Русская история для первоначального чтения. Сочинение

Annotation
«Третьячасть«Русскойистории»г.Полевогопревзошлавсенашиожидания.Этоужене
просточтениедлядетей,этоужекнигадлявсех.Автороставил,или,лучшесказать,сбился
с тона детского рассказчика на тон повествователя, историка. Но, оставивши тон детского
рассказчика, который, правду сказать, и в первых двух томах состоял только в одних
обращенияхк«любезнымчитателям»,онпродолжаетсвоепрекрасноесочинениевкаком-то
общедоступном и всех удовлетворяющем тоне. Его рассказ отличается изящностию и
стройностию, представляет собою правильную, симметрически расположенную галерею
мастерскихкартин…»
ВиссарионГригорьевичБелинский
notes
Сноски
1
Комментарии
1
2
3
4
ВиссарионГригорьевичБелинский
Русскаяисториядляпервоначальногочтения.
СочинениеНиколаяПолевого.Частьтретья
РУССКАЯ
ИСТОРИЯ
ДЛЯ
ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ЧТЕНИЯ. Сочинение
Николая Полевого. Часть третья. Москва. В
типографииН.Степанова.1835.505.(12).
Третьячасть«Русскойистории»г.Полевогопревзошлавсенашиожидания{1}.Этоуже
не просто чтение для детей, это уже книга для всех. Автор оставил, или, лучше сказать,
сбился с тона детского рассказчика на тон повествователя, историка. Но, оставивши тон
детскогорассказчика,который,правдусказать,ивпервыхдвухтомахсостоялтольководних
обращенияхк«любезнымчитателям»,онпродолжаетсвоепрекрасноесочинениевкаком-то
общедоступном и всех удовлетворяющем тоне. Его рассказ отличается изящностию и
стройностию, представляет собою правильную, симметрически расположенную галерею
мастерских картин, проникнут одушевлением, полон мысли и, вместе с этим, отличается
такоюпростотоюизложения,что,удовлетворяясамоговзыскательногоученого,доступени
длядетей идляпростолюдинов. Тесныепределы,назначенныесебеавтором,не тольконе
повредили достоинству его сочинения, но еще были одною из главных причин,
способствовавших возвышению этого достоинства. Мы имеем насчет этого свои понятия:
мы убеждены, что один из главнейших недостатков «Истории Российского государства»
Карамзиназаключаетсявтом,чтоона,объемлясобоюсобытия,непростиравшиесядажедо
избрания Михаила, состоит из двенадцати, а не из трех или много-много четырех томов.
Мынеисключаемизэтогонедостаткарешительновсеопыты–ипредшествовавшиетруду
Карамзина и последовавшие за ним. В самом деле, к чему служит слишком подробное
изложение событий, эта свалка, этот своз и важных и пустых фактов? Не вредит ли это и
общности событий, которые должны врезываться в памяти мастерским изложением и
уловляться одним взглядом? Не вредит ли это и смыслу событий, который у историка
выражаетсявидеях?Покажитенамхарактеристорическоголицатак,чтобыонорисовалось
в нашем воображении, проходило перед нашими глазами со всеми оттенками своей
индивидуальности; уловите идею события и выразите ее не рассуждениями и
разглагольствованиями, а изложением события так, чтобы идея сама невольно бросалась,
так сказать, в глаза читателя; представьте нам все фазы жизни народа, все ее переходы и
изменения, оттените и очертите их: вот долг историка. Для всего этого не нужно
многотомных изложений фактов; все это виднее и яснее в сжатом, сосредоточенном
рассказе. Разбираемое нами сочинение служит самым лучшим подтверждением
справедливости нашего мнения. Оно полно и обширно во всем смысле этого слова; его
первая часть даже могла б быть гораздо короче, не к ущербу, а к усугублению своего
достоинства.Оносовершенноудовлетворяеттетребования,которыемыполагаемвоснову
достоинства исторического сочинения. Характеры действователей в ней изображены
удивительно. По недостатку положительных и фактических сведений, мы не можем ни
поверять ихс сказаниямилетописей,ниручатьсязаихисторическуюверность;но можем
смело уверить наших читателей, что эти характеры не образы без лиц, не мертвые тени, а
живыесоздания,которыевывидитепередсобою,которыеимеютдляваснетолькосмысли
душу,ноитело,ноиобраз,определенныйитипический.Вэтомотношениимыпоспорили
бы с почтенным автором только насчет Иоанна IV. Нам кажется, что он не разгадал, или,
можетбыть,нехотелразгадатьтайнуэтогонеобыкновенногочеловека.Унасгосподствует
несколько различных мнений насчет Иоанна Грозного: Карамзин представил его каким-то
двойником,воднойполовинекоторогомывидимкакого-тоангела,святогоибезгрешного,а
в другой чудовище, изрыгнутое природою, в минуту раздора с самой собою, для пагубы и
мучения бедного человечества, и эти две половины сшиты у него, как говорится, белыми
нитками. Грозный был для Карамзина загадкою; другие представляют его не только злым,
ноиограниченнымчеловеком;некоторыевидятвнемгения.Г-нПолевойдержитсякакойтосередины:унегоИоанннегений,апростозамечательныйчеловек.Сэтиммыникакне
можемсогласиться,темболеечтоонсамсебепротиворечит,изобразивтакпрекрасно,так
верно,втакихширокихочеркахэтотколоссальныйхарактер.Всамомрассказег.Полевого
Иоанн очень понятен. Объяснимся. Есть два рода людей с добрыми наклонностями: люди
обыкновенные и люди великие. Первые, сбившись с прямого пути, делаются мелкими
негодяями, слабодушниками; вторые – злодеями. И чем душа человека огромнее, чем она
способнееквпечатлениямдобра,темглубжепадаетонвбезднупреступления,тембольше
закаляется во зле. Таков Иоанн: это была душа энергическая, глубокая, гигантская. Стоит
толькопробежатьвумежизнь его,чтобыудостоверитьсявэтом. Вот, четырехлетнеедитя,
остается он без отца, и кому же вверяется его воспитание? Преступной матери и
самовольству бояр, этих буйных бояр, крамольных, корыстных, которые не почитали за
бесчестие и стыд лености, нерадения, явного неповиновения царской воле, проигрыша
сражения вследствие споров о местах, а почитали себя обесчещенными, уничтоженными,
когдаихсажалинепочинамнацарскихпирах.Ичтожделаютсцарственнымотрокомэти
своекорыстные и бездушные бояре?.. Он рвет животное, наслаждается его смертными
издыханиями, а они говорят: «Пусть державный тешится». Кто ж виноват, если потом он
тешился над ними, своими развратителями и наставниками в тиранстве?.. Он любит
Телепнева – и они вырывают любимца из его объятий и ведут его на место казни. Душа
младенца была потрясена до основания, а такие души не забывают подобных потрясений.
Онделаетсяюношеюираспутничает:бояревидятвэтомсвоюпользуиподучиваютегона
распутство.Нозрелищенародногобедствияпотрясаетдушуюногоцаряивдругпеременяет
его: он женится – и на ком же? на кроткой, прекрасной Анастасии; он уже не тиран, а
добрый государь, он уже не легкомысленный и ветреный мальчик, а благоразумный муж:
какиелюдиспособныктакимвнезапнымибыстрымпеременам?..Уж,конечно,непросто
добрыеинеглупые!..ОнподаетрукуинокуСильвеструибезродномуАдашеву;онвверяется
им, он как будто понимает их, но поняли ль они его?.. Люди народа, они действуют
благородно и бескорыстно, умно и удачно, но они оковывают волю царя; эта воля была
львиная и жаждала раздолья и деятельности самобытной, честолюбивая и пламенная…
Своимвлияниемнаумцаряониспеленалиисполина,недумая,чтоемустоиттолькопожать
плечами,чтобразорватьпеленки.Они,наконец,назначалиемуичасмолитвы,ичассудаи
совета, и час царской потехи, покорили эту душу тяжкому, холодному, чинному и
бездушному этикету? а эта душа была пылка, нетерпелива, стояла выше предрассудков
своего времени и втайне презирала бессмысленными обрядами… И царь надел иго,
слушалсясвоихлюбимцев,какдитя,казалось,былвсемдоволен;ноегосердцеточилчервь
унижения… У царя есть сын и есть дядя – последний обломок развалившегося здания
уделов. Царь болен при смерти; в это время Русь уже приучилась страшиться крамол;
наследство престола было уже определено и утверждено общим, народным мнением: сын
царя был уже выше своего дяди – и что же? При смертном одре умирающего венценосца
воссталакрамола:бояреотрекаютсяотзаконногонаследника,кнейпристаютСильвестри
Адашев…Царьвсевидит,всеслышит:егосан,егодостоинствопоруганы:уегосмертного
одра брань и чуть не драка; справедливость нарушена: его сын лишен престола, который
отдается удельному князю, который в глазах и царя и народа казался крамольником, хотя
был и невинен, которому право жизни было дано как будто из милости… Этот удар был
слишком силен, нанесенная им рана была слишком глубока: царь восстал для мщения…
Трепещите,буйныеикрамольныебояре!вашчаспробил,высаминакликаликарунасвою
голову, вы оскорбили льва, а лев не забывает оскорблений и страшно мстит за них… Царь
выздоровел, оглянулся назад: назади было его сирое детство, казнь Овчины-Телепнева,
тяжкая неволя и ненавистная боярщина, наругавшаяся над его смертным часом,
оскорбившая и закон, и справедливость, и совесть; взглянул вперед: впереди опять тяжкая
неволя и ненавистная боярщина… Мысль об измене и крамоле сделалась его жизнию, и с
техпоронвездеивовсеммогвидетьоднуизменуикрамолу,какчеловек,помешавшийсяот
привидения,вездеивовсемвидитиспугавшийегопризрак…Кэтомуприсоединиласьеще
смерть страстно любимой им Анастасии… И теперь как понятно его постепенное
изменение,егопереходкзлодейству!..Емунадлежалобысвергнутьссебятягостнуюопеку,
слушать советы, а делать по-своему, не питать веры, но быть осторожным с боярщиною и
правитьгосударствомкегославеисчастию;ноонжаждетмести,местизасебя,ачеловек
имеет право мстить только за дело истины, за дела божие, а не засебя… Мщение, может
быть, сладкий, но ядовитый напиток; это скорпион, сам себя уязвляющий… Кровь тоже
напитокопасныйиужасный:оначтоморскаявода–чембольшепьешь,темжаждасильнее;
она тушит месть, как тушит масло огонь… Для Иоанна мало было виновных, мало было
боярства, он стал казнить целые города: он был болен, он опьянел от ужасного напитка
крови… Все это верно и прекрасно изображено у г. Полевого, и в его изображении нам
понятноэтобезумие,этазверскаякровожадность,этинеслыханныезлодейства,этагордыня
и,вместесними,этижгучиеслезы,этомучительноераскаяниеиэтоунижение,вкоторых
п<р>оявлялась вся жизнь Грозного; нам понятно также и то, что только ангелы могут из
духов света превращаться в духов тмы… Иоанн поучителен в своем безумии, это не тиран
классической трагедии, это не тиран римской империи, где тираны были выражением
своего народа и духа времени: это был падший ангел, который и в падении своем
обнаруживаетповременамисилухарактеражелезногоисилуумавысокого{2}.Помнению
г. Полевого, он был выше отца своего и ниже деда, в котором он видит какого-то Петра
Великого. Итак, очевидно, что излишнее пристрастие в пользу Иоанна III заставило
историка быть пристрастным в невыгоду Иоанна IV. Славный дед Грозного нейдет ни в
какое сравнение с Петром: он был государь умный, хитрый, осторожный, благоразумный,
твердый, но только во дворце, а не на поле брани; он обеспечил, благодаря своему
осторожному уму и судьбе, самостоятельность Руси, в которой, впрочем, долго еще сам
сомневался;онвозвысилвглазахнародацарскийсан,учредилвосточныйэтикет:ивотего
заслуга! Но Петра мы знаем великим и во дворце и на поле брани, всегда простым и
деятельным; мы не столько удивляемся ему после Полтавской битвы, сколько после
Нарвского сражения; мы не столько удивляемся ему в его борьбе со внешними врагами,
скольковборьбесневежествомифанатизмомнарода…
Неимеянивремени,ниместа,апритомиожидаяпоследнейчасти«Русскойистории»
г. Полевого, мы не можем входить в ее подробное рассмотрение и должны ограничиться
общими замечаниями. Из исторических характеров с особенным искусством изображены:
ВасилийШуйский,Скопин-Шуйский,Ляпунов,Минин,АвраамийПалицын,потомслабый
Михаил,искусныйФиларет,Алексейи,наконец,патриархНикон–этодоселесовершенно
новое лицо нашей истории, в том смысле, что мы еще не видели его ни в какой
прагматическойистории.Всеэпохиипочтивсеважныесобытияпоказаныболееилименее,
а иные и совершенно в новом свете: так, например, в особенности царствование Алексея
Михайловича. В эпоху междоусобий, в ярком свете являются у историка мясник Минин и
инок Палицын, эти два величайшие героя нашей средней истории, которым одним Русь
одолженасвоимспасением,потомучтоПожарскийбылтолькогодныморудиемвихруках.
Ничто так не поразительно, как дивная и горестная судьба этих трех великих мужей:
Минина, Палицына и Никона, которых колоссальные облики изображены историком с
особенноюлюбовиюиособеннымуспехом!Одинизних,мясник,которомукаждыйбоярин,
каждый дворянин мог безнаказанно наплевать в лицо и растереть ногою, умел не только
возбудить патриотический восторг сограждан, но и поддержать его, согласить партии,
примирить вождей, понять Палицына, действовать с ним заодно, управлять вместе о ним
Пожарским и достигнуть своей цели; и что ж стало с ним потом? ему дали дворянство и
боярство{3}, но не пустили в думу, где этот мясник мог оскорбить своим присутствием
достоинство знаменитых бояр, которые все были так доблестны, что и сам Мстиславский
казался между ними гением первой величины… Другой, святой и великий инок,
разделившийснижегородскиммясникомвенецспасенияотечества,примирившийвлютую
минуту страсти вождей, утишивший ропот буйной сволочи продажею священных сосудов,
золотойутвариЛавры,являетсяизгнанникомвдальниймонастырь,поволеполудержавного
инока,искрываетсяотглазизумленногоегодоблестиюпотомствавнеизвестноймогиле…
Третий, друг и наперсник царя, муж совета и разума, восстановитель веры, гонитель
невежества и предрассудков, гибнет жертвою происков опять той же боярщины… Какие
люди!какаясудьба!..Честьиславаталанту,умевшемупредставитьвистинномсвететаких
людейитакуюсудьбу!..
Нам кажется, что г. Полевой ошибся в объеме своего сочинения: первая часть его
слишком велика, слишком несоответственна с стройностию целого; вторая и третья
отличаются совершенною соответственностию друг другу и удивительною
перспективностию событий; но какова же должна быть, в этом отношении, последняя, то
есть четвертая часть, которая должна вместить в себе события от царствования Феодора
Алексеевича до наших дней?..{4} Если она числом листов будет равна третьей[1], то будет
казаться, в сравнении с предыдущими, каким-то перечнем событий, приложенным в виде
дополнения. Мы уверены, что почтенный автор сам сознает свою ошибку и при втором
издании,которое,безсомнения,скоробудетпотребованопубликою,исправитегоивместо
четырех томов подарит нас по крайней мере шестью. Тогда мы будем иметь историю
настоящую и удовлетворительную… Лучшая явится тогда, когда наши исторические
материялыбудутсовершеннообъясненыиразработаныкритикою,аэтобудетнескоро!..
notes
Сноски
1
Котораясостоитиздвадцатиодноголиста.
Комментарии
1
РецензияБелинскогонапервыедвечаститрудаН.Полевогосм.внаст.т.,с.425–426.
2
Позиция Полевого охарактеризована не совсем точно. Выступая против точки зрения
Карамзина,изобразившего«Иоаннакровожаднымчудовищем,которогоприродасоздалана
гибель человечества», Н. Полевой подчеркивал роль внешних обстоятельств в
формированииэтогохарактера:«Рождение,воспитание,событиядовелиИоаннактому,чем
он был наконец, и погубили в нем врожденную мудрость и добродетель, в которых нельзя
сомневаться, ибо беспричинное явление чудовищ в природе есть клевета на род
человеческий»(«Русскаяисториядляпервоначальногочтения»,ч.III,М.,1835,с.126).
3
Этонеточно:боярствобылопожалованонеМинину,аПожарскому.ОшибкуБелинского
отметил А. Пушкин в неопубликованной им статье «Примечание о памятнике князю
Пожарскому и гражданину Минину» (см.: Г. М. Кока. Примечание о памятнике… (из
журнальнойполемики1836года).–«Русскаялитература»,1969,№2,с.129–134.
4
Белинский,очевидно,основывалсянасловахсамогоПолевого,которыйвобъявлениио
продажепервыхдвухчастейсвоейкниги«Русскаяисториядляпервоначальногочтения…»
(«Московскиеведомости»,1835,№65)обещалдовестиповествование«довоцаренияныне
благополучно царствующего императора Николая 1-го». Однако замысел этот не был
осуществлен. Четвертая часть его «Русской истерии…» (СПб., 1841) охватывает период от
царствованияФедораАлексеевичадовоцаренияЕкатериныII.