Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва

Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
До чемпионата мира оставалось две недели. Наши тренеры, да и мы сами отчетливо
сознавали, что на московском льду нам придется нелегко, что у нас появились молодые
грозные соперники. Прежде всего - новый чемпион континента Сигвард Эрикссон,
норвежцы Кнут Юханнесен и Роальд Ос, англичанин Джон Кроншей.
По приезде из Швеции мы тут же приступили к новым тренировкам, которые должны
были "подвести" нас к чемпионату. Кандидаты в состав сборной жили под Москвой, в
доме отдыха "Серебряный бор". А тренироваться ездили на стадион "Динамо". Погода
стояла мягкая, и, чтобы не портить понапрасну лед на основной арене, мы занимались
на катке Малого динамовского стадиона.
Вскоре тренерский совет определил окончательный состав команды: Борис Шилков,
Евгений Гришин, Дмитрий Сакуненко, Роберт Меркулов, Юрий Кислов и я.
Мы много тренировались, развлекались, гуляли под соснами Серебряного бора,
смеялись и шутили, порой резвились, как дети, но напряженность, охватившая каждого
из нас, нет-нет да и прорывалась в неожиданных словесных перепалках и ссорах между
ребятами, чего раньше никогда не бывало.
Особенно опасались мы плохой погоды. Подобной той, что была в Фалуне.
Воспоминания о европейском чемпионате преследовали нас как кошмар, навязчивый
бред.
...Суббота. День открытия чемпионата. Когда наш автобус подъехал к стадиону, мы
увидели возле динамовских касс и ограды море народа. Подобное зрелище я наблюдал
лишь в дни центральных футбольных матчей. Даже не верилось, что на коньки такое
паломничество. Мы едва сумели протиснуться к раздевалкам.
Московские ледовары приготовили отличный лед. Он был гладкий - без единой
1/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
щербинки или бугорка. На таком льду решающее значение приобретала техника бега, с
которой я был, к сожалению, не в ладах.
После длительного раскатывания, когда я хорошо разогрелся и почувствовал себя более
уверенно, Кудрявцев предложил мне несколько раз пройти по разминочной дорожке
вираж.
Раз за разом преодолевая на хорошей скорости крутой поворот, я, кажется, начал
обретать необходимое душевное равновесие. Константиныч подлил масла в огонь:
"Попробуй еще разок". И тут я, очевидно, перестарался: улетел в сугроб.
Обескураженный, подъехал к тренеру. Он похлопал меня по плечу, "успокоил": "Ничего,
раз на разминке упал, на соревнованиях уж точно не споткнешься".
Я вернулся в раздевалку. Там царило оживление. Все хвалили лед. Наконец-то будем
выступать в приличных условиях. Как всегда, нервно расхаживал по комнате Шилков,
теребил свою шевелюру, приговаривая: "Ну и ледок сегодня. Надо прилично пробежать
"пятисотку".
Результаты в спринте по тем временам были и впрямь высокими. Тойво Салонен показал
42,6 секунды. До этого лишь нашему наставнику Кудрявцеву удавалось бежать быстрее
по московскому льду. Удачно преодолел дистанцию и Борис Шилков - 42,9 секунды. С
нетерпением ждали, как пробежит Эрикссон. У него посредственный результат - 45,0.
Казалось, время Салонена улучшит Евгений Гришин, но бег сложился для него
неудачно.
Настал мой черед. По жребию выпала большая дорожка. Стало быть, финиш - по малой.
Справлюсь ли? Об этом и думал перед стартом.
Разогнался хорошо, но бег по повороту начал слишком рано - коньки натыкались на
снежный валик. На переходной прямой уже не думал о том, как буду проходить малый
поворот. И, к своему удивлению, проскочил его близко к бровке. Опередив соперника,
бурно финишировал. Но, увидев хмурое лицо Кудрявцева, понял: пробежал неважно.
Диктор объявил время - 44,8. В тот момент меня беспокоило, что всего 0,2 секунды
выиграл у Сигварда Эрикссона.
2/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
В раздевалку пришел злой. Сидел, молчал, пытаясь настроиться на следующую
дистанцию. По жребию 5000 метров мне предстояло бежать самым последним из
советских конькобежцев - тренеры заявили меня в третью группу.
Результаты первых пар были посредственными. Сидя в раздевалке, я не мог понять,
почему все бегут так слабо. И Сигвард Эрикссон, и Кнут Юханнесен, и Ялмар Андерсен.
Примерно в одни секунды с асами прошел дистанцию англичанин Джон Кроншей. На
старте Шил ков, Борис также ничем не порадовал. Вот он входит в раздевалку
измученный, злой. "Что, не рассчитал силы?" - спрашиваю его. "А ты выйди на улицу,
посмотри, что там творится".
Но в теплой раздевалке представлялось, что можно бежать значительно резвей.
Наконец после томительного ожидания приблизилась моя очередь. Вышел на арену.
Темное небо опустилось к самым трибунам. В лучах прожекторов сверкают мелкие
блестки. Что это, в самом деле? Снег? Дождь? Град?
Когда я снял с коньков чехлы и совершил круг по разминочной дорожке, то, к своему
ужасу, обнаружил, что коньки совершенно не слушаются. Лед, к которому прилипла
ледяная крупица, был весь в пупырышках, напоминал крупнозернистый наждак.
Попытался разогнаться, но без толку. Коньки разъезжались, почти невозможно
удержаться на ногах. Сознавая полную беспомощность, я блуждал по овалу катка в
поисках наших тренеров, спортивных руководителей или работников стадиона. Надо
ведь кому-то сказать, что по такому льду бежать невозможно.
В довершение бед перед самым забегом дождь сменился мокрым снегом. С ним
боролись все, кто мог держать скребок или лопату, но...
Фактически толком так и не размявшись, взвинченный, я выехал на старт. Сделав
несколько глубоких вдохов, бросился вперед по очищенной полоске льда. Здесь он был
лучше, чем на разминочном кругу. К этому времени очистили одну из дорожек. Полкруга
скольжение было хорошим, а остальная часть дорожки - ни к черту!
3/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
Находясь в сильном возбуждении, я летел вперед сломя голову. И лишь после того, как
промчался три круга и услышал свои секунды по радио, понял, что стартовал чересчур
резво. Мой бег напоминал тактику Шилкова на этой дистанции: быстрый разгон, а там как получится.
Пройдя полдистанции, устал неимоверно. Последние круги дались мне очень тяжело.
После финиша от усталости долго не мог разогнуться. А когда услышал результат,
совсем сник. В общем итоге он был лишь седьмым.
Этот старт запомнился мне на всю жизнь. Вот так, из-за потери самообладания, можно
не рассчитать своих сил, впустую растратить их. Ведь начни я дистанцию спокойнее,
мягче, наверняка сумел бы пройти ее ровнее. Было обидно: впервые в своей спортивной
практике я оказался неуправляем.
Забегая вперед, скажу: второго подобного случая со мной не было. Я всегда помнил об
этом промозглом московском вечере, где на освещенном прожекторами льду потерял
голову и уподобился мотыльку, который безрассудно летит на огонь свечи.
Впрочем, не все было так уж трагично, как поначалу представлялось. Лидерство
захватил Борис Шилков. Он имел некоторый запас очков перед Эрикссоном. Я шел на
третьем месте, проигрывая чемпиону Европы 0,400 очка. Вплотную за мной держался
Дмитрий Сакуненко.
Я чувствовал, что только в домашней обстановке сумею отойти от физических и нервных
перегрузок первого дня чемпионата. И добился у Кудрявцева разрешения ночевать
дома.
Проснулся рано. Кинулся к окну. Было тихое, ясное зимнее утро. В предвкушении
хорошего дня бодро сделал зарядку. В мышцах еще таилась вчерашняя усталость.
4/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
Вышел из дома успокоенным. Быстро удалось поймать такси. Московские улицы залило
солнцем. Ехать- одно удовольствие! По пути к "Динамо" заметил голосующего Шилкова.
Притормозили. Оказывается, Борис тоже не поехал с командой в Серебряный бор,
отпросился ночевать у родственников.
Водитель попался словоохотливый. Всю дорогу без умолку рассказывал нам о
конькобежном чемпионате. Приговаривал: "Да, подкачали наши ребята". У "Динамо",
видимо, заподозрив что-то, таксист вдруг спросил: "А вы кто будете?" Мы
представились. Шофер насупился, буркнул: "Знал бы - не повез".
Когда мы вышли из такси, Борис сказал: "Ну, дожили. Даже таксисты нас ругают..."
Мы, разумеется, знали, что за нас болеют, переживают москвичи, и не только москвичи.
И слова водителя такси задели за живое..
Мы уже успели подсчитать, кто, кому и сколько "должен", сколько секунд и очков надо
отыгрывать у соперников, чтобы продвинуться на более высокие места.
На разминке все у меня получалось складно: чувствовал скорость и силу мышц.
Жребий свел меня в пару с Юрием Кисловым. Стартуем последними. Это как будто бы
хорошо: будем знать все результаты. Но и опасно: не источило бы волнение.
...В седьмой паре бежал Борис Шилков, выступления которого я ожидал с особым
нетерпением. Шилков начал очень смело, но потом скорость резко упала. Тем не менее
результат Бориса был пока лучшим.
Вслед за Шилковым стартовал Сигвард Эрикссон. И опередил на 0,3 секунды нашего
признанного лидера в беге на 1500 метров.
5/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
В это время я уже начал разминку и видел, как ликовали шведские тренеры после
финиша своего подопечного. Действительно, Сигвард ровно, мастерски пробежал
дистанцию.
...На первых 300 метрах Кислов выиграл метров 10-12. Видимо, Юра решил идти ва-банк.
Но, памятуя о вчерашнем дне, я не погнался за ним очертя голову. Поставил себе
задачу: догнать Юру постепенно. На финишную прямую мы вылетели вместе. И тут стал
я от Кислова убегать. Стадион оглушительно ревел. Ведь это была последняя надежда
на то, что советский спортсмен сумеет улучшить время Эрикссона.
Когда я распрямился, то увидел, что превзошел результат шведа на 0,2 секунды.
Принимая награду за победу на дистанции, я почувствовал, как это приятно - стоять на
высшей ступени пьедестала почета у себя на Родине.
Однако радость была короткой. Подсчитав очки, я понял, что предстоит очень сложная
борьба на "десятке".
Чтобы опередить шведа в многоборье, мне необходимо было выиграть у него в
марафоне 2,5 секунды.
Жребий сложился не в нашу пользу. Сигвард стартовал и после Шилкова, и после меня.
Первым вступил в "бой" Борис. Он. начал бег очень осторожно. Затем сделал несколько
попыток подстегнуть себя, увеличить скорость, но она всякий раз гасла. Ритм бега
поэтому получился "рваным". Словом, результат Борис показал весьма посредственный.
Мы в раздевалке тотчас прикинули шансы Эрикссона. Чтобы опередить Шилкова в
многоборье, ему нужно было пройти "марафон" на 23 секунды быстрее. Для шведа,
мастера стайерских дистанций, задача вполне посильная.
6/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
Партнером у меня Дмитрий Сакуненко. Признаться, очень рассчитывал на острое
соперничество в забеге. Ведь год назад Дмитрий на равных спорил с самим Ялмаром
Андерсеном. Однако на сей раз конкуренции не составил, отстал. Пройдя семь кругов в
пределах составленного для меня графика, я понял, что держать такую скорость, увы,
не в силах. Сказалась, видимо, вчерашняя усталость. Лишь под конец, поддерживаемый
зрителями, я все ж увеличил темп, стал бежать ближе к графику. Результат в итоге
оказался совсем не плох: мне удалось выиграть у Бориса Шилкова 25 секунд и набрать
лучшую сумму очков. Но окажется ли она достаточной для победы в многоборье? На
этот вопрос мог ответить теперь только Сигвард Эрикссон. Когда я распрямился, то
увидел, что превзошел результат шведа на 0,2 секунды.
Когда он вышел на старт, то, казалось, замер в ожидании не только стадион: притихла,
затаилась и погода.
Соперником шведа был молодой норвежец Кнут Юханнесен, который предложил
чемпиону Европы довольно высокий темп. Это вполне устраивало Эрикссона.
Спортсмены бежали, как говорится, конек в конек. Никто не хотел уступать и метра.
Эрикссон предпринял несколько попыток уйти от норвежца, но тот "вцепился" в него,
словно клещ. И лишь за пять кругов до финиша шведский скороход овладел
инициативой. Так, в острой борьбе родились два лучших результата на этой дистанции.
Шведу удалось пробежать ее на 10 секунд быстрее меня.
Выбившийся из сил Эрикссон со счастливой улыбкой выпрямился и вскинул вверх руки.
Всем было ясно, что на московском льду чемпионом мира стал шведский спортсмен.
После двух лет наших блистательных побед за рубежом мы потерпели поражение. И
где? В родной Москве! Это было крайне обидно.
Во время награждения Эрикссон был настолько взволнован, что расплакался. Стоял и
совсем по-детски всхлипывал. А рядом стояли два советских спортсмена, также готовые
разрыдаться, но от огорчения.
7/8
Олег Гончаренко. Повесть о коньках. Глава 8. Когда Москва слезам не верит
Вот и лавровый венок. Самый красивый из тех, что мне доводилось видеть. Венок,
любовно сплетенный в Крыму, в Никитском ботаническом саду, уезжает в Швецию...
Так завершился этот несколько печальный для нас чемпионат. Он навел тренеров на
глубокие размышления, заставил пересмотреть наши тренировочные планы в канун
олимпийского сезона. Несмотря на неудачу, мы не пали духом, считая, что сдача
позиций - временная.
8/8