Буржуазные утопии и естественное право в Англии XVII в.
advertisement
_________________________________________________Раздел 1. Вопросы теории и истории государства и права Буржуазные утопии и естественное право в Англии XVII в. Верховодов Е.В. К концу XVII в. кризисные явления в политической системе, в обслуживавших эту систему идеологических и правовых институтах приобрели в островном королевстве системный характер. На смену дряхлевшему феодализму шел капиталистический рынок и связанные с этим рынком ценности молодого буржуазного класса. Идеологи буржуазии стали искать свои особые идеалы в общественной жизни, строить модели грядущего гражданского либерального общества. Среди тех людей, которые искали новые дороги движения общества, иные, чем в доброй старой Англии, ценностные ориентиры, выделяется фигура Френсиса Бэкона (1561-1626). В 1579 г. девятнадцатилетний Бэкон выпустил в свет 58 кратких очерков (эссе) по проблемам морали, экономики, политики, о различных частях философии, включая эстетику1. В них молодой писатель пытается осмыслить, в числе других, основы политической жизни своей страны и ее правового режима. Бросается в глаза «буржуазность» позитивных оценок, начиная с карьерных рекомендаций, для юного джентльмена (учиться тому, что уважается и может принести почет и деньги) и кончая рассуждениями о пользе колониальных владений за морем. Следует неудовлетворенность окружающим стремление отметить две особенности очерков: и (что, пожалуй, самое существенное) найти «рецепты» улучшения существующего через конкретные наблюдения над социальном опытом, как Англии, так и континентальных стран (в первую очередь - Франции, на территории которой незадолго до этого он пробыл около трех лет). 1 В переводах на русский язык это довольно обширное сочинение обозначается как «Нравственно-политические очерки», чем выявляются центральные линии размышлений философа. 5 Однако, характеризуя творчество Бэкона, биографы обычно начинают с его «Нового Органона», причем именно это обширное со сложной композицией произведение оценивается как плацдарм для остальных его писаний. Но, дело, судя по всему, шло в обратном порядке. Сначала наблюдения над жизнью окружавших его людей, чтение сочинений древних и новых писателей и только позднее «мозговой» штурм величайших вершин мировой философии с великой целью заменить своим именем блиставшее из глубины двух тысячелетий и двухсот лет великое имя Аристотеля (это ли не достойная цель для великого честолюбца!). В пользу нашей мысли говорит и то, что Бэкон упорно шел к вершинам управленческой карьеры и, в конце концов, на какой-то срок стал первым лицом в иерархии королевской службы - канцлером королевства и зарекомендовал себя истинным «новым» человеком, не брезговавшим 2 сомнительными связями и далеко не чистыми деньгами . Будучи приверженцем эмпирических знаний, Бэкон, однако, отдал дань своему времени и попытался сконструировать некую идеальную модель устройства социума, оптимизировавшую естественные условия жизни людей и их естественное стремление к счастью. Речь идет о «Новой Атлантиде». В заголовке - выпад против Платона (и его идеальной Атлантиды3) и, несомненно, против написанной за сто лет ранее «Утопии» Т.Мора4. О последнем свидетельствует фабула «Новой Атлантиды». Атлантида, т.е. остров Бенсалем (Вифлеем - место рождения Иисуса Христа) находится на севере «южного» океана (т.е. Тихого океана). Общественные порядки у бенсалемцев в отличие от утопийцев Т.Мора зиждятся на частной собственности и поэтому имеют иерархическую конфигурацию. Наряду со знатными и богатыми общество имеет таких граждан, которые находятся в «тяжелом положении» и даже «впавших в нищету». Такое неравенство - вещь «естественная». Она смягчается «привилегиями» (т.е. воспомоществованием) со стороны государства. Воспомоществование - пропорционально «численности и достоинству семьи». Именно семья (как и у Аристотеля) - естественная ячейка общества. 2 Политическое устройство История философии С.350 По мысли Бэкона слово «новая» - это значит нечто более совершенное, чем древняя «Атлантида». - Аналог - «Новый Органон». 4 «Новая Атлантида» была окончена в рукописи в 1623 г., увидела свет в 1627, уже после смерти Бэкона. 3 6 напоминает парламентскую монархию - такую, какой застал ее Бэкон в конце XVI- начале XVII вв. Правда, «король» действует в рамках «закона», но не естественного, как у Фомы Аквинского, а устанавливаемого «парламентом». Жители «новоатлантидского острова» - христиане. Христианство регулирует брачные отношения (моногамная семья и др.). Христиане - бенсалемцы в отличие от современных Бэкону англичан веротерпимы и даже чтут «евреев», которых до законов Кромвеля в Англию легально не пускали в течение трехсот с лишним лет. Вообще, Бэкон подчеркивает свою религиозность христианского образца именно «люди от религии» ведают общественной моралью, опекают ряд государственных учреждений, включая «Дом чужестранцев», где селились пришельцы... Все описанное (и пропущенное) в этих строках довольно обычно (можно даже сказать - тривиально). Но все дело в том, что новаторство Бэкона лежит вне политики в традиционном понимании, вне религии, вне социальных отношений. Центральным учреждением в Бенсалеме являлся «дом Соломона». Это - своеобразный центр науки о природе, в первую очередь, но не только... Элитарные ученые, собранные в доме, были мозговым центром и высшим, хотя и находившемся в тени, правительством страны. Именно они, эти люди, регулировали производство, мореплавание и вообще внешние связи государства (особенно - сбор информации о зарубежном научном опыте). В начале XVII в. Бэкон планировал поставить над государственной властью власть иного характера - интеллекта, хорошо организованного, материально обеспеченного и тщательно огражденного от взглядов любопытных... Нередко «дом Соломона» сравнивают с масонскими центрами влияния, существующими в ряде стран современности. Однако едва ли это верно, так как у Бэкона не мистика, а реальная информативно обеспеченная наука создавала условия для влияния (может быть - манипулирования) политическими и религиозными институтами. Бэкон видел в науке основное средство решения социальных, экономических и политических проблем, в том числе и для погружавшегося в кризис британского общества. Этот практицизм (может быть - прагматизм) Бэкона проявляются в его рекомендациях. Он пишет, что «советы» и «указания» «дома Соломона» принимаются не только 7 со вниманием и уважением, но они даже являются обязательными для граждан этого утопического государства5. Благодаря выполнению мудрых решений ученых из «дома Соломона» бенсалемцы избавились от воровства, взяточничества, разврата и других пороков, которые наблюдались во времена великого английского философа и далеко нередки в наши дни. Вероятно, говоря о «Новой Атлантиде», надо оценить это творение Френсиса Бэкона как своеобразную буржуазную утопию. Она была предложена предреволюционному английскому обществу, когда парламентская оппозиция стала реально угрожать устойчивости королевского престола. Предложения Бэкона были интересны, но нереальны (утопичны) и реальная динамика столкновения общественных интересов далеко увела островное общество от той стези, по которой шли придуманные Ф.Бэконом уроженцы Новой Атлантиды. Несовершенный, но все-таки обеспечивавший минимум прав и элементарную жизнедеятельность членам феодального общества абсолютистский режим англошотландской династии Стюартов рухнул. В 1649 г. Карл I Стюарт был казнен... Возникла республика, раздираемая на части острыми противоречиями. Британский социум оказался на перепутье... Нужны были идеи свежие, прагматичные, эффективные. Социальный заказ стал реализовываться, как говорится, незамедлительно. Различные общественные слои, потеряв устойчивость вековой традиции, стали искать опору в создании социально ориентированных идеологических схем. Разброс идеологических заявок на общественное переустройство был весьма широк. Здесь и примитивнокоммунистические схемы диггера6 Винстенли (Уинстенли), и претендовавшие на передел собственности на уравнительных принципах левеллеры (уравнители - порусски)7, и люди, мечтавшие о возвращении королевского режима с его социальными и экономическими приоритетами... И люди, мыслящие смело и 5 Бэкон Ф. «Новая Атлантида» С. 5-24, 28, 31 и др. 6 Диггер - копатель. Диггеры боролись за ликвидацию всех форм феодальной собственности. Винстенли написал «Закон свободы» (Law of Freedom), в котором требовал вернуть крестьянам естественные права на земли захваченные у них рыцарями Вильгельма Завоевателя (после 1066 г.). 7 Джон Лильберн был идеологом левеллеров 8 оригинально, без социально - групповой зашоренности. В условиях, когда было деформировано старое право, отвергались многие законоположения, имевшие источником абсолютистское государство, и само это государство стало объектом едва ли не общенародной ненависти, идеологи нового были вынуждены искать опоры в естественном праве. В период английской буржуазной революции естественно-правовые понятия, по-разному понимаемые разными людьми, превратились в основу, на которой стремились построить новое общество и новую политическую систему различные общественные силы. Широко известно было произведение Роберта Фильмера с характерным названием «Патриарх, или естественная власть короля». «Естественность» монаршей власти обосновывается здесь на уровне по-детски наивного объяснения ветхозаветного мифа об Адаме. Происходящее королевских от прародителя персон освящено Адама право» «естественное божественной силой и не на власть нуждается в человеческих законах. Более сложную и интересную систему взглядов изложил в своем трактате о «Республике Океана» (т.е. лежащей на берегу такового Великобритании) Джемс Гаррингтон (1611-1677), но он тоже обосновывает свою идейную схему «естественными» принципами. Благодаря многолетним трудам известного московского историка Ю.М. Сапрыкина нам известны достаточно точно естественно-правовые построения Гаррингтона8. Гаррингтон первым в новой истории (и в ХVII веке, естественно) показал зависимость, по его мнению, естественным путем произошедшую, двух социальных институтов -- частной собственности и политической власти. В его проекте государственного устройства, оформленном в жанре традиционной утопии, именно правовая защита собственности составляет квинтэссенцию всех рассуждении и логических фигур. Больше того само государство зависит от тех или иных общественных отношений, образующим стержнем которых являются собственническая квалификация. Больше того, вульгаризируя проблему, Гаррингтон считал, что собственность напрямую определяет политическую структуру. Иначе говоря, от собственности зависит тип (форма) государства. Основным объектом собственности, как отмечает автор «Республики Океана», является в его время (и 2 Ю.М.Сапрыкин использовал посмертные издания трудов английского писателя: Harringyon J. Works.L. 1700. 9 являлась ранее) земля. Она - главный источник богатства любого сообщества людей. Гаррингтон ввел понятие «баланс собственности». Он писал: «Каков баланс собственности в нации, такова и форма власти в ней». «Естественная сила, которая производит национальное государство, состоит в богатстве»9. В этой цитате следует обратить внимание на прилагательное «естественная». Категории «богатство», «собственность» и производные от них Гаррингтон впервые в истории политико-юридической мысли нового времени вводит в совокупность естественных прав, т.е. согласно его мыслям - прав исходных, вечных, нерушимых, без которого не существует нравственная связь в людском сообществе. Собственность - своеобразное божество. Оно - выше всего, выше государственных учреждений в том числе. Собственность возникла естественным путем в догосударственное время и стала источником государственной власти. Государство должно защищать священную собственность...10 и т.д. Заметим, что именно идеи, заимствованные у Гаррингтона, вдохновляли отцов величайшего государства современной эпохи - США. Ю.М.Сапрыкин первым в отечественной историографии указал что «Республика Океана» Гаррингтона была читана самим Джорджем Вашингтоном. Разъясняя свою мысль, Гаррингтон прибегал к некоему архитектурно-геометрическому ее обоснованию. По мнению автора «Океании», для феодализма («старой Англии») была характерна «готическая геометрия», где гигантские башни высоко уходили вверх от массивных оснований. Такая геометрия в сфере земельной собственности была характерна для Англии начала XVI ст. (при Генрихе VII), однако к началу XVII в. (к концу правления Елизаветы I Великой) конфигурация земельной собственности резко изменилась, приняв форму невысокой (плосковидной) трапеции11, или, «социально» выражаясь, земля стала народной, раздробившись между отдельными собственниками земли. 9 Сапрыкин Ю.М. О классовой сущности политических взглядов Гаррингтона//Средние века. Вып. V, М. АН СССР. 1954. С.239, 240, 263 и др 10 11 Там же. С.244. Там же. С.265-266. 10 Геометрия у Гаррингтона дополняется арифметическими расчетами. Если лучший и наиболее хозяйственно эффективный земельный фонд, иначе - большая часть земли, в руках тысячи (1000) богатейших землевладельцев, то закономерно (или неизбежно) существование монархии. Но если число богатейших феодальных собственников достигает цифры 2000, то власть, как правило, переходит в руки наиболее влиятельных собственников из этих «двух тысяч», т.е. возникает «аристократия». При пяти тысячах (5000) землесобственников (землевладельцев) ни монархия, ни аристократия (судя по всему Гаррингтон ведет речь о конституционном или, точнее, «парламентском королевстве») удержаться на политическом Олимпе уже не может и уступает место «республике» (в современных терминах надо бы говорить о «демократии»). Обращаясь к английской истории, автор «Океании» сообщает также цифры (ни Ю.М.Сапрыкин, ни автор статьи их не проверяли): при Генрихе VII (1485-1509) 75% экономически значимого земельного фонда Англии находилась в руках знатных феодальных родов. К 1650 году знать сохранила контроль лишь над одной десятой английской земли (10%). Поэтому ликвидация наследственной монархии в Англии была столь же естественна, как смерть человека...12 Из последних фраз можно сделать -- и обоснованно -- вывод, что Гаррингтон играет геометрическими фигурами и арифметическими выкладками во имя одной цели: доказать необходимость или, даже строже, неизбежность республиканского строя в послереволюционной Англии. Можно и полезно привести и другие расчеты Гаррингтона, направленные на утверждение (обоснование) республиканского режима. Полемизируя с левеллерами, он, тем не менее, считал, что надо ввести максимум для владения землей -2000 ф.ст. годовой ренты.13 По его расчетам, больше этой двухтысячифунтовой ренты в год имело в современной ему Англии триста семей. Именно этот аристократический слой и вызывает его беспокойство, так как мог считаться той аристократической силой, которая была в состоянии реставрировать наследственную (пусть и ограниченную парламентом) монархию в Англии. Ограничив земельные владения (земельную собственность) в руках трехсот аристократических семей, Гаррингтон предполагал увеличить слой 12 13 Там же. С. 263-266 Там же С. 263 11 «средних» собственников земли, по крайней мере, до пяти тысяч (5000) семей14, которые и должны составить основу республиканского строя в Великобритании. Цифра не случайная. Вот как мы ее объяснили себе: «рассчитали» вослед за мудрым английским республиканцем середины XVII века. Избирательные права, по Гаррингтону, должны иметь земельные собственники, имеющие не менее 100 ф. в год от земли (земельной ренты). Если каждому из 5000 дворянских домов предоставить землю на эту минимальную рентную сумму, то окажется, что в их руках окажется земельный фонд с суммарной рентой в 500000 ф. (100х5000). Однако расчет по минимуму едва ли оправдан.15 Гаррингтон для каждой из 5000 семей преуспевавших джентльменов (джентри) должен был проектировать более близкие к реалиям английского общества того времени цифры рентных доходов: от 2000 до 800 ф. Чисто логически следует предположить, что Гаррингтон имел в виду нечто среднее от 2000 до 800 ф., так как эта группа земельных собственников должна была занять место в социальной иерархии на реальную (значимую) ступеньку ниже 300 богатейших баронских семейств. Думается, что речь должна идти о 1500 ф., т.е. они должны были контролировать 7500000 ф. земельной ренты. Вся земельная рента, которую можно собрать на острове, равнялась 10000000 ф., т.о. эти «новые» дворяне получат 75% рентообеспеченной земли. Если к ним прибавить 300 богатейших семей, каждая из которых имеет 2000 ф. ренты, а всего 600000 ф.ст., т.е. 6%, то общий результат будет выглядеть вполне ясным. Созданный класс собственников станет господствовать, причем безраздельно в аграрной сфере. И здесь важно подчеркнуть особенность Гаррингтона как политика-теоретика среднего (неродовитого) дворянства. 6% аристократии в земельной ренте выглядели более чем скромно с гигантской цифрой в 75% общей суммы земельной ренты принадлежавшей джентри. Итак, Гаррингтон, несомненно, идеолог обуржуазившего дворянства. Можно сказать и по-другому: Гаррингтон -- враг монополии узкой группы людей на основные национальные богатства. Он за вмешательство государства в распределение земли. Может быть, он первый антимонополист (?). 14 Средние века. Вып. IV. М. 1953. Ю.М.Сапрыкин отмечал, что богатый крестьянин- иомен для своего полноценного статуса имел в XVII ст. земли с годовой рентой в 100 ф.ст. как минимум. Многие же имели в два раза больше (200 ф.). Ук.соч. С.240-241. 15 12 Много писал Гаррингтон о причинах социального неравенства. Здесь им было предложено два аргумента (две цепи аргументов). Первое: разделить все поровну — значит ввергнуть людей в нищету, что не соответствует естественным правам человека. Второе: соотношение умных «мужей», кто может управлять собственностью к неумным, которые не в состоянии быть владельцами и «управителями» богатства (значительной собственностью - иначе) примерно 1:20 и это тоже, по Гаррингтону,- дело естественное, «закон природы». Вот как эти аргументы выглядят в конкретике. Если земли Британии, дававшие в середине XVII в. (во время жизни Гаррингтона) 10.000.000 ф.ст., разделить между 1.000.000 потенциальных собственников поровну, то это даст на семью лишь десять фунтов. Но 10 ф.ст. - это уровень нищего, так как даже наемный рабочий (коттеджер) получал от дворянина или иомена один шиллинг ( 1s.) в день за работу. К этому ему давалась усадьба и корова. Следовательно, его доход приближается к 20 ф. в год, а это достигается за счет той прибыли, которую приобретает собственник земли при правильном ее использовании. Иначе мысль Гаррингтона можно изложить таким образом: дробление земли лишает ее прибыли (рыночной) и ведет всю совокупность связанных с землей людей к полунищенскому существованию в условиях натурального (безденежного в силу бестоварности) хозяйства. Об «умных» и «малоумных» Гаррингтон пишет еще категоричнее. Меньшинство «умных» и составляют «народ», и не просто народ, а народ свободный. Делает его свободным именно наличие собственности и умение этой собственностью распоряжаться с умом. Богатство (доход, прибыль) создает общественную «аристократию», «дворянство» - иначе говоря. Не привилегии, данные государством, а богатство (земельное - в первую очередь) составляет основу «благородства» этих сословных групп. А без аристократии собственников нет государства. А именно: «свободного государства», т.е. государства свободных людей- собственников. Свобода политическая, по мнению Гаррингтона, обеспечивается целым рядом мероприятий. Причем, как и в других случаях, в этом существенном моменте английский политолог прибегает к ссылке на естественное право, точнее, на естественные права субъектов политической жизни. Он считает, что властные полномочия должны даваться посредством выборов («on vote by ballot»). Гаррингтон также является решительным противником «наследственных» 13 («потомственных»), «пожизненных» или иного сорта долгосрочных должностей будь то администрация, суд или что другое. Гаррингтон первым в новое время выдвинул идею «ротации» кадров, т.е. достаточно частую смену должностных лиц в проектируемой им Республике Океана, что не могло технологически быть осуществлено без передвижения кадров, взаимозамен и других подобных кадровых операций. Все эти рассуждения Гаррингтона находили отклик в умах современников и не только на территории Великобритании, но и по другую сторону Атлантического океана. Известно, что законодатели трех заокеанских «штатов» - Каролины, Пенсильвании, Нью-Джерси положили в основу своих конституций идеи гаррингтоновой Утопии. Позднее, когда Каролина разделилась на Северную и Южную для Сев. Каролины Конституцию написал Джон Локк (1669). Судя по всему, так называемые, южные «штаты» из тех тринадцати, что образовали к концу XVII США в лице своих властных структур ориентировались на текст «Республика Океана» и создали аристократические республики (пусть миниреспублики) крупных земельных собственников - плантаторов табачных, хлопковых и др., эксплуатировавших труд полурабский (европейцев, контрактных рабочих) и рабский (африканцев). Когда мы пишем (или говорим) о ранних этапах политического и конституционного развития США, то сплошь и рядом ссылаются на одухотворявшие североамериканцев идеи Локка, Монтескье и др. Думается, что прочитавшие эти строки поймут, что Гаррингтон раньше этих великих идеологов молодой буржуазии предложил практическим деятелям формировавшихся уже тогда, в XVII ст., задолго до Локка и Монтескье, североамериканским самоуправляющимся колониям ряд существенно важных идей. Среди них – естественное неравенство людей (по интеллекту), естественное распределение собственности по достоинству людей (5% от численности населения). Собственность - бог естественной религии. Она дает (формирует) свободного человека. Свободный человек создает «свободное» государство, потому что «оно служит создавшим его свободным людям. Основой такого политического строя должны быть выборные («демократические») отношения. Они (эти отношения) создают государство республиканского типа. Республика совершенно несовместима с наследственной монархией феодальных времен. «Прожектируемой» Гаррингтоном «Республики Океана» соответствовала в конце 14 XVII в. и в начале XVIII в. отнюдь не Англия (Великобритания), а политические образования на противоположном берегу Атлантики. Кстати, гаррингтонову конституцию восприняли только южные аристократические штаты, лишенные сектантской (индепендентской) нетерпимости тех поселений, которые формировались на северо-востоке от реки Гудзон. Рассказ об «Океании» хочется завершить, добавив ряд фактов из биографии ее создателя, которые наглядно демонстрируют практичность идей Гаррингтона и ту борьбу, которая развернулась вокруг предложенных им общественно значимых идей. Джеме Гаррингтон, как племянник первого лорда Экстона (Exton) принадлежал к верхушке джентри, а не потомственной аристократии. Он служил ради заработка в молодости в разных армиях (в том числе - голландской). Служил в карауле, охранявшем Карла I накануне казни. Когда появилась рукопись «Океании», то ее идеи встретили в штыки, причем и «левые» и «правые», выражаясь современным языком. Слишком радикальной показалась она протектору Кромвелю, уже отошедшему в своей политике от первоначальных республиканских идеалов. Гаррингтона была конфискована. За По приказу Кромвеля книга Гаррингтона ходатайствовала дочь протектора. И в 1652 г. «Океания» увидела свет. Вокруг Гаррингтона стали объединяться наиболее радикальные элементы, стремившиеся трансформировать кромвелевский протекторат в республику. Они создали в 1659 г. политический клуб «Rota» (т.е. Круг). Захват власти роялистами в 1661 г. привел к разгрому республиканцев и их политических организаций. Джеме Гаррингтон был арестован в ноябре 1661 года. Его не судили, но, не взирая на «Habeas corpus», который обосновали в его судебном случае адвокаты нанятые сестрами Джемса, не выпустили из тюрьмы, заточив в секретную темницу на о.Св.Николая в гавани порта Плимут (юго-запад Великобритании). После смерти, в 1677 г. (11 октября), родственникам было разрешено похоронить его с почестями. Прах Гаррингтона был помещен в Вестминстерское аббатство, рядом с гробницей Уолтера Рэли, знаменитого пирата и одного из основателей североамериканских колоний. Факт знаменательный.... Столь же интересна, если не сказать замысловата, судьба Джона Мильтона (1608-1674 гг.) современника Гаррингтона, также радикально мыслящего публициста революционного времени в Англии. Джон Мильтон был 15 лондонским горожанином, сыном богатого натариуса, сумел на деньги отца побывать в Мекке английских интеллектуалов XVII в. - в Италии, а до этого почти семь с половиной лет провел в Оксфордском университете (1624-1632). В годы революции примкнул к радикальным кругам пуританской оппозиции королевскому режиму. Был сотрудником в правительствах Оливера Кромвеля (конец 40 - начало 50 гг.), где курировал переводы с латинского и на латинский дипломатических документов разного назначения и уровня, пока слепота (1653 г.) не прервала эти не бездоходные занятия16. Позднее прославился как поэт, написавший наиболее выдающееся эпическое произведение XVII в. - 17 «Потерянный Рай...» (Paradise Lost...). В 1667 году она увидела свет, переведена на все языки Европы, в том числе многократно на русский язык. Слава его как поэта бессмертна, в том числе в нашем отечестве, но не следует забывать, что в самом начале XX в. (1902 год) в России, в Казани, на полках книжных магазинов появилось произведение Мильтона, имевшее мало общего с поэтическими жанрами. Это творение великого английского поэта не избежало цензурных купюр, но, тем не менее привлекло внимание, как тогда было принято говорить передовой общественности, включая «продвинутого» Максима Горького.18 Речь ведется об «Ареопагитике». О ней следует сказать несколько слов - главным образом потому, что высказанные на страницах «Ареопагитики» мильтоновские мысли как бы дополняют написанное английскими буржуазными радикалами в XVII веке. Полное название произведения Джона Мильтона, увидевшего свет в разгар революционных событий таково: «Areopagitica, a Speech of Mr. John Milton for the Liberty of Unlicensed Printiug to the Parliament of England», т.е. «...Верховный суд, Речь мистера Джона Мильтона о свободе нелецензируемой печати [обращенная] к парламенту Англии». Ареопагитика - от греческих слов: "Аре[ос]" и "паго" где Арей—бог, каравший преступников ночной порой, а паг(ос)--суд (территория суда, м.б. - судебный округ). В новогреческом 16 Оклад (salary) Мильтона равнялся 288 ф.ст (1500 ф.ст. на деньги конца XX века). 17 Поэма эта переиздана в 1674 году в расширенном варианте (с десяти книг до двенадцати). 18 Максим Горький цитировал слова Мильтона неоднократно. Кто не знает знаменитых слов: «Убить книгу - это значит убить хорошего человека». Это слова Мильтона, но из уст Горького. 16 закрепилась такая трактовка: Apeопаг - это верховный суд19. Ареопагитика сентенция, заключение некоего верховного суда... Эта «Речь» (точнее, наверное, памфлет) была написана в ответ на ордонанс парламента,20 который парламент принял за несколько месяцев до этого (летом 1643 года). Согласно этому парламентскому ордонансу в Англии для издательств (типографий) вводилась лицензионная система. Парламент ввел также цензурный регламент, пытаясь остановить поток радикальных (революционных) памфлетов и листовок на читательский рынок. Девиз Мильтона в «Ареопагитике» был таков: «лучший способ доказать истину - это позволить ей свободно конкурировать (бороться) с ложью». Следовательно, рынок печатного слова должен функционировать совершенно свободно - не только без лицензий (unlicensed), но и без регистрации (unregistered). Заметим, ч. о Мильтон напечатал и распространил свое произведение вопреки действовавшее закону (названному выше ордонансу), за что ему грозило уголовное преследование и штраф как минимум. Однако это резкое выступление было воспринято общественностью как своевременное и парламентские судьи не рискнули репрессиировать смелого автора. Больше того, точка зрения Мильтона на юридические основы функционирования рынка печатной продукции возобладали над цензурными ограничениями парламентской олигархии. Влияние в стране уходило из стен парламентских холлов. Армия Кромвеля становилась вершителем ее исторических судеб. «Ареопагитика», по мнению историков, нанесла смертельный удар лицензионной системе печатных изданий в Англии. Афоризмы из ее текста были на устах менее талантливых политических публицистов и стали достоянием подавляющей части читающей публики. Мильтон заразил английское общество верой в прекрасное будущее своей обновленной страны, обновившей свои интеллектуальные ценности и отказавшейся от ритуальных ограничений узкомыслящих цензоров. Если Гаррингтон (несколько позднее) создал довольнотаки детальную модель симпатичной буржуазной республики, то Мильтон показал реальное условие ее функционирования: свобода печати стала базовой 19 См :[The] Greek-English Dictionary . 1995.Р.222. Парламент воевал с королем и не мог издавать полноценных, утвержденных королем законов (статутов). Поэтому его законы звались ордонансами. То же делала и воевавшая с парламентом сторона -- королевское правительство. 20 17 ценностью либерализма молодой буржуазии, ее тяги к демократии собственников с ее выборностью, ротацией кадров и др. Отметим, что Мильтон был человеком, выдвинувшим, и еще одну историческую для Великобритании идею — идею о подотчетности правительства народу, т.е. его представителям в парламенте... Эта идея была изложена великим поэтом в его памфлете «Защита англичанином Джоном Мильтоном английского народа». Памфлет был написан в ответ на сочинение роялиста Салмазия, выступавшем против осуждения и казни Карла I (1649). Эта политическая заявка Мильтона на много десятилетий опередила свое время... Остается добавить, что категория свободы применительно к печатному слову связывалась Мильтоном с естественно-правовым статусом мыслящего индивида. В целом , идеологи (политологи и теоретики права) радикальной английской буржуазии создали новые правовые и политические приоритеты на базе естественных прав личности. Вот это обостренное восприятие естественных прав через личностные интересы стало новацией («новеллой»), пришедшей в теоретические построения приверженцев естественно-правовой философии права того времени. 18
