трагический герой

исследования и размышления
63
Н. Н. Мерзлякова
ТВОРЕЦ-ИНДИВИД:
“ТРАГИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ” ИЛИ “РЫЦАРЬ ВЕРЫ”?
Проблема творчества и творца существует со времен античности, но
ставилась она в различные периоды развития философии в разных терминологических ракурсах: в средневековой философии творчество являлось уделом Бога, который творит в трансцендентной для человека
сфере, а в философской конструкции Гегеля творчество представлялось
делом “всемирно-исторических личностей”. Современная философия
показала, что в человеческом мире есть один-единственный творец –
Человек.
Хотя предпринимались попытки, в частности современной лингвистикой, найти в тексте нечто, способное взять на себя функцию человека-творца, но не было обнаружено ничего, кроме человеческого
творения. Именно это отличает социальную реальность от реальности
самой природы, которая входит в первую как ее неотъемлемая часть,
поскольку человека окружают либо феномены природы, либо артефакты, в качестве которых и выступают различные продукты деятельности
человека: текст, картина, техника и прочее. Поэтому вопрос, изначально адресованный всемогущему Богу (вопрос о том, может ли Бог создать
такой камень, который он не был бы способен поднять), был поставлен
перед человеком в модифицированной форме: может ли человек как
смертное существо стать бессмертным? Если ответ на данный вопрос,
поставленный перед Богом, не имеет однозначной определенности (поскольку Бог как всемогущий способен создать такой камень, но в тоже
время Он должен быть способен его поднять опять же как всемогущий,
но тогда это будет другой камень), то в отношении человека ответ является положительным, потому что человек является единственным преобразователем природного вещества, которое закрепляется им в виде
различного рода “знаков”, фиксирующих и транслирующих социальные структуры в смене поколений, ибо сам по себе “знак” менее всего
расположен к самодвижению и относительно свободен от различного
рода перипетий жизни человека (этим обеспечивается жизнеспособность человеческого рода и его воспроизводство).
Но необходимо критически подходить к анализу знаковой стороны
социального бытия, иначе можно попасть в сети знакового фетишизма,
который выводили из двух посылок: “знак вечен” и “человек смертен”,
забывая при этом, что человек есть деятельное существо, обладающее
колоссальным арсеналом способностей. Лишь в период нового времени
началась (правда, односторонняя) критика знакового рабства, а уже в
XIX веке в философии, в частности К. Маркса, постулировалось, что
сами люди определяют цели и пути исторического движения, составной
часть которого является и творчество, выступающее как одна из общечеловеческих функций. Именно Человек создает особую знаковую ре-
64
исследования и размышления
альность, называемую “социокодом”1, отсюда вытекает постулат о монополии человека на все виды знакового творчества в противовес позиции знакового фетишизма. Но с другой стороны, знаковые реалии
предшествуют поведению и деятельности индивидов, выступая в качестве условия преемственного существования человеческих коллективов
на всех этапах общественного развития.
Человек, являясь смертным существом, в своей конечности бытия
оказывается способен создавать структуры, обладающие характеристикой вечности. В связи с этим становится интересным вопрос о взаимоотношении творца и продукта его творения, который будет рассмотрен в
терминологическом ряду, используемом С. Кьеркегором, но при условии абстрагирования от религиозно-христианского контекста его философской конструкции. То есть будет предпринята попытка продемонстрировать принцип “палиндрома”2.
Для анализа нам потребуется следующая схема, наглядно выражающая данные отношения: “творец-индивид – текст – сообщество”.
Начнем с характеристики творца-индивида, который выступает как
“единичный”, создающий некоторый “текст”. Процесс творчества всегда имеет индивидуальный характер, партнерство в этой области совершенно немыслимо, поскольку творит личность, а не сообщество как
совокупность индивидов. Ведь жизнь проживает каждый сам за себя, и
никто не может сущностным образом прожить ее за тебя. Человек существует в конкретности и неповторимости своего личного бытия, что,
выражаясь языком экзистенциалистов XX века, определяется термином “заброшенность”. Процесс творчества можно сравнить с процессом
“поступления”3, сущность которого сводится к тому, что любой поступок как “бытие-событие” может быть совершен только мной и никем
другим, отсюда вытекает единственность наличного бытия человека. Но
человек не есть “робинзонада”, он не может существовать в изолированности, поскольку он имеет общественную природу, согласно которой
ему необходимо общение как взаимодействие с “Другим”, который позволяет ему самоутвердиться в своем бытии.
Любой продукт человеческого творчества в момент его создания
есть уникальная единичность. Но впоследствии, когда он отрывается от
своего творца, он есть уже нечто всеобщее, противостоящее как самому
создателю, так и сообществу, его воспринимающему. Эти два рода взаимодействия сущностным образом различаются.
Творец-индивид как конечное находится в личном отношении к
своему продукту творчества как всеобщему, в котором он уже побывал
как единичное в ходе самого процесса создания, а теперь находится в
1
Это понятие используется русским мыслителем М. К. Петровым в статье «Роль языка
в становлении и развитии философии».
2
Понятие, используемое Ю. М. Лотманом в работе «О семиосфере» и обозначающее
возможность перевода одной культуры на язык другой культуры.
3
Данное понятие раскрывается М. М. Бахтиным в незаконченной им работе «К философии поступка».
исследования и размышления
65
отношении его в своей отдельности, – это есть “Рыцарь веры”1, который
впоследствии отрывается от всеобщего (продукта творчества), чтобы
стать единичным индивидом и не потерять свое “Я”, свою самость. В
этом взаимодействии виден парадокс, ибо творец изначально дезориентирован относительно всеобщего, которое, с одной стороны, свидетельствует о наличии ограниченных способностей индивида. Его конечность
может быть потеряна во всеобщем, если он есть его нумерическое повторение; но истинный творец-индивид, напротив, возвышается до постижения своей внеположенности во всеобщем, ибо отстаивает свою привилегию на единичность и оригинальность. А с другой стороны, только в
продукте творчества и снимаются эти ограничения, и творящий индивид обретает характеристики всеобщего вследствие того, что его продукт есть воплощение всеобщего. Человек никогда не совпадает с самим
собой, ибо всегда находится в точке нетождественности, что и обеспечивает ему возможность прорваться к сфере всеобщности, которая является трансцендентной для его чистой конечности.
Творчество как самовыражение освобождает человека от его закрытости и замкнутости на конечном, следовательно, оно не просто открывает творцу-индивиду всеобщее, но и позволяет ему наладить с ним
коммуникативный процесс, транслирующийся впоследствии на другие
поколения. Но этот “прорыв” совершается в сфере сознания, а не в сфере социального бытия, в то время как трансляционный процесс обладает характером социальности. Поэтому надо изучать всю сферу ментальности человеческого бытия в разнообразных ее проявлениях и не следует выводить творчество из социально-экономической или политической
ситуации, ибо оно совершается изнутри самого творящего. Получается,
что “Рыцарь веры” становится бессмертным уже в этой жизни, а не
только после своей смерти.
Но не следует забывать, что творец-индивид является членом того
сообщества, которое воспринимает его продукт творчества только в модусе всеобщности, ибо модус единичности ему недоступен в силу нетворимости им этого всеобщего. Получается, что наш “Рыцарь веры” перестает быть таковым, потому что он как единица общества не может
встать в личное отношение к своему продукту, выступающему в роли
всеобщего. В качестве наглядной иллюстрации подобной ситуации
можно привести пример из творческой биографии Л. Н. Толстого, автора романа «Война и мир». В процессе создания этого романа он олицетворял собою “Рыцаря веры”, но впоследствии, по его написании, Толстой отрекся от своего детища и превратился в “трагического героя”.
Что же представляет собой этот герой?
“Трагический герой” находится в особом отношении со всеобщим,
поскольку превращает его в реальность своей жизни, в результате чего
утрачиваются уникальность и единичность его бытия. Он являет себя
всеобщему, выходя из своей сокрытости, и попадает в плен всеобщего,
1
Понятие, принадлежащее С. Кьеркегору. См. его работу «Страх и трепет».
66
исследования и размышления
из которого можно вырваться только посредством качественного прыжка, превращающего его в “Рыцаря веры”, выражающего истинную
сущность человеческого существования, которая заключается в самом
творческом процессе как общечеловеческой функции.
Творец-индивид как “Рыцарь веры” в момент своего созидания лишен общественной природы, поскольку он замкнут на самом себе и том
процессе, который он переживает. Но каждый творческий акт обладает
дискретностью, поэтому между ними единичный индивид и олицетворяет собой “трагического героя”, который проявляет свои социальные
качества.
Творчество есть диалектический процесс, ибо его сущность состоит
в том, чтобы постоянно присутствовать как творец-индивид и все же не
присутствовать, находясь в области ведения всеобщего. Эта динамика
собственно и обеспечивает создание чего-то нового, не выводимого из
канона, а также подчеркивает активную позицию человека в социальной реальности.