Гендерная теория и феминизм
advertisement
以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 Образы чеховских героинь всегда привлекали внимание критиков. Существует большое количество работ, посвященных анализу женских образов у Чехова, как в русском, так и зарубежном литературоведении: Н. Мирович “О женщинах в произведениях А.П. Чехова”, В. Сахаров “Героиня, Блудница или Покорная раба?”(1), И.И. Мурзак “Проблема женского характера в прозе А.П. Чехова”(2), Ю.В. “Кипко Женские образы в ранней новеллистике А.П. Чехова и А.И. Куприна”; А.С. Мелкова «Творческая судьба рассказа «Душечка»», Р. Хингли «Антон Чехов и дама с собачкой»(3), Х. Питчер «Ольга Книппер, главная женщина в жизни Чехова»(4) и др. Однако исследователи в основном интерпретируют созданные Чеховым женские образы с позиций моралистического подхода, оценивая их как отражение нравственной системы взглядов писателя. Анализ анатомии женской души в произведениях Чехова с точки зрения феминистического XX века, с позиций "гендерной" философии не был предметом специальных исследований. В нашей работе мы попытаемся определить круг проблем и границы темы исследования чеховских героинь в русле "гендерной проблематики". Гендерная теория и феминизм Понятие "гендер", на английском языке "gender", означает “социальный пол”. В каждом обществе существует определенная система социальных ролей, которые в процессе воспитания как бы накладываются на половую идентичность, полученную при рождении. Таким образом, каждый социум классифицирует "женщину" и "мужчину" в соответствии с имеющимся культурным стереотипом; воспроизводит определенные отношения между полами, которые называются социально-половыми или гендерными отношениями. Совокупность отношений между мужчинами и женщинами, включающая неформальные и формальные правила и нормы поведения, определенные в соответствии с целями и положением полов в обществе(5), совокупность “гендерных контрактов” определяется учеными как “гендерная система”. Понятие гендерной системы позволяет вычленить и проанализировать синхронический аспект гендерной культуры общества. Гендер — это социальный статус, который определяет индивидуальные возможности 119 淡江人文社會學刊【第八期】 человека в образовании, профессиональной деятельности, доступе к власти, сексуальности, семейной роли и репродуктивном поведении. Социальный статус действует в рамках культурного пространства данного сообщества. Это означает, что гендеру как статусу соответствует гендерная культура” (6). С понятием “гендер” тесно связано понятие “феминизм”. В отличие от гендера феминизм – это, прежде всего, идеологическое движение, которое изучает и пытается решить проблему неравенства женщин. Понятие “гендер” шире, так как в рамках предлагаемой им системы ценностей рассматриваются взаимоотношения мужчины и женщины как с точки зрения одного, так и с позиции другого, тогда как феминистская культура во главу угла ставит только женщину, ее проблемы, ее интересы. Исследователи по-разному понимают феминизм, давая ему разные определения. В самом широком смысле феминизм представляет собой “активное желание женщин изменить свое положение в обществе” (7). Но под феминизмом может пониматься и идеология равенства прав женщины, и социальные изменения женского характера, и избавление женщин от стереотипных социальных ролей. (8) “Феминистом, — пишет одна исследовательница, — является любой человек, мужчина или женщина, чьи идеи и действия удовлетворяют трем критериям: 1) они признают возможность интерпретации женщиной своего жизненного опыта; 2) они не удовлетворены таким положением, при котором существует институциональное неравенство женщин; 3) они стремятся покончить с этим неравенством” (9) . При всем этом, феминизм направлен на объяснение причин существующего порядка отношения полов и преодоление такого порядка, и потому является идеологическим понятием. Одним из результатов движения за свободу женщин в конце 60-х годов XX стала феминистическая литературная критика. Феминистический литературный критицизм – это “интеллектуальная революция, пронизанная возбуждением от ниспровержения существующих парадигм и открытия новой области видения” (10), которую поддержали как мужчины, так и женщины. Однако вплоть до недавнего времени он не имел под собой никаких теоретических оснований. По мнению Э Шовальтер, феминистический литературный критицизм был “эмпирической 120 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 сиротой в теоретическом шторме” (11). Он возник, по словам А. Колодни, “скорее как набор взаимозаменяемых стратегий, а не как какая-то последовательная школа или ориентация на определенную цель” (12). Причина, возможно, заключается в том, что феминистический критицизм не имеет какой-то единственной методологии или концептуальной модели, он плюралистичен как в теории, так и на практике. В отличие от других современных школ критической теории, феминистический критицизм процветает, будучи скомбинированым с любым другим критическим подходом, начиная с формализма и кончая семиотикой, а также при рассмотрении любого периода литературы, начиная со средневековья и кончая эпохой средств массовой информации. Лингвистика, психоанализ, марксизм и деструктивизм, – все они предоставили феминистическому критицизму аппарат критики и аналитические инструменты. Критики-феминисты не обращались к какой-то единственной системе мышления, чтобы разрабатывать свои фундаментальные идеи. Они отталкивались от других дисциплин, таких как история, психология, антропология и т.п. Плюралистичный по своей сути феминистический критицизм, согласно Шоувальтер, может быть разделен на два течения (13). Первое – это идеологическое направление, ориентированное на феминиста-читателя, которое предлагает феминистическое прочтение текстов, посвященных изображению стереотипов женщин в литературе, ошибкам и неправильным представлениям о женщинах в критике и "женщинам как символам" в семиотических системах. В сущности, это способ интерпретации, сосредоточенный на исследовании дурного обращения с женщинами в литературе и критике. Шоувальтер называет это течение"феминистическим чтивом" или "феминистической критикой". Второе направление – это способ анализа женских характеров в литературных произведениях, с помощью которого в романе, повести, рассказе вычленяется множество смысловых уровней (исторический, биографический, социологический, психологический, моральный, теологический и т.д.), что в свою очередь используется для более полного исследования женщины и женских проблем с точки зрения гендера. Именно это направление кажется нам в большей степени 121 淡江人文社會學刊【第八期】 приемлемым для изучения женских образов в литературном произведении с позиции нового теоретического подхода. Положение женщины в русском обществе в конце XIX века Русское общество конца XIX века, несмотря на многие социальные изменения, по-прежнему во многом оставалось патриархальным. Женщины не обладали полной свободой; они, как и прежде, до замужества жили под непререкаемой властью родителей, а после свадьбы их полным хозяином становился муж. Общество, традиционно управляемое мужчинами, диктовало женщинам свои правила поведения; оно строилось по мужским стандартам, а мужское начало воспринималось как общечеловеческое. Подобного рода социальные отношения имели глубокие корни. Их основы были сформулированы еще в XVI веке, в "Домострое" в виде свода житейских правил и наставлений, которые защищали принципы патриархального быта и деспотичной власти главы семьи. С тех пор до конца XIX века мало что изменилось. По-прежнему женщина жертвовала своей самостоятельностью, своим “я” в угоду семьи: родителям, мужу и детям. Идеалом считалась женщина, которая хорошо справлялась со своей "домашней" ролью ролью дочери, жены и матери. Воспроизведение этих социальных ролей и сохранение соответствующих полоролевых стереотипов поддерживалось мощной инерцией традиционной культуры, а также существовавшим уровнем социальноэкономического развития и общественного разделения труда. Идеология пола, сложившаяся к XIX веку, создавала взаимоисключающие сферы деятельности для двух разных биологических полов. М. Хоманс указывает на тот факт, что “доводы в пользу ограничения женщин домашней сферой деятельности и их отдаление от общественной работы основывались на мужских фантазиях относительно физиологии женщин”. Женщины воспринимались как непригодные к работе физической и интеллектуальной. Шовальтер демонстрирует влияние евангелистического кредо работы, согласно которому оба пола должны “внести свой вклад в жизненный процесс” (14). Но если для мужчины работа – это удовлетворение как общественных, так и личных интересов, то для женщины — 122 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 только личных. Таким образом, идеальное понятие труда как стимула саморазвития находилось в прямом конфликте с подчинённым положением женщины. Этот конфликт ещё больше усиливался из-за не равных возможностей для мужчин и женщин в получении образовании. В основе концепции раздельного образования в России лежали патриархальные представления. Поскольку основная деятельность женщины должна была быть связана с домом и семьей, ее обучали тому, что необходимо для хорошей хозяйки и матери. Критикуя образование, которое получали женщины в конце XIX века, П.В. Безобразов писал: “…часто говорят, к чему девочке знать все тонкости латинской грамматики или решать мудреные алгебраические задачи. Понятно, что в обществе возникают подобные вопросы, и иногда кажется, будто в школе учат тому, что не нужно, а тому что нужно, не учат. Менее понятно, почему какая-нибудь наука считается полезной для мальчика и бесполезной для девочки. Большинству мужчин никогда не приходится применять в жизни тех сложных алгебраических формул, которым мы учимся в гимназии” (15) Не имея нужного образования, женщина не могла конкурировать с мужчинами за рабочие места. Таким образом патриархат узаконивал экономическую зависимость женщин от мужчин. Подчинённое положение женщины обнаруживалось и в тех социальных институтах, которые существовали в обществе. Любое учреждение (будь то военное, промышленное, политическое, финансовое или научное) находилось в руках мужчины. Все этические законы общества: религия, философия, искусство — все создавалось, корректировалось и поддерживалось мужчинами. Женщина была полностью бесправна. Даже наследственный кодекс общества отражал интересы мальчика, юноши и мужчины, но не женщины. Однако угнетение женщин, которое “следует из идеологии патриархата”, было “более серьезно, чем простое экономическое угнетение” (16). Патриархат наносил женщинам огромный вред посредством тонкого психологического давления. В патриархальном обществе женское тело рассматривалось как "низший инструмент, маленький и слабый", (17) "склонный к истощению, потере сил и духа" (18) ; считалось, что женщины имеют "меньшие и менее эффективные умственные способности, менее сложную нервную систему и большую восприимчивость к 123 淡江人文社會學刊【第八期】 некоторым болезням по сравнению с мужчинами", (19) что они являются “неполными и дефектными версиями полноценного человека- мужчины”. (20) При этом социальные отношения в обществе формировались таким образом, что зависимое положение воспринималось самой женщиной как естественное, нормальное. «Поработив и подчинив себе женщину, сначала вследствие своего физического превосходства, а потом и умственного, мужчина сумел приобрести привилегированное положение, сумел убедить женщину, будто у него совсем другой склад организма и совсем другие, чем у неё, потребности… Высоко ценя женское целомудрие и понимая, что не может существовать общество, преданное исключительно разврату, мужчина поделил между собою и женщиной права и обязанности: ей предоставил он обязанность охранять добродетель,…себе взял он право не подчиняться принципам нравственности, им же предписанным женщине» (21) . Примером такого неравноценного положения женщины по сравнению с мужчиной являлось отношение общества к внебрачным связям. Под влиянием французской литературы и теории “свободной любви” в конце XIX века стала популярна сексуальная распущенность. Но только женщину строго наказывали за прелюбодеяние и проституцию. Согласно патриархальному кодексу чести, падшие женщины становились изгоями общества. Мужчины же, имевшие внебрачные связи, не подвергались такого рода гонениям. Подобное социальное положение женщины отразилось и в словарном составе русского языка. Сколько существует слов, которые характеризуют женщин, занимающихся прелюбодеянием? Лишь некоторые из них употребляются для характеристики мужчины. Таким образом, ещё в XIX веке сложились стереотипные представления о положении женщины в обществе, которые и сегодня во многом определяют нашу жизнь. Представление Чехова о проблеме соотношения полов Известно, что Чехова очень занимал вопрос соотношения полов. В юности он с азартом ученого-естественника пытался разобраться в истории развития мужского 124 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 и женского полового авторитета. Одно время Чехов думал написать большой труд, в котором предполагал рассмотреть отношения между мужчиной и женщиной с разных точек зрения: биологической, антропологической, общественно- исторической. По всем пунктам он намеревался провести статистические исследования, на основе которых, используя приемы Дарвина и Спенсера, сделать выводы и исследовать, таким образом, теорию авторитета от низших классов живых существ до высшего человека. В 1883 году в письме к брату Александру он пытается определить закономерности в развитии женского и мужского начала в живой природе и в человеческом обществе: “ При взгляде ... на естественную историю ты ... заметишь колебания упомянутого авторитета. От клеточки до insecta авторитет равен нолю или даже отрицательной величине: вспомни червей, среди которых попадаются самки, мышцею своею превосходящие самцов. ... У раков, пауков, слизняков – авторитет, за малыми колебаниями, равен нолю. У рыб тоже. Переходи к несущим яйца и преимущественно высиживающим их. Здесь авторитет мужской = закон. Происхождение его: самка сидит 2 раза в год по месяцу – отсюда потеря мышечной силы и атрофия. Она сидит, самец дерется, - отсюда самец сильней. ... Далее: природа, не терпящая неравенства и, как тебе известно, стремящаяся к совершенному организму, делая шаг вперед ... создает mammilla (млекопитающие – перевод автора), у которых авторитет слабее; у наиболее совершенного – у человека и обезьяны еще слабее. И отсюда явствует: сама природа не терпит неравенства. Она исправляет свое отступление от правила, сделанное по необходимости ... при удобном случае. Стремясь к совершенному организму, она не видит необходимости в неравенстве, в авторитете, и будет время, когда он будет равен нулю” (22). Человеческое общество, по мнению Чехова, все время корректирует соотношение полов с точки зрения авторитета, привносит изменения в социальные роли мужчины и женщины, и скоро, считает писатель, исчезнет неравенство. Чехов был не согласен с “эмансипаторами - публицистами и “измерителями черепов”, доказывающими превосходство мужчин любым путем, даже физиологическим и анатомическим. Он старался быть объективным: “Я не люблю, когда реалисты125 淡江人文社會學刊【第八期】 романисты клевещут на женщину, но и не люблю также, когда женщину поднимают за плечи, как Южина, и стараются доказать, что если она и хуже мужчины, то все-таки мужчина мерзавец, а женщина ангел, - говорил он в письме к Суворину, - И женщина и мужчина пяток пара, только мужчина умнее и справедливее” (23). Женские образы в рассказах Чехова Чехов “удивительно знал ... женское сердце, тонко и сильно чувствовал женственность. Среди образов, рождавшихся в его мечте, есть образы пленительные. Много было любивших его, и редко кто умел так, как он, говорить с женщинами, трогать их, входить с ними в духовную близость. Очень зоркие глаза дал ему бог” (24) . Попытаемся и мы повнимательнее прочитать чеховские произведения и рассмотреть изображенные в них основные типы женских характеров. В. Сахаров в заглавии своей статьи “Героиня, блудница или покорная раба” намечает основные типы женщин, характерные для чеховских произведений. Чехов жил и творил в то время, когда рушилась традиционная система отношений полов. В обществе рождался новый тип женщины — женщины непокорной, стремящейся самостоятельно вершить свою судьбу, занять место в обществе, равное с мужчиной. Под “героиней” Сахаров как раз и понимает “новую женщину”, которая готова пренебречь уютом и следовать за своим героем. Такого рода героиню Сахаров видит в образах Надежды Федоровны из “Дуэли” и Нади из “Невесты”. Сахаров проводит параллель между этими героинями и Верой Павловной из романа Чернышевского “Что делать”. Он считает, что образы Надежды Федоровны и Нади в контексте русской литературы XIX века являются логическим продолжением развития образа “новой женщины” Чернышевского. Выстраивая поступательную линию в диалектике развития женского характера, автор статьи далее отсылает нас к женским образам М. Горького и заканчивает их галерею именами Инессы Арманд, Александры Коллонтай и др., которые, как пишет автор, еще “ожидают своего Чехова”. Думается, что подобная логика развития женских образов несколько 126 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 натянута. Чехов рисует своих героинь такими, как они есть, с их слабостями и недостатками. Он не схематизирует их, а изображает естественно, без всякого стремления идеализировать. И, наверное, вряд ли можно представить даже такую “прогрессистку”, как Лида из “Дома с мезонином”, в будущем в роли пламенной революционерки. В путевых очерках “Из Сибири” Чехов дает характеристику сибирской женщины: “Женщина здесь так же скучна, как сибирская природа; она неколоритна, холодна, не умеет одеваться, не поет, не смеется, не миловидна и, как выразился один сторожил в разговоре со мной, “жестка на ощупь”” (25) . Такая женщина, добавляет Чехов, никогда не будет героиней; “она не будет вдохновлять, возбуждать к высокой деятельности, спасать, идти “на край света”” (26) . В этих описаниях Чехов как бы от противного дает типичный портрет “новой женщины”, героини новой жизни. В “Доме с мезонином” живут две девушки – одна, самоотверженная “общественница”, типичная представительница “новой женщины”, и другая, милая и женственная, с необыкновенной нежностью изображенная писателем. Первая, Лида увлечена земской деятельностью. Она учит детей в земской школе и гордится тем, что живет на свои деньги, несмотря на достаток в семье. Она поглощена земскими делами, например, борьбой либеральной “партии” с реакционной в уезде. Кроме этого она ничем не интересуется, для нее ничего не существует. Лида кажется сестре и матери чем-то недосягаемым, совершенным, прекрасным. Ее младшую сестру – Женю – никто в семье не считает взрослой и называют ласково Мисюсь. Она обожает свою старшую сестру, но дружит с мамой: с ней они лучше понимают друг друга. Мисюсь необыкновенно женственна и обаятельна. Ее образ – один из самых чудесных женских образов, созданных Чеховым. Между приехавшим в соседнее имение художником и Мисюсь завязывается дружба, которая скоро переходит во влюбленность. Он и она близки друг другу. Они могли бы быть счастливы. Но непреклонная Лида терпеть не может художника из-за его пренебрежительного отношения к земской деятельности, из-за его, как ей кажется, бездействия и безыдейности. Она разрушает счастье Мисюсь, отсылая ее куда-то далеко, к тетке. Когда художник в очередной раз приходит в дом с мезонином, он 127 淡江人文社會學刊【第八期】 не застает там Мисюсь, и Лида сухо сообщает ему, что сестра тут больше не появится. Позже он получает записку от Мисюсь: “Я рассказала все сестре, и она требует, чтобы я рассталась с вами... Я была не в силах огорчить ее своим непониманием. Бог даст вам счастья, простите меня. Если бы вы знали, как я и мама горько плачем!” (27) Так “героиня” - общественница Лида разрушает счастье двух людей. “Мисюсь, где ты?” (28) - восклицает художник в конце рассказа. По мнению П.Н. Долженкова, «“малые дела” для Лиды - средство и область утверждения своего "я", та деятельность и идеология, которые дают возможность возвеличить себя и иметь основания для подавления окружающих своей нравственно-общественной высотой. При этом Лида искренна в своем желании помочь народу и в то же время, бессознательно готовая в угоду своему деспотизму разрушить счастье сестры, просто опасна для окружающих» (29). Чтобы это понять, надо просто представить себе дом с мезонином без Мисюсь - воплощения поэзии и красоты этого дома: “Представьте себе дом с мезонином, в котором царствует прозаическая, сухая Лидия, и вы согласитесь, что тема этого рассказа - на символическом уровне - гибель поэтического уголка, гибель Красоты и Поэзии” (30). О том, что женщина должна самостоятельно решать свою судьбу, быть ее хозяйкой, Чехов неоднократно говорил в письмах. Но можем ли мы всецело полагаться только на эпистолярные высказывания писателя? Разве Н.В. Гоголь, который в своих письмах и публицистических выступлениях был консерватором, не являлся в своих художественных произведениях бунтарем? Это ещё одна загадочная черта творчества Чехова: разлад между его творчеством и личностью. Талант Чехова - художника зачастую вступает в противоречие с теми убеждениями, которые Чехов-человек декларирует. И.Е. Репин, после первой встречи с Чеховым писал: “Положительный, трезвый, здоровый, он мне напомнил тургеневского Базарова... Враг сантиментов и выспоренных увлечений, он, казалось, держал себя в мундштуке холодной иронии и с удовольствием чувствовал на себе кольчугу мужества” (31) . Однако в своих произведениях Чехов редко изображает героинь подобного характера с симпатией. Возможно, это было связано с особыми представлениями писателя о той роли, которую должна выполнять женщина в обществе и о тех возможностях, которые она имеет для её исполнения. 128 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 Второй женский тип, на который указывает в своей статье Сахаров, – это покорная раба. Такова героиня рассказа “Душечка” – “тихая, добродушная, жалостливая барышня с кротким, мягким взглядом” (32) . Окружающие люди называют ее ласково: “Оленька”, “душечка”. Оленька Племянникова лишена какихлибо претензий на самостоятельность и эмансипацию. Она воплощает в себе самое “женское”: жалостливость, потребность в любви, умение любить, заботиться, “раствориться” в близком человеке. В жизни она играет роль дочери, племянницы, ученицы, жены, любовницы, матери, и с точки зрения окружающих, ей это неплохо удаётся. Каждый раз Оленька любит того, кто находится рядом с ней, перенимает его образ жизни, привычки, мировоззрение, потом теряет его и вместе с ним свои убеждения, но сохраняет способность доброго, внимательного, заботливого отношения к человеку вообще. Любовь Оленьки альтруистическая, щедрая, безграничная, одаряющая. Сначала “она любила своего папашу ...; любила свою тетю ..., а еще раньше, когда училась в прогимназии, любила своего учителя французского языка” (33) . Затем, повзрослев, она полюбила антрепренера Кукина. После свадьбы они жили хорошо. “Она сидела у него в кассе, смотрела за порядками в саду, записывала расходы, выдавала жалованье … и говорила своим знакомым, что самое замечательное, самое важное на свете - это театр…” (34). После его смерти Оленька вышла замуж за лесоторговца Пустовалова: она не могла жить без привязанности. И поскольку ее новый муж имел другие интересы и не любил никаких развлечений, то и она тоже стала придерживаться того же мнения: “Нам с Васичкой некогда по театром ходить…Мы люди труда, нам не до пустяков”, – говорила она знакомым (35) . Однако через шесть лет Оленька опять овдовела. Неожиданным подарком судьбы для неё стал маленький мальчик Саша, сын её бывшего знакомого. И теперь она уже “ … говорила с родителями Саша о том, как детям трудно учиться в гимназиях, но что всё-таки классическое образование лучше реального …” (36) . Из прежних привязанностей Оленьки “ни одна не была такою глубокой, никогда ещё раньше её душа не покорялась так беззаветно, бескорыстно и с такой отрадой, как теперь, когда в ней всё более и более разгоралось материнское чувство” (37). Для Л.Н. Толстого Душечка была воплощением “высшего, лучшего, и 129 淡江人文社會學刊【第八期】 наиболее приближающего человека к любви” (38). Он говорил, что душа героини Чехова свята и удивительна, потому что эта женщина способна отдаваться всем своим существом тому, кого она любит. Но богатство и щедрость души Оленьки сочетаются в ней с духовной ограниченностью. Можно сказать, что в Душечке удивительно воплотилась душевность без духовности. Сильная сторона натуры этой женщины в том, что она способна любить. Однако для нее любить – значит растворяться в том, кто находится рядом, не иметь своего мнения, а при появлении нового идола забывать о своих прежних чувствах. Умиление Толстого, вызванное образом Душечки, было обусловлено его особым взглядом на место женщины в обществе: женщина, по мнению Толстого, должна жить только интересами семьи, любовью к мужу и детям. Другой известный русский писатель М. Горький видел в Душечке только отрицательные черты: приниженность, отсутствие самостоятельности. С точки зрения морали современного общества трудно однозначно осудить или превознести героиню Чехова, поскольку, с одной стороны, отсутствие у неё собственного мнения вызывает неприятие и насмешку, а, с другой стороны, её близость, со-чувствие жизни, умение по-доброму относится к людям – симпатию. Третий тип женщины подробно не рассматривается В. Сахаровым. Однако можно предположить, что он, например, имеет в виду главную героиню рассказа “Анна на шее”. Это рассказ о том, как молодая, красивая, скромная девушка из бедной семьи выходит замуж за старого, но богатого господина ради своего больного отца и маленьких братьев и гибнет духовно. Первое время после свадьбы Аня чувствует себя очень несчастной: денег у неё нет, мужа своего она боится (ведь Модест Алексеич женился на Анне из корыстных целей: с помощью ее он хочет добиться должности старшего докладчика и получить орден святой Анны второй степени), и даже обедать ходит к своему отцу. Но потом её судьба резко меняется. С детства воспитанное матерью умение изящно одеваться, говорить по-французски, танцевать мазурку, «щурить глаза, картавить, принимать красивые позы, приходить, когда нужно, в восторг, глядеть печально и загадочно» (39) помогло ей быстро завоевать успех в свете и даже покорить собственного мужа. Теперь у неё нет недостатка в деньгах, она 130 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 никого не боится, но, к сожалению, и никого не любит, ни о ком не заботится. Анна перестала бывать у отца, он еще больше пьет, а братья, когда видят ее коляску на улице, останавливают отца словами “Не надо, папочка... Будет, папочка” (40) Аня “потеряла свою нравственную личность, все то хорошее, что было у нее до замужества” (41) . А произошло это из-за тех ложных принципов, которыми руководствовалась героиня в жизни: стремление приобщиться к миру состоятельных людей для неё важнее, чем долг по отношению к семье. Вопрос о греховной сущности женщины, использующей свою красоту и привлекательности для того, чтобы добиться желаемого результата – пусть даже изначально из благих побуждений – активно обсуждался в русском обществе, начиная с середины XIX века (например, художественные произведения Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, переводные работы Ч. Ламброзо, А. Шопенгауэра). По мнению Чехова, в женщине действительно присутствует некая обворожительная сила, которая может стать разрушающей не только для неё, но и для других людей. Особая опасность таится тогда, когда эта обворожительная женская сила ничем не уравновешивается. Судьба таких женщин показана Чеховым в произведениях: «Драма на охоте», «Тина», «Анна на шее», «Ариадна». И, наконец, четвертый тип женщины у Чехова, который мы можем выделить самостоятельно – это героиня, неудовлетворенная семейной жизнью. Такая женщина присутствует в рассказах «Аптекарша», «Муж», «О любви», «Дама с собачкой». Анна Сергеевна, главная героиня рассказа “Дама с собачкой” приехала в Ялту отдохнуть. “Ее выражение, походка, платье, прическа говорили ..., что она из порядочного общества, замужем, в Ялте в первый раз” (42). Приезд Анны Сергеевны на курорт объясняется тем, что она совершенно не удовлетворена семейной жизнью, ибо муж её вечно занят, ей приходится ложиться в 9 часов, обедать в 3 часа и постоянно видеть пред собой один серый забор. Именно поэтому, хотя вместе они живут уже два года, Анна Сергеевна не может точно «объяснить где служит её муж» (43). Здесь в Ялте героиня знакомится со служащим банка Гуровым. Он тоже чувствует себя несчастливым и одиноким человеком. Более того, хотя “в его наружности, в характере, во всей его натуре было что-то привлекательное, 131 淡江人文社會學刊【第八期】 неуловимое, что располагало к нему женщин…” (44) , Гуров считает их “низшей расой”. Неделю спустя Анна Сергеевна и Гуров стали любовниками. Сначала Анной Сергеевной овладевает чувство стыда (“одинокая свеча, горевшая на столе, едва освещала ее лицо, но было видно, что у нее нехорошо на душе”, Гурову же кажется, что “Так должно быть” (45). Однако позднее, когда герои покинули Ялту и разъехались (она – в город С., он – в Москву), каждый понял, что то чувство, которое их связывало недолгое время, и есть настоящая любовь. Гурова одолевают воспоминания: “Анна Сергеевна не снилась ему, а шла за ним всюду, как тень, и следила за ним. Закрывши глаза, он видел её, как живую, и она казалась красивее, моложе, нежнее, чем была; и сам он казался себе лучше, чем был тогда в Ялте” (46). Гуров не выдерживает и едет к ней. “Я всё время думала только о вас, я жила мыслями о вас” (47) , – говорит ему Анна Сергеевна при первой встрече. Герои счастливы, хотя знают, “что до конца ещё далеко-далеко и что самое сложное и трудное только начинается” (48). Некоторые современники Чехова восприняли негативно историю Анны Сергеевны и Гурова, обвинив их в нарушении общественной морали. Ф.Е. Пактовский в работе «Современное общество в произведениях Чехова» возмущенно писал: «Неужели скука и интересы вроде “росы на траве” в праве заставить человека бросить семью, разбить жизнь ни в чем неповинных детей, испортить жизнь труженика мужа? Во имя чего приносится эта жертва? Если не ошибаюсь, Чехов дает на это ответ, сравнивая героев своего рассказа с перелетными птицами; самцом и самкой, которых поймали и заставили жить в отдельных клетках. Другими словами: жертва принесена во имя животной страсти, вследствие непонимания святости семейных обязанностей, во имя привычки возводить вспышки своей страсти до пределов закона природы. “Им было непонятно, говорит автор, для чего он женат, а она замужем – это было чудовищно”» (49). Л.Н. Толстой также осудил чеховских героев. 16 января 1900 года он записал в дневнике «Читал Даму с собачкой Чехова. Это всё Ничше. Люди, не выработавшие в себе ясного миросозерцания, разделяющего добро и зло. Прежде робели, искали; теперь же, думая, что они по ту сторону добро и зла, остаются по сю сторону, т.е. почти животные» (50). Такие оценки рассказа кажутся нам слишком 132 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 резкими и несправедливыми, ведь «эта их любовь изменила их обоих» (51) или, как писал критик Н.К. Михайловский, «…одно дело Гуров в начале знакомства с Анной Сергеевной и другое дело – он же в конце рассказа. Имеют ли он и Анна Сергеевна право пользоваться алехинским рецептом, есть ли у них такое “высшее”, во имя которого можно и должно принять счастие и несчастие, свое и чужое, - это дело их совести» (52). Новый подход к изучению женских образов в рассказах Чехова Таким образом, несколько расширив круг героинь, обозначенный В. Сахаровым, можно среди женских образов в произведениях Чехова выделить четыре типа: 1) “героиня”; 2) покорная раба; 3) блудница; 4) женщина, неудовлетворенная семейной жизнью. Н. Мирович в работе «О женщинах в произведениях А.П.Чехова» предлагает другую классификацию: “пассивные” и “более самобытные”; олицетворяющие собой “торжество зла” и наиболее нравственно чуткие. Однако в основе обеих классификаций лежит моральный подход, отражающий исключительно мужскую точку зрения на роль женщины в обществе. Конечно, чеховские героини не идеальные создания. Это реальные женщины, обладающие как положительными, так и отрицательными чертами. Но их недостатки во многом объясняются характерными для конца XIX века стереотипными представлениями, ограничивающими свободу, самостоятельность и возможности “слабого” пола в плане общечеловеческого развития. Используя гендерную методологию, мы можем по-новому и более объективно взглянуть на женские образы в произведениях Чехова Если под гендером понимать “социальный пол”, независимый от биологических характеристик человека, то при оценке и классификации чеховских героинь нужно будет учитывать прежде всего их собственное представление о своей социальной роли и тот вклад, который они вносят или собираются внести в развитие общества. 133 淡江人文社會學刊【第八期】 В рассказе “Дама с собачкой” Гуров до встречи с Анной Сергеевной мысленно разделяет женщин, которых он встречал в жизни, на три типа: 1) “которые любили без искренности, с излишними разговорами, манерно, с истерией, с таким выражением, как будто то была не любовь, не страсть, а что-то более значительное”; 2) беззаботные, добродушные, весёлые от любви, благодарные за счастье, хотя бы очень короткое; 3) очень красивые, холодные, у которых “вдруг промелькало на лице хищное выражение, упрямое желание взять, выхватить у жизнь больше, чем она может дать.., капризные, не рассуждающие, властные, не умные” (53) . После знакомства с Анной Сергеевной взгляды Гурова на женщин изменились. Он понял, что кроме “плохих” женщин, в его понимании, существуют и женщины “хорошие”. Таким образом, используя гендерный подход, классификацию женских образов в рассказах Чехова можно представить следующим образом: 1) “новая женщина”: женщина, которая стремится к самостоятельности, берет на себя обязанности выполнения традиционно мужской роли в обществе (Наталья Гавриловна («Жена»), Лида («Дом с мезонином»), Надежда Федоровна («Дуэль»), Надя («Невеста»)). 2) “женственная женщина” (термин П.Е. Астафьева): женщина, которая видит своё счастье в исполнении традиционной женской роли. (Оленька («Душечка»), Аня («Анюта»), Пелагея («Егерь»)). 3) “блудница”: женщина, которая внешне сохраняет черты своего биологического пола, но на самом деле лишена стремления к созданию семьи и семейному счастью; использует мужчин для достижения своих личных целей. (Анна («Анна на шее»), Ариадна («Ариадна»), Ольга («Драма на охоте»)); 4) “истинная женщина”: женщина, которая не только женственна, но и обладает душевной чистотой, то есть человечна (Анна Сергеевна («Дама с собачкой»), Анна Алексеевна «О люби»). Такой подход к классификации женских образов, как нам кажется, отражает взгляд Чехова на развитие женского и мужского начала в живой природе и в человеческом обществе, которое заключается в постепенном сближении “неравного”. С этой точки зрения оценка женщины является более объективной, так как рассматривает её, прежде всего, как существо социальное, а не биологическое, максимально сближая понятия “женщина” и “человек”. 134 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 Сноски: (1) Сахаров.В (1999). Героиня, Блудница или Покорная раба?. Литературная Россия, № 47, p.14. (2) Мурзак И.И (1991). Проблема женского характера в прозе А.П. Чехова Диссертация, М. (3) Ronald Hingley (1973) Anton Chekhov and the lady with the dog. Lodon. (4) Harvey Pitcher (1979). Chekhov’s Leading Lady, Olga Knipper. Lodon. (5) Hirdman Y. (1991). The Gender System. New Perspective on the Women's Movement. Aarhus Univ. Press, p.208-220. (6) Здравомыслова Е. А., Темкина А.А.(1997) Социальная конструкция гендерная система в России. Материалы Первой Российской летней школы по женским и гендерным исследованиям “ Валдай-96”. М, p.84-85. (7) Delmar, R.(1987) What is Feminism? - Basil Blackwell, p.13. (8) Ryan, В.(1992) Feminism and the Women's Movement. Dynamic of Change in Social Movement. Ideology and Activism.—New York, Routledge, p.83-89. (9) Offen, K. (1988).Defining Feminism: A Comparative Historical Approach. Sign. V.14.№ 1, p.152. (10) Elaine, Showalter, (1985) The New Feminist Criticism. New York: Pantheon. С.5. (11) Showalter. (1985) “Feminist Criticism in the Wilderness” Cм. в кн.: The New Feminist Criticism. - New York: Pantheon, p.244. (12) Annette, Kolodny. (1976). Literary Criticism. Review Essay, Signs 2, p.420. (13) Elaine, Showalter, Feminist Criticism in the Wilderness. в. кн.The New Feminist Criticism. (14) Elaine, Showalter. (1997) A Literature of their Own: British Women Novelists from Bronte to Lessing. Princeton UP, p.22-21. (15) П.В. Безобразов. (1892) О современном положении женщины. М., p.9. (16) Kate, Millet. (1997) Sexual Politics. ,London. (17) “an inferior instrument, small, weak”. (18) “liable to collapses, eclipses, failures of powers”. 135 淡江人文社會學刊【第八期】 (19) Elaine Showalter.(1997) A Literature of their own: British Women Novelists From Bronte to Lessing. Princetor. - smaller and less efficient brains, less complex nerve development, and more susceptibility to certain diseases, than did men” , p.76-77. (20) “partial and defective versions of the full humanity represented by men” , p.148. (21) Безобразов П.В.(1892) О современном положении женщины, p.29-30. (22) А.П. Чехов. (1974).Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. письма Т.1 - М., p.64 (23) Там же. Т. 3, p.104-105. (24) Литературное .наследство. А.П. Чехов (1960). Т.68. М, p.674. (25) А.П. Чехов “Из Сибири”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Т.14-15, p.27. (26) Там же, p.27. (27) А.П. Чехов “Дом с мезонином ”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. Т.9, p.190. (28) Там же, p.191. (29) Долженков П.Н. (1998) Чехов и позитивизм. М., p.62. (30) Там же, p.62. (31) А.П. Чехов в воспоминаниях современников. (1954). М., p.110-111. (32) А.П. Чехов “Душечка”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах " Т.10, p.103. (33) Там же, p.103. (34) Там же, p.104. (35) Там же, p.107. (36) Там же, p.111. (37) Там же, p.112. (38) Лакшин В. Толстой и Чехов. (1975). М., p.85. (39) А.П. Чехов “Анна на шее”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах " – Т.9, p.168. (40) А.П. Чехов “Анна на шее”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах " – Т.9, p.173. (41) В.В. Голубков. (1958). Мастерство А.П. Чехова. М., p.138. 136 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 (42) А.П. Чехов “Дама с собачкой”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах ". Т.10, p.129. (43) Там же, p.130. (44) Там же, p.128-129. (45) Там же, p.132. (46) Там же, p.136. (47) Там же, p.140. (48) Там же, p.143. (49) Пактовский Ф.Е. (1901) Современное общество в произведениях А.П. Чехова, p.24. (50) А.П. Чехов “Дама с собачкой”. Полное собрание сочинений в 30-ти томах " Т.10, p.426. (51) Там же, p.143. (52) Там же, p.427. (53) Там же, p.131-132. Библиография Безобразов, П. В. (1892). О современном положении женщины. М: типография А.И. Снегиревой. Голубков, В. В. (1958). Мастерство А. П. Чехова. М: Учпедгиз. Никоноровой Е. А. (1997). Женщина и мужчина на пути к устойчивому развитию (опыт реализации гендерного подхода). М: РЭФИА. Долженков, П. Н. (1998). Чехов и позитивизм. М: Диолог-МГУ. Карелова, Г. Н. (1997). Женщины обновляющейся России: опыт реализации гендерного подхода. М: Московская типография № 9. Каролин де Магд-Соэп (1999). Эмансипация женщин в России: литература и жизнь. Екатеринбург, М: издательство Уральскогно университета. Катаев, В. Б. (1979). Проза Чехова: проблемы интерпретации. М: издательство московского университета. Лакшин, В. (1975). Толстой и Чехов. М: Советский писатель. 137 淡江人文社會學刊【第八期】 Литературное наследство. (1960). А. П. Чехов, Т.68. М: АНСССР Мирович, Н. (1905). О женщинах в произведениях А. П. Чехова. Вестник Воспитания, 5, 130-147. Мурзак, И. И. (1991). Проблема женского характера в прозе А. П. Чехова. Диссертация. М: Московский Ордена Ленина и Ордена трудового красного знамени педагогический государственный университет имени В.И. Ленина . Пактовский, Ф. Е. (1901). Современное общество в произведениях А. П. Чехова. Казань: тип. лит. университета. Элизабет, Ш., & Каролин, X. (1999). Пол. Гендер. Культура. Немецкие и русские исследования. М: Российский государственный гуманитарный университет. Сахаров, В. (1999) Героиня, Блудница или Покорная раба? Литературная Россия, 47, 14. Чехов, А. П. (1974). Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. сочинение Т.9.Т.10.Т.14-15. М.: издательство «наука». Чехов, А. П. (1954). В воспоминаниях современников. М: государственное издательство художественной литературы. Annette, K. (1976). Literary Criticism. Review Essay, Signs 2, 420. Bell, S. (1987-88). Love, marriage and work in Daniel Deronda. Browning Society Notes, 17, 1-3. Delmar, R. (1987). What is feminism? Oxford: Basil Blackwel. Elaine, S. (1985). The new feminist criticism. New York: Pantheon. Elaine, S. (1997) A literature of their own: British women novelists from Bronte to Lessing. Princeton:UP. Goffman, R. (1976). Gender display. Studies in Anthropology of Visual Communication, 3. 65-77. Hirdman, Y. (1991) The gender system. In T. Andreasen (et al.), New Perspective on the Women's Movement (pp.208-220). Aarhus: Aarhus Univ. Press. Kate, M. (1997). Sexual politics. London: Virago. Lorber, S., & Farell, S. (Eds.). (1991). The Social Construction of Gender. Newbury Park: Sage publications. 138 以兩性的角度探討契訶夫作品中女性之角色 Michele, B. (1980). Women’s oppression today: Problems in Marxist feminist analysis. London: Verso. Offen, K. (1988) Defining feminism: A comparative historical approach. Sign: Journal of Women in Culture and Society, 14(1), 152. Relzetfi, C. G., & Curral, D. (1992). Women, men and society. Boston: Allyn and Bacon. Ryan, В. (1992). Feminism and the women's movement: dynamic of change in social movement, ideology and activism. New York: Routledge. 139
