АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ ТРАГЕДИИ В СОВРЕМЕННОЙ АНГЛИЙСКОЙ САТИРИЧЕСКО
advertisement
АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ ТРАГЕДИИ В СОВРЕМЕННОЙ АНГЛИЙСКОЙ САТИРИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ ЖАНРА ФЭНТЕЗИ (НА ПРИМЕРЕ ЦИКЛА КНИГ ТЕРРИ ПРАТЧЕТТА «ПЛОСКИЙ МИР»). Мельникова М.С. Забайкальский государственный гуманитарно-педагогический университет им. Н.Г. Чернышевского, Чита, Россия ARCHETYPALIMAGESOFTRAGEDYINMODERNENGLISH SATIRICAL FANTASY LITERATURE (ILLUSTRATED BY TERRY PRATCHETT’S SERIES OF BOOKS «DISCWORLD»). Melnikova M.S. Zabaikalsky State Humanitarian Pedagogical University named after N. Chernishevsky, Chita, Russia В свете современной ситуации в литературе особо остро стоит вопрос смешения художественных стилей. Это явление наиболее характерно для произведений постмодерна, в большей степени отражающих эклектику симбиоза некоторых граней литературы. Как факт следует отметить следующий момент – взаимное проникновение стилей в художественных произведениях разных авторов давно уже утвердилось. Также наиболее полно современная художественная литература отражает картину сложностей человеческой психики в её перестроении на сегодняшнем этапе развития. Важным фактором является и почти полное исчезновение добротных сатирических произведений, как в русской, так и в зарубежной литературе. Мировая литература стоит на ступени внутреннего «самоедства», переработки уже существующих моделей воздействия на читателя с помощью юмора. Тексты современных сатирических писателей редко выдерживают заданную планку без употребления штампов. В этом правиле также есть исключение. В качестве примера можно привести произведения таких авторов как Терри Пратчетт, Генри Лайон Олди, Ивлин Во, ПэлемГрэнвилВудхауз и других. Наибольшую актуальность для нас имеет цикл книг английского писателя Терри Пратчетта «Плоский мир», поскольку именно его мы рассматривали в качестве предмета исследования. Цель проведённой нами работы заключается в рассмотрении и доказательстве использованияархетипических трагических образов в сатирической прозе современной литературы жанра фэнтези. Исследование базировалось на решении следующих задач: – культурологический анализ функционирования архетипических трагических образов в сатирической литературе современного периода; – выявление закономерности проявлений архетипических трагических образов и модели их функционирования в сатирической литературе; – анализ причин возникновения архетипической трагической культурной парадигмы в условиях сатирического текста, созданного в жанре фэнтези. Для начала следует определить характеристики трагедии и сатиры. Трагедия – жанр художественного произведения, основанный на развитии событий, носящем, как правило, неизбежный характери обязательно приводящем к катастрофическому для персонажей исходу, часто исполненный патетики. Также можно сказать, что трагедия – это вид драмы, противоположный комедии. Трагедия отмечена суровой серьёзностью, изображает действительность наиболее заостренно, как сгусток внутренних противоречий, вскрывает глубочайшие конфликты реальности в предельно напряжённой и насыщенной форме, обретающей значение художественного символа [1]. В связи с этим употребление архетипа наиболее характерно именно для данного жанра литературы. Сатира же – это проявление комического в искусстве, представляющее собой поэтическое унизительное обличение явлений при помощи различных комических средств: сарказма, иронии, гиперболы, аллегории, пародии и др. Юмор в сатире используется для того, чтобы разбавить прямую критику, иначе сатира может выглядеть как проповедь [6]. Один из самых популярных сатириков в истории современной британской литературы – сэр Терри Пратчетт, пользующийся спросом «Плоский мир», чей интернациональный, являющийся сатирой на современную реальность, распродался тиражом больше чем 55 000 000 экземпляров (не учитывая пиратских изданий). Именно цикл книг о «Плоском мире» представляет наибольшую значимость для исследования в силу того, что в полной мере удовлетворяет предложенным характеристикам сатиры и написан в жанре фэнтези, который предлагает достойную почву для создания сатирического текста. «Плоский мир начался, как своеобразный антидот от плохого фэнтези, потому что у нас был большой бум фэнтези в конце 70-х, и многое было очень вторично из-за того, что писатели не хотели привносить в жанр что-то новое. Первые книги были наполнены маленькими отсылками на творчество других писателей, причём хороших писателей, я думаю, это тот случай, когда читатель может сказать: «Ах, вот здесь он «достал» Энн Маккэфри!» Я быстро соединил вместе несколько типичных фэнтезийных вселенных в одну. Я припомнил описание из журнала «Mad» насчёт «Флитстоунов» – «динозавры 65 миллионов лет назад в одном мире с идиотами из нашего «сегодня». Я попытался проделать что-то вроде этого и с Плоским миром. Не каждый в нём по-настоящему современный персонаж, но они узнаваемы для нас. Их взгляды также больше походят на взгляды людей XXI-го столетия», – говорит сам Пратчетт о данном цикле[3]. Чтобы добиться поставленной цели Пратчетт вводит в текст архетипические образы, которые ассоциируются, в первую очередь, именно с жанром трагедии, а также помогают читателю провести параллели между реальным и «Плоским» мирами. Здесь эти образы помогают автору через использование метода контраста показать мозаичность нашего мира и клиповость сознания его обитателей. В классических произведениях мировой литературы, народном творчестве можно выделить характерные сюжетные линии, которые можно считать архетипическими. Ещё в древнегреческой драме актеры надевали маски, тем самым сообщая о характере играемой ими роли. Маска (лат.persona) или «персона» по Юнгу является архетипической фигурой. По Юнгу психической Согласно архетипы, сферы, являясь имеют общепринятому в фундаментальными структурами культурно-антропологический психологии обобщённому характер. определению, архетипы представляют собой первичные формы, определяющие жизнь психического [7]. Одним из свойств архетипов, как отмечал Юнг, является их неизменная воспроизводимость и универсальность [8]. Помимо принятого в психологии значения архетипа, данная категория имеет философское звучание. Само определение архетипа (греч. αρχη – начало, первопричина; τυπος – образ, форма) отражает представления о типообразующем начале. Поэтому в современных художественных текстах легко их найти. Одним из примеров использования архетипа в цикле «Плоский мир» являются образы центральных героев, которые были рассмотрены нами через призму философской проблемы соотношения формы и содержания. Так, мы видим, что волшебник-недоучка Риндсвинд («Цвет волшебства», «Безумная звезда», «Мор — ученик Смерти» (эпизодически), «Посох и шляпа», «Эрик», «Интересные времена», «Последний континент», «Последний герой», «Незримые академики») представляет собой наиболее ярко выраженную проблему сочетания формы и содержания.Ринсвинд высок, худ. Он одет в старый темно-красный балахон с вышитыми потускневшими блестками магическими знаками. На голове Ринсвинд носит остроконечную шляпу с волнистыми полями, на которой вышита надпись: «Валшебник» (англ. Wizzard). Сверху шляпу венчает звезда, потерявшая большую часть блесток. Шею Ринсвинда украшает цепь с бронзовым октагоном, знаком выпускника Незримого Университета, высшей школы магии. Таким образом, перед нами предстаёт далеко не симпатичный выпускник Незримого Университета, чья жизнь, несомненно, посвящена только магии, а потому он редко попадает в какие-либо приключения – на это не остаётся времени, ведь маги имеют более важные дела. Здесь открывается конфликт формы и содержания. Ринсвинда постоянно настигают неприятности. Его девиз: «Я бегу, следовательно, я существую»[5]. К нему безуспешно пытается прийти Смерть, чтобы забрать его душу, но он либо спасается в последний момент, либо оказывается не в том месте, где его ожидала бы гибель. Со временем песочные часы его жизни начинают искривляться, а песок в них течет вспять.Ринсвинд- известный знаток лингвистики и практической географии, но все его знания ограничиваются тем, что он может крикнуть «Помогите!» на четырнадцати языках и умолять о пощаде ещё на двенадцати. Помимо этого образ Ринсвинда рассматривается как пример конфликта содержания и восприятия. Преподаватели Незримого Университета считают его абсолютно неспособным к магии. Но по факту он – величайший волшебник Плоского мира. В его голове хранится одно из заклинаний магической книги «Октаво», содержащей в себе самые важные заклятия. Но никто не знает, какое именно. Ринсвинд является единственным человеком, просрочившим встречу со Смертью. При этом он не осознаёт своей уникальности, в силу чего этого не признают и окружающие его люди. То, что он спасается из самых страшных ситуаций, он объясняет тем, что феноменально быстро бегает.Ринсвинд мог бы стать лидером своего поколения, если бы хотел добиться славы, поскольку даже для реалий Плоского мира его судьба необычна. Но для этого ему пришлось бы чему-то учиться, прикладывать определённые усилия, а Ринсвинд, как и многие современные молодые люди, предпочитает плыть по течению, ничего не меняя в своей жизни и не замечая своей значимости. Так же образ Ринсвиндалегко рассматривается с точки зрения архетипического конфликта случайности и необходимости – все свои подвиги герой свершает случайно, при необходимости он не может повторить их. С аналогичных позиций могут быть рассмотрены и другие герои «Плоского мира». Кроме всего прочего, образы ведьм, например, могут быть рассмотрены через призму философского вопроса соотношения целого и части. Клан ведьм, живущий в Овцепикских горах, занимается весьма серьёзной работой – присмотром за границей между мирами. При этом их репутация основывается, в первую очередь, на стандартном представлении о ведьмах – женщинах, чья магия помогает лишь в быту, и вреда от неё больше, чем пользы (конфликт содержания и восприятия). Ведьмы присутствуют в следующих книгах Терри Пратчетта: «Творцы заклинаний», «Ведьмы за границей», «Вещие сестрички», «Дамы и господа», «Зимних дел мастер», «Маленький свободный народ», «Маскарад», «CarpeJugulum. Хватай за горло» и «Шляпа, полная небес». Их образы являются одной из самых удачных сатирических задумок автора. Ведьмы колдуют, в основном, благодаря силе воздействия на человеческое сознание, психику, путём программирования через лингвистику. Их легко узнать в толпе по определяющему костюму – плащ и широкополая, остроконечная шляпа. Это типичное представление англичан о ведуньях. Конфликт целого и части в данном аспекте отражает образ МагратЧесногк, которая выбивается из общего представления о ведьмах. Маграт– юная некрасивая девушка, чьи мысли носят исключительно романтический характер, она носит зелёное платье и украшает неприбранные волосы цветами[2]. Также Маграт, в отличие от других ведьм, использует в работе амулеты. На её примере мы снова можем рассмотреть вопрос содержания и формы – Маграт кажется глупой, романтически настроенной девочкой, чья сила существенно слабее силы её коллег. Под этой маской скрывается прагматичная женщина, чья способность ясно мыслить в сложных ситуациях, рационально распределять свои силы и учиться намеренно глушится ею самой, в силу желания походить на других. Маграт также является олицетворением внутренней проблемы большинства современных людей, чья неуверенность в себе заставляет их отказываться от собственных личностных характеристик и стремиться к некому недостижимому идеалу, чтобы идентифицировать себя с кем-либо, стать на кого-то похожим. В «Плоском мире» есть также антропоморфная персонификация смерти («Мор – ученик Смерти», «Мрачный Жнец», «Роковая музыка», «Санта-Хрякус» и «Вор времени»). Следует отметить, что и её образ собрал в себя большинство существующих штампов: скелет, затянутый в чёрный балахон, в его руке – коса, он следит за песочными часами жизни каждого человека, задувает свечи, символизирующие жизнь, и прочее. Но и здесь есть свои особенности: Смерть Плоского мира – это мужчина, имеющий человеческие привычки, он также испытывает некоторую гордость за то, что работает косой вручную, так как Смерти других миров давно уже обзавелись комбайнами[4]. Здесь мы также наблюдаем конфликт формы и содержания. Смерть наводит ужас на каждого, кто может его видеть. Для особого устрашения своих героев Пратчетт дал Смерти особенный голос (для его адаптации русские переводчики печатают реплики Смерти заглавными буквами, в то время как в оригинале автор пользовался капителью – начертанием в гарнитуре, в которой строчные знаки выглядят, как уменьшенные прописные). При этом целесообразно будет упомянуть о человеческих привычках Смерти – у него есть собственный дом, он очень любит кошек, является прекрасным поваром, из жалости удочерил человеческую девочку, любит рассуждать о философских вопросах. Смерть боится, что в Плоском мире исчезнет жизнь – тогда он останется без работы и без смысла существования. Поскольку архетипический конфликт образа Смерти наиболее острый, он является одним из самых лучших сатирических персонажей Пратчетта. Контрастность Смерти ярко выражается и в двух фразах, наиболее часто употребляемых им: «Справедливости нет. Есть только я» и «Кошки – это хорошо»[4]. Таким образом, наличие в сатирическом тексте отсылок к архетипическим образам, которые лежат в основе трагедии, позволяет сделать текст более динамичным. Архетипические образы, присущие трагедии, предполагают собой некий конфликт, который помогает использовать в тексте метод контраста. Из этого следует, что при создании сатиры, отражающей реалии нашего мира, переложенные на некую мифологическую, альтернативную почву, архетипические образы трагедии также приобретают другой оттенок коннотации, чем способствуют укреплению сатирической окраски текста. Причиной такого явления может быть клиповость сознания сегодняшнего читателя, который воспринимает информацию лучше, если её художественная форма держится на контрасте. Этому также способствует использование архетипов и культурных концептов, понятных большинству национальностей, в утрированной, сатирической форме (жизнь, смерть, добро, зло и прочие). Из всего вышеуказанного следует вывод, что использование архетипических образов трагедии в сатирической прозе жанра фэнтези является новой ступенью в развитии современной литературы и является удачным методом для привлечения внимания читателей. Список используемой литературы: 1. Введение в литературоведение: Хрестоматия: Учеб.пособие для филол. спец. вузов [текст]/ Сост.: П. А. Николаев и др.; Под ред. П. А. Николаева. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк., 1988. – 480 с. 2. Пратчетт Т. Вещие сестрички [текст]/ Т.Пратчетт. – М: Эксмо, 2007 – 416 с. 3. Пратчетт Т. Интервью [электронный ресурс]/http://www.isunduk.ru/2009-11-15-18-03-13.html 4. Пратчетт Т. Мрачный жнец [текст]/ Т. Пратчетт. – М: Эксмо-Пресс, 2001 – 416 с. 5. Пратчетт Т. Цвет волшебства [текст]/ Т. Пратчетт. – М: Эксмо, 2007 – 1088 с. 6. Стенник Ю. В. Русская сатира XVIII века[текст]/ Отв. ред. Г. Н. Моисеева. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР – Л.:Наука, Ленингр. отд-ние, 1985. — 364 с. 7. Хиллман Дж. Архетипическая психология [текст]/ Дж.Хиллман. – М: Когито-Центр, 2006 – 351 с. 8. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов [текст]/К.Г.Юнг. – М.: АСТ, Мн.: Харвест, 2005 – 416 с.
