Функции письма в романе Ф. М. Достоевского Преступление и
advertisement
Acta Litteraria Comparativa Функции письма в романе Ф. М. Достоевского Преступление и наказание Laiško funkcijos F. M. Dostojevskio romane Nusikaltimas ir bausmė Галина Ивановна РОМАНОВА Kафедрa русской литературы Московского городского педагогического университета 2-й Сельскохозяйственный пр., д. 4, к.1. Москва, 129226 galinroma@mail.ru Аннотация Эпизод написания или чтения письма в произведениях Нового времени генетически связан с рассказами персонажей в античной драме (гонца, вестника, глашатая, наперсницы). Отказ от подобных персонажей означал замену устного рассказа о внесценических событиях их письменным изложением. Эта литературная традиция развивается в творчестве Ф.М. Достоевского. В романе Преступление и наказание наряду с устными диалогами действующие лица общаются письменно. Упоминания о письмах, а также послания, приводимые повествователем дословно, выполняют разнообразные функции в структуре произведения, несут важную смысловую нагрузку. Представление письма читателю – это композиционный прием, позволяющий повествователю логично и мотивированно соединять события, происходившие с разными персонажами в разное время. Эпизод чтения письма помещен в начало романа (часть первая, III). Мотив переписки звучит и в его финале (в эпилоге), создавая ощущение симметричности структуры. Это же самое письмо содержит экспозицию нескольких побочных сюжетных линий, тесно связанных с основной историей. Анализируемое письмо как одна из форм организации речи в романе является своеобразным способом представления истории второстепенных персонажей. События, изложенные матерью Раскольникова в письме к сыну, становятся аргументами, подтверждающими его теорию, косвенной мотивировкой его преступления. Содержание письма характеризует самого автора этого письма, нравы провинциального города. Реакция на письмо характеризует главного героя. Прочитав его, Родион мысленно отвечает матери и сестре. Этот монолог разъясняет читателям не только подтекст послания, но и расстанавливает идейные акценты. Кроме того, в этом письме поставлены религиозно-философские вопросы, решаемые в романе в целом. Стиль писем, которые пишут и читают герои романа, 286 http://dx.doi.org/10.15823/alc.2014.21 Acta Litteraria Comparativa являются знаком писательского мастерства и высокого искусства, отточенного Достоевским в ранних произведениях (Бедные люди,1846; Роман в девяти письмах, 1847). Ключевые слова: вестник, письмо, композиция, сюжет, повествование, религиозно-философская проблематика. Santrauka Laiško rašymas ir jo perskaitymas naujųjų laikų kūriniuose yra genetiškai susiję su antikinės dramos veikėjais (pasiuntinys, šauklys ir kt.). Šių veikėjų atsisakymas reiškė pokyčius pačiame pasakojime, už scenos vykstančius įvykius pateikiant raštu. Tokią literatūrinę tradiciją plėtoja ir Fiodoras M. Dostojevskis. Romane Nusikaltimas ir bausmė, šalia trumpų dialogų, veikėjai bendrauja ir raštu. Skaitytojo dėmesiui pateikiami laiškai atlieka kompozicinę funkciją, jie leidžia pasakotojui logiškai ir motyvuotai apjungti įvykius, vykusius su skirtingais veikėjais skirtingu metu. Tuo pačiu laiškas talpina savyje keletą siužetinių linijų, glaudžiai susijusių su pagrindine pasakojimo istorija. Laiškas romane taip pat tarnauja kaip būdas pristatyti antraeilių veikėjų istorijas. O reakcija į laišką apibūdina pagrindinį romano veikėją. Laiškų stilius, kurį veikėjai pasirenka rašydami ir perskaitydami, yra meistriškumo ir aukštojo meno, F. M. Dostojevskio išvystyto ankstyvuosiuose savo kūriniuose, ženklas. Esminiai žodžiai: šauklys, laiškas, kompozicija, siužetas, pasakojimas, religinė-filosofinė problematika. В художественном мире литературы письма, раскрывающие тайные замыслы и интриги или описывающие отдаленные (по времени или месту) события, выполняют важную содержательную функцию. В отличие от дневниковых записей с их преимущественным интересом к внутреннему миру автора, послание, адресованное официальному лицу, родственнику, другу, знакомому и т.д., содержит рассказ о событиях, имеющих значение для широкого круга персонажей. В ряде случаев оно может быть приравнено к эпизоду, со всеми присущими ему особенностями и характеристиками. Введение письма расширяет пространственные и временные рамки, обогащает основную сюжетную линию, усложняет организацию речи в произведении и его композицию. В отличие от «рассказа в рассказе» и других подобных приемов, письмо связано с основной сюжетной линией и главными действующими лицами произведения. Необходимость сообщения о событиях, недоступных видению персонажей, ощущалась в литературе с древних времен. Так, в трагедии на протяжении долгого времени (от античности до эпохи клас- 287 Acta Litteraria Comparativa сицизма) значимой фигурой являлся вестник (гонец, глашатай), рассказывающий о внесценических событиях. Эти события не могут быть представлены наглядно по «техническим» причинам: требуют переноса в другое (очень отдаленное место) или в далекое прошлое, а также предполагают введение невозможного по количеству или сущности персонажей. Например, в Персах Эсхила рассказ Гонца о Саламинском морском бое, который трудно вообразить себе на сцене даже современного театра, является важнейшим эпизодом трагедии. Хотя лицо, обозначаемое в списке действующих лиц как гонец, вестник, глашатай, наперсница и проч., обладает определенным характером, развитие драматургической техники позволило в дальнейшем от этого персонажа отказаться. В драме эпохи Возрождения герои стали узнавать вести не только от гонцов (глашатаев, вестников), но и из писем, передаваемых второстепенными персонажами. Такое соединение характерно, например, для драм Шекспира. Так, в Гамлете (1600–1601) Король отправляет своих придворных с письмом: «Мы просим этим/Письмом Норвежца, дядю Фортинбраса, /Который, немощный, едва ль что слышал/О замыслах племянника…» (акт I, сцена 2) (5; т. 6, 15). Важную роль в раскрытии истины играют письма в трагедии Король Лир (1605–1606). В романтической драме содержательные функции писем становятся разнообразней и весомей. Исключительную роль в развитии сюжета играют письма в пьесе Ф.Шиллера Разбойники (1781), в которой клевета, содержащаяся в подложном письме, является завязкой действия. Устранение вестника как персонажа полностью переносило внимание зрителей на сообщаемые события. Интересно, однако, что невидимые нити, связывающие архаического гонца с такой прозаичной и жизнеподобной деталью, как письмо, сохраняются в литературной традиции и проявляются в произведениях XIX в. Ф.М. Достоевский, который, по собственному признанию, «вызубрил Шиллера, говорил им, бредил им» (Письмо М.М. Достоевскому от 1 января 1840 г.) (1; т. 28, ч.1, 69), не однажды использовал этот прием в своих произведениях. Показателен в этом смысле роман Преступление и наказание. Вспомним многозначительный эпизод чтения Раскольниковым письма от матери (часть первая): «Через минуту явилось письмо… Письмо дрожало в руках его; он не хотел распечатывать при ней: ему хотелось остаться наедине с этим письмом. Когда Настасья вышла, он быстро поднес его к губам и поцеловал» (2; 31). Понятно, что в 288 Acta Litteraria Comparativa данном случае сцена носит метонимический характер – трепетное отношение героя к матери переносится на письмо из родного дома. Глаголы явилось, дрожало как бы одухотворяют лист бумаги, а проявление чувств героя, который, оставшись без свидетелей, целует письмо, – все это признаки олицетворения, персонификации письма, проявление отношения к нему как к живому человеку. Кроме того, реакция Раскольникова на письмо и на внезапную встречу с матерью и сестрой передана повествователем фактически одними и теми же словами: письмо матери «вдруг как громом в него ударило» (2; 46) и позже: «Обе бросились к нему. Но он стоял как мертвый; невыносимое внезапное сознание ударило в него как громом» (2; 184). Таким образом, использование письма в художественном мире можно рассматривать как свидетельство некоторой «архаичности» поэтики Достоевского, использующего приемы старой драмы, воспринимаемые как подчеркнуто условные. Однако в произведениях автора «пятикнижия» традиционный прием – письменный рассказ о неких событиях, происходивших вне кругозора главных героев, но определяющих их судьбу, – становится многозначительней и приобретает новые формальные и содержательные функции. Появление письма, его чтение, неоднократные упоминания о письмах и переписке матери и сына Раскольниковых, а также других персонажей является композиционным приемом. Эпизод с письмом помещен в начало романа (часть первая, III). Мотив переписки звучит и в его финале (в эпилоге), создавая ощущение симметричности структуры: мать «даже не жаловалась на то, что от него нет писем, тогда как прежде, живя в своем городке, только и жила одною надеждой и одним ожиданием получить поскорее письмо от возлюбленного Роди» (2; 507). Обмен письмами – реализация родственных связей, оборвать эту нить может только катастрофическое событие. Поэтому так многозначительно безразличие, проявляемое Пульхерией Александровной к отсутствию писем от сына. Это равнодушие Дуня воспринимает как «признак повреждения рассудка», а повествователь намекает на то, что матери известно о судьбе сына более, чем предполагают окружающие. Композиционно важно и то, что в письме матери Раскольникова фигурируют еще два письма, о которых рассказано по принципу «матрешки». Во-первых, мать сообщает о письме Дуни, адресованном Свидригайлову. Именно оно раскрыло перед Марфой Петровной 289 Acta Litteraria Comparativa истинное положение дел и оправдало девушку в глазах общества. Отповедь Дуни зачитывалась в гостиных города и даже копировалась желающими. Во-вторых, Пульхерия Александровна передает содержание письма Лужина, в котором тот делает матримониальное предложение Дуне. Таким образом, эти два письма намечают своеобразный треугольник сложных отношений Свидригайлов-Дуня-Лужин, создают у читателей представление о расстановке персонажей еще до появления этих героев «на сцене». На протяжении романного времени письма продолжают связывать эпизоды с участием этих героев. Драматическая сцена свидания на квартире у Свидригайлова начинается с того, что Дуня возвращает ему письмо: – Вот ваше письмо, – начала она, положив его на стол. – Разве возможно то, что вы пишете? Вы намекаете на преступление, совершенное будто бы братом. … У вас не может быть никаких доказательств. Вы обещали доказать: говорите же! Но заранее знайте, что я вам не верю! Не верю!.. (2; 463). Во-вторых, письма драматизируют развитие отношений Лужина, Дуни и Раскольникова. Лужин пишет невесте письмо, в котором Родион видит «слишком поспешное желание меня размарать и с вами поссорить» (2; 221). Это же письмо приводит к окончательному разрыву отношений Дуни с женихом. Письмо Пульхерии Александровны содержит экспозицию нескольких побочных сюжетных линий, тесно связанных с основной историей. Во-первых, это рассказ о том, как Дуня была унижена, оскорблена, а затем и реабилитирована в доме Свидригайловых. Вовторых, это история Марфы Петровны, оскорбившей и оклеветавшей Дуню по неведению, а затем искренне раскаявшейся. Не только жизнь Марфы Петровны, но и ее кончина, по воле автора, оказалась связана с письмом. И рассказывает об этом (уже при личной встрече с сыном) опять мать Раскольникова: жена Свидригайлова умерла «как раз в то самое время, как я тебе письмо тогда отправила, в тот самый даже день! Вообрази, этот ужасный человек, кажется, и был причиной ее смерти» (2; 215). В-третьих, история сватовства Лужина («к Дуне посватался жених»), использовавшего ситуацию для выполнения своих намерений жениться с приобретением права на беспредельную благодарность осчастливленной девушки. Осуществление этих планов объясняет 290 Acta Litteraria Comparativa появление родственниц Родиона в Петербурге на условиях, которые выдают истинное отношение Лужина к семье предполагаемой невесты. И эти отношения должны окончиться письмом: «Ты выходишь за Лужина для меня. А я жертвы не принимаю. И потому, к завтраму, напиши письмо... с отказом... Утром дай мне прочесть, и конец!» (2; с. 186). Каждая из этих линий, захватывающих читателей уже в самом начале романа, напряженно развивается и находит разрешение в финале. Таким образом, прием «письмо в письме» мотивирует появление нескольких новых сюжетных линий. Прием чтения письма предоставляет возможность Достоевскому показать узел «разнообразно сцепляющихся и переплетающихся положений», отражает общую особенность романного повествования, характерного для Достоевского. Эту особенность Вяч. Иванов в статье «Достоевский и роман-трагедия» назвал «самодовлеющей радостью выдумки и вымысла»: «фабулизмом, говоря точнее, – его техникой, Достоевский жертвовать не хотел и не имел нужды. Подобно творцу симфоний, он использовал его механизм для архитектоники трагедии … приводит нас к восприятию и психологическому переживанию целого произведения, как некоего единства» (3; 288). Письмо Пульхерии Александровны само по себе является важным сюжетным событием, заключающим одну из возможных мотивировок дальнейших происшествий. Оно содержит рассказ об ужасном скандале, и каждое из упомянутых ею писем (да и само оно) – знак катастрофы в судьбе семьи. В этом сказывается одна из особенностей поэтики Достоевского, отмеченная исследователями: «Каждая клеточка этой ткани есть уже малая трагедия в себе самой; и если катастрофично целое, то и каждый узел катастрофичен в малом» (3; 289). Введение в художественный мир письма из родного дома – это возможность связать авантюрного героя-индивидуалиста с определенной средой. В столице Раскольников одинок, он носитель уединенного, отчужденного сознания. Письмо из родного дома соединяет его с социальным слоем, частью которого является его семья (провинциальный город, бедная мещанская среда) и вводит соответствующую проблематику. Нравоописание в «Преступлении и наказании» в отличие от очерков «натуральной школы» (влияние которой сохранялось творчестве Достоевского долгое время) драматизируется. В письме Пульхерии Александровны раскрываются провинциальные 291 Acta Litteraria Comparativa будни, где мелкие происшествия приобретают значение трагикомедии. Тем самым создается иллюзия реальности, скрывается условность картины провинциальных нравов. Как любые другие высказывания или поступки в литературных произведениях, письма в романе выполняют характерологическую функцию. Рассказывая о других, Пульхерия Александровна описывает не только третьих лиц (Свидригайлова, Лужина, Дуню, Марфу Петровну), но безотчетно раскрывает и свою душу. Письмо раскрывает идею персонажа, в данном случае, идею материнской любви, сосредоточенности на жизни детей, порождающей убежденность в исключительности сына и дочери, неколебимую веру в их правоту. Это страстное чувство нуждается в объективной опоре, убежденности в разумность и справедливость устройства мира, в котором живут дети. Такой опорой является для матери, в конечном счете, вера христианская, ее морально-нравственные ценности. Поэтому так важно для нее, верны ли тем же ценностям ее дети. В рассматриваемом письме, т.е. в самом начале романа, звучит важнейший вопрос, впоследствии неоднократно задаваемый Раскольникову : «Молишься ли ты Богу, Родя, по-прежнему и веришь ли ты в благость творца и искупителя нашего? Боюсь я, в сердце своем, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие?» (2; 40). Вопрос о вере и безбожии впервые прозвучал в романе в письме матери: с молитвой, вызывающей умиление, связаны счастливые минуты жизни семьи, «модное безверие» грозит несчастьем. Преступная теория построена на допущении того, что «Бога нет», следовательно, нравственные запреты имеют земное происхождение и поэтому могут быть отринуты личностью, возомнившей себя «выдающейся». Таким образом, в письме как элементе художественного мира воплощается религиозно-философская проблематика романа. Глубокая любовь и искренняя религиозность не означают отсутствия в характере персонажей обычных человеческих слабостей: тщеславия, особого сочетания расчетливости и недальновидности. Рассказ матери показывает ее житейскую проницательность и в то же время проявляет наивную веру в то, что многое «само собой сделается впоследствии» (2; 38–39). О Лужине она пишет: «несколько как бы тщеславен и очень любит, чтобы его слушали, но ведь это почти не порок»; «он и мне показался сначала как бы резким; но ведь это может происходить именно оттого, что он прямодушный человек, 292 Acta Litteraria Comparativa и непременно так» (2; 37). В этих и других замечаниях сквозит желание оправдать очевидные недостатки жениха, противоречащие ее надеждам. Достоевский передает известное, но не всегда очевидное стремление слабых людей закрыть глаза на неприятную правду. В письме показана и оборотная сторона беспредельной, и потому несправедливой материнской любви: Пульхерия Александровна подталкивает дочь на брак по расчету, обрекая на несчастливую жизнь, для того, чтобы новый родственник в дальнейшем обеспечил Родиона. Именно эта история и является главной в письме Пульхерии Александровны, именно эти планы более всего и поражают Родиона. Та же тема несправедливой родительской любви звучит в романе и в связи с семьей Мармеладовых (отношение отца и мачехи к Соне Мармеладовой). Сюжетная параллель между Дуней Раскольниковой и Соней Мармеладовой, сходство их судеб очевидно для главного героя романа: «О милые и несправедливые сердца! Да чего: тут мы и от Сонечкина жребия, пожалуй что, не откажемся! Сонечка, Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит!» (2; 45). Таким образом, письмо становится одним из мотивов преступления, аргументом, подтверждающим вывод Родиона о том, что люди постоянно в своей жизни нарушают евангельские заповеди. Сама того не предполагая, мать укрепила сына в его преступных намерениях. Письмо как одна из форм организации речи в романе является своеобразным способом представления истории второстепенных персонажей. В монологе Мармеладов рассказывает историю своей жизни, в диалоге с Раскольниковым Свидригайлов раскрывает некоторые стороны своего прошлого и планы на будущее, истории Разумихина, Заметнова и некоторых других персонажей известны от повествователя. Из письма читатели узнают о Лужине и Свидригайлове. Наиболее важные решения герои Достоевского в «Преступлении и наказании» принимают письменно (заметим, что и теория Раскольникова становится известной как статья в газете). Стиль писем, которые пишут и читают герои романа, являются знаком писательского мастерства и высокого искусства, отточенного Достоевским в ранних произведениях (Бедные люди,1846; Роман в девяти письмах, 1847). Письменная речь Пульхерии Александровны проста и задушевна, для нее характерна свободная разговорная форма, доверительный, «родственный» тон беседы («два месяца с лишком, как я не беседовала с тобой письменно»), – наряду с разговор- 293 Acta Litteraria Comparativa ными («если на первый взгляд тебе что-нибудь не покажется» и т.д.) и просторечными выраженимия («хотелось поставить тебя с ним… на ровной ноге», «тещи не очень-то бывают мужья по сердцу», «Я тебе тридцать рублей изловчусь выслать» и мн.др.), используются и замысловатые обороты, в которых звучит и ирония, и меткие житейские наблюдения: «мы можем теперь даже похвалиться фортуной», «господин Свидригайлов по старой полковой привычке своей находился под влиянием Бахуса»), и сентименталистские клише («проливая слезы, восстановила ее невинность и благородство ее чувств и поведения»). В целом же письмо характеризует сознание провинциальной дамы, простодушной и добросердечной, старающейся подбодрить и укрепить своего сына. Иное дело – «собственноручное письмо Дунечкино к господину Свидригайлову», которое, как становится понятно из рассказа ее матери, отличает литературность. Девушка поучала Свидригайлова в сентименталистской манере, о чем свидетельствует не только его содержание, но и восприятие Марфой Петровной и городскими жителями («письмо это так благородно и трогательно написано, что я рыдала, читая его, и до сих пор не могу его читать без слез») (2; 35). Сама решимость поучать и наставлять житейски более опытного, циничного и беспринципного человека свидетельствует не только о благородстве, но и о гордости и самомнении, оторванности от реальности, выглядит несколько комично. Под пером Пульхерии Александровны комический эффект усилен во много раз в рассказе о том, как Марфа Петровна «всем показывала и читала вслух» письмо Дуни «и даже давала снимать с него копии». Впечатление усилено и отзывом Свидригайлова о знаменитом послании: «…да и надоела она там всем с своим этим письмом (про чтение письма-то слышали?)» (2; 265). Можно сделать вывод, что в целом вполне положительные характеры самих «униженных и оскорбленных» осложняются психологическими деталями, свидетельствующими об их слабостях: неустойчивости к лести, проявлении корысти, неискренности, самолюбия и гордыни. Стилистике письма придают большое значение и персонажи, пытаясь постигнуть образ мысли авторов писем. Так, Раскольников, прочитав письмо Лужина (предвзято описавшего поведение Родиона в семье Мармеладовых), удивляет собравшихся своим суждением: «как безграмотно пишет… Это по-судейски выражено, а по-судейски иначе написать нельзя, и вышло грубее, чем, может быть, он хотел» (2; 221). 294 Acta Litteraria Comparativa Реакция на письмо характеризует главного героя. Прочитав его, Родион мысленно отвечает матери и сестре. Его внутренний монолог разъясняет читателям не только подтекст послания, но и расставляет идейные акценты. Согласие Дуни на брак прямо названо жертвой ради благополучия брата, сравнение ее предполагаемого поступка с действиями Сони Мармеладовой усугубляет сомнительность предложения Лужина, проясняет сочувственное отношение Родиона к семье Мармеладовых. Именно письмо и планы матери, изложенные в нем, формируют отношение Раскольникова к Лужину, проявившееся откровенно уже в их первую встречу. Несогласием с несправедливостью продиктовано и его категорическое требование к сестре отказать Лужину. «Не бывать этому браку, пока я жив, и к черту господина Лужина»…» (2; 41), – это заключение говорит о благородстве и справедливости молодого человека, а также согласуется со свидетельствами о самоотверженных поступках Раскольникова, изложенных в суде (эпилог). По словам М.М. Бахтина, «в каждом мельчайшем элементе поэтической структуры, в каждой метафоре, в каждом эпитете мы найдем химическое соединение познавательного определения, этической оценки и художественного завершающего оформления» (4; 156–157). В полной мере применимо это суждение к письму как части художественного мира романа. В этом довольно значительном «элементе поэтической структуры» ощущаются противоречия, составляющие основной конфликт «Преступления и наказания», связанный, в конечном итоге, с борьбой добра и зла в душе человека. События, имеющие социальную основу, материальная сторона происходящего становятся аргументами темной силы, побеждающей в душе слабого человека (и Дуни, и ее матери, и Раскольникова). Победа злого начала сказывается уже в том, что парадоксальным образом в ответ на сердечную любовь, надежду и доброту матери, пропитавших каждое слово ее письма, сын испытывает ненависть: «Тяжелая, желчная злая улыбка змеилась по его губам», «Письмо матери его измучило». Добро вызвало зло, и по мере осмысления новостей из дома, «злоба накипала в нем всё сильнее и сильнее, и если бы теперь встретился с ним господин Лужин, он, кажется, убил бы его!» (2; 42). Нарочитое спокойствие и притворная радость, высказанные матерью в письме, вызывают исступленную злость у Раскольникова, догадывающегося об истинном смысле описываемых событий. Злоба 295 Acta Litteraria Comparativa обуяла Раскольникова и пронизывает его отношение к Свидригайлову и Марфе Петровне, виновникам унижений Дуни, а также к Лужину, вся вина которого пока – недостаточно почтительное отношение к предполагаемым родственницам, но и главное – к самим матери и сестре с их наивными расчетами и надеждами. Любовь, проявившаяся в восторженном жесте (поцеловал письмо), сменяется раздражением и злобой. Письмо любви и добра падает на чашу зла, которое перевешивает. Так передан парадоксальный психологический факт: чрезмерная любовь и полное самоотречение вызывают прямо противоположные чувства у главного героя романа и толкают его на преступление. Выводы 1. Появление писем в романе Преступление и наказание является знаком длительной литературной традиции, восходящей к античности. 2. Упоминания писем в романе, введение эпизодов их чтения, – композиционный прием, позволяющий повествователю логично и мотивированно соединять события, происходившие с разными персонажами в разное время. 3. В художественном мире романа Преступление и наказание письмо является важнейшим компонентом художественного мира (мотивировка сюжетных событий, прием введения побочных сюжетных линий, знак катастрофы). 4. Письменный рассказ о судьбе персонажей представляет собой особый способ организации речи в романе. 5. Письмо Пульхерии Александровны Раскольниковой, представленное читателям в начале романа, несет в себе особенности художественного целого, выполняет содержательные функции: характеризует основных действующих лиц (всех членов семьи Раскольниковых, а также супругов Свидригайловых, Лужина, провинциальное общество в целом). 6. Благодаря использованию приема чтения письма уже на первых страницах романа не только прозвучали основные его темы: семейных отношений, пристрастной материнской любви, социальной ущемленности, но и поставлены важнейшие морально-нравственные и философско-религиозные вопросы. 296 Acta Litteraria Comparativa Литература Достоевский, Ф.М. (1985). Полное собрание сочинений: В 30 т. Письма. Ленинград: Наука. Достоевский, Ф.М. (1989). Собрание сочинений: В 15 т. Ленинград: Наука. Т. 5. Иванов, Вяч. (1994). Родное и вселенское. Москва: Республика. Медведев, П.Н. (1993). Формальный метод в литературоведении (Бахтин под маской). Москва: Лабиринт. Шекспир, У. Гамлет, принц датский. Пер. М.Лозинского (1960) // Шекспир, У. Полн. собр. соч.: В 8 т. Москва: Искусство. 297
