Мужская пассивность и неуверенность в себе Берг Ольга

«Теория и практика психотерапии» 2014, №4 (4)
Из опыта практической работы
Теория и практика психотерапии 2014, №4. Стр. 85—87
Мужская пассивность и неуверенность в себе
Берг Ольга
дипломированный психолог, сертифицированный преподаватель эмоционально-образной терапии,
сертифицированный гештальт-терапевт, Сеул, Южная Корея. psistudio.berg@yandex.ru
В статье обсуждаются причины мужской пассивности. Кто заставляет мужчину лежать на диване,
пасовать перед начальством, как вернуть в свою жизнь желание действовать и уверенность в том,
что все получится. Работа с образами родителей и дедов.
Ключевые слова: неуверенность, семейная драма, эмоционально-образная психотерапия.
Обратился мужчина Н. 28 лет (работает, женат, детей
нет) с жалобами на состояние апатии, потерю интереса
к работе, снижение заработка в частном бизнесе, сложности в отношениях с женой. Запрос: Н. хотел вернуть
интерес к жизни, настроение что-то делать.
Н. рос в конфликтной семье. Отец и дед — алкоголики,
дед со стороны матери погиб по пьянке, брат отца — наркоман. Общий фон рассказа — все мужчины в роду — неудачники.
Сессия началась с описания состояния Н. как усталости, слабости, безволия, отсутствия желания двигаться.
Я попросила представить, как выглядит та часть личности Н., которая это чувствует. Н. увидел образ себя, но
лохматого, неряшливого, опустившегося. Тогда я попросила Н. идентифицироваться с этим образом и сосредоточиться на своих ощущениях. «Лохматый» не мог двигаться, только лежал. В ответ на вопрос, что мешает ему
двигаться, у Н. возник образ огромной темной тяжелой
массы, которая, придавливая грудь, перекатывалась в разные стороны.
— Я оберегаю Н. от необдуманных поступков, которые в глазах других людей могут выглядеть смешно
и глупо, — сообщала «масса». — За него будет стыдно.
Тогда я предложила представить образ того, кто стыдит Н. Им оказался отец. Н. идентифицировался с этим
образом, и понял, что «отец» стыдит не взрослого, а маленького Н., лет десяти.
Далее работа велась с образами отца и маленького Н.
«Отец» «предчувствовал», что сын может сделать чтото не то. Но откуда у него это предчувствие?
— Я сам много делал не так и не то. Меня воспитывали слишком свободно, и я плохо себя вел. Мой сын должен быть другим.
ISSN 2368-142X (print), ISSN 2368-1438 (online)
Главное послание, которое транслировал отец сыну —
«не будь таким, как я».
— Если ты будешь таким, как я, я буду разочарован, —
слышал Н. из образа отца.
В ответ образ маленького Н. испытывал целую бурю
эмоций — и обиду, и разочарование (ведь Н. хотел быть
похожим на отца, папа был для него кумиром), и разочарование в себе (я расстраиваю отца своим стремлением),
и состояние тупика, растерянности (надо что-то делать,
а я теперь не знаю, что). Отец говорит, каким не надо
быть, а к чему стремиться — не говорит. Из этих чувств
и мыслей выливалось решение: лучше ничего не делать,
тогда и отца не расстрою.
Н. осознал причины того, что происходит с ним в настоящем:
— У меня нет цели. Полная потеря ориентиров. Энергия рассеяна. И это как раз то, что я чувствую в образе
маленького себя.
Для терапевтической трансформации было проведено
«расследование», почему отец категорически не хочет,
чтобы сын был на него похож. Корень столь парадоксального для мужчины желания оказался в непринятии отцом
самого себя. Однако, обо всем по порядку.
Отец считал, что поскольку рос без внимания родителей, как сорная трава, то сам он будет «хорошим родителем». Отец был решительно настроен отслеживать и «не
поощрять в сыне то, что ему не нравится».
Из этого мной был сделан вывод, что отец неравнодушен к сыну и желает ему блага, но вместо искренней
заботы отец демонстрирует отвержение и контроль. Желание отца, чтобы сын стал лучше, мешало ему принять
сына таким, какой он есть.
85
Из опыта практической работы
Тогда я предложила образу отца выразить сыну свои
теплые чувства. Однако он не смог этого сделать, поскольку считал, что выражать чувства и вообще радоваться — глупо. Как выяснилось, так считал в свою очередь
его отец, дед Н. Далее была работа с образами деда и маленького отца.
Дед не принимал своего сына (отца Н.), чувствовал
раздражение и неприязнь:
— Он толстый, ленивый и много радуется. Хватит
ржать! Это неправильно. У тебя глупая физиономия.
Мужчина должен быть сдержанным, строгим, стройным,
сильным, жестким. Раз сын не такой, то пусть растет сам!
Я высказала мнение, что легко любить того, кто похож на тебя. Ты как бы продолжаешь любить самого себя.
Любить другого гораздо труднее.
Послание деду от терапевта:
— Ваш сын — другой, но от этого он не перестает
быть вашим сыном. Может, вы попробуете любить не
только себя, но и тех, кто не похож на вас?
Эти слова возымели действие, «дед» почувствовал,
что принимает мальчика, как своего сына. Затем были
произнесены разрешающие фразы: «Ты рожден не для
того, чтобы оправдывать мои ожидания», и «ты можешь
быть самим собой». В ответ на эти слова «сын» ощутил
всплеск радости и захотел удивить, восхитить отца. Его
состояние в корне изменилось. Теперь отец (дед клиента)
смотрел на сына (отца клиента) с теплотой и доброжелательным интересом. Все это ощутил сам Н., поочередно
идентифицируясь с образами маленького отца и деда.
Затем «взрослый отец клиента» Н. принял изменившийся образ маленького себя как часть своей личности.
Состояние «отца» тут же изменилось, эти перемены он
описал как «чувствую, во мне сила разлилась».
Мы вернулись к работе с образами взрослого отца
и маленького Н.
— Теперь можете разрешить сыну быть похожим на
вас?
— Да, теперь я чувствую гордость, что сын хочет быть
похожим на меня.
После того, как отец почувствовал принятие от своего отца, он смог, в свою очередь, принять своего сына.
Так двойное отвержение, транслируемое через поколение, было трансформировано в принятие. Маленький Н.
теперь чувствовал любовь отца и был уверен, что «папа
объяснит, а не поругает, если он сделает что-то не так.
Затем образ лохматого Н. (тот, которого придавливала
темная масса вначале сессии) принял измененный образ
маленького себя как часть своей личности и — на удивление — трансформировался сам. Теперь это был образ не
лохматого и безвольного, а опрятного мужчины в деловом костюме, у которого появилось желание действовать.
Когда этот образ соматизировал сам Н., он ощутил вну86
ISSN 2368-142X (print), ISSN 2368-1438 (online)
треннюю легкость, чувство освобождения и обновления
(«как очистился»).
В новом состоянии Н. чувствовал интерес к жизни,
к бизнесу, чувствовал внутреннюю собранность и хотел
скорее приступить к действиям (он уже понимал, что будет делать). Вот так непринятие себя, сформированное
родительскими предписаниями в детстве, может стать
причиной пассивности мужчины и его отказа от достижения успеха. Н. обратился вновь через два месяца, но уже
с другими запросами. Интерес к жизни, бизнесу и желание действовать у него сохранялись. Особенно хочу отметить, что эта работа проводилась по скайпу (2 сессии).
Второй случай. «Большая мама».
Предписание «оставайся маленьким, не расти», данное матерью в детстве, также может повлиять на неуверенность взрослого мужчины в собственной успешности, что приводит к пассивности и апатии.
Обратился мужчина К. 35 лет (женат, детей нет) с
жалобой на неуверенность в своих силах, чтобы реализовать вполне реалистичные, жизненные планы. Это состояние особенно четко проявилось у К. после визита к
родителям. К. был недоволен, что мать относится к нему
«как к маленькому мальчику».
Я попросила К. представить образ мамы, которая так
относится к нему, и сообщить о своих чувствах. У К. захватило дух, а образ мамы вырос до огромных размеров.
Дыхание у К. перехватило в области солнечного сплетения, там ощущался спазм. Образом этого ощущения
стал изюм размером с кулак. При этом К. чувствовал, что
изюм этот свой, привычный, и хотелось его погладить.
«Изюм» чувствовал скукоженность, замкнутость, апатию, отсутствие желаний. К. было очень больно смотреть
на этот образ, поэтому некоторое время было уделено выпусканию боли. После этого у К. появилось желание ему
помочь, но он не знал, как это сделать.
Тогда я предложила сказать ему: «я — это ты, а ты —
это я», и вмиг «изюм» трансформировался в образ мальчика 3—4 лет, который выглядел искривленным, зажатым, как дети с синдромом ДЦП.
Используя методы ЭОТ, К. выразил образу поддержку,
и «ребенок» немного расправился и начал чувствовать.
Он ощущал, что должен оставаться маленьким, и это
предписание исходит от мамы.
История семейной драмы стремительно разворачивалась, объясняя, почему мать держалась за сына как за
единственный смысл своей жизни, запрещая ему взрослеть (и уходить из ее жизни). Опущу подробности этой
истории. Скажу только, что через образы была проведена
работа с драматичными переживаниями матери К., связанными не только с мужем, но и с ее родителями. Главная мысль, вызывавшая у матери страх взросления сына
звучала как «все мужчины уходят, и я остаюсь одна».
Через идентификацию с образами были выражены пода«Теория и практика психотерапии» 2014, №4 (4)
«Теория и практика психотерапии» 2014, №4 (4)
вленные чувства, сделаны важные осознания, были даны
необходимые разрешения. В итоге образу матери удалось
вернуть себе вложенную в конфликт своих родителей
энергию, ощутить прилив сил, освобожденность.
В ходе работы образу матери удалось принять факт
смерти отца, восстановить естественную иерархию в семейной системе, получить жизненную энергию, восстановить течение любви от отца к дочери (матери К.).
После такой трансформации образ матери смог разрешить маленькому К. расти и развиваться, и он тут же вырос до 16 лет. В образе 16-летнего К. чувствовались сила,
мощь, мужская (не мальчишеская) жизненная энергия.
После соматизации этого образа К. почувствовал уверенность в собственных силах, прилив жизненной энергии, взрослость, нежность к матери и благодарность терапевту.
Сеанс длился 2 часа.
Через две недели К. сообщил, что планирует изменения в своей деятельности из-за ощущения, что «я это перерос». Еще через неделю он получил новые условия ра-
ISSN 2368-142X (print), ISSN 2368-1438 (online)
Из опыта практической работы
боты и привлекательные перспективы в кампании. Также
К. ощущал себя повзрослевшим, полным сил, чувствовал
себя способным реализовать задуманные планы.
Терапия с К. продолжалась, к первоначальному запросу больше не возвращались.
Из описанных кейсов можем сделать выводы, что метод ЭОТ:
• помогает осознать клиенту, какова взаимосвязь его
проблемы с родительскими предписаниями и ожиданиями, помогает позитивно переосмыслить семейную историю,
• позволяет клиенту внутренне повзрослеть, это происходит здесь и сейчас, непосредственно в кабинете терапевта, и ощущается клиентом как «чудо»,
• оперативно и эффективно трансформирует такие
проблемные состояния, как мужская пассивность, неуверенность в собственных силах.
К слову, краткосрочность и быстродействие терапии
методом ЭОТ привлекает к терапевтическому процессу
мужчин, которые так ценят время и результативность.
87