа контролировать, что бы все правильно взвешено было и бойцы с продуктами не слиняли. Не хочется, а надо… Отвесили крупы, нарубили топором от здоровенного куска масла и обратно. Времени до ужина полно, и готовить меньше - офицеров кроме наряда никого не будет. Напряженность рабочего дня спадает. Вон уже люди на развод потянулись… Ужин без проблем, потрепались немного с Кившарем, покурили в беседке. К вечеру бойцы усталые, ленивые, приходится их подгонять. Время одиннадцать, пора наряд в казарму отправлять. Перед отправкой надо насчет посуды озадачить. - Анисимов! Лешка! Ходь сюды. Лешка мелкий и юркий парнишка, по сроку уже «дедушка», вечный хлеборез. Пожизненный наряд тянет. Целыми днями себе царскую «дембельскую» парадку ладит. - Я, трщ стрший лейтенант! - Жорик вчера в роту носили? - Не, не знаю…я не видел… - Ладно Леха, не п…ди, знаю что носили… - Ну, если «молодые» только… - Вот и озадачь молодых, чтоб всю посуду из роты вернули. - Всю? – вот ты “братан” и прокололся, а говорил нет в роте! - Ага. Вот держи на дорожку, - и угощаю хлебореза парой сигарет с фильтром. На самом деле это «взятка», он это тоже понимает, и знает, что с цигарками делать. - Ладно…спасибо… Наряд положено лично сдать дежурному по роте, но бойцы народ «взрослый», сами дотопают. Летом можно в качестве поощерения сводить их в бассейн. После тяжелого и 106 жаркого дня, особенно приятно окунуться. Пацаны веселеют на глазах. …Ночь летом наступает моментально. Как будто рубанули электричество (не дай бог конечно). Небо низкое, ниже уровня черного, звезды яркие величиной с кулак. … Воздух чистый. Небо роскошное. Кажется, залезь на крышу, и можно спутники руками хватать. Тишину только пара горлиц нарушает, поселились недавно на соседнем, живом ещё карагаче… Любовь там у них понимаешь. Все на умиртворенный лад настраивает, филосовские мысли навевает, да тоску по родине нагоняет… - Бу-бу-х-х-х - бух-х-х, бу-бу-х-х-х - бух-х-х - раздается за углом. Это патруль по части, не поднимая ног, бухает по асфальту ботинками или кирзачами… Венера на КП ушкандыбала, телевизор смотреть. Надышавшись кислороду, закрываюсь на все засовы и иду спать. - Бабах! Бабах! – по металлической двери, Венера пришла…Так и спим дальше на соседних койках… Утром ни свет, ни заря наряд притопал. Нас не будят. Сами дверь открывают. Пара пинков по двери в нужное место и она сама распахивается. А вы говорите о сохранности какой-то… Завтрак от ужина мало, чем отличается. Разве что бойцы сонные ещё и поэтому тормознутые. Всё скоро наряду конец. Осталось одно дельце… - Анисимов! - Да! - Х..й на! Посуда где? – Анисимов от подколки заулыбался … - А блин забыл, ща будет… Все на пересчет пора. Гремлю ложками, пересчитываю стопки разносов - этих всегда почему-то больше, тарелки фаянс отдельно, полиэтиленовые отдельно…Сбиваюсь, 107 начинаю заново. Опять по новой…Пот прошибает. Недостача получается больше чем вчера. Пересчитываю заново. Не вроде нормально, оказывается немытых штук двадцать в мойке на дно ушли. Да под продукты в кладовке заняты. А вот и недостачу несут, за пазухами. Я отворачиваюсь, типа не вижу. Вчерашние «пряники» сработали. Так, а это уже, аж сверх учтенного. В журнал заносить не буду, кто-бы меня не менял, отнесу к себе в ЗИП и сделаю нычку на будущие наряды. Себе нужнее. Пора собираться. Венера шепнула про пакетик за тумбочкой, не забудь, мол, пакетик-то. Понял. От наряда по столовой даже польза есть. А от «автопарка» какая? Во времена всеобщего безденежья, даже рвались в наряд по столовой. …Интересно, кто меня меняет? А главное где он? Время то идет, развод уже кончиться должен. А вон идет…Айрат меня меняет, это наши люди. Должничок мой. Как-то раз не сменил меня с наряда, забухал, и я двое суток стоял. Жаль, можно было и не париться с недостачей, ну да ладно, ему легче будет. Дальше все быстро, подмахиваем журнал, и на КПП, на автобус, лишь бы начальству на глаза не попасться, а то пуск скоро могут и «озадачить» чем нибдь. - Дежурррный! Дежурррный! … неугомонный ты наш «Витамин», но это уже не ко мне. … «Эксибишин» - это такой автобус «Икарус», коммерческий, по червонцу с носа до «десятки». У него на борту полустершаяся надпись белыми буквами «Exibition». «Выставка» если дословно с английского переводить. Ездит на площадки народ возит. Только вот зараза уже полный. Ну, ничего постоим, зато дома уже часам к одиннадцати будем…. Вообще тут хитрость есть, после суточного наряда выходной положен, тоже сутки, а так пока сменишься, пока доедешь… И хорошо если на «Эксибишине», а то и на попутке, или вообще вечернего мотовоза дожидаться. Но это лучше чем заступать в наряд, например, вечером. Потом выходного не 108 допросишься…. Было так у нас, правда, при другом командире. Поначалу мы думали, что самый кайфовый наряд это в четверг, вроде как на один день больше отдыхаешь. Но с опытом поняли, что лучший это в воскресенье. Бойцы заняты в казарме и не шатаются по части. Командиров нет. Тишина и покой. И в тяжёлый понедельник отдыхаешь. Ну, вот и пролетели ещё одни сутки. Одни из сотен… Пуск День сегодня хороший. Сегодня вечером очередной пуск ракетоносителя. Или правильнее будет сказать «изделия». Любят у нас такие вот обтекаемые названия, не «дом» например, а «сооружение». Секретность знаете ли. Давно не было «спецработ» (ну вот опять же!), успели соскучиться. Сегодня мало того, что пуск, так еще и пилотируемый, повышенная ответственность. Хотя нам что «Протон», что «Зенит», что «Союз» все едино, все одинаково надо делать по максимуму – не кораблики из пенопласта в луже пускаем! Народу в мотовозе больше обычного. Едут все, «промышленники», специалисты управления, а так же подруги, жёны, дети, друзья с других площадок которым пуск посмотреть охота. В сумках позвякивают бутылочки, баночки, до дурноты пахнет закуской. Едут заранее, потом не попадешь, «особисты» в оцепление встанут. Как на праздник едут и настроение соответствующее. Толпа цвета «хаки», изрядно разбавленная пёстрыми гражданскими гостями, растянулась на подъеме. Через КПП проходят только военнослужащие и «промы» с пропусками, женщины и друзья сворачивают в обход. Есть там, в периметре, заветные отверстия. Конечно «гражданским» не положено находиться в части, и все об этом знают, но смотрят 109 на все это безобразие сквозь пальцы. Как говориться «нельзя, но если очень хочется, то можно». Утренний развод. Развод нарядов. Все вроде как обычно, но на сегодня главная и единственная задача провести «спецработы» без сбоев, замечаний и нареканий, поэтому все быстро и коротко. Расходимся по своим аппаратным, скоро начало последних проверок готовности. У меня на станции народу тоже предостаточно. Зашли «управленцы» посмотреть все ли готово. Они приезжают с видеокамерой, «супертехника» «Панасоник» формата S-VHS. Будут фиксировать процесс на видео, а до недавнего времени снимали на кинокамеру. Я сигнал от них, с дальней паттерны, тоже забирать буду. По возможности. Ибо кабельное хозяйство изношено и удастся ли найти нужный и рабочий разъем неизвестно. Хотя на прошлом мероприятии все было в порядке. У меня в аппаратной сегодня аж три «поколения»! Ефрейтор Люба Волынец, наша всеобщая любимица и коренная «Байконурка», несмотря на возраст, среди нас считается «старожилкой». Старший лейтенант Вовка Дутов, «волонтер» из Воронежа и мой наставник. Это его последний пуск, он через неделю увольняется в запас. Все хозяйство он давно уже мне передал, и сейчас находится здесь только уже в качестве «почетного гостя». Лейтенант Санька Хамко, тоже «волонтер», но из Рязани, служит всего лишь пару месяцев. Он будет присутствовать на пуске впервые. Ну и я, начальник станции и ответственный сегодня за проведение работ на вверенной мне технике. Пока есть время, выходим к паттернам, проверяем соединения. С собой полевой телефонный аппарат, для связи со станцией. Сотовая связь тогда была ещё только у «новых русских» и структур близких к мафиозным. В проржавевшей колонке проводов как в тарелке макарон, но наши помечены, синей изолентой. - Ало. Ало..XX? – общаемся позывными. 110 - На связи XX! – отвечают из аппаратной, значит, контакт есть. - Проверьте картинку. - Есть, картинка устойчивая. Порядок, помечаем нужный разъем, и вешаем на него полиэтиленовый пакет, от дождя и чтобы не забыть. На всякий случай. Возвращаемся к себе в здание. Посылаю лейтенанта выносить мониторы, колонки на смотровую веранду, чтобы высоким гостям все было видно и слышно. Санька берет пару бойцов и двигается в заданном направлении. После установки снова проверяемся. Все вроде в порядке. Вернувшийся Санька сообщает, что под верандой уже разворачивают буфет, а ЧПок ещё не открылся. Наш ЧПок вообще работает только на пусках, и то на тех где ожидаются гости, то есть на пилотируемых. А должен был бы работать постоянно. Надо бы заглянуть, посмотреть, чего там пищеторг предлагает, заодно глянуть все ли правильно стоит… После обеда, будет включение техники, пока ещё тренировочное. Но мы то включились ещё с утра, и все свои сигналы по тестам отстроили. Пора навестить друзей в соседних отделах, поэтому оставляю Любу за старшую. Сашка, несмотря на лейтенантское звание пока неопытный, ляпнет в ГГС чего-нибудь не то… Отправляюсь на станцию к Сашке Сасину, там почти все наши. Его аппаратная в КУНГе на колесах, тоже порядком заслуженная, прибыла к нам в свое время аж из колыбели ракетной техники, из Капустина Яра. По причине высокочастотного излучения находится в дальнем конце части. Вон предупреждающие фанерные флажки вдоль дорожки торчат, прямо как на минном поле. Туда никто и носа не сует, поэтому там спокойно. Примерно в это время на легендарной «Двойке», у МИКа, на размеченной белой краской площадке, проходит традиционный доклад о готовности экипажа космического корабля руководителю. 111 А у нас, в тесном и узком проходе за импровизированным накрытым столом довольно весело. Сюда уже и Димка Калинин добрался, а Саня Кившарь уже разливает спиртовую настойку на апельсинных корках, собственного приготовления. Хороша! Горло не дерет, а пробирает замечательно! Посидели, потрепались, вспрыснули по чутьчуть, рюмки по три-четыре. Больше нельзя, впереди работа. Время к вечеру, пора на развод боевых расчетов. Быстренько перекурили и к основному зданию, на построение. На аллее построились по отделам и ждем командира. Зам по вооружению зачитывает приказ о проведении работ по обеспечению запуска «изделия номер такой-то», и назначении ответственных на средствах. Расходимся. Народу в части, особенно на площадке, около смотровой веранды прибавляется. Вдалеке на стартовом столе, в крепких объятиях ферм, парит жидким кислородом ракета. Её вывезли ещё рано утром. Специальным тепловозом, бережно, со скоростью не более пяти километров в час. Как новорожденного. Димке Соловьеву повезло меньше. Наши аппаратные в одном здании, но ему на смену так никого и не прислали. Он да начальник, вот и весь боевой расчет ЛАЦа. Поэтому и отлучиться, практически никакой возможности нет. Объявляют трехчасовую готовность. Наводим последние штрихи, пытаясь отстроить сигнал до идеала, проверяем коммутацию, ждем. Стемнело. Стартовый стол освещен, словно новогодняя елка. Весь «бомонд» на смотровой веранде. Тут и космонавты-дублеры, и допущенные иностранные корреспонденты, и военные чины с лампасами шире моей штанины. С нашими мелкими звездами туда лучше не соваться – затопчут! У нас других и мест и дел полно. У меня на мониторах единственная цветная картинка, прямо с борта. Видно как бедный скрючившийся экипаж, 112 пятый час сверяет с руководителем порядок действий на старте, да болтается на нитке игрушка-«индикатор». На борту стоят японские камеры, работающие в другой системе, а у меня транскодер, за которым я две недели ходил в МИК на «двойку». Этот транскодер единственный экземпляр на полигоне, цветная картинка соответственно тоже «эксклюзив», поэтому меня достает наш КП - хотим видеть! Кроме КП хотят видеть и другие. В связи с этим народу в аппаратной прибавляется. Однажды я даже «ручкался» с тогдашним градоначальником Ленинска – Дмитриенко, он приезжал на пуск, а так как когда-то был командиром нашего ИПа , прохаживался по старой памяти по части, ну и ко мне заглянул. Тем временем напряжение нарастает. Получасовая готовность. Пятнадцатиминутная. В приказном порядке отпускаю Саньку Хамко смотреть «вживую» его первый пуск. Ночной он особенно впечатляет. В свое время Вовка Дутов, и меня отсылал смотреть мой первый. Своеобразное «крещение огнем», «помазание». Пусть впереди ещё много будет стартов, но первый он запоминается на всю жизнь. Любу, с её трехгодовалыми близняшками Катей и Аленой отпускаю тоже. У нее за плечами этих пусков штук 50 наверное.. Всё. Отошли фермы. Почти физически ощущаешь напряжение. На веранде стихают голоса. Только голос «стреляющего» из колонок: «Ключ на старт …Продувка…Ключ на дренаж…. Наддув…Пуск!» Вспышка у основания, ракета замирает, на секунду другую томительное ожидание кажется вечностью. Наконец ракетоноситель, преодолевая земное притяжение, медленно отрывается от стартового стола. Выше, еще выше, и степь в течение нескольких секунд, на пару километров освещается светом пламени двигателей, равных солнцу. У нас в аппаратной гудят стекла, как в войну заклеенные бумагой «крест на крест», чтобы не вылетели. 113 Пошла! Пламя постепенно превращается в огонек, огонек в крупную звезду, звезда в светящуюся точку. Когда старт дневной, можно видеть, как отделяется первая ступень. На веранде толпа оживляется, начинает поздравлять друг друга с очередным удачным пуском и спускается вниз, «вспрыснуть» это дело. «…Есть отключение двигателей третьей ступени…. Есть отделение космического аппарата от ракетоносителя…» слава богу, все что нужно осталось, что не нужно отделилось, куда надо полетело. Для большинства пуск окончен. Гости разъехались. Жены, подруги, друзья, и освободившиеся офицеры отправились на дежурный мотовоз, где они и продолжат празднование удачного пуска. В дежурный автобус «КАВЗ» грузятся пленки на ВЦ, и некоторое количество офицеров. Остальные загружаются в кузов Камаза (со скандалом выбитый у начальника автопарка) и будут полчаса подпрыгивать на ухабах, вроде бы асфальтированной дороги под свист ветра сквозь рваный тент. Но! Ты же едешь не один, а в компании! А в компании обязательно найдется полтора литра спирта, сто грамм воды, горбушка хлеба и два розовых пластиковых стаканчика из под йогурта. Вы когда-нибудь пробовали наливать спирт в кузове едущего грузовика, когда на кочках задница подскакивает выше головы? А пить там же? Тебе дают полный до краев стакан чистого спирта и говорят, отхлебни глоток, чтобы другим осталось. Ты добросовестно пытаешься это сделать. Очередная кочка, и к досаде остальной компании, все содержимое стакана опрокидывается тебе в глотку. А потом тебе говорят что, так как тебе досталось больше спирта, значит, закуска не положена. И вот уже долгожданный город, и ты вылезаешь из Камаза в 6 утра, абсолютно пьяный и конечно требуешь продолжения банкета! Предложение с удовольствием принимается еще двумя-тремя и… процесс, как говорится, пошел… 114 Ну а наш отдел остаётся «крутить витки» до утра. Только утром, усталые, разъедемся по домам. А вечером обратно в часть, на «стыковку». И хорошо если всё пройдет с первого раза. Иначе – начинай сначала: витки, стыковка. Да и наряды никто с тебя снимать не собирается, так и мотаешься между сеансами связи и местом несения наряда. И только после всего этого, можно с уверенностью сказать: “ Пуск прошел успешно, всем спасибо...” 115 Даже если спирт замерзнет Все равно его не брошу. Буду грызть его зубами, Потому что он хороший! Спирт Спирт на космодроме, это основа основ. Это Устав. Это валюта. Без спирта, никто и ничто шевелиться не будет. Поэтому спирт выдаётся ежемесячно.Строго, и не дай бог будет какая то задержка. Это чревато бунтом. Спирт выдается для проведения технических работ. Но тот кто в свое время расчитывал эти нормы, наверняка знал чего делал. В инструкциях по проведению спиртовых работ четко написано -“протирать тонким слоем”. Внимание “тонким”! А не в количестве таком-то и таком-то, и не в граммах или милилитрах. Понятие “тонкий” тоже довольно растяжимое, и каждый понимает его в меру своей комплекции. К тому же спирт положен на единицу техники, а работает она, или не работает, это никого не интересует. Положено и все тут. Пока она не списана, на неё положено. Есть у нас отдел, где аппаратуры стоит много, контактов в ней ещё больше. А рабочего офицерского люда в два раза меньше, чем необходимо. Представьте зависть остальных, когда они наблюдают как начальник этого отдела в сопровождении доверенного “старлея” тащит 80-ти(!) литровую бочку спирта. В этом отделе чаще чем в других, менялись начальники. Как это ни прискорбно, они просто выбывали из строя. *** Как то раз, зам по вооружению пригрозил лично проверять ход технического обслуживания ввереной аппаратуры, а именно спиртовые работы, которые 116 проводились в строго определенное время месяца. Для этого визита я разложил у себя на станции инструмент, ветошь, ЖУТс на нужной странице открыл, достал специально приготовленную бутылочку со спиртом емкостью 0,33 литра и поставил её на видное место. Сижу с авторучкой в руках, то есть в полной боеготовности. Вскакиваю при каждом шорохе. Дверь в мою аппаратную немного скособочило от влажности, поэтому открывается она для непривычного человека, не с первого раза. Вот наконец открылась, а я уже во “фрунт”: - Товарищь подполковник, начальник станции старший лейтенант...- и осекаюсь, на пороге появляется мой начальник отделения майор Валера Першаков. - Что тут у тебя? Как ТО? - Провожу. - А чего у тебя сегодня по плану? - Спиртовые...вон и спирт стоит. - Вот это? – и с сомнением показывает на мою бутылочку из под “спрайта”. - Ага. - И все? - А больше у меня нет... - Так, показываю как нужно проводить спиртовые работы...произносит Валера. Открывает бутылочку, плещет себе в пригорошню и окропляет ближайший пульт. Поворачивается и брызжет в другую сторону. В этот момент он похож на попа со святой водой. Потом с шумом втягивает носом воздух, и видимо неудовлетворенный отправляет ещё пару капель на стойку. - Вот так! После обеда зайдешь ко мне, и “полторашку” пустую с собой прихвати. А этот “детский лепет” спрячь, до следующего раза... Так я стал обладателем полутора литров спирта. Потом “Детский лепет” мы с тем же Валерой, допили перед одним из пусков. 117 *** Спирт употреблять можно по разному, но умеючи. Главное что бы он в чистом виде на губы не попал моментально сжигаются и становятся белыми. Поэтому мы молодые да неопытные, старались пить его в разбавленном виде - “Разведенку”. А вот начальник отдела у Саньки Сасина, майор “Толич”, усугублял его неразведеным. Он к “полумерам” не привык. Две рюмочки одна со спиртом, другая с водой. Закусь нулевая. Хлоп, ту что со спиртом, прямо в глотку, минуя слизистую полости рта, затем тот же объем воды, туда же, и незамедлительно. Важна скорость, точность, последовательность и количество. Так это лихо у “Толича” получалось! Сразу видны долгие и упорные тренировки. *** На спирт играли в карты. Ставка – один грамм, т.е. миллилитр. Наиболее везучие игроки умудрялись обеспечить себя спиртом на месяцы вперед. Карточный долг это святое! *** Однажды мы крепко посидели в честь моего прибытия из отпуска. Пили привезенную трехлитровую “Старую Казань”. Следующие два дня нам были выделены для прохождения полугодовой диспансеризации. В приказном порядке следовало посетить энное количество медицинских работников различных специальностей. Для этого необходимо явиться в ЛДЦ, который находился на “десятке” с мед.книжкой. Накануне вечером мы с Санькой Одиноковым договорились идти вместе, за компанию. Выдвигаться было решено с утра, часам к восьми, что бы завершить неприятные 118 процедуры пораньше и выделить больший остаток дня для дел более полезных. Утром до прихода “Одинокого”, в поисках медкнижки перевернул всю квартиру, и с ужасом понял что я этот документ ещё до отпуска отвез в часть. Наверное. Так, в части меня не ждут, и делать мне сегодня там нечего. Мотаться на попутках в таком жутком состоянии нет никаках сил. В итоге попросил проснувшегося Сасина привезти вечерним мотовозом медкнижку. Пришел, явно трясущийся после вчерашнего, “Одинокий”. Со своей карточкой под мышкой. - Сань, а я сегодня в ЛДЦ не пойду. У меня медкнижка в части, - приветствовал я его. - Да?...А я тогда, чего же...Я тогда тоже не пойду, у меня состояние “нестояния”. - Ага, оставайся, а завтра совершим подвиг, и пройдем всех врачей сразу. - А чего тогда сейчас делать будем? – Санька однозначно обрадовался такой перспективе. - Ну наверное, здоровье поправлять, не идти же завтра в ЛДЦ “больными”. - А есть чем? - А вон в холодильнике баклашка со спиртом. - “Разведенка” ? - Неа.. Воды в чайнике тоже нет, всю ночью выпили. - Ну ставь тогда его, на плиту, кипятиться... Дело в том что если не кипяченой водой разбавить, жидкость получается мутная. Да и вода не лучшего качества. А так хлопья выпадут, но напиток сохранит прозрачность Вскипятили. Ждем когда остынет. Десять минут ждем. Одиннадцать. Все. Нет больше никаких сил терпеть. Давай так, как есть... В это время проснулся Калинин. Он по-моему вобще когда хотел, тогда и ходил в часть. Видит Димка картину: на кухне 119 сидят двое хмурых и помятых корешей. На столе чайник дымится. - Ага чего это вы тут, чай пьете?...Вы же в ЛДЦ вроде собирались? - А мы не чай... - А чего? – тут Димка заметил что перед нами не чашки, а рюмки. - Ну и как? - Гадость. Но надо. - И давно вы тут горячий спирт глохчете? - С семи утра. - Придурки, а чего меня не разбудили? Мне ж на службу... - А ты бы встал? - Неа... - Ну и чего теперь? - А, наливай! Вашей гадости... Теперь нас за столом было классическое количество. К часу дня, мы этот литр уговорили. А на следующий день, “абсолютно здоровые”, одним махом прошли всех докторов. Видимо горячий спирт убил в нас всех микробов, и вредных и полезных. *** На Саньку Опарина, нашего земляка из вновь прибывших, повесили “Урал” с кунгом. Но “Урал” мертвый. И обязали его к проверке “оживить”, то есть что бы своим ходом из автопарка выехал. Чего у него там в кунге разобрались достаточно быстро, дня за три. А вот с воскрешением из мертвых...Ну не святые же в конце концов! Санька на смены ходил, а тут видим каждый день с нами в мотовозе ездит. Но в части появляется только на обед. - Ты Сань чего это? - “Уралом” занимаюсь. - Я в том же боксе на своем ПТСном автобусе каждый день “ревизию” навожу, а тебя что-то не видел? 120 В ответ Санька только хитро улыбался. “Ну-ну”- думали мы – “Вздрючат тебя за мертвеца-то...” Через две недели случилось чудо. Сам “зам по вооружению” в бокс пришел. “Урал” долго чихал, кашлял, но завелся! Санька сияет. “Оружейник” не верит глазам своим. - А ну давай ещё раз! Военная машина дрогнула и завелась во второй раз в своей новой жизни. - Ну молодца, лейтенант! Оказалось из “Урала” в свое время исчезла пара каких-то важных деталей. Такое бывает, исчезает в никуда. Концов не найдешь. Санька выпросил у начальника отдела два литра спирта, и с ними ходил две недели по “двойке”, да по другим ближайшим площадкам. Аж до “Желдорбата” добрался! Со всеми прапорами перезнакомился, но нашел то что нужно. Такое тоже бывает, появляется из ниоткуда. Вот она волшебная сила спирта! 121
