Об одном открытии, после которого всякая новая критика

НАУЧНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ
И. К А Н Т
Об одном открытии, после которого всякая новая критика
чистого разума становится излишней ввиду наличия прежней
(Против Эберхарда). Продолжение
С. М етод в о сх о ж д е н и я от чувствен н ого к сверхч у в ств ен н о м у ,
с о гл асн о госп од и н у Э б е р х ар д у
Закл ю чен и е из данны х выше д оказател ьств , главны м образом
из последнего, выводимое господином Э берхардом на стр. 262,
следующее: «Таким образом, та истина, что пространство и в р е ­
мя имеют к а к субъективное, т а к и объективное основания, о к а з а ­
л а с ь аподиктически полностью доказанной. Д ал ее, было д о к а ­
зано, что их конечной объект ивной причиной яв л яю тс я вещи в
себе». Но ведь лю бой читатель «Критики» скаж ет, что все мои
у тв ерж д ен и я говорят об этом же, т. е. что господин Э б ер хар д
своими аподиктическими д о к аза тел ь ств ам и (то, н асколько они
таковы м и являю тся, мож но видеть из выолеизложенного) ничего
не выдвинул против «Критики». Но то, что эти объективны е о с­
нования, а именно вещи в себе, не следует искать в п ро стран ст­
ве и времени, а в том, что « К рити ка» н азы ва ет вне — или св ерх­
чувственным субстратом их (ноуменом) — вот это и было моим
утверж ден и ем , противоположное чему п ы тал ся д о к а за т ь госпо­
дин Э берхард, но только нигде, д а ж е в конечном выводе, он не
хочет говорить об этом.
Н а стр. 258 за номерами 3 и 4 господин Э б ер х а р д говорит
следую щ ее: «П ространство и врем я имеют, помимо су б ъ е кти в ­
ных, т а к ж е и объективны е основания, и эти объективны е осно­
ван ия суть не явления, а действительны е познаваем ы е вещи; на
стр. 259 [читаем]: их конечным основанием яв л яю тс я вещи в се­
бе» •— все это буквально и многократно у тв е р ж д а е т и « К р и т и ­
ка». К а к ж е случилось, что господин Эберхард, который обычно
достаточно зорко следит за своей выгодой, на этот раз посту­
пил не в угоду ей? Д е л о в том, что мы имеем дело с неискрен­
ним человеком, который не видит этого, потому что он не ж е л а ­
ет это видеть. Он собственно хотел, чтобы читатель не понял,
что его объективны е причины , которые д о л ж н ы быть не явленими, а вещ ам и в себе, суть лиш ь части (простые) явлений: ибо в
таком случае он (читатель) тотчас ж е о б н а р у ж и л бы несостоя­
тельность подобного способа объяснения, т а к к а к части ведь
т а к ж е могут быть основанием возмож ности некоего сложного; и
в этом случае он говорит тем ж е язы ком , что и «К ритика», а
именно о конечных причинах, которые не суть явления. Если бы
он честно говорил о частях явлений, которые сами по себе не
суть явления, или о чувственном, части которого, однако, не я в ­
129
л яю тс я чувственными, то несуразность (д а ж е если п ред поло­
ж и ть [существование] простых частей) с та л а бы очевидной. Н о
слово «основание» скры вает все это, ибо неискушенный читатель
полагает, что под ним следует понимать нечто совершенно о т­
личное от тех самы х созерцаний, к а к того хочет «К ритика», и
у б еж д ае т себя в том, что способность познания сверхчувствен­
ного д о к азы в аетс я [существованием] самих предметов чувств.
При оценке этого з а б л у ж д е н и я важ н о, главны м образом, то,
чтобы читатель вспомнил о том, что говорилось нами об Эберхардовой дедукции п ространства и времени и о чувственном по­
знании вообще. С огласно ему познание яв л яе тся чувственным, а
его объект — явлением лиш ь до тех пор, пока п редставление его
не будет со д ерж ать части, которые, к а к он в ы р а ж ае т ся , не о щ у­
тимы, т. е. не воспринимаю тся в явлении сознанием. Оно тотчас
у тр ач и вает качество чувственности, и предмет более не п о зн а ет­
ся к а к явление, а к а к вещь в себе. Одним словом, он становится
ноуменом, к а к только рассудок узрит и о б н ару ж и т конечные ос­
нования явления, каковым и, согласно ему, д о л ж н ы быть эти его
собственные части. С ледовательно, разл и чи е м еж д у вещью ка к
явлением и представлением л е ж а щ е го в его основании ноумена
не более чем разл и чи е м еж д у множеством людей, которое я н а­
блю даю издали, и тем ж е множеством вблизи, настолько, что я
могу сосчитать каж д о го по отдельности, с той лиш ь разницей,
что он утверж д ает, что мы к н ем у никогда не можем п р и б л и ­
зиться на такое расстояние и что это разл и чи е есть не р азл и ч и е
вещей, а лиш ь разл и чи е в степени нашей способности к восп ри ­
ятию, которая остается по своему способу всегда одной и той
же. Если бы это было действительно тем различием, которое с
такой тщ ательностью д ел ается «Критикой» в ее эстетике, м е ж д у
познанием вещей к а к явлений и понятием о них в отношении то ­
го, чем они явл яю тся сами по себе, то подобное различие было
бы просто детской забавой, и д а ж е пространное опровержение
его в р яд ли з а с л у ж и в а л о бы лучш его эпитета. Но ведь « К р и ти ­
ка» п оказы в ает (чтобы привести хотя бы один пример из м н о­
гих), что в телесном мире ( K o r p e r w e lt) , к а к средоточии п ред­
метов внешних чувств, п равда, сущ ествую т повсеместно с л о ж ­
ные вещи, однако простое в нем не встречается. Н о вместе с тем
она [«Критика»] п о казы в ает так ж е , что разум , если он мыслит
себе слож енное из субстанций в качестве вещи в себе (б езот­
носительно к особым свойствам наших чувств), то он д о л ж е н
мыслить это простое к а к состоящее из элем ен тарн ы х суб стан ­
ций. С огласно тому, что созерцание предметов в пространстве с
необходимостью несет с собой, разум не м ож ет и не д о л ж ен м ы ­
слить простое, которое бы ло бы в них, из чего следует, что д а ж е
если бы наши чувства обострились до бесконечности, тем не ме­
нее д ля них было бы совершенно невозможно хотя бы немного
приблизиться к простому и еще менее натолкнуться на него, по­
тому что оно в них отсутствует. И тогда не остается другого в ы ­
130
х од а к а к признать: тел а суть вовсе не вещи сами по себе; то,
чувственное представление, что мы н азы ваем телесными в е щ а ­
ми, есть не что иное, к а к явление того нечто, которое к а к вещь
в самой себе единственно м ож ет сод ер ж ать в себе простое *, но
которое полностью скрыто от нее, потому что созерцание, в ко ­
тором она [вещь в себе] единственно я в л я е тся нам, поставляет
нам не свойства, присущие ей к а к таковой, а лиш ь субъективные
условия нашей чувственности, б л а го д а р я которым мы только и
мож ем получить о них н аглядное представление.— И так, со гл ас­
но «Критике» все, что есть в явлении, п ред став л яет собой т а к ж е
в свою очередь явление, поскольку р ассудок всегда в состоянии
р а зл о ж и т ь его на части и д о к а з а т ь действительность этих ч а с ­
тей, ясное восприятие которых, однако, недоступно наш им чув­
ствам. Но, согласно господину Э берхарду, они тотчас п ер еста­
ют быть явлениями и начинаю т быть самими вещами.
Т а к к а к читателю м ож ет п оказаться невероятным, что госпо­
дин Э б ерхард столь произвольно и с таким превратны м пони­
манием обош елся с понятием чувственного, данного о п р овер га­
емой им «Критикой», и сам выдвинул столь плоское, д л я м е т а ­
физики совершенно не пригодное, понятие разл и чи я м е ж д у ч ув­
ственными и мнимыми сущностями, каковы м яв л яется голая л о ­
гическая форм а способа представления, то мы хотим п ред о ста­
вить слово ему самому, чтобы он пояснил нам то, что он имеет
в виду.
П о сле того, к а к господин Э б ер хард на стр. 271—272 з а т р а ­
тил столько ненужных усилий, чтобы д о к а за т ь то, в чем никто и
никогда не сомневался, и мимоходом (что естественно) в ы разил
удивление по поводу того, что критический идеализм мог прой­
ти мимо того [факта], что об ъ ек ти в н ая реальность понятия, д о ­
к а зы в а е м а я в к а ж д о м отдельном случае лиш ь с помощью п р ед ­
метов опыта, м ож ет быть бесспорно д о к а з а н а и в общем, т. е- о
вещ ах вообще, и что такое понятие не лиш ено объективной р е ­
альности (он впрочем д е л а е т неправильный вывод о том, что
тем самым эта реальность д о к азы в аетс я и в отношении понятий
о вещах, которые не могут быть предметом оп ы та), он д ал ее
п р одол ж ает: «Я приведу здесь пример, в уместности которого
мы см ож ем убедиться лиш ь позднее. Ч увства и способности в о ­
о б р аж е н и я человека в его современном состоянии не могут дать
точного о б р аза т ы сячеугольника; то есть о б раза, с помощью чего
мож но было бы, например, отличить от угольника с д ев я ть ю ста­
ми девяносто девятью углами. Однако, к а к только я узнаю, что
фигура п ред став л яет собой тысячеугольник, то мой рассудок м о ­
ж е т п ридавать ей разл и чн ы е п редикаты и т. д. К аки м ж е о б р а ­
зом мож но д о каза ть, что р ассудок потому совершенно ничего не
м о ж ет ни у тв ер ж д ать, ни отри цать о вещи в себе, что способ­
ность в оо бр а ж ен и я не в состоянии сф орм ировать образ ее, или
потому, что мы знаем еще не все составляю щ и е ее и н д и ви д уал ь­
ного определения?» Д а л ь ш е , а именно на стр. 291—292, он в ы ­
131
сказы ва ется о различии, производимом «Критикой» м е ж д у ч ув­
ствительностью в логическом и тр ан сц ен ден тальном значении
так: «П редм еты рассуд ка суть необразны е предметы, а п ред м е­
ты чувственности, напротив, образны е предметы» и приводит
затем из Л ей б н и ц а ** пример с вечностью, о которой мы не м о ­
ж ем себе составить образ, не мож ем вполне иметь рассудочную
идею о ней, и одновременно приводится и пример с в ы ш еу п о м я­
нутым тысячеугольником, о котором он говорит: «Чувства и спо­
собность в ообра ж ен и я человека не могут в и х соврем енном со­
стоянии составить точной картины, с помощью которой можно
было бы отличить его от фигуры с девятью стам и девян оста д е ­
вятью углами».
Ну, более ясного д о к аза тел ь ств а, я не хочу с к азать п р ед н а­
меренного и ска ж ен и я «Критики», ибо с целью сокрытия этого
оно достаточно глубоко зав у ал и ров ан о, совершенного н епоним а­
ния предмета, о котором идет речь, о б нар уж и ваем ого господи­
ном Э берхардом , невозможно потребовать. П ятиугольни к д л я
него все еще чувственная, а вот ты сячеугольник у ж е чисто р а с ­
судочная вещь, нечто нечувственное (или, к а к он в ы р а ж ае тся ,
н еобразн ое). Я боюсь, что д евятиугольник находится у ж е на полпути от чувственного к сверхчувственному; в самом деле, если
стороны нельзя сосчитать по п ал ьц ам , то трудно посредством
одного лиш ь обозрения определить число их. Вопрос ж е состоит
в следую щем: м ож ем ли мы н ад еяться на получение зн ан ия о
том, чему не м ож ет быть дано соответствующ его созерцания? В
«К ритике» относительно того, что не м ож ет быть предметом
чувств, д аетс я отрицательны й ответ; потому что д л я того, чтобы
п о каза т ь объективную реальность понятия, мы всегда н у ж д а ­
емся в созерцании, а н аш а способность созерцания, д а ж е та, к о ­
т о р ая д а н а в м атем атике, чувственна. Господин Э берхард, н а ­
против, отвечает утвердительно на этот вопрос и, к несчастью,
приводит в качестве прим ера м а тем ати к а, который постоянно
демонстрирует все в созерцании, к а к будто бы последний без
п редставлен и я понятия в точности соответствующего ему со зе р ­
ц ан ия в способности в о обра ж ен и я м ож ет с помощью рассуд ка
вполне снабдить предмет его р азличны м и п р ед ик атам и и тем с а ­
мым, следовательно, познать его без упомянутого условия. К о г­
д а А рхимед начертил вокруг окруж ности девяностошестиугольник и затем такой ж е многоугольник внутри нее, чтобы доказать,
что и н асколько окруж ность меньше, чем первый [многоуголь­
ник] и насколько больше, чем второй, то спраш ивается, подво­
дил ли он под свое понятие названного выш е правильного м н о­
гоугольника созерцание или нет? Без сомнения, он оп ир ал ся на
него к а к основу, но не так, чтобы он его действительно рисовал
(что было ненужной и никчемной зате ей ), а тем, что он зн ал
правил о построения своего понятия, следовательно, свою способ­
ность определять величину его, п р и б л и ж ая сь к его [понятия]
объекту настолько близко, н асколько ему было нужно, и, сл ед о­
132
вательно, знал, к а к предоставить его согласно понятию в со зер­
цании, а тем самы м д о к а з а л реальность п р ав и л а и реальность
самого этого понятия д л я способности воображ ен и я. Если бы ему
д а л и з ад ан и е выяснить, каким образом из м он ад м ож ет быть со­
ставлено нечто целое, то он, зн ая, что подобные р азум ны е сущ е­
ства не следует искать в пространстве, вы нуж ден был бы при­
знать, что ничего об этом он ск а за т ь не мож ет, потому что они
суть внечувственные сущности, сущ ествую щие лиш ь в м ы ш л е ­
нии, но ни коим о б р азом не в созерцании.
О днако господин Э б ер х а р д непременно хочет, чтобы пос­
ледние, ввиду либо
недостаточной степени остроты наших
чувств, либо ввиду того, что их число в данном созерцательном
представлении слишком велико д л я ограниченных возможностей
способности в оо бр аж ен и я и его понимания, принимались за н е ­
чувственные предметы, о которых мы многое мож ем знать с по­
мощ ью рассудка, каковую возм ож ность мы ему и п р ед о став л я ­
ем, ибо подобное понятие сверхчувственного не имеет ничего
общего с тем, которое д ается в «Критике» и которое ввиду п ро ­
тиворечия у ж е в самом названии в р я д ли будет иметь последо­
вателей.
И з всего сказанного выш е ясно следующее: господин Э б ер ­
х а р д ищет м а тери ал всякого познания в чувствах, в чем он прав.
Н о он хочет этот м а т ер и ал использовать и д л я познания сверх­
чувственного. В качестве мостика к этому ему сл у ж и т п о л о ж е ­
ние о достаточном основании, которое он берет не только во всей
его неограниченной всеобщности, д л я чего необходим соверш ен­
но иной способ разл и чи я чувственного и интеллектуального, чем
он готов принять, но и предусмотрительно отличает по своей
форме от зак о н а причинности, ибо тем самы м он вступил бы в
противоречие со своим собственным намерением ***. О д н ако э т о ­
го моста недостаточно, т ак к а к на противоположном берегу не­
возм ож но строительство с помощью м а т е р и а л а чувственных
представлений. Тем не менее он пользуется им, потому что у
него (к ак и у любого человека) нет другого. Н о то простое, ко ­
торое, к а к он полагает, ему п реж д е удалось найти в виде части
чувственного представления, он хочет отмыть от этого родимого
п ятн а тем, что хвастается, что ему уд алось продемонстрировать
его наличие в материи, т а к к а к в чувственном представлении с
помощью одного только восприятия его никогда не удалось бы
найти.
И вот теперь это п редставление части (простое), согласно
его заявлению , сущ ествует в материи к а к предмете чувств р е ­
ально. Н о остается все ещ е (без ущ ер ба д л я упомянутой д ем о н ­
страции) небольшое сомнение: каким об р азо м мож но обеспе­
чить понятию, которое было д о к а за н о лиш ь на одном предмете
чувств, его реальность в случае, когда оно озн ач ает сущность,
кото рая не м ож ет быть предметом чувств (и д а ж е к а к ая -л и б о
гомогенная; часть ее). И бо неизвестно, останется ли вообщ е не­
10
З а к . 1772
133
что, что можно было бы н азв ать вещью, если простое будет л и ­
шено всех тех свойств, которые д ел аю т его частью материи. С л е ­
довательно, с помощью упомянутой демонстрации он д о к а з а л
объективную реальность простого к а к части материи, то есть
к а к объекта, относящ егося только к чувственному созерцанию
и к возм о ж н о м у опыту сам ом у по себе, но никак не д о к а з а л это
д л я любого предмета, в кл ю чая сверхчувственный, вне опыта, а
ведь именно это и было то„ о чем спраш ивалось.
Во всем, что затем следует на стр. 263— 306 и что до лж но
служ и ть подтверж дением в ы ш есказанном у, нет, к а к и с л е д о в а ­
ло предположить, ничего, кроме искаж ен и я положений «К ри ти ­
ки», главны м образом, неправильного тол кован и я и смешения
логических утверж дений, относящ ихся лиш ь к форме мы ш ления
(не имея в виду какой-либо п ред м ет), с трансцендентальны ми
(в которых разум н уж д ается к а к в способе, каким рассудок ис­
пользует их совершенно чисто и без каких-либо других источни­
ков д ля познания вещей a p rio ri). К первым относится среди
прочих перевод на стр. 270 выводов в «К ритике» в силлогисти­
ческую форму. Он говорит, что я зак л ю ч аю так: «Все не я в л я ­
ю щиеся явлен и ям и представления пусты от форм чувственного
созерцани я (н еуклю ж ее вы раж ен и е, которое нигде не встр еч а­
ется в «Критике», но которое м ож но остави ть). Все п ред став ­
ления о вещ ах в себе суть представления, которы е не суть я в л е ­
ния (и такого способа в ы р а ж е н и я нет в «Критике», ибо т ам го­
ворится, что они суть п редставлен и я вещ ей, которы е не суть я в ­
л ен и я). С ледовательно, они просто пусты». Зд есь четыре г л а в ­
ных понятия, и я, по его словам, д о л ж ен был заклю чи ть так:
«С ледовательно, эти представления лиш ены форм чувственного
созерцания».
П оследнее действительно яв л яе тся выводом, который м о ж ­
но сделать из «Критики», а вот первый присочинил господин
Э берхард. Н о за ним следуют, согласно «Критике», следующие
эписиллогизмы, б л а го д а р я которым все же, в конце концов, по­
л у чается упомянутый вывод, а именно: представления, которые
лиш ены формы чувственного созерцания, лиш ены всякого созер­
ц ан ия вообщ е (ибо всякое наш е созерцание чувственно). П р е д ­
ставлени я о вещ ах в себе лиш ены и т. д. С ледовательно, они л и ­
шены всякого созерцания. И, наконец, следующее: п р ед став л е­
ния, которые лиш ены какого-либо созерцания (которым к а к по­
нятиям не м ож ет быть дано соответствующ ее им созерцание),
пусты вообщ е (без познания своего о б ъ ек та). П р едстав лен и я о
вещ ах, которые не суть явления, лиш ены всякого созерцания.
С ледовательно, они совершенно пусты (лишены зн ан и я ).
В наличии чего здесь у господина Э б ер х а р д а следует сом не­
ваться: понимания или честности?
Д л я иллю страции полного непонимания истинного смысла
«Критики» и полной безосновательности того, что он, к а к ему
ка ж етс я, смог поставить на ее место д ля целей более соверш ен­
134
ной системы, здесь мож но привести лиш ь несколько примеров,
та к к а к д а ж е самы й реш ительный противник господина Эберх а р д а утомился бы от усилий привести моменты его доводов
про- и контра- в какую -либо согласую щ ую ся с самой собой
связь.
Вопросом «Кто (что) пред ставл яет чувственности свой м а ­
териал, а именно о щ у щ е н и я ? » — на стр. 275, он полагает, что в ы ­
ступил против «Критики», зая ви в на стр. 276 следующее: «Мы
мож ем вы бирать что угодно — но все равно придем к вещ ам в
себе». Н о ведь это ж е и есть то, что постоянно утвер ж д ае т ся
«Критикой», с тем лиш ь [различием], что в качестве основания
чувственных представлений она полагает не опять-таки вещи
к а к нечто чувственное, а сверхчувственное, л е ж а щ е е в основе
последних, и о чем мы не мож ем иметь никакого знания. Она
говорит: предметы ка к вещи в себе д аю т м а т ер и ал д ля эм п и ри ­
ческих созерцаний (они с о д ер ж ат основание, оп ред еляю щ ее спо­
собность представления в той мере, в какой оно чувственно), но
они не явл яю тся м атери ал ом последних.
З а тем ставится вопрос, каким ж е образом рассудок о б р а б а ­
ты вает этот самый м атери ал (откуда бы он ни б р а л с я ). « К р и ­
тика» в своей трансцендентальной логике п о к а за л а , что это про­
исходит путем подведения чувственных (чистых или эм пи ри че­
ских) созерцаний под категории, которые суть понятия о вещ ах
вообщ е и имеют своим основанием лиш ь чистый рассудок
a priori. И, напротив, на стр. 276— 279 господин Э б ер х а р д р а с ­
кр ы вает свою систему в следующих словах: «Мы не мож ем
иметь никаких других общих понятий, кроме тех, которые по лу­
чены нами, будучи восприняты посредством чувств, или о вещах,
которые мы осознаем в своей душе»; это отвлечение от о тд ел ь ­
ного он затем в этом ж е а б зац е оп ределяет более точно. Это
есть первый акт рассудка. Второй (на стр. 279) состоит в том,
что он из этого сублим ированного м а т е р и а л а опять-таки со с тав ­
л яе т понятия. И так, с помощью абстракц ии рассу д ок достигает
(н ачи ная с чувственных п редставлений) категорий, а затем по
достижении этой ступени и на основе существенных признаков
вещей приходит к их атрибутам. Так, на стр. 278 говорится:
«С ледовательно, р ассудок с помощью р а зу м а получает новые
слож н ы е понятия: точно т а к ж е он сам с помощью абстракции
восходит ко все более общим и более простым понятиям, вплоть
до понятий возможного, обоснованного и т. д.».
Это восхож дение (если только восхож дением мож но назвать
лиш ь аб страгирован и е от эмпирического при опытном прим ене­
нии рассудка, в резул ьтате чего интеллектуальное, которое мы
согласно природной способности нашего р ассуд ка вносим п р е ж ­
де a priori, остается в остатке) я в л яе тся логическим , а именно
общими правилами, применение которых, однако, остается лиш ь
в р а м к а х возмож ного опыта, т а к к а к эти п р ав и л а у с т а н а в л и в а ­
ются в результате применения рассуд ка в нем [опыте], где к а т е ­
10*
135
гориям поставляю тся соответствующие им чувственные созер­
цания.
Д л я истинного, реа льн о го восхождения, а именно [восхож­
дения] к другому роду сущностей, чем те, которые могут быть
д ан ы чувственности вообще, д а ж е самой совершенной, необхо­
димо созерцание иного рода, которое мы назы ваем и нтеллек­
туал ьн ы м (которое ввиду его принадлеж ности к знанию и его
нечувственной [природе] не м ож ет иметь другого н азван ия и з н а ­
ч ения), при котором мы не только не нуж д аем ся в категориях,
но д а ж е , о б л а д а я неудобным свойством [нашего] рассудка, не
могли бы найти им вообщ е никакого применения. Кто ж е мож ет
д а т ь нам подобный созерцаю щ ий рассудок, или д аст нам, если
он сп рятан глубоко в нас, зн ания о нем?
И здесь господин Э б ерхард зн ает выход. Ибо согласно с к а ­
занному на стр 280— 281 «существуют т а к ж е созерцания, кото­
ры е не являю т ся чувственными (но они и не есть созерцания
рассудка, т. е. другой вид созерцания, чем чувственное [созер­
цание] в пространстве и времени».— «П ервоэлементы кон крет­
ного времени и первоэлементы конкретного пространства не суть
больш е явления (объекты чувственного с о з е р ц а н и я )». И так, они
суть истинные вещи, вещ и в себе. Эти нечувственные созерцания
он отличает на стр. 299 от чувственных б ла г о д а р я тому, что они
«п редставляю тся
чувством неотчетливыми, или
смутными
( v e r w o r r e n ) », а на стр. 295 он определяет рассудок ка к «способ­
ность ясного познания». С ледовательно, р азличие м е ж д у его не­
чувственным и чувственным созерцанием состоит в том, что про­
стые части в конкретном пространстве и времени, т. е. в чувст­
венном (созерц ан ии ), смутны, а в нечувственном — п р ед став л е­
ны отчетливо. Естественно, что подобным образом выполняется
требование «Критики» объективной реальности понятия о прос­
тых сущностях, что и происходит путем представления соответ­
ствующего ему (но только не чувственного) созерцания.
О д н ако это восхож дение имеет место д л я того, чтобы ещ е бо­
лее глубоко упасть. В самом деле, если те самы е простые су щ ­
ности примыслены к самому созерцанию (in die A n s c h a u u n g
selbst hinein v e r n u n fte lt), то тем самы м их представления ка к
частей, сод ерж ащ и хся в эмпирическом созерцании, оказы ваю тся
доказанн ы м и , а их созерцание о б л а д а е т тем ж е свойством, что и
все созерцание в целом, т. е. я в л яе тся чувственным. Осознание
представления не зависит от специфического свойства последне­
го, ибо оно м о ж ет быть связано с лю бым представлением. С оз­
нание эмпирического представления
н азы вается восприятием.
С ледовательно, то, что те як обы простые части не восп рин и м а­
ются, ровно ничего не м еняет в их основном свойстве быть чув­
ственными созерцаниям и, например, к а к бы ни обострились н а ­
ши чувства и к а к бы вместе с ними ни возросл а способность во­
о б р аж е н и я к восприятию сознанием всего многообразного его со­
зерцания, в них с помощью ясности **** п редставлен и я мож но
136
было бы об наруж и ть нечто нечувственное.— З д есь у читателя
м ож ет возникнуть следую щий вопрос: почему господин Эберхард, говоря о возвышении над сферой чувственного (стр. 169),
уп отребляет постоянно термин «нечувственный», а не термин
«сверхчувственный»? Это происходит не случайно. Ибо в этом
случае невозможность вы лущ и ван и я (h e rau sk lau b e n ) его из ч ув­
ственного созерцания, именно потому, что оно чувственно, сл и ш ­
ком б росалась бы в глаза. А в ы р а ж ен и е «нечувственный» о б о з­
н ачает простое отсутствие (например, сознания чего-то при
представлении предмета чувств), и читатель не тотчас поймет,
что ему тем самым подсовы вается п редставление о д ей ствитель­
ных вещ ах совершенно иного рода. Точно т а к ж е обстоит дело с
тем, на чем мы намерены остановиться ниже, а именно с в ы р а ­
ж ением «общие вещи» (вместо общих предикатов вещ ей), из-за
чего читатель будет полагать, что под ними следует понимать
сущности особого рода. То ж е самое и с в ы раж ен и ем «не-идентичные» (вместо синтетические) суждения- Подбор неопределен­
ных вы раж ен и й требует поистине большого искусства, если х о ­
чешь вы дать перед читателем мелкое за великое.
И так, если господин Э б ерх ар д правильно и зл ож и л понятие
чувственного созерцания Л ей б н и ц а-В ол ьф а, а именно, что оно
состоит в хаотичности многообразных представлений в нем и
что последние п оставляю т нам вещи такими, каки е они есть в
себе, а отчетливость их познания покоится на рассудке (кото­
рый р аспозн ает простые части в этом самом созерцани и ), то
«К ритика» ничего не присочинила к этой философии и ничего
неправильного на нее не во зл о ж и л а ; остается только выяснить,
имеет ли она право ск а за т ь следующее: я в л яе тся ли н еп р ав и л ь ­
ной точка зрения, которую она зан и м ае т относительно о п ред ел е­
ния чувственности (к ак особой способности восприятия) *****.
Н а стр. 303 он п о дтв ер ж ает правильность значения понятия
чувственности, придаваем ого «Критикой» Л ейбницевой ф и лосо­
фии, тем, что субъективное основание явлений ка к хаотичных
представлений он видит в неспособности разл и чи я всех при­
знаков (частичных представлений чувственного в о сп р и яти я), и,
вы разив на стр. 377 упрек «К ритике» в том, что она не н а з ы в а ­
л а этого основания, он говорит следующее: оно (основание) л е ­
ж и т в ограниченности субъекта. То, что яв л ен и я помимо этих
субъективных оснований логической формы созерцания имеют
ещ е и объективные, у тв ер ж д ае тся самой «Критикой», и в этом
у нее нет разн огласи й с Лейбницевой [философией]. Н о то, что
если эти объективные причины (простые элементы ) ка к части
находятся в самом явлении и не воспринимаю тся к а к так овы е
л иш ь в силу их смутности, а могут быть лиш ь п родемонстриро­
ваны, и что они д олж н ы назы ваться чувственными и вместе с
тем нечувственными, а еще, ввиду их конечной причины,— ин­
тел л екту ал ьн ы м и созерцаниям и, это очевидное противоречие.
Л ейбницево понятие чувственности и явлений не м ож ет б ы т ь т а 137
ким о бразом истолковано, и господин Э б ерхард д ал либо со в ер ­
шенно неверную интерпретацию упомянутой точки зрения, либо
она д о л ж н а быть без колебаний отвергнута. Одно из двух: либо
созерцание относительно своего объекта полностью и н те л л е к­
туально, т. е. мы созерцаем вещи так, ка к они суть в себе, и в
таком случае чувственность состоит лиш ь в хаотичности, кото­
ра я неизбеж на при подобном многообразии созерцания, или оно
не интеллектуально, т. е. мы понимаем под ним лиш ь способ, к а ­
ким мы подвергаем ся аф ф ин и ровани ю со стороны нам соверш ен­
но не известного объекта, и в таком случае чувственность з а к л ю ­
чается не в хаотичности, а, напротив, м ож ет иметь д а ж е очень
высокую степень ясности, которая распр остран яется т а к ж е и на
ее части, поскольку последние сод ер ж атся в ней, и тем не менее
не сод ерж ит ни на йоту больше, чем содерж ит явление. Оба
[свойства] не могут мыслиться одновременно в одном и том ж е
понятии чувственного. И так, чувственность, какой господин
Э б ер хард н ад ел яе т Л ейбницево понятие последней, отличается
от р ассуд ка либо просто логической формой (неясность), о б л а ­
д ая, однако, по своему со д ерж ан ию рассудочными п ред став л е­
ниями о вещ ах в себе, либо она отличается от познания р ас су д ­
ком т а к ж е и тран сц ен ден тально, т. е. по своему происхождению
и содерж анию , тем, что она вовсе не содерж ит ничего, идущего
от свойств объектов самих по себе, а всего лиш ь способ, каким
аф ф ин и руется субъект, и, м е ж д у прочим, м ож ет быть сколь угод­
но отчетливой. Именно последнее и у т в ер ж д ае т «Критика». Ей
н ельзя противопоставить первое мнение, не поместив чувствен­
ность [в сферу] смутных представлений, сод ер ж ащ и хся в данном
созерцании.
Н евозм о ж н о лучше, чем это д ел ает господин Э берхард, и з­
л о ж и ть бесконечное разл и чи е м е ж д у теорией чувственности как
особого способа созерцания, имеющего свою априорную форму,
определяю щ ую ся всеобщими принципами и теорией, р а с с м а тр и ­
ваю щ ей данное созерцание к а к простое восприятие (Ap­
p rehensio n) вещей самих по себе, которое отличается от и нтел­
лектуального созерцани я (к ак чувственного созерцания) лиш ь
степенью ясности представлений. Д е л о в том, что из н ев о зм о ж ­
ности, бессилия и ограниченности способности представления
(сплошь в ы раж ен и я, уп отребляем ы е господином Э б ерхардом )
невозможно вывести обогащ ения знания, д ать каких-либо пози­
тивных определений объекту. С ам данны й принцип д о л ж ен
иметь в себе нечто полож ительное, что могло бы служ и ть суб ­
стратом д л я подобных утверждений, но, п равда, лиш ь с у б ъ е к ­
тивно, и который бы имел силу д л я объектов лиш ь постольку,
поскольку они суть явления. Если мы подарим господину Эберх ар д у его простые части предметов и признаем, что он самы м
лучш им образом, к а к он это умеет, с помощью своего зак о н а д о ­
статочного основания м ож ет пояснить их связь, то как, с помо­
щью каки х силлогизмов он нам еревается из своих понятий м о­
138
н ады и связи их с помощью сил получить представление прост­
ранства, чтобы оно к а к полное пространство имело три и зм е­
рения, д в а из которых суть сами по себе п ространства, а третье,
т. е. точка, явл яется границей всякого ограничения?
И ли в том, что к асается объектов внутреннего чувства, к а ­
ким образом он намерен заполучить л е ж а щ е е в его основании
условие, время, к а к величину, имеющую лиш ь одно измерение,
и ка к постоянную величину (какой яв л яе тся т а к ж е и пр остр ан ­
ство) из своих простых частей, которые, по его мнению, чувст­
венность воспринимает, но не обособленно, а рассудок п рим ы с­
ливает, и каким образом он хочет вывести из ограничений
(S c h r a n k e n ), из неясности, следовательно, из одних н ед остат­
ков, столь позитивное знание, которое сод ер ж ит условия д ля
наук, в наибольш ей степени из всех других расш и ряю щ и х свое
знание a priori (геометрии и общего учения о природе) ? Он д о л ­
ж е н все эти свойства считать неистинными и просто в ы м ы ш л е н ­
ными (так к а к они именно п ротиворечат тем простым вещ ам,
которы е он п р ед п о л а га ет ); или он д о л ж ен искать их о б ъ ек ти в ­
ную реальность не в вещ ах в себе, а в их явлениях, то есть в
форме их представления (к а к объектив чувственного с о зе р ц а ­
ния) в субъекте и его способности к непосредственному воспри­
ятию предметов, д ан ны х в представлении, к о торая одна д ел ает
понятной a priori (еще до того, к а к предметы даю тся) в о з м о ж ­
ность познания многообразного с помощью условий, в которых
единственно могут быть даны чувствам объекты. В связи с этим
следует привести то, что господин Э б ер х а р д говорит на стр. 370:
«Что яв л яе тся субъективной причиной явлений, господин К. не
оп ред ел и л.— Т аковой яв л яе тся ограниченность субъекта» (это
его определение). Поистине, читай и суди.
П он и м аю ли я «под формой чувственного созерцания о г р а ­
ниченность способности познания, б ла г о д а р я которой многооб­
р азн о е п олучает об р аз (Bilde) времени или п ространства или
сами эти об р азы в целом»,— этого господин Э б ер х а р д (стр. 391)
не зн ает.— «Тот, кто мыслит их себе к а к приобретенными п ер­
воначально, а не в их основаниях, тот мыслит q u a lita te m occultam .
Но если ж е он принимает оба упомянуты х объяснения, то вся
его теория, целиком или частично, содер ж ится в Лейбницевой
теории». Н а стр. 378 он требует пояснения этой самой формы,
я в л е н и й . «Оно [объяснение],— говорит он,— «м ож ет быть мягким
или грубым». С ам он соизволит прибегнуть в данном р азд ел е
преимущественно к последнему. Я ж е предпочитаю первое, оно
более приличествует тому, кто имеет на своей стороне весомые
основания.
«К ритика» не допускает вообщ е никаких изначальн ы х или
врож денны х представлений; все они без исключения, будь то со­
зерц ан и я или понятия, трак тую тся ею к а к приобретенные. Но
есть, однако, п ерв он а ча ль н ая приобретенность (к ак в ы р а ж а ю т с я
специалисты по естественному праву) и, следовательно, п риоб­
139
ретение т а к ж е и того, чего еще вовсе не существует, то есть что
до этого действия не п р и н ад л еж и т еще какой-либо вещи. Т а к о ­
выми являю тся, по утверж дению «Критики», во-первых, ф орм а
вещей в п ространстве и времени, во-вторых, синтетическое ед и н ­
ство многообразного в понятии, ибо ни одна из этих двух форм
не заим ствуется нашей познавательной способностью от о б ъ е к ­
тов к а к данны х вместе с ними в них самих по себе, а привносит
их от себя a priori. О днако основание этого д о л ж н о быть з а л о ­
ж ено в субъекте, которое д е л а е т возм ож ны м то [обстоятельство],
что мысленные п редставлен и я в озникаю т так, а не иначе, и, кр о ­
ме того, они д о л ж н ы относиться к ещ е не существующим о б ъ е к ­
там, и, по крайней мере, это основание яв л яе тся врож денны м .
(Т а к к а к господин Э б ерх ар д сам зам ечает, что, д л я того, чтобы
иметь право на употребление в ы р а ж ен и я
«наделенный»
( a n e rs c h a ffe n ), необходимо наличие д о к аза т ел ь ств а сущ ество­
вания бога в качестве предпосылки, почему ж е он пользуется
им в критике, имеющей дело с н ач ал ам и любого познания, а не
прежним в ы раж ен и ем «врож денны й»)?
Господин Э б ер х а р д говорит на стр. 390 следующее: «О сно­
в ан ия общих е щ е неопределенных образов пространства и в р е ­
мени, а с ними и ро ж д ае тся душ а», но на следую щей страни ц е
вновь в озникает сомнение, д о л ж ен ли я под формой созерцания
(говорить следует об основании всех форм созерцания) пони­
мать ограниченность познавательной способности, или сами эти
образы. К а к он мог, пусть д а ж е сомневаясь, п р едполагать пер­
вое, невозможно понять, т а к к а к он д о л ж ен отд ав ать себе о т­
чет в том, что подобное объяснение им чувственности идет в р а з ­
рез с «Критикой». Второе, а именно сомнение, не понимаю ли я
[под этим] неопределенные о б разы самого пространства и с а ­
мого времени, вполне мож но объяснить, но не одобрить. В с а ­
мом деле, где и когда я н аз ы в а л созерцания пространства и
времени, в которых единственно только и возм ож ны образы ,
самими о б р азам и (которые всегда п редполагаю т понятие, и зоб ­
р аж ен и ем которого они явл яю тся, например, неопределенный
о б р аз понятия треугольника, когда еще не д аны ни соотнош е­
ние сторон, ни у г л ы )? Он настолько проникся ошибочной под­
меной в ы р а ж ен и я «чувственный» в ы раж ен и ем «образный», что
она его постоянно сопровож дает. Основанием возможности чув­
ственного созерцани я яв л яе тся и не то, и не другое, ни гр а н и ­
цы, способности познания, ни образ; а просто о собая восприим­
чивость души, когда она аф ф иц и руется чем-либо (в о щ у щ е­
нии), получать представление
согласно
свойствам
своей
субъективности. Это первое ф ор м альн ое основание, например,
возмож ность пространственного созерцания, единственно я в л я ­
ется врож денны м, но не само представление пространства. Ибо
впечатления всегда необходимы д л я того, чтобы с самого н а ч а ­
л а нап равить п ознавательную способность на
представлен и е
об ъек та (которое всегда есть собственная деятельн ость). Т ак
140
в озни кает ф орм альн ое созерцание, н азы ваем ое пространством,
к а к п ервоначальное приобретенное п редставление (ф орм а внеш ­
них предметов вообщ е), причина которого, однако (к ак простая
способность к восприятию ), в рож ден на, и приобретение кото­
рой происходит задолго до [получения] определенного понятия
о вещах, которые соответствуют этой форме. П риобретение п о­
следних есть acquisitio deriv a tiv e , п р ед п о л а га ю щ ая у ж е общие
тран сц ен ден тальны е понятия рассудка, которые не в р о ж д е н ­
ны *, а приобретены, однако acquisitio которых, к а к и прост­
ранства, т а к ж е яв л яется оригинарным (o rig in a rio ), и не п р ед ­
п о лагает ничего врожденного, кроме субъективны х условий
спонтанности мы ш ления (соответствует единству апперцепции).
В этом значении основания возмож ности чистого чувственного
созерцания никто не м о ж ет сомневаться, р а зв е что только тот,
кто с помощью сл ов ар я пролистал «Критику», но не п родум ал
ее. О том, насколько, однако, господин Э б ер хард не понял с а ­
мые ясные п олож ения «К ритики», или насколько он ее п р ед н а­
меренно не понимает, об этом м ож ет свидетельствовать сл ед у ­
ющий пример.
В «Критике» было сказано, что категори я субстанции сам а
по себе (так ж е к а к и л ю б а я д р у гая) не содерж ит ровным сче­
том ничего иного, кроме логической
функции, относительно
которой объект мыслится определенным, и, следовательно, т о л ь ­
ко этим одним не производится еще никакого познания п ред­
мета, не возни кает д а ж е минимального (синтетического) п ре­
д и к ата до тех пор, пока под него не будет подведено чувствен­
ное созерцание; из чего сп раведли во было заключено, что, т а к
ка к без категорий мы не мож ем судить о вещ ах, невозможно
ровным счетом никакого познания сверхчувственного (р а зу м е ­
ется, что при этом речь идет о теоретическом зн ан ии ). Госпо­
дин Э б ерх ард з а я в л я е т на стр. 384— 385, что м ож ет получить
это знание о чистой категории субстанции и без помощи чувст­
венного созерцания: «С ила — вот что производит акциденции».
Но ведь опять-таки са м а сила есть не что иное, к а к категория
(или ее п р е д и к а б и л и я ), а именно п ред ик аб ил и я [категории]
причинности, о которой я т а к ж е у тв ер ж д ал , что д о к а за т ь ее
объективную значим ость без подведения под нее чувственного
созерцания т а к ж е невозможно, к а к и реальность понятия су б ­
станции. И вот он действительно основывает свое д о к а з а т е л ь с т ­
во (на стр. 385) на акциденциях, следовательно, т а к ж е на силе
к а к их основании, в чувственном (внутреннем) созерцании. В
самом деле, он соотносит понятие причины с п оследовательно­
стью состояний души во времени, со следую щ ими друг з а д р у ­
*
В к ак о м см ы сле Л ей б н и ц у п о т р еб л я ет сло в о « в рож д ен н ы й », к о гд а он
го во р и т об эл е м ен та х п о зн ан и я, это б у д ет о б с у ж д ен о н и ж е. П у б л и к а ц и я Х и см ан н а в «Н ем ец ком М еркурии» (О к т я б р ь , 1777) м о ж е т облегч ить это о б ­
суж д ен и е.
141
гом представлениями; или их частями ( Q r a d e n ) , основание ко ­
то ры х содерж ится в вещи, полностью определенной во всех сво­
их настоящих, прошедших и будущ их изменениях, и «поэто­
му,— говорит он,— эта вещь есть сила, поэтому она есть с у б ­
станция». Н о «К рити ка» ведь и не требует большего, чем д е ­
монстрации ( D a rs te llu n g ) понятия силы (которое, будь м и м о ­
ходом замечено, есть нечто совершенно иное, чем то, р е а л ь ­
ность которому он хотел обеспечить, а именно суб стан ­
ции) ****** во внутреннем чувственном созерцании, и тем с а ­
мым обеспечивается о б ъек тивн ая реальность субстанции как
чувственной сущности. О д н ако речь ш ла о том, м ож ет ли быть
д о к а з а н а реальность понятия силы к а к чистой категории, т. е.
т а к ж е и без применения к предметам чувственного созерцания,
следовательно, имеющей силу т а к ж е и д л я сверхчувственных,
т. е. голых, рассудочных, сущностей: ведь в этом случае о т п а ­
д ает всякое сознание, покоящ ееся на обусловленности их в р е ­
менем, отпадает, следовательно, в ся к ая последовательность, [со­
стоящ ая] из прошлого, настоящ его и будущего вместе со всем
законом непрерывности изменчивых состояний души, и не ос­
тается ничего, с помощью чего акциденции д аю тся и что м ог­
ло бы служ ить понятию силы в качестве примера. И так, пусть
он уберет согласно требованию понятие человека (в котором
уж е содерж ится понятие т е л а ), а т а к ж е понятие п р ед став л е­
ний, бытие которых определимо во времени, т. е. все, что со­
д е р ж и т условия к а к внешнего, т а к и внутреннего созерцания
(ибо он вы нуж ден д ел ат ь это, если хочет обеспечить понятиям
субстанции и причины действие к а к чистым категориям, т. е.
таким , которые могут служ ить познанию т а к ж е и сверхчувст­
венного), то от понятия субстанции не останется ничего д р у го ­
го, кроме понятия некоего нечто (eines E t w a s ) , сущ ествование
которого д о л ж н о мыслиться только к а к сущ ествование су б ъ е к­
та, а не простого пр ед ик ата чего-либо другого. А от понятия
причины ему останется в бытии только понятие отношения не­
что к чему-то другому, которое гласит, что, если я полагаю чтолибо первым, то тем самы м оп ределяется т а к ж е и с необходи­
мостью полагается и другое. С помощью этих двух понятий он
не см ож ет извлечь ровным счетом никакого зн ан ия о вещи, об ­
л а д а ю щ е й так им свойством, д а ж е более того, возм о ж н о ли
так о е свойство вообще, т. е. м ож ет ли быть нечто, в котором
бы оно встречалось.
И з этого не следует и звл екать вопрос относительно практи­
ч еск и х основополож ений a priori: не получаю т ли в таком сл у ­
чае, если в основе л еж и т понятие о вещи (к ак о ноумене), к а ­
тегории субстанции и причинности объективной реальности ка к
чистые практ ические определения разу м а? Ибо д л я в о зм о ж н о ­
сти получить вещь, способную сущ ествовать в качестве суб ъ ­
екта, а не только п редиката чего-либо другого, или [в о зм ож ­
ность] свойства, имея в виду сущ ествование других, отношение
142
причины к следствию, а не наоборот, нужно д л я целей получе­
ния теоретического знания, правда, у к а за т ь корреспондирую ­
щ ее этом у понятию созерцание, потому что без этого ему н ел ь­
зя приписать объективную реальность, следовательно, не будет
получено знание о подобном объекте; но если эти понятия
д о л ж н ы выступать не к а к конститутивные, а к а к регулятивные
принципы применения р а зу м а (а это всегда происходит с и д е­
ей н оум ена), то они к а к простые логические функции понятий
о вещах, возмож ность которых недоказуема, могут иметь свое
необходимое в практическйх целях применение д л я р азум а, по­
тому что в этом случае они не имеют значения объективных
оснований возможности ноуменов, а лиш ь значение суб ъекти в­
ных принципов (теоретического или практического применения
р а зу м а ) относительно феноменов.
И все же, к а к сказано, здесь все ещ е речь идет лиш ь о кон ­
ститутивных принципах познания вещей, но возм о ж н о ли п олу­
чить знание о каком-либо объекте б л а г о д а р я тому, что я б у ­
ду говорить о нем лиш ь посредством категорий, не д о к а зы в а я
их [реальность] с помощью созерцания (которое у нас всегда
чувственно), ка к это п о лагает господин Э берхард, я, несмотря
на всю его хваленую плодотворность скудных онтологических
пустынь, не могу ответить.
*
П р е д с та в л ен и е простого о б ъ е к т а есть всего л иш ь негати вн ое понятие,
к о то р о е необходи м о р а зу м у , т а к к а к он с о д е р ж и т б езусл овн ое д л я всего с л о ж ­
ного (к ак вещ и, не голой ф о р м ы ), в о зм о ж н о ст ь ко то р о го о б усл ов лен а. Э то
понятие, с л ед о в ател ьн о , не есть нечто р асш и р яю щ ее н аш е зн ани е, и о б о з н а ­
ч а е т лиш ь нечто п осто л ьк у , п о ск ол ьк у оно д о л ж н о бы ть отлично от чу в с тв е н ­
ны х о б ъ ек т о в (к оторы е с о д е р ж а т в себе с л о ж н о е ). Е сл и я говорю : то , что
л е ж и т в основе в о зм о ж н о ст и сл о ж н о го , т. е. что еди н ствен н о не м о ж е т м ы с­
л и т ьс я к а к сл о ж н о е , есть н оум ен (ибо в чувствен н ом он не в с т р е ч а е т с я ), то
я тем сам ы м не х о ч у с к а за т ь , что в основе т е л а к а к я в л е н и я л е ж и т а гр е га т
такого-то количества простых сущностей к а к чи сты х м ы сл и тельн ы х (р а с с у ­
доч ны х?) сущ ностей, а сп раш и в аю , я в л я е т с я ли т о сверх ч у в ств ен н о е, кото р о е
л е ж и т в основе эт о го яв л ен и я в к ач естве с у б с т р а т а к а к вещ ь в себе, т а к ж е
с л о ж н ы м или просты м — этого н и кто не м о ж е т зн а т ь д а ж е в м ал ей ш ей с т е ­
пени; и если к то -л и б о это п о л а га е т или п ы т ае тс я в н уш и ть д р у ги м , т о это
соверш енн о н еп рави л ьн ое пон им ан ие учени я о чувствен н ы х п р е д м е та х к а к
просты х яв л ен и ях , п од к оторы е с л е д у е т п од вод и ть нечто н е-чувственное; тем
сам ы м то л ь к о г о во р и тс я, что с верхчувствен н ы й м атер и ал ь н ы й с у б с т р а т точно
т а к ж е д ел и тся на свои м онады , к а к я делю м атери ю ; в ед ь т о гд а м о н а д а
(к о т о р а я есть всего л иш ь идея ничем не обу сл о в л ен н о го у сло в и я с л о ж н о го )
п о м е щ а ет с я в п р о стр ан ств о , гд е она п р е к р а щ а е т бы ть ноум еном и ста н о в и т ся
[в свою очередь] с ам а слож н ой .
** Ч и та те л ь п оступ ит п р ав и л ьн о , если п оврем ен и т при п и сы вать Л ей б н и ц у
все те в ы вод ы , к оторы е д е л а е т господин Э б е р х а р д из его учени я. Л ей б н и ц
х о тел о п ров ергн уть эм п и ри зм Л о к к а . Э той ц ели с л у ж и л и и его вполне у м ес т ­
ны е при м еры , в зя т ы е из м ате м ати к и , чтобы д о к а з а т ь , что зн ач ен и я п ослед ней
р а с п р о с т р ан я ю т с я го р а зд о д а л ьш е, чем эм п ирически п олученн ы е п о н яти я, и
тем сам ы м за щ и ти т ь а п ри орн ое п р о и сх о ж д е н и е п ервы х от в ы п ад о в Л о к к а .
Е м у и в го л о в у не п ри х о д и л о у т в е р ж д а т ь , что тем сам ы м п редм еты п ер е­
с та ю т бы ть просты м и о б ъ ек т ам и чувственного с о зер ц ан и я, и п р е д п о л а га т ь, что
в их основе л е ж а т сущ ности иного рода.
*.** Т езис «В се вещ и им ею т свое основан ие, или, ины ми словам и , все су-
143
ш ес тв у е т к а к следстви е чего-то д р у го го » , им еет си л у д л я всех вещ ей к а к
я в л ен и й в п р о стр ан ств е и врем ени, но ни в коем с л у ч ае д л я вещ ей в с е б е ,
р а д и которы х, собствен но, господин Э б е р х а р д п р и д ал своем у полож ен и ю т а ­
кую всеобщ ность. А ф о р м у л и р о в к а его к а к общ его при нцип а причинности в
целом в т ак и х сл о в ах , к а к «Все сущ ествую щ ее им еет причину, т. е. с у щ ествует
лиш ь к а к следстви е», ещ е м енее п о д х о д и л а бы к его теори и , п о то м у что он
хо тел д о к а з а т ь реал ьн о сть п о н яти я п ри сущ ности, к о т о р а я не о б у с л о в л и в ае тс я
более н и как ой причиной. П о это м у он в ы н у ж д ен п р я т а т ь с я за так и м и в ы р а ­
ж ен и я м и , к о то р ы е м о ж н о то л к о в а ть к а к в зд у м а е т с я . Т ак , на стр. 259 он
у п о т р е б л я е т слово «основан ие» т а к , что м о ж н о п о д у м ат ь, что он им еет в в и ­
д у нечто, отли чное от ощ ущ ений, т. е. на этот р а з п о н и м ает п о д ним просто
частичны е ощ у щ ен и я, к о то р ы е обы чно н а зы в а ю т с я в л оги ке к а к о сн о в ан и я
в о зм о ж н о ст и н екоего целого.
)***« и б о су щ еств у ет ясность в созерц ан и и , т. е. в п ред став л ен и и о т д ел ь­
ного, а не просто вещ ей в ообщ е (стр. 2 9 5 ), к о т о р а я м о ж е т бы ть н а зв а н а
эстетической и к о т о р а я соверш енн о отли чн а от логи ч еской , п он ятий ной (п о ­
д об н о том у, к а к если бы н о в о го л л ан д ск и й д и к а р ь вп ервы е у ви дел бы дом и
бы л бы н аст о л ьк о б л и зо к к нем у, чтобы р а зл и ч а т ь его части, но не им ел бы ,
о д н ак о , н и како го п о н яти я о н е ч , к о то р о е о тсу т ст в у ет т а к ж е и в учеб н и к ах
л оги ки. П о это м у соверш енн о недоп усти м о вм есто деф ин иции «К ритики», в к о ­
т о р о й р а сс у д о к о п р е д е л яет ся как способность познания с пом ощ ью понятий ,
о п р е д е л ять его в этой с в язи к а к способ ность отчетливых пон ятий , к а к он
(Э б е р х ар д ) того треб ует. Н о гл а в н о е в том , что п ервое определени е я в л я ­
етс я еди н ствен н о п рави л ьн ы м п ото м у , что со гл асн о ем у р а с с у д о к о п р е д е л я ­
етс я к а к т р а н с ц е н д е н т а л ь н а я способ н ость к п о рож д ен и ю из с еб я пон ятий
(к ат е го р и й ), в то в р ем я к а к второе, н апротив, го во р и т то л ь к о о логи ческой
способ ности п р и д ав а ть чувственны м п р е д с та в л ен и ям ясность и всео б щ н о сть
путем п росто ясн ого п р е д с та в л ен и я и обосо б л ен и я его п ри зн ак ов. О д н ак о
госп од и н у Э б е р х а р д у очень в а ж н о у к л о н и ться от в аж н е й ш и х [резул ьтатов]
критически х и ссл едован и й путем двусм ы сл ен н ости п р и зн ак о в в своих оп ре­
дел ен и ях . С ю да ж е относи тся т а к ж е и в ы р аж ен и е (стр. 295 и д а л ее ) п о­
зн ан и я «всеобщ их вещ ей » — соверш ен н о сх о л а с ти ч ес к ая м ан ер а , с п о со б н ая
вн овь п р о б у д и ть спор м е ж д у н ом и н ал и стам и и р е ал и с та м и , и ко то р о е, х о т я
его и м о ж н о в стр ети ть в н екоторы х ко м п ен д и ях по м етаф и зи ке, тем не м е­
нее
относи тся
не
к
тран с ц е н д е н т ал ь н о й
ф илософ ии ,
а
к
л оги ке,
т а к к а к оно к а с а е т с я не р азл и ч и я в сво й ст в ах вещ ей , а всего лиш ь п р и м е­
нен и я пон яти й , в ч астн ости , у п о т р еб л яю тс я ли они в общ ем или п ри м ен и тел ь­
но к о тдел ьн ом у. М е ж д у тем д а н н о е в ы р аж ен и е , н а р я д у с терм ин ом «н еоб­
разн ое», с л у ж и т том у, чтобы в нуш ить на в р ем я чи тателю , что речь и д ет об
особы х о б ъ ек т ах , н априм ер, просты х эл ем ен тах.
***** Г осподин Э б е р х а р д р у г а е т с я и на стр. 298 за б а в н ы м о б р а зо м не­
го д у ет по п о в о д у д е р зо сти подобного у п р е к а (к о то р о м у он в д о б а в о к п о д со ­
в ы в а е т н еп равильное в ы р а ж е н и е ). Е сл и бы к о м у-л и б о при ш ло в го л о в у р у г а т ь
Ц и ц ер о н а за то, что он плохо пиш ет по-латы ни , то к ак ой -ли б о С киоппиус
(S c io p p iu s — и звестны й поборник гр ам м а ти к и ) п остав и л бы его дов о л ьн о н е­
д ел и к ат н о , но с п р ав ед л и в о на м есто, ибо что такое хорош ая латынь, мы м о ­
ж ем у зн а т ь то л ь к о от Ц и ц ер о н а (или его со вр ем ен н и к о в ). Н о есл и ж е ктол ибо п о л а га ет, что н аш ел ош ибку в ф илософ ии П л а т о н а или Л ей б н и ц а, то
н е го д о в ат ь по п о в о д у того, что д а ж е у Л ей б н и ц а есть нечто, что за с л у ж и в а е т
пори ц ан и я, смеш но. И б о, что я в л я е т с я ф илософ ски п рави л ьн ы м —- это м у ни кто
не м о ж ет и не д о л ж е н учи ться у Л ей б н и ц а, но пробны й кам ень, к оторы й
сто л ь ж е б лизок к а к том у, т а к и др у го м у , — это совм естны й р а зу м чел о в еч е­
с тв а , и не су щ еств у ет н и как ого класси ческого автора в ф илософ ии.
****** П о л о ж ен и е:
вещ ь (су б стан ц и я) есть сила, вм есто соверш енн о
естественного [в ы раж ен и я] •— су б стан ц и я имеет си л у — я в л я е т с я п р о т и в о р е ч а ­
щ им всем онтологическим п о н я ти я м и отри ц ател ьн ы м по своим п осл ед стви ям
д л я м етаф и зи ки пол ож ен и ем . И бо тем сам ы м у т р ач и в ае тс я , по сущ еству,
п он яти е субстанции , а им енно п он ятие при сущ ности в суб ъ ек те, а п о л а га ет с я
вм есто этого пон яти е за ви си м ости о т причины, к а к р а з т а к , к а к этого хотел
С п и ноза, к оторы й п р е в р ат и л всеобщ ую зав и си м о сть всех вещ ей в м ире от п о д ­
144
л и н н о й сущ ности к а к их всеобщ ей причины; п рев р ати в эту всеобщ ую д е й с тв у ­
ю щ ую си л у с ам у в субстанцию , а тем сам ы м отнош ение зав и си м о сти о т нее
[субстанция] в отнош ения присущ ности! в ней. С уб стан ц и я имеет, п о ж ал у й , п о ­
м им о отн ош ен и я с у б ъ е к та к своим акц и ден ц и ям (и их п р и су щ н о сти ), ещ е о т ­
нош ение причины к следствию. Н о первое не р авн о зн ач н о втором у. С ила есть
то, что в ы сту п а ет в к ач ес тве осн ов ан и я сущ еств о ван и я акц иденци й (ибо т ак о е
осн ован и е и м еется в су б ст а н ц и и ), и яв л я е т с я п он ятием о простом отнош ении
с у б ста н ц и и к последним [акц и ден ц и ям ] и п о скол ьк у с о д е р ж и т в себе их осн о­
ву, а это отнош ение соверш енн о отли чно от отн ош ен и я присущ ности.
Публикация и перевод с немецкого И. Д. Копцева.