Воспоминания моего отца о Великой отечественной войне 1941

Воспоминания моего отца о Великой отечественной войне 1941 – 1945г.
Я Вольнов Максим Ильич, сын фронтовика Вольнова Ильи Ивановича. Мне 73 года, родился в 1941г.
В г. Казань, мои родители, жившие в Москве и работавшие в Институте органической химии АН СССР,
были в эвакуации.
Отец имел бронь, т.к. институт имел оборонную тематику. Но ушел на фронт добровольцем, т.к. имел
совесть. В тяжелую годину он посчитал, что каждый солдат на фронте на счету. Был зачислен в
химвзвод – рядовым необученным. Позже был переведён в противотанковый батальон. Их взвод
вооружили противотанковыми ружьями. На марше ружьё несли два бойца. Первый номер нес ствол и
сумку с патронами, второй тыльную часть.
Противотанковое однозарядное ружьё обр. 1941 г. системы Дегтярёва (ПТРД)[2] — советское
противотанковое ружьё системы Дегтярёва, принятое на вооружение 29 августа 1941 года.
Предназначалось для борьбы со средними и лёгкими танками и бронемашинами на расстояниях до 500
м. Также из ружья мог вестись огонь по дотам, дзотам и огневым точкам, прикрытым броней, на
расстояниях до 800 м и по самолётам на расстояниях до 500 м.
Во время Курской битвы (5 июля — 23 августа 1943 года; также известна как Битва на Курской дуге)
их батальон находился южнее примерно в районе Белгорода.
Они видимо сильно выдвинулись в западном направлении. Отец стоял в наряде на наспех
сооруженной вышке. На рассвете он наблюдал, как несколько «джипов» выехали из расположения
части. В семь часов подъём. Старшего офицерского состава нет. Радист связывается с нашими и узнаёт,
что часть в окружении. Ушли в лес. По общему решению решили закопать документы и знаки различия.
К полудню решили послать разведку. Разведчики принесли весть, что наши цепью идут по полю.
Выбежали из леса, навстречу нашим, а это немцы в наших шинелях. Так отец попал в плен. В плену
назвался именем отца моей матери Волков Александр Николаевич.
Дело в том, что отец, сын российских революционно настроенных борцов за справедливость:
орловского писателя, члена партии «Социалистов Революционеров» (СР ов), депутата учредительного
собрания Вольнова Ивана Егоровича и члена фракции «Бунд» в «Российской Социал-демократической
Рабочей парии (РСДРП) Гольдберг Сары Григорьевны. Они встретились в Италии. Дед, как
преследуемый царским правительством за события 2005г. По решению партии СР ов был переправлен в
Европу и поселился в Италии в обществе русских эмигрантов, которые являлись окружением А.М.
Горького. Бабушка была выслана за пределы Российской империи, а так как она была студенткой
консерватории её и выслали в Италию. Отец окончил Неаполитанский университет и работал в
лаборатории Ферми, был специалистом по тяжелой воде (ядерная тематика). Он не хотел, чтобы это
знали немцы и поэтому назвался именем отца моей матери.
Отец был узником концентрационного лагеря «Люкенвальде». Он не любил рассказывать о его
жизни в лагере, на некоторые отрывки я помню. Помню, он болел тифом, но выжил. Однажды их
поместили радом с пленными французами. Отец попросил, и француз бросил ему недокуренную
сигарету. У русских пленных курева не было. Отец затянулся, даже пальцы посинели. На работах
старались, пока часовой не видит работать медленно. По одному кусочку угля на лопату.
С названием лагеря «Люкенвальде» у меня две истории. Я купил шляпу и не обратил внимание, где
она была сделана. Показал отцу, а там «Сделано в Германии в Люкенвальде» эта шляпа улетела в
мусоропровод. Другая история. В начале семидесятых годов я был на выставке в ГДР в Берлине. К
вечеру посетителей мало, разговорился с переводчицей Маргарэттой. Она мне поведала, что она не
знает, когда в Германии была хорошая жизнь, а вот её родители говорят, что лучше всего было при
Гитлере. Я поинтересовался, а где они жили. И тут меня обожгло, они жили в «Люкенвальде». Я ей
говорю, что там был концлагерь, узником которого был мой отец. Она утверждает, что это не немцы,
это фашисты, всё было секретно и жители нечего не знали.
Веной 1945г. с востока наступали Советские войска, с запада Американцы. В лагере произошло
восстание. Массовый побег. Группа наших пленных, в которой был отец, выбежала на шоссе, по
которому медленно двигалась колонна американских танков. Перед колонной шли несколько
офицеров. Отец знал английский язык. Подбежав к офицеру, который шел впереди он попытался
объяснить, что они совершили побег и з фашистского концентрационного лагеря. Офицер остановил его
стеком, который был у офицера в руках. «Вы все грязные, у вас могут быть вши» - спокойно сказал
офицер. Так доблестные союзники встретили моего отца. Вся группа, совершивших побег была
построена, а их было более ста человек, и под американским конвоем направлена в лагерь для
интернированных. В американской зоне они могли свободно перемещаться. В первый день они вышли
на железнодорожную станцию. На путях стоял товарный поезд с продуктами. На всех вагонах была
табличка «собственность соединённых штатов». Состав охранял негр. Отец объяснил ему, что они
совершили побег из фашистского концлагеря, что они очень хотят есть. Часовой негр, сказал: «Откройте
вон тот вагон и поешьте».
На допросе, беседе, с американскими спецслужбами отец честно, ничего не скрывая (союзники)
рассказал, о своей жизни. Что он окончил Неаполитанский университет, работал в лаборатории Ферми
по теме «тяжелая вода». Американцы заинтересовались, и сказав, что им нужны специалисты по
тяжелой воде, сделали ему предложение иммигрировать в Америку. Отец объяснил, что он женат, у
него есть сын, жена член КПСС. Американцы обещали, что вывезут жену и сына по дипломатическим
каналам. Отец стоял на своём, он хочет вернуться в СССР.
Его и других, совершивших побег вместе с ним, вывезли в советскую зону и передали в комендатуру.
На допросе майор сказал: «Ты же знаешь языки, давай ко мне адъютантом». Отец отказался, тогда тот
сказал: «Ты чего такой не бритый, давай я тебя побрею». Хочешь домой, вон стоят теплушки, товарные
вагоны, там собирают всех, кто хочет домой. Так отец попал в лагерь «СМЕРШ».
Каким-то образом отцу удалось сообщить маме, что они будут проездом в Москве. Видимо
благодаря хлопотам жены А.М. Горького Екатерины Павловны Пешковой отцу разрешили свидание с
мамой и мной.
Далее опишу картину, которая в моём сознании на всю жизнь. Киевский вокзал. Сквозь высокие
окна, зал ожиданий пронизывают солнечные лучи. Отец, которого я никогда не видел, сидит на скамье,
среди ожидающих. Он в солдатской шинели, подпоясан верёвкой, на пилотке звезда, вырезанная из
консервной банки. Я бегу к нему. Так мы впервой раз встретились. Нас сопровождал полковник
госбезопасности Фёдор Сергеевич. Мама просила его взять отца под расписку. Фёдор Сергеевич сказал:
«Валя, он должен пройти проверку. Если я его сейчас заберу, не найдут ни его ни нас с тобой».
В СМЕРШе отец пробыл три месяца. Как он рассказывал, что его допрашивали молодые лейтенанты.
Вопросы были типа: «Ты сдавал подполье в концлагере?». Вместе с отцом были солдаты, совершившие
с ним побег из концлагеря. Видимо показания всех не расходились и благодаря этому и конечно
хлопотам Екатерины Павловны отца освободили.
Отец вернулся в ИОНХ АНСССР, работал там всю жизнь, был заведующим лабораторией
«Перекисных соединений» - в результате работ лаборатории были получены вещества для автономного
дыхания космонавтов и подводников. Работа велась с «Академией химзащиты» МОСССР. Отец один из
первых обратил внимание на опасность образования дыр в озоновом слое земной атмосферы. Когда на
землю был доставлен лунный грунт, М.В. Келдыш предложил отцу попытаться получит из него
кислород. Программа, к сожалению, не была утверждена по причинам недостаточного
финансирования.