16 идея «быстрого глобального удара» (БГУ) начала

Дмитрий Рюриков*
Dmitry RYURIKOV
geo-polis@mail.ru
Американская концепция
«Быстрого глобального удара»
AMERICAN CONCEPTION OF THE ‘PROMPT GLOBAL STRIKE’
Концепция «быстрого глобального удара» – важнейшая компонента
американской военной стратегии начала XXI века. В статье рассматриваются военно-политический, военно-стратегический и военно-технический
аспекты проблемы. Оценивается влияние этой концепции на международную безопасность и, в частности, на безопасности Российской Федерации
Ключевые слова: концепция «быстрого глобального удара», ядерные
вооружения, обычные вооружения, высокоточное оружие, стратегический
потенциал.
The concept of the “prompt global strike” is the most important component of U.S. military strategy of the beginning of the 21st century. The article deals with political-military,
military-strategic and military-technical aspects of the problem. The influence of this concept on international security and particularly on the security of the Russian Federation is
evaluated.
Key words: concept of “prompt global strike”, nuclear weapons, conventional weapons,
precision weapons, strategic potential.
Идея «быстрого глобального удара» (БГУ) начала формироваться
в США в конце 1980-х – начале 1990-х гг. под влиянием завершения «холодной войны» и развития процесса ограничения ядерных вооружений. Влиятельные американские политологи, особенно неоконсерваторы, восприняли
распад СССР и переход от ядерного противостояния к взаимодействию на
основе общих ценностей как катализатор для строительства «нового американского века» и повод для пересмотра военной доктрины. Поскольку реальность применения ядерного оружия военными противниками США – Россией и Китаем и, соответственно, самими США снижалась, в политических
и военно-экспертных кругах началось обсуждение идеи достижения США
полного глобального военного превосходства (full spectrum dominance),
в том числе за счет расширения арсенала американских вооруженных сил
путем создания новых сверхэффективных неядерных вооружений – при
сохранении ядерных средств сдерживания.
Рюриков Дмитрий Борисович – ведущий научный сотрудник Института актуальных
международных проблем Дипломатической академии МИД РФ.
Ryurikov Dmitry Borisovich – Senior Research Fellow of the Institute of Contemporary International Studies at the Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs.
*
16
Безопасность – главный нацпроект России
Учитывалось и изменение облика гипотетических угроз США, а таковыми, наряду с Россией и Китаем, все чаще назывались антиамерикански
настроенные «государства-изгои» (Северная Корея, Ирак, Сирия, Иран)
и группы террористов и экстремистов, применение ядерного оружия против которых признавалось проблематичным.
В 1990-е годы в профильных разработках экспертов и доктринальных документах Пентагона периода администрации Б. Клинтона уже
присутствовали такие понятия, как «упреждающее» и «превентивное» воздействие и нанесение ударов неядерными средствами по потенциальным источникам угрозы в государствах-изгоях или другим
объектам. В 1999-2000гг. в документах подразделений министерства обороны США появился термин «быстрый глобальный удар», отмечалась
необходимость разработки технологий нанесения молниеносных глобальных ударов неядерными боеприпасами высокой точности и глубокого проникающего действия. В ноябре 1993г. с подводной лодки «Небраска» был осуществлен пробный запуск БРПЛ «Трайдент»II D5 с обычными боеголовками для демонстрации возможностей поражения таких целей, как бункеры и командные центры потенциальных нарушителей
режимов нераспространения ОМУ.
После теракта 11 сентября 2001г. наработки по БГУ получили быстрое практическое развитие, проект начал воплощаться в жизнь. В контексте развернувшейся борьбы против терроризма идея «упреждающепревентивного» глобального удара обрела государственный статус (ряд
заявлений президента США Д. Буша, в частности, его выступление в военной академии в Вест-Пойнте в 2002г., или «доктрина Буша»; Стратегия национальной безопасности США NSS2002, CONPLAN 8022—02, Стратегия
национальной обороны 2005г. и другие акты), а также получила политическую и финансовую поддержку Конгресса.
В январе 2003 г. Концепция «Быстрый глобальный удар» была рассмотрена и утверждена американским президентом. В 2002-2006г. в структурах
Пентагона проходила интенсивная практическая разработка концепции
БГУ, определялись оперативные, технические, финансовые и производственные параметры вооружений БГУ, проводились целевые учения. После
того как проект БГУ был признан экспертами технически осуществимым,
Конгресс одобрил концепцию БГУ и в 2007г. предложил министерству обороны США создать программу оснащения американских ВС сверхскоростным, сверхмощным, сверхточным обычным оружием.
Согласно концепции в случае угрозы нападения на территорию страны
или американских граждан и объекты за рубежом президент США должен
иметь возможность использовать важнейший в кризисных условиях фактор времени и для предотвращения угрозы отдать приказ нанести БГУ высокой мощности и точности по любой цели на земном шаре с поражением ее
в срок до 60 минут после поступления приказа. Термины «быстрый» и «глобальный» призваны определить подход США к предполагаемой угрозе или
17
Дмитрий Рюриков
уже свершившемуся действию, подчеркнуть незамедлительность и эффективность американского ответа на любой военный вызов.
Для выполнения этой задачи будут модифицироваться имеющиеся или
создаваться новые виды кинетических и иных вооружений глобального
действия – баллистические ракеты, сверхзвуковые крылатые ракеты, боеприпасы стратегических бомбардировщиков, космических платформ и аппаратов. В составе Стратегического командования США (СТРАТКОМ)
силы БГУ должны стать составной частью новой стратегической триады
и будут действовать в тесной координации с другими видами ВС, обеспечивая командующим американскими войсками в региональных зонах ответственности благоприятные условия для решения оперативных задач в период после нанесения глобального удара.
В комментариях к концепции особо подчеркивалась важность
информационно-разведывательного обеспечения сил БГУ, от которого
в значительной мере зависит эффективность ударов. Проект БГУ предусматривает создание систем разведки, наблюдения и рекогносцировки, а также систем командования, управления, связи и компьютерных сетей, которые позволяли бы осуществлять руководство ударом и оперативную связь
с высшего до тактического уровней. При глобальном ударе ведется информационная война – выводятся из строя компьютерные сети противника,
создаются помехи интегрированным системам обороны, в частности ПВО
и ПРО. Скорость и синхронность действий всех компонентов БГУ – ключевые принципы концепции.
На фоне политической поддержки и лоббирования концепции БГУ
в Конгрессе США на рассмотрение законодателей представлялись альтернативные варианты оружия:
— сверхзвуковая аэрокосмическая ракета радиусом действия в 6 тыс. км
и скоростью доставки боеголовки-пенетратора в течение 35 минут., стоимость создания 16 таких ракет к 2012 г. – 600 млн. долл;
— X-51A – гиперзвуковая крылатая ракета, основная цель – сократить
подлётное время, скорость около 6500 км/ч, что в 8 раз больше скорости
нынешней крылатой ракеты «Томагавк» – 880 км/ч;
— ракета SJX-61 компании «Pratt&Whitney» (весной 2007 года прошли
испытания двигателя, принятие на вооружение планируется в 2017 году);
— модифицированная БРПЛ «Трайдент – D5» с неядерной боеголовкой
(175 млн. долл, переоборудование оснащения одной ракеты с ядерной боеголовки на конвенционную – 7 млн. долларов, начало работ в 2008г., первое испытание намечалось на 2009г., достижение оперативной готовности –
к 2010г., сроки перенесены на неопределенный период), а также неядерные
боезаряды стратегических бомбардировщиков и запускаемые с территории
США МБР для использования в особо критических ситуациях.
Однако высокая стоимость предлагаемых вооружений, отсутствие
определенности с выбором конкретных видов оружия и недостаточная проработанность вопросов их применения приводили к уменьшению или от18
Безопасность – главный нацпроект России
казу от выделения Конгрессом средств на исследования и испытания. Так
было, в частности, с упомянутой модификацией БРПЛ «Трайдент», когда
проект встретил резкие возражения России – американцам было указано,
что запуск БРПЛ с неядерной боеголовкой, не отличающийся по своим характеристикам от ядерного запуска, может быть воспринят российской стороной как ядерный и вызвать соответствующую реакцию (ответный ядерный запуск). Возникают также проблемы с зачетом ракет в соответствии
с российско-американскими договорами по СНВ – заявленное переоборудование оснащения БРПЛ или другой ракеты с ядерной на обычную боеголовку не исключает возможности практически неконтролируемой обратной замены боеголовки с обычной на ядерную, что создает неприемлемую
для российской стороны ситуацию.
В материалах правительственного аудита США по БГУ в 2008 году указывалось, что работы по 135 программам проекта ведутся без должной межведомственной координации, среди заинтересованных военных структур
сохраняются концептуальные разногласия, а в самом Пентагоне так и не
выработан интегрированный подход к приоритетам БГУ, что не позволяет
определить должную стратегию финансирования проекта. Аудиторы также
отметили неадекватность разработки информационно-разведывательного
компонента БГУ.
Несмотря на претензии законодателей и аудиторов, военное ведомство и его партнеры по американскому ВПК изыскивали возможности финансирования исследовательских работ и испытаний практически по всем
направлениям. Неудача с «Трайдентом» не обескуражила военное ведомство – по словам замминистра обороны Д. Янга, в Пентагоне идеи никогда не умирают, просто они воплощаются в жизнь в других формах. В рамках
утвержденного Конгрессом оборонного бюджета США на 2010 г. расходы
по проекту БГУ составят 166,7 млн. долл. (2009 году – менее 100 млн. долл).
Тенденция к увеличению по сравнению с предыдущими годами бюджетного финансирования проекта дает основания полагать, что к 2014-2015гг. в
распоряжение ВС США могут поступить новые виды вооружений, способные выполнять боевые задачи БГУ.
Для реализации проекта в рамках Стратегического командования США
(СТРАТКОМ) с 2002 года создавались временные командные структуры
– Центр и Командование ударных космических и глобальных операций,
Объединенное командование частями космического и глобального удара
(Joint Functional Component Command – Space and Global Strike). В августе
2009 года объявлено о начале функционирования Глобального ударного командования ВВС США (Аir Force Global Strike Command, AFGSC), в сферу ответственности которого, помимо операций БГУ, с 1 декабря 2009 года
включено командование 450 МБР наземного базирования и частями стратегической авиации. Практическая реализация проекта может состояться
в организационной структуре Глобального ударного командования ВВС,
объединившей МБР и стратегическую авиацию.
19
Дмитрий Рюриков
В России проект БГУ рассматривается главным образом в связи с переговорами по новому российско-американскому договору о СНВ в контексте неядерных запусков БРПЛ. По своим масштабам проблемы БГУ, однако, требуют рассмотрения и действий в более широком контексте.
Тема БГУ и поступающих вскоре на вооружение в ВС США мощных
обычных высокоточных средств дальнего и среднего радиуса действия, аналогами и средствами защиты от которых в обозримом будущем не будет обладать ни одно государство, заслуживает особого внимания как в России, так
и в мире в целом. Она должна стать предметом углубленного профильного межведомственного исследования в России (Совет Безопасности РФ),
а затем и политико-правового обсуждения в двусторонних российскоамериканских, российско-натовских, российско-китайских и российскоиндийских переговорах, в межгосударственных структурах (ОДКБ, ШОС)
и на международных форумах, освещаться в СМИ. Россия могла бы выступить инициатором или одним из ведущих спонсоров таких дискуссий и переговоров.
В повестку дня могли бы входить вопросы следующего содержания.
1. Проект переоснащения части стратегических ракет США обычными
высокоточными боеголовками, а также планы скорого оснащения 4 из 18 подводных лодок типа «Огайо» 600 крылатыми ракетами морского базирования
с обычными боезарядами вместо баллистических ракет и перевооружения
части стратегической авиации неядерными крылатыми ракетами воздушного базирования создает мощный по количеству носителей (до 2 тыс. ед.)
и ударной силе стратегический потенциал, который не подпадает ни под какие ограничения и в ближайшее время может привести к слому пока еще
существующей стратегической стабильности.
Центральный момент в проблеме БГУ – привязка проекта к «доктрине
Буша» и «упреждающе-превентивным ударам» против террористов или якобы готовящегося в государствах «оси зла» применения ОМУ против США
или Европы – является, по мнению авторитетных экспертов, «военной хитростью»: на самом деле террористы, экстремисты, нарушители режимов
нераспространения и т. д. – лишь наиболее раскрученный в СМИ элемент
более широкого спектра целей глобального удара. Сам Д. Буш признавал,
что новые обычные вооружения являются частью потенциала сдерживания.
Об императивности подавляющего технологического превосходства ВС
США над любым противником высказывался и Б. Обама. По своим характеристикам силы и средства БГУ, согласно доктрине, входят в состав стратегической триады и способны выполнять более крупные, нежели уничтожение группы экстремистов, стратегические задачи, в частности, поражать
любые стратегические объекты любого государства: стратегические и иные
вооружения, политические и военные командные центры, ключевые объекты промышленной, энергетической инфраструктуры и т. д.
Таким образом, вскоре США будут обладать высокоточным сверхскоростным сверхмощным обычным оружием со сверхкоротким подлетным
20
Безопасность – главный нацпроект России
временем, которое, не подпадая формально под какие-либо двусторонние
или международные ограничения, сможет выполнять стратегические наступательные задачи, в том числе нанесения обезоруживающего первого удара
по целям в любом государстве или угрожать нанесением такого удара. Насколько это отвечает интересам международной безопасности – принципиальный вопрос для России и многих других государств.
2. Сказанное затрагивает тему политико-правовых аспектов проекта
БГУ. Значимых двусторонних или международных дискуссий, не говоря уже
о переговорах относительно правовой обоснованности превентивного применения новых обычных вооружений («доктрина Буша» и т. д.) и ответственности на случай ошибки с определением угрозы и целей, а также практических последствий неправомерного или ошибочного нанесения БГУ, не было.
Тема правовых и практических последствий применения силы США в Ираке
и Афганистане делает дискуссию по этому пункту актуальной.
Принимая решение о нанесении упреждающе-превентивного БГУ
по целям в другом государстве, президент США, как отмечали американские эксперты, выступает в качестве прокурора, судьи и исполнителя судебного решения, обходя Устав и Совет Безопасности ООН
и другие правовые нормы и институты. Вооружения БГУ создаются при априорной и пока никем не оспоренной односторонней убежденности администрации США в том, что любое применение БГУ
будет обоснованным, справедливым и будет отвечать нормам международного права. В условиях «крестового похода против терроризма» после событий 11 сентября 2001г. и продвижения на этой волне концепции «однополярного мира» согласие государств и мирового сообщества
в целом с такой постановкой вопроса как бы подразумевалось. Однако практика, в частности, ложное обоснование нападения США на Ирак
и массовые нарушения законов и обычаев войны в Ираке и Афганистане
показывают сомнительность подобной позиции и свидетельствуют о необходимости постановки вопросов БГУ в международную повестку дня.
Стоит ли сохранять практически нетронутым якобы всемирно признанное
политико-правовое и военное наследие времен администрации Д. Буша,
особенно сейчас, когда американское консервативное лобби и его сторонники в других странах оказывают на Б. Обаму серьезное давление с целью
вынудить американского президента продолжить в международных делах
курс своего предшественника?
3. Другой отмечаемый экспертами правовой аспект БГУ – порядок
пролета средств БГУ через территории государств на пути к намеченной
цели. Такой пролет по определению и обстоятельствам может нарушать
международно-правовой режим пересечения летательными аппаратами
воздушного пространства суверенных государств. Результат – неизбежные при каждом пролете правовые и политические последствия, особенно в случае, когда государство, через воздушное пространство которого
несанкционированно следует ракета или другое высокоточное оружие, не
21
Дмитрий Рюриков
разделяет политики США в отношении страны, против которой применяется БГУ.
Вопрос можно поставить шире – в контексте обеспечения международной безопасности. Находящиеся в составе командования БГУ ВВС
США стратегические бомбардировщики и межконтинентальные баллистические ракеты частично могут быть оснащены обычными, а не ядерными боеприпасами. Существующие средства обнаружения и предупреждения о ракетном нападении не позволяют в отсутствие официального
оповещения о целях и параметрах запуска различить, чем оснащена стартовавшая в том или ином районе земного шара баллистическая ракета –
ядерным или обычным боезарядом. По оценке командующего РВСН РФ
генерела А.А. Швайченко, такое обстоятельство способно серьезно подорвать не столько сам международный режим контроля над стратегическими ядерными вооружениями, сколько международную безопасность в целом. Государство, на чью или через чью территорию летит ракета, будет
вынуждено определять степень угрозы и ответные действия в условиях
крайнего дефицита времени. В коротком временном промежутке и при отсутствии достоверных данных о том, каким боезарядом оснащена ракета,
результат выбора адекватного ответа ядерного государства будет вполне
предсказуем, что может поставить человечество на грань быстрой военной
эскалации и ядерной катастрофы.
4. С точки зрения международного гуманитарного права (законы
и обычаи войны) актуален и вопрос о законности разработки и применения некоторых видов вооружений БГУ. По своим поражающим свойствам
высокоточные обычные вооружения близки вооружениям ядерным – но,
как отмечают разработчики этих вооружений, без присущих последним
особо тяжелых экологических последствий. Однако высокоточное обычное оружие, уничтожающее кассетным методом вольфрамовыми наконечниками все живое на большой площади, нельзя считать ни «экологически
чистым», ни отвечающим нормам международного гуманитарного права.
5. Оснащение ВС США вооружениями БГУ чревато также гонкой высокоточных обычных вооружений и подрывом режима нераспространения
ракетных технологий (Гаагский Кодекс поведения против распространения
баллистических ракет 2002 года). При подписании этого документа тогдашний зам. госсекретаря США Д. Болтон сделал оговорку, согласно которой
в случае обстоятельств войны США оставляют за собой право осуществлять запуски баллистических ракет и средств космоса без предварительного уведомления. В сочетании с этой оговоркой провозглашенное администрацией США право наносить «упреждающе-превентивные» удары
стратегическими вооружениями делает Кодекс малоэффективным. Дискуссия по этой теме весьма насущна.
6. Тематика БГУ, неразрывно связанная с вопросами американской
ПРО и демилитаризации космоса, должна рассматриваться в увязке с этими темами.
22
Безопасность – главный нацпроект России
Актуальность проблемы БГУ заключается также в том, что, если в недалеком будущем произойдет запланированная крупномасштабная провокация «против интересов США», или «сгенерированный кризис», о нескольких вариантах которого в октябре 2008г. незадолго до президентских
выборов проговорился кандидат в вице-президенты Д. Байден, то за «сгенерированным кризисом» последуют жесткие действия, в том числе средствами БГУ – например, в отношении Йемена или Ирана. Активизация
деятельности спецслужб вокруг иранского ядерного досье и сомнительный инцидент с нигерийским «рождественским террористом» могут быть
признаками подготовки такого «сгенерированного кризиса» – и первых
«быстрых глобальных ударов».
После опробования США порядка применения БГУ в локальной акции может настать черед использования средств глобального удара в «сгенерированной» кризисно-конфликтной ситуации более крупного масштаба. Возможно, это произойдет в непосредственной близости от границ
России. С учетом этого скорейшее межведомственное рассмотрение вопроса в России и (при принятии соответствующего решения) задействование тематики БГУ в международных контактах отвечали бы интересам
национальной безопасности государства. Спокойная, без драматизации,
неполитизированная партнерская постановка вопроса может встретить
понимание конструктивно настроенной части американского истеблишмента и позволит обсуждать озабоченности российской стороны в апробированных форматах.
23